Решение по делу № 2-93/2022 (2-2265/2021;) от 03.09.2021

Дело № 2-93/2022

                Решение суда в окончательной форме изготовлено 11 апреля 2022 года

                     РЕШЕНИЕ

         ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

г. Верхняя Пышма                                06 апреля 2022 года

    Верхнепышминский городской суд Свердловской области в составе: председательствующего судьи – Мочаловой Н.Н.

с участием помощника прокурора г. Верхняя Пышма – Бажуковой А.С.

при секретаре – Полянок А.С.

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Комарова Анатолия Викторовича, действующего в интересах несовершеннолетних детей ФИО5, ФИО6 к Государственному автономному учреждению здравоохранения (ГАУЗ) Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» о компенсации морального вреда,

                    УСТАНОВИЛ:

    Комаров А.В., действуя в интересах несовершеннолетних детей: ФИО5,ДД.ММ.ГГГГ года рождения, ФИО6, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, обратился в суд с иском к Государственному автономному учреждению здравоохранения (ГАУЗ) Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» о компенсации морального вреда в размере по 5 000 000 рублей в пользу каждого.

    В обоснование своих требований ссылается на то, что ДД.ММ.ГГГГ умерла ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, которая является родной сестрой несовершеннолетних: ФИО5 и ФИО6.

Смерть ФИО2 наступила при следующих обстоятельствах:

ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 упала на улице. Прохожими была вызвана бригада скорой медицинской помощи (СМП), которая доставила ФИО2 в приемное отделение ГАУЗ СО «Верхнепышминская центральная городская больница им. П.Д.Бородина». По приезду в больницу, родителям сообщили, что у ФИО2 произошел приступ эпилепсии и на следующий день необходимо сделать магнитно-резонансную томографию (МРТ) головы.

В этот же день, в ООО «Лечебно-диагностический центр Международного института биологических систем» (ООО «ЛДЦ МИБС), расположенном по адресу: <адрес>, ФИО2 была проведена магнитно-резонансная томография, обнаружена острая эпудуральная гематома в правой средней черепной ямке. Бригадой СМП ФИО2 доставлена в МАУ «Центральная городская клиническая больница № 23». При этом, бригадой СМП был установлен правильный диагноз черепно-мозговой травмы, внутричерепной гематомы.

В МАУ «ЦГКБ № 23» ФИО2 была дополнительно обследована: выполнена компьютерная томография (далее-КТ) головного мозга, проведено лабораторное обследование и осмотры врачами специалистами, в том числе, врачом нейрохирургом. По результатам обследования, в том числе КТ головного мозга, ФИО2 был установлен диагноз: «Менингиома правой средней черепной ямки с кровоизлиянием».

Из МАУ «ЦГКБ № 23» бригадой СМП ФИО2 была госпитализирована в нейрохирургическое отделение МАУЗ «Городская клиническая больница № 40» (далее- МАУЗ ГКБ № 40), где было проведено клинико-лабораторное обследование, выполнена МРТ головного мозга (ДД.ММ.ГГГГ), при которой было установлено наличие <данные изъяты>, явившейся показанием для хирургического удаления данной <данные изъяты>

ДД.ММ.ГГГГ ФИО2, заведующим вторым нейрохирургическим отделением МАУЗ ГКБ № Шамовым А.Ю., выполнена операция: <данные изъяты>. После операции Шамов А.Ю. сообщил, что операция прошла успешно, без отклонений.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 жаловалась на головные боли, но начинала вставать и передвигаться.

ДД.ММ.ГГГГ по решению врачей Шамова А.Ю. (зав. отделением и лицо, проводившее операцию) и Поповой М.И. (лечащий врач) ФИО2 рекомендовали поехать домой, без выписки, с необходимостью посещения МАУЗ ГКБ № 40 для проведения перевязок.

За выходные дни (ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ) состояние ФИО2 было удовлетворительным. Она двигалась, кушала, спала, однако <данные изъяты>, в связи с чем, родители связались с лечащим врачом Поповой М.И. по телефону, которая сообщила, что в больницу приезжать не нужно и попросила скинуть ей фотографии, после изучения которых сообщила, что ничего страшного нет, отек является последствием операции.

ДД.ММ.ГГГГ они привезли ФИО2 в МАУЗ ГКБ № 40, где ей была сделана перевязка, после чего, они (родители), зашли к врачу Шамову А.Ю., который, в ходе беседы, сообщил о том, что при проведении операции, помимо <данные изъяты> и что все будет хорошо. Следующий прием был назначен на ДД.ММ.ГГГГ, также им сообщили, что в этот же день можно будет забрать выписку, поскольку их ФИО2 числилась находящейся в стационаре.

ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 находилась дома, чувствовала себя хорошо.

ДД.ММ.ГГГГ родители вновь привезли ФИО2 в МАУЗ ГКБ № 40, где ей была сделана перевязка. Выписку не выдали, сообщили, что она готовится в течение месяца. Также была назначена следующая перевязка на ДД.ММ.ГГГГ.

Находясь в вышеуказанные послеоперационные дни в больнице, родители интересовались у Шамова А.Ю., почему дочери не сделано после операции МРТ, на что Шамов А.Ю. им сообщил о необходимости проведения МРТ только через 3 месяца.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 стало плохо, и она скончалась.

После того, как ФИО3 (мать), прибежала домой и увидела дочь в плохом состоянии, она позвонила Шамову А.Ю., который попросил госпитализировать ФИО2 в МАУЗ ГКБ № 40. Врачи СМП на данную просьбу ответили отказом, сославшись на плохое состояние ФИО2, о чем было сообщено Шамову А.Ю., который принял решение приехать в г.Верхняя Пышма к нам домой, где находилась ФИО2. На момент приезда Шамова А.Ю., ФИО2 уже не подавала признаков жизни. При этом, он говорил родителям, что это трагическая случайность, что у ФИО2 <данные изъяты>, и что если бы она находилась в больнице, то ей все равно не смогли бы помочь.

Согласно заключению эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ Верхнепышминского районного отделения ГБУЗ Свердловской области «Бюро судебно – медицинской экспертизы» ФИО13, смерть ФИО2 наступила от <данные изъяты>

По факту смерти ФИО2, в Следственный комитет было подано заявление о ненадлежащем оказании медицинской помощи ФИО2 медицинским персоналом МАУЗ ГКБ № 40.

