Решение от 06.07.2017 по делу № 10-2807/2017 от 24.05.2017

Дело№ 10-2807/2017 Судья Андреева С.Н.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г.Челябинск 06 июля 2017 года

Челябинский областной суд в составе:

председательствующего - судьи Кузнецовой Н.И.,

судей Бибарсовой Л.И., Завьялова А.В.

при секретаре Шульгиной Л.П.,

с участием прокурора Минкина Б.Я.,

осужденной Ивановой Г.Н.,

адвоката Лихачевой Е.А.,

представителя потерпевшего Валетова СО. рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Акулина В.В., апелляционным жалобам адвоката Заболотной Л.М., адвоката Лихачевой Е.А. (с дополнением), осужденной Ивановой Г.Н. на приговор Миасского городского суда Челябинской области от 06 апреля 2017 года, которым

ИВАНОВА Галина Николаевна, родившаяся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, несудимая, осуждена по ч.4 ст. 159 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок два года шесть месяцев с отбыванием в исправительной колонии общего режима со штрафом в размере 700 000 (семьсот тысяч) рублей.

Мера пресечения изменена на содержание под стражей, взята под стражу в зале суда, срок наказания исчислен с 06 апреля 2017 года, зачтено в срок отбытия наказания время содержания под стражей с 28 по 29 июня 2016 года.

Заслушав доклад судьи Кузнецовой Н.И., выступления прокурора Минкина Б.Я., частично поддержавшего доводы апелляционного представления, адвоката Лихачевой Е.А., осужденной Ивановой Г.Н., принимавшей участие в судебном заседании посредством видеоконференц-связи, поддержавших доводы апелляционных жалоб с дополнением, мнение представителя потерпевшего ФИО53., полагавшего возможным смягчить наказание ввиду частичного возмещения ущерба, суд

апелляционной инстанции

установил:

Иванова Г.Н. признана виновной и осуждена за мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, совершенное группой лиц по предварительному сговору, лицом с использованием своего служебного положения в особо крупном размере.

Преступление совершено в период с января 2014 года по ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> при обстоятельствах, указанных в приговоре.

В апелляционном представлении государственный обвинитель ФИО13 просит приговор отменить в связи с неправильным применением уголовного и уголовно-процессуального закона и несправедливостью приговора, вынести новый приговор, устранить допущенные нарушения, назначить более строгое наказание.

Указывает, что суд, излагая суть преступного деяния Ивановой Г.Н. и ссылаясь в описательно-мотивировочной части приговора на доказательства, не в полной мере дал мотивированную оценку доказательствам, исследованным в судебном заседании, что существенно повлияло на выводы суда о виновности Ивановой Г.Н. и назначение ей чрезмерно мягкого наказания.

Также в описательно-мотивировочной части приговора суд неверно указал инициалы ФИО51, указав их «Г.Н.», следовало указать «ФИО54 (страница 3), на странице 4 неверно указаны инициалы осужденной Ивановой «Н.Н.», следовало указать инициалы «Г.Н.».

Кроме того, в резолютивной части приговора суд не принял решение по вещественным доказательствам, хранящимся в уголовном деле, а именно, по объявлению и листу формата А-4 с рукописными записями, свидетельству о государственной регистрации, расписке, договору купли-продажи, договору займа, договору займа с залоговым имуществом, договору залога имущества, расписке, квитанции.

В апелляционной жалобе адвокат ФИО12 просит приговор отменить, вынести в отношении Ивановой Г.Н. оправдательный приговор, в связи с отсутствием доказательств ее вины, из-под стражи Иванову Г.Н. освободить, снять арест с ее имущества.

В обоснование указывает, что судом дана неверная оценка представленным доказательствам, не установлен умысел Ивановой Г.Н. на

совершение хищения путем обмана, доказательства ее вины в деле отсутствуют, Иванова Г.Н. незаконно привлечена к уголовной ответственности. Единственное, с чем можно согласиться, это с наличием справки от ДД.ММ.ГГГГ за подписью Ивановой Г.Н. о принадлежности квартиры ФИО4. Однако из самой справки следует, что ее подготовила и подписала ФИО55, а Иванова подписала справку как <данные изъяты> предприятия, не проверяя при этом достоверность справки, чего и не должна была делать, поскольку ответственность за изготовление документа, прежде всего, несет лицо, его составившее.

В судебном заседании допрошены осужденные ФИО52, ФИО51, Свидетель №1. Перед допросом каждого из них прокурором был сделан сильный акцент на заключение ими досудебного соглашения. Прокурор настойчиво напоминал им о возможном пересмотре приговора, если они изменят показания в отношении Ивановой.

Указывает, что все обвинение Ивановой Г.Н. строится исключительно на показаниях ФИО51, однако её показания не подтверждены обвиняемыми Свидетель №1 и ФИО52, не подтверждаются иными доказательствами, ввиду чего показания ФИО51 не могут быть признаны допустимыми доказательствами.

Так, Свидетель №1 на предварительном следствии, не давала показаний против Ивановой, в судебном заседании подтвердила, что знает о причастности Ивановой Г.Н. к данному делу только со слов ФИО51. Свидетель №1 помогала продавать квартиру, которая была без ремонта. Роль ФИО52 и ФИО56 по делу ей не известна. Давая показания суду, Свидетель №1 вполне резонно заметила, что ФИО51 незачем платить Ивановой 450 тысяч рублей, поскольку она сама, занимаясь риэлтерской деятельностью, имея юридическое образование, владеет техникой составления договоров купли-продажи.

Отмечает, что если допустить, что документы на приватизацию квартиры подлинные, то напрашивается вывод о том, что эти документы находились у лица, изготовившего поддельный договор купли-продажи между ФИО50 и ФИО49, поскольку подпись в договоре купли-продажи от имени ФИО50 похожа на подпись ФИО50 в договоре приватизации, она похожа на подпись в ее заявлении на имя <данные изъяты> <данные изъяты> на приватизацию квартиры. Для составления договора необходимо было знать номер договора приватизации, номер регистрации заявления ФИО50 на приватизацию квартиры. По мнению адвоката, это все было известно только ФИО51. Экспертным путем установлено, что именно ФИО51 произведена поддельная запись в архивной реестровой книге о регистрации договора приватизации квартиры, с указанием номера регистрации на приватизацию, вместо номера договора. Адвокат указывает, что следствие не занималось вопросом о том, каким образом у ФИО51 оказалось приватизационное дело, между тем, в своих кругах ФИО51 не стесняясь

говорила, что получила очень крупную сумму от некоего работника отдела приватизации за свое молчание.

По мнению адвоката, с технической точки зрения у ФИО51 имелся гораздо больший опыт по составлению договоров, поскольку эта работа являлась ее профессиональной деятельностью. В то же время ведомство, находящееся под управлением подсудимой Ивановой, никогда не занималось составлением договоров, только регистрировало их до мая 1998 года, то есть, по состоянию на 2014 год не занималось даже регистрацией 16 лет. Кроме того, в подтверждение довода об изготовлении договора купли-продажи ФИО51, адвокат указывает, что ФИО51 получила современное образование, умело пользуется современной компьютерной техникой, для нее, как риэлтора, не составляет никакого труда набрать на компьютере любой текст договора купли-продажи, а также сканировать договор купли-продажи образца 1997-1998 года с такими атрибутами, как штамп, печать и подпись нотариуса, а также внести в текст договора свои изменения относительно сторон сделки, объекта недвижимости, цены и т.д., распечатать этот договор на цветном принтере, изготовить подпись ФИО50, внести записи в штамп о регистрации и передать его ФИО52 для того, чтобы в нем расписался ФИО4, подпись которого нужна была настоящая, поскольку ему предстояло лично подписывать документы в <данные изъяты>. Нотариус ФИО14 следствию поясняла, что реестровая запись под номером № производилась нотариусом ФИО15, однако не ДД.ММ.ГГГГ, а ДД.ММ.ГГГГ, кроме того, под этим номером регистрировался договор купли-продажи между ФИО47 и ФИО57. Предварительным следствием не выяснялось, кто из указанных лиц мог предоставить свой договор, кто мог воспользоваться этим документом.

Настаивает, что ФИО51 очень легко всех обманывает: потерпевших, своих друзей, других людей. У ФИО51 есть основания оговаривать Иванову, поскольку она заинтересована в исходе дела, желает переложить большую долю своей вины, а также возложить всю материальную ответственность на Иванову, как на материально обеспеченного человека, при привлечении к солидарной гражданской ответственности. Возлагая вину на Иванову, ФИО51 одновременно создает видимость выполнения досудебного соглашения с прокурором, а значит, получает для себя значительные льготы при определении ей меры наказания. ФИО51 не выдает лицо, которое действительно изготовило договор купли-продажи квартиры, предоставило ФИО51 возможность произвести записи в архивных книгах <данные изъяты> о регистрации договора приватизации ФИО50 квартиры и о регистрации договора купли- продажи квартиры продавцом ФИО50. Это ФИО51 тоже выгодно, так как за молчание можно потребовать денег, а при случае снова воспользоваться услугами этого лица, или этих лиц. ФИО51 при этом нечестно распределяет деньги между подельниками, присваивая себе большую сумму.

Указывает, что ФИО51 ранее привлекалась к уголовной ответственности за аналогичное преступление. При этом перекладывала свою

вину на других, говорила о том, что не знала о поддельности документов, хотя сама предъявляла их, занимая позицию, как будто по делу она не виновата, денег получила совсем немного.

По данному уголовному делу ФИО51 в суде показала, что, якобы, ФИО58 в ее присутствии передал ФИО4 1030000 рублей в «<данные изъяты>». ФИО4 сказал, что считать деньги не будет, написал расписку. ФИО59 передал ФИО51 за услуги риэлтора 20 тысяч рублей на крыльце, после чего она уехала на автомобиле с ФИО52, который в машине, якобы, передал ей 450 тысяч рублей для передачи Ивановой, деньги Ивановой она, якобы, отдала в этот же день в служебном кабинете Ивановой, последняя положила их в сумку.

Вместе с тем, ФИО4, давая показания на следствии и после их оглашения в судебном заседании, пояснял, что никаких денег за квартиру не получал.

ФИО52 в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ пояснил, что был разговор о том, что надо идти к Ивановой, чтобы зарегистрировать договор «задним числом», что договор должен быть готов, что его изготовила ФИО51, в нем указаны умершая (ФИО50) и его тесть ФИО4. Про Иванову говорили только тогда, когда надо было отдавать деньги в сумме 1050000 руб., деньги поделили пополам в <данные изъяты>, вторую половину поделили на троих. ФИО51 говорила, что Ивановой надо отдать деньги за регистрацию договора «задним числом». Об участии Ивановой говорила только ФИО51, последняя позвонила, когда был оформлен договор, передала договор для подписания тестем -ФИО49, тесть расписался, договор остался у ФИО51. Потом по звонку ФИО51 приехали в «<данные изъяты>», он, ФИО52, ждал тестя на улице, при передаче денег не присутствовал, ему известно, что ФИО4 денег не передавали, деньги получила ФИО51, деньги остались у последней. Вечером он получил от ФИО51 200 тысяч рублей. ФИО51 сказала, что отдала Ивановой после сделки 500 тысяч рублей. Договор ФИО49 о продаже квартиры оставался у ФИО51. Ранее у ФИО51 был свой офис, она занималась приватизацией квартир, участвовала в судах по сделкам с квартирами, землей, составляла договоры, как она договаривалась с <данные изъяты>, ему не известно, договор видел у ФИО51.

В период предварительного следствия, в том числе и на очной ставке с ФИО51, ФИО52 не давал показаний о роли Ивановой. В судебном заседании ФИО52 пояснил, что о передаче денег Ивановой ему известно со слов ФИО51, поэтому эти его показания в отношении Ивановой нельзя расценивать как достоверные и класть в основу обвинения.

Также свидетель ФИО60 пояснял (т.2, л.д. 151-152), что квартиру купил у ФИО49. ФИО51 ему передала ключи от квартиры, деньги в размере 1030000 руб. он передал ФИО51 на лавочке в <данные изъяты>, чтобы

она передавала деньги кому-то, кому - он не видел, после этого он уехал. ФИО51 у него брала в долг в октябре 2015 года 300 тыс. руб., которые не вернула.

По мнению адвоката, ФИО51 личность с «большим талантом», она успела получить деньги и от подельников Свидетель №1 и ФИО52, обманув их по сумме, и от ФИО61, не вернув ему 300 тысяч руб., и от работника отдела приватизации «за молчание», скорее всего, «за молчание» получила деньги и от работника «<данные изъяты>», предоставившего ей архивные реестровые книги для внесения в них записей. Именно этим можно объяснить, что существует «непробиваемая стена» в доказательствах по данному делу, что работник отдела приватизации и работник <данные изъяты> молчат, как дело по приватизации квартиры ФИО50 оказалось у ФИО51, как были предоставлены ФИО51 архивные книги, и что это им стоило, поскольку ФИО51 их шантажирует тем, что они пойдут под суд вместо Ивановой. ФИО51 довольна и тем, что ввела в заблуждение следствие и суд, и теперь рассчитывает на то, что по возмещению ущерба за все ответит Иванова.

Считает, что единственным доказательством вины Ивановой являются неоднократно повторенные, но ничем не подтвержденные показания ФИО51.

Сторона защиты ссылается на показания свидетелей ФИО16, ФИО42, ФИО17, данные в судебном заседании. При этом после обозрения в судебном заседании копии договора приватизации квартиры (л.д.97т.1) свидетель ФИО17 подтвердила достоверность подписей и печатей в договоре.

