Решение по делу № 22-599/2019 от 30.01.2019

Судья Трушкин С.В. Дело № 22-599/2019

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

21 февраля 2019 года г.Барнаул

Суд апелляционной инстанции Алтайского краевого суда в составе:

председательствующего Веряскиной Т.Н.

судей Левашовой О.А., Черкашиной М.Л.

при секретаре Мазур Е.В.

с участием прокурора Гаголкина А.В.

адвоката Трусова Р.М.

осужденного Буберева В.В.

представителя потерпевшего-адвоката Гурина С.В.

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе адвоката Трусова Р.М., дополнительной апелляционной жалобе осужденного Буберева В.В. на приговор Индустриального районного суда г.Барнаула от 10 декабря 2018 года, которым

Буберев Вячеслав Владимирович, родившийся ДД.ММ.ГГ в <адрес>, ранее не судимый,

осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ к 3 годам лишения свободы со штрафом в размере 500 000 рублей в доход государства.

В соответствии со ст. 73 УК РФ, назначенное Бубереву В.В. наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 4 года. В период испытательного срока обязан один раз в месяц являться на регистрацию в специализированный государственный орган, осуществляющий контроль за поведением условно осужденных, в дни, установленные данным органом, не менять без уведомления указанного органа постоянного места жительства. Дополнительное наказание в виде штрафа постановлено исполнять самостоятельно.

Удовлетворены частично исковые требования К.О.А. к Бубереву Вячеславу Владимировичу.

Истребованы из незаконного владения Буберева Вячеслава Владимировича в собственность К.О.А. объекты недвижимости, расположенные по адресу: <адрес>

- земельный участок, кадастровый ***, категория земель: земли населённых пунктов, виды разрешённого использования: производственное предприятия, склады, оптовые базы, производственные базы строительных, коммунальных, транспортных и других предприятий V класса опасности по классификации СанПиН, в границах плана земельного участка, площадью 7 996 кв.м.;

-здание <данные изъяты>, кадастровый ***, назначение: нежилое здание площадью 282,6 кв.м.;

-склад цемента <данные изъяты>, кадастровый ***, назначение: нежилое здание площадью 241,5 кв.м.;

-теплопункт-узел управления, кадастровый ***, назначение: нежилое здание площадью 25,4 кв.м.;

-железнодорожный путь, кадастровый ***, протяженностью 110 метров, назначение: линейно-кабельные сооружения (жд, трубопроводы и т.п.).

Снят арест с указанного имущества после вступления приговора в законную силу.

В остальной части исковые требования оставлены без удовлетворения.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Левашовой О.А., выслушав адвоката, поддержавшего доводы жалоб, представителя потерпевшего и прокурора об оставлении приговора без изменения, суд апелляционной инстанции,

УСТАНОВИЛ:

Буберев признан виновным в мошенничестве, то есть приобретении права на чужое имущество путем обмана и злоупотребления доверием, в особо крупном размере, при следующих обстоятельствах.

В период с 2015 года по ДД.ММ.ГГ К.О. и К.У. договорились совершить сделку купли-продажи недвижимого имущества, принадлежащего К.О., которую должен был подготовить Буберев, ранее уже оказывавший им юридические услуги. У Буберева возник преступный умысел, направленный на приобретение права собственности путем подмены договора купли-продажи объектов недвижимого имущества между К.О. и К.У., то есть путём обмана и злоупотребления доверием К.О., в связи с чем он в соответствии с ранее достигнутой договоренностью с К.О. и К.У., не позднее ДД.ММ.ГГ изготовил договор купли-продажи недвижимого имущества от ДД.ММ.ГГ, указав продавцом имущества К.О., а покупателем – К.У., и расписку от ДД.ММ.ГГ о получении К.О. денежных средств за проданное по договору имущество в сумме 3350000 рублей. После чего в указанный день предоставил на подпись К.О., как продавцу, данный договор в несшитом и не опечатанном виде, который предусматривал только две подписи в пустых графах на последнем листе – от лица продавца и от лица покупателя, и расписку, в которой графа «покупатель» не была заполнена. В свою очередь К.О., предварительно убедившись, что на первом листе значится покупателем К.У., подписал указанный договор на последнем листе, а также поставил свою подпись в графе «продавец» расписки, при этом, денежные средства Буберев К.О. не передавал. В свою очередь Буберев обещал подписать договор и расписку у К.У..

В период с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ Буберев заменил первый лист договора купли-продажи от ДД.ММ.ГГ, указав в качестве покупателя себя, и поставил свою подпись в графе «покупатель» на последнем листе договора, а также в расписке о получении им денежных средств, предоставив указанные документы для регистрации в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Алтайскому. После чего, ДД.ММ.ГГ сотрудники управления, внесли записи регистрации в ЕГРП на недвижимое имущество и сделок с ним, зарегистрировав тем самым право собственности Буберева на объекты недвижимости: земельный участок в границах плана земельного участка, площадью 7 996 кв.м., стоимостью 2 966 516 рублей; здание <данные изъяты>, стоимостью 516 310 рублей; склад цемента <данные изъяты>, стоимостью 643 598 рублей; теплопункт-узел управления, нежилое здание площадью 25,4 кв.м., стоимостью 70 714 рублей; железнодорожный путь протяженностью 110 метров, стоимостью 280 317 рублей.

Зарегистрировав на свое имя право собственности на вышеуказанное имущество, принадлежащее К.О., Буберев получил тем самым юридически закрепленную возможность вступить во владение и распорядиться чужим имуществом как своим собственным. В результате преступных действий Буберева указанное имущество выбыло из собственности К.О., чем потерпевшему был причинен материальный ущерб в особо крупном размере на общую сумму 4 477 455 рублей.

В судебном заседании Буберев вину не признал, пояснив о законности сделки, поскольку К.О. продал тому по вышеуказанному договору от ДД.ММ.ГГ недвижимое имущество за 3500000 рублей, получив взамен указанную сумму, о чем имеются подписи в договоре и расписке.

В апелляционной жалобе адвокат Трусов выражает несогласие с приговором ввиду несоответствия выводов фактических обстоятельств дела. В обоснование жалобы указывает, что вывод суда о наличии намерения К.О. распорядиться своим имуществом, передав его К.У., вывод о том, что не имеет значение для разрешения уголовного дела юридическое оформление и возмездность предполагаемого отчуждения, противоречит требованиям ч.1 ст. 454 ГК РФ. Указывает на отсутствие непосредственных свидетелей совершения каких-либо договоренностей между К.О. и К.У. о намерении совершить сделку, отмечает при этом, что в судебном заседании указывал на необходимость проверить факт фальсификации предварительного договора на сделку между К.О. и К.У., поскольку ранее на предварительном следствии указанные лица о наличии предварительного договора не упоминали, что дает основания полагать об его изготовлении намного позднее, в связи с чем стороной защиты заявлялось ходатайство о проведении судебной технической экспертизы по договору от ДД.ММ.ГГ, в удовлетворении которого было отказано. Адвокат указывает на противоречия в показаниях К.О. и К.У. в части условий договора, приводит показания указанных лиц, говорит о том, что эти показания были опровергнуты показаниями свидетелей К.Д. и А., согласно которым ООО «<данные изъяты>» заключило договор с К.О. об отступном по указанному имуществу, а займ К.У. у К.О. и займ ООО «<данные изъяты>» у К.О.-это один и тот же займ, однако К.У. никакого отношения ни к ООО « <данные изъяты>», ни к ООО «<данные изъяты>» не имеет. Далее адвокат указывает, что обстоятельства происхождения собственности у К.О. на спорное имущество и определение сторон подтверждается решением суда от ДД.ММ.ГГ., что также опровергает версию К.О. о договоренности переоформить спорное имущество на К.У., в связи с чем полагает, что суд должен был отнестись критично к этим показаниям. Адвокат обращает внимание на то обстоятельство, что ранее потерпевший предоставлял подложенные сведения, что установлено экспертом в рамках иного дела и отраженного в решении суда от ДД.ММ.ГГ, чему суд не дал оценки. Говорит о том, что фактические действия К.О., подписавшего договор и расписку на получение денежных средств, дополнительное соглашение, отчитавшегося в ИФНС о получении денежных средств за проданное Бубереву имущество, опровергают показания потерпевшего об отчуждении указанного имущества в результате мошенничества, а с учетом показаний свидетеля К.М. подтверждают отчуждение именно в пользу Буберева.

Обращает внимание, что показания Буберева о наличии денежных средств для приобретения указанного имущества подтверждаются показаниями свидетелей Д. и К.Х., не согласен с критичной оценкой суда этих показаний.

Полагает, что версия потерпевшего о том, что Буберевым изменены листы договора и им не оплачивалась сумма 3 500 000 рублей, ничем не подтверждена, просит критично отнестись к его показаниям. Свидетели обвинения об обстоятельствах сделки знают со слов потерпевшего, очевидцами подписания договора не были, просит отнестись критично к их показаниям ввиду наличия между ними либо родственных, либо дружеских отношений, которые были заинтересованы в исходе дела.

Указывает, что суд не дал оценки показаниям свидетеля К.Н., пояснившей о том, что со слов мужа ей известно, что к нему в гараж приезжал Буберев, и они подписали документы на оформление комплекса, как и не дал оценки заключению специалиста ***з-18 от ДД.ММ.ГГ, согласно которому текст договора купли-продажи от ДД.ММ.ГГ на 3 листах выполнен на одном печатающем устройстве и является единым целым одного документа, доказательств замены листов в материалах уголовного дела нет.

Не согласен с выводами суда о том, что осужденный не передавал по расписке денег, поскольку потерпевший эту расписку подписал, при этом не смог ответить, «почему?», из чего делает вывод, что денежные средства потерпевший не мог не получить и получил их только от Буберева, у которого такая сумма имелась от К.Х..

Оспаривает выводы фоноскопических экспертиз *** и 4059 эксперта Г. ввиду порочности данной экспертизы, поскольку отсутствует возможность установления достоверности фонограммы, что в дальнейшем подвергает сомнению и выводы лингвистической экспертизы, а кроме того, по мнению защиты, текст, изложенный в экспертизе, не соответствует тексту осмотра и прослушивания фонограммы, из чего делает вывод, что Бубереву для прослушивания предлагалась другая фонограмма, а не та, которая подвергалась исследованию. Исходя из приведенных доводов, протоколов осмотра и прослушивания фонограмм с участием Буберева, К.О., К.У., считает, что суд первой инстанции должен был критично отнестись к выводам экспертизы ***.

Полагает, что сумма ущерба по делу должна была быть определена в соответствии с договором.

Просит приговор отменить, постановить оправдательный приговор.

В дополнительной апелляционной жалобе осужденный Буберев выражает несогласие с приговором суда, при этом указывает, что представленный К.О. предварительный договор купли-продажи от ДД.ММ.ГГ, заключенный между К.О. и К.У., сфальсифицирован и не является доказательством наличия между указанными лицами договора о намерении совершить указанную сделку. Не согласен с выводом суда о том, что им осуществлена подмена первого листа договора, о чем указывает К.О., поскольку данные выводы опровергаются заключением специалиста М.И., согласно которому представленный текст договора является единым целым документов, что также подтверждено специалистом государственного учреждения Алтайской ЛСЭ, согласно которому листы договора являются составными частями одного документа, то есть, составляют единый документ, что просит принять во внимание.

В возражениях государственный обвинитель Гнетова просит приговор оставить без изменения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, возражения прокурора, суд апелляционной инстанции приходит к следующему решению.

Выводы суда о виновности осужденного Буберева в совершении преступления при обстоятельствах, изложенных в описательно-мотивировочной части приговора, вопреки доводам жалоб, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, основаны на проверенных в судебном заседании доказательствах, содержание которых полностью раскрыто в приговоре суда, и которые были надлежаще оценены судом с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а все в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела.

Мотивы принятого судом решения по результатам оценки доказательств изложены в приговоре, как этого требует ст.307 УПК РФ.

Вопреки доводам жалоб, судом надлежащим образом была проверена версия Буберева об отсутствии у него умысла на хищение чужого имущества, о совершении сделки купли-продажи на вышеописанные объекты недвижимости, об отсутствии намерений завладеть данным имуществом из корыстных побуждений, которая судом обоснованно расценена критически, как избранный способ защиты, поскольку опровергается исследованными в судебном заседании доказательствами.

Так, в основу обвинительного приговора судом обоснованно положены следующие доказательства:

-показания потерпевшего К.О., данные им как на стадии предварительного расследования, на очной ставке с осужденным, так и в судебном заседании, согласно которым в счет обеспечения займа его знакомый К.У. предложил оформить на него право собственности на производственный комплекс, расположенный по <адрес> Право собственности было установлено в судебном порядке при участии Буберева, с которым он и К.У. сотрудничали. Работу на комплексе продолжал осуществлять К.У.. Летом 2015 года в связи с возвратом К.У. долга они договорились переоформить документы на производственный комплекс вновь на К.У., подготовкой документов занимался Буберев, который ДД.ММ.ГГ, подготовив документы: договор купли-продажи от ДД.ММ.ГГ в трех экземплярах, а также расписку на сумму 3350000 рублей, привез их на подпись. Он ознакомился с ними, в документах на первом листе договора была указана фамилия покупателя К.У., в конце договора были две пустые строчки - «покупатель» и «продавец». Поскольку в договоре все было указано правильно, то он поставил свою подпись в графе «продавец» и расписке. Буберев обещал заехать к К.У. и подписать документы у него. В начале 2017 года от Буберева он узнал, что тот вышеуказанный производственный комплекс оформил на свое имя, поменяв первый лист договора, где указал в качестве покупателя себя и поставил в расписке свое имя, не пояснив причины, обещая переоформить его в будущем на имя К.У.. К.У. о случившемся не рассказывал до августа 2017 года, позже К.У. стало известно, что производственный комплекс находится в залоге на 7000000 рублей. Действиями Буберева ему причинен ущерб на сумму 4477455 рублей;

- согласно заключению эксперта стоимость земельного участка составляет 2 966 516 рублей; стоимость здания площадью 282,6 кв.м, составляет 516 310 рублей; стоимость склада цемента площадью 241,5 кв.м, составляет 643 598 рублей; стоимость теплопункта-узла управления площадью 25,4 кв.м, составляет 70 714 рублей, стоимость железнодорожного пути, протяженностью 110 метров, составляет 280 317 рублей;

-органам следствия К.О. предоставил диктофон с записью разговора между ним и Буберевым относительно обстоятельств подписания договора, который был изъят;

-аналогичные показания дал свидетель К.У. как на стадии предварительного расследования, в том числе при очной ставке с осужденным, так и в судебном заседании, об обстоятельствах передачи им К.О. производственного объекта, о договоренности между ним и К.О. в 2015 году после возврата К.О. долга о переоформлении комплекса на его имя, что было известно Бубереву, которому и было поручено заниматься подготовкой документов, после чего он с Буберевым долго не виделся и через некоторое время от знакомого риэлтора узнал, что вышеуказанный комплекс с ноября 2016 года принадлежит Бубереву. От К.О. ему стало известно, что К.О. подписал договор, убедившись, что покупателем значится он (К.У.), подпись ставил в свободной графе «продавец», но со свободной строкой в графе «покупатель». При встрече Буберев свой поступок никак не объяснил. До ДД.ММ.ГГ включительно он осуществлял работы данном объекте, утром ДД.ММ.ГГ ему позвонил его сотрудник П.Е. и сообщил, что Буберев привез на территорию свою охрану;

-показания свидетеля К.А. и К,М. согласно которым в 2004 -2005 гг. был приобрётен на имя К.А. ООО «М.Л.», которое осуществляло деятельность по производству и реализации бетона. Производственной деятельностью занимался его сын – К.Д., которому юридические услуги оказывал Буберев. После ликвидации ООО и по договоренности между К.Д. и К.О. в 2013 году на основании решения суда производственный комплекс перешел в собственность К.О.. После возврата долга в 2015 году К.Д. договорился с К.О. об обратном переоформлении права собственности на производственный комплекс. Со слов К.Д. им стало известно, что Буберев обманул К.О., подготовив договор купли-продажи производственного комплекса, в котором в качестве покупателя был указан К.Д. а продавцом – К.О., после чего Буберев заменил первый лист договора, в котором покупателем указал себя;

- аналогичные показания свидетеля К., свидетеля П.Е. об известных им обстоятельствах со слов К.У.;

- показания свидетеля К.О., которой со слов мужа стало известно о подписании договора на переоформление комплекса, документами занимался Буберев. Позже от мужа ей стало известно, что Буберев договор оформил на свое имя, а не на имя К.У.;

-показания свидетеля Л.Л.- директора ООО «А.А.», которое осуществляет деятельность по производству бетона и арендует вышеуказанный производственный комплекс у К.О., о чем имеется договор, при этом фактическим владельцем комплекса является К.У.. К.О., К.У. и Буберев являются ее знакомыми. В августе 2017 года от К.У. ей стало известно, что Буберев обманом оформил договор на себя, якобы купил указанный комплекс у К.О.. В ноябре 2017 года Буберев обратился в ООО «А.А.» с уведомлением о том, что он является новым собственником, попросил освободить территорию комплекса, а также заплатить за указанный период времени арендную плату, возникший спор разрешается в суде;

-аналогичные показания свидетеля М., дополнившей, что на данном объекте до ДД.ММ.ГГ работал К.У., утром ДД.ММ.ГГ на территорию производственного комплекса приехал Буберев, который привёз свою охрану и выгнал территории комплекса рабочих К.У.. До ДД.ММ.ГГ Буберев на территории комплекса не появлялся и никакой деятельности там не осуществлял, что подтвердили свидетеля Л. и П., В., З.;

- в ходе обыска по месту жительства Буберева были изъяты: копии договора об ипотеке (залоге недвижимости) и займе между К.Х. и Буберевым от ДД.ММ.ГГ, доверенности от ДД.ММ.ГГ на его имя, выписки из ЕГРП на недвижимое имущество и сделок с ним от ДД.ММ.ГГ на указанные объекты, договора купли-продажи от ДД.ММ.ГГ; кроме того, у Буберева произведено изъятие самого договора купли-продажи от ДД.ММ.ГГ и дополнительного соглашения к договору; указанные документы осмотрены и признаны вещественными доказательствами;

-согласно заключению почерковедческой экспертизы рукописный текст, подписи в договоре и расписке о получении денежных средств выполнены Буберевым и К.О.;

-согласно заключению эксперта *** от ДД.ММ.ГГ голоса и речь лиц, принимавших участие в разговоре, записанном на диктофон, предоставленный органам следствия К.О., пригодны для идентификации личности, приведен дословный текст фонограммы; согласно заключению эксперта *** от ДД.ММ.ГГ в разговоре принимал участие Буберев; расшифровка фонограммы подтверждает показания потерпевшего о том, что указанный договор им был подписан ввиду совершения обмана со стороны Буберева, что он признал и о чем сообщил К.О. в разговоре, записанном на диктофон, причины, по которым оформил производственный комплекс на себя, а не на К.У., называть отказывается;

- в ходе осмотра и прослушивания фонограммы К.О. и К.У. подтвердили, что разговор идет между К.О. и Буберевым;

-согласно свидетельств о государственной регистрации права собственности - право собственности на земельный участок ДД.ММ.ГГ, право собственности на здание, на склад цемента, на железнодорожный путь, здание теплопункта-узла управления ДД.ММ.ГГ зарегистрировано на К.О., ДД.ММ.ГГ право собственности на указанные объекты зарегистрировано на Буберева.

Вышеназванные показания потерпевшего и свидетелей надлежаще оценены судом как логичные, последовательные и согласующиеся, как друг с другом, так и с показаниями иных лиц и другими доказательствами по уголовному делу, в том числе и письменными доказательствами, анализ которых изложен в приговоре.

Приведенные доказательства, при отсутствии законных и объективных оснований сомневаться в их достоверности, обоснованно положены судом в основу обвинительного приговора.

Данными доказательствами опровергаются доводы апелляционной жалобы о том, что Буберев не совершал преступление, за которое он осужден настоящим приговором.

Вопреки доводам жалобы, приговор суда соответствует положениям главы 39 УПК РФ, в том числе ст.297 и ч.4 ст.302 УПК РФ, поскольку выводы суда о виновности осужденного основаны на совокупности исследованных в судебном заседании доказательств.

Суд справедливо положил в основу приговора показания потерпевшего, а также свидетелей К.Д., К.А. К.М., К.М., пояснивших об обстоятельствах владения указанной недвижимостью К.У., оформившим в дальнейшем право собственности на К.О. в счет займа, после уплаты которого, К.У. и К.О. поручили Бубереву переоформить документы, в результате чего Буберев, воспользовавшись доверительным отношением, сложившимся между ним и К.О., в договоре купли-продажи и расписке о получении денежных средств в качестве покупателя указал свои данные, впоследствии, после подписания указанных документов К.О.А., зарегистрировал право собственности на свое имя, при этом с ноября 2016 года по июль 2018 года производственные работы на указанных объектах продолжал осуществлять бывший владелец К.У., что подтверждается показания свидетелей Л.Л., М., К., П.Е.. Оснований сомневаться в достоверности данных показаний у суда не имеется, они XXXявляются непротиворечивыми, согласующимися между собой, а также с письменными доказательствами по делу, в том числе и записью разговора между Буберевым и К.О., дополняют друг друга, носят конкретный характер. Какой-либо личной заинтересованности указанных лиц в исходе дела, а также поводов для оговора подсудимого, равно как и существенных противоречий в их показаниях по обстоятельствам дела, ставящих их под сомнение, и которые повлияли или могли повлиять на выводы и решение суда о виновности Буберева, на правильность квалификации его действий, материалами дела не установлено и не приведено в суде апелляционной инстанции.

Отсутствие непосредственных свидетелей состоявшейся договоренности между К.О. и К.У. о передаче К.О. указанных объектов К.У., на что обращает внимание защита, не является основанием не доверять показаниям К.О. и К.У. в этой части, поскольку наличие такой договоренности между указанными лицами подтверждается, помимо показаний свидетелей, и состоявшимся разговором между К.О. и Буберевым, аудиозапись которого была исследована в судебном заседании, из текста видно, что Буберев подал на подпись К.О. договор и расписку, в которым покупателем значился К.У., в общей массе с другими документами, никакого иного договора на свое имя в данный период не подписывал и разговора о состоявшейся между ним и К.О. сделки не велось, причины, по которым оформил производственный объект на свое имя, потерпевшему отказался сообщить.

Отдавая предпочтение доказательствам, представленным стороной обвинения, суд первой инстанции в ходе судебного следствия должным образом исследовал, а также проверил и все доводы защиты, на которые ссылается адвокат в жалобе, аргументировано их отверг, с чем суд апелляционной инстанции не находит оснований не согласиться.

Так, судом первой инстанции отражена и надлежаще критически оценена версия стороны защиты и показания осужденного о законности сделки купли-продажи вышеуказанных объектов недвижимости, о том, что Бубереву К.О. предложил приобрести Бетонно-растворный узел за 3500000 рублей, обдумав которое, Буберев согласился, в связи с чем, не располагая необходимыми денежными средствами, занял семь миллионов рублей у Д. и К.Х., которые передали ему оговоренную сумму в два приема – четыре и три миллиона рублей, что было оформлено договором займа, обеспеченный залогом этой недвижимости. Из первоначально полученных четырех миллионов рублей оговоренную сумму по договору и расписке ДД.ММ.ГГ он передал К.О., после передачи был подписан договор от ДД.ММ.ГГ, поскольку эти доводы объективного подтверждения исследованными доказательствами не нашли, а наоборот, опровергаются разговором из представленной фонограммы.

Что касается оспаривания стороной защиты предварительного договора на сделку от ДД.ММ.ГГ, заключенного между К.О. и К.У., по которому суд первой инстанции отказался проводить техническую экспертизу для выяснения вопроса о времени его изготовления, с чем не согласен адвокат, то суд апелляционной инстанции отмечает, что по заявленному ходатайству суд первой инстанции принял мотивированное решение, отказав в его удовлетворении, а кроме того, указанный договор не представлен в число доказательств, подтверждающих вину осужденного. При этом обстоятельства происхождения указанной собственности у К.О.,о чем указывается в апелляционной жалобе, не опровергает показания потерпевшего и свидетелей и выводы суда о совершении осужденным преступных действий.

Кроме того, суд апелляционной инстанции не может согласиться с защитой о том, что потерпевшим было осуществлено фактическое подписание договора и расписки, что свидетельствует о его осведомленности о заключении сделки с Буберевым, за совершение которой Буберев рассчитался перед потерпевшим, поскольку установлено в судебном заседании о подписании договора и расписки при обстоятельствах, описанных потерпевшим, что свидетельствует о наличии в действиях Буберева состава преступления.

Наличие договорных отношений между Буберевым и свидетелем К.Х. о получении Буберевым займа 7 000 000 рублей для оплаты по условиям договора, показания свидетелей Д. и К.Х. относительно обстоятельств предоставления Бубереву займа, как правильно указано судом первой инстанции, также не свидетельствует об отсутствии в действиях осужденного признаков состава преступления, поскольку их суждение о приобретении Буберевым за счет указанных средств базы (растворно-бетонного узла), расположенного по <адрес> является их субъективным предположением.

Таким образом, позиция стороны защиты, основанная на показаниях осужденного Буберева, свидетелей Д. и К.Х., на приобщенных договорах займа, в приговоре получила надлежащую оценку, мотивы, почему суд отдал предпочтение одним доказательствам и отверг другие, подробно изложены в приговоре и с ними соглашается суд апелляционной инстанции.

Проверялись судом и доводы осужденного и защиты, оспаривающих выводы фоноскопических экспертиз *** и 4059 и лингвистической экспертизы, которые правомерно признаны судом первой инстанции несостоятельными, с чем полностью соглашается суд апелляционной инстанции.

Довод защиты том, что в ходе предварительного расследования подсудимому Бубереву, потерпевшему К.О., свидетелю К.У. предъявлялась иная фонограмма разговора Буберева с К.О., отличная от извлеченной из диктофона в ходе проведения экспертного исследования, опровергается исследованными в судебном заседании доказательствами, а именно: дословное содержание разговора между подсудимым и потерпевшим, было установлено в ходе проведения фоноскопической экспертизы и изложено исследовательской части заключения ***. Сомневаться в выводах эксперта Б., которая была допрошена в судебном заседании, оснований не имеется. В дальнейшем был произведен осмотр и прослушивание фонограммы, текст которой изложен в протоколе и который идентичен по своему содержанию извлеченной из диктофона. Каких-либо данных, свидетельствующих о модификации, искажении фонограммы, что ставило бы под сомнение выводы эксперта, в судебном заседании не установлено, не приведено такого и в суде апелляционной инстанции. При этом, как правильно указано в приговоре, стороной защиты подлинность аудиозаписи и достоверность ее содержания в судебном заседании фактически не оспаривалась, не оспаривается и в суде апелляционной инстанции, тексту фонограммы защита дает свою оценку, которая противоречит установленному в суде первой инстанции, в связи с чем, суд апелляционной инстанции не может согласиться с доводами защиты о недопустимости данного доказательства, поскольку экспертиза соответствует требованиям ст. 204 УПК РФ, выводы экспертов, имеющих необходимое образование, специальность, стаж работы, согласуются с другими исследованными в суде доказательствами.

Заключение специалистов А. и Ш. о том, выводы, изложенные в заключении эксперта ЭКЦ ГУ ИВД России по Алтайскому краю *** о пригодности голосов и речи, записанных на диктофон, для идентификации личности, а также выводы, изложенные в заключении эксперта ЭКЦ ГУ МВД России по Алтайскому краю *** о том, что в исследованном разговоре речь о получении Буберевым имущества путем подписание договора купли-продажи обманным способом, не обоснованы, не объективны и вызывают сомнения в их правильности, суд правильно признал необоснованным, поскольку данные выводы выходят за пределы их компетенции и противоречат установленным в суде доказательствам.

По аналогичным основаниям суд апелляционной инстанции не может согласиться с доводами осужденного и защиты о целостности представленного на исследование договора от ДД.ММ.ГГ, о невозможности замены первого листа договора, на котором в качестве покупателя был указан осужденный и о чем потерпевшему было достоверно известно, что, по мнению защиты и осужденного, подтверждено заключение специалиста М.И., согласно которому текст договора купли-продажи от ДД.ММ.ГГ на трех листах выполнен на едином печатающем устройстве – лазерном принтере, поскольку не является бесспорным доказательством того, что первоначальный текст неподписанного листа не мог быть подвергнут изменению. Данные выводы М.И. свидетельствуют лишь о том, что текст договора на трех листах является составными частями одного документы, изготовлен без использования средств монтажа, на едином принтере, с использованием одного и того же красителя. Они не противоречат установленным обстоятельствам совершения преступления, из которых следует, что именно Буберевым были изготовлены оба варианта договора купли-продажи, различающиеся сведениями в графе «покупатель», это же подтверждается и состоявшимся между Буберевым и К.О. разговором.

Представленные сторонами в судебное разбирательство доказательства получены в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства, основания для признания каких-либо из них недопустимыми отсутствуют, они всесторонне, полно и объективно исследованы судом, правильно оценены в соответствии с положениями ст. ст. 87, 88 и 307 УПК РФ, разрешены все заявленные ходатайства. Нарушений принципа состязательности сторон, необоснованных отказов осужденному и ее защитнику в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, нарушений процессуальных прав участников, повлиявших на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, по делу не допущено.

Вопреки доводам жалоб, судом первой инстанции сделан обоснованный вывод о том, что показания свидетелей стороны защиты, изложенные и получившие надлежащую оценку в приговоре, не опровергают доказательства стороны обвинения о виновности осужденного в совершении преступления.

Судом первой инстанции дана надлежащая оценка наличию прямого умысла у осужденного на совершение мошеннических действий путем обмана, о чем свидетельствуют сами обстоятельства совершения осужденным данного преступления. Суд, достоверно установил, что у К.О., как и у К.У., перед Буберевым не было никаких долговых обязательств, о чем дали показания допрошенные свидетели, что ни отрицалось осужденным.

То обстоятельство, что потерпевшим подписывался договор купли-продажи и необходимые к нему документы (расписка), как и подписание дополнительного соглашения, не свидетельствует о совершении указанной сделки по отчуждению данного имущества по предложению К.О. и с его согласия, поскольку анализ добытых и исследованных в судебном заседании доказательств позволил суду первой инстанции сделать правильный вывод о совершении потерпевшим указанных действий ввиду мошенничества со стороны Буберева, который путем обмана и злоупотребления доверием приобрел права на чужое имущество, причинив собственнику ущерб.

При этом суд апелляционной инстанции обращает внимание на показания свидетеля К.У. о том, что только в 2017 году ему стало известно о нарушении условий состоявшегося договора между ним и К.О.А. и отчуждении указанного имущества, в связи с чем он незамедлительно стал выяснять обстоятельства указанной сделки.

Таким образом, выводы суда, как того и требует закон, основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах, приведены в приговоре, при этом указаны мотивы, по которым судом были оценены как достоверные и приняты одни из доказательств и отвергнуты другие, а также выводы в обоснование позиции суда, в соответствии с которой он критически отнесся к позиции осужденного и защитника в части выдвинутой ими версии произошедших событий.

Судебное следствие было окончено при отсутствии дополнений и возражений участников процесса.

Приведенный осужденным и защитником довод о том, что Буберев действовал по предложению К.О. и с его согласия, при вышеизложенных обстоятельствах нельзя признать убедительным.

По своей сути апелляционные жалобы осужденного и защитника сводится к переоценке доказательств, сделанной судом первой инстанции. Однако, поскольку проверка и оценка доказательств, добытых по настоящему делу, произведена судом в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, у суда апелляционной инстанции нет никаких оснований ставить их правильность под сомнение.

Сумма ущерба определена верно, исходя их произведенного расчета товароведческой экспертизы, в связи с чем суд апелляционной инстанции не может согласиться с защитой о том, что в договоре указана сумма 3 500 000 рублей, из которой и должен был быть произведен расчет.

Иные доводы, на которые обращено внимание в жалобах на законность и обоснованность состоявшегося судебного решения не влияют и основанием к его отмене не являются.

Действия осужденного по ч.4 ст. 159 УК РФ квалифицированы правильно, оснований для оправдания, как об этом ставится вопрос в апелляционных жалобах, суд апелляционной инстанции не усматривает.

Наказание осужденному назначено в соответствии со ст. ст. 6, 43, 60 УК РФ, с учетом установленных обстоятельств дела, характера и степени общественной опасности совершенного преступления, данных о личности осужденного, который ранее к уголовной ответственности не привлекался, положительно характеризуется, обстоятельств, смягчающих наказание, при отсутствии отягчающих, влияния назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Назначенное наказание в виде лишения свободы является соразмерным, решение о назначении наказания в виде лишения свободы с учетом положений ст. 73 УК РФ мотивировано в достаточной степени, оснований для его смягчения, а также для применения положений ст. ст. 64, 53.1 УК РФ, либо изменения категории преступлений на менее тяжкую суд первой инстанции справедливо не усмотрел, с чем соглашается суд апелляционной инстанции.

Назначение дополнительного наказания мотивировано в достаточной степени.

Вместе с тем, суд апелляционной инстанции полагает необходимым изменить приговор в связи с допущенными судом нарушениями требований закона при разрешении заявленного потерпевшим гражданского иска.

Так, исходя из требований ст. 44 УПК РФ, гражданским истцом является физическое лицо или юридическое лицо, предъявившее требование о возмещении имущественного вреда, при наличии оснований полагать, что данный вред ему причинен непосредственно преступлением.

В силу положений ч.3 ст.42 УПК РФ потерпевшему обеспечивается возмещение имущественного вреда, причиненного преступлением.

Согласно ч.1 ст.1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Исходя из толкования данных норм закона, предметом гражданского иска в уголовном процессе могут быть требования лица, понесшего от преступления материальный ущерб, о его полном возмещении, а также требование этого же лица об имущественной компенсации причиненного ему преступлением морального вреда. Действующим уголовно-процессуальным законом не допускается уголовно-процессуальная реституция как защита имущественных прав потерпевших путем возмещения ущерба от преступления в натуральной форме, в виде возложения на гражданского ответчика обязанности по совершению определенных действий, направленных на восстановление нарушенного права гражданского истца.

Как следует из искового заявления, потерпевшим предъявлены требования о признании сделки купли-продажи по договору недействительной и применении последствий недействительности ничтожной сделки, истребовании из чужого незаконного владения Буберева в пользу потерпевшего объектов недвижимого имущества, взыскании суммы в счет возмещения морального вреда.

Частично удовлетворив исковые требования потерпевшего, суд истребовал из незаконного владения Буберева в собственность К.О. перечисленные в резолютивной части приговора объекты недвижимости, тем самым вышел за пределы предоставленных законом полномочий, регламентирующих порядок возмещения имущественного вреда в уголовном процессе.

Учитывая изложенное, решение суда в части разрешения гражданского иска нельзя признать законным и обоснованным, и оно в соответствии с п.1 ч.1 ст.389.15, п.п.1,2 ч.1 ст.389.16 УПК РФ подлежит отмене.

Поскольку допущенное судом нарушение не может быть устранено при рассмотрении дела в апелляционном порядке, суд апелляционной инстанции, исходя из положений ст.389.22 УПК РФ, отменяя приговор суда в этой части, передает рассмотрение гражданского иска на новое судебное разбирательство в порядке гражданского судопроизводства.

Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, не допущено.

Руководствуясь ст.389.13, ст. 389.20, ст.389.22, 389.28, ст.389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ОПРЕДЕЛИЛ:

приговор Индустриального районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГ в отношении Буберева Вячеслава Владимировича в части удовлетворения исковых требований К.О.А. к Бубереву Вячеславу Владимировичу и истребовании из незаконного владения Буберева В.В. в собственность К.О. объектов недвижимости, расположенных по адресу: <адрес>

- земельного участка, кадастровый ***, категория земель: земли населённых пунктов, виды разрешённого использования: производственное предприятия, склады, оптовые базы, производственные базы строительных, коммунальных, транспортных и других предприятий V класса опасности по классификации СанПиН, в границах плана земельного участка, площадью 7 996 кв.м.;

- здания <данные изъяты>, кадастровый ***, назначение: нежилое здание площадью 282,6 кв.м.;

- склада цемента <данные изъяты>, кадастровый ***, назначение: нежилое здание площадью 241,5 кв.м.;

- теплопункта-узла управления, кадастровый ***, назначение: нежилое здание площадью 25,4 кв.м.;

- железнодорожного пути, кадастровый ***, протяженностью 110 метров, назначение: линейно-кабельные сооружения (жд, трубопроводы и т.п.), отменить, дело в этой части направить в тот же суд на новое судебное рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

В остальной части приговор суда оставить без изменения, апелляционную жалобу осужденного и адвоката оставить без удовлетворения.

Председательствующий Т.Н.Веряскина

Судьи О.А.Левашова

М.Л.Черкашина

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>