Решение от 21.03.2024 по делу № 2-648/2024 (2-3714/2023;) от 19.09.2023

Копия

Дело № 2-648/2024

39RS0004-01-2023-003566-63

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

21 марта 2024 года                                                                                            г. Калининград

Московский районный суд г. Калининграда в составе:

председательствующего судьи Медведевой Е.Ю.,

с участием прокурора Леухиной Н.С.,

при помощнике Масойть В.В.,

с участием истца Ремезова Е.В., представителя истца Свиридовой С.А., представителя ответчика Ковалева К.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Ремезова Евгения Владимировича к ООО «Судоремонтное предприятие «Преголь» о признании незаконным акта о несчастном случае, взыскании компенсации морального вреда, ущерба,

установил:

    Ремезов Е.В. обратился в суд, с учетом неоднократных уточнений требований в соответствии со ст. 39 ГПК РФ, с иском к ООО «Судоремонтное предприятие «Преголь», в обоснование своих требований указывая, что 01.10.2022г. он заключил трудовой договор с ответчиком, был принят на должность <данные изъяты>

20.01.2023г. произошел несчастный случай: он с напарником ФИО4 с целью выполнения должностных обязанностей по подготовке оборудования по зачистке поверхностей трюма № судна <данные изъяты> под последующую окраску поднялись на док М-31 к левой башне, где находилась платформа, в процессе опускания в трюм доковым портальным краном левой башни ДПК № с использованием люльки № (люлька подвешивается к крюковой подвеске крана с использованием четырех канатных стропов с заделкой концов каната) работники уплати на дно трюма и были госпитализированы в <данные изъяты>

По результатам проверки был составлен акт о несчастном случае № от 11.04.2023г., согласно которому причиной несчастного случая явился «чрезмерный износ резьбовой части гака крановой подвески, соединенной с внутренней резьбой втулки подвески. Разрушившийся узел крановой подвески недоступен для непосредственного осмотра, длительный период эксплуатации крана с 1962 г., незащищенность от влияния погодных условий, знакопеременный характер значительных нагрузок».

    В результате несчастного случая им получены травмы: <данные изъяты>

     24.01.2023г. ему проведена операция –<данные изъяты>

    Также ему потребуется хирургическое лечение в <данные изъяты> по устранению <данные изъяты>

    Предстоит длительная и тяжелая реабилитация.

    С актом о несчастном случае он смог ознакомиться только18.05.2023г.. когда супруга получила акт на почте, с актом он не был ознакомлен, акт не подписывал. В связи с несогласием с выводами в акте он направлял письмо ответчику, жалобу в Государственную инспекцию труда, но ответ не получил.

    С актом о несчастном случае он согласен в части выводов о технических причинах, однако не согласен с выводами комиссии о том, что виновен он и напарник ФИО12, поскольку все выводы основаны на недостоверных показаниях начальника участка ФИО7 и документов, изготовленных уже после несчастного случая, которые он подписал, находясь в состоянии после травмы.

    Он выполнял свою работу, как и накануне, его внимание никто не акцентировал на том, как спускаться в трюм, он указан <данные изъяты>, а фактически выполнял работы пескоструйщика, с должностной инструкцией и охраной труда <данные изъяты> его не знакомили.

    13.02.2023г. он давал показания, находясь в гипсе, под давлением подписал подаваемые ему документы, ФИО13 просил подписать документы, обещал, что завод окажет материальную помощь. Отсутствие денежных средств на лечение, страх за здоровье, вынудили его дать руководству необходимые пояснения.

    По прошествии времени никакой помощи от завода он не получил, а его ложные пояснения привели к тому, что он и ФИО14 оказались виновными в происшествии.

    В акте не отражена степени вины работодателя и работника.

    После получения травмы он испытывал невыносимые болевые ощущения, беспомощность, находился в подавленном состоянии, полученные травмы повлекли значительную потерю его трудоспособности, потерю дохода, что затруднило содержание своей семьи и дочери от предыдущего брака в виде алиментов, оплату собственного обучения. Кроме того, он понес расходы на лечение (лекарства, медицинские изделия), понес расходы на проезд и проживание его и сопровождающей его супруги в <адрес> для получения консультаций, выполнения операции, послеоперационного осмотра в <данные изъяты>

    На основании изложенного, истец просит восстановить срок на обжалование акта о несчастном случае, признать акт № от 11.04.2023г. о несчастном случае незаконным в части указания на вину истца, взыскать с ответчика в его пользу понесенные расходы на лечение в сумме <данные изъяты>., а также компенсацию морального вреда в сумме <данные изъяты> руб.

