Решение по делу № 8Г-9271/2020 [88-10577/2020] от 17.03.2020

ШЕСТОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

                                                  Дело № 88-10577/2020

О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

кассационного суда общей юрисдикции

14 мая 2020 года                                               г.Самара

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Юровой О.В.,

судей Бросовой Н.В., Семенцева С.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу ФИО1 на решение Кировского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Самарского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ по гражданскому делу № по иску ФИО1 к ГБУЗ СО «СМСЧ №», ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3», ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ», ГБУЗ СО «СГКБ №» <адрес>, ГБУЗ СО «Самарская СМП», ФГБОУ ВО «Клиники СамГМУ» о возмещении морального вреда в связи со смертью, связанной с ненадлежащим оказанием медицинской помощи.

Заслушав доклад судьи ФИО12, объяснения представителя ФИО1 ФИО13, действующего на основании доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, представителя ГБУЗ СО «Самарская городская клиническая больница № им.ФИО3» ФИО4, действующего на основании доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, представителя ГБУЗ СО «Самарская медико-санитарная часть № <адрес>» ФИО5, действующей на основании доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, заключение прокурора ФИО2 кассационного отдела (с дислокацией в <адрес>) ФИО6, проверив материалы дела, судебная коллегия

установила:

ФИО1 обратилась в суд к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения <адрес> «Самарская городская поликлиника №» <адрес> (далее по тексту – ГБУЗ СО «СГП №» <адрес>), Государственному бюджетному учреждению здравоохранения <адрес> «Самарская городская клиническая больница № им.ФИО3» (далее по тексту – ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3»), Государственному бюджетному учреждению здравоохранения <адрес> «Волжская центральная районная больница» (далее по тексту – ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ»), Государственному бюджетному учреждению здравоохранения <адрес> «Самарская медико-санитарная часть № <адрес>» (далее по тексту – ГБУЗ СО «СМСЧ № <адрес>»), Государственному бюджетному учреждению здравоохранения <адрес> «Самарская городская станция скорой медицинской помощи» (далее по тексту – ГБУЗ СО «Самарская ССМП»), Федеральному государственному бюджетному образовательному учреждению высшего образования «Самарский государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации (далее по тексту - ФГБОУ ВО СамГМУ Минздрава России») с иском о компенсации морального вреда, мотивируя свои требования тем, что ее сводная сестра ФИО7, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ находилась на отдыхе в Индии. Начиная с ДД.ММ.ГГГГ ФИО7 обращалась к ответчикам с жалобами на высокую температуру, плохое самочувствие. По мнению истца, неполное и неправильное оказание ответчиками медицинской помощи и неправильная постановка диагноза ФИО7 привели к ее смерти.

Ссылаясь на изложенное выше ФИО1 просила суд:

- взыскать в ее пользу с ГБУЗ СО «СГП №» <адрес> компенсацию морального вреда, связанную с дефектами оказания медицинской помощи ФИО7, повлекшими ее смерть, в <данные изъяты>

- взыскать с ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ» в ее пользу компенсацию морального вреда, связанную с дефектами оказания медицинской помощи ФИО7, в размере <данные изъяты>

- взыскать в ее пользу с ГБУЗ СО «СМСЧ №<адрес>» в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда, связанную с дефектами оказания медицинской помощи ФИО7, в размере <данные изъяты>

- взыскать в ее пользу с ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3» компенсацию морального вреда, связанную с дефектами оказания медицинской помощи ФИО7, в размере <данные изъяты>

- взыскать в ее пользу с Клиник ФГБОУ ВО «СамГМУ Минздрава России» компенсацию морального вреда, связанную с дефектами оказания медицинской помощи ФИО7, <данные изъяты>

- взыскать судебные расходы, связанные с оплатой экспертизы в размере <данные изъяты>.; с оплатой услуг представителя <данные изъяты>

Решением Кировского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Самарского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ, исковые требования ФИО1 к ГБУЗ СО «СМСЧ №», ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3», ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ», ГБУЗ СО «СГКБ №» <адрес>, ГБУЗ СО «Самарская СМП», ФГБОУ ВО «Клиники СамГМУ» о возмещении морального вреда в связи со смертью, связанной с ненадлежащим оказанием медицинской помощи удовлетворены частично.