Постановлением следователя следственного отдела по Верх- Исетскому району г.Екатеринбурга следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Свердловской области ФИО14 от ДД.ММ.ГГГГ. по факту ненадлежащего оказания медицинской помощи ФИО2, было возбуждено уголовное дело №, по признакам состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Постановлением следователя следственного отдела по Верх- Исетскому району г.Екатеринбурга следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Свердловской области ФИО15 от ДД.ММ.ГГГГ. уголовное дело № прекращено по п.2 ч.1 ст.24 Уголовного процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием в деянии состава преступления.

В рамках уголовного дела №, производство по которому было прекращено, проведена комплексная экспертиза по материалам дела.

Согласно заключению № (экспертиза по материалам дела) Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы» от ДД.ММ.ГГГГ-ДД.ММ.ГГГГ, при оказании ФИО2 медицинской помощи в МАУЗ «ГКБ № 40» были допущены следующие дефекты:

диагностики: <данные изъяты>;

технические дефекты операции: <данные изъяты>

дефекты ведения медицинской документации: <данные изъяты>

Считают, что в МАУЗ «ГКБ № 40» ФИО2 медицинская помощь была оказана несвоевременно, неправильно и не в полном объеме. Не в полном объеме, также, были использованы диагностические возможности лечебного учреждения. Допущенные при оказании ФИО2 медицинской помощи технические дефекты операции, не позволили выполнить качественный гемостаз и осуществить контроль гемостаза в послеоперационном периоде, а допущенные дефекты диагностики (в частности, не проведение контрольного МРТ в послеоперационном периоде), не позволили своевременно выявить наличие нарастающей эпидуральной гематомы у ФИО2, что, в совокупности, способствовало наступлению ее смерти, но не являлось ее причиной. Следовательно, между допущенными дефектами диагностики и техническими дефектами операции в МАУЗ «ГКБ № 40» и наступлением смерти ФИО2, имеется причинно-следственная связь, которая имеет признаки непрямой (косвенной), поскольку эти дефекты не являлись причиной смерти пациентки, а были лишь неблагоприятными условиями для ее наступления.

Допущенные дефекты медицинской помощи, которые были установлены экспертами Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бюро судебно – медицинской экспертизы» от ДД.ММ.ГГГГ -ДД.ММ.ГГГГ, и указаны в заключении № (экспертиза по материалам дела), стороной истца не оспариваются.

Однако считают, что имеет место прямая причинно – следственная связь между допущенными дефектами оказания медицинской помощи ГКБ № и смертью ФИО2, в связи с чем, обратились к специалистам АНО «Центр независимых экспертиз, аналитических исследований и правовых консультаций «Лаборатория права» (г. Москва) по вопросу проведения комплексного судебно – медицинского исследования документов (материалов дела) и медицинских документов ФИО2, для установления причинно – следственной связи между допущенными дефектами медицинской помощи, оказанной ФИО2 и ее смертью.

В заключении специалиста (комиссионное судебно – медицинское исследование материалов дела и медицинских документов) от ДД.ММ.ГГГГ АНО «Центр независимых экспертиз, аналитических исследований и правовых консультаций «Лаборатория права» (г. Москва), выполненном специалистами: ФИО16, ФИО17, ФИО18, также были установлены дефекты оказания медицинской помощи ФИО2, которые были допущены как в МАУ «ГКБ № 23», так и в МАУЗ «ГКБ № 40», как на этапе диагностики, на этапе лечения в стационаре, в том числе при проведении операции, так и в послеоперационном периоде.

Кроме того, вышеуказанные специалисты сделали выводы о том, что несвоевременное и неправильное оказание медицинской помощи ФИО2, а также неполнота проведенных диагностических и лечебных мероприятий, нарушение установленных стандартов оказания медицинской помощи, необоснованная «выписка» через 2 дня после проведения тяжелой операции на черепе без контроля ведения в послеоперационном периоде находятся в прямой причинно-следственной связи с развитием осложнений в виде повторного внутричерепного кровотечения с развитием отека и дислокации головного мозга и наступлением смерти ФИО2

Ненадлежащее оказание медицинской помощи, имеющиеся дефекты оказания медицинской помощи находятся в причинно-следственной связи с наступившей смертью ФИО2, в результате чего, им причинен моральный вред.

Считает, что с учетом ст.ст.150, 151, ч.1 ст.1099, ч.ч.1,2 ст.1064, ч.1 ст.1068, ст.1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, характера причиненных нравственных страданий, степени вины причинителя вреда, справедливым и разумным будет требование о взыскании в пользу несовершеннолетних ФИО5 и ФИО6 компенсации морального вреда в размере 10 000 000 рублей: по 5 000 000 рублей в пользу каждого истца.

    Гибель старшей сестры для несовершеннолетних ФИО5 и ФИО6 является необратимым обстоятельством, нарушающим их психическое благополучие, а также право на родственные и семейные связи.

    Между ФИО2, ФИО5 и ФИО6 существовала тесная связь, поскольку ФИО2, как старшая сестра помогала родителям с младшими детьми, занималась их воспитанием, образованием и развитием. ФИО2, ФИО5 и ФИО6 проживали вместе. Утрата старшей сестры является для ФИО5 и ФИО6 тяжелейшим событием и невосполнимой потерей в жизни, причинившими им наивысшей степени нравственные страдания. ФИО5 и ФИО6 очень сильно переживали и переживают по настоящее время, находились и находятся в настоящее время в состоянии стресса и эмоционального расстройства, препятствующего нормальной жизнедеятельности.

ДД.ММ.ГГГГ, в день смерти ФИО2, с ней рядом находился несовершеннолетний брат ФИО5, на его глазах ФИО2 стало плохо, именно он сообщил матери об этом. Ребенок испытал сильный стресс, поскольку старшая сестра фактически умерла на его глазах.

    Решением Верхнепышминского городского суда Свердловской области от ДД.ММ.ГГГГ по делу № 2-203/2021 частично удовлетворены исковые требования ФИО3, ФИО3 к ГАУЗ СО «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» о взыскании компенсации морального вреда. Данное решение суда явилось предметом апелляционного обжалования, и на момент подачи иска в суд, в законную силу не вступило. Определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ по указанному делу назначена судебная медицинская экспертиза.

