Решение по делу № 33-379/2018 от 16.01.2018

Судья Зезюн А.М. Дело № 33-379/2018

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 06 февраля 2018 года

Судебная коллегия по гражданским делам Томского областного суда в составе:

председательствующего Петровского М.В.,

судей: Вотиной В.И., Нечепуренко Д.В.

при секретаре Пензиной О.С.,

рассмотрев в открытом судебном заседании в г. Томске апелляционную жалобу Дуплинской Даницы Андреевны, Дуплинского Евгения Владимировича на решение Октябрьского районного суда г. Томска от 20 ноября 2017 года

по делу по иску Дуплинской Даницы Андреевны, Дуплинского Евгения Владимировича к областному государственному автономному учреждению здравоохранения «Детская городская больница № 2» о взыскании материального ущерба, компенсации морального вреда,

заслушав доклад судьи Вотиной В.И., пояснения истца Дуплинской Д.А., поддержавшей жалобу, представителя ответчика Барановой Е.В., возражавшей против удовлетворения жалобы, заключение прокурора Емельяновой С.А., полагавшей решение законным и обоснованным,

установила:

Дуплинская Д.А., Дуплинский Е.В. обратились в суд с иском к областному государственному автономному учреждению здравоохранения «Детская городская больница № 2» (далее – ОГАУЗ «Детская городская больница № 2»), в котором просили взыскать с ответчика в счет возмещения материального вреда, причиненного смертью дочери Д., в пользу истца Дуплинской Д.А. 471 400 руб., в пользу истца Дуплинского Е.В. 19 350 руб.; взыскать с ответчика в пользу каждого из истцов в счет компенсации морального вреда по 1500000 руб., штраф в размере 50% от сумм, взысканных в их пользу, за несоблюдение в добровольном порядке требований потребителя.

В обоснование требований указано, что 07.12.2015 истец Дуплинская Д.А. с дочерью Д., /__/ года рождения, обратились за медицинской помощью в ОГАУЗ «Детская городская больница №2», куда последняя была госпитализирована в тот же день. Ребенку был поставлен диагноз: «острый бронхит неуточненный», назначено лечение. В тот же день дочери стало плохо при введении капельницы в процедурном кабинете, произошла остановка дыхания, после чего была вызвана реанимационная бригада, которая госпитализировала дочь в ОГАУЗ «Детская городская больница № 1», где 15.12.2015 после нахождения в состоянии комы девочка умерла. По факту причинения смерти по неосторожности было возбуждено уголовное дело, которое впоследствии прекращено в связи с отсутствием в действиях медицинских работников состава преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 109, п. «в» ч. 2 ст. 238 Уголовного кодекса Российской Федерации. Вместе с тем истцы полагают, что медицинская помощь оказана некачественно, примененные методы лечения неэффективны, что привело к остановке дыхания, а затем к клинической смерти. После реанимационных мероприятий дочь пробыла в коме неделю, однако улучшение состояния не последовало, и 15.12.2015 она умерла, не выходя из комы. В период наблюдения Д. ответчиком не выполнялись в полном объеме клинические исследования, недооценивалось клиническое состояние пациентки, что позволило бы установить серьезность заболевания и своевременно направить ребенка в специализированное лечебное учреждение для уточнения диагноза и проведения лечения. В частности, не было проведено диагностирование состояния ребенка и ее перевод в стационар с отделением реанимации, не сделана ингаляция с пульмикортом в стационаре, которая сняла бы отек гортани. Считают, что их ребенку некачественно оказаны медицинские услуги ответчиком, они не достаточны и находятся в причинно-следственной связи с негативными последствиями в виде смерти ребенка. Неправомерными действиями ответчика истцам причинен моральный вред, который обусловлен физическими страданиями, перенесенными в связи с неожиданной, скоропостижной смертью дочери, которая росла здоровым ребенком. Кроме того, в связи с указанными событиями у Дуплинской Д.А., которая в тот момент была беременна, произошли срочные оперативные роды в срок 38 недель, то есть раньше положенного срока. Затраты на погребение дочери составили 490750 руб. В добровольном порядке возместить причиненный ущерб ответчик отказался.

В судебном заседании представитель ответчика ОГАУЗ «Детская городская больница №2» Баранова Е.В. возражала против удовлетворения заявленных требований по основаниям, изложенным в отзыве на исковое заявление, дополнении к отзыву, из которых следует, что по результатам проведенной документальной проверки при оказании медицинской помощи Д. ОГАУЗ «Детская городская больница № 2» нарушения не выявлены.

Представитель третьего лица ООО «Страховая Корпорация «Коместра-Томь» Мухаметкалиев К.А. в судебном заседании считал исковые требования не подлежащими удовлетворению, так как материалами дела не доказана вина ответчика в смерти ребенка.

В судебном заседании, в своем заключении помощник прокурора Октябрьского района г. Томска Кастамарова Н.С. полагала исковые требования не подлежащими удовлетворению.

Обжалуемым решением на основании ст. 151, п. 1 ст. 1064, ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. 41 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», ст. 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в удовлетворении иска отказано.

В апелляционной жалобе истцы просят решение суда отменить, принять новое решение, которым исковые требования удовлетворить в полном объеме.

Ссылаются на то, что были лишены возможности представить дополнительные доказательства, пригласить для допроса специалиста, поскольку не могли присутствовать в судебном заседании по причине нахождения на лечении в стационаре.

Полагают, что дело подлежало оставлению без рассмотрения, поскольку в судебное заседание они по вызову суда не явились, рассмотреть дело в их отсутствие не просили.

Настаивают на доводах иска о причинении им материального и морального вреда смертью дочери, вызванной неправильным и неэффективным лечением ОГАУЗ «Детская городская больница №2», полагают указанные обстоятельства подтвержденными.

Не соглашаются с произведенной судом оценкой доказательств.

В возражениях на апелляционную жалобу представитель ответчика ОГАУЗ «Детская городская больница №2» Баранова Е.В., помощник прокурора Октябрьского района г. Томска Кастамарова Н.С. просили решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

В соответствии с ч.3 ст. 167, ст. 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия сочла возможным рассмотреть дело в отсутствие истца Дуплинского Е.В., представителя третьего лица ООО «Страховая Корпорация «Коместра-Томь», извещенных о времени и месте судебного заседания надлежащим образом.

Обсудив доводы апелляционной жалобы, возражений на нее, изучив материалы гражданского дела, проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции по правилам ч.1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия оснований для его отмены или изменений не нашла.

Основанием к обращению в суд послужило, по мнению истцов, оказание ответчиком некачественной медицинской услуги.

Принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что между действиями ответчика и ухудшением состояния здоровья и смертью несовершеннолетней Д. отсутствует причинно-следственная связь.

Указанные выводы суда основаны на правильном применении норм материального права, соответствуют фактическим обстоятельствам и материалам дела, оснований не соглашаться с ними у судебной коллегии не имеется.

Так, статьей 25 Всеобщей декларации прав человека и ст. 12 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, а также ст. 2 Протокола № 1 от 20 марта 1952 года к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод признается право каждого человека на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Согласно Конституции Российской Федерации право на жизнь (ч.1 ст. 20), как основа человеческого существования, источник всех других основных прав и свобод и высшая социальная ценность, а также право на охрану здоровья и медицинскую помощь (ч.1 ст. 41), являющееся высшим для человека благом, без которого могут утратить значение иные блага, относятся к числу признаваемых и защищаемых в Российской Федерации прав и свобод.

В силу указанных положений Конституции Российской Федерации на государство возложена обязанность уважения конституционных прав и их защиты законом (ст. 18).

Статья 150 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что жизнь и здоровье гражданина как нематериальные блага защищаются в соответствии с нормами действующего законодательства с использованием способов защиты гражданских прав, вытекающих из существа нарушенного материального права и характера последствий этого нарушения.

В соответствии п. 1 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда (п.2).

Статьей 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации установлена ответственность юридического лица за вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Применительно к правилам, предусмотренным главой 59 Гражданского кодекса Российской Федерации, работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ.

Положениями ч.2 ст. 19 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено, что каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования.

В соответствии с п.9 ч.5 ст. 19 указанного Федерального закона пациент имеет право на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2, 3 ст. 98 Федерального закона от 21.11.2011 №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В силу ст. 1098 Гражданского кодекса Российской Федерации исполнитель может быть освобожден от ответственности, если вред причинен в результате непреодолимой силы либо по вине самого потребителя.

Из указанных правовых норм следует, что ответственность за вред, причиненный ненадлежащим оказанием медицинской помощи, наступает при совокупности следующих условий: наступлении вреда, противоправности поведения причинителя вреда и причинной связи между этими двумя элементами.

В рассматриваемом споре истцом также заявлено требование о компенсации морального вреда, причиненного нарушением прав потребителя, которое выразилось в оказании медицинской помощи ненадлежащего качества.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Положениями ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье и т.п.).

В соответствии с положениями статьи 15 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей» моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения исполнителем прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер компенсации морального вреда определяется судом и не зависит от размера возмещения имущественного вреда.

Компенсация морального вреда осуществляется независимо от возмещения имущественного вреда и понесенных потребителем убытков.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда, в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости (ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно п. 45 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.06.2012 №17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» при решении судом вопроса о компенсации потребителю морального вреда достаточным условием для удовлетворения иска является установленный факт нарушения прав потребителя. Размер присуждаемой потребителю компенсации морального вреда в каждом конкретном случае должен определяться судом с учетом характера причиненных потребителю нравственных и физических страданий исходя из принципа разумности и справедливости.

Из дела следует, что 07.12.2015 в 10-49 часов в педиатрическое соматическое отделение ОГАУЗ «Детская городская больница № 2» по скорой медицинской помощи поступила Д., /__/ года рождения, куда тем же днем была госпитализирована с диагнозом «острый бронхит неуточненный», диагноз клинический: ОРЗ. о.ринофарингит, стенозирующий л/трахеит, синдром крупа 2 степени (л.д. 3-5, том 2).

При поступлении ребенок осмотрен врачом Г. совместно с заведующей отделением С., по результатам осмотра поставлен предварительный диагноз: острый бронхит неуточненный, ОРЗ, стенозирующийц ларинготрахеит, синдром крупа 2 степени, острый бронхит. Назначен план лечения: режим палатный, стол №15, називин, цефотаксим, ингаляции с пульмикортом, халиксол, виферон, в приемном покое в/м дексаметазон, организована подача увлажненного кислорода. Назначен план обследования.

При нахождении пациента в ОГАУЗ «Детская городская больница № 2» врачом Г., заместителем главного врача по лечебной работе Ч. зафиксированы следующие изменения состояния здоровья ребенка:

- 07.12.2017 в 11-20 часов (температура 36,8, сотурация 100 %) девочка в палате, в приподнятом положении, уложена на подушку, проводится подача увлажненного кислорода. У девочки порозовели ушки, щечки, дробно пьет воду, все удерживает. Адекватно реагирует на осмотр. Разговаривает, голос сиплый. Дыхание в легких жесткое, хрипы влажные, немногочисленные. При беспокойстве умеренная инспираторная одышка. Тоны сердца громкие, ритмичные. Сделан а/б, свеча с вифероном, ингаляция с пульмикортом;

- в 12-15 часов (температура 36,5, сотурация 98% без кислорода) ребенок лежит на кровати, пытается кашлять, при беспокойстве легкая инспираторная одышка. Голос сиплый. Периодическая подача кислорода продолжается;

- в 13-20 часов (сотурация 98%) капризничает, отказывается от еды, пьет плохо (выпила около 60 мл). Кашель продуктивный. Дыхание в легких жесткое, хрипы влажные диффузно, немногочисленные. В покое одышки нет. С мамой беседа о необходимости дробного питья. При невозможности, отказе - инфузионная терапия в объеме 350 мл;

