Решение по делу № 22-364/2021 от 04.03.2021

Председательствующий: Е.Е. Филипченко                                                            Дело № 22-364/2021

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Абакан                                             5 апреля 2021 г.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Хакасия в составе:

председательствующего Зольникова С.П.,

судей Тереховой О.Н., Фокина А.В.,

при секретаре Юртаевой О.И.,

с участием прокурора уголовно-судебного отдела прокуратуры Республики Хакасия Кандрашовой Т.А.,

защитников – адвокатов Боталова С.Г., Дубровина А.В., Сандыкова К.В., Середы А.В.,

осужденных Амзаракова Д.В. и Богданова С.Н. (в режиме видеоконференц-связи)

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных Амзаракова Д.В., Богданова С.Н. и в защиту их интересов адвокатов Дубровина А.В. и Клабуковой Е.Н. на приговор Таштыпского районного суда Республики Хакасия от 24 декабря 2020 г., по которому

Амзараков Дмитрий Викторович, <данные изъяты>, судимый:

-22 января 2015 г. Абазинским районным судом Республики Хакасия по ч. 1 ст. 166, ч. 5 ст. 69 УК РФ (приговор от 1 декабря 2014 г., судимость по которому погашена) к 1 году лишения свободы;

-11 марта 2015 г. Таштыпским районным судом Республики Хакасия по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы;

-12 августа 2015 г. тем же судом (с учетом апелляционного определения Верховного Суда Республики Хакасия от 28 октября 2015 г., постановления Абаканского городского суда Республики Хакасия от 27 ноября 2015 г.) по п. «в» ч. 2 ст. 166, ч. 5 ст. 69 УК РФ (приговоры от 22 января 2015 г. и 11 марта 2015 г.) к 1 году 8 месяцам лишения свободы в исправительной колонии общего режима, освобожден 21 сентября 2016 г. по отбытии наказания;

-10 апреля 2017 г. мировым судьей судебного участка в границах г. Абазы Республики Хакасия, временно исполняющим обязанности мирового судьи в границах Таштыпского района, по ст. 264.1 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортным средством, на 3 года;

-23 января 2019 г. Абазинским районным судом Республики Хакасия (с учетом постановления того же суда от 18 апреля 2019 г.) по пп. «б», «в» ч. 2 ст. 158, ст. 70 УК РФ (приговор от 10 апреля 2017 г.) к 1 году 8 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года, с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортным средством, на 1 год 2 дня;

-9 августа 2019 г. Таштыпским районным судом Республики Хакасия по ч. 2 ст. 318, ч. 5 ст. 74, ст. 70 УК РФ (приговор от 23 января 2019 г.) к 2 годам 6 месяцам лишения свободы;

-5 сентября 2019 г. тем же судом (с учетом апелляционного постановления Верховного Суда Республики Хакасия от 7 ноября 2019 г., постановления Абаканского городского суда от 20 мая 2020 г.) по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158, ч. 5 ст. 69 УК РФ (приговор от 9 августа 2019 г.) к 2 годам 7 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима,-

осужден к лишению свободы:

- по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ на 6 месяцев;

- по ч. 3 ст. 162 УК РФ на 8 лет с ограничением свободы на 1 год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний назначено 8 лет 1 месяц лишения свободы с ограничением свободы на 1 год.

На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения назначенного наказания с наказанием по приговору от 5 сентября 2019 г. окончательно Амзаракову Д.В. назначено 8 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год с установлением ограничений и возложением обязанности, предусмотренных ст. 53 УК РФ;

Богданов Сергей Николаевич, <данные изъяты>, судимый:

-3 марта 2017 г. Таштыпским районным судом Республики Хакасия по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158, п. «б» ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 69 УК РФ к 9 месяцам лишения свободы,

-20 июня 2017 г. Абазинским районным судом Республики Хакасия по ч. 1 ст. 166, ч. 5 ст. 69 УК РФ (приговор от 3 марта 2017 г.) к 2 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, освобожден 8 августа 2018 г. по отбытии наказания,-

осужден к лишению свободы:

- по п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ на 6 месяцев;

- по ч. 3 ст. 162 УК РФ на 7 лет 6 месяцев с ограничением свободы на 1 год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний окончательно Богданову С.Н. назначено 7 лет 7 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год с установлением ограничений и возложением обязанности, предусмотренных ст. 53 УК РФ.

До вступления приговора в законную силу Амзаракову Д.В. мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении изменена на заключение под стражу, Богданову С.Н. мера пресечения в виде заключения под стражу оставлена без изменения.

В срок отбывания наказания Амзаракову Д.В. зачтено:

-время содержания под стражей в период с 28 марта 2019 г. по 8 мая 2019 г., с 17 мая 2019 г. по 8 августа 2019 г., с 24 декабря 2020 г. до вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день лишения свободы;

-время содержания под стражей и отбытое наказание по приговору от 5 сентября 2019 г. в период с 2 августа 2018 г. по 21 декабря 2018 г. и в период с 9 августа 2019 г. по 23 декабря 2020 г. из расчета один день за один день.

Богданову С.Н. зачтено в срок отбывания наказания время содержания под стражей в период с 17 мая 2019 г. по 15 октября 2019 г., с 18 октября 2019 г. по 20 октября 2019 г., с 25 августа 2020 г. до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день лишения свободы.

Постановлено взыскать с Богданова С.Н. в пользу ФИО8 3709 рублей 5 копеек и в пользу федерального бюджета процессуальные издержки в сумме 40000 рублей, с Амзаракова Д.В. в пользу федерального бюджета - процессуальные издержки в сумме 30000 рублей.

Приговором также разрешен вопрос о вещественных доказательствах.

По этому же делу осуждены Полушкин В.М. и Канзычаков В.В., приговор в отношении которых не обжалован.

    Заслушав доклад судьи Зольникова С.П. и выступления сторон, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Амзараков Д.В. признан виновным в совершении кражи, то есть тайного хищения чужого имущества, группой лиц по предварительному сговору с Полушкиным В.М. (осужденным по этому же приговору), с незаконным проникновением в помещение; Богданов С.Н. – в совершении кражи, то есть тайного хищения чужого имущества, с незаконным проникновением в помещение; кроме того, Амзараков Д.В. и Богданов С.Н. признаны виновными в совершении разбоя, то есть нападения в целях хищения чужого имущества, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с угрозой применения такого насилия, группой лиц по предварительному сговору с Канзычаковым В.В. (осужденным по этому же приговору), с применением предмета, используемого в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище.

Преступления совершены в период с 12 марта по 17 октября 2019 г. при изложенных в приговоре обстоятельствах.

    В апелляционных жалобах и дополнениях к ним:

    -адвокат Дубровин А.В. в защиту интересов осужденного Амзаракова Д.В. выражает несогласие с приговором, который, по его мнению, не соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на предположениях. Не конкретизируя, указывает, что доводы защиты и осужденного Амзаракова не изложены и им не дана оценка, судом нарушено право на защиту Амзаракова, так как ему вменены обстоятельства, которые на предварительном следствии и государственным обвинителем не предъявлялись.

    Обращает внимание, что Амзараков признал вину в краже продуктов из магазина, незаконном вторжении в жилище ФИО1 и причинении ему телесных повреждений, дав об этом подробные показания, в соответствии с которыми сторона защиты просила переквалифицировать его действия на менее тяжкое преступление в отношении ФИО1 и прекратить уголовное преследование по факту кражи, так как действия должны быть квалицированы по административному законодательству.

    Приводит доводы о том, что уголовное дело в отношении Амзаракова по факту кражи прекращалось, поскольку причиненный хищением ущерб, который установлен, составляет 959 рублей. Стоимость похищенной водки не установлена, экспертиза для этого не проводилась, а выводы суда основаны на справке потерпевшего, которому данный товар не может принадлежать. В силу положений Федерального закона «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции» потерпевший ФИО2 не мог устанавливать цену алкогольной продукции, поскольку не является организацией, принадлежность ему водки не установлена, соответствующей лицензии на реализацию которой у него нет, вопрос законности реализации потерпевшим водки не исследован, кому принадлежит водка, не установлено. Доводы стороны защиты в этой части оставлены судом без оценки.

    Выводы суда о совершении Амзараковым преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 162 УК РФ, противоречат ст. 73 УПК РФ и постановлению Пленума ВС РФ № 55 «О судебном приговоре», так как не доказано, где и когда Амзараков вступил в предварительный сговор на совершение разбоя, каковы были план и распределение ролей. Амзараков признает незаконное проникновение в жилище потерпевшего и причинение последнему телесных повреждений, что разбоем не является. Наличие у Амзаракова умысла на совершение разбоя с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, не доказано. Доказательств того, что Амзараков имел корыстную цель, не представлено, материальный ущерб потерпевшему он не причинил.

    Сотрудники полиции ФИО4 и ФИО3, допрошенные в качестве свидетелей, являются заинтересованными лицами. Показания Канзычакова и Богданова на предварительном следствии были непоследовательными и допустимыми доказательствами не являются.

ФИО4 являлся потерпевшим по другому уголовному делу в отношении Амзаракова, поэтому не мог принимать от потерпевшего устное заявление о преступлении, а в последующем проводить обыск в доме у Амзаракова, в ходе которого Амзараков был ограничен в возможности реализовать свои права, так как был пристегнут наручниками к сотруднику полиции, о чем пояснил понятой ФИО24.

    Протокол осмотра места происшествия составлен с нарушениями УПК РФ (которые не уточняет), является недопустимым доказательством, что влечет признание недопустимыми доказательствами изъятые в ходе осмотра предметы.

    Критически оценивает судебно-медицинскую экспертизу № 2052 от 24 июля 2019 г. (т. 4, л.д. 91-93), поскольку механизм образования раны у потерпевшего в теменной области не установлен. Амзараков утверждает, что данное повреждение не причинял. Где был потерпевший после того, как покинул дом и до его обнаружения врачами скорой помощи, не установлено, травму потерпевший мог получить уже вне дома.

    Оспаривает заключение № 967 от 10 сентября 2020 г. психолого-психиатрической экспертизы, поскольку свидетель ФИО20 показал, что показания потерпевшего формировались с помощью следственных органов.

    Заявление Канзычакова, в котором он признает вину, не проверено и доказательством не является. От показаний данных 17 и 18 мая 2019 г. Канзычаков отказался. Доводам стороны защиты о недопустимости указанных доказательств оценки не дано.

    Полагает, что в ходе судебного разбирательства не доказано совершение Амзараковым разбойного нападения на ФИО1, наличие у Амзаракова сговора с Канзычаковым и Богдановым на разбой с использованием оружия, а также вина Амзаракова в совершении разбойного нападения.

    Просит приговор отменить, уголовное преследование в отношении Амзаракова прекратить, либо направить дело на новое судебное разбирательство;

    -осужденный Амзараков Д.В. выражает несогласие с приговором, который считает незаконным, так как его вина не доказана, а выводы суда об этом основаны на домыслах, предположениях и противоречивых доказательствах, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела.

    Утверждает о незаконности его осуждения по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ по факту хищения имущества потерпевшего ФИО2 и приводит в этой части доводы аналогичные жалобе адвоката Дубровина А.В., на основании которых приходит к выводу, что потерпевший не мог устанавливать цену на водку, вопрос законности реализации ФИО2 водки не исследован, чему судом не дано оценки. Совершенное им и Полушкиным хищение имущества стоимостью 2359 рублей в силу малозначительности и положений ч. 2 ст. 14 УК РФ не является преступлением, а влечет административную ответственность по ч. 2 ст. 7.27 КоАП РФ, поэтому в этой части дело подлежало прекращено в связи с отсутствием состава преступления.

    Совершение им преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 162 УК РФ, не доказано. Использованное судом в качестве доказательства заключение судебно-медицинской экспертизы № 2052 не содержит выводов о причине раны у потерпевшего ФИО1, который убежал из дома и его местонахождение до обнаружения бригадой скорой помощи не известно. Судом не учтены в этой части показания свидетеля ФИО6 о том, что он уехал в больницу, оставив потерпевшего, а когда вернулся, то обнаружил потерпевшего в сарае. Осмотр сарая, где потерпевший мог получить травму, не проводился.

    Подтверждая, что совершил незаконное проникновение в жилище потерпевшего, которому причинил вред здоровью, указывает, что ни в предъявленном ему обвинении, ни в приговоре не раскрыт вопрос о том, где и когда состоялся предварительный сговор на совершение разбоя и использование ножа в качестве оружия, доказательств этому и наличию у него умысла на совершение разбоя в приговоре не приведено. Он корыстной цели не имел, имущество потерпевшего не похищал, в денежных средствах не нуждался, что подтвердили Богданов, Канзычаков и свидетель ФИО7, что судом не приято во внимание.

    Судом необоснованно отказано в удовлетворении его ходатайства о возвращении на основании ст. 237 УПК РФ уголовного дела прокурору в силу неясности обвинения, построенного на предположениях, в котором не указано время, место преступного сговора, конкретных действий и распределения ролей между участниками, кроме того, имеются противоречия в части размера причиненного преступление вреда, что лишило его возможности защищаться.

    Полагает, что приговор постановлен незаконным составом суда. В ходе судебного разбирательства необоснованно отказано в удовлетворении его ходатайств об отводе председательствующего судьи Филипченко, который рассматривал уголовное дело с обвинительным уклоном, а на досудебной стадии высказывал суждения о законности проведенного 17 мая 2019 г. в его жилище обыска, поэтому повторное участие судьи Филипченко являлось недопустимым. Отводу подлежал государственный обвинитель Нестерович, который проявил заинтересованность в исходе дела, так как, не имея полномочий, провел проверку по поступившему с обвинительным заключением делу, в ходе которой получил объяснение у потерпевшего ФИО1, на основании которого обвинение Богданову и Канзычакову было изменено с ч. 3 ст. 158 УК РФ на 3 ст. 162 УК РФ. В оглашении данного объяснения судом необоснованно отказано. Государственный обвинитель Косоротов приходил в ИВС, склонял к даче признательных показаний по ч. 3 ст. 162 УК РФ, обещая смягчение наказания. В удовлетворении его ходатайства об истребовании записей с камер видеонаблюдения в ИВС и вызове свидетелей для подтверждения данных обстоятельств, об отводе государственного обвинителя Косоротова необоснованно отказано.

    Приговор в части разбойного нападения построен лишь на показаниях Канзычакова, который переложил вину на него и Богданова, в связи с чем обвинение Канзычакову уменьшено государственным обвинителем и назначено условное наказание. Однако на протяжении предварительного следствия и судебного разбирательства Канзычаков отрицал вину в разбойном нападении и лишь в конце судебного следствия представил и огласил письменное заявление, которое положено в основу приговора, что свидетельствует о том, что данное заявление было сделано Канчзыаковым не без участия судьи, государственного обвинителя и адвоката Ошарова.

Оспаривает оценку, данную судом показаниям потерпевшего ФИО1, которые приводит, анализирует и критикует выводы суда о том, что потерпевший видел нож, которым ему угрожали, а изменение показаний потерпевшим 4 марта 2020 г. было обусловлено действиями Канзычакова, что ничем не подтверждено. Суд принял показания потерпевшего и обвиняемых лишь в той части, в которой они якобы подтверждают вину, при этом не указал, по каким основаниям отверг ту часть показаний, которая подтверждает невиновность. Вывод суда о том, что он видел, как Богданов подставил к горлу потерпевшего нож, построен на предположениях, поскольку не установлено, откуда нож взялся и каким образом он мог в темноте нож видеть. Согласно заключению эксперта № 2Б/251 (т. 4, л.д. 28-33) на ноже кровь и потожировые следы неустановленного лица, следов подсудимых не обнаружено.

Протокол осмотра места происшествия от 17 мая 2019 г. (т. 3, л.д. 172-185), изъятые в ходе осмотра нож и другие предметы, не могут являться доказательствами, поскольку осмотр произведен по сообщению оперуполномоченного ФИО4 о разбойном нападении, однако в заявлении потерпевшего о ноже и разбое не указано, что свидетельствует о том, что преступление было искусственно создано. Кинолог ФИО27 свое участие в осмотре не подтвердил, нож не видел, протокол осмотра места происшествия является нечитаемым, составлен с нарушением ст. 170, 180, 182 УПК РФ и является недопустимым доказательством.

Поскольку оперуполномоченный ФИО4 признан потерпевшим по другому уголовному делу, по которому ему (Амзаракову) было предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 318 УКФ, вследствие чего ФИО4 являлся заинтересованным лицом, он не мог производить обыск 17 мая 2019 г., перед которым составлял протокол принятия устного заявления о преступлении от ФИО1, сообщил о разбойном нападении, что свидетельствует о нарушении ч. 2 ст. 41 УПК РФ. В ходе обыска участвовал оперуполномоченный ФИО3, который являлся свидетелем по уголовному делу по ст. 318 УК РФ. Он был пристегнут к ФИО3 наручниками и не имел возможности передвигаться в доме в ходе обыска и осуществлять свои права. Протокол обыска не подписан понятыми, которым протокол был представлен для ознакомления не по месту проведения обыска, а в кабинете    отдела уголовного розыска. Изложенное свидетельствует о недопустимости данного протокола. Поскольку допрошенные в качестве свидетелей ФИО4 и ФИО3 являлись потерпевшим и свидетелем по другому уголовному делу в отношении него, их показания не могли использоваться в качестве доказательств.

Так как у потерпевшего ФИО1 не были получены образцы крови, выводы экспертиз № 160, 161, 162 (т. 4, л.д. 55-59, 68-71, 80-83) о возможной принадлежности потерпевшему крови, обнаруженной на изъятых предметах, вызывают сомнения, которые подлежат толкованию в пользу обвиняемых, что судом не принято во внимание.

Использованные судом в качестве доказательств показания свидетелей ФИО26, ФИО18, ФИО10 (т. 4, л.д. 155-158, 163-165, 166-168175-176, т. 8, л.д. 228-230) не опровергают его позицию по делу. При этом показания ФИО10 о том, что он подсудимых не знает, в приговоре не оценены.

Протокол осмотра места происшествия в диспетчерской такси от 17 мая 2019 г. (т. 3, л.д. 199-204) не мог использоваться в качестве доказательства, так как принадлежность изъятой в ходе осмотра куртки не установлена.

Потерпевший ФИО1 неоднократно менял свои показания, причины этому не установлены. Выводы судебно-психиатрической экспертизы о том, что состояние потерпевшего значительно изменилось и ухудшилось в течение одного месяца с июня по июль 2020 г., вызывают сомнение. Эксперт ФИО13 не смогла ответить на ряд вопросов, относящихся к компетенции психолога, в допросе которого необоснованно отказано, так как это могло повлечь назначение повторной экспертизы и получение заключения не в пользу стороны обвинения.

Показания Канзычакова и Богданова на следствии являются непоследовательными, противоречивыми и вследствие этого недопустимыми. Показания Канзычакова, взятые за основу, не были проверены судом. На чем основаны выводы суда об отсутствии у Канзычакова оснований для оговора, не ясно. Показания Богданова от 4 февраля 2020 г. о том, что Канзычаков держал, что-то похожее на нож, не приняты во внимание судом. Выводы суда об отсутствии у Богданова оснований оговаривать его в связи с дружескими отношениями, противоречит показаниям Богданова, который его вину не уменьшал. Оспаривает выводы суда о том, что Богданов на следствии давал противоречивые показания. При этом суд не учел, что Канзычаков показания неоднократно менял. Его заявление об оказанном на него незаконном воздействии после задержания, что могло подтверждать аналогичные доводы Богданова, не было проверено судом.

Все эти доводы были высказаны в прениях, однако не получили оценку суда, который удалился в совещательную комнату на одни сутки, что свидетельствует о том, что приговор был подготовлен до этого, чем нарушены принципы равноправия и состязательности сторон.

При вынесении приговора допущены нарушения пп. 3, 4 ч. 1 ст. 305, п. 2 ст. 307 УПК РФ, так как не дана оценка всем доказательствам, как уличающим, так и оправдывающим подсудимого, не приведены мотивы, по которым те или иные доказательства отвергнуты.

Вид исправительного учреждения судом назначен неправильно, какие судимости учитывались при разрешении данного вопроса, не указано, отягчающим обстоятельством по ч. 2 ст. 158 УК РФ признан рецидив преступлений, а по ч. 3 ст. 162 УК РФ немотивированно – опасный рецидив преступлений.

Показания свидетеля ФИО21 никаких обстоятельств не доказывают, при этом судом не проверено, действительно ли она являлась социальным работником и почему не была допрошена на предварительном следствии. Судом не приняты во внимание показания свидетеля ФИО20, в которых он пояснял, что потерпевший на допросах путался, забывал события, поэтому свидетель знакомил потерпевшего с первоначальными показаниями.

Его пояснения о прохождении в 2006 и 2007 годах лечения в психиатрической больнице г. Черногорска оставлены без внимания суда, которым необоснованно отказано в истребовании данных сведений и назначении ему судебно-психиатрической экспертизы.

Считает необоснованным решение о взыскании с него процессуальных издержек в сумме 30000 рублей, поскольку ему лишь в судебном заседании 13 ноября 2020 г. было разъяснено о том, что процессуальные издержки могут быть с него взысканы.

Уголовное дело по ст. 162 УК РФ возбуждено незаконно по надуманным обстоятельствам, так как изложенных в постановлении сведений о том, что Богданов и Канзычаков с применением ножа требовали у потерпевшего деньги, имевшиеся у следователя материалы не содержали. Постановление о предоставлении следователю результатов ОРМ в деле отсутствует. Эти доводы также не приняты судом во внимание, а в удовлетворении ходатайства о прекращении уголовного дела в связи с данными обстоятельствами, незаконно и необоснованно отказано.

Просит приговор отменить, уголовное дело в отношении него прекратить либо направить на новое судебное разбирательство.

Кроме того, в апелляционной жалобе, поданной на постановление судьи от 6 июля 2020 г. о назначении судебного заседания без предварительного слушания, Амзараков Д.В. просит отменить указанное постановление, с которым он не согласен, поскольку при ознакомлении с материалами уголовного дела заявил ходатайство о проведении предварительного слушания. О том, что при заявлении данного ходатайства необходимо привести мотивы и обоснование, ему разъяснено не было;

    -адвокат Клабукова Е.Н. в защиту интересов осужденного Богданова С.Н. считает приговор незаконным и необоснованным, построенным на сомнительных, недопустимых доказательствах и предположениях, выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам, судом допущено существенное нарушение уголовно-процессуального закона, суд оставил без внимания аргументы стороны защиты (какие именно не указывает) о неправильной квалификации деяния по ч. 3 ст. 162 УК РФ, постановив приговор на показаниях подсудимого Канзычакова.

Указывает, что судом не дано оценки доводам потерпевшего ФИО1, у которого по заключению комплексной психолого-психиатрической экспертизы обнаружена тяжелая форма деменции. Эксперт ФИО13 подтвердила, что болезнь прогрессирующая, не смогла ответить на часть вопросов защиты, переадресовав их психологу, в допросе которого, а также в проведении ФИО1 стационарной экспертизы судом отказано. Следователь ФИО20 подтвердил, что в мае 2020 года потерпевший стал забывать, о чем говорил на предыдущих допросах, с протоколами которых в связи с этим знакомился. В протоколе дополнительного допроса потерпевшего на листе 143 в томе 4 имеются дописки другой пастой и другим почерком, чему оценки не дано.

В судебном заседании государственный обвинитель не смог огласить нечитаемый протокол осмотра места происшествия от 17 мая 2019 г. Кинолог ФИО27 участие в осмотре не подтвердил, какой нож был упакован, не пояснил, так как не видел этого, применение им собаки согласно акту было начато ранее - в 3 часа 25 минут 17 мая 2019 г., время окончания в акте не указано. В связи с чем протокол осмотра места происшествия от 17 мая 2019 года, заключение эксперта по ножу и последующие следственные действия доказательствами не являются.

Проводивший обыск в доме Амзаракова свидетель ФИО4, на показания которого сослался суд, является лицом, заинтересованным в исходе дела, так как был потерпевшим по другому уголовному делу в отношении Амзаракова, осужденного по ч. 2 ст. 318 УК РФ. Законность проведения обыска проверял судья Филипченко, поэтому он в силу правовой позиции Конституционного суда РФ, выраженной в определениях от 1 ноября 2007 г. № 799-О-О и от 17 июня 2008 г. № 733-О-П, не мог рассматривать уголовное дело по существу, поскольку это связано с оценкой ранее исследованных с его участием обстоятельств по делу, что предопределяло выводы судьи. Кроме того, как подтвердил понятой ФИО24, во время обыска Амзараков был пристегнут наручниками к оперуполномоченному ФИО3, был лишен возможности передвигаться и ознакомиться с протоколом. Поэтому протокол обыска и изъятые берцы подлежали исключению из доказательств.

Судебно-биологические экспертизы выполнены по ксерокопии справки врача, принадлежность группы крови и резус потерпевшего не установлены. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы у потерпевшего ФИО1 имелись раны в теменной области, механизм образования которых не установлен, кровоподтеки в области лучезапястных суставов образовались в срок до 2 суток на момент поступления в стационар, давность кровоподтеков на лице не установлена. Вопреки показаниям Канзычакова, пояснившего о том, что Богданов провел потерпевшему ножом по горлу, резаных ран у потерпевшего не обнаружено.

Считает, что доказательств участия Богданова в разбойном нападении, не представлено, а Канзычаков его оговорил, чтобы избежать самому строгого наказания.

Судом не дана должная оценка обстоятельствам (которые не уточняет), исключающим участие судьи, государственных обвинителей Нестеровича и Косоротова.

В связи с материальной несостоятельностью Богданова, суд необоснованно взыскал с него процессуальные издержки, связанные с выплатой вознаграждения защитнику в размере 40000 рублей.

Просит приговор изменить, переквалифицировать действия Богданова с ч. 3 ст. 162 УК РФ на ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ и назначить наказание, не связанное с лишением свободы, освободить Богданова от взыскания процессуальных издержек;

-осужденный Богданов С.Н. выражает несогласие с приговором, считает, что его вина не доказана, указывает, что он потерпевшего ФИО1 не бил и ножом не угрожал, денежных средств у потерпевшего не требовали, он признает вину в том, что незаконно проник в дом потерпевшего с целью хищения имущества.

Приводя содержание соответствующих материалов уголовного дела, обращает внимание, что в постановлении о возбуждении уголовного дела, вынесенном в 19 часов 17 мая 2019 г., указано о том, что он и Канзычаков, угрожая ножом, требовали у потерпевшего деньги в сумме 112500 рублей. Однако в протоколе принятия устного заявления о преступлении потерпевший ФИО1 указывает о троих неизвестных, которые хотели забрать 38000 рублей, об угрозе ножом и сумме 112500 рублей не указывает. Указанный протокол составлен оперуполномоченным ФИО4, которым также было принято объяснение от потерпевшего. Однако реузльтаты ОРМ могут служить основанием для возбуждения уголовного дела, если они переданы следователю на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, которое в деле отсутствует. В связи с чем уголовное дело возбуждено на основании неясных сведений и незаконно.

Согласно рапорту, сообщение об оказании медицинской помощи потерпевшему было принято 17 мая 2019 г. в 2 часа 40 минут, а объяснение получено оперуполномоченным ФИО4 в 14:45. При его доставлении 17 мая 2019 г. в отдел полиции оперативные сотрудники ФИО4 и ФИО3 требовали от него признаться в разбойном нападении, сведений о котором не было, что свидетельствует об искусственно созданном преступлении, а ФИО4 при получении объяснения от потерпевшего убедил того в использовании при нападении ножа.

Протокол осмотра места происшествия от 17 мая 2019 г. (т. 3, л.д. 171-184) является недопустимым доказательством. Указанный в протоколе в качестве участника ФИО27 подтвердил, что в осмотре не участвовал.

Протокол обыска в доме Амзаракова от 17 мая 2019 г. (т. 4, л.д. 208-210) не может являться доказательством, так как обыск проведен заинтересованным лицом – оперуполномоченным ФИО4, который являлся потерпевшим по другому уголовному делу в отношении Амзаракова. Кроме того, в протоколе обыска отсутствуют подписи понятых, а ФИО4 проводил по настоящему делу ОРМ, однако возложение на одно и то же лицо полномочий по проведению ОРМ и следственных действий не допускается.

Протокол осмотра, в ходе которого в диспетчерской такси изъята куртка, не может служить доказательством, так как не установлено кому принадлежит куртка. Показания свидетеля ФИО10 (т. 4, л.д. 166-168) подлежат исключению, так как в судебном заседании он пояснил, что подсудимых не знает. При этом на момент его допроса на следствии Амзараков не был подозреваемым или обвиняемым, а находился под административным арестом, поэтому следствие незаконно добывало доказательства.

Поскольку в протоколе осмотра места происшествия от 17 мая 2019 г. нож не описан, не указано, где нож обнаружен и наличие на нем следов, нож подлежит исключению, так как не установлено его отношение к делу.

Заключение эксперта от 4 октября 2019 г. не может использоваться в качестве доказательства, так в нем не указано, какими берцами оставлены следы, а эксперт ФИО16 данные обстоятельства в суде не разъяснил. Заключение эксперта № 161 от 24 мая 2019 г. (т. 4, л.д. 68-71) не содержит конкретики о принадлежности крови на берцах потерпевшему ФИО1.

Прокол проверки показаний на месте с участием потерпевшего ФИО1 (т.8, л.д. 236-245) составлен с нарушениями, понятые ФИО11 и ФИО23, потерпевший, а также указанный в качестве участника свидетель ФИО19, пояснили, что последний в следственном действии не участвовал. ФИО23 пояснил, что потерпевшего не могли понять, его слова разъясняла ФИО11, а следователь заплатил понятым деньги за участие.

Причины неоднократного изменения показаний потерпевшим ФИО1 на предварительном следствии не выяснены. Следователь ФИО20 подтвердил в суде, что потерпевший забывал события, путался в показаниях. Поэтому установить достоверность показаний потерпевшего невозможно. Он и Канзычаков также неоднократно меняли показания на предварительном следствии, причины чему не выяснялись. В судебном заседании он пояснил, что оговорил себя и Амзаракова в результате оказанного оперативными сотрудниками воздействия. Однако судом необходимых мер по проверке его заявления об этом принято не было, стороной обвинения доводы о незаконным методах следствия не опровергнуты, поэтому такие показания обвиняемого не могут использовании в доказывании.

Оспаривает достоверность заключения судебно-психиатрической экспертизы, проведенной потерпевшему ФИО1, поскольку эксперты не установили причины, по которым состояние его здоровья ухудшилось именно к июлю 2020 г. Ходатайства стороны защиты о назначении потерпевшему повторной судебно-психиатрической экспертизы, а также Амзаракову судебно-психиатрической экспертизы необоснованно оставлены без удовлетворения, так как дело рассматривалось с обвинительным уклоном.

Доказательств, опровергающих его последовательную на следствии и в суде позицию о том, что он не имел умысла на разбойное нападение в отношении потерпевшего ФИО1, стороной обвинения не представлено, не установлено, что подсудимые действовали группой лиц по предварительному сговору, в том числе время и место сговора, мотивы каждого. Он и Канзычаков решили обыскать дом после того, как потерпевший убежал. При проникновении в дом не договаривались, что Амзараков нанесет потерпевшему телесные повреждения.

Обращает внимание, что ему и Канзычакову было предъявлено обвинение по ч. 3 ст. 158 УК РФ, однако дело возвращено для дополнительного расследования, в ходе которого потерпевший ФИО1 изменил показания, что свидетельствует об оказании на него воздействия, поэтому показания потерпевшего от 15 мая и 16 июня 2020 г. (т. 8, л.д. 233-235, т. 10, л.д. 166-168) не могут являться доказательствами.

Считает, что осуществлявший защиту Амзаракова адвокат Дубровин в соответствии со ст. 72 УПК РФ не мог принимать участие в производстве по уголовному делу, так как ранее участвовал в качестве государственного обвинителя по уголовному делу в отношении него (Богданова), а его интересы расходятся с интересами Амзаракова.

Просит приговор отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство.

В возражениях на апелляционные жалобы потерпевшая ФИО8 указывает о согласии с приговором, государственный обвинитель Кауф О.А. приводит доводы о необоснованности апелляционных жалоб осужденных Амзаракова Д.В., Богданова С.Н., адвокатов Дубровина А.В. и Клабуковой Е.Н., просит оставить их без удовлетворения, а приговор – без изменения.

В судебном заседании апелляционной инстанции осужденные Амзараков Д.В. и Богданов С.Н., адвокат Дубровин А.В., а также защитник осужденного Богданова С.Н. – адвокат Боталов С.Г. апелляционные жалобы поддержали.

Защитник осужденного Полушкина В.М. – адвокат Сандыков К.В. и защитник осужденного Канзычакова В.В. – адвокат Середа А.В. не возражали против удовлетворения апелляционных жалоб и отмены приговора в отношении Амзаракова Д.В. и Богданова С.Н.

Прокурор Кандрашова Т.А. высказала мнение о законности и обоснованности приговора, который просила оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Проверив материалы, обсудив доводы, содержащиеся в апелляционных жалобах, поданных на них возражениях и выступлениях сторон, судебная коллегия приходит к следующему.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, нарушений требований уголовно-процессуального закона при возбуждении уголовного дела по факту нападения на потерпевшего ФИО1, предъявлении Амзаракову Д.В., Богданову С.Н. обвинения в совершении данного преступления и составлении обвинительного заключения, иных нарушений, влекущих возвращение уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, в ходе предварительного расследования не допущено, препятствий для вынесения приговора или иного судебного решения на основании имеющегося в уголовном деле обвинительного заключения, не имеется.

Постановление о возбуждении уголовного дела по ч. 3 ст. 162 УК РФ по факту нападения на ФИО1 вынесено следователем СО Отд МВД России по Таштыпскому району ФИО5 17 мая 2019 г. в 19 часов с соблюдением требований ст. 144-146 УПК РФ при наличии повода и оснований для возбуждения уголовного дела, которыми являются не только протокол принятия от ФИО1 устного заявления о совершенном на него нападении неустановленными лицами, которые требовали отдать денежные средства (т. 3, л.д. 171), но и полученные до возбуждения уголовного дела, в том числе, объяснения ФИО1 и Канзычакова В.В. (т. 3, л.д. 222-223, 230-231), содержащие сведения об использовании нападавшими ножа, а также протокол осмотра места происшествия и протокол дополнительного осмотра места происшествия (т. 3, л.д. 172-185, 187-198), согласно которым в доме ФИО1 были обнаружены нож и денежные средства в сумме 112500 рублей.

То обстоятельство, что протокол принятия устного заявления и объяснения ФИО1 и Канзычакова В.В. составлены оперативными сотрудниками, не свидетельствует о том, что данные материалы являются результатами оперативно-розыскной деятельности. В силу п. 1 ч. 1 и п. 3 ч. 2 ст. 40 УПК РФ органы внутренних дел РФ и входящие в их состав территориальные управления (отделы, отделения, пункты) полиции, а также иные органы исполнительной власти, наделенные в соответствии с Федеральным законом полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности, относятся к органам дознания, на которые возлагается исполнение полномочий предусмотренных настоящим Кодексом.

Таким образом, принятие от ФИО1 устного заявления о преступлении, а также получение объяснений от него и Канзычакова В.В., иные проверочные действия выполнялись оперуполномоченными ФИО4 и ФИО25 в соответствии с полномочиями органа дознания при проведении проверки в порядке ст. 144-145 УПК РФ. Поэтому представление полученных материалов следователю, которым было возбуждено уголовное дело, не требовало вынесение постановления руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.

Доводы осужденного Амзаракова Д.В. о том, что уголовное дело подлежало направлению прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ в связи с тем, что обвинение не конкретизировано, аналогичны доводам его ходатайства, которое заявлялось в ходе судебного разбирательства и было обоснованно оставлено судом без удовлетворения, поскольку обвинительное заключение составлено с соблюдений требований ст. 220 УПК РФ, в нем указаны обстоятельства совершения преступления, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, и действия каждого из обвиняемых.

Не указание в обвинении и приговоре места, где находились Амзараков Д.В., Богданов С.Н. и Канзычаков В.В., когда они вступили в предварительный сговор на совершение преступления, не является нарушением требований закона и права на защиту. Место совершения действий непосредственно составляющих объективную сторону инкриминированного им преступления, где они действовали группой лиц по предварительному сговору, в обвинении и приговоре указано – это дом по <адрес>.

Доводы осужденных в этой части фактически сводятся к оспариванию предварительного сговора на совершение разбойного нападения, наличие которого не было установлено и судом, который в приговоре пришел к выводу, что Амзараков Д.В. и Богданов С.Н. договорились совершить хищение из дома потерпевшего, о чем они поясняли в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства и подтвердили в апелляционных жалобах, в которых оспаривают, что хищение, планировавшееся ими как кража, фактически переросло в разбойное нападение.

Уголовное дело рассмотрено судом с соблюдением требований глав 33, 35-39 УПК РФ, регламентирующих назначение судебного заседания, порядок и общие условия судебного разбирательства.

Вопреки доводам жалобы Амзаракова Д.В., постановление судьи от 6 июля 2020 г., которым назначено судебное заседание, а ходатайство Амзаракова Д.В. о проведении предварительного слушания оставлено без удовлетворения, соответствует требованиям ст. 231 УПК РФ, поскольку ходатайство Амзаракова Д.В., заявленное после ознакомления с материалами уголовного дела, не содержало мотивов и оснований для проведения предварительного слушания.

При этом ходатайств и вопросов, предусмотренных ч. 2 ст. 229 УПК РФ, которые подлежали рассмотрению исключительно на предварительном слушании до назначения судебного заседания, по настоящему делу не имеется. Что касается ходатайств Амзаракова Д.В. о возвращении уголовного дела прокурору и исключении доказательств, то их разрешение на стадии судебного разбирательства не повлекло нарушение его прав.

Утверждения о предвзятости председательствующего по делу судьи Филипченко Е.Е. и обвинительном уклоне судебного разбирательства опровергаются протоколом судебного заседания, судя по которому, председательствующий руководил судебным заседанием, предпринимая предусмотренные законом меры по обеспечению равноправия и состязательности сторон, которые пользовались равными правами на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании. Все ходатайства, в том числе ходатайства стороны защиты указанные в апелляционных жалобах, были рассмотрены председательствующим с вынесением по ним мотивированных постановлений, несогласие с которыми стороны защиты основаниями для вывода о заинтересованности председательствующего и его отвода не являются. Каких-либо данных о том, что председательствующий высказывался или действовал в поддержку стороны обвинения, материалы дела не содержат.

Предусмотренных ч. 1 ст. 61 и ст. 63 УПК РФ обстоятельств, исключающих участие судьи Филипченко Е.Е. в судебном разбирательстве, также не имеется. Факт проверки им на досудебной стадии в порядке ч. 5 ст. 165 УПК РФ законности обыска в жилище Амзаракова Д.В., проведенного без судебного решения в случаях, не терпящих отлагательств, и вынесение постановления от 20 мая 2020 г., которым производство обыска признано законным, таким обстоятельством не является. В этом постановлении судьей не было сделано выводов относительно наличия или отсутствия события преступления, виновности в его совершении, достаточности собранных доказательств или по иным вопросам, которые были предметом судебного разбирательства. Судьей проверялось наличие предусмотренных законом оснований для принятия решения о проведении обыска, а также формальное отсутствие нарушений уголовно-процессуального закона при его проведении с точки зрения положений ст. 182 УПК РФ о составлении протокола, участии понятых и лица, в жилище которого проводился обыск, что не связано с оценкой доводов стороны защиты о нарушениях при проведении обыска, высказанных в судебном заседании, не предопределяет выводов суда о допустимости и достоверности тех или иных доказательств, поэтому не ставит под сомнение законность и обоснованность постановленного по делу приговора. В ходе судебного разбирательства по данным основаниям отвод председательствующему заявлен не был, что свидетельствует о том, что указанное обстоятельство не рассматривалось сторонами как ставящее под сомнение независимость и беспристрастность председательствующего.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, обстоятельств, исключающих участие в производстве по уголовному делу государственных обвинителей Косоротова В.А. и Нестеровича И.В., также не имеется.

Утверждения Амзаракова Д.В. о том, что государственный обвинитель Косоротов В.А. вне судебного заседания разъяснял ему, что признательные показания повлияют на позицию стороны обвинения в сторону смягчения наказания, не свидетельствуют о личной, прямой или косвенной, заинтересованности государственного обвинителя в исходе дела в значении, предусмотренном ч. 2 ст. 61 УПК РФ. В связи с чем доводы Амзаракова В.Д. о том, что в удовлетворении его ходатайств об исследовании доказательств для подтверждения данного обстоятельства необоснованно отказано, не могут быть приняты во внимание, так как это не влияет на наличие оснований для отвода государственного обвинителя Косоротова В.А.

Что касается действий государственного обвинителя Нестеровича И.В., который по поступившему с обвинительным заключением уголовному делу по поручению прокурора на стадии принятия в соответствии ст. 221 УПК РФ решения получил у потерпевшего ФИО1 объяснение (т. 8, л.д. 132-135), то они не противоречат полномочиям прокурора, предусмотренным УПК РФ и Федеральным законом «О прокуратуре Российской Федерации», по осуществлению надзора за исполнением закона органом, осуществляющим предварительное следствие, и основанием для отвода государственного обвинителя Нестеровича И.В. в соответствии с требованиями ст. 61 УПК РФ не являются.

Доводы осужденного Богданова С.Н. о том, что адвокат Дубровин А.В. не мог осуществлять защиту Амзаракова Д.В. по уголовному делу, поскольку ранее участвовал в качестве государственного обвинителя по уголовному делу, по которому в отношении Богданова С.Н. был постановлен приговор от 21 октября 2008 г., являются несостоятельными и основаны на неправильном толковании положений ст. 72 УПК РФ. Подобное обстоятельство не предусмотрено законом в качестве оснований, исключающих участие защитника в уголовном деле.

Возвращение прокурором уголовного дела следователю (т. 8, л.д. 129-131) с указаниями о производстве дополнительного расследования, об изменении обвинения и квалификации действий обвиняемых по более тяжкой статье соответствует требованиям закона (п. 15 ч. 2 ст. 37 УПК РФ).

Постановление следователя от 13 марта 2020 г., которым уголовное дело в отношении Амзаракова Д.В. по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ по факту хищения имущества потерпевшего ФИО2 было прекращено в связи с малозначительностью деяния (т. 3, л.д. 26-34), отменено постановлением руководителя следственного органа от 14 апреля 2020 г. (т. 8, л.д. 144-145) в пределах его полномочий, предусмотренных п. 2 ч. 1 ст. 38, ч. 1 ст. 214 УПК РФ.

При таких обстоятельствах процессуальных препятствий для последующего предъявления Богданову С.Н. и Амзаракову Д.В. окончательного обвинения по ч. 3 ст. 162 УК РФ (по факту нападения на ФИО1), а Амзаракову Д.В. и по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ (по факту хищения имущества ФИО2) не имелось.

Доводы Амзаракова Д.В. о нарушении судом требований ст. 305 УПК РФ, регламентирующей содержание описательно-мотивировочной части оправдательного приговора, являются беспредметными, поскольку оправдательный приговор судом не выносился.

Выводы суда о фактических обстоятельствах и виновности Амзаракова Д.В. и Богданова С.Н. в совершении преступлений, за которые они осуждены, основаны на совокупности исследованных доказательств, получивших надлежащую оценку суда с учетом положений ст. 17, 87 и 88 УПК РФ.

Приговор в части осуждения Богданова С.Н. по п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ в апелляционных жалобах не оспаривается, обстоятельств для его изменения или отмены в этой части, в том числе с учетом прав суда апелляционной инстанции, предусмотренных ч. 1 ст. 389.19 УПК РФ, не имеется.

Фактические обстоятельства хищения имущества потерпевшего ФИО2 и установленные судом действия Амзаракова Д.В. в апелляционных жалобах не оспариваются и подтверждаются приведенными в приговоре доказательствами, которыми суд признал, в том числе показания Амзаракова Д.В. в судебном заседании и обвиняемого Полушкина В.М. на досудебной стадии о совершении преступления при обстоятельствах, установленных судом.

Доводы апелляционных жалоб Амзаракова Д.В. и его защитника Дубровина А.В. о том, что принадлежность потерпевшему ФИО2 похищенных семи бутылок водки и их стоимость, не установлены, опровергаются показаниями потерпевшего ФИО2 и свидетеля ФИО9, из которых следует, что все похищенные 12 марта 2019 г. в магазине «<данные изъяты>» товары, в том числе семь бутылок водки «Озерная люкс», принадлежали потерпевшему ФИО2, который являясь индивидуальным предпринимателем, осуществлял в магазине их розничную продажу. Амзараков Д.В. не оспаривает, что в магазине были похищены, в том числе семь бутылок водки. Каких-либо сомнений в том, что собственником похищенного имущества являлся потерпевший ФИО2, которому причинен ущерб, не имеется.

Содержащиеся в апелляционных жалобах утверждения об отсутствии у потерпевшего ФИО2 лицензии на реализацию алкогольной продукции и полномочий для установления ее стоимости, не могут быть приняты во внимание.

Как пояснил потерпевший ФИО2 в судебном заседании, у него заключен договор с алкогольной компанией, на основании которого и лицензии он реализует в магазине алкогольную продукцию.

Доводы о том, что данные обстоятельства не были проверены, а деятельность потерпевшего ФИО2 по розничной продаже водки могла осуществляться с нарушением нормативных правовых актов, не исключают принадлежность потерпевшему похищенного имущества и на виновность осужденных не влияют.

Приказом Минфина России от 11 мая 2016 г. № 58Н (действовавшим на момент совершения преступления 12 марта 2019 г.) в соответствии с полномочиями, предусмотренными абзацем вторым ст. 5 Федерального закона от 22 ноября 1995 г. № 171-ФЗ «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции» и на основании п. 1 Указа Президента Российской Федерации от 15 января 2016 г. № 12, розничная продажа водки установлена не ниже 215 рублей за 0,5 литра готовой продукции.

Установленная судом на основании показаний потерпевшего ФИО2 стоимость одной бутылки водки «Озерная люкс» емкостью 0,5 литра в сумме 200 рублей, не превышает минимальной стоимости, поэтому проведение каких-либо экспертных исследований не требовалось.

Действия Амзаракова Д.В. в этой части по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ судом квалифицированы правильно, исходя из установленных фактических обстоятельств.

Вопреки доводам Амзаракова Д.В. и адвоката Дубровина А.В., оснований для признания совершенного деяния малозначительным в соответствии с ч. 2 ст. 14 УК РФ, не имеется, а факт хищения имущества стоимостью менее 2500 рублей не исключает уголовную ответственность.

Так, в силу ч. 3 ст. 7.27 КоАП РФ хищение имущества стоимостью более одной тысячи рублей, но менее двух тысяч пятисот рублей путем кражи признается мелким хищением, влекущим административную ответственность, при отсутствии признаков преступления, предусмотренного чч. 2-4 ст. 158 УК РФ.

Вместе с тем, судом установлено, что Амзараков Д.В. совершил тайное хищение чужого имущества при квалифицирующих признаках, предусмотренных ч. 2 ст. 158 УК РФ, - «группой лиц по предварительному сговору» и «с незаконным проникновением в помещение». Поэтому в данном случае хищение имущества общей стоимостью 2359 рублей содержит состав преступления, с учетом обстоятельств которого Амзаракову Д.В. назначено наказание близкое к минимальному размеру.

Виновность Амзаракова Д.В. и Богданова С.Н. в совершении разбойного нападения на потерпевшего ФИО1 установлена судом на основании положенных в основу приговора показаний подсудимого Канзычакова В.В. и потерпевшего ФИО1, которые тщательно и всесторонне проверены и оценены судом, как отдельно, так и в совокупности с другими доказательствами, подробно изложенными в приговоре, признанными судом относимыми, допустимыми, достоверными и достаточными для разрешения уголовного дела.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, требования пп. 1, 2 ст. 307 УПК РФ при описании в приговоре установленных фактических обстоятельств и обосновании выводов, сделанных судом, соблюдены. Нарушений пределов судебного разбирательства при постановлении приговора не допущено. Амзараков Д.В. и Богданов С.Н. осуждены за действия, которые были им инкриминированы органом предварительного расследования, с учетом позиции государственного обвинителя, который в пределах полномочий, предусмотренных ст. 246 УПК РФ, уточнил обвинение, исключив из него ряд обстоятельств. В приговоре приведены мотивы и основания, по которым при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, суд принял одни из доказательств и отверг другие.

Так, подсудимый Канзычаков В.В. в судебном заседании пояснил, что с Амзараковым и Богдановым договорились совершить кражу денег в доме потерпевшего ФИО1, в который втроем проникли, разбив стекло. В доме оказался потерпевший ФИО1, которого Амзараков начал бить в кухне, требуя вместе с Богдановым деньги. Он обыскивал дом, услышал, что Богданов также высказывал ФИО1 угрозы убийством. Посветив фонариком, увидел, что Богданов держал около горла потерпевшего нож, рядом стоял Амзараков, на полу была кровь. Амзараков и Богданов продолжали требовать у потерпевшего деньги. Он стал оттаскивать Богданова и Амзаракова от ФИО1, который убежал. После чего он и Богданов продолжили искать деньги, которые не обнаружили и затем втроем покинули дом.

В ходе допросов на предварительном следствии, будучи допрошенным в качестве подозреваемого 17 мая 2019 г. и в качестве обвиняемого 18 мая 2019 г., Канзычаков В.В. давал в целом аналогичные показания, подтверждая, что по предложению Амзаракова решили похитить деньги у потерпевшего, к которому втроем вместе с Богдановым проникли через разбитое окно в дом, где Амзараков и Богданов вступили в борьбу с потерпевшим, требовали деньги, поиском которых он занимался. Услышав, что Богданов угрожает убить потерпевшего, он посветил фонариком, увидел, что Богданов провел потерпевшему ножом по горлу, Амзараков находился рядом. Потерпевший был в крови, которая была и на полу.

При проведении проверки показаний на месте Канзычаков В.В. уточнил, что, проникнув в дом, он видел, что Амзараков, требуя деньги, наносил беспорядочные удары руками и ногами потерпевшему, который лежал на полу в кухне. Он и Богданов в это время осматривали дом в поисках денег.

Об этих действиях Амзаракова Д.В. Канзычаков В.В. пояснял и на последующих допросах, подтверждая, что Амзараков Д.В. причинял телесные повреждения потерпевшему ФИО1, требуя у последнего деньги.

Богданов С.Н. в ходе допросов на предварительном следствии также неоднократно пояснял, что с Амзараковым и Канзычаковым договорились совершить хищение денег или иного ценного имущества у ФИО1, приникнув в дом которого Амзараков стал избивать потерпевшего, которому наносил удары руками и ногами по голове и телу, а он и Канзычаков в этой время обыскивали дом в поисках денег, Канзычаков при этом использовал фонарик.

Подсудимый Амзараков Д.В. в судебном заседании также пояснил, что по договоренности с Богдановым и Канзычаковым проникли в дом потерпевшего ФИО1 с целю хищения спиртного, он нанес около 4-5 ударов потерпевшему рукой по лицу.

Доводы Амзаракова Д.В. и Богданова С.Н. на досудебной стадии и в судебном заседании не остались без внимания суда, который допустил их показания в качестве доказательств в той части, в которой они не противоречат совокупности других доказательств.

Потерпевший ФИО1 в ходе допроса 29 мая 2019 г. пояснил, что ночью в его дом проникли трое парней, один из которых его ударил, отчего он упал на пол. Они требовали деньги, били его руками и ногами. Из причиненных телесных повреждений у него текла кровь. Кто-то из них угрожал убить его, ему приставили к горлу нож, требуя деньги. Один из нападавших стал останавливать других. Когда они перестали обращать на него внимание, он убежал и был доставлен в больницу.

В ходе последующих допросов 15 мая и 16 июня 2020 г. потерпевший ФИО1 давал в целом аналогичные показания.

Мотивы, по которым суд отверг показания потерпевшего от 4 марта 2020 г., в которых потерпевший отрицал использование нападавшими ножа, суд подробно обосновал в приговоре, придя к правильному выводу, что показания потерпевшего о совершенном в отношении него нападении, в ходе которого у него требовали деньги, угрожали ножом, а в результате причиненного насилия ему были причинены телесные повреждения, являются достоверными, поскольку подтверждаются другими доказательствами, свидетельствующими о виновности подсудимых.

Такими доказательствами, наряду с показаниями осужденных в соответствующей части, являются:

- показания свидетеля ФИО19 (сына потерпевшего) о том, потерпевший ему рассказал, что напавшие избили его, требовали деньги, угрожали ножом, который приставили к горлу, до этого у отца телесных повреждений не было;

- протокол осмотра места происшествия от 17 мая 2019 г., согласно которому в доме потерпевшего ФИО1 на полу обнаружены множественные пятна вещества похожего на кровь, следы обуви, в сенях обнаружен нож;

- заключения судебно-биологических экспертиз № 160-162, согласно которым в смывах с пятен с места происшествия, на кофте и кроссовках, изъятых у Богданова С.Н., на берцах, изъятых в ходе обыска в жилище Амзаракова Д.В., обнаружена кровь, происхождение которой от потерпевшего ФИО1 не исключается;

-заключение судебной трасологической экспертизы № 96 и показания эксперта ФИО16, согласно которым один след обуви, изъятый с пола в доме потерпевшего мог быть оставлен ботинками (берцами) 39 размера (изъятыми в ходе обыска в жилище Амзаракова Д.В.), два следа обуви, изъятые с пола в доме потерпевшего, могли быть оставлены кроссовками Богданова С.Н.;

-заключение судебно-медицинской экспертизы № 2052, которым установлено причинение потерпевшему ФИО1 телесных повреждений в виде раны в теменной области, повлекшей легкий вред здоровью, кровоподтеков в области лучезапястных суставов, на правой щеке, нижней челюсти, ссадин в теменной области и на правом локтевом суставе;

-иные приведенные в приговоре доказательства.

Указанным доказательствам, наряду с показаниями Канзычакова В.В. и потерпевшего ФИО1, в приговоре дана надлежащая оценка, суд правильно взял их за основу, поскольку они в соответствующей части согласуются между собой по фактическим обстоятельствам и подтверждаются другими исследованными доказательствами.

Таким образом, вопреки доводам апелляционных жалоб, выводы суда о виновности Амзаракова Д.В. и Богданова С.Н. в совершении разбойного нападения на потерпевшего ФИО1 основаны не только на показаниях подсудимого Канзычакова В.В.

    При проверке показаний потерпевшего ФИО1 судом в соответствии с требованиями п. 4 ст. 196 УПК РФ потерпевшему была назначена амбулаторная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, согласно заключению которой № 967 от 10 сентября 2020 г.:

- судебно-психиатрические эксперты пришли к выводам, что ФИО1 каким-либо хроническим психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики, которое лишало бы его возможности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими в период совершения в отношении него инкриминированного подсудимым деяния – 17 мая 2019 г., а также в период его допросов 29 мая 2019 г., 4 марта, 15 мая и 16 июня 2020 г. не страдал. Он правильно ориентировался в окружающей обстановке и собственной личности, мог запомнить место, время, последовательность совершаемых в отношении него действий, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них в этот период правильные и объективные показания. Однако в дальнейшем на фоне декомпенсации его соматического состояния у ФИО1 появилось и имеется в настоящее время хроническое психическое расстройство дементный синдром, поэтому на момент допроса в суде 29 июля 2020 г. и в последующем он не может давать объективные показания;

-психолог-эксперт ФИО14 в своей части выводов также указывает, что в настоящее время ФИО1 вследствие нарушения внимания, восприятия, памяти и мышления лишен возможности давать правильные показания по уголовному делу. Вместе с тем при совершении инкриминированного подсудимым деяния, а также при допросе 29 мая 2019 г. он мог правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и мог давать о них правильные показания.

Выводы экспертов получили оценку суда в совокупности с показаниями свидетеля ФИО4, принимавшего заявление о преступлении от потерпевшего, свидетеля ФИО20, проводившего допросы потерпевшего, свидетеля ФИО21 – социального работника, осуществлявшей обслуживание потерпевшего в бытовых вопросах, свидетеля ФИО19 и других свидетелей, которые подтвердили адекватное поведение потерпевшего в период времени, относящийся к событию преступления и допросам потерпевшего на досудебной стадии, его способность нормально выражать свои мысли и понимать происходящее.

Заключение экспертов сомнений в достоверности не вызывает, поскольку их выводы основаны на результатах обследования непосредственно потерпевшего, исследования медицинских документов о состоянии его здоровья за период с 1976 г. по 2019 г. и материалов уголовного дела, а в части того, что состояние потерпевшего ФИО1 изменилось после его допроса 16 июня 2020 г. до допроса в суде 29 июля 2020 г. согласуются с показаниями свидетеля ФИО21 о том, что в этот период потерпевший стал путать время, перестал разбираться в деньгах, общение с ним стало затруднено, чего не было ранее, а также с показаниями свидетеля ФИО19 о том, что на момент совершения преступления потерпевший события помнил лучше. Допрошенная в судебном заседании эксперт ФИО13 также пояснила, что прогрессирующее развитие обнаруженного у потерпевшего дементного синдрома может проходить в срок от нескольких недель до нескольких месяцев.

При таких обстоятельствах решение суда об отказе в удовлетворении ходатайства стороны защиты о назначении потерпевшему ФИО1 повторной стационарной судебно-психиатрической экспертизы сомнений в правильности не вызывает, поскольку предусмотренных ч. 2 ст. 207 УПК РФ оснований для назначения повторной экспертизы не имелось.

То обстоятельство, что входящая в состав комиссии психолог-эксперт ФИО15 в своей части заключения не высказалась о состоянии потерпевшего во время его допросов в период с 4 марта по 16 июня 2020 г., не свидетельствует о наличии противоречий в выводах экспертов, которые о состоянии потерпевшего на момент совершения преступления 17 мая 2019 г., его допроса 29 мая 2019 г. и проведения экспертизы 10 сентября 2020 г. одинаковые.

Отсутствие суждений психолога-эксперта ФИО15 о состоянии потерпевшего в период с 4 марта по 16 июня 2020 г. не ставит под сомнение в этой части выводы судебно-психиатрических экспертов ФИО13 и ФИО22, поскольку последние проводили исследование с точки зрения психического состояния потерпевшего, а эксперт ФИО15 - психологический анализ уголовного дела.

Ссылки в апелляционных жалобах на показания свидетеля ФИО20 о состоянии потерпевшего при проведении допросов 4 марта, 15 мая и 16 июня 2020 г., а также свидетелей ФИО11 и ФИО23 о состоянии потерпевшего при проведении проверки показаний на месте 15 мая 2020 г., которые не были исследованы экспертами, не ставят под сомнение согласующиеся выводы экспертов о том, что на момент совершения преступления 17 мая 2019 г. и допроса 29 мая 2019 г. потерпевший ФИО1 мог правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные и объективные показания.

Что касается показаний потерпевшего от 4 марта 2020 г. (т. 4, л.д. 140-144), то суд привел их приговоре и, оценив критически, фактически не использовал в качестве доказательств. Поэтому доводы адвоката Клабуковой Е.Н. о дописках в протоколе, значение не имеют. Показания потерпевшего ФИО1 от 15 мая и 16 июня 2020 г. в целом аналогичны его показаниям от 29 мая 2019 г., ставить под сомнение которые нет оснований.

Доводы Богданова С.Н. о нарушениях при составлении протокола проверки показаний на месте с участием потерпевшего ФИО1 от 15 мая 2020 г. (т. 8, л.д. 236-245) и ссылка на показания понятого ФИО23 о получении денег за участие в следственном действии, значение не имеют, поскольку указанный протокол исключен судом из числа доказательств.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, отказ суда в удовлетворении ходатайства о допросе эксперта ФИО15, не ограничил сторону защиты в возможности представления доказательств и установления обстоятельств, имеющих значение для дела, поскольку адвокатом ФИО17, заявившим ходатайство, оснований для допроса эксперта приведено не было. Адвокат Клабукова Е.Н., поддержавшая ходатайство, не конкретизируя, сообщила о наличии вопросов, на которые по пояснениям эксперта ФИО13 может ответить психолог-эксперт. Согласно протоколу судебного заседания эксперт ФИО13 пояснила, что к компетенции психолога-эксперта относится вопрос о наличии у потерпевшего склонности к фантазированию. На вопрос адвоката Клабуковой Е.Н. об установленных психологом-экспертом ФИО15 у потерпевшего признаках тяжелой деменции (7 баллов) эксперт ФИО13 дала пояснения, разъяснив, что эти признаки тяжелой деменции соответствуют установленному ФИО1 диагнозу: дементный синдром, по поводу причин возникновения, особенностей проявления и последствий которого она дала подробные пояснения.

Поскольку вопрос о склонности потерпевшего к фантазированию направлен на оценку достоверности показаний, что относится к компетенции суда, для чего допрос эксперта или обязательное назначение экспертизы не требуются, а по поводу установленного у потерпевшего на момент проведения экспертизы диагноза дементный синдром экспертом ФИО13 были даны разъяснения, суд пришел к правильному выводу, что оснований для удовлетворения ходатайства о допросе психолога-эксперта ФИО15, с учетом приведенных в обоснование ходатайства доводов, не имеется.

То обстоятельство, что свидетель ФИО21 не была допрошена на предварительном следствии, не препятствовало допросить ее в суде и использовать показания в качестве доказательств. Сторона защиты имела возможность задавать свидетелю вопросы и оспорить ее показания, ставить под сомнение достоверность которых о том, что она наблюдала потерпевшего в связи оказанием потерпевшему социальной помощи, нет оснований, поскольку они подтверждаются показаниями свидетеля ФИО19, пояснившего об этом в суде, и согласуются с показаниями потерпевшего ФИО1, содержащимися в протоколе его допроса от 29 мая 2019 г., о том, что после нападения в доме навела порядок нянечка, которая за ним ухаживает.

Утверждения Богданова С.Н. о том, что оперуполномоченный ФИО4 при получении объяснений от потерпевшего ФИО1 убедил того, что нападавшими использовался нож, являются надуманными, так как не основаны на каких-либо достоверных сведениях.

Действия оперуполномоченного ФИО4, в пределах его полномочий, по принятию устного заявления о преступлении и объяснений от потерпевшего ФИО1 являются законными, на допустимость протокола осмотра места происшествия от 17 мая 2019 г. в доме потерпевшего не влияют. Осмотр является самостоятельным следственным действием, нарушений требований уголовно-процессуального закона при проведении которого и составлении протокола не допущено.

Доводы апелляционных жалоб о том, что протокол осмотра места происшествия является нечитаемым и вследствие этого не был оглашен в судебном заседании, во-первых, опровергаются протоколом судебного заседания, судя по которому, данный протокол был оглашен государственным обвинителем в полном объеме, во-вторых, сведения, изложенные в протоколе, понятны при его прочтении.

То обстоятельство, что указанный в протоколе осмотра места происшествия в качестве участника инспектор-кинолог ФИО27 не все время присутствовал на месте осмотра, на допустимость и достоверность протокола не влияет, поскольку ФИО27 был привлечен к участию в осмотре для применения служебной розыскной собаки, в том числе и за пределами места проведения осмотра. При обнаружении и изъятии следов и предметов, указанных в протоколе осмотра места, участвовал специалист ФИО16

Акт о применении инспектором-кинологом ФИО27 служебной собаки доказательством не признан, не указание в нем времени окончания поисковых действий, не влияет на допустимость других доказательств.

В соответствии с ч. 1.1 ст. 170 УПК РФ понятые при осмотре места происшествия принимают участие по усмотрению следователя. Если понятые не участвуют, то обязательно применение технических средств фиксации хода и результатов следственного действия.

Поскольку в ходе осмотра места происшествия применялись технические средства фиксации – цифровой фотоаппарат и к протоколу прилагается подобная фототаблица, дающая наглядное представление об обстановке на месте происшествия, то проведение осмотра без участия понятых не противоречит требованиям закона.

Вопреки доводам Богданова С.Н. о неустановлении принадлежности ножа, в протоколе осмотра места происшествия отражено, что нож был обнаружен в сенях дома, а его описание приведено в протоколе осмотра предметов.

При предъявлении в судебном заседании свидетелю ФИО21 в ходе ее допроса в судебном заседании фототаблицы к протоколу осмотра места происшествия она пояснила, что данный нож принадлежит потерпевшему ФИО1

Заключение эксперта № 2Б/251, согласно которому обнаруженные на ноже кровь и пот не принадлежат Амзаракову Д.В., Богданову С.Н. и Канзычакову В.В., также не свидетельствует о наличии каких-либо сомнений, поскольку из показаний Канзычакова В.В. и Богданова С.Н. следует, что перед нападением они надели перчатки.

Факт того, что оперуполномоченный ФИО4 при проведении 17 мая 2019 г. по поручению следователя обыска по месту жительства Амзаракова Д.В., где были изъяты берцы черного цвета 39 размера, являлся потерпевшим по другому возбужденному в отношении Амзаракова В.Д. уголовному делу, не свидетельствует о недопустимости протокола и изъятой обуви, приобщенной в качестве вещественных доказательств.

На момент проведения обыска уголовное дело в отношении Амзаракова Д.В. возбуждено не было, подозреваемым или обвиняемым по уголовному делу он не являлся, а сведения, изложенные в протоколе обыска, проверены судом.

Так, свидетели ФИО12 и ФИО24 подтвердили свое участие в качестве понятых при производстве обыска, обнаружение и изъятие берцев черного цвета, составление и достоверность протокола, о чем пояснили и допрошенные в качестве свидетелей оперативные сотрудники ФИО4 и ФИО3, также присутствовавший при проведении обыска, протокол которого, вопреки доводам апелляционных жалоб, на каждой странице понятыми подписан.

То, что отсутствуют подписи понятых в графе, в которой указано об отсутствии у участников следственных действий замечаний, не свидетельствует о недопустимости протокола.

В судебном заседании ФИО12 и ФИО24 подтвердили, что протокол, с которым они ознакомились, был оставлен на месте обыска и подписан ими, замечаний они не имели.

Согласно протоколу обыска, Амзараков Д.В. подписал протокол также без каких-либо замечаний и заявлений.

То обстоятельство, что Амзараков Д.В., будучи административно арестованным на основании постановления мирового судьи от 17 мая 2019 г. в связи с нарушением административного надзора, в ходе обыска был пристегнут наручниками к оперуполномоченному ФИО3, не ограничивало его в возможности делать замечания и заявления о допущенных нарушениях. В силу положений ч. 8 ст. 182 УПК РФ по решению лица, производящего обыск, иные лица, присутствующие при производстве обыска, могут быть ограничены в возможности покидать помещение, а, следовательно, и свободно передвигаться по нему.

Производство обыска оперуполномоченным ФИО4 по поручению следователя соответствует положениям уголовно-процессуального закона, согласно которому следователь вправе давать органу дознания обязательные для исполнения письменные поручения (которое имеется в деле) о производстве отдельных следственных действий (п. 4 ч. 2 ст. 38, ч. 4 ст. 157 УПК РФ).

Свидетель ФИО7 (сожительница Амзаракова Д.В.) пояснила в судебном заседании, что берцы, изъятые в ходе обыска, принадлежат ей и находились в доме, где был произведен обыск.

Поскольку ФИО7 на месте преступления не находилась, суд с учетом заключения трасологической экспертизы и показаний эксперта ФИО16, а также выводов судебно-биологических исследований пришел к правильному выводу, что в берцы был обут Амзараков Д.В.

Процессуальное положение ФИО4 в качестве потерпевшего и ФИО3 в качестве свидетеля по другому уголовному делу в отношении Амзаракова Д.В. не исключает возможность использования их показаний по настоящему уголовному делу, которые оценены судом наряду с другими доказательствами.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, то обстоятельство, что    образец крови потерпевшего ФИО1 не был представлен экспертам, которые учитывали справку из Таштыпской районной больницы, содержащую сведения о групповой принадлежности крови потерпевшего ФИО1, установленной при его помещении в больницу 17 мая 2019 г., не свидетельствует о наличии каких-либо сомнений в выводах о том, что кровь, обнаруженная на берцах Амзаракова Д.В., кроссовках и кофте Богданова С.Н., могла принадлежать потерпевшему ФИО1, поскольку групповая принадлежность крови и ее резус соответствуют образцам крови, изъятым с места происшествия в доме потерпевшего, которому, исходя из обстоятельств дела, данная кровь и принадлежит.

Также, вопреки доводам апелляционных жалоб, из показаний свидетеля ФИО18 и ФИО10 следует, что куртка, изъятая в диспетчерской такси, была оставлена в автомобиле ФИО10 двумя пассажирами, которых ФИО10 17 мая 2019 г. около 2-3 часов отвозил от дома Канзычакова В.В., которого он знает, на ул. <адрес> (на которой живет Амзараков Д.В.).

То обстоятельство, что ФИО10 не знаком с Амзараковым Д.В. и Богдановым С.Н., фотографии которых ему были предъявлены в ходе допроса на предварительном следствии, которых он узнал и на этом основании их фамилии указаны в протоколе, не свидетельствует о недостоверности его показаний, которые свидетель подтвердил в судебном заседании, а также пояснил, что подсудимый Амзараков Д.В. похож на одного из пассажиров, второго он не помнит.

Таким образом, приведенные в этой части в приговоре доказательства свидетельствуют о том, что куртку в автомобиле ФИО10, на которой обнаружена кровь, которая могла произойти от потерпевшего ФИО1, оставили Амзараков Д.В. и Богданов С.Н., когда ехали в автомобиле.

Доводы апелляционных жалоб о том, что заключением судебно-медицинской экспертизы не установлены механизм образования причиненной потерпевшему ФИО1 раны в теменной области и давность причинения кровоподтеков на лице, не опровергают выводы суда о том, что все телесные повреждения, в том числе рана была причинена Амзараковым Д.В. в ходе нападения на потерпевшего, которому Амзараков Д.В. наносил удары.

Заключение эксперта в этой части не исключает, что рана являлась ушибленной, о чем указано в медицинских документах, содержание которых приведено в заключении. Показания потерпевшего ФИО1 также свидетельствуют, что все обнаруженные у него телесные повреждения были причинены в ходе нападения и нанесения ему ударов, что согласуется с выводами эксперта о давности причинения ссадин и кровоподтеков на руках, а также с признанными судом достоверными показаниями Канзычакова В.В. и Богданова С.Н. о том, что Амзараков Д.В. наносил потерпевшему удары, в том числе по голове, руками и ногами, как установлено судом, обутыми в берцы. Причинение раны сопровождается наружными кровотечением, наличие которого у потерпевшего ФИО1 наряду с его показаниями и показаниями Канзычакова В.В. объективно подтверждается результатами осмотра места происшествия и заключением судебно-биологической экспертизы.

Каких-либо сведений о том, что телесные повреждения могли быть причинены потерпевшему ФИО1, после того как он убежал из дома, ни его показания, ни показания свидетеля ФИО6, доставившего потерпевшего в больницу, не содержат. Поэтому, то, что не был проведен осмотр в месте, где находился потерпевший при его обнаружении свидетелем ФИО6 (о чем указывает в жалобе Амзараков Д.В.), не свидетельствуют о наличии каких-либо обоснованных сомнений, которые могут быть истолкованы в пользу обвиняемых.

Отсутствие у потерпевшего ФИО1 телесных повреждений на горле, которые могли быть причинены ножом, не опровергает показания потерпевшего и подсудимого Канзычакова В.В. о том, что Богданов С.Н. приставлял к горлу потерпевшего нож, поскольку такие действия не влекут безусловное причинение телесных повреждений.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, оснований для признания недопустимыми показаний, данных подсудимым Канзычаковым В.В. в судебном заседании (называемых в жалобах заявлением), не имеется. Первоначально выраженный Канзычаковым В.В. отказ от дачи показаний не исключал возможности дать показания в последующем. Как следует из протокола судебного заседания, Канзычаков В.В. свои показания изложил в письменном виде и огласил в судебном заседании, что соответствует положениям ч. 2 ст. 275 УПК РФ о праве подсудимого пользоваться письменными заметками, которые приобщены к делу.

Доводы Богданова С.Н. о том, что он давал показания в результате недозволенных методов ведения следствия, были проверены судом и опровергнуты в приговоре.

Что касается доводов Амзаракова Д.В. о том, что его заявление об оказанном на него в ходе следствия незаконном воздействии не было проверено судом, то они не могут быть приняты во внимание, поскольку, во-первых, досудебные показания Амзаракова Д.В. в качестве доказательств виновности судом не использовались, во-вторых, эти доводы не касаются обстоятельств проведения следственных действий с Богдановым С.Н.

Противоречия в досудебных показаниях обвиняемых Канзычакова В.В. и Богданова С.Н., устранены судом, который правильно признал их допустимыми и достоверными в части, в которой они согласуются с другими доказательствами, придя к выводу об отсутствии у них оснований для самооговора и оговора других соучастников. Фактических данных, опровергающих эти выводы суда, в апелляционных жалобах не приведено.

Вопреки доводам Амзаракова Д.В., приведенные судом показания свидетелей ФИО26, ФИО18, ФИО10, содержат сведения, которые имели значение при проверке и оценке других доказательств и установлении их источников, поэтому обоснованно учитывались судом при постановлении приговора.

Таким образом, выводы суда о совершении осужденными преступления основаны на совокупности исследованных в судебном заседании доказательств, при этом судом указаны мотивы, по которым им были оценены как достоверные и приняты один из доказательств и отвергнуты другие. Приведены в приговоре мотивы и обоснование позиции суда, в соответствии с которой он критически отнесся к показаниям Амзаракова Д.В. и Богданова С.Н., в которых они оспаривали совершение инкриминированного деяния, поскольку их доводы и заявления опровергнуты совокупностью исследованных доказательств.

Решение суда об отказе в удовлетворении ходатайства о назначении Амзаракову Д.С. судебно-психиатрической экспертизы, сомнений в правильности не вызывает, поскольку заявление Амзаракова Д.В. о том, что в 2006-2007 гг. он находился в <данные изъяты>, не свидетельствует о наличии сомнений в психическом состоянии Амзаракова Д.В., который у психиатра на учете не состоит и лечение не получает, ранее по уголовному делу ему проводилась судебно-психиатрическая эксперта, в ходе которой установлено, что Амзараков Д.В. каким-либо психическим расстройством не страдал и не страдает.

Нарушений требований уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, судом не допущено. Судебное следствие окончено при отсутствии возражений сторон. После выступления в прениях государственного обвинителя, в судебном заседании был объявлен перерыв, по завершении которого подсудимые пояснили, что к прениям готовы, ходатайств о предоставлении дополнительного времени для подготовки к прениям, а затем перед выступлением с последним словом не заявляли. Поэтому, вопреки доводам Амзаракова Д.В, высказанным в суде апелляционной инстанции, право подсудимых иметь достаточное время для подготовки к защите и выступлению в прениях нарушено не было.

Согласно протоколу судебного заседания, председательствующий удалился в совещательную комнату для постановления приговора 22 декабря 2020 г. Приговор был провозглашен в назначенное время 24 декабря 2020 г. Время нахождения судьи в совещательной комнате закон не регламентирует, указанного времени было достаточно для составления приговора.

Выводы суда о юридической квалификации действий Амзаракова Д.В. и Богданова С.Н. подробно обоснованы и мотивированы в приговоре.

Доводы апелляционных жалоб о недоказанности предварительного сговора на совершение разбойного нападения, не могут быть приняты во внимание.

Согласно ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.

Судом установлено, что Амзараков Д.В. и Богданов С.Н., а также Канзычаков В.В. договорились совершить хищение денежных средств в доме потерпевшего ФИО1, в который незаконно проникли.

Обнаружив, что в доме находится потерпевший ФИО1, Амзараков Д.В. напал на него, требуя денежные средства и применяя насилие, стал наносить множественные удары руками и ногами, причинив легкий вред здоровью. С учетом преклонного возраста потерпевшего, которому на момент преступления исполнилось 80 лет, суд пришел к выводу, что нанесение множественных ударов потерпевшему по голове, в том числе, как следует из показаний Канзычакова В.В. и Богданова С.Н., ногами (обутыми в берцы с массивной подошвой), создавало реальную опасность для жизни потерпевшего.

Богданов С.Н., понимая характер действий Амзаракова Д.В., продолжил свое участие в совершении преступления и присоединился к действиям Амзаракова Д.В., в присутствии которого также, требуя у потерпевшего деньги и угрожая убийством, приставил потерпевшему к горлу нож.

Поскольку из показаний Канзычакова В.В. следует, что Амзараков Д.В. находился рядом с потерпевшим ФИО1, и он (Канзычаков В.В.) слышал, высказанные Богдановым С.Н. угрозы и видел действия, связанные с использованием ножа, суд пришел к правильному выводу, что высказывания и действия Богданова С.Н. были очевидны для Амзаракова Д.В. и охватывались его умыслом, поскольку он продолжал требовать у потерпевшего денежные средства.

Примененное Амзараковым Д.В. в отношении потерпевшего ФИО1 насилие, а также использование Богдановым С.Н. для психического воздействия на потерпевшего ножа, которым ему могли быть причинены вред здоровью и смерть, что создавало реальную опасность для жизни и здоровья потерпевшего, были направлены на достижение общей для всех соучастников цели – хищение имущества потерпевшего. Таким образом, Амзараков Д.В. и Богданов С.Н. действовали с умыслом на разбойное нападение.

По смыслу закона, когда в ходе совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, кто-либо из соисполнителей вышел за пределы состоявшегося сговора, совершив действия, подлежащие правовой оценке по другим квалифицирующим признакам или как более тяжкое преступление, а друге члены преступной группы продолжили свое участие в преступлении, они несут ответственность за преступление, совершенное группой лиц по предварительном сговору, с учетом фактически содеянного.

При таких обстоятельствах квалификация судом действий Амзаракова Д.В. и Богданова С.Н. по ч. 3 ст. 162 УК РФ как разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с угрозой применения такого насилия, группой лиц по предварительному сговору, с применением предмета, используемого в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище является правильной.

Наказание Амзаракову Д.В. и Богданову С.Н. назначено в соответствии с требованиями ст. 60, 67 УК РФ с учетом характера и степени общественной опасности преступлений, личностей виновных и степени их участия в преступлениях, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, влияния наказания на их исправление и на условия жизни их семей.

Все эти обстоятельства подробно приведены и мотивированы в приговоре. В апелляционных жалобах не приведено каких-либо сведений, которые не были учтены судом и влияют на наказание, которое является справедливым.

Выводы суда о совершении Амзараковым Д.В. преступления, предусмотренного пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ, при простом рецидиве, а преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 162 УК РФ, - при опасном рецидиве соответствует положениям чч. 1, 2 ст. 18 УК РФ, поскольку Амзараков Д.В., имея судимости от 22 января 2015 г., 11 марта 2015 г. и 12 августа 2015 г. (которые приведены в приговоре в вводной части и учтены судом) за совершение умышленных преступлений средней тяжести и тяжкого, за которые он осуждался к реальному лишению свободы, вновь совершил умышленные преступление средней тяжести и особо тяжкое преступление.

По мнению судебной коллегии, признание Амзаракову Д.В. по ч. 3 ст. 162 УК РФ отягчающим обстоятельством опасного рецидива, какого-либо уточнения не требует, поскольку в соответствии с п. «а» ч. 1 ст. 63 УК РФ отягчающим обстоятельством является любой вид рецидива, для которых ст. 68 УК РФ предусмотрены одинаковые правила назначения наказания.

Обсуждая вопрос о соблюдении требований закона при назначении осужденным дополнительного наказания в виде ограничения свободы, суд приходит к следующему.

В соответствии правовой позиции Верховного Суда РФ, выраженной в п. 22 постановлении Пленума ВС РФ от22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», при назначении ограничения свободы в качестве основного или дополнительного наказания за каждое или некоторые из преступлений, образующих совокупность, срок ограничения свободы необходимо указывать за каждое из таких преступлений, а соответствующие ограничения и обязанность - после назначения окончательного наказания.

Установление Богданову С.Н. ограничений после назначения окончательного наказания по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ соответствует, а установление Амзаракову Д.В. ограничений после назначения окончательного наказания по правилам ч. 5 ст. 69 УК РФ не противоречит указанным разъяснениям, поскольку наказание в соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ назначается по тем же правилам, что и при назначении наказания по совокупности преступлений на основании чч. 2, 3 ст. 69 УК РФ.

Вид исправительного учреждения (колония строгого режима), в котором осужденные должны отбывать наказание, назначен в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ.

Решение о взыскании с Амзаракова Д.В. и Богданова С.Н. процессуальных издержек, связанных с выплатой вознаграждения защитнику, мотивировано в приговоре и соответствует требованиям ст. 132 УПК РФ. Отсутствие у осужденных денежных средств в настоящее время, не свидетельствует об их материальной несостоятельности, поскольку они могут работать и получать доход, как во время, так и после отбывания наказания. Вопреки доводам Амзаракова Д.В., положения ст. 132 УПК РФ о порядке взыскания процессуальных издержек были разъяснены подсудимым в подготовительной части судебного заседания.

Поскольку нарушений требований уголовного или уголовно-процессуального закона судом первой инстанции не допущено, судебная коллегия признает приговор законным и обоснованным, а апелляционные жалобы – не подлежащими удовлетворению.

    Руководствуясь ст. 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

    ОПРЕДЕЛИЛА:

        приговор Таштыпского районного суда Республики Хакасия от 24 декабря 2020 г. в отношении Амзаракова Дмитрия Викторовича и Богданова Сергея Николаевича оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

        Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, установленном гл. 47.1 УПК РФ, в судебную коллегию по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в течение 6 месяцев со дня его вынесения, а осужденным, содержащимся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему копии настоящего определения и копии приговора, вступившего в законную силу. В случае подачи кассационных жалоб или представления, осужденный вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий                             С.П. Зольников

Судьи                                             О.Н. Терехова

                                                    А.В. Фокин