    Определением Верхнепышминского городского суда Свердловской области от 07.10.2021, (протокольной формы) к участию в деле, в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования, относительно предмета спора, привлечены: Государственное автономное учреждение здравоохранения Свердловской области «Центральная городская клиническая больница № 23 город Екатеринбург» (ГАУЗ СО «ЦГКБ № 23)», Шамов А.Ю., Попова М.И., Месилов С.А., Верхановский В.А., Сафин А.А. (врачи ГАУЗ Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург»).

    Определением Верхнепышминского городского суда Свердловской области от ДД.ММ.ГГГГ, производство по данному гражданскому делу приостановлено до рассмотрения судом апелляционной инстанции гражданского дела № 2-203/2021 (№ 33-8894/2021) по иску ФИО3, Комарова Анатолия Викторовича к Государственному учреждению здравоохранения (ГАУЗ) Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» о компенсации морального вреда.

    Определением Верхнепышминского городского суда Свердловской области от 13.12.2021 производство по данному гражданскому делу возобновлено.

    Определением Верхнепышминского городского суда Свердловской области от 11.02.2022 (протокольной формы) к участию в деле, в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования, относительно предмета спора, привлечена: Доева Ю.К. (врач ГАУЗ Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург»).

    Истец Комаров А.В., действующий в интересах несовершеннолетних: ФИО5, ФИО6, в судебное заседание не явился, хотя о времени, дате и месте судебного разбирательства был извещен надлежащим образом, судебной повесткой, направленной посредством почтовой связи, заказным письмом с уведомлением, а также публично, путем заблаговременного размещения информации на официальном интернет- сайте Верхнепышминского городского суда в сети интернет: http://www.verhnepyshminsky.svd.ru., в соответствии со ст.ст.14 и 16 Федерального закона от 22.12.2008 № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации».

    Как следует из имеющегося в материалах дела письменного заявления, Комаров А.В., действуя в интересах несовершеннолетних ФИО5, ФИО6, просит рассмотреть данное гражданское дело в его отсутствие.

С учетом требований ч.1 ст.48, ч.3,ч.5 ст.167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, мнения лиц, участвующих в деле, и присутствовавших в судебном заседании, суд счел возможным и рассмотрел данное гражданское дело в отсутствие истцов, с участием их представителя Наумовой М.Н., действующей на основании нотариально удостоверенной доверенности № от 28.10.2020.

В судебном заседании представитель истца - Наумова М.Н., действующая на основании нотариально удостоверенной доверенности № от ДД.ММ.ГГГГ, исковые требования Комарова А.В., действующего в интересах несовершеннолетних ФИО5, ФИО6, поддержала в полном объеме, настаивая на их удовлетворении. По обстоятельствам дела дала объяснения, аналогичные – указанным в исковом заявлении.

Представитель ответчика ГАУЗ Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург»- Кокшарова Т.С., действующая на основании доверенности № от ДД.ММ.ГГГГ, в судебном заседании исковые требования признала частично. Дала объяснения, аналогичные – указанным в письменных возражениях на исковое заявление, ссылаясь на то, заявленная к возмещению сумма компенсации морального вреда, завышена, родственные отношения сами по себе не являются достаточным основанием для взыскания компенсации морального вреда, при этом считала, что необходимо учитывать, что несовершеннолетняя ФИО6, в силу своего малолетнего возраста в достаточной мере, с тем, чтобы это отразилось на ее психологическом состоянии, не может осознавать потерю сестры, кроме того, просила учесть длительность времени, по прошествии которого имело место обращение в суд с данным иском о компенсации морального вреда, и то обстоятельство, что в пользу родителей уже взыскана компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда в пользу ФИО3, действующего в интересах несовершеннолетних ФИО5 и ФИО6, просила учесть вышеуказанные обстоятельства, а также требования разумности и справедливости.

Третьи лица: представитель государственного автономного учреждения здравоохранения Свердловской области «Центральная городская клиническая больница № 23 город Екатеринбург» (ГАУЗ СО «ЦГКБ № 23)», Шамов А.Ю., Попова М.И., Месилов С.А., Верхановский В.А., Сафин А.А., Доева Ю.К. (врачи ГАУЗ Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург») в судебное заседание не явились, хотя о времени, дате и месте судебного разбирательства были извещены надлежащим образом, судебными повестками, направленными посредством почтовой связи, заказными письмами с уведомлением, и путем передачи судебного извещения (для третьих лиц, являющихся работниками ответчика), через представителя ответчика, что подтверждается имеющимися в материалах дела расписками, а также публично, путем заблаговременного размещения информации на официальном интернет- сайте Верхнепышминского городского суда в сети интернет: http://www.verhnepyshminsky.svd.ru., в соответствии со ст.ст.14 и 16 Федерального закона от 22.12.2008 № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации».

    С учетом требований ч.3 ст.167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, мнения лиц, участвующих в деле, и присутствовавших в судебном заседании, суд счел возможным и рассмотрел данное гражданское дело в отсутствие неявившихся в судебное заседание представителя третьего лица, третьих лиц.

    Изучив исковое заявление, выслушав представителя истца, представителя ответчика, исследовав письменные материалы данного гражданского дела, суд приходит к следующему.

Согласно п. п. 1, 2 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с п. 1 ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В соответствии со ст. 151, 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические и нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, и другие материальные блага, а также в случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Из правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, содержащейся в пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», при рассмотрении дел о компенсации морального вреда, в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суду, с учетом требований разумности и справедливости, следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

В соответствии с ч. ч. 2, 3 ст. 98 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

В судебном заседании установлено, и следует из объяснений сторон, письменных материалов дела, что ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, находилась на лечении в нейрохирургическом отделении № 2 ГАУЗ Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» (ранее - Муниципальное автономное учреждение здравоохранения «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург), согласно медицинским документам, в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, куда была госпитализирована, в неотложном порядке, на основании данных КТ- диагностики, выполненной ДД.ММ.ГГГГ, в ЦГКБ № 23, с диагнозом: Образование средней черепной ямки с кровоизлиянием в массу. Гипертензионный синдром. Симптоматическая эпилепсия. В целях уточнения диагноза, ФИО2 было проведено МРТ головного мозга, выставлен диагноз: Остро – подострая эпидуральная гематома в правой височной области. Небольшая субдуральная гигрома в лобно – височной области справа. Гипертензионный синдром. Симптоматическая эпилепсия. 12.09.2018 в МАУЗ «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург, ФИО2 было проведено оперативное лечение – костно – пластическая трепанация в правой височной области, удаление подострой эпидуральной гематомы.

    Из обстоятельств, последовательно изложенных истцом в исковом заявлении (его представителя в судебном заседании), и ранее установленных при рассмотрении другого гражданского дела № 2-203/2021 (по иску ФИО3, Комарова Анатолия Викторовича к Государственному учреждению здравоохранения (ГАУЗ) Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» о компенсации морального вреда) следует, что ДД.ММ.ГГГГ, ФИО2, находясь в МАУЗ «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург, жаловалась на головные боли, но начинала вставать и передвигаться.

ДД.ММ.ГГГГ, по решению врачей Шамова А.Ю. (зав. отделением и лицо, проводившее операцию) и Поповой М.И. (лечащий врач), ФИО2 была отпущена домой, без выписки, с необходимостью посещения МАУЗ ГКБ № 40 для проведения перевязок.

За выходные дни: ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, состояние ФИО2 было удовлетворительным. Она двигалась, кушала, спала, однако на лице был небольшой отек, в связи с чем, истцы (родители ФИО2) связались с лечащим врачом Поповой М.И. по телефону, которая сообщила, что в больницу приезжать не нужно, и попросила направить ей фотографии, после изучения которых сообщила, что образовавшийся отек является последствием операции, причин для беспокойства не имеется.

ДД.ММ.ГГГГ родители ФИО2: ФИО3 и Комаров А.В., привезли ФИО2 в МАУЗ ГКБ № 40, где ей была сделана перевязка. Следующий прием был назначен на ДД.ММ.ГГГГ, и им сообщили, что в этот же день можно будет забрать выписку, поскольку ФИО2 числилась находящейся в стационаре.

ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 находилась дома, по месту жительства, чувствовала себя хорошо.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 родители вновь привезли в МАУЗ ГКБ № 40, где ей была сделана перевязка. Выписку не выдали, сообщив, что она готовится в течение месяца. Следующая перевязка был назначена на ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГ, и практически весь день ДД.ММ.ГГГГ, со слов ФИО2, она чувствовала себя хорошо.

Примерно в 17 часов ДД.ММ.ГГГГ, ФИО3 (матери), ее сын ФИО5, сообщил о начавшемся приступе ФИО2 После чего, незамедлительно, была вызвана бригада СМП, однако, проводимые мероприятия первой бригадой СМП по оказанию скорой медицинской помощи и второй бригадой СМП, проводившей реанимационные мероприятия ФИО2, результатов не дали, ФИО3, ДД.ММ.ГГГГ, скоропостижно скончалась.

    Согласно заключению эксперта (экспертизы трупа) № от ДД.ММ.ГГГГ Верхнепышминского районного отделения ГБУЗ Свердловской области «Бюро судебно-медицинской экспертизы» ФИО13, смерть ФИО2 наступила от закрытой черепно-мозговой травмы, о чем свидетельствуют: линейный перелом костей свода и основания черепа справа, хроническая эпидуральная гематома с освежением (около 190 мл) в средней и передней черепной ямке справа, формирующиеся внутрикортикальные глиально-мезенхимальные рубцы с очаговым гемосидерозом в головном мозге, выраженные отечно- дистрофические изменения, участки лейкомаляции, мелкоочаговые свежие субарахноидальные и внутримозговые кровоизлияния в головном мозге, осложнившейся сдавливанием, дислокацией и вклинением головного мозга в костные структуры и отеком.

Из экспертного заключения №, проведенной в рамках уголовного дела, экспертами Бюджетного учреждения здравоохранения «Бюро судебно – медицинской экспертизы» г. Санкт –Петербурга, следует, что причиной смерти ФИО2 явилась <данные изъяты>

    Из ответа на вопрос № вышеуказанного заключения следует, что при поступлении ФИО2, в лечебные учреждения, у нее имелось выраженной неврологической симптоматики (неврологического дефицита), которая могла бы свидетельствовать о наличии у нее <данные изъяты>. То есть, имевшаяся у ФИО2 закрытая черепно – мозговая травма (в виде перелома свода и основания черепа и эпидурального кровоизлияния) имела малосимптомное клиническое течение (первым проявлением травмы стал генерализованный судорожный припадок от ДД.ММ.ГГГГ, вызванный раздражением коры правой височной доли эмидуральной гематомой). При этом, само наличие эпидуральной гематомы у ФИО2 указывало на ее травматическое происхождение, поскольку у взрослых людей эпидуральные гематомы образуются практически исключительно только при переломах костей черепа и травматизации сосудов твердой мозговой оболочки.

    Из выводов заключения № Бюджетного учреждения здравоохранения «Бюро судебно – медицинской экспертизы» г. Санкт –Петербурга, при ответах на вопросы (№№ 2,3,4,5,6,10,11,12,14) следует (на стр.39 заключения), что бригадой скорой медицинской помощи ГАУЗ СО «Верхнепышминская центральная городская больница им. П.Д. Бородина» медицинская помощь ФИО2 была оказана правильно, своевременно и в полном объеме.

    При поступлении ФИО2 в МАУЗ «Центральная городская клиническая больница №», ФИО2 была дополнительно обследована: выполнена компьютерная томография головного мозга, проведено лабораторное обследование и осмотры врачами- специалистами, в том числе, врачом- нейрохирургом. По результатам обследования, в первую очередь, компьютерной томографии головного мозга, ФИО2 был установлен диагноз: «<данные изъяты>». При этом, врачами МАУЗ «Центральная городская клиническая больница № 23» не были учтены данные ранее выполненной магнитно –резонансной томографии головного мозга, а именно, что у ФИО2 была выявлена именно эпидуральная гематома. То есть, в МАУЗ «Центральная городская клиническая больница № 23», были допущены дефекты диагностики: при описании компьютерной томографии черепа и головного мозга врачом – рентгенологом не был выявлен перелом костей свода и основания черепа; врачом – оентгенологом неверно оценено объемное образование в проекции правой средней черепной ямки: как менингиома, а не как эпидуральная гематома; лечащим врачом не учтены данные магнитно – резонансной томографии головного мозга, выявившей у ФИО2 именно эпидуральную гематому.

    Допущенные дефекты диагностики повлекли за собой установление неверного диагноза и неверную тактику лечения, а именно – перевод пациентки в МАУЗ «Городская клиническая больница № 40», оказывающую специализированную нейрохирургическую помощь при заболеваниях головного мозга и острых нетравматических внутричерепных кровоизлияниях. То есть, в МАУЗ «Центральная городская клиническая больница № 23» ФИО2 медицинская помощь была оказана не в полном объеме (ФИО2 необходимо было выполнить <данные изъяты>), и несвоевременно(не был своевременно установлен правильный диагноз). Тем не менее, несмотря на допущенные дефекты диагностики и тактики оказания медицинской помощи, ФИО2 в этот же день (ДД.ММ.ГГГГ, в 22:15) была госпитализирована в нейрохирургическое отделение МАУЗ «Городская клиническая больница № 40».

    Между допущенными дефектами диагностики и тактики оказания медицинской помощи в МАУЗ «Центральная городская клиническая больница № 23», и наступлением смерти ФИО2 не имеется причинно – следственной связи, поскольку оказание специализированной нейрохирургической помощи ФИО2 было продолжено на следующем этапе оказания медицинской помощи в МАУЗ «Городская клиническая больница № 40».

    В МАУЗ «Городская клиническая больница № 40» ФИО2 поступила ДД.ММ.ГГГГ в 22:15, где ей было проведено полное клинико-лабораторное обследовние, выполнена магнитно – резонансная томография головного мозга (ДД.ММ.ГГГГ), при которой было установлено наличие именно эпидуральной гематомы в правой средней черепной ямке, со смещение срединных структур головного мозга влево (до 3 мм) и компрессией (сдавлением) правого бокового желудочка, явившейся показанием для хирургического удаления данной гематомы. При этом, при выявлении у ФИО2 эпидуральной гематомы, которая у взрослых людей в 99% случаях является травматической (обусловленной черепно – мозговой травмой с переломом костей свода и (или) основания черепа) не были проведены диагностические мероприятия, направленные на выявление признаков и локализации данного перелома (например, компьютерной томографии головного мозга), что является дефектом диагностики, который мог повлиять на дальнейшую тактику лечения, в том числе? операционную тактику.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО2, по абсолютным показаниям была выполнена костно – пластическая трепанация черепа. При этом, протокол операции крайне скудный и неинформативный. В протоколе операции не указан источник кровотечения, методика его остановки, результаты ревизии эпидурального пространства, что не позволяет достоверно оценить все этапы проведенной ФИО2 операции и является дефектом ведения медицинской документации.

    Из заверенной копии Акта судебно – медицинского освидетельствования трупа № «Бюро судебно – медицинской экспертизы» следует, что трепанационное окно у ФИО2 имело диаметр 3 см, что является недостаточным для полноценной ревизии эпидурального пространства и полноценного гемостаза (остановка кровотечения из сосудов твердой мозговой оболочки), что могло способствовать в послеоперационном периоде продолжающемуся (рецидивирующему) кровотечению, нарастанию объема эпидуральной гематомы в правой средней черепной ямке, сдавлению, отеку и дислокации головного мозга, его вклинению в большое отверстие затылочной кости. Кроме того, целесообразным являлось по окончании операции, установить дренаж в эпидуральное пространство с целью контроля гемостаза, который, в случае отсутствия продолжающегося кровотечения, мог быть удален через 1-2 дня после операции.

    Поскольку, по окончании операции по удалению эпидуральной гематомы дренаж установлен не был, целесообразным являлось выполнение контрольного томографического исследования головного мозга с целью контроля: расправления головного мозга, сдавленного удаленной эпидуральной гематомой; отсутствие рецидивирующего кровотечения и формирования рецидивирующей эпидуральной гематомы.

    Такое исследование (как установленный в эпидуральное пространство дренаж) могло позволить своевременно выявить у ФИО2 формирование рецидивирующей эпидуральной гематомы, своевременно выполнить повторную костно – пластическую трепанацию черепа с удалением этой гематомы и более тщательным гемостазом, а, следовательно, снизить вероятность наступления смерти пациентки.

    Таким образом, при оказании ФИО2 медицинской помощи в МАУЗ «Городская клиническая больница №», были допущены следующие дефекты:

    диагностики: в предоперационном периоде не была проведена компьютерная томография головного мозга с целью выявления переломов костей свода и основания черепа (при выявлении эпидуральной гематомы); после операции не была выполнена магнитно-резонансная (либо компьютерная) томография головного мозга с целью контроля гемостаза и формирования рецидивирующей эпидуральной гематомы;

технические дефекты операции: малые размеры трепанационного окна (3 см в диаметре), не позволившие провести полноценную ревизию эпидурального пространства, выявить источник кровотечения и выполнить тщательный гемостаз; недостаточный гемостаз, о чем свидетельствует продолжавшееся эпидуральное кровотечение в послеоперационном периоде; не был установлен дренаж в эпидуральное пространство с целью контроля гемостаза;

дефекты ведения медицинской документации: неинформированный и краткий протокол операции, не позволяющий оценить ход проведения операции и выполненные мероприятия.

    Из экспертного заключения № проведенной в рамках уголовного дела, экспертами Бюджетного учреждения здравоохранения «Бюро судебно – медицинской экспертизы» г. Санкт –Петербурга (стр.41), следует, что МАУЗ «Городская клиническая больница № 40», медицинская помощь была оказана несвоевременно, неправильно и не в полном объеме. Не в полном объеме также были использованы диагностические возможности лечебного учреждения. Допущенные при оказании медицинской помощи ФИО2 технические дефекты операции не позволили выполнить качественный гемостаз и осуществить контроль гемостаза в послеоперационном периоде, а допущенные дефекты диагностики (в частности, не проведение контрольного МПТ в послеоперационном периоде) не позволили своевременно выявить наличие нарастающей эпидуральной гематомы у ФИО2, что в совокупности, способствовало наступлению ее смерти, но не являлось ее причиной.

    Следовательно, между допущенными дефектами диагностики и техническими дефектами операции в МАУЗ «Городская клиническая больница № 40» и наступлением смерти ФИО2 имеется причинно – следственная связь, которая имеет признаки непрямой (косвенной), поскольку эти дефекты не явились причиной смерти пациентки, а били лишь неблагоприятными условиями для ее наступления.

    Из выводов заключения эксперта № (экспертиза по материалам дела) от 06.07.2021, подготовленного на основании определения судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 24.06.2021, при ответе на вопрос: имеются ли дефекты оказания медицинской помощи ФИО2 в МАУ «ЦГКБ № 23» и МАУЗ «ГКБ № 40», в том числе, при проведении операции ДД.ММ.ГГГГ следует, что медицинская помощь ФИО2 оказывалась не в соответствии с Клиническими рекомендациями «Лечение пострадавших с тяжелой черепно –мозговой травмой». При ответе на вопрос: в случае наличия дефектов, установить имеется ли причинно – следственная связь между ними и наступлением смерти ФИО2, экспертами дан ответ о том, что смерть ФИО2 наступила от закрытой черепно – мозговой травмы, осложнившейся сдавлением, отеком, дислокацией и вклинением головного мозга в костные структуры. Дефекты оказания медицинской помощи ФИО2, способствовали наступлению смерти, но не являлись ее первопричиной. При ответе на вопрос 3: имеются ли нарушения (дефекты) оказания медицинской помощи ФИО2 в послеоперационном периоде, с учетом того, что ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 была отпущена врачами домой, без выписки из стационара, экспертами дан следующий ответ: дефектом послеоперационного периода является отсутствие послеоперационного контроля путем выполнения КТ головного мозга, которая позволила бы установить наличие остаточной гематомы. Сроки выписки из стационара существенного влияния на исход не оказывали: в случае адекватного послеоперационного КТ-контроля и исключения остаточной гематомы, исход мог быть благоприятным, при отсутствии гнойно – септических осложнений. Согласно выводам экспертов при ответе на вопрос 4: способствовали ли наступлению смерти ФИО2 иные факторы, в том числе, наличие алкоголя в крови, экспертами дан следующий ответ: при судебно – химическом исследовании крови трупа ФИО2, был выявлен этиловый спирт в количестве 0,35%. Как следует из акта судебно – медицинского (судебно –химического исследования № из химического отделения ГБУЗ СО «Бюро судебно – медицинской экспертизы», объект исследования (кровь) находился в состоянии гнилостных изменений, соответственно, полученный результат имеет относительное значение и не может интерпретироваться. Наличие этилового спирта в обычном состоянии крови в количестве 0,35%, в соответствии с разработанными критериями функциональной оценки концентрации алкоголя в крови, оценивается как отсутствие влияния алкоголя на организм. То есть, содержание такого количества этилового спирта не могло оказать влияние на наступление смерти пациентки.

    Как следует из апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ (вынесенного по гражданскому делу № 2-203/2021 (№ 33-8894/2021) по иску ФИО3, Комарова Анатолия Викторовича к Государственному учреждению здравоохранения (ГАУЗ) Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» о компенсации морального вреда, которым решение Верхнепышминского городского суда Свердловской области от ДД.ММ.ГГГГ, по вышеуказанному гражданскому делу с аналогичными исковыми требованиями, оставлено без изменения), с учетом аналогичных обстоятельств дела, судебная коллегия пришла к выводу о том, что совокупностью доказательств установлено отсутствие прямой причинно – следственной связи между оказанной медицинской помощью ГАУЗ СО «ГКБ № 40» ФИО2 Смерть ФИО2 наступила от закрытой черепно – мозговой травмы, о чем свидетельствуют: линейный перелом костей свода и основания черепа справа, хроническая эмидуральная гематома с освежением (около 190 мл) в средней и передней черепной ямке справа, формирующиеся внутрикортикальные рубцы с очаговым гемосидерозом в головном мозге, выраженные отечные изменения, участки лейкомаляции, мелкоочаговые свежие субарахноидальные и внутримозговые кровоизлияния в головном мозге, осложнившейся сдавливанием, дислокацией и вклинением головного мозга в костные структуры и отеком. При этом эксперты пришли к выводу, что указанные повреждения состоят в прямой причинно – следственной связи с наступлением смерти ФИО2 Однако при оказании медицинской помощи ФИО2 имелись дефекты, способствовавшие наступлению смерти, но не явились ее первопричиной. Кроме того, сотрудники МАУЗ «ГКБ № 40» не осуществляли послеоперационный контроль путем выполнения КТ головного мозга, которая бы позволила установить наличие остаточной гематомы. Со стороны ФИО2 отсутствовали грубые нарушения послеоперационного периода. Иных факторов, повлиявших на смерть ФИО2, не выявлено.

    Таким образом, оценив все доказательства по делу, в их совокупности, на основе полного, объективного и всестороннего исследования, суд приходит к выводу о наличии оснований для удовлетворения исковых требований ФИО3, действующего в интересах несовершеннолетних ФИО5 и ФИО6, в силу следующего.

    Согласно ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать обстоятельства на которые ссылается в обоснование своих требований и возражений. Обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

Как следует из присущего гражданскому судопроизводству принципу диспозитивности, эффективность правосудия по гражданским делам обусловливается в первую очередь поведением сторон как субъектов доказательственной деятельности; наделенные равными процессуальными средствами защиты субъективных материальных прав в условиях состязательности, стороны должны доказать те обстоятельства, на которые они ссылаются в обоснование своих требований и возражений, и принять на себя все последствия совершения или несовершения процессуальных действий.

Из искового заявления, объяснений представителя истца в судебном заседании, следует, что ФИО3, действуя в интересах несовершеннолетних: ФИО5, ФИО6, обратившись в суд с вышеуказанными исковыми требованиями, просит взыскать с Государственного автономного учреждения здравоохранения (ГАУЗ) Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» компенсацию морального вреда в размере 10 000 000 рублей: по 5 000 000 рублей в пользу каждого несовершеннолетнего.

Разрешая заявленные истцами требования о компенсации морального вреда, причиненного в результате смерти их дочери, суд учитывает, что жизнь и здоровье относятся к числу наиболее значимых человеческих ценностей, а их защита должна быть приоритетной (статья 3 Всеобщей декларации прав человека и статья 11 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах). Право гражданина на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, относится к числу общепризнанных основных неотчуждаемых прав и свобод человека, поскольку является непосредственно производным от права на жизнь и охрану здоровья, прямо закрепленных в Конституции Российской Федерации.

Из правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, сформулированной в п.2 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации и № 10 от 20.12.1994. (в ред. Постановлений Пленума Верховного суда Российской Федерации от 25.10.1996. № 10 и 15.01.1998. № 1) следует, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, в том числе, жизнь и здоровье. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с невозможностью продолжать активную общественную жизнь, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

При решении вопроса о компенсации морального вреда, необходимо выяснять, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме или иной материальной форме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Из правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, содержащейся в пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», следует, что при рассмотрении дел о компенсации морального вреда, в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду, с учетом требований разумности и справедливости, следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

    Обосновывая свои исковые требования, истец Комаров А.В., действуя в интересах несовершеннолетних, в исковом заявлении, ссылается на то, что гибель старшей сестры для несовершеннолетних ФИО5 и ФИО6 является необратимым обстоятельством, нарушающим их психическое благополучие, а также право на родственные и семейные связи. Между ФИО2, ФИО5 и ФИО6 существовала тесная связь, поскольку ФИО2, как старшая сестра, помогала родителям с младшими детьми, занималась их воспитанием, образованием и развитием. ФИО2, ФИО5 и ФИО6 проживали вместе. Утрата старшей сестры является для ФИО5 и ФИО6 тяжелейшим событием и невосполнимой потерей в жизни, причинившими им наивысшей степени нравственные страдания. ФИО5 и ФИО6 очень сильно переживали и переживают по настоящее время, находились и находятся в настоящее время в состоянии стресса и эмоционального расстройства, препятствующего нормальной жизнедеятельности. ДД.ММ.ГГГГ, в день смерти ФИО2, с ней рядом находился несовершеннолетний брат ФИО5, на его глазах ФИО2 стало плохо, именно он сообщил матери об этом. Ребенок испытал сильный стресс, поскольку старшая сестра фактически умерла на его глазах.

Вышеуказанные доводы истца о причиненных нравственных и физических страданиях несовершеннолетним, сомнений у суда не вызывают, принимая во внимание, что гибель близкого человека сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое состояние родственников и членов семьи, в данном случае – родных брата и сестры, а также неимущественное право на родственные и семейные связи. Утрата близкого человека, безусловно, является тяжелейшим событием в жизни, неоспоримо причинившим нравственные страдания. Утрата близкого человека (родственника) рассматривается в качестве наиболее сильного переживания, влекущего состояние эмоционального расстройства.

Как следует из ч.2 ст.1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусматривающей презумпцию виновности лица, причинившего вред, лицо, причинившее вред освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

ГАУЗ Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» в судебном заседании не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие вины в дефектах медицинской помощи, которые согласно выводам в заключении экспертов, явились одним из факторов, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода - смерти ФИО2

Как указывалось выше, и следует из заключения №, проведенной экспертами Бюджетного учреждения здравоохранения «Бюро судебно – медицинской экспертизы» г. Санкт –Петербурга, со стороны МАУЗ «Городская клиническая больница № 40», медицинская помощь была оказана ФИО2 несвоевременно, неправильно и не в полном объеме. Не в полном объеме также были использованы диагностические возможности лечебного учреждения. Допущенные при оказании медицинской помощи ФИО2 технические дефекты операции не позволили выполнить качественный гемостаз и осуществить контроль гемостаза в послеоперационном периоде, а допущенные дефекты диагностики (в частности, не проведение контрольного МПТ в послеоперационном периоде), не позволили своевременно выявить наличие нарастающей эпидуральной гематомы у ФИО2, что в совокупности, способствовало наступлению ее смерти, но не являлось ее причиной. Следовательно, между допущенными дефектами диагностики и техническими дефектами операции в МАУЗ «Городская клиническая больница № 40» и наступлением смерти ФИО2 имеется причинно – следственная связь, которая имеет признаки непрямой (косвенной), поскольку эти дефекты не явились причиной смерти пациентки, а были лишь неблагоприятными условиями для ее наступления.

    Из выводов заключения эксперта № (экспертиза по материалам дела) от 06.07.2021, подготовленного на основании определения судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 24.06.2021, следует, что дефекты оказания медицинской помощи ФИО2, хотя и не являлись первопричиной ее смерти, однако способствовали наступлению смерти ФИО2

    Вышеуказанные экспертные заключения оценены судом в соответствии с ч.ч.3,5 ст.67, ч.ч.1,2 ст.71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, с точки зрения относимости, допустимости и достоверности.

Обоснованность и достоверность выводов вышеуказанных экспертных заключений сомнений у суда не вызывает, выводы экспертов последовательны, мотивированы, аргументированы. Эксперты имеют специальное образование, достаточно большой опыт работы, стаж работы по специальности, предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации. Оснований не доверять заключениям экспертов, не имеется.

Кроме того ответчиком не опровергнуто то обстоятельство, что недостатки оказания медицинской помощи повлекли смерть, тогда как своевременно и правильно оказанная медицинская помощь могла привести к иным последствиям и сохранению жизни ФИО2

Как указывалось выше, и следует из выводов экспертов Бюджетного учреждения здравоохранения «Бюро судебно – медицинской экспертизы» г. Санкт –Петербурга, допущенные при оказании медицинской помощи ФИО2 технические дефекты операции не позволили выполнить качественный гемостаз и осуществить контроль гемостаза в послеоперационном периоде, а допущенные дефекты диагностики, в частности, не проведение контрольного МРТ в послеоперационном периоде, не позволили своевременно выявить наличие нарастающей эпидуральной гематомы у ФИО2 Такое исследование, как установленный в эпидуральное пространство дренаж, могло позволить своевременно выявить у ФИО2 формирование рецидивирующей эпидуральной гематомы, своевременно выполнить повторную костно – пластическую трепанацию черепа с удалением этой гематомы и более тщательным гемостазом, а, следовательно, снизить вероятность наступления смерти пациентки.

При этом, несмотря на указание в вышеуказанном заключении экспертов, что между допущенными дефектами диагностики и техническими дефектами операции в МАУЗ «Городская клиническая больница № 40» и наступлением смерти ФИО2 имеется причинно – следственная связь, которая имеет признаки непрямой (косвенной) (поскольку эти дефекты не явились причиной смерти пациентки, а были лишь неблагоприятными условиями для ее наступления), суд обращает внимание на то, что действующим гражданским законодательством не установлено, в какой форме причинно-следственной связи (прямой или непрямой) должны состоять действия (бездействие) причинителя вреда и причинение вреда.

В этой связи, суд приходит к выводу о том, что наличие непрямой причинно-следственной связи между действиями (бездействием) сотрудников ответчика и причинением вреда истцам, является основанием для возмещения ответчиком причиненного вреда.

Исковые требования Комарова А.В., действующего в интересах несовершеннолетних ФИО5 и ФИО6, о компенсации морального вреда, заявлены правомерно, в соответствии с требованиями закона, являются обоснованными, и подлежат удовлетворению.

По смыслу положений Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина», поскольку потерпевший испытывает нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда, предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

При этом, учитывая, что поскольку моральный вред, по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и полного возмещения, предусмотренная законом денежная компенсация должна лишь отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания.

Решая вопрос об объеме удовлетворения исковых требований о компенсации морального вреда, суд учитывает, что в соответствии со ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, при определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Несмотря на установленные в судебном заседании обстоятельства безусловного причинения истцам морального вреда, которые потеряли близкого и родного человека – сестру, на безусловную невосполнимость утраты, поскольку гибель близкого человека сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственников, членов семьи, а также неимущественное право на родственные, семейные связи, учитывая, что в данном случае, несовершеннолетние, лишись сестры, с которой имели тесную связь, были окружены ее заботой, вниманием, занимавшейся их воспитанием и образованием (помогая родителям, как старшая сестра) суд, тем не менее, учитывая требования ч.2 ст.1101 Гражданского кодекса Российской Федерации о разумности и справедливости, считает, что размер компенсации морального вреда, заявленный истцами (в интересах которых действует Комаров А.В.) к взысканию с ответчика в размере 10 000 000 рублей: по 5 000 000 рулей в пользу каждого, подлежит уменьшению, и взысканию с ответчика: в пользу ФИО5 – в размере 1 000 000 рублей; в пользу ФИО6 – в размере 500 000 рублей.

В удовлетворении остальной части исковых требований о компенсации морального вреда, по указанным выше основаниям, следует отказать.

    Разрешая вышеуказанные исковые требования Комарова А.В., действующего в интересах ФИО5, и решая вопрос об объеме их удовлетворения, суд учитывает обстоятельства, о которых указано истцом в исковом заявлении, его представителем в судебном заседании, что ДД.ММ.ГГГГ, в день смерти ФИО2, с ней рядом находился несовершеннолетний ФИО5, на глазах которого ФИО2 стало плохо, и она умерла. И именно ФИО5., осознавая и понимая состояние ФИО2, в тот момент, сообщил об этом матери ФИО3 Вследствие данных обстоятельств, учитывая, что старшая сестра фактически умерла на глазах несовершеннолетнего ФИО5, доводы истца о том, что несовершеннолетний ФИО5 испытал сильнейший стресс, что отразилось на его психологическом состоянии, обоснованны, сомнений не вызывают.

    Данные обстоятельства стороной ответчика в судебном заседании не опровергались, кроме того, данные обстоятельства были установлены судом при рассмотрении другого вышеуказанного гражданского дела № 2-203/2021 (№ 33-8894/2021) по иску Комаровой Анны Вячеславовны, Комарова Анатолия Викторовича к Государственному учреждению здравоохранения (ГАУЗ) Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» о компенсации морального вреда (решение суда о частичном удовлетворении исковых требований по которому, вступило в законную силу, 23.11.2021).

При этом, при разрешении исковых требований Комарова А.В., действующего в интересах несовершеннолетней ФИО6, и решении вопроса об объеме их удовлетворения, суд считает заслуживающими внимания доводы представителя ответчика в судебном заседании о том, что одинаковыми, с такой степенью, нравственные страдания несовершеннолетней ФИО6, как несовершеннолетнего ФИО5, исходя из вышеуказанных обстоятельств, быть не могут. Учитывая, что такая психологическая нагрузка, как у несовершеннолетнего ФИО5, увидевшего смерть сестры, у несовершеннолетней ФИО6, отсутствует, которая, и в силу своего малолетнего возраста (младше, чем ФИО5) могла с наименьшей осознанностью оценить обстоятельства безусловной невосполнимости утраты старшей сестры. Каких-либо более подробных доводов относительно психологического состояния несовершеннолетней ФИО6, в исковом заявлении истцом не приведено, и представителем истца в судебном заседании, не указано.

В соответствии с ч.1 ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебные расходы присуждаются истцу пропорционально размеру удовлетворенных судом исковых требований. В случае, если иск удовлетворен частично, указанные судебные расходы присуждаются истцу пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований, а ответчику пропорционально той части исковых требований, в которой истцу отказано.

Согласно п.3 ч.1 ст.333.36 Налогового кодекса Российской Федерации, истцы по искам о возмещении морального вреда, причиненного повреждением здоровья, смертью кормильца, от уплаты государственной пошлины по делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, освобождаются.

    Как следует из п.8 ч.1 ст.333.20 Налогового кодекса Российской Федерации, в случае, если истец освобожден от уплаты государственной пошлины, государственная пошлина уплачивается ответчиком (если он не освобожден от уплаты государственной пошлины), пропорционально размеру удовлетворенных судом исковых требований

    Поскольку суд пришел к выводу о частичном удовлетворении исковых требований, государственная пошлина в размере 600 рублей, подлежит взысканию с ответчика, в доход местного бюджета.

Руководствуясь ст.ст. 12, 67, ч.1 ст.68, ч.1 ст.98, ч.1 ст.103, ст.ст.194- 199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации,

РЕШИЛ:

    Исковые требования Комарова Анатолия Викторовича, действующего в интересах несовершеннолетних детей ФИО5, ФИО6 к Государственному автономному учреждению здравоохранения (ГАУЗ) Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» о компенсации морального вреда, удовлетворить частично.

    Взыскать с Государственного автономного учреждения здравоохранения Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» в пользу Комарова Анатолия Викторовича, действующего в интересах несовершеннолетнего ФИО5 (ДД.ММ.ГГГГ года рождения) – 1 000 000 рублей. В удовлетворении исковых требований в остальной части (в большей сумме), отказать.

    Взыскать с Государственного автономного учреждения здравоохранения Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» в пользу Комарова Анатолия Викторовича, действующего в интересах несовершеннолетней ФИО6 (ДД.ММ.ГГГГ года рождения), в счет компенсации морального вреда – 500 000 рублей. В удовлетворении исковых требований в остальной части (в большей сумме), отказать.

Взыскать с Государственного автономного учреждения здравоохранения Свердловской области «Городская клиническая больница № 40 город Екатеринбург» государственную пошлину в доход местного бюджета в размере 600 рублей.

Решение может быть обжаловано в судебную коллегию по гражданским делам Свердловского областного суда, в течение месяца, со дня изготовления решения суда в окончательной форме, через Верхнепышминский городской суд Свердловской области.

Судья                                         Н.Н. Мочалова