Решение от 27.09.2024 по делу № 22-4909/2024 от 20.08.2024

Судья Егоров В.С. Дело № 22-4909/2024

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

город Пермь 27 сентября 2024 года

Пермский краевой суд в составе председательствующего Шляпникова Н.В.,

при помощниках судей Маловой У.Т., Янцен Е.В.,

с участием прокурора Куницыной К.А.,

осужденной Моисеевой И.А.,

адвоката Карелина Е.С.,

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе адвоката Карелина Е.С. на приговор Кировского районного суда г. Перми от 16 июля 2024 года, которым

Моисеева Ирина Александровна, дата рождения, уроженка ****, несудимая,

осуждена по ч. 1 ст. 264 УК РФ к 1 году ограничения свободы с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 2 года с установлением ограничений не изменять места жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, не выезжать за пределы муниципального образования – Краснокамский городской округ Пермского края и возложением обязанности два раза в месяц являться в указанный специализированный государственный орган,

с освобождением от назначенного наказания в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности в соответствии с п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ.

Судом решены вопросы о мере пресечения и судьбе вещественных доказательств.

Изложив содержание обжалуемого приговора, существо апелляционной жалобы, поступивших возражений, заслушав осужденную Моисееву И.А., ее адвоката Карелина Е.С., мнение прокурора Куницыной К.А. по доводам жалобы, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Моисеева И.А. признана виновной в нарушении Правил дорожного движения (далее по тексту - ПДД) при управлении 30 июня 2022 года в г. Перми автомобилем, повлекшем по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью Б. при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе адвокат Карелин Е.С. поставил вопрос об отмене приговора с последующим оправданием Моисеевой И.А. в связи с отсутствием в содеянном состава преступления, ссылаясь на нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона и несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела. Указывает, что изложенное в приговоре описание совершенного Моисеевой И.А. преступного деяния в нарушение требований ст. 307 УПК РФ, разъяснений, содержащихся в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 года № 25 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения», не содержит указание на наличие причинно-следственной связи между допущенными Моисеевой И.А. нарушениями ПДД и наступившими последствиями в виде причинения по неосторожности тяжкого вреда здоровью Б. Анализируя исследованные судом доказательства, в частности, показания Моисеевой И.А., свидетелей – очевидцев происшествия П., С., и давая им собственную оценку, утверждает, что в момент, когда Моисеева И.А. пропускала встречный автомобиль «Тойота», зафиксированный на видеозаписях, водитель Н1. еще не начал совершать одновременный обгон 5 автомобилей, при этом водитель Моисеева И.А. перед совершением поворота налево заблаговременно подала сигнал световым указателем левого поворота, заняла соответствующее крайнее положение на проезжей части, предназначенной для движения в данном направлении, при выполнении маневра не создала опасность для движения, а также помехи другим участникам дорожного движения, которые двигались с соблюдением ПДД. С учетом изложенного делает вывод об отсутствии в действиях Моисеевой И.А. нарушений требований п.п. 8.1, 8.2 ПДД, считает, что причиной дорожно-транспортного происшествия (далее по тексту - ДТП) явилось нарушение ПДД водителем автомобиля «Киа Рио» Н1., выразившееся в нарушении скоростного режима в черте населенного пункта, а также абз. 3 п. 11.2 ПДД, запрещающего водителю выполнять обгон, в случае если транспортное средство, движущееся впереди по той же полосе, подало сигнал поворота налево. Оспаривает установленное судом место столкновения автомобилей под управлением Моисеевой И.А. и Н1. – на встречной для них полосе. Ссылаясь на выводы заключения специалиста № С442-вэ/2023 от 17 августа 2023 года и заключения эксперта № 3259, 3270/10-1 от 25 декабря 2023 года указывает, что установить место ДТП – точное место столкновения автомобилей «Тойота РАВ 4» и «Киа Рио» не представилось возможным, а неверное определение следователем места ДТП повлекло сокращение временного интервала опасности для движения автомобиля «Киа Рио» до 1,8 сек., хотя из протокола следственного эксперимента данный показатель составил 2,56 сек. Утверждает, что на основании указанных недостоверных данных составлены выводы заключений судебных автотехнических экспертиз № 352 от 7 ноября 2022 года, № 750 от 12 декабря 2022 года и № 114/09-1/23-38 от 19 января 2023 года, что отразилось на точности и правильности выводов судебных экспертов, которые являются не достоверными. Обращает внимание на нарушение требований ст. 240 УПК РФ, поскольку согласно аудиозаписи государственный обвинитель в судебном заседании от 19 июня 2024 года не исследовал содержание протокола осмотра места ДТП от 30 июня 2022 года, схемы ДТП, фототаблицы к нему в т. 1 на л.д. 10-38; протокола осмотра и дополнительного осмотра предметов, фототаблицы к ним в т. 1 на л.д. 134-141, т. 3 на л.д. 203-207; протокола осмотра места происшествия в т. 1 л.д. 180-186, не указал, какое значение для дела имеют указанные доказательства. Полагает, что данные обстоятельства свидетельствуют о формальном подходе председательствующего судьи к рассмотрению дела, что, по мнению автора жалобы, противоречит фундаментальным основам уголовного судопроизводства. Отмечает, что по сравнению с предыдущим приговором Кировского районного суда г. Перми от 24 марта 2024 года суд первой инстанции в нарушение требований уголовно-процессуального законодательства ухудшил положение Моисеевой И.А., возложив обязанность два раза в месяц являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы. Кроме того, 16 июля 2024 года при провозглашении судом резолютивной части обжалуемого приговора Моисеевой И.А. было назначено наказания в виде 1 года 6 месяцев ограничения свободы, однако в полученной копии приговора отражено наказание в виде одного года ограничения свободы, при этом аудиозапись судебного заседания от 16 июля 2024 года не была представлена стороне защиты.

