Решение по делу № 7У-6497/2024 [77-2610/2024] от 15.08.2024

№ 77-2610/2024

КАССАЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

г. Москва 10 октября 2024 г.

Второй кассационный суд общей юрисдикции в составе

председательствующего судьи Акатова Д.А.

при ведении протокола

секретарем судебного заседания Суменковой Н.Х.

с участием прокурора Гулиева А.Г.,

осужденного Белявского К.В., его защитника – адвоката Гурьяновой Е.И., представившего ордер № от ДД.ММ.ГГГГ и удостоверение №,

    рассмотрел в открытом судебном заседании кассационную жалобу защитника осужденного Белявского К.В. – адвоката Гурьяновой Е.И. на приговор мирового судьи судебного участка № 352 района Аэропорт г. Москвы - и.о. мирового судьи судебного участка № 351 района Аэропорт г. Москвы от 27 сентября 2023г. и апелляционное постановление Савеловского районного суда г. Москвы от 26 января 2024г. в отношении Белявского Кирилла Владимировича.

Доложив содержание обжалуемых судебных решений, существо кассационной жалобы, выслушав выступления осужденного Белявского К.В. и его защитника – адвоката Гурьяновой Е.И., поддержавших доводы кассационной жалобы, прокурора Гулиева А.Г., возражавшего против удовлетворения кассационной жалобы, просившего состоявшиеся судебные решения оставить без изменения, суд

у с т а н о в и л :

по приговору мирового судьи судебного участка № 352 района Аэропорт г. Москвы - и.о. мирового судьи судебного участка № 351 района Аэропорт г. Москвы от 27 сентября 2023 г.

Белявский Кирилл Владимирович, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, ранее не судимый,

осужден по ч. 1 ст. 119 УК РФ к наказанию в виде обязательных работ на срок 280 часов.

Апелляционным постановлением Савеловского районного суда г. Москвы от 26 января 2024 г. приговор оставлен без изменения.

По приговору суда Белявский К.В. признан виновным в угрозе убийством, когда имелись основания опасаться осуществления этой угрозы.

Преступление совершено им 24 мая 2022 г. в г. Москве при обстоятельствах, подробно изложенных в описательно-мотивировочной части приговора.

В кассационной жалобе защитник осужденного Белявского К.В. – адвокат Гурьянова Е.И. считает вынесенные судебные решения незаконными и необоснованными.

Указывает, что материалы уголовного дела, показания потерпевшего и свидетелей, подтверждают тот факт, что потерпевший не расценивал угрозу убийством реально, а у обвиняемого отсутствовал прямой умысел на высказывание угрозы и запугивание потерпевшего. Ссылаясь на «Этимологический словарь русского языка», считает, что слова "Я тебя уничтожу" нельзя однозначно определять как угрозу именно убийства, лишения человека жизни, а следовательно к данным словам не может быть применена ст. 119 УК РФ. Отмечает, что при оценке реальности угрозы при ее восприятии потерпевшим необходимо учитывать характер взаимоотношений виновного и потерпевшего, серьезность повода для угрозы, личность угрожающего, наличие предметов, способных причинить серьезный вред; проведение психолого-психиатрической экспертизы дает суду возможность оценить юридические обстоятельства, позволяет опровергнуть свидетельские показания; именно ФИО5 был инициатором конфликта, первоначально хватал Белявского К.В. за одежду, пытался не пропустить в подъезд дома где он живет, и после того как Белявский К.В., пошел к своему автомобилю за телефоном, чтобы сообщить в правоохранительные органы о том, что ФИО5 беспричинно пристает к прохожим, вытащил нож и стал угрожать Белявскому К.В.; с учетом того, что ФИО5 ранее был судим, его неадекватного поведения, суду было необходимо назначить психолого-психиатрическую экспертизу. Указывает, что заявление потерпевшего о преступлении содержит явные признаки подделки. В обоснование отмечает, что заявление ФИО5 состоит из двух абзацев абсолютно разных по стилистике изложения, содержанию и описанию произошедших событий; в конце заявления стоит дата и подпись ФИО5, исполненные чернилами, использованными им при написании первого абзаца заявления, данный факт свидетельствует о том, что второй абзац был дописан ФИО5 значительно позже и с помощью лица, знающего основания и порядок возбуждения уголовного дела; на заявлении проставлен штамп КУСП, в котором ручкой без каких-либо удостоверяющих надписей исправлен номер и дата регистрации заявления; осмотр места происшествия проводился по сообщению о хулиганских действиях; в материалах уголовного дела содержится объяснение ФИО5 (том 1 л.д. 21-22) полученное 24.05.2022г. в котором нет сведений о высказывании угрозы «уничтожения» и/или «удушения», а кроме того, ФИО5 сообщает, что он понял, что пистолет является газовым; согласно рапорту лейтенанта полиции ФИО6, запросам в больницу постановления о возбуждении перед заместителем Савеловского межрайонного прокурора <адрес> ходатайства о продлении срока проверки сообщения о преступлении от 31.05.2022г. проверка проводилась по факту нанесения телесных повреждений; заявление ФИО5 датировано 24.05.2022г. а зарегистрировано 25.05.2022г., то есть на следующий день после подачи, что противоречит Инструкции о порядке приема, регистрации и разрешения в территориальных органах Министерства внутренних дел Российской Федерации заявлений и сообщений о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях утвержденной Приказом МВД России от ДД.ММ.ГГГГ № (ред. от ДД.ММ.ГГГГ). Утверждает, что суд апелляционной инстанции доводы стороны защиты надлежащим образом не проверил, при многочисленных противоречивых показаниях потерпевшего и свидетелей, судом первой инстанции не дана оценка этим показаниям, не сделан правовой вывод, почему суд принял одни из этих показаний и какие именно, и почему отверг другие показания, противоречившие версии органа предварительного расследования; судом необоснованно указывается на то, что в кармане у Белявского К.В. был мобильный телефон, а не ключи от машины, при этом указанные обстоятельства судом не исследовались, экспертиза не проводилась, вопросы касательно предмета в руках Белявского К.В. не задавались; при осуществлении адвокатами допроса свидетелей, мировой судья безосновательно снимала ключевые вопросы защиты, адресованные допрашиваемым свидетелям, переформулировала вопросы по своему усмотрению и задавала их свидетелям вместо адвокатов, либо отвечала за свидетелей, нарушая тем самым право на защиту и равноправие сторон судебного процесса; в ходе проведения прений сторон мировой судья незаконно и необоснованно прерывала речи адвокатов и подсудимого, задавала вопросы и вступала в диалоги; аудиозаписи большинства судебных заседаний являются неполными, недостоверными, не идентичны письменному протоколу; судом нарушен принцип состязательности; в действиях Белявского К.В. отсутствует состав преступления; суд не указал, что усматривается из приведенных в приговоре письменных доказательств, в какой части они подтверждают виновность осужденного в инкриминируемом ему преступлении, а сделал отсылку на материалы уголовного дела; суд при оценке заключения специалиста №(41)2023 от 21.08.2023г. допустил нарушения, которые существенно влияют на исход дела; отвергая заключение специалиста от 21.08.2023г., суд признал его недопустимым и сослался на то, что оно было представлено стороной защиты; критическая оценка указанного заключения обусловлена судом тем, что специалист не был предупрежден об уголовной ответственности; данная в приговоре оценка доказательств, представленных стороной защиты, противоречит требованиям закона, при этом судом оставлено без оценки компетенция и беспристрастность специалиста, мотивированность и обоснованность его выводов; суд не учел, что доказательства стороны защиты были представлены именно в опровержение версии обвинения; в случае наличия сомнений в достоверности заключения специалиста обвинитель мог оспорить указанное заключение, а суд вызвать специалиста в судебное заседание; суд не привел в описательно-мотивировочной части приговора содержание показаний свидетелей защиты – ФИО6, ФИО7, ФИО8, а также заключения специалиста Автономной некоммерческой организации «Судебно-экспертное агентство» №(41)/2023-вид от 21.08.2023г., на которые ссылалась сторона защиты, как на доказательства, подтверждающее невиновность осужденного, устранился от обязанности их оценки; суд сослался на то, что свидетели очевидцами происшествия не являлись, но при этом отразил в приговоре показания свидетеля Малькова, который также не являлся очевидцем происшествия; судом в приговор были перенесены показания допрошенных по уголовному делу лиц из обвинительного заключения без учета результатов проведенного судебного разбирательства; в связи с существенными противоречиями в показаниях потерпевшего и свидетеля ФИО9 государственный обвинитель ходатайствовал об их оглашении в части времени и места совершения преступления, защита не возражала против оглашения показаний в части времени и места совершения преступления, однако суд полностью огласил показания потерпевшего и свидетеля, а в приговоре не указал, какие показания приняты в обоснование виновности Белявского К.В. – данные в ходе судебного следствия или в ходе предварительного следствия – и по каким основаниям; совокупностью доказательств подтверждается, что потерпевший не воспринимал угрозу как реально осуществимую, а предмет в руках осужденного – как оружие; у Белявского К.В. отсутствовал умысел на высказывание угрозы и запугивание потерпевшего и восприятие её потерпевшим как реальной; свидетельские показания подтверждают отсутствие на лице потерпевшего видимых повреждений; совокупность доказательств подтверждает наличие у потерпевшего во время конфликта ножа, которым он сначала угрожал осужденному, а потом напал; потерпевший вел себя агрессивно и провоцировал осужденного на конфликт, не предпринимал действий, направленных на то, чтобы покинуть место конфликта или позвать на помощь; осужденный произвел предупредительный выстрел; судом не установлена причинно-следственная связь между образованием повреждений на лице потерпевшего и действиями осужденного, так как свидетели показывали об отсутствии повреждений на лице потерпевшего, а экспертиза в целях установления повреждений на лице потерпевшего, их характера, механизма, локализации не проводилась; согласно показаниям свидетеля Малькова (полицейского), аэрозольное устройство не похоже на пистолет; потерпевший видел предмет в руках осужденного, но при этом продолжал двигаться по направлению к нему, словесно провоцируя его на конфликт; осужденный был вынужден обороняться против действий потерпевшего; потерпевший не подтвердил свой осмотр/досмотр полицейскими; потерпевший находился в гражданской одежде без отличительных знаков и у осужденного отсутствовала возможность идентифицировать его как охранника; в руках потерпевшего находился опасный предмет, с которым он напал на осужденного, что подтверждается показаниями свидетеля; осужденный, увидев в руке потерпевшего предмет, крикнул «помогите»; агрессия со стороны осужденного отсутствовала и он не наносил удары потерпевшему, а пытался разговаривать с ним и успокоить; фонарик появился в деле спустя сутки после происшествия и следствием не предоставлено никаких доказательств, подтверждающих то, что в руке у потерпевшего был именно фонарик, а не какой-то другой предмет, а также то, что фонарик, который был выдан спустя сутки, идентичен предмету, который находился в руках у потерпевшего; следствие необоснованно отказало в проведении экспертизы предмета в руках потерпевшего, а суд первой инстанции необоснованно отклонил заключение специалиста, подтверждающего, что предмет, выпавший из рук потерпевшего, не идентичен фонарику, но при этом идентичен ножу. Просит приговор и апелляционное постановление отменить, возвратить уголовное дело прокурору либо направить уголовное дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение в ином составе судей.

Изучив доводы кассационной жалобы, материалы уголовного дела, выслушав аргументы сторон в судебном заседании, суд приходит к следующему.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Вопреки доводам кассационной жалобы вывод суда первой инстанции о виновности Белявского К.В. в совершении преступления, за которое он осужден, соответствует фактическим обстоятельствам дела, установленным в судебном заседании, и основан на исследованных судом доказательствах, приведенных в приговоре, проверенных и получивших надлежащую оценку в соответствии с требованиями ст. 87, 88 УПК РФ.

Так, из показаний потерпевшего ФИО5, осуществлявшего охрану территории аварийного здания по адресу: <адрес>, следует, что 24 мая 2022г. примерно в 13 часов 45 минут Белявский К.В. на просьбу переставить автомобиль, мешающий проезду, достал из кобуры предмет, похожий на пистолет, подошел к ФИО5, ударил его этим предметом по губе произнес фразу: «Теперь со мной поговоришь? Я тебя уничтожу!» и, целясь в ФИО5, произвел несколько выстрелов. Эти действия Белявского К.В. и угрозу в свой адрес ФИО5 воспринял реально, опасаясь за свою жизнь и здоровье. Для защиты ФИО5 достал фонарик и, имитируя им наличие ножа, стал наносить удары по рукам Белявского К.В. После того, как они упали на землю, Белявский К.В. стал душить ФИО5 затем их разнял приехавший вместе с Белявским К.В. ФИО15

О произошедшем ФИО5 сообщил прибывшему на место происшествия сотруднику полиции ФИО9, из показаний которого следует, что на губе потерпевшего он видел ссадину и кровь, ФИО5 сразу рассказал, что незнакомый ему водитель автомобиля «Мерседес» на его просьбу переставить транспортное средство пистолетом ткнул в лицо ФИО5, а также произвел в него несколько выстрелов. ФИО5 указал на выходившего из подъезда Белявского К.В. как на того, кто совершил эти действия. При досмотре ФИО5 ножа и иных колюще-режущих предметов обнаружено не было. У Белявского К.В. имелся предмет, похожий на пистолет, который, со слов самого Белявского К.В., являлся аэрозольным устройством «Добрыня» и из этого предмета он действительно производил выстрелы в ФИО5

Показания потерпевшего и свидетеля ФИО10 сопоставлены судом первой инстанции с показаниями свидетеля ФИО15 – знакомого Белявского К.В., находившегося вместе с последним на месте произошедшего конфликта и наблюдавшего за его развитием, с письменными источниками доказательств, в числе которых протокол осмотра места происшествия, заявление ФИО5 о преступлении, заключение эксперта о том, что изъятый у Белявского К.В. предмет, похожий на пистолет, является устройством самообороны «Добрыня», относится к гражданскому газовому оружию самообороны и находится в рабочем состоянии, протокол осмотра предметов – ручного фонарика, изъятого у ФИО5, протоколы очных ставок, проведенных между ФИО5, Белявским К.В., ФИО15, а также между свидетелем ФИО9 и обвиняемым Белявским К.В. Просмотрел суд и видеозаписи с камер видеонаблюдения, на которых зафиксированы происходившие события и противоправные действия Белявского К.В.

    Оценив доказательства с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а их совокупность – с точки зрения достаточности, суд пришёл к обоснованному выводу о виновности Белявского К.В. в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 119 УК РФ.

Описательно-мотивировочная часть приговора в полной мере отвечает требованиям п. 1, 2 ст. 307 УПК РФ, в ней содержится описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа совершения Белявским К.В. преступления, формы его вины, приведены доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого.

Вопреки доводам кассационной жалобы, суд изложил в приговоре мотивы, по которым признал достоверными одни доказательства и отверг другие, в том числе и показания Белявского К.В., отрицавшего наличие в его действиях состава преступления, утверждавшего о применении ФИО5 ножа, о нападении с его стороны, а также показания свидетеля ФИО15, утверждавшего о том, что потерпевший после конфликта просил вернуть ему нож.

Повода для того, чтобы подвергать сомнению достоверность показаний потерпевшего, притом что они согласуются с показаниями свидетеля ФИО9 и объективно подтверждаются видеозаписью обстоятельств произошедшего, у суда не имелось. Убедительных аргументов, позволяющих судить о наличии у ФИО5 мотивов для оговора осужденного, стороной защиты не приведено. Оснований, по которым ФИО5 мог бы оговорить Белявского К.В., судом первой инстанции справедливо не установлено.

Вопреки утверждению Белявского К.В. и адвоката Гурьяновой Е.И., сомнений в том, какие показания потерпевшего ФИО5 и свидетеля ФИО9 – данные ими в судебном заседании либо на предварительном следствии – положены в основу приговора, не возникает. Наиболее полными и точными суд признал показания ФИО5 и ФИО9, данные ими в ходе предварительного расследования, которые после их оглашения в судебном заседании потерпевший и свидетель подтвердили. Именно эти показания и приведены в описательно-мотивировочной части приговора.

Кроме того, государственным обвинителем заявлялось ходатайство об оглашении показаний потерпевшего ФИО5 и свидетеля ФИО9, данных ими на предварительном следствии в полном объеме, а не в части, как неубедительно утверждает адвокат Гурьянова Е.И., и эти ходатайства судом были удовлетворены (т.4 л.д. 95, 103).

Как следует из разъяснений, содержащихся в п. 19 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.03.2004 № 1 (ред. от 01.06.2017) "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", если в ходе судебного разбирательства обнаружатся существенные противоречия в показаниях потерпевшего или свидетеля по сравнению с ранее данными ими показаниями при производстве предварительного расследования или в судебном заседании, суд вправе огласить такие показания лишь по ходатайству стороны (часть 3 статьи 281 УПК РФ). В этом случае согласия другой стороны не требуется.

Таким образом, возражения стороны защиты против оглашения показаний потерпевшего ФИО5 и свидетеля ФИО9 в полном объеме не исключали удовлетворения соответствующих ходатайств государственного обвинителя.

Суждения адвоката Гурьяновой Е.И. о том, что фразы, высказанные Белявским К.В. в адрес ФИО5, не позволяют оценивать их как реальную угрозу убийством, обоснуемые защитником этимологией этих выражений, раскрытием их значения в словарях русского языка специалистами в области филологии, суд кассационной инстанции находит неубедительными. Восприятие смысла и значения отдельных слов и фраз как угроз убийством лицом, которому они адресованы, зависит не только и не столько от их этимологии, сколько от обстановки их произнесения, обстоятельств, предшествующих этому, поведения высказавшего их субъекта, наличия или отсутствия у него предметов, характеристики которых позволяют потерпевшему опасаться использования их для лишения его жизни. Очевидно, что ФИО5 не обладал глубокими познаниями в области филологии, позволяющими ему воспринимать смысл высказанных Белявским К.В. фраз с научной точки зрения, которую подробно изложила в кассационной жалобе адвокат Гурьянова Е.И.

Более того, по смыслу ст. 119 УК РФ угроза убийством может выражаться не только в высказываниях, но и в совершении каких-либо конкретных демонстративных действий виновным, свидетельствующих о его намерении применить физическое насилие к потерпевшему.

Для суда кассационной инстанции очевидно, что, принимая во внимание характер действий Белявского К.В., у ФИО5, не имевшего возможности в стрессовой ситуации безошибочно отличить огнестрельное оружие от предметов, схожих с ним, с учетом внешнего вида использованного Белявским К.В. аэрозольного устройства, имитирующего пистолет (т.1 л.д. 107, 237), выстрелов в сторону ФИО5, подкрепленных высказанными в его адрес фразами, имелись основания расценивать их именно как угрозу убийством и опасаться её реального осуществления.

Несостоятельными являются и аргументы адвоката Гурьяновой Е.И. о том, что по делу имелись основания для проведения психолого-психиатрической и лингвистической экспертиз для оценки реальности высказанной угрозы и ее восприятия потерпевшим.

Названные адвокатом судебные экспертизы статьей 196 УПК РФ к числу обязательных не отнесены. Разрешение же вопроса о доказанности всех элементов состава преступления, предусмотренного ч.1 ст. 119 УК РФ, установление фактических обстоятельств произошедшего, действий каждого из участников конфликта относилось к исключительной компетенции суда и каких-либо специальных познаний, обуславливающих необходимость назначения по делу экспертных исследований, с учетом представленных сторонами доказательств по настоящему уголовному делу не требовалось.

Ссылка автора кассационной жалобы на показания свидетелей об отсутствии на лице потерпевшего телесных повреждений, суждения о том, что судом не установлена причинно-следственная связь между образованием повреждений у потерпевшего и действиями осужденного, о непроведении экспертизы в целях установления характера, механизма образования и локализации телесных повреждений, не опровергают законность осуждения Белявского К.В., поскольку установление этих обстоятельств для квалификации действий виновного по ч.1 ст. 119 УК РФ значения не имеет.

Вопреки доводам адвоката Гурьяновой Е.И., показания свидетелей ФИО11, ФИО7, ФИО8 получили надлежащую оценку в приговоре, а их полное содержание приведено в протоколе судебного заседания, что позволяет убедиться в обоснованности выводов суда в этой части.

Правильно оценено и представленное стороной защиты заключение специалиста ФИО12 от ДД.ММ.ГГГГг., составленное по результатам исследования видеозаписей с камер видеонаблюдения, на которых зафиксированы обстоятельства произошедшего.

Специалист как лицо, обладающее специальными знаниями, привлекается к участию в процессуальных действиях для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Никаких иных полномочий специалиста, в том числе по оценке доказательств, одним из которых по данному уголовному делу являются видеозаписи с камер видеонаблюдения, УПК РФ не предусматривает.

Суд кассационной инстанции убедился в соблюдении требований уголовно-процессуального закона, регламентирующих процедуру возбуждения уголовного дела. Утверждение защитника о фальсификации заявления потерпевшего ФИО5 о совершении в отношении него преступления является несостоятельным. О противоправных действиях Белявского К.В. потерпевший рассказал в ходе допроса как на предварительном следствии, так и в суде, дав подробные, детальные показания обо всех обстоятельствах произошедшего. Заявление о преступлении не является тем документом, в котором полно, всесторонне и исчерпывающе изложены все обстоятельства произошедшего, а потому и описание в нем какого-либо деяния не предопределяет выводов о фактических обстоятельствах преступления и квалификации содеянного по результатам предварительного расследования. Заявление ФИО5, как одно из доказательств, не имело для суда заранее установленной силы, а оценивалось в совокупности с другими доказательствами, что свидетельствует о соблюдении судом требований ст. 87, 88 УПК РФ.

Кроме того, в силу ст. 20 УПК РФ уголовные дела, предусмотренные ч.1 ст. 119 УК РФ, в отличии от уголовных дел частного и частно-публичного обвинения, могут быть возбуждены и без заявления потерпевшего, а потому даже при отсутствии такого заявления от ФИО5 уголовное преследование Белявского К.В. не исключается. В этой связи суждения о нарушении порядка регистрации заявления, исправлении в нем отметок о регистрации в КУСП и другие аргументы защитника с критической оценкой этого доказательства, а также довод адвоката о том, что факт угрозы убийством в предмет проводившейся процессуальной проверки не входил, не опровергают законность осуждения Белявского К.В., не ставят под сомнение допустимость положенных в основу приговора доказательств.

Объяснение ФИО5 от ДД.ММ.ГГГГг. (т.1 л.д. 21-22) в судебном заседании не исследовалось, в приговоре не приведено, а потому ссылка на него адвоката ФИО13 на законе не основана.

Суд кассационной инстанции приходит к выводу о том, что нарушений уголовно-процессуального закона, регламентирующих процедуру судебного разбирательства, прав участников уголовного судопроизводства нижестоящими судебными инстанциями не допущено.

Вопреки доводам кассационной жалобы, суд первой инстанции, сохраняя объективность и беспристрастность, обеспечил полное равноправие сторон, принял все меры по реализации принципа состязательности, создал необходимые условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Все ходатайства стороны защиты разрешены судом в предусмотренном уголовно-процессуальным законом порядке, в соответствии с требованиями ст. 271 УПК РФ и по ним приняты мотивированные решения.

Каких-либо данных, свидетельствующих о незаконном и необоснованном отклонении ходатайств стороны защиты, судом кассационной инстанции не установлено, а несогласие стороны защиты с результатами их рассмотрения не может свидетельствовать о необъективности нижестоящих судебных инстанций, нарушении принципов равноправия и состязательности сторон.

Доводы кассационной жалобы о том, что председательствующий судья при осуществлении стороной защиты допросов свидетелей безосновательно снимал вопросы защиты, переформулировал их, задавал вопросы свидетелям вместо адвокатов, отвечал за свидетелей, нарушая тем самым право на защиту и равноправие сторон судебного процесса, являются несостоятельными.

Как следует из протоколов судебных заседаний и аудиозаписей, сторона защиты не была ограничена в праве представлять доказательства, допрашивать свидетелей, заявлять ходатайства и приводить доводы в защиту Белявского К.В.

Обосновывая тезис о нарушении принципов равноправия и состязательности сторон вышеприведенными аргументами, автор кассационной жалобы не учитывает, что согласно ч.1 ст. 243 УПК РФ именно председательствующий руководит судебным заседанием, принимает все предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон. Реализация этих полномочий предполагает не только право, но и обязанность председательствующего устранять из процесса всё то, что не относится к предмету судебного разбирательства, давать соответствующие разъяснения сторонам, снимать наводящие вопросы, а также не относящиеся к обстоятельствам, подлежащим доказыванию по данному уголовному делу. Такие действия председательствующего не могут расцениваться как ограничивающие права сторон и принципы состязательности судебного процесса. Право подсудимого и защитников довести до сведения суда свою позицию по делу не означает, что доводы, которые не относятся к предмету судебного разбирательства, подлежат безусловному обсуждению и оценке.

Кроме того, согласно ч.5 ст. 292 УПК РФ председательствующий вправе останавливать участвующих в прениях лиц, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу, а также доказательств, признанных недопустимыми. Разъяснение председательствующим стороне защиты положений закона о недопустимости ссылаться на доказательства, не исследованные в судебном заседании, отвечает приведенной норме УПК РФ.

Суд кассационной инстанции констатирует отсутствие оснований считать, что Белявский К.В. и его защитники были ограничены в выступлении в прениях сторон. Напротив, подсудимый и адвокаты подробно изложили свою позицию, отношение к предъявленному обвинению, привели подробные, содержательные доводы, по которым считали необходимым Белявского К.В. оправдать.

С доводами о неполноте протоколов и аудиозаписей судебных заседаний, об искажении в них хода судебного разбирательства суд кассационной инстанции согласиться не может. Протоколы и аудиозаписи судебных заседаний в предусмотренной законом процедуре проверены председательствующим с учетом поданных на них замечаний, по которым приняты мотивированные решения. Оснований для признания незаконными постановлений председательствующего судьи об отклонении замечаний на протоколы судебных заседаний не имеется (т.4 л.д. 207, 223). Тем более, лишены сколь-нибудь убедительных, основанных на фактах, а не на голословных утверждениях, доводы адвоката Гурьяновой Е.И. якобы о недостоверности аудиозаписей судебных заседаний и их монтаже.

Не соглашаясь с аргументами стороны защиты, приведенными в кассационной жалобе и в судебном заседании суда кассационной инстанции, в которых подробно анализируются показания потерпевшего, свидетелей, письменные доказательства и утверждается о недоказанности виновности Белявского К.В. в совершении преступления, за которое он осужден, о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, суд отмечает следующее.

Предмет судебного разбирательства в кассационном порядке ограничен лишь законностью оспариваемых судебных решений (статья 401.1 УПК Российской Федерации), что исключает возможность превращения кассационной процедуры в ординарную судебную инстанцию, когда стороны обжалуя состоявшиеся судебные решения, вступившие в законную силу, фактически требуют повторного пересмотра дела с проведением судебного следствия и вынесения нового итогового судебного решения, на чём по сути настаивают осужденный Белявский К.В. и адвокат Гурьянова Е.И.

При проверке законности судебных решений в порядке главы 47.1 УПК РФ суд кассационной инстанции не переоценивает установленные судом первой инстанции фактические обстоятельства и исследованные доказательства, а проверяет в процессе кассационного производства правильность толкования и применения нижестоящими судебными инстанциями норм материального и процессуального права.

Согласно ч. 1 ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

В соответствии с принципом свободы оценки доказательств, закрепленным в ст. 17 УПК РФ, судья оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Суд кассационной инстанции полагает, что вышеприведённые требования уголовно-процессуального закона судом первой инстанции при постановлении приговора в отношении Белявского К.В. выполнены в полной мере.

Именно тщательный анализ и основанная на законе оценка всех исследованных в судебном заседании доказательств в их совокупности, позволили суду установить фактические обстоятельства преступления, правильно применить уголовный закон и квалифицировать содеянное Белявским К.В.

При назначении Белявскому К.В. наказания учтены характер и степень общественной опасности совершенного преступления, данные о личности осужденного, влияние наказания на его исправление и условия жизни его семьи.

Обстоятельств, отягчающих наказание, по делу не установлено.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание, суд учел наличие у Белявского К.В. малолетних детей и других иждивенцев, состояние их здоровья, а также состояние здоровья самого осужденного, его положительные характеристики, осуществление пожертвований в благотворительные фонды и наличие у Белявского К.В. благодарственных писем.

Назначенное Белявскому К.В. наказание в виде обязательных работ в пределах, предусмотренных санкцией ч.1 ст. 119 УК РФ, соответствует требованиям ст. 6, 43, 60 УК РФ и является справедливым.

Суд кассационной инстанции убедился, что все без исключения доводы осужденного и защитника, в том числе и те, которые продублированы адвокатом Гурьяновой Е.И. в кассационной жалобе, судом апелляционной инстанции были проверены, а утверждение защитника об обратном опровергается содержанием апелляционного постановления.

Дополнительные доводы Белявского К.В. к апелляционной жалобе адвоката, составленные им в письменном виде, приобщены к материалам дела, после их оглашения в прениях они занесены в протокол судебного заседания и, вопреки тезису адвоката Гурьяновой Е.И., получили надлежащую оценку суда апелляционной инстанции.

В апелляционном постановлении приведены достаточные, с точки зрения разумности, фактические и правовые мотивы отказа в удовлетворении заявленных стороной защиты требований.

При таких обстоятельствах оснований для отмены приговора и апелляционного постановления либо их изменения по доводам осужденного и адвоката не имеется.

Вместе с тем, во вводной части апелляционного постановления суд допустил ошибку, указав датой вынесения судебного решения «25 января 2024 года», в то время как из материалов уголовного дела следует, что рассмотрение апелляционной жалобы по существу состоялось 26 января 2024г., в этот же день суд удалился в совещательную комнату, а по возвращении оттуда огласил вводную и резолютивную части апелляционного постановления (т.5 л.д. 38-55).

Поскольку допущенная ошибка имеет явно технический характер, она не повиляла на существо, законность и обоснованность апелляционного постановления. Не ставит эта техническая описка под сомнение и факт рассмотрения уголовного дела в апелляционном порядке и вынесения итогового судебного решения именно 26 января 2024 г. В этой связи устранение технической ошибки судом кассационной инстанции не ухудшает положения осужденного, не нарушает его права на защиту.

С учетом изложенного суд кассационной инстанции полагает необходимым устранить техническую ошибку, уточнив во вводной части апелляционного постановления дату его вынесения, указав вместо даты «25 января 2024 года» дату «26 января 2024 года».

На основании изложенного, руководствуясь ст. 401.13, 401.14 УПК РФ, суд

постановил:

апелляционное постановление Савеловского районного суда г. Москвы от 26 января 2024г. в отношении Белявского Кирилла Владимировича изменить: уточнить во вводной части апелляционного постановления дату его вынесения, указав вместо даты «25 января 2024 года» дату «26 января 2024 года».

В остальной части это же апелляционное постановление, а также приговор мирового судьи судебного участка № 352 района Аэропорт г. Москвы - и.о. мирового судьи судебного участка № 351 района Аэропорт г. Москвы от 27 сентября 2023г. в отношении Белявского Кирилла Владимировича оставить без изменения, кассационную жалобу защитника – без удовлетворения.

Судья Д.А. Акатов