Решение по делу № 7У-14351/2021 [77-5485/2021] от 11.10.2021

№77- 5485/2021

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Челябинск                                                                     23 ноября 2021 года

Судебная коллегия по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Башкова А.В.,

судей Субботина А.А., Хваткова Г.О.,

при секретаре Корнилове И.А.,

с участием осужденного Соловьева Е.А., его защитников - адвокатов Медведева В.Е. и <данные изъяты>.,

представителя гражданского ответчика <данные изъяты>.,

потерпевшей <данные изъяты>., ее представителя адвоката Бирюкова М.И.,

потерпевшей <данные изъяты>.,

прокурора Юровских О.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании посредством использования системы видеоконференц-связи уголовное дело по кассационным жалобам осужденного Соловьева Е.А., представителя гражданского ответчика Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Верещагинская центральная районная больница» (далее по тесту -       ГБУЗ ПК «Верещагинская центральная районная больница»)           <данные изъяты>., на приговор Верещагинского районного суда Пермского края от 25 марта 2021 года и апелляционное постановление Пермского краевого суда от 1 июня 2021 года в отношении

Соловьева Евгения Александровича, родившегося <данные изъяты> года, несудимого,

осужденного по ч. 2 ст. 109 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы       с лишением права заниматься медицинской деятельностью на срок 2 года. В соответствии с ч. 2 ст. 53.1 УК РФ наказание в виде лишения свободы заменено Соловьеву Е.А. принудительными работами на срок 2 года                6 месяцев с удержанием из заработной платы 10% в доход государства, перечисляемые на счет соответствующего территориального органа уголовно-исполнительной системы, с лишением права заниматься медицинской деятельностью на срок 2 года. Срок наказания в виде принудительных работ исчислять со дня самостоятельного прибытия осужденного в исправительный центр.

Мера пресечения осужденному Соловьеву Е.А. в виде подписки               о невыезде и надлежащем поведении оставлена без изменения, до вступления приговора в законную силу.

Взыскано с ГБУЗ ПК «Верещагинская центральная районная больница» в пользу гражданского истца <данные изъяты>. в счет возмещения компенсации морального вреда 1000000 рублей, в пользу гражданского истца <данные изъяты>. в счет возмещения компенсации морального вреда 1000000 рублей.

Взыскано с Соловьева Е.А. в пользу <данные изъяты>. расходы на погребение в сумме 13230 рублей.

Апелляционным постановлением Пермского краевого суда от 1 июня 2021 года приговор в отношении Соловьева Е.А. изменен: за преступление, предусмотренное ч.2 ст. 109 УК РФ, назначено 2 года 6 месяцев ограничения свободы, установлены ограничения на выезд за пределы муниципального образования Верещагинский городской округ Пермского края, изменение места жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденным наказания в виде ограничения свободы, возложена обязанность явки в указанный орган один раз в месяц для регистрации. В соответствии    с ч.3 ст. 47 УК РФ Соловьеву Е.А. назначено дополнительное наказание      в виде лишения права заниматься врачебной деятельностью на 2 года. Отменено решение о взыскании с Соловьева Е.А. в пользу <данные изъяты>. расходов на погребение в сумме 13230 рублей, дело в указанной части передано на новое судебное рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства. В остальной части приговор оставлен без изменения.

Заслушав доклад судьи Субботина А.А., выступления осужденного Соловьева Е.А., его защитника - адвоката Медведева В.Е., представителя гражданского ответчика <данные изъяты>., потерпевшей <данные изъяты>. и ее представителя - адвоката Бирюкова М.И., потерпевшей <данные изъяты>., мнение прокурора Юровских О.В., судебная коллегия

установила:

Соловьев Е.А. признан виновным и осужден, за то, что являясь врачом анестезиологом - реаниматологом ГБУЗ ПК «Верещагинская центральная районная больница», причинил по неосторожности смерть <данные изъяты>., вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей.

Преступление совершено с 23:50 часов 22 июля 2019 года до          01:15 часов 23 июля 2019 года в г. Верещагино Пермского края при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

    В кассационной жалобе осужденный Соловьев Е.А., повторяя доводы апелляционных жалоб, ставит вопрос об отмене приговора и передаче дела на новое судебное рассмотрение, изменении приговора указанием на запрет заниматься деятельностью врача анестезиолога - реаниматолога. Полагает заключение экспертов № 310 выполненным с нарушением         ст. 57 УПК РФ. Считает, что эксперты не являются специалистами, не могли дать объективное и научно-обоснованное заключение о причине смерти потерпевшего, наличии или отсутствии причинно - следственной связи между совершенными им действиями и наступлением смерти потерпевшего, в том числе не оценены сведения о получении потерпевшим черепно - мозговой травмы в результате дорожно - транспортного происшествия, последствия травм, причиненных потерпевшему                      в результате дорожно - транспортного происшествия, предшествовавшего его госпитализации. Находит не основанной на требованиях уголовно - процессуального закона критическую оценку судами заключения специалиста <данные изъяты> о том, что дефектов при оказании потерпевшему анестезиологической помощи, в том числе дефектов интубации, не допущено, причинно - следственная связь между его действиями и наступлением смерти потерпевшего отсутствует. Делает вывод о том, что причиной смерти потерпевшего являются прямые последствия дорожной травмы, а не указанные экспертами на основе метода исключения дефекты интубации потерпевшего, оценивает указанное заключение экспертов, как основанное на предположениях, содержащим недостоверную информацию в части оценки признаков черепно - мозговой травмы потерпевшего. Кассатор утверждает, что суд необоснованно отказал в допросе в судебном заседании экспертов и назначении повторной судебно - медицинской экспертизы. Обращает внимание на незаконный, по его мнению, отказ в удовлетворении ходатайства о прекращении уголовного дела с применением меры уголовно - правового характера в виде судебного штрафа. Просит учесть, что он частично признал вину, загладил потерпевшим вред в размере своей среднемесячной заработной платы, принес им извинения. Считает, что отсутствие раскаяния в содеянном, не является препятствием для применения судебного штрафа. При разрешении гражданского иска не учтено его материальное положение, отраженное в представленных суду документах.

    Представитель гражданского ответчика ГБУЗ ПК «Верещагинская центральная районная больница» <данные изъяты>., повторяя доводы, изложенные в апелляционной жалобе, указывает на то, что суд не привел обоснование иска, истцами не доказаны и не мотивированы требования        о размере компенсации морального вреда, не доказаны нравственные         и физические страдания, исковые требования полагает необоснованными, мотивы взыскания в пользу каждого истца денежных средств в приговоре отсутствуют. Ссылается на судебные решения с иными размерами компенсации морального вреда. Считает, что судом не учтена грубая неосторожность в поведении потерпевшего, не дано оценки степени вины владельца транспортного средства, которым управлял <данные изъяты>., не принято во внимание нарушение правил устройств дорожных ограждений.             Не учтено имущественное положение Соловьева Е.А., выводы суда по гражданскому иску считает немотивированными, не основанными на фактах, сделанными без надлежащего исследования обстоятельств дела. Обращает внимание на то, что проигнорированы заявления гражданского ответчика о несогласии с заключением судебно - медицинской экспертизы № 310 и ходатайства о назначении повторной судебно - медицинской экспертизы, не учтены доводы о некомпетентности эксперта, проводившего эту экспертизу. Отвод эксперту в связи с отсутствием у него врачебной специальности, необходимой для производства экспертизы, не отражен в приговоре. Просит учесть заключение специалиста <данные изъяты> об отсутствии причинно - следственной связи между действиями        Соловьева Е.А. и наступлением смерти потерпевшего. Просит приговор и апелляционное постановление в части гражданского иска отменить, передать уголовное дело в этой части на новое рассмотрение.

В возражениях, на кассационные жалобы прокурор Верещагинского района Пермского края Гришин С.А. приводит доводы о законности обжалуемого приговора и апелляционного определения.

Потерпевшие <данные изъяты>. и <данные изъяты> в возражениях на кассационные жалобы считают состоявшиеся судебные акты законными и обоснованными.

    Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационных жалоб и возражений, судебная коллегия приходит к следующему.

    В силу ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями пересмотра дела                   в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

    Нарушений, подпадающих под указанные выше критерии, по настоящему делу не допущено. Не приведено сведений о таких нарушениях и в кассационных жалобах, доводы которых сводятся к переоценке доказательств основанной на собственном толковании законодательства и оценке представленных доказательств.

        Выводы суда первой инстанции о виновности осужденного                     в совершении установленного приговором преступления соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на тщательном анализе и объективной оценке совокупности исследованных в судебном заседании доказательств.

Допустимость и достоверность приведенных в приговоре доказательств, положенных в основу обвинения, не вызывает сомнений, их оценка произведена в полном соответствии с требованиями ст. ст. 17, 87,       88 УПК РФ.

Как видно из содержания приговора судом исследованы обстоятельства совершение осужденным неосторожных действий, выразившихся в дефекте техники интубации трахеи и последующем бездействии в виде непринятия мер по своевременному исправлению данного дефекта и стабилизации состояния больного, во время операции <данные изъяты>

В том числе обоснованно учтены показания осужденного о том, что       у <данные изъяты> на момент операции была черепно-мозговая травма, большая кровопотеря, он применил к больному эндотрахеальный наркоз                        с искусственной вентиляцией легких. Во время операции произошло снижение уровня сатурации, на 50 минуте операции им была проведена переинтубация больному, через 2 минуты зафиксирована остановка сердечной деятельности больного. После проведения реанимационных мероприятий сердечная деятельность была восстановлена.

Судебная коллегия соглашается с выводами судов о том, что виновность осужденного в совершении преступления подтверждается показаниями потерпевшей <данные изъяты>. о том, что 22 июля 2019 года после госпитализации сына с травматическим ампутированием ноги, он впал           в кому, врач Соловьев Е.А. находился в неадекватном состоянии, у него была несвязная речь, зрачки расширены, показаниями потерпевшей <данные изъяты>., согласно которым её брат иных травм кроме ампутации ноги не имел, показаниями свидетелей <данные изъяты>., допрошенной в качестве свидетеля сотрудницы станции скорой помощи <данные изъяты> об отсутствии на месте происшествия у <данные изъяты> шокового состояния и признаков травмы головы, его стабильном состоянии и хорошем ориентировании в пространстве, показаниями свидетеля врача - рефлексотерапевта <данные изъяты> о том, что потерпевший был в сознании, рассказал о себе и об обстоятельствах дорожно-транспортного происшествия, закрытая черепно-мозговая травма     в ходе первоначального осмотра 22 июля 2019 года ею не подтверждена.     <данные изъяты>. был передан для оказания дальнейшей помощи дежурному анестезиологу Соловьеву Е.А. 23 июля 2019 года по истории болезни ею было установлено, что <данные изъяты>. была проведена операция «Первичная хирургическая обработка, формирование культи», после которой он не пришел в сознание, остался на искусственной вентиляции легких. При изучении анализов кровоизлияние в черепной коробке не выявлено, был поставлен диагноз «энцефалопатия», то есть поражение головного мозга, в связи с неустановлением природы поражения головного мозга, закрытая черепно - мозговая травма была диагностирована под вопросом.

Показаниями сестры - анестезистки <данные изъяты>., согласно которым перед проведением операции она подготовила и проверила медицинское оборудование для интубирования потерпевшего и искусственной вентиляции легких. <данные изъяты>. перед операцией был в сознании, адекватен и спокоен. Соловьев Е.А. интубировал потерпевшего, затем переинтубировал его,         во время проведения операции было стабильно низкое содержание кислорода в крови потерпевшего, Соловьев Е.А. об этом знал, через 30-        40 минут после начала операции, в связи с постоянным снижением уровня кислорода в крови <данные изъяты>, на 40-45 минуте операции, она предложила Соловьеву Е.А. переинтубировать потерпевшего. На 50 минуте осужденный переинтубировал пациента, уровень кислорода в крови снизился до 60 % и произошла остановка сердца, спустя две минуты сердце пациента удалось запустить. Через 10 минут после реинтубации, к самому концу операции, уровень кислорода в крови достиг уровня 94%. После операции пациент на искусственной вентиляции легких был переведен в реанимационное отделение. Имел ли Соловьев Е.А. при проведении операции признаки опьянения, сказать не может.

Показаниями допрошенных в качестве свидетелей врача ГБУЗ «Верещагинская ЦРБ», хирурга <данные изъяты> о том, что при ушивании культи ампутированной голени потерпевший получал общий наркоз, за        5-7 минут до окончания операции анестезиолог сообщил о том, что                у пациента произошла остановка сердца, в результате проведения реанимационных мероприятий сердечная деятельность была восстановлена, пациент был помещен в реанимационное отделение, показаниями медицинской сестры <данные изъяты> о том, что Соловьев Е.А. настраивал аппарат искусственной вентиляции легких, она помогла ему подключить больного к этому аппарату, показаниями медицинской сестры               <данные изъяты> о том, что 23 июля 2019 года в составе суточной смены отделения реанимации она выполняла указания Соловьева Е.А.

Показаниями свидетеля - хирурга <данные изъяты> о том, что об остановке сердца потерпевшего во время операции осужденный и хирург <данные изъяты> ему не сообщали, диагноз «ушиб головного мозга» был поставлен в связи с тем, что после проведения операции, днем 23 июля     2019 года, у больного возник судорожный синдром.

Показаниями специалиста <данные изъяты>., согласно которым Соловьевым Е.А. применялся классический способ оротрахеального введения интубационной трубки с помощью ларингоскопа, в медицинских документах (карте операции и истории болезни) не описаны действия Соловьева Е.А. в момент снижения содержания кислорода в крови (сатурации) у <данные изъяты>, в связи с чем, оценить их невозможно. На протяжении 35 минут (с 00:15 часов до 00.50 часов по протоколу операции) карта операции не содержит информации о действиях врача анестезиолога    в связи со снижающимся содержанием кислорода в крови (сатурацией) и падением пульса и давления, с момента, когда аппаратура стала фиксировать снижение сатурации, Соловьев Е.А. должен был проверить состояние аппаратуры, проверить правильность расположения интубационной трубки, оценить состояние самого больного, подробно описать эти мероприятия в истории болезни, принять меры к увеличению сатурации путем увеличения объема подаваемого кислорода. Динамика сатурации после переинтубации и стабильность уровня сатурации через 01: 50 час после начала операции при снижении объема подаваемой смеси кислорода косвенно свидетельствуют о том, что, возможной причиной снижения сатурации было смещение эндотрахеальной трубки – ее выход из трахеи и установка в самих голосовых связках, либо выше их, что проверяется выслушиванием дыхательных шумов. Установив дефект интубации эндотрахеальной трубки осужденный должен был произвести переинтубацию (реинтубация) эндотрахеальной трубки, извлечь трубку и установить ее заново.

Показаниями свидетеля - заместителя главного врача ГБУЗ «Верещагинская ЦРБ» <данные изъяты>, о том, что протокол служебного расследования смерти <данные изъяты>, согласно которому потерпевшему была оказана своевременно и правильно медицинская помощь, был подписан им по приказу главного врача <данные изъяты>., расследование фактически не проводилось.

Показаниями свидетеля - заместителя главного врача ГБУЗ «Верещагинская ЦРБ» <данные изъяты> об отсутствии клинических данных, свидетельствующих о признаках травмы мозга при поступлении <данные изъяты> в приемный покой, постановке диагноза «Закрытая черепно - мозговая травма» после операции в связи с тем, что около 8-11 часов 23 июля 2019 года, у больного зафиксироаны судороги.

Судебная коллегия не усматривает оснований для признания показаний свидетелей противоречивыми, они правильно оценены судом первой инстанции, как согласующиеся между собой и с содержанием письменных доказательств, оснований ставить под сомнение их достоверность судами обоснованно не усмотрено.

Кроме указанных показаний доказательствами виновности судами обоснованно учтены письменные материалы уголовного дела: трудовой договор Соловьева Е.А. и ММУ «Верещагинская РБ», приказы главного врача указанного лечебного учреждения о принятии осужденного на должности врачей, в том числе о том, что Соловьев Е.А. приступил к работе с 23 июня 1998 года в качестве врача реаниматолога - анестезиста реанимационно - анестезиологического отделения, трудовой договор от        21 марта 2013 года, согласно которому Соловьев Е.А. принят на должность врача анестезиолога-реаниматолога МБМУ «Верещагинская районная больница», дополнительное соглашение к трудовому договору от 21 марта 2013 года с Соловьевым Е.А. от 12 января 2015 года, согласно которому Соловьев Е.А. принят на должность врача отделения анестезиологии и реанимации ГБУЗ ПК «Верещагинская ЦРБ», дипломом ЭВ № 496775 о высшем медицинском образовании, выданный Соловьеву Е.А., удостоверение Пермской государственной медицинской академии о присвоении 21 июня 1998 года Соловьеву Е.А. квалификации « анестезиолог-реаниматолог», сертификат специалиста № 39289, выданным 24 декабря             2018 года, согласно которому Соловьев Е.А. решением экзаменационной комиссии при Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего образования «Пермский государственный медицинский университет имени академика Е.А. Вагнера» Министерства здравоохранения Российской Федерации допущен к осуществлению медицинской или фармацевтической деятельности по специальности «анестезиология и реаниматология», удостоверение о повышении квалификации по программе «анестезиология и реаниматология», должностная инструкция заведующего отделением реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ ПК «Верещагинская ЦРБ», табель учета рабочего времени отделения анестезиологии и реанимации ГБУЗ ПК «Верещагинская ЦРБ» которым установлено, что Соловьев Е.А. 22 и 23 июля 2019 года исполнял профессиональные обязанности дежурного врача анестезиолога – реаниматолога                              ГБУЗ ПК «Верещагинская ЦРБ», осмотр места дорожно-транспортного происшествия, осмотр помещения ГБУЗ ПК «Верещагинская ЦРБ», выписка из журнала обращения скорой медицинской помощи, карта вызова скорой помощи, согласно которой установлено, что 22 июля 2019 года в 22:00 часа поступило сообщение о дорожной травме потерпевшего, сознание не терял, в сознании, на вопросы отвечает не по существу, актом медицинского освидетельствования потерпевшего на состояние алкогольного опьянения, заключение судебно-медицинского эксперта № 269 мд, согласно которому выставленный потерпевшему диагноз «закрытая черепно-мозговая травма. Ушиб головного мозга», не нашел убедительного объективного клинико-неврологического подтверждения в представленных медицинских документах, эпикриз больного <данные изъяты> в ГБУЗ ПК «Краснокамская городская больница», согласно которому больной <данные изъяты>. поступил               24 июля 2019 года в 01:10 часов, диагностирована постгипоксическая энцефалопатия, несмотря на проводимую терапию в 12:20 часов констатирована смерть больного.

Вопреки доводам жалоб, заключение комиссионной медицинской судебной экспертизы № 310 от 11 июня 2020 года, согласно которой диагноз «Закрытая черепно-мозговая травма. Диффузное аксональное повреждение головного мозга» у <данные изъяты>. не подтверждён объективными данными и не может учитываться как в заключении о причине смерти, так и при оценке вреда, причиненного здоровью <данные изъяты>. телесными повреждениями, полученными в результате дорожно-транспортного происшествия обоснованно принято судом в качестве относимого и допустимого доказательства. Выводы экспертов мотивированы содержанием карты вызова скорой медицинской помощи ГБУЗ ПК «Верещагинская центральная районная больница», медицинской карты №710 стационарного больного ГБУЗ ПК «Верещагинская центральная районная больница», медицинской карты больного <данные изъяты> ГБУЗ ПК «Краснокамская городская больница», результатами судебно-медицинского исследования трупа (заключение эксперта №495-доп. от 16 октября 2019 года), согласно которым не описаны телесные повреждения в области головы в записях осмотров фельдшеров скорой медицинской помощи, неврологов двух медицинских учреждений, нейрохирурга санитарной авиации, анестезиологов-реаниматологов, хирурга и в протоколе судебно-медицинского исследования трупа; не подтверждено результатами лабораторно-инструментальных методов исследования, наличие переломов черепа и внутричерепных кровоизлияний (в анализе спинномозговой жидкости от 23 июля 2019 года не было обнаружено ни единого форменного элемента, эритроцитов, лейкоцитов, что не характерно для ушиба головного мозга, сопровождающегося травмой ствола мозга           с нарушением витальных функций, компьютерная томография головного мозга от 25 июля 2019 года и далее в динамике, а также судебно-гистологическое исследование не выявили каких-либо патоморфологических изменений, указывающих на черепно-мозговую травму), отсутствием утраты сознания и способностью к совершению активных действий после получения травмы, со ссылками на показания свидетелей и указанные медицинские документы, установленной врачебной тактикой во время лечения <данные изъяты> в ГБУЗ ПК «Верещагинская ЦРБ», согласно которому ему не был установлен диагноз черепно-мозговая травма, первое упоминание хирургом о диагнозе «Закрытая черепно-мозговая травма. Ушиб головного мозга» сделано            23 июля 2019 года в 09:00 часов, когда пациент уже находился на искусственной вентиляции легких в состоянии острой гипоксической энцефалопатии и отёка головного мозга, перенеся клиническую смерть во время наркоза. Сопутствующий диагноз «Закрытая черепно-мозговая травма. Ушиб головного мозга» появился только в заключительном клиническом диагнозе после того, как у <данные изъяты> возникло осложнение во время интубационного наркоза. Согласно выводам экспертов, в период лечения <данные изъяты> в ГБУЗ «Верещагинская ЦРБ» были допущены дефекты оказания медицинской помощи: 1) дефект техники интубации трахеи. Падение сатурации крови, необходимость в реинтубации, остановка сердечной деятельности у пациента, находящегося на интубационном наркозе во время операции, объясняются только осложнениями, связанными с интубационной трубкой. Причиной указанной клинической ситуацией являются: интубация в правый бронх с формированием шунта справа налево, нарастающей гипоксией и гиперкапнией, интубация в пищевод (менее вероятно, так как гораздо быстрее привело бы к гипоксии, гиперкапнии и остановке сердечной деятельности), смещение интубационной трубки вследствие её ненадёжной фиксации жестким креплением коннектора к операционному столу, ненадежной фиксацией трубки к лицу больного рыхлым бинтом, а не пластырем. Смещение интубационной трубки приводит к значительной утечке воздуха через полость рта и недостаточному поступлению дыхательной смеси больному, не способному к самостоятельному дыханию. Все три возможные причины являются следствием грубых технических дефектов при выполнении интубации. Вывод о том, что причиной нарушения вентиляции явился технический дефект, связанный с расположением эндотрахеальной трубкой подтверждается тем, что после реинтубации зафиксированы удовлетворительные показатели вентиляции – сатурация 94%; 2) неверно выставленный диагноз. Диагноз «Закрытая черепно-мозговая травма» у <данные изъяты> выставлен неверно, не подтвержден объективными данными; 3) неверная лечебная тактика. В период оказания медицинской помощи <данные изъяты> в ГБУЗ ПК «Краснокамская городская больница» дефектов допущено не было. Причиной смерти <данные изъяты> явилась полиорганная недостаточность, развившаяся вследствие постаноксического некроза головного мозга, вызванного тяжелой гипоксией в результате остановки дыхания и сердечной деятельности во время операции 22 июля 2019 года по первичной хирургической обработке и формированию культи правой нижней конечности на уровне нижней трети правой голени. Длительная гипоксия (нехватка кислорода в организме), возникшая во время операции <данные изъяты>, привела к развитию множественных очагов некроза головного мозга с последующей постреанимационной аноксической энцефалопатией. Учитывая вышеизложенное, дефект техники интубации трахеи привел к тяжелой гипоксии, остановке сердечной деятельности                с последующим развитием клинической смерти, постреанимационной болезни с постаноксическим некрозом головного мозга и наступлению смерти <данные изъяты> от полиорганной недостаточности. Таким образом, имеется прямая причинно-следственная связь между дефектом оказания медицинской помощи в виде нарушения техники интубации трахеи и смертью <данные изъяты> Дефекты лечения и дефект диагностики не состоят в причинно-следственной связи с наступлением смерти <данные изъяты>, так как даже при проведении лечебных мероприятий в полном объеме и верной диагностике, неблагоприятный исход – смерть <данные изъяты> от последствий постаноксического некроза головного мозга, был неизбежен ввиду необратимых изменений, возникших по время операции по первичной хирургической обработке и формированию культи правой нижней конечности. Дефект техники интубации трахеи вызвал у <данные изъяты> развитие угрожающих жизни состояний (остановка сердечной деятельности, острая дыхательная недостаточность тяжелой степени, кома II – III ст.), на основании п.п. 6.2.2., 6.2.4., 6.2.6. приказа Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 24 апреля 2008 года №194н «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», в соответствии с «Правилами определения тяжести вреда здоровью», расцениваются как тяжкий вред здоровью. Телесные повреждения, полученные Горашем В. в дорожно-транспортном происшествии 22 июля 2019 года, в виде тупой сочетанной травмы тела с травматической ампутацией правой стопы, кровоподтеком правого плеча, ссадинами голеней, не сопровождались угрожающими жизни явлениями и в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти не состоят.

Заключение экспертизы правильно признано относимым и допустимым доказательством, поскольку, нарушений требований закона при назначении указанных процессуальных действий не допущено, они соответствуют требованиям УПК РФ. Экспертиза проведена квалифицированными специалистами, имеющими значительный стаж врачебной деятельности, оснований не доверять этому заключению, как об этом ставит вопрос осужденный и представитель гражданского ответчика, не имеется, доводы о низкой квалификации эксперта и недоверии к нему голословны. Оснований для назначения повторной судебно- медицинской экспертизы судами обоснованно не установлено. Доводы стороны защиты о том, что суд первой инстанции необоснованно не учел заключение специалиста, тщательно проанализированы и правильно оценены судом апелляционной инстанции. Судебная коллегия соглашается с выводами судов об отсутствии оснований для учета заключения специалиста в качестве относимого и допустимого доказательства по уголовному делу.

Все доказательства, положенные в основу обвинительного приговора, обоснованно признаны судом достоверными, относимыми, допустимыми, и    в совокупности подтверждающими вину осужденного.

Доводы стороны защиты об отсутствии доказательств виновности осужденного в связи с наступлением смерти потерпевшего в результате закрытой черепно-мозговой травмы тщательно проверены судами и своего подтверждения не нашли.

Доводы стороны защиты об отсутствии причинно - следственной связи между действиями осужденного и наступлением смерти потерпевшего правильно оценены судами как не ставящие под сомнение выводы суда о виновности Соловьева Е.А. в совершенном преступлении и правильности квалификации его действий по ч. 2 ст. 109 УК РФ, как причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

Представленными доказательствами установлено, что между действиями Соловьева Е.А., дефектами оказания им медицинской помощи <данные изъяты> и наступлением смерти <данные изъяты> имеется прямая причинно -следственная связь. Исследованные в судебном заседании документы о профессиональной подготовке осужденного, его работе врачом анестезиологом-реаниматологом, объема и характера, возложенных на него должностной инструкцией обязанностей, правильно оценены                         в совокупности с доказательствами, указывающими на фактически совершенные осужденным действия и его бездействия в отношении       <данные изъяты>, как свидетельствующие о ненадлежащем исполнении Соловьевым Е.А. своих профессиональных обязанностей при оказании медицинской помощи, вследствие чего наступила смерть пациента       <данные изъяты>

Вопреки доводам жалоб, как видно из протокола судебного заседания, председательствующий судья суда первой инстанции, сохраняя объективность и беспристрастность, обеспечил равноправие сторон, принял предусмотренные законом меры по реализации сторонами принципа состязательности и создал все необходимые условия для всестороннего и полного рассмотрения уголовного дела, ходатайства, судом рассмотрены с соблюдением требований УПК РФ. Оснований полагать, что нарушены права осужденного и гражданского ответчика не имеется, доводы гражданского ответчика об отводе эксперта, были сведены к субъективному мнению о некомпетентности указанного эксперта и верно оценены судами, как необоснованные.

Выводы суда первой инстанции о совершении осужденным указанного деяния соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на тщательном анализе и объективной оценке совокупности исследованных в судебном заседании доказательств, которым дана оценка в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ, поэтому у судебной коллегии правильность этих выводов сомнений не вызывает.

Согласно ст.76.2 УК РФ, лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено судом от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа в случае, если оно возместило ущерб или иным образом загладило причиненный преступлением вред.

При этом по смыслу закона под заглаживанием вреда понимается,          в том числе, принятие иных мер, направленных на восстановление нарушенных в результате преступления прав потерпевшего, законных интересов личности, общества и государства (п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности»).

Таких оснований по данному уголовному делу не было установлено, выводы судов об отсутствии оснований для применения судебного штрафа соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Как видно из содержания обжалуемых судебных актов, суды    мотивированно отказали в удовлетворении ходатайства о прекращении уголовного дела с применением меры уголовно - правового характера в виде судебного штрафа, судебная коллегия соглашается с этими выводами, поскольку заявления Соловьева Е.А. о частичном признании вины и перечисление потерпевшим по 50 000 рублей правильно оценены как не дающие оснований полагать, что цели уголовного судопроизводства будут достигнуты без привлечения Соловьева Е.А. к уголовной ответственности       с назначением ему меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

        При назначении наказания осужденному суды в полном объеме учли характер и степень общественной опасности содеянного, выполнив все требования ст. ст. 6, 43, 60 УК РФ, и, учитывая данные о личности осужденного, совокупность смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, суд апелляционной инстанции пришел к верному выводу о необходимости назначения наказания в виде ограничения свободы.

        Дополнительное наказание в виде лишения права заниматься врачебной деятельностью на 2 года назначено Соловьеву Е.А.                          в соответствии с положениями ч.3 ст. 47 УК РФ, оснований для его изменения, как об этом ставит вопрос сторона защиты, не имеется.

Судами учтено, что Соловьев Е.А. не судим, на учете у врача – нарколога не состоит, на учете у врача – психиатра не состоит, характеризуется положительно. В соответствии с ч.2 ст.61 УК РФ суд признал в качестве смягчающего наказание обстоятельства принятие подсудимым иных мер к возмещению ущерба.

Каких-либо иных обстоятельств, прямо предусмотренных в качестве смягчающих наказание ст. 61 УК РФ и не учтенных судом при постановлении приговора, не усматривается.

Отягчающих наказание обстоятельств, судом не установлено.

Наказание, назначенное судом, отвечает целям восстановления социальной справедливости, исправления осужденного, предупреждения совершения им новых преступлений и соразмерно тяжести содеянного.

Гражданские иски о взыскании компенсации морального вреда                            с ГБУЗ ПК «Верещагинская центральная районная больница» разрешены судом в соответствии с требованиями ст. 1064 ГК РФ, решение суда              о размере возмещения компенсации морального вреда мотивировано, доводы жалобы представителя гражданского ответчика о необоснованности приговора в этой части в связи с тем, что не учтено материальное положение осужденного необоснованы и удовлетворению не подлежат.

В апелляционном порядке проверка законности и обоснованности приговора проведена в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Апелляционное постановление отвечает требованиям ст. 389.28 УПК РФ, содержит мотивы принятого решения.

Таким образом, каких-либо существенных нарушений закона, которые повлияли на исход дела и являлись бы основаниями для отмены приговора и апелляционного постановления, судами не допущено.

При таких обстоятельствах судебная коллегия полагает необходимым обжалуемые судебные акты оставить без изменения, кассационные жалобы осужденного и представителя гражданского ответчика - без удовлетворения.

Руководствуясь ст. 401.14, ст. 401.15 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Верещагинского районного суда Пермского края от 25 марта       2021 года и апелляционное постановление Пермского краевого суда от         1 июня 2021 года в отношении Соловьева Евгения Александровича оставить без изменения, кассационные жалобы осужденного Соловьева Е.А., представителя гражданского ответчика ГБУЗ ПК «Верещагинская центральная районная больница» <данные изъяты>. - без удовлетворения.

Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции может быть обжаловано в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Председательствующий

Судьи