Решение по делу № 22-4912/2024 от 08.11.2024

Судья Куликова Т.Е. дело № 22-4912/2024

Апелляционное определение

г.Волгоград 3 декабря 2024 года

Волгоградский областной суд в составе:

председательствующего Коноваловой Ж.А.,

судей Калининой Т.И., Боховко В.А.,

при ведении протокола помощником судьи Шевченко Е.А.,

с участием прокурора Щербинина С.В.,

потерпевшей ФИО,

осужденного ФИО,

его защитника адвоката Быстрова В.В.

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционные жалобы адвоката Быстрова В.В., защитника Карижской С.В. на приговор Камышинского городского суда Волгоградской области от ДД.ММ.ГГГГ, в соответствии с которым

ФИО, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в пгт. Красный <адрес>, гражданин РФ, несудимый,

осужден по ч.4 ст.111 УК РФ к 8 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Заслушав доклад судьи Калининой Т.И., осужденного ФИО и адвоката Быстрова В.В., поддержавших жалобы, прокурора Щербинина С.В. и потерпевшую ФИО, возражавших против их удовлетворения и просивших приговор оставить без изменения, судебная коллегия

установила:

ФИО в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека и повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В апелляционных жалобах защитник осужденного адвокат Быстров В.В. ссылается на незаконность приговора, просит его отменить, передать уголовное дело на новое судебное рассмотрение.

Полагает, что при формировании коллегии присяжных заседателей были допущены нарушения, ставящие под сомнение их беспристрастность. Так, суд не рассмотрел ходатайство стороны защиты об участии в формировании списков кандидатов, а фактически отказал в нем, проведя случайную выборку. Считает, что принцип случайной выборки при отборе присяжных был нарушен, поскольку списки кандидатов были предоставлены сторонам в алфавитном порядке. Суд допустил к участию в отборе в случайном порядке кандидатов, которые прошли первоначальный отбор, несмотря на то, что они не были выбраны в случайном порядке. Сообщает, что суд не разъяснил сторонам права, предусмотренные главой 42 УПК РФ, гособвинители задавали кандидатам вопросы об их семейном положении, причинах расторжения брака, которые председательствующий не пресекал, подсудимый был лишен возможности заявлять отводы кандидатам, поскольку в письменных отводах, заявленных его защитниками, он подписи не ставил, свое мнение не высказывал. Указывает, что стороне защиты не была предоставлена возможность ознакомиться с кандидатами, немотивированно отведенными обвинением.

Считает, что приговор вынесен незаконным составом суда, поскольку председательствующим был нарушен порядок разрешения отводов, предусмотренный ч.6 ст.65 УПК РФ, заявленный стороной защиты отвод председательствующему и гособвинителю, был рассмотрен в совещательной комнате одновременно. Сообщает, что от присяжных поступали вопросы подсудимому и свидетелям, формулировка которых, по мнению автора жалобы, свидетельствовала об уже сформированном мнении по уголовному делу, либо вопросы, не относящиеся к обвинению. При этом председательствующий формулировку вопросов не изменял, не выяснял, кто из присяжных утратил объективность, а сторона защиты была лишена возможности заявить отвод такому присяжному.

Ссылается на недопустимость доказательств, исследованных в ходе судебного разбирательства с участием присяжных. К таким доказательствам относит показания допрошенных в суде понятых Ясновой и Боеску, принимавших участие в осмотре места происшествия и сообщивших о том, что рассказывал ФИО об обстоятельствах происшествия. Указывает, что опосредованные показания его подзащитного, данные в отсутствие защитника и не подтвержденные в суде, являются недопустимыми в силу п.1 ч.2 ст.75 УПК РФ. Порочным доказательством считает и допрос судмедэксперта Дзюбы В.В., которому гособвинитель задавал вопросы, не относящиеся к предмету порученной ему экспертизы и не входящие в перечень поставленных перед ним ранее вопросов, на которые эксперт давал предположительные ответы.

