Решение по делу № 22-3524/2023 от 24.10.2023

Судья Диденко И.А.                                                 Дело № 22-3524/2023

Докладчик Постарноченко С.В.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

22 ноября 2023 года                                          г. Архангельск

Судебная коллегия по уголовным делам Архангельского областного суда в составе председательствующего Постарноченко С.В.,

    судей Осиповой А.С. и Богрова М.Н.

    при секретаре ФИО13

    с участием прокурора уголовно-судебного отдела прокуратуры Архангельской области ФИО14,

оправданного Намазова С.А.о.,

    защитника – адвоката ФИО16

    рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя – прокурора уголовно-судебного отдела прокуратуры Архангельской области ФИО14 на приговор Октябрьского районного суда г. Архангельска с участием коллегии присяжных заседателей от 29 августа 2023 года, которым

Намазов Сеймур Агаали оглы, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>,

на основании вердикта коллегии присяжных заседателей оправдан по предъявленному обвинению по ч. 4 ст. 111 УК РФ – в связи с отсутствием состава преступления.

За Намазовым С.А.о. признано право на реабилитацию.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении в отношении Намазова С.А.о. отменена.

В удовлетворении гражданского иска потерпевшей Потерпевший №1 о взыскании с Намазова С.А.о. морального вреда в размере <данные изъяты> рублей отказано.

Процессуальные издержки, связанные с участием защитника по назначению, возмещены за счет средств федерального бюджета.

Заслушав доклад судьи Постарноченко С.В., изложившего обстоятельства дела, содержание приговора, апелляционного представления и возражений, выступления прокурора ФИО14 об отмене приговора по доводам апелляционного представления, мнение оправданного Намазова С.А.о. и его защитника – адвоката ФИО16 о законности вердикта коллегии присяжных заседателей и судебного решения,

установила:

на основании вердикта коллегии присяжных заседателей Намазов С.А.о. оправдан по предъявленному обвинению в совершении ДД.ММ.ГГГГ умышленного причинения ФИО19 тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, совершенного с применением предметов, используемых в качестве оружия, повлекшего смерть потерпевшего.

В апелляционном представлении государственный обвинитель ФИО14 ставит вопрос об отмене приговора суда и направлении уголовного дела на новое судебное разбирательство. По его мнению, судом первой инстанции допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие на выводы присяжных заседателей.

Утверждает, что стороной защиты систематически допускались нарушения пределов судебного разбирательства, определенные положениями ст. 334, чч. 7, 8 ст. 335, ст. 336 УПК РФ.

Так, на протяжении всего судебного процесса подсудимый и его защитник доводили до коллегии присяжных заседателей сведения, не относящиеся к фактическим обстоятельствам дела и не подлежащие исследованию, а также информацию, ставящую под сомнение законность получения собранных по делу доказательств.

Стороной защиты допускались высказывания, порочащие представляемые государственным обвинителем доказательства, оспаривалась законность действий представителей правоохранительных органов, искажались доказательства, умышленно доводились сведения, негативно характеризующие потерпевшего и свидетелей.

В частности, защитником доведена информация о том, где работал потерпевший, каким автомобилем управлял, сведения о привлечении его к административной ответственности и лишении права управления транспортными средствами.

Кроме того, защитник прерывал исследование доказательств, представляемых стороной обвинения, препятствовал допросу подсудимого, невербально воздействовал на коллегию присяжных заседателей для усиления эффекта при демонстрации вещественных доказательств.

Указывает, что в присутствии присяжных заседателей защитник ФИО113 допускал высказывания, порочащие сторону обвинения – ДД.ММ.ГГГГ в адрес государственного обвинителя, когда стороны находились у судейского стола, им было сказано: «Куда пошел!». Во время выступления в репликах заявлял, что «государственный обвинитель что-то выдумывает, пытается придумать», чем поставил под сомнение авторитет власти, стороны обвинения и законность представленных доказательств.

С целью опорочить потерпевшего, показания свидетелей и доказательства стороны обвинения адвокат выяснял обстоятельства, явно выходящие за пределы предъявленного обвинения. Игнорируя замечания председательствующего судьи о недопустимости подобных действий, защитник в нарушение требований закона о пределах судебного разбирательства доводил до коллегии присяжных заседателей желаемую информацию. В качестве примера приводит заявление в ходе допроса свидетеля ФИО15, когда защитник умышленно сообщил коллегии сведения о том, что в ходе предварительного следствия данное лицо давало иные показания, которые фактически не исследовались. В присутствии присяжных заседателей подсудимый ставил под сомнение законность действий председательствующего судьи, в репликах, несмотря на ранее сделанные замечания и разъяснения, в очередной раз до коллегии довел недопустимую информацию, а именно о наличии других доказательств, ранее не исследованных в судебном заседании.

Ссылается на незаконное воздействие на коллегию присяжных заседателей невербальным путем, когда подсудимый при допросе его защитником заплакал. Несмотря на это, председательствующий судья с соответствующими разъяснениями к присяжным заседателям не обратился.

Таким образом, в ходе судебного разбирательства стороной защиты систематически и целенаправленно оказывалось незаконное воздействие на коллегию присяжных заседателей, формируя у них негативное отношение к доказательствам, представляемым стороной обвинения, деятельности государственных обвинителей и сотрудников правоохранительных органов.

Полагает, что указанные нарушения повлияли на свободу присяжных заседателей в оценке доказательств по делу, их беспристрастность и отразились на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта.

Кроме того, в качестве основания для отмены приговора суда указывается на допущенные нарушения требований ч. 5 ст. 338 УПК РФ при составлении вопросного листа.

Считает, что формулировка поставленных вопросов не позволила коллегии присяжных заседателей дать ответы, которые могли восприниматься как ясные и понятные. Об этом свидетельствуют неоднократные обращения старшины о противоречивости поставленных перед ними вопросов, необходимости дачи разъяснений и заявленный им в связи с этим самоотвод.

Так, в первом вопросе при описании действий указано «... нанесло ФИО19 не менее 12 ударов руками, ногами в обуви, детским самокатом и фрагментом металлической профильной трубы, отобранным у ФИО19....». Коллегией присяжных заседателей эти обстоятельства признаны доказанными единодушно.

Однако формулировка третьего вопроса в редакции: «доказано ли, что Намазов С.А. оглы совершил действия, описанные в первом вопросе в ответ на действия ФИО19 и, защищаясь от них», по его мнению, вступает в противоречие с первым.

Полагает, что фактические обстоятельства действия, описанные в первом вопросе и установленные вердиктом коллегии присяжных заседателей, не содержат сведений о том, что Намазов С.А. оглы защищался от действий потерпевшего.

В связи с этим оспаривает решение председательствующего судьи, которым были отвергнуты предложения стороны обвинения о формулировках вопросов, исключающие названное противоречие, что привело, как указано выше, к неспособности коллегии присяжных заседателей вынести понятный и ясный вердикт, и к вынесению незаконного оправдательного приговора.

Исходя из этого, считает, что допущенные при рассмотрении уголовного дела существенные нарушения уголовно-процессуального закона являются основанием для отмены приговора.

В письменных возражениях адвокат ФИО16 в интересах оправданного Намазова С.А. оглы указывает о своем несогласии с доводами апелляционного представления и просит оставить их без удовлетворения, а приговор суда – без изменения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления и возражений, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Основанием для разбирательства дела судом с участием присяжных заседателей стало заявленное до назначения судебного заседания ходатайство Намазова С.А. оглы об указанной форме судопроизводства.

Как следует из протокола судебного заседания, формирование коллегии присяжных заседателей проведено с соблюдением требований ст.ст. 326-328 УПК РФ.

Замечаний по поводу порядка формирования коллегии присяжных заседателей от участников процесса не поступало.

Вместе с тем, признавая, что уголовное дело рассмотрено законным составом суда, судебная коллегия приходит к выводу, что приговор в отношении Намазова С.А. оглы подлежит отмене ввиду существенных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных в ходе судебного разбирательства.

Особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей определены ст. 335 УПК РФ, в соответствии с требованиями которой в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

По смыслу данной нормы закона с участием присяжных заседателей стороны не вправе обсуждать вопросы, связанные с применением права, либо вопросы процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, нарушений требований закона при их получении, в какой-либо форме оценивать доказательства во время судебного следствия.

Законом запрещается любое воздействие на присяжных заседателей, способное вызвать у них предубеждение в отношении подсудимого и других участников процесса, повлиять на их беспристрастность и формирование мнения по делу.

Согласно положениям ч. 2 ст. 336 УПК РФ прения сторон с учетом особенностей рассмотрения дела по данной форме судопроизводства проводятся лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями.

Причем, если стороны в обоснование своей позиции ссылаются на обстоятельства, которые не подлежат исследованию в присутствии присяжных заседателей, либо на доказательства, признанные недопустимыми или не исследованные в суде, председательствующий должен остановить такого участника процесса и разъяснить присяжным заседателям, что они не должны принимать во внимание данные обстоятельства при вынесении вердикта.

Такое же разъяснение председательствующий судья должен сделать и при произнесении напутственного слова.

Между тем эти требования закона при рассмотрении данного уголовного дела соблюдены не были.

Как следует из протокола судебного заседания, участники судебного разбирательства со стороны защиты систематически нарушали положения ст. ст. 334, 335 УПК РФ, доводили до присяжных заседателей сведения, не относящиеся к фактическим обстоятельствам дела и не подлежащие исследованию, а также информацию, ставящую под сомнение законность получения собранных по делу доказательств. Тем самым на присяжных заседателей оказывалось воздействие, формируя у них негативное отношение к доказательствам, представленным стороной обвинения, деятельности государственных обвинителей и сотрудников правоохранительных органов. Наряду с этим допускались высказывания, способные вызвать у присяжных заседателей предубеждение в отношении погибшего ФИО19, свидетеля обвинения ФИО15

В частности, в нарушение закона в ходе допроса потерпевшей Потерпевший №1 стороной защиты подробно выяснялись данные о личности погибшего, источнике его доходов и образе жизни. До присяжных заседателей неоднократно доводились сведения о месте работы ФИО19, об управлении им автомобилем в состоянии алкогольного опьянения и его остановке сотрудниками полиции, о лишении права управления транспортным средством, то есть информация, негативно характеризующая потерпевшего (т. 6 л.д. 190-оборот, 191, 212).

Несмотря на недопустимость исследования и обсуждения таких вопросов в присутствии присяжных заседателей, председательствующий судья не во всех случаях прерывал адвоката и не обращался к коллегии с соответствующими разъяснениями (т. 6 л.д. 191).

Выражая несогласие с показаниями допрошенной по делу ФИО15, как подсудимый, так и защитник в судебном заседании неоднократно ссылались на наличие других ее показаний, которые, по их мнению, отличались от тех, что даны в присутствии присяжных заседателей. Причем подобные действия совершались после решения председательствующего об отказе удовлетворить ходатайство адвоката об оглашении показаний свидетеля на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ.

Таким образом, до присяжных заседателей доводилась однозначная оценка, которая сводилась к тому, что показаниям свидетеля ФИО15 доверять нельзя, каждый раз акцентируя внимание на наличие в них противоречий. Тем самым еще на стадии судебного следствия сторона защиты целенаправленно формировала у присяжных заседателей предвзятое отношение к доказательствам обвинения и, в частности, к показаниям ФИО15, которая изобличала Намазова С.А. оглы в совершении преступления (т. 7 л.д. 10, 11, 13-оборот, 105).

Являются обоснованными доводы апелляционного представления об искажении подсудимым содержания представленных доказательств.

Так, обращаясь к присяжным заседателям, подсудимый Намазов С.А. оглы, ссылаясь на приложение к протоколу осмотра места происшествия в виде фотоизображения (в т. 1 л.д. 66), указал на наличие крови на полу в тамбуре. При этом, как верно отмечалось прокурором, на продемонстрированном присяжным заседателям снимке таких следов не зафиксировано. Несмотря на очевидное нарушение, своевременных разъяснений председательствующего в связи с этим не последовало, что ввело коллегию в заблуждение относительно содержания представленных доказательств (т. 7 л.д. 60-оборот, 61).

Более того, в своих показаниях подсудимый Намазов С.А. оглы в присутствии коллегии присяжных заседателей заявлял, что в протоколе осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ (в приложении) обстановка отражена не в полном объеме. Когда его выступление было остановлено, он неоднократно и публично допускал реплики о якобы имевших место ограничениях со стороны председательствующего, который «скрывает доказательства, не дает ему возможность доказать свою невиновность и высказать свое мнение» (т. 7 л.д. 59).

По мнению судебной коллегии, подобными комментариями до присяжных заседателей доводилась информация, касающаяся оценки полноты и качества расследования, ставящая под сомнение законность получения доказательств обвинения, дискредитирующая работу правоохранительных органов. При этом никаких дополнений от председательствующего судьи относительно законности получения представленных доказательств не последовало.

В другом случае при демонстрации адвокатом вещественных доказательств, когда государственный обвинитель обратился с просьбой обсудить вопрос юридического характера у судейского стола, как это предусмотрено законом, подсудимый Намазов С.А. оглы обратился к присяжным заседателям с заявлением: «специально не дают» (т. 6 л.д. 236).

Как верно отмечено в апелляционном представлении, на протяжении всего судебного разбирательства у свидетелей обвинения защитником зачастую выяснялись обстоятельства, не имеющие отношения к рассматриваемому делу, а при согласии Намазова С.А. оглы ответить на вопросы судьи адвокат препятствовал его допросу; допускались защитником и обращения к государственному обвинителю в недопустимой форме. Кроме того, свидетелям целенаправленно задавались дублирующие вопросы, в том числе ранее снятые председательствующим, о личности погибшего, характеризующие его с отрицательной стороны; причем их наводящий характер предполагал ответ только в выгодном для стороны защиты свете (т. 6 л.д. 206-оборот, 211, 212, 215-оборот, т. 7 л.д. 9).

Так, согласно протоколу судебного заседания к свидетелю ФИО17 защитник обращался с вопросами следующего содержания: «Вы пояснили, что от Намазова в Ваш адрес угроз не было? Да? Он просто говорил не общаться с чужими мужчинами? Да?» (т. 6 л.д. 205-оборот).

Должной реакции председательствующего на такие действия защитника также не последовало.

Согласно положениям ч. 8 ст. 335 УПК РФ данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. С участием присяжных заседателей не исследуются факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом и другие данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей в отношении подсудимого, в частности характеристики, справки о состоянии здоровья, о семейном положении.

Между тем, как усматривается из протокола судебного заседания, до сведения коллегии неоднократно доводилась информация о личности подсудимого, не связанная с обстоятельствами предъявленного обвинения.

В ходе допроса Намазов С.А. оглы, обращаясь к присяжным заседателям, заявлял о том, что никогда не употребляет спиртные напитки (т. 6 л.д. 233-оборот).

Отец подсудимого – свидетель ФИО118 в присутствии присяжных заседателей рассказывал о семейном положении сына, который в ночь на ДД.ММ.ГГГГ (согласно обвинению – период, когда совершены инкриминируемые деяния) направлялся «проверить свою семью», у него трое маленьких детей (т. 7 л.д. 57-оборот).

Таким образом, доводились сведения о личности Намазова С.А. оглы, позволяющие сформировать его образ заботливого и любящего отца.

При этом по смыслу закона запрещается сообщать информацию указанного характера, способную оказать влияние на формирование предубеждения присяжных заседателей в отношении подсудимого как в негативном, так и в позитивном аспектах, то есть сведения, направленные на создание положительного образа, возникновение у присяжных заседателей сочувствия и жалости к подсудимому.

Следовательно, обстоятельства, выходящие за пределы компетенции присяжных заседателей, в очередной раз были доведены до них.

Выступая в прениях, подсудимый Намазов С.А. оглы, нарушая установленные ст. 336 УПК РФ ограничения, и игнорируя замечания председательствующего, воспользовавшись правом реплики, вновь довел информацию о наличии других показаний свидетеля обвинения ФИО15, при этом привел их содержание, которое ранее не исследовалось в присутствии присяжных заседателей (т. 7 л.д. 105).

В соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 ноября 2005 года № 23 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей», при произнесении напутственного слова судья должен обратить внимание присяжных заседателей, когда до их сведения была доведена информация, не относящаяся к фактическим обстоятельствам дела, например сведения о судимости подсудимого или свидетеля, о применении незаконных методов следствия и т.д.

По данному делу при произнесении напутственного слова председательствующий обратился к присяжным заседателям с определенными просьбами и разъяснениями, однако они прозвучали достаточно кратко и не в полном объеме допущенных нарушений.

Так, нарушения норм уголовно-процессуального закона, включая вопросы, касающиеся сомнений участников процесса в допустимости доказательств и полноты предварительного расследования, остались без оценки и разъяснений судьи.

По мнению судебной коллегии, указанное выше в своей совокупности не могло не отразиться на четком и правильном понимании присяжными заседателями сути их обязанностей, компетенции и обстоятельств, подлежащих доказыванию, правил оценки доказательств.

Таким образом, на протяжении судебного разбирательства систематически допускались нарушения требований ст.ст. 335, 336 УПК РФ. До присяжных заседателей участниками процесса со стороны защиты сознательно и акцентированно доводились сведения о личности подсудимого и потерпевшего, ссылки на неисследованные доказательства, информация, касающаяся оценки полноты и качества расследования. Указанные действия, как обоснованно отмечено в апелляционном представлении, ставили под сомнение допустимость доказательств обвинения, полученных на досудебной стадии. Значительное количество заданных защитником во просов, не имеющих отношение к установлению фактических обстоятельств дела, сводилось к дискредитации потерпевшего и свидетелей обвинения, а председательствующим не было принято необходимых и достаточных мер для пресечения такого поведения. Отсутствие в большинстве случаев своевременных разъяснений и реакции на допущенные в ходе судебного процесса многочисленные нарушения закона не ограждали присяжных заседателей от незаконного воздействия, и не могли не сказаться на их мнении при вынесении вердикта.

Кроме того, судебная коллегия находит убедительными доводы апелляционного представления о нарушении требований ст.ст. 338 ч. 5, 344 УПК РФ при вынесении вердикта.

В соответствии с ч. 1 ст. 334 УПК РФ в ходе судебного разбирательства присяжные заседатели разрешают только те вопросы, которые предусмотрены пп. 1, 2 и 4 ч. 1 ст. 299 УПК РФ.

С учетом полномочий присяжных заседателей, как следует из положений ч. 1 ст. 338 и ч. 1 ст. 339 УПК РФ, председательствующий формулирует основные вопросы с учетом результатов судебного следствия и прений сторон. Не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого (о его судимости), а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта (ч. 5 ст. 339 УПК РФ).

Вопросы ставятся в понятных присяжным заседателям формулировках (ч. 8 ст. 339 УПК РФ).

В предусмотренных ч. 1 ст. 344 УПК РФ случаях, когда во время совещания у коллегии присяжных заседателей возникла необходимость в получении от председательствующего дополнительных разъяснений по поставленным вопросам, председательствующий в присутствии сторон дает такие разъяснения.

Председательствующий с учетом мнения сторон и с соблюдением требований ст. 338 УПК РФ может внести уточнения в поставленные перед коллегией присяжных заседателей вопросы либо дополнить вопросный лист новыми вопросами. В этом случае председательствующий перед удалением присяжных заседателей в совещательную комнату произносит краткое напутственное слово по поводу изменений в вопросном листе.

Согласно протоколу судебного заседания присяжные заседатели удалились в совещательную комнату 9 августа 2022 года в 11 часов 25 минут. В тот же день в 12 часов 57 минут (то есть спустя менее 3 часов) присяжные заседатели вернулись в зал судебного заседания, при этом в ходе проверки вердикта установлено, что решение по одному из вопросов принято в отсутствие единодушия, путем голосования. После разъяснений председательствующего положений ч. 1 ст. 343 УПК РФ коллегия удалилась в совещательную комнату для обсуждения поставленных вопросов.

В дальнейшем коллегия присяжных заседателей еще пять раз возвращалась председательствующим судьей в совещательную комнату в связи неясностью вердикта и неправильным заполнением ответа на третий вопрос (т. 7 л.д. 115-119).

Как следует из материалов уголовного дела, каждый раз по возвращении коллегии из совещательной комнаты старшина присяжных заседателей обращался к председательствующему судье с просьбой дать необходимые разъяснения, поскольку, по их мнению, сформулированные вопросы противоречат друг другу. Вступая в дискуссию с судьей, старшина заявлял о несогласии с предложенным вариантом вопросного листа, указывал на оказание давления на коллегию, невозможности принять решение и вынести вердикт. После очередного обсуждения в совещательной комнате старшина присяжных заседателей в связи «с несогласием с формулировкой вопросов в виду предоставленных доказательств» подал заявление о самоотводе, в удовлетворении которого было отказано (т. 6 л.д. 128, т. 7 л.д. 117).

Из содержания вопросного листа видно, что он содержит многочисленные исправления. Так, при ответе на первый вопрос, в котором описаны действия, инкриминируемые Намазову С.А. оглы, присяжные заседатели признали доказанным изложенные события, исключив одно из обстоятельств «о том, что данное лицо инициировало с ФИО19 драку» (т. 6 л.д. 115, 122).

На второй вопрос в редакции: «если на 1 вопрос дан утвердительный ответ, то доказано ли, что описанные в нем действия совершил Намазов С.А. оглы в ходе конфликта с ФИО19 по причине ревности к ФИО17?» дан отрицательный ответ (т. 6 л.д. 117, 124).

Вместе с тем следует отметить, что в предложенной формулировке вопроса осталось неясным, относится ли ответ к участию Намазова С.А. оглы в событиях либо к ревности, послужившей причиной конфликта.

Кроме того, на разрешение присяжных заседателей был поставлен вопрос № 3 в следующей формулировке: «Если на 1-й вопрос дан утвердительный ответ, а на 2-й вопрос дан отрицательный ответ, то доказано ли, что описанные в 1-м вопросе действия Намазов С.А.о. совершил в ответ на действия ФИО19 и защищаясь от них, после того как ФИО19 замахнулся на Намазова С.А.о. фрагментом металлической профильной трубы, нанес им не менее одного удара по голове, не менее одного удара по голове и рукам».

Так, первоначально единодушный ответ на вопрос № 3 звучал «Да, доказано, за исключением слов – совершил в ответ на действия ФИО19 и защищаясь от них, после того как ФИО19 замахнулся на Намазова С.А.о. фрагментом металлической профильной трубы, нанес им не менее одного удара по голове, не менее одного удара по голове и рукам».

В дальнейшем, после разъяснений председательствующего о том, что при ответе на данный вопрос допускаются только варианты: «Да», «Нет», «Без ответа» и невозможности исключения каких-либо обстоятельств коллегия присяжных заседателей сначала аналогичным образом изложила свой ответ, а затем указывала такие варианты как «без ответа», и в итоге – «Да, доказано» (т. 6 л.д. 118, 125).

Таким образом, содержание заявления старшины о самоотводе и многократно исправленные результаты голосования (в том числе взаимоисключающие) свидетельствуют о том, что у коллегии присяжных заседателей возникли сомнения по поводу фактических обстоятельств уголовного дела, имеющих существенное значение для ответа на поставленные вопросы. Несмотря на то, что текст вопросного листа им был неясен, председательствующий не дал исчерпывающих разъяснений по содержанию вопросов, не устранил возникшие у коллегии обоснованные противоречия, не обсудил неоднократные обращения старшины и необходимость уточнения вопросов с тем, чтобы его формулировки не вызывали сомнений у присяжных заседателей.

Кроме того, в данном случае перед присяжными заседателями председательствующий не вправе был ставить вопрос № 3 в указанной редакции, поскольку его формулировка вступает в противоречие с первым вопросом. При этом понятие «защиты» является оценочным, оно непосредственно связано с вопросами необходимой обороны или ее превышения, т.е. относится к юридическим вопросам, подлежащим разрешению председательствующим единолично, исходя из фактических обстоятельств, признанных доказанными или недоказанными вердиктом коллегии присяжных заседателей.

Учитывая системность, множественность и существенность допущенных нарушений уголовно-процессуального закона, судебная коллегия приходит к выводу, что они повлияли в конечном итоге на содержание ответов присяжных заседателей на поставленные перед ними вопросы, что согласно ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ является основанием для отмены приговора.

При таких обстоятельствах ни сам вердикт, ни постановленный на его основе приговор не могут быть признаны отвечающими требованиям законности, поэтому в соответствии с ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ оправдательный приговор в отношении Намазова С.А. оглы подлежит отмене, а уголовное дело – направлению на новое судебное разбирательство. При новом рассмотрении дела суду необходимо принять меры к недопущению нарушений требований закона, регламентирующего производство с участием присяжных заседателей, создать надлежащие условия для объективного и справедливого разрешения дела.

При разрешении вопроса о мере пресечения судебная коллегия не усматривает предусмотренных законом оснований для ее избрания в отношении Намазова С.А. оглы, которому мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении была отменена при вынесении оправдательного приговора суда.

В силу изложенного, руководствуясь ст.ст. 389.15, 389.20, 389.25, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Октябрьского районного суда г. Архангельска с участием коллегии присяжных заседателей от 29 августа 2023 года в отношении Намазова Сеймура Агаали оглы отменить.

Уголовное дело передать на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но в ином составе суда.

Апелляционное определение может быть обжаловано непосредственно в Третий кассационный суд общей юрисдикции в кассационном порядке, предусмотренном ст.ст. 401.10 – 401.12 УПК РФ.

Председательствующий                                                      С.В. Постарноченко

Судьи                                                            А.С. Осипова

                                                                                                М.Н. Богров