Решение по делу № 22-62/2020 от 16.12.2019

Судья Гиниятуллин Т.Б. дело № 22-62/2020 (22-7676/2019)

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Уфа          13 января 2020 года

Верховный Суд Республики Башкортостан в составе:

председательствующего судьи Тазерияновой К.Х.,

судей Нуриева А.Д. и Гизатуллиной Д.У.,

при секретаре Зигануровой Р.М.,

с участием:

прокурора апелляционного отдела уголовно-судебного управления прокуратуры Республики Башкортостан Вьюговой Л.Н.,

осужденного Р посредством видеоконференцсвязи,

защитника – адвоката Селиной О.В.

осужденного ГИ посредством видеоконференцсвязи,

защитника – адвоката Муртаевой З.В.

осужденного ГВ посредством видеоконференцсвязи,

и его защитника – адвоката Фазлиахметова И.Ю.,

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам адвоката Фазлиахметова И.Ю. и представителя осужденного ГВ - А., а также по апелляционному представлению государственного обвинителя Фаизова Н.Н. на приговор Караидельского межрайонного суда Республики Башкортостан от 7 октября 2019 года по которому

Р, дата года рождения, имеющий на иждивении малолетнего ребенка 2014 года рождения, ранее не судимый,

осужден по ч.2 ст.162 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Меру пресечения в виде заключения под стражей постановлено оставить без изменения, срок наказания исчислять с 7 октября 2019 года. В срок наказания зачтено время содержания под стражей с 28 февраля 2019 года по день вступления приговора в законную силу из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

ГИ, дата года рождения, имеющий на иждивении малолетнего ребенка 2015 года рождения, ранее не судимый,

осужден по ч.2 ст.162 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Меру пресечения в виде заключения под стражей постановлено оставить без изменения, срок наказания исчислять с 7 октября 2019 года. В срок наказания зачтено время содержания под стражей с 28 февраля 2019 года по день вступления приговора в законную силу из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

ГВ, дата года рождения, холостой, ранее не судимый,

осужден по ч.2 ст.162 УК РФ к 2 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде изменена. ГВ взят под стражу в зале суда, срок наказания постановлено исчислять с 7 октября 2019 года. В срок наказания зачтено время содержания под стражей с 7 октября 2019 года по день вступления приговора в законную силу из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Гражданский иск потерпевшего К удовлетворен частично, с Р, ГИ и ГВ взыскано солидарно в пользу К, в счет компенсации морального вреда причиненного преступлением, 90 000 рублей.

Решен вопрос о вещественных доказательствах.

После доклада судьи Тазерияновой К.Х. об обстоятельствах дела, выслушав пояснения осужденных и их защитников, а также мнение прокурора Вьюговой Л.Н., суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Р, ГИ и ГВ признаны виновными и осуждены за совершение разбоя, то есть нападение в целях хищения чужого имущества с применением насилия опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением предмета, используемого в качестве оружия.

Преступление совершено дата на территории ООО ..., расположенного по адресу: адрес адрес.

Р, ГИ и ГВ в судебном заседании вину в совершенном преступлении не признали.

В апелляционной жалобе адвокат Фазлиахметов И.Ю., действующий в интересах осужденного ГВ, выражает несогласие с приговором суда, аргументируя неправильной квалификацией деяния и процессуальными нарушениями.

Автор жалобы оспаривает вывод суда о предварительном сговоре Р и ГИ с ГВ и, предоставив соответствующие документы, утверждает, что в это время ГВ находился в другом районе республики и фактически не мог встречаться с Р в адрес и, как следствие, обсуждать план совершения нападения. Никаких действий, направленных на хищение денег с банкомата, а также причинение потерпевшему телесных повреждений ГВ не совершал, не оказывал он и содействия другим лицам при совершении ими таких действий. Поскольку данные обстоятельства подтвердили осужденные Р и ГИ, то сторона защиты считает, что в действиях ГВ отсутствуют признаки состава преступления, предусмотренного ч.2 ст. 162 УК РФ.

Кроме этого адвокат Фазлиахметов И.Ю. заявляет и о нарушении права осужденного ГВ на защиту. Утверждает, что ГВ обратился в суд с ходатайством о проведении предварительного слушания и допуске к участию в деле наряду с адвокатом в качестве защитника А., однако суд предварительное слушание не проводил и стороны об этом не известил. Кроме того, утверждает, что в нарушение требований закона обвинение ГВ предъявлено не было, его подписи в постановлениях о предъявлении обвинения подделаны, что подтверждается заключением, приобщенным им к апелляционной жалобе. Однако суд, как утверждает адвокат Фазлиахметов И.Ю., данному обстоятельству оценки не дал и в удовлетворении его ходатайства о назначении почерковедческой экспертизы необоснованно отказал, как и в удовлетворении ходатайства о признании недопустимым доказательством постановления о привлечении в качестве обвиняемого ГВ от дата и акт технической экспертизы.

По мнению стороны защиты в материалах дела отсутствует объект преступления, так как банкомат, из которого Р пытался похитить денежные средства, не признан вещественным доказательством и не установлено на чьем балансе состоит данный банкомат.

При этом автор жалобы заявляет, что вопреки утверждению суда в ходе предварительного следствия на ГВ было оказано психологическое давление со стороны сотрудников Аскинского РОВД.

В своей апелляционной жалобе представитель осужденного ГВ А, также выражая несогласие с приговором суда, предлагает его отменить и постановить оправдательный приговор в отношении ГВ, мотивируя тем, что последний не причастен к преступлению, за совершение которого он осужден.

Кроме того, представитель осужденного ГВ А утверждает, что уголовное дело в отношении Р, ГИ и ГВ возбуждено незаконно, так как ни следствием, ни судом не раскрыта диспозиция ч.2 ст. 162 УК РФ и объективная картина преступления, не разграничены роль и действия каждого участника, действиям осужденных не дана соответствующая уголовно-правовая оценка, их действия квалифицированы не правильно, объект преступления – банкомат, не установлен и не изучен, не установлен собственник банкомата. При этом автор жалобы заявляет, что акт технической экспертизы банкомата является фиктивным, банкомат бесхозный, так как списан в августе 2014 года.

Далее, представитель осужденного ГВ, приводя доводы аналогичные доводам, изложенным адвокатом Фазлиахметовым И.Ю., также указывает, что, несмотря на ходатайство ГВ суд не назначил предварительное слушание и не известил о причине отклонения заявленного ходатайства; приобщив заключение эксперта, проводившего почерковедческое исследование подписей ГВ, утверждает, что обвинение ГВ предъявлено не было, его подписи в постановлениях о предъявлении обвинения подделаны.

Автор жалобы также заявляет, что в ходе предварительного следствия интересы ГВ представлял адвокат, который уже осуществлял защиту другого подозреваемого – Р, интересы которого противоречили интересам ГВ, при том, что ГВ был приглашен адвокат Титаренко А.А., с которым было заключено соглашение.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Фаизов Н.Н. предлагает приговор изменить в связи с чрезмерной мягкостью назначенного наказания, конфисковать в доход государства орудие преступления – углошлифовальную машинку, четыре рации и два зарядных устройства, а также зачесть время содержания Р и ГИ под стражей с 26 февраля 2019 года, аргументируя следующим.

При назначении наказания суд не учел дерзость преступления, широкий общественный резонанс, вызванный совершенным преступлением, выводы суда о личности подсудимых и влияния назначенного наказания на их исправление не могут служить основанием для назначения им столь мягкого наказания, при таких обстоятельствах назначенное им наказание не может быть признано соответствующим тяжести и характеру совершенного им деяния и не может служить целям восстановления социальной справедливости, а также исправлению осужденных. По мнению государственного обвинителя осужденные заслуживают более сурового наказания.

Кроме того, поскольку использование углошлифовальной машинки, четырех раций и двух зарядных устройств имело непосредственное отношение к действиям, образующим объективную сторону состава преступления, то автор представления считает необходимым приговор изменить и указать о конфискации орудий преступлений, а также в срок лишения свободы Р и ГИ зачесть время нахождения под стражей со дня их фактического задержания – с 26 февраля 2019 года.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и представления, выслушав участников судебного разбирательства, суд апелляционной инстанции приходит к следующему выводу.

В приговоре согласно требованиям ст. 307 УПК РФ приведены доказательства, подтверждающие виновность осужденных в совершении инкриминированного им преступления, которым судом дана мотивированная оценка в соответствии со ст. 87 и 88 УПК РФ, а также указано, какие из них суд положил в его основу и изложены убедительные аргументы принятого решения.

Доводы защиты осужденного ГВ о незаконности, необоснованности приговора и о несоответствии выводов суда, изложенных в приговоре, материалам дела являются несостоятельными, поскольку, вопреки их утверждению, в приговоре приведена совокупность доказательств, подтверждающих виновность не только Р, ГИ, но и ГВ в совершении инкриминированного им преступления. Законность получения этих доказательств сомнений не вызывает. Мнение защитников - адвоката Фазлиахметова И.Ю. и защитника А действующего наряду с адвокатом об обратном, является ошибочным.

Так, виновность Р, ГИ и ГВ в совершении инкриминированного им преступления подтверждается следующими доказательствами:

- показаниями потерпевшего К об обстоятельствах совершения разбойного нападения на него, согласующимися в деталях с показаниями свидетелей Св и Св;

- показаниями осужденных Р, ГИ и ГВ об обстоятельствах предварительного сговора на разбойное нападение и о совершении его, данными с участием защитников на предварительном следствии и оглашенными в суде;

- протоколами обысков, проведенных в жилищах и машинах Р и ГИ, в ходе которых были изъяты предметы, используемые при совершении разбойного нападения (камуфляжный костюм, маски, рации, скотч), протоколом выемки углошлифовальной машинки;

- заключениями экспертов, согласно которым у К обнаружены телесные повреждения, не повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья, на ленте скотч, изъятой при осмотре места происшествия обнаружены следы пота, происшедшие от потерпевшего К а также другими доказательствами.

Так, из содержания явки с повинной Р (т.1 л.д.104), его показаний в качестве подозреваемого и обвиняемого (т.1 л.д.116-120, 127-131), а также показаний, данных им при проверке показаний на месте (т.2 л.д.132-146), следует, что разбойное нападение он совершил совместно с ГИ и ГВ Утверждение Р о том, что в ходе предварительного следствия он оговорил ГВ носят явно надуманный характер, так как его показания согласуются как с показаниями ГВ, так и ГИ, который подробно описывал не только свои действия, но и действия других участников преступления.

Эти показания ГИ подтвердил при проверке показаний на месте и при допросе в качестве обвиняемого.

Данные показания оглашены в судебном заседании в соответствии со ст. 276 УПК РФ и обоснованно признаны допустимыми доказательствами, поскольку получены были с соблюдением требований уголовно-процессуального закона.

При этом, судом верно было установлено, что указанные протоколы допросов и проверки показаний на месте содержат сведения о присутствии в ходе следственных действий защитников, а при проверке показаний на месте и понятых, обвиняемым разъяснялись их права, предусмотренные ст. 51 Конституции РФ и ст. 47 УПК РФ, они были предупреждены о том, что данные ими показания могут быть использованы в качестве доказательств по делу, в том числе и в случае последующего отказа от этих показаний; в протоколах имеются записи, сделанные обвиняемыми, о том, что содержание протоколов составлено с их слов, ими прочитано, замечаний, возражений от них не поступало.

Судом проверена версия о непричастности осужденного ГВ к совершению преступления, рассмотрены противоречия между отдельными доказательствами, которые правильно оценены в приговоре как не опровергающие выводов суда о доказанности вины Р, ГИ и ГВ в совершении инкриминированного им преступления.

Оценив относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства, признав собранные доказательства в совокупности достаточными для разрешения уголовного дела, суд первой инстанции пришел к верному выводу о доказанности вины осужденных в совершении преступлений, указанных в приговоре.

Квалификация действий осужденных является правильной, оснований для иной юридической оценки не имеется.

Доводы защиты осужденного ГВ о том, что действия осужденных по данному преступлению следует квалифицировать как грабеж, а не разбой являются неубедительными.

Как следует из заключения судебно-медицинского эксперта, потерпевшему К действительно были причинены телесные повреждения, не повлекшие кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату трудоспособности.

Однако по смыслу закона как разбой следует квалифицировать нападение с целью применения насилия, опасного для жизни и здоровья, которым признается и насилие, которое хотя и не причинило вред здоровью потерпевшего, однако в момент применения создавало реальную опасность для его жизни или здоровья.

Из показаний потерпевшего К следует, что он почувствовал удар в область затылка каким то удлиненным предметом, возможно монтировкой, а согласно показаниям осужденного Р он хотел ударить охранника монтировкой по голове, но не смог нанести сильный удар, поэтому удар пришелся по касательной линии и попал в левую руку (т.1 л.д.116-120, 127-131).

Оценив эти доказательства в совокупности, суд сделал обоснованный вывод что насилие, примененное к потерпевшему, являлось опасным для его жизни и здоровья, так как в момент применения насилия к потерпевшему, оно создавало реальную угрозу для его жизни и здоровья.

Далее, судом первой инстанции установлено, что ГВ действовал согласно отведенной ему роли, так как из показаний осужденного ГИ, которые судом первой инстанции обосновано приняты во внимание, видно, что, остановившись у родника, он совместно с Р надел маски с прорезями для глаз и белые накидки, после чего ГВ довез их до подъема в гору в сторону санатория, и уехал обратно к роднику, чтобы быть на связи; а также что по указанию Р с целью заставить выйти охранника на улицу, ГВ на автомашине подъехал на стоянку санатория, сделал круг и остановился. Когда охранник вышел из будки, то Р и ГИ свалили охранника с ног, связали и обмотали скотчем рот (т.1 л.д.231). Достоверно установлено, что ГВ ожидал Р и ГИ в машине и после совершенного разбойного нападения увез их с места преступления.

Суд первой инстанции справедливо учел показания осужденных и об условиях предварительного договора между ними, в ходе которого речь шла о том, чтобы общаться между собой только с помощью рации, связать охранника, для чего они взяли с собой веревку и скотч, сжечь регистратор с помощью бензина, который необходимо взять с собой. Участию ГВ в указанном предварительном сговоре на совершение разбоя, его осведомленности о цели поездки к ... способе хищения имущества с применением насилия, в приговоре на основе исследованных доказательств дана правильная оценка. Кроме того, возможность применения насилия, опасного для здоровья потерпевшего, как правильно установлено судом, осознавалась всеми участниками данного разбойного нападения.

При этом суд обосновано принял во внимание позицию Пленума Верхового Суда РФ, выраженную в Постановлении от 27 декабря 2002 г. N 29 « О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», согласно которой если применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, охватывалось умыслом виновных, совершивших разбойное нападение группой лиц по предварительному сговору, все участники совершенного преступления несут ответственность по части второй статьи 162 УК РФ как соисполнители и в том случае, когда оружие и другие предметы были применены одним из них (п.14).

При таких обстоятельствах суд в приговоре правильно акцентировал внимание на то обстоятельство, что хотя ГВ на потерпевшего К сам не нападал, но действовал в рамках предварительной договоренности на совершение разбойного нападения в соответствии с распределением ролей, кроме того ГВ был осведомлен о наличии у осужденных Р и ГИ веревки, скотча а также монтировки, которую Р взял из машины, направляясь в сторону .... Таким образом, поскольку ГВ в процессе разбоя выполнял отведенную ему роль, неукоснительно следуя предварительной договоренности, то за те действия, которые охватывались его умыслом и предварительной договоренностью, должен нести уголовную ответственность как соисполнитель.

Доводы осужденного ГВ и его защиты о своем оговоре и алиби, как оно определено в п. 1 ст. 5 УПК РФ, несмотря на наличие документов, приобщенных к апелляционным жалобам, своего подтверждения не нашли. Как видно из показаний ГИ он приехал к Р около 14 часов, где последний предложил ему ограбить банкомат «Уралсиб», немного подумав, он (ГИ) согласился, через некоторое время приехал знакомый Р - ГВ, который также согласился на предложение Р (т.1 л.д.229-233). Таким образом доводы защитников осужденного о невозможности встречи Р и ГВ, а также предварительной договоренности на совершение разбойного нападения, являются неубедительными.

При этом, как следует из приговора, приведенными в нем доказательствами подтверждается, что Р договорился с ГИ и ГВ о нападении в целях хищении чужого имущества с применением насилия, опасного для жизни и здоровья с применением предмета, используемого в качестве оружия.

В приговоре также получило надлежащую, основанную на исследованных доказательствах, правовую оценку применение осужденными предмета, используемого в качестве оружия при разбойном нападении, при этом суд верно учел и действия каждого из осужденных.

При таких обстоятельствах суд правильно установил, что осужденные Р, ГИ, ГВ с целью хищения чужого имущества совершили разбойное нападение на К с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением предмета, используемого в качестве оружия, правильно квалифицировав их действия по ч. 2 ст. 162 УК РФ.

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу о том, что доводы защитников осужденного ГВ об отсутствии в приговоре доказательств, подтверждающих обвинение ГВ в совершении разбойного нападения, не соответствуют установленным судом фактическим обстоятельствам дела, а наоборот опровергается приведенными в приговоре доказательствами, свидетельствующими о согласованном и заранее спланированном характере действий нападавших, что объективно стало возможно лишь в результате подготовительных координирующих действий.

Доводы представителей стороны защиты об отсутствии в приговоре доказательств, свидетельствующих о принадлежности банкомата ПАО «БАНК УРАЛСИБ» и наличия в нем денежных средств, не соответствует действительности.

В ходе предварительного расследования и судебного разбирательства представитель потерпевшего Н дал последовательные и исчерпывающие показания, в том числе и о размерах причиненного ущерба в связи с повреждением банкомата, принадлежащего ПАО «Банк Уралсиб».

Данные показания приведены в приговоре и обоснованно признаны достоверными как согласующиеся между собой и с другими доказательствами по делу, так как согласно протоколу осмотра места происшествия банкомат банка Уралсиб s/n 5300290491 имел механические повреждения (т.1 л.д.9), как видно из унифицированной формы № ОС-6, представленной в суд первой инстанции, заводской номер осмотренного банкомата 5300290491, стоимость которого 450 тыс. рублей (т.5 л.д.150). Согласно техническому заключению данный банкомат восстановлению не подлежит (т.5 л.д.152).

Кроме того, в суде первой инстанции был исследован акт № 1 о результатах ревизии наличной валюты и банковских карт, согласно которому наличная валюта, изъятая из банкомата, расположенного по адресу: д.Новые Казанчи, ул. Гумерова д. 4/1, составила 3 123 800 рублей (т. 5 л.д.159-161,162).

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в апелляционных жалобах судебная коллегия нарушений уголовно-процессуального закона, которые служили бы основанием отмены приговора, не установила.

Во-первых, согласно ст. 229 УПК РФ предварительное слушание проводится при наличии ходатайства стороны об исключении доказательства, а также при наличии оснований для возвращения уголовного дела прокурору, для приостановления или прекращения уголовного дела, для выделения уголовного дела, а также для решения вопроса о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей.

Как видно из материалов уголовного дела обвиняемый ГВ, указав в ходатайстве о своем желании воспользоваться правом, предусмотренным п. 3 ч. 5 ст. 217 УПК РФ (проведение предварительного слушания, в случаях предусмотренных ст. 229 УПК РФ), никак его не обосновал (т.4 л.д. 274-276), в частности, в своем ходатайстве обвиняемый ГВ указал об отсутствии сговора на совершение разбойного нападения, а также об отсутствии результатов экспертизы орудия преступления, при этом утверждая, что роль и действия каждого участника не разграничена, не установлено у кого на балансе числится сейф, наличия в нем денежных средств и т.п.

В связи с чем, дата в соответствии с позицией Пленума Верховного Суда Российской Федерации, выраженной в пункте 7 Постановления от 22 декабря 2009 г. N 28 "О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству", судья вынес постановление о назначении судебного заседания без проведения предварительного слушания и обоснованно отказал в удовлетворении ходатайства ГВ о проведении предварительного слушания (т.4 л.д. 274-276, 278, 279).

Кроме того, как видно из материалов уголовного дела А, представляющим интересы осужденного ГВ по доверенности, в суде первой инстанции было заявлено ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору, которое было рассмотрено судом в соответствии с требованиями закона и постановлением от 9 июля 2019 года обоснованно отказано в его удовлетворении (т.5 л.д.118-120).

Во-вторых, несостоятельным является и довод стороны защиты осужденного ГВ о нарушении требований ч. 6 ст. 49 и п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ, исключающих участие в деле защитника двух лиц, чьи интересы противоречат друг другу.

Согласно ч.6 ст. 49 УПК РФ одно и то же лицо не может быть защитником двух подозреваемых или обвиняемых, если интересы одного из них противоречат интересам другого.

Однако изучение материалов дела показало, что действительно, при допросе в качестве подозреваемых как Р так и ГВ участвовал один и тот же адвокат Исламов Ф.Х. (т.1 л.д.110,т.2 л.д.37), но из протоколов допросов следует, что их показания об обстоятельствах совершения преступления не содержат противоречий и согласуются между собой (т.1 л.д.116-120, 127- 131, т.2 л.д.42-45,51-54). При участии адвоката Исламова Ф.Х. как Р, так и ГВ признавая вину в предъявленном им обвинении по ч.2 ст. 162 УК РФ в полном объеме, давали одинаковые показания в совершении преступления. Поэтому судебная коллегия считает, что в силу положений ч. 6 ст. 49, п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ не имеется оснований для признания указанных протоколов недопустимыми доказательствами.

Далее установлено, что как только в их интересах и позициях появились противоречия, защиту интересов Р и ГВ стали осуществлять разные адвокаты (т.2 л.д.157, 158, 159, 230, т.4 л.д.67-69, 100-105).

Кроме того, как видно из протокола судебного заседания адвокату Исламову Ф.Х., назначенному в соответствии со ст. 50 УПК РФ осуществлять защиту ГВ, последний доверял, отводов не заявлял (т.5 л.д.182). В дальнейшем, когда ГВ изменил свою позицию, то ему в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства был предоставлен другой защитник (т. т.5 л.д.213,214,220, 221).

При таких обстоятельствах право Р и ГВ на защиту соблюдено и, вопреки доводам, изложенным в апелляционных жалобах, поданных в интересах осужденного ГВ, нарушений этого права из материалов дела не усматривается.

Проведение процессуальных действий с адвокатом Исламовым Ф.Х. а именно рассмотрение вопроса, касающегося продления меры пресечения в виде заключения под стражу Р, являющегося соучастником ГВ, не влечет признания полученных доказательств недопустимыми в отношении последнего, так как вопрос о виновности либо невиновности обвиняемого на данном этапе судом не решается.

При таких обстоятельствах нарушений норм УПК РФ, которые бы повлияли на вынесение итогового решения и влекли отмену приговора, судебная коллегия не усматривает. Не усматривается также оснований считать незаконными и необоснованными промежуточные решения, вынесенные в ходе судебного разбирательства.

В третьих, высказанные адвокатом Фазлиахметовым И.Ю. и защитником А, действующим в интересах осужденного ГВ по доверенности, суждения о том, что в нарушение требований закона обвинение ГВ предъявлено не было, его подписи в постановлениях о предъявлении обвинения подделаны, являются несостоятельными.

Как видно из материалов уголовного дела ГВ обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 162 УК РФ, было предъявлено 28 февраля 2019 года (т.2 л.д.48) и перепредъявлено - 18 апреля 2019 года (т.4 л.д. 48-50).

Далее, из представленного заключения специалиста, приобщенного к апелляционной жалобе, видно, что в качестве свободных образцов письменной речи осужденного ГВ, были представлены копии его ходатайств в различные инстанции. Однако данные образцы вызывают сомнение в их достоверности. Кроме того, на исследование эксперту были переданы копии документов, в частности, постановления о привлечении в качестве обвиняемого от 18 апреля 2019 года.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает, что поскольку заключение специалиста от 23 сентября 2019 года получено непроцессуальным путем, без соблюдения требований ст. 58, 166, 202 УПК РФ, в частности, без разъяснения специалисту его прав и обязанностей, предусмотренных ст. 58 УПК РФ, то в силу ч. 1 ст. 75 УПК РФ оно является недопустимым доказательством, которое не может быть использовано для опровержения обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу.

Неубедительным является и довод защиты, представляющей интересы осужденного ГВ, о невручении ему копии постановления о возбуждении уголовного дела, так как данное обстоятельство противоречит материалам уголовного дела, содержащим информацию об обратном (т.4 л.д.121-113).

Противоречит материалам уголовного дела и довод стороны защиты о том, что ГВ, несмотря на то обстоятельство, что им уже было заключено соглашение с другим адвокатом, органами следствия был предоставлен адвокат в порядке ст. 51 УПК РФ.

Ошибочным является и довод адвоката о неправомерности наделения Н статусом потерпевшего в рамках данного уголовного дела. Так, достоверно установлено, что ... 26 ноября 2018 года заключил с ПАО «БАНК УРАЛСИБ» договор аренды нежилого помещения под установку банкомата (т.5 л.д.153-157). Установив, что в результате преступных действий ПАО «БАНК УРАЛСИБ» причинен материальный ущерб представитель ПАО «БАНК УРАЛСИБ», которому была выдана доверенность на предоставление интересов банка, был признан представителем потерпевшего (т.1 л.д.68, 70-73).

При таких обстоятельствах оснований для сомнений в правомерности признания его представителем потерпевшего по данному делу не имеется.

Вместе с тем приговор подлежит изменению по следующим основаниям.

Согласно ч. 3 ст. 60 УК РФ при назначении виновному наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления, личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

В силу п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ явка с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, розыску имущества, добытого преступным путем, признаются обстоятельствами, смягчающими наказание.

Как следует из приговора, при решении вопроса о назначении Р и ГИ наказания судом учтены характер и степень общественной опасности совершенного им преступления, данные личности, влияние назначенного наказания на исправление и на условия жизни семьи, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств и наличие смягчающего обстоятельства, каковыми признано в частности, явка с повинной и активное способствование раскрытию преступления, а в отношении Р – частичное возмещение ущерба, предусмотренное п. «к» ч.1 ст. 61 УК РФ.

При этом как видно из материалов уголовно дела роль ГВ в раскрытии и расследовании преступления также являлась активной. Он не только дал подробные показания об обстоятельствах совершенного им совместно и по предварительному сговору с Р и ГИ преступления, но и с выходом на место преступления указал маршрут передвижения в автомобиле, указал место, где оставил Р и ГИ и откуда забрал их. Однако суд указал об отсутствии смягчающих наказание ГВ обстоятельств.

Поскольку по смыслу закона признание лицом своей вины в совершении преступления в таких случаях может быть учтено судом в качестве иного смягчающего обстоятельства в порядке части 2 статьи 61 УК РФ или, при наличии к тому оснований, как активное способствование раскрытию и расследованию преступления, то судебная коллегия считает необходимым признать наличие смягчающего наказание ГВ обстоятельством активное способствование раскрытию и расследованию преступления.

Вместе с тем, в соответствии с ч. 1 ст. 389.24 УПК РФ по представлению прокурора либо по жалобам потерпевших и их представителей, обвинительный приговор суда первой инстанции может быть изменен в сторону ухудшения положения осужденного, а согласно п. 2 ч. 1 ст. 389.26 УПК РФ, суд апелляционной инстанции вправе и усилить назначенное осужденному наказание.

По смыслу приведенных выше норм уголовно-процессуального закона, суд апелляционной инстанции также вправе и переоценивать те обстоятельства, которые установлены судом первой инстанции и повлияли на вывод о назначении того или иного вида и размера наказания.

В соответствии со ст. 6 УК РФ наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру, степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.

Судебная коллегия считает, что при назначении наказания Р, ГИ и ГВ суд первой инстанции не в полной мере учел не только характер и степень общественной опасности совершенного преступления, но и обстоятельства его совершения.

Как установлено судом в приговоре, Р, ГИ и ГВ совершили преступление, представляющее общественную опасность, за которое предусмотрено наказание только в виде лишения свободы, максимальное наказание - в виде 10 лет лишения свободы, с использованием предмета, обладающего поражающим свойством - металлической монтировки.

При таких данных, несмотря на наличие смягчающих обстоятельств, перечисленных в приговоре, а также признанных судом апелляционной инстанции, назначенное Р, ГИ и ГВ наказание по ч.2 ст. 162 УК РФ следует признать несправедливым вследствие чрезмерной мягкости. Поэтому в соответствии с п. 4 ст. 389.5 УПК РФ судебная коллегия полагает необходимым изменить приговор, усилив Р, ГИ и ГВ наказание по ч.2 ст. 162 УК РФ.

Кроме этого, соглашаясь с доводами государственного обвинителя судебная коллегия считает, что суд необоснованно принял решение об уничтожении углошлифовальной машинки «Hitachi» и раций и в этой части приговор подлежит изменению, указанные предметы как орудия совершения преступления, подлежат конфискации в пользу государства на основании п. "г" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ и ч. 3 ст. 81 УПК РФ.

Как видно из резолютивной части приговора вещественные доказательства, переданные ранее потерпевшему, оставленному последнему по принадлежности, диск с видеозаписью постановлено хранить при уголовном деле, остальные вещественные доказательства постановлено уничтожить.

Однако согласно с п. 3 ч. 3 ст. 81 УПК РФ подлежат уничтожению предметы, не представляющие ценности и не истребованные стороной, однако в соответствии с п.1 ч.2 ст. 81 УПК РФ орудия преступления, принадлежащие обвиняемому, подлежат конфискации, или передаются в соответствующие учреждения или уничтожаются.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает необходимым в резолютивную часть приговора внести изменение, указав об обращении в пользу государства на основании п. "г" ч. 1 ст. 104-1 УК РФ углошлифовальной машинки «Hitachi», добровольно выданной А1 (отчимом Р), двух переносимых радиостанций марки «IRadio» с зарядным устройством и двух переносимых радиостанций марки «aлofeng», изъятых из автомобилей Лада Калина госномер Н 699 УА, и Лада Калина госномер Р 142 ХА.

Далее, как видно из материалов уголовного дела К обратился в суд с исковым заявлением о компенсации морального вреда в сумме 300 тысяч рублей (по 100 тысяч с каждого) (т.6 л.д.102-103). Суд первой инстанции, рассмотрев исковые требования потерпевшего К, в соответствии с п.1 ч.1 ст. 309 УПК РФ взыскал с Р, ГИ и ГВ в пользу К, в счет компенсации морального вреда причиненного преступлением, 90 000 рублей солидарно.

Однако причиненный преступными действиями нескольких лиц имущественный вред возмещается по принципу солидарной гражданско-правовой ответственности, тогда как моральный вред компенсируется в денежной форме по правилам долевой ответственности, исходя из характера и объема причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и степени вины каждого.

Поскольку судом установлено, что преступными действиями Р, ГИ и ГВ, которые совершили разбойное нападение на К, применили насилие, опасное для жизни и здоровья, потерпевшему К причинены нравственные страдания, то согласно ст. ст. 1099 - 1101 ГК РФ, с учетом требований разумности и справедливости, действий каждого из участников преступления, а также частичного возмещения Р компенсации морального вреда в размере 20 тысяч рублей, о чем заявил потерпевший К (т.6 л.д.103), судебная коллегия считает необходимым взыскать компенсацию морального вреда в пользу К в долевом порядке.

Судебная коллегия считает, что приговор подлежит изменению и в части исчисления срока наказания, так как согласно положениям ч. 3.1 ст. 72 УК РФ в срок лишения свободы осужденного засчитывается время содержания его под стражей до вступления приговора в законную силу.

Из материалов уголовно дела, в частности из протокола задержания, видно, что Р задержан в 18 часов 50 минут 26 февраля 2019 года (т.1 л.д.111-115), ГИ – в 22 часа 40 минут 26 февраля 2019 года (т.1 люд.224-228). При таких обстоятельствах судебная коллегия соглашаясь с доводами государственного обвинителя, считает необходимым в резолютивную часть приговора необходимо внести редакционные уточнения, которое не ухудшает положение осужденных, так как неточность, допущенная судом первой инстанции, не является существенным нарушением требований уголовно-процессуального закона, влекущим отмену обжалуемого приговора, которое не ухудшает положение обвиняемых.

Руководствуясь ст.ст.389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

апелляционное представление государственного обвинителя Фаизова Н.Н. удовлетворить;

Приговор Караидельского межрайонного суда Республики Башкортостан от дата в отношении Р, ГИ и ГВ изменить:

- признать смягчающим наказание ГВ обстоятельством активное способствование раскрытию и расследованию преступления,

Усилить наказание, назначенное по ч.2 ст. 162 УК РФ:

- осужденному Р до 4 (четырех) лет лишения свободы;

- осужденному ГИ – до 4 (четырех) лет лишения свободы,

- осужденному ГВ – до 3 (трех) лет лишения свободы.

Взыскать в пользу потерпевшего К в счет компенсации морального вреда:

- с осужденного Р, (с учетом частичного возмещения родственниками осужденного) – 30 (тридцать) тысяч рублей,

- с осужденного ГИ– 40 (сорок) тысяч рублей,

- с осужденного ГВ – 10 (десять) тысяч рублей.

Вещественное доказательство – углошлифовальную машинку «Hitachi», две переносимые радиостанции марки «IRadio» с зарядным устройством и две переносимые радиостанции марки «aлofeng», обратить в пользу государства на основании п. "г" ч. 1 ст. 104-1 УК РФ.

Срок наказания Р исчислять со дня вступления приговора в законную силу с зачетом времени содержания его под стражей с 26 февраля 2019 года до вступления приговора в законную силу, из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Срок наказания ГИ исчислять со дня вступления приговора в законную силу с зачетом времени содержания его под стражей с 26 февраля 2019 года до вступления приговора в законную силу, из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Срок наказания ГВ исчислять со дня вступления приговора в законную силу с зачетом времени содержания его под стражей с 7 октября 2019 года до вступления приговора в законную силу, из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

В остальной части тот же приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы адвоката Фазлиахметова И.Ю. и представителя осужденного ГВ- А – без удовлетворения.

Определение судебной коллегии может быть обжаловано в суд кассационной инстанции в порядке главы 47.1 УПК РФ.

Председательствующий судья: п/п К.Х. Тазериянова

Судьи: п/п Д.У. Гизатуллина

п/п А.Д.Нуриев