Решение по делу № 22-3762/2020 от 09.10.2020

Судья Хлызова Н.С. Дело № 22-3762/20

А П Е Л Л Я Ц И О Н Н О Е П О С Т А Н О В Л Е Н И Е

г. Владивосток 16 ноября 2020 года

Приморский краевой суд в составе

председательствующего Балашовой И.В.

при помощнике судьи Салареве Р.Е.

с участием адвоката, представившего

удостоверение №722, ордер №3/96 Попова В.Н.

осужденной Луференко К.А.

прокурора Синицыной М.Ю.

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденной Луференко К.А., адвоката Попова В.Н. в защиту ее интересов на приговор Хасанского районного суда Приморского края от 16.06.2020, которым

Луференко Ксения Андреевна, родившаяся 10.10.1987 в г. Владивостоке, Приморского края, гражданка Российской Федерации, имеющая высшее образование, замужняя, имеющая на иждивении малолетнего ребенка, работающая врачом акушером-гинекологом в отделении патологии беременности ГБУЗ «...», военнообязанная, зарегистрированная и фактически проживающая по адресу: <адрес>, ранее не судимая;

осуждена по ст. 109 ч. 2 УК РФ к 02 годам ограничения свободы, с лишением права заниматься врачебной деятельностью, связанной с оказанием медицинской помощи, на срок 02 года.

В соответствии со ст. 53 ч. 1 УК РФ в отношении осужденной установлены следующие ограничения:

- не выезжать за пределы территории Владивостокского городского округа;

- не изменять место жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, в случаях предусмотренных законодательством Российской Федерации.

На осужденную возложена следующая обязанность:

- являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы 01 раз в месяц для регистрации.

Наказание в виде лишения права заниматься врачебной деятельностью, связанной с оказанием медицинской помощи, постановлено исполнять самостоятельно.

Меру пресечения в отношении осужденной в виде подписке о невыезде и надлежащем поведении постановлено сохранить до вступления приговора в законную силу.

Гражданский иск потерпевших ФИО5, ФИО8, ФИО6 о компенсации морального вреда, причиненного преступлением, оставлен без рассмотрения, за истцами сохранено право на предъявление исков в порядке гражданского судопроизводства.

Приговором разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Балашовой И.В., мнение осужденной Луференко К.А., адвоката Попова В.Н., поддержавших доводы апелляционных жалоб, прокурора Синицыной М.Ю., полагавшей необходимым приговор изменить, суд апелляционной инстанции

У С Т А Н О В И Л :

Луференко К.А. осуждена за причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

Преступления ею совершено 17.09.2018 в пгт. Славянка Хасанского района Приморского края при обстоятельствах, подробно изложенных в описательно-мотивировочной части приговора (т. 9 л.д. 132-199).

В судебном заседании Луференко К.А. вину в совершении инкриминируемого преступления не признала, дала показания по обстоятельствам уголовного дела.

В апелляционной жалобе (т. 9 л.д. 249-253) адвокат Попов В.Н. выражает несогласие с приговором суда, считает его незаконным и необоснованным, просит его отменить, постановить в отношении Луференко К.А. оправдательный приговор.

Указывает, что несовершеннолетняя потерпевшая ФИО8 поступила в акушерское отделение КГБУЗ «Хасанская ЦРБ», имея ряд заболеваний и тенденцию к перенашиванию беременности, при этом она неоднократно нарушала больничный режим, в связи с чем получала выговоры от лечащего врача.

Отмечает, что в судебном заседании установлено, что потерпевшей не была разъяснена сложившаяся для нее сложная клиническая ситуация и возможные в связи с этим негативные последствия, имеющаяся в материалах уголовного дела расписка ФИО8 о настоятельной рекомендации ее перевода в медицинское учреждение 2-ого уровня акушерской помощи является недостоверной, поскольку была подписана не потерпевшей, а иным, неустановленным лицом.

Ссылаясь на показания ФИО8, указывает, что в случае разъяснения ей всей серьезности клинической ситуации, возможных негативных последствиях, она дала бы свое согласие на перевод в соответствующее медицинское учреждение.

Утверждает, что поскольку в ходе родовой деятельности ФИО8 возникло осложнение, связанное с не продвижением ребенка по родовым путям, в связи с чем создалась ситуация, угрожавшая его и потерпевшей здоровью и жизни, Луференко К.А. приняла решение о введение окситоцина, как родоусиливающего средства.

Ссылаясь на показания свидетелей ФИО9, ФИО16, ФИО10, ФИО32, специалистов ФИО11, ФИО12, обращает вниманием, что в акушерстве отсутствуют клинические протоколы по родоусилению, при этом имеются две схемы применения данного препарата. Луференко К.А. выбрала высокодизованную схему применения окситоцина, поскольку, по ее мнению, она больше подходила в данной ситуации.

Указывает, что приговором суда Луференко К.А. признана виновной в том, что она организовала крайне высокую скорость внутривенного введения ФИО8 препарата окситоцина, которая повлекла у потерпевшей нарушение в маточно-плацентарном кровотоке, острую внутриутробную асфиксию ее плода, в том числе возникновения синдрома аспирации меконием.

Однако из показаний специалиста ФИО12 следует, что в ходе рентгенологического исследования факт аспирации меконием у новорожденного не подтвержден. Специалист показал, что ребенок родился с нарушением дыхания, но живым, в связи с чем врач-неонатолог должен был проводить реанимационные мероприятия, но врач-неонатолог ФИО13 не смогла на первых минутах провести интубацию верхних и нижних дыхательных путей ребенка, поскольку не умела этого делать.

С учетом показаний ФИО12 полагает, что Луференко К.А. правильно применила окситоцин, обоснованно выбрала дозу в соответствии со сложившейся клинической ситуацией.

Ссылаясь на показания эксперта ФИО14, указывает, что потерпевшая ФИО8 при поступлении в стационар страдала рядом заболеваний, в связи с чем на протяжении всей беременности ее ребенок также страдал фетоплацентарной недостаточностью, что, по мнению автора жалобы, также является одной из причин неудачных родов.

Обращает внимание, что эксперт ФИО14 также пояснила, что она не считает, что вина за смерть ребенка лежит на враче (Луференко К.А.), поскольку применение окситоцина не является основной причиной смерти новорожденного, а причиной смерти ребенка явился комплекс факторов: юный возраст первородящей роженицы, с отягощенным анамнезом и наличием ряда заболеваний.

Считает, что действия Луференко К.А. в сложившейся тяжелой клинической ситуации были правильные и не состоят в прямой причинной связи со смертью новорожденного.

Ссылаясь на описательно-мотивировочную часть приговора, указывает, что суд также высказал сомнение в причине смерти новорожденного от ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей врачом Луференко К.А., указав, что смерть новорожденного могла не наступить при надлежащем исполнении врачом своих обязанностей.

В апелляционной жалобе (т. 9 л.д. 263) осужденная Луференко К.А. выражает несогласие с приговором суда, считает его незаконным и несправедливыми.

Указывает, что по мнению суда она нарушила схему применения препарата окситоцин, однако такой схемы при родоусилении не существует, врач самостоятельно определяет схему применения окситоцина, исходя из клинической ситуации.

Отмечает, что причиной смерти новорожденного явилась не ее ошибка, а весь комплекс обстоятельств, сложившихся в тот день.

Утверждает, что за время отлучения ее от профессиональной деятельности она может потерять практические акушерские навыки, безвозвратно потерять профессию и квалификацию акушера-гинеколога.

В возражениях на апелляционную жалобу осужденной Луференко К.А. (т. 9 л.д. 216) государственный обвинитель Салюк А.В. полагает приговор суда законным, а апелляционную жалобу не подлежащей удовлетворению.

Указывает, что в ходе судебного следствия однозначно установлено, что смерть новорожденного наступила в результате чрезмерно высокой скорости введения окситоцина, что подтверждается исследованными показаниями свидетелей, эксперта, письменными доказательствами.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, возражения, выслушав мнение сторон, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Суд первой инстанции всесторонне и полно исследовал собранные по делу доказательства, сопоставил их друг с другом, оценил собранные доказательства в их совокупности в соответствии со ст. 88 УПК РФ, пришел к обоснованному выводу об их достаточности для разрешения дела и, установив фактические обстоятельства дела, правильно пришел к выводу о виновности Луференко К.А.

Протокол судебного заседания свидетельствует о том, что судом первой инстанции тщательно проверялись доводы стороны защиты, Луференко К.А. о невиновности последней, но указанные доводы с учетом совокупности исследованных доказательств, положенных в основу приговора, верно признаны не нашедшими своего подтверждения.

Вопреки доводам апелляционных жалоб выводы суда о виновности Луференко К.А. в совершении инкриминируемого преступления соответствуют фактическим обстоятельствам по делу, правильно установленным судом на основе достаточной совокупности исследованных в судебном заседании доказательств, а именно показаний:

- потерпевшей ФИО8, которая пояснила, что по поводу беременности она сразу встала на учет, проблем не было. 14.09.2018 она легла в больницу по направлению врача. Утром 17.09.2018 ей вскрыли пузырь, отошли воды, потом начались схватки. Все это время она находилась в родзале, приходили врачи, смотрели, снимали КТГ. Она находилась под наблюдением врачей ФИО16 и ФИО25 Вечером 17.09.2018 в 18.00 пришла Луференко К.А., посмотрела ее, послушала аппаратом. Затем приходила только акушерка. Позже пришла Луференко К.А. и слушала сердцебиение ребенке без аппарата. Примерно в 20.00 Луференко К.А. с медсестрой стали готовить ее к родам. Потом ей подключили капельницу с окситоцином, еще раз осмотрели. Помнит, что она родила, ей положили ребенка и тут же его забрали, крика ребенка не было. Позже ей сообщили, что ребенок в очень тяжелом состоянии. Потом ей объяснили, что у ребенка была асфиксия;

- потерпевшей ФИО6, из которых следует, что беременность у ее дочери проходила хорошо. 17.09.2018 дочь положили в больницу, где ей спровоцировала роды. Ночью дочь позвонила ей и сказала, что ребенок родился, ему вызвали врачей, так как ребенок наглотался родовых вод. Затем ей стало известно о смерти внука;

- свидетеля ФИО22, являющегося врачом-неонатологом, из которых следует, что 17.09.2019 он был вызван из отпуска, поскольку после родов ФИО8 ребенок находился крайне в тяжелом состоянии. Он приехал на 15 минуте рождения ребенка, которому уже оказывались реанимационные мероприятия. Ребенок находился в крайне тяжелом состоянии, была сердечно-сосудистая недостаточность, асфиксия тяжелой степени, синдром аспирации мекония, синдром дыхательной недостаточности. Ребенку проводились реанимационные мероприятия, была вызвана бригада специалистов краевого неонатального центра, к приезду которой состояние ребенка ухудшилось. В связи с легочным кровотечением лечение было продолжено в КГБУЗ «Хасанская ЦРБ». Новорожденный скончался через сутки после рождения. Причиной смерти являлась интранатальная асфиксия плода, возникшая в период родов, что означает, что в какой-то период родов плод получал кислород и питательные вещества в недостаточном количестве либо не получал вообще;

- свидетеля ФИО10, из которых следует, что 17.09.2018 она находилась на дежурстве с 16.18 в качестве старшей акушерки. У ФИО8 был первый период родов. Последняя находилась в родзале. Сердцебиение контролировалось датчиком монитора, однако ленты КТГ нет, поскольку ФИО8 вела себя беспокойно и не могла лежать. В ее практике запись КТГ была всегда, это был единственный случай, когда не записали КТГ. Сердцебиение плода было хорошее. В 20.00 пришла Луференко К.А., выслушала сердцебиение датчиком монитора. Луференко К.А. определила, что головка плода еще не опустилась на тазовое дно, схватки продолжались. За ФИО8 продолжили наблюдать. Затем у последней стали ослабевать схватки, головка ребенка встала в узкой части, перестала продвигаться. Луференко К.А. назначила окситоцин 15 единиц для усиления родовой деятельности со скоростью введения 14 мл/час через инфузомат, который она заправила и подключила. После этого родовая деятельность усилилась, головка стала продвигаться. Луференко К.А. выслушивала с помощью стетоскопа сердцебиение, которое со слов последней было в норме. После ведения окситоцина женщина родила за 50 мин. При рождении состояние ребенка было тяжелое. Ребенка сразу передали неонатологам, которые проводили реанимационные мероприятия;

- свидетеля ФИО32, из которых следует, что ФИО8 наблюдалась в КГБУЗ «Хасанская ЦРБ» по поводу беременности. В сентябре 2018 года на 39-40 неделе беременности последняя поступила в акушерское отделение. Лечащим врачом ФИО8 была ФИО16, с которой она провели первичный осмотр женщины, велся контроль КТГ. В 16.00 ФИО16 сдала ФИО8 Луференко К.А. В 22.00 она позвонила в больницу. Луференко К.А. сообщила ей, что женщина еще не родила, у последней слабая родовая деятельность, она в течение нескольких минут подключила окситоцин. На ее вопрос, в каком количестве капается окситоцин, Луференко К.А. сообщила, что 18 мл/ч. Она переспросила Луференко К.А., но последняя подтвердила, что 18. Тогда она стала спрашивать, что возможно на экране инфузомата отражается цифра 1,8, а не 18, на что Луференко К.А. ей снова сказала 18. Она сказала Луференко К.А. немедленно отключить инфузомат, что в сестринской имеется схема применения окситоцина, а также сказала, что необходимо оценить состояние плода, но Луференко К.А. бросила трубку телефона. 18.09.2018 ею была осмотрена история болезни ФИО8, в которой не было результатов КТГ. Имелись лишь последние результаты КТГ, которые снимались ею и ФИО16 Также в дневнике от 17.09.2018 в 21.55 имелась запись о введении дозы окситоцина 14 мл/час., хотя Луференко К.А. в ходе телефонного разговора сказала ей о введении дозы 18 мл/ч. Перед назначением окситоцина и на протяжении введения данного препарата обязательно постоянное мониторирование состояние плода при помощи аппарата КТГ, однако Луференко К.А. этого не сделала;

- свидетеля ФИО33, из которых следует, что ей известно, что родовая деятельность ФИО8 развивалась обычным порядком, в 16.00 последняя была передана Луференко К.А. Роды протекали без осложнений. Когда у ФИО8 наступила слабая родовая деятельность, ей стал вводиться препарат окситоцин, по введению которого имеется соответствующий протокол. Акушер-гинеколог ФИО16 постоянно проводила учебу по введению указанного препарата. В процедурном кабинете имеется схема введения окситоцина. В случае с ФИО8 решение о назначении препарата принимала Луференко К.А. 19.09.2018 ей стало известно, что новорожденный ФИО17 умер. По результатам заседания врачебной комиссии были выявлены дефекты оказания медицинской помощи ФИО8, в том числе отсутствие документально подтвержденного мониторирования КТГ плода с 16.00 мин. до родоразрешения, нарушение схемы введения утеротоника (окситоцин). После разговора с ФИО32, которая сообщила о превышении дозы, Луференко К.А. снизила дозу, но до какой степени, она не помнит. Врачебной комиссией был сделан вывод о том, что случай перинатальной смерти ребенка Афанасьева был предотвратим на стационарном этапе;

- свидетеля ФИО18, пояснившей, что она является председателем врачебной комиссии. В сентябре 2018 года состоялось заседание врачебной комиссии по поводу приема родов у ФИО8, которые принимала Луференко К.А. ФИО8 поступила с доношенной беременностью, перехаживала несколько дней, было принято решение о вскрытии околоплодного пузыря. Пациентка наблюдалась сначала акушер-гинекологом в дневную смену, в вечернее время ее приняла Луференко К.А. По результатам изучения медицинских документов комиссия пришла к выводам, что смерть ребенка была предотвратима. Данный вывод был сделан в связи с нарушением схемы приема препарата окситоцин;

- свидетеля ФИО19, из которых следует, что, будучи зам. главного врача, врачом-педиатром КГБУЗ «Хасанская ЦРБ», в сентябре 2018 года она принимала участие в заседании врачебной комиссии в связи со смертью новорожденного. На комиссии был озвучен диагноз умершего ФИО17 тяжелая асфиксия. Она каких-то нарушений в оказании помощи новорожденному не отметила;

- свидетеля ФИО20, являющейся медицинской сестрой акушерского отделения КГБУЗ «Хасанская ЦРБ», из которых следует, что 17.09.2018 у ФИО8 ребенок родился с асфиксией, наглотался околоплодных вод. Приняв ребенка, она сразу положила его на стол, где им занимался врач-неонатолог ФИО13 Затем был вызван врач реаниматолог ФИО21 Проводились реанимационные действия. Также приехал врач-неонатолог ФИО22, который продолжал проводить реанимационные действия;

- свидетеля ФИО13, с 17.09.2018 исполняющей обязанности врача-неонатолога, из которых следует, что в сентябре 2018 года она по вызову примерно в 21.00 пришла в родзал, где Луференко К.А. сообщила ей, что женщина первородящая, была слабая родовая деятельность. Аппарат КТГ стоял рядом с роженицей и был подключен. Луференко К.А. сказала, что сердцебиение плода есть. Ребенок родился в тяжелом состоянии. Она сразу позвонила ФИО22, вызвала дежурного реаниматолога ФИО21 Ребенку сразу стали проводиться реанимационные мероприятия, в том числе ФИО22, приехавшим через 15 минут. Затем об этом сообщили в реаниматологический–неонатологический КНЦ г. Владивостока, была проведена консультация. Прибывшая бригада специалистов из г. Владивостока осмотрела ребенка, но его перегоспитализация была отложена до стабилизации его состояния. Тяжесть состояния ребенка была обусловлена неврологическим дефицитом, дыхательной недостаточностью, уровень сознания - кома. Предварительно был выставлен диагноз: внутриутробная гипоксия плода тяжелой степени, синдром угнетения, синдром аспирации мекония,острая дыхательная недостаточность третьей степени. 19.09.2018 констатирована биологическая смерть новорожденного ФИО17 Возможно, что была допущена врачебная ошибка при родовой деятельности. На заседании врачебной комиссии были выявлены дефекты оказания медицинской помощи в процессе родов. Дефектов, касающихся оказания медицинской помощи новорожденному ФИО17, не выявлено;

- свидетеля ФИО23, являющейся акушеркой акушерского отделения КГБУЗ «Хасанская ЦРБ», пояснившей, что 17.09.2018 она вела пациентку ФИО8 до 16.18, после чего передала ее ФИО10 В общем беременность у ФИО8 протекала нормально. В дальнейшем она узнала от коллег, что ребенок родился в тяжелом состоянии;

- свидетеля ФИО24, являющейся врачом акушером-гинекологом КГБУЗ «Хасанская ЦРБ», из которых следует, что ФИО8 наблюдалась у нее по беременности, которая протекала без осложнений, последняя сдавала все положенные анализы. Патологий у ФИО8 не имелось;

- свидетеля ФИО16, являющейся акушером-гинекологом акушерского отделения КГБУЗ «Хасанская ЦРБ», пояснившей, что 07.09.2018 в 08.50 в отделение поступила ФИО8 с диагнозом беременность 40 недель. В отношении ФИО8 каждый день проводилось контроль-обследование, никаких патологий не выявлено. 16.09.2018 был проведен совместный осмотр с ФИО25, выявлено удовлетворительное состояние плода. В КГБУЗ «Хасанская ЦРБ» имелось все необходимое оборудование, надзорными органами разрешено в условиях больницы оказывать помощь. У ФИО8 была тенденция к перенашиванию, в связи с чем было принято совместное решение о проведении амниотомии. 17.09.2018 в 08.00 ФИО8 была проведена амниотомия, произведен мониторинг плода, состояние было удовлетворительное, сердцебиение ритмичное, активная родовая деятельность началась в 09.00. Роды были физиологическими, патологий не было выявлено. В 16.00 в связи с окончанием рабочего дня она ФИО8 передала Луференко К.А., о чем доложила ФИО25 Состояние плода ФИО8 до 16.00 было нормальное, по шкале Рихтера 8 балов. При начале схваток окситоцин не назначался, был составлен план родов, сделана запись, что в дальнейшем план может быть пересмотрен. На следующий день ФИО25 сообщила ей, что ребенок родился в тяжелом состоянии. 18.09.2018 по истории болезни были выявлены дефекты ведения родов, а именно неправильное введение препарата окситоцина в недопустимых дозах 14 мл/ч. Со слов акушерки ФИО10 было введено 18 мл/ч, что является критической дозой. В данном случае окситоцин вводился с целью родоусиления. С 16.00 в истории родов отсутствовало динамическое КТГ плода;

- свидетеляФИО26, являющейся старшей акушеркой акушерского отделения КГБУЗ «Хасанская ЦРБ», пояснившей, что схема назначения окситоцина расписана ФИО16 Они работали по данной схеме, начиная с маленькой скорости, каждые полчаса прибавляя;

- свидетеля ФИО9,являющейся зам. главного врача по медицинской части КГБУЗ «Владивостокский клинический родильный дом №», пояснившей, что она была привлечена в качестве эксперта для проверки по факту проведения родов ФИО8 Родовая деятельность у пациентки развивалась самостоятельно. В первом периоде родов никакого дополнительного вмешательства и родоусиления не требовалось, этот период составил около 12 час., что укладывается во все протоколы. Во втором периоде родов в течение часа родовая деятельность была не продуктивна, поэтому врач правильно приняла решение о применении родоусиления. В первоначальном дневнике при указании на начало родоусиления не была написана дозировка, но она была указана через пять минут. Эта дозировка соответствовала тому, что доктор выбрал высокодозированную схему введения окситоцина, что было допустимой схемой. КГТ при введении окситоцина должен вестись непрерывно, запись на ленте не менее 20 мин. В данном случае ленты КТГ не было. Ребенок родился по шкале Апгар на 1 балл, с тяжелой асфиксией. Клинические протоколы по родоусилинию по введению окситоцина не разработаны. Врач определяет тактику сложившейся ситуации, дозировку, схему применения. Схемы приема окситоцина при вторичной родовой слабости отсутствуют. Считает, что была незначительно превышена максимальная скорость введения окситоцина. Считает, что прием окситоцина следует начинать с минимальной дозы, то есть с 1,8 мл/ч. Увеличение дозировки проходит поэтапно минимум каждые 15-40 мин. Аспирацию у ребенка образует совокупность факторов. Применение окситоцина это фактор риска, который может возникнуть в любой момент, от применения препарата у ребенка может начаться тахикардия. Состояние плода в отсутствие КТГ отслеживать невозможно;

- показания эксперта ФИО14, из которых следует, что ФИО8 наблюдалась по поводу беременности регулярно, обследована полностью, получала лечение. Затем она вступила в роды. В конце первого периода родов у нее возникла вторичная слабая родовая деятельность, в связи с чем был подключен окситоцин, роды завершились рождением ребенка в тяжелом состоянии. ФИО8 вступила в роды при плацентарной недостаточности, сами роды по времени были длительные для юной роженицы, а так же болевые ощущения на фоне плацентарной недостаточности, введение окситоцина, который увеличил сокращение матки, привели к внутриутробной асфиксии плода и рождению ребенка в тяжелом состоянии. По результатам проведенной экспертизы пришли к выводу, что врачом была допущена ошибка, так как не был подключен КТГ при ведении окситоцина, что недопустимо по всем протоколам. В данной ситуации доза введения окситоцина начинается с 6 капель, каждые 15 минут увеличивается на 4 мл/ч и доводится до 40 капель. Сразу высокое введение препарата нежелательно и опасно, так как плод задыхается. ФИО8 сразу начали вводить окситоцин 14 мл/ч, такая скорость должна быть перед самими родами, в связи с чем была гипоксия плода;

- показания эксперта ФИО34, из которых следует, что в процессе реанимационных мероприятий одним из главных пунктов является удаление инородных веществ, к которым относятся околоплодные воды, что в процессе родовспоможения было выполнено. Ребенок дыхательных движений не делал, он родился без дыхательной экскурсии легких. При работе дыхательного аппарата больше 80% легких у ребенка не дышали. Для того, чтобы туда попали околоплодные воды, они должны сначала расширить легкие, принять соответствующие формы, чего не было, легкие были безвоздушные. Выставлен диагноз: асфиксия в тяжелой степени. Противоречий между медицинским клиническим диагнозом и судебно-медицинским диагнозом нет;

- показания специалиста ФИО12, пояснившего, чтопо результатам проверки установлено, что реанимационные мероприятия были достаточными, какие-либо дополнительные реанимационные мероприятия не требовались;

- специалиста ФИО11, являющегося главным акушером-гинекологом Департамента здравоохранения Приморского края. В результате проведенной проверки по факту смерти новорожденного было установлено, что на этапе ведения беременности ФИО8 нарушений не выявлено, на этапе последней госпитализации были выявлены нарушения Приказа № «Порядок и оказание медицинской помощи» в части госпитализации пациентки не на тот уровень, она подлежала госпитализации в учреждении не ниже второго уровня. По процессу оказания медицинской помощи ФИО8 до 21 часа, до момента, когда потребовалось родоусиление окситоцином, нарушений порядка обнаружено не было. По поводу диагностированной вторичной родовой слабости начато родоусиление окситоцином, при котором, согласно инструкции несколько превышена доза окситоцина, поскольку максимальная 12,6 до 14 мл/ч. Кроме этого при начале введения окситоцина ведется непрерывный мониторинг КТГ, который в данном случае не проводился. Нарушений помощи новороженному выявлено не было;

- показания свидетеля ФИО21(т.1 л.д. 243-250), из которых следует, что он работает в должности врача анестезиолога-реаниматолога с 1985 года. 19.09.2018 он находился на дежурстве. Примерно в 22.00 ему сообщили, что родился ребенок в тяжелом состоянии. По прибытию неонатолог ФИО13 ему сообщила, что у новорожденного отсутствовало дыхание. Реанимационные действия с новорожденным уже проводились. Дыхание у ребенка отсутствовало. Он стал проводил реанимационные мероприятия. Приехавший через 4 минуты реаниматолог–неонатолог ФИО22 также стал заниматься новорожденным. 19.09.2018 новорожденный ФИО17 умер;

- свидетеля ФИО27 (т. 2 л.д. 31-37), из которых следует, что препарат окситоцин применяется в акушерстве и гинекологии для родостимуляции. Назначение, выбор схемы применения окситоцина является обязанностью врача акушера-гинеколога, применение допускается только по назначению врача акушера-гинеколога;

- свидетеля ФИО28(т. 1 л.д. 18-21), из которых следует, что 17.09.2018 в 23.57 от врача КГБУЗ «Хасанская ЦРБ» ФИО22 поступило сообщение о рождении ребенка Афанасьева в крайне тяжелом состоянии – состояние ребенка по шкале Апгар 1 балл, тяжелая асфиксия, синдром аспирации меконием. В отношении ребенка проводились реанимационные мероприятия. 18.09.2018 в 03.00 они прибыли в больницу. Состояние здоровья ребенка было крайне тяжелое. После проведения повторной санации ТБД транспортировка ребенка в ГБУЗ «КДКБ №» не представлялась возможным. Ребенок оставался под наблюдением. 19.09.2018 в 15.00 поступило сообщение о смерти ребенка;

- свидетеля ФИО29(т.1 л.д. 22-25), из которых следует, что 17.09.2018 он находился на суточном дежурстве. В 23.57 от врача КГБУЗ «Хасанская ЦРБ» поступило сообщение о рождении ребенка в тяжелом состоянии. Он совместно с ФИО28 в 00.25 18.09.2018 выехали в КГБУЗ «Хасанская ЦРБ», куда прибыли в 03.00. После осмотра новорожденного было принято решение об отказе в транспортировке ребенка в ГБУЗ «КДКБ №», поскольку имелась высокая вероятность смерти ребенка при транспортировке;

- свидетеля ФИО30(т.2 л.д. 43-46), из которых следует, что выбор тактики лечения, назначение, схемы приема лекарственных средств, в том числе окситоцина, являются полномочиями лечащего врача акушера-гинеколога, в соответствии с установленными клиническими протоколами, стандартами оказания медицинской помощи.

Оснований сомневаться в достоверности показаний, положенных в основу обвинительного приговора, судом первой инстанции обоснованно не усмотрено, объективных данных, свидетельствующих о заинтересованности указанных лиц, в материалах уголовного дела не содержится. Показания потерпевших, свидетелей, которые положены в основу обвинительного приговора, обоснованно признаны судом достоверными, поскольку они получены в строгом соответствии с требованиями УПК РФ, после предупреждения об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, последовательны, непротиворечивы, одинаковы в описании всех существенных обстоятельств, влияющих на квалификацию действий осужденной, дополняют друг друга, согласуются между собой и с другими собранными по делу доказательствами, изложенными в приговоре.

Кроме этого в обоснование виновности Луференко К.А. суд обоснованно привел в приговоре заключения экспертов №4/2019 от 22.03.2019, №29-8/930/2018 от 30.10.2018 о причине смерти ребенка ФИО17, допущенных нарушениях при родах ФИО8, о наличии причинно-следственной связи между ненадлежащим исполнением осужденной своих профессиональных обязанностей и наступлением смерти ребенка, а также документы, в том числе приказы о приеме на работу и должностную инструкцию, подтверждающие профессиональные обязанности осужденной, протоколы осмотра документов, акт проверки департамента здравоохранения Приморского края № 108-ВК от 28.01.2019, протокол заседания врачебной комиссии № от 20.09.2018, другие доказательства, которые суд обоснованно признал допустимыми доказательствами и содержание которых с достаточной полнотой изложил в приговоре.

Так, из заключения эксперта № от 22.03.2019 следует, что введение окститоцина ФИО8 с начальной скоростью введения 14 мл/ч является нарушением схемы введения данного препарата и является дефектом в оказании медицинской помощи, который привел к усугублению маточно-плацентарного кровотока и нарушению поступления кислорода плоду с последующей постанатальной гибелью новорожденного. Введение данного препарата необходимо начинать с 1,2 мл/час, увеличивая количество через каждые 15 минут: 1,2 мл/час - 2 милиединицы окситоцина, 2,4 мл/час - 4 милиединицы окситоцина, 9,6 мл/час - 8 милиединиц окситоцина, 19,2 мл/час - 32 милиединицы окситоцина. Нарушение схемы введения окситоцина с начальной дозой введения 14 мл/ч стоит в прямой причинно-следственной связи со смертью новорожденного ФИО17 (т.3 л.д. 153-197).

При указанных обстоятельствах утверждения стороны защиты о том, что действия Луференко К.А. не стоят в прямой причинной связи со смертью ФИО17, являются несостоятельными.

Учитывая указанные выводы экспертов, доводы стороны защиты в той части, что доза окситоцина не привела к ускоренным родам ФИО8, не могут быть приняты во внимание и также опровергаются протоколом заседания врачебной комиссии № от 20.09.2018, из которого также следует, что на стационарном этапе было допущено нарушение схемы введения утеротоника (окситоцин) (т.4 л.д. 199-207).

В связи с изложенным ссылка стороны защиты на показания свидетеля ФИО9 об отсутствии схемы приема окситоцина при вторичной родовой слабости является несостоятельной. Более того, указанный свидетель пояснила, что прием окситоцина следует начинать с минимальной дозы, то есть с 1,8 мл/ч, увеличение дозировки происходит поэтапно минимум каждые 15-40 минут.

И свидетель ФИО9, и свидетель ФИО11, на которого также ссылается сторона защиты, пояснили, что в случае с ФИО8 доза окситоцина была превышена.

Из показаний эксперта ФИО14 также следует, что избранная Луференко К.А. доза окситоцина 14 мл/ч была совсем приближена к высокой дозе, с нее не начинают вводить указанный препарат (т.9 л.д. 84).

Доводы апелляционных жалоб об отсутствии схемы введения препарата окситоцин опровергаются и показаниями свидетелей ФИО32, ФИО33, ФИО31, из которых следует, что в процедурном кабинете имелась схема применения указанного препарата, введение которого начиналось с маленькой скорости, ФИО16 постоянно проводила учебу по введению окситоцина. Свидетель ФИО32 в телефонном разговоре сообщила Луференко К.А. о высокой дозе введения окситоцина ФИО8

Таким образом, анализ показаний свидетелей ФИО32, ФИО33, ФИО18, ФИО16, ФИО9, ФИО14, ФИО11 в совокупности с заключением вышеуказанной экспертизы, протоколом заседания врачебной комиссии № от 20.09.2018 (т.4 л.д. 199-207) позволили суду первой инстанции прийти к верному выводу о том, что Луференко К.А. организовала крайне высокую скорость внутривенного введения в период с 21.50 до 22.30 ФИО8 препарата окситоцин в объеме 14 мл/ч.

При указанных обстоятельствах доводы стороны защиты о том, что врач при родоусилении самостоятельно определяет схему введения препарата окситоцин, не свидетельствуют о невиновности Луференко К.А., поскольку в любом случае дозировка препаратов определяется в соответствии с установленными клиническими протоколами, стандартами оказания медицинской помощи.

Вопреки доводам стороны защиты, специалист ФИО12 в судебном заседании не высказывал свое мнение о правильности применения Луференко К.А. окситоцина в ходе родов ФИО8 (т.9 л.д. 92-94).

Вопреки доводам апелляционных жалоб, из показаний свидетелей ФИО32, ФИО33, ФИО9, ФИО14, ФИО11, протокола заседания врачебной комиссии № от 20.09.2018 (т.4 л.д. 199-207) следует, что во время введения препарата окситоцин постоянное мониторирование состояния плода при помощи аппарата КТГ обязательно, состояние плода в отсутствие КТГ отслеживать невозможно, не подключение КТГ при введении окситоцина в случае с ФИО8 являлось недопустимым.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы № от 22.03.2019 обязательный постоянный мониторинг состояния плода ФИО8 (КТГ) не производился. Вместе с тем в соответствии с письмом Министерства здравоохранения РФ от 06.05.2014 № «Оказание медицинской помощи при одноплодных родах в затылочном предлежании (без осложнений) и в послеродовом периоде» он должен быть, его наличие могло повлиять на дальнейшую тактику родов у ФИО8 (т.3 л.д. 153-197).

Из приведенного в приговоре акта проверки департамента здравоохранения Приморского края № 108-ВК от 28.01.2019 следует, что в результате проверки по факту смерти новорожденного ФИО17 выявлено отсутствие непрерывного кардиомониторинга, что вероятно позволило бы адекватно оценить состояние плода и пересмотреть тактику ведения в пользу оперативного родоразрешения, что могло бы предотвратить рождение плода в тяжелой гипоксии с наличием травматического повреждения шейного отдела позвоночника (т. 6 л.д. 239-247).

Таким образом, суд первой инстанции правильно установил, что при родоусилении ФИО8 препаратом окситоцин Луференко К.А. не вела и не организовала ведение надлежащего мониторинга сердечных тонов плода ФИО8

При этом, доводы стороны защиты о наличии метода определения сердцебиения у плода с помощью стетоскопа со ссылкой на показания свидетелей ФИО9, ФИО11, эксперта ФИО14 не свидетельствуют о невиновности Луференко К.А., поскольку из анализа показаний упомянутых свидетелей следует, что в случае ослабевания родовой деятельности, которая наблюдалась у ФИО8, при введении окситоцина применение КТГ (компьютерной томографии) являлось обязательным. КТГ снимается не только в горизонтальном положении.

Более того, показания свидетеля ФИО11 свидетельствуют о том, что в представленных на проверку документах отсутствовали какие-либо отметки о невозможности проведения КТГ ФИО8 Применение стетоскопа возможно, но это не точный метод (т.9 л.д. 61, 63, 69).

Свидетель ФИО33 также пояснила, что мониторинг КТГ и прослушивание стетоскопом не являются взаимозаменяющими методами, проведение КТГ обязательно (т.9 л.д. 16).

Из показаний эксперта ФИО14 следует, что не подключение КТГ при введении окситоцина является недопустимым.

Заключение эксперта № от 30.10.2018, на которое суд сослался в приговоре, свидетельствует о том, что смерть новорожденного мужского пола (ФИО17) наступила в результате аспирации околоплодными водами во время родов, что подтверждается наличием в просвете трахеи, крупных и мелких бронхов желто-коричневой желеобразной жидкости с примесью мекония, ателектазом легких, отеком головного мозга, полнокровием мозга, полнокровием внутренних органов, мелкоточечными кровоизлияниями под легочную плевру и наружную оболочку сердца (пятна Тардье). Аспирация околоплодными водами развилась в процессе родов, при прохождении плодом родовых путей и при попытке сделать первых вдох (т.3 л.д. 17-24).

Принимая во внимание данные выводы эксперта, доводы апелляционных жалоб в той части, что причиной смерти новорожденного явился комплекс факторов, в том числе то, что ФИО8 была юной первородящей с отягащенным анамнезом, с наличием ряда заболеваний, не влияют на законность и обоснованность обжалуемого приговора.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, нарушение ФИО8 больничного режима, не свидетельствует о невиновности Луференко К.А.

Более того, заключение экспертизы № от 22.03.2019 свидетельствует о том, что в период ведения беременности ФИО8 каких-либо дефектов оказания медицинской помощи не выявлено (т.3 л.д. 153-197).

Доводы апелляционных жалоб о том, что ребенок у ФИО8 не был крепким и здоровым, не могут быть приняты во внимание, поскольку из заключения судебно-медицинской экспертизы № от 30.10.2018 следует, что труп младенца был зрелый, доношенный, о чем свидетельствует рост (52 см), масса тела (3650гр), состояние внутренних органов, каких-либо аномалий развития со стороны внутренних органов и признаков заболеваний при исследовании трупа не обнаружено (т.3 л.д. 23).

Выводы вышеуказанной экспертизы согласуются с выводами судебно-медицинской экспертизы № от 22.03.2019, из которой также усматривается, что причиной смерти ребенка ФИО17 явилась острая внутриутробная гипоксия плода тяжелой степени. Синдром угнетения. Синдром аспирации меконием. Нарастающая полиорганная недостаточность. Острая дыхательная недостаточность 3 степени. Острая церебральная недостаточность. Острая сердечно-сосудистая недостаточность. Острая почечная недостаточность. Недостаточность желудочно-кишечного тракта. Синдром диссеминированного внутрисосудистого свертывания с развитием легочного и желудочно-кишечного кровотечения. Пренатальное поражение ЦНС смешанного генеза (травматически-гипоксическое). Прогрессирующий отек мозга, который явился непосредственной причиной смерти (т.3 л.д. 153-197).

Заключения экспертов, на которые суд сослался в приговоре, обоснованно признаны достоверными и допустимыми доказательствами с приведением убедительных мотивов такого решения. Судом обоснованно учтено, что экспертизы проведены экспертами надлежащей квалификации и уровня профессионального образования, со значительным стажем экспертной работы, эксперты были предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, выводы экспертов основаны на результатах исследования материалов, представленных в установленном уголовно-процессуальным законом порядке в соответствии с требованиями ст. 199 УПК РФ, с приведением используемых методов. Выводы экспертов надлежащим образом мотивированы, научно-обоснованы, полные. Заинтересованность экспертов в исходе настоящего уголовного дела не установлена.

У суда апелляционной инстанции также отсутствуют основания ставить под сомнение выводы указанных судебно-медицинских экспертиз.

Доводы стороны защиты об отсутствии у новорожденного синдрома аспирации меконием со ссылкой на показания специалиста ФИО12 не ставят под сомнение вышеуказанные заключения экспертов, поскольку данный специалист не принимал участия во вскрытии трупа ФИО17, в проведении вышеуказанных экспертиз. Сам специалист ФИО12 также пояснил, что наиболее достоверным является заключение эксперта, производившего вскрытие трупа новорожденного (т.9 л.д. 94). Эксперт ФИО14 подтвердила, что более точным является патологоанатомический диагноз (т.9 л.д. 84).

Более того, допрошенный в судебном заседании судебно-медицинский эксперт ФИО34, проводивший, в том числе внутреннее исследование трупа новорожденного, фактически подтвердил выводы проведенной им экспертизы трупа новорожденного, пояснив, что противоречий между медицинским клиническим диагнозом и судебно-медицинским основным диагнозом нет (т.9 л.д. 88-92).

На вопрос имелись ли какие-либо заболевания у ФИО17 на момент рождения 17.09.2018 и когда они возникли эксперты в заключение № от 22.03.2019 также ответили, что на момент рождения у ребенка имелись заболевания: острая внутриутробная гипоксия плода тяжелой степени, синдром угнетения, синдром аспирации мекония, острая дыхательная недостаточность 3 ст., которые возникли во время родов (т.3 л.д. 192).

При этом доводы стороны защиты со ссылкой на показания специалиста ФИО12 о том, что в ходе проверки факт аспирации меконием у новорожденного не был установлен, не могут быть приняты во внимание, поскольку в ходе указанной проверки департамента здравоохранения Приморского края наличие у новорожденного синдрома аспирации меконием не проверялось, не оспаривалось (т.6 л.д. 239-247). Какие-либо заключения специалиста ФИО12 по данному вопросу в материалах уголовного дела отсутствуют.

Вопреки доводам стороны защиты, анализ вышеуказанных заключений экспертов свидетельствует о том, что имевшаяся у ФИО8 тенденция к перенашиванию плода не привела к риску гипоксии и асфиксии у ребенка. Причиной асфиксии в родах у ребенка ФИО17 явилось усугубление хронической плацентарной недостаточности, которая была во время беременности, относительно длительный родовой процесс, протекающий без обезболивания, чрезмерная стимуляция окситоцином, усугубившая нарушения маточно-плацентарного кровотока и поступление кислорода плоду. В условиях гипоксии в крови плода накапливается СО2 (углекислый газ), что ведет к параличу анального сфинктера и меконий выходит из плода в околоплодные воды. Плод в условиях гипоксии включает все свои адаптационные механизмы, в том числе начинает осуществлять внутриутробные дыхательные движения и аспирирует мекониальные воды (ответ 26 заключения экспертизы №) (т.3 л.д. 195-196).

Доводы стороны защиты о несвоевременном (интубация верхних и нижних дыхательных путей) и ненадлежащем проведении реанимационных мероприятий в отношении новорожденного, в том числе с учетом показаний свидетелей ФИО13, ФИО10, опровергаются заключением экспертизы № от 22.03.2019, из которого следует, что дефектов и недостатков оказания медицинской помощи ребенку ФИО17 в КГБУЗ «Хасанская центральная районная больница», повлиявших на исход заболевания, не выявлено; сотрудниками больницы были проведены первичные и реанимационные мероприятия соответственно тяжести асфиксии в соответствии с федеральными клиническими рекомендациями; при обследовании ребенку проведены все необходимые обследования соответственно федеральным клиническим рекомендациям по ведению новорожденных детей, родившихся в тяжелой асфиксии (т.3 л.д. 153-197).

С указанным выводом экспертов согласуется и протокол заседания врачебной комиссии № от 20.09.2018, в соответствии с которым дефектов оказания медицинской помощи педиатром-неонатологом, реаниматологом-неонатологом не выявлено (т.4 л.д. 199-207).

Оценивая доводы стороны защиты относительно необходимости перевода ФИО8 в стационар 2-го уровня, суд апелляционной инстанции принимает во внимание вывод комиссии экспертов о том, что по имеющейся клинической ситуации у ФИО8 не имелось показаний к переводу на 2-ой уровень акушерской помощи (т.3 л.д. 192).

Более того, эксперты пришли к выводу, что квалификация медицинских работников КГБУЗ «Хасанская центральная районная больница» документально соответствовала предъявленным требованиям при оказании медицинской услуги ФИО8 и ее новорожденному ребенку ФИО17 (т.3 л.д. 196).

Из показаний свидетеля ФИО16 следует, что в КГБУЗ «Хасанская центральная районная больница» имелось все необходимое оборудование, что подтверждается и письмами КГБУЗ «Хасанская ЦРБ» от 05.03.2019, 15.02.2019, письмом ООО «...» от 02.04.2019, приведенными в приговоре (т.5 л.д. 238, 229-230, т.6 л.д. 230).

Доводы стороны защиты относительно имеющейся в материалах уголовного дела недостоверной (фальсифицированной) расписки ФИО8 о разъяснении ей ее клинической ситуации и рекомендации перевода в медицинское учреждение 2-го уровня акушерской помощи не влияют на правильность вывода суда о доказанности вины Луференко К.А. в инкриминируемом ей преступлении и в соответствии с требованиями ст. 252 УПК РФ судом апелляционной инстанцией не оцениваются.

Показаниям Луференко К.А. в той части, что примерно в 21.50 голова ребенка ФИО8 находилась в узкой части таза, ее описки в истории родов в данной части, судом первой инстанции дана надлежащая оценка. Принимая во внимание историю родов № ФИО8 показания свидетеля ФИО10 в данной части не свидетельствуют о невиновности Луференко К.А.

Приведенные стороной защиты в апелляционной жалобе содержания показаний ряда свидетелей, специалиста, эксперта сводится к переоценке указанных доказательств в отрыве от совокупности иных доказательств, исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре, что противоречит положениям ст. 88 ч.1 УПК РФ и не может быть принято во внимание судом апелляционной инстанцией.

Вопреки доводам стороны защиты, указание судом первой инстанции на то, что смерть новорожденного ФИО17 могла не наступить при надлежащем исполнении Луференко К.А. своих профессиональных обязанностей не ставит под сомнение вывод суда о виновности последней в инкриминируемом преступлении и не является нарушением требований уголовно-процессуального закона, влекущим отмену или изменение приговора. Никаких сомнений в выводах суда в части установления виновности Луференко К.А. суд апелляционной инстанции не усматривает.

Судом первой инстанции правильно установлены фактические обстоятельства, обосновывающие обвинение и влияющие на правильность квалификации действий осужденной. Доводы апелляционных жалоб, аналогичные позиции осужденной и стороны защиты в суде первой инстанции, были предметам проверки суда первой инстанции, обоснованно признаны несостоятельными по мотивам, приведенным в приговоре. Оснований сомневаться в правильности данных выводов не имеется. Все выводы суда о фактических обстоятельствах дела, о наличии в действиях осужденной Луференко К.А. состава инкриминируемого деяния, доказанности ее виновности убедительно мотивированы судом в приговоре с приведением положений уголовного закона и достаточной совокупности достоверных и допустимых доказательств, подтверждающих данные выводы.

Действия Луференко К.А. суд правильно квалифицировал по ч. 2 ст. 109 УК РФ. Оснований для ее оправдания не имеется.

Уголовное дело рассмотрено с соблюдением предусмотренного ст. 15 УПК РФ принципа состязательности сторон. Судом созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Все представленные сторонами доказательства исследованы, заявленные ходатайства разрешены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, принятые судом по ходатайствам решения мотивированы и аргументированы, в приговоре дана оценка всем исследованным доказательствам, доводам осужденной и стороны защиты.

Нарушений процессуальных прав участников, в том числе прав осужденной на защиту, повлиявших или могущих повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, по делу не допущено.

При назначении наказания Луференко К.А. суд правомерно учёл характер, степень общественной опасности, тяжесть совершенного преступления, данные о личности виновной, которая впервые совершила неосторожное преступление, ранее не судима, по месту работы и жительства характеризуется положительно, влияние назначаемого наказания на исправление осужденной и на условия жизни ее семьи, наличие смягчающего наказание обстоятельства: наличие малолетнего ребенка, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств.

Суд первой инстанции руководствовался требованиями уголовно-процессуального и уголовного законов, принципами разумности и справедливости.

При этом суд обоснованно не усмотрел оснований для применения положений ст. 64 УК РФ, приведя соответствующие мотивы, с которыми суд апелляционной инстанции согласен.

Необходимость назначения наказания в виде ограничения свободы судом мотивирована.

Вопреки доводам осужденной судом первой инстанции правильно в соответствии с требованиями ч.3 ст. 47 УК РФ Луференко К.А. назначено дополнительное наказание, поскольку осужденная совершила преступление, связанное непосредственно с исполнением ею своих обязанностей врача. Вывод о необходимости назначения дополнительного наказания, предусмотренного ч.3 ст. 47 УК РФ, судом мотивирован, в описательной части приговора суд сослался на указанную норму закона. Решение суда о назначении дополнительного наказания основано на законе, является ясным и не содержит препятствий для его исполнения. При этом отсутствие в резолютивной части приговора ссылки на ч. 3 ст. 47 УК РФ не может поставить под сомнение законность принятого решения и не является основанием для отмены этого решения суда.

Оснований для того, чтобы давать иную оценку тем фактическим обстоятельствам, которыми суд первой инстанции руководствовался при принятии вышеуказанных решений, суд апелляционной инстанции не находит.

На основании ч.1 ст. 49 УИК РФ срок ограничения свободы, назначенного в качестве основного вида наказания, подлежит исчислению со дня постановки осужденного на учет уголовно-исполнительной инспекцией.

В силу ч.4 ст. 47 УК РФ в случае назначения наказания в виде лишения права заниматься определенной деятельностью в качестве дополнительного к ограничению свободы, его срок исчисляется с момента вступления приговора суда в законную силу.

В нарушение указанных требований закона при назначении Луференко К.А. основного и дополнительного наказания суд не указал в приговоре порядок исчисления его срока.

Таким образом, в резолютивной части приговора суду необходимо было указать об исчислении срока наказания в виде ограничения свободы со дня постановки Луференко К.А. на учет уголовно-исполнительной инспекцией и об исчислении срока наказания в виде лишения права заниматься врачебной деятельностью, связанной с оказанием медицинской помощи, с момента вступления приговора суда в законную силу.

Вместе с тем, в соответствии с п. «а» ч.1 ст. 78 УК РФ лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления небольшой тяжести истекло два года. В силу ч.2 ст. 78 УК РФ сроки давности исчисляются со дня совершения преступления и до момента вступления приговора суда в законную силу.

Поскольку предусмотренное ч.2 ст. 109 УК РФ преступление относится к категории небольшой тяжести, ко дню апелляционного рассмотрения уголовного дела со дня совершения Луференко К.А. преступления (17.09.2018) прошло более двух лет, обстоятельств, указанных в ч.3 ст. 78 УК РФ, влекущих приостановление сроков давности, по уголовному делу не установлено, то в соответствии с п. «а» ч.1 ст. 78 УК РФ и ч. 8 ст. 302 УПК РФ она подлежит освобождению от наказания по вышеуказанному преступлению ввиду истечения сроков давности уголовного преследования.

Принимая во внимание изложенное, суд апелляционной инстанции полагает возможным не приводить резолютивную часть приговора в части исчисления основного и дополнительного наказаний в соответствие с вышеуказанными требованиями закона.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 78 УК РФ, ст.ст. 389.9, 389.15, 389.20, 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

П О С Т А Н О В И Л :

Приговор Хасанского районного суда Приморского края от 16 июня 2020 года в отношении Луференко Ксении Андреевны – изменить:

- на основании п. «а» ч.1 ст. 78 УК РФ освободить Луференко К.А. от наказания, назначенного по ч.2 ст. 109 УК РФ, в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

В остальной части приговор оставить без изменений.

Апелляционные жалобы осужденной Луференко К.А., адвоката Попова В.Н. оставить без удовлетворения.

В соответствии со ст. 391 ч. 4 УПК РФ апелляционное постановление вступает в законную силу с момента его провозглашения и может быть обжаловано в соответствии с главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий И.В. Балашова

Справка: Луференко К.А. находится на свободе.