Решение по делу № 2-2308/2021 от 25.02.2021

УИД 10RS0011-01-2021-003747-36

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

19 апреля 2021 года г.Петрозаводск

Петрозаводский городской суд Республики Карелия в составе председательствующего судьи Мамонова К.Л. при секретаре Ковальчук В.Ю. с участием истицы Костиной Е.М., её представителя Гравченкова П.Л. и представителя ответчика Миронова С.Ю., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-2308/2021 по иску Костиной Е.М. к Прокуратуре Республики Карелия о взыскании денежной суммы,

установил:

Костина Е.М., ссылаясь на наличие уважительных причин, исключивших обращение при жизни её скончавшегося ДД.ММ.ГГГГ супруга Костина В.В. за назначением пенсии за выслугу лет, предъявила иск об обязании Прокуратуры Республики Карелия, где Костин В.В. проходил службу, назначить ему такую пенсию и выплатить ей относимые к периоду с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ суммы. Иск мотивирован правом Костина В.В. на спорное пенсионное обеспечение и проволочкой в обращении за ним из-за неблагоприятной эпидемиологической обстановки, связанной с распространением новой коронавирусной инфекции.

В последующем в порядке ст. 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заявленные требования изменены на истребование денежной суммы пенсии, причитающейся Костину В.В. за ДД.ММ.ГГГГ – ДД.ММ.ГГГГ.

В судебном заседании Костина Е.М. и её представитель иск поддержали, настаивая на взыскании 528.997 руб. 91 коп. Представитель Прокуратуры Республики Карелия высказался о несостоятельности этих требований, поскольку пенсия, право на которую имел Костин В.В., назначается в заявительном порядке, а соответствующие документы с момента увольнения ДД.ММ.ГГГГ им не подавались. Третьи лица Костин В.В. и Федорова Д.В. в суд не явились, письменно обозначив свои позиции об обоснованности иска.

Заслушав пояснения сторон и исследовав представленные письменные материалы, суд считает, что разрешаемое обращение Костиной Е.М. подлежит удовлетворению.

Костина Е.М. – супруга умершего ДД.ММ.ГГГГ Костина В.В. ДД.ММ.ГГГГ года рождения, проживавшая с ним одной семьей в г.Петрозаводске (на день принятия настоящего решения наследственное дело к имуществу Костина В.В. не заведено). При этом Костин В.В. с 1992 года проходил службу в органах прокуратуры Российской Федерации и был уволен ДД.ММ.ГГГГ с должности старшего помощника прокурора Республики Карелия по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних. Выслуга Костина В.В. в календарном исчислении составила 30 лет 10 месяцев 25 дней, в льготном – 44 года 06 месяцев 16 дней, увольнение произведено по п/п. «а» п. 3 ст. 43 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» – в отставку в связи с выходом на пенсию за выслугу лет.

Согласно ст. 44 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» пенсионное обеспечение прокуроров осуществляется применительно к условиям, нормам и порядку, которые установлены законодательством Российской Федерации для лиц, проходивших службу в органах внутренних дел, и членов их семей, а именно в соответствии с Законом Российской Федерации «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей». Такое регулирование предусматривало право Костина В.В. на пенсию за выслугу лет начиная с ДД.ММ.ГГГГ, и по ДД.ММ.ГГГГ общая её сумма составила бы 528.997 руб. 91 коп.

Вместе с тем ч. 1 ст. 51 Закона Российской Федерации «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей» и п. 2.2 Инструкции Генеральной прокуратуры Российской Федерации об организации работы по пенсионному обеспечению прокурорских работников, военнослужащих органов и организаций прокуратуры и членов их семей (Приказ Генерального прокурора Российской Федерации от 04 декабря 2009 года № 374), состоявшейся на основании Положения об исчислении выслуги лет, назначении и выплате пенсий и пособий прокурорам и следователям, научным и педагогическим работникам органов и организаций прокуратуры Российской Федерации, имеющим классные чины, и их семьям, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 12 августа 1994 года № 942, устанавливают, что при назначении пенсии за выслугу лет прокуроры предоставляют в пенсионные службы прокуратур субъектов Российской Федерации по месту жительства или по месту увольнения (в настоящем случае – в Прокуратуру Республики Карелия) заявление о назначении пенсии с приложением установленного перечня документов. Костин В.В. вплоть до своей смерти такое заявление ответчику не подавал.