Взысканы с ГБУЗ СО «СГКБ №» <адрес> в пользу ФИО1 компенсация морального вреда в размере <данные изъяты> руб., расходы по оплате судебной экспертизы в размере 80090 руб., расходы по оплате услуг представителя в размере <данные изъяты> руб.

В остальной части иска отказано. Взыскана с ГБУЗ СО «СГКБ №» <адрес> в доход местного бюджета госпошлина в размере <данные изъяты> руб.

В кассационной жалобе ФИО1 просит решение и апелляционное определение отменить в части отказа во взыскании морального вреда, причиненного ненадлежащим оказанием медицинской помощи ФИО7 без последствий в виде смерти, решение и апелляционное определение изменить в части размера компенсации морального вреда, причиненного ненадлежащим оказанием медицинской помощи ФИО7 в связи со смертью, ссылается на нарушение судом норм материального и процессуального права.

В возражениях на кассационную жалобу ГБУЗ СО «Самарская медико-санитарная часть № <адрес>», ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3», ГБУЗ СО «Самарская СМП», ФГБОУ ВО «Клиники СамГМУ» просят решение и апелляционное определение оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения, приводят доводы в поддержку состоявшихся судебных постановлений.

Заслушав объяснения представителя ФИО1 ФИО13, поддержавшего доводы кассационной жалобы, представителя ГБУЗ СО «Самарская городская клиническая больница № им.ФИО3» ФИО4 и представителя ГБУЗ СО «Самарская медико-санитарная часть № <адрес>» ФИО5, просивших решение и апелляционное определение оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения, заключение прокурора ФИО6, полагавшего состоявшиеся судебные акты отменить, направить дело на новое рассмотрение, проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений на нее, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Как установлено судом, ФИО7 является неполнородной сестрой ФИО1 по линии матери.

Согласно медицинской документации ФИО7 ДД.ММ.ГГГГ обратилась в ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ» с жалобами на высокую температуру, плохое самочувствие. В данном лечебном учреждении ей сделали укол, поставили диагноз «ОРВИ», выдали лист нетрудоспособности, было рекомендовано на следующий прием обратиться по месту жительства к участковому врачу.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО7 обратилась в поликлинику по месту жительства в ГБУЗ СО «СГП №» <адрес>, где пояснила врачу, что она ДД.ММ.ГГГГ прилетела из Индии (Гоа), где проводила свой отпуск, жаловалась на высокую температуру и боли в желудке, ФИО7 продлен листок нетрудоспособности, выдано направление на анализы.

Родственники ФИО7 дважды вызывали сотрудников скорой медицинской помощи и в связи с отсутствием улучшения состояния ДД.ММ.ГГГГ бригадой скорой медицинской помощи ФИО7 была госпитализирована в ГБУЗ СО «СМСЧ № <адрес>» с подозрением диагноза: панкреатит. В связи с тем, что вышеназванный диагноз не подтвердился, из ГБУЗ СО «СМСЧ № <адрес>»» ФИО7 бригадой скорой медицинской помощи доставлена в ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3», где не был установлен диагноз и ФИО7 направлена в «Клиники СамГМУ. ДД.ММ.ГГГГ в ФГБОУ ВО СамГМУ Минздрава России» проведено обследование ФИО7, назначено этиотропное лечение (антибиотики широкого спектра действия), патогенетическая терапия (дезинтоксикационная терапия); установлен диагноз <данные изъяты>». ДД.ММ.ГГГГв 14 часов 50 минут ФИО7 умерла.

В соответствии с протоколом патологоанатомического исследования, у ФИО7 устанавливается основное заболевание: малярия тропическая, церебральная форма с развитием ДВС- и гепаторенального синдромов, почечно-печёночной недостаточности, острых микрогемоциркулярных нарушений, отёка лёгких, дистрофических изменений паренхиматозных органов. Смерть ФИО7 последовала от отека, сдавления головного мозга с развитием вклинения стволовых отделов в БЗО в первые сутки госпитализации. Совпадение клинического и патологоанатомического диагнозов.

Управлением <адрес> ДД.ММ.ГГГГ в отношении врача общей практики ГБУЗ СО «СГП №» <адрес> ФИО8 составлен протокол об административном правонарушении от ДД.ММ.ГГГГ, которое выразилось в том, что при обращении за медицинской помощью ДД.ММ.ГГГГ в ПО № ГБУЗ СО «СГП №» с эпидемиологическим анамнезом – ДД.ММ.ГГГГ прибывшая из страны Индия (входит в перечень стран, неблагополучных по болезни «малярия») с симптомами: повышенная температура тела с ДД.ММ.ГГГГ 38-39 градусов (со слов родственников), озноб, общая слабость, на фоне лечения лекарственными препаратами (когацел, ибуклин), уменьшение температуры тела до 36,9 градусов, врачом общей практики не определен характер температуры тела в период между приемами больной ЛПУ с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, не поставлен диагноз «<данные изъяты>в медицинской карте ФИО7 есть запись врача общей практики, что даны направления на общий анализ крови, мочи, исследование крови на малярию) при факте, что прием врача общей практики ФИО8 до 12.00 часов, лаборатория работает до 15.00 часов в одном здании по адресу: <адрес>. Больная ФИО7 не госпитализирована. Исход: больной ФИО7 ДД.ММ.ГГГГ выставляют клинический диагноз: <данные изъяты>, больная умирает, что является нарушением Федерального закона «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» от ДД.ММ.ГГГГ №52-ФЗ статьи 29, 30; СП ДД.ММ.ГГГГ-08 «Санитарная охрана территории Российской Федерации» пункт 7.9., приложение №.; СанПиН ДД.ММ.ГГГГ-14 «Профилактика паразитарных болезней на территории Российской Федерации» пункт 5.8, административная ответственность за которое предусмотрена статьей 6.3 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации.

Также Управлением <адрес> составлены протоколы об административных правонарушениях в отношении заведующей ПО № ГБУЗ СО «СГП №<адрес>» и главного врача ПО № ГБУЗ СО «СГП № <адрес>».

На основании выявленных нарушений при проведении проверки Управления <адрес> в отношении врача общей практики ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ» Цай Ю.А. составлен протокол № об административном правонарушении от ДД.ММ.ГГГГ, которое выразилось в том, что не выявлен больной паразитарной болезнью (малярией) при обращении за медицинской помощью; не качественно, не полно собран эпидемиологический анамнез медицинским работником; не установлен факт выезда в эндемичную страну по малярии, укус насекомого. Не обследована на малярию больная, посетившая эндемичную страну в течение последних трех лет.

Также Управлением <адрес> составлены протоколы об административных правонарушениях в отношении главного врача ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ» и и.о.заведующей поликлиники № Смышляевского отделения ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ».

Из заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы, проведенной ГАУЗ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Республики Татарстан» следует, что непосредственной причиной смерти ФИО7 явились малярийная кома, острая почечная недостаточность, ДВС - синдром, отёк головного мозга с вклинением в большое затылочное отверстие, развившееся вследствие первичной тропической малярии тяжёлого течения (В 50.0). Данный вывод подтверждается обнаружением Plasmodium falciparum (возбудитель тропической малярии) в большом количестве на различных стадиях своего развития при паразитологическом исследовании крови (трофозоиты кольцевидные в эритроцитах, шизоты в тонком мазке, трофозоиты с разорванными кольцами в толстой капле). Тропическая малярия – наиболее тяжёлая форма малярии. Инкубационный период составляет 10-14 дней. Для тропической малярии характерно острое начало, часто неправильный тип лихорадки, высокая степень паразитемии, развитие васкулита с нарушением микроциркуляции тканей внутренних органов и полиорганностью поражения, с чем связано многообразие клинических проявлений и склонность к тяжёлому, злокачественному течению с возможным летальным исходом.

При оказании медицинской помощи ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ» выявлены следующие дефекты: не собран более подробно эпидемиологический анамнез у лихорадящего больного; не описаны развитие клинической картины и характеристика лихорадки, что не позволило заподозрить малярию, своевременно обследовать, установить диагноз и назначить соответствующее лечение; не проведена оценка динамики заболевания и эффективности проводимой терапии на повторном приёме ДД.ММ.ГГГГ (на третий день болезни), при сохранении жалоб и лихорадки. Эпидемиологический анамнез собирается со слов пациента и его ценность определяется тем объёмом информации, который сообщил пациент медицинскому работнику. В данном случае из анамнестических данных внимание было уделено наличию факта переохлаждения перед началом заболевания. При осмотре ФИО7 выявлены симптомы (головная боль, насморк, незначительный кашель, умеренная боль в горле, лихорадка до 38,6 градусов, гиперемия миндалин), которые соответствовали диагнозу, установленному на данном этапе – «Острая респираторная вирусная инфекция». Согласно описанным клиническим симптомам (сочетание интоксикационного и катарального синдромов), диагноз острой респираторной вирусной инфекции соответствовал имевшемуся в распоряжении врача объекту информации, в связи с чем был выставлен соответствующий диагноз и назначено лечение. Данные дефекты в причинно-следственной связи со смертью не состоят.

При оказании медицинской помощи поликлиническим отделением № ГБУЗ СО «СГП №» выявлены следующие дефекты: недооценены клинические проявления болезни у лихорадящей больной при сохранении жалоб в течение 4 дней, при наличии информации по эпидемиологическому анамнезу (прибытие из эндемичной местности по малярии в срок, соответствующий инкубационному периоду инфекции), что не позволило заподозрить диагноз «Малярия» и назначить соответствующее лечение; не выполнено паразитологическое исследование крови на малярию (причина невыполнения исследования не ясна). Дефекты оказания медицинской помощи ФИО7 в ГБУЗ СО «СГП №» состоят в причинно-следственной связи со смертью ФИО7

При оказании медицинской помощи ГБУЗ СО «Самарская ССМП» состояние ФИО7 оценивалось как средней тяжести - тяжёлое, пациентка находилась в сопоре, не в состоянии подписать согласие на медицинское вмешательство. Сотрудники ГБУЗ СО «Самарская ССМП» оказывали симптоматическое лечение в соответствии с ведущими клиническими синдромами, заподозрили острую хирургическую патологию, в последующем - малярию у лихорадящей больной, в связи с чем изначально пациентка была доставлена в хирургический стационар. Дефектов оказания медицинской помощи не установлено.

При оказании медицинской помощи ГБУЗ СО «СМСЧ №» выявлены следующие дефекты: при наличии информации по эпидемиологическому анамнезу недооценены клинические проявления болезни у лихорадящей пациентки в течение 7 дней, с острым развитием сопорозного состояния, нарушениями функции почек (олигурия, протеинурия, гематурия), лейкоцитозом на фоне лихорадки, что указано на наличие инфекции, а с учётом эпиданамнеза – тропической инфекции (малярии); пациентке 26-ти лет с нормальными показателями артериального давления, лихорадкой в течение 7 дней, сочетающейся с клиническими признаками, указывающими на полиорганность поражения, неверно установлен диагноз «Острое нарушение мозгового кровообращения?», что привело к задержке госпитализации в инфекционный стационар. Выявленные дефекты в причинной связи со смертью ФИО7 не состоят.

При оказании медицинской помощи ГБУЗ СО «СГКБ № им. ФИО3» допущены следующие дефекты: необоснованная задержка тяжёлой инфекционной больной в непрофильном стационаре, при известном эпидемиологическом анамнезе и развёрнутой клинической картине заболевания (лихорадка, желтуха, сопорозное состояние, нарушение функции почек), характерной для тяжёлой инфекционной патологии; проведение консилиума через 6,5 часов после поступления в стационар; не проведена диагностика малярии (несмотря на предположение диагноза: малярия) и не назначена противомалярийная терапия; при установленном диагнозе «Синдром лихорадки неясного генеза» не проведено обследование на малярию, брюшной и сыпной тифы; несмотря на имеющееся мнение о возможном заболевании «малярия», не организовано обследование на малярию и не указана «малярия» в направительном диагнозе. Данные дефекты в причинной связи со смертью не состоят.

При этом в листе сопровождения больного выставлен предварительный диагноз: Грипп, гипертоксическая форма? Вирусный энцефалит? Синдром лихорадки неясного генеза. Синдром токсической энцефалопатии, гепатомегалии.

Также указано, что проведена консультация по телефону с главным внештатным инфекционистом <адрес> ФИО9 – изложен анамнез, результаты обследований, высказано мнение о возможном наличии у пациентки малярии.

При оказании медицинской помощи ФГБОУ ВО СамГМУ допущены следующие дефекты: пациентке с лихорадкой в течение 8 дней, прибывшей из эндемичной местности по малярии, проводят обследование на малярию через 10 часов после поступления в стационар, в связи с чем поздно был установлен диагноз «Малярия», своевременно не были назначены противомалярийные препараты. Данные дефекты не могли существенно повлиять на исход заболевания, в причинно-следственной связи со смертью не состоят, так как у пациентки имелась клиника, указывающая на развитие тяжёлых осложнений (малярийная кома, острая почечная недостаточность, ДВС-синдром, полиорганность поражения), при которых летальный исход предотвратить практически невозможно. По данным литературы, летальный исход при тяжёлом течении тропической малярии наблюдается при поздней диагностике через 5-7 дней от начала заболевания, когда в органах и системах происходят необратимые клинические изменения.

Согласно пункту 2.2. приказа Минздрава России от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» установление клинического диагноза при поступлении пациента по экстренным показаниям должно быть не позднее 24 часов с момента поступления пациента в профильное отделение.

Таким образом, диагноз ФИО7 был выставлен без нарушений требований нормативных актов, а в период её нахождения в инфекционном отделении ФГБОУ ВО СамГМУ ей проводилась этиотропная терапия, что подтверждается медицинскими документами.

В экспертизе также отмечено, что отсутствие типичной для малярии клинической картины не способствовало распознаванию заболевания. В клинической картине не момент обращения в поликлинику отсутствовали характерные для малярии клинические симптомы: типичные малярийные пароксизмы с классической триадой Тареева (поочерёдно сменяющихся фаз – озноба, жара и профузного пота), спленомегалия, гепатомегалия, желтуха слизистых оболочек и кожи.

Кроме того, не исключается сочетание двух инфекций – распознанной острой респираторной вирусной инфекции и малярии, учитывая описанную клиническую картину с катаральными появлениями и сезонность возникновения заболевания (февраль месяц). Перспективность распознавания диагноза малярии на этапе обращения ФИО7 в поликлиническое отделение № ГБУЗ СО «СГП №» возможна с учётом анамнеза, до развития малярийной комы и других осложнений, так как своевременное назначение этиотропного лечения могло предотвратить летальный исход заболевания. Этиотропное лечение больных малярией следует назначать немедленно после установления клинико-эпидемиологического (предварительного) диагноза и взятия крови для паразитарного исследования.

Разрешая спор, руководствуясь положениями статей 1064, 1068, 151, 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции исходил из того, что выявленные дефекты оказания медицинской помощи, допущенные ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ», ГБУЗ СО «Самарская ССМП», ГБУЗ СО «СМСЧ №», ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3», ФГБОУ ВО СамГМУ не состоят в причинно-следственной связи со смертью ФИО7 Согласно выводам экспертов ГАУЗ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертиз МЗ РТ» дефекты оказания медицинской помощи ФИО7 в ГБУЗ СО «СГП №» состоят в причинно-следственной связи с её смертью. Эксперты пришли к выводу, что своевременное назначение этиотропного лечения могло предотвратить летальный исход заболевания. При условии недопущения дефектов лечения ГБУЗ СО «СГП №» вероятность благоприятного исхода (предотвратить смерть) повышалась, но не являлась абсолютной. Из представленных документов не усматривается, что врачом общей практики поликлинического отделения № ГБУЗ СО «СГП №», при обращении ФИО7 за медицинской помощью предприняты все необходимые и возможные меры, в том числе предусмотренные стандартами оказания медицинской помощи, для своевременного и квалифицированного обследования пациента по указанным ею жалобам и в целях установления правильного диагноза, определению и установлению симптомов имеющихся у ФИО7 заболеваний, при имеющемся анамнезе - нахождение в эндемичной зоне с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, в то время как именно на ответчике лежит обязанность доказывания качественного оказания медицинских услуг и отсутствия взаимосвязи между оказанной медицинской помощью и смертью пациента ФИО7 Направляя ФИО7 на анализ крови на малярию врач в карточке не указала диагноз «Малярия?», не произведён забор крови у ФИО7 на малярию при наличии в поликлиническом отделении лаборатории и возможности забора крови на определение малярии, в Управление Роспотребнадзора по <адрес> и Министерство здравоохранения не передана информация о подозрении на инфекционное (паразитарное) заболевание.

Определяя размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию с ГБУЗ СО «СГКБ №» <адрес> в пользу ФИО1, суд принял во внимание, что смерть сестры для ФИО1, безусловно, является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственника, а также право на родственные и семейные связи. ФИО1 приходится неполнородной сестрой ФИО7, со слов представителя истца, занималась похоронами, проживала с ней, обращалась с заявлением в Следственный комитет, однако в медицинские учреждения ФИО7 истец не сопровождала, скорую помощь вызывали мать и подруга ФИО7 С учетом принципа разумности и справедливости, степени вины причинителя вреда, степени нравственных страданий, обстоятельств дела, суд взыскал с ответчика ГБУЗ СО «СГКБ №» в пользу истца в счет компенсации морального вреда 250000 руб. Отказывая истцу в удовлетворении исковых требований о взыскании компенсации морального вреда с ответчиков ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ», ГБУЗ СО «Самарская ССМП», ГБУЗ СО «СМСЧ №», ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3», ФГБОУ ВО СамГМУ, суд первой инстанции исходил из того, что выявленные за указанными медицинскими учреждениями дефекты оказания медицинской помощи не способствовали наступлению смерти ФИО7 Действиями указанных медицинских учреждений не нарушались права истца на личное неимущественное право.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации.

Согласно части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела. Дополнительные доказательства судом кассационной инстанции не принимаются.

Судебная коллегия считает, что вышеприведенные выводы судебных инстанций основаны на неправильном толковании и применении норм материального права к спорным отношениям и сделаны с существенным нарушением норм процессуального права.

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В силу статьи 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» к основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - это физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных положений Конституции Российской Федерации и правовых норм, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Из содержания искового заявления ФИО1 усматривается, что основанием ее обращения в суд с требованием о компенсации причиненного ей морального вреда явилось некачественное оказание ФИО7 (неполнородной сестре) медицинской помощи в ГБУЗ СО «Самарская городская поликлиника №» <адрес>, ГБУЗ СО «Самарская городская клиническая больница № им.ФИО3», ГБУЗ СО «Волжская центральная районная больница», ГБУЗ СО «Самарская медико-санитарная часть № <адрес>», ФГБОУ ВО «Самарский государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации, приведшее, по мнению истца, к смерти сестры.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и другое.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

Пунктом 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с данным кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»).

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина»).

Таким образом, по общему правилу необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред, в том числе моральный, являются: причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Поскольку компенсация морального вреда, о взыскании которой в связи с некачественным оказанием медицинской помощи сотрудниками медицинских учреждений заявлено истцом, является одним из видов гражданско-правовой ответственности, нормы Гражданского кодекса Российской Федерации (статья 1064), устанавливающие основания ответственности в случае причинения вреда, применимы как к возмещению имущественного, так и морального вреда.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием медицинские организации должны доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда ФИО1 в связи со смертью ее сестры ФИО7, медицинская помощь которой была оказана, как указывала в исковом заявлении ФИО1, ненадлежащим образом (не качественно и не в полном объеме).

Однако в настоящем деле судебные инстанции неправильно применили к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по возмещению вреда, причиненного гражданину, в системной взаимосвязи с нормативными положениями, регламентирующими обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи.

В нарушение подлежащих применению норм материального права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации судебные инстанции возложили на истца бремя доказывания обстоятельств, касающихся некачественного оказания ФИО7 медицинской помощи и причинно-следственной связи между ненадлежащим оказанием сотрудниками медицинских учреждений, являющихся ответчиками по делу, медицинской помощи ФИО7 и наступившей смертью ФИО7, в то время как ответчиками не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие их вины в оказании ФИО7 медицинской помощи, не соответствующей установленным порядкам и стандартам, утвержденным уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (Министерством здравоохранения Российской Федерации).

При таких обстоятельствах вывод судебных инстанций об отсутствии причинно-следственной связи между допущенными сотрудниками ГБУЗ СО «СМСЧ №», ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3», ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ», ФГБОУ ВО «Клиники СамГМУ» нарушениями при оказании медицинской помощи ФИО7, ее наступившей смертью и причинением тем самым ФИО1 морального вреда нельзя признать правомерным, так как он не соответствует приведенным положениям Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», статей 151, 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснениям по их применению, изложенным в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» и от ДД.ММ.ГГГГ № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина».

Не основан на законе и вывод суда первой инстанции о том, что наличие недостатков оказания ФИО7 медицинской помощи не является основанием для компенсации ФИО1 морального вреда, поскольку в данном случае обязательства связаны с личностью самой ФИО7 Судом дана неправильная правовая оценка спорных отношений, предмета заявленных ФИО1 исковых требований и их обоснования. Делая такой вывод, суд не определил, какие права ФИО1 нарушены недостатками оказания медицинской помощи ее сестре ФИО7 и ее последующей смертью, не принял во внимание, что здоровье - это состояние полного социального, психологического и физического благополучия человека, которое может быть нарушено ненадлежащим оказанием пациенту медицинской помощи, а при смерти пациента нарушается и неимущественное право членов его семьи на здоровье, родственные и семейные связи, на семейную жизнь.

Законодатель, закрепив в статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации общие правила компенсации морального вреда, не установил ограничений в отношении случаев, когда допускается такая компенсация. При этом согласно пункту 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации нематериальные блага защищаются в соответствии с этим кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12 Гражданского кодекса Российской Федерации) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

В абзаце втором пункта 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что моральный вред может заключаться, в частности, в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №).

ФИО1 в исковом заявлении и ее представитель по доверенности ФИО13 при рассмотрении дела в суде указывали на то, что в результате смерти сестры ФИО1 причинен моральный вред, выразившийся в переживаемых ею нравственных страданиях.

Также ФИО1 полагала, что медицинская помощь ее сестре была оказана ГБУЗ СО «СГКБ №<адрес>», ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ», ГБУЗ СО «СМСЧ №», ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3», ФГБОУ ВО «Клиники СамГМУ» некачественно и не в полном объеме, поскольку при обращении ФИО7 в ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ» не собран подробно эпидемиологический анамнез у лихорадящей больной, не проведена оценка динамики заболевания и эффективности проводимой терапии на повторном приеме ДД.ММ.ГГГГ при сохранении жалоб и лихорадки, при обращении ФИО7 в ГБУЗ СО «СГКБ №<адрес>» недооценены клинические проявления болезни у лихорадящей больной при сохранении жалоб в течении 4 дней, при наличии информации по эпидемиологическому анамнезу, при поступлении ФИО7 в ГБУЗ СО «СМСЧ №» при наличии информации по эпидемиологическому анамнезу недооценены клинические проявления болезни у лихорадящей больной в течение 7 дней с острым развитием сопорозного состояния, нарушениями функции почек, лейкоцитозом на фоне лихорадки, что указывало на наличие инфекции, при поступлении ФИО7 в ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3» произошла необоснованная задержка тяжелой инфекционной больной в непрофильном стационаре, при известном эпидемиологическом анамнезе и развернутой клинической картине заболевания, характерной для тяжелой инфекционной патологии, при поступлении ФИО7 в ФГБОУ ВО «Клиники СамГМУ» пациентке с лихорадкой в течении 8 дней, прибывшей из эндемичной местности по малярии, проведено обследование на малярию через 10 часов после поступления в стационар, в связи с чем своевременно не были назначены противомалярийные препараты. Указывала, что при своевременном диагностировании у ФИО7 тропической малярии у нее имелись бы шансы на благоприятный исход для жизни. В то время как врачи медицинских учреждений, указанных истцом, ненадлежащим образом исполнили свои профессиональные обязанности, нарушили федеральное и ведомственное законодательство, требования должностной инструкции, стандарты и порядки оказания медицинской помощи, что повлекло смерть ФИО7

Оценка этим доводам ФИО1, на которых она основывала свои исковые требования о компенсации морального вреда, ни судом первой, ни судом апелляционной инстанций не дана.

Судебные инстанции, рассматривая настоящее дело, не выясняли, предприняли ли медицинские учреждения все необходимые и возможные меры по спасению пациента ФИО7 из опасной для ее жизни ситуации, способствовали ли выявленные ГАУЗ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Республики Татарстан» нарушения оказания медицинской помощи развитию неблагоприятного исхода, не истребовали от ответчиков доказательств, подтверждающих, что при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса не имелось возможности оказать больной необходимую и своевременную помощь. Между тем в соответствии с пунктом 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации именно на ответчиках лежала обязанность доказывания своей невиновности в смерти ФИО7 и причинении морального вреда ФИО1

Кроме того, суды первой и апелляционной инстанции, сделав вывод об отсутствии вины ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ» ГБУЗ СО «СМСЧ №», ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3», ФГБОУ ВО «Клиники СамГМУ» в некачественном оказании медицинской помощи ФИО7, приведшей к ее смерти, не применили к спорным отношениям положения статьи 70 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» о полномочиях лечащего врача при оказании медицинской помощи пациенту.

Судебные инстанции не установили, были ли предприняты сотрудниками медицинских учреждений все необходимые и возможные меры, в том числе предусмотренные стандартами оказания медицинской помощи, для своевременного и квалифицированного обследования пациента по указанным им жалобам и в целях установления правильного диагноза, определению и установлению симптомов имевшегося у ФИО7 заболевания, правильно ли были организованы обследование пациента и лечебный процесс, имелась ли у медицинского учреждения возможность оказать пациенту необходимую и своевременную помощь.

По данному делу юридически значимым и подлежащим установлению с учетом правового обоснования ФИО1 заявленных исковых требований положениями статей 151, 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и иных норм права, подлежащих применению к спорным отношениям, являлось выяснение обстоятельств, касающихся того, могли ли выявленные ГАУЗ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Республики Татарстан» нарушения оказания медицинскими организациями медицинской помощи ФИО7 повлиять на правильность постановки ей диагноза, назначения соответствующего лечения и развитие летального исхода, а также определение степени нравственных и физических страданий ФИО1 с учетом фактических обстоятельств причинения ей морального вреда и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных ею переживаний в результате ненадлежащего оказания ее сестре медицинской помощи и ее последующей смерти.

От выяснения данных обстоятельств зависело правильное разрешение судом спора по требованиям ФИО1 о взыскании компенсации морального вреда, однако суд первой инстанции эти юридически значимые обстоятельства не определил и не установил.

Ввиду изложенного вывод суда первой инстанции об отсутствии доказательств, подтверждающих наличие причинной связи между имевшими место согласно заключению ГАУЗ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Республики Татарстан» нарушениями при оказании медицинской помощи ФИО7, допущенными ГБУЗ СО «Волжская ЦРБ» ГБУЗ СО «СМСЧ №», ГБУЗ СО «СГКБ № им.ФИО3», ФГБОУ ВО «Клиники СамГМУ», и наступившей смертью ФИО7, не может быть признан основанным на законе.

Суд апелляционной инстанции допущенные судом первой инстанции нарушения норм материального и процессуального права не устранил.

В связи с чем решение и апелляционное определение подлежат отмене, дело направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Отменяя решение и апелляционное определение в части взыскания компенсации морального вреда с ГБУЗ СО «СГКБ №<адрес>» в пользу ФИО1, судебная коллегия отмечает, что размер компенсации морального вреда должен быть определен судом с учетом совокупности нарушений, допущенных каждым из ответчиков.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное и разрешить спор в соответствии с подлежащими применению к спорным отношениям сторон нормами материального права, установленными по делу обстоятельствами и с соблюдением требований процессуального закона.

Руководствуясь статьями 379.6, 379.7, 390 и 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Кировского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Самарского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ отменить.

Направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции – Кировский районный суд <адрес>.

Председательствующий                    ФИО12

Судьи                                                                             ФИО10

ФИО11