    В судебном заседании истец Ремезов Е.В. и его представитель Свиридова С.А. уточненные исковые требования поддержали по изложенным в иске доводам, пояснили, что истец не был ознакомлен с актом о несчастном случае, он находился в больнице, не мог передвигаться, только 18 мая 2023г. супруга по почте получила акт. Истец был с актом не согласен, писал письмо ответчику, ответ не получил, потом обращался в трудинспекцию, в прокуратуру, но то же ответ не получил. Истец находился на стационарном лечении, потом дома не мог практически передвигаться, принимал лекарственные средства, был ограничен в возможности в срок обратиться в суд, в связи с чем причина пропуска срока на обжалование уважительная, просили восстановить. Также пояснили, что при приеме на работу истца <данные изъяты>, не ознакомили с охраной труда, техникой безопасности, должностной инструкцией. Начальник отдела не говорил о том, что нельзя использоваться «люльки» для перемещения в трюм, такое перемещение было обычным. На «люльках» на предприятии работают, иначе никак работы не выполнить. В день происшествия начальник отдела ФИО15 дал задание подготовить оборудование, спустить его в трюм, ФИО16 не говорил, что надо спускаться в трюм по трапу, он сказал, что надо взять люльку и работать. В раздевалке никто ежедневно не инструктировал о правилах техники безопасности. При приеме на работу в раздевалке было показано видео, но оно касались другой работы, а не <данные изъяты>, а начальник потом сказал расписаться, что инструктаж пройден. Вся работа была организована с обучением и объяснением в процессе работы более опытными работниками. В «люльку» истец спустился так же, как и всегда это было, а потом после происшествия на предприятии стали изготавливать документы, чтобы избежать уголовной ответственности, приходил ФИО17 и уговаривал подписать документы, что истец знаком был с инструкцией, что сам в люльку залез, а за это передавал деньги. ФИО18 не говорил, что это деньги ответчика, истец полагал, что это он сам ему дает за «нужные» пояснения и документы. Представленные ответчиком расписки и приходные ордера не подтверждают, что это деньги ответчика, никакие бухгалтерские документы в суд ответчик не представил. С руководством предприятия после несчастного случая был разговор, что предприятие выплатит компенсацию в <данные изъяты> руб., поможет с лечением, а после подписания нужных документов никакие средства никто не дал. Фактически работа у истца <данные изъяты>, но предприятию невыгодно оформлять такие должности, в связи с чем все оформлены как <данные изъяты>. В акте о несчастном случае неверно указано, что есть вина истца в происшествии, истец в этот день все делал так же, как и во все предыдущие дни, поэтому истец и не согласен с актом. Документы были истцом подписаны, но они не соответствуют действительности. После травмы истец испытывал сильные болевые ощущения, не мог передвигаться, вынужден был очень долго лежать, принимал лекарственные препараты, необходимо было делать рентген стопы, давали направление, но в поликлинике по месту жительства нет оборудования, что вынудило истца обращаться в частные клиники. Для получения консультации в медучреждении в <адрес> истец вместе с супругой туда поехал, снимал там жилье на несколько дней, получил там платную консультацию, без которой его бы не приняли. Потом выяснилось, что истцу требуется не реабилитация, а еще одна операция, на которую позднее истец вновь поехал с супругой, снова снимал жилье. Далее истец после операции также ездил в <адрес> на осмотр после операции. Истцу за счет средств ОМС компенсировали расходы за одну поездку в <адрес>, операция выполнена за счет ОМС, все остальное истец оплачивал сам. Его расходы составили согласно представленным документам <данные изъяты>. на лекарства, изделия медицинского назначения и манипуляции, а также проезд и проживание в <адрес>, частично в сумме чуть более <данные изъяты> руб. истцу возместили, поэтому на эту сумму истец уменьшает требования. Длительное время истец находится на больничном, не может работать, изменен привычный для него образ жизни, он стал менее активным, он утратил дополнительный заработок в виде продажи выращенной на участке сельхозпродукции, цветов, не стало заработной платы, что ухудшило возможность содержания семьи, выплату алиментов на дочь. Истец начал обучение, требуется ежегодная оплата, а денег у истца на это нет. Сейчас истцу установлено <данные изъяты> утрата трудоспособности, инвалидность не установлена. Как ранее истец уже работать не сможет, требуется какая-то иная работа для содержания семьи истца, тем более, что в скором времени у истца родится еще один ребенок. Истцу и далее потребуется реабилитация, он продолжает принимать обезболивающие препараты. С пояснениями опрошенных свидетелей не согласны, поскольку свидетели зависимы от ответчика и не могут дать правдивых показаний. Просили иск удовлетворить.

    Представитель ответчика по доверенности Ковалев К.В. возражал против иска в части признания акт о несчастном случае незаконным, заявил о пропуске срока для обращения в суд. Также пояснил, что истца никто не бросил после происшествия, истцу предприятие передавало деньги на лечение через ФИО19, помогали, чем необходимо. Истцу передали <данные изъяты> руб. через ФИО20, а теперь истец отрицает, что он получал их от предприятия, в расписках он сначала писал, что получил от предприятия, а потом перестал так писать, а ФИО21 не настаивал, понимая, что истцу и так сложно и тяжело. Фактически все заявленные истцом расходы на лечение уже оплачены истцу ответчиком. Никто не заставлял истца подписывать какие-то документы. На заводе для спуска в трюм используется трап, а не «люлька», ее нельзя использовать для перемещения в ней людей, в «люльке» определенного вида можно только работать, когда она зафиксирована. Истец сам залез в «люльку», чтобы спуститься в трюм, о чем давал пояснения при проверке сразу после происшествия, а теперь передумал и обратился в суд. Свидетели подтвердили, что было и как и это соответствует тому, что изложено в акте. Свою вину ответчик не отрицает, несчастный случай произошел, но это исключительный случай. Предприятие помогала истцу и готово было выплатить компенсацию морального вреда в разумных пределах, но истец настаивает на <данные изъяты> руб., таких денег у предприятия нет. Просил в части признания акта незаконным отказать, в остальной части взыскать в справедливом размере.

    Заслушав пояснения лиц, участвующих в деле, прокурора, полагавшего иск подлежащим частичному удовлетворению, исследовав письменные материалы дела, дав оценку представленным доказательствам, суд приходит к следующему.

Отношения в сфере расследования несчастных случаев на производстве регулируются положениями статей 227 - 231 Трудового кодекса Российской Федерации (далее - ТК РФ).

В силу статьи 220 Трудового кодекса Российской Федерации в случае причинения вреда жизни и здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей возмещение указанного вреда осуществляется в соответствии с федеральным законом.

В соответствии с пунктами 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания ответственности за причинение вреда (как имущественного, так и морального), вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии со статьей 184 Трудового кодекса Российской Федерации при повреждении здоровья или в случае смерти работника вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику (его семье) возмещаются его утраченный заработок (доход), а также связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию либо соответствующие расходы в связи со смертью работника. Виды, объемы и условия предоставления работникам гарантий и компенсаций в указанных случаях определяются федеральными законами.

Согласно статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Согласно абзацу 2 пункта 3 статьи 8 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Частью 1 статьи 227 ТК РФ предусмотрено, что расследованию и учету в соответствии с главой 36 ТК РФ подлежат несчастные случаи, происшедшие с работниками и другими лицами, участвующими в производственной деятельности работодателя (в том числе с лицами, подлежащими обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний), при исполнении ими трудовых обязанностей или выполнении какой-либо работы по поручению работодателя (его представителя), а также при осуществлении иных правомерных действий, обусловленных трудовыми отношениями с работодателем либо совершаемых в его интересах.

Расследованию в установленном порядке как несчастные случаи подлежат события, в результате которых пострадавшими были получены, в том числе иные повреждения здоровья, обусловленные воздействием внешних факторов, повлекшие за собой необходимость перевода пострадавших на другую работу, временную или стойкую утрату ими трудоспособности либо смерть пострадавших, если указанные события произошли, в частности, в течение рабочего времени на территории работодателя либо в ином месте выполнения работы (часть 3 статьи 227 ТК РФ).

В соответствии со статьей 229 ТК РФ для расследования несчастного случая работодатель (его представитель) незамедлительно образует комиссию в составе не менее трех человек. В состав комиссии включаются специалист по охране труда или лицо, назначенное ответственным за организацию работы по охране труда приказом (распоряжением) работодателя, представители работодателя, представители выборного органа первичной профсоюзной организации или иного представительного органа работников, уполномоченный по охране труда. Комиссию возглавляет работодатель (его представитель), а в случаях, предусмотренных данным Кодексом, - должностное лицо соответствующего федерального органа исполнительной власти, осуществляющего государственный контроль (надзор) в установленной сфере деятельности (часть 1). При расследовании несчастного случая (в том числе группового), в результате которого один или несколько пострадавших получили тяжелые повреждения здоровья, либо несчастного случая (в том числе группового) со смертельным исходом в состав комиссии также включаются государственный инспектор труда, представители органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления (по согласованию), представитель территориального объединения организаций профсоюзов, а при расследовании указанных несчастных случаев с застрахованными - представители исполнительного органа страховщика (по месту регистрации работодателя в качестве страхователя). Комиссию возглавляет, как правило, должностное лицо федерального органа исполнительной власти, уполномоченного на проведение федерального государственного контроля (надзора) за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права (часть 2).

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 210 ТК РФ обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда.

В силу части 1 статьи 212 ТК РФ обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов.

Согласно абзацам 2, 13 части 1 статьи 219 ТК РФ каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с ТК РФ, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда.

Частью 3 статьи 229.2 ТК РФ предусмотрено, что материалы расследования несчастного случая включают в том числе документы, характеризующие состояние рабочего места, наличие опасных и вредных производственных факторов, экспертные заключения специалистов, медицинское заключение о причине смерти пострадавшего, другие документы по усмотрению комиссии.

Конкретный перечень материалов расследования определяется председателем комиссии в зависимости от характера и обстоятельств несчастного случая (часть 4 статьи 229.2 ТК РФ).

В соответствии с частью 5 статьи 229.2 ТК РФ на основании собранных материалов расследования комиссия устанавливает, в частности, обстоятельства и причины несчастного случая, определяет, были ли действия (бездействие) пострадавшего в момент несчастного случая обусловлены трудовыми отношениями с работодателем либо участием в его производственной деятельности, квалифицирует несчастный случай как несчастный случай на производстве или как несчастный случай, не связанный с производством.

В силу статьи 231 Трудового кодекса Российской Федерации разногласия по вопросам расследования, оформления и учета несчастных случаев, непризнания работодателем (его представителем) факта несчастного случая, отказа в проведении расследования несчастного случая и составлении соответствующего акта, несогласия пострадавшего (его законного представителя или иного доверенного лица), а при несчастных случаях со смертельным исходом - лиц, состоявших на иждивении погибшего в результате несчастного случая, либо лиц, состоявших с ним в близком родстве или свойстве (их законного представителя или иного доверенного лица), с содержанием акта о несчастном случае рассматриваются федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным на осуществление федерального государственного надзора за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, и его территориальными органами, решения которых могут быть обжалованы в суд.