Полагает, что в ходе судебного разбирательства были допущены процессуальные нарушения, повлиявшие на вердикт присяжных, поскольку председательствующий и гособвинитель доводили до них информацию, не относящуюся к фактическим обстоятельствам, доказанность которых устанавливается присяжными, например, факт дружеских отношений ФИО со свидетелями Аксеновыми, процессуальные моменты. Утверждает, что гособвинитель Ларионов задавал свидетелям наводящие вопросы, подсказывал потерпевшим нужные ответы, дал оценку показаниям свидетеля ФИО, как «заученным», демонстрировал присяжным фотоснимок следа обуви на рубашке потерпевшего, сопоставляя его с обувью ФИО и доказывая, что след совпадает, при этом председательствующий ему не делал замечаний. В то же время при допросе стороной защиты ФИО председательствующий неоднократно вмешивался, задавая вопросы с обвинительным уклоном. Сообщает, что потерпевшая вдова Кулакова на протяжении прений сторон стояла перед присяжными с фотографией следа на рубашке мужа, пытаясь повлиять на присяжных, а ФИО весь процесс содержался в клетке под конвоем, создавая у присяжных мнение о его опасности для общества. Указывает, что сторона защиты была лишена возможности ознакомления с протоколом судебного заседания по частям по тем основаниям, что по делу ведется единый протокол, однако фактически протокол велся по частям, о чем свидетельствуют подписи разных частей протокола разными секретарями. Обращает внимание на отсутствие подписей секретаря в протоколах от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, а также в тексте напутственного слова председательствующего. Полагает, что суд, лишив возможности защитника Карижскую ознакомиться с протоколом судебного заседания, сделал невозможным ее участие в прениях сторон, понизив уровень представления интересов подсудимого. Вопреки позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в Определении от ДД.ММ.ГГГГ № <...>-О, председательствующий в обращениях к присяжным ограничил право стороны защиты приводить доводы о совершении преступления не ФИО, а другим лицом, предложив присяжным не принимать во внимание такие доводы. Указывает, что председательствующий не позволил стороне защиты ознакомиться с записками присяжных, содержащими вопросы к свидетелям обвинения, что, по мнению автора, нарушает принцип состязательности процесса и лишает защиту права оспорить заданные и отведенные председательствующим вопросы.

Утверждает, что сторона защиты была также лишена права представлять доказательства, поскольку председательствующий запретил огласить явку с повинной ФИО, отказал в назначении дополнительной СМЭ с целью ответа на вопросы, на которые ранее проведенная комиссионная СМЭ ответить не смогла, запретил ФИО при допросе показать, как именно упал потерпевший.

Сообщает, что председательствующий вышел за пределы обвинения, в нарушение ч.1 и 2 ст.338 УПК РФ, сформулировав вопросы присяжным, не зачитывал их, содержание обсуждаемых вопросов не соответствует проекту вопросного листа, приобщенного к делу, формулировка вопросного листа не соответствует обвинению и нарушает право осужденного на защиту.

Полагает, что суд необоснованно отказал стороне защиты в постановке перед присяжными дополнительного вопроса о том, что повреждения, повлекшие смерть потерпевшего, получены им при падении на землю, что, по убеждению защитника, не противоречит данным СМЭ.

Считает, что напутственное слово председательствующего не отвечало принципу объективности и беспристрастности, поскольку он напомнил присяжным лишь об уличающей части доказательств и умолчал о большей части оправдывающих, исказил ряд доказательств. Возражения защитника председательствующий не опроверг, а предоставил слово гособвинителю, который в своей речи исказил позицию защиты, оказав незаконное воздействие на присяжных.

Ссылается на нарушение тайны совещания присяжных заседателей, поскольку они на время совещания не сдавали свои сотовые телефоны, а председательствующий и гособвинители в указанный период активно пользовались своими.

