Решение по делу № 33-318/2023 от 18.01.2023

Судья Бабкина Л.В. Дело № 2-5865/2022

33-318/2023

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Курганского областного суда в составе:

судьи - председательствующего Ушаковой И.Г.,

судей Скиндеревой В.В., Булатова П.Г.,

с участием прокурора Поляковской И.В.,

при секретаре судебного заседания Шариповой Г.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Кургане 28 февраля 2023 г. гражданское дело по исковому заявлению Кононова Николая Петровича, Кононовой Марии Владимировны, Кононова Виталия Николаевича, Кононова Дмитрия Николаевича, Кононова Романа Николаевича к обществу с ограниченной ответственностью «Дортех» о компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе общества с ограниченной ответственностью «Дортех» на решение Курганского городского суда Курганской области от 8 ноября 2022 г.,

заслушав доклад судьи Булатова П.Г. об обстоятельствах дела, объяснения представителя ответчика Фомина М.Ю., представителей истцов Запесочного И.В., Переплётчиковой Е.В., заключение прокурора Поляковской И.В.,

УСТАНОВИЛА:

Кононов Н.П. и Кононова М.В. обратились в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью «Дортех» (далее – ООО «Дортех»), Шушарину А.С. о компенсации морального вреда. В окончательном варианте исковых требований предъявили иск о компенсации морального вреда к ООО «Дортех».

В обоснование заявленных исковых требований с учетом их изменения указали, что 28 октября 2019 г. около 20 часов 30 минут на 455 км трассы «Иртыш» на территории Петуховского района Курганской области произошло столкновение автомобиля ВАЗ-2110, государственный регистрационный знак <...>, под управлением водителя К.Ю.Н., и автомобиля МАЗ-6490А9, государственный регистрационный знак <...>, в сцепке с полуприцепом марки 993930 под управлением водителя Шушарина А.С. От полученных в дорожно-транспортном происшествии (далее – ДТП) повреждений К.Ю.Н. скончался на месте ДТП. Погибший приходился сыном истцам Кононову Н.П. и Кононовой М.В. Его гибель причинила им моральные и нравственные страдания, связанные с невосполнимой потерей близкого человека. Водитель Шушарин А.С. в момент ДТП состоял в трудовых отношениях с ООО «Дортех», ввиду чего, ссылаясь на положения ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК Российской Федерации, ГК РФ) полагали, что обязанность по возмещению причиненного работником вреда должна быть возложена на работодателя – ООО «Дортех».

Просили суд взыскать с ООО «Дортех» компенсацию морального вреда в размере 1 000000 рублей в пользу каждого из истцов.

Третьи лица Кононов В.Н., Кононов Д.Н. и Кононов Р.Н. обратились в суд с самостоятельными исковыми требованиями о компенсации морального вреда к ООО «Дортех».

В обоснование требований привели доводы, в целом аналогичные доводам иска Кононова Н.П. и Кононовой М.В., а также указали, что погибший 28 октября 2019 г. К.Ю.Н. являлся их родным братом, его смерть причинила им глубокие нравственные страдания, связанные с невосполнимой потерей близкого человека.

Просили суд взыскать с ООО «Дортех» в их пользу компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 рублей в пользу каждого.

Истцы Кононов Н.П., Кононова М.В., а также третьи лица, заявившие самостоятельные исковые требования, Кононов В.Н., Кононов Д.Н. и Кононов Р.Н. в судебное заседание не явились, о месте и времени рассмотрения дела извещались надлежаще, ранее в судебном заседании на исковых требованиях настаивали, просили их удовлетворить. Поясняли, что с К.Ю.Н. проживали одной семьей, у них были теплые, доверительные отношения.

В судебном заседании представители истцов Кононова Н.П., Кононовой М.В., Кононова В.Н., Кононова Д.Н. и Кононова Р.Н. – Переплётчикова Е.В. и Запесочный И.В., действующие на основании доверенностей, на исковых требованиях настаивали, просили их удовлетворить.

Представитель ответчика ООО «Дортех» - Верховодов Д.В., действующий на основании доверенности, выразил несогласие с предъявленным иском, полагая, что виновным в произошедшем 28 октября 2019 г. ДТП является водитель автомобиля ВАЗ К.Ю.Н.

Третье лицо Киреев А.В. собственного мнения относительно разрешения спора не выразил. Пояснил, что являлся работником ООО «Дортех», осуществлял проверку автомобилей и выпуск их на линию. В день ДТП, 28 октября 2019 г., осмотр и выпуск на линию автомобиля МАЗ-6490А9, государственный регистрационный знак <...>, в сцепке с полуприцепом марки 993930, производил не он, а другой работник.

Третьи лица Бодурова М.Ф., Шушарин А.С., представитель третьего лица ПАО СК «Росгосстрах» в судебное заседание не явились, о месте и времени рассмотрения дела извещались надлежаще. Судом вынесено решение, которым постановлено: «Исковые требования удовлетворить частично. Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «ДОРТЕХ» (ИНН 7728346960) в пользу Кононова Николая Петровича (паспорт <...>) в счет компенсации морального вреда денежные средства в размере 800000 руб. Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «ДОРТЕХ» (ИНН 7728346960) в пользу Кононовой Марии Владимировны (паспорт <...>) в счет компенсации морального вреда денежные средства в размере 800000 руб. Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «ДОРТЕХ» (ИНН 7728346960) в пользу Кононова Виталия Николаевича (паспорт <...>) в счет компенсации морального вреда денежные средства в размере 500000 руб. Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «ДОРТЕХ» (ИНН 7728346960) в пользу Кононова Дмитрия Николаевича (паспорт <...>) в счет компенсации морального вреда денежные средства в размере 500000 руб. Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «ДОРТЕХ» (ИНН 7728346960) в пользу Кононова Романа Николаевича (паспорт <...>) в счет компенсации морального вреда денежные средства в размере 500000 руб. В удовлетворении остальной части исковых требований отказать. Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «ДОРТЕХ» (ИНН 7728346960) в доход бюджета муниципального образования г. Курган государственную пошлину в размере 300 руб.».

В апелляционной жалобе ответчик ООО «Дортех» просит решение суда отменить, принять по делу новое решение, которым заявленные исковые требования оставить без удовлетворения.

В обоснование жалобы указывает, что выводы суда не соответствуют обстоятельства дела и имеющимся в деле доказательствам, основаны на поверхностном и одностороннем анализе отдельных доказательств, содержащихся в материалах дела. Считает, что судом проигнорированы документы из уголовного дела в подтверждение вины водителя ВАЗ К.Ю.Н. в ДТП и невиновности водителя Шушарина А.С. По мнению апеллянта, вывод суда о невиновности в ДТП водителя автомобиля ВАЗ К.Ю.Н. прямо противоречит материалам дела, показаниям свидетелей и выводам экспертов. Выводы суда основаны на заключениях экспертиз ЭКЦ УМВД России по Курганской области № 5/1003 от 5 декабря 2019 г. и № 5/22 от 14 января 2020 г., однако, реальное содержание экспертных заключений прямо противоречит информации о результатах экспертизы, изложенной судом в решении. Делая вывод о невиновности в ДТП водителя К.Ю.Н., судом не учтено несоблюдение им требований п. 10.1 Правил дорожного движения (утв. Постановлением Правительства Российской Федерации от 23 октября 1993 г. № 1090, далее по тексту ПДД). Ссылается на то, что ДТП произошло 28 октября 2019 г. в темное время суток на ремонтируемом участке дороги. Согласно государственному контракту ремонтные работы выполнялись силами ООО «Дортех». Считает, что ДТП произошло в результате того, что автомобиль ВАЗ под управлением К.Ю.Н. допустил столкновение с автомобилем МАЗ в сцепке с прицепом под управлением водителя Шушарина А.С., являвшегося работником ООО «Дортех». Шушарин А.С. ввиду значительных габаритов автомобиля МАЗ (трал для перевозки строительной техники) в несколько приёмов и продолжительное время осуществлял разворот транспортного средства, полностью перекрыв движение на участке дороги. Разворот автомобилем МАЗ осуществлялся в разрешенном для этого месте, куда водитель Шушарин А.С. специально прибыл для совершения указанного маневра. Водитель К.Ю.Н. осуществлял движение в попутном автомобилю МАЗ направлении (со стороны г. Петухово Курганской области в сторону Республики Казахстан), обнаружив на проезжей части препятствие, принял меры к снижению скорости, однако допустил столкновение с правой частью стоящего полуприцепа автомобиля МАЗ. Обращает внимание, что в ходе проводимого продолжительное время (более полутора лет) расследования уголовное дело, возбужденное по факту ДТП, постановлением следователя СО МО МВД России «Петуховский» от 1 марта 2021 г. было приостановлено в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. В ходе следствия не был установлен факт нарушения водителем Шушариным А.С. Правил дорожного движения, которые бы находились в прямой причинно-следственной связи с ДТП и его последствиями. Утверждает, что суд, несмотря на выводы органов следствия и итоги расследования уголовного дела по факту ДТП, в нарушение порядка оспаривания действий, решений органов предварительного следствия, предусмотренного ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК Российской Федерации, УПК РФ), в рамках рассмотрения данного гражданского дела дал иную оценку действиям водителя Шушарина А.С., установив его вину в ДТП, указав на нарушение им п.п. 8.1, 8.7, 8.11, 19.1 и 19.3 ПДД, которое повлекло за собой ДТП. Считает, что в данном случае судом созданы основания для пересмотра результатов расследования уголовного дела, тогда как судом не анализировались и не подвергались оценке большинство доказательств, собранных в рамках уголовного дела. По его мнению, выводы суда противоречат материалам, содержащимся в уголовном деле, являются необоснованными, сделанными лишь на одном из заключений автотехнических экспертиз, которая была выполнена на основании ошибочных исходных данных об общей видимости в месте ДТП и первоначальных показаний водителя Шушарина А.С., которые противоречат его последующим показаниям. Судом не мотивировано, по какой причине часть показаний Шушарина А.С. не была принята в качестве доказательства по делу, а также почему не проанализированы иные доказательств по делу, которыми явно и однозначно установлен факт грубого нарушения п. 10.1 ПДД водителем автомобиля ВАЗ К.Ю.Н. Вновь приводя мнение об ошибочности выводов эксперта, изложенных в заключении экспертизы ЭКЦ УМВД России по Курганской области № 5/1003 от 5 декабря 2019 г., выражает несогласие с выводом суда о том, что на месте ДТП расстояние видимости якобы было около 35 м, а скорость движения автомобиля ВАЗ 65,7 км/ч, остановочный путь – 51,3 м, и что водитель автомобиля ВАЗ не имел технической возможности остановить транспортное средство при заданных данных даже при условии применения экстренного торможения, считает, что ни в одном экспертном заключении не установлено, что скорость движения автомобиля ВАЗ составляла 65,7 км/ч, как суд указывает в решении, также экспертами не устанавливалась общая видимость на дороге в момент ДТП. Настаивает, что все экспертизы проводились на основании исходных данных общей видимости на дороге в месте ДТП, предоставленных эксперту следователем. После обнаружения следователем допущенной им ошибки при указании данных в части общей видимости на дороге в месте ДТП, им вновь была назначена автотехническая экспертиза, представлены верные данные о видимости на проезжей части в момент ДТП – 28,86 м. Ссылается на то, что эксперт в заключении ЭКЦ УМВД России по Курганской области № 5/22 от 14 января 2020 г., пришел к выводу о том, что с технической точки зрения действия водителя автомобиля ВАЗ не соответствовали требованиям абз. 2 п. 10.1 ПДД, таким образом, экспертом с учетом представленных правильных исходных данных в итоге был однозначно установлен факт нарушения водителем автомобиля ВАЗ К.Ю.Н. скоростного режима, нарушения п. 10.1 ПДД. Настаивает, что превышение К.Ю.Н. допустимой скорости движения не могло не сказаться на тяжести наступивших последствий при столкновении со стационарным препятствием. Приводя изложенные обстоятельства, считает, что суд при разрешении спора необоснованно руководствовался заключением эксперта ЭКЦ УМВД России по Курганской области № 5/1003 от 5 декабря 2019 г. Также указывает, что материалы дела содержат сведения о существенном превышении водителем К.Ю.Н. скоростного режима, в частности, что непосредственно перед ДТП скорость его автомобиля составляла более 100 км/ч, что также подтверждено показаниями свидетелей. Утверждает, что показаниями свидетелей Б.А.В., Д.В.М., Б.А.К. и П.Д.А. подтверждено, что ДТП произошло в месте ремонта автомобильной дороги, где скорость движения регулировалась дорожными знаками, ограничение скорости в месте ДТП в связи с проводимыми ремонтными работами составляло 50 км/ч. По его мнению, материалами дела объективно подтверждается, что К.Ю.Н. при условии использования им ближнего света фар и выбора скорости в соответствии с п. 10.1 ПДД (максимально допустимый предел скорости движения автомобиля ВАЗ в условиях места происшествия, установленный экспертом – 58,6 км/ч) обнаружил бы в свете фар своего автомобиля полуприцеп автомобиля МАЗ на расстоянии 40,94 м, и своевременно, руководствуясь положениями п. 102 ПДД, прибегнул к экстренному торможению, имел возможность избежать ДТП, так как тормозной путь (23,9 м) существенно короче расстояния, на котором он должен был обнаружить трал автомобиля МАЗ в свете фар своего автомобиля (40,94 м). Полагает противоречащими выводы суда первой инстанции о том, что Шушарин А.С. не оспаривал, что ему было известно о том, что на полуприцепе не работает световая сигнализация и отсутствуют боковые габариты, а также о том, что на месте ДТП отсутствуют какие-либо дорожные знаки организации дорожного движения, регулирование на данном участке дороги не организовано, на полуприцепе отсутствуют фонари и светоотражающие элементы. Вновь ссылаясь на показания свидетелей Б.А.В., Д.В.М., Б.А.К. и П.Д.А., указывает, что скорость на участке дороги, где произошло ДТП, регулировалась временными дорожными знаками ограничения скорости движения, установленными в начале участка ремонта, ограничение скорости в месте ДТП в связи с проводимыми ремонтными работами составляло 50 км/ч, а указание в протоколе осмотра места происшествия на то, что способ регулирования движения на данном участке отсутствует, по его мнению, очевидно свидетельствует о том, что перекресток дороги, на котором производил разворот автомобиль МАЗ, как место ДТП, являлся нерегулируемым. Утверждает, что материалы дела не содержат доказательств того, что до момента столкновения автомобилей у автомобиля МАЗ два боковых габаритных фонаря отсутствовали, кроме того, повреждение одного из трех габаритных огней на правой стороне полуприцепа могло быть связано с самим ДТП, так как именно в правую его сторону въехал автомобиль ВАЗ, габаритные огни могли быть повреждены, выбиты из проушин в результате сильного удара в момент ДТП. Вывод о том, что водителем Шушариным А.С. было допущено нарушение п.п. 8.1, 8.7 ПДД противоречит материалам дела, поскольку он не соответствует показаниям самого Шушарина А.С., он не давал пояснения о том, что перед началом выполнения маневра разворота видел транспортное средство, приближающееся к нему сзади. Им были даны иные пояснения, из которых следует, что перед началом выполнения маневра он убедился в его безопасности, поскольку не видел транспортных средств, для которых маневр был бы опасен. Вывод суда о нарушении водителем Шушариным А.С. п. 8.11 ПДД является ошибочным ввиду неверного толкования судом данного пункта ПДД. Так, толкуя данный пункт ПДД, суд смешивает понятия недостаточной и ограниченной видимости. По его мнению, из смысла п. 8.11 ПДД очевидно следует, что разворот запрещается на определенных конструктивных элементах дороги, её искусственных сооружениях, а также участках дороги, имеющих ограниченную видимость в связи с естественными преградами, такими, как поворот, деревья, рельеф местности и прочее, не позволяющими водителю видеть дорожную обстановку на расстоянии менее 100 м ввиду естественных факторов. Обращает внимание, что показаниями свидетеля Ш.Д.А., являющегося сотрудником ДПС ГИБДД, прибывшим на место ДТП, подтверждено, что действия водителя грузового автомобиля МАЗ не были запрещенными, он имел возможность произвести разворот. Приводя позицию Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенную в п. 25 постановления от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», а также позицию Конституционного Суда Российской Федерации, изложенную в Определении № 811-О от 15 мая 2012 г., настаивает, что при определении размера компенсации морального вреда необходимо исходить из степени вины каждого водителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств. Также полагает, что при принятии решения по делу судом были допущены процессуальные нарушения, в частности, установив вину водителя Шушарина А.С. в нарушении ПДД, повлекшем ДТП со смертельным исходом, суд установил в его действиях состав преступления, предусмотренный ч. 5 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть фактически судом признаны необоснованными выводы следователя СО МО МВД «Петуховский», изложенные в постановлении от 1 марта 2021 г. о приостановлении предварительного следствия по уголовному делу в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. Вместе с тем, законность и обоснованность действий (бездействия) и решений органов дознания, следствия, прокурора могут проверяться судами только в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, но не в рамках гражданского судопроизводства. Выражает несогласие с размером взысканных с ООО «Дортех» в пользу истцов денежных сумм в счет компенсации морального вреда, полагая их завышенными. Указывает, что до рассмотрения данного дела ответчиком родственникам погибшего в рассматриваемом ДТП пассажира автомобиля ВАЗ Я.А.В. выплачена компенсация морального вреда в размере 1300000 рублей. Ссылается на то, что судом страдания одной семьи от потери сына и близкого родственника оценены больше, чем страдания другой семьи, поскольку родственникам Я.А.В. в счет компенсации морального вреда взыскана гораздо меньшая сумма, нежели оспариваемым решением родственникам К.Ю.Н. (в общей сумме 3100000 рублей). Утверждает, что доказательств вины самого ООО «Дортех» в ДТП не имеется, каких-либо противоправных действий в отношении истцов оно не совершало.

В возражениях на апелляционную жалобу прокурор, участвовавший в деле, выразил согласие с постановленным решением.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель ответчика ООО «Дортех» - Фомин М.Ю., действующий на основании доверенности, на доводах апелляционной жалобы настаивал.

Представители истцов Запесочный И.В. и Переплётчикова Е.В., действующие на основании доверенностей, выразили согласие с постановленным решением.

Прокурор Поляковская И.В. в заключении полагала решение суда первой инстанции законным и обоснованным.

Иные участвующие в деле лица в суд апелляционной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, о причинах неявки суду не сообщили, об отложении судебного разбирательства не просили.

С учетом положений ч. 1 ст. 327, ч. 3, 4 ст. 167 ГПК Российской Федерации суд апелляционной инстанции пришел к выводу о возможности рассмотрения апелляционной жалобы при установленной явке.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, возражений на ней, рассмотрев дело в порядке ч. 1 ст. 327.1 ГПК Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.

Из материалов дела следует, что 28 октября 2019 г. около 20 часов 30 минут на 455 км автодороги Р-254 «Иртыш» произошло ДТП с участием автомобиля МАЗ-6490А9, государственный регистрационный знакХХ <...> сцепке с полуприцепом 993930, под управлением водителя Шушарина А.С., и автомобиля ВАЗ-2110, государственный регистрационный знакО <...>, под управлениемводителя К.Ю.Н.

В результате ДТП водитель ВАЗ-2110 К.Ю.Н. и пассажир автомобиля Я.А.В. скончались на месте ДТП.

По данному факту 6 декабря 2019 г. в отношении неустановленного лица возбуждено уголовное дело№ 1-19-01370011000307по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 264 УК Российской Федерации (том 1 л.д. 14).

Постановлением следователя СО МО МВД России «Петуховский» от 1 марта 2021 г. производство по уголовному делу приостановлено в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого (том 1 л.д. 15).

Согласно заключению эксперта ГКУ «Курганское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» № 78 от 29 декабря 2019 г. (экспертиза трупа) смертьК.Ю.Н., 1995года рождения, наступила 28 октября 2019 г. в результатезакрытой черепно-мозговой травмы, субдурального и субарахноидального кровоизлияния, ушиба легких, закрытого перелома нижней трети правого бедра, травматического шока, отека головного мозга. Указанные телесные повреждения причинены частями автомобиля при ДТП, согласно приказу Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации № 194н от 24 апреля 2008 г. «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда причиненного здоровью человека» вышеуказанные повреждения расцениваются в совокупности, как причинившие тяжкий вред здоровью опасный для жизни человека и состоят в прямой причинно-следственной связи со смертью. В крови от трупаК.Ю.Н.этиловый алкоголь не обнаружен (том 1 л.д. 17).

Погибший К.Ю.Н. являлся сыном истцов Кононова Н.П., Кононовой М.В., что подтверждено свидетельством о рождении I – БС № от 22 июня 2012 г. (повторное) (том 1 л.д. 12), а также родным братом истцов Кононова В.Н., Кононова Д.Н., Кононова Р.Н., что подтверждено записями актов о рождении (том 2 л.д. 69, 70, 71,72).

Согласно ст. 151 ГК Российской Федерации если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Из разъяснений, содержащихся в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи утратой родственников.

Статья 1079 ГК Российской Федерации предусматривает ответственность за вред, причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих.

Особенность правил ответственности за вред, предусмотренных ст. 1079 ГК Российской Федерации, заключается в том, что вины причинителя вреда не требуется. Ответственность за вред, причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих, относят к особой или к специальной в силу происхождения вреда, который обусловлен воздействием источника повышенной опасности. Специальный характер ответственности обусловливает также и особый субъектный состав в обязательстве, которое возникает у законного владельца.

Согласно п. 1 ст. 1079 ГК Российской Федерации юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и тому подобное, осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Обязанность возмещения вреда возлагается на юридическое лицо или гражданина, которые владеют источником повышенной опасности на праве собственности, праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (на праве аренды, по доверенности на право управления транспортным средством, в силу распоряжения соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности и т.п.).

Исходя из данной правовой нормы, субъектом ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности является лицо, которое обладало гражданско-правовыми полномочиями по использованию источника повышенной опасности и имело источник повышенной опасности в своем реальном владении.

При этом п. 1 ст. 1068 ГК Российской Федерации предусмотрено, что юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей. Применительно к правилам, предусмотренным настоящей главой, работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ.

Разрешая спор, суд первой инстанции, руководствуясь вышеизложенными нормами, пришел к выводу о наличии оснований для взыскания с ответчика компенсации морального вреда.

Судебная коллегия соглашается с таким выводом суда.

На момент ДТП владельцем автомобиля МАЗ-6490А9, государственный регистрационный знак <...>, в сцепке с полуприцепом марки 993930, государственный регистрационный знак <...>, являлось ООО «Дортех», что подтверждено свидетельствами о регистрации <...> №, <...> № (том 1 л.д. 40-41, 42-43, 44-49). Водитель Шушарин А.С. являлся на тот момент работником ООО «Дортех», в момент ДТП находился при исполнении трудовых обязанностей (трудовой договор с дополнительным соглашением – том 1 л.д. 223-224, 225). Указанные обстоятельства в ходе судебного разбирательства сторонами не отрицались.

Таким образом, суд правомерно возложил на ответчика обязанность по возмещению вреда, так как ООО «Дортех» на момент ДТП являлось как законным владельцем транспортного средства, так и работодателем причинителя вреда.

Судебная коллегия полагает необоснованным довод апеллянта со ссылкой на выводы автотехнической экспертизы ЭКЦ УМВД России по Курганской области № 5/22 от 14 января 2020 г. об отсутствии вины водителя Шушарина А.С. в ДТП, произошедшем 28 октября 2019 г. по следующим основаниям.

В соответствии с абз. 1 п. 1 ст. 1064 ГК Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (пункт 2 той же статьи).

По смыслу приведенных выше норм права общими основаниями ответственности за причинение вреда являются наличие вреда, противоправность действий его причинителя, причинно-следственная связь между такими действиями и возникновением вреда, вина причинителя вреда.

Таким образом, ответственность за причиненный в результате дорожно-транспортного происшествия вред возлагается только при наличии всех перечисленных выше условий. Следовательно, установление обстоятельств дорожно-транспортного происшествия имеет существенное значение для разрешения настоящего спора.

В рамках гражданского судопроизводства суд обязан установить обстоятельства ДТП, виновника в причинении вреда, тогда как в целях уголовного судопроизводства выявляется уголовно-правовой деликт, поэтому суд был вправе (и обязан в силу ст. 67 ГПК РФ) дать собственную оценку дорожной ситуации, произошедшей 28 октября 2019 г. с участием автомобилей ВАЗ и МАЗ с полуприцепом, виновности водителей указанных автомобилей в причинении вреда.

Исходя из изложенного, отсутствие вины в совершении уголовного преступления либо административного правонарушения не исключает возможности в последующем установления вины в причинении вреда в рамках гражданского судопроизводства, при этом следует учитывать, что вина в дорожно-транспортном происшествии обусловлена нарушением его участниками Правил дорожного движения Российской Федерации.

В связи с этим факт наличия или отсутствия вины сторон в указанном ДТП является обстоятельством, имеющим юридическое значение для правильного разрешения настоящего дела.

В ходе проверки по факту ДТП, произошедшего 28 октября 2019 г. проводились автотехнические экспертизы, проведение которой было поручено экспертам ЭКЦ УМВД России по Курганской области.

Судом первой инстанции были изучены все экспертные заключения, проведенные в рамках проверки по факту ДТП, расследовании уголовного дела, и по их выводам сделан самостоятельный вывод об отсутствии вины водителя автомобиля ВАЗ К.Ю.Н. в рассматриваемом ДТП.

Судебная коллегия находит данный вывод суда первой инстанции верным, поскольку в ДТП, произошедшем 28 октября 2019 г. на 455 км автодороги Иртыш, наличествует вина водителя автомобиля МАЗ Шушарина А.С., и не усматривается вины водителя автомобиля ВАЗ К.Ю.Н.

Судебная коллегия полагает, что выводы, содержащиеся в одной из проведенных в рамках расследования уголовного дела, экспертизы о том, что с технической точки зрения действия водителя автомобиля ВАЗ К.Ю.Н. не соответствовали требованиям абз. 2 п. 10.1 ПДД, не могут расцениваться, как доказательства вины К.Ю.Н. в совершении данного ДТП, как на том настаивает апеллянт, по следующим основаниям.

Согласно ч. 1 ст. 79 ГПК Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

В соответствии с ч. 4 ст. 61 ГПК Российской Федерации вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен приговор суда.

Преюдициальность приговора представляет собой обязательность выводов суда об установленных лицах и фактах, содержащихся во вступившем в законную силу приговоре по делу, для иных судов и других правоприменительных органов, рассматривающих и разрешающих те же самые фактические обстоятельства в отношении тех же лиц, при этом правовое значение приговора суда состоит в том, что вследствие его принятия ранее спорное материально-правовое отношение обретает строгую определенность, устойчивость, общеобязательность.

Экспертиза, проведенная в рамках уголовного дела, по которому отсутствует приговор суда, не может иметь преюдициальной силы при рассмотрении гражданского дела. Данная правовая позиция отражена Верховным Судом Российской Федерации в Определении от 19 декабря 2017 г., постановленном по делу № 53-КГ-17-25.

Как предусмотрено ст. 55 ГПК Российской Федерации, доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов (ч. 1).

Согласно ч. 1 ст. 79 данного кодекса при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. Проведение экспертизы может быть поручено судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам.

Экспертизой является проводимое экспертом (экспертами) исследование объектов с целью получения на основе специальных знаний информации об обстоятельствах, имеющих значение для дела. Экспертом является назначенное в установленном законом порядке лицо, обладающее специальными знаниями, необходимыми для проведения экспертного исследования, а заключение эксперта - это вывод эксперта, сделанный по результатам проведенного исследования, содержащийся в письменном документе установленной законом формы.

При этом эксперт является источником доказательства, самим судебным доказательством выступает содержащаяся в заключении эксперта информация об обстоятельствах, имеющих значение для дела.

Заключение эксперта по результатам проведения судебной экспертизы, назначенной при рассмотрении иного судебного дела, а равно заключение эксперта, полученное по результатам внесудебной экспертизы, не являются экспертными заключениями по рассматриваемому делу в смысле ст. ст. 55 и 79 ГПК Российской Федерации, такие заключения могут быть признаны судом письменными доказательствами, которые подлежат оценке в совокупности с другими доказательствами.

С учетом изложенного получение на основе специальных знаний информации об обстоятельствах, имеющих значение для дела, возможно лишь посредством назначения и проведения судебной экспертизы (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 8 ноября 2022 г. № 30-КГ22-9-К5).

В рамках настоящего гражданского дела ходатайство о назначении экспертизы не заявлялось, таковая не проводилась.

В соответствии с п. п. 1.3, 1.5 ПДД участники дорожного движения обязаны знать и соблюдать относящиеся к ним требования Правил, сигналов светофоров, знаков и разметки, а также выполнять распоряжения регулировщиков, действующих в пределах предоставленных им прав и регулирующих дорожное движение установленными сигналами. Участники дорожного движения должны действовать таким образом, чтобы не создавать опасности для движения и не причинять вреда.

В соответствии с положениями п. 1.2 ПДД требование «не создавать помех» означает, что участники дорожного движения не должны осуществлять какой-либо маневр, начинать, возобновлять или продолжать движение, если это может вынудить других участников движения, имеющих по отношению к нему преимущество, изменить направление движения или скорость.

Согласно п. 8.1 ПДД перед началом движения, перестроением, поворотом (разворотом) и остановкой водитель обязан подавать сигналы световыми указателями поворота соответствующего направления. При выполнении маневра не должны создаваться опасность для движения, а также помехи другим участникам дорожного движения.

Согласно п. 8.4 ПДД при перестроении водитель должен уступить дорогу транспортным средствам, движущимся попутно без изменения направления движения.

Пунктом 8.5 ПДД предусмотрено, что перед поворотом направо, налево или разворотом водитель обязан заблаговременно занять соответствующее крайнее положение на проезжей части, предназначенной для движения в данном направлении, кроме случаев, когда совершается поворот при въезде на перекресток, где организовано круговое движение.

При повороте налево или развороте вне перекрестка водитель безрельсового транспортного средства обязан уступить дорогу встречным транспортным средствам и трамваю попутного направления. Если при развороте вне перекрестка ширина проезжей части недостаточна для выполнения маневра из крайнего левого положения, его допускается производить от правого края проезжей части (с правой обочины). При этом водитель должен уступить дорогу попутным и встречным транспортным средствам (п. 8.8 ПДД).

По мнению судебной коллегии, из совокупности представленных доказательств следует, что начало развития аварийной дорожной ситуации связано с осуществлением водителем автомобиля МАЗ Шушариным А.С. маневра разворота без оценки дорожной ситуации.

Судебная коллегия полагает, что данное ДТП стало возможным из-за виновных действий водителя Шушарина А.С., которым не в полной мере были учтены дорожные условия, неверно оценена дорожная ситуация, нарушены обязательные предписания ПДД. Шушарин А.С. при совершении маневра разворота не убедился в том, что пересекаемые полосы движения свободны на достаточном расстоянии для того, чтобы совершить маневр, в результате чего создал помеху автомобилю ВАЗ. При этом водитель Шушарин А.С. при осуществлении маневра разворота должен был контролировать дорожную ситуацию, однако он не убедился в безопасности маневра, не учел скорость его выполнения, дорожную обстановку, не оценил расстояние до автомобиля ВАЗ, осуществлявшего движение в прямом направлении, в момент начала собственного маневра, не уступил ему дорогу.

Так, в своих первоначальных объяснениях (том 1 л.д. 90 оборот – 91), полученных сотрудниками ГИБДД непосредственно после ДТП (28 октября 2019 г. в 23 часа 00 минут), Шушарин А.С. пояснял, что видел приближающийся со стороны г. Макушино автомобиль, но посчитал, что он еще далеко. По мнению судебной коллегии, Шушарин А.С. в данной ситуации безосновательно полагал, что успеет завершить маневр разворота.

Сторона ответчика, настаивает на том, что водителем автомобиля ВАЗ К.Ю.Н. допущено нарушение скоростного режима, между тем, водитель К.Ю.Н. при осуществлении движения по своей полосе в прямом направлении не мог (и не должен был) предвидеть неожиданное возникновение препятствия на пути его следования, которое потребовало от него принятия мер по экстренному торможению.

Утверждение стороны ответчика о том, что принятие водителем К.Ю.Н. мер по экстренному торможению могло снизить вредоносность наступивших последствий, вплоть до избегания ДТП, является необоснованным, поскольку в материалы дела не представлено достоверных доказательств, свидетельствующих, что при условии выбора иного скоростного режима, наступившие последствия были бы другими.

С учетом изложенного, судебная коллегия считает верным вывод суда первой инстанции об отсутствии в действиях водителя К.Ю.Н. вины в ДТП. По мнению судебной коллегии, нарушения п. 10.1 ПДД им также допущено не было, поскольку сведений о его движении с превышением скоростного режима, установленного на данном участке дороги, не имеется. Именно водитель автомобиля МАЗ Шушарин А.С. инициировал создание критической ситуации, его действия являются первопричиной ДТП, единственным необходимым и достаточным условием столкновения.

В связи с изложенным, судебная коллегия полагает, что виновником ДТП, произошедшего 28 октября 2019 г. на 455 км трассы Иртыш, является водитель автомобиля МАЗ Шушарин А.С.

В соответствии с абз. 2 ст. 1100 ГК Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случае, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.

В силу п. 1 ст. 1099 ГК Российской федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и ст. 151 ГК Российской Федерации.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (ст. 151 ГК Российской Федерации).

Статьей 1101 ГК Российской Федерации установлено, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Из содержания разъяснений, данных Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в п. 14 постановления от 15 ноября 2022 г. № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» следует, что под физическими страданиями следует понимать физическую боль, связанную с причинением увечья, иным повреждением здоровья, либо заболевание, в том числе перенесенное в результате нравственных страданий, ограничение возможности передвижения вследствие повреждения здоровья, неблагоприятные ощущения или болезненные симптомы, а под нравственными страданиями - страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции).

В п. 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» указано, что при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Компенсация морального вреда должна отвечать цели, для достижения которой она установлена законом - компенсировать потерпевшему перенесенные им физические или нравственные страдания.

Принимая во внимание совокупность установленных по делу обстоятельств, непосредственно исследовав в судебном заседании представленные сторонами доказательства и оценив доводы сторон, суд первой инстанции пришел к правильному выводу об обоснованности заявленных истцами требований и, по правилам ст. 67 ГПК Российской Федерации на основании внутреннего убеждения определил размер компенсации морального вреда, учитывая при этом степень испытанных истцами нравственных страданий от потери близкого родственника, степени устойчивости семейных связей, иных значимых обстоятельств, исследованных в судебном заседании.

Поскольку моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и полного возмещения, предусмотренная законом денежная компенсация должна лишь отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания.

Утрата родственника рассматривается в качестве наиболее сильного переживания, влекущего состояние субъективного дистресса и эмоционального расстройства, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам.

Судебная коллегия полагает, что размер компенсации морального вреда судом первой инстанции установлен с учетом оценки всех значимых обстоятельств, при правильном применении материального закона, основания применения иной оценки и изменения либо отмены решения в данном случае отсутствуют. Суд первой инстанции снизил размер компенсации морального вреда, заявленный истцами (1000000 рублей в пользу каждого), до разумных пределов. При этом, суд первой инстанции принял во внимание психологическое состояние истцов, тяжесть пережитых ими нравственных страданий, связанных с утратой сына и брата. Названный размер компенсации, по мнению суда апелляционной инстанции, является справедливым, соответствует обстоятельствам дела, нравственным переживаниям лиц, потерявших близкого человека – сына и брата, чья трагическая смерть является горем и невосполнимой утратой для их семьи.

В ходе судебного разбирательства по данному делу установлено, что погибший К.Ю.Н. являлся членом многодетной семьи (являлся одним из четверых детей), которая отличается прочностью семейных связей, особой привязанностью, сплоченностью. Из пояснений стороны истца следует, что Кононов Н.П., Кононова М.В. и их дети проживали все одной семьей, проводили вместе праздники, отмечали значимые для семьи даты и события. Факт их совместного проживания, помимо представленной в материалы дела при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции характеристики № 30 от 22 февраля 2023 г., выданной МКУ «Отдел по управлению территорией Петуховского муниципального округа Курганской области», подтверждается и фактом совместной работы братьев. В подтверждение теплоты семейных отношений, тесных родственных уз суду апелляционной инстанции стороной истца также были представлены фотографии с запечатленными на них истцами совместно с К.Ю.Н., указывающие на приведенные выше обстоятельства.

Таким образом, из материалов дела, следует, что между погибшим в результате ДТП К.Ю.Н. и его родителями, а также родными братьями сложились близкие доверительные отношения, гибель близкого родственника сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственников и членов семьи, а также неимущественное право на родственные и семейные связи.

Определенный судом первой инстанцией размер компенсации морального вреда с учетом его уменьшения судом, по мнению судебной коллегии, соответствует установленным по делу обстоятельствам, требованиям разумности и справедливости.

Доводы апелляционной жалобы ответчика о несоразмерности определенного судом первой инстанции размера компенсации морального вреда, взысканного в пользу истцов, не могут быть приняты во внимание, поскольку направлены на переоценку установленных судом обстоятельств дела.

Судебная коллегия учитывает, что определение конкретного размера денежной компенсации морального вреда является правом суда. В данном случае судом правильно применен закон и учтены юридически значимые обстоятельства при решении указанного выше вопроса, поэтому само по себе несогласие ООО «Дортех» с судебным решением в части определения размера компенсации морального вреда, взысканного с него в пользу истцов, не может являться основанием для его изменения либо отмены.

Ссылка апеллянта на отсутствие вины ООО «Дортех» в произошедшем ДТП не влияет на его обязанность по возмещению вреда, причиненного истцам смертью близкого родственника – сына и родного брата К.Ю.Н. в рассматриваемом ДТП по изложенным выше мотивам.

Таким образом, изложенные в апелляционной жалобе доводы не содержат фактов и обстоятельств, которые не были проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы правовое значение при рассмотрении дела по существу, выводов суда первой инстанции не опровергают. Судебная коллегия находит доводы апелляционной жалобы несостоятельными, поскольку они направлены на переоценку исследованных судом доказательств по делу, что не может служить основанием к отмене состоявшегося по делу судебного акта.

Ссылка апелляционной жалобы ответчика на постановленное Петуховским районным судом Курганской области решение по иску родителей погибшего в рассматриваемом ДТП пассажира автомобиля ВАЗ Я.А.В. о компенсации морального вреда не может быть принята во внимание, поскольку компенсация морального вреда определяется исходя из конкретных обстоятельств дела. Установленные по спорам между другими лицами, к настоящему делу не относятся, кроме того, действующее законодательство не предусматривает применения состоявшихся по аналогичным делам решений судов в качестве источника права.

В целом все доводы жалобы аналогичны позиции стороны ответчика при рассмотрении дела судом первой инстанции, им дана надлежащая правовая оценка и оснований для переоценки выводов суда судебной коллегией не усматривается.

Поскольку при рассмотрении дела судом первой инстанции не было допущено нарушений норм материального и процессуального права, которые привели или могли привести к неправильному разрешению дела, оснований для изменения либо отмены решения суда в апелляционном порядке не имеется.

В соответствии со ст. 327.1 ГПК Российской Федерации дело рассмотрено судебной коллегией в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 199, 328, 329 ГПК Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Курганского городского суда Курганской области от 8 ноября 2022 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу общества с ограниченной ответственностью «Дортех» - без удовлетворения.

Судья - председательствующий

Судьи:

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 6 марта 2023 г.