Решение по делу № 33-15061/2022 от 29.08.2022

Мотивированное определение составлено 03.10.2022

УИД: 66RS0023-01-2022-000380-66

дело № 2-358/2022 (33-15061/2022)

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
г. Екатеринбург 27.09.2022

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе: председательствующего судьи Волковой Я.Ю., судей Мурашовой Ж.А., Зоновой А.Е. при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Зубаревой М.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Остриковой Светланы Семеновны к Государственному автономному учреждению здравоохранения Свердловской области «Новолялинская районная больница» о признании незаконным приказа о дисциплинарном взыскании, его отмене, взыскании компенсации морального вреда

по апелляционной жалобе ответчика на решение Верхотурского районного суда Свердловской области от 27.06.2022.

Заслушав доклад судьи Волковой Я.Ю., объяснения руководителя ответчика Рахманова А.В. (по распоряжению от 12.09.2022), поддержавшего доводы жалобы, судебная коллегия

установила:

Острикова С.С. обратилась с иском к Государственному автономному учреждению здравоохранения Свердловской области «Новолялинская районная больница» (далее по тексту – Больница) о признании незаконным и отмене приказа главного врача Больницы от 29.03.2022 № 7-в об объявлении ей выговора, взыскании компенсации морального вреда 20000 руб. В обоснование иска указала, что более 40 лет работает врачом-педиатром в Больнице, ранее взысканий не имела, в оспариваемом приказе проступок не указан, она нарушений трудовой дисциплины не допускала, не была ознакомлена с приказом о проведении служебной проверки, актом по результатам такой проверки, объяснение у нее по акту служебной проверки не истребовалось, что является нарушением процедуры привлечения к дисциплинарной ответственности.

Ответчик возражал против иска, ссылаясь на доказанность совершения истцом проступка – отказ истца от выхода на дом к заболевшему ребенку 16.03.2022, в т.ч. и необслуживание ею активного вызова от скорой помощи в этот день, а также на соблюдение процедуры привлечения истца к ответственности, в т.ч. истребование объяснений.

Решением Верхотурского районного суда Свердловской области от 27.06.2022 иск Остриковой С.С. удовлетворен частично: приказ главного врача Больницы от 29.03.2022 № 7-в о наложении на истца дисциплинарного взыскания в виде выговора признан незаконным, с Больницы в пользу истца взыскана компенсация морального вреда 1000 руб., в остальной части иска истцу отказано, с Больницы в доход местного бюджета взыскана госпошлина 300 руб.

В апелляционной жалобе ответчик просит решение суда отменить, принять по делу новое решение, которым в удовлетворении иска отказать, взыскать с истца в возмещение расходов по оплате госпошлины за подачу апелляционной жалобы 3 000 руб. В обоснование жалобы указывает на нарушение судом норм материального и процессуального права, несоответствие выводов суда обстоятельствам дела и недоказанность установленных судом обстоятельств. Отмечает, что ст. 193 Трудового кодекса Российской Федерации не содержит требований к приказу о необходимости указания проступка, форма приказа является свободной. Полагает, что не соответствует обстоятельствам дела и представленным доказательствам вывод суда о том, что приказ о наказании истца издан в связи с ее отказом в выезде к ребенку по первоначальному вызову в 08:10. Ответчик настаивает на доказанности совершения истцом данного нарушения, привлечения истца к ответственности именно за данное нарушение, указывая, что суд не связан сведениями, изложенным в приказе, вправе самостоятельно дать оценку всем обстоятельствам, сделав соответствующие выводы. Полагает несостоятельным вывод суда об отсутствии в приказе мотивов выбора именно такого вида взыскания как выговор, отмечая, что право выбора конкретной меры взыскания принадлежит работодателю с учетом тяжести проступка и обстоятельств, при которых он совершен. Ссылается на формальный подход суда при разрешении спора. Отмечает, что в нарушение норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации главный врач Больницы был допрошен судом в качестве свидетеля, после чего удален из зала, при том, что он является представителем ответчика, был лишен возможности представлять интересы Больницы в процессе, выступить в прениях и на стадии реплик, вследствие чего судом нарушено право ответчика на справедливое разбирательство независимым и беспристрастным судом. Указывает на недоказанность факта причинения истцу морального вреда, неучет судом того нарушения, которое допущено истцом при неоказании помощи ребенку.

В возражениях на жалобу истец указывает на несогласие с доводами жалобы.

Истец, извещенная о дате и времени судебного заседания надлежащим образом (телефонограммой от 01.09.2022) в судебное заседание не явилась, прося о рассмотрении дела в ее отсутствие. С учетом положений ч. 1 ст. 327, ч. 3 ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия определила рассмотреть дело при данной явке.

Проверив законность и обоснованность решения суда в пределах доводов жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Судом установлено, что Острикова С.С. с 1981 г. работает в Больнице врачом-педиатром.

Приказом главного врача Больницы от 29.03.2022 № 7-в истцу объявлен выговор в связи со следующим: 16.03.2022 в 08:10 в колл-центр поступил вызов об оказании помощи Рийс Е.Д., 23.06.2020 г. рождения, с симптомами рвота и диарея, после посещения бригадой СМП пациентки активный вызов передан диспетчером СМП врачу участковому педиатру Остриковой С.С. в этот же день; в 16:30 отцом Рийс Е.Д. осуществлен повторный вызов, сообщено, что врач не приходила; 16.03.2022 участковым педиатром вызов обслужен не был, выход на дом к ребенку осуществлен только 17.03.2022.

Из материалов дела следует, что 16.03.2022 оператор колл-центра Больницы передала истцу в 10:55 вызов на посещение ребенка Рийс Е.Д. (л.д. 38), истец ехать на вызов отказалась, указав, что первичный вызов обслуживает неотложная помощь, в ее обязанности это не входит, должна выехать бригада неотложной помощи или СМП.

16.03.2022 прием больных у истца был с 12:00 до 16:00 (л.д. 93 оборот).

По распоряжению главного врача Больницы к пациентке выезжала скорая медицинская помощь (СМП), вызов бригаде передан в 11:21, обслужен вызов был в 11:45 (л.д. 5), ребенку поставлен диагноз ОРВИ, от госпитализации родители отказались, в карте вызова СМП отмечено, что подлежит активному посещению врачом 16.03.2022 (л.д. 8). Регистратор Больницы во время приема больных детей в поликлинике передала истцу 16.03.2022 сообщение об активе со СМП, не конкретизировав, что посещение требуется именно 16.03.2022 (л.д. 102, 39).

Истец планировала активное посещение этого ребенка в течение суток, на 17.03.2022, в этот день прием у нее был с 08:00 до 12:00 родители ребенка сами пришли на прием с ребенком, медицинская помощь истцом была оказана 17.03.2022.

17.03.2022 Больница истребовала от истца объяснение по факту отказа от выезда и оказания первой медицинской помощи Рийс Е.Д. 16.03.2022 (л.д. 40).

Истцом такие объяснения 17.03.2022 даны (л.д. 41), указано, что ею не обслужен первичный вызов к Рийс Е.Д., т.к. в ее должностные обязанности не входит оказание неотложной помощи на дому, 16.03.2022 во время приема с 12:00 до 16:00 (точное время не помнит) регистратор принесла ей записку с указанием на необходимость педиатра, а поскольку активное посещение на дому осуществляется, как правило, на следующий день после СМП, она его планировала на 17.03.2022.

Разрешая спор, ссылаясь на положения ст.ст. 21, 192, 193, 237 Трудового кодекса Российской Федерации, установив, что за отказ от выезда по первичному вызову к ребенку 16.03.2022 истец к ответственности по оспариваемому приказу не привлекалась, взыскание применено за необслуживание вызова 16.03.2022 после его передачи бригадой СМП, а локальными актами ответчика установлено, что такой активный вызов должен был быть обслужен врачом в течение 24 часов, суд пришел к выводу о недоказанности совершения истцом проступка, за который применено взыскание. Также суд отметил недоказанность того, что ребенку после посещения СМП требовалась неотложная помощь, оказываемая в течение 2 часов, а также обязанность истца оказывать неотложную помощь, учитывая, что в Больнице создано специальное подразделение, оказывающее такую помощь. Суд указал, что при издании приказа конкретных нарушений нормативных актов, допущенных истцом, ответчик не указал, не исследовал вопрос о тяжести проступка при выборе вида взыскания. Поскольку полномочия по отмене приказа отнесены к компетенции работодателя, а не суда, в иске об отмене приказа суд отказал, признав его незаконным. Разрешая иск о взыскании компенсации морального вреда, суд пришел к выводу о причинении такого вреда при незаконном привлечении к дисциплинарной ответственности, определив размер такой компенсации 1000 руб.

Судебная коллегия не усматривает оснований для отмены решения суда по доводам жалобы, т.к. судом правильно установлены юридически значимые обстоятельства, доказательствам дана оценка по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, выводы суда соответствуют обстоятельствам дела и подтверждены имеющимися в деле доказательствами.

Как верно указано судом, из текста приказа не следует, что истец привлечена к дисциплинарной ответственности за отказ от выезда к ребенку по первичному вызову, доводы жалобы ответчика об обратном противоречат содержанию приказа № 7-в. В этом приказе отмечено, что истец не обслуживала 16.03.2022 активный вызов к данному ребенку от СМП, оказавшей первую медицинскую помощь.

Поскольку взыскание не применялось за отказ истца от выезда по первичному вызову к ребенку, выяснение обстоятельств того, совершен ли истцом такой проступок, в предмет рассмотрения иска об оспаривании приказа об объявлении выговора не входит (ч. 3 ст. 196, ч. 2 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Применять взыскание или нет – это право работодателя (ч. 1 ст. 22, ч. 1 ст. 192 Трудового кодекса Российской Федерации). В ситуации, когда взыскание за нарушение работодателем не применяется, а выговор объявляется за иное нарушение, сформулированное в приказе, суд не вправе обосновывать законность взыскания тем фактом, что истец допустил какое бы то ни было иное нарушение. А потому доводы жалобы ответчика о том, что суд не связан сведениями, изложенным в приказе, вправе самостоятельно дать оценку всем обстоятельствам, сделав соответствующие выводы, несостоятельны.

Ссылка в жалобе на то, что ст. 193 Трудового кодекса Российской Федерации не содержит требований к приказу о необходимости указания проступка, форма приказа является свободной, не может быть признана обоснованной, поскольку в силу ч. 1 ст. 192 Трудового кодекса Российской Федерации взыскание применяется за совершение работником дисциплинарного проступка, а потому приказ о взыскании не может не содержать указания на такой проступок (в т.ч. и с учетом принципов ответственности – вины, противоправности и других, возможности проверки соблюдения этих принципов).

Судебная коллегия, оценивая доводы ответчика о доказанности совершения истцом проступка, за которое взыскание не применялось (отказ от первичного выезда на дом к ребенку), которое по существу не является юридически значимым обстоятельством по делу о проверке законности приказа об объявлении выговора за иной проступок, полагает возможным отметить тот факт, что локальные акты ответчика относительно оказания помощи при таких состояниях детей не позволяют работникам четко понимать, кто именно должен оказывать такую помощь, учитывая, что у ответчика создано подразделение - кабинет детской неотложной медицинской помощи, - функционирующее отдельно от службы участковых педиатров, оказывающее помощь в течение 2 часов при диспепсических явлениях легкой степени тяжести (неотмененный при издании приказа от 28.01.2022 № 34-П – л.д. 76-84 приказ Больницы от 21.09.2020 № 294 с приложениями №№ 1, 3 – л.д. 67-75), а к обязанностям участковых педиатров при оказании медицинской помощи на дому в течение 24 часов с момента обращения в медицинскую организацию отнесены острые заболевания, сопровождающиеся ухудшением здоровья, не требующие оказания экстренной и неотложной помощи, активное динамическое наблюдение за больным ребенком, в т.ч. после осмотра врача бригады СМП (л.д. 74, приложение № 3 к приказу Больницы от 21.09.2020 № 294). В п. 2.1 должностной инструкции истца от 16.09.2019 (л.д. 34) указано, что трудовые функции истца – это «оказание медицинской помощи детям в амбулаторных условиях, в том числе на дому: патронажи, активные вызовы». Ответчик не спорит, что первичный вызов не относится ни к патронажу, ни к активному вызову (такой вызов составляется после посещения ребенка, в т.ч. СМП).

Ссылка представителя ответчика в заседании судебной коллегии на то, что неотложная помощь организована Больницей только для взрослого населения, а детям такая помощь оказывается участковыми педиатрами, противоречит приказам Больницы от 28.01.2022 № 34-П и от 21.09.2020 № 294, где прямо указано на такую помощь именно детям (приложение № 3 к приказу от 21.09.2020 № 294, п. 7.2 приложения № 1 к приказу от 28.01.2022 № 34-П).

С учетом изложенного, локальные акты ответчика требуют уточнения в части определения ответственного за выход на первичные вызовы к детям, указания временного промежутка такого выхода (в настоящее время педиатр оказывает детям помощь в течение 24 часов с момента вызова, а неотложная помощь, оказываемая в течение двух часов, по позиции ответчика, для детей не организована).

Проверяя доводы ответчика о законности приказа об объявлении истцу выговора, судебная коллегия учитывает, что в силу п. 2 подраздела приложения № 3 к приказу Больницы от 21.09.2020 № 294 «Показания для участковых педиатров для оказания медицинской помощи детям на дому» (л.д. 74) предельно допустимые сроки ожидания приема врачами-педиатрами участковыми не должны превышать 24 часов с момента обращения в медицинскую организацию, в т.ч. активное динамическое наблюдение за больным ребенком после осмотра, в частности, врача бригады скорой медицинской помощи. Аналогичная норма (о сроках активного посещения на дому в течение суток) содержится и в п. 3.7 приложения № 1 к приказу Больницы от 28.01.2022 № 34-П (л.д. 79). Представитель ответчика в заседании судебной коллегии подтвердил, что срок для выполнения активного вызова после посещения ребенка бригадой СМП – сутки.

Ссылка ответчика на то, что ребенок при оказании помощи бригадой СМП 16.03.2022 не был осмотрен врачом, помощь оказывалась фельдшером, не свидетельствует о законности взыскания, т.к. истец в известность о данном факте 16.03.2022 поставлена не была, равно как и не была проинформирована регистратором о необходимости активного посещения ребенка на дому именно 16.03.2022 (на что указано в листе СМП).

В ситуации, когда по локальным актам ответчика активный вызов выполняется врачом-педиатром в течение суток с момента такого вызова СМП, о необходимости посещения ребенка ранее истечения этого срока истец уведомлена не была, ставить истцу в вину невыполнение ею выхода к ребенку после посещения СМП именно 16.03.2022 ответчик был не вправе, истец обоснованно полагала, что данная обязанность ею может быть исполнена 17.03.2022, в этот день помощь истцом была оказана на приеме, начавшемся в 08:00.

Доводы жалобы о несогласии с выводом суда об отсутствии в приказе мотивов выбора именно такого вида взыскания как выговор не свидетельствуют о незаконности решения суда, т.к. в данном деле ответчик не доказал факт совершения истцом проступка, за который применено взыскание (ч. 1 ст. 192 Трудового кодекса Российской Федерации, ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), вследствие этого приказ ответчика незаконен, вопрос о соразмерности взыскания вообще не может быть предметом рассмотрения при отсутствии проступка.

Соблюдение ответчиком процедуры привлечения истца к ответственности (ст. 193 Трудового кодекса Российской Федерации) законность взыскания не подтверждает, т.к. не доказано совершение истцом проступка, за который объявлен выговор.

Доводы жалобы о формальном подходе суда к разрешению спора отклоняются, поскольку судом установлены все имеющие значение для разрешения спора обстоятельства. Ответчик же фактически предлагает сделать вывод о совершении истцом того проступка, за который он взыскание не применял, что прямо противоречит требованиям ч. 1 ст. 192 Трудового кодекса Российской Федерации.

Доводы жалобы о недоказанности факта причинения истцу морального вреда, неучет судом того нарушения, которое допущено истцом при неоказании помощи ребенку, отклоняются.

Статьей 237 Трудового кодекса РФ предусмотрено возмещение работнику морального вреда, причиненного неправомерными действиями или бездействием работодателя.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Согласно п. 2 ст. 1101 Гражданского кодекса РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В соответствии с разъяснениями, данными в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», суду необходимо выяснить, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Размер компенсации морального вреда определяется судом, исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости (п. 63 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации»).

Факт виновного нарушения ответчиком трудовых прав истца, причинения истцу переживаний (нравственных страданий) при незаконном объявлении выговора доказан, в т.ч. и с учетом того, что истец имеет столь длительный стаж работы в Больнице, ранее к дисциплинарной ответственности не привлекалась (приказов о привлечении истца к ответственности, помимо оспариваемого приказа, ответчик суду не представил), проступок, за который было объявлено взыскание, не совершала, неоднократно поясняла суду, что не понимает, за что ее наказал ответчик (при том, что объяснения стороны – это один из видов доказательств – ч. 1 ст. 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), ответчик и после обращения истца в суд не принял мер к разрешению данного вопроса, только в судебном порядке истец восстановила нарушенное право. Взысканная судом компенсация морального вреда (1000 руб.) значительной не является, в т.ч. и для ответчика, являющегося государственным автономным учреждением. С учетом изложенного, решение о взыскании компенсации морального вреда отмене не подлежит.

Доводы жалобы о том, что в нарушение норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации главный врач Больницы был допрошен судом в качестве свидетеля, после чего удален из зала, при том, что он является представителем ответчика, был лишен возможности представлять интересы Больницы в процессе, выступить в прениях и на стадии реплик, вследствие чего судом нарушено право ответчика на справедливое разбирательство независимым и беспристрастным судом, не могут быть основанием к отмене решения суда.

Действительно, суд не имел права допрашивать главного врача Больницы в качестве свидетеля, т.к. он является руководителем ответчика, а потому его представителем (ч. 3 ст. 69 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Вместе с тем, судебная коллегия отмечает, что ходатайство о допросе главного врача Больницы в качестве свидетеля было заявлено самим ответчиком, его представителем по доверенности Ишеевым И.В. (л.д. 115-оборот), в заседании суда первой инстанции на протяжении всего процесса принимал участие представитель ответчика по доверенности Ишеев И.В., а потому право ответчика на ведение дела через представителя (ст.ст. 35, 49 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), участие в исследовании доказательств, участие в прениях, репликах судом нарушено не было, принцип равенства судом не нарушен (ст. 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Тем более нет никаких данных о необъективности и заинтересованности в исходе дела состава суда первой инстанции, на что указывает в жалобе ответчик, отмечая, что руководитель ответчика допрошен судом в качестве свидетеля.

Фактически данные главным врачом объяснения являются не показаниями свидетеля, а объяснениями представителя ответчика, именно так они и учитываются судебной коллегией, которая отмечет, что и в суде апелляционной инстанции это лицо имело возможность дать объяснения и участвовать в судебном заседании, это право реализовало.

Допрос представителя ответчика в качестве свидетеля не привел к неверному разрешению спора, а потому основанием к отмене решения суда быть не может (ч. 3 ст. 330, ч. 6 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Иных доводов жалоба не содержит.

Предусмотренных ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований к отмене решения суда нет, равно как и нет названных в ч. 4 этой же статьи оснований к отмене решения суда независимо от доводов жалобы.

Руководствуясь п. 1 ст. 328, ст. 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Верхотурского районного суда Свердловской области от 27.06.2022 оставить без изменения, апелляционную жалобу ответчика - без удовлетворения.

Председательствующий Я.Ю. Волкова

Судья Ж.А. Мурашова

Судья А.Е. Зонова

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...