Приводя собственный хронометраж нахождения присяжных заседателей в совещательной комнате, защитник утверждает, что голосование по вопросам состоялось до истечения 3 часов совещания, в связи с чем полагает, что процедура и порядок вынесения вердикта были нарушены, а председательствующий не принял меры для возвращения присяжных в совещательную комнату и продолжения совещания.

Защитник, допущенный наряду с адвокатом, Карижская С.В. в апелляционной жалобе также просит об отмене приговора и направлении дела на новое рассмотрение. Ссылается на нарушение ее прав как защитника и вытекающее из этого нарушение права осужденного на защиту. Указывает, что она не присутствовала в судебных заседаниях, однако пожелала принять участие в прениях сторон и с этой целью обратилась с ходатайством о предоставлении ей протокола и аудиопротокола судебных заседаний, чтобы из них узнать о ходе процесса. Однако ей было в этом отказано со ссылкой на изготовление единого протокола. Полагает, что суд нарушил ч.6 ст.259 УПК РФ, не обеспечил реализацию ею своих прав, лишив возможности выступить в прениях сторон. Указывает, что в дальнейшем суд не извещал ее о ходе и движении судебного разбирательства, а нарушение ее прав отразилось на степени защищенности ФИО, что, по ее мнению, является основанием для отмены приговора.

В письменных возражениях государственный обвинитель Ларионов Н.А. просит приговор суда оставить без изменения, поскольку каких-либо нарушений при его вынесении судом не допущено, он является законным, а назначенное ФИО наказание – справедливым.

Потерпевшая ФИО в возражениях на жалобы также считает доводы защитников необоснованными и просит оставить без удовлетворения.

Суд апелляционной инстанции, изучив материалы уголовного дела, проверив доводы жалоб и возражений, считает, что приговор в отношении ФИО постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей, основанном на всестороннем и полном исследовании доказательств, и оснований для его отмены не имеется.

Коллегия присяжных заседателей была сформирована с соблюдением требований ст.328 УПК РФ. Вопреки доводам защитника, все процессуальные права, в том числе предусмотренные главой 42 УПК РФ, сторонам разъяснялись, о чем свидетельствует протокол судебного заседания.

В т.7 на л.д.228-245 и т.8 на л.д.35-46 имеются списки из 600 и 500 кандидатов, отобранных путем случайной выборки из списков кандидатов администрации городского округа – <адрес>, Камышинского муниципального района <адрес> на ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ помощником судьи Зарубиной О.А. Статья 326 УПК РФ не предусматривает право сторон участвовать в процедуре случайной выборки и составлении списков кандидатов. Предоставленные сторонам списки кандидатов, уже прошедших процедуру случайной выборки, чьи фамилии для удобства работы с ними размещены в алфавитном порядке с сохранением порядкового номера кандидата, не ставят под сомнение случайный характер выборки и не дают оснований полагать, что явившиеся в суд кандидаты каким-либо образом специально подбирались для рассмотрения настоящего дела.

Так, из явившихся ДД.ММ.ГГГГ кандидатов после заявленных самоотводов и мотивированных отводов остались 8 кандидатов, в связи с чем председательствующий в соответствии с требованиями ч.12 ст.328 УПК РФ объявил о дополнительном вызове в суд кандидатов в присяжные заседатели. При этом само понятие дополнительного вызова не только не исключает дальнейшее участие оставшихся кандидатов, но и подразумевает их участие.

ДД.ММ.ГГГГ из вышеуказанных 8 кандидатов в суд явились 5, которые проходили отбор на общих основаниях с кандидатами, пришедшими впервые, на вопрос защитника пояснили, что вызов в суд получили по почте. Каких-либо преимуществ перед остальными кандидатами они не имели, вновь отвечали на вопросы сторон, а последние имели возможность заявить им мотивированные и немотивированные отводы, однако этим правом сторона защиты не воспользовалась. Таким образом, доводы защитника о нарушении порядка случайной выборки кандидатов основаны на неверном толковании закона.

Как следует из протокола судебного заседания, стороны в полной мере реализовали предусмотренные законом права на участие в отборе кандидатов в присяжные заседатели. Сторона защиты, как и сторона обвинения, не была ограничена в возможности задавать кандидатам те вопросы, которые, по их мнению, способствовали формированию беспристрастной коллегии. Защитниками осужденного были заявлены мотивированные и немотивированные отводы. Право заявить такие отводы подсудимому разъяснялось, на вопрос председательствующего, согласованы ли заявленные защитниками мотивированные отводы с подсудимым, ФИО ответил, что согласованы (т.9 л.д.133). Немотивированные отводы сторона защиты также согласовывала с подзащитным (т.9 л.д.156). При этом, вопреки утверждениям автора жалобы, фамилии кандидатов, немотивированно отведенных сторонами, председательствующим доводились до сведения участников отбора.

После окончания отбора кандидатов и формирования коллегии присяжных заседателей каких-либо заявлений о допущенных при отборе нарушениях, тенденциозности состава коллегии от сторон не поступило.

Действия председательствующего по ведению судебного следствия осуществлялись в рамках процессуальных полномочий, предоставленных ему ст.335 УПК РФ, сведений о проявленной им необъективности протокол судебного заседания не содержит. В судебном заседании было обеспечено равенство прав сторон, которым суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела, были исследованы доказательства, как стороны обвинения, так и стороны защиты.

Ходатайства сторон рассмотрены председательствующим в установленном порядке. Обоснованный и мотивированный отказ в удовлетворении тех или иных ходатайств участников процесса не может рассматриваться как лишение или ограничение их процессуальных прав. Согласно материалам дела стороной защиты было подано единое ходатайство об отводах председательствующему судьи и гособвинителю Ларионова Н.А., которые были рассмотрены председательствующим в совещательной комнате одновременно. Данное обстоятельство, хотя и нарушает очередность разрешения заявленных отводов, предусмотренную п.6 ст.65 УПК РФ, однако не может служить формальным основанием для отмены приговора, поскольку само по себе не повлияло на его законность, обоснованность и справедливость. Ходатайство защиты о назначении дополнительной судебно-медицинской экспертизы было обоснованно отклонено, поскольку предложенные адвокатом вопросы выходили за пределы предъявленного ФИО обвинения.

В соответствии с требованиями гл.10 УПК РФ и в порядке, определяемом ч.2 ст.334 УПК РФ, судом были исследованы вопросы допустимости и относимости доказательств. Данных об исследовании судом перед коллегией присяжных заседателей недопустимых доказательств не имеется.

С доводами защитника о недопустимости в силу положений п.1 ч.2 ст.75 УПК РФ показаний свидетелей Ясновой и Боеску, принимавших участие в качестве понятых при осмотре места происшествия, судебная коллегия согласиться не может. Свидетели рассказали об увиденном на месте происшествия, а также о пояснениях присутствовавшего там ФИО, который процессуальным статусом подозреваемого, обвиняемого на тот момент не обладал, по подозрению в преступлении задержан не был. Криминальный характер смерти потерпевшего был неочевиден, уголовное дело не возбуждено, пояснения об обстоятельствах происшествия ФИО давал по собственной инициативе, положения ст.51 Конституции РФ ему разъяснялись.

При таких обстоятельствах позиция Конституционного Суда РФ, выраженная в ряде его решений, о недопустимости восстановления содержания показаний подозреваемого или обвиняемого, данных в ходе досудебного производства в отсутствие защитника и не подтвержденных им в суде, путем допроса в суде дознавателя и следователя, не подлежит расширительному толкованию.

Из протокола судебного заседания усматривается, что допрос эксперта Дзюбы В.В. проводился с соблюдением требований ст.282 УПК РФ и в пределах предмета данного им медицинского заключения № <...> от ДД.ММ.ГГГГ, поскольку вопрос о времени, в течение которого потерпевший после полученных повреждений мог жить и совершать самостоятельные действия, следователем задавался, а экспертом на него был дан ответ. При этом уголовно-процессуальный закон не ограничивает право сторон задать эксперту вопросы, направленные как на разъяснение, так и на дополнение данного им заключения.

Вопреки доводам защитника, каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона при допросе свидетелей допущено не было. До начала допроса председательствующий в соответствии с ч.2 ст.278 УПК РФ выяснял у свидетелей их отношение к подсудимому и потерпевшему, при этом свидетели Аксеновы неоднократно указывали на то, что с ФИО и его супругой они состоят в дружеских отношениях. Таким образом, последующее упоминание в речи государственного обвинителя о характере этих отношений, как обстоятельства, вызывающего недоверие к показаниям свидетелей, не является нарушением требований ч.8 ст.355 УПК РФ. То же касается и оценки гособвинителем показаний свидетеля ФИО, как «заученных», обвинение стороны защиты в «манипуляции фактами», поскольку закрепленный в ст.15 УПК РФ принцип состязательности сторон подразумевает право сторон давать собственную оценку доказательствам, опровергать и критиковать версию событий и доказательства другой стороны.

Утверждения защитника о том, что гособвинитель выносил на обсуждение в присутствии присяжных заседателей процессуальные вопросы, задавал свидетелям наводящие вопросы, оказывал влияние на потерпевшую при ее допросе, протоколом судебного заседания не подтверждаются. Демонстрация сторонами обвинения и защиты в прениях сторон макетов, фотоснимков, вещественных доказательств, исследованных с участием присяжных заседателей, не нарушает требований ст.336 УПК РФ, если прения проводятся в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Нельзя отнести к незаконному воздействию на присяжных и эмоциональное выступление с обращением к присяжным, демонстрацию фотоснимка со следом обуви потерпевшей ФИО в прениях сторон.

Доводы автора жалобы о том, что председательствующим было ограничено право стороны защиты доказывать непричастность ФИО к преступлению и заявлять о его совершении иными лицами, противоречат протоколу судебного заседания, из которого следует, что подсудимый и его защитники доводили до сведения присяжных различные версии получения телесных повреждений потерпевшим от действий иных лиц и при иных обстоятельствах, и такая возможность коллегией присяжных учитывалась при вынесении вердикта.

Содержание ФИО под стражей во время судебного разбирательства было обусловлено избранной ему мерой пресечения и не может рассматриваться как незаконное воздействие на присяжных заседателей, вызвавшее их предубеждение и обусловившее вынесение ими обвинительного вердикта.

Явка с повинной ФИО, на недопустимости которой настаивала сторона защиты при предыдущем судебном разбирательстве, обвинением в качестве доказательства не заявлялась. Каким образом председательствующий ограничил право защиты представлять доказательства невиновности подсудимого, не позволив огласить явку с повинной в присутствии присяжных заседателей, и как это повлияло или могло повлиять на их вердикт, автор жалобы не указывает.

Вопросы присяжных заседателей к допрашиваемым лицам передавались председательствующему и формулировались им в соответствии со своими полномочиями, предусмотренными ч.4 ст.335 УПК РФ, которая не предусматривает ни право сторон на ознакомление с текстом поступивших вопросов и сведениями о присяжных, их задавших, ни право оспаривать решения председательствующего. Также уголовно-процессуальный закон не содержит требований о приобщении к материалам дела письменных вопросов, переданных присяжными заседателями.

Как следует из протокола судебного заседания, поступивший от присяжных заседателей вопрос подсудимому о причине появления следа обуви на рубашке потерпевшего в области груди председательствующим был переформулирован с учетом возражений защитника и результатов трасологической экспертизы. Убежденность защитника в том, что кто-то из присяжных уже сформировал для себя мнение по вопросам, подлежащим разрешению в совещательной комнате, основана на догадках, кроме того, наличие у кого-то из присяжных такого мнения, сформированного по итогам судебного следствия, не свидетельствует о нарушении присяги и не является признаком тенденциозности коллегии.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами защиты о нарушениях, допущенных председательствующим при составлении вопросного листа. Вопросы, поставленные перед присяжными заседателями, были сформированы с соблюдением ст.338, 339 УПК РФ в рамках предъявленного обвинения с учетом результатов судебного следствия и прений сторон, в том числе согласованной позиции защиты о непричастности ФИО к преступлению. Сторонам было предоставлено достаточно времени для изучения вопросного листа и внесения замечаний и предложений по формулировке вопросов. Это право сторона защиты реализовала, а председательствующий с учетом поступивших замечаний и предложений окончательно сформулировал вопросный лист, огласив его после выхода из совещательной комнаты. Исходя из позиции защиты и пределов обвинения, председательствующий обоснованно отклонил предложенные защитником дополнительные вопросы 5 и 6 об иных обстоятельствах смерти потерпевшего, при этом такое решение не может рассматриваться как нарушающее право подсудимого на защиту.

Отсутствие в вопросном листе указания на нанесение ФИО удара в голову ФИО рукой, времени наступления его смерти, а также упоминания о падении потерпевшего на землю и получении им повреждения в области локтевого сустава не может расцениваться как несоответствие формулировки вопросов обвинению и не исключает возможность вынесения вердикта.

Неуказание в вопросе № <...> всего комплекса телесных повреждений, образующих закрытую тупую травму грудной клетки с ушибом сердца, от которой умер потерпевший Кулаков, также не свидетельствует об изменении пределов обвинения. Данный вопрос конструктивно вытекает из предыдущего с отсылкой на описанное в нем деяние и предполагает возможность ответа на него лишь в случае утвердительного ответа на вопрос № <...>.

Все вопросы, как это и предусмотрено положениями ч.8 ст.339 УПК РФ, поставлены в понятных для присяжных заседателей формулировках, не содержащих двусмысленности и не требующих юридической оценки.

Напутственное слово соответствует требованиям, указанным в ст.340 УПК РФ, которая не обязывает председательствующего приводить в нем все исследованные доказательства (уличающие и оправдывающие), он лишь напоминает присяжным о них, а также разъясняет присяжным правила их оценки. Мнение защитника о том, что председательствующий дал собственную оценку показаниям свидетелей, чем оказал незаконное воздействие на присяжных, не соответствует тексту напутственного слова, какой-либо тенденциозности оно не имеет. Тем не менее, выступивший с возражениями защитник подсудимого, вновь подробно изложил перед присяжными все оправдывающие подзащитного доказательства и привел свою оценку этих доказательств, что на данной стадии является недопустимым, и обоснованно было расценено стороной обвинения, как злоупотребление правом и вызвало возражения гособвинителя.

Неверное изложение председательствующим в напутственном слове показаний свидетеля ФИО, который при допросе не мог вспомнить, видел ли он на груди потерпевшего отпечаток ботинка, не могло ввести в заблуждение коллегию присяжных и привести к вынесению ими необоснованного вердикта. Свидетель был допрошен в присутствии присяжных заседателей, они лично слышали его показания и при принятии решения оценивали не только их, но и совокупность других доказательств, подтверждающих наличие следа обуви на груди ФИО.

Оснований для вывода о незаконности вердикта присяжных заседателей, несоблюдении процедуры его вынесения у суда апелляционной инстанции не имеется. Доводы жалобы о нарушении присяжными тайны совещания (пользования сотовыми телефонами) конкретными фактами не подтверждены и основаны на домыслах и предположениях автора. Согласно протоколу судебного заседания коллегия присяжных удалилась в совещательную комнату ДД.ММ.ГГГГ в 18 часов 30 минут и возвратилась в зал судебного заседания в 21 час 37 минут того же дня, имея достаточное время для обсуждения 4 вопросов и ответа на них. Объективных оснований считать, что присяжные заседатели приступили к голосованию по этим вопросам до истечения 3 часов, у судебной коллегии не имеется.

