Решение по делу № 22-2970/2021 от 21.07.2021

Судья Осипенко О.К. Дело № 22-2970/2021

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Владивосток 13 октября 2021г.

Судебная коллегия по уголовным делам Приморского краевого суда в составе:

председательствующего Щербак Т.Н.

судей Устименко С.М., Гаврикова В.А.

при секретаре Драузиной А.Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании в апелляционном порядке уголовное дело по апелляционному представлению с дополнением; апелляционной жалобе адвоката ФИО62, поданной в интересах законного представителя несовершеннолетних потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5 – ФИО3; апелляционной жалобе с дополнениями осужденного ФИО1; апелляционной жалобе с дополнением адвоката Симакова А.А., поданной в интересах ФИО1,

на приговор Советского районного суда г.Владивостока от 4 марта 2021г, которым

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ, холостой, имеющий высшее образование, военный пенсионер, регистрации и постоянного места жительства на территории РФ не имеющий, не судимый, осужденный:

12.03.2018г. Владивостокским гарнизонным военным судом по п.«д» ч.2 ст.111 УК РФ к 4 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима; срок отбывания наказания постановлено исчислять с момента задержания и заключения ФИО1 под стражу, а именно с 08.04.2017г. до вступления приговора в законную силу, приговор вступил в законную силу 10.05.2018 г.;

осуждён:

по п.п.«а», «ж», «з» ч.2 ст.126 УК РФ к 7 годам 6 месяцам лишения свободы, без ограничения свободы,

по п.«б» ч.3 ст.163 УК РФ к 8 годам 6 месяцам лишения свободы, без штрафа, без ограничения свободы,

по п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ к 4 годам лишения свободы,

по ч.1 ст.105 УК РФ к 9 годам 6 месяцам лишения свободы, без ограничения свободы.

На основании ч.3 ст.69 УК РФ путем частичного сложения назначенных наказаний назначено ФИО1 наказание в виде 17 лет лишения свободы, без штрафа, без ограничения свободы.

В соответствии с ч.5 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний по настоящему приговору и приговору Владивостокского гарнизонного военного суда от 12.03.2018, окончательно назначено наказание 19 лет лишения свободы, без штрафа, без ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Постановлено:

Меру пресечения заключение под стражу, оставить без изменения и содержать в ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России по Приморскому краю до вступления приговора в законную силу, после чего он подлежит направлению к месту отбывания наказания под конвоем.

Срок наказания исчислять со дня вступления приговора в законную силу.

Зачесть в срок лишения свободы ФИО1 время содержания его под стражей с 08.04.2017 до вступления приговора Владивостокского гарнизонного военного суда от 12.03.2018 в законную силу, то есть по 09.05.2018, включительно, из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания, а также, время наказания, отбытого по вышеназванному приговору с 10.05.2018 по 16.09.2020, включительно, и время содержания под стражей по настоящему приговору с 17.09.2020 до его вступления в законную силу, из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания.

ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженка <адрес>, гражданка РФ, незамужняя, имеющая высшее образование, пенсионерка, зарегистрированная по адресу: <адрес>-«А», <адрес>, проживающая по адресу: <адрес> <адрес>, не судимая,

осуждена:

по п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ к 3 годам лишения свободы.

На основании ст.73 УК РФ назначенное наказание считать условным, с испытательным сроком 3 года.

Постановлено:

Обязать осужденную в течение 10 дней после вступления приговора в законную силу встать на учет в Уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства, куда в течение испытательного срока являться на регистрацию один раз в месяц в дни ими установленные, не менять без уведомления Уголовно-исполнительной инспекции место жительства и регистрации.

Срок наказания ФИО2 исчислять с 04.03.2021г.

Меру пресечения подписку о невыезде и надлежащем поведении, по вступлению приговора в законную силу, - отменить.

Гражданский иск ФИО3 к ФИО1 в части взыскании денежной компенсации морального вреда удовлетворен в пользу Потерпевший №4 – в размере 1000000 руб., в пользу Потерпевший №5 – в размере 1000000 руб.

Гражданский иск ФИО3 к ФИО2 в части взыскании денежной компенсации морального вреда удовлетворен в пользу Потерпевший №4 – в размере 25000 руб., в пользу Потерпевший №5 – в размере 25000 руб.

Приговором разрешен вопрос о вещественных доказательствах по уголовному делу.

Заслушав доклад судьи Щербак Т.Н.; выступление прокурора Ким Д.О., поддержавшей апелляционное представление с дополнением в части и полагавшей приговор подлежащим изменению; мнение адвоката ФИО62, представителя ФИО3, законного представителя несовершеннолетних потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5, поддержавшего доводы апелляционной жалобы и просившего приговор изменить; пояснения осужденного ФИО1 и его защитников адвокатов Симаков А.А. и Соснина Д.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб с дополнениями осужденного и адвоката Симакова А.А., и просивших приговор отменить, судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

ФИО1 признан виновным и осужден за совершение в 2014г. на территории Королевства Таиланд похищения двух лиц (потерпевших ФИО22 и Потерпевший №1), совершенное группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений, и за вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенное группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия, в целях получения имущества потерпевшего ФИО22 в особо крупном размере.

Преступления совершены им во время и при обстоятельствах, подробно изложенных в описательно-мотивировочной части приговора суда.

Кроме того, ФИО1 и ФИО2 признаны виновными и осуждены за незаконное лишение ФИО17 свободы, не связанное с его похищением, совершенное группой лиц по предварительному сговору;

Кроме того, ФИО1 признан виновным и осужден за убийство, т.е. умышленное причинение смерти ФИО17

Преступления совершены осужденными в 2017г. в г.Геленджике Краснодарского края, во время и при обстоятельствах, подробно изложенных в описательно-мотивировочной части приговора суда.

В судебном заседании ФИО1 вину по предъявленному ему обвинению не признал в полном объеме, отрицал совершение им действий, указанных в установочной части приговора.

В судебном заседании ФИО2 свою вину в предъявленном обвинении признала полностью, от дачи показаний отказалась, воспользовавшись положениями ст.51 Конституции Российской Федерации, подтвердила признательные показания, данные в ходе предварительного следствия.

В апелляционном представлении заместитель прокурора Советского района г.Владивостока ФИО16 полагает, что приговор суда является незаконным и подлежит изменению в связи с неправильным применением уголовного закона и несправедливостью, вследствие чрезмерной мягкости наказания. Ссылаясь на нормы закона, считает, что размер назначенного наказания, а также применение условного осуждения не соответствует характеру и степени общественной опасности совершенных преступлений, не будет способствовать исправлению осужденных. Просит приговор Советского районного суда г. Владивостока от 04.03.2021г. в отношении ФИО1 и ФИО2 изменить, назначить более строгое наказание.

В дополнительном апелляционном представлении заместитель прокурора Советского района г.Владивостока ФИО16 указал, что при назначении наказания осужденному ФИО1 судом безосновательно не признано в качестве смягчающего обстоятельства предусмотренное п.«и» ч.1 ст.61 УК РФ, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, тогда как из приговора видно, что по факту убийства ФИО17 в ходе предварительного следствия ФИО1 давал подробные признательные показания, которые подтвердил в ходе проверки на месте; им написана явка с повинной. В указанных протоколах следственных действий отражены обстоятельства произошедшего, которые не были известны сотрудникам полиции в момент составления процессуальных документов.

Просит приговор в отношении ФИО1 изменить, по преступлению, предусмотренному ч.1ст.105УК РФ, в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, признать активное способствование раскрытию и расследованию преступления, наказание за данное преступление снизить до 9 лет 5 месяцев лишения свободы, по совокупности преступлений по ч. 3 ст. 69 УК РФ до 16 лет 11 месяцев лишения свободы, на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ назначить 18 лет 11 месяцев лишения свободы. Указывает, что приговор в отношении ФИО2 не обжалуется и в остальной части приговор от 04.03.2021г. просит оставить без изменения.

В апелляционной жалобе адвокат Востриков Ю.В. в защиту интересов ФИО3, законного представителя несовершеннолетних потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5, с приговором суда не согласен по следующим основаниям:

именно действия ФИО2 привели к наступившим последствиям в виде убийства ФИО17, поскольку если бы ФИО2, не решила лишить свободы свою дочь - ФИО17, то убийство последней исключалось бы как факт;

участие ФИО2 в совершении указанных преступлений играло ключевую роль и её роль в смерти ФИО17 трудно переоценить: она руководила действиями ФИО1 при лишении свободы ФИО17; по её указанию ФИО17 была перевезена ФИО1 с одной квартиры в другую, для сокрытия факта лишения свободы ФИО17;на автомобиле принадлежащем ФИО2, с её согласия, ФИО1 совместно со свидетелем вывезли труп ФИО17 в лесополосу, где захоронили; ФИО2 укрывала в течение нескольких дней факт того, что её дочь ФИО17 убита, хотя ей было об этом достоверно известно от ФИО1;

указанный в уголовном деле мотив действий ФИО18 как употребление ФИО17 наркотических средств, опровергается фактическими обстоятельствами, установленными в ходе предварительного и судебного следствия, т.к. из заключения судебно-медицинской экспертизы не следует наличие в крови трупа ФИО17 каких-либо запрещенных веществ;

судом не должна была учитываться в качестве смягчающего вину обстоятельства ФИО2 явка с повинной, с которой она обратилась уже после того как ФИО1 был задержан, дал явку с повинной и признательные показания, то есть следственным органам уже было известно о совершенном преступлении и лицах, причастных к его совершению;

заявленные от лица несовершеннолетних потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5 исковые требования, о взыскании с ФИО1 и ФИО2 в пользу каждого морального вреда в размере 10000 000 рублей, были удовлетворены частично, размер компенсации морального вреда судом, занижен и не соответствуюет степени тех моральных и нравственных страданий каким несовершеннолетние потерпевшие подверглись и будут подвержены всю оставшуюся жизнь, понимая, что их бабушка - ФИО2 имеет посредственное отношение к смерти их матери - ФИО17 Кроме того, нельзя оставить без внимания и факт длительного предварительного и судебного следствия, при этом, за столь длительное время нравственные страдания потерпевших лишь усиливались в связи с переживаниями о том, что виновные лица могут уйти от заслуженного, справедливого, неотвратимого наказания;

моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и полного возмещения, усмотренная законом денежная компенсация должна лишь отвечать признакам справедливой компенсации потерпевшему за причиненные ему страдания, определяя размер компенсации морального вреда в связи со смертью;

жизнь и здоровье, к числу наиболее значимых человеческих ценностей, а их защита должна приоритетной (ст. 3 Всеобщей декларации прав человека и ст. 11 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах).

Просит приговор в отношении ФИО2 изменить в части применения к ФИО2положений ст. 73 УК РФ и смягчающего обстоятельства в виде явки с повинной, назначить ей наказание, связанное с реальным лишением свободы; изменить размер удовлетворенных исковых требований в части компенсации несовершеннолетним потерпевшим морального вреда до заявленных сумм, согласно исковых требований гражданских истцов.

В апелляционной жалобе с дополнением адвокат Симаков А.А. в интересах осужденного ФИО1 полагает приговор подлежащим отмене, как основанный на недопустимых доказательствах и излишне строгим, в обоснование указывает следующее:

в нарушение ст.77 УПК РФ приговор практически полностью построен на показаниях его подзащитного, данных в ходе предварительного следствия, которые более ничем не подтверждены и положены в основу обвинения;

вся информация о способе и месте совершения преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК Ф, получена исключительно из показаний ФИО1;

согласно материалам уголовного дела, в ходе задержания ФИО1 и осмотра трупа ФИО17, изымалась одежда, но каких либо данных о том, проводилась ли судебная экспертиза на обнаружение микрочастиц ткани с одежды потерпевшей на одежде моего подзащитного, в деле нет. Она либо не проводилась, в нарушение следственной методики расследования преступлений, либо она проводилась, но её результаты следствие не устроили;

аналогичная экспертиза должна была быть проведена по подногтевому содержимому, изъятому экспертом при вскрытии трупа и изъятому у ФИО1;

в списке вещественных доказательств нет подногтевого содержимого, одежды ФИО73 и ФИО71, тем самым следствие лишило суд возможности восполнить пробел следствия и назначит по делу необходимые экспертизы. Довод стороны защиты об утере ценных вещественных доказательств, которые могли бы подтвердить невиновность его подзащитного, судом не рассмотрен и в приговоре не опровергнут;

ФИО1 осужден за совершение убийства ФИО17 путем удушения на основании экспертизы трупа, которая утверждает, что смерть ФИО73 наступила от механической асфиксии в результате закрытия рта носа мягким предметом. В ходе судебного заседания, свидетель ФИО19, пояснил, что эксперт Проценко производившая экспертизу вышла за пределы своей компетенции, и возможной причиной смерти ФИО73 могло быть самозадушение. При допросе эксперт Проценко не смогла прояснить, какими методиками она пользовалась при проведении экспертизы, ссылалась на свой опыт и личные знания;

сомнения в знаниях эксперта Проценко возникают, как на основании показаний свидетеля ФИО19, чье экспертное заключение, суд отказался принимать в качестве доказательства защиты, по явно надуманным основаниям, так и при ознакомлении с судебно-медицинскими учебниками, на содержание которых автор апелляционной жалобы ссылается и цитирует их;

с учетом утверждения стороны обвинения о том, что Проценко прошла аттестацию более 5 лет назад, она, в силу ст.13 ФЗ «О государственной экспертной деятельности в РФ» не могла проводить экспертизу трупа;

версия о том, что смерть ФИО17 наступила в результате самозадушения (несчастного случая), подтверждается, тем, что в момент смерти у неё был переполнен мочевой пузырь, т.е. она не имела физической возможности опорожниться; в крови потерпевшей был обнаружен доксиламин, составляющий снотворного, но эксперт не отразил ни то, в каком количестве данное вещество находилось в крови ФИО73, ни то, как оно могло повлиять на состояние потерпевшей; из показаний свидетеля ФИО78, следует, что ФИО73 не разговаривала, не общалась, не жаловалась и почти все время находилась в ванной комнате; из осмотра камеры наблюдения, видно, что ФИО73 еле идет и её приходится поддерживать за руку, т.е. она находилась в болезненном и ослабленном состоянии из-за употреблении снотворного, пытаясь смягчить наркотическую ломку, и вполне могла самостоятельно упасть и задохнуться уткнувшись лицом подушку, будучи не в силах подняться;

с выводами суда в части образования обнаруженных у ФИО73 телесных повреждений, в виде кровоподтеков на плече на передней нижней трети голени нельзя согласиться, т.к. если они возникли в процессе удержания, то это опровергается протоколом следственного эксперимента, в котором ФИО71 указал, как он, якобы, задушил ФИО73, но при этом не указал о том, что он каким-либо образом удерживал её. Если эти повреждения возникли в борьбе, при ударе о пол, то потерпевшая лежала лицом вниз и не могла быть задушена. Если они возникли при самообороне, то потерпевшая должна была изобразить акробатический этюд, чтобы их получить, исходя из расположения тел, которое ФИО71 показал на эксперименте, при этом у ФИО71 каких либо телесных повреждений, свидетельствовавших об обороне со стороны ФИО73 обнаружено не было;

акт похищения ФИО22 и вымогательства у него денег суд установил исключительно из признательных показаний ФИО1; потерпевшая Потерпевший №1 не видела ФИО22 в доме, не могла пояснить, каким образом он был похищен, как удерживался, кто у него вымогал денежные средства и какие угрозы высказывал;

показания Потерпевший №1 противоречивы и непоследовательны: при доставлении в медицинское учреждение ФИО74 сообщила, что её похитили два тайца, что подтверждается показаниями свидетеля Воронова; в материалах дела имеются свидетельские показания о том, что во время, так называемого похищения она звонила родственникам; 8 марта, в день когда произошло убийство Слабинского, выходила на сайт «Одноклассники» и поздравляла маму и сестру с праздником; при поступлении в госпиталь не выглядела человеком находившимся в плену, была ухожена, что отмечали допрошенные свидетели, сестра ФИО89; свободно перемешалась по городу; проживала с Лицом№1 в отеле и подтвердила сотрудникам полиции, что они муж и жена; была устроена ФИО71 на работу, работала в магазине; приходила к ФИО71 домой, общалась с телефона ФИО71 с родственниками, и никому не говорила о том, что похищена; ей сняли номер в гостинице, оставили денег.

версия о похищении Потерпевший №1 ФИО71 и Лицом №1, как и рассказы о каком-то психологическом программировании и зомбировании родилась после посещения её психологом-свидетелем ФИО90, показания которой опровергаются заключением судебно-психиатрической экспертизы, утверждающей, что Потерпевший №1 могла понимать характер совершаемых с ней действий и оказывать сопротивление.

Просит приговор отменить, материалы уголовного дела направить на новое рассмотрение в ином составе суда.

Осужденный ФИО1 в апелляционной жалобе от 09.03.2021г. и дополнениях к ней, поступивших 23.03.2021г., считает приговор суда незаконным, необоснованным и подлежащим отмене по следующим основаниям:

суд не учел, что в деле отсутствуют вещественные доказательства и экспертизы, доказывающие его причастность к совершению преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ;

следователь ФИО20 подтвердил, что никакие криминалистические действия в квартире, которая являлась местом преступления по адресу: <адрес> <адрес>, сделаны не были и не смог объяснить, почему;

суду не было представлено ни одной экспертизы по изъятым у него одежде, обуви, крови, соскобам, частям ногтей, результатам осмотра на ссадины и царапины, а также по взятым у потерпевшей ФИО17 частям ногтей;

в материалах уголовного дела вышеуказанные вещественные доказательства отсутствуют, чему судом не была дана правильная оценка;

в отношении Свидетель №1, ФИО2, имевших доступ в квартиру, где было обнаружено тело ФИО17, не были выполнены криминалистические действия в целях установления их причастности;

в показаниях ФИО2, оглашенных в ходе судебного слушания, данные в разные периоды времени, присутствуют расхождения влияющие на установленные истины по делу и роли ФИО1 в описываемых событиях;

суд не учел, что ФИО2 меняла свои показания, что ее показания противоречат показаниям третьих лиц, согласно которым она скрывала смерть своей дочери ФИО21 и пыталась предотвратить организацию поиска дочери; причины по которым она меняла свои показания судом не были установлены и не нашли своего отражения в приговоре;

показания Потерпевший №1, в том числе данные ею в процессе судебного следствия, искажены: в приговоре (стр.17) указанно, что от Потерпевший №1 потребовали снять деньги с карты ФИО22, от которого узнали пин-код и который до этого ей был не известен, но из показаний Потерпевший №1, данным в ходе судебного следствия, а также на предварительном следствии указано, что денежные средства ФИО22 снимал через карту Потерпевший №1, оформленную на нее специально для этих целей; также указано (стр.18), что последние сутки своего пребывания с ФИО23, Потерпевший №1 провела на вилле, в которой ее обнаружила хозяйка виллы, в то время как в ходе судебного слушания, а также на предварительном следствии Потерпевший №1 сообщила, что находилась последние сутки в гостинице;

данный факт является одним из ключевых, т.к. находясь на вилле Потерпевший №1 не могла привлечь внимание третьих лиц, но находясь в гостинице на первом этаже здания, рядом с «ресепшен», у Потерпевший №1 была возможность, при необходимости, как обратиться за помощью, так и свободно покинуть номер гостиницы;

суд руководствовался исключительно его признательными показаниями ФИО1, которые он подписал на предварительном следствии в связи с оказанием на него физического и психологического давления и от которых в начале судебного следствия отказался;

согласно его показаниям, данным в ходе судебного слушания, он подвез ФИО22 ко входу в комплекс вилл по просьбе самого ФИО22 для решения им своих вопросов, умысел заманить ФИО22 на виллу ФИО23 у него отсутствовал;

какие-либо доказательства, подтверждающие наличие предварительного сговора с ФИО23 на похищение ФИО22, как и приглашение им ФИО22 на виллу ФИО23 под обманным предлогом, в деле отсутствуют;

обстоятельства, при которых ФИО22 звонил свидетелю ФИО30 ему не известны, в случае его участия и наличия предварительного сговора с ФИО23 на похищение ФИО22 с целью выкупа, он бы попросил ФИО22 позвонить в первую очередь сестре Потерпевший №2, материальное положение которой было ему известно, или ее мужу ФИО24, у которого имелись необходимые денежные средства;

ФИО24 подтвердил в ходе судебного слушания, что в случае поступления звонка от ФИО22, тот готов был предоставить требуемую сумму денег, но в приговоре показания ФИО24 отражены не полно.

Просит приговор отменить, вынести в отношении него оправдательный приговор.

В дополнениях к апелляционной жалобе, поданных 03.06.2021г., осужденный ФИО1 полагает, что приговор вынесен с существенными нарушениями уголовного и уголовно-процессуального закона, не соответствует фактическим обстоятельствам дела, при этом приводит ранее изложенные им доводы и дополнительно указывает следующее:

в приговоре отсутствует анализ доказательств в отношении каждого состава преступления, в котором ФИО1 признан виновным, а так же анализ всех доказательств, которые были исследованы в судебном заседании;

суд не указал, какая совокупность доказательств является достаточной для признания ФИО1 виновным в совершении 4 составов преступлений;

приговор не содержит отдельного анализа доказательств в отношении ФИО1, и в отношении ФИО2 по преступлению, предусмотренному ч.2 ст. 127 УК РФ;

вывод суда о том, что ФИО1 выяснил о наличии у Слабинского крупной суммы денежных средств в размере 1500000-3000000 рублей на счетах в банках, которыми решил завладеть путем вымогательства, был фактически опровергнут показаниями потерпевших ФИО91 Т.П., свидетелей ФИО24, Свидетель №2, ФИО25, ФИО32, которые поясняли либо о плохом материальном положении ФИО22, либо ничего не могли пояснить на этот счет; из исследованных судом справки и выписки из ОАО «Альфа-Банк», следует, что на счетах ФИО22, указанных денежных сумм не было.

суд обосновывает свои выводы о вымогательстве денежных средств у Слабинского в особо крупном размере, только показаниями вышеуказанных свидетелей, которые пояснили, что это им известно со слов ФИО30;

показания свидетеля ФИО30, как и показания Потерпевший №3, были оглашены в нарушение требований уголовно-процессуального кодекса и являются недопустимыми доказательствами, поскольку сторона защиты возражала против оглашения указанных показаний и была лишена возможности допросить свидетелей обвинения, т.е. были нарушены принципы состязательности и равноправия сторон, предусмотренные ст. 15 УПК РФ и частью 3, статьи 123 Конституции РФ, ч.3 ст. 6 Конвенции « О защите прав человека и основных свобод», что повлекло за собой ограничение права на защиту и на справедливое судебное разбирательство;

мотивируя своё решение об оглашении показаний ФИО30, суд сослался на п.3 ч.2 ст.281 УПК РФ, доведя в судебном заседании до сведения сторон о поступлении в адрес суда сведений, о том, что он является гражданином Украины, копии его заграничного паспорта, с отметкой о выезде за границу и информации об отсутствии у него намерений возвращаться в ближайшее время в РФ (лист 73 протокола судебного заседания), но подтверждающие данные сведения документы, не оглашались;

заявления ФИО30 об отказе явиться в суд для дачи показаний, отсутствии у него намерения не возвращаться в Российскую Федерацию в материалах дела не имеется, отсутствуют сведения о том, что он был извещен о вызове в суд, так как, уведомление направлялось по его адресу, указанному в списке лиц подлежащих вызову в суд, в город Москва и он его не получал;

в судебном заседании было установлено, что у ФИО30 двойное гражданство, он так же является гражданином России;

невозможность установления места нахождения свидетеля, потерпевшего не является основанием для оглашения показаний в соответствии со ст. 281 УПК РФ;

мотивируя решение об оглашении показаний потерпевшей и свидетеля Потерпевший №3, суд привел основания для оглашения показаний свидетеля и потерпевшего не предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом РФ, при этом цитирует протокол судебного заседания;

в показаниях всех вышеуказанных свидетелей, а так же в показаниях потерпевшей ФИО92 свидетелей ФИО93., ФИО26, оглашенных в соответствии со ст.281 УПК РФ, отсутствуют сведения, отнесенные к предмету доказывания по обвинению в совершений преступлений, предусмотренных п.п. «а, ж, з» ч.2 ст.126 УК РФ, п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ, эти показания касаются обстоятельств поисков и обнаружения ФИО94 и ФИО74, никакой информации о действиях ФИО1, в инкриминируемый период в них не содержится;

суд расширил объем предъявленного органами предварительного следствия обвинения, указав в описательно-мотивировочной части приговора о намерениях и предварительном сговоре на похищение имущества как ФИО22, так и Потерпевший №1, т.е. допустил нарушение требований ч.1 ст.252 УПК РФ, поскольку в части умысла на хищение имущества, первоначальные выводы суда противоречат его итоговым выводам;

так, органами предварительного следствия ФИО1 вменялось, что он вступил в предварительный сговор со своим знакомым (лицо № 1) о похищении ФИО22 с целью последующего вымогательства у него денежных средств и совместно с лицом № 1 разработал план совершения похищения ФИО22 с целью вымогательства у последнего денежных средств, в приговоре, после слов установил суд также указал, чтоФИО1, вступил в предварительный сговор со своим знакомым лицом № 1, о похищении ФИО22с целью последующего вымогательства у него (лист 2), однако, на листе 35 приговора, судом указано, что изложенные доказательства в совокупности подтверждают, что со стороны ФИО1, имело место требование к похищенным о передаче их имущества под угрозой применения насилия и с применением насилия, в целях вымогательства, получения их имущества в особо крупном размере;

при оценке психического состояния потерпевшей Потерпевший №1 на период инкриминируемых деяний, в том числе оценивая правдивость её показаний, суд опирается в приговоре на противоречащие друг другу доказательства: заключение психолого-психиатрической экспертизы № 63 от 16.12.2014г. и показания свидетеля ФИО37, допрошенной в суде 23.07.2020г., содержание которых приводит;

ответы свидетеля ФИО37 на специальные вопросы, касающиеся психического статуса и психологического состояния потерпевшей Потерпевший №1 противоречат выводам экспертизы, которая признана допустимым и относимым доказательством, а потому показания ФИО37 в качестве свидетеля не отвечают требованиям ст.88 УПК РФ о достоверности доказательств, и не являются допустимыми доказательствами в соответствии со ст. 75 УПК РФ;

из показаний Потерпевший №1, как в судебном заседании 16.09.2019г., так и на предварительном следствии, следует, что с 07.03.2014г. с неё сняли цепи и наручники, она могла свободно передвигаться, у нее был доступ к сети интернет, к телефону, она ходила в магазин, имела возможность покинуть виллу, обратиться к полицейским, ходила на работу, однако она этого не делала, так как боялась, что её убьют; доказательства, свидетельствующие о том, что Потерпевший №1 продолжали удерживать после 07.03.2014г. в ходе рассмотрения дела не исследовались;

с учетом выводов психолого-психиатрической экспертизы, следует однозначный вывод, что если 06.03.2014г. ФИО74 была похищена, то 07.03.2014г. её добровольно освободили, что подтверждено и его (ФИО1) показаниями, данными на предварительном следствии, и которые суд положил в основу обвинительного приговора;

уголовное преследование по обвинению в похищении потерпевшей Потерпевший №1 подлежало прекращению в связи с добровольным освобождением похищенного лица на основании ч.3 ст.14 УК РФ, примечанию к ст. 126 УК РФ;

выводы суда о фактических обстоятельствах и мотивах совершения убийства ФИО17, не основаны на доказательствах, исследованных в ходе рассмотрения дела в суде;

мотив преступления, установленный приговором, неубедителен и явно надуман, наличие между ФИО1 и ФИО17 неприязненных отношений доказательствами не подтверждено, т.к. из доказательств, приведенных в приговоре, следует, что мотива для убийства ФИО17 у ФИО1 не существовало, поскольку не установлено, мог ли ФИО1, находившийся с ФИО17 в прекрасных отношениях, помогавший ей в быту, устраивавший её детей в детский садик, миривший её после ссор с матерью, внезапно испытать к ней столь значительную неприязнь, чтобы желать её смерти и убить её;

в нарушение ст. ст. 87, 88 УПК РФ, доказательствами, на которые опирается суд в своих выводах, являются исключительно показания ФИО1 данные им в ходе предварительного следствия, которые он в ходе рассмотрения дела в суде не подтвердил и пояснил, что они были даны в связи с оказанием на него физического и психологического давления; суд не принял мер к проверке этого заявления подсудимого, которое подтверждается заключением эксперта № 346/2017 о наличии у него телесных повреждений и рапортом (т.9 на л.д. 65) о том, что ФИО1 был задержан 07.04.2017г. в 11 час. 20 мин.;

в ходе судебного следствия защитой неоднократно были заявлены ходатайства о признании доказательств недопустимыми в связи с нарушениями уголовно-процессуального законодательства при производстве следственных действий, однако суд необоснованно отказывал в удовлетворении этих ходатайств, сначала сославшись на преждевременность их заявления, а в последующем уклонился от оценки данных доказательств при вынесении приговора, что свидетельствует о нарушении судом ст. 88 УПК РФ;

протокол осмотра места происшествия от 08.04.2017г. (т. 9 л.д. 97-99) является недопустимым доказательством, т.к. в нарушение требований ч.3 ст.180 УПК РФ, отсутствуют сведения о том, куда после осмотра места происшествия был направлен труп ФИО17 и изъятый в ходе осмотра ковер, не отражено при какой погоде и при каком освещении проводился осмотр, на основании чего, сделан вывод о том, что обнаружен труп именно ФИО17; при визуальном сравнении подписей следователя в протоколе осмотра места происшествия и в приложении к указанному протоколу, подписи от имени следователя Авдеева отличаются буквенными значениями и подписаны следователем Саньковым; осмотр места происшествия должен был проводиться не по сообщению о явке с повинной ФИО1, а по уголовному делу № 11702030008000022, лицом, у которого данное уголовное дело находилось в производстве;

в нарушение ч.1 ст.166 УПК РФ протокол осмотра места происшествия и протокол осмотра трупа составлялись не в момент проведения этих следственных действий, а позже, т.к. указанное в протоколе осмотра места происшествия от 08.04.2017г. время его проведения в период 12 час. 25 мин. до 14 час. 55 мин. и указное в протоколе осмотра трупа ФИО17 время его проведения - 08.04.2017г. в период с 16 час. 00мин. до 16 час.. 45 мин. не соответствует иным доказательствам по делу, в том числе, времени производства судебно-медицинской экспертизы № 146/2017, которая начата 08.04.2017г. в 11-13 часов;

производные от протокола осмотра места происшествия от 08.04.2017г. следственные действия: заключение эксперта № 146/2017); протокол осмотра предметов (ковра) от 23.05.2017г., также нельзя признать соответствующим закону, постановление о признании ковра вещественным доказательством отсутствует, т.к. в указанном судом постановлении в т.13 на л.д.1 речь идет только о признании вещественным доказательством товарного чека;

протокол осмотра места происшествия с приложением от 11.04.2017г.(т.9 л.д.167-172), в ходе которого с камер видеонаблюдения торгового комплекса на DVD-Rдиск была произведена видеозапись, не отвечает требованиям ст.ст.166, 176-177УПК РФ, и является недопустимым доказательством, т.к. следователь подменил выемку, осмотром места происшествия, требования ст.ст.182,183 УПК РФ, относительно производства выемки электронных носителей информации соблюдены не были;

протокол осмотра предметов от 22.05.2017г., согласно которому осмотрен DVD-Rдиск, содержащий записи с камер видеонаблюдения установленных по периметру здания «ТЦ Стройторг» (т.10 л.д.158-160), как производное от протокола осмотра доказательство не может быть признан соответствующим закону, в материалах уголовного дела отсутствует постановление о признании указанного DVD-Rдиска вещественным доказательством;

протокол осмотра места происшествия от 08.04.2017г., согласно которому в торговом павильоне торгового центра «Стройторг» изъят чек № 29 от 04.04.2017 время 14:12:25 на катушку напольного покрытия: «867/д 2/43 3,0 Белоруссия» (т.9 л.д.117-126) и протокол осмотра предметов от 10.08.2017г., согласно которому осмотрен чек № 29, являются недопустимыми доказательствами, в связи с допущенными аналогичными нарушениями уголовно- процессуального закона;

протокол выемки от 05.04.2018г., согласно которому у ФИО3 изъята флеш-карта(т.12 л.д.231-237), является недопустимым доказательством, т.к. получен с нарушениями ч.5 ст.164, ст.183 УПК РФ, производный от него протокол осмотра предметов от 15.04.2018г.также является недопустимым доказательством; видеозапись, изъятая в ходе выемки у ФИО3, является не допустимым доказательством, т.к. получена с нарушением требований п.1 ст.86 УПК РФ, поскольку закон не дает ни потерпевшему, ни свидетелю право самостоятельно производить сбор доказательств, каковым является перезапись видео- и аудио- фиксации с камер видеонаблюдения, видеорегистраторов и диктофонов, суд не проверил законность происхождение записи, не установил обстоятельства, при которых она была получена, не учел, что по копиям судопроизводство вестись не может;

суд не дал оценки указанным выше нарушениям уголовно-процессуального закона, а также противоречиям, имеющимся в протоколах вышеуказанных следственных действий, вывод о допустимости доказательств полученных следователем Авдеевым, в приговоре сделан, в том числе и на основании показаний самого следователя Авдеева, что не предусмотрено УПК РФ;

допрос следователя Авдеева, свидетельские показания которого суд привел в подтверждение выводов о виновности ФИО1, проведен в нарушение ст. 15 УПК РФ, т.к. перед сторонами вопрос о допросе в судебном заседании в качестве свидетеля, следователя Авдеева и их мнение на по этому вопросу не выяснялось (лист 171-175 протокола судебного заседания);

судом не соблюдены гарантии равенства прав участников судебного процесса, проявлена тенденциозность и обвинительный уклон в ходе рассмотрения дела, т.к. ни непосредственно после их заявления, ни при вынесении приговора судом не были рассмотрены 4 ходатайства подсудимого о признании доказательств недопустимыми, заявленные в судебном заседании 22.07.2020г., ходатайства адвоката Симакова о признании недопустимыми доказательств, заявленные в судебных заседаниях 23.09.2020г., 29.10.2020г., доводы защиты проигнорированы;

неоднократный отказ защите в рассмотрении обоснованных ходатайств о признании ряда доказательств недопустимыми является нарушением требований ч.1 ст. 121 УПК РФ, правовых позиций пленума Верховного суда РФ № 51 от 19.12.2017г.;

нарушено право стороны защиты на предоставление доказательств, т.к. судом дважды отказано в удовлетворении ходатайства подсудимого об оглашении показаний свидетеля ФИО31 от 22 июля 2014г.( т.2 л.д. 49-57), который принимал участие в розыске ФИО22 и Потерпевший №1 на территории Королевства Таиланд, участвовал в качестве переводчика, при допросе ФИО74 полицией Королевства Таиланд и, по мнению защиты, подтверждал, показания ФИО71 о том, что ФИО74 с 07.03.2014г. была освобождена и имела реальную возможность свободно передвигаться;

по не основанным на законе и надуманным основаниям судом отказано в удовлетворении ходатайства защитника Симакова А.А. о приобщении к материалам уголовного дела заключений специалиста ФИО19, полученных как по обращению адвоката Котельниковой, так и по обращению адвоката Симакова А.А., что свидетельствует об обвинительном уклоне суда;

вместо разрешения ходатайства стороны защиты о приобщении к материалам уголовного дела заключения специалиста и принятия по нему решения, как предусмотрено ст.271 УПК РФ, суд удовлетворил ходатайство государственного обвинителя о допросе ФИО19 в качестве свидетеля (лист 149 протокола судебного заседания) при этом, не разъяснил ему его права и ответственность предусмотренные ст.58 УПК РФ, рассмотрел ходатайство государственного обвинителя о допросе эксперта Проценко, после допроса которого, отказал в ходатайстве защитнику Симакову А.А.;

выражает несогласие с приведенными судом мотивами отказа в удовлетворении ходатайства о приобщении заключения специалиста Павеля и полагает, что суд встал на сторону обвинения, фактически лишив защиту ФИО71 возможности представлять доказательства;

допрос эксперта Проценко фактически проводился по тем вопросам, которые дал в своём заключении специалист Павель и именно с целью устранить противоречия между двумя заключениями, которые в соответствии с уголовно-процессуальными нормами могут быть устранены только путем назначения новой экспертизы;

нарушено его право на защиту, т.к. судом необоснованно отказано в удовлетворении мотивированных ходатайств о допуске в качестве защитников наряду с адвокатом ФИО50, ФИО51 и ФИО52, ряд таких ходатайств просто был оставлен без рассмотрения, т.к. суд счел, что если ранее уже было принято решение по аналогичному ходатайству, то можно его не рассматривать;

право осужденного на защиту было нарушено, и тем, что ФИО1 неоднократно (в судебных заседаниях 25.07.2019г.,16.09.2019 г., 23.09.2019г., 25.09.2019г., 02.10.2019г., 05.02.2020г.) отказывался от услуг адвоката Симакова А.А., в связи с тем, что позиция защиты адвоката Симакова А.А. не совпадает с его позицией, судом данные отказы приняты не были, адвокат Симаков А.А. был назначен судом защитником подсудимого и после судебного заседания 25.07.2019г., суд уже фактически не рассматривал данные заявления;

предвзятость и необъективность суда проявилась и при назначении наказания подсудимому ФИО1, которое по своему размеру является несправедливым вследствие чрезмерной суровости;

все выводы суда по обстоятельствам, подлежащим доказыванию при производстве по уголовному делу, фактически основаны на показаниях обвиняемого ФИО1, которые он дал в ходе предварительного расследования, суд не признал смягчающим наказание обстоятельствами явку с повинной по преступлению, предусмотренному п. «а» ч. 2 ст. 127 УК РФ, активного способствования раскрытию и расследованию преступлений по преступлениям, предусмотренным п.«б» ч.3 ст.163,пп. «а,ж, з» ч. 2 ст. 126 УК РФ, п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ, ч. 1 ст. 105 УК РФ;

указывая об оказании материальной помощи со стороны ФИО1 Потерпевший №5, Потерпевший №4, Потерпевший №2, суд необоснованно полагал, что п.«к» ч.1 ст.61 УК РФ, предусматривает заглаживание вреда в полном объеме и относит эти действия в качестве смягчающих обстоятельств, но в соответствии с ч.2 ст.61 УК РФ, что прямо противоречит п.30 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015г. №58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания»;

суд должен был назначить ему наказание с учетом ч. 1 ст. 62 УК РФ;

обвинительный уклон проявлен судом и при назначении наказания в порядке ч.5 ст.69 УК РФ, т.к. судом не учтено, что наказание по приговору Владивостокского гарнизонного военного суда от 12.03.2018г. было отбыто в полном объеме в сентябре 2020г.;

Просит приговор отменить, и направить дело на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе суда.

В дополнениях к апелляционной жалобе, поданных 20.07.2021г., осужденный ФИО1 с приговором не согласен, просит отменить и направить дело на новое рассмотрение в ином составе суда по доводам, ранее изложенным в апелляционных жалобах, дополнительно указывает следующее:

размер его наказания по п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ не должен превышать размер наказания ФИО2, т.к. преступление было совершено с благими намерениями, в целях предотвращения управления автомобилем, находящимися в нем двумя малолетними детьми 3 и 4 года, в состоянии алкогольного опьянения, для поездки в другой город и с целью ограничения возможности ФИО17 принимать наркотические средства; в отношении близкой родственницы (дочери и родной сестры жены) и было разовым стечением обстоятельств, ФИО17 удерживалась в месте своего регулярного проживания (квартире, по факту принадлежащей ей) и с возможностью свободного перемещения внутри нее; насилие опасное для жизни и здоровья ФИО17 не применялось; вероятность совершения вновь подобного преступления полностью исключена; роль ФИО2 в удержании ФИО17 являлась руководящей;

наличие предварительного сговора между осужденными по этому преступлению доказательствами не подтверждено;

задержание и явка с повинной, были оформлены 08.04.2017г. В действительности он был задержан 06.04.2017 г., что подтверждено показаниями следователя Авдеева и свидетеля ФИО27;

извлечение тела ФИО17 производилось без понятых;

эксперт ФИО28, при установлении и в экспертизе характера смерти ФИО17 вышла за пределы своей компетентности, указав причиной смерти закрытие рта и носа мягким предметом, что следует из показаний свидетеля ФИО19;

приводя собственный анализ показаний свидетеля ФИО19 и эксперта ФИО28, утверждает что экспертиза, проведенная Проценко не может являться допустимым доказательством, т.к. в нарушение ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности» выводы эксперта не обоснованы и не достоверны в силу полного отсутствия оценки и анализа химического вещества - доксиламина, обнаруженного в моче трупа; содержит противоречия, так в выводах эксперт ссылается на наличие жидкого состояния крови в полостях сердца, на основании чего делает вывод о быстром наступлении смерти, а в описательной части о наличии в полостях сердца жидкой крови не указано, т.е. в выводах о причине и скорости наступления смерти эксперт ссылается на обстоятельства, которые не были установлены и обнаружены в ходе вскрытия;

обстоятельства убийства, положенные в основу приговора, описанные в его признательных показаниях противоречат телесным повреждениям, которые, утверждается в приговоре, возникли в результате удержания им ФИО17, а именно наличию кровоподтеков на правом плече, в нижней трети обеих голеней, которые не могли возникнуть при удушении потерпевшей способом указанным им при проведении следственного эксперимента;

Приводя собственный анализ показаний, данных им в судебном заседании и на предварительном следствии, считает, что вывод суда о допустимости и достоверности его признательных показаний не состоятелен, т.к. способ удушения указанный на следственном эксперименте, не позволяет утверждать о реальной возможности удушения человека в таком положении, а само орудие убийства не найдено; характер повреждений на теле потерпевшей не соответствует описываемому в признательных показаниях способу убийства; экспертизы подтверждающие его причастность к смерти ФИО73 отсутствуют; противоречия в показаниях ФИО72, связанные с приездом ФИО73 на ул. Туристическая, а так же о способе сообщения ФИО71 ей о смерти ФИО73, а также об инициаторе захоронения судом в ходе судебного заседания устранены не были;

