Решение по делу № 33-3404/2019 от 13.05.2019

Стр.202г г/п 150 руб.

Судья Жернаков С.П.	19 июня 2019 г.
Докладчик Гулева Г.В.	№ 33-3404/2019	г. Архангельск

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Архангельского областного суда в составе председательствующего Гулевой Г.В., судей Маслова Д.А., Поповой Т.В., с участием прокурора Васильева С.В., при секретаре Осовской Ю.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе представителя Пантуса С.А. по доверенности                   Барболина М.С. на решение Приморского районного суда Архангельской области от 18 марта 2019 г., которым постановлено:

«в удовлетворении исковых требований Пантус С.А. к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Архангельской области «Архангельская клиническая психиатрическая больница» о взыскании компенсации морального вреда – отказать.

Взыскать с Пантус С.А. в пользу автономной некоммерческой организации «Центр независимой экспертизы «Петроградский Эксперт» стоимость судебной экспертизы в размере 38 000 (тридцать восемь тысяч) рублей 00 копеек по счету от 20.12.2017 № 498».

Заслушав доклад судьи Гулевой Г.В., судебная коллегия

установила:

Пантус С.А. обратился в суд с иском к ГБУЗ Архангельской области «Архангельская клиническая психиатрическая больница» (далее – ГБУЗ АО «АКПБ») о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование требования указал, что является сыном ФИО1, умершей 28 января 2018 г. в период ее пребывания на лечении в круглосуточном стационаре ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич», куда она поступила 5 января 2018 г. из ГБУЗ АО «АКПБ». В момент поступления                   ФИО1 в ГБУЗ АО «АКПБ» ее физическое состояние было удовлетворительным (сама передвигалась, жалоб на физическое здоровье не имела). К 5 января 2018 г. состояние ФИО1 резко ухудшилось, что и явилось основанием для ее госпитализации в ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич». 28 января 2018 г. ФИО1 умерла в ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич». Из акта № ГБУЗ АО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» следует, что к моменту поступления ФИО1 в ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им.Е.Е. Волосевич» у нее имелась <данные изъяты>. Смерть ФИО1 наступила в результате <данные изъяты>. Все последующие заболевания и процессы, явившиеся причиной смерти ФИО1, представляют собой следствие имевшей место быть передозировки нейролептиками тяжелой степени в ГБУЗ АО «АКПБ», то есть следствием некачественного оказании медицинских услуг со стороны ответчика. Данные лекарственные средства вводились и передавались ФИО1 исключительно сотрудниками ГБУЗ АО «АКПБ», доступ посторонних лиц был ограничен. Просил взыскать компенсацию морального вреда в размере 2 000 000 рублей.

В судебное заседание истец Пантус С.А. и его представитель Барболин М.С. не явились, просили рассмотреть дела в их отсутствие. Представитель истца направил дополнения к исковому заявлению, в которых указал, что при ответе на четвертый вопрос судебный эксперт указал, что развившаяся у пациентки <данные изъяты> произошла на фоне развившегося у нее <данные изъяты> и побочного действия верно назначенных нейролептических лекарственных веществ. Никаких документов, которыми бы оформлялось ознакомление с побочными действиями лекарственных средств (нейролептиков), ни истец, ни иные законные представители умершей ФИО1 не подписывали. О побочном действии нейролептиков, которые могут оказать воздействие на ФИО1, истцу (или супругу ФИО1) сообщено не было. Истец не обладает специальными познаниями в части определения того, является ли заболевание ФИО1 тяжелым психическим заболеванием. Считают, что в данном случае (при отсутствии информированного добровольного согласия пациента), учреждение, оказывающее психиатрическую помощь, принимает на себя все риски и ответственность как за состояние пациента, так и по обеспечению надлежащего ухода за ним. Полагают, что ГБУЗ АО «АКПБ» должно было обеспечить такой уход за ФИО1, который бы исключал возможность попадания рвотных масс в трахеобронхиальное дерево (постоянный уход и контроль за пациентом, в том числе за его питанием, расположением и пр.). ФИО1 была ограничена в движении, не могла понимать (в силу своего психического состояния) последствия тех или иных действий. Ответчик же надлежащего контроля за пациентом не обеспечил. От наступления негативных последствий, вызванных побочным эффектом нейролептиков, ФИО1 ответчиком защищена не была, что в итоге повлекло ее смерть.

Представители ответчика Каргополов Д.А., Осина Е.Л. в судебном заседании с иском не согласились. Поддержали доводы письменных возражений. Дополнительно пояснили, что оказанная ФИО1 медицинская помощь соответствует всем стандартам оказания медицинской помощи, что подтверждено заключением судебной экспертизы.

Третьи лица Пантус А.Ф., Пантус Т.А., представители третьих лиц министерства здравоохранения Архангельской области, Территориального фонда обязательного медицинского страхования Архангельской области, ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич», АО «Страховая компания «Согаз-Мед» в судебное заседание не явились.

Участвовавший в деле прокурор Рудный А.Н. полагал требования не подлежащими удовлетворению.

Суд постановил указанное выше решение, с которым не согласился представитель истца Барболин М.С., в апелляционной жалобе просит решение суда отменить.

В обоснование жалобы указывает, что, делая вывод о том, что нарушений при оказании медицинской помощи ФИО1 со стороны ответчика не имелось, причинно-следственная связи между наступлением смерти и фактом оказания услуг в медицинском учреждении ответчика не имеется, суд не учел, что                       ФИО1 23 декабря 2017 г. поступила на лечение в ГБУЗ «АКПБ» в удовлетворительном физическом состоянии (самостоятельно передвигалась, принимала пищу, жалоб на физическое состояние здоровья не имела). Из ГБУЗ «АКПБ» в ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич» 5 января 2018 г. она переводилась в бессознательном состоянии. Причины возникновения такого состояния у ФИО1, по мнению подателя жалобы, связаны с оказанием медицинской помощи в ГБУЗ «АКПБ», поскольку в ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич» ей проводилось лечение уже последствий ненадлежаще оказанной в психиатрическом учреждении медицинской помощи. Поэтому полагает, что выводы суда об отсутствии вины данного медицинского учреждения в смерти пациентки на фактических обстоятельствах дела не основаны.

Обращает внимание, что суд фактически уклонился от исследования выводов экспертной организации и соответствующих доводов истца о том, что возникшее у ФИО1 состояние (<данные изъяты>) было обусловлено побочным действием назначенных ей нейролептических лекарственных средств. О побочном действии нейролептиков, которые могут оказать воздействие на                 ФИО1, сообщено не было.

Полагает, что ГБУЗ АО «АКПБ» должно было (обладая информация о побочном действии лекарственных средств) обеспечить такой уход за ФИО1, который бы исключал возможность попадания рвотных масс в трахеобронхиальное дерево (постоянный уход и контроль за пациентом, в том числе за его питанием, расположением и пр.). Ответчик надлежащего контроля за пациентом не обеспечил, что повлекло за собой попадание рвотных масс в трахеобронхиальное дерево, развившуюся на фоне этого <данные изъяты> и смерть пациентки. В нарушение требований статьи 39 Закона Российской Федерации от 2 июля 1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» от наступления негативных последствий, вызванных побочным эффектом нейролептиков, ФИО1 защищена ответчиком не была, что в итоге и повлекло ее смерть.

В возражениях на апелляционную жалобу участвовавший в деле прокурор Рудный А.Н., представитель ГБУЗ АО «АКПБ» Каргополов Д.А. указали на законность и обоснованность принятого решения, просили в удовлетворении апелляционной жалобы отказать.

Проверив материалы дела в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе и возражениях на нее, по правилам, установленным частью 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ), заслушав представителя ответчика Каргополова Д.А., возражавшего против удовлетворения апелляционной жалобы, приняв во внимание заключение прокурора Васильева С.В. о законности постановленного судом решения, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно статье 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

Из положений пункта 21 статьи 2 данного Федерального закона следует, что качество медицинской помощи – совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Согласно статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Согласно пункту 1 и пункту 3 статьи 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и статьей 151 настоящего Кодекса. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

Согласно пункту 1 статьи 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Для возложения ответственности в виде возмещения вреда должны быть установлены противоправность поведения причинителя вреда и его вина, наличие и размер ущерба, причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда и причиненным ущербом. При этом бремя доказывания причинения ущерба и причинно-следственной связи между действиями ответчика и причинением ущерба лежит на истце.

Из разъяснений, изложенных в пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. «О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда», следует, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

В ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции установлено, что на основании решения Приморского районного суда Архангельской области от                            26 декабря 2017 г. по делу № 2а-1607/2017 ФИО1 в недобровольном порядке госпитализирована в ГБУЗ АО «АКПБ», оказывающее психиатрическую помощь в стационарных условиях.

В период с момента госпитализации по 5 января 2018 г. в ГБУЗ АО «АКПБ» осуществлялось лечение ФИО1 с применением медицинских препаратов, что отражено в медицинской документации, назначен <данные изъяты> в таблетированной форме – 0,75 мг. утром и вечером.

С 27 декабря 2017 г. в связи с усилением психотической симптоматики, отказом от приема таблетированных препаратов, проведена коррекция плана терапии, назначен раствор <данные изъяты> 0,5% 0,5 мл внутримышечно, отменен в таблетированной форме. Инъекции ФИО1 получала до 29 декабря 2017 г. На фоне терапии динамика в психическом состоянии положительная. Ежедневно осматривалась врачом-психиатром, явлений побочного действия не было выявлено.

С 29 декабря 2017 г. вновь переведена на таблетированную форму <данные изъяты> в дозе 0,75 мг 2 раза в день. 2 января 2018 г. <данные изъяты> отменен.

4 января 2018 г. отмечались невыраженный <данные изъяты> синдром (гипертонус мышц верхних конечностей, гиперсаливации нет, глотание не нарушено), стабильная гемодинамика, сознание сохранено. Дополнительно назначена метаболическая терапия (<данные изъяты>).

5 января 2018 г. в 08 часов 00 минут отмечено ухудшение состояния                ФИО1: сознание <данные изъяты> В тот же день в 12 часов 05 минут в связи с нарастающими нарушениями сознания вызвана бригада скорой помощи, ФИО1 переведена в ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич» с диагнозом: «<данные изъяты>».

При поступлении ФИО1 в ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич» ей установлен основной клинический диагноз: «<данные изъяты>».

28 января 2018 г. ФИО1 умерла в ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич».

В соответствии с Актом № судебно-медицинского исследования трупа от 30 января 2018 г., подготовленного ГБУЗ АО «Бюро судебно-медицинской экспертизы», смерть ФИО1 наступила от <данные изъяты>, развившейся в результате вдыхания пищи на фоне <данные изъяты>.

Как следует из протокола врачебной комиссии ГБУЗ АО «АКПБ» от                       2 августа 2018 г. в ходе врачебной комиссии проведен внутренний контроль качества оказания специализированной медицинской помощи пациентке 2-го женского отделения ГБУЗ АО «АКПБ» ФИО1 При проведении экспертизы внутреннего контроля качества УКЛ составил 0,98. Выявлено, что в листке назначений не проведена отмена лекарственных препаратов при выписке пациентки. Нарушений порядков и стандартов оказания медицинской помощи ФИО1 не выявлено.

Согласно Заключению по результатам целевого контроля качества медицинской помощи в ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница         им. Е.Е. Волосевич» от 31 июля 2018 г., лечение и обследование пациентки проводилось с учетом тяжести и полиморбидности патологии, в соответствии с протоколами и стандартами лечения. Сразу после поступления начат комплекс мероприятий по профилактике падений, но в связи с тем, что нейролептический синдром полностью не был купирован, избежать падения не удалось. Замечаний по оказанию медицинской помощи и тактике ведения пациентки ФИО1 не выявлено.

Для определения правильности и полноты оказанных ФИО1 медицинских услуг, оценки качества медицинской помощи определением суда от 15 ноября 2018 г. по гражданскому делу была назначена судебно-медицинская экспертиза.

В заключении судебно-медицинской экспертизы № от 18 февраля 2019 г., проведенной АНО «Центр независимой экспертизы «Петроградский Эксперт», отмечено, что со стороны медицинского персонала ГБУЗ АО «АКПБ» при оказании медицинской помощи ФИО1 допущены следующие нарушения: не проведены консультация офтальмолога и биомикроскопия глазного дна. Также не проведена консультация невролога, которая хоть и не являлась обязательной, однако была необходима, исходя из динамики состояния ФИО1 Указанные нарушения выполнения стандартов оказания специализированной медицинской помощи не оказали прямого влияния на динамику состояния ФИО1 Причина смерти ФИО1 – <данные изъяты>, возникшая от попадания пищевых масс в трахеобронхиальное дерево. Между проводимым ей лечением и наступившей смертью причинно-следственная связь отсутствует, так как при проведении ей лечения каких-либо недостатков, которые могли повлиять на ухудшение состояния ее здоровья и наступившую смерть, установлено не было. Развившаяся у пациентки <данные изъяты> произошла на фоне имевшегося у нее тяжелого поражения головного мозга и побочного действия верно назначенных нейролептических лекарственных веществ (<данные изъяты>). В медицинской документации сведения о превышении дозировки нейролептиками не содержатся. Смерть ФИО1 произошла вследствие попадания пищевых масс в трахеобронхиальное дерево пациентки при наличии у нее тяжелого поражения головного мозга и побочного действия верно назначенных нейролептических лекарственных веществ (<данные изъяты>). Диагноз, поставленный врачом приемного отделения ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич»: <данные изъяты> (?) – не соответствует действующей классификации болезней. В медицинской документации имеются сведения о наличии у ФИО1 до поступления в стационар ГБУЗ АО «АКПБ» фактора поздней госпитализации, который мог способствовать ухудшению состояния в период с 23 декабря 2017 г. по 5 января 2018 г.

Разрешая заявленные исковые требования на основании оценки представленных доказательств, учитывая фактор поздней госпитализации                   ФИО1 в ГБУЗ АО «АКПБ», находящийся вне зоны контроля и ответственности ГБУЗ АО «АКПБ», степень тяжести заболевания при поступлении и быстро нарастающую отрицательную динамику болезни, суд пришел к выводу, что при оказании ФИО1 медицинской помощи в ГБУЗ АО «АКПБ» нарушений стандартов оказания медицинской помощи, недостатков медицинской помощи, повлекших последующую ее смерть, не имеется. Выявленные судебными экспертами дефекты в части не проведения консультации офтальмолога и невролога, а также не проведение биомикроскопии глазного дна не повлекли наступления неблагоприятных последствий (смерти) и не находятся в прямой причинно-следственной связи с наступившей смертью ФИО1

Судебная коллегия с указанными выводами суда первой инстанции соглашается. При этом доводы апелляционной жалобы не принимает в силу следующего.

Как указывалось ранее, из смысла положений законодательства Российской Федерации об ответственности за вред, причиненный жизни и здоровью гражданина, по делам указанной категории необходимо установление наличия состава правонарушения, который включает в себя вред, противоправность действий, вину причинителя вреда, а также причинно-следственную связь между действиями причинителя вреда и возникшими неблагоприятными последствиями.

Недоказанность одного из совокупности вышеназванных условий влечет за собой отказ в удовлетворении исковых требований.

В соответствии со статьей 56 ГПК РФ, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями пункта 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации и статьи 12 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

По настоящему делу, учитывая, что истец в обоснование своих требований ссылался на то, что смерть его матери в ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич» наступила по вине работников ГБУЗ АО «АКПБ», именно он должен был доказать наличие совокупности вышеназванных условий. Однако доказательств того обстоятельства, что именно противоправные действия врачей ГБУЗ АО «АКПБ» привели к смерти ФИО1 в материалы дела не представлено.

Так, признавая необоснованными доводы апелляционной жалобы истца, судебная коллегия полагает значимым изложенный в заключении судебно-медицинской экспертизы вывод о том, что нейролептические лекарственные препараты назначались в соответствии со стандартами специализированной медицинской помощи, инструкцией по применению лекарственных препаратов. Смерть ФИО1 не связана с передозировкой нейролептиков. Развившаяся у пациентки аспирационная пневмония произошла на фоне имевшегося у нее тяжелого поражения головного мозга и побочного действия верно назначенных нейролептических лекарственных веществ (<данные изъяты>).

Обращает на себя внимание наличие в экспертном заключении выводов о том, что причина смерти ФИО1 – <данные изъяты>, возникшая от попадания пищевых масс в трахеобронхиальное дерево. Между проводимым ей лечением и наступившей смертью причинно-следственная связь отсутствует, так как при проведении ей лечения каких-либо недостатков, которые могли повлиять на ухудшение состояния ее здоровья и наступившую смерть, установлено не было.

Оснований не доверять выводам, изложенным в экспертном заключении, у суда первой инстанции не имелось.

В соответствии с положениями статьи 55 ГПК РФ доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Одним из источников сведений о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения гражданского дела, являются заключения экспертов.

Обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами (статья 60 ГПК РФ).

На основании статьи 79 ГПК РФ при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

Заключения судебной экспертизы оцениваются судом по его внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании каждого отдельно взятого доказательства, собранного по делу, и их совокупности с характерными причинно-следственными связями между ними и их системными свойствами.

Исходя из существа рассматриваемого спора, необходимости установления юридически значимых обстоятельств по делу, к которым относится установление качества оказанной медицинской помощи, принимая во внимание, что данный вопрос требует специальных познаний, которыми суд не обладает, необходимые сведения для правильного разрешения дела судом первой инстанции правомерно получены посредством проведения судебной экспертизы в соответствии со статьей 79 ГПК РФ.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении», и пункте 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 июня 2008 г. № 13 «О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении и разрешении дел в суде первой инстанции», заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания, и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 ГПК РФ). При исследовании заключения эксперта суду следует проверять его соответствие вопросам, поставленным перед экспертом, полноту и обоснованность содержащихся в нем выводов.

Суд первой инстанции обоснованно оценил экспертное заключение с точки зрения соблюдения процессуального порядка назначения экспертизы, соблюдения процессуальных прав лиц, участвующих в деле, соответствия заключения поставленным вопросам, его полноты, обоснованности и достоверности в сопоставлении с другими доказательствами по делу.

Судебная коллегия находит оценку, данную судом экспертному заключению, надлежащей, соответствующей требованиям статьи 67 ГПК РФ, в связи с чем полагает, что суд обоснованно пришел к выводу о том, что при оказании                 ФИО1 медицинской помощи в ГБУЗ АО «АКПБ» нарушений стандартов оказания медицинской помощи, недостатков медицинской помощи, повлекших последующую ее смерть, не имеется.

Совокупность иных имеющихся в деле доказательств, прежде всего, медицинских документов, также не позволяет прийти к выводу о том, что действия врачей ответчика способствовали наступлению смерти пациентки.

Таким образом, в ходе судебного разбирательства не получено доказательств, с достоверностью подтверждающих наличие дефектов в оказании медицинской помощи ФИО1 и причинение работниками ответчика матери истца вреда в виде наступления негативных последствий, которые порождали бы для ГБУЗ АО «АКПБ» обязательства по возмещению вреда истцу. Также в ходе судебного разбирательства не установлено наличие причинно-следственной связи между действиями работников ответчика по оказанию медицинской помощи ФИО1 и наступлением летального исхода.

При таком положении судебная коллегия полагает, что по настоящему делу не установлена вся совокупность условий, необходимых для привлечения ответчика к гражданско-правовой ответственности в виде компенсации морального вреда, причиненного истцу смертью близкого родственника, в связи с чем правовых оснований для удовлетворения заявленных требований у суда первой инстанции не имелось.

Ссылка истца на отсутствие надлежащего контроля за пациентом со стороны ответчика, что повлекло за собой попадание рвотных масс в трахеобронхиальное дерево, развившуюся на фоне этого <данные изъяты> и смерть пациентки, судебной коллегией отклоняется, как необоснованная и неподтврежденная соответствующими доказательствами.

Доводы подателя жалобы об отсутствии информирования ФИО1, истца или других ее родственников о побочных действиях нейролептических лекарственных веществ были предметом исследования и правовой оценки суда первой инстанции. Судебная коллегия согласна с оценкой, данной судом первой инстанции доказательствам и установленным обстоятельствам по делу, оснований для иной оценки не усматривает.

Таким образом, доводы апелляционной жалобы не опровергают выводов суда, изложенных в решении, построены на неверном толковании норм материального права, направлены на иную оценку доказательств, оснований для которой не имеется. Оснований для удовлетворения апелляционной жалобы судебная коллегия не находит.

Судом первой инстанции правильно установлены обстоятельства, имеющие значение для разрешения дела, применен закон, подлежащий применению по спорным правоотношением, в соответствии со статьей 67 ГПК РФ представленным сторонами доказательствам дана надлежащая оценка.

Процессуальных нарушений, которые в силу статьи 330 ГПК РФ являлись бы безусловным основанием к отмене обжалуемого судебного постановления, судебной коллегией по делу не установлено.

Руководствуясь статьями 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Приморского районного суда Архангельской области от 18 марта 2019 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя Пантуса С.А. по доверенности Барболина М.С. - без удовлетворения.

Председательствующий	Г.В. Гулева
Судьи	Д.А. Маслов
Т.В. Попова