Решение по делу № 8Г-28661/2023 [88-33570/2023] от 28.08.2023

ЧЕТВЕРТЫЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД

ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

Дело № 88-33570/2023

УИД 34RS0008-01-2021-003039-70

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Краснодар                                                                         1 ноября 2023 года

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Авериной Е.Г.

судей Думушкиной В.М. и Брянского В.Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО2, действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего ФИО1 к Государственному учреждению здравоохранения Городская клиническая больница №1, Комитету здравоохранения администрации Волгоградской области, Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница» (Центр психического здоровья детей и подростков), Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница №2», Волгоградскому областному психоневрологическому диспансеру №2, диспансерное отделение №3 о возложении обязанности установления инвалидности, взыскании вреда причиненного жизни и здоровью, компенсации морального вреда,

по кассационной жалобе Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница №2», Государственного учреждения здравоохранения Городская клиническая больница №1, ФИО2 на решение Центрального районного суда г. Волгограда от 18 февраля 2022 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 17 июля 2023 года.

Заслушав доклад судьи Авериной Е.Г., заключение прокурора отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации Фроловой Е.В., судебная коллегия

установила:

ФИО2 в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО1 обратилась в суд с иском к Государственному учреждению здравоохранения Городская клиническая больница №1, Комитету здравоохранения администрации Волгоградской области, Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница» (Центр психического здоровья детей и подростков), Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница №2», Волгоградскому областному психоневрологическому диспансеру №2, диспансерное отделение №3 о возложении обязанности установления инвалидности, взыскании вреда причиненного жизни и здоровью, компенсации морального вреда и просила суд: признать ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, ребенком-инвалидом по причине «общее заболевание» с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ; обязать Государственное бюджетное учреждение Бюро Медико-социальной экспертизы Волгоградской области Филиал № 13, установить ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, инвалидность по категории «ребенок-инвалид» по причине «общее заболевание» с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ; взыскать с акушерского отделения патологии беременности Государственного учреждения здравоохранения Городская клиническая больница №1 вред, причиненный жизни и здоровью ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в размере 15000000 руб.; взыскать с акушерского отделения патологии беременности Городской клинической больницы №1 в пользу ФИО2 компенсацию морального вреда в размере 3000000 руб.; взыскать с ответчиков в пользу ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, убытки в виде упущенной выгоды (не полученной пенсии по инвалидности) за период с мая 2013 года по март 2018 ежемесячно в размере 13 859 руб. 72 коп., а в пользу ФИО2 убытки в виде упущенной выгоды за период с мая 2013 года по март 2018 ежемесячно в размере 5 500 руб.; признать ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения ребенком-инвалидом по причине «общее заболевание» с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ; обязать Государственное бюджетное учреждение Бюро Медико-социальной экспертизы Волгоградской области Филиал №13 установить ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, инвалидность по категории «ребенок-инвалид» по причине «общее заболевание» с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ; взыскать с Комитета здравоохранения Волгоградской области, Диспансерного отделения №3 Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Волгоградского областного психоневрологического диспансера №2, Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница» в пользу ФИО1 ежемесячно за период с мая 2013 года по февраль 2019 года в размере 13 859 руб. 72 руб.; взыскать с Комитета здравоохранения Волгоградской области, Диспансерного отделения №3 Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Волгоградского областного психоневрологического диспансера №2, Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница» в пользу ФИО2 денежные средства за период с мая 2013 года по февраль 2019 в размере 5 500 руб.; взыскать с Комитета здравоохранения Волгоградской области, Диспансерного отделения №3 Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Волгоградского областного психоневрологического диспансера №2, Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница» в пользу ФИО2 компенсацию морального вреда в размер 50 000 руб.; взыскать с Комитета здравоохранения Волгоградской области, Диспансерного отделения №3 Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Волгоградского областного психоневрологического диспансера №2, Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница» в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда в размере 50 000 руб.

Решением Центрального районного суда г. Волгограда от 18 февраля 2022 года в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 16 сентября 2022 года решение районного суда оставлено без изменения.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 21 декабря 2022 года апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 16 сентября 2022 года отменено, дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 30 марта 2023 года решение районного суда отменено, суд апелляционной инстанции перешел к рассмотрению дела по правилам производства суда первой инстанции.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 17 июля 2023 года исковые требования ФИО2, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО1 к ГУЗ «Городская клиническая больница №1», комитету здравоохранения Волгоградской области, ГБУЗ «Волгоградская областная клиническая психиатрическая больница №2», ГБУЗ «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница», Волгоградскому областному психоневрологическому диспансеру №2, диспансерное отделение №3, ГБУ Бюро МСЭ Волгоградской области филиал №13 о возложении обязанности установления ребенку инвалидности с момента рождения, взыскании вреда причиненного жизни и здоровью, компенсации морального вреда удовлетворены частично.

С ГУЗ «Городская клиническая больница №1» в пользу ФИО2, действующей в интересах несовершеннолетнего ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения взыскана компенсация морального вреда в размере 100000 рублей.

С ГУЗ «Городская клиническая больница №1» в пользу ФИО2 взыскана компенсация морального вреда в размере 100000 рублей.

С ГБУЗ «Волгоградская областная клиническая психиатрическая больница №2» в пользу    ФИО2, действующей в интересах    несовершеннолетнего ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения взыскана сумму неполученной социальной пенсии по инвалидности «ребенка-инвалида» и ежемесячной денежной выплаты на ребенка за период с мая 2018 года по февраль 2019 года в размере 150338руб. 18 коп.

С ГБУЗ «Волгоградская областная клиническая психиатрическая больница №2» в пользу ФИО11 ФИО4 взыскана сумма неполученной ежемесячной выплаты как неработающему трудоспособному лицу, осуществляющему уход за детьми-инвалидами в возрасте до 18 лет за период с мая 2018 года по февраль 2019 года в размере 55000 руб.00коп.

С ГБУЗ «Волгоградская областная клиническая психиатрическая больница №2» в пользу ФИО11 ФИО4, действующей в интересах    несовершеннолетнего ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения взыскана компенсация морального вреда в размере 50000 рублей.

С ГБУЗ «Волгоградская областная клиническая психиатрическая больница №2» в пользу ФИО2 взыскана компенсация морального вреда в размере 50000 рублей.

В удовлетворении остальной части исковых требований ФИО2 отказано.

С ГУЗ «Городская клиническая больница №1», ГБУЗ «Волгоградская областная клиническая психиатрическая больница №2» в пользу ФИО2 взысканы расходы по оплате судебной экспертизы в размере 135000 рублей в равных долях, по 67500 рублей.

С ГУЗ «Городская клиническая больница №1» взыскана госпошлина в доход муниципального бюджета города-героя Волгоград в размере 300 руб.00 коп.

С ГБУЗ «Волгоградская областная клиническая психиатрическая больница №2» взыскана государственная пошлина в доход муниципального бюджета города-героя Волгоград в размере 5553руб.38коп.

В кассационной жалобе ФИО2 выражает несогласие с принятыми по делу решениями судов, и просит отменить судебные акты в связи с существенными нарушениями норм материального и процессуального права и несоответствием выводов судов обстоятельствам дела.

Заявитель указывает на незаконность отказа суда в проведении повторной судебной экспертизы, для установления фактического причинения вреда здоровью её ребенку ФИО11, состоящему в причинной связи с дефектами оказания её медицинской помощи во время родов, при наличии сведений о неправильно выбранной тактике родовспоможения.

Кроме того, в обоснование жалобы указывает, что судами не принято во внимание, что она длительное время обращалась к врачам за помощью, которую ребенок не получал своевременно. Доказан факт, что инвалидность получена ребенком из-за действий врачей родильного дома. Суд признал, что вред причинен с рождения, но взыскал компенсацию и убытки только за несколько месяцев (2018-2019). Компенсация морального вреда должна быть взыскана за всю жизнь - инвалидность установлена до 18-ти лет, исключено выздоровление, исключено посещение школы, вуза для здоровых детей. Убытки - недополучение пенсии по инвалидности - также должны быть взысканы не за 2018-2019 год, а с рождения - с ДД.ММ.ГГГГ до даты установления инвалидности, ДД.ММ.ГГГГ.

В кассационной жалобе Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница» (Центр психического здоровья детей и подростков) излагается несогласие с выводами суда апелляционной инстанции по тем основаниям, что судом неверно установлены обстоятельства дела и не принято во внимание, что срок выдачи направления ребенка на МСЭ, не ограничен временными промежутками, в связи с чем полагаю, что выводы суда в части установления ребенку инвалидности с более ранней даты, чем было выполнено учреждением, противоречит нормам материального права.

В кассационной жалобе Государственного учреждения здравоохранения Городская клиническая больница №1 выражает несогласие с выводами суда апелляционной инстанции и указывает, что в ходе рассмотрения дела не добыто доказательств наличия дефектов в оказании истцу медицинской помощи при ее родоразрешении в учреждении, в связи с чем, полагают об отсутствии оснований, для взыскания в пользу истца и её ребенка компенсации морального вреда.

Стороны, участвующие в деле, надлежащим образом извещённые о времени и месте рассмотрения дела в кассационном порядке, в судебное заседание не явились и не сообщили о причине неявки.

Третье лицо отдел опеки и попечительства администрации Советского района г.Волгограда, ходатайствовало о рассмотрении жалобы в их отсутствие, в интересах несовершеннолетнего, решение оставляет на усмотрение суда.

Информация о месте и времени рассмотрения кассационной жалобы заблаговременно размещена на официальном сайте Четвертого кассационного суда общей юрисдикции.

Согласно части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации неявка в судебное заседание кассационного суда общей юрисдикции лица, подавшего кассационные жалобу, представление, и других лиц, участвующих в деле, извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, не препятствует рассмотрению дела в их отсутствие.

В соответствии со статьей 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации лица, участвующие в деле извещаются заказным письмом с уведомлением о вручении, телефонограммой или телеграммой, иных средств связи и доставки, обеспечивающих фиксирование судебного извещения или вызова и его вручение адресату.

Органы государственной власти, органы местного самоуправления, иные органы и организации, являющиеся сторонами и другими участниками процесса, могут извещаться судом о времени и месте судебного заседания или совершения отдельных процессуальных действий лишь посредством размещения соответствующей информации в установленном порядке в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», такие лица, получившие первое судебное извещение по рассматриваемому делу, самостоятельно предпринимают меры по получению дальнейшей информации о движении дела с использованием любых источников такой информации и любых средств связи.

Лица, участвующие в деле, несут риск наступления неблагоприятных последствий в результате непринятия ими мер по получению информации о движении дела.

Учитывая надлежащее извещение сторон, отсутствие ходатайства об отложении рассмотрения дела, а также учитывая необязательность явки сторон, ввиду подробно изложенной правовой позиции истца ФИО2 и ответчиков в кассационных жалобах, в целях недопущения волокиты и скорейшего рассмотрения и разрешения гражданских дел, судебная коллегия в соответствии с частью 3 статьи 167, частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, рассмотрела дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, заключение прокурора отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации Фроловой Е.В., поддержавшую доводы кассационной жалобы ФИО2 и полагавшую судебный акт суда апелляционной инстанции постановленными с нарушением норм материального и процессуального права, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

В силу части 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такие основания для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке по доводам кассационной жалобы, изученным материалам дела, имеются.

Из материалов дела и обстоятельств, установленных судами следует, что ФИО2, является матерью ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения. Ребенок рожден в роддоме Кировского района г. Волгограда.

Обращаясь в суд ФИО2 указала, что при нахождении её в роддоме Кировского района г. Волгограда, ей была некачественно оказана медицинская помощь при родоразрешении, а именно ДД.ММ.ГГГГ в 12 часов 00 минут врачом роддома Чертковым ей был проколот околоплодный пузырь и она была оставлена врачом до 20 часов 50 минут, с отошедшими водами, при том, что в данный промежуток времени ребенок пребывал при условии безводного периода, врач её не посещал, процесс родов не контролировал.

По мнению истца, непринятие медицинскими работниками роддома мер для кесарева сечения, при крупном плоде ребенка весом более 4 кг., с учетом проведенных врачом действия по непринятию родов в необходимый момент, допущение остановки сердца ребенка и острой гипоксии находятся в причинно-следственной связи с диагнозом «Церебральная ишемия новорожденного», или гипоксически-ишемическая энцефалопатия.

Судом установлено и из материалов дела следует, что у ребенка в родах образовалась кефалогематома левой теменной области сине-фиолетового цвета размером 10 см х 13 см, которая произошла от длительного сдавливания, при длительности родовой деятельности. Кефалогематому санировали в роддоме, сначала предложив сделать УЗИ, потом от проведения УЗИ головы врачи отказались, ввиду очевидности их ошибки и подтверждения вины роддома в причинении вреда здоровью ребенка.

ФИО1, в настоящее время, является инвалидом: не разговаривает, имеет нарушения речи, аутизм и умственную отсталость. Инвалидность впервые установлена до достижения ребенком 18 лет, ДД.ММ.ГГГГ, при этом генетический аутизм отсутствует, что подтверждается генетическим анализом, проведенным в г. Москве в 2018 году.

Полагая, что данные диагнозы находятся в причинно-следственной связи с действиями и бездействиями врача и акушерок, присутствующих при ее родах и не оказавших ей надлежащей медицинской помощи, истец указывала на причинение работниками ответчика вреда здоровью ребенка.

Кроме того, судами установлено, что в феврале 2018 года несовершеннолетний ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, поставлен на учет у детского психиатра в Волгоградском областном психоневрологическом диспансере №2, диспансерное отделение № 3 по адресу: <адрес>.

Полагая, что ребенок с рождения имел дефекты здоровья истец выражала несогласие с установлением ему инвалидности лишь с ДД.ММ.ГГГГ по психиатрическому диагнозу сроком на два года, до ДД.ММ.ГГГГ, а с ДД.ММ.ГГГГ до достижения им возраста восемнадцати лет (до 2031 года).

Для разрешения вопросов, требующих специальных познаний в области медицины, судом первой инстанции при рассмотрении спора назначалась судебная медицинская экспертиза, производство которой поручено было Обществу с ограниченной ответственностью «СИНЭО» г. Санкт - Петербург.

Согласно заключению проведенной по определению суда экспертизе следует, что на основании результатов исследования представленных материалов и их оценки, отвечая на поставленные вопросы, следует, что в клинической ситуации с ФИО2, у медицинских работников акушерского отделения Государственного учреждения здравоохранения Городская клиническая больница №1 достаточных объективных показаний для выполнения ей операции кесарева сечения не имелось, в том числе, с учетом веса родившегося ребенка 4 кг 320 гр. При этом, эксперты отметили, что предполагаемая масса плода по данным УЗИ исследования до родов, составляла 3700-3800 грамм.

Объективных медицинских сведений в представленных материалах о возникновении церебральной ишемии (повреждений структур головного мозга) у ФИО1 в период родовой деятельности не имеется, следовательно, нет оснований рассматривать церебральную ишемию в причинно-следственной связи с неосуществлением медицинскими работниками кесарева сечения с учетом крупного плода весом более 4 кг - 4 кг 320 г.

Представленные на исследование материалы не содержат каких-либо объективных сведений об остановке сердца, острой гипоксии и/или церебральной ишемии новорожденного ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения.

Объективных медицинских сведений о возникновении церебральной ишемии (повреждений структур головного мозга) у ФИО1 ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в период родовой деятельности в представленных материалах не имеется, в связи с чем, нет оснований рассматривать церебральную ишемию в причинно-следственной связи с действиями, либо бездействиями медицинских работников акушерского отделения ГКБ № 1 г. Волгограда.

Объективных медицинских сведений, о возникновении в процессе родов остановки сердца и связанной с остановкой сердца острой гипоксии у ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в представленных материалах не имеется. Следовательно, нет каких-либо оснований рассматривать событие «остановки сердца» и причинно-следственной связи с действиями, либо бездействиями медицинских работников акушерского отделения ГКБ № 1 г. Волгограда.

Объективно высказаться о факте остановки сердца ребенка в процессе родов острой гипоксии и церебральной ишемии и о наличии причинно-следственной связи между собой не представляется возможным, поскольку в медицинских документах не отражены сведения о реанимационных мероприятиях, выполняемых медицинскими работниками новорожденному в первые два часа после рождения в период с 20 ч 50 мин. До 23 ч 30 мин. ДД.ММ.ГГГГ, а также о перебинтованной голове новорожденного.

Возникновение у ребенка родовой травмы новорожденного - кефалогематомы (кровоизлияние между костью черепа и надкостницей) теменных костей могло быть обусловлено при прохождении головки плода по родовому каналу вследствие сдавления костей черепа и смещения мягких тканей, которое влечет за собой сдавление надкостницы и приводит к разрыву сосудов. Достаточных показаний для выполнения кесарева сечения не имелось. Выбранная тактика ведения родов соответствовала клинической оценки акушерской ситуации.

В медицинских документах нет объективных сведений для формулирования диагноза гипоксически - ишемическая энцефалопатия, что не позволяет сформулировать обоснованный ответ на данный вопрос.

Как усматривается из представленных материалов, у ФИО1 диагнозы «Детский аутизм» (F84.0), «Расстройство экспрессивной речи» (F80.1), «Другие расстройства психологического (психического) развития (F88) были установлены впервые ДД.ММ.ГГГГ; диагнозы: F83 Смешанное специфическое расстройство психического развития в форме выраженной задержки, общего недоразвития: речи II уровня на фоне дизартрических расстройств установлены при проведении МСЭ гражданина от ДД.ММ.ГГГГ.

Диагноз «Основное заболевание: F84.02 Детский аутизм вследствие других причин с легкой умственной отсталостью. Выраженные нарушения психических функций. Осложнения основного заболевания: Г80.1 Системное недоразвитие речи легкой степени. Незначительные нарушения языковых и речевых функций были установлены при заседании МСЭ гражданина от ДД.ММ.ГГГГ».

В связи с этим, эксперты пришли к выводу, что можно утверждать, что ФИО1 не имел признаки заболевания - аутизм, умственная отсталость, расстройства речи по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ, а также, в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, и в период о ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ. В период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ у ФИО1 имелись признаки аутизма, расстройства речи, умственной отсталости.

В процессе родов могли возникнуть условия, которые могли повлиять на возникновение «необратимого вреда здоровью, который исключал выздоровление с рождения на протяжении 8 лет и являлся основанием для установления ребенку инвалидности в 2019 году». При этом, возникновение, имеющихся заболеваний у ребенка ФИО1 («необратимый вред здоровью..») допустимо рассматривать вне связи с родами, поскольку причина могла быть связана с неблагоприятным течением у ФИО2 беременности, в связи с чем, нет достаточных оснований для категоричного суждения о том, что ФИО1 в процессе родов мог получить необратимый вред здоровью, который исключал выздоровление с рождения на протяжении 8 лет и являлся основанием для установления ребенку инвалидности в 2019 году.

Факт значимой церебральной ишемии в родах с повреждением структур головного мозга не выявлен в ходе экспертного исследования представленных материалов. Причины и механизмы имеющихся заболеваний у ребенка до сих пор окончательно не раскрыты, но при этом: их следует считать врожденными.

Поэтому сформулировать ответы на вопросы в данной конструкции об объективной возможности к выздоровлению в разные временные промежутки с рождения, с учетом перенесенной церебральной ишемии при родах не представляется возможным с учетом вышеизложенных обстоятельств.

В 2019 году имелись достаточные признаки для установления ФИО1 инвалидности. Экспертная комиссия считает, что нет достаточных оснований считать несвоевременным установление ФИО1 инвалидности. По представленным материалам с 2018 г. после обращения к психиатру было возможным установить инвалидность ФИО1.

У ФИО1 генетическое заболевание - нарушение обмена аминокислот по результатам генетического анализа от 2018 года, г. Москва, не выявлено.

Тактика ведения родов соответствовала акушерской ситуации и требованиям Приказа Минздрава России от 12 ноября 2012г. № 572н «Об утверждении Порядка оказании медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология (за исключением использования вспомогательных репродуктивных технологий)» и медицинская помощь новорожденному соответствовала требованиям Приказа Министерства здравоохранения РФ от 15 ноября 2012 г. «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю «неонатология». Нарушений стандартов и правил оказания подобной медицинской помощи не выявлено.

Вышеизложенное свидетельствует об отсутствии достаточных оснований для категоричного суждения о том, что ФИО1 в процессе родов мог получить необратимый вред здоровью, который исключал выздоровление на протяжении 8 лет и являлся основанием для усыновления ребёнку инвалидности в 2019 году.

Врачом-психиатром психоневрологического диспансера №2 в процессе наблюдения ребенка, был разработан план обследования для уточнения диагноза: консультация логопеда, медицинского генетика, медицинского психолога. С целью уточнения диагноза мать с ребенком были направлены на консультацию в Государственное бюджетное учреждение здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница». В специализированное детское учреждение, занимающееся лечением расстройств психики детского и подросткового возраста. Назначен повторный осмотр после до обследования.

ДД.ММ.ГГГГ истец с ребенком на повторном осмотре в диспансерном отделении №3 Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Волгоградский областной психоневрологический диспансер № 2, сообщила, что ребенок детский сад не посещает, результатов обследования не предоставила. Устных вопросов о направлении ФИО1 на МСЭ истец на приемах у детского врача-психиатра не поднимала. Письменных обращений с просьбой направления на МСЭ в адрес учреждения также не поступало. Отказ в направлении на медико-социальную экспертизу диспансерным отделением №3 ГБУЗ «ВОДКПБ» ФИО2 не выдавался.

Разрешая спор и отказывая ФИО2, действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего ФИО1 в удовлетворении исковых требований, предъявленных к Государственному учреждению здравоохранения Городская клиническая больница №1, Комитету здравоохранения администрации Волгоградской области, Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница» (Центр психического здоровья детей и подростков), Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница №2», Волгоградскому областному психоневрологическому диспансеру №2 диспансерное отделение №3, о возмещении вреда здоровью, причиненного некачественным оказанием медицинской помощи несовершеннолетнему ФИО1 при рождении, компенсации морального вреда, возложению обязанности по установлению инвалидности с более раннего периода и взыскании в связи с этим денежных средств, суд первой инстанции привел положения статей 150, 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации и, сославшись на заключение проведенной по делу Обществом с ограниченной ответственностью «Санкт – Петербургский институт независимой экспертизы и оценки» судебно-медицинской экспертизы от 6 декабря 2021 г., указал на то, что при оказании медицинской помощи ФИО2 медицинскими работниками акушерского отделения Государственного учреждения здравоохранения Городская клиническая больница №1 не допущены недостатки оказания медицинской помощи, в связи с чем, отсутствуют достаточные основания для категоричного суждения о том, что ФИО1 в процессе родов мог получить необратимый вред здоровью, который исключал выздоровление с рождения на протяжении 8 лет и являлся основанием для установления ребенку инвалидности в 2019 году, указав при этом, что истец не доказала ни одного факта нарушения ответчиками её личных неимущественных прав какими либо их действиями (бездействиями), а также в чем выразились её нравственные страдания, степень вины причинителя вреда, размер компенсации претерпевания морального вреда. При этом, суд также не нашел оснований для установления несовершеннолетнему ФИО1 инвалидности с более раннего срока, чем в 2019 году.

Рассматривая требования истца при повторном рассмотрении дела суд апелляционной инстанции, разрешая спор по правилам производства в суде первой инстанции, пришел к выводу о частичном их удовлетворении, установив наличие в амбулаторной карте больного ФИО1 записей «Роды стимулировали. Выталкивали», отсутствие доказательств того, что медицинскими работниками ГУЗ «КБ №1» приняты все необходимые и возможные меры при оказании ФИО2 медицинской помощи, в том числе, предусмотренные стандартами оказания медицинской помощи, и их действия по стимуляции родовой деятельности ФИО2, установление экспертами нарушений ведения родостимуляции, указанной в выписках и амбулаторной карте больного ФИО1, пришел к выводу о взыскании в пользу ФИО2 действующей в своих интересах, а также в интересах ФИО1 компенсации морального вреда, определив к взысканию с ответчика ГУЗ «КБ №1» сумму в размере 100 000 рублей каждому. Также суд пришел к выводу о частичном удовлетворении требований истца в части установления её ребенку инвалидности в более ранний срок, а именно с 2018 года, взыскав с ответчика - Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница №2» материальный ущерб и компенсацию морального вреда.

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции считает, что приведенные выводы судебной коллегии суда апелляционной инстанции постановлены с существенным нарушением норм материального и процессуального права.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее также - Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В статье 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь организуется и оказывается в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями, а также на основе стандартов медицинской помощи, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации (часть 1 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» приведена в редакции действующей на ДД.ММ.ГГГГ, на дату оказания ФИО2 медицинской помощи).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Основания, порядок, объем и характер возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также круг лиц, имеющих право на такое возмещение, определены главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» Гражданского кодекса Российской Федерации (статьи 1064 - 1101).

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В объем возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, входят, в том числе компенсация морального вреда (параграф 4 главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться с невозможностью продолжать активную общественную жизнь, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством, в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

По общему правилу, моральный вред компенсируется в денежной форме (пункт 1 статьи 1099 и пункт 1 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) (пункт 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда»).

В пункте 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда») разъяснено, что суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении. Размер компенсации морального вреда не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других имущественных требований.

В пункте 48 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации»).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильной тактики лечения(родовспоможения), соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), имелись ли дефекты в оказании медицинской помощи и повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Согласно пункту 49 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

Из изложенного следует, что в случае причинения работником медицинской организации вреда жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи медицинская организация обязана возместить причиненный вред лицу, имеющему право на такое возмещение.

Необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности медицинского учреждения за причиненный при оказании медицинской помощи вред являются: причинение вреда пациенту; противоправность поведения причинителя вреда (нарушение требований законодательства (порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов) действиями (бездействием) медицинского учреждения (его работников); наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда; вина причинителя вреда - медицинского учреждения или его работников.

Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и причиненным вредом, в том числе моральным, означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде причиненного потерпевшему вреда. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить вред только прямую причинную связь. Характер причинной связи может влиять на размер подлежащего возмещению вреда.

Аналогичные положения разъяснений содержались в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» и в Обзорах Верховного суда Российской Федерации», действующих на момент рассмотрения иска ФИО2

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в определении от 21 декабря 2022 года, которым отменено апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 16 сентября 2022 года, а дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции, указала на нарушения, допущенные судами при рассмотрении настоящего дела, ссылаясь в частности на следующее.

Обращаясь в суд с требованиями к акушерскому отделению Государственного учреждения здравоохранения Городская клиническая больница №1, истец указывала на некачественное оказание ФИО6 медицинской помощи (неправильная тактика ведения родов, в период родоразрешения ФИО7 и при оказании неонаталогической помощи самому ФИО6), что повлекло «Церебральную ишемию новорожденного» и образование кефалогематомы левой теменной области сине-фиолетового цвета размером 10 см х 13 см, что причинило истцу физические и нравственные страдания, и нарушило право ребенка на здоровье как нематериальное благо.

Ссылалась на непринятие мер для надлежащего родоразрешения, путем кесарева сечения, с учетом крупного плода весом более 4 кг. при условии нераскрытия шейки матки, истец ссылалась также, на незаконность действий (бездействий) врача, выразившихся в амниотомии (прокалывании околоплодного пузыря), в период когда организм не был готов к родам, а также действий (бездействий) акушерок по непринятию родов в необходимый момент, что по мнению ФИО2, в связи с длительным нахождением плода в обезвоженном положении привело к острой гипоксии и находятся в причинно-следственной связи с диагнозом несовершеннолетнего ФИО1 «Церебральная ишемия новорожденного», или гипоксически-ишемическая энцефалопатия.

Поскольку компенсация вреда, в том числе и морального, о взыскании которой, в связи с некачественным оказанием медицинской помощи сотрудниками Государственного учреждения здравоохранения Городская клиническая больница №1 заявлено истцом, действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего является одним из видов гражданско-правовой ответственности, нормы Гражданского кодекса Российской Федерации (статья 1064), устанавливающие основания ответственности в случае причинения вреда, применимы как к возмещению имущественного, так и морального вреда.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием именно ответчики по настоящему делу медицинская организация Государственное учреждение здравоохранения Городская клиническая больница №1, Комитет здравоохранения администрации Волгоградской области, - должны доказать отсутствие своей вины в причинении вреда, в том числе морального, ФИО2, а также несовершеннолетнему ФИО1, медицинская помощь которым, по утверждению истцов, оказана ненадлежащим образом.

Установив, что суд апелляционной инстанций неправильно истолковал и применил к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по возмещению вреда, в том числе морального вреда, причиненного гражданину, в их взаимосвязи с нормативными положениями, регламентирующими обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи, суд кассационной инстанции указал, что в нарушении положений вышеприведенных норм права, судебными инстанциями не установлены и не выяснены обстоятельства имеющие юридическое значение по делу, а именно: были ли приняты работниками акушерского отделения патологии беременности Государственного учреждения здравоохранения Городская клиническая больница №1 все необходимые и возможные меры при оказании ФИО2 медицинской помощи, в том числе предусмотренные стандартами оказания медицинской помощи; способствовали ли выявленные по результатам положенной в основу решения суда первой инстанции судебно-медицинской экспертизы, проведенной Обществом с ограниченной ответственностью «Санкт – Петербургский институт независимой экспертизы и оценки» судебно-медицинской экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ действия по стимуляции родовой деятельности, путем внутривенного введения препарата Окситоцин при недостаточном разведении такой дозы препарата (250), при требуемом количестве раствора 500 мл., которое способствовало форсированному ведению родов, на сроке беременности 41- 42 недели, что могло повысить риск травматизации головки плода, то есть родовую травму, а также перинатальное поражение головного мозга, и выявленные недостатки в виде отсутствия достаточных оснований для проведения ДД.ММ.ГГГГ пункции кефалогематомы левой теменной кости с учетом ее размеров, о чем изложено в экспертном заключении, развитию неблагоприятных последствий у ребенка ФИО1, при установлении экспертами нарушений ведения медицинской документации, например наличия противоречивых сведений о родостимуляции, указанной в выписках и амбулаторной карте больного ФИО1 «Роды стимулировали. Выталкивали», и могли ли привести данные действия «Роды стимулировали. Выталкивали» к последствиям церебральной ишемии и развитию у ФИО1, имеющихся заболеваний.

Вместе с тем в соответствии с пунктом 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации именно на ответчиках лежала обязанность доказать свою невиновность в причинении вреда ФИО1 и ФИО2, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО1 При этом, Государственное учреждение здравоохранения Городская клиническая больница №1 должно было в том числе доказать правильность своих действий (бездействий) и отсутствие своей вины этом, однако суд возложил указанную обязанность на истца, в том числе и по оплате судебно – медицинской экспертизы.

Судами первой и апелляционной инстанций вследствие неправильного применения норм материального права не дана оценка доводам ФИО2, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО1, на которых они основывали свои исковые требования о том, что в случае надлежащего оказания ей медицинской помощи, своевременного и полного проведения лечебных мероприятий, неблагоприятного исхода (инвалидность ФИО1) можно было бы избежать.

При таких обстоятельствах вывод судов первой и апелляционной инстанций об отсутствии правовых оснований для удовлетворения исковых требований ФИО2 о возмещении вреда здоровью и компенсации морального вреда, судебных расходов по мотиву отсутствия причинно-следственной связи между вредом, причиненным истцам, и действиями работников акушерского отделения патологии беременных Государственного учреждения здравоохранения Городская клиническая больница №1, нельзя признать правомерным, так как он сделан без учета положений Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», статей 151, 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснений по их применению, изложенных в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»(действующих в момент рассмотрения дела) и от 26 января 2010 г. N 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина».

Следует согласиться также с доводами кассационной жалобы ФИО2 о том, что суд апелляционной инстанции при повторном рассмотрении дела не создал условий для всестороннего и полного исследования доказательств, формально подошел к рассмотрению апелляционной жалобы, не провел по делу дополнительную экспертизу для устранения противоречий и установления юридически значимых обстоятельств.

Частью 1 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел (часть 2 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Согласно части 1 статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов.

В силу части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Частью 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

В соответствии с частью 1 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (часть 2 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (часть 3 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими (часть 4 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии с частью 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 Кодекса. Несогласие суда с заключением должно быть мотивировано в решении или определении суда.

В пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении» разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.

Из приведенных норм процессуального закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что заключение эксперта является одним из доказательств по делу, которое должно оцениваться судом не произвольно, а в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами и в системе действующих положений закона. При этом, оценивая доказательства, суд обязан исследовать по существу все фактические обстоятельства и не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы, а выводы суда о фактах, имеющих юридическое значение для дела, не должны быть общими и абстрактными, они должны быть указаны в судебном постановлении убедительным образом со ссылками на нормативные правовые акты и доказательства, отвечающие требованиям относимости и допустимости. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими. Оценка доказательств и отражение ее результатов в судебном решении являются проявлением дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти, что, однако, не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом. В противном случае нарушаются задачи и смысл гражданского судопроизводства, установленные статьей 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Требования процессуального закона о доказательствах и доказывании судом апелляционной инстанций вновь соблюдены не были.

По данному делу юридически значимыми и подлежащими установлению с учетом правового обоснования истцом, заявленных исковых требований положениями Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», статей 151, 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и иных норм права, подлежащих применению к спорным отношениям, являлось выяснение обстоятельств, касающихся того, имелись ли дефекты в оказании работниками акушерского отделения Государственного учреждения здравоохранения Городская клиническая больница №1, с учетов выводов приведенных в экспертном заключении и положенных в основу решения суда о наличии противоречивых сведений в медицинской документации ФИО2 и ФИО1, и возможности ему установления инвалидности с момента рождения как об этом заявлено истцом.

От выяснения данных обстоятельств зависело правильное разрешение судом спора по требованиям ФИО2, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего ФИО1 о возмещении ущерба причиненного некачественным оказанием медицинской помощи и компенсации морального вреда, судебных расходов, и установления инвалидности в более ранние сроки, однако суды первой и апелляционной инстанций эти юридически значимые обстоятельства не определили и не установили.

В нарушение приведенных требований процессуального закона суд апелляционной инстанции, перечислив доводы сторон и доказательства, не отразил в судебном постановлении основания, по которым заключению судебно-медицинской экспертизы, проведенной Обществом с ограниченной ответственностью «Санкт – Петербургский институт независимой экспертизы и оценки» 6 декабря 2021 г. не дана оценка в части выводов относительно нарушения ведения ответчиками медицинской документации и противоречивости сведений содержащихся в ней, в том числе о родовспоможении, возникновении церебральной ишемии у ФИО1, противоречивости выводов о том, что в процессе родов могли возникнуть условия, которые могли повлиять на возникновение необратимого вреда здоровью который исключал выздоровление с рождения на протяжении 8 лет и являлся основанием, для установления ребенку инвалидности для чего требовалось проведение соответствующей экспертизы, поскольку сам суд не обладает необходимыми познаниями в сфере медицины.

Мнение стороны о целесообразности проведения экспертизы в таких случаях должно учитываться судом, но не может освободить его от возложенной процессуальным законодательством обязанности по сбору доказательств, от исполнения которой в настоящем случае суд уклонился, что привело к неполному установлению и исследованию всех имеющих значение обстоятельств, и, как следствие, вынесению неправосудного решения.

При этом, учитывая необходимость применения специальных познаний для разрешения исковых требований ФИО2 суду апелляционной инстанции при повторном рассмотрении следовало самостоятельно разрешить вопрос об оплате назначенной по данному гражданскому делу дополнительной судебно-медицинской экспертизы.

Однако указанную процессуальную обязанность суд апелляционной инстанции не выполнил, что повлекло вынесение необоснованного судебного постановления.

Приведенные выше нарушения норм материального и процессуального права, допущенные судом апелляционной инстанций при разрешении спора, свидетельствуют о формальном подходе к рассмотрению настоящего дела, в котором разрешался спор, в том числе о возмещении вреда здоровью, в связи с нарушением законодательства «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

В силу пункта 6 части 2 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса апелляционное определение суда апелляционной инстанции должно отвечать требованиям законности и обоснованности.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 г. N 16 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции», если судом первой инстанции неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 1 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса), то суду апелляционной инстанции следует поставить на обсуждение вопрос о представлении лицами, участвующими в деле, дополнительных (новых) доказательств и при необходимости по их ходатайству оказать им содействие в собирании и истребовании таких доказательств.

Суду апелляционной инстанции также следует предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные (новые) доказательства, если в суде первой инстанции не доказаны обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 2 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса).

Из изложенных норм процессуального закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что выводы суда, в том числе и апелляционной инстанции, об установленных им фактах должны быть основаны на доказательствах, исследованных в судебном заседании. При этом бремя доказывания юридически значимых обстоятельств между сторонами спора подлежит распределению судом на основании норм материального права, регулирующих спорные отношения, а также требований и возражений сторон.

На допущенные судами нарушения норм материального права было указано судом кассационной инстанции в определении судебной коллегии по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 30 ноября 2022 года.

В силу части 4 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации указания вышестоящего суда о толковании закона являются обязательными для суда, вновь рассматривающего дело.

Однако данные требования закона и указания суда кассационной инстанции о толковании закона судом апелляционной инстанции не выполнены при новом рассмотрении дела.

В этой связи кассационный суд считает необходимым отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 17 июля 2023 года, как постановленное при неправильном применении вышеприведенных норм материального и процессуального права, нарушающих право гражданина на судебную защиту и безосновательно создающее ограничение в доступе к правосудию, не соответствующее положениям ч.1 статьи 46 Конституции Российской Федерации.

В связи с изложенным, дело подлежит направлению на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции в ином составе.

При новом рассмотрении дела суду апелляционной инстанции следует учесть изложенное и разрешить спор в соответствии с установленными по делу обстоятельствами и требованиями закона.

Руководствуясь статьями 379.6 статьями 379.6, 379.7, 390 и 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 17 июля 2023 года отменить, направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции – Волгоградский областной суд, в ином составе судей.

Председательствующий                                                   Е.Г. Аверина

Судьи                                              В.М. Думушкина

                                                             В.Ю. Брянский