не учтено, что в ходе проведения судебно-психологической экспертизы, не имея давления со стороны оперативных работников он заявил, «что ФИО17 он не убивал, подушкой не душил»;

судом не установлена необходимая совокупность доказательств по ч.1 ст. 105, так как выбитые у него подписи под признательными показаниями, от которых он отказался в стадии судебного следствия, таковую совокупность не образуют;

вывод суда относительно деяний, вменяемых ему на территории Таиланда, противоречит материалам дела; факт похищения ФИО22 и вымогательства у него денег, суд установил исключительно на основании признательных показаний, полученных у него путем физического и психологического воздействия и шантажа, от которых он отказался, сразу после перехода в стадию судебного следствия;

признательные показания ФИО1 расходятся по ключевым моментам с показаниями Потерпевший №1; показания ФИО29, данные в ходе судебного слушания и предварительного следствия, противоречат друг другу и расходятся с показаниями потерпевшей Потерпевший №2, свидетелей ФИО32,Свидетель №10, данными из банковских выписок в материалах уголовного дела, эти противоречия не были устранены;

достоверно из независимых источников установлено лишь движение денежных средств на расчетном счете ФИО22 и банковской карте Потерпевший №1, по стоянию на 05.03.2014г., 07.03.2014-09.03.2014г., при этом фактические обстоятельства перечисления денежных средств с расчетного счета ФИО22 на банковскую карту и дальнейшего их снятия с банковской карты в ходе судебного слушания установлены не были;

ссылаясь на содержание обвинения и свои показания, данные в ходе предварительного следствия, а также показания Потерпевший №1 в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, цитируя их, приводит собственный анализ доказательств, подчеркивая содержащиеся в них противоречия по вопросам: кем были переведены денежные средства на карту ФИО74, с какой карты она снимала денежные средства, обстоятельств снятия денежных средств в банкоматах;

вывод суда о том, что ФИО22 мог выплатить требуемую от него сумму денег, противоречит собранной совокупности доказательств по делу т.к. он (ФИО1), будучи длительное время знаком со Слабинским понимал, что тот не имел достаточного количества денежных средств;

факт поступления звонков ФИО30 от ФИО22 не может сам по себе являться однозначным подтверждением вымогательства, т.к. звонки от ФИО22 были лишь 07.03.2014 г. в 11-55, в 14-46, в 14-50 (по Москве), в другое время 07.03.2014 г., а также 06.03.2014 г. и 08.03.2014г. не поступали. Если целью ФИО71 и лицо 1 было получить деньги от ФИО30, то они могли обеспечить общение ФИО95 с ФИО30 07.03.2014 г. и 08.03.2014 г., когда ФИО30 перезванивал ФИО96;

показания свидетеля ФИО32, что звонки от ФИО22 его брату поступали в течении 2-х - 3-х дней, противоречат показаниям ФИО30,

перечисление денежных средств со счета ФИО22 в размере 100 и 15 тысяч рублей - не являлось вымогательством, т.к. оставшимися денежными средствами на расчетном счете в размере 381209 руб. (триста восемьдесят одна тысяча двести девять рублей) никто не воспользовался;

уровень его жизни не предполагал совершения преступления ради столь незначительной для него суммы, в отличие от ФИО22, месячный бюджет проживания его семьи в Таиланде составлял не менее 400 тысяч бат в месяц;

вывод суда о том, что можно «доверять» показаниям Потерпевший №1, по причине «хороших и длительных взаимоотношений со ФИО22» не состоятелен;

о том, что показаниям Потерпевший №1 нельзя доверять говорят полицейский волонтер ФИО31, свидетели ФИО32, Свидетель №2, потерпевшая Потерпевший №2, при этом приводит и анализирует содержание показаний указанных лиц, а также показаний потерпевшей Потерпевший №1

показания полицейского волонтера ФИО31, подтверждают, что Потерпевший №1 и ее сестра Свидетель №10H. солгали о телефонных звонках ФИО74 из Таиланда в Россию и об их содержании;

доказательства и показания третьих лиц подтверждают, что Потерпевший №1 была свободна в своих поступках и действиях и скрывала гибель ФИО22, они же обличают Потерпевший №1 во лжи и доказывают, что попытка самоубийства в отеле была инсценировкой с целью создать образ жертвы, рассказ Потерпевший №1 о ее похищении является вымыслом, неумело составленным с участием ее сестры Свидетель №10, что подтверждается показаниями Потерпевший №1, ФИО32, Свидетель №10, Потерпевший №2, содержание которых приводит и анализирует.

исходя из совокупности показаний, очевидно что Потерпевший №1 и Свидетель №10 скрыли от суда факт звонков Потерпевший №1 в Россию после смерти ФИО22, в которых она говорила, что у них все хорошо;

исследованными доказательствами достоверно установлено, что ФИО74 солгала, что не могла покинуть номер через дверь; что была обнаружена на вилле, а не в отеле; номер отеля находился на первом этаже и, Потерпевший №1: могла беспрепятственно покинуть номер отеля через дверь, витражные окна, либо позвать на помощь; повреждения рук и шеи осколками стекла были абсолютно не опасны для жизни, она нанесла их себе сама; за все время, якобы имевшее быть удержание, никакого физического насилия к ФИО74, согласно ее показаний, не применялось; имея возможность обратиться за помощью к Потерпевший №3, охране на «респшен»,Потерпевший №1 этого не сделала, рассказала Потерпевший №3 историю, согласно которой с 06.03.2014 г. искала ФИО22, но не смогла найти, а также о том, что за день до исчезновения. Слабинского, к ним приезжали двое ранее ей незнакомых мужчин, которые разговаривали на повышенных тонах со ФИО97 и вскоре уехали;

ни одному из иррациональных и нелогичных действий Потерпевший №1 судом не дана правовая оценка;

утверждает, что в описываемый в обвинении и в приговоре период времени, Потерпевший №1 находилась и проживала с ФИО99 добровольно;

обвинение ФИО1 в похищении Потерпевший №1 с целью вымогательства является незаконным и подлежит отмене, т.к. согласно п.п. 6, 7 постановления Пленума Верховного суда РФ № 56 от 17.12.2015 г.«О судебной практике по делам о вымогательстве»,вымогательством является предъявленное требование, соединенное с угрозой применения любого насилия.Согласно тексту обвинения и признательным показаний ФИО71, целью похищения ФИО74 являлось исключение вероятности того, что она будет беспокоиться в связи с отсутствием ФИО98 и обратиться в полицию, что подтверждено и показаниями Потерпевший №1 в судебном заседании;

вывод суда, что у Потерпевший №1 требовали снять денежные средства противоречит как материалам уголовного дела, так и показаниям Потерпевший №1, согласно которым у нее находилась сумма порядка 70 тысяч бат, о которой было известно обвиняемым и которую у нее никто не забирал;

фактов предъявления Потерпевший №1 требований, соединенных с угрозой насилия не было, поэтому, просит исключить обвинение в вымогательстве у Потерпевший №1 по ст. 163 УК РФ и прекратить уголовное преследование в части ст. 126 УК РФ о похищении Потерпевший №1 в связи с ее освобождением;

в действительности, ФИО22 гостил у ФИО102, был убит ФИО103 в ходе пьяной ссоры, произошедшей из-за Потерпевший №1, никакого похищения и вымогательства не было. ФИО106 скрывал смерть ФИО107 так как был ее виновником. ФИО74 помогала Новичкову скрывать следы преступления, так как видела в нем более богатого содержателя и не хотела уезжать из Таиланда. Для того, чтобы не оказаться в роли подозреваемой, свое пребывание с ФИО105 на вилле, и бытовой конфликт, в результате которого погиб: ФИО101, ФИО74 попыталась некачественно превратить в свое удержание и представить себя жертвой. ФИО100 и ФИО74 все указанное время проживали вместе, ФИО71 с ними не проживал, лишь выполнял просьбы ФИО108, связанные с их перемещением по острову, ФИО71 не мог отказать ФИО104, так как сам находился в розыске;

он отправлял Потерпевший №1 домой на самолете, а также со своего телефона обеспечил возможность Потерпевший №1 поговорить с Потерпевший №2 (у своей жены на вилле), чтобы Потерпевший №1 могла объяснится в отсутствии ФИО86; организация ФИО71 телефонного общения Потерпевший №1 с Потерпевший №2 с виллы, где проживала семья ФИО71 (жена и двое малолетних детей) является одним из ключевых доказательств его невиновности;

версия о похищении ФИО22 и вымогательстве у него денежных средств является домыслом следствия, т.к. ФИО22 знал, где проживает ФИО71 и его семья и подобной информацией обладали родственники ФИО85, последствия даже удачного завершенного вымогательства заставили бы ФИО71 покинуть семью и Таиланд, где у него был свой бизнес налаженная жизнь и быт;

не возможно допустить, что из-за суммы 50 тысяч долларов США 100 тысяч долларов на двоих) при имевшихся у ФИО71 финансовых возможностях, находясь в розыске, он пойдет на столь сомнительную аферу в отношении человека, который очевидно не располагал подобными денежными средствами;

в ходе предварительного и судебного следствия не было установлено факта вымогательства, каковым является требование о передаче имущества с угрозой применения насилия и с насилием, в отношении ФИО22; Потерпевший №1, не сообщила ничего, что касалось обстоятельства похищения, вымогательства у ФИО22; показания Потерпевший №1 и показания ФИО1, от которых он отказался, не образуют необходимую для вынесения обвинительного приговора совокупность доказательств по уголовному делу;

в материалах уголовного дела и в процессе судебного слушания не было установлено ни одного доказательства, подтверждающие похищение ФИО22;

Обращает внимание, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а все неустранимые сомнения в доказанности обвинения, толкуются в пользу подсудимого.

Также указывает на несогласие с апелляционным представлением прокурора, содержащим требования об изменении приговора в связи с чрезмерной мягкостью наказания.

Иные письменные возражения на апелляционное предствление с дополнением,апелляционную жалобу адвоката ФИО62, апелляционную жалобу с дополнениями осужденного ФИО1, апелляционную жалобу с дополнением адвоката Симакова А.А., - не поступили.

Выслушав стороны, проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления с дополнением, апелляционной жалобе адвоката ФИО62, поданной в интересах представителя несовершеннолетних потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5 – ФИО3, апелляционной жалобе с дополнениями осужденного ФИО1, апелляционной жалобе с дополнением адвоката Симакова А.А., а также поступившие возражения, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии со ст. 389⁹ УПК РФ суд апелляционной инстанции проверяет по апелляционным жалобам, представлениям законность, обоснованность и справедливость приговора, а также законность и обоснованность иного решения суда первой инстанции.

Судебная коллегия находит, что расследование уголовного дела было проведено в рамках установленной законом процедуры, с соблюдением прав всех участников уголовного судопроизводства. Его рассмотрение судом имело место в соответствии с положениями глав 36-39 УПК РФ, определяющих общие условия судебного разбирательства, процедуру судопроизводства с соблюдением правил о подсудности.

Постановленный судом приговор, в целом, соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, предъявляемым к его содержанию. В нем отражены обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст.73 УПК РФ, которые судом исследованы полно, всесторонне и правильно установлены в приговоре; проанализированы подтверждающие их доказательства, получившие оценку с приведением ее мотивов; сделаны выводы, относящиеся к вопросу квалификации преступлений; разрешены иные вопросы, имеющие отношение к делу, из числа предусмотренных ст. 299 УПК РФ. Описание деяний, признанных судом доказанными, содержит все необходимые сведения о месте, времени, способе их совершения, форме вины и иных данных, позволяющих судить о событиях преступлений, причастности к ним осужденных и об их виновности.

Осужденная ФИО2 и ее защитник адвокат ФИО69 приговор в апелляционном порядке не обжаловали.

В апелляционном представлении с дополнением, апелляционной жалобе адвоката ФИО62, поданной в интересах представителя несовершеннолетних потерпевших, апелляционной жалобе с дополнением адвоката Симакова А.А. установленные судом обстоятельства совершения преступления, предусмотренного п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ, доказанность вины осужденной ФИО2 и правильность квалификации содеянного ею, не оспариваются.

Несмотря на занятую в судебном заседании осужденным ФИО1 позицию по отношению к предъявленному обвинению, согласно которой он полностью не признал вину в совершении инкриминированных деяний, суд пришел к обоснованному выводу о его виновности в совершении преступлений, который подтверждается достаточной совокупностью допустимых и достоверных доказательств, собранных в ходе предварительного следствия, исследованных с участием сторон и подробно изложенных в приговоре.

Так, выводы суда о причастности ФИО1 к совершению в 2014г. на территории Королевства Таиланд преступления, предусмотренного п.«б» ч.3 ст.163 УК РФ в отношении ФИО22, а также преступления, предусмотренного п.п.«а,ж,з» ч.2 ст.126 УК РФ в отношении ФИО22 и ФИО74 (Разумеевой) Я.Н., основаны на следующих доказательствах: показаниях потерпевшей ФИО74 (Разумеевой) Я.Н., данных в судебном заседании, а также в ходе предварительного следствия, которые были оглашены на основании ч.3 ст. 281 УПК РФ; показаниях потерпевшей Потерпевший №2; показаниях свидетеля ФИО30, данных в ходе предварительного следствия и оглашенных на основании п.3 ч. 2 ст. 281 УПК РФ; показаниях свидетелей ФИО25, Свидетель №4, Свидетель №2, ФИО26, ФИО37, данных в судебном заседании; показаниях свидетелей ФИО33, ФИО24, ФИО34, данных как в судебном заседании, так и в ходе предварительного следствия, которые были оглашены на основании ч.3 ст. 281 УПК РФ; показаниях подсудимого ФИО1, данных в ходе предварительного следствия при допросе в качестве обвиняемого 27.04.2017г., 27.03.2018г., 25.04.2018г., в которых он полностью признавал вину и подробно рассказывал об обстоятельствах содеянного; письменных доказательствах, в том числе: протоколах предъявления лица для опознания от 04.06.2014г. и от 24.06.2014г., банковской выпиской ОАО «Альфа-Банка», протоколом выемки от 23.05.2014г., содержание которых подробно приведено в описательно-мотивировочной части приговора(т.22 л.д.13-16).

Выводы суда о виновности ФИО1 и ФИО2, каждого, в совершении в 2017г. в г.Гленджике Краснодарского края преступления, предусмотренного п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ в отношении ФИО17 и о виновности ФИО1. в совершении в отношении нее же преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ, в подтверждаются следующей совокупностью доказательств: показаниями законного представителя несовершеннолетних потерпевших ФИО3, данных в судебном заседании, а также показаниях потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5, данных в ходе предварительного следствия, которые были оглашены на основании ст. 281 УПК РФ; показаниях свидетелей Свидетель №6, ФИО35, данных в судебном заседании; показаниях свидетелей Свидетель №1, ФИО36 данных как в судебном заседании, так и в ходе предварительного следствия, которые были оглашены на основании ч.3 ст. 281 УПК РФ; показаниями эксперта ФИО28; признательными показаниями подсудимой ФИО2, данными в судебном заседании и в ходе предварительного следствия, а также протоколом явки с повинной последней, в которой она сообщила о совершении совместно ФИО1 незаконного лишения свободы своей дочери ФИО17; показаниями ФИО1, данными в ходе предварительного следствия при допросе в качестве подозреваемого 09.04.2017г. и в качестве обвиняемого 09.04.2017г., 27.04.2017г., 15.03.2018г. от 21.03.2018г., 22.03.2018г. и 25.04.2018г., в которых он полностью признавал вину и подробно рассказывал об обстоятельствах содеянного; письменными доказательствами, в том числе: протоколами осмотра места происшествия от 08.04.2017г. (обнаружение трупа и ковра), 11.04.2017г.; протоколами осмотра предметов от 22.05.2017г., 23.05.2017г., 30.07.2017г., 08.04.2018г.15.04.2018г.; протоколом предъявления лица для опознания от 09.04.2017г.; протоколом выемки 05.04.2018г.; заключением эксперта № 146/2017г. от 03.05.2017г., содержание которых подробно приведено в описательно-мотивировочной части приговора(т. 22 л.д.13-16, 35-53 ).

Таким образом, все многочисленные апелляционные доводы осужденного и адвоката Симакова А.А. о том, что выводы суда об обстоятельствах совершения ФИО1 преступлений являются надуманными и не подтверждены доказательственной базой, показания подсудимого ФИО1, данные им в ходе предварительного следствия, являются единственным основанием для обвинительного приговора в отношении него, что исследованными доказательствами не подтверждено, что в отношении Потерпевший №1 вообще совершалось какое-либо преступление, а в отношении потерпевших ФИО22 и ФИО17 их совершил ФИО1, безосновательны, поскольку полностью опровергаются совокупностью вышеизложенных допустимых, достоверных и относимых доказательств, изложенных в приговоре.

Вопреки доводам стороны защиты, вышеприведенные доказательства были исследованы судом в соответствии с требованиями ст.240 УПК РФ, проверены, исходя из положений ст. 87 УПК РФ в совокупности, и оценены с учетом правил, предусмотренных ст.ст.17, 88 УПК РФ, а потому судебная коллегия признает необоснованными доводы осужденного ФИО1 и адвоката Симакова А.А. о том, что все имеющиеся доказательства носят сомнительный характер и не получили должной оценки в приговоре.

Суд, проанализировав и дав надлежащую оценку всем вышеприведенным доказательствам, как в отдельности, так и в совокупности, проверив доводы подсудимого о непричастности к преступлениям, о недопустимости некоторых из доказательств, в том числе доводы, аналогичные указанным в апелляционных жалобах (основных и дополнительных), мотивировал в приговоре, почему он, с одной стороны, принял те или иные доказательства в качестве допустимых, достоверных, а в своей совокупности - достаточных для постановления обвинительного приговора, а с другой стороны, критически оценил и отверг аргументы стороны защиты о непричастности осужденного ФИО1 к совершению преступлений, отсутствии доказательств его вины, и необходимости его оправдания.

Выводы суда о виновности осужденных ФИО71 и ФИО2 судебная коллегия находит убедительными, а потому считает невозможным согласиться с многочисленными доводами авторов апелляционных жалоб о том, что эти выводы не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и не основаны на исследованных доказательствах, приговор полностью основан на предположениях и недопустимых (незаконных) доказательствах, виновность осужденного ФИО1 не установлена.

Судебная коллегия также отмечает, что по существу доводы, содержащиеся в апелляционных жалобах осужденного ФИО1 и адвоката Симакова А.А. (основных и дополнительных), о непричастности осужденного к преступлениям, об отсутствии должных доказательств его виновности, изложенные версии происшедшего в Королевстве Таиланд и в г.Геленджике Краснодарского края, аналогичны доводам, выдвинутым стороной защиты в суде первой инстанции. Все эти доводы были предметом обсуждения в суде первой инстанции и отвергнуты в приговоре, как противоречащие установленным фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Судебная коллегия также полагает, что какие-либо не устраненные противоречия в доказательствах и сомнения в виновности осужденного ФИО1, требующие толкования их в его пользу, по делу отсутствуют, а доводы апелляционных жалоб с дополнениями осужденного и его защитника об этом являются надуманными.

Так, признавая сведения, сообщенные потерпевшими ФИО74 ФИО109 Потерпевший №2, Потерпевший №4 и Потерпевший №5, а также их законным представителем ФИО3, свидетелями ФИО30, ФИО25, Свидетель №4, Свидетель №2, ФИО26, ФИО37, ФИО32, ФИО24, ФИО34,Свидетель №6, ФИО35, Свидетель №1, ФИО36, допустимыми, достоверными и относимыми доказательствами, суд обоснованно исходил из того, что они получены в соответствии в установленном уголовно-процессуальном законом порядком, с разъяснением потерпевшим и свидетелям прав и обязанностей, предупреждением их, в случаях, предусмотренных законом, об уголовной ответственности за отказ от дачи и за дачу заведомо ложных показаний, находятся в логической связи и согласуются с совокупностью иных исследованных доказательств, которые взаимно дополняют друг друга; поводов для оговора осужденных у потерпевших и свидетелей не имелось. Не установлено по делу и каких-либо данных, указывающих на их заинтересованность в исходе дела, повлиявшую на содержание показаний.

Сторонам защиты и обвинения судом в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона была предоставлена равная возможность допросить потерпевших и свидетелей, явившихся в судебное заседание, с выяснением вопросов, касающихся предъявленного осужденным обвинения. Показания потерпевших и свидетелей, в том числе и свидетеля ФИО24, что оспаривается осужденным в апелляционных жалобах, изложены в приговоре в соответствии с содержанием показаний, отраженных в протоколах их допросов в ходе предварительного следствия и протоколе судебного заседания.

Ходатайства о признании показаний потерпевших, в том числе и потерпевшей ФИО74 ФИО110 а также свидетелей недопустимыми доказательствами стороны в суде первой инстанции не заявляли, судом предусмотренных законом оснований для этого не установлено, судебная коллегия таковых также не усматривает.

Судебная коллегия не усматривает оснований для признания показаний свидетелей недостоверными доказательствами, поскольку они подтверждены совокупностью иных, исследованных в суде доказательств, которые суд в соответствии с требованиями ст.ст.17,87,88 УПК РФ проверил, сопоставив их между собой, и дал им правильную оценку в приговоре. Оснований для переоценки выводов суда, в том числе, по доводам всех апелляционных жалоб стороны защиты не имеется, т.к. вопреки апелляционным доводам осужденного ФИО1 и его защитников, суд объективно оценил показания свидетелей. Каких-либо существенных противоречий в показаниях потерпевших, законного представителя потерпевших и всех свидетелей (в том числе и тех, которые пофамильно указаны в апелляционных жалобах), как каждого из них отдельно, так и по отношению друг к другу, в том числе и тех, на которые имеются ссылки в апелляционных жалобах, судебная коллегия не усматривает. Вопреки доводам апелляционных жалоб, возникшие в показаниях потерпевших и свидетелей противоречия, имеющие значение для правильного рассмотрения дела, были устранены судом в судебном заседании, путем оглашения показаний указанных лиц, данных в ходе предварительного следствия, на основании ч.3 ст.281 УПК РФ при этом потерпевшие и свидетели прямо указали, что показания, данные ими в ходе предварительного расследования, в том числе практически сразу же после совершенных осужденными преступлений, являются наиболее полными, правдивыми и достоверными. Некоторые неточности и несовпадения, имеющиеся в показаниях потерпевших и свидетелей, на что обращают внимание осужденные и их защитники, - судебная коллегия находит несущественными и не повлиявшими на выводы суда о виновности осужденных, и считает, что эти неточности связаны с давностью происходивших событий и субъективным восприятием каждым из допрошенных лиц происходящего с ними или в их присутствии, в том числе и в связи с нахождением некоторых из них в непривычной для них экстремальной обстановке.

Вопреки многочисленным апелляционным доводам осужденного и адвоката Симакова А.А., в качестве доказательства, подтверждающего вину ФИО1 в совершении преступлений на территории Королевства Таиланд, суд обоснованно признал показания потерпевшей ФИО74 ФИО111

Изложенные осужденным ФИО1 и его защитниками в жалобах и в апелляционном судебном заседании доводы о заинтересованности потерпевшей Потерпевший №1 в исходе дела, об имеющемся оговоре с её стороны, а также о недостоверности, противоречивости, непоследовательности её показаний, несогласии свыводом суда о том, что можно «доверять» показаниям Потерпевший №1, по причине «хороших и длительных взаимоотношений со СлабинскимА.П.» судебная коллегия находит надуманными, направленными на переоценку доказательств, данной судом в соответствии с правилами ст. 88 УПК РФ, и поэтому отклоняются судебной коллегией, как несостоятельные. Каких-либо объективных данных, свидетельствующих об оговоре осужденного со стороны указанной потерпевшей, сторона защиты, кроме голословных утверждений, ни суду первой инстанции, ни суду апелляционной инстанции не представила и веских мотивов такого оговора не назвала. Вместе с тем, в подтверждение достоверности показаний указанного лица следует отметить тот факт, что имея возможность указать на причастность ФИО1 к смерти ФИО22, потерпевшая ФИО74 ФИО112 ею не воспользовалось указав на причастность к этому деянию другого лица.

Осужденным и его защитниками в апелляционных жалобах и в апелляционном судебном заседании подробно, с приведением собственного анализа показаний осужденного, потерпевших Потерпевший №1, Потерпевший №2, свидетелей ФИО32, Свидетель №10, изложены обширные доводы, сводящиеся к утверждению об абсурдности и ложности показаний потерпевшей ФИО74 (Разумеевой) Я.Н. относительно обстоятельств её похищения и удержания после гибели ФИО22 (высказывала различные версии её похищения и исчезновения ФИО22, скрыла от суда факт звонков в Россию после его смерти; была свободна в своих поступках и действиях и звонила родственникам, не говоря о том, что похищена; выходила на сайт «Одноклассники» и поздравляла маму и сестру с праздником; при поступлении в госпиталь не выглядела человеком находившимся в плену, была ухожена; свободно перемещалась по городу; проживала с лицом №1 в отеле и подтвердила сотрудникам полиции, что они муж и жена; была устроена ФИО71 на работу, работала в магазине; ей сняли номер в гостинице, оставили денег, номер отеля находился на первом этаже и она могла беспрепятственно покинуть номер отеля через дверь, витражные окна, либо позвать на помощь; она солгала, что не могла покинуть номер через дверь и что была обнаружена на вилле, а не в отеле; повреждения рук и шеи осколками стекла были не опасны для жизни, она нанесла их себе сама; имея свободу передвижения, доступ к сотовому телефону, не сообщила о том что ее удерживают, не попыталась убежать или обратиться за помощью), а также обстоятельств перевода денежных средства на карту Потерпевший №1 (кем были переведены денежные средства, с какой карты она снимала денежные средства, обстоятельств их снятия в банкоматах). Однако судебная коллегия полагает все эти доводы несостоятельными, поскольку они сводятся к переоценке показаний как потерпевшей ФИО74 ФИО113 так и поименованных в апелляционных жалобах потерпевших и свидетелей, представителями стороны защиты, сообразно их собственной интерпретации, применительно к избранной осужденным ФИО1 процессуальной позиции, связанной с защитой от обвинения.

Кроме того, по смыслу уголовного закона, преступления, предусмотренные ст.ст.127,163 УК РФ являются оконченными с момента совершения действий, составляющих их объективную сторону, не зависимо от наступления последствий, поэтому все апелляционные доводы, направленные на оспаривание показаний указанной потерпевшей относительно обстоятельств, последовавших после совершения осужденным похищения ФИО22 и высказывания ему требований о передаче денежных средств, а также после смерти последнего, в том числе о принадлежности карты, с которой снимались денежные средства, а также о месте нахождения потерпевшей в последние сутки перед обнаружением, не влияют на правильность выводов суда о доказанности вины и квалификации действий осужденного ФИО1

Доводы апелляционной жалобы с дополнениями ФИО1 о том, что показания Потерпевший №1 и свидетеля Свидетель №10H. противоречат показаниям полицейского волонтера ФИО31, беспредметны, поскольку показания последнего суду в качестве доказательств сторонами не предоставлялись, в судебном заседании не исследовались и приговоре не приведены.

При оценке достоверности показаний ФИО74 ФИО114 суд обоснованно опирался как на показания свидетеля ФИО37, указавшей на отсутствие оснований полагать, что рассказывая о происшедших с нею событиях потерпевшая фантазирует, так и на заключение психолого-психиатрической экспертизы № 63 от 16.12.2014г., согласно которому у нее не выявляется склонность к патологическому фантазированию и псевдологии.

Требования уголовно-процессуального закона при допросе свидетеля ФИО37 в судебном заседании суда первой инстанции были полностью соблюдении, предусмотренных ст. 75 УПК РФ оснований для признания этих показаний недопустимым доказательством, как о том просит осужденный в дополнительной апелляционной жадобе, не имеется.

Не усматривает судебная коллегия и оснований для признания недостоверными показаний свидетеля ФИО37, которая давала суду показания об обстоятельствах, имеющих значение для разрешения уголовного дела, которые лично наблюдала при общении с потерпевшей Потерпевший №1 в 2014г. в госпитале о.Пхукет Королевства Таиланд непосредственно после совершения преступления в отношении последней. В качестве специалиста или эксперта к участию в уголовном деле ФИО37 не привлекалась, вопросы, касающиеся психического статуса и психологического состояния потерпевшей, аналогичные поставленным перед экспертами при проведении психолого-психиатрической экспертизы № 63 от 16.12.2014г. свидетелю не задавались и ответы на них не получались, а потому доводы жалоб о наличии существенных противоречий в оценке психологического состояния потерпевшей Потерпевший №1 между показаниями указанного свидетеля и заключением экспертов является несостоятельными.

Вопреки доводам апелляционной жалобы с дополнениями осужденного ФИО1, что в основу приговора положены показания лиц, которые не являлись свидетелями преступлений, а давали показания об обстоятельств поисков и обнаружения ФИО22 и Потерпевший №1, - потерпевшей ФИО116 свидетелей ФИО30, ФИО25, Дырявко А.ВФИО115 ФИО26, судомверно определен процессуальный статус указанных лиц, а их показания использованы в доказывании вины осужденного как показания свидетелей. Несмотря на то что указанные лица очевидцами происшедшего не являлись, их показаниями устанавливаются обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствие со ст. 73 УПК РФ, а следовательно, с в соответствии со ст.56 УПК РФ их процессуальный статус определен верно, а использованные в доказывании показания отвечают требованию относимости. Показания указанных потерпевшей и свидетелей обоснованно отнесены к доказательствам виновности осужденного ФИО1 Судебная коллегия соглашается с такой позицией суда, и, вопреки утверждениям стороны защиты, не усматривает оснований полагать, что показания указанных лиц, а также потерпевшей Потерпевший №1, которая, как указано осужденным, не видела ФИО22 в доме, не могла пояснить, каким образом он был похищен, как удерживался, кто у него вымогал денежные средства и какие угрозы высказывал, не усматривает оснований полагать, что показания указанных лиц, каким-либо образом свидетельствуют о непричастности осужденного к совершению преступлений на территории Королевства Таиланд. Эти апелляционные доводы направлены на переоценку исследованных судом доказательств, не содержат обстоятельств, которые опровергали бы выводы суда, в связи с чем, не влияют на правильность итогового судебного решения.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами жалоб осужденного о незаконности оглашения судом показаний ФИО30, являющегося гражданином Украины, данных им в ходе предварительного следствия, поскольку из материалов уголовного дела усматривается, что судом первой инстанции были предприняты все возможные меры для вызова в судебное заседание указанного свидетеля, после чего судом по ходатайству государственного обвинителя, указавшего о получении информации что свидетель является гражданином Украины, находится за границей и об отсутствии у него намерений возвращаться в ближайшее время в Российскую Федерацию (т.21 л.д.143), получения необходимых документов, с учетом мнения всех участников судопроизводства, в соответствии с требованиями п. 3 ч. 2 ст. 281УПК РФ было принято решение об оглашении показаний этих свидетелей. Сведения о наличии у ФИО30 гражданства Украины и убытии его за пределы Российской Федерации подтверждены документально (т. 18 л.д.136-138). При рассмотрении ходатайства в заседании 19.12.2019г.у суда не имелось оснований не доверять утверждению прокурора об отсутствии у свидетеля намерения вернуться в Российскую Федерацию при наличии данных о его вылете 16.11.19г. в г.Амстердам. Доводы осужденного о том, что подтверждающие указанные сведения документы, не оглашались в судебном заседании, не влияют на правильность разрешения судом заявленного государственным обвинителем ходатайства. Кроме того, как видно из протокола судебного заседания, суд довел до сведения сторон о поступлении указанных документов, однако ходатайства об их оглашении стороны, в том числе осужденный и его защитник не заявляли (т.21 л.д.143). Наличие у свидетеля ФИО30 двойного гражданства (Украины и Российской Федерации), на что указано в апелляционных жалобах стороной защиты, не свидетельствует о невозможности оглашении его показаний п.3 ч.2 ст.281 УПК РФ. Протокол допроса свидетеля ФИО30, содержащий оглашенные показания, соответствует требованиям ст.ст.166,190 УПК РФ и его допустимость, как доказательства по делу, никем из участников процесса, включая сторону защиты, не оспаривалась. Оснований для признания недопустимым доказательством протокола допроса, а следовательно, и содержащихся в нем показаний, указанного свидетеля, не имеется. С учетом длительного времени расследования, а затем рассмотрения в суде уголовного дела, судебная коллегия полагает, что осужденному были предоставлены (и имелись) все возможности оспорить показания свидетеля ФИО30, как доказательства по делу. Так, осужденный и его защитник в ходе предварительного следствия о необходимости проведения очной ставки с указанным свидетелем не заявляли, в суде на стадии предоставления доказательств стороной защиты ходатайство о повторном вызове данного свидетеля для допроса не заявляли и не возражали против окончания судебного следствии без допроса ФИО30 в судебном заседании, в связи с чем, право осужденного ФИО1 на защиту при оглашении показаний названного свидетеля нарушено не было.

Доводы дополнительной апелляционной жалобы осужденного о том, что показания следователя ФИО20, допрошенного в качестве свидетеля, суд привел в подтверждение выводов о виновности ФИО1, безосновательны, поскольку, как видно из содержании протокола судебного заседания и содержания показаний, изложенных в приговоре, указное лицо было допрошено по обстоятельствам проведения следственных действий с участием подсудимого, в связи с оспариванием стороной защиты допустимости ряда доказательств, сведения об обстоятельствах инкриминируемых ФИО1 деяний, ставших ему известными со слов осужденного при проведении следственных действий ФИО20 не высказывался. Утверждение апеллянта о нарушении судом ст.15 УПК РФ, т.к. перед сторонами вопрос о допросе в судебном заседании в качестве свидетеля следователя ФИО20 и их мнение на по этому вопросу не выяснялось, основан на неверном толковании уголовно- процессуального закона, а потому не принимается апелляционным судом как основание для исключения оспариваемы показаний из описательно- мотивировочной части приговора.

Вместе с тем, заслуживают внимания доводы дополнительной апелляционной жалобы осужденного ФИО1 о том, что в ходе судебного следствия суд нарушил положения ст.281 УПК РФ и без согласия стороны защиты огласил показания потерпевшей и свидетеля Потерпевший №3, данные ею в ходе предварительного следствия, расположенные в т.10 на л.д 88-94 и в т.11 на л.д. 149-153. Указанное обстоятельство подтверждается протоколом судебного заседания (т.21, л.д.166), из которого усматривается, что подсудимый ФИО71 и его защитник возражали против исследования показаний Потерпевший №3 Как следует из материалов уголовного дела и протокола судебного заседания, сторона защиты была лишена возможности оспорить показания Потерпевший №3, как доказательства по делу, на стадии предварительного расследования, и задать потерпевшей и свидетелю вопросы, в связи с чем, на основании требований ч.1 ст.281 УПК РФ, её показания могли быть оглашены лишь с согласия сторон. Нарушение данной нормы закона является основанием для признания показаний потерпевшей и свидетеля Потерпевший №3 не отвечающими признаку допустимости доказательства по уголовному делу, по причине чего судебная коллегия полагает необходимым исключить эти показания и ссылку на них из описательно-мотивировочной части приговора. Однако такое исключение не влияет на доказанность вины ФИО1 и ФИО2 в совершении инкриминируемых им деяний, поскольку она подтверждается совокупностью иных допустимых и достоверных доказательств, описанных в приговоре, которым судом первой инстанции дана надлежащая оценка. Исключение показаний потерпевшей и свидетеля является поводом для изменения приговора в данной части, но не к его отмене в целом.

С учетом принимаемого решения, доводы осужденного ФИО1 в апелляционной жалобе с дополнениями, сводящиеся к оспариванию мотивов принятия судом решения об оглашении показаний указанного лица, судебной коллегией не оцениваются, как не влияющие на законность и обоснованность приговора.

Все остальные апелляционные доводы осуждённого ФИО1 и его защитников относительно несогласия с содержанием показаний и оценкой судом показаний вышеуказанных потерпевших и свидетелей сводятся к переоценке этих показаний и являются субъективным мнением апеллянтов не влияющим на законность, обоснованность и справедливость приговора.

Вопреки всем доводам апелляционных жалоб (основных и дополнительных) осужденного ФИО1 и адвоката Симакова А.А. суд обоснованно положил в основу обвинительного приговора признательные показания, данные подсудимым ФИО1 в ходе предварительного следствия при допросах в качестве подозреваемого и неоднократных допросах в качестве обвиняемого, а также показания осужденной ФИО2, данные на предварительном следствии при допросе в качестве обвиняемой, как на доказательства вины осужденных. Показания осужденных ФИО1 и ФИО2, данные на предварительном следствии, запротоколированы с соблюдением положений ст. 51 Конституции РФ, ст.ст. 92, 166, 189, 190 УПК РФ, и оглашены в судебном заседании в строгом соответствии с требованиями п.1 и п.3 ч.1 ст.276 УПК РФ, соответственно, т.е. непосредственно исследованы судом, надлежащим образом проверены и оценены с учетом совокупности иных доказательств по делу.

Как видно из протоколов допросов обвиняемой ФИО2, использованных судом в доказывании вины осужденных, показания на предварительном следствии она давала в присутствии защитника, и эти показания нашли свое процессуальное закрепление в протоколах следственных действий, проводимых с её участием, после прочтения которых участвующие лица никаких заявлений и замечаний, в том числе о применении к ним недозволенных мер воздействия или нарушении закона не сделали, заявив о том, что показания они давали добровольно и без какого-либо воздействия на них, удостоверив правильность зафиксированных в этих протоколах сведений своими подписями. С учетом изложенного, суд верно расценил показания ФИО2, данные входе предварительного следствия как допустимые и достоверные доказательства. Судебная коллегия также отмечает, что в апелляционных жалобах осужденного ФИО1 и адвоката Симакова А.А не оспаривается допустимость признательных показаний осужденной ФИО2, данных в ходе предварительного следствия при допросах в качестве обвиняемой. Указание осужденного о том, что в показаниях ФИО2, оглашенных в ходе судебного слушания, данных в разные периоды времени, присутствуют расхождения влияющие на установленные истины по делу и роли ФИО1 в описываемых событиях, несостоятельно, поскольку приведенные в апелляционной жалобе сведения, которые, по мнению ее автора, свидетельствуют о недостоверности показаний ФИО2, не влияют на правильность вводов суда о виновности осужденных и квалификации содеянного ими по совместно совершенному преступлению.

Все доводы апелляционных жалоб осужденного ФИО1 и его защитника о допущенных органами предварительного следствия нарушениях уголовно-процессуального закона при его допросах в качестве подозреваемого 09.04.2017г. и обвиняемого, а также при проверке его показаний на месте, не состоятельны, и опровергаются содержанием исследованных доказательств. Так, суд обоснованно признал допустимыми и достоверными доказательствами его признательные показания, данные на предварительном следствии при допросе в качестве подозреваемого от 09.04.2017 (т.9 л.д.238-240) и в качестве обвиняемого от 09.04.2017г. (т.9 л.д.247-252), 27.04.2017г. (т.11 л.д.117-136), 15.03.2018г.(т.12 л.д.32-36), 21.03.2018г.(т.12 л.д.40-48), 22.03.2018г. (т.12 л.д.49-51), 27.03.2018г. (т.12 л.д.52-63), 25.04.2018г. (т.12 л.д.64-68), а также при проведении проверки показаний на месте от 12.04.2017г., поскольку предусмотренных ст.75 УПК РФ оснований для признания этих показаний недопустимым доказательством, у суда не имелось. Как следует из уголовного дела, показания в ходе предварительного следствия, на которые суд ссылается как на доказательства вины осужденных, были даны ФИО1 при допросах, проведенных в установленном законом порядке, должностным лицом надлежащего следственного органа, в производстве которого на тот момент находилось уголовное дело, с участием адвокатов: с 08.04.2017г. - ФИО38, а с 15.03.2018г. - ФИО39, которая осуществляла защиту осужденного на основании соглашения сторон. Протоколы составлены надлежащим образом, подписаны всеми участниками следственных действий, никто из которых не делал замечаний, как по процедуре проведения следственных действий, так и по неверному отражению в тексте протоколов содержания показаний ФИО1

Вышеназванные протоколы допросов содержат сведения, изложенные допрашиваемым лицом о добровольном характере дачи показаний, об отсутствии какого-либо психологического или физического давления на него до начала следственных действий и о его нахождении в нормальном состоянии здоровья, позволяющем участвовать в следственных действиях. Кроме того, ФИО1 собственноручно зафиксировано, что протоколы подписаны допрашиваемым лицом после прочтения, замечаний к содержанию не имеется, что исключает искажение лицами, составившими протоколы, отраженных в них показаний. Законность процедуры проверки показаний ФИО1 на месте подтверждается также участием понятых и имеющейся в материалах дела фотофиксацией следственного действия (т. 9 л.д.270-286). При проведении всех вышеуказанных допросов ФИО1 разъяснялись предусмотренные уголовно-процессуальным законом права в соответствии с его процессуальным положением, он предупреждался о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств, в том числе, и при последующем отказе от данных показаний, разъяснялось также право не свидетельствовать против самого себя.

Участие адвокатов ФИО38 и ФИО39 также исключало возможность оказания какого-либо давления на подозреваемого и обвиняемого в ходе допросов, а также занесение в протокол сведений, которые не были сообщены ФИО1 самостоятельно. Фактическое участие адвокатов при проведении следственных действий подтверждено ордерами защитников (т.9 л.д.90, т.12 л.д.28), их подписями в протоколах допросов осужденного в качестве подозреваемого и обвиняемого.. Оснований полагать, что присутствовавшие при проведении следственных действий адвокаты действовали вопреки интересам своего подзащитного, у судебной коллегии не имеется. В ходе предварительного следствия отводы адвокатам осужденным не заявлялись. Адвокат ФИО39. осуществляла защиту ФИО1 и в суде первой инстанции до 11.04.2019г., когда подсудимый ФИО1 отказался от услуг указанного защитника. Утверждение осужденного в заседании суда апелляционной инстанции о том, что им был заявлен отвод адвокату ФИО39, а потому все показания, полученные с её участием, являются недопустимыми доказательствами, основано на неверном толковании уголовно-процессуального закона и на правомерность использования в доказывании оспариваемых показаний, не влияет. Как видно из протокола судебного заседания от 11.04.2019г (т. 21 л.д. 68) подсудимый заявил ходатайство об отводе указанному адвокату и отказе от ее услуг, т.к. у них разные точки зрения на ведение и осуществление его защиты. Поскольку обстоятельства, предусмотренные ст.72 УПК РФ в качестве исключающих участие в производстве по уголовному делу защитника подсудимым названы не были, суд верно расценил это ходатайство как заявление об отказе от услуг защитника и удовлетворил его. Доводы осужденного ФИО1 о заявлении отвода адвокату ФИО39 опровергаются и содержанием его письменного ходатайства об отказе от услуг адвоката ФИО39 (т.17 л.д. 65), которое требований об отводе адвоката не содержит. В апелляционных жалобах и в выступлениях в апелляционном суде сторона защиты неоднократно подчеркивает, что признательные показания ФИО1, положенные в основу обвинительного приговора, были им даны в связи оказанием психического и физического давления со стороны сотрудников полиции. Сославшись в приговоре на показания осужденного, данные на предварительном следствии при допросе в качестве подозреваемого от 09.04.2017г. и обвиняемого, а также при проведении и проверки показаний на месте от 12.04.2017г., как на доказательства виновности осужденных, суд тем самым, отверг версию стороны защиты о том, что эти доказательства получены вследствие применения к ФИО1 недозволенных методов ведения следствия. Соглашаясь с судом первой инстанции, судебная коллегия, принимая во внимание установленные в судебном заседании обстоятельства, учитывает совокупность данных, свидетельствующих о том, что: осужденному надлежащим образом и своевременно были разъяснены его права подозреваемого, обвиняемого, положения ст.51 Конституции РФ, а также созданы реальные условия для реализации этих прав; положенные в основу приговора показания ФИО1 в качестве подозреваемого и обвиняемого, протокол проверки показаний на месте были получены с соблюдением установленной процедуры, которая сама по себе уже является гарантией недопущения незаконного воздействия на осужденного, поскольку при проведении следственных действий участвовали защитники; при проверке показаний на месте участвовали понятые, ход следственного действия фиксировался с использованием фотосъемки, что исключало возможность получения от осужденного показаний, вопреки его воле, или не отвечающих его отношению к обвинению; при допросе его в качестве подозреваемого 09.04.2017г. руководителем СО по г.Геленджик СУ СК РФ по Краснодарскому краю ФИО41, в рамках осуществления последним полномочий, предусмотренных п.4 ч.1 ст.39 УПК РФ категорически отрицал применение к нему физического или психического принуждения со стороны сотрудников правоохранительных органов; само содержание полученных от осужденного показаний, где им подробно описаны обстоятельства содеянного, их дальнейшее неоднократное повторение на протяжении достаточно длительного времени, в том числе и при передаче уголовного дела следственным органам другого субъекта Российской Федерации, а также при вступлении и в уголовное дело защитника, с которым у обвиняемого было заключено соглашение, - дают основание считать, что ФИО1 имел реальную возможность выбора любой желаемой позиции по делу, что в условиях оказания на него незаконного психического и (или) физического воздействия исключено, а все апелляционные доводы о том, что осужденный оговорил себя, т.к. опасался возможного применения насилия со стороны сотрудников полиции, являются надуманными, т.к. противоречат сведениям уголовного дела. При вышеизложенных обстоятельствах, вопреки утверждению осужденного ФИО1 в заседании суда апелляционной инстанции у суда не имелось процессуальных оснований для направления заявления подсудимого о применении недозволенных методов ведения предварительного следствия руководителю соответствующего органа предварительного расследования в порядке, предусмотренном ст. 144 УПК РФ. Доводы осужденного ФИО1 о том, что применение насилия со стороны сотрудников полиции подтверждается заключением эксперта о наличии у него телесных повреждений, беспредметно, поскольку, несмотря на наличие в материалах уголовного дела заключения эксперта № 346/2017 от 08.04.2017г. в отношении ФИО1, оно не было представлено суду первой инстанции в качестве доказательства и не исследовалось им, что подтверждено протоколом судебного заседания. Не поступало ходатайство об исследовании указанного экспертного заключения и суду апелляционной инстанции, что исключает возможность оценки судебной коллегией как самого заключения, так и основанных на нем доводов стороны защиты.

Факт задержания ФИО1 07.04.2017г. в 11 час. 20 мин., что подтверждено рапортом сотрудника полиции в (т.9 на л.д. 65),также не может быть расценен как подтверждающий доводы апеллянтов о применении к осужденному недозволенных методов ведения предварительного следствия, поскольку из уголовного дела видно, что в указанное время ФИО1 был задержан не в связи с расследованием преступлений по настоящему уголовному делу, а как лицо находящееся в федеральном розыске с мерой пресечения арест по уголовному делу № 21/01/0009-06д, возбужденному в г.Владивостоке 27.01.2006г.

Поскольку сведения, сообщенные осужденным экспертам при проведении судебно-психиатрической экспертизы, не могут быть отнесены к показаниям подозреваемого и обвиняемого, т.к. они не закреплены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, регламентирующих допрос данного участника уголовного судопроизводства, то доводы осужденного о неверной оценке его показаний судом поскольку в ходе проведения судебно-психиатрической экспертизы, не имея давления со стороны оперативных работников он заявил, что ФИО17 не убивал, подушкой не душил, основаны на неверном толковании уголовно-процессуального закона и основанием для переоценки выводов суда не являются.

Оценивая показания подсудимого ФИО1, данные им при производстве предварительного расследования в качестве подозреваемого, обвиняемого и при проверке этих показаний на месте, суд также обоснованно пришел к выводу об их достоверности, поскольку ФИО1 подробно рассказывал об обстоятельствах совершенных преступных деяний, описывал место и время их совершения, мотивы и направленность своего умысла, способы совершения преступлений, а также действия, совершенные совместно и согласованно с другими лицами, в том числе и с осужденной ФИО2, которые полностью согласуются с совокупностью иных исследованных в судебном заседании доказательств, представленными стороной обвинения, и находятся в полном соответствии с теми фактическими обстоятельствами инкриминированных ему деяний, которые установлены в судебном заседании. Оснований для иной оценки этих доказательств, в том числе по доводам апелляционных жалоб осужденного о наличии противоречий в его признательных показаниях, судебная коллегия не усматривает.

Так, показания осужденного ФИО71, данные в ходе предварительного следствия при допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого, а также в ходе проведения проверки его показаний о характере совершенных действий, способе лишения жизни (удушение), примененном предмете (подушка) в отношении потерпевшей ФИО17 подтверждены заключением судебно-медицинской экспертизы № 146/2017 от 03.05.2017г., согласно выводам которой на трупе ФИО17 обнаружены повреждения в области головы: кровоизлияния на переходной кайме и слизистой верхней и нижней губ, которые могли возникнуть при давлении на эту область мягким предметом непосредственно перед смертью или в агональный период (отсутствует лейкоцитарная реакция), входят в комплекс повреждений, приведших к смерти; в области конечностей: кровоподтеки на правом плече в средней трети (1), в нижней трети правой голени (2), в нижней трети левой голени (1), которые. возникли от действия тупого твердого предмета с ограниченной контактной поверхностью незадолго до смерти в течение до 10 минут (единичные полиморфноядерные лейкоциты), у живых лиц не влекут расстройства здоровья и не причиняют вред здоровью. Наличие повреждений на трупе ФИО17 в виде кровоизлияний на слизистой верхней и нижней губ, в области корня языка, а также обнаружение точечных кровоизлияний на слизистой оболочке нижних век, расширение сосудов глазных яблок, острого вздутия легких, кровоизлияний под плеврой легких (пятна Тардье), отека головного мозга, картины быстрой смерти (жидкое состояние крови в крупных сосудах и полостях сердца, острое венозное полнокровие внутренних органов), позволяют сделать вывод об имевшем место закрытии рта и носа мягким предметом. Закрытие отверстий рта и носа, обусловившее развитие угрожающего жизни состояния (механической асфиксии), по признаку опасности для жизни, относится к тяжкому вреду, причиненному здоровью человека. Смерть ФИО17 наступила от механической асфиксии в результате закрытия рта и носа мягким предметом, что подтверждается обнаружением при исследовании трупа комплекса видовых и патоморфологических признаков, перечисленных выше. Между причиненным тяжким вредом здоровью и смертью пострадавшей имеется прямая причинно-следственная связь. Причинение повреждений ФИО17, приведших к развитию асфиксии в порядке умышленного самоповреждения исключается, поскольку закрытие отверстий рта и носа, сопровождается быстрой потерей сознания и, следовательно, прекращением действий травмирующего фактора и прерыванию асфиксии (т.10 л.д. 182-191). Вышеуказанное заключение эксперта исследовались в судебном заседании, по ходатайству государственного обвинителя в судебное заседание был вызван и допрошен медицинский эксперт ФИО28, которая разъяснила вышеприведенное заключении эксперта, ответив на вопросы сторон, в том числе осужденного и его защитника, а также суда (т.21 л.д.250-253). Суд не усмотрел как оснований для признания заключения эксперта № 146/2017 недопустимым или недостоверным доказательством, так и для проведения повторной или дополнительной экспертизы, в целях выяснения и(или) уточнения причины смерти ФИО17, что мотивировал в приговоре, с чем соглашается и судебная коллегия.

Многочисленные апелляционные доводы осужденного и его защитников, сводящиеся к утверждению о том, что судом вопреки требованию ст.88 УПК РФ не дана должная оценка заключению эксперта № 146/2017 от 03.05.2017г.,которое по мнению защиты получено с нарушением ФЗ «О государственной экспертной деятельности в РФ», носит предположительный характер, не является ясным и полным и противоречит показаниями свидетеля ФИО19и сведениям судебно-медицинских учебников, а, следовательно, у суда не было оснований признавать данное заключение эксперта допустимым и достоверным доказательством, не могут быть приняты судебной коллегий в связи со следующим. Как видно из материалов уголовного дела, оспариваемое стороной защиты заключение экспертизы выполнено высококвалифицированным экспертом, имеющим длительный стаж работы в соответствующей отрасли знаний (24 года). Заключение отвечает требованиям ст.204, ч.1 ст.207 УПК РФ. Эксперт предупрежден об уголовной ответственности за дачу ложного заключения. Выводы экспертного заключения мотивированы, ясны и понятны, не находятся за пределами специальных познаний, являются научно обоснованными, с приведением в тексте заключения использованных методик, и не содержат противоречий, в связи с чем, обоснованно приняты во внимание судом и положены в основу обвинительного приговора наряду с другими доказательствами. Суд не усмотрел оснований ставить под сомнение или не доверять заключению эксперта, а также для признания его недопустимым доказательством, Судебная коллегия соглашается с такой оценкой, поскольку при получении этого доказательства, не допущено нарушений требований уголовно- процессуального закона, в том числе главы 27 УПК РФ, которые бы могли свидетельствовать о его недопустимости. Поскольку ФИО28 занимает должность эксперта в государственном судебно-экспертном учреждении ГБУЗ «Бюро судебно- медицинской экспертизы» министерства здравоохранения Краснодарского края, не имеется правовых оснований для утверждения об отсутствии у неё полномочий для проведения судебно-медицинской экспертизы в связи с несоответствием квалификационным требованиям, содержащимся в ст.13 ФЗ «О государственной экспертной деятельности в РФ», на что указано в апелляционной жалобе адвоката Симакова А.А. Утверждение осужденного о том, что вопросы, по которым эксперт ФИО28 была допрошена в судебном заседании требовали назначения новой экспертизы, не основано на нормах уголовно- процессуального закона, поскольку ч.1 ст. 282 УПК РФ предусмотрена возможность допроса эксперта в судебном заседании не только для разъяснения данного им заключения, но и для дополнения его.

Также не имеется оснований считать заключение недостоверным, противоречивым и необоснованным. Каких-либо сведений, объективно свидетельствующих о недостоверности выводов, отраженных в заключении судебно-медицинской экспертизы, стороной защиты не приведено. Вопреки доводам апелляционных жалоб осужденного и его защитника судебная коллегия не усматривает расхождений между исследовательской частью и выводами судебно-медицинского эксперта, изложенными в заключении.

Так, надуманными являются доводы о том, что в выводах о причине и скорости наступления смерти эксперт ссылается на обстоятельства, которые не были установлены и обнаружены в ходе вскрытия, поскольку в выводах эксперт ссылается на наличие жидкого состояния крови в полостях сердца, а в описательной части о наличии в полостях сердца жидкой крови не указано, т.к. из содержания заключения эксперта видно, что при изложении обстоятельств внутреннего исследования трупа ФИО17, а именно при вскрытии сердца обнаружено наличие жидкой крови в просвете нижней полой вены и в просвете аорты (т.10 л.д.185).

Все многочисленные апелляционные доводы стороны защиты, содержащие собственный анализ и оценку заключения судебно-медицинской экспертизы стороной защиты путем сопоставления его с показаниями свидетеля ФИО19, с утверждениями о наличии существенных противоречий в выводах эксперта, превышении экспертом пределов своей компетенции при установлении характера и причины смерти ФИО17, недостоверности экспертного заключения в связи с отсутствием оценки и анализа химического вещества доксиламина и не проведением исследований о его влиянии на организм потерпевшей, по существу сводятся к переоценке сделанных судом выводов и вытекают из несогласия стороны защиты с постановленным обвинительным приговором в отношении ФИО1 Вместе с тем, указанные доводы не опровергают выводов суда, которым все доказательства, в том числе и оспариваемое стороной защиты заключение экспертов оценены с соблюдением правил ст. 88 УПК РФ, наряду совокупностью иных доказательств.

Все доводы стороны защиты о том, что имеются сомнения в выводах о виновности ФИО1 в смерти ФИО40, которые должны быть истолкованы в пользу обвиняемого, поскольку версия о том, что смерть ФИО17 наступила в результате самозадушения (несчастного случая), подтверждается, тем, что в момент смерти у ФИО73 был переполнен мочевой пузырь; в крови потерпевшей был обнаружен доксиламин; из приобщенного к материалам уголовного дела, осмотра камеры наблюдения, видно, что ФИО73 находилась в болезненном и ослабленном состоянии из-за употреблении снотворного, пытаясь смягчить наркотическую ломку, что подтверждено и показаниями свидетеля ФИО78, и могла самостоятельно упасть и задохнуться уткнувшись лицом подушку, является надуманным, противоречит как выводам судебно-медицинской экспертизы, согласно которым причинение повреждений ФИО17, приведших к развитию асфиксии в порядке умышленного самоповреждения исключается, поскольку закрытие отверстий рта и носа, сопровождается быстрой потерей сознания и, следовательно, прекращением действий травмирующего фактора и прерыванию асфиксии, так и показаниям эксперта ФИО28, подтвердившей выводы своего заключения и настаивавшей на невозможности причинения самой себе обнаруженного у ФИО17 комплекса повреждений. Указанные доводы представляют собой личную позицию осужденного и адвоката относительно оценки доказательств, которая не подвергает сомнению законность и обоснованность выводов суда о виновности ФИО1 в совершении инкриминируемого ему преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ. Поскольку, в соответствии со ст.196 УПК РФ, характер и степень тяжести степень вреда здоровью, а также причина смерти устанавливаются только на основании экспертного заключения, судебная коллегия соглашается с выводами суда о том, что показания свидетеля ФИО19 в суде первой инстанции о возможной причине смерти ФИО17 в результате самозадушения (несчастного случая) и недостатках, имеющихся в заключении эксперта № 146/2017 от 03.05.2017г., не имеют правового значения для данного уголовного дела и не влияют на правильность выводов суда о наличии события преступления, виновности ФИО1, а также о квалификации его действий в указанной части. С учетом изложенного, а также принимая во внимание, что ФИО19 не привлекался к участию в данном деле в порядке, предусмотренном ст. ст. 58, 168, 270 УПК РФ, судебная коллегия также полагает, что отказ суда в приобщении к уголовному делу и в исследовании в судебном заседании, документов, именуемых заключение специалиста, выполненных указанным лицом по обращениям адвокатов ФИО67и ФИО117 основан на нормах уголовно-процессуального закона и не противоречит ему, как о том указано в апелляционных жалобах стороны защиты.

Версия осужденного и его защитников о проведении судебно- медицинская экспертизы трупа ФИО17 до проведения осмотра места происшествия, при котором этот труп был изъят, являлась предметом тщательной проверки в ходе судебного разбирательства судом первой инстанции и, на основании показаний эксперта ФИО28 и свидетеля ФИО20, обоснованно признана несостоятельной, что мотивировано в приговоре.С учетом вышеизложенного, оснований для переоценки выводов суда и признания заключения судебно-медицинской экспертизы № 146/2017 от 03.05.2017г и показаний эксперта ФИО28 недопустимыми или недостоверными доказательствами по всем доводам апелляционных жалоб (основных и дополнительных) осужденного и адвоката Симакова А.А., а также по доводам стороны защиты в апелляционном суде, судебная коллегия не усматривает.

Проверив доказательства, которые осужденный ФИО1 в апелляционных жалобах просил признать недопустимыми, судебная коллегия, приходит к следующим выводам.

В силу требований ст. 75 УПК РФ недопустимыми признаются доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ.

Оспариваемые стороной защиты протоколы осмотра места происшествия от 08.04.2017г. (обнаружение трупа и ковра), от 11.04.2017г., протокол выемки от 05.04.2018г, составлены уполномоченным должностным лицом в соответствии со ст.ст. 164, 176, 177, 183 УПК РФ с фотофиксацией в соответствии со ст. 170 ч. 1.1 УПК РФ, их ход и результаты отражены в протоколах, которые отвечают требованиям ст. 166 УПК РФ. Существенных нарушений УПК РФ, являющихся безусловными основаниями для признания указанных доказательства недопустимыми, судебная коллегия не усматривает. Так, в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 8 от 3.10.1995 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» четко определен круг нарушений, являющихся основаниями для признания доказательства недопустимыми: нарушение при их собирании и закреплении гарантированных Конституцией Российской Федерации прав человека и гражданина или установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка собирания и закрепления доказательств, а также осуществление их собирания и закрепления ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами. Судебной коллегией не установлено подобных нарушений, в том числе и по доводам, отраженным в дополнительной апелляционной жалобе осужденного, применительно к протоколу осмотра места происшествия от 08.04.2017г. (т.9 л.д. 97-99), протоколу осмотра места происшествия от 11.04.2017г. (т.9 л.д. 167-172), протоколу выемки от 05.04.2018г. (т.12 л.д.231-237).

Апелляционные доводы стороны защиты о том, что осмотр места происшествия от 08.04.2017г. (т.9 л.д. 97-99), должен был проводиться не по сообщению о явки с повинной ФИО1, а по уголовному делу № 11702030008000022, и лицом, у которого данное уголовное дело находилось в производстве, основаны на неверном толковании закона, поскольку ст.140 УПК РФ относит явку с повинной к самостоятельном виду сообщения о преступлении, являющемуся поводом для возбуждения уголовного дела, а потому проведение первоначальных следственных действий по такому сообщению соответствует требованиям уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации. Таким образом, вслед за судом первой инстанции, судебная коллегия не усматривает законных оснований как для признания недопустимыми указанных доказательств, так и для оспаривания юридической природы доказательств, производных от вышеизложенных, - заключения эксперта № 146/2017 от 03.05.2017г (т.10 л.д.182-192), протокола осмотра предметов от 23.05.2017г. (т.10 л.д.161-162), протокола осмотра предметов от 22.05.2017г. (т.10 л.д.158-160), протокола осмотра предметов от 15.04.2018г. (т.12 л.д. 238-243), также постановлений о признании вещественными доказательствами и приобщении в указанном качестве к материалам уголовного дела флеш-карты и ковра (т.12. л.д.244, т.13. л.д.1, соответственно), о чем указано в апелляционных жалобах с дополнениями осужденного и адвоката Симакова А.А.

Вместе с тем, судебная коллегия полагает, что приговор подлежит изменению, в том числе и по доводам апелляционной жалобы с дополнениями осужденного в части исключения некоторых доказательств, положенных в основу обвинения осужденных, исходя из следующего. Как следует из приговора, в обоснование своих выводов о виновности осужденных ФИО2, в совершении преступления, предусмотренного п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ, и ФИО1 в совершении преступлений, предусмотренных п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ, ч.1 ст.105 УК РФ, суд сослался, в том числе, на:

протокол осмотра трупа от 08.04.2017г., который был проведен в г.Геленджике в период с 16 час.15 мин. до 16 час. 45 мин. старшим следователем СО по г.Геленджик СУ СК Ф по Краснодарскому краю ФИО20 по материалам уголовного № 11702030008000022 (т. 9 л.д.109-116); протокол осмотра места происшествия - торгового павильона торгового центра «Стройторг» от 08.04.2017г., который был проведен в г.Геленджике в период с 12 час. 30 мин. до 13 час. 00 мин. старшим следователем СО по г.Геленджик СУ СК Ф по Краснодарскому краю ФИО43 по факту обнаружения трупа ( т.9 л.д. 117-126). Однако, уголовное дело №11702030008000022 по факту безвестного исчезновения ФИО17 было возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ, 08.04.2017г. в 6 часов 00 минут и принято к производству следователем СО по г.Геленджик СУ СК Ф по Краснодарскому краю ФИО42 (т. 9, л.д. 1). Им же, 08.04.2017г. в 20 часов 00 минут было возбуждено и принято к своему производству уголовное дело № 11702030008000023 в отношении ФИО2 и ФИО1, по признакам преступления предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 127 УК РФ по факту незаконного лишения свободы ФИО17 (т. 9 л.д. 3). Постановлением руководителя СО по г.Геленджик СУ СК РФ по Краснодарскому краю ФИО41 от 08.04.2017г. эти уголовные дела были соединены в одном производстве, соединенному уголовному делу присвоен №11702030008000022, производство предварительного следствия получено старшему следователю СО по г.Геленджик СУ СК Ф по Краснодарскому краю ФИО20 (т. 9 л.д. 7-9), который принял уголовное дело к производству 08.04.2017г., и сообщил об этом прокурору г.Геленджика в тот же день в 20 час.10 мин.( т.9 л.д. 9). В этот же день, 08.04.2017г., постановлением руководителя СО по г. Геленджик СУ СК РФ по Краснодарскому краю ФИО41 производство по уголовному делу №11702030008000022 было поручено следственной группе, куда вошли следователи СО по г.Геленджик СУ СК РФ по Краснодарскому краю ФИО20, ФИО42, ФИО43, ФИО44, руководителем следственной группы назначен ФИО20 (т. 9 л.д. 11). Таким образом, следственные действия по уголовному делу №11702030008000022, произведенные старшими следователями СО по г.Геленджик СУ СК Ф по Краснодарскому краю ФИО20 иФИО43 8 апреля 2017г. до 20 час. 10 мин., выполнены ненадлежащими лицами, в производстве которых уголовное дело не находилось и которые не были включены в состав следственной группы. С учетом изложенного, в силу требований ст.75 УПК РФ, протокол осмотра трупа от 08.04.2017г., протокол осмотра места происшествия торгового павильона торгового центра «Стройторг» от 08.04.2017г. являются недопустимыми доказательствами и подлежат исключению из числа доказательств, приведенных в приговоре в качестве оснований виновности осужденных ФИО1 и ФИО2 Поскольку собирание доказательств, полученных на основе вышеуказанных протоколов было произведено с нарушением установленных уголовно-процессуальным требований, производные от них доказательства, а именно протокол осмотра предметов от 10.08.2017г., которым в том числе, осмотрен товарный чек № 29 от 04.04.2017г. (т.12 л.д. 320-324), и постановление от 08.04.2018г. о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств, которым в том числе признан и приобщения к уголовному делу в качестве вещественного доказательства товарный чек № 29 от 04.04.2017г. (т.13. л.д.1), также подлежат исключению из описательно- мотивировочной части приговора как доказательства виновности осужденных. Кроме того, принимая во внимание что ФИО1 был допрошен в качестве подозреваемого 08.04.2017г. в период с 19 час. 07 мин. по 19 час. 48 мин. старшим следователем СО по г.Геленджик СУ СК РФ по Краснодарскому краю ФИО20, в производстве которого уголовное дело на тот момент не находилось, показания ФИО1, данные при допросе в качестве подозреваемого 08.04.2017г., также подлежат признанию недопустимым доказательством и исключению из описательно- мотивировочной части приговора.

Вместе с тем, исключение из приговора вышеуказанных доказательств является поводом для изменения приговора в данной части, но не влечет его отмену, поскольку, имеющиеся в деле доказательства, полученные в соответствии с законом и исследованные судом, в своей совокупности достаточно подтверждают обоснованность выводов суда о виновности ФИО1 и ФИО2 в совершении инкриминированных им деяний.

С учетом принимаемого решения, доводы апелляционной жалобы с дополнениями ФИО1, сводящиеся к оспариванию протокола осмотра трупа от 08.04.2017г., протокола осмотра места происшествия -торгового павильона торгового центра «Стройторг» от 08.04.2017г. по иным основаниям, судебной коллегией не оцениваются, как не влияющие на законность и обоснованность приговора.

Других сведений, свидетельствующих об использовании в процессе доказывания вины осужденных недопустимых доказательств, судебной коллегией не установлено. Равно, не добыто сведений об искусственном создании доказательств по делу либо их фальсификации сотрудниками правоохранительных органов, на что обращает внимание в апелляционных жалобах сторона защиты.

Иные следственные действия, протоколы которых положены в основу обвинительного приговора, их содержание, ход и результаты, зафиксированные в соответствующих протоколах, приведены в приговоре в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Суд оценил представленные сторонами доказательства, в том числе иные письменные доказательства, в совокупности с другими объективными доказательствами. Правила оценки указанных доказательств, предусмотренные ст.88 УПК РФ, судом не нарушены.

Таким образом, и с учетом вносимых изменений, выводы суда о виновности ФИО1 и ФИО2 основаны не на предположениях, а на достаточной совокупности доказательств, исследованных судом полно, всесторонне и объективно, включая, показания потерпевших, свидетелей, протоколы следственных действий, заключения экспертов и другие доказательства, содержащиеся в материалах уголовного дела, которые, получены в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, признаны судом допустимыми и достоверными, что не вызывает сомнения у судебной коллегии. С учетом вносимых изменений, оснований утверждать, что виновность осужденных установлена судом на порочных и неисследованных доказательствах, не установлено. По изложенному, доводы всех апелляционных жалоб (основных и дополнительных) стороны защиты об обратном, являются несостоятельными.

Содержание исследованных судом доказательств изложено в приговоре в той части, которая имеет значение для подтверждения либо опровержения значимых для дела обстоятельств; фактов, свидетельствующих о приведении в приговоре показаний допрошенных лиц либо содержания экспертных выводов или иных документов таким образом, чтобы это искажало существо исследованных доказательств и позволяло им дать иную оценку, чем та, которая содержится в приговоре, судебной коллегией не установлено.

Апелляционные доводы осужденного и его защитника о том, что в приговоре оценка и анализ всем представленным в судебном заседании доказательствам не дана, а приведен лишь перечень доказательств, представленных стороной государственного обвинении, опровергается содержанием оспариваемого приговора.

Тот факт, что оценка доказательств, данная судом первой инстанции, не совпадает с позицией осужденного и адвоката, не свидетельствует о нарушении судом требований уголовно-процессуального закона и не является основанием к отмене судебного решения.

В соответствии со ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится лишь в отношении подсудимых и в пределах предъявленного им обвинения.

Суд в соответствии с ч.3 ст.15 УПК РФ не является органом уголовного преследования, не выступает ни на стороне обвинения, ни на стороне защиты, а лишь создаёт необходимые условия для исполнения сторонами процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, а потому проверка полноты проведенного предварительного следствия и версий о причастности к совершению преступлений других лиц, не входит в полномочия суда.

Учитывая вышесказанное, а также принимая во внимание, что следователь является процессуально независимым лицом и в пределах своих полномочий направляет ход расследования и самостоятельно принимает решение о необходимости производства следственных действий (ст.38 УПК РФ), многочисленные доводы осужденного ФИО1 и адвоката Симакова А.А. о том, что следствие по делу проведено не в полном объеме, т.к. не былипроведены необходимые криминалистические действия в квартире, которая являлась местом преступления в г.Геленджике, а также в отношении Свидетель №1 и ФИО2, имевших доступ в квартиру, где было обнаружено тело ФИО17, в целях установления их причастности; не проведены экспертизы для обнаружения микрочастиц по изъятым подногтевому содержимому и одежде потерпевшей ФИО45, подногтевому содержимому, одежде и обуви осужденного ФИО1, не дана оценка иррациональному поведению потерпевшей Потерпевший №1, несостоятельны и не влияют на законность, обоснованность и справедливость приговора.

Несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции, судебная коллегия не усматривает.

Вопреки всем утверждениям осужденного и адвоката Симакова А.А. в апелляционных жалобах с дополнениями, адвоката Соснина Д.В в суде апелляционной инстанции, фактические обстоятельства совершенных ФИО1 преступлений установлены на основании достаточной совокупности исследованных допустимых доказательств, которые, использованы судом для установления обстоятельств, указанных в ст.73 УПК РФ. Требования ч.1 ст.307 УПК РФ судом выполнены в полном объеме, в описательно-мотивировочной части приговора установлены и отражены место, время совершения, способы, мотивы, форма вины (все преступления совершены умышленно) и другие обстоятельства преступлений, в совершении которых обвинялся осужденный ФИО1, подлежащие доказыванию. Установлены эти обстоятельства и в отношении осужденной ФИО2

Согласно разъяснениям, содержащимся в п.7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.12.2015 № 56 «О судебной практике по делам о вымогательстве (статья 163 Уголовного кодекса Российской Федерации)», вымогательство является оконченным преступлением с момента, когда предъявленное требование, соединенное с указанной в ч.1 ст.163 УК РФ угрозой, доведено до сведения потерпевшего. Невыполнение потерпевшим этого требования, а равно отсутствие у него возможности выполнения этих требований, по смыслу уголовного закона не влияет на юридическую оценку содеянного как оконченного преступления.

Поскольку судом первой инстанции на основании совокупности исследованных доказательств установлено, что ФИО22, который был похищен осужденным и лицом, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, удерживался на чужой вилле с надетой на руки цепью, свободный конец которой пристегнули к кровати, ими же было высказано требование о передаче имущества в размере 100000 долларов США, что по состоянию на 06.03.2014г. составляло 3608490 рублей, при этом указано, что потерпешего будут удерживать до выполнения требований о передаче денежных средств,действия ФИО1 в указанной части обоснованно квалифицированы как вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применениянасилия, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в особо крупном размере. С учетом изложенного, многочисленные апелляционные доводы осужденного ФИО1, его адвокатов Симакова А.А. и Соснина Д.В., основанные на собственном анализе содержания обвинения, показаний осужденного и исследованных в суде доказательств, сводящиеся к утверждению об отсутствии в действиях осужденного состава преступления, предусмотренного о п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ., в том числе в связи с тем, что у ФИО22 не было необходимой суммы денежных средств, со ссылкой на состояние счета потерпевшего в ОАО «Альфа-банке»; ФИО1 достоверно знал о плохом финансовом положении ФИО22; у осужденного не было необходимости в денежных средствах, с приведением данных о высоком уровне жизни его семьи на момент проживания в Королевстве Таиланд; сведений об обращении потерпевшего к сестре Потерпевший №2 и ее мужу ФИО24 с просьбой о получении денег не установлено; свидетелю ФИО30 звонки от ФИО22 поступали только трижды 07.03.2014г, в другое время этого дня, а также 06.03.2014г. и 08.03.2014г. звонков не было, хотя они могли бы быть организованы, в случае вымогательства; фактические обстоятельства перечисления денежных средств с расчетного счета ФИО22 на банковскую карту и дальнейшего их снятия с банковской карты, в суде установлены не были; оставшимися денежными средствами на расчетном счете потерпевшего в размере 381209 руб. никто не воспользовался, - на правильность квалификации содеянного осужденным по вышеуказанной норме уголовного закона, не влияют, т.к. в предмет доказывания по данному преступному деянию не входят и его объективную сторону не образуют.

Поскольку фактический характер доказанных судом действий ФИО1, который совершал вымогательство 100000 долларов США, что по состоянию на 06.03.2014г. составляло 3608490 руб. с лицом, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, свидетельствует о том, что они совершали это вымогательство по предварительной договоренности между собой, то в их действиях имеется предусмотренный ч.2 ст.35 УК РФ признак совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, а доводы апелляционной жалобы с дополнениями осужденного об обратном, являются несостоятельными. Судебная коллегия также полагает верными изложенные в приговоре выводы суда о наличии в действия осужденного квалифицирующего признака вымогательства, совершенного «в целях получения имущества в особо крупном размере» и оснований для их переоценки не усматривает.

Вместе с тем, при квалификации действий ФИО1 по данному преступлению суд ошибочно указал о наличии и в его действиях квалифицирующего признака совершения вымогательства с «применением насилия», на что обоснованно указано осужденным. Так по смыслу уголовного закона, указанный квалифицирующий признак (предусмотренный п.«в» ч.2 ст.163 УК РФ), имеет место если вымогательство сопряжено с побоями, совершением иных насильственных действий, причинивших физическую боль, а также с причинением легкого или средней тяжести вреда здоровью, истязанием. Из установленных судом фактических обстоятельств содеянного ФИО1 в 2014г. на территории Королевства Таиланд, отраженных в описательно-мотивировочной части приговора, и из исследованных судом доказательств не усматривается данных подтверждающих совершение ФИО1 действий, составляющих квалифицирующий признак вымогательства, совершенного с применением насилия. При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу, что квалифицирующий признак вымогательства, совершенного «с применением насилия» вменен ФИО1 необоснованно, при рассмотрении уголовного дела допущено неправильное применение уголовного закона, а потому, на основании п.3 ст.389¹⁵, ч.1 ст.389¹⁸ УПК РФ полагает необходимым приговор в отношении ФИО1 изменить: исключить из его осуждения по п.«б» ч.3 ст.163 УК РФ квалифицирующий признак совершения преступления «с применением насилия».

Согласно приговору, суд, в соответствии с требованиями ч.1 ст. 252 УПК РФ провёл судебное разбирательство в отношении подсудимого ФИО1 по предъявленному ему обвинению. Как видно материалов уголовного дела, ФИО46 не предъявлялось обвинение в совершении вымогательства у потерпевшей ФИО74 ФИО118 судом он виновным в указном преступлении не признавался, а следовательно, содержащаяся в дополнительной апелляционной жалобе осужденного просьба прекратить уголовное дело в отношении него по ст.163 УК РФ, по факту совершения вымогательства у Потерпевший №1, безосновательна. По вышеуказанным причинам не влияют на законность итогового судебного решения доводы ФИО1, направленные к оспариванию выводов суда о его виновности в этом преступлении, на основании того, что у Потерпевший №1 находилась сумма порядка 70 тысяч бат, о которой было известно обвиняемым и которую у нее никто не забирал. Ошибочное однократное указание судом в тексте описательно-мотивировочной части приговора, что со стороны ФИО1 «имело место требование к похищенным о передаче их имущества под угрозой применения насилия и с применением насилия, в целях вымогательства, получения их имущества в особо крупном размер...», на что осужденным обращено внимание в апелляционной жалобе с дополнениями, является опечаткой, которая в силу явного технического характера не свидетельствует о расширении судом объема предъявленного органами предварительного следствия обвинения, не может быть расценена как существенные противоречия в выводах суда, которые сами по себе влекут отмену приговора, на чем настаивает апеллянт, поскольку установленные в приговоре фактические обстоятельства содеянного ФИО1 и выводы суда о квалификации его действий таких формулировок не содержат.

По смыслу уголовного закона под похищение человека следует понимать его незаконный захват, перемещение и последующее удержание в целях совершения другого преступления, либо по иным мотивам, которые для квалификации содеянного значения не имеют. Похищение считается оконченным преступлением с момента захвата и начала перемещения, а в случаях когда перемещение было осуществлено самим потерпевшим вследствие его обмана, преступление признается оконченным с момента захвата данного лица и начала принудительного перемещения либо с начала его удержания, если лицо больше не перемещалось ( п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2019 № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми»). С учетом изложенного, все доводы апелляционных жалоб стороны защиты, как и их дополнительные доводы в заседании суда апелляционной инстанции, содержащие собственный анализ и оценку показаний осужденного, потерпевшей ФИО74 ФИО119 ФИО121 исследованных в суде доказательств, и сводящиеся к утверждению об отсутствии в действиях осужденного состава преступления предусмотренного п.«а,ж,з» ч.2 ст.126 УК РФ, в том числе с указанием на то, что ФИО22 приехал на виллу сам, в гости; Потерпевший №1, имея свободу передвижения, доступ к сотовому телефону, не сообщила о том что ее удерживают и не попыталась убежать; имея возможность обратиться за помощью к Потерпевший №3, охране в гостинице, свободно покинуть номер гостиницы, Потерпевший №1 этого не сделала; она скрывала гибель ФИО22, рассказывая различные версии его исчезновения; инсценировала попытку самоубийства с целью создания образа жертвы, на правильность квалификации содеянного осужденным как похищение человека, в отношении двух лиц, совершенное группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений, не влияют, поскольку указанные стороной защиты обстоятельства объективную сторону указанного преступления не образуют, их установление в предмет доказывания по данному преступному деянию не входит.

По тем же мотивам судебной коллегией отвергается утверждение осужденного ФИО1 о том, что организация им телефонного общения Потерпевший №1 с Потерпевший №2 с виллы, где проживала его семья, является одним из ключевых доказательств его невиновности, как основанное на неверном толковании уголовного закона субъективное мнение апеллянта.

Также основаны на неверном толковании уголовного закона и собственной интерпретации установленных судом фактических обстоятельств уголовного дела все доводы апелляционных жалоб осужденного о том, что его уголовное преследование по обвинению в похищении потерпевшей Потерпевший №1 подлежало прекращению в связи с добровольным освобождением похищенного лица на основании ч.3 ст.14 УК РФ, примечания к ст.126 УК РФ, поскольку из показаний Потерпевший №1, как в судебном заседании так и на предварительном следствии, следует, что с 07.03.2014г.с неё сняли цепи и наручники, она могла свободно передвигаться, у неё был доступ к сети интернет, к телефону, она ходила в магазин, имела возможность покинуть виллу, обратиться к полицейским, ходила на работу, однако она этого не делала, так как боялась, что её убьют; с учетом выводов психолого-психиатрической экспертизы, следует однозначный вывод, что если 06.03.2014г. ФИО74 была похищена, то 07.03.2014г. её добровольно освободили, что подтверждено и его показаниями, данными на предварительном следствии, которые суд положил в основу обвинительного приговора.

Вопреки данным доводам, судом рассмотрен вопрос о возможности прекращения уголовного дела в отношении ФИО1 в указанной части по примечанию к ст.126 УК РФ и обоснованно оставлен без удовлетворения. По смыслу уголовного закона, а также согласно п.11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2019 № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми» добровольным следует признавать такое освобождение похищенного человека, при котором виновное лицо осознавало, что у него имелась реальная возможность удерживать потерпевшего, но оно освободило его, в том числе передало родственникам, представителям власти, указало им на место нахождения похищенного лица, откуда его можно освободить.

Как следует из обстоятельств уголовного дела, установленных судом, осужденный каких-либо активных действий, направленных на добровольное освобождение потерпевших ФИО22 и Потерпевший №1, не предпринимал. Фактическое освобождение Потерпевший №1 было осуществлено третьими лицами, когда цель похищения потерпевших была достигнута, т.к. осужденный и лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, завладели денежными средствами, принадлежащими ФИО22 в сумме около 100000 бат, что в рублевом эквиваленте на период с 07.03.2014г. по 09.03.2014г. составляло 104531,16 руб., а также после смерти последнего.

С учетом вышесказанного, у апелляционного суда не имеется правовых и фактических оснований для удовлетворения содержащейся в апелляционных жалобах просьбы о прекращении уголовного преследования ФИО1 по ст.126 УК РФ по обвинению в похищении потерпевшей Потерпевший №1

Изложенные в приговоре выводы суда о наличии в действиях осужденного ФИО1 квалифицирующего признака похищения человека, совершенного «группой лиц по предварительному сговору» и из «корыстных побуждений», а также о совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч.2 ст.127 УПК РФ по предварительному сговору с ФИО2 и наличии в их действиях соответствующего квалифицирующего признака данного преступления, судебная коллегия полагает верными и оснований для их переоценки, в том числе по всем апелляционным доводам стороны защиты, не усматривает.

Доводы представителя потерпевших адвоката ФИО62 о несогласии с указанием в приговоре мотива действий ФИО18как употребление ФИО17 наркотических средств, беспредметны, т.к. мотив действий осужденной в казанном апеллянтом виде в приговоре не устанавливался, поскольку судом признано установленным, что ФИО1, и ФИО2 вступили в предварительный сговор о незаконном лишении свободы ФИО17 без ее похищения, под предлогом изоляции ее от общества с целью избавления от наркотической зависимости.

Вопреки доводам апелляционной жалобы с дополнениями осужденного и апелляционной жалобы с дополнением адвоката Симакова А.А., мотив совершения преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ в отношении ФИО17 – личная неприязнь, установлен судом в соответствии с исследованными доказательствами,

Так из показаний ФИО1 при его неоднократных допросах допросе в качестве обвиняемого, а также при проверке его показаний на месте, следует, что примерно в 17 час. 03.04.2017г. между ними и ФИО17 произошла ссора, в ходе которой он сильно разозлился на ФИО17 и захотел ее убить, ФИО17 лежала на полу на матрасе, он взял подушку, с силой закрыл ею лицо ФИО17, тем самым перекрыв дыхательные пути потерпевшей, это продолжалось около 3 мин., после чего он снял подушку и увидел, что ФИО17 умерла. При таких обстоятельствах, доводы апелляционных жалоб с дополнениями о том, что судом не был установлен мотив совершенного преступления, не основаны на исследованных в суде доказательствах.

Утверждение ФИО1 в апелляционных жалобах и в выступлениях в заседании суда апелляционной инстанции о том, что он не мог совершить убийство ШабашевойО.В. по мотиву личных неприязненных отношений, т.к. с знаком с нею давно, она являлась родной сестрой его бывшей супруги и тетей его детей; между ними сложились прекрасные отношения; он помогал ей в быту, устраивал её детей в детский садик; мирил её после ссор с матерью, на доказанность вины и квалификацию содеянного осужденным в указанной части, не влияют, поскольку, как видно из приговора судом достоверно установлено, что ссора и личные неприязненные отношения (злость), послужившие мотивом совершения преступления возникли между потерпевшей и осужденным ФИО1 непосредственно перед совершением преступления.

Доводы осужденного и его защитников, в апелляционных жалобах и в их выступлениях в суде апелляционной инстанции, аналогичные тем, которые были заявлены в суде первой инстанции (в том числе, версии о добровольном нахождении и проживании Потерпевший №1 с лицом, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, об обстоятельствах пребывания ФИО22 на вилле последнего, о невозможности совершения вымогательства при нахождении в розыске, хорошем материальном положении и с учетом знания ФИО122 о месте проживания его и его семьи; а также о невозможности причинения потерпевшей ФИО17 выявленных у неё кровоподтеков на правом плече и в нижней трети обеих голеней при обстоятельствах, указанных и продемонстрированных ФИО1 в показаниях и при проведении проверки показаний на месте), не нашли своего подтверждения в ходе судебного следствия в суде первой инстанции и не могут быть приняты судебной коллегией, как не соответствующие установленным фактическим обстоятельствам преступлений, в совершении которых ФИО1 признан виновным.

Все остальные апелляционные доводы, описанные в жалобах, а также изложенные осужденным и защитниками в суде апелляционной инстанции, по существу сводятся к переоценке обстоятельств уголовного дела, к собственной интерпретации этих обстоятельств сообразно избранной процессуальной позиции, связанной с защитой ФИО1 от обвинения, не содержат обстоятельств, которые опровергали бы выводы судьи районного суда о доказанности обвинения и квалификации содеянного, в связи с чем, не влияют на правильность итогового судебного решения.

С учетом изложенного и вносимых судебной коллегией изменений, следует признать, что совокупность исследованных в судебном заседании доказательств позволила суду правильно установить фактические обстоятельства совершенных ФИО1 и ФИО2 преступлений, прийти к обоснованному выводу об их виновности в совершении этих преступлений, а также о квалификации действий осужденных в соответствии с требованиями уголовного закона.

При этом, действия ФИО1 и ФИО2, каждого, верно квалифицированы судом по п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ, как незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением, совершенное группой лиц по предварительному сговору.

Содеянное ФИО1 правильно квалифицировано судом: по п.п.«а,ж, з» ч.2 ст.126 УК РФ, как похищение человека, в отношении двух лиц, совершенное группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений; по ч.1 ст.105 УК РФ, как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку. С учетом вносимых судебной коллегией изменений в приговор, верной является и квалификация действий ФИО1 по п.«б» ч.3 ст.163 УК РФ, как вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в особо крупном размере.

Юридическая оценка действий осужденных, с учетом вносимых изменений, сомнений у судебной коллегии не вызывает. Убедительных и законных оснований для оправдания осужденного ФИО1, прекращения уголовного преследования в связи с освобождением от уголовной ответственности или производства по уголовному делу за отсутствием состава какого-либо преступления, о чем просит сторона защиты в апелляционных жалобах и в выступлениях в суде апелляционной инстанции, не установлено.

Судебной коллегией не установлено таких нарушений уголовно-процессуального закона в ходе предварительного следствия и при рассмотрении дела судом, которые ставили бы под сомнение законность возбуждения, расследования уголовного дела, передачу его на стадию судопроизводства и в дальнейшем - саму процедуру судебного разбирательства, в связи с чем, доводы всех апелляционных жалоб о нарушениях уголовно-процессуального законодательства и об ущемлении процессуальных прав ФИО1, судебная коллегия находит несостоятельными.

Вопреки многочисленным апелляционным доводам стороны защиты, из протокола судебного заседания видно, что уголовное дело рассмотрено судом с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, в условиях, обеспечивающих исполнение сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон, предусмотренными положениями ст.15 УПК РФ. Сохраняя объективность и беспристрастность, суд создал сторонам в процессе необходимые условия, для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела, предоставив им равные возможности и права по предоставлению доказательств. Суд не ограничил прав участников процесса по исследованию и представлению доказательств. Все доказательства, представленные как стороной обвинения, так и стороной защиты исследованы. Заявленные сторонами ходатайства разрешены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Сторона защиты активно пользовалась правами, предоставленными законом, исследуя доказательства, представляя собственные доказательства, в том числе показания свидетелей, и участвуя в разрешении процессуальных вопросов. Основанные на законе мнения и возражения сторон судом принимались во внимание.

Доводы апелляционных жалоб осужденного ФИО1 и адвоката Симакова А.А., а также доводы адвоката Соснина Д.В., высказанные в суде апелляционной инстанции, о нарушении председательствующим судьей принципов судопроизводства, в том числе и указанных в статьях 14 и 15УПК РФ, - состязательности и равноправия сторон, о рассмотрении уголовного дела с проявлением тенденциозности и обвинительного уклона, с существенным нарушением прав подсудимого, в том числе на защиту, несостоятельны и опровергаются содержанием протокола судебного заседания. У судебной коллегии не имеется оснований ставить под сомнение достоверность сведений, изложенных в протоколе судебного заседания, на который замечания сторонами не принесены.

Как видно из содержания протокола судебного заседания осужденным ФИО47 и его защитниками отводы председательствующему судье не заявлялись. Все доводы апеллянтов, настаивающих на том, что судья проявила заинтересованность в исходе дела в пользу стороны обвинения и провела процесс необъективно, с обвинительным уклоном (ходатайства стороны защиты не были рассмотрены непосредственно после их заявления, в удовлетворении ходатайств о предоставлении доказательств, о допуске лиц защитников наряду с адвокатом необоснованно отказано, несправедливо назначено наказание), не являются основаниями к отводу судьи по смыслу главы 9 УПК РФ. Вынесение судьей при рассмотрении настоящего уголовного дела процессуальных решений и приговора, с которыми не согласна сторона защиты, не свидетельствует о наличии предусмотренных ст.ст.61, 63 УПК РФ оснований для отвода судьи, а потому судебная коллегия не усматривает предусмотренных уголовно-процессуальным законом оснований для отмены приговора, как о том ставится вопрос в апелляционных жалобах стороны защиты.

Все доводы осужденного и его защитников в апелляционных жалобах и в заседании суда апелляционной инстанции о том, что было нарушено право ФИО1 на защиту, и он был лишен доступа к правосудию, являются несостоятельными, поскольку противоречат материалам дела и не основаны на законе. Данных о том, что ФИО1 каким-либо образом был лишен доступа к правосудию и (или) ограничен в праве и возможностях на осуществление защиты лично, не имеется. Напротив, как следует из протокола судебного заседания, осужденный активно участвовал в судебном следствии, допрашивал потерпевших и свидетелей, участвовал в исследовании и доказательств, заявлял ходатайства, приводил в свою защиту различные доводы, против завершения судебного следствия после исследования всех доказательств не возражал, лично участвовал в прениях и произносил последнее слово.

Не усматривает судебная коллегия и нарушений права осужденного, на осуществления защиты с помощью защитника (ч.1 ст.16 УПК РФ). Как видно из материалов уголовного дела, в судебном заседании до 11.04.2019г. осужденного на основании соглашения защищала адвокат ФИО39После заявления осужденного об отказе от указанного защитника, с 29.04.2019г. по 24.06.2019г. защиту осужденного по соглашению сторон осуществляли адвокаты ФИО48 и ФИО49, от услуг которых осужденный отказался, сославшись на ч.1 ст.52 УПК РФ (т.21 л.д. 89). В судебном заседании 01.07.2019г. осужденным ФИО1 заявлено ходатайство о допуске в качестве его защитника адвоката Симакова А.А., с которым заключено соглашение (т.21 л.д.91, т.17 л.д. 181, 182). В судебном заседании 25.07.2019г. осужденный заявил об отказе от услуг защитника Симаков А.А., поскольку последний не готов к осуществлению его защиты в полном объеме (не был ознакомлен с вещественными доказательствами), их позиции защиты не совпадают и о расторжении соглашения с этим адвокатом. Заявление осужденного об отказе от услуг адвоката было отклонено судом на основании ч.2 ст.52 УПК РФ с указанием о том, что позиция адвоката Симакова А.А. активна, профессиональна, направлена на защиту интересов подсудимого, не расходится с позицией подсудимого, адвокат Симаков А.А. в порядке ст.50 УПК РФ был назначен защитником осужденного ФИО1 (т. 21 л.д.96) и по настоящее время осуществляет защиту осужденного. Дальнейшие неоднократные заявления осужденного об отказе от услуг адвоката Симакова (в судебных заседаниях,16.09.2019 г., 23.09.2019г., 25.09.2019г., 02.10.2019г., 05.02.2020г.) в связи с тем, что позиция защиты адвоката не совпадает с его позицией, были отклонены судом по аналогичным основаниям и обоснованно расценены как злоупотребление правом со стороны осужденного. Судебная коллегия также отмечает, что при заявлении ходатайств об отказе от услуг защитника Симакова А.А., осужденный не ссылался на наличие обстоятельств, предусмотренных ст.72 УПК РФ, как основания для отвода адвоката. Из протоколов судебного заседания следует, что защитник Симаков А.А. в рамках своих полномочий, предусмотренных действующим уголовно-процессуального законом, активно участвовал в судебном заседании, в том числе, в исследовании доказательств поддерживал ходатайства своего подзащитного, самостоятельно заявлял ходатайства о признании доказательств недопустимыми и о предоставлении доказательств стороны защиты, выступал в прениях сторон, обжаловал приговор в апелляционном порядке, при этом всегда высказывал позицию соответствующую занятой осужденным ФИО46 по отношению к предъявленному ему обвинению и разрешаемым процессуальным вопросам. Принимая во внимание, что в апелляционной жалобе с дополнениями осужденный не приводит конкретных сведений о том, вчем именно позиция защиты, высказываемая адвокатом Симаковым А.А. не совпадает с его собственной, отсутствие данных о том, что адвокат Симаков А.А. недобросовестно исполнял свои обязанности, а также то, что в судебном заседании апелляционного суда осужденный об отказе от услуг участвующего в нем защитника Симакова А.А., не заявлял, у судебной коллегии не имеется оснований утверждать, что указанный защитник непрофессионально, без учета позиции осужденного, осуществлял защиту ФИО1, чем было нарушено его право на защиту.

Не может согласиться судебная коллегия и с утверждением осужденного о нарушении его права на защиту, т.к. судом необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства о допуске в качестве защитников наряду с адвокатом ФИО50, ФИО51 и ФИО52 Так, в соответствии с ч.2 ст.49 УПК РФ суд вправе, но не обязан допустить в качестве защитника осужденного наряду с адвокатом одного из его близких родственников или иное лицо, о допуске которого ходатайствует осужденный. По смыслу закона при разрешении ходатайства осужденного, заявленного в соответствии с ч. 2 ст. 49 УПК РФ суду следует проверять отсутствие обстоятельств, указанных в ст.72 УПК РФ, учитывать характер, особенности обвинения, а также согласие и возможность данного лица осуществлять в установленном законом порядке защиту прав и интересов осужденного и оказывать ему юридическую помощь при производстве по делу. Из протокола судебного заседания видно, что отказывая в удовлетворении многочисленных ходатайств подсудимого ФИО1 о допуске защитников наряду с адвокатами, суд верно исходил из того, что право на защиту осужденного обеспечено путем участия в заседании суда лиц, имеющих статус адвоката, а профессиональные возможности лиц, о допуске которых в качестве защитников наряду с адвокатом, а ряде заявлений и в качестве единственных защитников, ходатайствовал осужденный, учитывая отсутствие у них юридического образования, характер и особенности обвинения, предъявленного подсудимому, не позволяют данным лицам осуществлять в установленном законом порядке защиту его прав и интересов и оказывать ему надлежащую юридическую помощь при производстве по делу. Судебная коллегия соглашается с указанными выводами и, полагает необходимым отметить, ФИО50, ФИО51, ФИО52 лично в судебные заседания не являлись, а следовательно, суд не имел возможности удостовериться в личностях указанных лиц и установить отсутствие обстоятельств, указанных в ст.72 УПК РФ, как препятствующих участию в уголовном деле в качестве защитника.

Безосновательны и доводы осужденного о нарушении его права на защиту в связи с тем, что суд вместо разрешения ходатайства стороны защиты о приобщении к материалам уголовного дела заключения специалиста, удовлетворил ходатайство государственного обвинителя о допросе ФИО19 в качестве свидетеля, при этом, не разъяснил ему его права и ответственность предусмотренные ст.58 УПК РФ. Так из протокола судебного заседания не усматривается, что до заявления государственным обвинителем ходатайства о допросе ФИО19, сторона защиты заявляла о допросе этого же лица в качестве специалиста. Поскольку на момент допроса ФИО19 в качестве специалиста органам предварительного следствия ил судом не привлекался, исполненный им документ, поименованный заключение специалиста, в указанном процессуальном качестве к уголовному делу не приобщался, оснований для допроса ФИО19 в качестве специалиста с разъяснением ему соответствующих прав, у суда не имелось. При таких обстоятельствах, допрос указанного лица в качестве свидетеля не противоречит требованиям уголовно-процессуального закона. При этом, т.к. ФИО19 был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний и сторона защит не была ограничена в возможности задавать ему вопросы и получать ответы, судебная коллегия не усматривает каких-либо нарушений прав осужденного на защиту и соблюдение равенства сторон.

Несостоятельными также являются все доводы осужденного и его защитников о нарушении судом права на защиту осужденного и несоблюдении гарантий равенства прав участников уголовного процесса, в связи с не рассмотрением и не удовлетворением судом ходатайств, заявленных стороной защиты.

Как следует из материалов судебного производства по уголовному делу и протокола судебного заседания все обращения и ходатайства стороны защиты были рассмотрены и разрешены судом первой инстанции в точном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Удовлетворяя или оставляя без удовлетворения ходатайства сторон, суд привел в соответствующих постановлениях мотивы принимаемых решений, которые судебная коллегия находит законными и обоснованными. Отклонение ходатайств не препятствовало рассмотрению дела по существу и не влияло на полноту и достаточность представленных доказательств, для установления вины осужденного.

Утверждение апеллянтов о том, что неоднократно заявленные стороной защиты ходатайства о признании ряда доказательств недопустимыми оставлено судом до вынесения итогового решения по уголовному делу, но в приговоре суд не дал оценку приведенным доводам, безосновательно, поскольку в приговоре суд дал оценку всем оспариваемым стороной защиты в ходе судебного следствия доказательствам.

Несогласие авторов жалоб с существом и мотивировкой промежуточных решений суда, в том числе об отказе в удовлетворении четырех ходатайств о признании ряда доказательств недопустимыми; об оглашении показаний свидетеля ФИО31, о приобщении к материалам уголовного дела заключений специалиста ФИО19, полученных по обращениям адвокатов ФИО67 и Симакова А.А., не свидетельствует об их незаконности и необоснованности, как и о нарушении судом принципов справедливого судопроизводства, в том числе, и по смыслу ч.1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, состязательности и равноправия сторон, а также об обвинительном уклоне суда и ограничении прав стороны защиты.

Кроме того, из протокола судебного заседания видно, что при решении председательствующим вопроса о возможности окончания судебного следствия, стороны, в том числе подсудимый ФИО1 и его защитник, как и другие стороны, не возражали против окончания судебного следствия, ходатайств о дополнении судебного следствия не заявляли (т. 21л.д.267).

С учетом всего вышеизложенного, суд апелляционной инстанции полагает, что вопреки всем утверждениям осужденного, при проведении судебного разбирательства в отношении него принципы уголовного судопроизводства, в том числе обеспечение права на защиту и равноправия сторон, гарантированные Конституцией Российской Федерации (стст.48,123) и нормами Уголовно-процессуального кодекса РФ (ст.ст.15,16), судом первой инстанции соблюдены.

Вопреки доводам апелляционной жалобы с дополнениями осужденного ФИО1, апелляционной жалобы с дополнением адвоката Симакова А.А. нарушений уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого судебного решения в отношении осужденных по делу, в том числе права на защиту и на справедливое судебное разбирательство, и влекущих отмену приговора, не установлено.

Указание в апелляционных жалобах и выступлениях стороны защиты в заседании суда апелляционной инстанции о том, что приговор является незаконным, необоснованным, немотивированным, постановленным с нарушениями уголовного и уголовно-процессуального закона, влекущими его отмену, основанным на предположениях, декларативны и опровергаются содержанием оспариваемого приговора, который, с учетом вносимых изменений, соответствует требованиям уголовного и уголовно- процессуального закона.

В том числе, с учетом вносимых изменений, обжалуемый приговор соответствует требованиям стст.297, 307 УПК РФ. В нем указаны обстоятельства преступных деяний, установленные судом, проанализированы доказательства, обосновывающие выводы суда о виновности осужденных, и мотивированы выводы относительно квалификации преступлений. Каких-либо противоречий в выводах судом не допущено, таковые основаны на достоверных доказательствах и полностью соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Доводы апелляционной жалобы с дополнением осужденного о том, что приговоре отсутствует анализ доказательств в отношении каждого состава преступления, в котором ФИО1 признан виновным, а так же анализ всех доказательств, которые были исследованы в судебном заседании, не указано, какая совокупность доказательств является достаточной для признания его виновным в совершении 4 составов преступлений, приговор не содержит отдельного анализа доказательств в отношении ФИО1, и в отношении ФИО2 по преступлению, предусмотренному п.«а» ч.2 ст. 127 УК РФ, носят надуманный характер и сами по себе не свидетельствуют о незаконности приговора, не вызывают сомнения в правильности выводов суда первой инстанции о доказанности событий преступлений, причастности осужденных и их виновности в инкриминированных каждому деяниях.

Оснований для отмены приговора, в том числе по доводам, изложенным в апелляционном представлении с дополнением; апелляционной жалобе адвоката ФИО62, поданной в интересах представителя несовершеннолетних потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5 – ФИО3; апелляционной жалобе с дополнениями осужденного ФИО1; апелляционной жалобе с дополнением адвоката Симакова А.А., - не имеется.

Психическое состояние осужденных в момент совершения инкриминированных им деяний исследовалось судом. С учетом выводов заключений судебно-психиатрических экспертиз № 512 от 31.05.2017г. и № 1064 от 18.10.2017г. в отношении ФИО1, № 256 от 04.08.2017г. в отношении ФИО2, у судебной коллегии не имеется оснований сомневаться в их вменяемости.

Наказаниеосужденной ФИО2 назначено судом с учетом положений ст.ст. 60, 61 УК РФ, характера и степени общественной опасности совершенного преступления, относящегося к категории средней тяжести; личности осужденной, которая характеризуется в целом положительно, отмечена наградами, в том числе, за заслуги в защите прав и свобод граждан, за долголетний добросовестный труд, имеет ряд хронических заболеваний, на спецучетах у врача-нарколога и врача-психиатра не состоит, иждивенцев не имеет; наличия обстоятельств, смягчающих наказание и отсутствия отягчающих наказание обстоятельств; влияния назначенного наказания на исправление осужденной и на условия жизни ее семьи.

Обстоятельствами, смягчающими наказание ФИО2 в соответствии с п.«и» ч.1 ст.61 УК РФ, суд обоснованно признал явку с повинной, активное способствование в раскрытии преступления, а также в силу ч.2 ст.61 УК РФ, - состояние ее здоровья.

Утверждение в апелляционной жалобе представителя законного представителя несовершеннолетних потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5 адвоката ФИО62, что судом не должна была учитываться в качестве смягчающего вину обстоятельства ФИО2 явка с повинной, с которой она обратилась уже после того как ФИО1 дал явку с повинной и признательные показания, несостоятельно, т.к. не основано на исследованных доказательствах.

Как видно из уголовного дела, явка с повинной ФИО2, в которой она сообщила о совершении совместного с ФИО1 незаконного лишения свободы ФИО17 была оформлена соответствующим протоколом 08.04.2017г. в 13 час. 00 мин. (т. 9 л.д.76). Протокол явки с повинной ФИО1 был оформлен 08.04.2017г. в 11 час. 30мин, по факту убийства ФИО17, о совершении незаконного лишения её свободы осужденный в явке с повинной не сообщал (т.9 л.д. 89), о своем участи и совместно с ФИО18 в незаконном лишении свободы ФИО17 осужденный сообщил только при допросе в качестве подозреваемого 08.04.2017г. в период с 19 час. 07 мин. до 19 час.48 мин.( т.9 л.д.235-237). Таким образом, признание судом явки с повинной ФИО2 в качестве смягчающего наказание обстоятельства соответствует требованиям закона.

Дополнительно представленные в заседании апелляционного суда сведения, подтверждающие заболевания, перенесенные ФИО2 в 2021г., не влияют на справедливость приговора, поскольку состояние здоровья осужденной признано обстоятельством, смягчающим ее наказание.

Обстоятельств отягчающих наказание в соответствии со ст. 63 УК РФ судом не установлено. Назначение наказания в виде лишения свободы судом в приговоре мотивировано (т.22 л.д.55), сторонами выводы суда относительно вида наказания, назначенного осужденной ФИО2, не оспариваются.

Размер наказания ФИО2 фактически определен с учетом требований ч.1 ст.62 УК РФ. Некорректное указание суда о том, что положения указанной нормы закона применяются при назначении ФИО2 наказания по преступлению, предусмотренному ч.1ст.105 УК РФ, обвинение в совершении которого ей не предъявлялось, как и отсутствие в приговоре ссылки на применение положений ч.1 ст.62 УК РФ при назначении осужденной наказания за совершение преступления, предусмотренного п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ, при условии фактического выполнения требований данной статьи, не влияют на законность, обоснованность и справедливость приговора, и не являются основанием для его отмены или изменения в апелляционном порядке.

Вопреки доводам апелляционного представления и апелляционной жалобы адвоката ФИО62, судом в приговоре указано в силу каких обстоятельств он пришел к выводу о возможности исправления подсудимой без реального исполнения наказания в виде лишения свободы и мотивировано применение положений ст.73 УК РФ (т.22 л.д. 55-56). Судебная коллегия полагает приведенные мотивы основанными на требованиях уголовного закона, т.к. все обстоятельства, подлежащие учету при назначении наказания, были учтены судом в полной мере, а потому не усматривает оснований для их переоценки и усиления наказания ФИО2

Апелляционные доводы адвоката ФИО62 о том, что судом не учтено, что именно действия ФИО2 привели к наступившим последствиям в виде убийства ФИО17; участие ФИО2 в совершении преступлений играло ключевую роль: она руководила действиями ФИО1 при лишении свободы ФИО17; по её указанию ФИО17 была перевезена ФИО1 с одной квартиры в другую, для сокрытия факта лишения свободы ФИО17; на автомобиле принадлежащем ФИО2, с её согласия, ФИО1 совместно со свидетелем вывезли труп ФИО17 в лесополосу, где захоронили, - на справедливость назначенного осужденной наказания не влияют, поскольку, как видно из предъявленного ФИО2 обвинения, совершение преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ, а также вышеприведенных действий, её не инкриминировалось.

Указание в апелляционной жалобе адвоката ФИО62, что судом не верно установлен мотив действий ФИО2, как употребление ФИО17 наркотических средств, что ФИО2 укрывала в течение нескольких дней факт того, что её дочь ФИО17 убита, хотя ей было об этом достоверно известно от ФИО1, не ставит под сомнение выводы суда о возможности достижения целей наказания при применении условного осуждения, т.к. в силу ст.60 УК РФ не указанные обстоятельства не учитываются при определении вида и меры наказания осужденному.

Все доводы дополнительные доводы адвоката ФИО62 в заседании суда апелляционной инстанции относительно не возмещения осужденной материального и морального вреда потерпевшим, не установления памятника на могиле дочери и т.п., не являются основанием для назначения реального лишения свободы, как не основанные на законе.

С учетом изложенного, доводы апелляционного представления с дополнением и все доводы апелляционной жалобы адвоката ФИО62, сводящиеся к утверждению о необходимости усиления наказания ФИО2, удовлетворению не подлежат.

Наказание осужденному ФИО1 назначено судом с учетом положений ст.ст. 60, 61 УК РФ, характера и степени общественной опасности совершенных преступлений; личности осужденного, который характеризуется в целом положительно, о наличии у него хронических заболеваний суду не сообщил, на спецучетах у врача-нарколога и врача-психиатра не состоит, имеет на иждивении несовершеннолетнего ребенка, а также ребенка, которому в настоящее время уже исполнилось 19 лет, но он проходит обучение в высшем учебном заведении, и нуждается в финансовой поддержке; наличия обстоятельств, смягчающих наказание и отсутствия отягчающих наказание обстоятельств; влияния назначенного наказания на исправление осужденной и на условия жизни его семьи.

Обстоятельств, отягчающих наказание подсудимого ФИО1, в соответствии со ст. 63 УК РФ, судом не установлено.

Обстоятельствами, смягчающими наказание ФИО1 суд обоснованно признал явку с повинной по преступлению, предусмотренному ч. 1 ст. 105 УК РФ (п.«и» ч.1 ст.61 УК РФ), а также в силу ч.2 ст.61 УК РФ, - наличие у него иждивенцев.

Вместе с тем, при назначении ФИО1 наказания суд не обсудил вопрос о наличии такого смягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного п.«и» ч.1 ст.61 УК РФ, как активное способствование раскрытию и расследованию преступлений. Согласно материалам уголовного дела, после задержания ФИО1 полностью признавал свою вину по всем инкриминируемым ему деяниям, давал признательные показания об обстоятельствах совершения преступлений как на территории Королевства Таиланд, так и в г.Геленджике Краснодарского края, своей роли в их совершении, подтвердил свои показания о незаконном лишении свободы и убийстве ФИО17 на месте, указав время, способ и иные обстоятельства имеющие значение для уголовного дела. Таким образом, осужденный ФИО1 предоставил органам следствия информацию, в том числе, ранее неизвестную о совершенных им преступлениях, которая имела значение для их раскрытия и расследования. Признательные и исчерпывающие показания, данные ФИО1 на предварительном следствии при допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого использованы судом при вынесении и обвинительного приговора в отношении него и ФИО2 По смыслу закона, активное способствование раскрытию и расследованию преступления состоит в добровольных и активных действиях виновного, направленных на сотрудничество со следствием, и может выражаться в том, что он предоставляет органам следствия информацию, до того им неизвестную, об обстоятельствах совершения преступления и дает правдивые, полные показания, способствующие расследованию. Кроме того, обсудив при назначении наказания ФИО1 вопрос о наличии такого смягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного п.«к» ч.1 ст.61 УК РФ, как возмещение ущерба, причиненного преступлением, и обоснованно придя к выводу об его отсутствии, суд безосновательно не рассмотрел вопрос о возможности признания частичного возмещения ущерба потерпевшим в качестве смягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного ч.2 ст.61 УК РФ, поскольку в ходе судебного заседания установлен факт перечисления ФИО1 Потерпевший №5 и Потерпевший №4, а также Потерпевший №2 денежных средств, в целях оказания материальной помощи и моральной поддержки, в сумме 30000 руб. и 50000 руб., соответственно. На основании вышеизложенного, судебная коллегия полагает необходимым приговор суда в отношении ФИО1 изменить, признать по всем преступлениям смягчающим наказание обстоятельством, предусмотренное п. «и» ч.1 ст.61 УК РФ - активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, и на основании ч.2 ст.61 УК РФ частичное возмещение ущерба. С учетом дополнительно установленных смягчающих обстоятельств, а также принимаемого судебной коллегией решения об исключении из осуждения ФИО1 по п.«б» ч.3 ст.163 УК РФ квалифицирующего признака совершения преступления «с применением насилия», данных о личности осужденного и смягчающих наказание обстоятельств, установленных судом первой инстанции, при отсутствии отягчающих наказание обстоятельств, с применением ч.1 ст.62 УК РФ, смягчить назначенное осужденному наказание, как за каждое преступление, так и по совокупности преступлений на основании ч.3 ст.69 УК РФ и ч.5 ст.69 УК РФ, а апелляционное представление с дополнением, апелляционная жалоба с дополнениями осужденного ФИО1, апелляционная жалоба с дополнением адвоката Симакова А.А. подлежат частичному удовлетворению. Иных смягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных ст.61 УК РФ, судебной коллегией не установлено. Апелляционные доводы осужденного ФИО1, как и дополнительные доводы адвоката Соснина Д.В. в заседании суда апелляционной инстанции о наличии оснований для признания смягчающим наказание обстоятельством по преступлению, предусмотренному п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ, явки с повинной, в качестве которой сторона защиты расценивает показания ФИО1 при допросе в качестве подозреваемого 08.04.2017г., являются несостоятельными. Как следует из материалов уголовного дела, ФИО1 добровольно в правоохранительные органы с сообщением о совершении им данного преступления не обращался, показания в качестве подозреваемого об обстоятельствах его совершения дал после его задержания сотрудниками полиции, когда последним стало известно о совершении указанного преступления из явки с повинной ФИО2, что следует из вышеприведенного анализа процессуальных документов. Кроме того, позитивное поведение ФИО1, выразившееся в даче признательных показаний, в том числе при допросе в качестве подозреваемого, учтены судебной коллегией при признании смягчающим обстоятельством активного способствования раскрытию и расследованию преступлений. Дополнительно представленные в заседании апелляционного суда сведения, подтверждающие наличие у ФИО1 по состоянию на 2004г. заболеваний; назначение ему пенсии за выслугу лет в соответствии с законодательством Российской Федерации о пенсионном обеспечении военнослужащих и ее размере; получении его матерью ФИО53, 1946 года рождения, на пенсии по старости, - не влияют на справедливость приговора и не влекут смягчения наказания, т.к. не отнесены уголовным законом к безусловно смягчающим наказание. Признание данных обстоятельств смягчающими в силу ч.2 ст.61 УК РФ является правом суда, судебная коллегия оснований для этого не усматривает. Необходимость назначения ФИО1 реального лишения свободы, а также возможность достижения целей наказания без назначения дополнительного наказания в виде ограничения свободы по преступлениям, предусмотренным пп.«а,ж,з» ч.2 ст.126 УК РФ, по п.«б» ч.3 ст.163 УК РФ, по ч.1 ст.105 УК РФ, а по преступлению, предусмотренному по п.«б» ч.3 ст.163 УК РФ, - также, в виде штрафа судом в приговоре мотивирована (т.22 л.д.55). Судебная коллегия находит приведённые мотивы убедительными и основанными на законе. Доводов, опровергающих вывод суда о необходимости назначения реального лишения свободы, в апелляционном представлении с дополнением, апелляционной жалобе адвоката ФИО62, апелляционной жалобе с дополнениями осужденного ФИО1, апелляционной жалобе с дополнением адвоката Симакова А.А., а также в выступлениях сторон в заседании и суда апелляционной инстанции, не приведено. Оснований для применения ч.6 ст.15, ст.64, ст.73 УК РФ суд первой инстанции не усмотрел, с чем соглашается и судебная коллегия. Доводы осужденного ФИО1, сводящиеся к утверждению о том, что размер назначенного ему наказания по п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ должен быть таким же как у осужденной ФИО2, являются субъективным мнением автора апелляционной жалобы, основанным на неверном толковании норм уголовного закона, принципом которого является индивидуализация наказания. Суд правильно установил, что окончательное наказание осужденному ФИО1 должно быть назначено по правилам ч.5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний по настоящему приговору и приговору Владивостокского гарнизонного военного суда от 12.03.2018г. Утверждение осужденного в апелляционной жалобе с дополнениями о необоснованном применении судом указной нормы, в связи с тем, что наказание по приговору Владивостокского гарнизонного военного суда от 12.03.2018г. им отбыто, как и аналогичные им доводы адвоката Соснина в заседании суда апелляционной инстанции, основаны на неверном толковании и уголовного закона. Так как судом верно установлено, что все преступления по настоящему уголовному делу были совершены ФИО1 до вынесения приговора от 12.03.2018г., которым он осужден к лишению свободы реально, то при назначении ему окончательного наказания должна были применяться норма ч.5 ст.69 УК РФ с последующим зачетом наказания, отбытого по первому приговору в окончательное наказание, о чем имеется указание в резолютивной части оспариваемого приговора. Местом отбывания наказания в виде лишения свободы ФИО1, в соответствии с п.«в» ч.1 ст.58 УК РФ, правильно назначена исправительная колония строгого режима.

При этом, судом решен вопрос о зачете времени его содержания под стражей до вступления приговора суда в законную силу в срок лишения свободы по правилам, установленным ст.72 УК РФ и ч.5 ст.69 УК РФ.

Утверждение ФИО1 в апелляционной жалобе с дополнениями о том, что он был задержан 06.04.2017г. со ссылкой на показания свидетелей ФИО20 и Свидетель №1, безосновательны, поскольку, как видно из протокола судебного заседания (т.21 л.д.259-263, 111-120, соответственно), указанные осужденным лица подобных показаний суду не давали. В ходе предварительного следствия (т.10 л.д.112-116) свидетель Свидетель №1 также не указывал на эти обстоятельства.

Апелляционные доводы осужденного о его задержании по настоящему уголовному 07.04.2017г. объективными данными не подтверждены. Как следует из содержащегося в материалах материалов уголовного дела рапорта полицейского ОМВД России по г.Геленджику ФИО5407.04.2017г. в 11 час. 20 мин. ФИО1 был задержан в г.Геленджике как лицо находящееся в федеральном розыске с мерой пресечения арест по уголовному делу № 21/01/0009-06д, которое возбуждено ОП 5 УМВД России по г.Владивостоку 27.01.2006г. (т.9 л.д.65, 59). По настоящему уголовному делу в порядке ст.ст.91,92 УПК РФ ФИО1 задержан 08.04.2017г в 18 час. 00 мин. (т.9 л.д. 178-182), что верно учтено судом при применении ст.72 УК РФ.

Иных сведений и доказательств, не учтённых судом при назначении наказания осужденным ФИО1 и ФИО2, и влияющих на справедливость назначенного им наказания, в апелляционном представлении с дополнением, апелляционной жалобе адвоката ФИО62, апелляционной жалобе с дополнениями осужденного ФИО1, апелляционной жалобе с дополнением адвоката Симакова А.А., не приведено, в выступлениях сторон в суде апелляционной инстанции не высказано, судебная коллегия таковых не усматривает.

С учетом вносимых изменений, суд в полной мере учёл степень общественной опасности и характер совершенных каждым из осужденных преступлений, личности подсудимых, их характеристики, наличие смягчающих наказание обстоятельств и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, поэтому назначенное наказание в полной мере отвечает общим принципам назначения наказания, предусмотренным ст.60 УК РФ и целям назначения наказания, предусмотренным ч.2 ст.43 УК РФ – в связи с чем, судебная коллегия считает его справедливым по отношению к обоим осужденным (ст. 6 УК РФ).

Обстоятельств, позволяющих освободить подсудимых от уголовной ответственности либо от назначенного наказания в соответствии с положениями глав 11, 12 УК РФ судом не установлено, не усматривает таковых и судебная коллегия.

По мнению судебной коллегии все остальные доводы в апелляционном представлении с дополнением, апелляционной жалобе адвоката ФИО62, апелляционной жалобе с дополнениями осужденного ФИО1, апелляционной жалобе с дополнением адвоката Симакова А.А., а также прозвучавшие в выступлениях сторон в заседании суда апелляционной инстанции, не свидетельствуют о незаконности приговора и не вызывают сомнения в правильности выводов суда первой инстанции о доказанности событий преступлений, причастности осужденных к инкриминированным им деяниям, их виновности, и справедливости назначенного наказания.

В соответствии с требованиями п.10 ч.1 ст.299 УПК РФ, п.5 ст.307 УПК РФ суд в приговоре обосновал свои выводы относительно заявленных законным представителем несовершеннолетних потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5 - ФИО3, исковых требований о взыскании с ФИО1 и ФИО2, в пользу каждого потерпевшего компенсации морального вреда в размере 10000 000 руб.

Согласно приговору, гражданский иск ФИО3 был удовлетворен частично: с ФИО1 взыскана денежная компенсации морального вреда в пользу Потерпевший №4– в размере 1000000 руб., в пользу Потерпевший №5 – в размере 1000000 руб.; с ФИО2 денежная компенсации морального вреда в пользу Потерпевший №4 – в размере 25000 руб., в пользу Потерпевший №5– в размере 25000 руб.

Соглашаясь с выводами суда в части разрешения гражданского иска о компенсации морального вреда и размером этой компенсаций, определенной судом в пользу несовершеннолетних потерпевших, судебная коллегия, полагает что суд правильно пришел к выводу о том, что требования, заявленные законным представителем несовершеннолетних потерпевших ФИО3, о компенсации морального вреда являются обоснованными, поскольку Потерпевший №4 и Потерпевший №5. причинены моральные и нравственные страдания в связи с незаконным лишением их матери свободы и её невосполнимой утратой в результате совершенного преступления. При этом суд, руководствуясь ст.ст.151, 1099, 1101 ГК РФ и принимая во внимание фактические обстоятельства причинения вреда, вину ответчиков, принципы разумности и справедливости, обоснованно пришел к выводу о частичном удовлетворении заявленных требований. Вопреки доводам апелляционной жалобы адвоката ФИО62, решение суда по иску законного представителя несовершеннолетних потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5 принято в соответствии с положениями гражданского законодательства Российской Федерации, размер компенсации определен с учетом степени нравственных страданий потерпевших, степени родства по отношению к незаконно лишенной свободы и погибшей ФИО17 (мать), вины осужденных в инкриминируемых каждому из них преступлениях, требований разумности и справедливости, и увеличению, как о том ставится вопрос в апелляционной жалобе адвоката ФИО62, не подлежит.

Все многочисленные доводы адвоката ФИО62, сводящиеся к утверждению о том, что размер компенсации морального вреда занижен, являются субъективным мнением автора апелляционной жалобы, направленным на переоценку выводов суда, оснований для который судебная коллегия не усматривает.

С учетом вносимых изменений, судебная коллегия считает, что требования главы 39 УПК РФ при постановлении приговора судом выполнены; все вопросы, которые подлежали разрешению судом при постановлении приговора, в порядке ст. 299 УПК РФ, судом разрешены правильно.

Приговор, с учетом вносимых изменений, соответствует требованиям ст. 297 УПК РФ, то есть является законным, обоснованным и справедливым.

Руководствуясь ст.ст. 389¹³, 389¹⁵, 389¹⁹, 389²⁰, 389²⁸ УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

Приговор Советского районного суда г.Владивостока от 4 марта 2021г. в отношении ФИО1 и ФИО2,- изменить: Исключить из описательно-мотивировочной части приговора ссылку на показания потерпевшей и свидетеля Потерпевший №3; протокол осмотра трупа от 08.04.2017г.; протокол осмотра места происшествия торгового павильона торгового центра «Стройторг» от 08.04.2017г.; протокол осмотра предметов от 10.08.2017г. в части осмотра товарного чека № 29 от 04.04.2017г.; постановление о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств в части признания и приобщения к уголовному делу в качестве вещественного доказательства товарного чека № 29 от 04.04.2017г.; показания ФИО1, данные при допросе в качестве подозреваемого 08.04.2017г., как на доказательства виновности осужденных. Исключить из осуждения ФИО1 по п. «б» ч.3 ст.163 УК РФ квалифицирующий признак совершения преступления «с применением насилия». Признать обстоятельствами, смягчающими наказание ФИО1 по п.п.«а, ж, з» ч.2 ст.126, п.«б» ч.3 ст.163, п.«а» ч.2 ст.127, ч.1 ст.105 УК РФ на основании п.«и» ч.1 ст.61 УК РФ активное способствование раскрытию и расследованию преступлений; на основании ч. 2 ст. 61 УК РФ частичное возмещение ущерба, причиненного преступлениями. Смягчить ФИО1 наказание, с учетом требований ч. 1 ст. 62 УК РФ: по п.п.«а, ж, з» ч.2 ст.126 УК РФ до 7 лет 4 месяцев лишения свободы, без ограничения свободы; по п.«б» ч.3 ст.163 УК РФ до 8 лет 4 месяцев лишения свободы, без штрафа, без ограничения свободы; по п.«а» ч.2 ст.127 УК РФ до 3 лет 3 месяцев лишения свободы; по ч.1 ст.105 УК РФ в виде 9 лет 4 месяцев лишения свободы, без ограничения свободы. На основании ч.3 ст.69 УК РФ путем частичного сложения назначенных наказаний назначить ФИО1 наказание в виде 16 лет лишения свободы, без штрафа, без ограничения свободы. На основании ч.5 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний по настоящему приговору и приговору Владивостокского гарнизонного военного суда от 12.03.2018г, окончательно назначить ФИО1 18 лет лишения свободы, без штрафа, без ограничения свободы. В остальной части приговор оставить без изменения. Апелляционное представление с дополнением заместителя прокурора Советского района г.Владивостока ФИО16,- удовлетворить частично ; апелляционную жалобу с дополнениями осужденного ФИО1, апелляционную жалобу с дополнением адвоката Симакова А.А.- удовлетворить частично; апелляционную жалобу адвоката Вострикова Ю.В., поданную в интересах законного представителя несовершеннолетних потерпевших Потерпевший №4 и Потерпевший №5, – ФИО3, - оставить без удовлетворения. Апелляционное определение вступает в законную силу с момента провозглашения и может быть обжаловано в вышестоящий суд в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, путём подачи кассационных представления, жалобы в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу приговора, а для осужденных, содержащихся под стражей, - в тот же срок со дня вручения им копий приговора, вступившего в законную силу. Осужденные вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий Т.Н. Щербак

Судьи С.М. Устименко

В. А. Гавриков

Справка: ФИО1 содержится в ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России по ПК, ФИО2 проживает по адресу: <адрес>.