Решение по делу № 2-227/2023 (2-7774/2022;) от 23.08.2022

                        Гражданское дело №2-227/2023

УИД: 66RS0001-01-2022-007730-37

Мотивированное решение изготовлено 30 мая 2023 года

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

10 мая 2023 года                                                                                                           г. Екатеринбург

Верх-Исетский районный суд г.Екатеринбурга, в составе председательствующего судьи Ардашевой Е.С.,

при секретаре судебного заседания Кривошеевой К.В.,

с участием истца Королева А.В., его представителя <ФИО>19, действующей на основании доверенности, ответчика Королевой О.С., ее представителей <ФИО>22-Д.С., <ФИО>13, действующих на основании доверенности,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Королева Алексея Владимировича к Королевой Ольге Сергеевне о признании договора дарения недействительным, включении имущества в состав наследственного имущества, признании права собственности,

    установил:

Королев А.В. обратился в суд с вышеуказанным иском, в котором с учетом уточнений, принятых к производству суда, просит суд:

    - признать недействительным договор дарения земельного участка и индивидуального жилого дома, расположенных по адресу: г<адрес>, заключенный 10.04.2020 между Королевой Ольгой Сергеевной и <ФИО>3;

    - включить в состав наследственного имущества <ФИО>2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершей ДД.ММ.ГГГГ, ? доли в праве общей долевой собственности на индивидуальный жилой дом площадью 390,6 кв.м., расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>, кадастровый №;

    - признать за Королевым Алексеем Владимировичем право собственности на ? долю в праве собственности на недвижимое имущество в порядке наследования по закону после смерти матери <ФИО>2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершей ДД.ММ.ГГГГ: индивидуальный жилой дом площадью 390,6 кв.м., расположенный по адресу:                   <адрес>, <адрес> речка, <адрес>, кадастровый №;

    - включить в состав наследственного имущества <ФИО>3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершего ДД.ММ.ГГГГ, ? доли в праве общей долевой собственности на индивидуальный жилой дом площадью 390,6 кв.м., расположенный по адресу: <адрес>, кадастровый №, земельный участок площадью 1 138 кв.м., расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>, кадастровый №, вид разрешенного использования: под индивидуальную жилую застройку;

    - признать за истцом право собственности на недвижимое имущество в порядке наследования по закону после смерти отца <ФИО>3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершего ДД.ММ.ГГГГ: ? доли в праве собственности на индивидуальный жилой дом площадью 390,6 кв.м., расположенный по адресу<адрес>, <адрес>, кадастровый №, земельный участок площадью 1138 кв.м., расположенный по адресу: г<адрес>, <адрес>, кадастровый №, вид разрешенного использования: под индивидуальную жилую застройку (далее по тексту, в том числе – спорое наследственное имущество).

В обоснование заявленных исковых требований истец указал, что отец истца Королева А.В. - <ФИО>3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения ориентировочно в 1990 году стал членом жилищно-строительного кооператива «<иные данные>», которым осуществлялось жилищное строительство в <адрес>. В начале 90-х годов на земельном участке, которому впоследствии был присвоен адрес: <адрес>, <адрес>, был построен кирпичный индивидуальный жилой дом площадью 390, 6 кв.м. Первоначальный паевой взнос был оплачен отцом истца <ФИО>3 в 1990 за счет совместных средств с матерью истца <ФИО>2 (брак зарегистрирован 12.04.1961). Истец Королев А.В. с момента постройки данного дома проживал в нем, проживает по настоящее время. ДД.ММ.ГГГГ мать истца <ФИО>2 скончалась. Отец истца – <ФИО>3 длительное время не мог оформить права на указанное недвижимое имущество - индивидуальный жилой дом и земельный участок. Только в 2004 году он смог зарегистрировать право собственности на жилой дом на основании справки о выплате паевого взноса ЖСК «Индивидуал», а земельный участок зарегистрировал только в 2007 году. После смерти матери истца – <ФИО>2 нотариусом города Екатеринбурга Скурихиной Л.В. было заведено наследственное дело №ДД.ММ.ГГГГ год. В состав наследственного имущества данный земельный участок и жилой дом нотариусом не были включены, так как право собственности на них было оформлено отцом истца <ФИО>3 через 5 лет после смерти матери истца. Нотариусом истцу было выдано свидетельство о праве на наследство по закону на иное имущество (квартиру). ДД.ММ.ГГГГ отец истца <ФИО>3 скончался. Нотариусом                      г. Екатеринбурга Сидоркиной Н.А. было заведено наследственное дело №ДД.ММ.ГГГГ год. При оформлении наследственных прав после смерти отца (в марте 2022 года) Королеву А.В. стало известно, что за полтора года до своей смерти (в апреле 2020 года) отец заключил с ответчиком Королевой О.С. (племянница истца) договор дарения вышеуказанного имущества, поэтому данное имущество не было включено нотариусом в состав наследства. А еще ранее - в 2019 году, отец истца оформил завещание на данное имущество в пользу истца Королева А.В. и ответчика Королевой О.С. в равных долях. Нотариусом Сидоркиной было выдано истцу свидетельство о праве на наследство по закону на иное имущество (права на невыплаченную сумму компенсации). На момент составления договора дарения отцу истца <ФИО>3 было уже 83 года. Ранее он перенес инсульт, у него случались провалы в памяти. В общении был пассивен, безынициативен, интереса к жизни не проявлял, его эмоциональные реакции были невыразительными. Иногда он не ориентировался в пространстве. Нуждался в сторонней помощи и уходе. У него наблюдались все признаки сенильной деменции. С учетом изложенного истец полагает, что в момент составления оспариваемого договора дарения (10.04.2020) <ФИО>3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умерший ДД.ММ.ГГГГ, не мог понимать значение своих действий и руководить ими. Кроме того, ознакомившись с самим договором дарения от 10.04.2020, Королев А.В. обратил внимание, что сам договор дарения был подписан не самим отцом, а ответчиком – Королевой О.С. Поэтому истец Королев А.В. полагает, что вышеуказанный договор дарения является недействительной сделкой. Также истец полагает, что его отец не имел права распоряжаться всей долей вышеуказанного недвижимого имущества, так как ? доли входит в состав наследственного имущества после смерти его матери – <ФИО>2, поскольку данное имущество приобреталось в период их брака у жилищно - строительного кооператива «Индивидуал» на основании выплаты паевого взноса.

    В судебном заседании истец, его представитель, действующая на основании доверенности, исковые требования поддержали, не настаивали на признании договора дарения недействительным по основаниям, предусмотренным ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Ответчик, его представители, действующие на основании доверенности, в судебном заседании возражали против удовлетворения заявленных истцом требований, просили в иске отказать. В материалы дела представили письменные возражения относительно предмета спора.

Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, нотариус Сидоркина Н.А., нотариус Скурихина Л.В., в судебное заседание не явились, о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом и в срок, об отложении судебного заседания не ходатайствовали.

В ходе проведения предварительного судебного заседания 17.10.2022, 28.11.2022 по ходатайству стороны истца были допрошены свидетели <ФИО>4 (показавшая относительно того, что в период заключения оспариваемого истцом договора дарения <ФИО>3 находился в таком состоянии, при котором не мог осознавать свои действия), <ФИО>5 (показавший относительно того, что члены ЖСК «Индивидуал» выплатили паевые взносы в период с 1990 г. по 1994 г., после этого денежные средства вносились за кадастровые работы, электроэнергию. Все кто не выплатил паевые взносы до подписания Акта государственной приемочной комиссии от 1994 годы были исключены из ЖСК. Когда <ФИО>3 выплатил паевой взнос, пояснить не смог).

По ходатайству представителя ответчика в предварительном судебном заседании 18.11.2022 в качестве свидетелей были допрошены свидетели <ФИО>6, <ФИО>7 (показавшие, что <ФИО>3 на юридически значимый период (апрель 2020 года) отдавал отчет своим действиям, адекватно воспринимал происходящее. <ФИО>6 указала, что паевые взносы членами ЖСК «Индивидуал» были выплачены около 15 лет назад).

По ходатайству истца в ходе рассмотрения дела по существу в качестве свидетеля также была допрошена Свидетель №1 (показавшая, что паевые взносы были выплачены членами ЖСК «Индивидуал» не позднее 1996 года, после указанной даты платежи тратились на межевание, вывоз мусора, ремонт насосной станции, настройку телефонной линии. Точную дату выплаты в полном объеме паевого взноса <ФИО>3 не указала.).

Кроме того, в судебном заседании была допрошена эксперт <ФИО>9. Которая подтвердила правомерность и обоснованность вывоов судебной экспертизы, проведенной ФБУ Уральский РЦСЭ Минюста России.

    Заслушав лиц, участвующих в деле, свидетелей, эксперта, исследовав письменные материалы дела, о дополнении которых сторонами не заявлено, просмотрев видео, каждое представленное доказательство в отдельности и все в совокупности, суд приходит к следующему.

    В соответствии со ст.ст. 12, 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований или возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. В силу ст. 150 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд Согласно п. 1 ст. 209 Гражданского кодекса Российской Федерации собственнику принадлежит права владения, пользования и распоряжения своим имуществом.

В соответствии с п.1 ст.1110 Гражданского кодекса Российской Федерации при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил настоящего Кодекса не следует иное.

Согласно ст. 1111 Гражданского кодекса Российской Федерации наследование осуществляется по завещанию, по наследственному договору и по закону.

В силу ст. 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

В соответствии со ст. 1113 Гражданского кодекса Российской Федерации наследство открывается со смертью гражданина.

Как следует из положений абз. 2 п. 2 ст. 218 Гражданского кодекса Российской Федерации, в случае смерти гражданина право собственности на принадлежавшее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.

    Судом установлено, что <ФИО>3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения на момент смерти на праве собственности принадлежал земельный участок и жилой дом по адресу: г<адрес>

<ФИО>3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умер ДД.ММ.ГГГГ.

     Из материалов дела следует и ни кем из лиц, участвующих в деле не оспорено, что наследником по закону первой очереди после смерти <ФИО>3 является сын умершего – Королев А.В.

     Иных детей у <ФИО>3 не имеется, его супруга <ФИО>2 умерла ДД.ММ.ГГГГ.

     Вместе с тем, наследником <ФИО>3 по закону первой очереди в порядке представления является внучка Королева О.С., отец которой – умерший <ФИО>14 являлся сыном наследодателя. Достоверных и достаточных данных о том, что Королева О.С. одним из способов, предусмотренных законом, приняла наследство после смерти <ФИО>3, материалы дела на момент его рассмотрения по существу, не содержат.

    Судом установлено и подтверждается материалами настоящего гражданского дела, что после смерти <ФИО>2 нотариусом нотариального округа: город Екатеринбург Скурихиной Л.В. на основании заявления наследника по закону первой очереди <ФИО>3 и Королева А.В. было заведено наследственное дело №.

    После смерти <ФИО>3 нотариусом г. Екатеринбурга <ФИО>20 на основании заявления наследника по закону первой очереди Королева А.В. было заведено наследственное дело №.

    Из материалов вышеуказанного наследственного дела следует, что при жизни (06.05.2019) <ФИО>3 составлено завещание удостоверенное нотариусом г. Екатеринбурга Свердловской области <ФИО>15, временно исполняющей обязанности нотариуса <ФИО>16, зарегистрированное в реестре за №-н/66-2019-7-904, на имя Королева А.В. и Королевой О.С., согласно указанного завещания <ФИО>3 завещал Королеву А.В. и Королевой О.С. в равных долях по ? (одной второй) доле каждому все свое имущество, какое только ко дню его смерти окажется ему принадлежащим, в чем бы таковое не заключалось и где бы оно не находилось.

    В отношении наследственного имущества <ФИО>3 нотариусом Королеву А.В. было выдано свидетельство о праве на наследство по закону в отношении прав на невыплаченную сумму компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг в размере 1 388,30 руб.

    Судом установлено, что 10.04.2020 между <ФИО>3 (Даритель) и Королевой О.С. (Одаряемый) был заключен договора дарения земельного участка, кадастровый №, расположенного по адресу: <адрес>.

    В соответствии с п. 2 ст. 209 Гражданского кодекса Российской Федерации, собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами.

    В соответствии с п. 1 ст. 549 Гражданского кодекса Российской Федерации, по договору купли-продажи недвижимого имущества (договору продажи недвижимости) продавец обязуется передать в собственность покупателя земельный участок, здание, сооружение, квартиру или другое недвижимое имущество (статья 130).

    В соответствии с п. 1 ст. 572 Гражданского кодекса Российской Федерации, по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

    В соответствии с п. 3 ст. 574 Гражданского кодекса Российской Федерации, договор дарения недвижимого имущества подлежит государственной регистрации.

    Согласно ст. 153 Гражданского кодекса Российской Федерации, сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

    Обращаясь в суд с иском о признании указанного договора дарения недействительным, истец указывает на то, что наследодатель в юридически значимый период не мог понимать значение своих действий и руководить ими, кроме того, договор подписан не самим <ФИО>3, а ответчиком Королевой О.С.

    На основании п. 1 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации, в редакции действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений, сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

    Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в настоящем Кодексе (п. 2 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации).

    В соответствии с п. 1 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

    Таким образом, указанное выше нормативное положение предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной гражданином, чья дееспособность не была поставлена под сомнение при ее совершении. При этом, необходимым условием оспаривания сделки по указанному основанию является доказанность того, что в момент совершения сделки лицо находилось в таком состоянии, когда оно не было способно понимать значение своих действий или руководить ими.

    По смыслу приведенной нормы права, в суд с иском о признании недействительной сделки на основании п. 1 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации вправе обратиться сам гражданин, участник сделки, который в момент ее заключения находился в состоянии, в котором не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, а также иное лицо, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

    Принимая во внимание, что Королев А.В. является наследником <ФИО>3 по закону, суд приходит к выводу, что истец является лицом, чьи права затрагиваются совершением сделки.

    Учитывая, что вопросы способности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими требуют специальных познаний, суд, руководствуясь разъяснениями, приведенными в абз. 3 п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.06.2008 N 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству», по ходатайству истца назначил проведение по делу посмертной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

Комиссия врачей психиатров - психологов дала заключение от 30.01.2023 № ГАУЗ СО «СОКПБ», в соответствии с которым, на момент составления договора дарения 10.04.2020 у <ФИО>3 диагностических критериев (в соответствии с № достаточных для квалификации какого-либо психического-расстройства, не выявлено. У <ФИО>3 не выявлено объективных и убедительных данных за наличие такого сочетания когнитивных и эмоционально-волевых особенностей, которое нарушало бы его способность к осознанному принятию решения и его исполнению применительно к спорной сделке от 10.04.2020. В юридически значимый период у <ФИО>3 какого-либо выраженного эмоционального состояния, в том числе повышенной внушаемости, пассивно-подчиняемого типа поведения, нарушающего способность к осознанному принятию решения и его исполнению применительно к спорной сделке от 10.04.2020, не выявлено.

        Из совместных выводов судебно – психиатрических экспертов и эксперта психолога (ответ на вопрос суда №,2 в рамках совместной компетенции), следует, что у <ФИО>3 в юридически значимый период времени не выявлено такого состояния, которое бы лишало его возможности понимать значение своих действий и руководить ими на момент заключения договора дарения 10.04.2020.

Выводы экспертов основаны на материалах дела и медицинских документах умершего <ФИО>3 Экспертиза проводилась комиссией экспертов, имеющих специальное образование, достаточный стаж работы и соответствующие категории. Заинтересованность экспертов в исходе дела не установлена. В заключении экспертной комиссии подробно и последовательно изложены ход экспертного исследования; примененные методы исследования; анализ представленных материалов и медицинских документов.

Оценивая заключение комиссии экспертов, суд принимает во внимание тот факт, что экспертами в достаточной степени принимались во внимание как доводы сторон, изложенные в материалах дела, так и имеющиеся в распоряжении экспертов медицинские документы.

Принимая во внимание приведенные обстоятельства, учитывая положения ст. ст. 6, 11, 12, 56, 67, ч. 3 ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд, оценивая вышеуказанное заключение в совокупности со всеми иными доказательствами по делу (в частности с показаниями свидетелей, письменными доказательствами), приходит к выводу об отсутствии оснований сомневаться в правильности, объективности и достоверности выводов экспертов.

Таким образом, исследовав представленные сторонами доказательства в совокупности (по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), заключение экспертов, учитывая выводы экспертов, объективных доказательств наличия у <ФИО>3 в момент составления договора дарения 10.04.2020 психического расстройства либо болезненного состояния психики, влияющего на способности оценивать свои действия и руководить ими, не установлено.

При таких обстоятельствах истцом в соответствии со ст.56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не представлено достаточных доказательств в обоснование заявленных исковых требований в указанной части (факт того, что <ФИО>3 в момент совершения договора дарения 10.04.2020 не мог понимать значение своих действий и руководить ими, не нашел своего подтверждения).

Достоверных доказательств опровергающих вышеуказанные выводы суда, материалы дела не содержат.

Также суд считает необходимым отметить, что правовое значении при рассмотрении настоящего гражданского дела имеет не наличие какого – либо заболевания у наследодателя (факт наличия у наследодателя на момент составления договора дарения совокупности различных заболеваний никто из лиц, участвующих в деле не оспаривал), а возможность лица, при составлении оспариваемого договора понимать значении своих действий и руководить ими

Ни из заключения экспертов, ни из иных доказательств, представленных в материалы дела, не следует, что какое – либо заболевание, имеющееся у <ФИО>3 (как и в какой степени данное заболевание было выражено), полностью исключало способности <ФИО>3 понимать значение своих действий и руководить ими в момент составления договора дарения 10.04.2020.

Достоверных доказательств опровергающих выводы суда в указанной части, в материалы дела не представлено, более того, истец и его представитель в судебном заседании указали, что не настаивают на требованиях иска в части признания договора дарения от 10.04.2020 недействительным по основаниям, предусмотренным ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации (отказа от иска в части суду не заявлено).

Частью 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации установлено, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

В соответствии с п. 3 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплена недопустимость действий граждан и юридических лиц, осуществляемых исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.

В случае несоблюдения данного запрета суд на основании п. 2 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

По смыслу приведенных выше законоположений, добросовестность при осуществлении гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей предполагает поведение, ожидаемое от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующее ей.

При этом установление злоупотребления правом одной из сторон влечет принятие мер, обеспечивающих защиту интересов добросовестной стороны от недобросовестного поведения другой стороны.

Согласно п. 1 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В силу п. 2 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, если из закона не следует иное, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна.

Пунктом 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что если совершение сделки нарушает запрет, установленный п. 1 ст. 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (п. 1 или п. 2 ст. 1682 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Учитывая, что возникшие в ходе рассмотрения дела вопросы (принадлежности умершему подписи от имени <ФИО>3 в договоре дарения от 10.04.2020) требуют специальных познаний, суд, руководствуясь разъяснениями, приведенными в абз. 3 п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.06.2008 №11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству», по ходатайству сторон назначил по делу судебно - техническую экспертизу, а также судебную посмертную почерковедческую экспертизу.

Согласно заключению эксперта от 27.03.2023 № 804/06-2 ФБУ Уральский РЦСЭ Минюста России, подпись от имени <ФИО>3, расположенная в договоре дарения между <ФИО>3 и Королевой Ольгой Сергеевной, заключенном 10.04.2020 в строке «Даритель», после удостоверительной записи «<ФИО>3» выполнена не самим <ФИО>3, а другим лицом с подражанием его подписи.

Так, оценивая заключение экспертов, суд приходит к выводу, что оно в полном объеме отвечает требованиям статей 55, 59 - 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, является объективным, обоснованным и полным, составленным на строго научной и практической основе, с исчерпывающими, достоверными и обоснованными ответами по поставленным вопросам, в целом, заключение содержит подробное описание проведенных исследований материалов дела, сделанные в результате их выводы и обоснованные ответы на поставленные вопросы.

Изложенное свидетельствует о том, что судебная экспертиза проведена с соблюдением норм действующего законодательства, оснований не доверять выводам указанной экспертизы суд не усмотрел.

Судом не усмотрено оснований для назначения повторной судебной почерковедческой экспертизы, поскольку в соответствии со ст. 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации только в связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов суд может назначить по тем же вопросам повторную экспертизу, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам.

Выводы эксперта основаны на материалах дела и документах, подписанных умершим <ФИО>3 Экспертиза проводилась экспертом, имеющим специальное образование, достаточный стаж работы и соответствующую категорию. Заинтересованность эксперта в исходе дела не установлена. В заключении эксперта подробно и последовательно изложены ход экспертного исследования; примененные методы исследования; анализ представленных материалов и иных документов.

Оценивая заключение эксперта, суд принимает во внимание тот факт, что экспертом в достаточной степени принимались во внимание как доводы сторон, изложенные в материалах дела, так и имеющиеся в распоряжении эксперта документы.

Критически относится суд к указанию представителей ответчика, на то, что экспертом при проведении исследования не были учтены сбивающие факторы (возраст, имеющиеся заболевания), поскольку указанные доводы противоречат тексту экспертного заключения.

Так, к заключении судебной экспертизы эксперт указывает на то, что исследуемая подпись выполнена со снижением координации движений I группы, о чем свидетельствуют: угловатости, искривления элементов, которые проявляются равномерно в овальных, полуовальных, петлевых, дугообразных элементах и в прямых Штрихах. Темп исполнения - замедленный (тупые начала и окончания штрихов, слабый недифференцированный нажим, необоснованные остановки пишущего прибора). Размер - средний, разгон - средний, наклон -правый. Несмотря на наличие признаков замедленности темпа письма и снижение координации движений, степень выработанности движений исследуемого почерка можно определить, как не ниже средней. Характер вышеуказанных почерковых характеристик в своей совокупности - свидетельствуют о необычности письма в момент выполнения исследуемой подписи.

Также экспертом отражено, что при оценке результатов проведенного исследования установлено, что перечисленные различающиеся признаки существенны, согласно экспериментальным данным относятся к устойчивым и не зависят от возрастных изменений организма или болезни, и в своей совокупности достаточны для вывода о том, что исследуемая подпись выполнена не самим <ФИО>3, а другим лицом.

Указанный вывод эксперта категоричный.

Принимая во внимание приведенные обстоятельства, учитывая положения ст. ст. 6, 11, 12, 56, 67, ч. 3 ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд, оценивая вышеуказанное заключение в совокупности со всеми иными доказательствами по делу (письменными доказательствами), приходит к выводу об отсутствии оснований сомневаться в правильности, объективности и достоверности выводов эксперта.

Также суд считает необходимым указать, что несостоятельны ссылки представителей ответчика на то, что подпись <ФИО>3 после перенесенного инсульта (госпитализация с 21.04.2020 по 03.05.2020) еще более отличается от подписи в оспариваемо истцом договоре, поскольку период следующий за моментом подписания спорного договора дарения (в том числе состояние наследодателя, наличие дополнительных факторов), правового значения для разрешения спора не имеет.

Суд оценивает экспертное заключение с точки зрения соблюдения процессуального порядка назначения экспертизы, соблюдения процессуальных прав лиц, участвующих в деле, соответствия заключения поставленным вопросам, его полноты, обоснованности и достоверности в сопоставлении с другими доказательствами по делу.

    Оценивая заключение, полученное в рамках проведенной по настоящему гражданскому делу почерковедческой судебной экспертизы, суд с ним соглашается и при вынесении решения принимает за его основу, поскольку экспертиза проведена на основании предоставленных судом материалов настоящего гражданского дела, в котором имелись все необходимые документы для производства экспертизы. Эксперт перед проведением экспертизы предупреждался об уголовной ответственности, предусмотренной ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, оснований сомневаться в компетентности эксперта не имеется, экспертом исследованы все представленные на экспертизу документы в рамках его специализации, даны аргументированные ответы на постановленные перед ними вопросы, в экспертном заключении полно и всесторонне описан ход и результаты исследования, выводы являются логическим следствием осуществленных исследований, заключение не содержит внутренних противоречий, а выводы достаточно мотивированы.

Возражая относительно выводов проведенной судебной почерковедческой экспертизы, представителями ответчика в материалы дела была представлена аисьменная консультация №ЭК-02-2023-314 АНО «Союзэкспертиза» ТПП РФ ООО «Новая Экспертиза и Ко», в котором отражено, что сделанных экспертом ФБУ «Уральского РЦСЭ» категорический отрицательный вывод не обоснован, необъективен и вызывает сомнения в его правильности.

Вместе с тем, допрошенная в судебном заседании эксперт <ФИО>9 мотивированно обосновала содержащиеся в ее заключении выводы, указала на обстоятельства, положенные ею в основу данных выводов.

Ссылки представителей ответчика на то, что заключение эксперта не может служить достоверным доказательством по настоящему гражданскому делу, несостоятельны.

Так, исследованное судом экспертное заключение в совокупности с показаниями эксперта, данными ею в ходе рассмотрения дела по существу, бесспорно свидетельствуют о том, что экспертом исследованы все представленные на экспертизу документы в рамках ее специализации, даны аргументированные ответы на постановленные вопросы, в экспертном заключении полно и всесторонне описан ход и результаты исследования, выводы являются логическим следствием осуществленных исследований, заключение не содержит внутренних противоречий, а выводы достаточно мотивированы.

Учитывая изложенные обстоятельства, суд приходит к выводу, что заключение эксперта от 27.03.2023 № ФБУ Уральский РЦСЭ Минюста России является не только допустимым доказательством, но и достаточным для решения спорного вопроса, никаких новых доказательств, которые могут повлиять на содержание заключения, сторонами не представлено.

Иное толкование заключения судебного эксперта от 27.03.2023 №, является субъективным мнением представителей ответчика, а потому не опровергает выводы суда о его допустимости в качестве доказательства.

Принимая во внимание вышеизложенные обстоятельства, суд приходит к выводу, что поскольку <ФИО>3 не подписывал договор дарения от 10.04.2020, и подпись от имени <ФИО>3, расположенная в договоре дарения между <ФИО>3 и Королевой Ольгой Сергеевной, заключенном 10.04.2020 в строке «Даритель», после удостоверительной записи «<ФИО>3» выполнена не самим <ФИО>3, а другим лицом с подражанием его подписи, допущены нарушения вышеуказанных положений Гражданского кодекса Российской Федерации, что в силу ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации влечет недействительность указанного договора дарения между <ФИО>3 и Королевой Ольгой Сергеевной, заключенного 10.04.2020 в силу его ничтожности.

В указанной части требования истца являются законными и обоснованными, а потому подлежат удовлетворению.

Достоверных доказательств опровергающих вышеуказанные выводы суда, материалы дела не содержат.

    В силу положений ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации при признании судом договора дарения от 10.04.2020 недействительным, суд приходит к выводу, что в качестве применения последствий недействительности сделки, надлежит включить в состав наследства <ФИО>3, умершего ДД.ММ.ГГГГ индивидуальный жилой дом площадью 390,6 кв.м., расположенный по адресу: г<адрес>, <адрес>, кадастровый №, а также земельный участок площадью 1 138 кв.м., расположенный по адресу: <адрес>, кадастровый №, вид разрешенного использования: под индивидуальную жилую застройку.

Заявляя требования о включении в состав наследства <ФИО>2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершей ДД.ММ.ГГГГ, ? доли в праве общей долевой собственности на индивидуальный жилой дом площадью 390,6 кв.м., расположенный по адресу: г<адрес>, <адрес>, кадастровый №, истец ссылается на следующее. В период до 1995 года отцом истца <ФИО>3 был полностью выплачен ЖСК «Индивидуал» вступительный и паевой взносы на строительство жилого дома, расположенного по адресу: <адрес>, <адрес> (строительный №). В соответствии с актом приемочной комиссии № от 30.12.1994 данный дом был сдан в эксплуатацию. С данного времени объект недвижимого имущества - кирпичный индивидуальный жилой дом, площадью 390.6 кв.м., находился во владении и пользовании семьи <ФИО>3, которая там проживала.

По мнению истца, паевой взнос был оплачен за счет совместных средств с матерью истца <ФИО>23 <ФИО>25) Г.А. (брак между которыми зарегистрирован ДД.ММ.ГГГГ), умершей ДД.ММ.ГГГГ. После смерти <ФИО>2 истец вступил в права наследования, в связи с чем нотариусом Скурихиной Л.В. ему было выдано свидетельство о праве на наследство по закону на иное имущество. В состав наследственного имущества вышеуказанный жилой дом нотариусом не был включен, так как право собственности на него было зарегистрировано в Управлении Росреестра за <ФИО>3 в 2004 году.

Ссылаясь на положения п. 4 ст. 218 Гражданского кодекса Российской Федерации, истец указывает на то, что специальной правовой нормой установлено, что член кооператива, а также другие лица, имеющие право на паенакопления, приобретает право собственности на причитающийся им объект не с момента государственной регистрации этого права, а в силу закона - с момента выплаты паевого взноса за недвижимое имущество. Поскольку паевой взнос на строительство жилого <адрес> <адрес>, <адрес> (строительный №) был выплачен <ФИО>3, находящемся в браке с <ФИО>2, то в состав наследства последней должна быть включена ? доли в праве общей долевой собственности на указанный жилой дом (при этом истец имеет право претендовать на приобретение в собственность в порядке наследования по закону на половину данного имущества в размере ? доли как наследник по закону после смерти <ФИО>2).

Разрешая требования истца в указанной части суд приходит к следующему.

В силу п. 4 ст. 256, п. 1 и п. 3 ст. 39 Семейного кодекса Российской Федерации, при разделе общего имущества супругов и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными. Общие долги супругов при разделе общего имущества супругов распределяются между супругами пропорционально присужденным им долям.

Учитывая положения ст. 34, ст. 36 Семейного Кодекса Российской Федерации, ст. 256 Гражданского Кодекса Российской Федерации, п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 05.11.1998, №15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака», наследники умершего супруга в порядке универсального правопреемства вправе претендовать на имущество, приобретенное в браке.

При этом суд учитывает, что имущественные отношения между такими субъектами семейных отношений как супруги не прекращаются со смертью одного из них. Доля умершего в совместно нажитом имуществе супругов подлежит включению в состав наследства и является объектом наследственных правоотношений, то есть имущественные отношения между супругами по своей природе допускают правопреемство в случае смерти одного из супругов.

Как следует из ч. 1 ст. 36 Семейного кодекса Российской Федерации имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак, а также имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам (имущество каждого из супругов), является его собственностью.

В силу ст. 37 Семейного кодекса Российской Федерации имущество каждого из супругов может быть признано судом их совместной собственностью, если будет установлено, что в период брака за счет общего имущества супругов или имущества каждого из супругов, либо труда одного из супругов были произведены вложения, значительно увеличивающие стоимость этого имущества (капитальный ремонт, реконструкция, переоборудование и другие).

Принимая во внимание, что право собственности <ФИО>3 в отношении индивидуального жилого дома площадью 390,6 кв.м., расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>, кадастровый № возникло 2004 году, суд не находит предусмотренных законом оснований для признания указанного имущества совместно нажитым в период брака между <ФИО>3 и <ФИО>2, и как следствие включении ? доли в праве собственности на указанное имущество в состав наследства <ФИО>2

Доводы истца и его представителя об обратном противоречат материалам дела, в частности справке №, выданной ЖСК «Индивидуал» ДД.ММ.ГГГГ, из которой следует, что <ФИО>3 (членом кооператива «Индивидуал») паевой взнос на коттедж, расположенный по адресу: <адрес>, <адрес> выплачен полностью. Последний взнос в сумме 2 100 руб. оплачен 14.04.2004.

Достоверных и достаточных доказательств опровергающих сведения вышеуказанной справки, в частности, свидетельствующих о том, что после 1994 г. – 1996 г. (по разным данным исходя из пояснений свидетелей, истца, его представителя) денежные средства вносимые членами кооператива являлись не паевыми взносами, а взносами на текущие расходы, в материалы дела представлено не было, в связи с чем, требования истца в указанной части суд находит незаконными и необоснованными, а потому не подлежащими удовлетворению.

В этой связи также необходимо отметить, что показания свидетелей, допрошенных со стороны истца, выводов суда в указанной части не опровергают, поскольку не один из них точно не указал дату выплаты <ФИО>3 паевого взноса за спорный жилой дом.

    С четом изложенного не подлежат удовлетворению и требования истца в части признания за ним права собственности на ? долю в праве собственности на недвижимое имущество в порядке наследования по закону после смерти матери <ФИО>2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершей ДД.ММ.ГГГГ: индивидуальный жилой дом площадью 390,6 кв.м., расположенный по адресу: г. <адрес>, кадастровый №.

В соответствии со ст. 195 Гражданского кодекса Российской Федерации исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Пунктом 1 ст.200 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Таким образом, действующее законодательство связывает возможность применения судом срока исковой давности с обращением лица в суд с иском по истечении установленного законом срока, исчисляемого либо с момента, когда лицо фактически узнало о нарушении своего права, но длительное время не предпринимало действий к его защите, либо с момента, когда лицо в силу своих компетенций и полномочий должно было узнать о таком нарушении права.

Определяя начало течения срока исковой давности по заявленным Королевым А.В.. требованиям, суд исходит из того, что истец проживал в данном доме совместно с <ФИО>3 и спор между ним и ответчиком относительно объема его наследственных прав после смерти <ФИО>3, вместе с тем, с момента смерти <ФИО>2 прошло более трех лет, при этом ранее истцу достоверно было известно о том, что спорный жилой дом не вошел в состав ее наследства.

Учитывая данные обстоятельства, вопреки доводам истца и его представителя, суд находит правомерными указания представителей ответчика о пропуске истцом срока для обращения в суд с требованиями в части включения в состав наследства <ФИО>2

Принимая во внимание, что ранее суд пришел к выводу, что в состав наследства после смерти <ФИО>3, умершего ДД.ММ.ГГГГ, надлежит включить индивидуальный жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>, кадастровый №, а также земельный участок, расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>, кадастровый №, при этом Королев А.В. является единственным наследником после смерти <ФИО>3, в установленном законом порядке принявши наследство, суд приходит к выводу, что за Королевым А.В. надлежит признать право единоличной собственности на вышеуказанное имущество.

При этом, указания представителем ответчика на то, что Кололева О.С. также является наследником умершего <ФИО>3 по закону первой очереди по праву представления, выводов суда не опровергает, поскольку, как ранее было указанно, ни одним из способов, предусмотренных законом ею наследство после смерти <ФИО>3 не было принято.

Ссылки представителей ответчика на то, что у Королевой О.С. не истек срок для принятия наследства после смерти <ФИО>3 правового значения при рассмотрении настоящего спора не имеют, поскольку каких – либо самостоятельных требований Королевой О.С. в установленном законом порядке заявлено не было, что в свою очередь, не лишает ее возможности, в случае если Королева О.С. считает ее права нарушенными обратиться с соответствующим иском в суд.

В соответствии со ст. 219 Гражданского кодекса Российской Федерации право собственности на здания, сооружения и иное вновь созданное недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момент атакой регистрации.

В силу п. 2 ст. 8 Гражданского кодекса Российской Федерации права на имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момента регистрации соответствующих прав на него, если иное не установлено законом.

Согласно ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации признание права является одним из способов защиты права.

В соответствии с п. п. 5 п. 2 ст. 14 Федерального закона от 13 июля 2015 года №218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости» основанием для осуществления государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прав являются вступившие в законную силу судебные акты.

Учитывая вышеизложенное, настоящее решение является основанием для государственной регистрации права собственности истца в отношении спорного наследственного имущества.

Признанное за истцом право собственности на недвижимое имущество подлежит обязательной государственной регистрации после вступления решения суда в законную силу.

В силу требований ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований или возражений.

Иных доказательств в обоснование своих требований истцом и его представителем суду представлено не было, равно как и не было представлено каких – либо допустимых и относимых (статьи 59, 60 Гражданского процессуального Кодекса Российской Федерации) доказательств, опровергающих выводы суда.

    В соответствии с ч. 1 ст. 88 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

В соответствии с ч. 1 ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

Как следует из материалов дела истцом понесены расходы по оплате государственной пошлины в общем размере 34 732 руб. (чек - ордер на сумму 17 366 руб. от 22.08.2022, чек - ордер на сумму 17 366 руб. от 29.08.2022), а также расходы по оплате услуг эксперта ФБУ Уральский РЦСЭ Минюста России в размере 20 000 руб., эксперта ГАУЗ СО «СОКПБ» в размере 40 000 руб.

С учетом изложенного, а также принимая во внимание, что требования истца удовлетворены в части, суд считает необходимым взыскать вышеуказанные судебные расходы с ответчика в пользу истца.

Иных требований, равно как и требовании по иным основаниям на рассмотрение суда заявлено не было.

Руководствуясь ст. ст. 194-198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

решил:

исковое заявление Королева Алексея Владимировича к Королевой Ольге Сергеевне о признании договора дарения земельного участка недействительным, включении имущества в состав наследственного имущества, признании права собственности, удовлетворить частично.

Признать недействительным договор дарения земельного участка и индивидуального жилого дома, расположенных по адресу: г<адрес>, <адрес>, заключенный 10.04.2020 между Королевой Ольгой Сергеевной и <ФИО>3;

    Включить в состав наследства <ФИО>3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершего ДД.ММ.ГГГГ, индивидуальный жилой дом, расположенный по адресу:                      <адрес> <адрес>, кадастровый №, земельный участок, расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>, кадастровый №.

    Признать за истцом право собственности на недвижимое имущество в порядке наследования по закону после смерти отца <ФИО>3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершего ДД.ММ.ГГГГ на индивидуальный жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>, кадастровый № и земельный участок, расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>, кадастровый №.

    Взыскать с Королевой Ольги Сергеевны в пользу Королева Алексея Владимировича расходы по оплате государственной пошлины в размере 34 732 руб., расходы по оплате услуг эксперта в размере 60 000 руб.

    Решение суда в данной части является основанием для государственной регистрации права собственности за Королевым Алексеем Владимировичем в отношении индивидуального жилого дома, расположенного по адресу: <адрес> <адрес>, кадастровый № и земельного участка, расположенного по адресу: <адрес>, кадастровый №, в установленном законом порядке в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии Свердловской области.

В удовлетворении остальной части иска отказать.

Решение может быть обжаловано в Свердловский областной суд в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме, с подачей апелляционной жалобы через Верх-Исетский районный суд г. Екатеринбурга Свердловской области.

Судья                                                                                                                                Е.С. Ардашева