В силу положений абзаца четвертого и абзаца четырнадцатого части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Согласно части 1 статьи 209 Трудового кодекса Российской Федерации охрана труда - это система сохранения жизни и здоровья работников в процессе трудовой деятельности, включающая в себя правовые, социально-экономические, организационно-технические, санитарно-гигиенические, лечебно-профилактические, реабилитационные и иные мероприятия.

Условия труда - это совокупность факторов производственной среды и трудового процесса, оказывающих влияние на работоспособность и здоровье работника (часть 2 статьи 209 Трудового кодекса Российской Федерации).

Из приведенных нормативных положений в их системной взаимосвязи с нормами международного права и нормами Гражданского кодекса Российской Федерации о компенсации морального вреда следует, что работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. При получении работником во время исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья ему в установленном законодательством порядке возмещается материальный и моральный вред.

Из анализа статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При этом характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

    Судом установлено, что истец на основании трудового договора от 01.10.2022г. с ООО «Судоремонтное предприятие «Преголь» принят на должность <данные изъяты>, с должностной инструкцией истец ознакомлен.

    20 января 2023г. произошел несчастный случай с участием работников Ремезова Е.В. и ФИО4

    Из оспариваемого истцом в части своей вины акта № о несчастном случае от 11.04.2023г. усматривается, что несчастный случай произошел в грузовом трюме № судна сухогруз <данные изъяты> находящегося на ремонтных работах в плавучем доке М-31, расположенном в середине доковой эстакады на производственной территории ООО «СРП Преголь» по адресу: <адрес>. Вход на судно осуществляется с левой и правой башни плавучего дока М31 через оборудованный трап. Трюм № имеет характеристики: длина 45 000мм, ширина 13 500мм, высота 10700 мм, оборудован четырьмя стационарными лестничными пролетами. Перед постановкой судна <данные изъяты> в плавучий доку М31 в процессе ремонтных работы с судна были демонтированы крышки, закрывающие трюм, вследствие этого пространство трюма № не имеет каких-либо перегородок и перекрытий. Опускание в трюм двух работников и оснастки для проведения пескоструйных работ производилось доковым портальным краном левой башни ДПК №, с использованием люльки (платформы) №, которая была подвешена к крюковой подвеске крана с использованием четырех канатных стропов с заделкой концов каната заплеткой.

    По обстоятельствам несчастного случая актом установлено, что 20.01.2023г.. примерно в 08 ч 00 мин после проведения устного инструктажа о мерах безопасности при выполнении работ на высоте начальник участка ФИО7 выдал задание <данные изъяты> Ремезову Е.В. и ФИО4 подготовить к работе оборудование для поверхностей трюма № судна <данные изъяты>, находящееся в плавучем доке М-31, под последующую покраску, а именно выбрать шланги необходимого размера и маркировки, а также шлемы <данные изъяты>. Названное оборудование Ремезов и ФИО22 должны были доставить в трюм, для чего им надо было перейти по трапу на плавучий док М-31, подняться на стапельную палубу, сложить подготовленное оборудование в платформу. При этом один работник должен был с помощью докового крана ДПК №, 4 со стапель –палубы дока, в второй должен был перейти на судно и выполнять обязанности второго стропальщика, обеспечивающего спуск платформы в трюм. Поскольку угол обзора крановщика был ограничен, необходима была работа двух стропальщиков. После спуска платформы с оборудованием в трюм Ремезов и ФИО23 должны были по стационарной лестнице спуститься в трюм, выгрузить оборудование и ждать доставку строительных лесов в трюм для обеспечения работ по зачистке поверхности трюма. Получив задание, маляры отправились на судно.

    В ходе опроса маляров Ремезова Е.В. от 13.02.2023г. и ФИО4 от 11.02.2023г. оба пояснили, что они не использовали страховочные привязи по причине их неудобства, а чтобы сэкономить время, они решили спуститься в трюм вместе с оборудованием на платформе, перемещаемой подъемными кранами. Они завели стропы на платформу, зашли на платформу, сняли каски и дали команду крановщику ФИО8, которая приступила к перемещению платформы в положение над трюмом. В момент опускания произошел обрыв крюка грузовой подвески крана, платформа и крюк грузовой подвески вместе с работниками упали на дно трюма судна.

    В результате несчастного случая истцом получены тяжелые травмы согласно заключению <данные изъяты> от 23.01.2023г.

    Обращаясь в суд с настоящим иском, истец ссылается на несогласие с выводами акта в части наличия вины в его действиях и просит восстановить срок на обжалование акта, ответчиком заявлено о пропуске истцом срока на обжалование акта.

    Как следует из представленных документов, акт о несчастном случае был составлен по итогам проведенного расследования и утвержден директором ООО «СРП Преголь» 11.04.2023г.

Акт направлялся истцу почтой, с актом истец ознакомился 18 мая 2023г. после получения его по почте супругой истца, соответственно срок обжалования подлежит исчислению с 19 мая 2023г. и истек 19 августа 2023г.

    В суд с иском истец обратился 12 сентября 2023г., то есть с незначительным пропуском срока на обжалование.

    Оценивая доводы истца о причинах пропуска срока, судом принимается во внимание, что в период с 20.01.2023г. по 30.01.2023г. истец находился на стационарном лечении в <данные изъяты> где истцу была проведена операция <данные изъяты> после стационарного лечения истец продолжил лечение амбулаторно, находясь в состоянии ограниченного движения в связи с тем, что <данные изъяты> истец принимал лекарственные препараты, находился на больничном. При этом ввиду не согласия с выводами акта, истец принимал меры к его обжалованию, подав жалобу ответчик 24.07.2023г., однако ответ не получил, 30.08.2023г. обращался с жалобой в органы прокуратуры, 31.08.2023г. обращался в Государственную трудовую инспекцию труда по Калининградской области, ссылаясь на неполучение акта и заключения трудинспекции.

При таких обстоятельствах, суд полагает возможным признать причины пропуска истцом срока обжалования акта уважительными и срок истцу восстановить.

Что касается доводов истца о незаконности акта в части, то, проверив их, суд не находит оснований для признания акта о несчастном случае незаконным в части вины истца.

Приведенные стороной истца доводы о том, что истец фактически исполнял работу по должности <данные изъяты>, а не <данные изъяты>, на законность выводов акта не влияют, в рамках расследования устанавливаются обстоятельства происшествия и выясняются причины и условия, способствующие ему, устанавливаются виновные лица. Более того, истец работал у ответчика с 01.10.2022г. и до несчастного случая не обращался в уполномоченные органы по данному поводу, не обращался в суд по вопросу установления факта его работы в иной должности, а из должностной инструкции усматривается, что в обязанности маляра входит очистка поверхности, шпатлевание, профилирование и грунтование поверхностей специализированным инструментов, окрашивание поверхностей, приготовление грунтовочных, окрасочных состав по рецептуре.

Также из должностной инструкции следует, что работник обязан соблюдать Правила внутреннего трудового распорядка и иных локальных нормативных актов, в том числе норм охраны труда техники безопасности.

С должностной инструкцией истец ознакомлен, что подтверждается его подписью в листе ознакомления.

Из Инструкции по охране труда для маляра следует, что транспортировка инструментов и оборудования к месту выполнения работ может осуществляться в люльке при помощи крана (п. 4.4.4), а работник не должен приступать к работе, если условия труда не соответствуют требованиям по охране труда или другим требованиям, регламентирующим безопасное производство работ, а также без получения целевого инструктажа по охране труда при выполнении работ повышенной опасности (п. 4. 5). Из п. 5. 12 инструкции следует, что для прохода на рабочее место маляр должен использовать специальные устройства (трапы, стремянки, приставные лестницы и пр.). Согласно п. 5 7 инструкции, работник обязан соблюдать правила перемещения в помещении и на территории организации, пользоваться только установленными проходами.

С данной инструкцией, как и с иными инструкциями по охране труда, истец ознакомлен, что подтверждается листом ознакомления.

Как усматривается из материалов проверки, 13 февраля 2023г. истец давал пояснения относительно обстоятельств произошедшего, из которых усматривается, что при приеме на работу он прошел вводный инструктаж, обучение по ОТ, обучение по работе на высоте, обучение на стропальщиков. 20 января 2023г начальник участка Евдокимов провел инструктаж, рассказал о безопасных методах и приемах выполнения работ на 20.01.2023г. Начальник участка не давал указаний спускаться в трюм с применением докового крана. Также в своих пояснениях истец указывал, что средства защиты, страховочную привязь не использовали, решили время сэкономить и спуститься в люльке, поскольку стационарная лестница в трюме судна крутая, в верхней одежде неудобно. <данные изъяты> работает 3-4 года.

Указанные пояснения истцом подписаны, доказательств того, что такие пояснения были даны истцом под давлением суду не представлено. Само по себе то обстоятельство, что истец в момент дачи пояснения находился на амбулаторном лечении, принимал лекарственные средства, безусловно не свидетельствует о недостоверности данных им пояснений, тем более, что истец имел возможность не подписывать пояснения, в случае не согласия с ним. Приведенные истцом доводы о подписании документов «задним числом» при получении денежных средств за это, также никакими доказательствами не подтверждены.

Аналогичные пояснениям истца в части, касающейся спуска в трюм с использованием люльки (платформы) по собственному волеизъявлению, были даны в ходе проверки и вторым пострадавшим ФИО4, опрошенным также судом при рассмотрении настоящего дела, который после предупреждения об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, пояснил, что вместе с Ремезовым периодически работал. На предприятии ежедневно инструктируют о технике безопасности, известно, что спускаться надо по трапу. В день несчастного случая он и Ремезов должны были спустить оборудование в трюм, а они решили сделать это побыстрее и сами залезли в люльку. Кто предложил так сделать, и кто дал команду крановщику он не помнит, но решение залезть на платформу и спуститься в ней, а не по трапу они сами с Ремезовым приняли, ФИО24 им такого указания не давал. После несчастного случая с Ремезовым не общался, поначалу интересовался через других о состоянии его здоровья, потом перестал. В настоящее время он продолжает работать на предприятии.

Опрошенный свидетель ФИО7 пояснил, что является начальником участка, Ремезов и ФИО25 являются <данные изъяты> и входили в состав его участка. При приеме на работу разъяснялась техника безопасности при передвижении, разъяснялось, что спускаться в трюм необходимо с использованием трапа, а платформа используется для перемещения оборудования. В день несчастного случая им было дано задание Ремезову и ФИО26 подготовить оборудование и спустить его в трюм. Указаний использовать для этого люльку (платформу) он не давал. После несчастного случая он помогал Ремезову, когда тот просил отвезти его в больницу, помогал подниматься домой. В бухгалтерии брал деньги и передавал Ремезову в качестве помощи на лечение, один раз передавал супруге Ремезова. Это не его личные денежные средства, а предприятия, расписки он брал у Ремезова и отдавал их в бухгалтерию.

    Была опрошена судом свидетель ФИО8, которая пояснила, что она должна была краном спустить платформу только с оборудованием, но в день несчастного случая на платформу (люльку) зашли Ремезов и ФИО27 и отказывались из нее выходить, требовали, чтобы она их спустила в трюм. Ремезов ей дал команду и она начала перемещать платформу вместе с ними, хотя так делать было нельзя, но она опасалась простоя в работе, поэтому согласилась.

    Все свидетели, опрошенные судом, предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, данные свидетелями пояснения суду не противоречат их пояснениям, которые они давали при проведении проверки, и соответствуют материалам проверки и изложенным в акте выводам.

    Учитывая установленные по делу обстоятельства, суд приходит к выводу, что в судебном заседании нашли подтверждение выводы, изложенные в акте о несчастном случае в части, касающейся не соблюдения истцом действующим локальных нормативных актов в области охраны труда и должностной инструкции.

    Каких-либо доказательств, опровергающих выводы, изложенные в акте, в части, касающейся истца, суду не представлено.

    Представленные суду стороной истца фотографии, видео свидетельствуют о том, что при осуществлении определенных видов работ на предприятии используются разные платформы (люльки), в том числе для нахождения в них работников при стабилизации положения «люльки». Не оспаривался данный факт и ответчиком, представитель ответчика пояснил, что нельзя использовать люльку для перемещения людей, но возможно использовать при выполнении работ.

В силу положений ст. 229. 2 Трудового кодекса РФ в случае установления факта грубой неосторожности застрахованного, содействовавшей возникновению вреда или увеличению вреда, причиненного его здоровью, комиссия по расследованию несчастного случая устанавливает, с учетом заключения профсоюзного комитета или иного уполномоченного работниками органа, степень вины и указывает в акте о несчастном случае.

    В оспариваемом акте о несчастном случае по форме Н-1 комиссией не сделано выводов о наличии грубой неосторожности в действиях пострадавших, вследствие чего отсутствие в акте степени вины истца не свидетельствует о незаконности акта.

    При установленных по делу обстоятельствах, исковые требования в части признания незаконным акта о несчастном случае от 11.04.2023г. в части установления вины истца удовлетворению не подлежат.

    Вместе с тем, исходя из того, что факт несчастного случая подтвержден, комиссией сделан вывод о причинах несчастного случая: неудовлетворительная организация производства работ, суд находит обоснованными требования истца к ответчику в части понесенных расходов на лечение, проезд, проживание и компенсацию морального вреда.

    Истец просит взыскать с ответчика в счет возмещения понесенных расходов: <данные изъяты> руб. за <данные изъяты>, за проезд к месту лечения и обратно в <адрес> с супругой и за их проживание в периоды поездок в октябре 2023г., в июне 2023г., в ноябре 2023г. в сумме <данные изъяты>. (остаток после вычитания выплаченного истцу возмещения за проезд в сумме <данные изъяты> руб.), что подтверждается проездными документами и договорами найма жилых помещений, а также за лекарства <данные изъяты>., что подтверждается представленными истцом чеками об оплате в оригиналах.

    Оценив пояснения сторон в совокупности с представленными суду медицинскими документами, содержащими рекомендации врачей истцу относительно лекарственных препаратов, изделий медицинского назначения, медицинских процедур, то в данной части суд находит требования обоснованными лишь в части.

    Как следует из медицинских назначений лечащим врачом истцу был рекомендован периодический <данные изъяты>, соответственно, истец имел возможность получить необходимое направление у лечащего врача и получить указанные услуги бесплатно в рамках действующей государственной программы ОМС, о чем в ответе на запрос суда указывает Территориальный фонд обязательного медицинского страхования Калининградской области.

Приведенные доводы стороной истца о длительности получения направления, длительном ожидании получения необходимой медицинской услуги в государственном медицинском учреждении, отсутствие необходимого оборудования в поликлинике по месту жительства, не влекут наличия оснований для взыскания с ответчика в пользу истца расходов, понесенных им за оказание ему указанных медицинских услуг в частном медицинском учреждении.

     Как указывает истец, обращения истца в 2023г. в медицинское учреждение в <адрес> в <данные изъяты> были вызваны полученной истцом травмой с целью получения рекомендаций по дальнейшему лечению и реабилитации.

    При этом, назначения врача и рекомендации о посещении данного лечебного учреждения в июне-июле 2023г. у истца не имелось, данное посещение было инициировано истцом по собственному волеизъявлению, что он подтвердил в судебном заседании.

Из представленного истцом заключения врачебной комиссии № от 05.05.2023г. следует, что истцу было рекомендовано медицинская реабилитация (санаторно-курортное лечение) на 21 день по профилю костно-соединительной системы в сопровождении, что не предполагает рекомендации на получение консультации в указанном медицинском учреждении.

    Учитывая изложенное, суд приходит к выводу, что понесенные расходы истцом на проезд в июне-июле 2023г. вместе с супругой в сумме <данные изъяты> руб. из <адрес> и обратно в сумме <данные изъяты> руб. согласно представленным билетам, а также по договору найма жилого помещения от 29.06.2023г. в сумме <данные изъяты> руб. возмещению ответчиком не подлежат, также как расходы на получение истцом консультации в данном лечебном учреждении в июне 2023г. в сумме <данные изъяты> руб. и <данные изъяты> руб. согласно договорам и представленным квитанциям об оплате.

    Из ответа <данные изъяты> следует, что истец был проконсультирован главным внештатным специалистом травматологом-ортопедом ФИО9 от 03.08.2023г., даны рекомендации по направлению пациента в <данные изъяты> для хирургического лечения.

    Посещение данного центра было осуществлено за счет средств Фонда социального страхования Калининградской области, за период с 09 по 12 октября 2023 г. по заключенным отделением договорам с данным межучреждением об оказании истцу лечения в стационарных условиях, оплачено отделением <данные изъяты> руб., а истцу оплачен проезд к месту лечения и обратно в сумме <данные изъяты> руб.

    Согласно выписному эпикризу <данные изъяты> истец находился на стационарном лечении с 09.10. по 12.10.2023г., 10. 10.2023г. ему проведена операция, рекомендована явка в поликлинику по месту жительства 13.10.2023г. для дальнейшего наблюдения и лечения, перевязки через 1 день

    Истцом представлены билеты <данные изъяты> о поездке 04.10. в <адрес> стоимостью <данные изъяты> руб. и обратно 13 октября 2023г. стоимостью <данные изъяты> коп., а всего <данные изъяты>., из которых истцу возмещено Отделением <данные изъяты> руб., соответственно, суд находит обоснованными требования истца о возмещении ответчиком суммы <данные изъяты>

    Учитывая период лечения, оснований для взыскания оплаты по договору аренды жилого помещения от 05.10.2023г. за период с 05.10.2023г. по 13.10.2023г. суд не усматривает, поскольку доказательств необходимости заблаговременной явки истца (за 4 дня до госпитализации) истец суду не представил. При этом, суд полагает возможным учесть разумный срок в одни сутки для своевременного прибытия на госпитализацию и убытия обратно, соответственно, с оплатой за 08 октября 2023г. и 13 октября 2023г., что исходя из указанной в договоре стоимости одного дня проживания (<данные изъяты> руб.) составит <данные изъяты> руб.

    В остальные дни с 09 по 12 октября 2023г.истец находился в стационаре, соответственно, жилое помещение для проживания ему не требовалось.

    Как указывается в ответе на запрос суда ОСФР по Калининградской области согласно заключению врачебной комиссии от 29.09.2023г. № <данные изъяты> Ремезову Е.В. рекомендовано оперативное лечение в <данные изъяты> Медицинские показания о нуждаемости в сопровождении отсутствуют.

     Таким образом, поскольку каких-либо документов, содержащих сведения о необходимости сопровождения истца к месту лечения и обратно в данном случае суду не представлено, оснований для возмещения расходов истца на оплату проезда его супруги в эти же даты в <адрес> и обратно, и ее проживание не имеется.

В ноябре 2023г. истцу согласно вышеуказанному выписному эпикризу была рекомендована, в том числе контрольная явка в <данные изъяты>, вследствие этого понесенные истцом расходы в сумме <данные изъяты> за проезд 27.11.2023г. из <адрес>, подтвержденные билетом на железнодорожный транспорт, являются обоснованными, сведений об оплате таких расходов за счет средств ОСФР суду не представлено. Доказательств несения расходов на проезд в ноябре 2023г. на консультацию из <адрес> истцом не представлено.

Оснований для возмещения истцу расходов на проезд в эту же дату в <адрес> супруги не имеется в силу того, что медицинских рекомендаций о необходимости сопровождения истца суду не представлено.

При этом, учитывая, что в период нахождения в <адрес> истец не находился на стационарном лечении, суд считает обоснованным требование истца о возмещении расходов на оплату жилого помещения по договору посуточной аренды жилого помещения от 23.11.2023г. в сумме <данные изъяты> руб. з период с 23.11. по 27.11.2023г.

Также суд находит обоснованными требования истца о возмещении ему понесенных расходов на приобретение лекарственных препаратов и изделий медицинского назначения согласно представленным чекам на общую сумму <данные изъяты>. Необходимость несения указанных расходов подтверждена назначением лечащих врачей согласно представленной медицинской документации, бесплатного предоставления данных лекарственных препаратов и изделий медицинского назначения законодательством не предусмотрено. Представленные истцом чеки и квитанции частично слабочитаемые, однако позволяют определить приобретенный препарат и стоимость. Слабочитаемость чека не влечет невозможность учета расходов истца согласно таким платежным документам.

Исходя из изложенного выше, суд полагает обоснованными требования истца в части, касающейся возмещения истцу расходов по оплате лекарственных средств и изделий медицинского назначения в сумме <данные изъяты>., оплаты проезда в сумме <данные изъяты> руб., оплаты проживания <данные изъяты> руб., а всего <данные изъяты>

Вместе с тем, в судебном заседании установлено, что после несчастного случая истец получил от ответчика денежные средства на лечение и лекарства в общей сумме <данные изъяты> руб., что подтверждается представленными суду рукописными расписками о получении денежных средств истцом и один раз его супругой, приходными кассовыми ордерами ООО «СРП «Преголь» и пояснениями свидетеля ФИО7 о том, что истцу он передавал не личные средства, а полученные в бухгалтерии общества под отчет.

Позиция истца о том, что это были денежные средства ФИО28 является мнением истца и опровергается представленными суду доказательствами. Доводы представителя истца о не представлении ответчиком бухгалтерской документации для проверки подлинности кассовых ордеров не имеют правового значения в данном случае, поскольку факт получения денег истцом не оспаривается, а свидетелем ФИО29 подтверждено, что он передавал средства, предоставленные ответчиком.

Учитывая изложенное, суд приходит к выводу, что все расходы истца, признанные судом обоснованными в сумме <данные изъяты> и подлежащие взысканию с ответчика, фактически уже выплачены ответчиком истцу в полном объеме еще до обращения в суд, в связи с чем суд не усматривает оснований для взыскания с ответчика в пользу истца <данные изъяты>., а исковые требования удовлетворению в данной части не подлежат.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В соответствии с пунктом 12 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Потерпевший - истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу пункта 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" под физическими страданиями следует понимать физическую боль, связанную с причинением увечья, иным повреждением здоровья, либо заболевание, в том числе перенесенное в результате нравственных страданий, ограничение возможности передвижения вследствие повреждения здоровья, неблагоприятные ощущения или болезненные симптомы, а под нравственными страданиями - страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции).

В соответствии с пунктом 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" причинение морального вреда потерпевшему в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях предполагается, и сам факт причинения вреда здоровью, в том числе при отсутствии возможности точного определения его степени тяжести, является достаточным основанием для удовлетворения иска о компенсации морального вреда.

Пунктом 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" установлено, что по общему правилу, ответственность за причинение морального вреда возлагается на лицо, причинившее вред (пункт 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу пункта 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" моральный вред подлежит компенсации независимо от формы вины причинителя вреда (умысел, неосторожность). Вместе с тем при определении размера компенсации морального вреда суд учитывает форму и степень вины причинителя вреда (статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Размер компенсации морального вреда не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других имущественных требований.

Определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда (пункт 26 названного Постановления).

В соответствии с пунктом 28 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" под индивидуальными особенностями потерпевшего, влияющими на размер компенсации морального вреда, следует понимать, в частности, его возраст и состояние здоровья, наличие отношений между причинителем вреда и потерпевшим, профессию и род занятий потерпевшего.

При определении размера компенсации морального вреда судом должны учитываться требования разумности и справедливости (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) (пункт 30 названного Постановления).

В связи с этим сумма компенсации морального вреда, подлежащая взысканию с ответчика, должна быть соразмерной последствиям нарушения и компенсировать потерпевшему перенесенные им физические или нравственные страдания (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации), устранить эти страдания либо сгладить их остроту.

    В судебном заседании бесспорно установлен факт причинения истцу тяжелой травмы, вызвавшей длительную нетрудоспособность истца и безусловно физические и нравственные страдания. Длительное время истец испытывал боль, находился в беспомощном состоянии, фактически не имел возможности передвигаться, находясь в <данные изъяты> и в настоящее время передвигается только с использованием специального средства <данные изъяты> истец перенес две операции, у истца возникли осложнения в виде <данные изъяты>, что предполагает дальнейшее лечение и не исключается выполнение еще одной операции. Получение травмы истцом повлекло утрату <данные изъяты> трудоспособности, инвалидность не установлена. В силу полученных травм истцу потребуется изменение вида трудовой деятельности с учетом рекомендаций врачей. У истца изменился образ жизни, он ограничен в возможности активных и привычных с учетом его возраста действий, в том числе с использованием транспортного средства, уменьшился его доход, что повлияло на возможность обеспечения семьи, выплату алиментов на дочь, в скором времени ожидается рождение второго ребенка.

    Принимая во внимание изложенное, учитывая, что несчастный случай произошел в результате допущенных нарушений в организации работы ответчиком и нарушений локальных актов истцом, что ответчиком уже добровольно оказана финансовая помощь истцу на лечение после несчастного случая, суд приходит к выводу о наличии оснований для удовлетворения исковых требований о взыскании в пользу истца с ответчика компенсации морального вреда в сумме <данные изъяты> руб., полагая такой размер компенсации разумным и справедливым при установленных по делу обстоятельствах.

    В соответствии с положениями ст. 88, 98 ГПК РФ с ответчика в пользу истца подлежат взысканию денежные средства в счет возмещения расходов по оплате государственной пошлины за требование о компенсации морального вреда в сумме <данные изъяты> руб.

Руководствуясь ст.ст.194-198 ГПК РФ, суд

решил:

             ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░ №, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░.

    ░░░░░░░░ ░ ░░░ «░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ «░░░░░░░» (░░░ №, ░░░░ №), ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░ №, ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░ <░░░░░░ ░░░░░░> ░░░., ░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░ <░░░░░░ ░░░░░░> ░░░.

     ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░ №, ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

       ░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░. ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ 28 ░░░░░ 2024░.

<░░░░░░ ░░░░░░>	<░░░░░░ ░░░░░░>
<░░░░░░ ░░░░░░>
░░░░░	░.░. ░░░░░░░░░	<░░░░░░ ░░░░░░>	<░░░░░░ ░░░░░░>
<░░░░░░ ░░░░░░>	<░░░░░░ ░░░░░░>	<░░░░░░ ░░░░░░>	<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>