Учитывая показания ФИО17 об ошибках, сделанных ФИО51 при выполнении записи в реестровой книге о регистрации договора приватизации, представляется, что эти записи не производились под диктовку Ивановой Г.Н., иначе указанной свидетелем ошибки допущено бы не было. Адвокат вновь делает вывод о том, что у ФИО51 на этот момент находилось приватизационное дело с документами, составленными лично ФИО50, указывает, что ни следствию, ни суду не предоставлено постановление <данные изъяты> <данные изъяты> о передаче квартиры в собственность ФИО50, книга регистрации заявлений на приватизацию, книга регистрации и выдачи договоров приватизации новым собственникам.

Имеются сведения о связи по телефону в количестве 70 раз между ФИО62 и ФИО52, а также ФИО63 перезванивалась с ФИО51. В суде ФИО64 показала, что ФИО52 друг ее бывшего мужа, с которым она не живет, в то же время она пояснила, что не прекратила общение с другом бывшего мужа. Следствием не установлено содержание разговоров между мошенником ФИО52 и техником архива приемки и подготовки

документов <данные изъяты>.

Также органами следствия не учтен факт личного знакомства Свидетель №1 и ФИО51 с работниками по приватизации <данные изъяты>, с другими (кроме Ивановой) сотрудниками <данные изъяты>, не установлено, в чем заключается их взаимный интерес.

В заявлении о привлечении виновных лиц к уголовной ответственности по факту изъятия из собственности муниципалитета квартиры, расположенной по адресу: <адрес> потерпевший (<данные изъяты> <данные изъяты>) полагал, что муниципалитет является потенциальным собственником квартиры, в связи с правом наследования квартиры как выморочного имущества. Однако в дальнейшем выяснилось, что это не так. Квартира по указанному адресу из состава имущества муниципальной казны не убывала, поскольку право собственности на эту квартиру в установленном законом порядке на ФИО50 зарегистрировано не было.

Сторона защиты ссылается на ст.ст. 217, 235 ГК РФ, закон «О приватизации жилищного фонда Российской Федерации», Федеральный закон от ДД.ММ.ГГГГ №122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним (утратил силу с ДД.ММ.ГГГГ), решение Собрания депутатов Миасского городского округа <адрес>.

Однако в материалах дела отсутствует решение (постановление <данные изъяты>) о передаче в собственность квартиры ФИО3 Документы на приватизацию (договор, заявление на приватизацию, квитанции об уплате госпошлины, справка ЖЭК) были предоставлены суду и осмотрены участниками процесса в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ. Данные документы имеют вид старых, находятся в одинаковом состоянии с ордером, выданным на данную квартиру гораздо раньше. По мнению адвоката, хранившиеся в папках <данные изъяты> документы не могли иметь такой вид, так состариться.

Кроме того, по мнению адвоката, размер причиненного ущерба по настоящему делу, как рыночная цена квартиры, определен не верно.

Имущество, находящееся в собственности у юридического лица учитывается по его балансовой стоимости. Муниципальное жилье социального использования в 2013 - 2014 г. учитывалось только по инвентаризационной оценке, которая составляла 140160 руб., поскольку квартира в собственность ФИО50 при её жизни не перешла, в деле имеется справка о том, что инвентаризационная оценка квартиры по состоянию на 2014 год составляет 140160 руб. (т.З л.д.76). Аналогичную позицию высказал в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ представитель потерпевшего ФИО44

Полагает, что с учетом указанных обстоятельств, для квалификации содеянного по данному преступлению (не для гражданской ответственности) необходимо применить именно инвентаризационную оценку квартиры в указанной сумме.

Приговором Миасского городского суда <адрес> от 09

декабря 2016 года признаны виновными и осуждены за хищение указанной квартиры Свидетель №1, ФИО51 и ФИО52. Дело рассмотрено в особом порядке, поэтому в приговоре оставлена без внимания и оценка ряда доказательств, предложенных стороной обвинения, которые в данном случае могут быть поставлены под сомнение, поскольку уголовное дело рассматривается в общем порядке, с исследованием и оценкой всех доказательств, представленных стороной обвинения. В нашем случае указанный приговор не может иметь преюдициального значения.

В договоре купли-продажи квартиры между ФИО49 и ФИО65 её стоимость указана 1030000 руб., свидетель ФИО66 отказалась купить квартиру за 900 тысяч руб., считая цену завышенной с учетом запущенного состояния квартиры после проживания в ней ФИО50, <данные изъяты>.

Отчет об оценке рыночной цены указанной квартиры не может быть признан допустимым доказательством. Постановлением следователя была назначена экспертиза по определению рыночной цены квартиры. Однако заключение эксперта отсутствует. В представленном Отчете рыночная стоимость квартиры существенно завышена, в Отчете не отражено в полной мере внутреннее состояние квартиры, описанное в показаниях свидетелей ФИО67, ФИО68.

При таких обстоятельствах, даже если вина Ивановой была бы доказана, оснований для квалификации содеянного по ч.4 ст. 159 УК РФ не имеется.

Если даже допустить, что и вина Ивановой доказана, и квалификация ее действий правильная, данный приговор нельзя воспринимать как справедливый, поскольку назначено чрезмерно суровое наказание в виде реального лишения свободы и с огромным штрафом.

В приговоре судом отражено, что репутация Ивановой Г.Н. была безупречной, у нее имеются многочисленные награды, на нее получены исключительно положительные характеристики. Однако, реально это обстоятельство не учтено, как не учтено и то, что Иванова страдает <данные изъяты>, заболеваний, в период рассмотрения дела была нетрудоспособной, ей был выдан больничный лист <данные изъяты>, заболевания требуют постоянного контроля и применения лекарственных препаратов в нужный час, что невозможно в местах лишения свободы. При этом Иванова Г.Н. не представляет никакой социальной опасности и угрозы для общества.

В апелляционной жалобе адвокат ФИО18 просит приговор отменить по основаниям, предусмотренным п.п. 1, 2, 3, 4 ст. 389.15 УПК РФ, уголовное дело направить на новое рассмотрение. В обоснование указывает, что место, время, способ и конкретные действия Ивановой Г.Н. по изготовлению подложного договора купли-продажи квартиры не установлены. Это подтверждается изложенным в описательно-

мотивировочной части приговора однозначным выводом (с.33-34), что «...не имеет принципиального значения, кто именно изготовил подложный договор купли-продажи между ФИО50 и ФИО49 при том, что из установленного судом события преступления следует, "...ФИО69 (орфография приговора сохранена).. .имея доступ к архивным документам предприятия по аналогии с хранящимися в архиве договорами от 1998 года изготовила фиктивный договор купли-продажи...": а также «...для придания подлинного вида договору купли-продажи Иванова неустановленным способом выполнила в нем оттиск печати нотариуса... и подделала рукописные подписи нотариуса ФИО15, указав, что настоящий договор зарегистрирован в реестре нотариуса...»(с. 4-5).

Однако ни из материалов уголовного дела, ни из текста приговора не следует, что имеются какие-либо доказательства совершения Ивановой указанных действий, входящих в объективную сторону преступления. О совершении таких действий не свидетельствуют объективные доказательства и субъективные показания допрошенных по делу ФИО51, ФИО52, Свидетель №1.

Кроме того, судом установлено, что Иванова, ФИО51, ФИО52 и Свидетель №1 своими действиями приобрели право на квартиру, в дальнейшем Иванова с указанными лицами реализовала вышеуказанное имущество, участвовала в распоряжении полученными денежными средствами. Данный вывод суда противоречит фактическим обстоятельствам дела, из которых следует, что ни Иванова, ни названные лица, право, (какое именно судом не указано), в установленном законом порядке не приобретали. Доказательств возникновения у них такого права в связи с государственной регистрацией соответствующей сделки не имеется, а иное невозможно в силу положений действующего законодательства. Выводы суда в этой части не основаны на законе, фактических обстоятельствах дела, исследованных доказательствах.

Перечисленные обстоятельства свидетельствуют о наличии по делу неустранимых сомнений в доказанности обвинения Ивановой Г.Н. и квалификации ее действий, что должно быть истолковано в ее пользу и препятствовало постановлению в отношении Ивановой Г.Н. обвинительного приговора.

Также при вынесении приговора судом допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, выразившиеся в ненадлежащем выполнении требований, предъявляемых к оценке доказательств и составлению итогового решения по делу.

Вопреки положениям ст.ст. 74 и 90 УПК РФ судом исследованы и положены в основу приговора, более того включены в совокупность доказательств виновности Ивановой Г.Н., состоявшиеся в отношении Свидетель №1, ФИО52, Осиповой приговоры, постановленные с учетом заключенных с каждым из них досудебных соглашений о сотрудничестве. Данные приговоры доказательствами в соответствии со ст. 74 УПК РФ не

являются. Сведений, об обстоятельствах подлежащих доказыванию по настоящему уголовному делу в силу ст. 73 УПК РФ, они не содержат. А их использование судом нарушает принцип преюдиции в уголовном процессе.

Суд, оценивая исследованные доказательства, использовал не предусмотренные уголовно-процессуальным законом правила оценки доказательств, неоднократно указывая о «предпочтении», «критическом отношении», «не принятии во внимание» тех или иных сведений и доказательств. Приговор в отношении Ивановой Г.Н. основан на предположениях, догадках, ничем необоснованных умозаключениях суда, что является недопустимым, безусловно, указывает на незаконность вынесенного приговора.

Оценивая позицию Ивановой Г.Н., суд признал её показания способом защиты, направленным на избежание уголовной ответственности. Фактически суд, утверждая это, упрекает Иванову Г.Н. в реализации конституционного права на защиту, что не может являться поводом отвергнуть ее показания без должной критической оценки совокупности всех доказательств по делу. Непризнание Ивановой Г.Н. вины не может служить подтверждением доказанности ее виновности и учитываться в качестве обстоятельства, отрицательно характеризующего её личность.

Суждения в приговоре о том, что Иванова Г.Н. «...имеет беспрепятственный доступ к архивным документам <данные изъяты>... к хранящимся в архиве договорам купли-продажи жилых помещений, из которых можно получить информацию, как оформлялись такие договоры в 1998 году, а затем изготовить договор по имеющимся образцам», являются догадками и предположениями суда, не опровергают доводов защиты о наличии реальной возможности изготовить поддельный договор иными лицами, имеющими доступ к указанным архивам. Указанное является не устранённым судом сомнением в виновности Ивановой Г.Н.

Также являются предположением выводы суда при оценке первоначальных показаний свидетеля ФИО52, бесспорно, независимого и незаинтересованного в исходе настоящего дела лица, о том, что его показания «обусловлены желанием выгородить Свидетель №1, с которой у ФИО52 складывались хорошие отношения», а сообщенные им сведения об участии в оформлении документов сотрудницы <данные изъяты> по имени ФИО6 - добросовестным заблуждением, в то время, как показания ФИО52 имеют существенное значение для выводов о виновности Ивановой, оправдывают её, они безмотивно отклонены судом.

Умозаключение суда о том, что в распоряжении лица, изготовившего договор купли-продажи, должен был находиться договор приватизации, исходят только лишь из выполненной полностью записи о фамилии, имени и отчестве ФИО50, является еще одним предположением. Более того, судом прямо указано об отсутствии доказательств, подтверждающих наличие в распоряжении Ивановой Г.Н. указанных документов. Из приговора следует, что ни ФИО51, ни ФИО52, ни ФИО4, ни Свидетель №1 никогда не указывали о своей осведомленности о совершении Ивановой конкретных

действий по подделке договора. Очевидцами этого они не являлись. В связи с этим, выводы суда о том, что «...подпись за ФИО50 могла быть внесена позже», поскольку ФИО4 ставил подпись позже, являются домыслом, что подтверждается использованным судом глагольным термином «могла быть», выражающим возможность или условность действий.

Обращает внимание на то, что поводом к недоверию суда к показаниям ФИО52 о том, что договор купли-продажи между ФИО50 и ФИО49 был изготовлен ФИО51, явилось то, что он не видел обстоятельств изготовления этого договора. В то время как аналогичные по содержанию показания ФИО51 о вероятном изготовлении договора Ивановой судом приняты и положены в основу приговора как достоверные. Однако ФИО51 и ФИО52 обстоятельств изготовления договора не наблюдали. Объективных доказательств совершения таких действий Ивановой по делу не имеется.

Суд, продолжая использовать при оценке доказательств предположения, отвергая доводы защиты о возможной подложности договора приватизации, принимая на себя роль эксперта, делает вывод о подлинности документов, основанный на исследованном приватизационном деле и наличии в нем «состаренных от давности документов». Такой способ оценки доводов защиты является недопустимым, противоречит установленным законом правилам оценки доказательств, и выходит за пределы полномочий суда. Вывод о подлинности документов может быть сделан только экспертом и только в результате проведенной в соответствии с <данные изъяты> 27 УПК РФ экспертизы.

Кроме того, приговор является несправедливым вследствие суровости назначенного наказания и неправильного применения уголовного закона при его назначении. Так, Иванова Г.Н., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, достигла <данные изъяты>, имеет постоянное место жительства и регистрации, которое не покидала без разрешения следствия и суда, в назначенный срок являлась по вызовам суда, иным путем производству по уголовному делу не препятствовала, безупречно характеризуется со всех сторон ее жизни. Никогда не привлекалась к уголовной ответственности. Имеет семью, воспитала двоих детей, является <данные изъяты>, награждена многочисленными наградами, отмечена почетными грамотами и благодарственными письмами «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», имеет <данные изъяты> по месту жительства характеризуется исключительно положительно. Будучи <данные изъяты> <данные изъяты>, заслужила авторитет среди соседей и организаций, обслуживающих дом.

В последнее время у Ивановой Г.Н. диагностированы <данные изъяты> заболевания, часть из которых выявлена до начала уголовного преследования и требуют постоянной профилактики, лечения и консультаций узких

специалистов, что невозможно обеспечить в условиях изоляции от общества. Отсутствие необходимого медицинского наблюдения и лечения с высокой степенью вероятности может привести к необратимым и даже фатальным последствиям. На момент вынесения приговора Иванова Г.Н. находилась на амбулаторном лечении в связи с <данные изъяты>, что подтверждается листком временной нетрудоспособности.

Указанные сведения о личности, образе жизни и здоровье Ивановой Г.Н. являлись предметом тщательной проверки суда первой инстанции, но фактически были проигнорированы, не получили надлежащей оценки, а лишь в общем перечислены в приговоре как смягчающие обстоятельства без реального учета их при назначении окончательного наказания, выборе его вида, размера и способа отбытия.

Совокупность сведений о личности и образе жизни Ивановой Г.Н. указывает на то, что Иванова Г.Н. в своей жизни действует исключительно во благо общества, своей семьи, родных и близких и не представляет какой-либо маломальской угрозы. Применение в отношении Ивановой Г.Н. самого сурового вида наказания не соответствует ни букве, ни духу закона и противоречит выводам суда « о безупречной биографии Ивановой Г.Н.».

Выводы суда о невозможности применения положений ч. 6 ст. 15, ст. 64 и ст. 73 УК РФ противоречат установленным обстоятельствам, характеризующим личность Ивановой Г.Н. и фактическим обстоятельствам

Суд, установив наличие совокупности смягчающих обстоятельств и отсутствие отягчающих, признал в качестве негативного «ключевую роль Ивановой Г.Н. при совершении преступления», препятствующего применению указанных норм закона. Однако, все негативные факты, как связанные с личностью, так с самим преступлением, содержаться в исчерпывающем перечне, изложенном в ст.63 УК РФ. «Ключевая роль в совершении преступления в указанный список не включена и не является уголовно-правовым понятием, характеризующим действия соучастника группового преступления и не может быть учтена судом при назначении наказания, как обстоятельство, препятствующее применению ст. ст. 64, 73 УК РФ.

Также при назначении наказания судом учтено «поведение подсудимой после совершения преступления». Однако, Иванова Г.Н. с момента возбуждения уголовного дела и до удаления суда в совещательную комнату нарушений закона не допускала, добросовестно выполняла все требования и предписания как следствия, так и суда, избранную меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении не нарушала, производству по делу не препятствовала. В связи с этим, безупречное поведение Ивановой Г.Н. не может являться законным основанием для отказа суда в проявлении снисхождения и гуманизма при назначении наказания. Выводы суда в этой части являются противоречивыми и не соответствуют принципам назначения наказания и правилам, установленным уголовным законом.

Суд, квалифицируя действия Ивановой Г.Н. по ч. 4 ст. 159 УК знал, что ею совершено преступление с использованием служебного положения, а при

описании установленных судом обстоятельств преступления - признал доказанными действия Ивановой Г.Н., совершенные ею, по мнению суда, будучи <данные изъяты> <данные изъяты> и благодаря этой должности.

Также указывает, что в ходе предварительного следствия Иванова Г.Н. была отстранена от должности по решению суда, а на момент вынесения приговора уволилась с занимаемой должности, в связи с чем, назначение наиболее строгого вида наказания из предусмотренных санкцией ст. 159 УК РФ в указанных в приговоре целях является необоснованным, поскольку при указанных обстоятельствах Иванова Г.Н. опасности для общества не представляет, а доказательств возможности совершения ею новых преступлений судом не добыто. Выводов о невозможности достижения целей наказания путем назначения менее строгого вида наказания в приговоре не имеется.

Судом не принято во внимание влияние назначенного наказания на условия жизни семьи Ивановой Г.Н., что свидетельствует о нарушении ч.З ст. 60 УК РФ.

В дополнении к апелляционной жалобе адвокат ФИО18 обращает внимание на то, что суд в нарушение п. 1 ст. 307 УПК РФ и, проигнорировав мнение Пленума Верховного Суда РФ, уклонился от описания конкретных действий Ивановой Г.Н. по изготовлению договора купли-продажи квартиры, а также точного определения времени, места, способа совершения «преступления» - изготовления фиктивного договора купли-продажи квартиры, выполнения оттисков печати нотариуса ФИО15 и ее подписи, записи о внесении договора в реестр нотариуса, а также подготовки справки о принадлежности объекта от ДД.ММ.ГГГГ с подписью работника филиала <данные изъяты> ФИО20 Указанное нарушение судом допущено по причине отсутствия каких-либо доказательств изготовления договора и справки Ивановой Г.Н.

При этом, оценивая исследованные в ходе судебного заседания доказательства, суд пришел к выводу, что для признания вины Ивановой Г.Н. не имеет принципиального значения, кто изготовил подложный договор, а важным остается только факт его регистрации в реестровой книге. Исходя из объективных доказательств - заключения почерковедческой экспертизы -данные записи внесены Свидетель №2, а не Ивановой Г.Н.

Из приговора следует, что единственное, что указывает на причастность Ивановой Г.Н. к мошенничеству - это показания Свидетель №2 и показания Свидетель №3, Свидетель №1, данные со слов Свидетель №2, притом, что они очевидцами каких-либо действий Ивановой Г.Н. не являются.

Перечисленные лица заключили досудебное соглашение о сотрудничестве, приняв на себя обязательства дать в судебном заседании правдивые показания по основному уголовному делу относительно совершенного преступления в обмен на рассмотрение их уголовного дела,

выделенного в отдельное производство в связи с заключением такого соглашения, в особом порядке и специальные условия назначения им наказания.

Однако их показания по настоящему делу являются недопустимыми доказательствами.

Согласно протоколу судебного заседания обвиняемые Свидетель №2, Свидетель №3 и Свидетель №1 (Свидетель №2 и Свидетель №3 дважды) допрошены судом в качестве свидетелей обвинения, при этом им разъяснены положения ст. 56 УПК РФ, а также они предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, о чем отобраны расписки. Прокурором данным лицам разъяснены последствия нарушения условий досудебного соглашения, предусмотренные Главой 40.1 УПК РФ.

Автор ссылается на постановления Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 года № 11-П, от 14 июля 2011 года № 16-П, от 25 июня 2013 года № 14-П, от 6 ноября 2014 года № 27-П, от 11 ноября 2014 года № 28-П и от 20 июля 2016 года №20, указывает, что Конституционный суд РФ дал однозначное разъяснение, обязательное для судов, что на обвиняемых по уголовному делу, выделенному в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, при их допросе в судебном заседании по основному уголовному делу в целях получения показаний в отношении других соучастников преступления не распространяются требования статей 307 и 308 УК РФ и, соответственно, предусмотренные процессуальным законом правила о предупреждении допрашиваемых лиц о такой ответственности.

Указывает, что судом допущено грубейшее нарушение положений ст. 51 Конституции РФ, требований ст. 47 УПК РФ и соответствующих норм международного права, выразившихся в юридическом обязывании Свидетель №2, Свидетель №3 и Свидетель №1 к прямому или косвенному изобличению себя самих против собственной воли под страхом уголовной ответственности.

Доказательства обвинения - показания Свидетель №2, Свидетель №3 и Свидетель №1 в судебном заседании на основании п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, вне всяких сомнений, являются недопустимыми, не имеют юридической силы, не могут быть положены в основу приговора.

Кроме того, допросив Свидетель №3 с нарушением закона, суд огласил его показания, данные на предварительном следствии, которые в данном случае также подлежат признанию недопустимым доказательством. По своей процессуальной природе оглашение показаний на основании п. 3 ст. 281 УПК РФ неразрывно связано с показаниями, данными в суде, которые по настоящему делу являются недопустимыми. Более того, показания ФИО51, ФИО52 и Свидетель №1 с учетом их процессуального статуса могут быть оглашены исключительно на основании ст. 276 УПК РФ. Однако это очевидное положение закона судом проигнорировано.

Как на доказательства вины Ивановой Г.Н. суд ссылается на протоколы очных ставок, оглашенные ДД.ММ.ГГГГ в судебном заседании по

ходатайству государственного обвинителя, чем также нарушил процедуру непосредственного исследования доказательств. По смыслу уголовно-процессуального закона очная ставка является одной из форм получения показаний допрашиваемых по делу лиц, фактически являясь разновидностью допроса, что прямо следует из положений Главы 26 УПК РФ и ст. 164 УПК РФ.

Поэтому оглашение очных ставок в ходе судебного следствия осуществляется только в случаях и только в порядке, предусмотренных ст.ст.276 и 281 УПК РФ. При этом ходатайство об оглашении очной ставки подлежит рассмотрению судом с обязательным выяснением мнения сторон и при процессуальном обосновании процессуальной возможности и необходимости их оглашения, а решение по такому ходатайству суд принимает в порядке ст. 256, ч. 4 ст. 7 УПК РФ. Ключевым при этом является содержание указанных протоколов - показания свидетелей, потерпевших или обвиняемых, в связи с чем, такие протоколы не могут быть исследованы как протоколы следственных действий наряду с протоколами осмотра, выемки, обыска и пр. в порядке ст. 285 УПК РФ. Ссылки на протоколы указанных очных ставок подлежат исключению из приговора суда, как недопустимые.

Также суд ссылается как на доказательство вины Ивановой Г.Н на протокол явки с повинной Свидетель №2 от ДД.ММ.ГГГГ. Данное доказательство в силу п 3 ч. 2 ст. 75 УПК РФ является недопустимым в силу того, что при принятии от Свидетель №2 сведений о совершенном преступлении, с учетом требований ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, действовавшей на момент явки с повинной, не были разъяснены права не свидетельствовать против самого себя, пользоваться услугами адвоката, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования. Обязанность проверить соблюдение указанных условий, возложена на суд.

В данном случае, Свидетель №2 сообщены сведения о совершенном ею совместно с Ивановой Г.Н. преступлении, при этом указанные в законе требования следователем не соблюдены и остались без внимания суда. Не может быть признан указанный протокол явки ФИО51 с повинной и как заявление о совершенном только Ивановой преступлении в порядке ст. 141 УПК РФ, поскольку ФИО51 следователем об уголовной ответственности за заведомо ложный донос в соответствии со ст. 306 УК РФ не предупреждалась. Следовательно, ссылка на протокол явки с повинной Свидетель №2 как на доказательство, положенное в основу приговора в отношении Ивановой Г.Н., подлежит исключению.

Более того, суд ошибочно положил в основу обвинительного приговора отчет №(01)/2016 об оценке рыночной стоимости квартиры по адресу: <адрес>.

В ходе досудебного производства следователем в порядке ч. 1 ст. 195 УПК РФ, верно признавшим необходимость проведения судебной экспертизы, ДД.ММ.ГГГГ назначена экспертиза оценочной стоимости указанного объекта недвижимости, порученная ООО «<данные изъяты>». Несомненно, точное определение стоимости объекта недвижимости с учетом конкретных обстоятельств

уголовного дела (цена квартиры, за которую ФИО51, ФИО52 и Свидетель №1 продали ее ФИО70, едва превышает миллион рублей) непосредственно влияет на правовую оценку действий соучастников, квалификацию по третьей или четвертой части статьи 159 УК РФ. Такая оценка, с учетом значимости для уголовного дела, может быть проведена только экспертным путем.

Однако, вместо заключения эксперта, получен не соответствующий требованиям ст. 204 УПК РФ «Отчет об оценке рыночной стоимости квартиры», согласно которому стоимость квартиры составляет 1 154 ООО рублей. Лицо, которое осуществило оценку недвижимого имущества, экспертом не является, не предупреждалось об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ. Таким образом, данное доказательство получено с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства, предъявляемых к заключению эксперта, и является недопустимым в силу п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК РФ. Иного доказательства, содержащего сведения о стоимости квартиры ФИО50, в уголовном деле не имеется.

Примечательно, что к такому же выводу пришел и суд, признав допущенные нарушения таковыми, вынеся частное постановление в порядке ч. 4 ст. 29 УПК РФ, с существом которого защита согласна. Однако, несмотря на столь грубые и очевидные нарушения, суд проявил непоследовательность и принял указанный «Отчет» в качестве доказательства по делу, что «свидетельствует о недостаточном знании этого законодательства и пренебрежительном отношении к его требованиям...», что, безусловно, является недопустимым.

В связи с тем, что данное доказательство было получено, как это при­знано судом, с нарушением требований УПК РФ, оно подлежит исключению из приговора как недопустимое.

Сторона защита полагает, что судом в нарушение назначения уголовного судопроизводства - защиту личности от незаконного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, не были достоверно установлены все имеющие значение для решения вопросов о виновности Ивановой Г.Н. обстоятельства дела.

Справка о принадлежности объекта недвижимости, которая, по мнению суда, основанному на недопустимых показаниях Свидетель №2, якобы выдана Ивановой Г.Н. вместе с фиктивным договором купли-продажи, в действительности получена ФИО2 в <данные изъяты>» легальным путем. Об этом существенном обстоятельстве для дела защите стало известно при подготовке апелляционной жалобы из пояснений ФИО20 - техника по выдаче справок <данные изъяты>», чья фамилия и подпись значатся в находящейся в деле справке, опрошенной стороной защиты с ее согласия в соответствии с п. 1 и п. 2 ч. 3 ст. 6 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и п. 2 ч. 3 ст. 86 УПК РФ.

Так, ФИО20 пояснила, что ФИО4 обратился в Миасский <данные изъяты>» ДД.ММ.ГГГГ за осуществлением кадастрового

учета квартиры по адресу: <адрес>, оплатил услуги Филиала через банк. Однако, в связи с тем, что квартира была поставлена на кадастровый учет еще в <данные изъяты> году, необходимости проводить работы, заказанные ФИО49, не было. Для того чтобы не возвращать денежные средства, уплаченные заказчиком за выполнение работ, ему было предложено выдать платную справку о принадлежности недвижимого имущества, что и было сделано ею. Сведения, указанные в справке она получила из реестровой книги. Справку подписала у <данные изъяты> филиала Ивановой Г.Н., а потом выдала ФИО4.

Полученные доказательства опровергают позицию обвинения, принятую судом без должной проверки в порядке и по правилам, установленным ст.ст. 87, 88 УПК РФ при вынесении обвинительного приговора, свидетельствуют о наличии по делу неустранимых сомнений в виновности Ивановой Г.Н., что в соответствии с ч. 3 ст. 14 УПК РФ, толкуется в пользу Ивановой Г.Н.

Указанное доказательство не было исследовано судом первой инстанции по ряду уважительных причин: занятой в соответствии с ч. 2 ст. 14, п. 21 ч. 4 ст. 47 УПК РФ позицией, выразившейся в надежде на компетентный, беспристрастный и справедливый суд, и в процессуальной реализации «права на молчание» в широком смысле, запрещающем принуждение не только к даче показаний против себя, но и к активному доказыванию своей невиновности и необходимости опровержения предъявленного обвинения, гарантированному статьями 45, 46, 47 и 49 Конституции РФ, а также подпунктом "g" пункта 3 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах; неизлечимая болезнь ФИО20, препятствующая ее явке в суд и даче показаний непосредственно в судебном заседании; вступление ею, ФИО18, в защиту Ивановой Г.Н. после постановления приговора.

Кроме того, обращает внимание на то, что супругом Ивановой Г.Н. на счет <данные изъяты> с учетом решения суда о причинении ФИО51, ФИО52. Свидетель №1 и ФИО71 материального ущерба потерпевшему в размере 1 154 ООО рублей, в возмещение 1/4 указанного ущерба ДД.ММ.ГГГГ внесено 288 500 рублей. Что является согласованной с Ивановой Г.Н. позицией по делу. Также после провозглашения приговора коллективами <данные изъяты> подготовлены ходатайства со всей тщательностью изучить доводы Ивановой Г.Н., оценить ее личность и проявить милосердие, приняв справедливое решение по делу. (Указанные документы приобщены к апелляционной жалобе).

Утверждает, что перечисленное в силу п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ является смягчающим обстоятельством и подлежит учету судом апелляционной инстанции при принятии решения по делу с обязательным выяснением мнения представителя потерпевшего - <данные изъяты>» в судебном заседании.

Обращает внимание, что ДД.ММ.ГГГГ под председательством судьи

ФИО8 рассмотрено уголовное дело по обвинению Свидетель №2 в совершении очередного мошенничества. Установив виновность ФИО51 и ее соучастников, обстоятельства совершенного мошенничества, суд при постановлении приговора пришел к выводу «что одной из причин совершения преступления указанными лицами послужило недобросовестное отношение сотрудников <данные изъяты> к своим обязанностям...», «...Ивановой Г.Н. была выдана справка, содержащая не соответствующие действительности сведения... которая и позволила подсудимым завладеть правом собственности на данное помещение, а затем продать его под видом жилого». Кроме того, суд указал, что «факты выдачи подобных справок <данные изъяты> <данные изъяты> не единичны... указанное обстоятельство нуждается в проведении проверки деятельности филиала...». Перечисленное изложено судьей ФИО8 во вступившем в законную силу частном постановлении.

Из этого следует, что председательствующим по делу судьей ранее в решении высказаны суждения о причастности Ивановой Г.Н., как <данные изъяты>, к преступной деятельности ФИО51 и ее соучастников, направленной на мошенническое завладение недвижимостью и выразившееся в выдаче Ивановой подложных документов, что по настоящему делу является непосредственным предметом судебного разбирательства, а вынесенное частное постановление - суть причина уголовного преследования Ивановой Г.Н. как должностного лица.

Это бесспорно свидетельствует, что при вынесении обжалуемого приговора суд имел сформировавшееся мнение о его подзащитной, предопределившее принятое решение. Указанное подлежит проверке и оценке судом апелляционной инстанции с позиции законности состава суда и положений главы 9 УПК РФ.

Просит приговор отменить, вынести по делу новое судебное решение.

В апелляционной жалобе осужденная Иванова Г.Н. указывает доводы, аналогичные доводам адвокатов, дополнительно указав на то, что преступления не совершала. Обращаясь с заявлением о привлечении виновных лиц к уголовной ответственности по факту изъятия из собственности муниципалитета квартиры по адресу: <адрес>2, <адрес>, потерпевший - <данные изъяты> <данные изъяты> полагала, что муниципалитет является потенциальным собственником данной квартиры в связи с правом его наследования как выморочного имущества. Однако в дальнейшем выяснилось, что это не так. Реквизиты договора передачи в собственность в приговоре указаны разные.

Из показаний предстателя потерпевшего ФИО44 следует, что квартира по <адрес>2 <адрес> принадлежала муниципальному образованию <данные изъяты> на основании договора безвозмездной передачи жилого помещения в собственность граждан № от 28.11.1997г. (стр.7). Заявлением от 08.02.2016г. <данные изъяты> <данные изъяты> ФИО21 сообщил, что при обращении ФИО4 предоставил

фиктивный договор купли-продажи от 28.02.1998г. №, заключенный с собственником указанного жилого помещения ФИО3, которая в свою очередь приобрела право собственности на указанное жилое помещение на основании договора безвозмездной передачи жилого помещения в собственность граждан от 23.11.1997г. № (стр.22).

Представленный из <данные изъяты> <данные изъяты> договор безвозмездной передачи квартиры в собственность имеет серию № № от 28.11.1997г.

Указывает, что право на квартиру не было зарегистрировано. ФИО3 не выполнила условия договора передачи квартиры в собственность, из заключений эксперта № от 24.05.2016г. и № от ДД.ММ.ГГГГ следует, что рукописные записи сделаны не Ивановой Г.Н. (стр.25), а ФИО22, при этом указаны реквизиты договора № от 21.11.1997г., которые загадочным образом оказались в реестровой книге <данные изъяты>

Ссылается на показания свидетеля ФИО72, данные в судебном заседании, согласно которым в реестровой книге при «регистрации» договора приватизации допущены ошибки, номер и дата указаны не договора приватизации, а номер и дата заявления ФИО3 на приватизацию.

Показания ФИО17 об ошибках ФИО23 при выполнении записи в реестровой книге о регистрации договора приватизации еще раз доказывают, что запись в том варианте, как она записана Свидетель №2, не могла быть продиктована Ивановой Г.Н.

Полагает, что у Свидетель №2 в тот момент, когда она производила записи в реестровой книге, на руках находилось все приватизационное дело, в том числе, и заявление ФИО3 В связи с чем, возникает вопрос, кто представил Свидетель №2 дело по приватизации?

В ходе предварительного расследования и в суде не представлены журналы регистрации заявлений на приватизацию, журнал регистрации и выдачи договоров приватизации собственникам.

Указывает, что решение Миасского городского совета депутатов № «Об утверждении перечня имущества, передаваемого из федеральной собственности в собственность <данные изъяты>», в списках которого находится дом по <адрес>, принято 25.12.1997г., договор на передачу квартиры по <адрес> датирован 28.11.1997г., то есть до утверждения перечня (стр.22), что доказывает, что органы <данные изъяты> не владели никакой информацией.

Кроме того, ФИО3 с 1986 года являлась инвалидом <данные изъяты> группы (<данные изъяты>) бессрочно, как страдающая <данные изъяты> заболеванием. Таким образом, имела ли ФИО3 право без опекуна на бесплатную приватизацию занимаемой ею квартиры путем заключения с органами местного самоуправления договора о безвозмездной передаче жилого помещения в собственность. Данный ответ остался без ответа.

Из показаний свидетелей отдела приватизации <данные изъяты> говорится о том, что собственник квартиры по адресу <адрес> умер и родственников нет, а значит это выморочное имущество.

В соответствии с законом для оформления наследства назначается срок шесть месяцев для определения круга наследников, в данном случае - с 29.11.2013г. по 28.05.2014г., после чего оформляется свидетельство на право наследования. Однако из показаний свидетеля ФИО17 следует, что уже в марте 2014 года квартире присвоен статус выморочного имущества, в связи с чем, начался сбор документов для предоставления нотариусу. Были запрошены в ЗАГСе сведения о смерти ФИО3, в РКЦ - справка по форме 29. Ни органы следствия, ни суд не уточнили, по чьему заявлению данный объект был поставлен на кадастровый учет.

Полагает, что это сделала ФИО23, поскольку последней знакомы условия постановки на кадастровый учет данной квартиры. При этом никто не обратился в органы <данные изъяты> за информацией о зарегистрированных правах.

Из показаний свидетеля ФИО24 следует, что «нотариус сам бы запросил сведения о регистрации права в ОГУП «<данные изъяты>» и в <данные изъяты>. Но нотариус данную услугу не оказывает, так как она платная и при оформлении наследства требуется правоустанавливающий документ и справка о принадлежности объекта.

Считает, что работники <данные изъяты> <данные изъяты> способствовали хищению квартиры из муниципальной собственности, так как не убедились в том, что переход права собственности от муниципалитета к ФИО3 по договору приватизации зарегистрирован, не установлено, кто является собственником квартиры на момент смерти ФИО3

Также не приготовлены и не представлены документы нотариуса о вступлении в наследство на выморочную квартиру. Если бы документы подготовили своевременно, то выяснили бы, что договор приватизации не зарегистрирован, переход права собственности к ФИО3 не произошел. При этом документы не были оформлены на протяжении трех лет.

В приговоре приведены показания сотрудников <данные изъяты>», где акцент судьи сделан на наличие архивных документов в кабинете директора. Вместе с тем, согласно должностной инструкции и доверенности <данные изъяты>» она, Иванова Г.Н., ежедневно проверяла и подписывала технические паспорта, изготовленные техником и проверенные начальником отдела, были и реестровые книги для решения различных вопросов, зачастую это касалось долевой собственности. Однако никто из сотрудников не смог подтвердить то, что в 2014 году в кабинете была именно эта реестровая книга. Суд не принял во внимание, что в случае её отсутствия в помещении филиала решением спорных вопросов занимался техник, работающий на личном приеме. Указывает, что у Свидетель №2 были отношения с другими сотрудниками, в том числе, Свидетель №2 общалась с техником на приеме и с начальником отдела ФИО41 Все документы находились в кабинете последнего.

Кроме того, Свидетель №2 часто звонила ей на сотовый телефон, в том числе, звонки были о времени выезда специалистов на объекты, готовности документов, а также было много звонков по поводу продажи двух квартир,

принадлежащих её, Ивановой Г.Н., матери. При оформлении заявок Свидетель №2 часто не представляла полный комплект документов, обещая их донести, но часто забывала.

Указывает, что справку о принадлежности квартиры она не готовила, данная справка была подготовлена техником на линии приема ФИО25 на основании правоустанавливающих документов, содержание справки сверяется с записями в реестровой книге, после чего справка подписывается директором.

Также считает, что показания свидетелей Свидетель №1, ФИО51, ФИО52 являются недостоверными, их нельзя класть в основу приговора.

Полагает, что у Свидетель №2 есть основания оговаривать её, Иванову Г.Н., дополнительно указывает на то, что в начале 2016 года Свидетель №2 просила у неё в долг 700-750 тыс.руб., но она отказала ей. Позже узнала, что Свидетель №2 исчезла с долгами.

Считает, что явка с повинной от 06.06.2016г. дана ФИО51 не добровольно, поскольку Свидетель №2 была этапирована в конце мая - начале июня 2016 года.

Обращает внимание, что приговор содержит много неточностей, размер причиненного ущерба по делу определен не верно, рыночная цена квартиры тут не применима. Муниципальное жилье социального использования в 2013-2014гг. учитывалось только по инвентаризационной оценке, в подтверждение приводит доводы, аналогичные доводам адвокатов по данному вопросу. С учетом пояснения представителя потерпевшего, считает, что для квалификации содеянного по данному преступлению необходимо применить инвентаризационную оценку квартиры, поскольку в собственность ФИО3 квартира не перешла. Также указывает, что гражданский иск <данные изъяты> <данные изъяты> по настоящему уголовному делу не заявлен. Рассмотрение такого иска возможно только в гражданском порядке, ссылается на положения п.2 ст.302, ст.ст.1064, 1069 ГК РФ.

Обращает внимание на то, что в период нахождения в СИЗО у неё обострились <данные изъяты> заболевания, в связи с чем, требуется серьезное лечение. В настоящее время имеет такое физическое состояние, при котором боится не дожить до справедливого решения.

В возражениях на апелляционное представление адвокат ФИО18 указывает о несостоятельности доводов прокурора и необходимости отказать в удовлетворении представления.

В возражениях на апелляционную жалобу адвоката ФИО18 государственный обвинитель ФИО13 просит оставить без удовлетворения доводы жалобыв адвоката, ввиду их необоснованности и несостоятельности.

В судебном заседании апелляционной инстанции прокурор ФИО26 не поддержал доводы о мягкости назначенного Ивановой Г.Н.

наказания.

В судебном заседании апелляционной инстанции адвокат ФИО18 дополнительно указала на незаконность принятого решения об изменении Ивановой Г.Н. меры пресечения на содержание под стражей, ссылаясь на возраст, <данные изъяты> состояние здоровья осужденной, а также на наличие положительных данных ее личности.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы сторон, возражения, суд апелляционной инстанции не находит оснований для отмены приговора, считает необходимым его изменить, частично удовлетворив доводы апелляционных представления и жалоб, по следующим мотивам.

Анализ материалов дела показывает, что судебное разбирательство проведено в соответствии с требованиями закона, всесторонне и объективно, с соблюдением принципов состязательности и равноправия сторон. Все собранные по делу доказательства были исследованы в судебном заседании, им дана надлежащая оценка в приговоре, при этом в соответствии с п. 2 ст. 307 УПК РФ приведены мотивы, по которым одни доказательства признаны достоверными, а другие отвергнуты судом. В основу приговора положены допустимые и достоверные доказательства, не содержащие существенных противоречий и достаточные для признания осужденной виновной в преступлении, за совершение которого она осуждена.

Виновность Ивановой Г.Н. в совершении инкриминируемого ей преступления полностью установлена в объеме обвинения, изложенного в описательно-мотивировочной части приговора, и подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании допустимых доказательств.

Так, в основу обвинительного приговора правильно положены показания:

представителя потерпевшего ФИО73., из которых следует, что квартира по адресу: <адрес> принадлежала муниципальному образованию «<данные изъяты>», на основании договора безвозмездной передачи жилого помещения в собственность граждан № от ДД.ММ.ГГГГ была передана в собственность ФИО3, последняя проживала одна, родственников у нее не было. ДД.ММ.ГГГГ ФИО3 скончалась, ДД.ММ.ГГГГ в жилищный отдел <данные изъяты> поступили сведения о смерти ФИО3, не имеющей родственников. На основании ст. 1151 Гражданского кодекса РФ в случае отсутствия наследников по закону и по завещанию, имущество умершего гражданина является выморочным, переходит в порядке наследования по закону в собственность муниципального образования и включается в соответствующий жилищный фонд социального использования.

Сотрудники жилищного отдела не смогли попасть в квартиру, поэтому она была опечатана, стали выжидать полугодовой срок, после которого данную квартиру можно было признать выморочным имуществом. Однако через некоторое время стало известно, что объявились какие-то родственники ФИО3, поэтому оформлением данной квартиры в муниципальную собственность сотрудники <данные изъяты> в дальнейшем не занимались. Позже от сотрудников правоохранительных органов стало известно, что право собственности на указанную квартиру было приобретено посторонними лицами путем мошеннических действии. Кадастровая стоимость квартиры составляет 1 036 896 рублей 66 копеек, считает, что муниципальному образованию «<данные изъяты>», как наследнику данного имущества, причинен ущерб на указанную сумму;

свидетеля ФИО16, согласно которым, ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты> <данные изъяты> округа, где она работала в жилищном отделе, поступила информация из Отдела МВД России по <адрес>, о том, что по адресу г <адрес> умерла проживавшая ФИО3, не имеющая близких родственников. При выходе на указанный адрес, был составлен акт проверки жилищных условий, однако в квартиру попасть не представилось возможности, поскольку не было ключей, была опечатана дверь квартиры. После этого по ее запросу из Отдела ЗАГСа было получено подтверждение о смерти ФИО27, ею было направлено сообщение в МУП «<данные изъяты>», чтобы не начислялась квартирная плата, из отдела приватизации получены сведения, что квартира ФИО27 была приватизирована. Поскольку отдел занимается распределением только неприватизированного жилья, она перестала наводить справки, дальнейшие действия по признанию имущества выморочным и обращению его в собственность <данные изъяты> должен был осуществлять отдел приватизации. Она знакома с Свидетель №1 и ФИО51 по работе;

свидетеля ФИО17, из которых следует, что она работала главным специалистом отдела приватизации <данные изъяты> <данные изъяты>. В январе 2014 года по запросу начальника жилищного отдела ФИО74 она дала ответ, что <адрес> в <адрес> в 1997 году приватизирована ФИО27, в марте 2014 года из жилищного отдела поступило письмо о том, что квартира является выморочным имуществом. В апреле 2014 года для оформления выморочного имущества заказала справку в <данные изъяты>, копию договора приватизации, сведения из портала <данные изъяты>. По истечении трех лет со дня смерти собственника квартиры документы с заявлением от имени <данные изъяты> <данные изъяты> предоставлялись нотариусу для оформления свидетельства о праве наследства по закону, до истечения этого срока документы хранятся в архиве отдела приватизации. Сведения из <данные изъяты>, <данные изъяты> о регистрации права собственности на указанную квартиру она не запрашивала, так как посчитала, что это можно сделать тогда, когда наступит срок обращения к нотариусу. Свидетель №1 и ФИО51 не обращались к ней по вопросам, связанным с указанной

квартирой. Как сведения о приватизации этой квартиры могли оказаться у сотрудников <данные изъяты>», ей не известно, но в реестровой книге <данные изъяты>», которая ей предъявлялась следователем, указаны номер и дата заявления на приватизацию, а не договора приватизации. О договоре купли-продажи квартиры между ФИО50 и ФИО49 от 1998 года узнала только от следственных органов;

аналогичные показания свидетеля ФИО24, дополнившей, что она знакома с Свидетель №1 и с ФИО51, но данные лица к ней за информацией по указанной квартире не обращались. Одним из источников, откуда указанные лица могли узнать о квартире, является <данные изъяты>, куда поступали сведения о смерти человека для его выписки с адреса, а Свидетель №1 работала <данные изъяты> <данные изъяты>;

свидетеля ФИО28, из которых следует, что из <данные изъяты> в МУП в «<данные изъяты>», где она работала паспортистом, поступило сообщение о смерти ФИО50, она сняла ФИО50 с регистрационного учета. ФИО50 в квартире была зарегистрирована одна, в поквартирной карточке было указано, что квартира ФИО50 приватизирована, на основании договора приватизации, который должна была предъявить ФИО50. Она знакома с Свидетель №1, через Свидетель №1 познакомилась с ФИО52, в период 2011-2012 годов по просьбе Свидетель №1 осуществила прописку отца ФИО52 в общежитие по адресу: <адрес>, собственник которой умер, данная комната в общежитии впоследствии была продана, за что она была осуждена по ст. 159 ч. 3 УК РФ. Также она знакома с ФИО51. Никто из указанных лиц за получением сведений по квартире ФИО50 к ней не обращался, она сведения по данной квартире никому не предоставляла;

свидетеля ФИО2, из которых следует, что его дочь и зять ФИО52 занимаются риэлторскими услугами. В один из дней 2014 года по просьбе ФИО52 помочь ему в оформлении квартиры, несколько раз приезжал на машине ФИО52 в <данные изъяты>, расписывался в каких-то документах, которые не читал, доверяя ФИО52. С ФИО50 не знаком, квартиру у нее не покупал, где она находится, не знает. В договоре купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ, заключенном между ним и ФИО50, стоит его подпись, в <данные изъяты> никогда не был;

свидетеля ФИО29, аналогичные показаниям ФИО2, дополнившей, что она в 2014 году по просьбе ФИО52 оформила у нотариуса доверенность на имя ФИО49 о продаже квартиры по адресу: <адрес>

свидетеля Свидетель №3, из которых следует, что он знаком с ФИО51 и Свидетель №1, в апреле 2014 года со слов Свидетель №1 ему стало известно, что проживавшая в квартире по адресу: <адрес> одинокая женщина умерла, наследников нет, чтобы квартира не досталась государству, необходимо ее на кого-нибудь оформить, а затем продать. Они договорились, что он найдет человека, на которого оформят квартиру, вывезет вещи умершей, а ФИО51 оформит все необходимые документы.

После этого он с согласия ФИО49 передал копию его паспорта ФИО51. Придя к квартире, он увидел, что дверь опечатана жилищным отделом <данные изъяты> <данные изъяты>, он сорвал печать, вынес из квартиры все вещи. Квартира была в запущенном состоянии, они решили продать ее в таком виде. Для этого необходимо было оформить договор купли-продажи «задним числом» - 1998 годом. Свидетель №1 попросила ФИО51 обратиться в <данные изъяты>), поскольку ФИО51 была знакома с <данные изъяты> <данные изъяты> Ивановой, с помощью которой должна была зарегистрировать данный договор в <данные изъяты>, так как после 1998 года регистрация сделок уже осуществлялась регистрационной палатой. Кто непосредственно изготовил договор купли-продажи квартиры между ФИО50 и ФИО49, не знает, но видел его у ФИО51, когда по ее просьбе он привез ФИО49 в <данные изъяты>, последний расписался в договоре, кто и каким образом воспроизвел подпись ФИО50, ему не известно. Также он видел у ФИО51 договор приватизации квартиры на имя ФИО50. По указанию ФИО51 он привозил ФИО49 в регистрационную палату, где их встречала ФИО51, а ФИО4 подал документы на регистрацию права собственности на указанную квартиру. Все документы для регистрации права собственности ФИО49 готовила ФИО51. После получения ФИО49 свидетельства о регистрации права собственности на квартиру, он передал это свидетельство ФИО51. Вскоре ФИО51 нашла покупателя на квартиру - ФИО75. Чтобы оформить сделку купли-продажи квартиры, ФИО29, по его, ФИО52, просьбе, оформила согласие на сделку у нотариуса. В июне 2014 года по просьбе ФИО51 он также привез ФИО49 в регистрационную палату, где ФИО4 подписал документы на продажу квартиры ФИО76. Деньги за квартиру от ФИО77 получила ФИО51. В тот же день он приехал домой к ФИО51, где она передала ему его долю - 200 ООО рублей, полагает, что ФИО51 и Свидетель №1 досталась точно такая же сумма, поскольку они изначально договаривались, что деньги поделят поровну. Со слов ФИО51 знает, что около 500000 рублей она передала Ивановой в тот же день;

свидетеля Свидетель №1, из которых следует, что в начале 2014 года от ФИО52 ей стало известно о смерти одинокой женщины, проживавшей по адресу: <адрес>, что он хочет оформить квартиру себе, попросил помочь в оформлении документов, пообещал вознаграждение. Она узнала в паспортном столе, что в квартире никто не прописан, посоветовала ФИО52 обратиться к ФИО51, поскольку сама не знала, как это оформить. На следующий день она сама сообщила ситуацию ФИО51, последняя сказала, что ей нужно проконсультироваться в <данные изъяты> с Ивановой Г.Н., с которой находилась в хороших отношениях. Сначала Иванова Г.Н. ничего конкретного не пообещала. При следующей встрече ФИО51 сообщила, что за изготовление договора «задним числом» Иванова запросила половину стоимости квартиры, возможно, была озвучена сумма 450 000 рублей. Впоследствии ей стало известно, что договор купли-продажи «задним» числом был изготовлен, ФИО51 потребовала деньги за изготовление

договора, тогда они решили продать указанную квартиру. ФИО51 нашла покупателя - своего знакомого ФИО78. После заключения сделки позвонила ФИО51, сказала, что деньги у нее. Она, Свидетель №1, приехала домой к ФИО51, где последняя отдала ей 40 ООО рублей, от ФИО51 знает, что 450 ООО рублей ФИО51 отдала Ивановой;

свидетеля Свидетель №2, из которых следует, что занимаясь риэлторской деятельностью, была знакома с Свидетель №1, работавшей в жилищном отделе <данные изъяты> Миасского городского округа. Свидетель №1 была знакома с ФИО52. В январе 2014 года по просьбе Свидетель №1 она встретилась с ней и ФИО52, которые сообщили ей что имеется квартира, собственник которой - одинокая женщина, умерла, родственников не имела, квартира была приватизирована. Свидетель №1 попросила ее, Свидетель №2, обратиться к директору <данные изъяты> Ивановой Г.Н. с целью изготовления договора купли-продажи квартиры «задним» числом, то есть, в договоре должна быть указана дата составления до того момента, как начала действовать регистрационная палата, то есть до 1998 года. ФИО52 сказал, что у него есть человек, на которого можно оформить эту квартиру. За изготовление договора купли-продажи Свидетель №1 и ФИО52 пообещали ей денежное вознаграждение в сумме 100 000 рублей. После этого она встретилась с Ивановой, попросила помощи в изготовлении договора купли-продажи «задним» числом. Сначала Иванова ей ответила, что надо подумать, через некоторое время Иванова сказала, что изготовление договора будет стоить 450 000 рублей, об этом она сообщила при встрече Свидетель №1 и ФИО52, последние согласились на эту сумму, ФИО52 передал ей копию паспорта ФИО49. В конце марта 2014 года она передала Ивановой копию паспорта ФИО49, назвала адрес квартиры. В апреле 2014 года Иванова сообщила о готовности договора купли - продажи квартиры между ФИО49 и ФИО50, передала ей договор, сказала, что ФИО4 должен его подписать, после чего Иванова его зарегистрирует. Она передала договор ФИО52, через неделю ФИО52 возвратил договор с подписью ФИО49. ДД.ММ.ГГГГ она приехала к Ивановой, в ее кабинете на столе лежала регистрационная книга, Иванова ее открыла, указала место, куда следует внести запись, и под диктовку Ивановой она, ФИО51, чернилами двух цветов (черным и синим), внесла записи в реестровую книгу под номером № от ДД.ММ.ГГГГ и от ДД.ММ.ГГГГ. После этого Иванова передала ей договор купли-продажи квартиры по адресу: <адрес> от 1998 года. В указанном договоре уже стояли оттиски печатей и штампов синего цвета, в том числе, печать нотариуса. Также Иванова передала ей справку о принадлежности объекта недвижимости по указанному адресу. После этого она передала договор и справку ФИО52. В регистрационной палате при оформлении права собственности указанной квартиры на ФИО49 она, ФИО51, не участвовала. В конце мая - начале июня 2014 года Свидетель №1 сказала, что ФИО52 решил продать данную квартиру за 1100000 рублей. Она, ФИО51, предложила купить квартиру своему знакомому ФИО79, последний согласился купить квартиру за

1030000 рублей. Кто изготовил договор купли-продажи между ФИО49 и ФИО80, не знает. ДД.ММ.ГГГГ она и ФИО81 приехали в регистрационную палату, где их ждали ФИО52 и ФИО4. После сдачи на регистрацию документов ФИО82 передал пакет с деньгами. В этот же день она передала 450000 рублей Ивановой, Свидетель №1 привезла к ней домой сумму ее (ФИО51) вознаграждения - 50000 рублей;

свидетеля ФИО14, из которых следует, что нотариуса ФИО15 нет в живых, на предоставленной ей для обозрения копии договора купли-продажи квартиры по адресу: <адрес> заключенном ДД.ММ.ГГГГ между ФИО3 и ФИО2, подпись нотариуса ФИО15 похожа на подлинную, однако данный договор в журнале регистрации нотариальных действий не регистрировался. Реестровая запись под номером № производилась не ДД.ММ.ГГГГ, а ДД.ММ.ГГГГ и ей соответствует иной документ. Кроме того, в делах нотариальной конторы экземпляра данного договора нет. Ознакомившись с содержанием договора, у нее сложилось мнение, что договор составлен по времени намного позднее указанной в нем даты, и человек, его составивший, не знал об имевшейся в те годы практике;

свидетеля ФИО30, из которых следует, что Свидетель №3 - ее муж, ФИО4 и ФИО29 - ее родители. В 2014 году через мужа она познакомилась с ФИО51. Квартиру по адресу: <адрес> ее родители никогда не покупали, по просьбе мужа эта квартира была оформлена на ее отца, также она подготовила объявление в газету о продаже квартиры, продажей квартиры она не занималась, сколько денег от продажи квартиры досталось ее мужу, не знает;

свидетеля ФИО31, из которых следует, что в 2014 году Свидетель №1 предложила купить квартиру по адресу: <адрес> за 950 000 рублей, сказав, что квартира наследственная, документы на нее не показывала. Квартира была в запущенном состоянии, без ремонта. Агентство, где она работала, приобрести квартиру отказалось, но разместило объявление о продаже данной квартиры в газете «Евразия»;

свидетеля ФИО39, из которых следует, что, зная ФИО51 как риэлтора, сообщил ей о желании приобрести недорогое жилье. В начале июня 2014 года ФИО51 предложила ему купить двухкомнатную квартиру за 1100000 руб., ремонта в квартире не было, но он решил ее купить. Они договорились о цене в 1030000 руб., что ФИО51 подготовит для сделки все необходимые документы, встретились в регистрационной палате в один из дней июня 2014 года с ФИО51 и ФИО49, являвшимся продавцом квартиры, и ФИО52. Он расписался в документах, после чего документы были сданы в регистрационную палату. После этого ФИО51 передала ему связку ключей, он передал ей деньги в сумме 1 030 000 рублей;

свидетеля ФИО32, из которых следует, что у нее была дочь ФИО83., которая погибла в автокатастрофе. При жизни дочь приобрела у ФИО39 за 1 159 912 рублей квартиру по адресу: <адрес>, ул.

<адрес>, в квартире был сделан ремонт, стояла металлическая дверь. После смерти дочери ее несовершеннолетний сын обратился к нотариусу для принятия наследства, однако в выдаче свидетельства о праве на наследство ему было отказано ввиду наложения ареста на квартиру;

свидетеля ФИО33, из которых следует, что с 1996 году он состоял в браке с ФИО50, проживали в ее квартире по адресу: <адрес>. Он в данной квартире зарегистрирован не был, проживал с ФИО50 до весны 1998 года, за это время ФИО50 ни разу не высказывала намерений продать квартиру, другого жилья не имела, ФИО4 ему не знаком, к нотариусу ФИО50 никогда не обращалась;

свидетеля ФИО34, аналогичными показаниям ФИО33;

свидетеля ФИО41, из которых следует, что до мая 1998 года <данные изъяты> занималось регистрацией права собственности, доступ к архивным документам, к числу которых относятся и реестровые книги жилых помещений, имеет строго определенный круг лиц: архивариус, ведущий специалист, администратор, начальники отделов, директор, ключи от архивного помещения хранятся в специальном ящике в приемной директора, с Свидетель №1 он не знаком, ФИО51 знает как риэлтора, которая часто бывала в ОГУП <данные изъяты>», с сентября 2013 года она стала общаться с директором Ивановой Г.Н., он не раз видел ее в приемной директора, непосредственно в кабинете Ивановой. Как <данные изъяты> Иванова могла брать из архива документы к себе в кабинет, он сам видел в кабинете Ивановой архивные документы;

свидетеля ФИО42 подтвердившей, что работая архивариусом, ей было известно, что в архиве филиала ОГУП <данные изъяты>» хранятся реестровые книги, записи в реестровые книги осуществляли работники архива. По требованию <данные изъяты> Ивановой Г.Н. реестровые книги их архива выдавались в кабинет Ивановой, это делалось неоднократно. Учет выдачи реестровых книг из архива не велся. Реестровые книги прошнурованы и пронумерованы, но между записями об объектах недвижимости имеются отступы. Свидетель №1 она не знакома, ФИО51 знает как риэлтора, ФИО51 часто бывала в <данные изъяты>», видела ее в приемной Ивановой Г.Н., с 2011 года она знакома с супругами <данные изъяты>, ни ФИО51, ни ФИО52 информацией по <адрес> у нее не интересовались, с какими-либо просьбами по внесению записей в реестровые книги к ней никогда не обращались, никому из посторонних реестровые книги она не предоставляла;

свидетеля ФИО35, из которых следует, что, работая техником архива, ей было известно, что доступ к архивным документам имеет определенный круг лиц, к числу которых относится и директор филиала Иванова Г.Н. В архиве хранятся, в том числе, реестровые книги жилых помещений. Свидетель №1, ФИО51 и ФИО52 ей не знакомы;

свидетеля ФИО36, из которых следует, что работая ведущим специалистом отдела приема и подготовки документов, занималась выдачей

справок, подготовкой ответов на запросы. Информацию для ответов брала из реестровых книг, которые хранятся в архиве, архив закрывается на ключ, ключ хранится в сейфе, доступ в архив имеют только работники архива и <данные изъяты>, в том числе, Иванова Г.Н. Она, ФИО36, не знакома с Свидетель №1, ФИО51, ФИО52;

свидетеля ФИО37, согласно которым в период ее работы с 2005 года по июль 2013 года ведущим специалистом отдела приема и подготовки документов <данные изъяты> Иванова запрашивала архивные документы к себе в кабинет, учет выдачи архивных документов не велся;

свидетеля ФИО38, из которых следует, что в период ее работы специалистом отдела приема и подготовки документов с 2003 по 2016 гг., у неё имелся доступ к архивным документам <данные изъяты> доступ к архивным документам имел определенный круг лиц, в том числе Иванова, в кабинете которой она видела архивные документы. Она знакома с ФИО51 и Свидетель №1, не видела, чтобы Свидетель №1 приходила к Ивановой;

заявление <данные изъяты> ФИО21 от ДД.ММ.ГГГГ о привлечении виновных лиц к уголовной ответственности по ст. 159 УК РФ;

дело о приватизации квартиры по адресу: <адрес>

решение Миасского городского Совета депутатов № от ДД.ММ.ГГГГ об утверждении перечня имущества, передаваемого из федеральной собственности в собственность <данные изъяты>», в числе которого <адрес>;

справка <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которой ФИО3 умерла ДД.ММ.ГГГГ;

справка <данные изъяты>» от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которой в <адрес> в период времени с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ была зарегистрирована ФИО3;

карточка лицевого счета №, согласно которой по адресу: <адрес>2 были открыты лицевые счета: в период с декабря 2002 года по ДД.ММ.ГГГГ на имя ФИО3, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ на имя ФИО39, с ДД.ММ.ГГГГ на имя ФИО84

поквартирная карточка на квартиру по адресу: <адрес>2, в которой имеется отметка о приватизации квартиры с приложением копии договора приватизации данной квартиры ФИО3 от ДД.ММ.ГГГГ, о продаже квартиры поочередно ФИО4, ФИО85 на основании договоров от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ;

выписка из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним и переходе прав на объект недвижимого имущества под № от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которой правообладателем <адрес> с ДД.ММ.ГГГГ является гр. ФИО4, с ДД.ММ.ГГГГ - ФИО39, с ДД.ММ.ГГГГ - ФИО86.;

дело правоустанавливающих документов на объект недвижимости -<адрес>, представленных <данные изъяты>

справка нотариуса ФИО14, согласно которой реестровый № от ДД.ММ.ГГГГ в журнале регистрации нотариальных действий отсутствует, реестровая запись № производилась ДД.ММ.ГГГГ и ей соответствует иной документ, а не договор купли-продажи между ФИО3 и ФИО2;

реестровая книга жилых помещений, принадлежащих гражданам на праве собственности;

заключение эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которому рукописные записи «ДД.ММ.ГГГГ № <адрес>2 ФИО3 договор безвозмездной передачи квартиры в собственность № от ДД.ММ.ГГГГ.» и «ДД.ММ.ГГГГ ФИО4 договор купли-продажи № от ДД.ММ.ГГГГ.» на страницах 486 и 487 в <данные изъяты>, принадлежащих гражданам на праве собственности, выполнены не Ивановой Г.Н., а другим лицом;

заключение эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которому рукописные записи «ДД.ММ.ГГГГ № <адрес>2 ФИО3 договор безвозмездной передачи квартиры в собственность № от ДД.ММ.ГГГГ.» и «ДД.ММ.ГГГГ ФИО4 договор купли-продажи № от ДД.ММ.ГГГГ.» на 486 и 487 листах в Реестровой книге жилых помещений, принадлежащих гражданам на праве собственности, выполнены Свидетель №2;

заключение эксперта № и № от ДД.ММ.ГГГГ с выводами о том, что установить время выполнения указанных выше записей на страницах 486-487 Реестровой книги и решить вопрос о соответствии времени выполнения данных записей датам, указанным в этих записях, не представляется возможным, однако совокупность признаков позволяет сделать вывод о том, что указанные записи являются допиской и выполнены на пробельных участках строк и граф документа позже, чем выше и ниже расположенные записи;

протокол явки с повинной Свидетель №2 от ДД.ММ.ГГГГ;

протокол осмотра телефонных соединений за период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ со сведениями об имевших место соединениях ФИО51: с Свидетель №1 около 3000 раз, с ФИО52 - 787 раз, с Ивановой - около 500 раз, в том числе 8 соединений ДД.ММ.ГГГГ (день выдачи справки о принадлежности объекта на имя ФИО49), 3 соединения ДД.ММ.ГГГГ (день совершения сделки между ФИО49 и ФИО87) сразу после сдачи документов на регистрацию в период с 13.55 часов до 14.06 часов (время местное), с ФИО88 - 77 раз, с ФИО89 - 417 раз, с ФИО90 - 43 раза, с ФИО91 - 276 раз; ФИО52: с Свидетель №1 более 200 раз, с ФИО51 -более 100 раз, с ФИО92 - 92 раза;

приказ №-к от ДД.ММ.ГГГГ о назначении Ивановой Г.Н.

<данные изъяты>

справка от ДД.ММ.ГГГГ филиала ФГБУ «<данные изъяты> по <адрес>», согласно которой объект недвижимости по адресу: <адрес> имеет по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ кадастровую стоимость 1 036 896 рублей 66 копеек;

отчет № (01 )/2016, согласно которому рыночная стоимость квартиры по адресу: <адрес> по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ составляет 1154 000 рублей;

и другие исследованные судом и изложенные в приговоре доказательства.

Тщательно исследовав приведенные в приговоре доказательства, дав им надлежащую оценку, суд пришел к правильному выводу о доказанности вины Ивановой Г.Н. в совершении инкриминируемого ей преступления при обстоятельствах, изложенных в приговоре. Выводы суда, касающиеся фактических обстоятельств дела и доказанности вины осужденной в совершении преступления, являются обоснованными, убедительно мотивированными, и судебная коллегия не находит оснований сомневаться в их правильности.

Доводы стороны защиты о невиновности Ивановой Г.Н. в совершении преступления являлись предметом тщательной проверки суда первой инстанции, обоснованно признаны несостоятельными, поскольку опровергаются совокупность указанных выше доказательств и иных, доказательств, изложенных в приговоре.

Судом правильно установлены обстоятельства совершения преступления осужденной Ивановой Г.Н., при этом суд обоснованно указал на то, что именно она, являясь <данные изъяты>», вступив в предварительный сговор на совершение мошенничества, взяла на себя обязанность по изготовлению фиктивного договора купли-продажи, справки о принадлежности объекта недвижимости, внесению соответствующих записей в архивные документы <данные изъяты>» о регистрации права и переходе права собственности на квартиру за вознаграждение в сумме 450000 рублей, после чего, осуществляя отведенную ей роль в совершении преступления, получив необходимые документы от соучастников, имея доступ к архивным документам, по аналогии с хранящимися в архиве договорами купли-продажи за 1998 год, изготовила фиктивный договор купли-продажи на указанную квартиру от ДД.ММ.ГГГГ, неустановленным способом выполнила в нем оттиски печати нотариуса ФИО15, подделала рукописные подписи нотариуса, указав номер регистрации договора у нотариуса №, что соответствовало регистрации другого документа, передала договор Свидетель №2, после чего предоставила Свидетель №2 архивный документ -

реестровую книгу жилых помещений, в которой указала место и способ, а также продиктовала Свидетель №2 текст записи на листах 486 и 487 и под номером №, Свидетель №2 выполнила по указанию Ивановой Г.Н. разными красителями рукописные записи, датированные 20 января и ДД.ММ.ГГГГ, тем самым была осуществлена регистрация права собственности на квартиру за ФИО3 и переход права собственности от нее к ФИО4

Выводы суда о виновности Ивановой Г.Н. в установленном судом объеме, о причастности ее к изготовлению фиктивного договора купли-продажи, к внесению сведений о регистрации права собственности и перехода права собственности на квартиру «задним числом» полно и убедительно мотивированы в приговоре, сомнений в правильности не вызывают.

Доводы адвоката ФИО12 о том, что документы приватизации находились у ФИО40, и только ей были известны номера и даты, указанные в этих документах, что ФИО40 незачем было платить Ивановой Г.Н. за оформление фиктивного договора, поскольку она сама имела опыт и владела навыками работы с компьютером, чтобы изготовить фиктивный договор купли-продажи, что в журнале регистрации перехода права собственности квартиры сделаны ошибки, которые не могла сделать Иванова Г.Н., не ставят под сомнение выводы суда о том, что именно Ивановой Г.Н. были изготовлены указанные в приговоре документы, предоставлены архивные журналы, в которых Свидетель №2 под диктовку Ивановой Г.Н. произведены записи о регистрации права собственности на квартиру ФИО3, о переходе права собственности на указанную квартиру. Обстоятельства, сообщенные Свидетель №2 как в период предварительного расследования, так и в суде первой инстанции, касающиеся указанных обстоятельств, в деталях согласуются с показаниями других соучастников преступления, подтверждаются письменными и другими материалами дела.

Противоречат данным, зафиксированным в протоколе судебного заседания, ссылка адвоката на то, что Свидетель №1 в судебном заседании резонно заметила, что Свидетель №2 незачем было платить Ивановой Г.Н. 450000 рублей, если она сама владеет техникой составления договоров купли-продажи. Как видно из протокола судебного заседания (л.д. 53 т. 4), на вопрос адвоката: «Какой был смысл платить Ивановой 450000 рублей, если ФИО51 сама владеет техникой составления договора?», Свидетель №1 ответила: «Я не знаю».

Не ставят под сомнение выводы суда о виновности Ивановой Г.Н. ссылки стороны защиты на то, что при регистрации договора и перехода права собственности на указанную квартиру были использованы

регистрационные данные (номера записей, даты), относящиеся к регистрации документов иных лиц, при этом не имеет значения, откуда эти данные стали известны соучастникам преступления и почему именно они были использованы при фиктивном оформлении права и перехода права собственности на квартиру, как и ссылка осужденной на то, что отчуждению квартиры способствовали сотрудники <данные изъяты> <данные изъяты>.

Являлись предметом проверки и оценки доводы защиты о возможной подложности договора о приватизации указанной квартиры, необходимости участия при этом опекуна ФИО50. Судом были исследованы все документы, содержащиеся в деле о приватизации. Суд пришел к выводу о том, что имеющиеся в деле документы сомнений в подлинности не вызывают, полно и убедительно мотивировав данный вывод. Судебная коллегия не находит оснований сомневаться в правильности данного вывода. Кроме того, довод защиты о подложности договора приватизации, о наличии или отсутствии данных документов у Ивановой Г.Н., непредоставление постановления <данные изъяты> <данные изъяты> о передаче квартиры в собственность ФИО3, книги регистрации заявлений на приватизацию и выдачи договоров приватизации новым собственникам, не влияют на выводы суда о виновности осужденной Ивановой Г.Н. в установленном объеме, не являются основанием для признания указанных в приговоре действий Ивановой Г.Н. по отчуждению квартиры законными. Суд апелляционной инстанции не находит оснований для назначения судебной экспертизы для проверки доводов защиты о подлинности указанных документов.

Доводы защиты о возможности изготовления договора купли-продажи, предоставления архивной книги регистрации права и перехода права собственности иными сотрудниками <данные изъяты>» по просьбе Свидетель №2, что Свидетель №2 не выдает лицо, фактически изготовившее договор купли-продажи, также проверялись судом первой инстанции, были отвергнуты, как не нашедшие подтверждения, поскольку иные сотрудники, имеющие отношение к архивным документам, пояснили либо то, что они не знакомы с Свидетель №2, Свидетель №1, Свидетель №3, либо отрицали факт обращения к ним указанных лиц с просьбой по совершению каких-либо действий, касающихся оформления права собственности на указанную квартиру. Кроме того, сотрудники <данные изъяты> <данные изъяты> ФИО41, ФИО42 пояснили, что в кабинете Ивановой Г.Н. они неоднократно видели регистрационные журналы из архива, кроме того, утверждали, что Свидетель №2 часто приходила к Ивановой Г.Н. Кроме того, о непричастности иных сотрудников <данные изъяты> совершению указанных действий также свидетельствуют телефонные соединения между Ивановой Г.Н. и Свидетель №2, которые с декабря 2013 года по июнь 2014 года общались по телефону практически ежедневно (около 500 раз), в день до десяти и более раз, в дни, когда осуществлялись какие-либо действия по оформлению права собственности, перехода права собственности на указанную квартиру - от

трех до восьми раз. Телефонные соединения отсутствуют между Свидетель №2 и другими сотрудниками <данные изъяты>

Указанные обстоятельства также подтверждают обоснованность осуждения Ивановой Г.Н. и достоверность показаний Свидетель №2

Ссылка защиты на то, что никто не видел, при каких обстоятельствах изготавливался договор купли-продажи, кто именно этим занимался, также не влияет на выводы суда о виновности Ивановой Г.Н.

Мотивируя вывод о виновности Ивановой Г.Н., суд обоснованно указал, что не имеет решающего значения, кто именно изготовил договор купли-продажи и каким способом, что основное значение имеет тот факт, что договор был зарегистрирован в реестровой книге <данные изъяты>, что именно Иванова Г.Н. предоставила реестровую книгу для внесения в нее записей о регистрации права собственности ФИО3 и перехода права собственности от ФИО3 к ФИО4, подписала и выдала справку о принадлежности объекта недвижимости (указанной квартиры) ФИО4, без чего регистрация права собственности на квартиру в регистрационной палате в 2014 году была бы невозможной, пришел к правильному выводу о том, что Иванова Г.Н. в полной мере исполнила взятую на себя роль в совершении преступления.

Учитывая изложенное, судебная коллегия не усматривает противоречий данного вывода суда с описанием преступного деяния, совершенного Ивановой Г.Н., на что ссылается сторона защиты.

Также не могут быть признаны состоятельными доводы адвоката ФИО12 о том, что Свидетель №3 в судебном заседании указал на то, что именно Свидетель №2 изготовила фиктивный договор купли-продажи. Как видно из показаний Свидетель №3 (л.д. 11 т. 4), он лишь предположил, что договор должна была изготовить Свидетель №2, также предположил, что она должна была договориться об этом в «<данные изъяты>» со «ФИО6». Дав критическую оценку в указанной части показаниям Свидетель №3, суд обоснованно учел, что данные показания Свидетель №3 основаны на предположении, кроме того, обоснованно учел, что на период времени, инкриминируемый соучастникам, работника по имени ФИО6 в регистрационной палате не было, единственный работник <данные изъяты> по имени ФИО6 уволился в 2013 году.

Делая вывод о доказанности вины Ивановой Г.Н. в совершении мошенничества путем обмана и с корыстной целью, суд первой инстанции обоснованно учел, что фиктивный договор купли-продажи квартиры, регистрация права собственности ФИО3 оформлены 1998 годом. Вместе с тем, ФИО3, якобы продавшая квартиру ФИО4

и зарегистрировавшая право собственности на квартиру в 1998 году, проживала в ней до своей смерти - до ноября 2013 года, регистрация права собственности за ФИО2, якобы купившим квартиру ФИО3 в 1998 году, оформлена через 16 лет после приобретения квартиры - в 2014 году и сразу после приобретения права на квартиру была им продана соучастниками преступления, а денежные средства поделены.

Суд пришел к правильному выводу о том, что о подложности договора купли-продажи, датированного 1998 годом, фактически изготовленного в 2014 году, когда ФИО3 уже не было в живых, свидетельствует и то, что ФИО4 не был знаком с ФИО3, не покупал у нее квартиру, не знал, где квартира расположена, договор купли-продажи датирован 1998 годом, однако ФИО3 проживала в квартире до смерти - до ноября 2013 года, записи в реестровой книге, согласие на продажу квартиры ФИО29, регистрация договора в <данные изъяты> ФИО49 осуществлены в 2014 году, сведения о нотариальном удостоверении в 1998 году договора купли-продажи - подложны.

Не могут быть признаны состоятельными доводы апелляционных жалоб о неправильном определении стоимости квартиры.

По смыслу закона, определяя стоимость имущества, похищенного в результате мошенничества, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления.

Как видно из материалов дела, указанное преступление совершено в период с января 2014 года по ДД.ММ.ГГГГ.

Согласно Отчету об оценке рыночной стоимости квартиры, ее рыночная стоимость по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ составляла 1154000 рублей. Вопреки доводам жалоб, оценка стоимости квартиры произведена без учета ремонта, поскольку ремонт в квартире был произведен после ее продажи, то есть после ДД.ММ.ГГГГ.

Учитывая указанные обстоятельства, доводы стороны защиты о том, что при определении стоимости квартиры должна учитываться ее балансовая стоимость, которая на момент совершения преступления составляла 114160 руб., что в отчете специалиста стоимость квартиры завышена, поскольку не учтено, что квартира находилась в запущенном состоянии, не могут быть признаны состоятельными.

Также не могут быть признаны состоятельными доводы защиты о недопустимости использования в качестве доказательства Отчета об оценке рыночной стоимости объекта специалистом <данные изъяты>

Согласно ч. 2 ст. 17 УПК РФ, ни одно из доказательств не имеет для суда заранее установленной силы. Использование отчета об оценке рыночной стоимости квартиры в качестве доказательства по уголовному делу не противоречит требованиям уголовно-процессуального закона. Проведение

экспертизы для определения размера ущерба, причиненного преступлением, не является обязательным.

Суд апелляционной инстанции считает, что оснований не доверять содержащимся в отчете сведениям о рыночной стоимости квартиры у суда первой инстанции не имелось, поскольку стоимость квартиры определена на основании объективных данных, полученных из различных источников, специалистом <данные изъяты>», обладающим специальными познаниями в данной области, в соответствии с требованиями Закона «Об оценочной деятельности в Российской Федерации» и действующих стандартов оценки имущества. Кроме того, как следует из показаний свидетеля ФИО39, указанную квартиру ему предложили купить за один миллион сто тысяч рублей, снизили цену до одного миллиона тридцати тысяч рублей. Кроме того, ни осужденная, ни защитники не заявляли о недоверии к лицу, проводившему оценку квартиры. Отсутствие данных о предупреждении специалиста об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, не противоречит требованиям ст. 58 УПК РФ.

Учитывая изложенное, судебная коллегия считает, что суд первой инстанции пришел к правильному выводу об отсутствии оснований для проведения судебной экспертизы по оценке стоимости квартиры, а также правильно определил стоимость квартиры, рыночная цена которой на момент совершения преступления составляла 1154000 рублей.

Принимая во внимание указанные обстоятельства в их совокупности, суд апелляционной инстанции считает несостоятельными доводы осужденной о необходимости учитывать при определении стоимости квартиры ее инвентаризационную стоимость ввиду отсутствия ее оценки <данные изъяты> <данные изъяты>, а также ввиду того, что ФИО3 не была доведена до конца процедура приобретения квартиры в собственность, что отсутствует факт регистрации ФИО43 права собственности на квартиру в <данные изъяты>

Не влияет на обоснованность выводов суда о допустимости указанного доказательства - отчета о рыночной стоимости квартиры, ссылка адвоката на то, что судом было вынесено частное постановление в адрес следователя, в котором указано на нарушение последним норм уголовно-процессуального закона, выразившегося в том, что, назначив проведение экспертизы, следователь ограничился лишь проведенным Отчетом об оценке рыночной стоимости квартиры.

Положенным в основу приговора доказательствам судом, в соответствии со ст.ст. 87,88 УПК РФ, дана правильная оценка как объективным и достоверным, лишенным существенных противоречий,

согласующимся между собой и со всей совокупностью доказательств, изложенных в приговоре, а также полученным с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, то есть допустимым, а в своей совокупности - достаточным для правильного рассмотрения дела по существу.

Суд обоснованно отверг как несостоятельные доводы стороны защиты об оговоре Ивановой Г.Н. ранее осужденными в порядке <данные изъяты> 40.1 УПК РФ соучастниками преступления Свидетель №1, Свидетель №2 и Свидетель №3, поскольку не установил объективных оснований для оговора ими Ивановой Г.Н. Показания Свидетель №2, на недостоверность которых более всего ссылается сторона защиты, в деталях согласуются с письменными материалами дела, нашли свое объективное подтверждение совокупностью признанных судом достоверных доказательств. Кроме того, до случившегося Свидетель №2 не имела оснований для оговора Ивановой Г.Н., находилась с нею в хороших отношениях, созванивалась до десятка раз в день. Учитывая изложенные обстоятельства, не могут быть признаны влияющими на выводы суда о достоверности показаний свидетеля Свидетель №2 ссылки стороны защиты на нечестность Свидетель №2, что она ранее была осуждена за совершение мошенничества.

Также не имеет оснований для удовлетворения довод защиты о недопустимости показаний указанных лиц.

Как видно из материалов дела, указанные лица добровольно заключили в ходе предварительного расследования соглашение о сотрудничестве. Правдивость и полнота сообщенных указанными лицами сведений о роли Ивановой Г.Н. в совершении преступления при выполнении ими обязательств по досудебному соглашению о сотрудничестве, объективно подтверждается всей совокупностью собранных по делу доказательств. В судебном заседании суда первой инстанции указанные лица полностью подтвердили свои показания, данные в ходе предварительного расследования, изобличая Иванову Г.Н. в совершении преступления, последовательно и подробно сообщая сведения об обстоятельствах совершения ими по предварительной договоренности и в соответствии с распределением ролей мошенничества при указанных в приговоре обстоятельствах.

Учитывая указанные обстоятельства, а также то, что при допросе в судебном заседании суда первой инстанции указанных лиц в качестве свидетелей им были разъяснены права, предусмотренные ст.51 Конституции РФ, положения ст. 56 УПК РФ, а также они не были предупреждены об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний по ст. 308 УК РФ, суд апелляционной инстанции не усматривает нарушений требований уголовно-

процессуального законодательства при их допросе, считая обоснованным вывод суда о признание показаний указанных лиц допустимыми доказательствами.

Допрошенные в суде апелляционной инстанции Свидетель №2, Свидетель №1, и Свидетель №3 полностью подтвердили ранее данные ими показания, сообщили о том, что давали их в суде первой инстанции добровольно, предупреждение об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, не повлияло на их правдивость.

Учитывая указанные обстоятельства, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о том, что допрос ранее осужденных лиц Свидетель №1, Свидетель №2 и Свидетель №3 в суде первой инстанции по правилам допроса свидетелей, оглашение показаний и изложение их в приговоре как показаний свидетелей, не противоречит требованиям уголовно-процессуального закона, не является обстоятельством, влекущим признание их недопустимыми, не влечет исключения их из числа доказательств.

Вопреки доводам жалоб защиты, анализ показаний Свидетель №1, Свидетель №2 и Свидетель №3 позволил суду прийти к выводу о том, что имеющиеся в них противоречия, касающиеся того, кто являлся инициатором завладения квартирой, из каких средств хотели оплатить услуги Ивановой Г.Н., оказывала ли Свидетель №2 содействие в регистрации права собственности на квартиру ФИО4, кто взял деньги у ФИО39, и как они были поделены, не влияют на выводы суда о достоверности показаний указанных лиц о роли Ивановой Г.Н. в совершении преступления. Указанные лица не имели до случившегося неприязненных отношений с Ивановой Г.Н., Свидетель №1 и Свидетель №3 не поддерживали отношений с Ивановой Г.Н.

Пояснения, полученные адвокатом ФИО18 от сотрудника <данные изъяты>» ФИО20, о чем заявлено в суде апелляционной инстанции, также не ставят под сомнение достоверность показаний указанных лиц, а также выводы суда о том, что справка о принадлежности объекта недвижимости, изготовленная ФИО20, была подписана Ивановой Г.Н., исполнявшей отведенную ей роль в совершении преступления по изготовлению документов, необходимых для продажи квартиры ФИО2 Кроме того, в настоящее время исключается возможность проверки обстоятельств получения объяснений, достоверности и уточнения их содержания ввиду смерти ФИО20, которая наступила через три дня после дачи объяснений, тогда как показания свидетелей Свидетель №1, Свидетель №2 и Свидетель №3 подтверждаются иными материалами дела.

Ссылки защиты на то, что Свидетель №2 заинтересована в оговоре

Ивановой Г.Н. ввиду желания возложить на нее свою вину и долю гражданской ответственности, являются предположением, не подтвержденным материалами дела.

Также судом дана надлежащая оценка показаниям Ивановой Г.Н. о непричастности к данному преступлению, суд первой инстанции расценил их как способ защиты, обусловленный желанием избежать уголовной ответственности за содеянное и обоснованно отклонил их, как несостоятельные, несоответствующие фактическим обстоятельствам дела и противоречащие добытым по делу доказательствам. Мотивы принятого решения подробно изложены в описательно-мотивировочной части приговора, оснований сомневаться в их правильности суд апелляционной инстанции не усматривает.

Не могут быть признаны состоятельными доводы защиты о нарушении судом при оглашении протоколов очных ставок требований уголовно-процессуального закона. Как видно из протокола судебного заседания, вопрос о возможности и необходимости оглашения прокурором указанных протоколов обсуждался сторонами, решение об их оглашении принято судом с учетом мнения сторон, не возражавших против их оглашения (л.д. 127, 127 оборот, т. 4).

Оснований для иной оценки представленных сторонами обвинения и защиты, за исключением приговора от ДД.ММ.ГГГГ, который не может являться доказательством по данному делу, доказательств не имеется, при этом доводы стороны защиты и осужденной фактически сводятся к переоценке доказательств, что на правильность выводов суда о виновности Ивановой Г.Н. в инкриминированном ей преступлении не влияет. Вопреки доводам жалобы защиты, не влияет на правильность оценки доказательств указание в приговоре на то, каким доказательством «отданы предпочтения», дана «критическая оценка», какие не приняты во внимание. Использование при оценке доказательств терминов, не указанных в уголовно-процессуальном кодексе, не является основанием для иной оценки доказательств, как допустимых.

Вопреки доводам защиты, протокол явки с повинной осужденной Свидетель №2 не противоречит положениям ст. 142 УПК РФ, ввиду чего не может быть признан недопустимым доказательством. Кроме того, судебная коллегия учитывает, что Свидетель №2 в судебном заседании апелляционной инстанции подтвердила добровольность заявления о совершении преступления, указала на то, что сообщенные ею в явке с повинной сведения соответствуют действительности, что при составлении протокола явки с повинной не было допущено нарушения ее процессуальных прав.

Судом правильно установлено, что Иванова Г.Н., Свидетель №2,

Свидетель №1, Свидетель №3, действуя на основе достигнутого между ними до выполнения объективной стороны преступления предварительного сговора, распределив между собой роли, противоправно, из корыстных побуждений, с использованием лицом своего служебного положения, выполнив каждый отведенную ему роль в совершении преступления, незаконно приобрели право на выморочное имущество (квартиру), с причинением <данные изъяты>», являющемуся наследником выморочного имущества, материального ущерба, который по своему размеру является особо крупным.

Таким образом, полно и всесторонне рассмотрев представленные сторонами доказательства, суд верно установил фактические обстоятельства дела, пришел к правильному выводу о виновности Ивановой Г.Н. в мошенничестве, то есть приобретении права на чужое имущество путем обмана, совершенном группой лиц по предварительному сговору, лицом с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере, верно квалифицировал действия Ивановой Г.Н. по ч.4 ст. 159 УК РФ.

Квалифицирующие признаки совершения преступления по предварительному сговору группой лиц (в состав которой входили Свидетель №1, Свидетель №2, Свидетель №3, Иванова Г.Н.), лицом, с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере, достаточно полно и убедительно мотивированы в приговоре.

Оснований для иной юридической оценки содеянного не имеется.

Вопреки доводам жалобы адвоката ФИО18, суд правильно указал о том, что, изготовив несоответствующий действительности договор купли-продажи квартиры между ФИО50 и ФИО49 в 2014 году, и зарегистрировав его «задним числом» - 1998 годом, соучастники приобрели право на квартиру, которую продали и поделили деньги между собой.

Наказание Ивановой Г.Н. назначено в соответствии с положениями ст. ст. 6, 43, 60 УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, данных о личности осужденной, наличия смягчающих и отсутствия отягчающих наказание обстоятельств, а также с учетом влияния назначенного наказания на исправление Ивановой Г.Н и на условия жизни её семьи.

В качестве обстоятельства, смягчающего наказание, суд учел состояние здоровья Ивановой Г.Н., <данные изъяты>

Также при назначении наказания суд принял во внимание, что в прошлом биография Ивановой Г.Н. являлась безупречной, она имеет

длительный трудовой стаж, продолжает работать, отмечена грамотами, благодарностями, наградами, по месту работы руководством, коллегами, клиентами, по месту жительства участковым уполномоченным, соседями, руководством <данные изъяты> характеризуется положительно, к уголовной ответственности привлечена впервые, возраст подсудимой.

Каких-либо обстоятельств, смягчающих наказание, прямо предусмотренных уголовным законом, сведения о которых имеются в деле, но не учтенных судом первой инстанции при вынесении приговора, не имелось.

Учитывая характер и степень общественной опасности преступления, обстоятельства совершения преступления, личность Ивановой Г.Н., суд пришел к выводу о необходимости назначения ей наказания в виде реального лишения свободы, при этом суд не усмотрел оснований для применения к Ивановой Г.Н. положений ст.ст. 64, 73 УК РФ, а также ч. 6 ст. 15 УК РФ, полно и убедительно мотивировав данный вывод, а также привел мотивы, по которым назначил ей дополнительное наказание в виде штрафа в указанной сумме. Выводы суда по данным вопросам сомнений в правильности не вызывают.

Вид исправительного учреждения для отбывания наказания осужденной судом определен в соответствии с п. «б» ч.1 ст.58 УК РФ.

Обосновывая степень общественной опасности содеянного и личности осужденной, суд правильно учел роль Ивановой Г.Н. в совершенном преступлении, наступившие последствия, поведение ее после совершения преступления, пришел к верному выводу о невозможности применения положений ст.ст. 64, 73, ч. 6 ст. 15 УК РФ, полно и убедительно мотивировав данный вывод, не учитывая указанные обстоятельства в качестве отягчающих наказание.

Отсутствие гражданского иска, на что ссылается осужденная Иванова Г.Н., также не является основанием для смягчения наказания.

Доводы стороны защиты и осужденной о том, что в период нахождения в следственном изоляторе у Ивановой Г.Н. обострились заболевания, состояние здоровья ухудшилось, не являются безусловным основанием для смягчения наказания. Данных, свидетельствующих о невозможности нахождения Ивановой Г.Н. в местах лишения свободы по состоянию здоровья, не представлено.

Нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона в период предварительного расследования и рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции, влекущих отмену приговора, не усматривается.

Как видно из протокола судебного заседания, судебное разбирательство проведено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, председательствующий судья, сохраняя объективность и беспристрастие, обеспечил равноправие сторон, принял предусмотренные законом меры по реализации сторонами принципа состязательности и создал все необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела. Необоснованных отказов осужденной и её защитнику в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для правильного рассмотрения уголовного дела по существу, не допущено.

Вопреки доводам защиты, уголовное дело рассмотрено законным составом суда, оснований для отвода председательствующего судьи не имелось.

Данное уголовное дело было возбуждено ДД.ММ.ГГГГ. Частное постановление, на которое ссылается адвокат, было вынесено председательствующим судьей ДД.ММ.ГГГГ по уголовному делу, рассмотренному в отношении других лиц и по преступлению, не связанному с данным. Кроме того, указывая в частном постановлении на то, что факты выдачи Ивановой Г.Н. справок, не соответствующих действительности, не единичны, судья в частном постановлении не касался обстоятельств, относящихся к обвинению, предъявленному Ивановой Г.Н. в рамках данного уголовного дела, учитывая данные ранее рассмотренных уголовных дел. Учитывая указанные обстоятельства, ссылка адвоката на сформировавшееся у судьи мнения о виновности Ивановой Г.Н. по предъявленному ей обвинению в рамках данного производства, не может быть признана состоятельной.

Что касается доводов адвоката о незаконности принятого решения об изменении осужденной приговором меры пресечения с подписки о невыезде и надлежащем поведении на содержание под стражей, то он не может быть признан основанным на требованиях уголовно-процессуального закона.

Так, согласно положениям п. 10 ч. 1 ст. 308 УПК РФ, в резолютивной части приговора должно быть указано решение о мере пресечения. Учитывая тот факт, что Ивановой Г.Н. было назначено наказание в виде реального лишения свободы, нельзя признать убедительными доводы адвоката о незаконности принятого решения об изменении меры пресечения и взятия осужденной под стражу в зале суда в связи с <данные изъяты> состоянием здоровья осужденной и положительных данных ее личности.

Вопрос о судьбе вещественных доказательств, на что ссылается в

апелляционном представлении прокурор, подлежит рассмотрению в порядке исполнения приговора в соответствии со ст.ст. 396, 397 УПК РФ, поскольку не был разрешен при вынесении приговора.

Ввиду назначения дополнительного наказания в виде штрафа, судом обоснованно не принято решение о снятии ареста на имущество осужденной.

Вместе с тем, приговор подлежит изменению по следующим основаниям.

Как видно из приговора, на листе 3 приговора не верно указаны инициалы свидетеля ФИО51 «Г.Н.», на листе 4 приговора - инициалы осужденной Ивановой «Н.Н.». Данная ошибка является технической опечаткой, не влияющей на существо обвинения, и подлежит изменению судом апелляционной инстанции.

Также из описательно-мотивировочной части приговора подлежит исключению ссылка суда на приговор от ДД.ММ.ГГГГ в отношении Свидетель №1, Свидетель №2, Свидетель №3

Кроме того, после вынесения приговора от Ивановой Г.Н. на счет <данные изъяты> <данные изъяты> были перечислены денежные средства в размере 288 500 руб. в счет возмещения материального ущерба, что подтверждается документами, приобщенными адвокатом ФИО18 к апелляционной жалобе. Данное обстоятельство суд апелляционной инстанции считает возможным учесть в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.

Также в суд апелляционной инстанции поступили ходатайства коллективов <данные изъяты>, сотрудники которых просят о снисхождении к осужденной, которая в настоящее время уволилась с занимаемой должности. Данные обстоятельства являются основанием для снижения срока наказания.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции считает необходимым снизить срок лишения свободы, назначенный Ивановой Г.Н. по ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Апелляционные представление, жалобы адвокатов (с дополнением), осужденной подлежат частичному удовлетворению.

Оснований для вынесения частного определения в адрес председательствующего судьи, на что ссылался в речи адвокат, судебная коллегия не усматривает.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

определил:

░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ 06 ░░░░░░ 2017 ░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░:

- ░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░ 3 ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░51 «░░░93.», ░░░░░░ ░░░51 «░░░94.»; ░░ ░░░░░ 4 ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ «░.░.», ░░░░░░ ░░░░░░░░ «░.░.»;

- ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░.░░.░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ №1, ░░░░░░░░░ №2, ░░░░░░░░░ №3;

-░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░;

- ░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░.4 ░░. 159 ░░ ░░, ░░ ░░░░ ░░░.

░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░.░., ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░.░., ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░.░. (░ ░░░░░░░░░░░), ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░.░. - ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░

░░░░░: ~