- в 13-53 часов вызвана бригада СМП (реанимация). Экстренный вызов в процедурный кабинет. Девочка в процедурном кабинете. Взят биохимический анализ крови, начата в/в инфузия. Кашляла. Внезапно девочка посинела, дала остановку дыхания. Ребенку сразу же проведена ревизия полости рта, удалена слизь. Начато проведение искусственного дыхания рот в рот, затем через мешок Амбу. Тоны сердца не прослушиваются, в/в адреналин 0,3 мл. Отсасывание слизи изо рта, носа. Ребенок не дышит, тоны не прослушиваются. Реанимационные мероприятия продолжаются;

- в 13-56 часов, прибыла бригада СМП. Ребенок передан врачу реаниматологу. Переведен в отделение реанимации ОГАУЗ «Детская больница №1» с диагнозом: ОРЗ, стенозирующий ларинготрахеит, синдром крупа 2-3 степени. Осложнение: острая дыхательная недостаточность на фоне аспирации слизи, клиническая смерть.

Согласно медицинской карте стационарного больного № 05-4659 ОГАУЗ «Детская больница №1» 07.12.2015 в 14:58 ребенок поступил в данное учреждение в состоянии крайней степени тяжести. Самочувствие страдает в равной степени. Сознание отсутствует. На ИВЛ. Назначен план лечения и план обследования. 15.12.2015 в 04-00 часов остановка сердца, реанимационные мероприятия неэффективны. В 04:30 констатирована смерть (л.д. 12-26, т. 2).

Поставлен посмертный диагноз основной: ОРЗ, стенозирующий ларинготрахеит, стеноз гортани 3 степени, состояние после сердечно-легочной реанимации от 07.12.2015 с осложнением в виде мозговой комы 4 степени, полиорганной недостаточности: острая дыхательная недостаточность, острая почечно-печеночная недостаточность, острая сердечно-сосудистая недостаточность, ДВС-синдром (л.д. 45-46. т. 2).

Протоколом патологоанатомического вскрытия № 90 от 15.12.2015 Д. поставлен патологоанатомический диагноз: основное заболевание – острый катаральный ларингит. Стеноз гортани 2-3 степени (по клиническим данным). Осложнение: аффективно-респираторный приступ от 07.12.2015 с аспирацией слизи из верхних дыхательных путей с развитием острой дыхательной недостаточности и остановки сердца в течение 4-5 минут. Состояние после сердечно-легочной реанимации - непрямой массаж сердца, отсасывание слизи из верхних дыхательных путей, искусственное дыхание «рот в рот» и мешком Амбу, в/в адреналин 0,3 мл, с последующей интубацией трахеи и длительной аппаратной ИВЛ. Состояние после бронхоскопии и санации трахео-бронхиального дерева от 10.12.2015. Катетеризация подключичной вены справа от 08.12.2015. Прогрессирующее постгипоксическое размягчение вещества головного мозга. Полиорганная недостаточность. Венозное полнокровие органов. Отек клетчатки внутренних органов. Небольшое количество жидкости в серозных полостях. Очаговые кровоизлияния под эндокардом межжелудочковой перегородки сердца. Сопутствующее: неклассифицируемый иммунодефицит с гипоплазией тимуса.

Установлена причина смерти – полиорганная недостаточность. Заболевание протекало на фоне выраженного иммунодефицита с гипоплазией вилочковой железы. Случай рассматривается как совпадением диагнозов (л.д.103. т. 2).

Актом проверки территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Томской области № 63 от 25.03.2016 установлено, что объем и порядок оказания медицинской помощи Д. в ОГАУЗ «Детская городская больница № 2» соответствовал Федеральным клиническим рекомендациям по данному заболеванию. По записям в медицинской карте стационарного больного состояние девочки на фоне проводимой терапии оставалось стабильным, улучшились показатели пульсоксиметрии. Показания к проведению инфузионной терапии были в данном случае относительными (не велся лист интенсивного наблюдения), но по клиническим показаниям врач имеет право использовать данный способ терапии. При проведении инфузионной терапии у девочки появилась аспирация слизью, что спровоцировало усиление стеноза гортани, асфиксии и как следствие остановку сердцебиения и дыхания. В процедурном кабинете проводились реанимационные мероприятия в течение 5 минут, до приезда реанимационной бригады СМП. Ребенок был заинтубирован и переведен на ИВЛ, восстановлено сердцебиение и доставлен для дальнейшего лечения в реанимационное отделение ОГАУЗ «Детская больница №1». Объем оказанной медицинской помощи соответствовал тяжести заболевания. Лечение проводилось в полном объеме и своевременно корректировалось в зависимости от клинического течения заболевания и данных параклинических показателей (л.д. 70-73. т. 1).

Заключением экспертов ОГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы Томской области» №110 от 19.10.2016 установлено, что непосредственной причиной смерти Д. учтена полиорганная недостаточность, развившаяся в результате постгипоксического повреждения вещества головного мозга, обусловленного состоянием клинической смерти от 07.12.2015, осложнившим течение основной патологии - острого катарального ларингита вирусной этиологии (методом ПЦР- обнаружена РНК риновируса), с развитием стеноза гортани 2-3 степени, протекавшим на фоне иммунодефицита с гипоплазией вилочковой железы. Причиной остановки дыхательной и далее сердечной деятельности (клинической смерти) могли стать глубокая аспирация обильно секретируемой мокроты, отхождению которой препятствовал (способствуя ее накоплению) имевшийся стеноз гортани, и/или остро возникший ларингоспазм, вследствие раздражения голосовых связок мокротой, на фоне активизации дыхательных движений под влиянием эмоционального стресса во время выполнения медицинской манипуляции (внутривенной инфузии). Диагноз: «ОРЗ. Острый ринофарингит, стенозирующий ларинготрахеит, синдром крупа II - III степени; осложнения: острая дыхательная недостаточность: аспирация слизи, клиническая смерть» Д., при ее госпитализации в ОГАУЗ «Детская городская больница №2» 07.12.2015 был установлен правильно, обоснованно, что подтверждается клиническими данными, результатами инструментально-лабораторного обследования. Лечение Д. при поступлении в ОГАУЗ «Детская городская больница № 2» 07.12.2015 было назначено в соответствии с требованиями и объемом оказания медицинской помощи при данной патологии, предусмотренными нормативными документами. Реанимационная помощь Д. была оказана в объеме и в соответствии с алгоритмом ее оказания, рекомендованными «Клиническими рекомендациями по сердечно-легочной реанимации у детей». Все услуги, оказанные Д., входят в «Номенклатуру медицинских услуг», утвержденных приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 27.12.2011 №1664н «Об утверждении номенклатуры медицинских услуг» (с изменениями и дополнениями от 28.10.2013, 10.12.2014), т.е. разрешены к применению на территории Российской Федерации. Назначенное Д. лечение, включая диагностические процедуры, медикаментозные препараты и т.д. противопоказаны ей не были. Медицинские услуги Д. были оказаны медицинскими работниками ОГАУЗ «Детская городская больница № 2» и ОГАУЗ «Детская городская больница № 1» в полном объеме, предусмотренном нормативными документами, и в соответствии с общепринятыми в медицине принципами лечения больных с подобной патологией. При анализе представленной медицинской документации наличия причинно-следственной связи между качеством оказанной Д. медицинской помощи и ее смертью не усматривается.

Постановлением от 31.10.2016 прекращено уголовное дело, возбужденное 25.03.2016 следователем следственного отдела по г. Томску следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Томской области по факту причинения смерти по неосторожности малолетней Д., по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст. 109 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием в действиях Г., Ч., С., И., В., О., С., Б. состава преступления.

Направленная Дуплинской Д.А. претензия главному врачу ОГАУЗ «Детская городская больница №2» с требованием о возмещении вреда оставлена без удовлетворения (л.д. 15, т. 1).

Установив данные обстоятельства на основании доказательств, приведенных и раскрытых в решении, суд пришел к выводу об отсутствии оснований для возмещения материального вреда, компенсации морального вреда истцам вследствие оказания некачественных медицинских услуг их дочери.

Так, оценивая доводы иска о наличии причинно-следственной связи между действиями врачей и ухудшением состояния здоровья, повлекшим смерть несовершеннолетней Дуплинской Д.А., суд первой инстанции правомерно принял за основу заключение судебной медицинской экспертизы ОГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы Томской области» №110 от 19.10.2016, которой установлен факт оказания медицинской помощи в полном объеме, предусмотренном нормативными документами, и в соответствии с принятыми в медицине принципами лечения больных с подобной патологией.

Кроме того, при рассмотрении дела по ходатайству истцов Дуплинской Д.А., Дуплинского Е.В. судом назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза.

Согласно выводам заключения эксперта № 301/17 ФГБУ «Российский центр судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Российской Федерации от 19.10.2017 на поставленные вопросы недостатков при лечении Д. ОГАУЗ «Детская городская больница №2», судя по записям в медицинской карте №134-2653, не было. Лечение ларинготрахеита (синдрома крупа) со стенозом 2-ой степени проводилось согласно всем отечественным протоколам (Федеральные клинические рекомендации по оказанию скорой медицинской помощи при остром обструктивном ларинготрахеите у детей). Для диагностирования заболевания у Д. в ОГАУЗ «Детская городская больница № 2» проведение каких-либо дополнительных методов диагностики, кроме тех, которые отражены в медицинской карте №134-2653, необходимым не было. Проведенного исследования и осмотра было достаточно для принятия решения о лечении стенозирующего ларинготрахеита. Тяжесть состояния Д. при ее поступлении в стационар была оценена клинически правильно (стеноз гортани 2-й степени), других методов диагностики применять не было необходимости. Из карты вызова СМП известно, что Д. в 9-20 часов провели ингаляцию с пульмикортом (со слов матери), по прибытии бригады СМП ей внутримышечно введен преднизолон. Согласно записям в медицинской карте №134-2653 в приемном отделении стационара при поступлении в 10-45 часов Д. внутримышечно введен дексаметазон, организована подача увлажненного кислорода, в 11-20 часов проведена ингаляция с пульмикортом. Лечение Д. проводилось согласно отечественным протоколам (Федеральные клинические рекомендации по оказанию скорой медицинской помощи при остром обструктивном ларинготрахеите у детей / под ред. А.А.Баранова, СФ.Багненко, Москва, 2015 г./; Стандарт скорой медицинской помощи детям при стенозе гортани (утв. приказом МЗ РФ от 20.12.2012 №1281н). Поэтому причинно-следственной связи между проведением ингаляций и иных манипуляций по снятию отека и наступившими последствиями в виде острой дыхательной недостаточности, непроходимости дыхательных путей нет. Стенозирующий ларинготрахеит - распространенная патология раннего детского возраста, быстро реагирует положительно на современное лечение кортикостероидами (дексаметазон, пульмикорт в ингаляциях). Поэтому больных детей госпитализируют в любой детский стационар или вообще, по получении эффекта, оставляют для домашнего лечения. Состояние Д. при приеме в стационар было оценено верно как средне-тяжелое и было назначено правильное лечение. Возникшая в процедурном кабинете стационара остановка дыхания была обусловлена усилением дыхательной недостаточности с развитием асфиксии на фоне закрытия дыхательных путей слизью. Судя по записи в истории болезни, персонал больницы оказал больной своевременную первичную реанимационную помощь (искусственное дыхание, непрямой массаж сердца, санации полости рта электроотсосом, внутривенное введение адреналина).

Установление степени вероятности чего-либо находится вне компетенции комиссии экспертов. Смерть Д. наступила в результате острого ларинготрахеита, ослож­нившегося острой дыхательной недостаточностью, постгипоксическим поражением головного мозга с развитием полиорганной (сердечной, легочной) недостаточности, ДВС-синдрома, на что указывают:

- клинические данные: кашель, инспираторная одышка, участие в дыхании вспомо­гательной мускулатуры, сиплый голос; внезапная остановка дыхания и сердечной деятельности в процедурном кабинете в ОГАУЗ «Детская городская больница №2», где проводилась первичная реанимационная помощь; при поступлении в ОГАУЗ «Детская городская больница №1» констатировано отсутствие сознания, отсутствие реакции зрачков на свет, наличие тонических судорог, цианоз носогубного треугольника, орбитальный цианоз; проводилась ИВЛ;

- макроскопические морфологические изменения: из протокола патологоанатомического вскрытия № 90: «Борозды и извилины головного мозга сглажены. Вещество мозга 1160г, дряблой консистенции, на разрезе - серое вещество дифференцировано, рисунок подкорковых узлов стёрт, ткань мозга диффузно дряблая,.. . Под эндокардом в области межжелудочковой перегородки очаговые кровоизлияния. Надгортанник, голосовые складки и подскладочное пространство гиперемированы, умеренно отёчные», увеличены размеры печени;

- микроскопические морфологические изменения: «Катаральный ларинготрахеит. Острый бронхит, серозно-десквамативная пневмония. Острый гнойный панкреатит. Неспецифический реактивный гепатит. Очаговый интерстициальный миокардит. Очаговый серозный сиалоаденит. Васкулит в веществе головного мозга. Респираторный дистресс-синдром. Спазм бронхов, очаговая эмфизема, ателектаз, дистелектаз, интраальвеолярные кровоизлияния в легких. Неравномерное кровенаполнение миокарда, поджелудочной железы; перераспределение кровотока в почке, печени; острое венозное полнокровие сосудов остальных внутренних органов, лейкоцитоз. ДВС-синдром. Острые эрозии слизистой оболочки желудка, кишечника. Миелоидная метаплазия селезенки. Деструктивный отек головного мозга; дистрофия, некроз нейронов, реактивные изменения в веществе головного мозга. Очаговая фрагментация, отек кардиомиоцитов, гиперэозинофилия отдельных кардиомиоцитов. Гидропическая дистрофия почек. Делипоидизация коры надпочечника. Лимфоаденопатия; акцидентальная инволюция тимуса Ш степени».

Выявленная незадолго до смерти гликемия (с 7 ммоль/л до 64ммоль/л) усугубила тяжесть и скорость развития критического состояния и наступления смерти (л.д. 132-160, т. 2).

Доказательств, опровергающих приведенные выводы экспертов, материалы дела не содержат.

При этом у судебной коллегии не имеется оснований не доверять приведенным выводам судебно-медицинских экспертиз. Судебная коллегия полагает возможным их учитывать при разрешении дела, они проведены экспертами, имеющими необходимые специальные знания и предупрежденными об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения (ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации); заключения содержат подробное описание проведенных исследований, выводы являются обоснованными.

Таким образом, принимая во внимание результаты двух экспертных исследований, не установивших наличие виновных действий медицинского персонала ОГАУЗ «Детская городская больница № 2», а так же выводы акта проверки Территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Томской области № 63 от 25.03.2016, из которого следует, что лечение проводилось в полном объеме и своевременно корректировалось в зависимости от клинического течения заболевания и данных параклинических показателей, суд пришел к выводу о недоказанности обстоятельств виновного поведения сотрудников ОГАУЗ «Детская городская больница № 2» при оказании медицинской помощи Д.

С таким выводом и его обоснованностью судебная коллегия соглашается, поскольку, выводы экспертов, сведения материала проверки медицинской документации по факту смерти Д., не опровергнуты имеющимися в деле доказательствами, на иные доказательства истцы не ссылались. Оценка имеющихся в деле доказательств с точки зрения медицинской правильности и достаточности требует специальных познаний, которые и были применены судом посредством процессуального решения о назначении судебно-медицинской экспертизы. Выводы экспертных исследований сторона истца не оспаривала, о проведении повторной, дополнительной экспертизах ходатайств не заявляла.

Что касается доводов апелляционной жалобы, то они не могут быть приняты судебной коллегией во внимание исходя из следующего.

Ссылаясь на неправильность и неэффективность методов лечения, примененных ОГАУЗ «Детская городская больница № 2» в отношении ребенка, истцы, в частности, указывают на то, что врачи недооценили клиническое состояние пациентки, не диагностировали ее состояние и, как следствие, своевременно не направили на лечение в стационар с отделением реанимации.

Вместе с тем указанные доводы являлись предметом оценки суда первой инстанции, аналогичные вопросы об эффективности действий врачей были поставлены перед экспертом в определении суда о назначении судебно-медицинской экспертизы, на которые в экспертном заключении № 301/17 ФГБУ «Российский центр судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Российской Федерации от 19.10.2017 дан подробный, мотивированный ответ, из которого следует, что диагностирование Д. проведено в достаточной мере для верной оценки тяжести ее состояния и назначения лечения, применения других методов диагностики не требовалось.

Ссылка на то, что ребенку при поступлении на лечение в стационар ОГАУЗ «Детская городская больница № 2» не была сделана ингаляция с пульмикортом, которая сняла бы отек гортани, опровергается представленной в материалы дела медицинской картой стационарного больного № 134-2653, согласно которой указанные действия осуществлены сотрудниками больницы после поступления пациента 07.12.2015 в 11 часов 20 минут (л.д. 6. т. 2).

Кроме того, указанный вопрос так же ставился перед экспертом при назначении судебно-медицинской экспертизы, выводам заключения которой судом дана надлежащая правовая оценка.

Указание апеллянтов на допущенные судом процессуальные нарушения при рассмотрении апелляционной жалобы не нашли своего подтверждения.

Так, указывая на неправомерность рассмотрения дела в судебном заседании 20.11.2017 в их отсутствие, истцы ссылались на уважительность причины неявки в судебное заседание – нахождение на лечении.

Вместе с тем доказательств указанному обстоятельству в обоснование ходатайства об отложении рассмотрения дела материалы дела не содержат.

Как следует из правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, выраженной в п. 3 постановления Пленума от 26 июня 2008 года №13 «О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении и разрешении дел в суде первой инстанции», при неявке в суд лица, извещенного в установленном порядке о времени и месте рассмотрения дела, вопрос о возможности судебного разбирательства дела решается с учетом требований ст. ст. 167, 233 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Невыполнение лицами, участвующими в деле, обязанности известить суд о причинах неявки и представить доказательства уважительности этих причин дает суду право рассмотреть дело в их отсутствие.

Поскольку материалы дела содержат сведения о надлежащем извещении как Дуплинской Д.А., так и Дуплинского Е.В., объективных причин для отложения судебного заседания у суда не имелось.

Довод жалобы о наличии у суда оснований в случае неявки стороны истца оставить дело без рассмотрения, судебной коллегией отклоняется как основанный на неверном уяснении и толковании положений ст. 222 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой дело подлежит оставлению без рассмотрения в том случае, если истец, не просивший о разбирательстве дела в его отсутствие, не явился в суд по вторичному вызову, а ответчик не требует рассмотрения дела по существу.

Таким образом, доводы, изложенные в апелляционной жалобе, не влекут переоценку выводов, сделанных судом первой инстанции, не содержат фактов, которые не были бы проверены и учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли бы на обоснованность и законность судебного акта либо опровергали бы выводы суда первой инстанции, в связи с чем признаются судебной коллегией несостоятельными и не могут служить основанием для отмены оспариваемого судебного постановления.

Решение суда подробно мотивировано, выводы суда соответствуют фактическим обстоятельствам дела, материальный закон применен правильно.

Нарушений процессуального законодательства, которые могли бы привести к неправильному разрешению спора, судом не допущено.

Оснований для отмены решения суда по доводам апелляционной жалобы не имеется.

Руководствуясь п. 1 ст. 328, ст. 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Октябрьского районного суда г. Томска от 20 ноября 2017 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Дуплинской Даницы Андреевны, Дуплинского Евгения Владимировича – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи: