Решение по делу № 33-98/2023 (33-11819/2022;) от 03.11.2022

Судья Шардакова Н.Г.

Дело № 33-98/2023 (33-11819/2022;)

УИД № 59RS0006-02-2021-001648-85

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г.Пермь 27.06.2023

Судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого суда в составе председательствующего Ворониной Е.И.,

судей Крюгер М.В., Лобанова В.В.,

при секретаре Овчинниковой Ю.П.,

с участием прокурора Кузнецовой С.Н.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № **/2022 по иску Д. к ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Министерства здравоохранения Российской Федерации в г.Тюмень о взыскании компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе Д. на решение Орджоникидзевского районного суда г.Перми от 05.09.2022.

Заслушав доклад судьи Крюгер М.В., пояснения истца Д., ее представителя Сениной О.Ю., настаивавшей на доводах жалобы, представителей ответчика Шапкина А.Г., Лутченко О.М., третьих лиц Т., С., возражавших относительно доводов жалобы, заключение прокурора Пермской краевой прокуратуры Кузнецовой С.Н. об отсутствии оснований для отмены решения суда, изучив материалы дела, судебная коллегия

установила:

Д. обратилась в суд с иском к ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Министерства здравоохранения Российской Федерации в г.Тюмень (далее – ФГБУ «ФЦН» Минздрава России (г.Тюмень)) о взыскании компенсации морального вреда в размере 10000000 руб.

В обоснование требований указано, что в связи с установлением Д. заболевания *** ей было рекомендовано хирургическое лечение в ФГБУ «ФЦН» Минздрава России (г.Тюмень) в рамках получения высокотехнологичной медицинской помощи по квоте за счет средств федерального бюджета. Протоколом решения комиссии по отбору пациентов для оказания высокотехнологичной медицинской помощи ФГБУ «ФЦН» Минздрава России (г.Тюмень) № 1803 от 22.05.2020 было принято решение о наличии показаний для оперативного лечения в рамках оказания высокотехнологичной медицинской помощи. Госпитализация для проведения операции была назначена на июль 2020 года. До операции истца беспокоили ***. Предварительно перед операцией истец связалась с заведующим нейрохирургического отделения Т., обговорили, что операция будет трансназальная, поэтому он посоветовал удалить аденоиды из носа, так как они будут мешать операции по удалению ***, что истцом и было сделано. 24.07.2020 истец приехала в нейрохихургический центр г.Тюмени, была проконсультирована отоларингологом, который осмотрел нос, заключение ЛОР-врача из клиники доктора О. и объяснил как будет проходить трансназальная операция и утверждал, что истец будет находиться в больнице около 5 дней, что операция не травматичная. Также, непосредственно перед операцией 24.07.2020 истец была осмотрена окулистом, установлен диагноз: ***. Несмотря на наличие всех этих диагнозов до операции зрение на оба глаза было удовлетворительное, истец хорошо видела обоими глазами. Накануне операции заведующий Т. сообщил ей, что операция будет проводиться более травматичным способом со вскрытием черепной коробки. В тот момент истец не понимала, на какой шаг она идет, и какие осложнения могут возникнуть после проведенной операции, ни о каких рисках и последствиях ей сообщено не было. Доктор не предлагал альтернативу. Не было времени подумать, взвесить все за и против. Все было решено за несколько часов до операции. Истец согласилась на операцию, поскольку полностью доверяла врачам. Родители не могли связаться с врачами, чтобы проконсультироваться после этих новостей, телефоны центра не отвечали. Утром 27.07.2020 истца увезли на операцию, которая длилась 10 часов, была проведена операция: ***. Когда истец очнулась после операции, левый глаз не открывался, глаз был опухший. К истцу подошли доктора, приподняли веко, посветили фонариком в глаз и спросили, видит ли истец что-то левым глазом, но глаз ничего не видел. Врачи уверяли истца о том, что это нормально, что такое бывает после операции, что сейчас держится отек и нужно всего лишь подождать. При этом врачи сообщили истцу, что *** через некоторое время истцу предстоит вторая операция, которая будет трансназальной. 28.07.2020 снова был проведен осмотр окулиста и установлен диагноз: ***, то есть появились нарушения со стороны зрения, которых не было до операции. До выписки из стационара истцу не было дано никаких конкретных комментариев по поводу глаза, каковы причины и что делать дальше. Все что утверждали врачи - ждите, мы не знаем, такое бывает. На пятый день после проведенной операции состояние истца резко ухудшилось, истец очнулась в реанимации. Родителям истца с трудом дозвонившихся до дежурного в реанимации сообщили, что у истца начался отек мозга и истец находится в тяжелом состоянии. Истец пролежала в больнице 18-20 дней. Между тем, в выписном эпикризе ничего не сказано о том, что истец находилась в реанимационном отделении в течении пяти дней. После проведенной операции состояние истца не улучшилось, истца беспокоили слабость, нарушение сна, жажда, учащенное мочеиспускание, потеря зрения на левый глаз. Осмотр эндокринолога также подтвердил, что клинические проявления заболевания остались, а при осмотре окулиста от 31.08.2020 был выставлен диагноз: ***. После обследования в клинике ТРИ-З был выставлен диагноз - ***, восстановить который невозможно, 11.10.2020 было повторно сделана МРТ головного мозга. Согласно данного заключения на МРТ имелись признаки ***. В связи с чем истец была проконсультирована кандидатом медицинских наук врачом-нейрохирургом К., который рекомендовал повторное хирургическое вмешательство, снова в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г.Тюмень. Однако, после некачественного оказания медицинской помощи в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г.Тюмень, данное лечебное учреждение истец больше не рассматривала для дальнейшего лечения, так как больше не могла доверять этим врачам, обратилась самостоятельно в ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. И.П.Павлова Минздрава России», и после оформления квоты на получение высокотехнологичной медицинской помощи истец поехала в г.Санкт-Петербург на операцию, где были шокированы результатами операции проведенной в г.Тюмени. Доктор Ч. утверждал, что после операции проведенной в г.Тюмени, судя по анализам крови на гормоны, у истца также был поврежден не только глазной нерв левого глаза, но и сам ***. Вследствие чего после операции истец набрала еще 20 килограмм веса. 08.12.2020 в нейрохирургическом отделении ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. И.П.Павлова Минздрава России» истцу была сделана операция трансназальным доступом, прошла успешно и истец была выписана с полностью удаленной ***. Полагает, что в ФГБУ «ФЦН» Минздрава России (г.Тюмень) ей была оказана некачественная медицинская помощь, неверно определена тактика оперативного лечения, что не только не привело к улучшению состояния после проведенной операции, но и причинило вред здоровью истца. 08.10.2020 истцу была установлена ** группа инвалидности по общему заболеванию. В связи с тем, что после проведенной операции в г.Тюмень состояние здоровья не позволило продолжать учебу, истцу пришлось взять академический отпуск, к тому времени истец училась на третьем курсе ФГБУ ВО *** на очной форме обучения. На протяжении всего времени истец испытывает физические и нравственные страдания, находится в постоянном стрессе, возник упадок эмоционально-психологического фона, потеря зрения не является следствием основного заболевания, а произошла по вине врачей. После операции истцу стало трудно ориентироваться в пространстве, не может работать за компьютером, читать и писать. Нагрузка на один глаз колоссальная, сложно находиться в общественных местах, сложно переходить дорогу, возможности сильно ограничены.

Протокольным определением суда от 10.06.2021 к участию в деле в качестве третьих лиц привлечены ФКУ ГБ МСЭ по ПК Бюро медико-социальной экспертизы № 7, ФГБО ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет имени академика И.П.Павлова», Суфианов А.А., Т., Порсаев А.И., Якимов Ю.А., С. (т.2 л.д.64).

Решением Орджоникидзевского районного суда г.Перми от 05.09.2022 исковые требования оставлены без удовлетворения.

В апелляционной жалобе истец, не согласившись с решением суда, просит об его отмене и удовлетворении требований в полном объеме, считая решение незаконным и необоснованным, поскольку одним из основных доводов к отказу об удовлетворении требований в решении суда явилось полное согласие суда с заключением комплексной судебно-медицинской экспертизы, согласно которой каких-либо дефектов оказания медицинской помощи ответчика не имелось, тогда как сторона истца выразила обоснованное несогласие с данным заключением, проведенным в ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы», относительно которого сторона истца указывала категорические возражения, поскольку в г.Перми высокотехнологическая помощь по удалению опухолей гипофиза не оказывается, иначе Д. не выдавалось бы направление в г.Тюмень, что судом было незаконно проигнорировано, как и отказано в удовлетворении заявленного ходатайства о назначении по делу повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы без указания в решении суда мотивов отказа, при этом стороной истца представлено заключение специалистов (рецензия), которое судом первой инстанции необоснованно было отклонено, чем нарушен принцип равноправия сторон, учитывая к тому же, что судом в мотивировочной части решения отражена не в полном объеме информация содержащаяся в рецензии, представленной стороной истца. В жалобе приводит выводы заключения специалистов, сделавших рецензию на экспертизу, проведенную в рамках дела. Полагает, что данная рецензия, которая относится к письменным доказательствам и должна быть оценена судом наряду с иными доказательствами, ставит под сомнение заключение экспертов, выводы которого были учтены судом первой инстанции. Судом не в полной мере отражены все имеющиеся в деле доказательства, а также не содержится обоснования, по которым суд принял одни доказательства и отверг другие; некорректно изложены и сформулированы доводы истца о нарушениях нормативных документов; неверно применены нормы материального права. Также отмечено, что по инициативе суда приглашались эксперты для дачи пояснений, однако врач-нейрохирург П. опрошен не был, а в ходатайстве о его повторном вызове истцу было отказано. Выражает также несогласие с выводами суда о том, что должны быть представлены доказательства наличия прямой причинно-следственной связи, поскольку как при отсутствии прямой, так и косвенной причинно-следственной связи, оказание медицинской помощи с дефектами может быть основанием для удовлетворения исковых требований, что подтверждается многочисленной судебной практикой.

В возражениях на доводы жалобы ФГБУ «ФЦН» Минздрава России (г.Тюмень), прокуратура Орджоникидзевского района г.Перми просили решение оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.

Третьи лица, извещенные надлежащим образом о месте и времени рассмотрения дела в суд апелляционной инстанции не явились, о причинах неявки не сообщили, ходатайств об отложении дела не подавали. Информация о рассмотрении дела заблаговременно размещена на официальном сайте Пермского краевого суда.

На основании ч. 3 ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело при данной явке.

В соответствии со ст. 327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления. В случае если в порядке апелляционного производства обжалуется только часть решения, суд апелляционной инстанции проверяет законность и обоснованность решения только в обжалуемой части.

Повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию в пределах доводов апелляционной жалобы, представления и в рамках тех требований, которые уже были предметом рассмотрения в суде первой инстанции (п. 37 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22.06.2021 № 16 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции»).

По общему правилу, установленному пунктом 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинён не по его вине.

Исходя из разъяснений, содержащихся в пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» следует, что обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 ГК РФ).

Потерпевший - истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Судам следует учитывать, что моральный вред, причиненный правомерными действиями, компенсации не подлежит (пункт 13 названного выше Постановления Пленума Верховного Суда РФ).

В силу ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Из смысла указанных норм права следует, что для применения предусмотренной ими ответственности необходимо наличие состава правонарушения, который включает в себя наличие вреда и доказанность его размера, противоправность действий и вину причинителя вреда, а также причинно-следственную связь между действиями ответчика и возникшими у истца неблагоприятными последствиями.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации является Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон № 323-ФЗ).

Как следует из пункта 21 статьи 2 Федерального закона № 323-ФЗ, под качеством медицинской помощи понимается совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Согласно ч. 1 ст. 37 Федерального закона № 323-ФЗ, медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

В силу статьи 34 Федерального закона № 323-ФЗ высокотехнологичная медицинская помощь, являющаяся частью специализированной медицинской помощи, включает в себя применение новых сложных и (или) уникальных методов лечения, а также ресурсоемких методов лечения с научно доказанной эффективностью, в том числе клеточных технологий, роботизированной техники, информационных технологий и методов генной инженерии, разработанных на основе достижений медицинской науки и смежных отраслей науки и техники (часть 3).

Порядок оказания высокотехнологичной медицинской помощи установлен приказом Минздрава России от 02.12.2014 № 796н «Об утверждении Положения об организации оказания специализированной, в том числе высокотехнологичной, медицинской помощи».

В соответствии с пунктом 9 части 5 статьи 19 Федерального закона № 323-ФЗ пациент имеет право на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона № 323-ФЗ формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Согласно ч. 2, ч. 3 ст. 98 Федерального закона № 323-ФЗ, медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Согласно положениям, содержащимся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 26.01.2010 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», по общему правилу, установленному п. 1 и п. 2 ст. 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствия своей вины.

В пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.12.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона № 323-ФЗ).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 ГК РФ и ст. 151 ГК РФ (ст. 1099 ГК РФ).

Статьей 151 ГК РФ предусмотрено, что в случае если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Как установлено судом и следует из материалов дела, Д. с 24.07.2020 по 07.08.2020 находилась на обследовании и лечении в отделении ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава РФ г.Тюмень с основным диагнозом: ***, что подтверждается выписным эпикризом 4 нейрохирургическое отделение (нейроонкологии) Выписка из истории болезни № ** (том 1 л.д. 9-15). В рекомендациях указано: наблюдение и лечение у узких специалистов, МРТ головного мозга, повторная госпитализация в ФЦН для проведения второго этапа операции –***.

На лечение в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава РФ г.Тюмень поступила, в связи с наличием образования в области ***. Так согласно сведений ГБУЗ ПК «Городская больница №**» *** обратившись в медицинское учреждение, указала на наличие головных болей по типу «обруча», неинтенсивные, НМОЦ, укрупнение черт лица, увеличение размера обуви, ухудшение зрения на левый глаз, боли в левом глазу, общую слабость, утомляемость, повышенный аппетит, прибавление веса на 25 кг. за год, боли в крупных суставах и позвоночнике. Лечение у гинеколога, эндокринолога без эффекта. Была выполнена МРТ 25.04.2020, выявлено образование ***. Консультирована нейрохирургом 03.05.2020, которым рекомендована консультация Онкоцентра г.Екатеринбург, ГКБ №10 г.Екатеринбург, ФЦН г.Тюмень или г.Новосибирск. По запросу в ФЦН г.Тюмени получен ответ: по представленным данным рекомендовано проведение хирургического лечения в указанном центре. Зафиксированы лечебно-профилактические мероприятия и их результаты, в том числе данные лабораторных обследований от 08.05.2020, гормональные обследования от 28.04.2020, УЗИ малого таза от 17.03.2020. Также осматривалась окулистом 27.04.2020 с жалобами на низкое зрение с 15-ти летнего возраста, давящие редкие боли в области левого глаза; кардиологом 08.05.2020; оториноларингологом 08.05.2020; стоматологом 13.05.2020; эндокринологом 14.05.2020.

Согласно протокола ВК №** от 15.05.2020 ГБУЗ Пермского края «Медико-санитарная часть №**» комиссия приняла решение о наличии медицинских показаний для оказания высокотехнологичной медицинской помощи в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России г.Тюмень по поводу ***.

Согласно протокола № 1803 от 22.05.2020 решения комиссии по отбору пациентов для оказания высокотехнологичной медицинской помощи ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России (г.Тюмень), в заключении комиссии по представленным медицинским документам: пациенту показано ВМП, решено госпитализировать, дата планируемой госпитализации 23.07.2020, код диагноза по МКБ-10: ***. ***. Источник финансирования: федеральный бюджет.

24.07.2020 в ходе первичного осмотра в стационаре установлен диагноз ***. Решение об объеме и виде оперативного лечения после комплексного дообследования (том 3 л.д. 93). Далее Д. проведены медицинские обследования, осмотры врачей, совместный осмотр лечащего врача с заведующим отделением. Консилиумом врачей решено, что планируемая операция у Д.: микрохирургическое удаление опухоли под нейрофизиологическим контролем из орбито-зигоматического доступа, осмотр анестезиолога (том 3 л.д. 94-108).

27.07.2020 Д. проведена операция: ***.

При оперативном вмешательстве Д. были подписаны: заявление о согласии на обработку персональных данных, согласие на соблюдение режима нахождения в учреждении, добровольное согласие пациента на операцию переливания компонентов крови, информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство, согласие на анестезиологическое пособие и инвазивные манипуляции, согласие на инвазивные манипуляции, заявление о добровольном согласии на выдачу результатов, информационное добровольное согласие на медицинское вмешательство от 24.07.2020, согласие пациента на операцию переливания компонентов крови, информационное добровольное согласие на оперативное вмешательство от 25.07.2020, согласие пациента на предложенный план профилактики тромбоэмболии легочной артерии (том 3 л.д. 82-91).

Из выписного эпикриза истории болезни: ** ФГБОУ ВО «Первый Санкт- Петербургский государственный медицинский университет имени академика И.П.Павлова» Министерства здравоохранения РФ следует, что Д. с 07.12.2020 11:26 час. по 10.12.2020 12:00 час. находилась в нейрохирургическом отделении данного медицинского учреждения с основным диагнозом: ***, известное ранее. Сопутствующий диагноз: ***; проведена операция - *** (том 1 л.д. 20-21).

Согласно справки МСЭ-2019 № ** от 08.10.2020, на основании акта освидетельствования в федеральном государственном учреждении медико-социальной экспертизы № ** от 08.10.2020 Д., ** года рождения установлена инвалидность ** группы по общему заболеванию (том 1 л.д. 30).

Комиссией врачей ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России (г.Тюмень) проведено исследование, анализ и клинический разбор результатов обследования и лечения Д., о чем составлен акт служебного расследования от 18.06.2021 по оказанию медицинской помощи пациентке Д., проходившей обследование и лечение в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России (г.Тюмень) в период с 24.07.2020 по 07.08.2020, согласно которому дефектов, нарушений сроков, объема обследований и порядка оказания медицинской помощи пациентке Д. в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России (г.Тюмень) не выявлено. Помощь оказана качественно, своевременно, с достижением операционного результата, в полном соответствии с Федеральным законом №323-Ф3 от 21.11.2011 «Об основах охраны здоровья граждан» и клиническими рекомендациям по хирургическому лечению аденом гипофиза утвержденных Ассоциацией нейрохирургов России (Москва, 2014), а также стандартом специализированной медицинской помощи при новообразованиях гипофиза (приказ Минздрава России от 07.11.2012 № 615н в ред. приказа Минздрава России от 10.05.2017 №200 н, приказа Минздрава России от 09.11.2012 № 715н) (том 2 л.д. 136-146).

Врачом-нейрохирургом ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н.Блохина» Минздрава России, д.м.н., профессором К. 02.07.2021 составлено заключение специалиста, из которого следует, что обследование и лечение Д. в ФГБУ «ФЦН» Минздрава России (г.Тюмень) осуществлялись в полном соответствии с Федеральным законом №323-Ф3 от 21.11.2011 «Об основах охраны здоровья граждан» и клиническим рекомендациям по хирургическому лечению аденом гипофиза утвержденных Ассоциацией нейрохирургов России (Москва, 2014), а также стандартом специализированной медицинской помощи при новообразованиях гипофиза (приказ Минздрава России от 07.11.2012 № 615н в ред. приказа Минздрава России от 10.05.2017 № 200 н). Тактика хирургического лечения, выбранная в ФЦН в виде *** была самой оптимальной, единственно правильной. Примерный объем резекции опухоли составил 82,8%, остаточный процент опухоли - 17,2%, то есть цель первого этапа хирургического лечения была полностью достигнута. Орбитозигоматический доступ применялся совершенно обосновано, так как позволяет достичь адекватной степени радикальности при удалении экстраселлярного компонента опухоли в случаях роста объемного образования ***. Данный доступ обеспечивает достаточный угол обзора зоны интереса, особенно верхней границы опухоли (***), в сочетании с необходимостью ***. Высокая плотность опухоли дополнительно оправдывает выбор транкраниального доступа, так как удаление образования такой плотности практически невозможно с использованием трансназальных методов. Опухоль Д. была удалена субтотально в пределах супраселлярной части, была выполнена адекватная декомпрессия зрительных нервов. Вторым этапом предполагалось малоинвазивное эндоскопическое удаление селлярного компонента опухоли. Также отмечено, что рассечение оболочки зрительного нерва при трансназальном подходе имеет крайне высокий риск развития назальной ликвореи и сопряжено с более высоким риском травматизации ветвей ***. Учитывая размеры, инвазивный рост, биологические характеристики опухоли, особенности визуализации операционного поля, адекватное и безопасное удаление опухоли у Д. (без причинения вреда здоровью пациентки) с использованием только трансназальных доступов на первом этапе хирургического лечения было технически невозможно. Относительно повреждения гипофиза и зрительных нервов в заключении указано, что механического повреждения зрительных нервов справа и слева нет, а учитывая сохранение зрительных вызванных потенциалов в течении всей операции, сохранение анатомической целостности зрительного нерва и адекватного кровоснабжения глазного яблока по данным послеоперационных МСКТ исследований, прямой причинно-следственной связи нарушений функции зрения и действиями операционной бригады не было. Признаков повреждений *** во время операции 27.07.2020 также не выявлено и технически было невозможно, поскольку зона хирургического интереса располагалась выше селлярной области, что подтверждается результатами послеоперационных МСКТ исследований и отсутствием повреждений гипофизарных артерий при послеоперационном КТ ангиографическом исследовании. Отсутствие повреждения структур селлярной области косвенно подтверждается нормализацией уровня гормонов *** после операции (***) (т.2 л.д.125-135). В заключении приведена таблица изменения концентрации гормонов *** и отмечено, что гормональные нарушения (***) у пациентки выявлялись задолго до операции. При этом в послеоперационном периоде (с 27.07.2020) наблюдалась нормализация уровня ***, что подтверждает уменьшение компрессии (и исключает интраоперационное повреждение) ***. Прямой причинно - следственной связи между оперативным вмешательством, проведенным в ФГБУ «ФЦН» Минздрава России (г.Тюмень) и изменениями веса и индекса массы тела у пациентки Д. в течении года после операции нет, объективное увеличение веса пациентки в течение 10 месяцев на 15 кг. является естественным процессом дальнейшего набора веса вследствие эндокринных нарушений (***) и, возможно, наследственной предрасположенности к ожирению (из анамнеза, по данным периодических осмотров). Какого-либо всплеска кривой индекса массы тела после операции не наблюдалось (том 2 л.д. 125-135).

Определением суда от 24.08.2021 по делу для проверки доводов иска судом назначалась комплексная судебно – медицинская экспертиза, производство которой поручалось экспертам ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы».

Из заключения экспертов № ** (комплексная судебно-медицинская экспертиза), проведенной с 07.09.2021 по 17.06.2022 следует, что:

информированность пациентки Д. о характере медицинской помощи и ее объеме, связанном с ними риске, последствиях медицинского вмешательства, а также о предлагаемом результате оказания медицинской помощи соответствует часть 1, 7, 8 статьи 20 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЭ «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации;

в дооперационном периоде у Д. со стороны органов зрения имелись следующие нарушения: *** (самостоятельные заболевания, развившиеся в юношеском возрасте), а также ***, являющиеся результатом основного заболевания, то есть ***, при котором *** оказывает механическую компрессию на область зрительного перекреста (хиазмы) в полости черепа, а также компрессию зрительного нерва на разных уровнях его хода. Указанный патологический процесс носит название ***;

при направлении в ФГБУ «ФЦН» Минздрава России (г.Тюмень) 21.07.2020 Д. выставлен диагноз: ***. Анализ МРТ головного мозга, проведенной в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России г.Тюмень 24.07.2020 показывает, что опухолевое образование ***. Оснований говорить о том, что при выполнении операции у Д. в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России г.Тюмень были допущены какие-то технические дефекты ее выполнения, не имеется, как и не отмечалось ухудшения зрения после оперативного вмешательства «***» от 08.12.2020 в ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет имени академика И.П.Павлова» МЗ РФ;

степень атрофии зрительного нерва справа по данным обследований, проведенных до операций, и данных полученных при обследовании 24.02.2022 осталась неизменной. Что касается атрофии зрительного нерва левого глаза, то экспертами констатировано, что выраженное прогрессирование степени атрофии зрительного нерва левого от частичной до полной, что сопровождается полным отсутствием зрительных функций на левом глазу, произошло после операции, проведенной в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России г.Тюмень 27.07.2020, однако установить конкретную причину такого прогрессирования степени атрофии левого зрительного нерва после операции по офтальмологическим данным невозможно;

медицинская помощь Д. в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г.Тюмень и в ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет имени академика И.П.Павлова» М3 РФ соответствовала приказу Минздрава России № 931н от 15.11.2012 «Об утверждении порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «Нейрохирургия», приказу Минздрава России № 615н от 07.11.2012 «Об утверждении стандарта специализированной медицинской помощи при новообразованиях гипофиза», а также клиническим рекомендациям «Хирургического лечения аденом гипофиза», утвержденным на Пленуме Правления Ассоциации нейрохирургов России, Казань 27.11.14;

объем обследований, тактика и лечение при оказании медицинской помощи Д. с 24.07.20 по 07.08.20 в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России г.Тюмень соответствовали приказу Минздрава России № 203н от 10.05.2017 «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи», пункт 2,2. Дефектов при оказании медицинской помощи нет;

учитывая размеры и распространенность опухоли, *** - удаление эндоселлярной части опухоли трансназально трассфноидальным доступом) является абсолютно обоснованным. Выбор орбито-зигоматического доступа обусловлен необходимостью максимальной визуализации структур в переднелатеральных отделах основания черепа *** во время удаления опухоли. Высокая плотность опухолевой ткани (по данным протокола операции и гистологического исследования) дополнительно подтверждает правильность выбора транскраниального доступа, что позволило избежать опасных для жизни осложнений. В ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет имени академика И.П.Павлова» М3 РФ второй этап хирургического вмешательства «Трансназальное транссфеноидальное удаление опухоли гипофиза» 08.12.20 выполнен по стандартной методике без каких-либо осложнений;

цель первого этапа хирургического лечения 27.07.2020 в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России г.Тюмень - устранение жизнеугрожающего состояния путем субтотального удаления экстраселлярного отдела опухоли для снижения масс-эффекта, восстановления ликвороциркуляции ***;

оснований для судебно-медицинского установления степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, в рассматриваемом случае в связи с отсутствием дефектов оказания медицинской помощи, в соответствием с пунктами 24 и 25 Медицинский критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных приказом Минздравсоцразвития России от 24.04.2008 №194н не имеется;

экспертами отмечено, что нарушение зрения у Д. находится в причинно-следственной связи с имеющейся ***, а поскольку дефектов оказания медицинской помощи при хирургическом лечении в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава России г.Тюмень не установлено, то и причинно-следственной связи между этим лечением и нарушением зрения у Д. нет, как и не имеется причинно-следственной связи между нарушением зрения у Д. и ее лечением в ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. И.П.Павлова» Минздрава России 08.12.2020, поскольку ухудшения зрения при хирургическом лечении в данном медицинском учреждении не наступило;

при изучении изготовленного нового гистологического стеклопрепарата установлена морфологическая картина аденомы передней доли гипофиза, что соответствует имеющемуся у Д. заболеванию, тогда как вопрос о происхождения биологического материала находится в компетенции судебно-биологической экспертизы, данный вопрос может быть разрешен при назначении такой экспертизы;

ссылаясь на положения со ст. 8 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» от 24.11.1995 № 181-ФЗ в экспертизе указано, что установление инвалидности и ее причин возлагается на учреждения медико-социальной экспертизы;

отвечая на вопрос по длительности заболевания и наличии признаков поздней диагностики опухоли гипофиза эксперты, ссылаясь на медицинские документы об обращениях Д. за медицинской помощью к врачу с 2019 года, проведенных в период до хирургического вмешательства обследований и лечении, указали, что у Д. имело место несвоевременное диагностирование имевшегося у нее заболевания, что было связано с невыполнением ей назначений эндокринолога (не выполнено повторное исследование уровня ***);

перевод больной в реанимационное отделение был обоснованным и своевременным, учитывая оперативное вмешательство в супраселлярной области, дополнительно к отеку головного мозга, который развивается практически у всех нейрохирургических больных в послеоперационном периоде на 5-7 сутки после операции, на фоне появления крови в субарахноидальном пространстве, у больной Д. развился ***;

на вопрос была ли возможность удаления имеющейся опухоли у Д. в один этап, без проведения повторной операции, эксперты ответили, что одномоментное удаление опухоли с использованием трансназального доступа при больших размерах опухоли с инвазивным ростом *** – невозможно. Экспертами приведены две очень веские причины противопоказания для проведения такой операции:

1. Оставшаяся часть опухоли в области *** приводит к развитию ***, для разрешения которой потребуется дополнительное оперативное вмешательство - ***.

2. Кровоизлияние в оставшуюся часть опухоли в 41,2% приводит к летальному исходу. Арезев В.В. и Абдуллаев Н.А. (1976) приводят еще большую цифру умерших от данного осложнения - 70,6%;

относительно наличия показаний для проведения повторной операции Д. после оперативного лечения в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г.Тюмень, в экспертизе указано, что оставшаяся эндоселярная часть аденомы ***, в сочетании с данными гистологического исследования от 29.07.2020 - является абсолютным показанием для оперативного лечения;

установление стойкой утраты общей трудоспособности при заболеваниях, действующими нормативными документами, в частности Медицинскими критериями определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных приказом Минздравсоцразвития России от 24.04.2008 № 194н, не регламентировано;

выписка из нейрохирургического отделения ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г.Тюмень 07.08.2020 проведена в соответствии с приказом Минздрав России №931н от 15.11.2012 «Об утверждении порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «Нейрохирургия», пункт 25;

причиной развития гипонатриемии у Д., согласно выводов экспертов, следует рассматривать, как проявление основного заболевания - ***, по поводу которого проводилось оперативное вмешательство, направленное на удаление и снижение активности опухоли. Дать более конкретный ответ о причинах гипонатриемии не представляется возможным. Можно лишь отметить, что нет оснований считать развитие гипонатриемии у Д., результатом дефекта оказания медицинской помощи;

установленный у Д. ***, являющийся клиническим синдромом, в основе которого лежат нарушение ***, явился результатом реализации высокого прогностического риска, возникающего при операциях на *** области, и не является дефектом оказания медицинской помощи. Экспертами также отмечено, что при центральной форме *** клиническая картина появляется, когда повреждено более 80% нейронов, продуцирующих *** и причинами *** может служить большое количество различных заболеваний ***, в том числе и операции на *** области;

в ходе обследования (осмотра) Д. 24.02.2022 отражены симптомы, которые являются типичными для обнаруженной у Д. ***.

Не согласившись с вышеуказанным экспертным заключением стороной истца представлены письменные возражения с ходатайством о назначении по делу повторной комплексной комиссионной судебно-медицинской экспертизы, в обоснование доводов представлено заключение специалистов (составление рецензии) № ** «о достоверности и объективности «Заключения Экспертов» №** (комплексная судебно-медицинская экспертиза) от 17.06.2022 выполненная ГКУЗОТ «ПКБСМЭ» в отношении Д., с целью оказания квалифицированной юридической помощи Д.», из которого следует, что ответы экспертов в рецензируемом Заключении не выполняют свое предназначение, так как они не содержат необходимые и достаточные для правовой оценки сведения, не влияют на правовую оценку фактов, имеющих юридическое значение, не могут быть переведены из медицинского в юридический формат. При оценке представленного «Заключения» выявлены нарушения структуры и содержания с точки зрения их соответствия гносеологическому критерию. Оценка соответствия экспертного заключения гносеологическому критерию означает оценку научной обоснованности и достоверности выводов эксперта, оценку качества и полноты проведенного исследования. Рецензируемое заключение судебно-медицинской экспертизы, выполненное в ГКУЗОТ «ПКБСМЭ» проведено с нарушениями действующего законодательства, методик проведения данного вида исследовании и содержит сомнительные (не обоснованные) противоречивые выводы, что является основанием для назначения дополнительной/повторной судебной экспертизы (т.5 л.д.203-250).

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 12, 151, 1064, 1068, 1101 ГК РФ, ст.ст. 10, 19, 22, 98 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», допросив свидетелей, проанализировав и оценив представленные сторонами доказательства в совокупности по правилам ст.67 ГПК РФ, в том числе с учетом заключения комплексной судебно – медицинской проведенной экспертам ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы», исходил из того, что оснований для удовлетворения исковых требований Д. не имеется, поскольку каких-либо дефектов оказания медицинской помощи, оказавших влияние на состояние здоровья пациента, не выявлено, отсутствуют как дефекты оказания ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г.Тюмень медицинской помощи истцу, так и прямая причинно-следственная связь между действиями (бездействием) сотрудников ответчика и наступившим вредом в виде отсутствия зрения левого глаза, ухудшения зрения правого глаза, а также ряда приобретенных заболеваний.

При проверке решения районного суда в апелляционном порядке, судебная коллегия назначила по настоящему делу повторную комплексную судебно-медицинскую экспертизу в Санкт-Петербургском государственном бюджетном учреждении здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы» (далее - СПб ГБУЗ «БСМЭ»), приняв ее заключение № ** в качестве нового доказательства.

Из заключения повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы следует, что признаков поздней диагностики опухоли *** у Д. не установлено, у пациента с 2018 года развилась ***, то есть за 2 года до установления диагноза (***), что ретроспективно объясняет причину нарушения - *** на фоне уже имевшейся ***.

Отвечая на вопрос относительно имевшихся у Д. в дооперационном периоде нарушений зрения и если имелись, то какова их степень, длительность и связаны ли они с развитием новообразования головного мозга Д., экспертами отражены данные из медицинской документации, указано на наличие расхождений и неточностей в осмотре врачом-офтальмологом 24.07.2020. При этом сделать окончательный вывод о наличии или отсутствии начального ***, а также о поражении зрительных проводящих путей выше 3-го нейрона, в частности, в зоне перекреста зрительных нервов у Д. на момент поступления 24.07.2020 ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г.Тюмень не представляется возможным. Также отмечено, что по представленным данным оптической когерентной томографии зрительных нервов от 24.07.2020 обоих глаз определялось *** (которое находилось в начальной стадии заболевания и в клинической картине еще не присутствовало). Данное состояние свидетельствует о наличии начальной частичной атрофии зрительных нервов, более выраженном на левом глазу, что могло быть связано с развитием новообразования головного мозга Д.;

исследовав информированные согласия, имеющиеся в медицинской документации, экспертами указано на то, что пациентка Д. не в полном объеме была проинформирована о возможных осложнениях при предложенном оперативном вмешательстве «***» (в частности: ***), а также о том, что предлагаемое пациентке оперативное вмешательство является только первым этапом оперативного лечения, которое будет проводится в два этапа (первый этап: «***», второй этап «***), что не в полном объеме соответствует ч. 1 ст. 20, ч. 1, 2 ст.22 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ;

относительно выбранного способа оперативного лечения экспертами указано, что выбор способа оперативного лечения находится в компетенции лечащего врача - нейрохирурга (и/или консилиума), при этом описываются два метода операции при лечении аденом гипофиза и высказано о сомнительной целесообразности выбора транскраниального доступа при удалении аденомы гипофиза у Д. 27.07.2020 в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г. Тюмень, особенно в условиях орбитозигоматического его расширения и резекции канала зрительного нерва. В ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. И.П.Павлова» Минздрава России способ оперативного лечения 08.12.2020 выбран правильно;

в настоящее время у Д. имеется ***. Данные изменения по мнению экспертов могут являться результатом:

1. Механического или коагуляционного воздействия на зрительный нерв (ранее уже поврежденного в результате сдавления новообразованием головного мозга Д.) при данном оперативном доступе и при выполнении манипуляций по удалению опухоли вблизи интракраниальной части зрительного нерва слева.

2. Развития *** вследствие острого нарушения артериального кровообращения зрительного нерва слева (например, вследствие перепада внутричерепного давления в ходе оперативного вмешательства).

3. Нарушения кровообращения в сетчатке и в зрительном нерве при компрессии *** и в послеоперационном периоде.

Нисходящая атрофия зрительных волокон обусловлена компрессией ***.

При этом приведены данные из литературы о том, что известно, что истончение слоя нервных волокон и слоя ганглиозных клеток сетчатки неблагоприятно влияют на послеоперационное восстановление зрительных функций и риск не восстановления увеличивается в 8 и 6 раз соответственно и в данном случае важную роль в послеоперационном исходе имеют наличие в дооперационном периоде и время существования: 1) Начальной частичной атрофии зрительного нерва - предположительно 2-3 месяца. 2) Степень дефекта полей зрения - предположительно 2-3 месяца. 3) Размер опухоли: *** – предположительно 6 месяцев и более;

на вопрос об имеющихся нарушениях зрения Д. вызваны ли они патологическим течением, имеющихся заболеваний или являются следствием травматического повреждения при выполнении оперативного вмешательства медицинскими учреждениями, эксперты указывают, что изначальные нарушения зрения Д., в виде начальной частичной атрофии зрительного нерва ***, вызваны, предположительно, патологическим течением имеющегося у Д. заболевания, а именно ***. Далее резкое ухудшение зрительных функций левого глаза вплоть до *** в раннем послеоперационном периоде эксперты связывают с несколькими причинами, которые излагаются в выводах заключения такими как: интраоперационное повреждение зрительного нерва (травматического или коагуляционного генеза), либо возможным развитием острого ишемического повреждения зрительного нерва - нарушение артериального кровообращения зрительного нерва слева (например, вследствие возможного резкого перепада внутричерепного давления) при выполнении операции, а также приводятся данные из литературы и указано, что в случае с заболеванием Д. также имеет место сосудистая природа атрофии вследствие хронической сосудистой недостаточности в слоях сетчатки и в диске зрительного нерва на фоне ***. А также имеется нисходящая атрофия из-за непосредственно самого давления тканью опухоли на внутримозговую часть ***. Большое прогностическое значение имеют продолжительность заболевания и время существования зрительных симптомов, степень компрессии. Эксперты также указывают, что на компьютерной томограммах и магнитно-резонансных томограммах, выполненных после оперативного вмешательства 27.07.2020 отсутствуют признаки травматического повреждения зрительных нервов, а именно пересечение, однако нельзя исключить механическое воздействие на нерв во время оперативного доступа и коагуляцию вблизи интракраниальной части зрительного нерва или развития острой ишемической нейрооптикопатии интраокулярной или интраорбитальной части зрительного нерва во время оперативного вмешательства;

перевод Д. в реанимационное отделение был связан с электролитными нарушениями, а именно с развитием после операции ***, что требовало тщательного контроля и своевременной коррекции. При этом описывая ***, отметили, что она может быть обусловлена следующими равновероятными причинами: *** в указанных структурах во время операции. Распространенность данного состояния составляет от 4-12%;

послеоперационной *** (далее - ***) развивается в 13-30% случаях и является наиболее частым эндокринным нарушением (осложнением) вследствие хирургического лечения на ***. Чаще (в 30-60%) ПНД носит транзиторный характер и разрешается в течение первых 7-10 суток после операции. Постоянная форма *** является следствием ***. Однако достоверно выявить причину постоянной формы *** у Д. после операционного вмешательства 27.07.2020 не представляется возможным;

экспертами указано, что признаки травматического повреждения зрительных нервов, а именно пересечение 27.07.2020 в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г. Тюмень, отсутствует. При этом отмечены ряд дефектов: дефекты оформления медицинской документации, дефекты диагностики, дефекты лечения и что медицинская помощь, оказанная Д. в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г. Тюмень не в полном объеме соответствовала Клиническим рекомендациям «Хирургическое лечение аденом гипофиза» Москва, 2014 года, приказу Минздрава России от 07.11.2012 № 615н (с изменениями и дополнениями от 10.05.2017) «Об утверждении стандарта специализированной медицинской помощи при новообразованиях гипофиза», Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» (ст. 20, ч. 1, ст. 22, ч. 1,2);

также отмечено, что в ходе 1-го этапа хирургического лечения у пациентки Д. были удалены ***, что можно считать достижением запланированного хирургического результата транскраниального доступа (как 1-го этапа хирургического вмешательства), тогда как клиническим результатом такого вмешательства должно быть улучшение гормонального фона за счет циторедукции и декомпрессии зрительных нервов и их перекреста, что выражается в улучшении зрительных функций и гормональных нарушений, но искомый результат не был достигнут в ходе 1-го этапа, то есть операция привела к запланированному хирургическому и онкологическому результату, однако, не достигла клинического результата. С высокой долей вероятности можно говорить о том, что данная опухоль у Д. могла быть удалена одноэтапно из трансназального-трансфеноидального доступа, на основании клинической картины и данных нейровизуализации, однако в настоящее время, по прошествии времени, достоверно и однозначно говорить об этом не представляется возможным в связи с тем, что у пациентки Д. опухоль была удалена в два этапа;

нарушение зрения на левом глазу у Д., а именно причинно-следственную связь эксперты связывают с имеющейся ***, однако не исключают полностью и иные причины его возникновения, а именно вследствие механического воздействия (незначительной травматизации и/или коагуляции) в области интракраниальной части левого зрительного нерва, а также вследствие развития острой ишемической нейрооптикопатии (например, при перепаде внутричерепного давления) при выполнении манипуляций по удалению опухоли 27.07.2020 г. в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г. Тюмень, также находящихся в причинно-следственной связи с нарушением зрения на левом глазу;

выписка из ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г. Тюмень Д. 07.08.2020 выполнена в соответствии с приказом Министерства здравоохранения РФ от 15.11.2012 № 931н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю нейрохирургия», п. 25;

подводя итоги проведенной экспертизы эксперты указали, что установленные дефекты оказания медицинской помощи Д. в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г. Тюмень (нерациональный выбор оперативного доступа, дефекты диагностики и лечения в связи с возможной острой ишемической нейрооптикопатией слева в результате не исключающегося острого нарушения артериального кровообращения зрительного нерва слева, например, вследствие перепада внутричерепного давления в ходе оперативного вмешательства, указанные подробнее в ответах на 6 и 7 вопросы) не являлись единственными причинами, способствующими ухудшению состояния здоровья пациентки, в связи с тем, что конечный клинический результат явился бы исходом естественного течения онкологического заболевания у Д. даже без какого-либо хирургического вмешательства, в связи с чем усмотрели между вышеуказанными дефектами оказания медицинской помощи Д. в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г. Тюмень и развитием неблагоприятных последствий в виде ухудшения ее состояния здоровья (резкое ухудшение зрительных функций левого глаза вплоть до амавроза, водно-электролитные нарушения) причинно-следственную связь непрямого характера. Вместе с тем указали, что установить достоверную и единственную причину потери зрения на левый глаз у Д. при выполнении операции в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г. Тюмень из совокупности причин (указанных в ответе на 6 вопрос), не представляется возможным. Дефектов оказания медицинской помощи Д. в ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный Минздрава России» не установлено;

отметили, что результат операции, проведенной ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г. Тюмень 27.07.2020 повлиял на степень выраженности нарушений зрительных функций организма (незначительные стойкие нарушения зрительных функций), но не явился основанием для установления ** группы инвалидности Д.

Стороной ответчика представлено ходатайство о назначении повторной экспертизы, указывая на то, что системный анализ заключения СПб ГБУЗ «БСМЭ» показал, что повторная экспертиза данного учреждения как способ проверки первоначального экспертного заключения не справилась с поставленными задачами ввиду допущенных при ее производстве и даче заключения нарушений требований Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и положений ст.ст. 79, 83-86 ГПК РФ, которое свидетельствует о необоснованности, противоречивости и неполноте выводов, а также искажении объективных данным медицинских исследований Д., подтвержденных медицинской документацией.

В обоснование доводов о необходимости проведения повторной экспертизы, ссылаясь на не устранение не полноты ответов первичной экспертизы, указание, что выводы экспертов в заключении СПб по ряду вопросов основаны на искаженной информации о результатах медицинских обследований Д. стороной ответчика представлены: заключение специалистов Х. и врача - нейрохирурга ФГАУ «Национальный медицинский исследовательский центр нейрохирургии имени академика Н.Н.Бурденко» Министерства здравоохранения Российской Федерации К., а также заключение специалиста д.м.н., врача-нейрохирурга, главного врача ГАУЗ «Челябинский областной клинический центр онкологии и ядерной медицины» Р., которые в своих заключениях указали на наличие недостоверных выводов экспертного заключения СПб, противоречащих объективным данным, представленным в исследовательской части заключения, что свидетельствует о недостоверности и необъективности заключения СПб.

Проанализировав и оценив в совокупности представленные доказательства, в том числе заключения экспертов ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы», СПб ГБУЗ «БСМЭ», представленные сторонами заключения специалистов на данные заключения, заслушав участников процесса, в том числе пояснения третьих лиц – врачей-нейрохирургов С., Т., отклонив ходатайство о назначении еще одной экспертизы, судебная коллегия не находит оснований не согласиться с выводами суда первой инстанции, который правильно квалифицировав предмет спора, дал надлежащую оценку спорным правоотношениям сторон и представленным доказательствам, правильно истолковал и применил нормы материального права, и по результатам судебного разбирательства, проведенного в установленном процессуальным законом порядке, принял по делу законное и обоснованное решение.

Как верно отмечено судом первой инстанции, недостатков оказания истцу Д. медицинской помощи ответчиком, выразившейся в ухудшении состояния ее здоровья, в ходе рассмотрения дела не выявлено.

Суд первой инстанции, принимая во внимание заключение экспертов в рамках проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы, заключение специалиста, представленные суду первой инстанции, посчитал, что отсутствует прямая причинно-следственная связь между наступившими у Д. последствиями в виде отсутствия зрения левого глаза, ухудшения зрения правого глаза, а также ряда приобретенных заболеваний, повреждения каких-либо органов или тканей у Д. установлено не было, а ранняя, по мнению истца, выписка из стационара, не является дефектом оказания медицинской помощи, в связи с чем пришел к выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения требований истца о компенсации морального вреда.

Обращаясь в суд с настоящим иском, истец просила взыскать денежные средства в счет компенсации морального вреда за некачественно оказанные услуги и причинение вреда здоровью.

Судебная коллегия отмечает, что в данном случае юридическое значение может иметь и косвенная (опосредованная) причинная связь, если дефекты (недостатки) оказания работниками ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» г. Тюмень могли способствовать ухудшению состояния здоровья истца. При этом ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе, по причине дефектов ее оказания (непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий) причиняет страдания, то есть причиняет вред пациенту, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Вместе с тем, материалы дела не содержат доказательств нарушения прав Д. со стороны ответчика при оказании медицинских услуг, причинения истцу нравственных страданий, состоящих в причинно-следственной связи с действиями ответчиков, незаконность которых была бы установлена в предусмотренном законом порядке.

Судебная коллегия не соглашается с доводами истца о ненадлежащем качестве оказанных ответчиком медицинских услуг, поскольку в материалы дела не представлены доказательства, отвечающие в силу положений ст. ст. 59, 60 ГПК РФ требованиям относимости и допустимости, свидетельствующие о ненадлежащем оказании ответчиком медицинских услуг Д., повлекшие вред здоровью.

Оценивая имеющиеся в материалах дела доказательства в соответствии со ст. 67 ГПК РФ в их совокупности и логической взаимосвязи, судебная коллегия приходит к выводу о том, что факт оказания ответчиком ненадлежащих медицинских услуг истцу не нашел своего подтверждения.

Так, заключением экспертов № ** (комплексная судебно-медицинская экспертиза) ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» дефектов оказания медицинской помощи, оказанной ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава РФ г.Тюмень не установлено, признаки травматического повреждения зрительного нерва отсутствуют, при оперативном вмешательстве, которое проводилось под интраоперационным нейрофизиологическим контролем травматическое повреждение левого зрительного нерва в ходе операции исключается, а установить конкретную причину такого прогрессирования степени атрофии левого зрительного нерва после операции по офтальмологическим данным невозможно. Решение о проведении двухэтапного оперативного вмешательства является абсолютно обоснованным. Дать конкретный ответ о причинах гипонатриемии не представилось возможным, отмечено лишь, что нет оснований считать развитие гипонатриемии у Д., результатом дефекта оказания медицинской помощи, как и установленный истцу диагноз «несахарный диабет».

Судебная коллегия отмечает, что доказательства по гражданскому делу должны соответствовать критериям относимости и допустимости (ст. ст. 59, 60 ГПК РФ).

Согласно статье 60 ГПК РФ обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

Согласно части 2 статьи 86 ГПК РФ заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы.

Пунктом 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2003 № 23 «О судебном решении» разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 ГПК РФ).

В соответствии со статьей 87 ГПК РФ в случаях недостаточной ясности или неполноты заключения эксперта суд может назначить дополнительную экспертизу, поручив ее проведение тому же или другому эксперту.

В связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов суд может назначить по тем же вопросам повторную экспертизу, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам.

Из приведенных норм процессуального права и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что недостаточная ясность или неполнота заключения эксперта, возникновение вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств дела, сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличие противоречий в выводах эксперта в качестве правовых последствий влекут последствия, предусмотренные статьей 87 ГПК РФ.

Учитывая, что экспертами ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» были даны ответы не в полной мере на поставленные вопросы судебной коллегией была назначена повторная комплексная судебно-медицинская экспертиза, производство которой поручалось СПб ГБУЗ «БСМЭ».

Вместе с тем, проведенная по ходатайству стороны истца повторная комплексная судебно-медицинская экспертиза СПб ГБУЗ «БСМЭ» однозначных выводов на поставленные вопросы также не дала, не устранила неполноту ответов первичной экспертизы, напротив ответы на вопросы даны не в утвердительном, а вероятностном характере, что является порочным фактором при производстве экспертиз в силу ст.85 ГПК РФ.

Так в ответе на вопрос о причинах потери зрения истца, наряду с утвердительным выводом об отсутствии признаков травматического повреждения зрительных нервов, а именно пересечения, что совпадает с ответом, содержащимся в экспертизе ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы», дается также вывод предположительного характера о возможном механическом воздействии.

Также в заключении СПб и иные ответы носят предположительный характер по вопросам о наличии дефектов при оказании медицинской помощи, о выборе способа оперативного вмешательства и возможности удалении у Д. опухоли в один этап путем трансназального доступа. Делая утвердительный вывод о том, что медицинская помощь ответчиком не в полном объеме соответствовала клиническим рекомендациям, стандартам и Федеральному закону № 323-ФЗ экспертами указаны ряд возможных причин послуживших ухудшению зрительных функций левого глаза, что также свидетельствует о его вероятностном, а не утвердительном характере, тогда как согласно клиническим рекомендациям 2014 года ухудшение зрительных функций после операции по удалению аденом гипофиза не является дефектом лечения аденом гипофиза.

Кроме того, в экспертизе на ряд вопросов экспертами приводятся теоретические размышления, делаются предположительные выводы, в том числе о невозможности в настоящее время достоверно и однозначно говорить о том, что опухоль могла быть удалена одноэтапно путем трансназального-трансфеноидального доступа и предполагаемом выводе о нецелесообразности выбора транскраниального доступа при удалении аденом. При этом экспертами не выявлено дефектов при оказании ответчиком оперативного лечения, выбор способа которого, как указано экспертами, находится в компетенции лечащего врача. Данный способ оперативного вмешательства проведенный истцу производится в два этапа, что также отражено в заключениях экспертов.

Относительно указанных в заключении дефектов оформления медицинской документации, дефектов диагностики, которые не были выявлены экспертами ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» при проведении первичной комплексной судебно-медицинской экспертизы, в составе которой также имелся врач-нейрохирург хоть и не практикующий в области лечения аденом гипофиза, судебная коллегия полагает возможным учесть, что пациентка была госпитализирована в ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава РФ г.Тюмень с первичным осмотром эндокринолога, также в послеоперационном периоде на этапе реабилитации пациентка Д. наблюдалась у эндокринолога по месту жительства; исследования, указанные в качестве дефектов диагностики истцу выполнялись, что также отражено в исследовательской части; жалобы пациентки на нарушения зрения дежурным реаниматологом зафиксированы, консультация офтальмолога назначена, выполнена МСКТ головного мозга, после проведения которого проведен осмотр офтальмологом, который закончен в 12.59 час. 28.07.2020, при этом по данным компьютерной томографии признаков повреждения или сдавливания зрительных нервов, а также сосудистых нарушений выявлено не было. Эксперты же указывая на данный дефект диагностики вновь делают предположительные выводы о возможном обнаружении одной из возможных причин развития зрительных расстройств.

Оценив заключения комплексных судебно-медицинских экспертиз по правилам ст.67 ГПК РФ, то есть по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, а также заслушав пояснения третьих лиц врачей-нейрохирургов, судебная коллегия приходит к выводу, что проведенная по ходатайству стороны истца повторная комплексная судебно-медицинская экспертиза СПб ГБУЗ «БСМЭ», как и экспертное заключение ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» не дала однозначных ответов на ряд поставленных вопросов, учитывая крайне сложную специфику в области нейрохирургии, при этом выбранный врачами двухэтапный метод проведения операции был выполнен без каких-либо дефектов, повреждений и осложнений.

Вопреки доводам истца, отсутствие результата в виде полного исцеления пациента, а именно установление ряда приобретенных заболеваний, учитывая физиологические особенности в каждом конкретном случае, само по себе не свидетельствует о недостатке качества оказанных ответчиком медицинских услуг, и не является основанием для взыскания компенсации морального вреда, учитывая к тому же, что имелись осложнения, вызванные развитием основного заболевания аденомы гипофиза, квалифицируемые как жизнеугрожающее состояние, удаление которой выполнено без дефектов. То обстоятельство, что для проведения второго этапа операции истец обратилась в ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. И.П.Павлова Минздрава России» не свидетельствует о некачественно оказанной медицинской услуги ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии» Минздрава РФ г.Тюмень, поскольку для проведения второго этапа операции, учитывая, что выбранный способ оперативного лечения состоит из двух этапов, истец к ответчику не явилась.

Относительно доводов истца о нарушении ответчиком ее права на надлежащее информирование при оказании медицинской услуги судебная коллегия отмечает следующее.

В статье 4 Федерального закона № 323-ФЗ закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5, 6, 7 статьи 4 названного закона).

Пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункт 9 статьи 2 Федерального закона № 323-ФЗ).

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 статьи 2 Федерального закона № 323-ФЗ).

Медицинская услуга - медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение (пункт 4 статьи 2 Федерального закона № 323-ФЗ).

Медицинское вмешательство - выполняемые медицинским работником и иным работником, имеющим право на осуществление медицинской деятельности, по отношению к пациенту, затрагивающие физическое или психическое состояние человека и имеющие профилактическую, исследовательскую, диагностическую, лечебную, реабилитационную направленность виды медицинских обследований и (или) медицинских манипуляций, а также искусственное прерывание беременности (пункт 5 статьи 2 Федерального закона № 323-ФЗ).

Необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является дача информированного добровольного согласия гражданина или его законного представителя на медицинское вмешательство на основании предоставленной медицинским работником в доступной форме полной информации о целях, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, о его последствиях, а также о предполагаемых результатах оказания медицинской помощи (часть 1 статьи 20 Федерального закона № 323-ФЗ).

В соответствии с частью 7 статьи 20 Федерального закона «№ 323-ФЗ информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство или отказ от медицинского вмешательства содержится в медицинской документации гражданина и оформляется в том числе в виде документа на бумажном носителе, подписанного гражданином, одним из родителей или иным законным представителем, медицинским работником.

Каждый имеет право получить в доступной для него форме имеющуюся в медицинской организации информацию о состоянии своего здоровья, в том числе сведения о результатах медицинского обследования, наличии заболевания, об установленном диагнозе и о прогнозе развития заболевания, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных видах медицинского вмешательства, его последствиях и результатах оказания медицинской помощи (часть 1 статьи 22 Федерального закона № 323-ФЗ).

Согласно части 2 статьи 22 Федерального закона № 323-ФЗ информация о состоянии здоровья предоставляется пациенту лично лечащим врачом или другими медицинскими работниками, принимающими непосредственное участие в медицинском обследовании и лечении.

Медицинская организация обязана предоставлять пациентам достоверную информацию об оказываемой медицинской помощи, эффективности методов лечения, используемых лекарственных препаратах и о медицинских изделиях (пункт 6 части 1 статьи 79 Федерального закона № 323-ФЗ).

Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.05.2017 № 203н утверждены критерии оценки качества медицинской помощи.

Согласно абзацу четвертому подпункта «а» пункта 2.2 названных критериев одним из критериев оценки качества медицинской помощи в стационарных условиях является наличие информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство.

Из приведенных нормативных положений следует, что:

- право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в частности, определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи. Одним из критериев качества медицинской помощи является наличие информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство;

- информированное добровольное согласие пациента должно быть получено до начала медицинского вмешательства, оно является необходимым вне зависимости от вида медицинского вмешательства, информация о медицинском вмешательстве должна носить исчерпывающий характер;

- пациенту законом предоставлено право на получение в доступной для него форме информации о состоянии своего здоровья, в том числе сведений о результатах медицинского обследования, наличии заболевания, об установленном диагнозе и о прогнозе развития заболевания, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных видах медицинского вмешательства, его последствиях и результатах оказания медицинской помощи;

- праву пациента на получение информации о состоянии своего здоровья корреспондирует обязанность медицинской организации предоставлять пациенту достоверную и полную информацию об оказываемой медицинской помощи, эффективности методов лечения, используемых лекарственных препаратах и о медицинских изделиях.

В случае невыполнения медицинской организацией названной обязанности нарушается основополагающее право пациента на охрану здоровья, гарантированное каждому Конституцией Российской Федерации.

Между тем, доводы истца о том, что она не понимала, на какой шаг идет, и какие осложнения могут возникнуть после проведенной операции, поскольку перед оперативным вмешательством не в полном объеме была проинформирована о возможных осложнениях при предложенном оперативном вмешательстве, а также о том, что предлагаемое оперативное вмешательство является только первым этапом оперативного лечения, которое будет проводиться в два этапа, не было времени подумать, взвесить все за и против, все было решено за несколько часов до операции, опровергаются имеющимися в материалах дела информированными добровольными согласиями на медицинское вмешательство от 24.07.2020 и от 25.07.2020, подписанными Д. и врачом С., тогда как операция была проведена 27.07.2020. К тому же в данных информированных добровольных согласиях на медицинское вмешательство имеется указание на то, что она добровольно дает согласие на проведение оперативного вмешательства «микрохирургическое удаление опухоли под нейрофизиологическим контролем из орбито-зигоматического доступа», являющегося двухэтапным оперативным вмешательством, информирована о целях, характере и неблагоприятных эффектах диагностических и лечебных исследований и манипуляций, процедур и операции, связанные с лечением ее заболевания, понимает необходимость проведения вышеуказанного медицинского вмешательства и предупреждена о возможных побочных осложнениях, обусловленных биологическими особенностями организма, о последствиях и связанных с ними риском, возможности непреднамеренного причинения вреда здоровью, а также о том, что пациент получила от врача всю интересующую ее информацию о предстоящем лечении, осознает, что в ходе проведения оперативного вмешательства существует операционный риск и возможное развитие осложнений вплоть до летального исхода (л.д. 88, 90 т.3).

К тому же из пояснений третьих лиц Т. и С. следует, что у Д. в день поступления 24.07.2020 состоялся разговор с заведующим отделением С., который пояснил, что решение о тактике операции будет принято после окончания обследования с определением всех особенностей и распространения опухоли и обсуждения результатов, после чего о результате обсуждения клинической ситуации и принятом решении о способе операции, что в данной ситуации операция через нос невозможна и оперировать придется «через разрез головы» он сообщил пациентке лично во время вечернего общего обхода всех врачей отделения, что также в своих пояснениях подтвердил Т. Также повторная подробная беседа была проведена с Д. о предстоящем характере операции, возможных осложнениях и лечении, которую С. провел на следующий день 25.07.2020 в палате пациентки перед подписанием ею согласия на операцию, в ходе которой еще раз акцентировал, что удаление ее запущенной, осложненной опухоли представляет большие трудности и в один этап выполнено быть не может, что потребуется операция второго этапа, скорее — уже другим доступом. После этого обстоятельного разговора Д. подписала при нем собственноручно свое информированное добровольное согласие на оперативное вмешательство.

Таким образом, информированные добровольные согласия, имеющиеся в медицинских документах оформлены в соответствии с Федеральным законом от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» и соответствуют Положению об организации оказания специализированной, в том числе высокотехнологичной, медицинской помощи, утвержденного приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 02.12.2014 № 796н, что является надлежащим информированием.

С учетом изложенного, судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии допущенных ответчиком нарушений прав истца на получение полной и достоверной информации о предстоящем оперативном вмешательстве и возможных последствиях.

Учитывая, что наличие вины причинителя вреда является обязательным условием привлечения виновного лица к гражданско-правовой ответственности за причинение вреда другому лицу, а вина ответчика в причинении истцу вреда не установлена, то оснований для возложения на ответчика такой ответственности не имеется.

Приведенные в судебном решении выводы об обстоятельствах дела, подтверждены доказательствами, убедительно мотивированы, соответствуют требованиям материального закона и в жалобе не опровергнуты.

Доводы апелляционной жалобы о том, что суд неправильно оценил имеющиеся в деле доказательства, судебная коллегия отвергает, поскольку из содержания оспариваемого судебного акта следует, что судом первой инстанции с соблюдением требований статей 12, 55, 56, 195, части 1 статьи 196 ГПК РФ, в качестве доказательств, отвечающих статьям 59, 60 ГПК РФ, приняты во внимание представленные в материалы дела письменные доказательства в их совокупности, которым дана оценка как того требует статья 67 ГПК РФ.

Иных доводов, которые имели бы юридическое значение для правильного разрешения спора, влияли на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали изложенные в нем выводы, в апелляционной жалобе не содержится.

Нарушений норм материального и процессуального права судом не допущено.

Принимая во внимание указанные обстоятельства, оснований к отмене или изменению решения суда по доводам апелляционной жалобы не имеется.

Руководствуясь ст.ст.199, 328 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Орджоникидзевского районного суда г.Перми от 05.09.2022 оставить без изменения, апелляционную жалобу Д. – без удовлетворения.

Председательствующий: подпись

Судьи: подписи