Последнее обстоятельство исключило для Прокуратуры Республики Карелия возможность удовлетворения внесудебного обращения Костиной Е.М. в январе 2021 года о выплате пенсии за умершего супруга. Однако режим судебного анализа этого имущественного притязания истицы в целях обеспечения баланса между заявленным к защите её законным интересом и нормативно-формализованным режимом пенсионного обеспечения прокурорских работников в ситуации когда, как проверено судом, Костину В.В. не могло быть отказано в пенсии за выслугу лет, а сама она была бы назначена именно с ДД.ММ.ГГГГ (так как несвоевременность обращения за назначением пенсии, по общему правилу, не прекращает право на нее (ст. 53 Закона Российской Федерации «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей»)), позволяет констатировать обязанность государства по реализации гарантированной им же особой правовой защиты и социальной поддержки прокуроров и их близких родственников (ст. 45 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации»). Причем, такие защита и поддержка – не только следствие конституционного установления, закрепленного в ст. 39 Конституции Российской Федерации, но и мера обеспечения самого статуса прокуратуры, её независимости.

В силу ст.ст. 6 и 51 Закона Российской Федерации «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей» лицам, имеющим право на пенсионное обеспечение, пенсии назначаются и выплачиваются после увольнения их со службы и, как указано, назначаются по соответствующим заявлениям этих лиц. По мнению суда, такое заявление по установленной форме Костин В.В. не подал в силу уважительных причин, обусловленных ухудшившимся и потребовавшим стационарного лечения состоянием здоровья, а также исключительным обстоятельством – стремительно и повсеместно распространившейся пандемией COVID-19. При этом никаких данных о позиции Костина В.В. отказаться от причитающегося ему пенсионного обеспечения не выявлено. Наоборот, и содержание его заявления об увольнении из органов прокуратуры, и примененное по этому заявлению правовое основание увольнения, фактическое его удаление на отдых, отсутствие нового трудоустройства, постоянного содержания или иного дохода, включая выплаты Пенсионного фонда Российской Федерации, пояснения самой истицы о семейных планах в своей совокупности свидетельствуют лишь о существовании вынужденных для Костина В.В. факторов, объективно затянувших его обращение за пенсией.

Одновременно, принимается во внимание, что причитавшиеся Костину В.В. при увольнении расчетные денежные выплаты в их существенной величине обеспечивали ему возможность удовлетворения текущих потребностей в течение длительного времени, а не истекший к ДД.ММ.ГГГГ срок 12-тимесячного ограничителя, установленного ч. 2 ст. 53 Закона Российской Федерации «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей», снимает требование ожидаемости от ушедшего в отставку лица в незамедлительности, первоочередности разрешения организационных вопросов его пенсионного обеспечения. Тем самым, по сути, отсутствуют основания оценивать бездействие Костина В.В., выразившееся в неподаче в пределах искового периода заявления о назначении пенсии, неразумным. Никакой недобросовестности либо иного злоупотребления в этом с его стороны не было. В то же время приведенное подчеркивает, что не имеют правового значения такие характеристики касающихся Костина В.В. препятствий обратиться к ответчику, как их постоянность, каждодневность. Собственно же эти препятствия подтвердились, и их наличие исключает признание рассматриваемого бездействия выражением позиции на отказ от права на пенсионные выплаты.

Так, с начала декабря 2020 года вплоть до своей смерти Костин В.В. нуждался в медицинской помощи, и она оказывалась ему стационарно. В предшествующий же этому временной интервал с различной интенсивностью, но напряженно ограничивались общая жизнедеятельность граждан, ритм работы органов власти и управления, организаций торговли и т.д. из-за затронувшей в 2020 году Российскую Федерацию новой коронавирусной инфекции, что исходя из ч. 1 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации принимается судом как не нуждающийся в доказывании общеизвестный факт.

Пандемия повлекла введение на общефедеральном уровне нерабочих дней с 30 марта 2020 года по 08 мая 2020 года (Указы Президента Российской Федерации от 25 марта 2020 года № 206, от 02 апреля 2020 года № 239, от 28 апреля 2020 года № 294), а в Республике Карелия – режима повышенной готовности (Распоряжение Главы Республики Карелия от 12 марта 2020 года № 127-р) с установлением комплекса ограничительных мер, причем, максимально жестких и лишь незначительно исходя из территориальных особенностей ослабленных в относимый к спору календарный период. Эти меры не только препятствовали, но фактически исключили на большом отрезке времени эффективные, безопасные и традиционно доступные действия по осуществлению заинтересованными лицами своих соответствующих правомочий. Использование неординарных способов контакта с пенсионным подразделением ответчика, все равно не блокировавших высоких для Костина В.В. как возрастного лица рисков заражения, не диктовалось чрезвычайностью. Наконец, такое обращение в любой своей форме предопределяло предварительный сбор ряда документов – в частности, от органов Пенсионного фонда Российской Федерации, которые в г.Петрозаводске до сих пор не ведут прямой прием граждан.

Факт пандемии, особенности которой по своей природе и экстраординарности позволили дать касающиеся её правовые квалификации в значительной степени лишь спустя время, существенен и показателен для разрешения возникшего спора в свете необходимости судебной оценки не только формализованной структуры конкретного пенсионного правоотношения, но и реального сопровождающего его положения дел.

Изложенное наряду с превалирующей в рассматриваемой ситуации особой эпидемиологической обстановкой не позволяют ссылку ответчика на то, что другими помимо Костина В.В. уволенными в отставку в 2020 году сотрудниками прокуратуры документы о назначении им пенсии были поданы, признать категорично указывающей на обстоятельства, прекратившие для Костина В.В. действие гарантий ст.ст. 44 и 45 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации».

Правоприменение в виде судебной защиты несмотря на отсутствие на то прямых законодательных установлений, но не противореча подходам ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации, допускает механизм подтверждения права, в реализации которого не могло быть отказано, но которое не оказалось своевременно востребованным или оформленным по причинам, не зависящим от субъекта этого права или последующей его смерти (п. 8 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 24 августа 1993 года № 8, п. 8 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года № 9, др.). Системное толкование нормативных установлений, если они закреплены законом, о бесспорности такого права, наличия встречной обязанности по участию в его документальном оформлении или ином овеществлении (что имеет место в вышеперечисленных правовых актах), при установлении соответствующей позиции заинтересованного лица и находящихся вне его воли препятствий к соблюдению всех правил необходимого оформления позволяет признать за Костиной Е.М. право на испрашиваемое взыскание, связывая его, кроме того, с п.п. 1 и 2 ст. 1183 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Базируясь же на общеправовых принципах разумности и ожидаемости поведения участников социальных отношений, не связанных с мерами принуждения или иного вида юридической ответственности, оценивая собственноручное заявление Костина В.В. от ДД.ММ.ГГГГ об увольнении в отставку именно в связи с выходом на пенсию за выслугу лет, суд считает с достаточной достоверностью установленным однозначное волеизъявление этого лица на такое правовое последствие завершения своей службы в прокуратуре как принятие этого специального пенсионного обеспечения.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст.ст. 12, 56, 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

решил:

Иск Костиной Е.М. к Прокуратуре Республики Карелия о взыскании денежной суммы удовлетворить.

Взыскать с Прокуратуры Республики Карелия в пользу Костиной Е.М. 528.997 руб. 91 коп. суммы пенсии за выслугу лет, причитающейся ФИО1, умершему ДД.ММ.ГГГГ.

Решение может быть обжаловано в Верховный суд Республики Карелия через Петрозаводский городской суд Республики Карелия в течение одного месяца.

Судья К.Л.Мамонов