Решение по делу № 10-4436/2019 от 31.07.2019

Дело № 10-4436/2019                                  Судья Мангилев С.С.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Челябинск                                     16 сентября 2019 г.

Челябинский областной суд в составе:

председательствующего – судьи Аверкина А.И.,

судей Макухи Г.М. и Гладковой С.Я.,

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Пасынковой С.Н.,

с участием государственного обвинителя Тарасовой Н.П.,

адвоката Старочкиной С.В.,

осужденного Корнеева С.А.

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Корнеева С.А. (с дополнениями), адвоката Башариной Е.М. (с дополнением) на приговор Ленинского районного суда г. Челябинска от 01 апреля 2019 г., которым

КОРНЕЕВ Сергей Александрович, родившийся ФИО1, судимый

28 декабря 2011 г. Усть-Катавским городским судом Челябинской области (с учетом определения Челябинского областного суда от 06 апреля 2012 г.) по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ (в ред. ФЗ № 26 от 07 марта 2011 г.), на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ (с учетом других приговоров) к 2 годам 11 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима; освобожденный 21 марта 2014 г. по отбытии наказания;

29 апреля 2015 г. Усть-Катавским городским судом Челябинской области по п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ, п.п. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ, ч. 1 ст. 161 УК РФ, на основании ч. 2 ст. 69 УК РФ к 3 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима; освобожденный 24 января 2018 г. по отбытии;

01 октября 2018 г. Центральным районным судом г. Челябинска по ч. 1 ст. 228 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы, на основании ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком 4 года;

осужден по ч. 1 ст. 158 УК РФ к 1 году лишения свободы, по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ - к 5 годам лишения свободы, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ к 5 годам 6 месяцам лишения свободы, на основании ч. 5 ст. 74 УК РФ, ст. 70 УК РФ (приговор Центрального районного суда г. Челябинска от 01 октября 2018 г.) - к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Срок наказания исчислен с 1 апреля 2019 г. с зачетом в него времени содержания под стражей с 13 ноября 2018 г. до 01 апреля 2019 г. на основании п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ из расчета один день за один день; время содержания под стражей до вступления приговора суда в законную силу засчитано по правилам, установленным ч. 3.1 ст. 72 УК РФ.

Заслушав доклад судьи Аверкина А.И., выступления осужденного Корнеева С.А., принимавшего участие в судебном заседании посредством видеоконференц-связи, адвоката Старочкиной С.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб с дополнениями, мнение государственного обвинителя Тарасовой Н.П., полагавшей приговор подлежащим оставлению без изменения, суд апелляционной инстанции

у с т а н о в и л:

Корнеев С.А. осужден за кражу, а также за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенное с применением предмета, используемого в качестве оружия, при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе с дополнением в интересах осужденного Корнеева С.А. адвокат Башарина Е.М. просит обжалуемый приговор изменить, переквалифицировать действия Корнеева С.А. с п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ на ч. 1 ст. 114 УК РФ, снизить назначенное наказание до минимального предела. Полагает приговор незаконным, необоснованным и несправедливым, подлежащим изменению в связи с существенными противоречиями, несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, неправильным применением уголовного закона, существенным нарушением уголовно-процессуального закона, а также в связи с несправедливостью наказания, определенного судом, вследствие чрезмерной суровости; суд не учел ряд обстоятельств, которые могли бы существенным образом повлиять на выводы суда о виновности осужденного; выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. В приговоре не указано, по каким основаниям при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, суд принял одни из этих доказательств и отверг другие.

Со ссылкой на ч. 2 ст. 14 УПК РФ сообщает, что доказательств, подтверждающих вину Корнеева С.А. именно в совершении преступления, предусмотренного п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, на которых мог быть постановлен обвинительный приговор, не имеется. Кроме того, показания Корнеева С.А. о действиях в состоянии необходимой обороны, в целях пресечения противоправных действий потерпевшего, стороной обвинения не опровергнуты.

Корнеев С.А. частично признал вину в совершении преступления, предусмотренного п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, не отрицал факт нанесения им телесных повреждений потерпевшему <данные изъяты> но указал о неумышленном характере своих действий. Его действия были связаны исключительно с противоправным поведением самого потерпевшего <данные изъяты>., который представлял опасность для сожительницы <данные изъяты> и для него самого, находился в состоянии сильного алкогольного опьянения, был агрессивен и неуправляем.

Полагает, что показания Корнеева С.А. последовательны, непротиворечивы и подтверждаются материалами дела, в частности, показаниями единственного очевидца произошедшего - <данные изъяты>

Свидетель <данные изъяты> подтвердила, что <данные изъяты> находился в состоянии сильного алкогольного опьянения, при этом продолжал распивать спиртное, которое принес с собой, и после причинения ему телесных повреждений; также пояснила, что он был в «невменяемом, неадекватном» состоянии, выражался нецензурной бранью, был в ярости. <данные изъяты>., держа в руках стеклянную бутылку, размахивал руками, замахивался бутылкой в ее сторону и, как ей показалось, нанес удар Корнееву С.А. в область плеча. Действия Корнеева С.А. она расценила как ее защиту, в противном случае <данные изъяты> мог бы ее убить.

Судом необоснованно в основу обвинительного приговора положены показания потерпевшего <данные изъяты> Полагает, что к показаниям потерпевшего <данные изъяты> в части того, что конфликта в тот день никакого не происходило, он был абсолютно трезв и угроз никаких не высказывал, в руках у него ничего не находилось, что именно Корнеев С.А. безосновательно подошел сзади и нанес ему 3 удара ножом и после выставил его за дверь, необходимо было отнестись критически, так как они противоречат исследованным в судебном заседании показаниям подсудимого Корнеева С.А., свидетеля <данные изъяты>., а также письменным материалам дела.

Так, заключение эксперта № 8703 от 10 декабря 2018 г. опровергают показания <данные изъяты> о том, что он был абсолютно трезв и здраво оценивал ситуацию. Ссылается на исследовательскую часть заключения, в которой описано состояние <данные изъяты> согласно представленным на экспертизу медицинским документам как «…тяжелое, обусловленное травмой, алкогольным опьянением, плохо ориентируется во времени и пространстве, изо рта сильный запах алкоголя, речь бессвязная…». Находясь в таком состоянии, <данные изъяты> мог не осознавать реалии происходящего, не оценить ситуацию, а из-за кражи телефона затаить на Корнеева обиду, в дальнейшем оговорив его.

Со ссылкой на ч. 2 ст. 37 УПК РФ оспаривает неучет судом того, что инициатором конфликта явился потерпевший <данные изъяты>., именно он первым проявил агрессию в отношении <данные изъяты>., а затем и Корнеева С.А., замахнувшись в их сторону стеклянной бутылкой, одновременно высказывая угрозы, которые оба воспринимали как реальные, в связи с чем у Корнеева С.А. имелись достаточные основания для вывода о том, что в его (<данные изъяты>.) отношении имеет место реальное противоправное посягательство. Принимая во внимание агрессивное, противоправное поведение потерпевшего, предшествовавшее событию преступления, и, исходя из положений ч. 2 ст. 37 УК РФ, полагает, что Корнеев С.А., защищаясь, превысил пределы необходимой обороны.

Действия Корнеева С.А. необходимо переквалифицировать с п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ на ч. 1 ст. 114 УК РФ. Кроме того, в соответствии с п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ при назначении наказания необходимо учесть противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления, что судом не учтено и повлекло назначение несправедливого наказания вследствие чрезмерной суровости.

Осужденный Корнеев С.А. в апелляционной жалобе с дополнениями просит обжалуемый приговор отменить, переквалифицировать его действия с ч. 2 ст. 111 УК РФ в соответствии с содеянным им, снизить срок наказания, учесть смягчающие обстоятельства; условное осуждение по предыдущему приговору сохранить. Полагает приговор суровым, необоснованным, подлежащим отмене.

Не согласен с квалификацией его действий по ч. 2 ст. 111 УК РФ, просит переквалифицировать действия на ст. 114 УК РФ. Он защищал себя и жену, превысил пределы необходимой обороны. Его вина по ч. 2 ст. 111 УК РФ не была доказана. В удовлетворении ходатайств ему было отказано.

Не доказано, что удар потерпевшему был нанесен сзади.

Бутылка, которую держал потерпевший, была направлена ему в голову, он стоял в крови, и у него не было времени обдумывать свои действия. Он был напуган за себя и беременную жену. Он нанес потерпевшему удары, так как был вынужден это сделать в связи с аморальным поведением потерпевшего, защищая семью.

Потерпевший находился в состоянии сильного опьянения, дав в суде ложные показания о том, что был в трезвом состоянии. Врачи подтвердили, что потерпевший был в состоянии опьянения. Потерпевший ворвался в квартиру, что могут подтвердить и подтверждают сам потерпевший и соседи. Соседи слышали, как потерпевший кричал «открывай дверь», угрожая, и телефон не требовал.

Полагает, что им превышены пределы необходимой обороны. В его квартиру «вломились» в дверь, напали на жену, потерпевший был в невменяемом состоянии. Обращает внимание, что он (Корнеев С.А.) был трезв. Своим аморальным поведением потерпевший <данные изъяты> спровоцировал его. Когда он (Корнеев С.А.) услышал, что выбита дверь, то подошел к выходу и увидел, что ворвался потерпевший. Его сожительница, находящаяся в состоянии беременности в тот момент, крикнула что-то потерпевшему, а потерпевший побежал на нее со стеклянной бутылкой. Он не хотел наносить потерпевшему удары ножом, не понимал, что у него в руках находится нож, случайно оказавшийся под рукой, поскольку все произошло очень быстро, он не успел оценить свои действия. Удары он умышленно не наносил, это было стечение обстоятельств.

В суде он заявлял ходатайство о проведении «потожировой» экспертизы, в удовлетворении которого было необоснованно отказано. Считает необходимым проведение такой экспертизы. Ему не дали возможность сделать детализацию соединений о вызове врачей и полиции. Обращает внимание, что вызвал полицию, до приезда которой потерпевший выбил дверь в квартиру.

Не проведены следственные эксперименты.

Ему вменяются действия, которые он не совершал, основываясь лишь на путанных показаниях потерпевшего, который и в судебном заседании был нетрезвым.

Обращает внимание на незаконное проникновение потерпевшего в квартиру, что также должно быть наказуемо согласно принципу равенства всех перед законом.

Суд необоснованно не принял во внимание показания свидетеля <данные изъяты>

Ст. 158 УК РФ вменили необоснованно, поскольку он воспользовался чужим имуществом, которое лежало у него дома пару дней, находилось в его распоряжении, он унес его в ломбард временно.

Обращает внимание, что не допускал нарушений при условном осуждении, которое ему заменили на реальное наказание. Не согласен с отменой условного осуждения.

Смягчающие обстоятельства не были учтены, а лишь переписаны в приговоре, который является суровым. Обращает внимание на свое здоровье, наличие двоих детей, здоровье своей жены, которая из-за болезни «потеряла» совместного ребенка. У него выявили конкретное хроническое заболевание.

Государственный обвинитель Ковязина А.О. письменно возражает против доводов апелляционных жалоб осужденного и его защитника.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб с дополнениями, письменных возражений на них, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Виновность осужденного в совершении преступлений, предусмотренных п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, ч. 1 ст. 158 УК РФ, установлена доказательствами, получившими надлежащую оценку в приговоре, при этом выводы суда соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела. Приведенная судом мотивация своих выводов о виновности осужденного в совершении конкретных запрещенных уголовным законом деяний является убедительной и основана на исследованных доказательствах. При этом суд, вопреки доводам защиты, привел доказательства, на которых основал свои выводы и мотивы, по которым отверг другие доказательства. Исследованные в судебном заседании в условиях состязательного процесса доказательства в полной мере подтверждают виновность осужденного в установленном судом объеме.

Корнеев С.А. вину по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ признал частично, не отрицал факта нанесения ударов ножом <данные изъяты>., но сообщил, что таким образом оборонялся от действий потерпевшего, напавшего на него с бутылкой, опасаясь за свою жизнь и за жизнь сожительницы <данные изъяты>., считает, что причинил тяжкий вред здоровью, превысив пределы необходимой обороны; по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ полностью признал обстоятельства совершения тайного хищения имущества <данные изъяты>., но не согласился с вмененным ему признаком совершения преступления с причинением значительного ущерба гражданину.

В ходе предварительного расследования Корнеев С.А. пояснял, что оставленный <данные изъяты> в его квартире телефон тайно похитил, так как ему нужны были деньги. Поскольку у него не было паспорта, он попросил <данные изъяты> по своему паспорту сдать телефон в скупку. С <данные изъяты> были оформлены документы о сдаче сотового телефона на комиссию, выданы деньги, которые <данные изъяты> отдала ему. Через некоторое время ему позвонил <данные изъяты>., стал пояснять, что оставил сотовый телефон в его квартире, встретил их с <данные изъяты> в подъезде, спрашивал про телефон. Затем в вечернее время <данные изъяты> стал стучать в дверь. Продолжил стучать днем 12 ноября 2018 г. В какой-то момент дверь в квартиру открылась, <данные изъяты> вошел, стал высказывать какие-то угрозы. Затем <данные изъяты> схватил стеклянную бутылку, стал замахиваться ей на <данные изъяты> Он испугался за <данные изъяты>., так как <данные изъяты> размахивал стеклянной бутылкой, в это время он схватил с барной стойки нож, подошел к <данные изъяты> В этот момент <данные изъяты> замахнулся на него бутылкой, он перехватил бутылку руками, так как ему мог быть причинен удар по голове. Чтобы защитить себя и <данные изъяты>., он нанес <данные изъяты> удар ножом в область живота. Он не помнит, сколько ударов нанес ножом <данные изъяты> <данные изъяты> прошел в детскую комнату, сел на кресло, продолжал ругаться и кричать. <данные изъяты> стала вызывать скорую помощь, но не дозвонилась. <данные изъяты> самостоятельно ушел из квартиры. Через некоторое время в дверь квартиры кто-то постучал, но дверь открывать они не стали, так как были напуганы. Далее <данные изъяты> предложила ему сказать сотрудникам полиции, что это она нанесла ножевые ранения <данные изъяты>., он сначала согласился, так как опасался, что его «посадят». Умысла на причинение ножевого ранение <данные изъяты> у него не было, он защищался от <данные изъяты> в целях самообороны и также хотел защитить <данные изъяты> Виновным себя в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью <данные изъяты> не признает, так как защищался от действий <данные изъяты>

Виновность Корнеева С.А. в совершении преступлений, предусмотренных п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, ч. 1 ст. 158 УК РФ полностью подтверждается показаниями потерпевшего, свидетелей, письменными материалами уголовного дела.

Потерпевший <данные изъяты> пояснил суду, что вечером 11 ноября 2018 г. в квартире у Корнеева С.А. с разрешения последнего поставил на зарядку свой телефон. По просьбе осужденного вышел на улицу. Когда вернулся, то дверь квартиры ему открыл сын <данные изъяты> который на вопрос о телефоне пояснил, что его забрал Корнеев С.А. Вернувшиеся затем Корнеев С.А. и <данные изъяты> пустили его в квартиру, но Корнеев С.А. сказал, что в комнате спит сын, предложил утром забрать телефон. Утром он ходил за спиртным, но по возвращении дверь ему не открыли, поэтому стал громко стучать в дверь, говорил, чтобы те открыли дверь и отдали телефон, который остался в квартире. Дверь ему так никто и не открыл. 12 ноября 2018 г. около 13 часов 15 минут он вновь приехал к Корнееву С.А., вновь стал стучать громко в дверь, дверь ему никто не открывал, но при этом он слышал, как Корнеев С.А. и <данные изъяты> разговаривали между собой. Он через дверь говорил, чтобы те открыли и отдали телефон. От того, что он сильно стучал, дверь квартиры открылась. Он сразу прошел в квартиру, в зале на диване сидели Корнеев С.А. и <данные изъяты> Он стал на повышенных тонах у тех спрашивать, где его телефон, на что те стали делать вид, будто ищут его телефон. Никаких угроз он не высказывал, только стал спрашивать про свой телефон. Он прошел в детскую комнату, где ранее оставлял телефон, но там телефон не обнаружил. В это время в комнату забежал Корнеев С.А. и сказал ему: «Что ты ведешь себя, как дома!». В руках Корнеева С.А. был нож длиной около 20 см. Драки между ним и Корнеевым С.А. не происходило. На Корнеева С.А. или <данные изъяты> стеклянной бутылкой он не замахивался, у него в руках была жестяная банка с алкогольным коктейлем, никакой бутылки в руках у него не было, он просто хотел забрать свой телефон. Корнеев С.А. накинулся на него с ножом и нанес ему не менее пяти ударов ножом (два удара в область груди, два удара в область живота, один удар в левое плечо). Это было сделано неожиданно, со спины, поэтому он не успел никак среагировать. От первого удара в легкое он почувствовал себя плохо, после первого удара Корнеев С.А. нанес ему последующие удары, он сразу после первого удара уже не мог оказывать никакого сопротивления. После чего тот сказал ему: «Забирай свои вещи и выходи отсюда, вызывай себе скорую и подыхай там!». Он забрал вещи и вышел из квартиры, где на улице попросил прохожего вызвать скорую помощь. Работники скорой помощи увезли его в больницу. Телесные повреждения Корнееву С.А. или <данные изъяты> он не причинял, только кричал и спрашивал телефон. Корнеев С.А. первым набросился на него с ножом со спины и нанес ранения. Считает, что его телефоном распорядились за деньги, которые появились у Корнеева С.А. или <данные изъяты> 11 ноября 2018 г., хотя до этого денег не было, так как он сам покупал спиртное.

Свидетель <данные изъяты> пояснила суду, что она совместно с Корнеевым С.А. проехали в комиссионный магазин, где на свой паспорт она сдала сотовый телефон. О том, что сотовый телефон принадлежал <данные изъяты>., она не знала. Вечером <данные изъяты> стал стучать в квартиру и требовать возврата сотового телефона. В какой-то момент дверь квартиры открылась, <данные изъяты> вошел и стал высказывать ей и Корнееву С.А. угрозы. <данные изъяты>., держа в руке бутылку, наступал на нее, она испугалась, побежала к детской комнате, но <данные изъяты> схватил рукой ее за плечо, отчего она испытала сильную боль, а на плече у нее остались кровоподтеки, также <данные изъяты> попытался нанести ей удар бутылкой по голове, но Корнеев С.А. перехватил руку <данные изъяты> в которой тот держал бутылку, между Корнеевым С.А. и <данные изъяты> завязалась драка, при этом она видела, как <данные изъяты> нанес Корнееву С.А. удар бутылкой, целясь в голову, Корнеев С.А. уклонился и удар пришелся Корнееву С.А. в плечо. В какой-то момент борьбы Корнеев С.А. схватил с барной стойки нож и нанес этим ножом два удара в живот <данные изъяты> После этого <данные изъяты> перестал вести себя агрессивно и покинул их квартиру. До скорой помощи они не дозвонились. Сотрудникам полиции двери не открывали, так как были очень напуганы. Она, действительно, предлагала Корнееву С.А. сказать, что это она якобы нанесла удары ножом <данные изъяты>., так как боялась за Корнеева С.А., также она убрала следы крови с пола и помыла нож, которым Корнеев С.А. ударил <данные изъяты>

В ходе предварительного следствия свидетель <данные изъяты> поясняла, что вечером 11 ноября 2018 г. у них в гостях был <данные изъяты> Тогда же по просьбе Корнеева С.А. с паспортом подъехала в магазин, чтобы заложить находившийся у осужденного телефон. По ее паспорту был оформлен договор комиссии. Деньги за телефон в сумме около 2000 руб. передала Корнееву С.А. Когда они с Корнеевым С.А. вернулись домой, в подъезде находился <данные изъяты> Когда Корнеев С.А. зашел домой, сказал, что <данные изъяты> не может найти свой сотовый телефон, о каком телефоне шла речь, она не знает и не интересовалась. После Корнеев С.А. ей сказал, что телефон никто выкупать не будет и 16 ноября 2018 г. она переоформила телефон на продажу. Но тогда она не знала о принадлежности телефона <данные изъяты> В ночь на 12 ноября 2018 г. в их дверь стал громко стучать <данные изъяты> Дверь не открывали. Около полудня она вызвала полицию. От того, что <данные изъяты> очень сильно стучал в дверь, дверь открылась, так как расшаталась щеколда. В этот момент она и Корнеев С.А. находились в зале и увидели, как в квартиру зашел <данные изъяты> с криками, она испугалась. <данные изъяты> вел себя неадекватно и агрессивно, стал угрожать, что к ним кто-то приедет и им будет плохо, из-за чего, она так и не поняла. <данные изъяты> стал выражаться в ее адрес нецензурными словами, оскорблял ее, взял со стола в зале стеклянную бутылку и пошел в ее сторону с бутылкой, стал замахиваться. В этот момент Корнеев С.А. вмешался, стал ее защищать. <данные изъяты> переключился на Корнеева С.А., стал замахиваться на того, в результате чего между ними произошла драка. Она оказалась в детской комнате и закрыла дверь, держала дверь. Кровоподтеки на лице у нее образовались от того, что она держала дверь. В комнате она слышала крики, но что там происходило, она не видела. Через минуту из детской комнаты вышел Корнеев С.А., в его правой руке она увидела нож с рукоятью синего цвета, длиной 20 см, на ноже она увидела следы крови, Корнеев С.А. ей сказал: «Женя, я его ударил ножом!». У <данные изъяты> на одежде она увидела большое пятно крови, она дала тому полотенце. Стала со своего телефона вызывать скорую помощь, но не дозвонилась. После этого <данные изъяты> вышел из квартиры. Когда ушел <данные изъяты>., она помыла нож, которым Корнеев С.А. ударил <данные изъяты> помыла пол, так как на полу имелись пятна крови. Далее они стали обговаривать произошедшую ситуацию. Она предложила Корнееву С.А. в случае, если приедут сотрудники полиции, сказать, что она ударила ножом <данные изъяты>., то есть взять вину на себя, тот согласился. Корнеев С.А. ей сказал, что нанес ножом два-три удара <данные изъяты> К ним 12 и 13 ноября 2018 г. приезжали сотрудники полиции, но двери квартиры они не открывали долгое время, так как боялись.

Свидетель <данные изъяты>., продавец в комиссионном магазине, пояснил суду, что 11 ноября 2018 г. в магазин пришли <данные изъяты>. и Корнеев С.А., которые по паспорту <данные изъяты> оставили под залог с правом выкупа сотовый телефон «SonyXperia Z 3 Dual». 16 ноября 2018 г. <данные изъяты> попросила вышеуказанный сотовый выставить на продажу, в связи с чем был оформлен новый договор уже на продажу сотового телефона. Общая сумма договора составила 3384 рубля, то есть 1800 рублей были переданы 11 ноября 2018 г., а оставшаяся сумма была выдана 16 ноября 2018 г.

Кроме того, свои выводы о виновности Корнеева С.А. в совершении преступлений суд первой инстанции верно основал на письменных доказательствах, исследованных в судебном заседании, включая рапорты, справку о проведенном оперативном вмешательстве и диагнозе, протокол осмотра места происшествия, протоколы осмотра предметов, протоколы выемки, протокол осмотра документов, диск с видеозаписью с камер видеонаблюдения, заключения экспертов и другие.

Из заключения судебно-медицинского эксперта следует, что у <данные изъяты> имели место: рана правой половины грудной клетки, локализующаяся в 4-м межреберье по передней подмышечной линии справа (раневой канал направлен вверх и медиально), причиненная предметом, обладающим признаками колюще-режущего, вызвала временное нарушение функции органов и (или) систем (временная нетрудоспособность) продолжительностью до трех недель от момента травмы (до 21 дня включительно), что является медицинским критерием квалифицирующего признака (кратковременное расстройство здоровья) в отношении легкого вреда здоровью; рана правой половины грудной клетки, локализующаяся в 6-м межреберье по средней ключичной линии справа (раневой канал до 5 см, направлен вниз и медиально), проникающая в плевральную и брюшную полости с ранением легкого, печени, причиненная предметом, обладающим признаками колюще-режущего. Данная рана является опасной для жизни человека, создающей непосредственно угрозу для жизни, что является медицинским критерием квалифицирующего признака (вред здоровью, опасный для жизни человека) в отношении тяжкого вреда здоровью.

Из заключения эксперта № 1273 от 06 декабря 2018 г. следует, что нож, изъятый 13 ноября 2018 г. при осмотре квартиры, изготовлен промышленным способом, является ножом хозяйственно-бытового назначения и не относится к холодному оружию.

    Из заключения эксперта трасологической экспертизы следует, что на футболке и на толстовке, изъятых 12 ноября 2018 г. в ходе выемки, имеются по два сквозных повреждения, расположенных под углом к нитям основы. Повреждения образованы путем разреза ткани колюще-режущим оружием типа ножа. Данные повреждения могли быть образованы представленным ножом или другими предметами, имеющими аналогичную форму и размеры.

    Из заключения эксперта трасологической экспертизы следует, что на бутылке, изъятой 13 ноября 2018 г. при осмотре квартиры, следов рук, пригодных для идентификации личности, не имеется.

Исследованные показания потерпевшего, свидетелей, письменные доказательства в своей совокупности полностью изобличают осужденного, несмотря на доводы стороны защиты об обратном.

Квалификация действий осужденного по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ и по ч. 1 ст. 158 УК РФ дана судом правильно и сомнений не вызывает. Выводы об отсутствии оснований для переквалификации содеянного на ч. 1 ст. 114 УК РФ, ч. 1 ст. 118 УК РФ убедительно мотивированы. Оснований для отмены или изменения приговора не имеется. Совокупность исследованных доказательств исключает состоятельность доводов стороны защиты о неверной квалификации судом действий осужденного по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, а также о необоснованном осуждении виновного за совершение кражи.

У суда не было оснований не доверять показаниям потерпевшего, поскольку его показания являются последовательными, непротиворечивыми, согласуются с другими доказательствами, имеющимися в материалах дела и изложенными в приговоре. Выводы суда о достоверности показаний потерпевшего мотивированы в приговоре, не соглашаться с ними оснований не имеется. Эти показания верно положены судом в основу приговора и, будучи принятыми наряду с совокупностью других доказательств, в частности, наряду с результатами экспертных исследований, полностью изобличают осужденного, вопреки доводам защиты о нарушении ст. 14 УПК РФ, опровергают избранную осужденным позицию защиты, в частности, о том, что он оборонялся от нападения со стороны потерпевшего.

Показания осужденного в этой части обоснованно поставлены судом под сомнение и отвергнуты. Аналогично обоснованную критическую оценку получили и показания свидетеля <данные изъяты> Доводы апелляционных жалоб осужденного и его защитника, направленные на переоценку этих доказательств, утверждения об их последовательности и непротиворечивости материалам дела суд апелляционной инстанции находит несостоятельными и отвергает.

Так, данные свидетелем <данные изъяты> показания в судебном заседании и на предварительном следствии содержат существенные противоречия, касающиеся того, что требовал ли стучавшийся в ее квартиру потерпевший возврата телефона или нет, хватал ли ее за верхнюю конечность с оставлением знаков телесных повреждений или нет, видела она или не видела момент нанесения ударов ножом потерпевшему. При этом нелогично и вопреки общеизвестным фактам о свойствах человеческой памяти <данные изъяты> объяснила суду полную достоверность сообщенного ею именно в ходе допроса в судебном заседании тем, что по прошествии большого количества времени она стала лучше помнить события, имевшие место в прошлом.

О недостоверности в части показаний свидетеля <данные изъяты> данных в пользу осужденного, свидетельствует отсутствие объективного подтверждения события драки между осужденным и потерпевшим, никакими материалами дела не подтверждено наличие как у осужденного, так и у свидетеля <данные изъяты> знаков телесных повреждений в результате якобы имевшего место нападения со стороны потерпевшего. Корнеевым С.А. и <данные изъяты> ни в суде первой инстанции, ни в оглашенных показаниях, данных в период предварительного расследования, не конкретизирована реальность высказанных угроз. <данные изъяты> только пояснила о словах потерпевшего, что к ним кто-то приедет, и им будет плохо. При этом ранения имеются только на теле потерпевшего.

Не соответствует показаниям и утверждениям Корнеева С.А. и <данные изъяты> о претерпевании ими реального, наличного, опасного для их жизни и здоровья нападения со стороны потерпевшего их поведение после причинения ранений <данные изъяты>.: раненый потерпевший фактически препровожден с места происшествия, двери сотрудникам полиции они не открывали, согласовывали версии искажения событий преступления, чтобы <данные изъяты> могла сообщить о своей, а не осужденного, причастности к содеянному, были замыты следы крови, вымыто орудие преступления. На изъятой из квартиры бутылке не найдено пригодных для идентификации личности отпечатков следов рук, несмотря на утверждения осужденного и свидетеля <данные изъяты> о попытках активного применения бутылки (замахах) со стороны потерпевшего.

В условиях острого конфликта явное преимущество было на стороне осужденного, который вооружился ножом и неоднократно применил его, нанося удары потерпевшему. Как следует из показаний последнего, нападение Корнеев С.А. начал осуществлять со спины.

Эти обстоятельства в своей совокупности опровергают доводы защиты о причинении ранений потерпевшему осужденным в условиях обороны от нападения, в том числе с превышением ее пределов. Показания потерпевшего правильно признаны судом достоверными, а показания осужденного и свидетеля <данные изъяты> верно подвергнуты сомнению в части, не согласующейся с показаниями потерпевшего <данные изъяты> и другими материалами дела. Из показаний <данные изъяты> следует, что он не отрицает конфликта, но утверждает о неприменении к жильцам квартиры насилия, в том числе с использованием бутылки.

Утверждение защиты о недоказанности факта нанесения ударов потерпевшему ножом сзади выводы суда первой инстанции под сомнение не ставит. Потерпевший не утверждал о нанесении ему ударов осужденным из положения «стоя сзади», а сообщал о нападении на него вооруженного осужденного со спины, что не исключает возможности дальнейшего изменения положений потерпевшего и осужденного по отношению друг к другу. Поэтому доводы осужденного о непроведении неких следственных экспериментов также не указывают на незаконность и необоснованность приговора суда.

Одновременно высказываемые защитой доводы о неумышленном характере действий осужденного по нанесению ножом ударов <данные изъяты> и о вынужденной обороне данным способом от якобы имевшего место реального нападения являются грубо противоречивыми и взаимно исключают друг друга, поскольку применение ножа для защиты предполагает цель и осознанность такого применения, что невозможно при одновременно декларируемой неосторожности в применении ножа. Напротив, обстоятельства дела таковы, что нанесение осужденным потерпевшему ударов ножом носило целенаправленный, неоднократный характер с причинением двух ран <данные изъяты> Умышленность причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью сомнений у суда апелляционной инстанции не вызывает.

Обоснованно признанные достоверными показания потерпевшего о событиях преступления исключают присутствие реального, наличного нападения с его стороны на осужденного или <данные изъяты> и свидетельствуют о неоправданном применении осужденным ножа, имевшего место в ходе острого конфликта, развившегося на почве личных неприязненных отношений, возникших из-за первоначального неправомерного поведения именно осужденного, похитившего сотовый телефон <данные изъяты> и пытавшегося скрыть это событие, вопреки предъявляемым потерпевшим требованиям о восстановлении своих имущественных прав.

Ссылки виновного на незаконное проникновение потерпевшего в квартиру, о наказуемости этого согласно принципу равенства всех перед законом как таковые не входят в предмет судебного разбирательства, исходя из положений ч. 1 ст. 252 УПК РФ. Однако то, что потерпевший <данные изъяты> не утаивает способ своего попадания в квартиру перед причинением ему ранений, является косвенным подтверждением правдивости описания им всех произошедших событий вне зависимости от того, какую правовую оценку могут получить сами обстоятельства его попадания в квартиру.

Доводы защиты о степени опьянения потерпевшего никакого существенного значения для разрешения дела не имеют, о недостоверности показаний <данные изъяты> по существу событий не свидетельствуют. Эти доводы в совокупности с другими доказательствами не указывают на невозможность <данные изъяты> воспринимать произошедшие с его участием события и давать о них достоверные показания.

Собственная субъективная оценка <данные изъяты> на момент причинения ему ранений своего состояния как трезвого не имеет процессуального значения, притом что потерпевший не отрицал факт употребление алкоголя накануне событий. Это логично объясняет упомянутое в исследовательской части заключения эксперта судебно-медицинской экспертизы наличие (согласно медицинским документам) запаха алкоголя изо рта потерпевшего. Однако в той же части исследования бессвязность речи и плохая ориентированность потерпевшего во времени и пространстве объясняется общим тяжелым состоянием, обусловленным, прежде всего, травмой, значительной кровопотерей, геморрагическим шоком к моменту госпитализации. Из исследованного рапорта сотрудников полиции видно, что непосредственно до госпитализации <данные изъяты> лично обратился к ним с просьбой о помощи, просил вызвать медиков, потому что он получил ножевое ранение. Это свидетельствует о нахождении потерпевшего в контактном и адекватном состоянии после причинения ему ранения и, соответственно, на момент причинения такового.

Доводы осужденного о том, что потерпевший ворвался в квартиру, это могут подтвердить потерпевший и некие соседи, выводы суда о виновности осужденного под сомнение не ставят. Утверждение Корнеева С.А. о том, что соседи слышали, как потерпевший кричал «открывай дверь», угрожая, и телефон не требовал, не основаны на каких-либо доказательствах, поскольку показания каких-либо лиц из числа соседей осужденного не исследовались и ходатайств об этом защитой суду не заявлялось. Из анализа исследованных доказательств следует, что осужденный не мог не осознавать, для каких целей потерпевший возвращался в квартиру: с целью получить обратно свой телефон.

Доводы осужденного о том, что в судебное заседание потерпевший <данные изъяты> прибыл в состоянии алкогольного опьянения на недостоверность показаний потерпевшего не указывают, потому что допрос потерпевшего был отложен и произведен в другой день, когда нахождение <данные изъяты> в трезвом состоянии было подтверждено им самим и сомнений у участников судебного разбирательства не вызвало.

Никаких оснований для оговора осужденного со стороны потерпевшего из материалов уголовного дела не усматривается.

Заявленные осужденным по ходу судебного разбирательства ходатайства или были им же отозваны, или разрешены судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Это в полной мере относится и к ходатайству о проведении экспертизы следов пальцев рук на бутылке, изъятой из квартиры. Следы на бутылке были предметом исследования эксперта в области дактилоскопии, пригодных для идентификации личности следов рук не обнаружено. Эти выводы эксперта мотивированы в заключении и сомнений в достоверности не вызывают. Оснований для проведения еще каких-либо дополнительных исследований суд не нашел, не находит таковых и суд апелляционной инстанции.

Не указывают на незаконность приговора те доводы осужденного, что ему не дали возможности сделать детализацию соединений о вызове врачей и полиции. Протокол судебного заседания не подтверждает, что осужденным заявлялись подобные этому ходатайства. К тому же факт вызова полиции днем 12 ноября 2018 г. в связи со стуком в дверь косвенно подтверждается рапортом сотрудника ОВД (л.д. 13 тома 1), однако это обстоятельство никак не опровергает оцененные судом в качестве достоверных доказательства и не влечет принятие решения об изменении квалификации содеянного виновным.

Не влияет на законность, обоснованность и справедливость приговора и то утверждение виновного, что на момент причинения ранений потерпевшему он был трезв. Состояние опьянения Корнеева С.А. не устанавливалось и не учитывалось судом в качестве какого-либо обстоятельства не в пользу осужденного.

Нельзя согласиться и с доводами осужденного о его необоснованном осуждении по ч. 1 ст. 158 УК РФ.

О сдаче осужденным телефона на комиссию, а потом о его продаже сообщили свидетели <данные изъяты> данное обстоятельство подтверждается результатами осмотра видеозаписи из комиссионного магазина. Подтвержденный исследованными доказательствами факт завладения телефоном потерпевшего Корнеев С.А. не оспаривал, признавая вину в данной связи в суде первой инстанции.

Довод его апелляционной жалобы о необоснованном осуждении по ч. 1 ст. 158 УК РФ основан на ошибочной интерпретации правомерности своих действий по завладению чужим телефоном.

Нахождение телефона в квартире не давало ему права завладевать и распоряжаться чужим имуществом. Для оценки факта завладения телефона как кражи не имеет значения способ последующего распоряжения имуществом, каковым вполне могло быть и обращение его непосредственно в свое пользование, продажа, дарение, или, как имело место изначально по делу, – сдача телефона за деньги на комиссию. Вопреки доводу осужденного о временном помещении телефона в ломбард, об изначальном умысле осужденного на хищение телефона и наличии корыстной цели свидетельствуют сам факт распоряжения имуществом, получение от этого денег и их трата, неблагоприятное финансовое положение осужденного и его семьи на тот момент, поведение осужденного, скрывающего от законного владельца судьбу похищенного имущества, высказанное осужденным и реализованное <данные изъяты> намерение Корнеева С.А. на продажу сданного на комиссию телефона.

Решая вопрос о назначении наказания, суд первой инстанции в соответствии с требованиями ст.ст. 6, 43, 60 УК РФ учел характер и степень общественной опасности содеянного, личность виновного.

В качестве обстоятельства, отягчающего наказание, судом верно установлен и учтен рецидив преступлений к преступлению, предусмотренному ч. 1 ст. 158 УК РФ, и рецидив преступлений, конкретным видом которого является опасный рецидив преступлений, к преступлению, предусмотренному п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ.

Суд признал обстоятельствами, смягчающими наказание Корнеева С.А., его состояние здоровья, состояние здоровья его близких, в том числе <данные изъяты>., состоящей с Корнеевым С.А. в фактических брачных отношениях и страдающей тяжелым хроническим заболеванием; то, что Корнеев С.А. вину в совершении инкриминируемых преступлений фактически признал частично, а, с учетом итоговой квалификации совершенного хищения по ч. 1 ст. 158 УК РФ, признал вину в совершении хищения в полном объеме, в содеянном раскаялся; то, что имеет постоянное место жительства и место регистрации, законный источник дохода, создал семью, состоит в фактических брачных отношениях, имеет на иждивении двух малолетних детей, положительно характеризуется.

Таким образом, суд учел те обстоятельства, на которые содержатся ссылки в апелляционной жалобе осужденного.

Каких-либо обстоятельств, прямо предусмотренных уголовным законом в качестве смягчающих, сведения о которых имеются в материалах дела, но не учтенных судом, судом апелляционной инстанции не установлено.

Суд апелляционной инстанции не может согласиться с обоснованностью доводов защиты о том, что судом не приняты во внимание противоправность и аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для совершения преступления.

Для установления и учета в качестве смягчающего обстоятельства, предусмотренных п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ противоправности и аморальности поведения потерпевшего, явившегося поводом для совершения преступления, значение имеет не сам по себе факт противоправности и аморальности поведения потерпевшего, а то, насколько такое поведение явилось поводом к совершению преступления.

    Из материалов уголовного дела видно, что первичной причиной возникновения личных неприязненных отношений между осужденным и потерпевшим, приведшей к развитию острого конфликта в квартире по месту жительства осужденного и нанесению <данные изъяты> телесных повреждений, явилось не вторжение потерпевшего в жилище как таковое, а непосредственно предшествующий данному событию факт совершения в отношении потерпевшего осужденным преступления корыстной направленности. <данные изъяты> оказался на месте происшествия с целью восстановления своих прав собственника имущества, с требованием к осужденному вернуть свой сотовый телефон, оставленный ранее в квартире осужденного. Соответственно, поводом к возникновению неприязни, возвращению <данные изъяты> в квартиру, развитию конфликта и в итоге причинению потерпевшему телесных повреждений явилось первоначальное противоправное поведение осужденного, завладевшего чужим телефоном, а не поведение потерпевшего <данные изъяты> Доводы осужденного об обороне от действий потерпевшего также опровергнуты судом с приведением убедительного анализа доказательств, из которого следует, что никакого реального и наличного нападения со стороны <данные изъяты> на осужденного и свидетеля <данные изъяты>., обуславливающего причинение потерпевшему ранений с применением ножа, не было. Таким образом, в отношении осужденного отсутствуют основания для признания смягчающего обстоятельства, предусмотренного п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ.

    Не влекут установление и признание в качестве какого-либо нового смягчающего обстоятельства доводы защиты о том, что у осужденного в местах содержания под стражей диагностировано наличие <данные изъяты>. Наличие заболеваний само по себе не образует подлежащих обязательному учету смягчающих обстоятельств, перечисленных в ч. 1 ст. 61 УК РФ. Признание конкретного состояния здоровья, отягощенного какими-либо заболеваниями, в качестве смягчающего обстоятельства является правом суда, предусмотренным ч. 2 ст. 61 УК РФ. Как видно из приговора, суд данным своим правом воспользовался и учел состояние здоровья осужденного в качестве смягчающего его наказание обстоятельства. В этой связи довод осужденного о выявлении у него <данные изъяты> учтенное в приговоре смягчающее обстоятельство никак не отменяет, на какое-либо новое смягчающее обстоятельство и на несправедливость приговора не указывает.

Отсутствуют основания для установления и признания в действиях осужденного смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ. Как видно из показаний потерпевшего, после причинения ему ножевых ранений осужденный в грубой форме выгнал его, сказав самому вызывать скорую помощь и умирать за пределами квартиры. Медиков вызвали прохожие, когда он уже был у подъезда дома. С просьбой о вызове медиков <данные изъяты> обращался к сотрудникам полиции (л.д. 13 тома 1). Из показаний <данные изъяты> видно, что она лишь передала полотенце раненному потерпевшему, а до скорой помощи не дозвонилась. Похищенный телефон по указанию осужденного <данные изъяты> реализовала через комиссионный магазин. При таких обстоятельствах отсутствуют основания утверждать, что осужденный реально предпринимал какие-либо действенные меры по заглаживанию последствий причиненного потерпевшему вреда, чтобы суд мог усмотреть в этой связи дополнительные смягчающие обстоятельства.

Суд первой инстанции пришел к обоснованному и мотивированному выводу о необходимости назначения осужденному наказания только в виде реального лишения свободы и отсутствии оснований для применения к нему положений ст. 64 УК РФ, ст. 73 УК РФ, ч. 6 ст. 15 УК РФ, ч. 3 ст. 68 УК РФ. Эти выводы суд апелляционной инстанции с учетом установленных обстоятельств, влияющих на наказание, разделяет. Нет оснований для применения ст. 53.1 УК РФ. Правила ч. 3 ст. 69 УК РФ применены обоснованно.

Поскольку осужденный в течение испытательного срока по предыдущему приговору совершил тяжкое преступление, на основании ч. 5 ст. 74 УК РФ суд был обязан и законно отменил условное осуждение по предыдущему приговору, верно применил правила ст. 70 УК РФ и назначил осужденному к отбытию реальное лишение свободы по совокупности приговоров, с чем соглашается суд апелляционной инстанции. Доводы осужденного об отсутствии с его стороны нарушений при условном осуждении, о несогласии с отменой условного осуждения приняты быть не могут, так как противоречат требованиям ч. 5 ст. 74 УК РФ.

Назначенные осужденному наказания за каждое преступление, по их совокупности и по совокупности приговоров отвечают целям восстановления социальной справедливости, его исправления, предупреждения совершения им новых преступлений, соразмерны тяжести содеянного, данным о его личности и смягчению не подлежат.

Вид исправительного учреждения, в котором назначено отбывать наказание виновному, определен верно, в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ – исправительная колония строгого режима.

Нарушений уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона, влекущих отмену или изменение приговора, судом допущено не было.

Руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.14, 389.20, 389.28, ч. 2 ст. 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

о п р е д е л и л:

приговор Ленинского районного суда г. Челябинска от 01 апреля 2019 г. в отношении КОРНЕЕВА Сергея Александровича оставить без изменения, а апелляционные жалобы с дополнениями осужденного и адвоката – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи: