Решение по делу № 1-122/2017 от 30.05.2017

Дело № 1-122/2017

П Р И Г О В О Р

Именем Российской Федерации

город Ярославль 14 августа 2017 года

    Кировский районный суд г. Ярославля в составе:

председательствующего судьи Сергеевой Е.А.,

при секретаре Шаповаловой О.М.,

с участием:

государственных обвинителей – старшего помощника прокурора Кировского района г. Ярославля Павловой Г.Э., старшего помощника прокурора Кировского района г. Ярославля Седовой М.Ю.,

потерпевшей, гражданского истца ФИО2,

подсудимой, гражданского ответчика Воронцовой О.Н.,

защитников подсудимой – адвоката Порецкого Р.В., представившего удостоверение № и ордер №, Макшеева В.В., допущенного по ходатайству подсудимой,

рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении Кировского районного суда г. Ярославля уголовное дело в отношении

Воронцовой Ольги Николаевны, <данные изъяты> не судимой,

- в порядке ст. ст. 91, 92 УПК РФ не задерживавшейся, под стражей по настоящему делу не содержавшейся,

обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ,

У С Т А Н О В И Л:

Воронцова О.Н. совершила кражу, то есть тайное хищение чужого имущества, с причинением значительного ущерба гражданину.

Преступление совершено в г. Ярославле при следующих обстоятельствах.

Воронцова О.Н. 04 марта 2016, в период времени с 14 часов 00 минут до 20 часов 45 минут, находясь в зале № 2 помещения кафе «Тарелка Гурме», расположенного по адресу: г. Ярославль, ул. Первомайская, д. 47, имея умысел на тайное хищение чужого имущества, действуя из корыстных мотивов, воспользовавшись тем, что за ее преступными действиями никто из посторонних не наблюдает и ее действия не очевидны для окружающих, путем свободного доступа с вешалки, расположенной в зале № 2 кафе «Тарелка Гурме», умышленно тайно похитила принадлежащую ФИО2 шубу, стоимостью 54000 рублей.

С похищенным имуществом Воронцова О.Н. с места совершения преступления скрылась, распорядившись им по своему усмотрению, причинив своими умышленными преступными действиями потерпевшей ФИО2 значительный материальный ущерб в размере 54000 рублей.

В судебном заседании подсудимая Воронцова О.Н. вину в инкриминируемом ей преступлении не признала, показала, что 04 марта 2016 года, около 13.00 часов, с коллегами по работе ФИО3, ФИО1, ФИО4, ФИО5, ФИО6 и ФИО7 она пришла в кафе «Тарелка Гурме», чтобы отмечать праздник 8 Марта. В кафе они прошли в зал № 2, где первоначально заняли один столик, пересев потом за другой. В непосредственной близости от этого (другого) столика находилась напольная вешалка, на которую они и повесили свою верхнюю одежду. Обратила внимание на то, что в зале № 2 располагается туалет для сотрудников кафе и посетителей, а также открытая кухня, где работает персонал кафе. За время их пребывания в кафе она из-за столика выходила лишь в туалет. На улицу в свою очередь выходили ФИО3 и ФИО4, которые, как одевались в свою верхнюю одежду, чтобы выйти на улицу, так и нет. Кроме них в зале № 2 кафе находилась также компания посетителей, состоящая из двух – четырех человек, и две девушки; однако и те, и другие, пробыв в кафе непродолжительный период времени, ушли. Около 14 часов кафе покинула ФИО5, а около 18 часов – ФИО7; каждая из них одела свою верхнюю одежду. Около 20.30 часов стали расходиться все остальные, в том числе и она. Отметила, что за весь период их пребывания в кафе ими было выпито около трех – четырех бутылок водки; водку пили все, кроме ФИО1. ФИО6 при этом также находилась в состоянии алкогольного опьянения. Перед выходом из кафе все взяли с вешалки свою верхнюю одежду, в которую непосредственно и оделись. Одевались в зале. Сама она была одета в короткий норковый полушубок черного цвета с небольшим воротником и круглой брошью со стразами черного цвета. Более при ней ничего, кроме женской сумочки, не было. Из кафе на улицу она выходила не первая, возможно, последняя. При этом их всех провожала официант. Находясь непосредственно на улице, они около 15-20 минут все вместе общались, знакомились с мужем ФИО1. Поскольку последний предложил подвезти домой лишь тех, кто проживал недалеко от центра города, она, подойдя к стоящей рядом с кафе автомашине, попросила водителя отвезти ее и ФИО6 в Брагино. Во время следования домой, в автомашине ФИО6 действительно спросила у нее: «что это у тебя?», на что она ответила, что это ее шуба, которая в этот момент была накинута ей на плечи. Более о шубе они с ФИО6 не разговаривали. Подъехав к своему дому, она увидела своего мужа, который находился на расстоянии не более пяти метров и шел ей на встречу. Встретившись с мужем, они проследовали за их младшим сыном, который находился в этот момент у ФИО8. В квартиру к ФИО8 она поднималась одна, а через какое-то время, так как ее общение с ФИО8 затянулось, поднялся и ее муж; уже все вместе они проследовали домой. Дома их встретил старший сын, который и открыл им дверь. Помнит, что в этот вечер она звонила ФИО9, чтобы поздравить ту с днем рождения, а также ФИО5, сообщив последней, что с ней все хорошо. Сообщение ФИО5 в судебном заседании иных сведений о содержании разговора, считает со стороны ФИО5 оговором. Причины для оговора указала следующие: опасение ФИО5 потерять работу, карьерный рост, зависть семейному благополучию других. Охарактеризовала при этом ФИО5, как человека корыстного, который под надуманными предлогами пишет на сотрудников докладные записки, распускает сплетни. Подтвердила, что 05 марта 2016 года она действительно созванивалась с ФИО3, однако содержание их разговора было иным, чем приводит в судебном заседании сама ФИО3. Считает, что такие показания ФИО3 дает под воздействием заведующей судебно-биологическим отделением <данные изъяты> ФИО10, поскольку обязана той за оказанную в тяжелой жизненной ситуации помощь. При этом отметила, что непосредственно со слов ФИО3 ей известно, что последняя никогда не сознается в оказании на нее – ФИО3 со стороны ФИО10 давления. Также указала, что в сентябре либо октябре 2016 года всех тех, кто 04 марта 2016 года отдыхал в кафе «Тарелка Гурме», стали вызывать на допросы, и именно после слов ФИО6, которая вспомнила состоявшийся между ними в автомашине 04 марта 2016 года разговор, в отношении нее стали возникать подозрения. Не отрицала, что после этого между ней и ФИО6 на работе состоялся разговор, который могла слышать также и ФИО7. Однако в ходе данного разговора она не просила ФИО6 не выдавать ее, а напротив просила не наговаривать на нее. Полагает, что давая иные показания о содержании данного разговора, ФИО7 может заблуждаться, тогда как, относительно ФИО6 она уверена, что та ее оговаривает. Причины для оговора назвала следующие: произошедший в 2009 году конфликт с ФИО6 по рабочим вопросам и давление со стороны ФИО10. Кроме прочего показала, что по инициативе ФИО10 и ФИО5 на работе проводилось собрание всех тех, кто присутствовал 04 марта 2016 года в кафе. Выступая на данном собрании, ФИО5 призывала ее либо сознаться в хищении шубы, либо уволиться с работы. На это она коллективу ответила, что сознаваться ни в чем не намерена, так как ничего не брала. Обратила внимание на то, что те фразы, о произнесении которых показали в судебном заседании свидетели, в том числе и о том, что судимость ей не нужна, были вырваны свидетелями из общего контекста ее фраз, которые она действительно произнесла на этом собрании. Кроме того считает, что она вовсе не обязана была и оправдываться, так как шубу из кафе не похищала. Не отрицала, что на работе она действительно рассказывала о том, что шуба ей мала, и что на шубе необходимо перешить пуговицу. Однако, сообщая указанные сведения, она имела в виду именно свою шубу, которая стала ей мала после рождения второго ребенка. Более того, обратила внимание на то, что сама лично хотела поговорить о случившейся ситуации с ФИО10, однако та разговаривать с ней не пожелала. Считает, что являясь руководителем, ФИО10 имеет намерение избавиться от нее, как от неугодного работника, так как после перенесенного <данные изъяты> и рождения второго ребенка она работает неполный рабочий день, берет листки нетрудоспособности. Именно поэтому для реализации своего намерения ФИО10 и использует сложившуюся ситуацию, воздействует не только на коллектив с целью дачи коллегами по работе выгодных следствию показаний, но и путем лишения материальных выплат оказывает давление также и на нее. Вместе с тем, несмотря на оказываемое на нее со стороны руководства давление, она продолжает работать, поскольку намерена доказать свою невиновность. Также ей известно, что в 2017 году ФИО5 и ФИО10 обсуждали между собой показания, которые необходимо дать всем тем, кто 04 марта 2016 года присутствовал в кафе. Свою осведомленность об этом обосновала осведомленностью других коллег, а также тем, что в этот момент она сама находилась в соседнем кабинете с хорошей слышимостью. Более того, со слов ФИО4 ей известно, что ФИО10 вмешивалась в ход допроса ФИО4, проводимый следователем по месту их работы. Кроме прочего показала, что 24 ноября 2016 года, в день проведения по месту ее жительства обыска, она была приглашена для беседы оперативным сотрудником, фамилию которого не помнит. Придя с мужем в ОМВД России по Кировскому городскому району, она была препровождена оперативным сотрудником по имени ФИО11 в один из кабинетов, расположенных на втором этаже, где с ней в агрессивной форме двое оперативных сотрудников стали проводить беседу. Ссылаясь на показания свидетелей, оперативные сотрудники говорили ей о том, что это она похитила шубу. Не желая продолжать разговор, она попыталась выйти из кабинета, однако была заперта там с одним из оперативных сотрудников. После этого она позвонила старшему сыну, которому сообщила о том, что ее удерживают. По возвращении в кабинет оперативного сотрудника по имени ФИО11, она смогла самостоятельно покинуть кабинет. На неправомерные, как полагает, действия оперативных сотрудников жалоб она не подавала. Подтвердила, что после этой беседы с оперативными сотрудниками она допрашивалась следователем, однако своей позиции по делу не изменила. Относительно семейного положения и состояния своего здоровья подтвердила сведения, изложенные в судебном заседании ее супругом, пояснив, что проживает с супругом и двумя сыновьями. Дополнительно сослалась на то, что после перенесенного в 2013 году <данные изъяты> она вынуждена принимать медицинские препараты. Кроме того, сослалась на <данные изъяты> своих родителей, <данные изъяты>, и <данные изъяты> старшего сына. Заявленные потерпевшей ФИО2 исковые требования не признала.

Кроме показаний подсудимой в судебном заседании были исследованы следующие доказательства, представленные сторонами.

Допрошенная в судебном заседании потерпевшая ФИО2 показала, что 04 марта 2016 года она подрабатывала официантом в кафе «Тарелка Гурме», расположенном по адресу: г. Ярославль, ул. Первомайская, д. 47. Около 11.00 – 12.00 часов она повесила свою шубу из меха норки на напольную вешалку, расположенную в непосредственной близости возле столика № 11 в зале № 2 кафе, так как не хотела, чтобы шуба впитывала запахи кухни. Около 13.00 – 14.00 часов в кафе пришла компания женщин, среди которых была и подсудимая. Женщины прошли в зал № 2 кафе, где заняли столик № 11, повесив свою верхнюю одежду на ту самую вешалку, на которую она ранее повесила свою шубу. Последний раз свою шубу она видела до прихода этих женщин. Обратила внимание на то, что место расположения указанной вешалки исключало доступ к ней (вешалке), как иных посетителей кафе, за исключением пришедших женщин, так и гостей кафе, пользовавшихся общим туалетом, расположенным в зале № 2. Кроме того, наполняемость зала № 2 кафе в тот день была низкой, все остальные столики в зале № 2 были свободными. Столик № 11, который заняли пришедшие женщины, обслуживала она. В течение всего периода нахождения женщин в кафе, последние употребляли спиртное, поэтому находились в состоянии алкогольного опьянения. Поскольку вешалка, на которую до этого она повесила свою шубу, была завешана верхней одеждой пришедших женщин, до ухода последних она свою шубу не видела. Расходились женщины не одновременно; расплачивались за заказ, как наличными, так и посредством банковской карты. Последняя группа женщин ушла из кафе между 20.30 часами – 21.30 часом. После ухода женщин из кафе, она обнаружила, что ее шуба на вешалке отсутствует, в связи с чем в кафе были вызваны сотрудники полиции. Шуба была черного цвета, длиной до середины бедра, без воротника, с застежкой на шее в виде блестящей пуговицы черно-серого цвета. Шубу она приобретала в сентябре 2015 года за 59000 рублей, на момент хищения оценивает в 54000 рублей. Причиненный ей в указанной сумме ущерб является для нее значительным. На момент совершения преступления она проживала с родителями и двумя <данные изъяты> братьями, фактически находилась на иждивении родителей, обучалась в колледже по очной форме обучения, получала стипендию в размере 800 рублей, периодически подрабатывала в кафе официантом, имея от этого незначительный доход в размере 5000 рублей в месяц; доход родителей на тот период времени был также незначительным. Шубу приобретала на денежные средства, которые длительный период времени копила. В настоящее время она проживает с супругом, не работает, дохода не имеет, в начале августа 2017 года ожидает рождения ребенка; общий доход семьи составляет 15000 рублей и складывается из заработной платы и доходов от подработки супруга. Заявленные исковые требования о взыскании причиненного преступлением материального ущерба в размере 54000 рублей и компенсации морального вреда в размере 100000 рублей поддержала в полном объеме. Указала, что причиненные ей нравственные страдания выразились в отсутствии у нее дополнительной одежды по сезону, вследствие чего она вынуждена была одалживать одежду у других, а также денежных средств на ее (одежды) приобретение, в переживаниях относительно случившегося и в возможности ухудшения состояния ее здоровья <данные изъяты>; по поводу ухудшения состояния здоровья в медицинские учреждения она не обращалась. Настаивала на назначении Воронцовой строгого наказания.

Допрошенная в судебном заседании свидетель ФИО1 показала, что она работает в должности медицинского лабораторного техника в <данные изъяты>. 04 марта 2016 года, в период с 13.00 до 14.00 часов она с коллегами по работе ФИО5, ФИО6, ФИО7, ФИО4, ФИО3 и Воронцовой пришли в кафе «Тарелка Гурме», чтобы отметить наступающий праздник. В кафе они прошли в зал № 2, где заняли один из столиков, непосредственно возле которого находилась напольная вешалка. В шубе из них в тот день была только Воронцова. Сама она в тот день была в пальто, которое, как и другие, повесила на напольную вешалку. Была ли на этой вешалке в тот момент, когда они пришли, какая-либо одежда, она не помнит; шубу на вешалке не видела, так как свою одежду вешала уже после других. За весь период их пребывания в кафе, за исключением посетителей, которые пробыли в зале несколько минут и ушли, и двух мужчин, проходивших в туалет, кроме них в зале никого не было; вешалкой для верхней одежды никто, кроме их компании, не пользовался; посторонних лиц у вешалки она не видела. В период времени между 15.00 и 16.00 часами кафе покинула ФИО5, около 18 часов – ФИО7; и ФИО5, и ФИО7, каждая, оделись в свою верхнюю одежду, чужой одежды и объемных пакетов ни у ФИО5, ни у ФИО7 она в руках не видела. Она и остальные ее коллеги покинули кафе около 21.00 часа, при этом все одевались в свою одежду; ни у кого в руках ни лишней шубы, ни объемных пакетов она не видела. Она, ФИО3 и ФИО4 добирались домой на автомашине ее мужа, при этом она с уверенностью может сказать, что ни у нее, ни у ФИО3 с ФИО4 в руках ничего лишнего не было. ФИО6 и Воронцова поехали домой на другой автомашине; она помнит, как Воронцова вызывала такси, но воспользовались ли Воронцова и ФИО6 услугами этого такси, не видела. Не отрицала, что, покидая кафе, она и ее коллеги находились в состоянии алкогольного опьянения, однако все события, происходившие в кафе, она помнит. Впоследствии в коллективе обсуждался вопрос о хищении из кафе шубы, но она в этом обсуждении участия не принимала. Подтвердила, что в настоящее время в их коллективе действительно сложились напряженные отношения, так как коллектив разобщился. Однако лично к Воронцовой никто, в том числе и заведующая отделением ФИО10, никакого негатива не проявляет; до настоящего времени Воронцова продолжает работать в <данные изъяты>. Сама Воронцова состоит в дружеских отношениях с ФИО3 и ФИО4, с остальными – поддерживает ровные бесконфликтные отношения.

Допрошенная в судебном заседании свидетель ФИО7 показала, что она работает в должности санитарки в <данные изъяты>. 04 марта 2016 года, в период времени с 13.00 часов до 14.00 часов, она с коллегами по работе ФИО6, ФИО1, ФИО3, ФИО4, Воронцовой и ФИО5 пришла в кафе «Тарелка Гурме», чтобы отметить наступающий праздник 8 Марта. В кафе они прошли в зал № 2, расположенный рядом с кухней, где сели за столик. Непосредственно возле этого столика располагалась напольная вешалка. Именно на эту вешалку большинство из них и повесили свою верхнюю одежду. Была ли на момент их прихода на вешалке какая-либо одежда, она не видела. Сама она в тот день была в пуховике серого цвета, из всех ее коллег в шубе была только Воронцова. Когда она вешала свой пуховик на вешалку, там уже висела верхняя одежда ее коллег. За период их пребывания в кафе в зал, где они находились, заходило двое гостей, которые практически сразу же ушли; иных посетителей в зале не было. Никого из посторонних лиц возле вешалки она не видела, в том числе и из тех посетителей кафе, которые проходили в туалет; при этом сама вешалка от туалета находилась в стороне. Она покинула кафе около 18.00 – 19.00 часов. О хищении в кафе «Тарелка Гурме» шубы она узнала тогда, когда в сентябре 2016 года Воронцова, придя в ее и ФИО6 рабочий кабинет (санитарскую), непосредственно в ее присутствии просила ФИО6 не выдавать ее – Воронцову, то есть не говорить о том, что шуба находится у Воронцовой. Сама она на тот момент в ходе следствия еще не допрашивалась. После этого ФИО6 рассказала ей, что, когда после посещения кафе коллеги по работе стали разъезжаться по домам, ФИО6 обратила внимание на то, что помимо той шубы, в которую Воронцова была одета, на руке последней висит еще одна короткая черная шуба с брошкой. Именно эту шубу Воронцова несла в руках, когда вышла из кафе, и именно эту шубу ФИО6 видела в руках Воронцовой в автомашине, когда они (ФИО6 и Воронцова) вместе ехали домой. Не отрицала, что до посещения кафе они действительно выпили немного шампанского, а в кафе употребляли в основном водку, однако, несмотря на нахождение в состоянии алкогольного опьянения, все обстоятельства посещения кафе ФИО6 помнила хорошо. Впоследствии, на собрании, проходившем в октябре 2016 года по месту их работы, на котором присутствовали все те, кто был в кафе «Тарелка Гурме» 04 марта 2016 года, они, сообщив Воронцовой о том, что на следствии ничего про Воронцову не говорили и тем самым последнюю прикрыли, обратились к Воронцовой с просьбой признаться в хищении шубы либо уволиться. Ответив на это отказом, Воронцова сообщила, что не готова признаться и что уголовное дело ей (Воронцовой) не нужно. При этом, тот факт, что похищенная в кафе шуба находится у Воронцовой, последняя не отрицала. Подтвердила, что никакого воздействия со стороны руководства ни на кого из присутствующих в кафе 04 марта 2016 года, в том числе и на Воронцову, не оказывалось; никаких негативных последствий по работе для Воронцовой не наступило, та продолжает работать в <данные изъяты>. Указала также на отсутствие между ФИО6 и Воронцовой каких-либо конфликтов и неприязненных отношений, обратив внимание на то, что она ФИО6 доверяет, поскольку знает ту исключительно как честного и порядочного человека. Более того, никто из коллег по работе сообщенные ФИО6 сведения под сомнение также не ставит.

Допрошенная в судебном заседании свидетель ФИО6 показала, что работает в должности санитарки в <данные изъяты>. 04 марта 2016 года, около 14.00 часов, она с коллегами по работе ФИО3, ФИО7, ФИО4, Воронцовой, ФИО5 и ФИО1 пришла в кафе «Тарелка Гурме». В кафе они прошли в зал № 2, где разместились за столиком, расположенным рядом с туалетом. Верхнюю одежду ее коллеги повесили на расположенную возле столика вешалку; была ли на тот момент на вешалке какая-либо одежда, она внимания не обратила, поскольку свою верхнюю одежду на вешалку не вешала, а просто села на нее. В шубе в этот день была только Воронцова. За весь период их пребывания в кафе никто из посторонних к вешалке не подходил. В зале, где они сидели за столиком, никого, за исключением двух девушек, которые пришли и сразу же ушли, не было. Около 18.00 часов кафе покинули ФИО5 и ФИО7, каждая из них надела свою одежду, в их (ФИО5 и ФИО7) руках посторонних вещей не было. Остальные покинули кафе около 20.30 часов. Со словами «я что-то прихватила чужое» последней из кафе на улицу вышла Воронцова. После этого она увидела, что на руке Воронцовой висит еще одна, помимо той, в которую была одета сама Воронцова, небольшая шуба темного цвета с красивой пуговицей – брошкой. Отметила, что обратила внимание на пуговицу шубы лишь потому, что та блеснула в темноте. Эту же шубу она видела в руках Воронцовой и в автомашине такси, на котором она и Воронцова вместе добирались домой, а также после того, как Воронцова вышла из автомашины на пересечении <данные изъяты>, чтобы идти домой. Почему она сразу не предложила Воронцовой вернуть шубу, пояснить не смогла. Не отрицала, что в момент посещения кафе она действительно находилась в состоянии алкогольного опьянения, однако все события помнит хорошо. В сентябре 2016 года, когда ее и ее коллег стали вызывать на допросы по факту хищения шубы из кафе «Тарелка Гурме», к ней на работе подошла Воронцова, которая в присутствии ФИО7 сообщила ей, что «их нашли», и попросила ее – Воронцову не выдавать, так как ей – Воронцовой не нужны судимость и огласка. Она сразу же поняла, что речь идет о посещении ими кафе и о шубе. Сама она на тот момент в ходе следствия еще не допрашивалась. На просьбу Воронцовой она согласилась, предупредив последнюю о том, что если что-то пойдет не так, чтобы та призналась в хищении шубы. Также со слов ФИО4 и ФИО3 ей известно, что после первых допросов те также предлагали Воронцовой вернуть шубу через социальные сети. На собрании сотрудников, которое проходило в октябре 2016, на котором присутствовали все те, кто 04 марта 2016 года посещал кафе, ФИО5 и ФИО3, выступая от имени коллектива, обратились к Воронцовой с просьбой признаться или вернуть шубу либо уволиться, указав при этом на то, что Воронцова подводит весь коллектив, который хотел помочь Воронцовой и не должен отвечать за действия последней. На это Воронцова ответила, что признаваться ни в чем не намерена, так как ей (Воронцовой) не нужны ни огласка, ни уголовное дело. Тогда ФИО5 сказала, что если ее (ФИО5) еще раз вызовут для дачи показаний, она (ФИО5) расскажет всю правду. Подтвердила, что до рассматриваемых событий между ней и Воронцовой никаких конфликтов не было; после произошедшего они также продолжают общаться, однако только по рабочим вопросам. Дружеские отношения в коллективе Воронцова поддерживает с ФИО4, ФИО1 и ФИО3. Кроме того, пояснила, что заведующая отделением ФИО10 действительно обращала внимание всех, кто присутствовал в кафе 04 марта 2016 года, на их недостойное поведение, а также на то, что правдивые показания им необходимо было дать сразу же, при первом допросе. Однако никакого воздействия при этом ни на кого не оказывалось. Никаких негативных последствий по работе не наступило и для Воронцовой; та, по-прежнему, продолжает работать в <данные изъяты>

Допрошенная в судебном заседании свидетель ФИО4 показала, что работает в должности медицинского лабораторного техника в <данные изъяты>. 04 марта 2016 года, около 14.00 часов, она с коллегами по работе Воронцовой, ФИО3, ФИО6, ФИО7, ФИО5 и ФИО1 пришла в кафе «Тарелка Гурме». В кафе они прошли в зал № 2, где заняли столик, рядом с которым стояла напольная вешалка. На эту вешалку ее коллеги и повесили свою верхнюю одежду. Находилась ли на этой вешалке до того, как они заняли столик, какая-либо верхняя одежда, она внимания не обратила. Сама она свою верхнюю одежду на эту вешалку не вешала. В шубе в тот день была только Воронцова. В тот момент, когда они прошли в зал № 2 кафе, посетителей там не было, заходили ли посетители в зал впоследствии, она не помнит, равно, как не помнит и того факта, подходил ли кто-либо к вешалке из посторонних, кроме персонала кафе. Поскольку сама она находилась в состоянии алкогольного опьянения, некоторые события помнит не отчетливо. Помнит, что первой покинула кафе ФИО5, за ФИО5 – ФИО7; и ФИО5, и ФИО7 одевались в свою одежду; посторонних вещей и объемных пакетов при последних не было. Она и остальные коллеги стали расходиться из кафе около 20.00 часов, в какой последовательности выходили из кафе – не помнит. Она оделась в свою куртку; каким образом одевались остальные – не помнит; каких-либо объемных пакетов, шуб ни у кого в руках она не видела. Помнит, что ее, ФИО3 и ФИО1 отвез домой муж ФИО1; момент отъезда Воронцовой и ФИО6 не видела. О хищении из кафе шубы узнала от следователя. В коллективе этот вопрос также обсуждался, но она не помнит, собирала ли их по этому поводу заведующая отделением ФИО10. Также лично она ни на каком собрании, в котором участвовали все те, кто посещал 04 марта 2016 года кафе, не присутствовала и вопросы хищения из кафе шубы не обсуждала; у Воронцовой новой шубы не видела. Подтвердила, что никакого давления со стороны заведующей отделением ФИО10 на нее не оказывалось, не общаться с Воронцовой – не предлагалось. Вместе с тем обратила внимание на то, что в ноябре 2016 года она и все ее коллеги, кто 04 марта 2016 года находился в кафе «Тарелка Гурме», были практически полностью лишены премии; применительно к ней, как ей пояснила ФИО10, за плохую работу. Связывает ли она эти события (празднование 04 марта 2016 года в кафе «Тарелка Гурме» и лишение премии) однозначно пояснить не смогла.

Допрошенная в судебном заседании свидетель ФИО3 показала, что работает в должности медицинского лабораторного техника <данные изъяты>. 04 марта 2016 года, в начале 14.00 часов она с коллегами по работе ФИО4, ФИО6, ФИО7, Воронцовой, ФИО1 и ФИО5 пришла в кафе «Тарелка Гурме», чтобы отметить наступающий праздник 8 Марта. В кафе они сели за столик в зале, расположенном рядом с туалетом. Рядом со столом стояла напольная вешалка, на которую они и повесили свою верхнюю одежду. Бала ли на этой вешалке изначально какая-либо одежда, она не видела. В этот день из всех присутствующих в шубе была только Воронцова. За период их пребывания в кафе в зал, где они сидели, заходили две девушки, которые через непродолжительный период времени ушли. Подходил ли кто-либо из посторонних лиц к вешалке она не видела, так как за вешалкой не наблюдала. Около 16.00 часов кафе покинула ФИО5, а около 18.00 часов – ФИО7; и ФИО5, и ФИО7 оделись в свою одежду; посторонних вещей ни при ФИО5, ни при ФИО7 она не видела. Около 21.00 часа кафе покинули все остальные. Она, ФИО4 и ФИО1 добирались до дома на автомашине супруга ФИО1, а Воронцова и ФИО6, та как вместе ехали в Брагино, добирались отдельно от них – также на автомашине. Ни в кафе, ни на улице чужой шубы в руках у Воронцовой она не видела. О хищении из кафе «Тарелка Гурме» шубы ей стало известно после вызова на допрос к следователю. Именно тогда же она вспомнила телефонный разговор, состоявшийся между ней и Воронцовой, 05 марта 2016 года. В ходе этого разговора Воронцова спросила у нее, чтобы она сделала, если бы что-то прихватила в кафе. На это она ответила Воронцовой, что обязательно задумалась бы и обратилась в социальные сети. После посещения следователя она подошла к ФИО6, у которой спросила, не видела ли та в тот момент, когда все разъезжались из кафе, что-либо постороннее у Воронцовой. После этого ФИО6 рассказала ей, что, когда она (ФИО6) и Воронцова вместе ехали домой в автомашине, ФИО6 увидела у Воронцовой край рукава какой-то шубы, после чего спросила у Воронцовой, что это такое. На это Воронцова ответила ФИО6, что это шуба Воронцовой. ФИО6 удивилась, так как шуба Воронцовой была надета на Воронцову, о чем и сказала последней. Поскольку услышанного ей было достаточно для того, чтобы все понять, более у ФИО6 она ничего не спрашивала. После этого по месту их работы проводилось собрание сотрудников, на котором присутствовали все те, кто отдыхал в кафе 04 марта 2016 года. На этом собрании ФИО5 обратилась к Воронцовой с просьбой вернуть похищенную из кафе шубу, на что Воронцова ответила, что доказательств того, что шубу взяла Воронцова, нет, а потому шубу возвращать она (Воронцова) не намерена. Обратила внимание на то, что лично она в данной ситуации доверяет ФИО6, а не Воронцовой, поскольку нескольку раз непосредственно от самой Воронцовой слышала высказывания, касающиеся того, что, если Воронцова не наденет шубу в этом году, то поносит в следующем году, так как шуба Воронцовой маловата. При этом для нее было очевидно, что Воронцова говорит не о своей норковой шубе, которая была Воронцовой по размеру, а именно о похищенной шубе. Кроме того, показала, что поскольку между ней и Воронцовой сложились дружеско-приятельские отношения, она сама предлагала Воронцовой не только вернуть шубу, но и задавала Воронцовой вопрос о том, брала ли та шубу, однако прямого ответа на поставленные вопросы она не получила. Подтвердила, что никакого давления со стороны руководства ни на нее, ни на других коллег не оказывалось. Воронцова по-прежнему продолжает работать в <данные изъяты>. Вместе с тем, не исключает того факта, что самой Воронцовой предлагалось уволиться. Также подтвердила факт снижения ей и ФИО4 размера выплаченной в ноябре 2016 года по месту работы премии.

Допрошенная в судебном заседании свидетель ФИО5 показала, что работает в должности врача – судебно-медицинского эксперта <данные изъяты>. 04 марта 2016 года, около 13.00 часов она с коллегами по работе ФИО1, ФИО7, ФИО6, Воронцовой, ФИО3, ФИО4 пришла в кафе «Тарелка Гурме», чтобы отметить наступающий праздник 8 Марта. В кафе они прошли в зал № 2, где сели за столик, непосредственно возле которого стояла напольная вешалка, на которую они и повесили свою верхнюю одежду. До того момента, как они, в том числе и Воронцова, которая также была в шубе, разделись и повесили свою одежду на эту вешалку, она видела, что на этой вешалке висит шуба темного цвета с красивой брошью в зоне воротника, на которую она и обратила внимание. Подтвердила, что за весь период ее пребывания в кафе, никто из посторонних, за исключением персонала кафе, к вешалке не подходил. Зал, в котором они находились, в основном пустовал. Кафе она покинула около 15.30 часов, ушла в той же верхней одежде, что и пришла – в пуховике. Уезжая, она попросила Воронцову перезвонить ей, когда та доберется до дома, поскольку переживала за Воронцову, так как до этого Воронцова перенесла <данные изъяты>. В этот же день, около 22.00 – 23.00 часов Воронцова перезвонила ей и сообщила, что находится дома, а также то, что у нее (Воронцовой) на руке висит чья-то шуба, с которой Воронцова вышла из кафе. Поскольку Воронцова находилась в состоянии алкогольного опьянения, более подробно ничего объяснить не смогла. Она сразу же предложила Воронцовой вернуть шубу, однако та сделать этого не захотела. В октябре 2016 года, после того, как сотрудников стали вызывать на повторные допросы к следователю, в коллективе было принято решение провести собрание. Инициатором проведения собрания выступила она. Обратила внимание на то, что на данном собрании присутствовали все те, кто отдыхали в кафе 04 марта 2016 года, в том числе и ФИО4 с ФИО1, а потому и ФИО4, и ФИО1 слышали все то, что происходило на данном собрании. На собрании они призывали Воронцову к совести, просили Воронцову вернуть шубу владельцу. Однако Воронцова отказалась, сославшись на то, что «ей (Воронцовой) статья не нужна». При этом тот факт, что шуба находится у Воронцовой, последняя не отрицала. Помнит, что она сказала Воронцовой, что при даче показаний расскажет следователю всю правду. Подтвердила, что ни на нее, ни на других участников собрания, в том числе и на Воронцову, никакого давления со стороны руководства не оказывалось. Воронцова по-прежнему продолжает работать в <данные изъяты>. Полагает, что факт лишения в ноябре 2016 года некоторых сотрудников премии, связан исключительно с неудовлетворительными результатами их (сотрудников) работы. Кроме того, пояснила, что еще до собрания Воронцова спрашивала у нее, нет ли у нее знакомых, кто мог бы перешить на шубе брошку, так как та заметная. На это она и тогда призывала Воронцову вернуть шубу, однако безрезультатно. Также подтвердила, что лично она сообщенным ФИО6 сведениям доверяет, тогда, как подобное поведение Воронцовой является для нее неожиданным. Отметила, что до рассматриваемых событий более близкие отношения в коллективе Воронцова поддерживала с ФИО4 и ФИО3, после рассматриваемых событий общение в коллективе происходит только по рабочим вопросам.

Допрошенная в судебном заседании свидетель ФИО10 показала, что работает в должности заведующей судебно-биологическим отделением <данные изъяты>. О произошедшем 04 марта 2016 года в кафе «Тарелка Гурме» хищении шубы она узнала в октябре 2016 года сначала от ФИО5, а затем от других сотрудников – ФИО6 и ФИО7. Со слов указанных лиц ей стало известно, что 04 марта 2016 года те отмечали праздник 8 Марта в кафе, откуда Воронцовой и была похищена норковая шуба. ФИО5 при этом рассказала ей, что между ФИО5 и Воронцовой, а также между Воронцовой и ФИО3 состоялись телефонные разговоры, в ходе которых Воронцова сообщила о том, что прихватила из кафе чужую шубу. Непосредственно со слов ФИО6 ей стало известно о том, что когда, покинув кафе, ФИО6 и Воронцова вместе ехали в такси, ФИО6 видела в руках Воронцовой похищенную шубу. Подтвердила, что и ФИО5, и ФИО6 она доверяет; никаких оснований ставить под сомнение сообщенные ими сведения, нет. Несмотря на то, что ее, как руководителя отделения, эта ситуация очень обеспокоила, никакого давления на сотрудников она не оказывала; лично с Воронцовой не разговаривала и этот вопрос не обсуждала, уволиться последней не предлагала. Подтвердила, что со всеми участниками событий 04 марта 2016 года, за исключением Воронцовой, у нее действительно состоялся разговор, в ходе которого она лишь напомнила сотрудникам их обязанность давать правдивые показания. Также ей известно, что в коллективе состоялось собрание, на котором присутствовали все те сотрудники, которые 04 марта 2016 года отдыхали в кафе. Вместе с тем, сама она участия в этом собрании не принимала и его проведение не инициировала. Отметила, что тот благоприятный климат в коллективе, который имел место до рассматриваемых событий, изменился; в настоящее время в коллективе поддерживаются исключительно служебные отношения, в том числе и с Воронцовой. Относительно той премии, которая выплачивалась сотрудникам <данные изъяты> в конце 2016 года, показала, что указанная премия носит периодический характер, выплачивается раз в квартал и зависит от эффективного контракта, то есть выполнения сотрудниками государственного задания, включающего в себя количество экспертиз, которые необходимо выполнить эксперту и соответственно помощнику последнего – медицинскому лабораторному технику за определенный период времени. При исчислении премии, процент последней уменьшается за счет периодов временной нетрудоспособности сотрудника, нахождения последнего в отпуске, а также того времени, когда сотрудник не выполнял порученный ему объем работы, то есть за счет всего того, что влияет на эффективный контракт. При этом, обратила внимание на то, что имеет место несколько критериев оценки эффективности работы сотрудника, по результатам которых и начисляется премия. Именно поэтому никакой связи между размером выплаченной сотрудникам премии и рассматриваемыми событиями нет. Применительно к Воронцовой также пояснила, что в 2016 году последняя длительный период времени находилась на больничном листе. Не отрицала, что ввиду отсутствия отдельного кабинета, допросы свидетелей ФИО7 и ФИО3 действительно проводились в ее присутствии в ее рабочем кабинете, однако на ход и результаты таких допросов она не влияла, занималась в этот момент исполнением своих непосредственных обязанностей. Кроме того она не слышала и того, что кто-либо другой в ходе таких допросов оказывал воздействие на свидетелей. Подтвердила, что дружеско-приятельские отношения в коллективе Воронцова поддерживала с ФИО3 и особенно с ФИО4.

Из оглашенных в судебном заседании показаний свидетеля ФИО12 следует, что та работает в должности администратора кафе <данные изъяты>, расположенного по адресу: г. Ярославль, ул. Первомайская, д. 47. 04 марта 2016 года, около 10.30 часов, на рабочую смену в качестве официанта заступила ФИО2, которая повесила свою шубу на вешалку в зале кафе, поскольку в общей раздевалке персонала одежда может впитать запахи кухни. Так как в течение дня она занималась закупками, в помещении кафе практически отсутствовала. В вечернее время от ФИО2 она узнала, что у последней была похищена шуба. Кто это сделал ни она, ни ФИО2 не знают, но подозревают в хищении женщин, которые отдыхали в зале кафе за столиком, расположенным рядом с вешалкой, на которой и висела шуба ФИО2. Более отдыхавших в этом зале кафе не было (т. 1 л.д. 30-31).

Из оглашенных в судебном заседании показаний свидетеля ФИО13, следует, что он проживает с женой ФИО1. 04 марта 2016 года его жена с коллегами по работе отдыхала в кафе «Тарелка Гурме» по адресу: г. Ярославль, ул. Первомайская, д. 47. Около 19.00 часов указанного дня ему позвонила жена и попросила привезти в кафе «Тарелка Гурме» бутылку водки. Собравшись и взяв бутылку водки, он поехал в кафе. Подъехав к кафе, он позвонил супруге, которая вышла и, забрав бутылку водки, вернулась обратно. Около 21.00 часа он вернулся за женой, которая вышла из кафе с четырьмя коллегами. Когда вместе со своими коллегами его жена вышли из кафе «Тарелка Гурме», на улице было темно. Некоторое время они стояли, разговаривали. В тот момент он не обратил внимания на то, было ли у женщин при себе что-либо постороннее. Затем жена и двое коллег жены (ФИО4 (далее – ФИО4) и ФИО3) сели к нему в машину. Поскольку он помогал жене с коллегами садиться в машину, в сторону Воронцовой и женщины, которая находилась рядом с Воронцовой, не смотрел. Он развез коллег жены по домам и с женой поехал домой. Уверен, что ни при его супруге, ни при ФИО3 и ФИО4 никаких шуб и пакетов не было (т. 1 л.д. 98-100, т. 2 л.д. 150-153).

Допрошенная в судебном заседании в качестве свидетеля следователь СО ОМВД России по <данные изъяты> ФИО14 показала, что в ее производстве находилось уголовное дело по обвинению Воронцовой О.Н. в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ. 19 апреля 2017 года она проводила ознакомление Воронцовой О.Н. и защитника последней Порецкого Р.В. с постановлениями о назначении дактилоскопической и дополнительной дактилоскопической судебных экспертиз соответственно от 26 апреля 2016 года и от 19 сентября 2016 года (т. 1 л.д. 34, 36, 107-108, 110). Так как ознакомление, как она полагает, проходило в один день, в протоколе ознакомления Воронцовой и защитника последней с постановлением о назначении дактилоскопической судебной экспертизы от 26 апреля 2016 года (т. 1 л.д. 36) была допущена техническая ошибка, а именно указано, что Воронцова и защитник последней Порецкий ознакомлены с постановлением о назначении дополнительной дактилоскопической судебной экспертизы от 19 сентября 2016 года. Кроме того, показала, что 10 апреля 2017 года она проводила допрос свидетелей по делу – ФИО7, ФИО3 и ФИО10. Поскольку сроки следствия по делу были ограничены, ею было принято решение о проведении допроса указанных лиц по месту их работы – в <данные изъяты>. Так как отдельного кабинета для допроса выделить не представилось возможным, допрос свидетелей проводился в кабинете ФИО10. Свидетели вызывались на допрос по одному. ФИО10, находившаяся в этот момент в кабинете, никакого участия в допросах ФИО7 и ФИО3 не принимала, вопросов свидетелям не задавала, показания последних не комментировала, в ход допроса никоим образом не вмешивалась. Сама ФИО10 допрашивалась последней.

Допрошенный в судебном заседании по ходатайству стороны защиты свидетель ФИО15 показал, что с 2000 года является супругом Воронцовой. Их семья состоит из четырех человек: он, супруга, старший сын ФИО17, <данные изъяты>, и младший сын ФИО18, <данные изъяты>. 04 марта 2016 года он находился дома; его супруга с коллегами по работе отмечала в кафе «Тарелка Гурме» праздник 8 Марта. Позвонив ему около 21.30 часа, супруга сообщила, что выезжает от кафе. Поскольку на улице в этот момент уже смеркалось, с целью встретить супругу, он вышел во двор дома. Увидев, как к дому подъехала автомашина темного цвета, он пошел к ней (автомашине) навстречу. В период следования к автомобилю он видел, как с заднего пассажирского сидения вышла его супруга, которая была одета в шубу из меха норки. В руках супруги ничего, кроме женской сумочки, не было. По приезду Воронцовой они сразу же направились за своим младшим сыном, который в этот момент находился у их соседки ФИО8, до этого забравшей их сына из детского сада. Сначала в квартиру к ФИО8 поднялась супруга, а через 10 минут и он сам, так как супруга задерживалась. Забрав от ФИО8 сына, он с супругой и сыном проследовали домой, где находился их старший сын. Дома супруга рассказала ему о праздновании с коллегами 8 Марта. Помнит, что супруга также звонила ФИО9. Уже в октябре 2016 года супруга рассказала ему о том, что ее и всех ее коллег, кто отдыхал 04 марта 2016 года в кафе, вызывают в правоохранительные органы для дачи показаний по факту хищения из кафе какой-то шубы. Уже после вызова на повторный допрос супруга рассказала ему, что в связи с показаниями ФИО6, которая якобы что-то видела, когда возвращалась из кафе с супругой домой, коллеги по работе пытаются ее (супругу) оговорить. Подтвердил, что у его супруги действительно есть короткий полушубок из меха норки черного цвета без капюшона с пуговицей – брошью со стразами, приобретенный 7 лет назад. Также показал, что с октября 2016 года супруга стала рассказывать ему об оказании ее руководителем ФИО10 на коллектив давления, о лишении сотрудников премии, о требовании от коллег по работе, чтобы те предложили его супруге взять вину на себя; об этом его супруге стало известно от самих коллег. По этому поводу его супруга очень переживала, нервничала, а так как в 2013 году она перенесла <данные изъяты>, данные обстоятельства негативно сказывались и сказываются на состоянии ее здоровья. Кроме того, пояснил, что в апреле 2017 года в ходе телефонного разговора супруга сообщила ему о том, что по месту ее работы приехала следователь, которая вместе с ФИО10 корректируют показания сотрудников. Вместе с тем обратил внимание на то, что словосочетание «корректировка показаний» – это исключительно его термин, обусловленный пониманием сообщенных ему супругой сведений о том, что коллег супруги по работе вызывают в кабинет ФИО10 по одному для допроса. Также со слов супруги ему известно, что сама ФИО10 ссылалась на то, что следствие по делу находится под ее – ФИО10 контролем. В этой связи полагает, что изобличающие его супругу показания коллеги последней по работе дают под давлением именно ФИО10, которая для этого пользуется «слабыми местами» людей. Кроме того, считает, что поскольку у его супруги неуступчивый характер, а потому она не будет выполнять ту работу, которая не относится к ее трудовой функции, ФИО10 желает избавиться от его супруги, как от неугодного работника. Кроме прочего пояснил, что в ходе беседы с начальником СО ОМВД России по Кировскому городскому району, последняя также просила его повлиять на супругу с целью дачи той признательных показаний. Сам может охарактеризовать супругу исключительно с положительной стороны, как доброго, отзывчивого человека, любящую и заботливую мать и жену. Также сослался на оказание их семьей помощи родителям, являющимся пенсионерами, <данные изъяты>

Допрошенный в судебном заседании по ходатайству стороны защиты в качестве свидетеля сын Воронцовой О.Н. ФИО17 показал, что 04 марта 2016 года они с отцом находились дома. В период времени с 20 до 21 часа отцу позвонила мать и попросила ее встретить, что отец и сделал – вышел встречать мать. Через 30 минут родители вернулись домой, вместе с ними был его младший брат ФИО11, который до этого находился у ФИО8, так как та забирала брата из детского сада. Когда родители вернулись домой, ни у отца, ни у матери в руках ничего, за исключением находившейся у матери женской сумочки, не было. Мать находилась в состоянии алкогольного опьянения, рассказывала о том, как хорошо провела время. Кроме прочего пояснил, что в начале осени 2016 года он слышал, как мать рассказывала отцу о том, что в кафе, где мать и ее коллеги праздновали 8 Марта, пропала шуба, и что по этому поводу на допрос вызывают всех присутствующих в кафе. Также в разговорах отца и матери он слышал о давлении, лишении премии, ущемлении на работе, слышал, как мать плакала и жаловалась отцу на то, что на работе обвиняют ее, однако подробностями всего этого он не интересовался. Охарактеризовал мать исключительно с положительной стороны.

Допрошенная в судебном заседании по ходатайству стороны защиты свидетель ФИО8 показала, что знает Воронцову, с которой поддерживает приятельские отношения, около 9 лет; они проживают в разных подъездах одного дома, а их дети посещают один детский сад. Накануне 04 марта 2016 года Воронцова попросила ее забрать из детского сада своего сына, так как сама с коллегами по работе намеревалась отметить праздник 8 Марта. Забрав 04 марта 2016 года сына Воронцовой из детского сада, она с обоими детьми вернулась домой. Около 22.00 часов к ней домой за ребенком пришла Воронцова. Последняя была одета в норковый полушубок черного цвета с круглой брошью со стразами, кроме женской сумочки, в руках Воронцовой более ничего не было. Через 10-15 минут, в течение которых они с Воронцовой общались на отвлеченные темы, за Воронцовой поднялся супруг, после чего, забрав сына, Воронцова с супругом ушли. О хищении шубы она узнала от Воронцовой в октябре 2016 года, когда та сообщила ей, что ее – Воронцову вызывают на допрос. Может охарактеризовать Воронцову, как доброго, отзывчивого человека, которому можно доверять.

Допрошенная в судебном заседании по ходатайству стороны защиты свидетель ФИО9 показала, что знакома с Воронцовой около 15 лет, поддерживает с последней дружеские отношения. До 04 сентября 2015 года она и Воронцова проживали в одном подъезде одного дома. Поскольку <данные изъяты> у нее день рождения, накануне, то есть 04 марта 2016 года, в вечернее время, она созванивалась с Воронцовой. В ходе телефонного разговора Воронцова рассказывала ей о праздновании с коллегами в кафе 8 Марта. О том, что из кафе была похищена шуба, и что в хищении шубы обвиняют Воронцову, она узнала от последней в новогоднюю ночь 2016/2017 гг. Также Воронцова рассказала ей о тяжелой атмосфере на работе, а также о том, что ее – Воронцову лишают премии. Ранее данные обстоятельства она с Воронцовой не обсуждала, однако еще до 04 марта 2016 года со слов Воронцовой ей было известно, что руководитель «недолюбливает» Воронцову. Знает, что у Воронцовой есть полушубок темного цвета с брошкой в зоне шеи со стразами, который та купила ориентировочно 5 лет назад и носила часто. Может охарактеризовать Воронцову исключительно с положительной стороны.

Допрошенная в судебном заседании по ходатайству стороны защиты свидетель ФИО16 показала, что знакома с Воронцовой с 1996 года, она и Воронцова проживают в одном доме, поддерживают друг с другом дружеские отношения. Помнит, что 04 марта 2016 года она созванивалась с Воронцовой и та рассказывала ей, как с коллегами по работе отметила 8 Марта. Уже в октябре 2016 года Воронцова рассказала ей о том, что Воронцову вызывали на допрос в правоохранительные органы по факту хищения шубы из кафе в тот день, когда Воронцова с коллегами отмечали в кафе 8 Марта. Со слов Воронцовой ей стало известно, что после этого руководить Воронцовой оказывала на ту давление, лишала премии, настраивала против Воронцовой коллег по работе. Ранее подобных жалоб от Воронцовой она не слышала. Знает, что у Воронцовой есть короткий полушубок темного цвета без капюшона с воротником в виде стойки с блестящей пуговицей, расположенной слева в зоне воротника, который Воронцова приобретала еще до рождения младшего сына. Поскольку указанный полушубок Воронцовой несколько маловат, она сама предлагала Воронцовой свою помощь в перешивании пуговицы. Может охарактеризовать Воронцову исключительно с положительной стороны, как честного, порядочного, доброго, отзывчивого человека.

Кроме показаний потерпевшей и свидетелей в судебном заседании были исследованы следующие материалы дела.

Сообщение о происшествии, из которого следует, что 04 марта 2016 года в 23.23 часа в дежурную часть Отдела полиции «Кировский» УМВД России по г. Ярославлю позвонила ФИО12, которая сообщила, что по адресу: г. Ярославль, ул. Первомайская, д. 47 в кафе «Тарелка Гурме» у сотрудницы пропала шуба (т. 1 л.д. 3).

Заявление ФИО2 от 05 марта 2016 года, из которого следует, что она просит привлечь к установленной законом ответственности неизвестное лицо, которое в период времени с 14.00 часов до 21.00 часа 04 марта 2016 года в кафе «Тарелка Гурме» по адресу: г. Ярославль, ул. Первомайская, д. 47 похитило принадлежащую ей норковую шубу, стоимостью 54000 рублей, причинив тем самым ей значительный материальный ущерб на указанную сумму (т. 1 л.д. 4).

Протокол осмотра места происшествия от 04 марта 2016 года, из которого следует, что было осмотрено помещение зала № 2 кафе «Тарелка Гурме», расположенного по адресу: г. Ярославль, ул. Первомайская, д. 47; осмотром установлено, что в дальнем левом углу зала № 2 кафе расположена напольная вешалка, на которой, со слов потерпевшей ФИО2, та оставила свою шубу; с места происшествия изъяты 2 отрезка со следами рук с поверхности солонки и бутылки из-под водки «Русский Стандарт»; приложением к протоколу осмотра является фототаблица (т. 1 л.д. 5-7).

При предъявлении в судебном заседании для обозрения потерпевшей ФИО2 фототаблицы (фото № 2), являющейся приложением к указанному протоколу осмотра, последняя указала, что при следовании в туалет посетители кафе в зоне расположения напольной вешалки, на которую она повесила свою шубу, находиться не могли.

Заключение эксперта № 292 от 20 сентября 2016 года, из которого следует, что след пальца руки, пригодный для идентификации личности, перекопированный с поверхности солонки, изъятый в ходе осмотра места происшествия по факту хищения шубы ФИО2 из помещения кафе «Тарелка Гурме», расположенного по адресу: г. Ярославль, ул. Первомайская, д. 47, образован большим пальцем правой руки ФИО6 (т. 111-114).

Протоколом выемки от 18 марта 2016 года оформлено изъятие у потерпевшей ФИО2 кассового чека об оплате по карте от 04 марта 2016 года (т. 1 л.д. 26), который в этот же день был осмотрен следователем; осмотром установлено, что чек содержит текст: «ИП ФИО19 Ярославль ул. Первомайская 47 04.03.16 19:17 ЧЕК Оплата Карта № Клиент: сумма (руб): 555» (т. 1 л.д. 27, 29). Осмотренный чек признан и приобщен к материалам уголовного дела в качестве вещественного доказательства (т. 1 л.д. 28).

Ответ на запрос, поступивший из ПАО «Сбербанк», согласно которому операция по карте в терминале «ИП ФИО19» на сумму 555 рублей, выполнена с использованием банковской карты №, выданной на имя ФИО1 (т. 1 л.д. 53-54).

Протоколом выемки от 24 апреля 2017 года оформлено изъятие у потерпевшей ФИО2 кассового чека, товарно-гарантийного чека на похищенную шубу (т. 1 л.д. 205-206), которые были осмотрены следователем 25 апреля 2017 года; осмотром установлено, что стоимость похищенной шубы на момент покупки составляла 59000 рублей (т. 1 л.д. 207-208, 210). Осмотренные чеки признаны и приобщены к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств (т. 1 л.д. 209).

Справка ООО «Победа» от 27 апреля 2017 года, согласно которой название кафе, расположенного по адресу: г. Ярославль, ул. Первомайская, д. 47 – «Тарелка Гурме» (т. 1 л.д. 214).

Исковое заявление от 15 июня 2017 года, согласно которому ФИО2 просит взыскать с Воронцовой О.Н. материальный ущерб в размере 54000 рублей, а также компенсацию морального вреда в сумме 100000 рублей.

Все исследованные в судебном заседании документы и протоколы следственных действий суд признает допустимыми и достоверными доказательствами, нарушений требований УПК РФ при их производстве и протоколировании не установлено. Иные доказательства добыты органом следствия в рамках и в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, соотносятся и взаимно дополняют друг друга, рисуют полную картину происшедшего. Оснований ставить их под сомнение суд не усматривает.

Показания потерпевшей и свидетелей обвинения не содержат в себе таких противоречий, которые ставили бы под сомнение их достоверность в целом, и которые касались бы обстоятельств, влияющих на доказанность вины подсудимой и юридическую квалификацию содеянного. Каких-либо оснований для оговора подсудимой Воронцовой О.В. никто из допрошенных по делу лиц не имеет.

Оценив исследованные в судебном заседании доказательства с точки зрения их относимости, допустимости и достоверности, а все собранные доказательства в совокупности, с точки зрения их достаточности для разрешения дела, суд приходит к выводу о том, что ими вина Воронцовой О.Н. в объеме, указанном в приговоре, установлена.

Вина Воронцовой О.Н. подтверждается показаниями потерпевшей ФИО2, свидетелей ФИО12, ФИО1, ФИО7, ФИО6, ФИО4, ФИО3, ФИО13, ФИО5, ФИО10, а также протоколами осмотра места происшествия, выемки и иными исследованными в ходе судебного заседания письменными материалами уголовного дела.

Таким образом, за основу обвинительного приговора суд принимает совокупность собранных и исследованных по делу доказательств, на основании которых установлено, что действия подсудимой Воронцовой О.Н. носили противоправный, осознанный, умышленный, они были направлены на тайное незаконное изъятие из владения потерпевшей принадлежащего последней имущества с целью дальнейшего распоряжения им в корыстных целях.

Факт посещения и отдыха Воронцовой, ФИО1, ФИО7, ФИО6, ФИО4, ФИО3 и ФИО5 04 марта 2016 года, в период времени с 14.00 часов до 20.45 часов, в зале № 2 кафе «Тарелка Гурме», расположенного по адресу: г. Ярославль, ул. Первомайская, д. 47, подтверждается совокупностью представленных стороной обвинения доказательств и самой Воронцовой не оспаривается, в связи с чем суд считает данный факт установленным.

Факт нахождения имущества потерпевшей ФИО2, а именно принадлежащей последней шубы из меха норки на напольной вешалке в зале № 2 кафе «Тарелка Гурме», в момент прихода в кафе Воронцовой и коллег последней по работы для отдыха установлен судом на основании показаний самой потерпевшей, пояснившей, что 04 марта 2016 года, она, повесив свою шубу на напольную вешалку в зале № 2 кафе, последний раз видела свою шубу до прихода в кафе тех женщин, которые около 13.00 – 14.00 часов как раз и заняли в кафе тот столик № 11, возле которого и располагалась вешалка с ее шубой. Тот факт, что среди этих женщин была и подсудимая, потерпевшая подтвердила.

Показания потерпевшей относительно места нахождения принадлежащей ей шубы до прихода в кафе Воронцовой и коллег последней по работе, подтверждаются не только показаниями свидетеля ФИО12 об оставлении ФИО2 принадлежащей последней шубы на вешалке в зале кафе, но также и показаниями свидетеля ФИО5, пояснившей, что до того момента, как ее коллеги, в том числе и Воронцова, придя в кафе, разделись и повесили свою верхнюю одежду на вешалку, она обратила внимание на то, что на той самой вешалке находится (висит) шуба темного цвета с красивой брошью в зоне воротника.

Каких-либо оснований сомневаться в том, что на вешалке, расположенной возле столика, который заняли в кафе Воронцова и коллеги последней по работе, ФИО5 видела именно ту шубу, которая принадлежала потерпевшей, не имеется.

Так, свидетель ФИО5 определенно показала, что в тот момент, когда она увидела висевшую на вешалке шубу, Воронцова, которая единственная среди ее коллег была в шубе, к этому времени еще не разделась, то есть свою шубу еще не сняла.

Кроме того, заслуживает внимание и то обстоятельство, что, описывая свою шубу, потерпевшая прямо указала на наличие у шубы в зоне шеи застежки в виде блестящей пуговицы черно-серого цвета. Очевидно, что именно на эту застежку в зоне воротника ФИО5 и обратила внимание, полагая, что это брошь. При этом, тот факт, что по описанию самой Воронцовой, а также свидетелей ФИО15, ФИО8, ФИО9 и ФИО16 внешний вид шубы Воронцовой схож с внешним видом шубы, принадлежащей потерпевшей, в частности и наличием в зоне воротника застежки в виде пуговицы – броши, установленные по делу обстоятельства не опровергает и версию подсудимой не подтверждает.

Таким образом, принимая во внимание тот факт, что потерпевшая ФИО2 и все прибывшие с Воронцовой в кафе коллеги последней по работе подтвердили, что за весь период их пребывания в кафе кроме них в зале № 2 кафе посетителей практически не было, у суда нет никаких оснований ставить под сомнение тот факт, что весь период пребывания в кафе Воронцовой и коллег последней по работе принадлежащая потерпевшей шуба находилась на вешалке. Кроме того, потерпевшая в судебном заседании подтвердила, что с учетом места расположения вешалки в зале № 2 кафе, никто из посетителей, следовавших в туалет, к указанной вешалке подойти не мог. В этой связи заслуживает внимания и то обстоятельство, что никто из присутствующих в кафе коллег Воронцовой по работе не видел возле вешалки никого из посторонних лиц.

Обстоятельства непосредственного изъятия принадлежащей потерпевшей шубы именно Воронцовой и никем другим объективно и достоверно подтверждаются показаниями свидетеля ФИО6, которые суд и принимает за основу обвинительного приговора.

Так, ФИО6 прямо показала, что при выходе Воронцовой из кафе, она видела, что на руке последней висит еще одна, помимо той, в которую была одета сама Воронцова, небольшая шуба темного цвета с красивой пуговицей – брошкой, блеснувшей в темноте. При этом ФИО6 пояснила, что обратила внимание на наличие в руках Воронцовой чужой шубы лишь потому, что, выходя из кафе последней, Воронцова сама произнесла такую фразу: «я что-то прихватила чужое». Таким образом, очевидно, что сама Воронцова своим поведением обратила внимание ФИО6 на то, что вышла из кафе, прихватив не принадлежащую ей – Воронцовой вещь.

Кроме того, ФИО6 подтвердила, что эту же шубу, которая висела на руке Воронцовой при выходе последней из кафе, она видела в руках Воронцовой и в автомашине такси, на которой она и Воронцова вместе добирались домой, а также после того, как Воронцова, покинув салон автомашины, проследовала к дому. Не отрицая, что после посещения кафе она действительно находилась в состоянии алкогольного опьянения, ФИО6 вместе с тем пояснила, что все события она помнит хорошо. Принимая во внимание показания иных свидетелей – коллег Воронцовой по работе, которые, не отрицая факта нахождения их в состоянии алкогольного опьянения, вместе с тем события описывали достаточно четко и ясно, утверждение Воронцовой о нахождении ФИО6 в сильной степени алкогольного опьянения, суд находит явно надуманным, направленным на намеренное создание о ФИО6 негативного впечатления, так как последняя прямо и непосредственно изобличает Воронцову в совершении преступления.

При тщательном анализе и сопоставлении всех фактов, в том числе и о месте нахождения шубы потерпевшей – на вешалке в зале № 2 кафе, возле которой за столиком и отдыхали Воронцова и коллеги последней, а также принимая во внимание, что все присутствующие совместно с Воронцовой в кафе коллеги последней по работе были одеты в куртки и пальто, а шуба Воронцовой была в этот момент одета на саму Воронцову, очевидно, что той самой шубой, наличие которой в руках Воронцовой непосредственно и наблюдала ФИО6 при выходе Воронцовой из кафе, являлась шуба, принадлежащая ни кому-нибудь, а именно потерпевшей.

Тот вопрос ФИО6: «что это у тебя?», о котором Воронцова поясняла в судебном заседании, как о вопросе, заданном ей ФИО6 в автомашине, на который она – Воронцова якобы ответила ФИО6, что это ее – Воронцовой шуба, как раз и подтверждает показания ФИО6 о наличии в автомашине у Воронцовой постороннего (которого ранее у Воронцовой не было) предмета, а именно шубы, и никоим образом не означает, как утверждает сторона защиты, то, что, задавая указанный вопрос Воронцовой, ФИО6 видела что-то впервые. В этой связи, заслуживает внимания и тот факт, что сама ФИО6 в судебном заседании подтвердила, что, увидев у Воронцовой при выходе последней из кафе «лишнюю» шубу, она на данном обстоятельстве свое внимание не заостряла, Воронцовой вернуть шубу не предлагала. Именно поэтому, заданный со стороны ФИО6 в автомашине вопрос Воронцовой: «что это у тебя?», каким-то странным либо неуместным не являлся, а потому само по себе наличие со стороны ФИО6 к Воронцовой такого вопроса показания ФИО6 не порочит, а напротив лишь подтверждает.

Достоверный характер сообщенных ФИО6 сведений сомнений у суда не вызывает; оснований не доверять показаниям ФИО6 у суда не имеется.

Так, показания ФИО6 не только подробны и обстоятельны, но и подтверждаются другими собранными и исследованными в ходе судебного заседания доказательствами, такими как показаниями свидетеля ФИО7, подтвердившей, что от ФИО6 ей известны те же обстоятельства, о которых ФИО6 показала непосредственно и в судебном заседании, а именно о том, что после посещения кафе, когда все стали разъезжаться по домам, помимо той шубы, в которую Воронцова была одета сама, на руке последней ФИО6 видела еще одну шубу, также находившуюся в руках Воронцовой и в автомашине, когда Воронцова и ФИО6 возвращались домой. Эти же сведения, полученные непосредственно от ФИО6, подтвердили в судебном заседании свидетели ФИО3 и ФИО10.

Сам по себе абсолютно аналогичный характер сведений, сообщаемых ФИО6, как свидетелям, так и суду, безусловно, свидетельствует не только о последовательности таких показаний, но об их объективности и достоверности. В этой связи заслуживает внимание и то обстоятельство, что никто из допрошенных в судебном заседании в качестве свидетелей коллег Воронцовой по работе сообщенные им ФИО6 сведения под сомнение не поставил. Напротив свидетели и ФИО7, и ФИО3, состоящая с Воронцовой в дружеских отношениях, а также ФИО5 с ФИО10 прямо показали, что они доверяют словам ФИО6, а не Воронцовой.

Утверждение Воронцовой о том, что ФИО6 может ее оговаривать из-за произошедшего в 2009 году между ней и ФИО6 на работе конфликта, суд находит не только надуманным, но и нелогичным, поскольку с момента якобы имевшего место в 2009 году между Воронцовой и ФИО6 конфликта и до рассматриваемых событий прошло порядка шести лет. При этом сама ФИО6 в судебном заседании опровергла сведения о наличии между ФИО6 и Воронцовой до рассматриваемых событий каких-либо конфликтов.

Кроме того, наряду с приведенными доказательствами факт изъятия из кафе принадлежащей потерпевшей шубы именно Воронцовой и никем другим взаимно подтверждается и другими, представленными стороной обвинения, доказательствами.

Так, свидетель ФИО5 показала, что в ходе телефонного разговора, состоявшегося между ней и Воронцовой после посещения кафе, то есть в вечернее время 04 марта 2016 года, Воронцова сообщила ей не только о том, что находится дома, но и том, что на ее – Воронцовой руке висит чья-то шуба, с которой Воронцова вышла из кафе; при этом на ее предложение вернуть шубу Воронцова не согласилась. Более того впоследствии Воронцова спрашивала у нее, где можно перешить на шубе пуговицу – брошь, поскольку последняя очень заметная, на что она вновь призывала Воронцову вернуть шубу, однако безрезультатно.

В данной части показания свидетеля ФИО5 о том, что Воронцова «прихватила» из кафе чужую шубу, взаимно дополняются показаниями свидетеля ФИО3, которая показала, что после вызова на допрос к следователю она вспомнила телефонный разговор, состоявшийся между ней и Воронцовой 05 марта 2016 года, в ходе которого Воронцова спросила у нее о том, чтобы она – ФИО3 сделала, если бы что-то прихватила из кафе, а также показаниями свидетеля ФИО10, которая подтвердила, что о телефонных разговорах, состоявшихся между ФИО5 и Воронцовой и между ФИО3 и Воронцовой, в ходе которых Воронцова сообщала о том, что прихватила из кафе чужую шубу, ей стало известно непосредственно от ФИО5.

К утверждению Воронцовой о том, что свидетель ФИО5 ее оговаривает ввиду зависти и опасения потерять работу, суд относится критически ввиду явной голословности такого утверждения. При этом уже само по себе желание Воронцовой выставить свидетеля ФИО5 в негативном свете, свидетельствует о намерении Воронцовой любыми способами опорочить изобличающие ее – Воронцову показания. Вместе с тем, сама по себе негативная характеристика, данная свидетелю ФИО5 со стороны Воронцовой, показания ФИО5 не порочит и под сомнение не ставит, равно, как не ставит под сомнение показания иных свидетелей сам по себе факт сообщения в отношении них Воронцовой каких-либо негативных сведений.

Тщательный анализ приведенных, таким образом, доказательств с очевидностью свидетельствует о том, что сама Воронцова факт хищения шубы из кафе не отрицала, напротив сама сообщала коллегам по работе о своих действиях, а именно о том, что прихватила из кафе чужую шубу, возвращать которую не намерена. Об этом же с очевидностью свидетельствует и последующее поведение самой Воронцовой, о котором показали допрошенные в судебном заседании свидетели.

Так, свидетель ФИО6 прямо показала, что в ходе состоявшегося в сентябре 2016 года в присутствии ФИО7 между ней и Воронцовой разговора, Воронцова, сославшись на то, что «их нашли», просила ее – ФИО6 не выдавать ее – Воронцову, так как той не нужны судимость и огласка; при этом сама ФИО6 сразу же поняла, что речь идет о похищенной шубе.

Наряду с показаниями свидетеля ФИО6, как сам факт наличия такого разговора, так и его непосредственное содержание, полностью подтвердила в судебном заседании и свидетель ФИО7, пояснившая о том, что в сентябре 2016 года в ее присутствии Воронцова просила ФИО6 ее – Воронцову не выдавать, а именно не говорить о том, что шуба находится у Воронцовой. Именно после этого разговора ФИО6 и рассказала ФИО7 о том, что видела чужую шубу в руках у Воронцовой, когда та вышла из кафе.

Не отрицая факта наличия самого разговора, Воронцова в судебном заседании с его содержанием, изложенным ФИО6 и ФИО7, не согласилась, указав на то, что просила ФИО6 не наговаривать на нее, поэтому полагает, что относительно содержания разговора ФИО7 может вполне заблуждаться.

Вместе с тем, оснований не доверять показаниям свидетелей ФИО6 и ФИО7 о содержании разговора не имеется; и ФИО6, и ФИО7 последовательно сообщили суду известные каждой из них сведения; сообщенные ими сведения аналогичны, определенны, последовательны, взаимно согласуются друг с другом; при их сообщении ФИО7 никаких сомнений по содержанию состоявшегося в ее присутствии между ФИО6 и Воронцовой разговора не высказывала. В этой связи представленную Воронцовой версию разговора суд считает ничем иным, как вольной интерпретацией последнего, являющейся способом защиты от установленной законом ответственности.

Более того, свидетели ФИО7, ФИО6, ФИО3 и ФИО5 пояснили, что в октябре 2016 года проводилось собрание коллектива, на котором присутствовали все те, кто 04 марта 2016 года отдыхал в кафе «Тарелка Гурме». На данном собрании коллеги по работе, призывая Воронцову к совести, просили Воронцову вернуть шубу, однако безрезультатно. При этом все указанные свидетели отметили, что возражая против требования коллектива, Воронцова факт хищения шубы не отрицала, напротив говорила о том, что поскольку доказательств того, что шубу взяла она, нет, возвращать шубу она не намерена.

Утверждение самой Воронцовой, не отрицавшей факт проведения данного собрания, о том, что ее фразы, о которых показали в судебном заседании свидетели, были вырваны из общего контекста произнесенных ею на собрании фраз, в полной мере опровергается существом самих показаний свидетелей ФИО7, ФИО6, ФИО3 и ФИО5, каждая из которых, воспроизводя в судебном заседании те или иные реплики Воронцовой, которые та высказывала на собрании, в целом передали их общий смысл, свидетельствующий о нежелании Воронцовой возвращать похищенное и о намерении последней избежать уголовной ответственности.

В этой связи к показаниям свидетелей ФИО1 и ФИО4, из которых следует, что последние никакого участия в обсуждении коллективом факта хищения из кафе шубы не принимали, суд относится критически.

Так, свидетели ФИО7, ФИО6, ФИО3 и ФИО5 определенно показали, что на проведенном в октябре 2016 года собрании коллектива присутствовали все те, кто отдыхал в кафе «Тарелка Гурме» 04 марта 2016 года, а соответственно ни ФИО1, ни ФИО4 не могли не слышать тех вопросов, которые на этом собрании поднимались и обсуждались.

Кроме того, свидетель ФИО6 в судебном заседании показала, что со слов ФИО4 и ФИО3 ей известно о том, что те также предлагали Воронцовой вернуть шубу через социальные сети.

Свидетель ФИО3, объясняя в судебном заседании причину, по которой она доверяет показаниям ФИО6, а не Воронцовой, сообщила суду о том, что сама неоднократно слышала непосредственно от Воронцовой высказывания последней о намерении надеть шубу не в этом, а в следующем году, так как шуба Воронцовой не по размеру. При этом, подтвердив в судебном заседании, что принадлежащая Воронцовой шуба последней действительно впору, свидетель ФИО3 тем самым полностью опровергла представленную в судебном заседании версию подсудимой о том, что Воронцовой маловата не похищенная, а именно принадлежащая ее (Воронцовой) шуба.

В этой связи обращает на себя внимание и явно противоречивый в данной части характер показаний самой Воронцовой. Так, исходя из последних, принадлежащая Воронцовой шуба стала последней не по размеру после рождения второго ребенка, и именно поэтому по месту работы она действительно высказывала намерение перешить на шубе пуговицу. Вместе с тем, несмотря на то, что, исходя из даты рождения второго ребенка – ДД.ММ.ГГГГ, проблема с размером шубы у Воронцовой появилась длительный период времени назад, действия по переносу на шубе пуговицы Воронцова стала предпринимать лишь после 04 марта 2016 года и уже после того, как зимний период времени фактически уже закончился. Явно нелогичный характер приведенных обстоятельств, который прямо следует из показаний Воронцовой, уже сам по себе свидетельствует о надуманности и непоследовательности таких показаний, а также о намеренном искажении показаний свидетелей с целью представить их в выгодном для себя свете.

Анализ и оценка всех приведенных, таким образом, прямых и косвенных доказательств, совокупность которых суд считает достаточной, приводит суд к однозначному выводу о том, что хищение из кафе «Тарелка Гурме» 04 марта 2016 года принадлежащей ФИО2 шубы было совершено никем иным, а именно Воронцовой.

Какие-либо основания не доверять приведенным доказательствам у суда отсутствуют, так как все они логичны, последовательны, соотносятся между собой и взаимно дополняют друг друга, объективно рисуя полную картину произошедшего.

В свою очередь детальный анализ и оценка показаний Воронцовой свидетельствуют о ее неполной искренности и правдивости, желании представить происшедшее в выгодном для себя свете.

Анализируя показания свидетелей ФИО8, ФИО9, ФИО16 и ФИО17, суд приходит к выводу, что они изложенные в предъявленном Воронцовой обвинении обстоятельства не подтверждают и не опровергают, а потому ни о виновности, ни о невиновности Воронцовой не свидетельствуют.

Так, ни один из указанных свидетелей не видел, каким именно образом Воронцова покидала кафе «Тарелка-Гурме», а видел Воронцову (применительно к показаниям свидетелей ФИО17 и ФИО8) уже спустя определенный различный период времени после этого, в течение которого у Воронцовой имелось достаточно времени и возможностей для того, что распорядиться похищенным по своему усмотрению.

Как уже ранее отмечалось судом, сам по себе факт того, что у Воронцовой имеется приобретенная задолго до рассматриваемых событий норковая шуба, по описанию внешне схожая с похищенной, никакого доказательственного значения по делу не имеет, поскольку факт наличия у Воронцовой собственной шубы никем не оспаривается.

Вместе с тем, как ранее уже также отмечалось судом, тот факт, что собственная шуба Воронцовой якобы была маловата, что в свою очередь и требовало переноса пуговицы, в полной мере опровергается показаниями свидетеля ФИО3, которая при допросе в судебном заседании прямо показала, что принадлежащая Воронцовой норковая шуба была последней по размеру, а, говоря о том, что шубу Воронцова сможет одеть и в следующем году, Воронцова говорила не о своей шубе, а именно о похищенной. Утверждение Воронцовой о том, что ФИО3 дает такие показания, поскольку обязана ФИО10, оказывающей ФИО3 помощь в трудной жизненной ситуации, является, по мнению суда, не только надуманным, но и опровергнутым показаниями самой ФИО3, подтвердившей, что никакого давления со стороны руководства ни на нее, ни на других коллег по работе не оказывалось.

Не установлено судом в судебном заседании и никаких оснований для оговора подсудимой со стороны свидетелей ФИО6, ФИО5 и ФИО10, в том числе и по изложенным Воронцовой причинам.

Утверждение стороны защиты об оказании заведующей судебно-биологическим отделением <данные изъяты> ФИО10 давления на свидетелей – работников <данные изъяты>, в том числе и в ходе допросов последних, проводимых непосредственно в <данные изъяты>, с целью дачи свидетелями изобличающих Воронцову показаний, суд находит голословным и явно надуманным.

Так, указанные доводы убедительно опровергаются не только показаниями самой ФИО10, которая в судебном заседании прямо показала, что никакого давления на подчиненных ей сотрудников, в том числе и в ходе допросов свидетелей ФИО7 и ФИО3, проводившихся, ввиду отсутствия отдельного кабинета, в ее рабочем кабинете, где она в этот момент и исполняла свои служебные обязанности, она не оказывала, но и показаниями допрошенной в судебном заседании в качестве свидетеля следователя ФИО14, которая подтвердила факт отсутствия какого-либо вмешательства со стороны ФИО10 в ход проводимых ею допросов свидетелей ФИО7 и ФИО3. При этом само по себе фактическое нахождение (присутствие) ФИО10 в своем служебном кабинете, в котором проводились допросы свидетелей ФИО7 и ФИО3, об оказании на свидетелей какого-либо воздействия либо давления не свидетельствует, равно, как не свидетельствует об этом и проведение таких допросов по месту работы свидетелей. В этой связи обращает на себя внимание и то обстоятельство, что само по себе фактическое нахождение ФИО10, не принимавшей никакого участия в допросах свидетелей ФИО7 и ФИО3, в своем служебном кабинете, где такие допросы и проводились, никоим образом не обязывало следователя указывать ФИО10 в протоколах таких допросов, так как последняя в этих допросах не участвовала. Данный вывод, как и вывод о возможности допроса свидетелей по месту их нахождения основан и в полной мере соответствует положениях ст.ст. 187, 190 УПК РФ.

Тот факт, что сама ФИО10 была допрошена непосредственно после допроса свидетелей ФИО7 и ФИО3 никакого значения в данном конкретном случае не имеет, поскольку, как пояснила сама ФИО10 в судебном заседании, о хищении шубы она узнала сначала от ФИО5, а затем от других сотрудников – ФИО6 (которая в присутствии ФИО10 никогда не допрашивалась) и ФИО7 еще в октябре 2016 года. В то время, как допросы свидетелей ФИО7 и ФИО3, проводившиеся в служебном кабинете ФИО10, имели место 10 апреля 2017 года, то есть спустя более, чем пять месяцев после того, как ФИО10 со слов иных сотрудников <данные изъяты> стала известна интересующая следствие информация.

Более того, о голословности и надуманности приведенных стороной защиты доводов об оказании свидетелем ФИО10, как заведующей отделением, психологического давления на подчиненных ей сотрудников – свидетелей по делу, объективно свидетельствуют и показания самих свидетелей ФИО1, ФИО7, ФИО6, ФИО4, ФИО3 и ФИО5, каждая из которых в судебном заседании прямо показала, что ни на кого из коллег, присутствующих 04 марта 2016 года в кафе «Тарелка Гурме», никакого негативного воздействия со стороны руководства не оказывалось. В этой связи, очевидно, что напоминание ФИО10 всем подчиненным ей сотрудникам (за исключением Воронцовой), присутствующим 04 марта 2016 года в кафе «Тарелка Гурме», об обязанности последних давать только правдивые показания, что не отрицалось в судебном заседании и самой ФИО10, являлось ничем иным, как выполнением ФИО10 своего гражданского долга, но никак не оказанием на подчиненных ей сотрудников воздействия с целью дачи ими выгодных следствию показаний. При этом, утверждение Воронцовой о вмешательстве ФИО10 в допрос свидетеля ФИО4, опровергается самим фактом отсутствия допроса ФИО4, проводимого в присутствии ФИО10.

В свою очередь интерпретация Воронцовой факта дачи свидетелями изобличающих ее показаний, как результата оказания на свидетелей давления со стороны ФИО10, является ничем иным, как способом защиты Воронцовой от установленной законом ответственности за содеянное.

Кроме того, суд отмечает, что при оспаривании показаний свидетелей – сотрудников <данные изъяты>, данных последними в ходе предварительного следствия, в том числе и показаний свидетелей ФИО7 и ФИО3, которые давались последними в присутствии ФИО10 в служебном кабинете последней, стороной защиты было проигнорировано то обстоятельство, что показания свидетелей ФИО1, ФИО7, ФИО6, ФИО4, ФИО3, ФИО5 и ФИО10, данные последними в ходе предварительного следствия, ввиду отсутствия каких-либо к тому оснований и соответствующих ходатайств, судом в судебном заседании не оглашались и не исследовались, а соответственно за основу обвинительного приговора не принимались. Как ранее уже отмечалось судом, за основу обвинительного приговора судом были приняты лишь те доказательства, в том числе и показания свидетелей, которые были исследованы судом непосредственно в судебном заседании. Все изложенное свидетельствует, таким образом, об отсутствии у стороны защиты каких-либо предусмотренных законом оснований для оспаривания показаний свидетелей, данных последними в ходе предварительного следствия.

По этим же основаниям суд не принимает во внимание и ссылку Воронцовой на порочный характер данных в ходе предварительного следствия показаний свидетелей ФИО9 и ФИО8, как полученных с нарушением требований закона, а именно в ночное время, и как следствие на оказание в ходе предварительного следствия на указанных лиц давления. Как и показания других свидетелей, показания свидетелей ФИО9 и ФИО8, данные последними в ходе предварительного следствия, в судебном заседании не оглашались и не исследовались. Кроме того, ни свидетель ФИО9, ни свидетель ФИО8 при допросе в судебном заседании на оказание на них в ходе предварительного следствия какого-либо давления не ссылались, на нарушение в ходе предварительного следствия их прав и законных интересов, в том числе и путем проведения их допроса в ночное время вопреки их воле, не указывали.

Более того, ссылаясь на проведение в ходе предварительного следствия допросов свидетелей ФИО9 и ФИО8 в ночное время, Воронцовой не было учтено то обстоятельство, что таковым в силу ст. 5 УПК РФ является промежуток времени с 22 до 06 часов.

Таким образом, к утверждению Воронцовой об оказании на свидетелей ФИО9 и ФИО8 в ходе предварительного следствия давления суд относится критически.

Таким же образом суд относится и к доводам Воронцовой об оказании со стороны заведующей судебно-биологическим отделением <данные изъяты> ФИО10 психологического давления и на нее саму, которое (давление) выразилось в запрете общения с ней коллектива, лишении премии, снижении ей заработной платы, и единственной целью которого (давления) является, по мнению Воронцовой, намерение ФИО10 в связи со сложившейся ситуацией избавиться от нее, как неугодного сотрудника.

Такие доводы Воронцовой убедительно опровергаются не только показаниями допрошенных в судебном заседании свидетелей ФИО1, ФИО7, ФИО6, ФИО4, ФИО3, ФИО5 и ФИО10, но и тем обстоятельством, что сама Воронцова до настоящего времени продолжает беспрепятственно работать в <данные изъяты> без каких-либо негативных для нее последствий. При этом, очевидно, что сама по себе натянутая обстановка, сложившаяся в коллективе, где работает Воронцова, обусловлена ничем иным, как поведением самой Воронцовой, которое в силу занимаемой Воронцовой позиции не принимается коллективом. Однако само по себе данное обстоятельство, а именно непринятие коллективом поведения Воронцовой, свидетельствует о вполне оправданной реакции коллектива на такое поведение, а вовсе не означает, что такая обстановка в коллективе является способом оказания на Воронцову какого-либо давления с целью увольнения последней, как неугодного сотрудника, как об этом говорит Воронцова.

Не свидетельствует об оказании на Воронцову давления и размер материального поощрения Воронцовой, поскольку, как показала в судебном заседании свидетель ФИО10, оснований не доверять которой какие-либо основания у суда отсутствуют, исчисление премии работникам <данные изъяты> осуществляется исключительно по результатам оценки эффективности работы самого сотрудника, а потому никакой связи между размером выплаченной сотрудникам <данные изъяты> премии и рассматриваемыми событиями нет.

Кроме того, Воронцовой в судебном заседании не только не приведено ни одного убедительного довода, но и не представлено ни одного доказательства, свидетельствующего о незаконном характере по отношению к ней, как к работнику, действий работодателя. В связи с чем, все утверждения Воронцовой об оказании на нее со стороны заведующей судебно-биологическим отделением <данные изъяты> ФИО10 давления, голословны и расцениваются судом, как избранный Воронцовой способ защиты от установленной законом ответственности. При этом показания супруга Воронцовой ФИО15 и сына Воронцовой ФИО17, а также подруг Воронцовой ФИО9 и ФИО16 указанный вывод суда никоим образом не опровергают, поскольку, является очевидным, что в силу близких (родственных и/или дружеских) отношений с Воронцовой, указанные лица, получая ту или иную информацию непосредственно от самой Воронцовой, не могли воспринимать ее иначе, чем так, как она была представлена им самой Воронцовой.

Более того, при анализе и оценке показаний свидетеля ФИО15, который в судебном заседании в полной мере подтвердил изложенную Воронцовой версию о ее невиновности, в то время, как очевидно, что встречая Воронцову по прибытии последней из кафе во дворе дома и непосредственно наблюдая, как та выходит из автомашины, он не мог не видеть находившуюся в руках Воронцовой чужую шубу, суд отмечает, что, будучи супругом Воронцовой, из чувства ложного товарищества и в силу близких родственных отношений, ФИО15 пытается помочь Воронцовой избежать установленной законом ответственности. Данное обстоятельство приводит суд к выводу об отсутствии оснований доверять показаниям свидетеля ФИО15 и необходимости относится к ним критически.

Утверждение Воронцовой и свидетеля ФИО15 об оказании на каждого из них в ходе следствия давления (на Воронцову – в ходе беседы с ней оперативных сотрудников, на ФИО15 – в ходе беседы с ним начальника следственного отдела), суд находит голословным в силу того, что ни Воронцова, ни ФИО15, полагая, что их права и законные интересы нарушены, с соответствующими жалобами на действиях указанных лиц не обращались, о применении к ним незаконных методов воздействия не заявляли. Кроме того, оказание на Воронцову и супруга последней ФИО15 давления исключается и самой неизменной позицией Воронцовой, которую та занимала, как в ходе следствия, так и в ходе судебного разбирательства.

Все изложенное приводит суд к убеждению о том, что доверять показаниям самой Воронцовой, а также свидетелям со стороны защиты можно только в той части, в которой они не противоречат и соотносятся с представленными стороной обвинения доказательствами.

Совокупность приведенных, таким образом, доказательств, с очевидностью свидетельствует о хищении имущества ФИО2 именно Воронцовой.

Размер причиненного действиями Воронцовой ущерба установлен судом не только на основании показаний потерпевшей ФИО2, оценившей похищенную у нее шубу в сумму 54000 рублей, но и на основании сведений о стоимости шубы на момент приобретения последней, полученными в ходе осмотра следователем кассового и товарного чеков, согласно которым стоимость шубы на момент ее приобретения составляла 59000 рублей. Оснований не доверять представленным доказательствам не имеется. Кроме того размер ущерба не оспаривался в судебном заседании и стороной защиты.

Обстоятельства совершения преступления объективно свидетельствуют о тайном характере действий Воронцовой по хищению имущества ФИО2. При этом, тот факт, что похищенная шуба была замечена свидетелем ФИО6 в руках Воронцовой непосредственно сразу же при выходе последней из кафе, поскольку Воронцова сама обратила на это внимание, об открытом характере хищения не свидетельствует, поскольку очевидно, что в данной ситуации, сообщив ФИО6 о том, что она прихватила из кафе чужую вещь, Воронцова не воспринимала ФИО6, как человека постороннего, который может сообщить кому-либо об ее противоправных действиях и пресечь их. Кроме того, как ранее уже отмечалось судом, увидев у Воронцовой при выходе последней из кафе «лишнюю» шубу, ФИО6 на данном обстоятельстве свое внимание не заостряла, и вернуть шубу Воронцовой не предлагала. При таких обстоятельствах, очевидно, что сама Воронцова полагала, что действует тайно, в отсутствие посторонних лиц, которым факт хищения мог быть очевиден.

Сам характер преступления, его обстоятельства, действия по распоряжению похищенным имуществом, безусловно, свидетельствуют именно о корыстном мотиве его совершения, а целенаправленность действий подсудимой указывает на умысел совершить именно хищение. Так, о наличии у Воронцовой умысла именно на хищение, бесспорно свидетельствует само изъятие Воронцовой с вешалки в кафе еще одной шубы при наличии у нее собственной, что подтверждает безосновательность такого изъятия и свидетельствует о наличии у Воронцовой именно корыстной цели. Об этом же свидетельствует и отсутствие в этот день шубы на ком-либо из коллег Воронцовой (применительно к случайному характеру действий Воронцовой), а также дальнейшее поведение самой Воронцовой по распоряжению похищенным имуществом по своему усмотрению.

Суд считает установленным и причинение действиями Воронцовой потерпевшей ФИО2 значительного ущерба.

При определении значительности причиненного потерпевшей ФИО2 ущерба судом учитывается имущественное положение потерпевшей, стоимость похищенного имущества, размер заработной платы или иного дохода, получаемого потерпевшей, состав ее семьи, наличие иждивенцев, то есть учитываются сразу несколько факторов в совокупности.

Согласно показаниям потерпевшей ФИО2 в судебном заседании, не доверять которым у суда оснований не имеется, на период совершения преступления потерпевшая проживала с родителями и двумя малолетними братьями, фактически находилась на иждивении родителей, доход которых был незначительным, обучалась в колледже, шубу приобретала на сбережения, которые длительное время накапливала; при этом ежемесячный доход потерпевшей составлял 5800 рублей и складывался из получаемой ею стипендии в размере 800 рублей и дохода от подработок официантом в размере 5000 рублей, в то время как стоимость похищенного имущества составила 54000 рублей, то есть существенно превысила, как минимальную сумму, установленную законодателем в качестве значительного ущерба для гражданина, так и размер ежемесячного дохода потерпевшей. В настоящее время, как показала потерпевшая в судебном заседании, она проживает с супругом, дохода не имеет, <данные изъяты> ожидает рождения ребенка, общий ежемесячный доход семьи составляет 15000 рублей. Потерпевшая указала, что именно по изложенным причинам, причиненный преступлением ущерб является для нее значительным.

При таких обстоятельствах, каких-либо оснований ставить под сомнение наличие в действиях Воронцовой такого квалифицирующего признака совершения преступления, как «кража, совершенная с причинением значительного ущерба гражданину», у суда не имеется.

Действия Воронцовой носили оконченный характер, так как последняя незаконно, против воли собственника, безвозмездно и тайно, из корыстных побуждений, изъяла из владения потерпевшей принадлежащее той имущество, которым впоследствии распорядилась по своему усмотрению, причинив тем самым потерпевшей значительный ущерб.

С учетом изложенного, действия Воронцовой О.Н. суд квалифицирует по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, как кража, то есть тайное хищение чужого имущества, совершенная с причинением значительного ущерба гражданину.

Все изложенное свидетельствует о безусловной доказанности вины подсудимой в объеме, указанном в приговоре.

При назначении Воронцовой О.Н. наказания суд учитывает степень общественной опасности и характер совершенных подсудимой действий, тяжесть преступления, смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства, данные о личности виновной, а также влияние назначенного наказания на ее исправление и условия жизни ее семьи.

    Суд учитывает, что Воронцова О.Н. совершила преступление средней тяжести корыстной направленности.

С учетом фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности оснований для изменения категории преступления на менее тяжкую, и, соответственно, для применения правил ч. 6 ст. 15 УК РФ, не имеется.

    Смягчающими наказание Воронцовой О.Н. обстоятельствами суд признает наличие у подсудимой <данные изъяты> ребенка, <данные изъяты>

    Отягчающих наказание Воронцовой О.Н. обстоятельств судом не установлено.

    Исследуя личность Воронцовой О.Н., суд принимает во внимание, что к уголовной ответственности она привлекается впервые, к административной ответственности не привлекалась, <данные изъяты>, имеет постоянное место жительства, по которому проживает с семьей – супругом и двумя сыновьями, один из которых является совершеннолетним, однако ведет с родителями общее совместное хозяйство; постоянный и стабильный источник дохода; по месту жительства участковым уполномоченным полиции, а также по месту работы Воронцова О.Н. в целом характеризуется положительно, супругом ФИО15, в том числе и по месту посещения младшим сыном Воронцовой О.Н. дошкольного учреждения, сыном ФИО17, свидетелями ФИО8, ФИО9, ФИО16 – исключительно положительно. Учитывает суд <данные изъяты> старшего сына Воронцовой О.Н., а также оказание семьей Воронцовой О.Н. материальной и фактической помощи <данные изъяты> родителям Воронцовой О.Н. и являющимся пенсионерами родителям супруга Воронцовой О.Н., <данные изъяты>.

    Все вышеприведенные обстоятельства в совокупности с характером и степенью общественной опасности и фактическими обстоятельствами содеянного Воронцовой О.Н., ее поведением до и после совершения преступления, приводят суд к убеждению, что цели уголовного наказания, установленные ч. 2 ст. 43 УК РФ, могут быть достигнуты в данном случае при назначении Воронцовой О.Н. за совершенное преступление наказания в виде обязательных работ. Обстоятельств, препятствующих назначению Воронцовой О.Н. наказания в виде обязательных работ, предусмотренных ч. 4 ст. 49 УК РФ, судом не установлено.

Оснований для назначения Воронцовой О.Н. более мягкого вида наказания, предусмотренного санкцией статьи нарушенного уголовного закона за содеянное, для применения при назначении наказания положений ст. 64 УК РФ не имеется.

Такое наказание, по мнению суда, будет соответствовать закрепленным в уголовном законодательстве принципам гуманизма и справедливости, отвечать задачам исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений.    

    Вопрос о вещественных доказательствах по делу подлежит разрешению в соответствии с ч. 3 ст. 81 УПК РФ.

    В ходе рассмотрения дела потерпевшей ФИО2 к подсудимой Воронцовой О.Н. заявлен гражданский иск о взыскании имущественного ущерба, причиненного хищением имущества, в размере 54000 рублей.

Гражданский истец ФИО2 исковые требования поддержала в полном объеме, гражданский ответчик Воронцова О.Н. исковые требования не признала.

Суд находит иск о взыскании материального ущерба обоснованным и подлежащим удовлетворению в полном объеме, поскольку причастность Воронцовой О.Н. к причинению ФИО2 ущерба, а также размер похищенного, в полной мере подтверждены материалами дела.

С учетом установленной вины подсудимой Воронцовой О.Н., в соответствии с положениями ст.ст. 15, 1064 ГК РФ суд производит взыскание с подсудимой Воронцовой О.Н. в пользу ФИО2 имущественного ущерба, причиненного хищением имущества, в сумме 54000 рублей.

Относительно исковых требований потерпевшей ФИО2 о взыскании с Воронцовой О.Н. компенсации морального вреда в размере 100000 рублей суд отмечает следующее.

В соответствии с положениями п. 1 ст. 1099 ГК РФ, основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяется правилами, предусмотренными гл. 59 и ст. 151 ГК РФ.

Статья 151 ГК РФ предусматривает, что если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Из приведенных положений действующего гражданского законодательства, таким образом, следует, что основанием для возмещения лицу денежной компенсации морального вреда является нарушение его личных неимущественных прав (нематериальных благ).

Вместе с тем, утрата имущества и связанные с такой утратой материально-правовые последствия свидетельствуют лишь о нарушении имущественных прав потерпевшей ФИО2. Соответственно каких-либо оснований для взыскания компенсации морального вреда в связи с нарушением имущественных прав ФИО2 у суда не имеется.

К указанному выводу суд пришел также исходя из следующего.

В соответствии с п. 2 ст. 1099 ГК РФ, моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации лишь в случаях, предусмотренных законом. В связи с чем, вопрос о возмещении морального вреда при нарушении имущественных прав гражданина может ставиться и разрешаться, если такая возможность предусмотрена законодателем в отношении права на определенное материальное благо.

Между тем, действующее законодательство каких-либо правовых норм, которые предусматривали бы возможность компенсации морального вреда в связи с нарушением имущественных прав в сфере рассматриваемых судом правоотношений, не содержит. При этом, суд отмечает, что нарушенные имущественные права ФИО2 в части прямого (реального) ущерба восстановлены путем взыскания с Воронцовой О.Н. в пользу ФИО2 причиненного последней в результате совершения преступления материального ущерба.

Каких-либо иных объективных данных, с достоверностью свидетельствующих о нарушении Воронцовой О.Н. в результате преступных действий личных неимущественных прав потерпевшей ФИО2, суду не представлено.

Как пояснила в судебном заседании потерпевшая ФИО2, в результате отсутствия у нее другой одежды по сезону и денежных средств на приобретение таковой, а также в результате переживаний относительно случившегося у нее могло ухудшиться состояние здоровья <данные изъяты>. Вместе с тем, каких-либо доказательств того, что эти обстоятельства повлекли какие-либо заболевания или расстройства здоровья ФИО2, суду не представлено.

При таких обстоятельствах суд отказывает ФИО2 в удовлетворении заявленных ею к Воронцовой О.Н. исковых требований о взыскании компенсации морального вреда в сумме 100000 рублей, поскольку таковые не основаны на законе.

    На основании вышеизложенного, руководствуясь принципами законности, справедливости и индивидуализации назначаемого наказания, ст.ст. 307, 308, 309 УПК РФ, суд

П Р И Г О В О Р И Л:

Воронцову Ольгу Николаевну признать виновной в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, и назначить ей наказание в виде 300 часов обязательных работ.

Меру пресечения Воронцовой О.Н. в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении не изменять, оставить прежней до вступления приговора в законную силу.

Исковые требования ФИО2 о взыскании материального ущерба, причиненного преступлением, удовлетворить.

Взыскать с Воронцовой Ольги Николаевны в пользу ФИО2 в счет возмещения имущественного ущерба, причиненного в результате совершения преступления, 54000 рублей.

В удовлетворении исковых требований ФИО2 о взыскании компенсации морального вреда отказать.

После вступления приговора в законную силу все вещественные доказательства хранить при материалах дела в течение всего срока хранения последнего.

    Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в Ярославский областной суд через Кировский районный суд г. Ярославля в течение 10 суток со дня провозглашения. В случае подачи апелляционной жалобы осужденная вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции, поручать осуществление своей защиты избранному ей защитнику, либо ходатайствовать перед судом о назначении защитника.

Судья Е.А. Сергеева