Решение по делу № 22-888/2025 от 03.02.2025

Судья Хаснуллина Т.В. Дело № 22-888/2025

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

г. Пермь 25 февраля 2025 года

Пермский краевой суд в составе председательствующего Симонова В.В.,

при секретаре судебного заседания Чечкине А.С.,

с участием заместителя военного прокурора Пермского гарнизона Сладкова А.С.,

защитника – адвоката Алферовой Л.В.,

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционное представление Сладкова А.С. на постановление Свердловского районного суда г. Перми от 16 января 2025 года, которым уголовное дело в отношении

Р., родившейся дата в ****,

обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 307 УК РФ,

возвращено военному прокурору Пермского гарнизона на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Изложив содержание судебного решения, доводы апелляционного представления, мнение прокурора Сладкова А.С., поддержавшего доводы апелляционного представления, выступление адвоката Алферовой Л.В. возражавшей против доводов, изложенных в апелляционном представлении, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

16 января 2025 года Свердловским районным судом г. Перми вынесено постановление о возвращении уголовного дела в отношении Р. военному прокурору Пермского гарнизона по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

В апелляционном представлении заместитель военного прокурора Пермского гарнизона Сладков А.С., выражает несогласие с постановлением суда, просит его отменить.

Отмечает, что в соответствии с п. 1 постановления Пленума ВС РФ от 17 декабря 2004 года № 39 «О практике применения судами норм УПК РФ, регламентирующим основания и порядок возвращения уголовного дела прокурора», возвращение уголовного дела прокурору имеет своей целью устранение таких препятствий его рассмотрения судом, которые исключают возможность постановления законного, обоснованного и справедливого приговора или иного итогового судебного решения по делу и не могут быть устранены в судебном разбирательстве. Вместе с тем, по мнению автора апелляционного представления, таковых оснований по уголовному делу не имеется.

Указывает, что 29 мая 2024 года в отношении Р. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 307 УК РФ. Постоянные уклонения Р. от явки к следователю по вызову для проведения следственных действий, ее нахождение в стационарных условиях медицинского учреждения исключали ее участие при производстве предварительного следствия по данному уголовному делу, в связи с чем предварительное следствие неоднократно приостанавливалось; 15 августа 2024 года Р. было предъявлено обвинение в даче заведомо ложных показаний, с которым она не согласна.

Просит учесть, что согласно ч. 2 ст. 27 УПК РФ прекращение уголовного преследования в связи с истечением сроков давности уголовного преследования не допускается, если подозреваемый или обвиняемый против этого возражает, при этом производство по уголовному делу продолжается в обычном порядке. Полагает, что в связи с несогласием Р. с предъявленным обвинением, законные основания для прекращения уголовного дела отсутствовали, поэтому уголовное дело окончено составлением обвинительного заключения. Обращает внимание, что срок предварительного расследования по уголовному делу составил 30 суток, а срок проведения предварительного расследования после истечения сроков давности уголовного преследования Р. - 7 суток.

Указывает, что в ходе ознакомления с материалами уголовного дела Р. и ее защитнику разъяснены основания и порядок прекращения уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, но они возражали против этого, сославшись на необходимость прекращения уголовного дела по п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ. Вместе с тем, по его мнению, императивное требование о прекращении уголовного дела небольшой тяжести, указанное в ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ, относится исключительно к уголовным делам, по которым срок предварительного расследования с момента истечения сроков давности уголовного преследования превысил 2 месяца. Считает, что положения ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ по настоящему уголовному делу применены быть не могут, поскольку двухмесячный срок предварительного расследования с момента истечения срока давности уголовного преследования в отношении Р. не истек, в связи с чем у органов предварительного расследования отсутствовали и отсутствуют основания для прекращения уголовного дела по п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ. Отмечает, что срок, указанный в ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ с учетом времени изучения уголовного дела прокурором и направления его в суд, с момента истечения сроков давности уголовного преследования Р. составил 19 суток; оснований для принятия иного решения у прокурора не имелось.

Кроме того, полагает, что в постановлении неверно отражено содержание ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ с указанием на то, что по настоящему уголовному делу истекли два месяца для производства предварительного расследования, в то время как в названных требованиях УПК РФ указано о двух месяцах производства предварительного расследования с момента истечения сроков давности уголовного преследования. Просит учесть, что срок производства предварительного следствия по уголовному делу в отношении Р. приостанавливался и возобновлялся, при этом согласно ч. 3 ст. 162 УПК РФ в срок предварительного следствия не включается время, в течение которого предварительное следствие было приостановлено.

Приходит к выводу, что обстоятельств, предусмотренных ст. 237 УПК РФ для возвращения уголовного дела прокурору, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основе данного обвинительного документа не имеется, в связи с чем у судьи были все основания для назначения и рассмотрения уголовного дела.

Проверив материалы уголовного дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы апелляционного представления, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случаях, если обвинительное заключение, обвинительный акт или обвинительное постановление составлены с нарушением требований настоящего Кодекса, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, акта или постановления.

Исходя из п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 декабря 2024 № 39 «О практике применения судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих основания и порядок возвращения уголовного дела прокурору», не допускается составление следователем обвинительного заключения в случае наличия оснований для прекращения уголовного преследования в силу ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ.

Таким образом, при наличии оснований для прекращения уголовного преследования в силу ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ и неисполнения данной обязанности следователем, уголовное дело подлежит возвращению прокурору в порядке, предусмотренном п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Согласно ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ если производство по уголовному делу продолжено в обычном порядке в связи с наличием возражений подозреваемого или обвиняемого против прекращения уголовного преследования по основанию, указанному в п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, и уголовное дело не передано в суд или не прекращено по иному основанию, уголовное преследование подлежит прекращению по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, по истечении двух месяцев производства предварительного расследования с момента истечения сроков давности уголовного преследования в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой тяжести.

Как следует из материалов уголовного дела, оно было возбуждено 29 мая 2024 года по факту дачи заведомо ложных показаний Р. 29 июля 2022 года допросе в Пермском гарнизонном военном суде.

10 июня 2024 года Р. была допрошена в качестве подозреваемой, а 17 июня 2024 года предварительное следствие по уголовному делу было приостановлено по п. 3 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, то есть, когда местонахождение обвиняемой известно, однако реальная ее возможность участия в уголовном деле отсутствует.

3 июля 2024 года производство предварительного следствия возобновлено, установлен его срок 1 месяц, но 5 июля 2024 года предварительное следствие по уголовному делу было вновь приостановлено по п. 3 ч. 1 ст. 208 УПК РФ.

14 августа 2024 года производство предварительного следствия возобновлено, установлен его срок 1 месяц. 15 августа 2024 года Р. было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 307 УК РФ, она была допрошена в качестве обвиняемой, ей была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

17 августа 2024 года предварительное следствие по уголовному делу было вновь приостановлено по основанию, предусмотренному п. 3 ч. 1 ст. 208 УПК РФ.

11 декабря 2024 года производство предварительного следствия возобновлено, установлен его срок 1 месяц. 12 декабря 2024 года Р. была уведомлена об окончании следственных действий и в этот же день она была ознакомлена с материалами уголовного дела, когда ею и ее защитником было заявлено ходатайство о прекращении уголовного дела по п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, в связи с наличием условий для этого, предусмотренных ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ и возражением против прекращения уголовного дела по п. 3 ч.1 ст. 27 УПК РФ, в удовлетворении которого им было следователем отказано.

Таким образом, общий срок предварительного следствия по уголовному делу в отношении Р., в который согласно положениям ч. 3 ст. 162 УПК РФ, не включается время, когда предварительное следствие было приостановлено, составил 30 суток.

Согласно положениям п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ, лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления небольшой тяжести истекли два года.

Преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 307 УК РФ, относится к преступлениям небольшой тяжести. Согласно материалам уголовного дела, сведений об уклонении Р. от следствия не имеется, в связи с чем срок давности по уголовному делу не приостанавливался и истек 29 июля 2024 года.

Учитывая изложенное, двухмесячный срок, в течение которого должно быть закончено предварительное следствие в отношении Р. исчисляется с момента истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности и он, исходя из буквального толкования положений ч. 2.2. ст. 27 УПК РФ, не связан со сроком предварительного расследования.

Кроме того, согласно материалов уголовного дела, каких-либо доказательств, свидетельствующих о невозможности продолжать предварительное следствие 17 июня, 5 июля, 17 августа 2024 года не имеется. Так, принимая решение о приостановлении предварительного следствия 17 июня, 17 августа 2024 года по п. 3 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, следователь ссылается на нахождение Р. на стационарном лечении в Липецкой областной клинической больнице, что оформлено рапортами, мотивов же принятия решения о приостановлении предварительного следствия 5 июля 2024 года, не имеется. Также, каждый раз возобновляя производство предварительного следствия после его приостановления, следователем указывается на то, что отпали основания для его приостановления, что ничем не подтверждено.

Проверяя доводы апелляционного представления об уклонении Р. от органов предварительного следствия, судом апелляционной инстанции были истребованы соответствующие документы, согласно которым Р. в период предварительного следствия на лечении в Липецкой областной клинической больнице не находилась, не находилась на больничном и работала в периоды приостановления предварительного следствия, о чем свидетельствуют табеля учета рабочего времени, более того, официально находясь на больничном в июне 2024 года, участвовала в проведении процессуальных действий.

Все указанные обстоятельства были надлежащим образом оценены судом первой инстанции, в связи с чем было принято обоснованное решение о возвращении уголовного дела прокурору.

Доводы апелляционного представления, относительно необходимости исчисления сроков, указанных в ч. 2.2. ст. 27 УПК РФ, именно как процессуальных сроков для производства предварительного расследования без учета его приостановления, основаны на неверном толковании положений закона, в котором указано о истечении именно 2 месяцев производства предварительного расследования с момента истечения сроков давности уголовного преследования, а не 2 месяцев «срока» производства предварительного расследования.

На основании изложенного, вынесенное судом первой инстанции решение является законным и обоснованным, оснований для его изменения или отмены суд апелляционной инстанции не находит.

Руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.15, 389.16, 389.17, 389.20, 389.22, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

постановление Свердловского районного суда г. Перми от 16 января 2025 года, которым уголовное дело в отношении Р. возвращено военному прокурору Пермского гарнизона для устранения препятствий рассмотрения его судом, оставить без изменения, апелляционное представление заместителя военного прокурора Пермского гарнизона – без удовлетворения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в кассационном порядке путем подачи кассационной жалобы, представления в судебную коллегию по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции, с соблюдением требований ст. 401.4УПК РФ.

В случае передачи кассационной жалобы, представления с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции лица, участвующие в деле, вправе заявить ходатайство о своем участии в рассмотрении материалов дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий подпись