Решение по делу № 33-1019/2022 (33-20149/2021;) от 15.12.2021

33-1019/2022 (33-20149/2021) (2-787/2021) УИД 66RS0010-01-2021-001181-82

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Екатеринбург 18 января 2022 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе

председательствующего	Ольковой А.А.
судей	Некрасовой А.С.
	Мехонцевой Е.М.

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Делягиной С.В. рассмотрела в открытом судебном заседании в порядке апелляционного производства гражданское дело по иску Почитаева Романа Валерьевича к Наговицыной Марии Андреевне о признании недействительным договора дарения, признании права собственности на жилое помещение, поступившее по апелляционной жалобе истца на решение Тагилстроевского районного суда г. Нижнего Тагила Свердловской области от 19.10.2021.

Заслушав доклад судьи Ольковой А.А., объяснения истца Почитаева Р.В., возражения представителя ответчика Лежниной Ю.Н., судебная коллегия

установила:

Ю.А.А. на праве собственности принадлежала квартира площадью 44,6 кв.м с кадастровым номером <№>:449, расположенная по ул<адрес>.

30.01.2020 между Ю.А.А. (даритель) и ответчиком Наговицыной М.А. (одаряемая), приходящейся ей сестрой, был оформлен договор дарения указанной квартиры. Переход права собственности зарегистрирован в установленном законом порядке 06.02.2020.

Ю.А.А. умерла <дата>.

Истец, являясь наследником умершей по завещанию (племянником), оформленному 22.12.2010, и ссылаясь на то, что в момент совершения сделки его тетя находилась в состоянии, когда она не могла понимать значение своих действий и руководить ими ввиду нахождения в болезненном состоянии, сопровождающемся головными болями, провалами в памяти, нахождением в состоянии сильного эмоционального напряжения, наличием психического расстройства, просил признать договор дарения квартиры недействительным, применить последствия недействительности сделки.

Ответчик Наговицына М.А. иск не признала. Ее представитель Лежнина Ю.Н. указала, что ответчик является родной сестрой умершей. На момент смерти и до этого Ю.А.А. была в здравом уме, всех узнавала, полноценно общалась, самостоятельно выходила из дома, ходила в магазин, могла руководить своими действиями; в период пандемии соблюдала самоизоляцию, дочь ответчика привозила ей в этот период продукты, помогала по хозяйству. При жизни ее сестра выразила свою волю, распорядилась своим имуществом путем передачи квартиры ей в дар. На регистрации перехода права собственности в МФЦ Ю.А.А. присутствовала лично, подписала заявление, никаких сомнений у сотрудников МФЦ относительно состояния дарителя не возникло. Учитывая, что по результатам судебной психолого-психиатрической экспертизы вывод о неспособности умершей понимать значение своих действий сделан не был, полагала, что основания для удовлетворения иска и признания сделки недействительной отсутствуют.

Представитель третьего лица Управления Росреестра по Свердловской области в судебное заседание не явился.

Решением суда от 19.10.2021 в иске отказано.

Не согласившись с таким решением, полагая его незаконным, основанным на неверной оценке представленных доказательств, неправильном применении норм материального права, истец Почитаев Р.В. обратился с апелляционной жалобой. В обоснование указал, что судом не дано какой-либо оценки имеющемуся противоречию между свидетельскими показаниями и заключением комиссии экспертов, в котором в частности отмечена несогласованность между свидетельскими показаниями и данными медицинской документации. Кроме того, оценивая допустимость показаний свидетелей Р.Е.В., С.И.В., С.В.А. и С.В.В.., суд не учел вероятности дачи указанными лицами ошибочных показаний ввиду отсутствия у названных лиц медицинского образования и возможности объективной оценки состояния здоровья Ю.А.А. Ссылаясь на заключение экспертов, суд не принял во внимание имеющееся у Ю.А.А. на момент подписания договора психическое расстройство. Доказательств того, что Ю.А.А. в момент подписания договора не была введена в заблуждение ответчиком и ее дочерью, в материалы дела не представлено. Мотивированных выводов о том, почему суд не принял во внимание его показания, показания его супруги и имеющиеся у него аудиозаписи (в том числе телефонного разговора с дочерью ответчика К.О.А.), решение суда не содержит. Просил решение отменить.

В возражениях на апелляционную жалобу ответчик, просит в ее удовлетворении отказать, ссылаясь на необоснованность изложенных доводов. Указывает, что заключение экспертов не делает однозначного вывода о неспособности Ю.А.А.. в период заключения оспариваемой сделки понимать значение своих действий и руководить ими при подписании договора. Само по себе наличие психического расстройства, как верно отметил суд, недостаточно для признания сделки недействительной по заявленному основанию. Решение суда основано на совокупности представленных в материалы дела доказательств, согласующихся между собой. Оснований для отмены постановленного судебного акта нет.

В заседании суда апелляционной инстанции истец Почитаев Р.В. доводы жалобы поддержал, настаивал на ее удовлетворении.

Представитель ответчика Лежнина Ю.Н. полагала, что основания для удовлетворения жалобы отсуствуют, поддержала доводы ранее представленных возражений.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились.

Заслушав объяснения явившихся лиц, исследовав материалы дела, проверив законность и обоснованность судебного решения в пределах доводов апелляционной жалобы и возражений к ней, судебная коллегия не находит оснований для его отмены.

В соответствии со статьей 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Если сделка признана недействительной на основании настоящей статьи, соответственно применяются правила, предусмотренные абзацами вторым и третьим пункта 1 статьи 171 настоящего Кодекса.

В силу положений статьи 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

В соответствии с частью 1 статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих, специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает по делу экспертизу.

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции исходил из того, что наличие у умершей Ю.А.А.., совершение сделки которой оспаривается в настоящем деле, неуточненного психического расстройства, как и ее пожилой возраст в совокупности с имеющимися заболеваниями сами по себе не свидетельствуют о том, что она на момент подписания договора дарения от 30.01.2020 не понимала значение своих действий и не могла руководить ими. Доказательств того, что Ю.А.А. наблюдалась или состояла на учете у психиатра, нарколога, лечилась в психиатрических больницах в связи с наличием у нее какого-либо психического расстройства, в материалы дела не представлено; ограничена либо лишена дееспособности умершая при жизни не была.

Судебная коллегия с выводами суда в полной мере соглашается, поскольку они в должной степени мотивированы, основаны на всестороннем, полном и объективном исследовании имеющихся в деле доказательств, оценка которым дана по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, соответствуют нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения.

Как следует из материалов дела, в ходе его рассмотрения судом первой инстанции допрошены свидетели Р.Е.В.., С.И.В.., С.В.А.., С.В.В.., пояснившие суду, что Ю.А.А. была самодостаточным человеком, сама себя обслуживала, следила за своим внешним видом и чистотой в квартире; в летний период уезжала с родственниками со стороны сестры Наговициной М.А. в деревню, часто приезжала к ним же на праздники, в том числе на новогодние праздники 2020 г. самостоятельно приехала на общественном транспорте; со всеми свободно общалась, всех узнавала, родственников не путала, каких-либо странностей, проблем с памятью за ней никто не замечал; производила впечатление адекватного человека. Дочь ответчика К.О. часто навещала Ю.А.А.., приходила помочь по хозяйству, в период пандемии и самоизоляции регулярно привозила ей продукты. Относительно спорной квартиры Ю.А.А. всем говорила, что хочет ее оставить сестре Наговициной М.А., что и по итогу сделала.

Объяснения истца о том, что Ю.А.А. вела себя неадекватно, заговаривалась, имела проблемы с памятью, психикой, находилась в состоянии сильного эмоционального напряжения, и, как следствие, не могла понимать значение своих действий, не нашли своего подтверждения в материалах дела.

Доводы о том, что Ю.А.А. неоднократно ходила по подъезду в одной ночной рубашке, указаны истцом со слов соседей и представляют собой утверждения, не подтвержденные какими-либо относимыми и допустимыми доказательствами по делу. Явка очевидцев в судебное заседание истцом для дачи показаний не обеспечена, сведений об отказе в удовлетворении ходатайства об их допросе материалы дела не содержат.

К показаниям допрошенной в качестве свидетеля супруги истца П.А.М.., то есть лица заведомо заинтересованного в исходе дела, суд верно отнесся критически, учитывая, что они полностью повторяют позицию истца и в большей своей части основаны не на ее личных наблюдениях, а на словах иных лиц. Как пояснил свидетель, Ю.А.А. она лично видела в последний раз в декабре 2019 г., когда оставила у нее детей на ночь; Ю.А.А. сама открыла входную дверь, была рада детям, вместе с тем была не в очень хорошем состоянии, П.А.М. заметила у нее проблемы с памятью, так как Ю.А.А. постоянно спрашивала, ходят ли дети в школу. С указанного момента они не виделись, тем не менее ранее часто общались, Ю.А.А. жаловалась на давление, переживала по поводу смерти сына, на фоне нервных переживаний у нее развилась онкология.

В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции была назначена судебная комплексная посмертная психолого-психиатрическая экспертиза, проведение которой было поручено врачам-экспертам ГАУЗ СО «Свердловская областная клиническая психиатрическая больница».

Из заключения комиссии экспертов от 30.07.2021 № 3-0642-21 следует, что сведений об обращении Ю.А.А. при жизни за психиатрической помощью и установлении ей психиатром диагноза психического расстройства в материалах дела не имеется. В непсихиатрической медицинской документации имеются данные о том, что ...

Относительно пояснений сторон и показаний свидетелей экспертами указано, что они носят неоднозначный и противоречивый характер, а также не восполняют недостатка описаний психического состояния в медицинской документации. При этом вопреки утверждениям стороны истца, экспертами проанализированы как пояснения самого истца, его представителя Окуловой Т.С., супруги П.А.М.., допрошенной в качестве свидетеля, так и показания свидетелей со стороны ответчика, ни одним из которых не отдано предпочтение.

Так в частности в экспертном заключении указано, что истец, его представитель и свидетель П.А.М. указывают на ухудшение психического состояния Ю.А.А. с декабря 2019 г. – января 2020 г., на наличие у нее головных болей, нарушений памяти, эмоционального напряжения, а также нарушения ориентировки летом 2019 г. и неадекватного поведения; в то же время истец и его супруга указывают, что оставляли в этот период у Ю.А.А. своих детей на ночь. Со слов Почитаева Р.В. в феврале 2020 г. Ю.А.А. могла звонить по телефону и поддерживать речевой контакт. Кроме того, истец указывает, что нарушения возникали лишь когда Ю.А.А. начинала волноваться, что свидетельствует об их нестойком характере. На основе этого экспертами сделан вывод, что данные пояснения не позволяют однозначно уточнить выраженность и динамику психических нарушений на юридически значимый период.

Что касается аудиозаписей телефонных разговоров, которые велись весной 2020 г. и были представлены истцом, то они также получили оценку со стороны экспертов. Как указано в заключении, данные аудиозаписи указывают лишь на то, что как минимум через два месяца после заключения оспариваемой сделки у Ю.А.А. отмечались ... Как отмечено экспертами, все это согласуется с данными медицинской документации о наличии ..., однако не восполняет недостатка описания в медицинской документации и не позволяет однозначно оценить выраженность и динамику ... нарушений у Ю.А.А. на момент заключения сделки.

Эксперт-психолог отмечает, что в медицинской документации имеются указания на ...

На основании изложенного эксперты пришли к итоговому выводу о том, что при наличии сведений о ... у Ю.А.А. и невозможности оценить их выраженность и динамику в силу отсутствия однозначных и достаточных описаний психического состояния, оценить способность Ю.А.А. понимать значение своих действий и руководить ими при совершении юридически значимых действий 30.01.2020 не представляется возможным.

Таким образом, экспертами, обладающими специальными познаниями в области психиатрии и психологии, установить с необходимой степенью определенности и достоверности нахождение умершей Ю.А.А. в момент заключения договора дарения от 30.01.2020 в состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий и руководить ими, не удалось.

Названное экспертное заключение принято судом в качестве допустимого по делу доказательства, поскольку отвечает требованиям статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, является полным и ясным, подробно, мотивировано, обоснованно, содержит описание проведенного исследования, сделанные в результате исследования выводы и научно обоснованные ответы на поставленные вопросы, основывается на исходных объективных данных, в обоснование сделанных выводов эксперты приводят анализ всей совокупности представленных в материалы дела доказательств о состоянии подэкспертной умершей.

Экспертиза проведена судебно-медицинскими экспертами, не заинтересованными в исходе дела, имеющими специальные познания и длительный стаж работы в области медицинской деятельности. Эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Ходатайств о назначении по делу повторной или дополнительной судебной экспертизы суду заявлено не было.

С учетом выводов экспертизы, а также того обстоятельства, что закон исходит из презумпции полной право- и дееспособности любого гражданина, если он не ограничен в них в установленном законом порядке, именно на истце лежало бремя доказывания того, что Ю.А.А.. не отдавала отчета своим действиям и не могла руководить ими в момент совершения сделки. Ответчик в данном случае не должен доказывать обратное, так как это проистекает из требований статей 17, 21, 22 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Учитывая, что истцом в нарушение статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации достаточных и достоверных доказательств нахождения дарителя в юридически значимый момент в каком-либо измененном, психофизическом состоянии не представлено, равно как и наличие порока воли в действиях Ю.А.А. не установлено, суд первой инстанции пришел к верному выводу об отсутствии достаточных оснований для признания оспариваемой сделки недействительной. Наличие у дарителя порока воли на момент заключения договора, как и отсутствие у нее свободного волеизъявления на передачу принадлежащего ей имущества в собственность ответчика, осуществляющей за ней уход, судом не выявлено.

При этом как справедливо отмечено судом наличие неуточненного психического расстройства, установленного экспертами, как и пожилой возраст дарителя в совокупности с имеющимися у нее заболеваниями сами по себе не свидетельствуют о том, что Ю.А.А. на момент подписания договора дарения от 30.01.2020 не понимала значение своих действий и не могла руководить ими; прямых и исчерпывающих доказательств данному обстоятельству ни суду первой, ни суду апелляционной инстанций не представлено.

Как следует из материалов дела, договор дарения от 30.01.2020 подписан Ю.А.А. собственноручно (л.д. 84-85), при личном участии дарителя в органах государственной регистрации спустя неделю после подписания договора (л.д. 82-83, 87). На день совершения сделки объективные и достоверные сведения о наличии у Ю.А.А. психического либо иного заболевания, временного умственного расстройства, препятствующих ей руководить своими действиями и адекватно оценивать последствия их совершения, отсутствуют. Доказательств того, что в юридически значимый момент Ю.А.А. находилась под влиянием и контролем со стороны других лиц, также не имеется.

При таких обстоятельствах, оценивая все представленные доказательства в их совокупности, коллегия не находит оснований для иных выводов, чем сделал суд первой инстанции, отказав в удовлетворении заявленных требований.

Доводы о том, что судом не был исследован вопрос введения Ю.А.А. в момент подписания договора в заблуждение со стороны ответчика и ее дочери, в данном случае состоятельными не являются.

Как следует из заявленных требований, истец просил признать недействительным договор дарения по основаниям статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, в то время как совершение сделки по мотиву заблуждения является обстоятельством, подлежащим выяснению в случае оспаривания договора на основании статьи 178 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с частью 3 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации суд принимает решение по заявленным истцом требованиям.

В остальном доводы апелляционной жалобы по сути, повторяют позицию ответчика, изложенную им в суде первой инстанции, выражают лишь субъективное мнение стороны по делу, не согласной в существом принятого решения, не содержат каких-либо новых убедительных доказательств, ставящих под сомнение правильность постановленного судом решения, и по существу направлены на переоценку представленных доказательств и установленных обстоятельств в отсутствие к тому оснований у суда апелляционной инстанции, в связи с чем, признаются коллегией несостоятельными.

Таким образом, при изложенной совокупности обстоятельств коллегия не усматривает нарушений судом первой инстанций норм материального и процессуального права, приведших к судебной ошибке, а потому принятое по делу решение суда отмене в апелляционном порядке не подлежит.

Руководствуясь пунктом 1 статьи 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Тагилстроевского районного суда г. Нижнего Тагила Свердловской области от 19.10.2021 оставить без изменения, апелляционную жалобу истца Почитаева Романа Валерьевича – без удовлетворения.

Председательствующий Олькова А.А.

Судьи Некрасова А.С.

Мехонцева Е.М.