Решение по делу № 8Г-1886/2021 от 21.01.2021

ТРЕТИЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

№ 88-5550/2021

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

город Санкт-Петербург                                                       29 марта 2021 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего             Смирновой О.В.,

судей                         Бушта Л.В., Лепской К.И.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-1981/2020 по иску Беляева Юрия Федоровича к Беляеву Андрею Федоровичу, нотариусу Медведеву Сергею Анатольевичу о признании недействительным отказа от обязательной доли наследства, применении последствий недействительности сделки, по иску третьего лица Беляева Ю.Ф. к Беляеву А.Ф., нотариусу Медведеву С.А. об установлении факта принятия наследства, признании недействительным отказа от обязательной доли наследства, применении последствий недействительности сделки, признании права собственности на долю в праве в квартире по кассационной жалобе Беляева Ю.Ф. на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 14 октября 2020 г.

Заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Смирновой О.В., выслушав объяснения Беляева Ю.Ф., представителя Беляева А.Ф. Савостьянова В.Ю., действующего по доверенности от 1 марта 2021 г., судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

первоначально Беляев Ю.Ф., действуя в интересах недееспособного Беляева Ф.П., обратился в суд с иском к Беляеву А.Ф., нотариусу Медведеву С.А., просил признать отказ Беляева Ф.П. от обязательной доли наследства Беляевой Е.В., изложенный в заявлении от 28 апреля 2016 г., недействительным в силу его ничтожности согласно части 2 статьи 1157 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – Гражданский кодекс), применить последствия недействительности ничтожной сделки путём признания недействительным свидетельства о праве на наследство по завещанию, выданному нотариусом Медведевым С.А. 25 мая 2016 г. Беляеву А.Ф. в части обязательной доли нетрудоспособного супруга наследодателя Беляева Ф.П. в отношении жилого помещения, расположенного по адресу: <адрес> (далее – квартира, жилое помещение), признать за Беляевым Ф.П. право собственности на долю в квартире.

29 июля 2019 г. Беляев Ф.П. умер, производство по делу приостановлено до определения круга наследников после его смерти.

Определением Красносельского районного суда города Санкт-Петербурга от 18 февраля 2020 г. удовлетворено заявление о процессуальном правопреемстве, произведена замена истца с Беляева Ф.П. на наследника по закону первой очереди, сына Беляева Ю.Ф.

Решением Красносельского районного суда города Санкт-Петербурга от 18 февраля 2020 г. в удовлетворении исковых требований Беляева Ю.Ф. отказано.

Определением Санкт-Петербургского городского суда от 14 апреля 2020 г. определение Красносельского районного суда Санкт-Петербурга от 18 февраля 2020 г. в части процессуального правопреемства отменено.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 14 июля 2020 г. суд перешёл к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции без учёта особенностей, предусмотренных главой 39 Гражданского процессуального кодекса, поскольку обжалуемым решением затрагиваются права и законные интересы Беляева Ю.Ф. – наследника по закону, который принял наследство и, как следствие, имеет законный интерес в рассматриваемом споре, что согласно пункту 4 части 4 статьи 330 того же Кодекса является безусловным основанием для отмены постановленного по делу решения.

При рассмотрении дела по правилам производства в суде первой инстанции Беляев Ю.Ф. привлечён к участию в деле третьим лицом, не заявляющим самостоятельных требований относительно предмета спора, предъявившим в последующем самостоятельный иск к Беляеву А.Ф., нотариусу Медведеву С.А., в котором, уточнив требования, просил признать отказ Беляева Ф.П. от обязательной доли наследства недействительным в силу ничтожности согласно части 2 статьи 1157 Гражданского кодекса и применить последствия ничтожной сделки – признать свидетельство о праве на наследство от 25 мая 2016 г. <адрес>6, выданное нотариусом Медведевым С.А. Беляеву А.Ф., недействительным; признать право собственности Беляева А.Ф. на 1/3 долю квартиры прекращённым, регистрацию права собственности – недействительной; признать Беляева Ф.П. фактически принявшим наследство после смерти супруги Беляевой Е.В.; признать право собственности Беляева Ф.П. на 1/3 долю квартиры; признать право собственности Беляева Ю.Ф. на 1/6 долю квартиры в порядке наследования по закону; взыскать с ответчика Беляева А.Ф. государственную пошлину.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 14 июля 2020 г. в порядке статьи 44 Гражданского процессуального кодекса произведена замена истца Беляева Ф.П. правопреемником Беляевым Ю.Ф.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 14 октября 2020 г. решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение, которым в удовлетворении исковых требований Беляева Ю.Ф., как истца и третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, к Беляеву А.Ф., нотариусу Медведеву С.А. отказано.

В кассационной жалобе Беляева Ю.Ф. ставится вопрос об отмене судебного постановления.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для отмены или изменения судебного постановления, предусмотренных статьёй 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – Гражданский процессуальный кодекс).

Судом при рассмотрении дела установлено, что в квартире с 13 августа 1974 г. зарегистрированы и постоянно проживали Беляева Е.В. (снята с регистрационного учёта 30 июня 2006 г. в связи со смертью), её супруг Беляев Ф.П., сын Беляев А.Ф. (снят с регистрационного учёта 23 мая 1984 г., выбыл в Российскую Армию, вновь зарегистрирован по месту жительства с 5 июня 1984 г.), а также с 30 ноября 2000 г. – сын Беляев Ю.Ф.

Согласно договору передачи квартиры в собственность граждан от 19 января 1994 г. А-12700-94 жилое помещение передано в совместную собственность Беляева Ф.П., Беляевой Е.В., Беляева А.Ф.

На основании договора дарения от 8 сентября 2016 г. № 3/м-5519 Беляев Ф.П. подарил принадлежавшую ему 1/3 долю в праве собственности на квартиру Беляеву А.Ф.

6 июня 2006 г. умерла Беляева Е.В., после которой на основании заявления Беляева Ю.Ф. от 27 февраля 2014 г. открыто наследственное дело №.

23 марта 2015 г. заявление о принятии наследства по завещанию от 19 апреля 1994 г. подано Беляевым А.Ю.

11 мая 2016 г. в материалы наследственного дела представлено заявление Беляева Ф.П. от 28 апреля 2016 г., удостоверенное нотариусом нотариального округа Санкт-Петербурга Мухиным О.И., которым заявитель уведомил, что причитающееся ему наследство, по всем основаниям, после умершей супруги Беляевой Е.В. не получал и получать не намерен. Состав наследства ему известен. На наследство не претендует, обязательную долю в порядке статьи 1149 Гражданского кодекса выделять не будет (т. 1 л. д. 89).

25 мая 2016 г. нотариусом Медведевым С.А. выдано свидетельство о праве на наследство по завещанию Беляеву А.Ф. на 1/3 долю квартиры.

Согласно приобщённой к материалам дела копии заключения комиссии судебно-психиатрических экспертов от 14 февраля 2019 г. № 803.237.1, выполненного в рамках рассмотрения гражданского дела № 2-27/2019 на основании определения Красносельского районного суда города Санкт-Петербурга от 11 января 2019 г., следует, что в 2003 году у Беляева Ф.П. отмечалось «<данные изъяты> в 2004 году констатировалась <данные изъяты>. В 2010 году терапевтом у Беляева Ф.П. диагностирована «<данные изъяты> в 2011 году данный диагноз терапевтом также подтверждён с указанием <данные изъяты>. Консультации психиатра не рекомендовались. Объективной медицинской документации на период 2015–2016 года не представлено. С июня 2017 года он наблюдался психиатром уже в связи с <данные изъяты>. Таким образом, оценить степень интенсивности изменений психики Беляева Ф.П. при заключении договора дарения квартиры от 8 сентября 2016 г. не представляется возможным.

Разрешая спор по правилам производства в суде первой инстанции и отказывая в удовлетворении исковых требований Беляева Ю.Ф. к Беляеву А.Ф., нотариусу Медведеву С.А., суд апелляционной инстанции, руководствуясь положениями частей 1 и 2 статьи 1149, части 1 статьи 1158 Гражданского кодекса, принимая во внимание, что заявление Беляева Ф.П. от 28 апреля 2016 г. об отказе от наследства по всем основаниям не содержит указания на отказ от обязательной доли в наследстве в пользу конкретного лица, в том числе ответчика Беляева А.Ф., являющегося наследником Беляевой Е.В. по завещанию, не усмотрел оснований полагать такой отказ противоречащим положениям статьи 1158 Гражданского кодекса, равно как и признания такого отказа недействительным по основаниям, предусмотренным статьёй 177 Гражданского кодекса, поскольку истцом в нарушение требований статьи 56 Гражданского процессуального кодекса не представлено относимых и допустимых доказательств того, что Беляев Ф.П. при подаче заявления об отказе от наследства не был способен понимать значение своих действий и руководить ими, ходатайств о назначении по делу судебной психолого-психиатрической экспертизы Беляева Ф.П., в том числе посмертной, не заявлялось.

Разрешая по существу исковые требования Беляева Ю.Ф., как третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, суд апелляционной инстанции, руководствуясь статьями 1152, 1153 Гражданского кодекса, исходил из того, что сам по себе факт проживания Беляева Ф.П. в квартире и несения расходов по содержанию жилого помещения не может однозначно свидетельствовать о принятии им наследственного имущества после умершей супруги Беляевой Е.В., факт принятия наследства опровергается буквальным содержанием заявления Беляева Ф.П. об отказе от наследства от 28 апреля 2016 г., пришёл к выводу о недоказанности фактического принятия Беляевым Ф.П. после смерти супруги наследственного имущества и, как следствие, отказал в удовлетворении данного требования и производных от него требований.

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции не усматривает оснований не согласиться с данными выводами суда апелляционной инстанции, основанными на правильном применении вышеуказанных норм материального права.

Ставя вопрос об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда Беляев Ю.Ф. в кассационной жалобе указывает на незаконность внесудебного отказа наследника от наследства, фактически принятого им путём подачи заявления нотариусу.

С данным доводом согласиться нельзя.

Действительно, частью 2 статьи 1157 Гражданского кодекса предусмотрено, что наследник вправе отказаться от наследства в течение срока, установленного для принятия наследства (статья 1154), в том числе в случае, когда он уже принял наследство.

Если наследник совершил действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства (часть 2 статьи 1153 Гражданского кодекса), суд может по заявлению этого наследника признать его отказавшимся от наследства и по истечении установленного срока, если найдёт причины пропуска срока уважительными.

Между тем, совокупности условий, при которых законодатель допускает отказ от наследства в судебном порядке, судом не установлено – третьим лицом не доказан факт принятия наследства его отцом после смерти супруги.

Фактическое принятие наследства подтверждается такими действиями наследника, из которых усматривается, что наследник не отказывается от наследства, а выражает волю приобрести его. Поскольку приведённый в статье 1153 Гражданского кодекса перечень действий носит общий характер, не является исчерпывающим, оценка конкретных действий, совершённых наследником, с точки зрения, можно ли их считать действиями, свидетельствующими о фактическом принятии наследником наследства, принадлежит суду.

Действия по фактическому принятию наследства могут быть совершены как самим наследником, так и иными лицами по его поручению, при этом из характера таких действий должно вытекать, что именно наследник намерен принять наследство.

Как разъяснено в пункте 34 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. № 9 «О судебной практике по делам о наследовании», наследник, принявший наследство, независимо от времени и способа его принятия считается собственником наследственного имущества, носителем имущественных прав и обязанностей со дня открытия наследства вне зависимости от факта государственной регистрации прав на наследственное имущество и её момента (если такая регистрация предусмотрена законом).

Таким образом, закон связывает момент возникновения у наследника права собственности на наследственное имущество с моментом открытия наследства в случае, если наследство было принято в порядке и способами, установленными законом.

Однако указанных обстоятельств судом не установлено.

Доводы кассационной жалобы о нарушении судом апелляционной инстанции при рассмотрении дела по правилам производства в суде первой инстанции порядка исследования доказательств по делу, что, по мнению истца, отнесено к компетенции суда первой инстанции ввиду привлечения к участию в деле его в ином процессуальном статусе, основаны на неправильном применении статьи 327, части 5 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса без учёта разъяснений, данных в пунктах 21–43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции».

Доводы кассационной жалобы о неправильном толковании судом содержания отказа от обязательной доли наследства, доказанности фактического принятия Беляевым Ф.П. наследства после смерти супруги и иные доводы направлены на переоценку установленных судом обстоятельств, что в силу части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса не отнесено к компетенции суда кассационной инстанции.

При таких обстоятельствах, а также учитывая общепризнанный принцип правовой определенности, являющийся одним из условий права на справедливое судебное разбирательство, предусмотренный статьёй 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены вступившего в законную силу судебного акта.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 14 октября 2020 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Беляева Юрия Федоровича – без удовлетворения.

Председательствующий

судьи