В возражениях государственный обвинитель Гольчиков С.А. считает приговор законным и обоснованным.

В суде апелляционной инстанции адвокат Карелин Е.С. дополнил, что судом первой инстанции Моисеевой И.А. по ходатайству стороны защиты не было предоставлено достаточно времени для подготовки к допросу в качестве подсудимой, чем нарушено ее право на защиту.

Вывод суда о виновности Моисеевой И.А. в совершении указанного в приговоре деяния основан на правильно установленных фактических обстоятельствах дела, вытекающих из представленных сторонами и исследованных судом допустимых доказательств. Подробное изложение доказательств с их содержанием и последующим анализом суд привел в приговоре, дал им надлежащую оценку, а действиям осужденной – верную юридическую квалификацию.

Так, осужденная Моисеева И.А. не отрицала, что в светлое время суток при управлении автомобилем «Тойота РАВ 4» перед поворотом налево на парковку снизила скорость, включила левый сигнал поворота, убедившись в том, что встречная полоса свободна от транспортных средств, повернула налево, после чего на левой (встречной) обочине по ходу движения почувствовала удар в автомобиль. Считает, что в ДТП виноват водитель Н1., который превысив скоростной режим, начал выполнять маневр обгона, не убедившись, что движущийся впереди по той же полосе автомобиль под ее управлением, подал сигнал поворота налево.

Потерпевший Б., находясь на парковке, видел, как Моисеева И.А., управляя автомобилем «Тойота», поворачивала налево к автомобильной парковке, пересекая встречную полосу движения, после чего почувствовал удар.

Вместе с тем вышеуказанная версия о виновности в ДТП водителя автомобиля «Киа Риo» Н1., нарушившего скоростной режим и правила обгона, выдвигалась стороной защиты в заседании суда первой инстанции, проверялась и обоснованно была отвергнута с приведением убедительных мотивов, с чем соглашается и суд апелляционной инстанции.

Так, суд апелляционной инстанции учитывает, что правила поворота транспортного средства на проезжей части, а также обгона предусмотрены ПДД.

Согласно п. 8.1. ПДД перед началом движения, перестроением, поворотом (разворотом) и остановкой водитель обязан подавать сигналы световыми указателями поворота соответствующего направления, а если они отсутствуют или неисправны - рукой. При выполнении маневра не должны создаваться опасность для движения, а также помехи другим участникам дорожного движения. На основании п. 8.2. ПДД подача сигнала указателями поворота или рукой должна производиться заблаговременно до начала выполнения маневра и прекращаться немедленно после его завершения (подача сигнала рукой может быть закончена непосредственно перед выполнением маневра). При этом сигнал не должен вводить в заблуждение других участников движения. Подача сигнала не дает водителю преимущества и не освобождает его от принятия мер предосторожности.

Действительно, в силу п. 11.1. ПДД прежде чем начать обгон, водитель обязан убедиться в том, что полоса движения, на которую он собирается выехать, свободна на достаточном для обгона расстоянии и в процессе обгона он не создаст опасности для движения и помех другим участникам дорожного движения. Согласно абз. 3 п. 11.2 ПДД водителю запрещается выполнять обгон в случае, если транспортное средство, движущееся впереди по той же полосе, подало сигнал поворота налево.

Принимая судебное решение, суд первой инстанции данные требования ПДД учел полностью, при этом суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что суд не является органом предварительного следствия, не возбуждает уголовные дела публичного обвинения, не решает вопрос о привлечении лица к уголовной ответственности.

Поэтому доводы, связанные с обоюдной виной и необходимостью привлечения к уголовной ответственности Н1., не свидетельствуют о невозможности привлечения Моисеевой И.А. к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 264 УК РФ за нарушение ПДД и рассмотрению уголовного дела в пределах предъявленного обвинения, согласно требований ст. 252 УПК РФ.

Суд первой инстанции верно принял во внимание, что вся совокупность доказательств свидетельствует о том, что нарушение именно Моисеевой И.А. требований п. 8.1 и 8.2 ПДД находится в причинно-следственной связи с наступившими последствиями в виде неосторожного причинения здоровью потерпевшего Б. тяжкого вреда, что установлено заключением судебно-медицинского эксперта (т. 6 л.д. 133-143), так как даже в случае соблюдения Н1. скоростного режима при движении в населенных пунктах - не более 60 км/ч., Моисеева И.А. не избежала бы наступления ДТП, поскольку не располагала возможностью выехать за пределы левой (встречной) полосы проезжей части, что следует из следует из взаимодополняющих заключений экспертов № 750 от 12 декабря 2022 года (т. 2 л.д. 241-258), № 114/09-1/23-38 от 19 января 2023 года (т. 1 л.д. 89-96), № 3269, 32770/10-1 от 25 декабря 2023 года (т. 5 л.д. 118-129).

При этом, для выполнения требований п. 8.1, 8.2 ПДД Моисеева И.А. должна была не только включить сигнал левого поворота, но и самое главное, перед началом поворота налево, она должна была убедиться в безопасности маневра поворота налево, поскольку подача сигнала не дает водителю преимущества и не освобождает его от принятия мер предосторожности, что Моисеевой И.А. сделано не было.

Указанные обстоятельства, вопреки доводов стороны защиты, также с достоверностью подтверждаются показаниями свидетелей Н1., управлявшего автомобилем «Киа Рио», Н2., в качестве пассажира находившейся в автомобиле «Киа Рио», Ш., автомобиль под управлением которого обогнал Н1., показания которых полностью согласуются с видеозаписью, изъятой из автомобиля Ш. (т. 1 л.д. 134-141, 196), из которой следует, что, когда водитель Н1., начав маневр обгона, выехал на встречную полосу движения, осужденная Моисеева И.А. еще не начала маневр поворота налево.

Судом первой инстанции также верно установлено на основании протокола осмотра места ДТП, фототаблицы и схемы к нему (т. 1 л.д. 10-38), показаний свидетелей Н1., П., Ш., видеозаписи, изъятой из автомобиля Ш., что для совершения водителем Н1. маневра обгона не было не только ограничений, предусмотренных п. 11.4. ПДД, но и п. 11.1 и 11.2 ПДД, в частности, полоса движения была свободна на достаточном для обгона расстоянии и в процессе обгона он не создаст опасности для движения и помех другим участникам дорожного движения, асфальтовое покрытие проезжей части сухое, дорожное покрытие прямое и продольное, погода ясная, светлое время суток, дорожные потоки разделены прерывистой (разрешающей) линей дорожной разметки 1.5 ПДД, отсутствуют условия, ухудшающие видимость, и запрещающие обгон дорожные знаки, при таких обстоятельствах, с учетом того, что в силу п. 1.3 ПДД, Н1. мог рассчитывать на соблюдение Правил дорожного движения другими участниками дорожного движения, в том числе водителем Моисеевой И.А., не убедившейся в безопасности маневра поворота налево, в его действиях отсутствует нарушение требований п. 11.1, 11.2 ПДД.

Таким образом, нарушение водителем Н1. п. 10.1, 10.2 ПДД не находится в причинно-следственной связи с наступившими последствиями, поскольку превышение Н1. установленного скоростного режима по заключению эксперта № 114/09-1/23-38 от 19 января 2023 года (т. 1 л.д. 89-96) не предотвратило бы ДТП, поскольку Моисеева И.А. не располагала возможностью выехать за пределы левой (встречной) полосы проезжей части, даже в случае соблюдения Н1. скоростного режима.

Версия стороны защиты, а также показания свидетелей П., С. о нахождении места столкновения автомобилей на левой (встречной) обочине опровергаются данными протокола осмотра места ДТП, фототаблицей и схемой к нему (т. 1 л.д. 10-38), составленной со слов и в присутствии водителей Моисеевой И.А. и Н1., согласно которых место ДТП находится на левой (встречной) полосе движения, что объективно подтверждается показаниями свидетелей М., Н1., Ш., видеозаписями, изъятыми из автомобиля Ш. и с проходной Пермского порохового завода (т. 3 л.д. 203-207, 103).

Указанное место ДТП соответствует выводам заключений судебных экспертов № 750 от 12 декабря 2022 года (т. 2 л.д. 241-258), № 3269, 32770/10-1 от 25 декабря 2023 года (т. 5 л.д. 118-129), протоколу следственного эксперимента (т. 1 л.д. 153-156), а также локализации повреждений на автомобилях: у Н1. – в передней части, Моисеевой И.А. – левой передней части, зафиксированных в ходе их осмотра (т. 1 л.д. 10-38).

Суд апелляционной инстанции не находит оснований для признания недопустимыми имеющихся по делу доказательств и процессуальных документов, поскольку они получены и соответствуют требованиям уголовно-процессуального закона.

Совокупность приведенных в приговоре доказательств была проверена и исследована в ходе судебного следствия в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ и суд дал им надлежащую оценку, при этом привел обоснования, по которым признал их достоверными, соответствующими установленным фактическим обстоятельствам дела, а также указал мотивы, почему принимает одни доказательства и отвергает другие.

Все доказательства судом были непосредственно проверены и исследованы в ходе судебного разбирательства по уголовному делу в соответствие с требованиями ст. 240 УПК РФ и их анализ позволил суду сделать обоснованный вывод о доказанности вины осужденной Моисеевой И.А. в инкриминируемом ей деянии и несостоятельности доводов осужденной о невиновности в ДТП и наступивших последствиях.

Выводы суда о доказанности вины осужденной носят непротиворечивый и достоверный характер, основаны на анализе и оценке совокупности относимых, допустимых и достаточных доказательств, исследованных в судебном заседании, и соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Показания свидетелей обвинения, в частности, водителя Н1., очевидцев Ш., Н2., сотрудника ГИБДД М. судом тщательно исследованы, обоснованно признаны достоверными, правильно оценены и правомерно положены в основу обвинительного приговора, поскольку они последовательны, существенных противоречий не имеют, взаимно подтверждая и дополняя друг друга, согласуются, как между собой, так и с другими приведенными в приговоре доказательствами. Оснований для оговора осужденной судом не установлено, в частности, свидетель Ш. с Моисеевой И.А. не знаком, ее близким родственником не является.

Вопреки доводов стороны защиты, представленная Моисеевой И.А. схема ДТП (т. 2 л.д. 166) имеет незаконченный характер, поскольку была сфотографирована до окончания ее составления, что подтверждает свидетель – сотрудник ГИБДД М., не отрицает осужденная Моисеева И.А., показавшая, что сначала сфотографировала, а затем подписала указанную схему. Оснований сомневаться в достоверности схемы ДТП не имеется, поскольку имеющиеся в ней данные соответствуют дорожной обстановке на месте ДТП, схема ДТП составлена со слов участников ДТП, в том числе Моисеевой И.А., подписана без возражений или замечаний, объективно соответствует вышеуказанным видеозаписям.

Что касается следственного эксперимента, то он проведен в соответствии с требованиями ст. 181 УПК РФ в присутствии сторон, в том числе Моисеевой И.А. с воспроизведением обстановки ДТП, на основании объективных данных протокола осмотра места ДТП, схемы и фототаблицы к нему (т. 1 л.д. 10-38), который, как и протокол осмотра места происшествия со схемой и фототаблицей (т. 1 л.д. 180-186), были исследованы в суде апелляционной инстанции в присутствии сторон, поэтому суд апелляционной инстанции учитывает их в качестве доказательства вины Моисеевой И.А. в совершенном преступлении.

Доводы стороны защиты относительно не исследования в судебном заседании протоколов осмотра предметов - видеозаписей, изъятых из автомобиля Ш. (т. 1 л.д. 134-141, 196) и с проходной Пермского порохового завода (т. 3 л.д. 203-207, 103) суд апелляционной инстанции считает несостоятельными, поскольку согласно протокола и аудиозаписи судебного заседания наряду с указанными протоколами исследовались видеозаписи, данные которых являются содержанием протоколов осмотра предметов.

Таким образом, исходные данные для проведения автотехнических экспертиз № 750 от 12 декабря 2022 года (т. 2 л.д. 241-258), № 114/09-1/23-38 от 19 января 2023 года (т. 1 л.д. 89-96), № 3269, 32770/10-1 от 25 декабря 2023 года (т. 5 л.д. 118-129) являются объективными, получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, при этом суд отмечает, что в распоряжение экспертов были представлены все материалы уголовного дела, используемые и анализируемые ими при проведении экспертиз, а поставленные перед экспертами вопросы были направлены, в том числе и на проверку версии осужденной Моисеевой И.А. о причинах ДТП.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, у суда апелляционной инстанции отсутствуют основания сомневаться в достоверности выводов экспертов, поскольку указанные экспертизы проведены в установленном законом порядке, их реквизиты соответствуют требованиям уголовно-процессуального закона, в них содержатся данные о проведенных исследованиях, а также выводы по поставленным перед экспертами вопросам, компетенция экспертов с учетом уровня образования, квалификации и стажа экспертной работы у суда апелляционной инстанции сомнений не вызывает. Указанные заключения экспертов мотивированы, оснований для признания их недопустимыми доказательствами не имеется.

К представленным стороной защиты заключениям специалиста № С609-вэ/2022 от 6 декабря 2022 года (т. 2 л.д. 22-63), № С442-вэ/2023 от 17 августа 2023 года (т. 5 л.д. 1-19), дополнениям к заключению специалиста (т. 5 л.д. 20-31), суд апелляционной инстанции, также как и суд первой инстанции, относится критически, поскольку они не отвечают критериям допустимости и достоверности, так как проведены на основании неполных и необъективных исходных данных, кроме того, специалист не предупреждался об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, также суд учитывает, что заключения специалистов, в частности, относительно нахождения места столкновения автомобилей под управлением Н1. и Моисеевой И.А. на левой (встречной) обочине объективно противоречит данным, зафиксированным в протоколе осмотра места ДТП, фототаблице и схеме к нему (т. 1 л.д. 10-38), составленной со слов и в присутствии водителей Моисеевой И.А. и Н1., содержащимся в показаниях свидетелей Н1., Ш., а также видеозаписям, изъятым из автомобиля Ш. и с проходной *** завода.

Тот факт, что выводы заключений специалиста использовались при производстве автотехнических судебных экспертиз, не свидетельствует о достоверности указанных заключений специалиста, а указывает на то, что при производстве данных судебных экспертиз учитывались и проверялись все версии и доводы, в том числе стороны защиты.

Вопреки доводов стороны защиты, анализ содержащегося в приговоре описания совершенного Моисеевой И.А. преступления содержит указание на наличие причинно-следственной связи между допущенными Моисеевой И.А. нарушениями ПДД и наступившими последствиями в виде причинения по неосторожности тяжкого вреда здоровью Б.

При этом суд апелляционной инстанции учитывает, что не указание в заключении судебно-медицинского эксперта (т. 6 л.д. 133-143) формы перелома хирургической шейки левой плечевой кости – закрытый или открытый не влияет на допустимость данного заключения эксперта, поскольку согласно данным в суде апелляционной инстанции показаниям эксперта И. для признания причиненного вреда здоровью тяжким согласно п. 6.11.1 «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденных приказом Минздавсоцразвития РФ № 194н от 24 апреля 2008 года определяющее значение имеет локализация перелома - хирургическая шейка левой плечевой кости, а не его форма в виде открытого или закрытого перелома.

Что касается показаний свидетелей П., С. в качестве водителей двигавшихся попутно в колонне за автомобилем под управлением Моисеевой И.А. то их показания в части обстоятельств совершения Моисеевой И.А. поворота налево не опровергают выводов суда о виновности Моисеевой И.А. в совершении преступления, поскольку они увидели момент совершения маневра обгона водителем Н1., а осужденная Моисеева И.А. нет.

В свою очередь свидетели А., Д. очевидцами ДТП не являлись.

При таком положении юридическую квалификацию действий Моисеевой И.А. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 УК РФ, следует признать правильной.

Существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые бы путем лишения или ограничения гарантированных УПК РФ прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства, принципа состязательности уголовного судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения, суд апелляционной инстанции в деле Моисеевой И.А. не обнаружил.

Согласно протоколу судебного заседания, судопроизводство по делу осуществлялось в соответствии с требованиями ст. 15 УПК РФ на основе состязательности сторон, в судебном заседании исследованы все собранные по делу доказательства, имеющие существенное значение для правильного разрешения дела, все заявленные ходатайства в ходе судебного разбирательства рассмотрены и по ним приняты решения в установленном законом порядке, суд не выступал на стороне обвинения, как об этом говорится в апелляционной жалобе адвоката Карелина Е.С., или защиты и создал необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Вопреки доводов стороны защиты, из содержания протокола и аудиозаписи судебного заседания за 11 июля 2024 года следует, что после предоставления осужденной Моисеевой И.А. времени для подготовки к допросу в качестве подсудимой, она была готова к даче показаний, которые дала в присутствии адвоката Карелина Е.С. в этом же судебном заседании (т. 7 л.д. 43-46), поэтому каких-либо нарушений права на защиту Моисеевой И.А. суд апелляционной инстанции не усматривает.

В силу п. 11 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ только отсутствие в уголовном деле надлежаще оформленного протокола судебного заседания является существенным нарушением требований уголовно-процессуального закона.

Таким образом, само по себе отсутствие аудиозаписи некоторых судебных заседаний, связанное с техническими неисправностями (т. 7 л.д. 97), основанием для отмены приговора и нового судебного разбирательства не является.

В уголовном деле имеется письменный протокол судебного заседания, который соответствует требованиям ст. 259 УПК РФ, в нем отражен ход судебного заседания, действия и показания участников судопроизводства, заявленные ходатайства и результаты их разрешения. Достоверность их изложения подтверждается подписями председательствующего по делу судьи и секретаря судебного заседания, заинтересованности которых в исходе дела не установлено. Не доверять протоколу судебного заседания у суда апелляционной инстанции оснований не имеется.

С протоколом и аудиозаписью судебного заседания сторона защиты ознакомлена (т. 7 л.д. 79), каких-либо замечаний не подавала, в том числе и на частичное отсутствие аудиозаписи судебного заседания.

Каких-либо объективных данных не соответствия наказания, назначенного судом при провозглашении приговора, и в приговоре, имеющемся в материалах дела, суд апелляционной инстанции не установил.

Назначая Моисеевой И.А. наказание, суд первой инстанции обоснованно учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновной, ее состояние здоровья, семейное и имущественное положение, влияние назначенного наказания на исправление осужденной и на условия жизни ее семьи, наличие ряда смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств.

Оснований полагать о неполном учете данных характеризующих личность осужденной, а также смягчающих обстоятельств по мнению суда апелляционной инстанции, не имеется.

Выводы суда о возможности достижения целей наказания путем назначения Моисеевой И.А. наказания в виде ограничения свободы и дополнительного наказания в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами согласно положений ч. 3 ст. 47 УК РФ, а также отсутствии оснований для применения к этому наказанию положений ст. 64 УК РФ, мотивированы надлежащим образом, сомнений в своей объективности не вызывают.

Вместе с тем доводы апелляционной жалобы о чрезмерной суровости назначенного наказания заслуживают внимания, поскольку, при назначении Моисеевой И.А. наказания суд первой инстанции не выполнил требования закона по смыслу которого, при новом рассмотрении дела ухудшение положения осужденных возможно только при наличии удовлетворенных доводов об этом апелляционных (кассационных) представления, жалоб со стороны обвинения (п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 года N 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве»).

Из материалов дела следует, что первоначально приговором Кировского районного суда г. Перми от 24 января 2024 года Моисеева И.А. была осужден по ч. 1 ст. 264 УК РФ к 1 году ограничения свободы с установлением ограничений не изменять места жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденной наказания в виде ограничения свободы, не выезжать за пределы муниципального образования – Краснокамский городской округ Пермского края и возложением обязанности один раза в месяц являться в указанный специализированный государственный орган, с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 2 года.

При этом смягчающими наказание обстоятельствами признаны: наличие малолетнего и несовершеннолетнего детей, оказание помощи потерпевшему путем частичного добровольного возмещения материального ущерба, причиненного в результате преступления, принесение извинений, состояние здоровья близких родственников осужденного.

28 марта 2024 года указанный приговор был отменен апелляционным постановлением Пермского краевого суда в связи с нарушением требований уголовно-процессуального закона по жалобе защитника осужденной - адвоката Карелина Е.С.

При новом рассмотрении дела Моисеевой И.А. определены аналогичные вид и размер основного и дополнительного наказаний, установлены те же самые ограничения, однако, возложена обязанность дважды в месяц являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденной наказания в виде ограничения свободы.

Кроме того, смягчающими наказание Моисеевой И.А. обстоятельствами при отсутствии отягчающих суд вновь признал наличие малолетнего и несовершеннолетнего детей, оказание материальной помощи потерпевшему, принесение извинений потерпевшему, состояние здоровья близких родственников осужденного (отца и матери), а также дополнительно – оказание потерпевшему помощи в лечении и наличие у осужденной заболеваний.

Таким образом, суд при новом рассмотрении дела ухудшил положение осужденной Моисеевой И.А., назначив ему такое же наказание, как и по предыдущему приговору, при большем количестве смягчающих наказание обстоятельств, а также увеличив количество явок в указанный специализированный государственный орган, что недопустимо.

С учетом изложенного, приговор следует изменить, смягчив назначенное Моисеевой И.А. основное и дополнительное наказание, а также снизив количество явок в специализированных государственный орган до одной.

Вместе с тем, судом первой инстанции с учетом категории преступления принято верное решение об освобождении Моисеевой И.А. от назначенного наказания в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности в соответствии с положениями п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ.

Иных оснований для изменения приговора, в том числе по доводам апелляционной жалобы, не установлено.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.15, 389.20, 389.26, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░. ░░░░░ ░░ 16 ░░░░ 2024 ░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░.

░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░.░. ░░░░░░░░░ ░░ ░. 1 ░░. 264 ░░ ░░ ░░ 10 ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░, ░░ 1 ░░░░ 10 ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░.

░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░.░.– ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░. ░░░░░, ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ 401.4 ░░░ ░░.

░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ 401.10 – 401.12 ░░░ ░░.

░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░, ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░: (░░░░░░░)