Протокол судебного заседания составлен с соблюдением требований ст.259 УПК РФ и подписан в сроки, предусмотренные ч.6 указанной нормы, которая в качестве отступления от общего правила ведения по уголовному делу единого протокола допускает его изготовление по частям. При этом отказ председательствующего в просьбе стороны защиты вести протокол по частям не может рассматриваться как нарушающий или ограничивающий право этой стороны на ознакомление с протоколом и подачу на него замечаний. Это право стороной защиты было реализовано.

С доводами защитника о том, что фактически протокол изготавливался по частям, так как его части подписаны председательствующим и секретарем либо помощником, который вел протокол, нельзя согласиться, поскольку датой изготовления протокола следует считать дату его подписания, а такая дата в протоколе одна – ДД.ММ.ГГГГ. Утверждения о том, что протокол судебного заседания за 8 июля и ДД.ММ.ГГГГ не имеет подписи секретаря, не соответствуют действительности.

Не свидетельствуют о незаконности приговора и иные доводы осужденного и адвоката ФИО, заявленные в суде апелляционной инстанции.

Что касается утверждений защитника Карижской С.В. о лишении ее возможности ознакомиться с протоколом судебного заседания и подготовиться к прениям сторон, что повлекло нарушение права подсудимого на защиту, то с ними судебная коллегия также согласиться не может. При этом отмечает, что защитник Карижская С.В., каждый раз надлежаще извещалась о времени и месте судебного заседания по двум адресам, однако не приняла участие ни в одном из них. На ее ходатайство о предоставлении протокола и аудиозаписи судебного заседания ей в тот же день было разъяснено председательствующим, что копию протокола она может изготовить с помощью своих технических средств по окончании судебного разбирательства, а аудиопротокол – получить в любое удобное для нее время на свой материальный носитель. Однако за получением аудиозаписи защитник Карижская С.В. не явилась, реализовать свое право на участие в судебном разбирательстве не пожелала. Таким образом, лишение ФИО защиты со стороны Карижской С.В. было вызвано не действиями суда, а недобросовестным процессуальным поведением самого защитника.

Действия ФИО квалифицированы в соответствии с установленными вердиктом обстоятельствами. Мотивированные выводы председательствующего относительно юридической оценки действий осужденного по ч.4 ст.111 УК РФ в приговоре приведены и за пределы вердикта не выходят.

При назначении ФИО наказания судом были учтены как характер и степень общественной опасности содеянного, так и данные о личности виновного, смягчающие наказание обстоятельства и отсутствие отягчающих обстоятельств, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного. Вердиктом коллегии присяжных заседателей подсудимый признан заслуживающим снисхождения, в связи с чем наказание ему назначено в пределах, установленных ч.1 ст.65 УК РФ.

Назначенное ФИО наказание, по мнению суда апелляционной инстанции, является справедливым и соразмерным содеянному. Судом не установлено каких-либо исключительных обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, которые позволяли бы назначить осужденному более мягкое наказание, применить положения ст.64, 73 УК РФ, а с учетом фактических обстоятельств дела - изменить категорию преступления на менее тяжкую.

Руководствуясь ст. 389¹³, 389²⁰, 389²⁸, 389³³ УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Камышинского городского суда Волгоградской области от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО оставить без изменения, апелляционные жалобы его защитников – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Четвертый кассационный суд общей юрисдикции в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в течение шести месяцев со дня его вынесения через суд первой инстанции, а осужденным, содержащимся под стражей, – в тот же срок со дня вручения ему копии апелляционного определения. Осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи