Решение по делу № 33-6989/2018 от 06.06.2018

Судья Матлина О.И.

Дело № 33 – 6989 – 2018

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого суда в составе: председательствующего Опалевой Т.П.

судей Хасановой В.С., Казанцевой Е.С.,

с участием прокурора Третьяковой О.В.,

при секретаре Полушкиной Ю.П.,

рассмотрела в открытом судебном заседании 02 июля 2018 года гражданское дело по апелляционным жалобам Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Краевая больница имени академика Вагнера Евгения Антоновича» г. Березники, Поляковой Елены Владимировны на решение Березниковского городского суда Пермского края от 05 апреля 2018 года, которым постановлено:

Исковые требования Поляковой Елены Владимировны к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Краевая больница имени академика Е.А.Вагнера» г.Березники о компенсации морального вреда, расходов на погребение, удовлетворить частично.

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Краевая больница имени академика Е.А.Вагнера» г.Березники в пользу Поляковой Елены Владимировны компенсацию морального вреда в размере 1000000 (один миллион) рублей, расходы, связанные с погребением, в размере 22440 рублей.

В удовлетворении остальной части иска - отказать.

Заслушав доклад судьи Хасановой В.С., объяснения представителя ответчика Оносовой Т.П., истца Поляковой Е.В., представителей истца Агапочкиной М.А., Пестовой Е.Н., заключение прокурора Третьяковой О.В., изучив материалы дела, судебная коллегия,

установила:

Истец Полякова Е.В. обратилась в суд с иском к ГБУЗ «Березниковская городская больница имени академика Е.А.Вагнера» о компенсации морального вреда, расходов на погребение. В обоснование иска указала, что она с родителями и своей несовершеннолетней дочерью проживали одной семьей. 17.10.2016 г. П1., мать истца, обратилась в приемное отделение ГБУЗ ПК БГБ. За несколько дней до этого у нее ухудшилось самочувствие,она жаловалась на боли в подвздошной области, слабость, головокружение, тошноту и частую рвоту. После осмотра дежурного врача П1. решили госпитализировать в стационар и в экстренном порядке направили в терапевтическое отделение ГБУЗ ПК БГБ. Состояние больной на момент госпитализации не было тяжелым, она спокойно разговаривала с врачами, адекватно отвечала на их вопросы, в палате самостоятельно расправила себе постель, разложила вещи. 18.10.2016 г. проводилась рентгеноскопия желудка, по словам врачей, никакой патологии не выявили. К вечеру П1. выдали таблетки «Омепразол», но принимать их она не могла из-за рвоты. К 19.10.2016 её состояние ухудшилось, она осунулась, еле стояла на ногах, начала «заговариваться». Её направили на ультразвуковое исследование органов брюшной полости. По результатам УЗИ, со слов врачей, снова ничего не выявили. Вернувшись в отделение, истец обратила внимание лечащего врача своей мамы Беляевой К.В. на ухудшение состояния больной и спросила, когда же начнут какое-нибудь лечение, но та развела руками, сообщив, что диагноз поставить не могут, лечение пока назначать не будут. На 20.10.2016 г. назначили фиброгастроскопию (ФГС). По результатам ФГС от 21.10.2016г. было дано заключение: «Дивертикул (выпячивание в форме мешка) двенадцатиперстной кишки. Хр. атипичный гастрит. Эзофагит. Язва ДПК». Врач-эндоскопист пригласил истца в кабинет и сообщил, что такого большого дивертикула (диаметром более 5 см) в своей практике ни разу не видел, по его мнению, больной необходимо срочное оперативное лечение, включая пластику кишечника, которое в условиях ГБУЗ ПК БГБ не проводят, - нужно везти в г. Пермь. Вернувшись в отделение, истец сообщила мнение врача-эндоскописта врачу Беляевой К.В., которая с ним согласилась, однако никаких действий для организации оказания необходимой помощи больной не предприняла. В результате на выходные дни П1. осталась в отделении без необходимого лечения, а тяжесть её состояния нарастала: она по-прежнему ничего не ела, сильно исхудала, уже не вставала с постели, у нее начались судороги и галлюцинации - по ночам она кого-то видела за окном (палата на 4 этаже), рассказывала о женщине, которая приходит к ней и пугает. Днем П1. почти все время спала, а по ночам испытывала приступы паники и устраивала истерики. Медсестры отделения стали привязывать её к кровати, не давая даже успокоительного, поскольку оно не было назначено врачом. Утром в понедельник 24.10.16 г. истец собралась ехать в Пермь, чтоб договориться о переводе мамы для оперативного лечения лично. Заехав в отделение за копией истории болезни, она узнала, что Беляева К.В. ушла в отпуск, а новый лечащий врач мамы Белорыбкин В.В. о состоянии больной ничего не знает и историю её болезни еще не видел. Не назначая лечения по уже выявленным заболеваниям желудочно-кишечного тракта, врач Белорыбкин В.В. направил П1. на КТ органов брюшной полости - «для исключения онкологии», по его словам. По результатам КТ от 24.10.2016 г. ничего нового не выявили. П1. узнавала свою дочь с трудом, не помнила мужа, сына, внучку, на вопросы отвечала неадекватно, иногда проявляла агрессию; начала сильно отекать. 26.10.2016 г. провели КТ головного мозга, снова, со слов врача Белорыбкина В.В., ничего особенного не выявили. Утром 27.10.2016 Белорыбкин В.В. сообщил истцу по телефону, что её маму переводят в отделение неотложной хирургии. Обратившись в понедельник утром в ОРИТ, истец узнала, что её маму еще в субботу, 29.10.2016 г., перевели куда-то на другой конец города после осмотра врача-невролога, который «установил инсульт». Приехав по указанному адресу, истец нашла свою маму в паллиативном отделении ГБУЗ ПК БГБ, где оказывается помощь неизлечимым, умирающим больным. Когда она поднялась в отделение, и увидела свою маму, у неё трубки торчали отовсюду, были сильнейшие отеки лица и рук, везде синяки, губы высохшие и в трещинах, руки привязаны к кровати. Глаз она не открывала, истицу она не узнавала, не понимала, где она, не разговаривала. На вопрос, почему больной с инсультом не оказывается необходимая медицинская помощь, истцу пояснили, что никакого инсульта у её мамы нет, однако в обратном переводе больной в ОРИТ отказали. Рано утром 02.11.2016 П1. умерла в страшных муках, перед смертью, по словам соседок по палате, сильно кричала. Установленные законом реанимационные мероприятия в связи с её смертью не проводились. Из патологоанатомического заключения следует, что смерть П1. наступила от заболевания ДПК (крупный дивертикул с воспалением), осложнившегося тонкокишечной непроходимостью, кахексией (крайним истощением организма), общей интоксикацией организма, электролитными нарушениями, полиорганной недостаточностью. При таких обстоятельствах очевидно, что основное заболевание, имевшееся у П1., не было смертельным - только при длительном бездействии врачей по оказанию больной качественной медицинской помощи летальный исход стал непредотвратимым, бездействие ответчика способствовало наступлению смерти мамы истца и находится с ней в причинно-следственной связи. Вина ГБУЗ ПК БГБ выражается в таком отношении лица к своим действиям, которое характеризуется несоблюдением требований должной внимательности, заботливости, осмотрительности с учетом обязанностей и квалификации персонала. Наличие дефектов качества медицинской помощи, оказанной П1. в ГБУЗ ПК БГБ, доказательно подтверждено: по результатам ведомственной проверки качества и безопасности медицинской деятельности по соблюдению порядков и стандартов при оказании медицинской помощи П1. выявлены нарушения, главному врачу ГБУЗ ПК БГБ выдано предписание об их устранении, что подтверждается письмом Министерства здравоохранения ПК от 28.04.2017 в адрес истца. Экспертами качества медицинской помощи по специальностям «хирургия», «терапия», «реаниматология и анестезиология», «неврология» выявлены нарушения (дефекты) КМП, заключающиеся в недооценке тяжести состояния больной, не проведении полного и своевременного обследования, выборе неправильной тактики лечения, нарушении преемственности в оказании медицинской помощи, что подтверждается письмом Пермского филиала СМК «Астрамед-МС» от 25.04.2017 в адрес истца. Противоправные действия (бездействие) ответчика, связанные с наступлением смерти матери истца, причинили ей тяжелейший моральный вред и находятся в прямой причинно-следственной связи с понесенными ею физическими и нравственными страданиями. Испытываемые истцом страдания, чувства и эмоции связаны в очень большой степени с осознанием роли врачей ГБУЗ ПК БГБ в смерти матери, в том, как она умерла, в причиненных ей невероятных мучениях, которые она наблюдала непосредственно, в течение всего срока пребывания её мамы в больнице. Последние шесть лет истец с дочерью жила с родителями. Царившая в семье добрая атмосфера, взаимоотношения родителей стали для истца образцом семьи. У них были большие планы на долгую счастливую жизнь, они планировали помочь дать достойное образование дочери, мечтали о её будущем, совместных поездках, правнуках. Отец истца, П2., и до того чувствовавший себя неважно, узнав о смерти мамы, совсем ослаб, через две недели после похорон отец уже не вставал с постели, боли усилились. 03.12.2016 г. его госпитализировали в пульмонологическое отделение ГБУЗ ПК БГБ, а на следующий день, 04.12.2016, он умер. Истец просит взыскать с компенсацию морального вреда в размере 30 000 000 рублей, расходы на погребение П1. в размере 22 440 рублей.

Истец Полякова Е.В. в судебном заседании на исковых требованиях настаивала в полном объеме.

Представители истца Агапочкина М.А., Пестова Е.Н. в судебном заседании заявленные исковые требования поддержали в полном объеме.

Представители ответчика Козьминых Е.В., Кулаков Р.Ж., в судебном заседании исковые требования не признали. Третьи лица Белорыбкин В.В., Шипина Л.Г., в судебном заседании с иском не согласны. Третье лицо Беляева К.В., в судебное заседание не явилась, о дате, месте и времени рассмотрения дела извещена надлежащим образом.

Представитель 3- го лица СМК «Астрамед-МС» в судебное заседание не явился, о дате, месте и времени рассмотрения дела извещены надлежащим образом.

Судом постановлено вышеуказанное решение, об отмене которого просят в апелляционной жалобе истец и ответчик.

Истец приводит доводы о несогласии с размером компенсации морального вреда, считает его заниженным, считает, что нарушены принципы разумности и справедливости, не учтено, что врачи, принимавшие решение о переводе П1. в паллиативное отделение, абсолютно сознательно допускали наступление смерти матери истца или относились к этому безразлично. Прямая и косвенная причинно – следственная связь между смертью П1. и противоправным деянием ответчика установлена. Считают, что суд недоучел степень вины ответчика, степень нравственных страданий истца.

Ответчик повторяет основания возражений и приводит доводы о несогласии с самим фактом возложения на медицинское учреждение ответственности, и явно несоразмерной суммой компенсации морального вреда. Считают, что сумма компенсации морального вреда носит завышенный характер. В ходе судебного процесса истцом не представлено, а судом не истребовано доказательств, подтверждающих наличие негативных последствий для физического либо ментального здоровья истца, причиненного фактом смерти ее матери. Судом не учтена судебная практика по аналогичным делам. Судом не привлечены в качестве третьих лиц врач – хирург Ф. и другие врачи, допустившие дефекты оказания медицинской помощи, дело необоснованно рассмотрено в отсутствие третьего лица Беляевой. Просят привлечь в качестве третьего лица врача – хирурга Ф., отменить решение, в иске отказать, или снизить размер компенсации морального вреда.

В возражениях прокурор с доводами апелляционных жалоб не согласился, просит решение оставить без изменения, апелляционные жалобы без удовлетворения.

Проверив законность принятого судом решения в пределах доводов апелляционной жалобы и возражений (ч.1 ст.327.1 ГПК РФ), заслушав объяснение представителей сторон, заключение прокурора, судебная коллегия не находит оснований для отмены или изменения решения суда первой инстанции.

В соответствии с пунктом 3 статьи 98 Федерального закона от 21.01.2011 №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.

Согласно части 1 статьи 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 1064 ГК РФ вред, причиненный личности гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В судебном заседании установлено и подтверждается материалами дела, что истец Полякова Е.В. приходилась дочерью П1..

Согласно стационарной карте, 17.10.2016 г. П1. поступила ГБУЗ «Березниковская городская больница имени академика Е.А.Вагнера», до 27.10.2016 г. находилась на лечении в терапевтическом отделении.

С 27.10.2016 г. по 29.10.2016 г. находилась в отделении реанимации (ОРИТ).

С 29.10.2016 г. по 02.11.2016 г. П1. находилась в паллиативном отделении ГБУЗ ПК БГБ. 02 ноября 2016 года П1. умерла.

Согласно протокола патолого-анатомического вскрытия № 416 от 03.11.2016: П1. *** лет, госпитализирована через две недели после заболевания в тяжелом состоянии, клиникой тонкокишечной непроходимости, при обследовании диагностирован дивертикул ДПК, проводилось консервативное лечение. На фоне электролитных нарушений развилась острая энцефалопатия. Течение заболевания осложнилось острой венозно-сосудистой недостаточностью в стенки желудка и ДПК. Смерть наступила от полиорганной недостаточности, обусловленной тонкокишечной непроходимостью.

Полагая, что ответчиком оказаны медицинские услуги ненадлежащего качества, истец обратилась с заявлением о проведении проверки в Министерство здравоохранения Пермского края и страховую компанию.

Согласно письму Министерства здравоохранения Пермского края № СЭД-34-10-06-2901 от 28.04.2017 г. о результатах проверки оказания помощи П1. следует, что при оказании медицинской помощи П1. выявлены нарушения.

В соответствии с сообщением страховой медицинской компании «Астрамед-МС» № 18/308 от 25.04.2017 г. по обращению Поляковой Е.В. была назначена и проведена экспертиза качества медицинской помощи. Согласно экспертизе выявлены нарушения оказания медицинской помощи, а именно: некорректное заполнение полей реестра в поле диагноза. Нарушена преемственность в оказании медицинской помощи (при ухудшении состояния при прогрессировании заболевания КТ головного мозга проведено на 4 сутки от момента проявления симптомов), а также не в полном объеме выполнены лечебно-диагностические мероприятия. В виду того, что своевременно не назначена повторная консультация хирурга, выбрана неверная тактика ведения пациентки. На момент перевода в хирургическое отделение в виду тяжести состояния, для оперативного вмешательства необходима была интенсивная терапия и подготовка в условиях ОРИТ.

На основании определения суда от 30 октября 2017 года по делу проведена комплексная комиссионная судебно-медицинская экспертиза в Государственном казенном учреждении здравоохранения особого типа Пермского края «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы».

Как следует из заключения комплексной судебно-медицинской экспертизы № 496 от 15.11.2017-15.03.2018 года, смерть Пантелее­вой Т.И. наступила от нарастающей полиорганной недостаточности вследствие высокой тон­кокишечной непроходимости (механической и сосудистой), являющейся осложнением дивер­тикула ДПК с воспалением.

При оказании медицинской помощи П1. в ГБ ** были допущены следующие де­фекты: нарушен порядок оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «хирургия», а именно: пациентка госпитализирована не в профильное (терапевтическое) отделение; в терапевтическом отделении не проведен осмотр пациентки заведующим отделением; несвоевременно произведен осмотр пациентки хирургом, реаниматологом и невро­логом; несвоевременно осуществлен перевод пациентки в отделение реанимации; инфузионная терапия, проводимая пациентке в терапевтическом отделении, была не достаточной как по объему, так и по харак­теру вводимых растворов; судя по характеру и клинической картине заболевания у П1. имелись жизненные (аб­солютные) показания для оперативного лечения, которое не было проведено; перевод из реанимационного отделения был преждевременным и необоснованным, поскольку у пациентки имелись жизненные (абсолютные) показания для лечения в условиях реанимационного отделения; нарушен порядок определения момента смерти человека в части критериев установле­ния наступления биологической смерти; нарушение порядка определения момента смерти человека не позволяет оценить нарушен ли порядок прекращения реанимационных мероприятий.

Патология (крупный дивертикул ДПК в области связки Трейца, осложненный высокой тонкокишечной непроходимостью с нарастанием водно-электролитных, метаболических и циркуляторных (сосудистых) нарушений, отсутствие эффекта от проводимой консервативной терапии), имевшаяся у П1., являлась жизненным (абсолютным) показанием для проведения хирургического лечения.

Каких-либо противопоказаний для проведения оперативного лечения в представленных на экспертизу медицинских документах у П1. не зафиксировано. При наличии жизненных (абсолютных) показаний оперативные вмеша­тельства выполняются и при наличии противопоказаний.

Сам по себе дивертикул ДПК с воспалением является доброкачественным заболеванием, которое поддается лечению. Эта па­тология может приводить к жизнеугрожающим осложнениям, таким как кровотечение, перфо­рация воспаленного дивертикула с развитием перитонита (воспаления брюшной полости), кишечная непроходимость, которые требуют оперативного лечения по жизненным (абсолют­ным) показаниям. Нарушение водно-электролитного ба­ланса, в том числе и энцефалопатия водно-электролитного генеза (происхождения), при свое­временно начатом лечении является «обратимым» патологическим состоянием.

У П1. имелись жизненные (абсолютные) показа­ния для оперативного лечения и лечения в условиях реанимационного отделения. Показаний для перевода пациентки в паллиативное отделение не имелось. Перевод пациентов из отделения в отделение в пределах одного медицинского учрежде­ния не регулируется нормативно-правовыми актами. Дефект оказания медицинской помощи в виде не проведения оперативного лечения по жизненным (абсолютным) показаниям находится в пря­мой причинно-следственной связи с наступлением смерти П1. Другие дефекты оказания медицинской помощи были условиями, которые не позволили изменить негативный характер течения патологического процесса, поэтому находятся в кос­венной (непрямой, опосредованной) связи с наступлением смерти П1. (л.д.182-202).

Удовлетворяя требования истца, оценив в совокупности все доказательства, суд пришел к выводу, что между дефектами оказаниями медицинской помощи и смертью П1. имеется прямая и косвенная причинно-следственная связь.

С указанными выводами суда первой инстанции судебная коллегия соглашается, поскольку они соответствуют обстоятельствам дела, имеющимся в деле доказательствам, оцененным судом первой инстанции по правилам ст. 67 ГПК РФ, и основаны на законе.

Приведенное заключение комиссии экспертов соответствует требованиям статьи 86 ГПК РФ, Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", содержит подробное описание проведенного исследования, анализ имеющихся данных, результаты исследования, конкретные ответы на поставленные судом вопросы, является ясным, полным и последовательным, не допускает неоднозначного толкования и не вводит в заблуждение. Эксперты до начала производства экспертизы были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, имеют необходимые для производства подобного рода экспертиз образование, квалификацию, специальности, стаж работы. При проведении экспертного исследования эксперты непосредственно изучили медицинскую документацию, оформленную медицинскими организациями, в которых П1. проходила обследование и лечение, проанализировали и сопоставили все имеющиеся исходные данные, провели исследование объективно, на базе общепринятых научных и практических данных, в пределах своих специальностей, всесторонне и в полном объеме.

Таким образом, оценив заключение экспертов по правилам статьи 67 ГПК РФ, то есть по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, суд первой инстанции правомерно принял его в качестве допустимого, относимого и достоверного доказательства.

Заключение экспертов не опровергается иными представленными суду доказательствами.

У суда апелляционной инстанции отсутствуют сомнения как в правильности произведенной судом первой инстанции оценки заключения экспертов, так и в правильности и обоснованности самого заключения экспертов.

Учитывая вышеизложенное, судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции, что медицинская помощь П1. была оказана неправильно, некачественно и ненадлежащим образом

Следовательно, в результате оказания медицинской помощи ненадлежащего качества и смерти матери истцу был причинен моральный вред в виде физических и нравственных страданий, который должен быть компенсирован ответчиком. Оснований для освобождения ответчика от ответственности не имеется.

Ссылка на то, что в качестве третьих лиц привлечены не все врачи медицинских учреждений, принимавшие непосредственное участие в оказании медицинской помощи П1., несостоятельна, поскольку согласно ст. 43 ГПК РФ третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, могут вступить в дело на стороне истца или ответчика до принятия судом первой инстанции судебного постановления по делу, если оно может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон. Они могут быть привлечены к участию в деле также по ходатайству лиц, участвующих в деле, или по инициативе суда. Требования истцом предъявлены непосредственно к медицинскому учреждению в соответствии со ст. 1068 ГК РФ, а не к работникам этого учреждения. При этом судебная коллегия отмечает, что не привлечение всех врачей в качестве третьих лиц права ответчика не нарушает, о незаконности решения не свидетельствует. По вышеуказанным обстоятельствам не подлежит удовлетворению и ходатайство о привлечении в качестве третьего лица врача – хирурга Ф.

Судом установлены обстоятельства вины ответчика в недобросовестном выполнении медицинскими работниками ответчиков своих профессиональных обязанностей при лечении П1. и причинной связи допущенных дефектов в оказании медицинской помощи с причинением вреда здоровью и смертью П1., и не доказано наличие обстоятельств, свидетельствующих об отсутствии вины.

Доводы апелляционных жалоб о несогласии с размером компенсации морального вреда отклоняются судебной коллегией за несостоятельностью.

Гражданское законодательство, предусматривая в качестве способа защиты гражданских прав компенсацию морального вреда, устанавливает общие принципы для определения размера такой компенсации (статьи 151 и 1101 Гражданского кодекса РФ).

При определении размера компенсации морального вреда судом приняты во внимание характер и степень страданий истца, которая испытывала нравственные страдания, вызванные смертью ее матери, моральными переживаниями от происшедших событий и наступивших последствий, а также требования разумности и справедливости.При этом судебная коллегия считает необходимым отметить, что моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и полного возмещения, предусмотренная законом денежная компенсация должна отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания. При этом судом приняты во внимание характер и степень страданий истца, факт сильных душевных переживаний в связи со смертью близкого человека – матери, что не может не причинить ее родным и близким людям соответствующих нравственных страданий в виде глубоких переживаний, полученного стресса, чувства потери и горя, данная утрата для истца является невосполнимой, поэтому нравственные страдания она продолжает испытывать до настоящего времени.

Определенный к взысканию размер компенсации морального вреда 1000000 рублей судебной коллегией расценивается как отвечающий требованиям разумности и справедливости, установленный с учетом фактических обстоятельств произошедшего, степени вины ответчика, характера причиненных страданий, иных заслуживающих внимание обстоятельств, оснований для его пересмотра не имеется.

Таким образом, доводы апелляционных жалоб о несоразмерности размера компенсации морального вреда удовлетворению не подлежат по вышеизложенным основаниям.

Несостоятельным является довод о том, что не учтена судебная практика, поскольку размер компенсации морального вреда определяется судом в каждом случае индивидуально с учетом всех юридически значимых обстоятельств. Решения судов по иным делам не имеют преюдициального значения при рассмотрении дела с участием иных лиц по иным заявленным требованиям, и поэтому во внимание не принимаются.

В целом доводы апелляционных жалоб направлены на переоценку исследованных судом доказательств и выводов суда, для чего судебная коллегия оснований не находит, поскольку из материалов дела усматривается, что выводы суда мотивированы, соответствуют установленным обстоятельствам дела и не противоречат положениям законодательства, регулирующего спорные правоотношения.

Безусловных оснований, предусмотренных ч. 4 ст. 330 ГПК РФ, которые могли бы повлечь отмену судебного постановления, судебной коллегией не установлено.

Руководствуясь ст.ст.199,328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

Решение Березниковского городского суда Пермского края от 05 апреля 2018 года оставить без изменения, апелляционные жалобы Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Краевая больница имени академика Вагнера Евгения Антоновича» г. Березники, Поляковой Елены Владимировны оставить без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: