Решение по делу № 33-130/2022 (33-4083/2021;) от 29.11.2021

Судья Струкова П.С.                    № 2-1510/2021

                                (в первой инстанции)

                                № 33-130/2022 (33-4083/2021)

                                (в апелляционной инстанции)

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

20 января 2022 года                            г.Севастополь

Судебная коллегия по гражданским делам Севастопольского городского суда в составе:

председательствующего судьи Радовиля В.Л.,

судей Ваулиной А.В., Герасименко Е.В.,

при секретаре Матвеевой Д.Д.,

с участием военного прокурора Котелевца М.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы Министерства обороны Российской Федерации и 205 отряда (судов обеспечения, Черноморского флота) на решение Ленинского районного суда города Севастополя от 02 августа 2021 года по гражданскому делу по исковому заявлению Хромых Т. А. к Министерству обороны Российской Федерации, войсковой части 63876 Министерства обороны Российской Федерации, 205 отряду (судов обеспечения, Черноморского флота) о возмещении расходов на погребение, компенсации морального вреда,

третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, – Командующий Черноморским флотом Российской Федерации, Государственная инспекция труда города Севастополя, 91 Финансово-экономической служба Черноморского флота,

заслушав доклад судьи Ваулиной А.В.,

установила:

    Хромых Т.А. обратилась в суд с иском к Министерству обороны Российской Федерации, войсковой части 63876 Минобороны России, 205 отряду (судов обеспечения, Черноморского флота), в котором просила взыскать расходы на погребение в размере 34 760 рублей, компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 рублей.

В обоснование своих требований указала, что Хромых М.В., являвшийся супругом истца, погиб ДД.ММ.ГГГГ на рабочем месте на мвт «Маныч» войсковой части 45702 Черноморского флота России в результате несчастного случая, который решением Апелляционного суда города Севастополя от 25 декабря 2013 года признан связанным с производством. В порядке исполнения заочного решения Ленинского районного суда города Севастополя от 24 декабря 2014 года командиром войсковой части 43535 Минобороны России от 22 мая 2017 года оформлен акт № 1 (формы Н-1) о несчастном случае, связанным с производством. Смерть мужа, а также судебные разбирательства, подорвали здоровье истца, причинили ей душевные страдания, вызванные, в том числе уклонением работодателя от надлежащего оформления материалов расследования несчастного случая. В связи с чем, компенсация морального вреда и возмещение расходов на погребение супруга считала возможным возложить на работодателя.

Решением Ленинского районного суда города Севастополя от 04 марта 2020 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Севастопольского городского суда от 05 октября 2020 года, в удовлетворении требований Хромых Т.А. отказано.

Определением Четвёртого кассационного суда общей юрисдикции от 09 марта 2021 года указанные судебные постановления отменены, дело возвращено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении решением Ленинского районного суда города Севастополя от 02 августа 2021 года требования Хромых Т.А. удовлетворены частично, в её пользу с Минобороны России взыскана компенсация морального вреда в размере 800 000 рублей, а также расходы на погребение в размере 34 760 рублей. В остальной части иска отказано.

С таким решением суда Минобороны России Федерации и 205 отряд (судов обеспечения, Черноморского флота) не согласны и в апелляционных жалобах просят его отменить, как постановленное в нарушении норм материального и процессуального права, приняв новое решение об отказе истцу в иске. Указывают, что в данном случае состав деликтной ответственности отсутствует, и что истец не доказал, что причинителем его вреда является Минобороны России, что со стороны должностных лиц этого ведомства допущены виновные противоправные действия, которые бы находились в причинно-следственной связи с гибелью Хромых М.В., а, следовательно, с наступившим у Хромых Т.А. вредом. По мнению апеллянтов, эти обстоятельства могли быть подтверждены приговором, который по факту гибели названного работника не выносился. Судом эти обстоятельства также установлены не были. Также апеллянты отмечают, что несчастный случай с Хромых М.В. признан связанным с производством по нормам законодательства Украины, которые существенно отличаются положений законодательства России, исключающий квалификацию несчастного случая как связанного с производством, если на момент события работник свои непосредственные трудовые обязанности не исполнял. В данном случае подъём и нахождение Хромых М.В. на мачте (марсовой площадке) непосредственно перед гибелью не было обусловлено распоряжением работодателя, а равно необходимостью исполнения обязанностей по трудовому договору, но являлось самостоятельным решением работника. С учётом этого, а также того, что морское судно источником повышенной опасности рассматриваемого события не является, что виновные в его падении лица, а, кроме того, воздействие систем, механизмов, устройств судна, явившегося причиной несчастного случая, установлены не были, то возложение гражданско-правовой ответственности на сторону ответчика апеллянты полагают неправомерным. Обращают внимание, что меры по обеспечению жизни и здоровья работника, которые, по мнению суда, работодателем приняты не были, в судебном решении не указаны. Взыскание морального вреда и размер этой компенсации обоснован лишь фактом родственных отношений. При этом, индивидуальные особенности личности истца предметом исследования не являлись.

Минобороны России дополнительно в своей жалобе ссылается на то, что надлежащим ответчиком по заявленным требованиям не является, и что приказом от 29 декабря 2012 года № 3910 полномочия работодателя делегировало командующим войсковых частей. Указывает, что сама Хромых Т.А. в трудовых отношениях с ведомством не состояла, что не позволяет ей требовать возмещения вреда ввиду гибели работника на производстве. Гарантии по возмещению расходов на погребение предусмотрены положениями Федерального закона от 17 июля 1999 года № 178-ФЗ «О государственной социальной помощи» и Федерального закона от 12 января 1996 года № 8-ФЗ «О погребении и похоронном деле», и в спорных правоотношениях присуждению истцу не подлежат. Тем более, что по этим требованиям Хромых Т.А. срок исковой давности был пропущен.

Военная прокуратура – войсковая часть 90935 в возражениях апелляционные жалобы просит отклонить.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции Хромых Т.А., Командующий Черноморским флотом Российской Федерации, представители войсковой части 63876 МО РФ, 205 отряда (судов обеспечения, Черноморского флота), Государственной инспекции труда города Севастополя, 91 Финансово-экономической службы Черноморского флота не явились, были надлежащим образом извещены о времени и месте его проведения. В соответствии со статьёй 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия определила рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.

Представитель Минобороны России и Командующего Черноморским флотом Российской Федерации Бузовская М.А., действующая на основании доверенностей от 17 ноября 2020 года и от 30 сентября 2021 года соответственно, апелляционные жалобы поддержала, просила их удовлетворить.

Выслушав явившегося представителя, заключение военного прокурора, полагавшего доводы апелляционных жалоб несостоятельными, проверив материалы дела, законность и обоснованность постановленного решения суда в порядке, установленном главой 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с учётом положений части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов апелляционных жалоб, судебная коллегия приходит к следующему.

Судом установлено и из материалов дела следует, что Хромых М.В., с которым Хромых Т.А. с ДД.ММ.ГГГГ состояла в зарегистрированном браке, с 01 ноября 2004 года занимал должность начальника радиостанции на судне мвт «Маныч» войсковой части 45702 Черноморского флота Минобороны России (в конце 2011 года войсковая часть 45702 была переформирована в 205 отряд судов обеспечения с сохранением условного наименования, а в сентябре 2012 года войсковая часть 45702 была переформирована в структурное подразделение войсковой части 63876, при этом условное наименование войсковой части 45702 аннулировано).

ДД.ММ.ГГГГ Хромых М.В. погиб. Смерть наступила вследствие падения с высоты с верхнего мостика мвт «Маныч». В это время в нейтральных водах Чёрного моря осуществлялась буксировка судна, находившегося с августа 2009 года по 30 июля 2010 года на ремонте, другим судном из порта Варна, Республики Болгария, в порт Севастополь.

Актом расследования несчастного случая формы Н-5 от ДД.ММ.ГГГГ и актом № от ДД.ММ.ГГГГ по форме НПВ, произошедший с Хромых М.В. несчастный случай на производстве признан несвязанным с производством.

Решением Апелляционного суда города Севастополя от 25 декабря 2013 года ранее составленные акты аннулированы, а сам несчастный случай с Хромых М.В. признан связанным с производством, поскольку произошёл на судне - по месту работы.

Заочным решением Ленинского районного суда города Севастополя от 24 декабря 2014 года на работодателя - Минобороны России в лице командира войсковой части 63876 Минобороны России возложена обязанность составить акты расследования несчастного случая, произошедшего с Хромых М.В. ДД.ММ.ГГГГ на МВТ «Маныч», по форме Н-5 и Н-1.

В 2014 году при проведении организационно-штатных мероприятий структурное подразделение – отряд (судов обеспечения флота) исключен из штата войсковой части 63876, в полном составе с вооружением и техникой, и переформирован в войсковую часть 43535 г.Севастополь.

В связи с чем, 22 мая 2017 года командир войсковой части 43535 Минобороны России утвердил акт № 1 (формы Н-1) о несчастном случае, произошедшем с Хромых М.В., связанном с производством. При этом, причины несчастного случая и лица, допустившие нарушения требований законодательства об охране труда актом не установлены.

Приказом Государственного учреждения – Севастопольского регионального отделения Фонда социального страхования Российской Федерации от 04 апреля 2019 года № 79-В Хромых Т.А. назначена единовременная страховая выплата в размере 64 400 рублей в связи со смертью застрахованного Хромых М.В., умершего вследствие несчастного случая на производстве, произошедшего ДД.ММ.ГГГГ в период работы.

Ссылаясь на то, что причинённый ввиду гибели супруга Хромых М.В. моральный вред, а также ущерб, вызванный несением расходов на погребение, подлежит возмещению работодателем, Хромых Т.А. обратилась за судебной защитой.

Разрешая спор, и частично удовлетворяя требования Хромых Т.А., суд первой инстанции исходил из того, что смерть Хромых М.В. наступила при исполнении им трудовых обязанностей, поскольку работник в момент происшедшего несчастного случая находился на буксируемом судне по распоряжению работодателя. В связи с чем, пришёл к выводу, что гражданская ответственность за причинённый истцу потерей супруга вред должна быть возложена на Минобороны России, должным образом не исполнившего свои обязанности работодателя по обеспечению безопасных условий труда работнику, погибшему вследствие этого.

Приняв во внимание обстоятельства несчастного случая, связанного с производством, вину работодателя в нём, тяжесть причинённых истцу нравственных страданий невосполнимой утратой супруга, а также требования разумности и справедливости, районный суд присудил Хромых Т.А. ко взысканию с Минобороны России компенсацию морального вреда 800 000 рублей, а кроме того, подтверждённые расходы на погребение в размере 34 760 рублей. В удовлетворении иных требований к иным ответчикам отказал.

Проверяя законность и обоснованность состоявшегося по делу решения суда по доводам апелляционных жалоб, судебная коллегия находит его в части разрешения требований о компенсации морального вреда, соответствующим действующему правовому регулированию.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесены в том числе право на жизнь (статья 20), право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены (часть 3 статьи 37).

Под защитой государства находится также семья, материнство и детство (часть 1 статьи 38 Конституции Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (абзац первый статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др. (абзацы первый и второй пункта 2 названного постановления).

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 названного постановления).

Из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Законодатель, закрепив в статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации общий принцип компенсации морального вреда, не установил ограничений в отношении оснований такой компенсации. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда связана с посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации и положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками погибшего лица (работника), поскольку в связи со смертью близкого человека и разрывом семейных связей лично им причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

В этой связи доводы жалобы Минобороны России о том, что действующим законодательством Хромых Т.А., как вдове погибшего работника Хромых М.В., смерть которого наступила на производстве, не предоставлено право на возмещение с работодателя вреда, включая компенсацию морального вреда, несостоятельны, основаны на ошибочном толковании закона.

Нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации и другими федеральными законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения (абзац первый пункта 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии со статьёй 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В пункте 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Согласно пункту 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 ГК РФ) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме (пункт 1). Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2).

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя вреда. Исключение составляются случаи, прямо предусмотренные законом (пункт 1 названного постановления).

Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (часть 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

По смыслу приведённых нормативных положений, право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда.

Следовательно, для применения ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенёс физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины. Что касается указания истцом конкретной правовой нормы в обоснование иска о компенсации морального вреда, то это не является определяющим при решении судом вопроса о том, каким законом следует руководствоваться при разрешении дела.

Так, в силу положений абзаца четвертого и абзаца четырнадцатого части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Согласно части 1 статьи 209 Трудового кодекса Российской Федерации охрана труда - это система сохранения жизни и здоровья работников в процессе трудовой деятельности, включающая в себя правовые, социально-экономические, организационно-технические, санитарно-гигиенические, лечебно-профилактические, реабилитационные и иные мероприятия.

Условия труда - это совокупность факторов производственной среды и трудового процесса, оказывающих влияние на работоспособность и здоровье работника (часть 2 статьи 209 Трудового кодекса Российской Федерации).

Обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда (абзац второй части 1 статьи 210 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществление технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй части 2 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации).

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда (абзацы второй и тринадцатый части 1 статьи 219 Трудового кодекса Российской Федерации).

Из приведенных нормативных положений в их системной взаимосвязи с нормами международного права и нормами Гражданского кодекса Российской Федерации о компенсации морального вреда следует, что работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. При получении работником во время исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья ему в установленном законодательством порядке возмещается материальный и моральный вред. В случае смерти работника в результате несчастного случая на производстве обязанность по компенсации членам семьи работника вреда, в том числе морального, может быть возложена на работодателя, не обеспечившего работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности.

По делу достоверно установлено и лицами, участвующими в деле не оспаривалось, что несчастный случай с Хромых М.В. произошёл ДД.ММ.ГГГГ на мвт «Маныч», то есть на производстве.

Факт того, что данный несчастный случай с работником был связан с производством, подтверждён ранее состоявшимися и вступившими в законную силу решением Апелляционного суда города Севастополя от 25 декабря 2013 года и заочным решением Ленинского районного суда города Севастополя от 24 декабря 2014 года, имеющими преюдициальное значение для разрешения настоящего спора, а также оформленным актом № 1 (формы Н-1) от 22 мая 2017 года о несчастном случае, связанном с производством, и приказом от 04 апреля 2019 года № 79-В о назначении истице единовременной страховой выплаты по данному случаю.

Доводы апелляционных жалоб о том, что названные судебные акты не могли приниматься во внимание, поскольку квалификация несчастного случая с Хромых М.В. как связанного с производством в них проведена в соответствии с законодательством Украины, принципиально отличающемся от законодательства Российской Федерации, которым не допускается признание несчастного случая связанным с производством в случае, если он произошёл с работником, не выполнявшим свои обязанности по трудовому договору, несостоятельны, основаны на неверном толковании норм права.

Как разъяснено в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 марта 2011 года № 2 «О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» в силу положений статьи 3 Федерального закона от 24 июля 1998 года № 125-ФЗ и статьи 227 ТК РФ несчастным случаем на производстве признается событие, в результате которого застрахованный получил увечье или иное повреждение здоровья при исполнении обязанностей по трудовому договору или выполнении какой-либо работы по поручению работодателя (его представителя), а также при осуществлении иных правомерных действий, обусловленных трудовыми отношениями с работодателем или совершаемых в его интересах как на территории страхователя, так и за ее пределами либо во время следования к месту работы или возвращения с места работы на транспорте, предоставленном страхователем (или на личном транспортном средстве в случае его использования в производственных (служебных) целях по распоряжению работодателя (его представителя) либо по соглашению сторон трудового договора), и которое повлекло необходимость перевода застрахованного на другую работу, временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности либо его смерть.

Приведённое правовое регулирование, равно как и Порядок расследования и ведения учёта несчастных случаев, профессиональных заболеваний и аварий на производстве, утверждённый Постановлением кабинета Министров Украины от 25 августа 2004 года № 1112, вопреки доводам апелляционной жалобы, допускает отнесение несчастного случая, произошедшего с работником, в том числе непосредственно не исполняющего обязанности по трудовому договору, но осуществляющего иные правомерные действий, обусловленных трудовыми отношениями и распоряжением работодателя.

В данном случае нахождение Хромых М.В. на судне (мвт «Маныч»), членом экипажа которого он являлся, было обусловлено трудовыми отношениями и соответствующим указанием работодателя, что с необходимостью следует из материалов дела и стороной ответчика не оспаривалось.

Ввиду этого, а также того, что погибший работник в силу заключенного с ним трудового договора относился к лицам, участвовавшим в производственной деятельности работодателя, был застрахованным от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, ДД.ММ.ГГГГ находился на судне, то есть на территории предприятия, следовательно, осуществлял правомерные действия, обусловленные трудовыми отношениями, в том числе и в период предоставленного ему и другим членам экипажа времени отдыха, от выполнения своих трудовых обязанностей не отстранялся, то, таким образом произошедший с ним в этот момент несчастный случай по нормам трудового законодательства Российской Федерации также подлежит квалификации как связанный с производством.

Тем более, что в данном случае не были установлены и не имели место обстоятельства, при наличии которых несчастный случай мог квалифицироваться как несвязанные с производством, исчерпывающий перечень которого содержится в части шестой статьи 229.2 Трудового кодекса Российской Федерации (как то: смерть вследствие общего заболевания или самоубийства, подтвержденная в установленном порядке соответственно медицинской организацией, органами следствия или судом; смерть или повреждение здоровья, единственной причиной которых явилось по заключению медицинской организации алкогольное, наркотическое или иное токсическое опьянение (отравление) пострадавшего, не связанное с нарушениями технологического процесса, в котором используются технические спирты, ароматические, наркотические и иные токсические вещества; несчастный случай, происшедший при совершении пострадавшим действий (бездействия), квалифицированных правоохранительными органами как уголовно наказуемое деяние).

При таких обстоятельствах, указания жалобы стороны ответчика на то, что согласно пояснениям 3-го помощника капитана <данные изъяты> отражённым в акте № 1 (формы Н-1) от 22 мая 2017 года о несчастном случае на производстве, свидетельским показаниям капитан судна <данные изъяты> заключению административного расследования, сообщению исх.№В начальника отряда судов обеспечения войсковой части 63876, согласно которым в момент несчастного случая Хромых М.В. свои должностные обязанности начальника связи не исполнял, поскольку на судне, в том числе на марсовой площадке, откуда он упал, приборов радиосвязи не имелось, документы по связи на борту отсутствовали (так как судно длительное время находилось в ремонте в иностранном порту), радиосвязь с КП флота обеспечивалась судном, которое буксировало мвт «Маныч», а на самом судне во время буксировки работы личным составом на механизмах не планировались и не проводились, юридического значения не имеют и на законность принятого решения суда не влияют. Установленных и приведённых выше обстоятельств достаточно для квалификации произошедшего с названным работником несчастного случая как связанного с производством.

Поскольку факт того, что несчастный случай произошёл на производстве и был с производством связан, нашёл своё подтверждение в ходе судебного разбирательства, то он с необходимостью свидетельствует о том, что причинителем наступившего в результате этого вреда считается работодатель, которым в данном случае как указано в заочном решении Ленинского районного суда города Севастополя от 24 декабря 2014 года, имеющим преюдициальное значение, является Минобороны России.

Иное из материалов дела не следует, в связи с чем, доводы апелляционных жалоб о недоказанности, что причинителем вреда погибшему работнику является Минобороны России, основанные на иной оценке доказательств и немотивированной позиции стороны, несостоятельны.

Доводы о том, что названное ведомство работодателем Хромых М.В. не являлось, и что полномочия работодателя в отношении работников воинских частей и организаций Вооружённых Сил Российской Федерации в соответствии со статьёй 20 Трудового кодекса Российской Федерации и приказа Минобороны России от 29 декабря 2012 года № 3910 осуществляют командиры (руководители) войсковых частей (организаций), также отклоняются. Такое делегирование полномочий работодателя самого работодателя не подменяет и не снимает с последнего соответствующую ответственность. Тем более, что делегирование полномочий в соответствии с приказом от 29 декабря 2012 года № 3910 имело место после трагического события с Хромых М.В., а кроме того, осуществлялось командирам (руководителям) войсковых частей (организаций), то есть структурных подразделений, в отношении которых в материалах дела отсутствуют сведения о наделении правами и обязанностями юридического лица, в том числе отвечающего в обязательствах из причинения вреда в трудовых правоотношениях с работником.

Отмечает судебная коллегия и то, что работодателем Хромых М.В. заочным решением Ленинского районного суда города Севастополя от 24 декабря 2014 года признано именно Минобороны России, потому данный факт повторному доказыванию и оспариванию в рамках настоящего судебного разбирательства.

В силу установленной законодателем призумпции вины причинителя вреда, именно Минобороны России при данных обстоятельствах был обязан доказать отсутствие своей вины в гибели своего работника. Однако, со стороны ответчика таких доказательств, как верно указал районный суд, представлено не было. В частности никакими материалами не было подтверждено, что работодатель должным образом исполнил свою обязанность и обеспечил право Храмых М.В. на труд в условиях, отвечающих всем требованиям безопасности. А именно, что им были приняты достаточные и исчерпывающие меры исключающие возможность наступления несчастного случая, включая меры контроля, не допускающие подъём работника на мачту во время буксировки морского судна другим судном при не проведении на ней каких-либо работ, а равно обеспечивающие безопасное нахождение сотрудника на ней.

Указания жалоб на то, что с Хромых М.В. были проведены необходимые инструктажи по технике безопасности, на материалах дела не основаны. Наоборот, в акте № 1 (формы Н-1) о несчастном случае на производстве от 22 мая 2017 года указано, что данные относительно прохождения работником вводного, первичного, повторного, целевого инструктажа, а равно о проверке знаний по профессии или виду работы, при выполнении которой произошёл несчастный случай, не сохранились. Несвоевременность составления этого акта и установления в нём всех относящихся к несчастному случаю обстоятельств, на истца как на потерпевшего не моет быть переложена, поскольку обязанность по организации надлежащего расследования несчастного случая на производстве возложена на работодателя.

Отклоняется также и основанная на предположениях позиция стороны ответчика о том, что подъём работника на мачту был вызван лишь его желанием. Доказательств того, что данные действия гражданином совершались при грубой неосторожности или умышленно с намерением причинить себе вред в ходе судебного разбирательства не добыто и работодателем также не представлено.

Доводы апеллянтов о том, что непосредственные виновники гибели Хромых М.В., в том числе и в ходе расследования уголовного дела, возбужденного по данному факту, не были установлены, и что вина каких-либо должностных лиц ведомства не была доказана приговором суда, который, однако, не постановлялся, разрешению спора по имеющимся достаточным доказательствам и возложению на Минобороны России как на работодателя и причинителя вреда гражданско-правовой ответственности по его возмещению не препятствуют.

Таким образом, изложенное в совокупности вопреки позиции апеллянтов, свидетельствует об обоснованности выводов районного суда о доказанности всех элементов состава деликтной ответственности работодателя – Минобороны России, которое в данном случае является надлежащим ответчиком по заявленным требованиям вдовы работника о возмещении причинённого вреда.

В этой связи решение суда о присуждении Хромых Т.А. ко взысканию с названного ведомства компенсации морального вреда является верным.

Определяя размер такой компенсации, районный суд правильно учёл обстоятельства гибели Хромых М.В. в результате несчастного случая, связанного с производством, степень вины причинителя вреда, факт утраты истцом супруга, то есть близкого родного человека, несомненно перенесённые вдовой ввиду этого морально нравственные страдания, а также требования разумности и справедливости, а потому определил сумму возмещения вреда в размере 800 000 рублей, с чем судебная коллегия также соглашается.

Доводы апелляционных жалоб о том, что размер страданий истца присужденной сумме компенсации морального вреда не соответствует, и что индивидуальные особенности личности Хромых Т.А. предметом судебной оценки не являлись, фактически сводятся к несогласию с принятым решением и повторному изложению позиции, которая в ходе судебного разбирательства своего подтверждения не нашла, а потому обоснованно была отклонена. Обращает на себя внимание и то, что, заявляя эти доводы, апеллянты конкретные обстоятельства дела, которые с необходимостью влекут уменьшение возмещения, не называют и надлежащих доказательств не приводят.

Принимая во внимание, то, что Хромых М.В. и Хромых Т.А. в зарегистрированном браке состояли с ДД.ММ.ГГГГ, то есть фактически 30 лет, что за это время, безусловно, между ними сложились крепкие семейные связи, которые ввиду безвременной гибели супруга были безвозвратно утрачены; то, что невосполнимую утрату Хромых Т.А., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, пришлось перенести в возрасте 49 лет, большую часть из которых они прожили совместно; а, кроме того, учитывая ничем не опровергнутые стороной ответчика указания искового заявления на то, что ввиду рассматриваемого трагического события истец пережила стресс, потеряла покой, испытывает чувство скорби, душевной боли, переживания и страдания, которые отразились на её здоровье, и которые из-за возникшей необходимости неоднократно отстаивать свои нарушенные права в суде, она вынуждена переживать вновь, то суд первой инстанции, соблюдая баланс интересов сторон, а также принимая во внимание все фактически обстоятельства дела, обоснованно взыскал с Минобороны России в пользу Хромых Т.А. компенсацию морального вреда в размере 800 000 рублей.

Иные доводы апелляционных жалоб, оспаривающие решение суда в этой части не содержат фактов, которые не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного акта, либо опровергали выводы суда первой инстанции, сводятся к иной оценке представленных доказательств и иному толкованию закона, в связи с чем, являются несостоятельными.

В то же время, разрешая требования истца о возмещении ущерба, обусловленного понесёнными Хромых Т.А. расходами на погребение, районный суд не учёл заявление работодателя о пропуске срока исковой давности (л.д. 95 т.1).

Согласно статье 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации Лица, ответственные за вред, вызванный смертью потерпевшего, обязаны возместить необходимые расходы на погребение лицу, понесшему эти расходы.

По существу, такие расходы являются реальным ущербом для лица, которые их осуществило (статья 15 Гражданского кодекса Российской Федерации), а не вредом жизни или здоровью гражданина.

Действующее гражданское законодательство под исковой давностью понимает срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено (статья 195 Гражданского кодекса Российской Федерации). Институт исковой давности в гражданском праве имеет целью упорядочить гражданский оборот, создать определенность и устойчивость правовых связей, дисциплинировать их участников, способствовать соблюдению хозяйственных договоров, обеспечить своевременную защиту прав и интересов субъектов гражданских правоотношений, поскольку отсутствие разумных временных ограничений для принудительной защиты нарушенных гражданских прав приводило бы к ущемлению охраняемых законом прав и интересов ответчиков и третьих лиц, которые не всегда могли бы заранее учесть необходимость собирания и сохранения значимых для рассмотрения дела сведений и фактов. Применение судом по заявлению стороны в споре исковой давности защищает участников гражданского оборота от необоснованных притязаний и одновременно побуждает их своевременно заботиться об осуществлении и защите своих прав.

В силу статей 198, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации общий срок исковой давности составляет три года со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

При этом, в соответствии со статьёй 208 Гражданского кодекса Российской Федерации исковая давность не распространяется на требования о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина. Однако требования, предъявленные по истечении трех лет с момента возникновения права на возмещение такого вреда, удовлетворяются за прошлое время не более чем за три года, предшествовавшие предъявлению иска,

Из материалов дела следует, что расходы на погребение и на установку надгробия Хромых Т.А. понесены в 2010 и 2012 годах. При этом, вступившими в законную силу решением Апелляционного суда города Севастополя от 25 декабря 2013 года и заочным решением Ленинского районного суда города Севастополя от 24 декабря 2014 года по её требованиям произошедший с её супругом Хромых М.В. несчастный случай признан связанным с производством, а на работодателя, которым определено Минобороны России, возложена обязанность оформить соответствующий акт формы Н-1 о несчастном случае на производстве. Во исполнение последнего судебного акта 07 апреля 2015 года был выдан исполнительный лист серии ВС №.

При таких обстоятельствах, истец о нарушении своих прав и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о его защите, могла и должна была узнать не позднее 24 декабря 2014 года. Между тем, с настоящим иском о взыскании ущерба, обусловленного понесёнными расходами на погребение и на установку надгробия, Хромых Т.А. обратилась лишь 17 октября 2019 года, то есть по истечении трёх лет с момента возникновения права на возмещение такого вреда. Таким образом, истец пропустила сроки исковой давности, предусмотренные как статьёй 196, так и статьёй 208 Гражданского кодекса Российской Федерации, которые, вопреки доводам Хромых Т.А., не могут и не подлежат исчислению с 22 мая 2017 года – с момента оформления командиром войсковой части 43535 акта № 1 (формы Н-1) о несчастном случае, связанном с производством. Доказательств уважительности причин пропуска этого срока, стороной истца ни суду первой инстанции, ни суду апелляционной инстанции не представлено. Вины ответчика в пропуске срока не имеется.

Принимая во внимание, что пропуск срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении исковых требований, то с учётом заявленного Минобороны России ходатайства о пропуске срока исковой давности, решением суда необоснованно с работодателя в пользу потерпевшей взыскан ущерб в виде расходов на погребение и на установку надгробия. Потому в этой части судебное постановление закону не соответствует и подлежит отмене с вынесение нового решения об отказе Хромых Т.А. в этой части требований.

В иной части, как указывалось выше, законное и обоснованное решение суда отмене или изменению в порядке статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации по доводам апелляционной жалобы не подлежит.

Руководствуясь статьями 328, 329, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Ленинского районного суда города Севастополя от 02 августа 2021 года в части взыскания с Министерства обороны Российской Федерации в пользу Хромых Т. А. ущерба (расходов на погребение) – отменить.

В этой части принять новое решение.

В удовлетворении требований Хромых Т. А. к Министерству обороны Российской Федерации о возмещении расходов на погребение – отказать.

В иной части это же решение суда оставить без изменения, а апелляционные жалобы Министерства обороны Российской Федерации и 205 отряда (судов обеспечения, Черноморского флота) - без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу со дня его принятия.

Апелляционное определение изготовлено в окончательной форме 27 января 2022 года.

Председательствующий:                        В.Л. Радовиль

Судьи:                                    А.В. Ваулина

                                        Е.В. Герасименко