Решение по делу № 33-3/2018 от 04.04.2017

Судья Прохорова Т.В.                             Дело № 33-3/2018

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ    ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики в составе:

председательствующего судьи Копотева И.Л.,

судей Костенковой С.П., Нургалиева Э.В.,

при секретаре Гильмановой Д.Т.,

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Ижевске Удмуртской Республики 27 июня 2018 года гражданское дело по апелляционным жалобам Л.В.И., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетних Б.Н.С. и Л.С.И., Л.М.И., Л.С.И., З.Е.И., БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» на решение Малопургинского районного суда Удмуртской Республики от 09 февраля 2017 года по иску Л.В.И., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей Б.Н.С., Л.С.И., Л.М.И., Л.С.И., З.Е.И. к БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» о взыскании компенсации морального вреда, которым в удовлетворении исковых требований о взыскании компенсации морального вреда отказано в полном объеме.

Ходатайство БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» о взыскании с Л.В.И., Л.С.И., З.Е.И. расходов по оплате экспертизы в сумме 41003,27 руб. оставлено без удовлетворения.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Удмуртской Республики Костенковой С.П., объяснения истцов Л.В.И., З.Е.И., их представителя по устному ходатайству Ризванова Р.Р., поддержавших доводы своей апелляционной жалобы и возражавших против удовлетворения апелляционной жалобы ответчика, представителя ответчика БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» Вершинина И.Б. по доверенности от 12.01.2018 года(сроком на 1 год), поддержавшего доводы апелляционной жалобы ответчика и возражавшего против удовлетворения апелляционной жалобы истцов, представителя третьего лица Т.А.Р. – Меркушевой Н.В. по ордеру №65, возражавшей против удовлетворения апелляционной жалобы истцов и полагавшей необходимым апелляционную жалобу ответчика удовлетворить, заключение прокурора Борзенковой Т.А., полагавшей, что решение суда является законным и обоснованным и отмене не подлежит, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Л.В.И., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей Б.Н.С., Л.С.И., Л.М.И., Л.С.И., З.Е.И. обратились в суд с иском к БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» о взыскании компенсации морального вреда в размере 1000000 руб. в пользу каждого из истцов.

Исковые требования мотивированы следующим. 01.02.2013 года умер Л.И.Н., являющийся мужем Л.В.И. и отцом других истцов. Истцы считают, что причиной смерти Л.И.Н. стал отказ сотрудников службы скорой помощи БУЗ УР «<...> РБ» выехать для оказания ему медицинской помощи, а также некачественное оказание ему медицинской помощи непосредственно в лечебном учреждении. В результате смерти близкого человека истцам причинены нравственные и физические страдания.

В судебном заседании суда первой инстанции истцы Л.В.И., Л.С.И., их представитель Ризванов Р.Р., исковые требования поддержали.

Истцы З.Е.И., Л.М.И. в судебное заседание не явились, представили заявление о рассмотрении дела в их отсутствии.

Представители ответчика Санников М.А. и Вершинин И.Б., действующие на основании доверенностей, исковые требования не признали, просили суд в их удовлетворении отказать, взыскать с истцов судебные расходы по оплате экспертизы.

Третье лицо Т.А.Р. и его представитель Меркушева Н.В. против удовлетворения исковых требований возражали.

В соответствии со ст. 167 ГПК РФ судебное разбирательство проведено судом первой инстанции в отсутствии истцов З.Е.И., Л.М.И..

Судом постановлено указанное выше решение.

В апелляционной жалобе истцы просят решение суда отменить, как необоснованное и незаконное, принять новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме. В обоснование доводов жалобы истцы ссылаются на то, что судебно-медицинская экспертиза проведена экспертами, работающими в системе здравоохранения УР, эксперт У.Ж.М. ранее проводила экспертизу по факту смерти Л.И.Н., в связи с чем, данное заключение является необъективным. Выводы экспертов не мотивированы, не дан ответ на вопрос: «Надлежаще и своевременно ли была оказана медицинская помощь Л.И.Н.?». Судом не дана оценку тому, что Л.И.Н. был вынужден самостоятельно добираться до лечебного учреждения, что при оказании медицинской помощи ему были введены лекарственные препараты, не входящие в Основной стандарт оказания скорой медицинской помощи при остром коронарном синдроме. В ходе рассмотрения гражданского дела судья П.Т.В. допускала процессуальные нарушения, ограничивала истцов в изложении позиции по делу, не позволяла задавать вопросы участникам процесса. Протоколы судебных заседаний сфальсифицированы в пользу ответчика.

В апелляционной жалобе ответчик просит отменить решение суда, как постановленное с нарушением процессуальных норм, в части отказа во взыскании с истцов судебных расходов в сумме 41003,27 руб. и вынести новое решение о взыскании указанных расходов с истцов.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции истцы Л.М.И., Л.С.И., третье лицо Т.А.Р. не явились, о времени и месте рассмотрения апелляционных жалоб были извещены своевременно и надлежащим образом.

В соответствии со ст.ст. 167,327 ГПК РФ судебное разбирательство проведено судом апелляционной инстанции в отсутствии указанных выше не явившихся участников процесса.

На основании ч.1 ст.327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

В суде апелляционной инстанции представитель истцов Ризванов Р.Р. заявил ходатайство о приобщении к материалам гражданского дела нового доказательства: копии заключения эксперта № Отделения судебно-медицинских исследований экспертно-криминалистического отдела СУ СК России по Республике Татарстан от 05.09.2017 года, которое мотивировал тем, что в рамках уголовного дела была проведена экспертиза уже после вынесения решения по делу судом первой инстанции.

Выслушав мнения участников процесса, обозрев представленный представителем истца документ, судебная коллегия оснований для удовлетворения ходатайства не усматривает ввиду несоответствия представленного письменного доказательства требованиям ст. 71 ГПК РФ, а именно: заключение эксперта представлено в виде не заверенной копии, оригинал данного документа судебной коллегии не представлен.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения участников процесса, обсудив доводы апелляционных жалоб, проверив решение суда первой инстанции исходя из доводов апелляционных жалоб, судебная коллегия приходит к следующему.

Отказывая истцам в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда в полном объеме, суд первой инстанции руководствовался положениями ст. 151 ГК РФ, постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» и исходил из того, что причинно-следственная связь между действиями(бездействием) сотрудников БУЗ УР «<...> РБ» и смертью Л.И.Н. отсутствует.

Отказывая в удовлетворении ходатайства БУЗ УР «<...> РБ» о взыскании с истцов расходов по оплате экспертизы в сумме 41003,27 руб. суд первой инстанции руководствовался ст. 98 ГПК РФ, учел сложное финансовое положение истцов.

С выводом суда первой инстанции об отсутствии оснований для удовлетворения требований истцов о взыскании компенсации морального вреда с ответчика в их пользу судебная коллегия соглашается, полагая, что данный вывод соответствует установленным по делу обстоятельствам, имеющим значение для разрешения спора, а также требованиям действующего законодательства.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина", по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. В случаях, специально предусмотренных законом, вред возмещается независимо от вины причинителя вреда (пункт 1 статьи 1070, статья 1079, пункт 1 статьи 1095, статья 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации). Обязанность по возмещению вреда может быть возложена на лиц, не являющихся причинителями вреда (статьи 1069, 1070, 1073, 1074, 1079 и 1095 Гражданского кодекса Российской Федерации). Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размера компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме (пункт 1). Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости (пункт 2).

Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (в редакции постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 6 февраля 2007 г. N 6), суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя вреда. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Согласно статье 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации и медицинские работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

В соответствии с п.1 ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что на потерпевшем лежит обязанность доказать факт причинения вреда, его размер, а также то обстоятельство, что причинителем вреда является именно ответчик (неправомерность действий, причинную связь между ними и ущербом). В свою очередь, на причинителя вреда возложена обязанность по доказыванию отсутствия вины в причинении вреда.

Таким образом, для наступления ответственности по возмещению вреда, предусмотренной статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, необходимо наличие состава правонарушения, включающего наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между двумя первыми элементами и вину причинителя вреда. Отсутствие одного из составляющих влечет освобождение лица, к которому предъявлены требования, от ответственности.

Судом первой инстанции установлено и подтверждается материалами дела, что смерть Л.И.Н. наступила в БУЗ УР «<...> РБ» 01.02.2013 года.

Истцы Л.В.И., Л.М.И., Л.С.И., Л.С.И., З.Е.И. являются близкими родственниками Л.И.Н., умершего 01.02.2013 года.

Истец Л.В.И. является супругой умершего Л.И.Н., матерью несовершеннолетней Л.С.И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, опекуном несовершеннолетней Б.Н.С., ДД.ММ.ГГГГ года рождения.

Умерший Л.И.Н. является отцом истцов Л.М.И., Л.С.И., З.Е.И., несовершеннолетней Л.С.И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения.

Ответчиком является медицинская организация, где наступила смерть Л.И.Н.

Третье лицо - Т.А.Р., по состоянию на 01.02.2013 года работал фельдшером отделения скорой медицинской помощи(т.2, л.д.16-17).

По факту смерти Л.И.Н. проводились проверки различными компетентными органами.

Так, из письма ТО РЗН по УР от 21.11.2013 № на имя Л.В.И., а также Акта проверки и Предписания об устранении выявленных нарушений от 20 ноября 2013 года, следует, что в ходе рассмотрения обращения Л.В.И. проведена внеплановая проверка МУЗ «<...> ЦРБ», в ходе которой выявлены нарушения, которые заключаются в том, что в нарушение требований ч.2 ст. 11, п. 4 ст. 10, ст. 37, ст. 79 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", Порядка оказания неотложной помощи населению Российской Федерации при болезнях системы кровообращения кардиологического провиля, утв. Приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 19 августа 2009 года № 599н(действовавшего по состоянию на 01.02.2013 года), Порядка оказания скорой медицинской помощи, утв. Приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 01ноября 2004 года № 179, фельдшер скорой медицинской помощи МУЗ «<...> ЦРБ», принявший вызов с жалобами на появление болей в сердце Л.И.Н., не оказал необходимую медицинскую помощь, а именно не осуществил выезд бригады скорой медицинской помощи на вызов к пациенту с жалобами, характерными для неотложных и экстренных заболеваний кардиологического профиля, и прибытие к пациенту в пределах норматива времени, установленного для данной административной территории(20 минут). В нарушение п.4 ст. 10, ст. 37, ст. 79 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" рабочие места в отделении скорой медицинской помощи МУЗ «<...> ЦРБ» не оснащены в соответствии с требованиями Порядка оказания скорой медицинской помощи. Назначенное Л.И.Н. в приемном покое лечение не соответствует Стандарту медицинской помощи больным с острым инфарктом миокрада, утв. Приказом Министерства здравоохранения РФ от 02 августа 2006 года № 582(т.2, л.д.20-27).

Из письма Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения(Росздравнадзор) № от 30.11.2015 года следует, что повторное обращение Л.В.И. рассмотрено, ранее по факту организации оказания медицинской помощи Л.И.Н. в МУЗ «<...> ЦРБ» в 2013 году Территориальным органом Росздравнадзора по Удмуртской Республике проведена внеплановая выездная проверка в отношении указанной медицинской организации, о результатах проверки заявитель проинформирована письмом ТО РЗН по УР от 21.11.2013 №(т.1, л.д.38).

Из писем Министерства здравоохранения Удмуртской Республики(Минздрав Удмуртии) в адрес Л.В.И. от 20.06.2014 года №, от 26.05.2014 года №, от 12.07.2013 года №, от 28.10.2013 № следует, что по факту смерти Л.И.Н. Минздравом Удмуртии проведена комиссионная проверка, в ходе которой установлено, что медицинская помощь Л.И.Н. в приемном отделении и отделении анестезиологии и реанимации БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» была оказана в соответствии со стандартами и порядками оказания медицинской помощи. Причиной смерти Л.И.Н. послужил обширный инфаркт миокарда. В ходе проверки выявлен факт нарушения выполнения должностных обязанностей фельдшером скорой помощи, который не повлиял на исход заболевания Л.И.Н.(т.1, л.д.41-43).

Из информации БУЗ «<...> центральная районная больница» от 26.02.2013 года №, предоставленной в Завьяловский межрайонный следственный отдел, а также из Клинического разбора о не своевременном выезде бригады скорой медицинской помощи к Л.И.Н., следует, что 01.02.2013 года в 17.50 в отделение скорой помощи поступал вызов об ухудшении состояния здоровья Л.И.Н., который не был зарегистрирован фельдшером Т.А.Р. в журнале регистрации вызовов скорой помощи, выезд бригады скорой помощи осуществлен 18.40, при этом фельдшеру Н.О.Б. по телефону была передана информация о том, что Л.И.Н. доставили в приемное отделение родственники(т.2, л.д.8, 18).

В соответствии с п. 2.1 должностной инструкции фельдшера отделения скорой медицинской помощи фельдшер скорой медицинской помощи обязан обеспечивать немедленный выезд бригады после получения вызова и прибытие ее на место происшествия в пределах установленного временного норматива в данной территории. Не имеет права самостоятельного отказа в приеме вызова.(т.2, л.д.16-17).

В Журнале регистрации вызовов отделения скорой медицинской помощи МУЗ «<...> ЦРБ» №(начат 24.1.2013 года, окончен 18.03.2013 года),имеется запись под № следующего содержания: « Л.И.Н.; плохо м/с, 49 лет; МСО(Сторож); сами привезли»(т.2, л.д.30-31).

Согласно протокола вскрытия Республиканского патологоанатомического бюро МЗ УР г. Ижевска № от 02.02.2013 года смерть больного Л.И.Н., 49 лет связана с острой коронарной недостаточностью, морфологическим эквивалентом которой явились стенозирующий коронаросклероз и пристеночный обтурирующий тромб в просвете нисходящей ветви левой коронарной артерии, в зоне расположения фиброзной бляшки(т.2, л.д.33-34).

Допрошенная в суде первой инстанции свидетель К.Л.А., работающая в приемном покое больницы, подтвердила тот факт, что принимала вызов к Л.И.Н. 01.02.2013 года около 18 час. 30 мин., звонила женщина, сообщила его адрес. Этот вызов она передала фельдшеру Н.О.Б., но та не успела уехать, так как Л.В.И. в приемный покой доставили родственники. Ранее, фельдшер Т.А.Р., уезжая на вызов, предупредил ее о том, что должна перезвонить женщина.

Свидетели Е.С.В., Д.Е.П. и К.Н.Н., работавшие по состоянию на 01.02.2013 года в больнице подтвердили, что 01.02.2013 года в приемное отделение больницы поступил Л.И.Н., а затем сразу был переведен в реанимационное отделение.

Допрошенные в судебном заседании суда первой инстанции свидетели Б.О.И., С.Ю.М., М.Н.М., В.Б.Е. подтвердили доводы истцов, о том, что они испытывали глубокие нравственные страдания в связи со смертью близкого им человека - Л.И.Н.

    Для установления обстоятельств смерти Л.И.Н., а также установления причинно-следственной связи между действиями медицинских работников БУЗ УР «<...> РБ» и наступившими последствиями в виде смерти Л.И.Н. определением суда первой инстанции была назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено Бюджетному учреждению здравоохранения Удмуртской Республики «Бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Удмуртской Республики».

В материалах дела имеется заключение от 17.01.2017 комиссионной судебно-медицинской экспертизы № проведенной БУЗ УР «БСМЭ М3 УР», в соответствии с которым смерть Л.И.Н. наступила от заболевания - ишемической болезни сердца с развитием острой коронарной недостаточности, которая осложнилась кардиогенным шоком; применение лекарственных препаратов Реланиум и Баралгин в условиях приемного отделения не вызвало ухудшение состояния здоровья Л.И.Н. ; факт невыезда бригады скорой медицинской помощи и самостоятельное передвижение до приемного покоя БУЗ УР «<...> РБ М3 УР» не состоит в причинно-следственной связи с наступлением смерти Л.И.Н. При оказании медицинской помощи Л.И.Н. на этапе оказания скорой медицинской помощи сотрудниками станции скорой медицинской помощи БУЗ УР «<...> РБ М3 УР» выявлены дефекты: информация о вызове к Л.И.Н. в 17ч 56мин 01.02.2013г. не зафиксирована в Журнале регистрации вызовов отделения скорой медицинской помощи БУЗ УР «<...> РБ М3 УР», что не соответствует требованиям Приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 2 декабря 2009 г. №942 «Об утверждении статистического инструментария станции (отделения), больницы скорой медицинской помощи», Приказа Минздрава СССР от 4 октября 1980 г. № 1030 «Об утверждении форм первичной медицинской документации учреждений здравоохранения», регламентирующих порядок обеспечения регистрации всех вызовов, поступающих в отделение скорой медицинской помощи. В соответствии с п.2 ст.11 Федерального закона от 21.11.2011г №323-Ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» не осуществлен выезд бригады скорой медицинской помощи на вызов к пациенту с жалобами, возникающими при внезапных острых заболеваниях, состояниях, обострениях хронических заболеваний, представляющих угрозу жизни пациента. При оказании Л.И.Н. медицинской помощи на этапе стационарного лечения сотрудниками БУЗ УР «<...> РБ М3 УР» выявлен дефект: при поступлении Л.И.Н. в приемный покой БУЗ УР «<...> РБ М3 УР» ему назначены лекарственные препараты: Баралгин и Реланиум, которые не входят в стандарт оказания скорой медицинской помощи при остром коронарном синдроме. Комиссия экспертов также пришла к выводу, что в данном случае у Л.И.Н. имелось обширное поражение миокарда, вызвавшее быстрый темп развития осложнений, выявленные дефекты оказания медицинской помощи не состоят в причинно-следственной связи со смертью Л.И.Н. Реанимационные мероприятия проведены в лечебном учреждении своевременно, правильно и в полном объеме, в соответствии с рекомендациями Европейского совета по сердечно-легочной реанимации (2005 г, 2010 г.).

Указанное выше экспертное заключение положено судом первой инстанции в основу оспариваемого решения.

Судебная коллегия признала доводы апелляционной жалобы истцов о наличии оснований для назначения в суде первой инстанции повторной судебно-медицинской экспертизы обоснованными и удовлетворила ходатайство истцов о назначении повторной комплексной судебной медицинской экспертизы. Мотивы данного решения приведены в определении судебной коллегии от 24 мая 2017 года. Проведение повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы поручено Федеральному государственному бюджетному учреждению «Российский центр Судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Российской Федерации».

Согласно заключению повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы № от 10 мая 2018 года установить причину смерти Л.И.Н., ДД.ММ.ГГГГ.р., по имеющимся данным не представилось возможным. Данная возможность в настоящее время безвозвратно утрачена. Учитывая результаты исследования представленных материалов, смерть Л.И.Н., в том числе, могла быть:

- результатом как декомпенсации (обострения) имевшихся заболеваний и/или патологических состояний (например, гипертонической болезни, ишемической болезни сердца, в случае её наличия ранее до 01.02.2013г.);

- результатом вновь возникших острых патологических состояний (например, развитием одной из форм ишемической болезни сердца, при условии, что клинические проявления впервые возникли 01.02.2013г., или заболевания/повреждения головного мозга; однако область головы не исследована в полном объёме);

- результатом сочетания указанных причин.

В связи с тем, что причина смерти Л.И.Н. не установлена, обоснованно и категорично судить о наличии (отсутствии) какого-либо вида связи между заболеваниями (патологическими состояниями), имевшимися у Л.И.Н. и наступлением смерти не представляется возможным. По этим же причинам невозможно ответить на вопрос: «Мог ли факт невыезда скорой помощи по вызову к Л.И.Н. спровоцировать наступление смерти, поскольку последний при наличии острого инфаркта миокарда был вынужден самостоятельно, на своих ногах добраться до больницы?».

Применение медицинских препаратов «Реланиум» и «Баралгин» было не показано, но и не противопоказано в данной клинической ситуации (по сути, явилось «бесполезным»).

Из экспертного заключения следует, что у Л.И.Н. этап оказания скорой (догоспитальной) медицинской помощи 01.02.2013г. отсутствовал, поскольку Л.И.Н., прибыл в МУЗ «<...> ЦРБ» самостоятельно; медицинская помощь Л.И.Н. 01.02.2013г. оказывалась только после его поступления в МУЗ «<...> ЦРБ» (только на госпитальном этапе).

Врачебный осмотр Л.И.Н. в приемном покое произведен своевременно. В ходе данного осмотра произошла резкая декомпенсация состояния Л.И.Н. с развитием признаков клинической смерти, что требовало незамедлительно начать выполнение реанимационных мероприятий.

Решение о введении Л.И.Н. реланиума и баралгина, а также в части транспортировки в реанимационное отделение при указанных условиях было тактически неверным.

В реанимационное отделение Л.И.Н. был доставлен через 5 минут после поступления в МУЗ «<...> ЦРБ» 01.02.2013г. в состоянии клинической смерти, где проведение реанимационной помощи - сердечно-лёгочной реанимации было начато своевременно. В выполненной части, действия по сердечно-лёгочной реанимации были верными и своевременными.

Наличие множества противоречий, установленных в представленных медицинских документах, а также неполнота данных, не позволили комиссии экспертов обоснованно и категорично ответить в полном объёме на вопрос: «Какие дефекты или недостатки были допущены в оказании медицинской помощи Л.И.Н.?».

На этапе оказания медицинской помощи Л.И.Н. в приемном отделении МУЗ «<...> ЦРБ» 01.02.2013г. недостатками (дефектами) оказания медицинской помощи явились: нецелесообразное, с учётом развившихся у Л.И.Н. признаков клинической смерти, выполнение перкуссии лёгких, пальпации печени, желчного пузыря, выполнение инъекции баралгина и реланиума, а также неверное тактическое решение о транспортировке больного в реанимационное отделение.

Судить о причинно-следственной связи между наступившим неблагоприятным исходом и выявленными (и указанными выше) дефектами медицинской помощи, не представляется возможным, ввиду не установления причин смерти Л.И.Н.

Эксперты также указали, что каких-либо судебно-медицинских утверждённых методик, позволяющих оценить вероятность достижения положительного результата при условии осуществления невыполненного объёма лечения, на данный период времени не существует, а также отметили, что в случаях наступления клинической смерти (независимо от причины, вызвавшей её наступление, в том числе вследствие острого коронарного синдрома) даже в полном объёме, своевременно выполненная, правильная медицинская помощь не гарантирует сохранения жизни, однако это не должно исключать её оказания (в том числе, в части выполнения реанимации в полном объёме и в течение необходимого времени её проведения).

Оценивая указанное выше экспертное заключение, судебная коллегия исходит из того, что судебная экспертиза проведена в соответствии с требованиями Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" N 73-ФЗ и положений ст. ст. 79, 86 Гражданского процессуального кодекса РФ, содержит необходимые выводы, которые подробным образом мотивированы, эксперты до начала производства экспертизы были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по статье 307 Уголовного кодекса РФ. С учетом изложенного, судебная коллегия приходит к выводу, что оснований считать указанное экспертное заключение недопустимым доказательством, не имеется.

В связи с чем, оценив указанное выше экспертное заключение по правилам ст. ст. 67, 86 Гражданского процессуального кодекса РФ в совокупности с другими доказательствами по делу, судебная коллегия приходит к выводу, что отказывая истцам в удовлетворении требований о взыскании компенсации морального вреда, суд первой инстанции обоснованно исходил из отсутствия правовых оснований для наступления гражданско-правовой ответственности ответчика, поскольку судом не было установлено противоправных действий работников ответчика, приведших к смерти Л.И.Н.

Апелляционная жалоба истцов в основном повторяет их доводы, приведенные в обоснование иска в суде первой инстанции. Ссылок на какие-либо обстоятельства, не исследованные в суде первой инстанции, данная жалоба не содержит. В апелляционной жалобе истцы по существу выражают несогласие с произведенной судом оценкой представленных по делу доказательств, оснований для переоценки которых у судебной коллегии не имеется. Доказательств, опровергающих выводы суда, истцами в суд апелляционной инстанции не представлено.

Доводы жалобы о процессуальных нарушениях, допущенных судом первой инстанции при рассмотрении дела: ограничении права истцов на дачу объяснений, лишение возможности задать вопросы другим участникам процесса, фальсификации протоколов судебного заседания, какими-либо объективными доказательствами не подтверждены, полностью опровергаются материалами дела и о незаконности постановленного решения не свидетельствуют.

В связи с изложенным, оснований для удовлетворения апелляционной жалобы истцов и отмены решения суда в части отказа в иске о взыскании компенсации морального вреда, судебная коллегия не усматривает.

Соглашаясь с решением суда в указанной части, судебная коллегия полагает необходимым отметить, что оказание медицинской помощи является специфическим видом деятельности, проведение медицинских мероприятий, даже при условии их точного соответствия установленным нормам и правилам, медицинским показаниям, не может гарантировать полного выздоровления или иного ожидаемого пациентом результата, поскольку действенность оказанной медицинской помощи зависит не только от выбранной тактики лечения и действий медицинского персонала, но и от индивидуальных особенностей организма, условий жизнедеятельности, иных, не поддающихся точному прогнозированию и учету, обстоятельств, поэтому само по себе наступление вреда здоровью пациента не является основанием для возмещения вреда.

Доводы апелляционной жалобы ответчика о нарушении судом требований процессуального закона при разрешении вопроса о возмещении судебных расходов судебная коллегия находит обоснованными.

В соответствии со ст. 88 ГПК РФ судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

Согласно ст. 94 ГПК РФ к издержкам, связанным с рассмотрением дела, относятся, в том числе, суммы, подлежащие выплате экспертам.

Стороне, в пользу которой состоялось решение, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы (ч. 1 ст. 98 ГПК РФ).

В соответствии с частью 1 статьи 102 ГПК РФ при отказе полностью или частично в иске лицу, обратившемуся в суд в предусмотренных законом случаях с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов истца, ответчику возмещаются за счет средств соответствующего бюджета понесенные им издержки, связанные с рассмотрением дела, полностью или пропорционально той части исковых требований, в удовлетворении которой истцу отказано.

Согласно части 1 статьи 46 ГПК РФ в случаях, предусмотренных законом, органы государственной власти, органы местного самоуправления, организации или граждане вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц по их просьбе либо в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц. Заявление в защиту законных интересов недееспособного или несовершеннолетнего гражданина в этих случаях может быть подано независимо от просьбы заинтересованного лица или его законного представителя.

Лица, подавшие заявление в защиту законных интересов других лиц, пользуются всеми процессуальными правами и несут все процессуальные обязанности истца, за исключением права на заключение мирового соглашения и обязанности по уплате судебных расходов (часть 2 указанной статьи).

Согласно статье 96 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации денежные суммы, подлежащие выплате свидетелям, экспертам и специалистам, или другие связанные с рассмотрением дела расходы, признанные судом необходимыми, предварительно вносятся на счет, открытый в порядке, установленном бюджетным законодательством Российской Федерации, соответственно Верховному Суду Российской Федерации, верховному суду республики, краевому, областному суду, суду города федерального значения, суду автономной области, суду автономного округа, окружному (флотскому) военному суду, управлению Судебного департамента в субъекте Российской Федерации, а также органу, осуществляющему организационное обеспечение деятельности мировых судей, стороной, заявившей соответствующую просьбу. В случае, если указанная просьба заявлена обеими сторонами, требуемые суммы вносятся сторонами в равных частях.

В случае, если вызов свидетелей, назначение экспертов, привлечение специалистов и другие действия, подлежащие оплате, осуществляются по инициативе суда, соответствующие расходы возмещаются за счет средств федерального бюджета. В случае, если вызов свидетелей, назначение экспертов, привлечение специалистов и другие действия, подлежащие оплате, осуществляются по инициативе мирового судьи, соответствующие расходы возмещаются за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации, на территории которого действует мировой судья(часть2 ст. 96 ГПК РФ).

Суд, а также мировой судья может освободить гражданина с учетом его имущественного положения от уплаты расходов, предусмотренных частью первой настоящей статьи, или уменьшить их размер. В этом случае расходы возмещаются за счет средств соответствующего бюджета(часть 3 ст. 96 ГПК РФ).

Возврат сторонам неизрасходованных денежных сумм, внесенных ими в счет предстоящих судебных расходов, производится на основании судебного постановления. Порядок возврата сторонам неизрасходованных денежных сумм устанавливается Правительством Российской Федерации(ч.4 ст. 96 ГПК РФ).

По смыслу приведенной процессуальной нормы освобождение от уплаты судебных расходов (в том числе расходов по оплате экспертизы), либо уменьшение размера этих расходов судом возможны в том случае, когда эти расходы должны быть предварительно оплачены с целью вызова свидетелей, экспертов, проведения экспертного исследования стороной, заявившей ходатайство об этом.

Из материалов дела следует, что суд первой инстанции, назначая комиссионную судебно-медицинскую экспертизу(т.1, л.д.160-161), расходы по проведению экспертизы по вопросам №№1-4 возложил на истцов, по вопросам №№ 5-9 возложил на ответчика. Таким образом, при назначении экспертизы суд не освободил истцов от уплаты расходов по проведению экспертизы в порядке, установленном ч.3 ст. 96 ГПК РФ.

Расходы по проведению комиссионной судебно-медицинской экспертизы понесены в полном объеме ответчиком, т.е. в сумме 41003,27 руб., что подтверждается платежными поручениями№ 3815 от 24.08.2016 года и № 6163 от 13.12.2016 года.

Таким образом, вывод суда о наличии оснований для освобождения от возмещения расходов ответчику, понесенных на проведение экспертизы, является ошибочным. Судебные расходы понесенные ответчиком на оплату экспертизы подлежали распределению между сторонами по правилам ст. 98 ГПК РФ, но с учетом положений ст. 102 ГПК РФ, поскольку исковые требования в интересах несовершеннолетних Л.С.И. и Б.Н.С. были заявлены их законным представителем Л.В.И.

С учетом изложенного, решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении ходатайства ответчика о взыскании судебных расходов с истцов, законным и обоснованным признать нельзя, в указанной части оно подлежит отмене, с вынесением нового решения об удовлетворении ходатайства ответчика.

При этом, при разрешении ходатайства ответчика о возмещении судебных расходов на оплату экспертизы за счет истцов, судебная коллегия исходит из следующего.

При решении вопроса о распределении судебных расходов суд не связан доводами заявителя и должен присудить их стороне, в пользу которой состоялось решение, с того лица, на которого они должны быть возложены в соответствии с требованиями ГПК РФ.

Как разъяснено в пункте 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 января 2016 года N 1 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела" при предъявлении иска совместно несколькими истцами или к нескольким ответчикам (процессуальное соучастие) распределение судебных издержек производится с учетом особенностей материального правоотношения, из которого возник спор, и фактического процессуального поведения каждого из них (статья 40 ГПК РФ, статья 41 КАС РФ, статья 46 АПК РФ).

Если лица, не в пользу которых принят судебный акт, являются солидарными должниками или кредиторами, судебные издержки возмещаются указанными лицами в солидарном порядке (ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, ч. 4 ст. 2 КАС РФ, ч. 5 ст. 3 АПК РФ, ст. 323, 1080 ГК РФ).

В данном случае отсутствуют основания для солидарного взыскания с истцов в пользу ответчика судебных расходов. Поскольку по делу исковые требования неимущественного характера были заявлены шестью истцами, на долю каждого из них приходится 1/6 доля судебных расходов, понесенных ответчиком, что составляет 6833,88 руб.(41003,27*1/6=6833,88 руб.) При этом судебные расходы, приходящиеся на долю несовершеннолетних истцов Л.С.И. и Б.Н.С., подлежат возмещению ответчику за счет федерального бюджета.

В соответствии со статьей 5, пунктом 20.1 статьи 6 Федерального закона от 8 января 1998 г. N 7-ФЗ "О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации", Судебный департамент финансирует возмещение издержек по делам, рассматриваемым судами и мировыми судьями, которые относятся на счет федерального бюджета. Финансирование федеральных судов, мировых судей, органов судейского сообщества, органов и учреждений Судебного департамента осуществляется Судебным департаментом в пределах бюджетных ассигнований федерального бюджета.

Согласно пункту 1 статьи 13 и статье 14 Федерального закона от 8 января 1998 г. N 7-ФЗ "О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации" управление Судебного департамента в субъекте Российской Федерации является органом Судебного департамента. Управление Судебного департамента в субъекте Российской Федерации в пределах своей компетенции, в том числе, финансирует возмещение издержек по делам, рассматриваемым районными судами, гарнизонными военными судами и мировыми судьями, которые относятся на счет федерального бюджета.

Из системного толкования названных положений следует, что расходы на проведение судебной экспертизы, понесенные БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» в размере 13667,76 рублей подлежат возмещению за счет средств федерального бюджета, выделенных на эти цели Управлению Судебного департамента в Удмуртской Республике ( ч.1 ст. 102 ГПК РФ).

На основании изложенного, руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

    решение Малопургинского районного суда Удмуртской Республики от 09.02.2017 года в части отказа в удовлетворении ходатайства БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» о возмещении расходов, понесенных на оплату экспертизы, отменить.

В указанной части принять новое решение, которым ходатайство БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» о возмещении расходов, понесенных на оплату экспертизы, удовлетворить.

Взыскать с Л.В.И., Л.С.И., З.Е.И., Л.М.И. в пользу БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» в возмещение расходов, понесенных на оплату экспертизы, в пользу БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» по 6833,88 руб. с каждого.

Взыскать с Управления Судебного департамента в Удмуртской Республике в пользу БУЗ УР «<...> РБ МЗ УР» за счет средств федерального бюджета, выделенных на эти цели, расходы на оплату экспертизы в размере 13667,76 рублей.

В остальной части то же решение суда оставить без изменения.

Апелляционную жалобу ответчика удовлетворить, апелляционную жалобу истцов – оставить без удовлетворения.

Председательствующий                                     И.Л. Копотев

Судьи                                                                     С.П. Костенкова

Э.В. Нургалиев