Решение по делу № 10-1255/2024 от 06.02.2024

    Дело № 10-1255/2024                    Судья Кошак О.А.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

    г. Челябинск                                                                           22 февраля 2024 года

Челябинский областной суд в составе председательствующего – судьи Шуплецова И.В.,

судей Иванова С.В. и Рочева А.С.,

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи                   Беленковым В.Н.,

с участием:

прокурора Гаан Н.Н.,

осужденного Жукова П.Ю. и его защитника – адвоката Куриловой А.И.

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам (с дополнением) осужденного и его защитника – адвоката Архиреева Е.А. на приговор Троицкого городского суда Челябинской области от 01 ноября 2023 года, которым

Жуков ФИО29, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин <данные изъяты>, не судимый

осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 11 лет 06 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Срок наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу, до наступления которого мера пресечения в виде заключения под стражу оставлена без изменения с зачетом времени содержания в срок лишения свободы с 25 сентября 2022 года из расчета один день за один день отбывания наказания на основании п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ.

Гражданский иск прокурора, заявленный в интересах Потерпевший №1, ФИО21 и ФИО22, передан для рассмотрения вопроса о размере взыскания в порядке гражданского судопроизводства с признанием за указанными лицами права на его удовлетворение.

Заслушав доклад судьи Иванова С.В.; выступления осужденного Жукова П.Ю., участвующего в судебном заседании посредством системы видеоконференц-связи, и его защитника – адвоката Куриловой А.И., поддержавших доводы апелляционных жалоб; прокурора Гаан Н.Н., полагавшей приговор в целом подлежащим оставлению без изменения, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Жуков П.Ю. осужден за убийство, то есть умышленное причинение смерти ФИО10, совершенное в период с 18:47 24 сентября до 08:40 25 сентября 2022 года при обстоятельствах, приведенных в описательно-мотивировочной части обжалуемого приговора.

В апелляционной жалобе с дополнением осужденный, полагая приговор незаконным, необоснованным и несправедливым, просит его отменить и направить уголовное дело на «доследование», фактически утверждая о своей невиновности.

Жуков П.Ю. утверждает, что у него не было ни умысла, ни мотива для убийства своего близкого родственника, с которым у него сложились близкие дружеские отношения. По его мнению, прямые доказательства его виновности отсутствуют, а версия следствия основывается только на том, что убийство совершено в его квартире, иные версии не рассматривались, так как это «было удобно следователю», вследствие чего расследование проведено не полно и не объективно, без оценки показаний его дочери, которая сообщила, что под утро «хлопнула входная дверь в квартиру», она слышала два мужских голоса, один из которых принадлежал ФИО10, а второй «был ей не известен» при том, что из показаний свидетеля ФИО9 следует, что она слышала звуки в его квартире около 06:00.

Осужденный акцентирует внимание, что в ночь с 24 на 25 сентября 2022 года он употреблял алкоголь с потерпевшим примерно до 04:00, когда они легли спать в зале на одном диване, пили только пиво и вино, исходя из чего ему не понятно, откуда в крови потерпевшего взялась «смертельная доза» алкоголя – 5,2 ‰, притом, что до этого ФИО10 приехал на машине трезвым.

Кроме того осужденный просит учесть, что он перед событием убийства ездил на рыбалку, выпивал с 19:00, лег спать в 04:00, вследствие чего из-за длительного бодрствования он, по его мнению, не мог встать в 06:00, чтобы в состоянии алкогольного опьянения совершить жестокое убийство, при этом осознавать, что нужно уничтожить с рукоятки ножа следы, а сам «нож оставить на самом видном месте» – в подставке для ножей, после чего дальше лечь спать и проснуться в 08:00, не помнив о произошедшем.

Отмечает, что он и умерший спали на диване таким образом, что голова ФИО10 находилась у него в ногах, утром, когда он проснулся, ФИО10 лежал на левом боку, поэтому ему нужно было левой рукой приподнять и держать его голову, а правой рукой перерезать горло, что, по его мнению, невозможно, поскольку не выяснено, как две капли крови попали на его шорты и на правую стопу, в то время как в смывах с рук и под ногтевыми срезами крови не обнаружено. При этом 05 мая 2023 года он ходатайствовал перед судом о вызове в судебное заседание экспертов, которые могли бы ответить на эти вопросы, но получил отказ. Также не установлено, была ли помыта или вытерта (чем именно) рукоятка ножа, а следов крови на краях и горловине ванны не обнаружено.

Осужденный утверждает, что его допрос вечером 25 сентября 2022 года начался без адвоката, следователь сказал ему, что в соседнем кабинете находится его жена и, если он будет «артачиться», то вместе с ним «закроют» и ее, а дочь «отправят в детский дом», тем самым следователь заставлял его заранее подписывать протокол. В своих показаниях он говорил, что не знает, как было совершено убийство, а следователь настаивал на том, что он этого «не помнит». Отмечает Жуков П.Ю. и то, что ему не давали воды, не водили в туалет, пока не подпишет протокол, притом, что у него при себе не было очков, и он не мог прочитать, что подписывает.

Кроме того, для изъятия шорт эксперт-криминалист, взяв ключи от его квартиры, ездил к нему домой за трико, чтобы он мог переодеться, но что он мог сделать в квартире – остается неизвестным.

05 мая 2023 года он ходатайствовал об истребовании видео-аудиозаписи из ИВС г. Троицка от 23 марта 2023 года, где следователь ФИО11 сказал ему, что он может идти домой, а он тогда «закроет» его жену, шантажируя его, заставляя быстрее подписать экспертизы, однако в данном ходатайстве также было отказано.

Наряду с этим осужденный считает, что суд назначил ему слишком суровое наказание. Обращая внимание на наличие у него несовершеннолетней дочери, престарелого отца, <данные изъяты>, то обстоятельство, что он является основным кормильцем в семье, имеет удостоверение <данные изъяты>, что не скрывался из квартиры, а сам вызывал «скорую помощь» и сотрудников полиции, просит смягчить назначенное ему наказание и «уменьшить сумму» гражданского иска.

В апелляционной жалобе адвокат Архиреев Е.А. полагает приговор не соответствующим требованиям ст. 297 УПК ПФ, а вывод о необходимости осуждения Жукова П.Ю. – положениям ст. 14 УПК РФ, а также разъяснениям, данным в п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре», в связи с чем просит оправдать его подзащитного, ссылаясь в обоснование занятой позиции на следующее:

согласно показаниям несовершеннолетнего свидетеля ФИО19, вечером и ночью с 24 на 25 сентября 2022 года в ходе общения ее родителей ссор и ругани не было, конфликтов не возникало, однако ночью она услышала, как ФИО10 с кем-то ругается, она слышала незнакомый мужской голос, а также звук открывающейся входной двери;

из показаний свидетеля ФИО9, между 23:00 и 00:00 в подъезд дома, где проживал осужденный, заходили «посторонние» люди;

согласно заключению эксперта № № от 13 октября 2022 года, генотипы, полученные из биологических следов на ногтевых срезах с рук Жукова П.Ю., отличаются от генотипов ФИО10, что подтверждает непричастность Жукова П.Ю. к преступлению, поскольку с учетом повреждений, имевшихся на теле потерпевшего, под ногтями Жукова П.Ю. должны были остаться следы, содержащие ДНК ФИО10;

совпадение генотипов с биологических следов, полученных с правой стопы Жукова П.Ю. и его шорт объясняется тем, что Жуков П.Ю. спал на том же диване, на котором был обнаружен труп ФИО10, вследствие чего во сне он мог испачкаться кровью потерпевшего, при том, что отсутствие следов крови на верхней части тела Жукова П.Ю., руках, футболке указывает на то, что ударов ножом он потерпевшему не наносил;

сам Жуков П.Ю. события той ночи не помнит, в связи с чем его эмоциональные высказывания о том, что «его посадят», не более чем его предположение о возможной причастности к произошедшему;

у Жукова П.Ю. отсутствовал мотив для совершения каких-либо противоправных действий в отношении ФИО10, отношения между ними всегда были дружеские, в ту ночь конфликтов между ними не происходило;

личность Жукова П.Ю. «установлена» достаточно подробно – он спокойный, доброжелательный, отзывчивый человек, хороший семьянин, <данные изъяты> и ответственный сотрудник, который ни разу за свою жизнь не попадал в поле зрения правоохранительных органов.

По мнению автора жалобы, совокупность данных обстоятельств порождает неустранимые сомнения в виновности Жукова П.Ю. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ.

В возражениях на апелляционную жалобу адвоката государственный обвинитель Сафронов А.Н. просит оставить ее без удовлетворения, а приговор без изменения, поскольку выводы суд о виновности Жукова П.Ю. в убийстве, основаны на совокупности исследованных доказательств, а наказание, назначенное за его совершение, является справедливым.

В возражениях на апелляционную жалобу осужденного потерпевшая Потерпевший №1 просит оставить приговор без изменения, а доводы жалобы – без удовлетворения. Считает, что наказание является справедливым и соразмерным содеянному. Кроме того, обращая внимание, что Жуков П.Ю. в своей основной жалобе просит о смягчении приговора, а не об его отмене, автор возражений считает, что это «подтверждает виновность Жукова П.Ю. в совершенном им преступлении».

Самостоятельно приговор участниками судебного разбирательства со стороны обвинения не обжалован, в связи с чем проверка его законности и обоснованности осуществляется с учетом требований ч. 1 ст. 389.24 УПК РФ.

Проверив материалы уголовного дела, дополнительно исследовав ряд доказательств и допросив в качестве свидетеля следователя – руководителя следственной группы в чьем производстве находилось уголовное дело – ФИО11, обсудив доводы апелляционных жалоб, аргументы участников судебного разбирательства, приведенные в судебном заседании, заслушав выступления сторон, суд апелляционной инстанции не находит основания для отмены приговора, усматривая основания для смягчения наказания осужденному.

Виновность осужденного относительно фактически совершенных им действий по умышленному причинению смерти потерпевшему, равно как и невозможность совершения их иными лицами нашла полное подтверждение показаниями свидетелей ФИО9, ФИО16, ФИО19, ФИО13, ФИО14, ФИО17 и ФИО15, а также рапортами, протоколами следственных действий и иными документами, заключениями экспертов, содержание которых, вопреки доводам осужденного, с достаточной степенью полноты приведено судом в приговоре с указанием оснований, по которым суд принял одни из этих доказательств и отверг другие.

В целом проверка сведений, которыми установлены обстоятельства, подлежащие доказыванию, осуществлена судом первой инстанции в соответствии с требованиями ст.ст. 85-88 УПК РФ, а вывод о виновности Жукова П.Ю. в совершении инкриминированного ему деяния не носит предположительного характера.

Иная оценка стороной защиты полученных по делу доказательств, нежели дана в приговре, о незаконности и необоснованности приговора не свидетельствует.

В суде первой инстанции Жуков П.Ю. вину не признал, от дачи показаний отказался, в связи с чем были оглашены его показания в ходе следствия.

    Первоначально Жуков П.Ю. был допрошен в качестве подозреваемого с 25 сентября 2022 года, пояснив при этом, в частности, что накануне он, ФИО10 и ФИО16 начали распивать алкоголь на кухне, он пил домашнее вино, а ФИО16 и ФИО10 – пиво, они общались, конфликтов между ними не было, они постоянно сидели втроем, никто к ним не приходил, квартира была закрыта изнутри на замок. До скольких часов они распивали алкоголь, он не помнит, но на улице было темно, когда они разошлись спать.

    Всегда, когда ФИО10 приходил к ним, он с ФИО10 спали в зале на диване: последний выдвигал его часть и спал на нем.

    Во сколько 25 сентября 2022 года он проснулся, он также не помнит. ФИО10 лежал на выдвинутой части дивана около него на левом боку: головой в сторону окна, а ногами – к двери. Никаких повреждений у того он не заметил. Когда он попил воды и сходил в туалет, то сидел на кухне, в это время из спальни вышла ФИО16 и попросила его разбудить ФИО10 Они пошли будить ФИО10, и только в этот момент обнаружили, что тот мертв, увидели раны и кровь на полу под диваном.

    Он решил, что нужно вызывать «скорую помощь» и полицию. ФИО16 сказала, что у ФИО10 очень большая рана на шее и он понял, что скорее всего ее причинил он и от этого потерпевший умер, стал говорить ФИО16, что «его посадят». Далее он взял «разряженный» мобильный телефон и поставил его на зарядку примерно на 15 минут, после чего сам позвонил в полицию и в «скорую помощь» и сообщил о смерти ФИО10 До приезда полиции и скорой помощи они с ФИО16 сидели в кухне, он закрыл двери в зал и туда никто не ходил. Он понимает, что убил ФИО10 именно он, но как он это сделал, не помнит, кроме него этого никто сделать не мог, так как квартира была закрыта на замок изнутри, ключей от квартиры ни у кого постороннего нет. Также он подумал, что мог в состоянии алкогольного опьянения спутать ФИО10 с кем-нибудь, посчитать врагом и нанести колото-резаные раны, возможно в состоянии алкогольного опьянения он мог решить, что находится на войне и ФИО10 является его врагом. Ранее у него с ФИО10 никогда конфликтов не возникало, даже словесных ссор не было, друг к другу относились «как братья», всегда помогали друг другу, неоднократно распивали алкоголь.

    Каким ножом он наносил удары ФИО10, как не помнит вообще ничего. Ножей около ФИО10 он не видел, все ножи находились в кухне в подставке для ножей. Если он и брал нож из кухни, он не помнит этого, равно как потом он убрал нож.

    В ночь с 24 на 25 сентября 2022 года в квартире по адресу: <адрес>, он был одет в шорты синего цвета, ходил босиком (л.д. 154-156 в т. 2).

    При допросе 27 сентября 2022 года Жуков П.Ю. как обвиняемый, отказавшись давать показания, пояснил, что сам он в душе не мылся, и не мыл руки в ванной комнате (л.д.162-163 в т. 2).

    При итоговом допросе 12 июля 2023 года обвиняемый заявил, что он подтверждает ранее данные показания в полном объеме, при этом сообщил, что в ночь с 24 на 25 сентября 2022 года у него не было драк с погибшим и иными лицами, пояснил, и что он не помнит, откуда и как у него образовались ссадины на волосистой части головы в левой височной области и кровоподтек на правом предплечье, но вместе с тем указал, что они точно образовались не в ходе драки или конфликта (л.д. 176-178 в т.2).

    При этом после оглашения данных показаний в суде первой инстанции Жуков П.Ю. заявил, что подтверждает данные показания, заявив, что в них «все указано верно» (т. 3, л.д. 120, об.).

    Суду апелляционной инстанции Жуков П.Ю. не смог пояснить, почему о тех формах противоправного получения от него первоначальных показаний следователем, о которых он впервые указал в своей апелляционной жалобе, он не сообщал ни в ходе следствия, ни в суде первой инстанции, подтверждая правильность их изложения при допросе в качестве подозреваемого.

    Как следует из данного протокола, он составлен в строгом соответствии с требованиями ст. 166 УПК РФ, содержание его удостоверено подписями Жукова П.Ю. и его адвоката, участвовавшего в допросе, каких-либо заявлений и замечаний его участниками со стороны защиты сделано не было.

    При допросе в суде апелляционной инстанции свидетель ФИО11 пояснил, что осужденный знаком ему в связи с тем, что им осуществлялось производство предварительного расследования по уголовному делу в отношении Жукова П.Ю. Ранее с ним и его родственниками он знаком не был, поэтому каких-либо конфликтных отношений между ними не имелось. Факты противоправного воздействия на осужденного свидетель отрицал, пояснив, что при допросе Жукова П.Ю. как подозреваемого изначально присутствовал защитник, с которым до допроса подсудимый имел беседу, после чего последний добровольно давал показания, которые были отражены в протоколе допроса без искажений. Затем Жуков П.Ю. ознакомился с его содержанием совместно с адвокатом, который зачитывал их подозреваемому; при этом ни замечаний, ни заявлений, ни дополнений у них не имелось.

    О нахождении супруги подозреваемого в здании следственного комитета он сообщил Жукову П.Ю. на его вопрос, поскольку она допрашивалась в качестве свидетеля иным следователем, никаких угроз, искажения показаний и иных форм воздействия им никогда не допускалось.

    В дальнейшем в связи с жалобой осужденного он дополнительно знакомил его с постановлением о назначении экспертизы.

Позицию сторон о необходимости проведения проверки в порядке ст. 144-145 УПК РФ в связи с обстоятельствами первоначального допроса Жукова П.Ю. в ходе следствия суд апелляционной инстанции не разделяет.

По смыслу закона если подсудимый объясняет изменение или отказ от полученных в присутствии защитника показаний тем, что они были даны под принуждением в связи с применением к нему недозволенных методов ведения расследования, то судом должны быть приняты достаточные и эффективные меры по проверке такого заявления подсудимого.

Бремя опровержения доводов стороны защиты о том, что показания подсудимого были получены с нарушением требований закона, лежит на прокуроре, по ходатайству которого судом могут быть проведены необходимые судебные действия.

При наличии оснований для проверки заявления подсудимого в порядке, предусмотренном ст. 144 УПК РФ, суд направляет его руководителю соответствующего органа предварительного расследования.

При этом проведение такой проверки не освобождает суд от обязанности дать оценку материалам, представленным по ее результатам, и отразить свои выводы в приговоре (пп 12-14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре»).

Следователь, осуществлявший допрос Жукова П.Ю. как подозреваемого, допрошен в качестве свидетеля судом апелляционной инстанции. Его показания в сопоставлении с данными о соблюдении требований к составлению протокола допроса подозреваемого и его содержанием, полностью опровергают доводы осужденного.

При этом с учетом объема мер по проверке доводов осужденного не усматривается возможности и необходимости проведения конкретных проверочных мероприятий в порядке ст. 144 УПК РФ, которые могли бы повлиять на полноту проверки и оценки обстоятельств, сообщенных осужденным.

Не указывают на такие мероприятия и обстоятельства стороны: так как прокурор Гаан Н.Н. ссылался на «большую объективность», не пояснив, чем допрос участников допроса, за исключением имеющего в данной части свидетельский иммунитет адвокат (п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ) в суде апелляционной инстанции менее объективен, чем получение объяснения от сторон в порядке ст. 144 УПК РФ; а защитник связывает необходимость такой проверки исключительно с содержанием доводов апелляционной жалобы осужденного, то есть, по существу, с оценкой доказательств исследованных в ходе апелляционного производства по уголовному делу.

Доводы защиты об искажении показаний Жукова П.Ю. как подозреваемого носят явно надуманный характер, и являются способом обоснования версии защиты, базирующимся на якобы имеющемся различии в позиции Жукова П.Ю. относительно его осведомленности о случившемся, связанном с тем, что он ничего не знает о произошедшем, а не помнит его, поскольку фактически авторы апелляционных жалоб подменяют причину и следствие состояния анамнеза у осужденного, оправдывая этим изменение его показаний.

Оснований для того, чтобы согласиться с такой позицией не имеется.

Из названного данного протокола недвусмысленно следует, что Жуков П.Ю. сообщал о том, что не помнит произошедшего, вследствие чего ничего не знает о событии преступления, но предполагает его совершение им самим, поскольку дверь в квартиру была закрыта, и оно не могло быть совершено иными лицами.

Названную позицию суд апелляционной инстанции расценивает как выработанную форму защиты, сформировавшуюся после рассмотрения уголовного дела и направленную на обоснование апелляционных жалоб защиты.

Согласно выводу экспертов, изложенным в заключении стационарной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы № № от <данные изъяты>, ссылка подэкспертного Жукова П.Ю. на запамятование событий произошедшего может быть расценена экспертами как амнестический вариант простого алкогольного опьянения так и как защитная линия поведения, что и в том, и в другом случае не влияет на экспертную оценку наличия медицинских критериев его вменяемости, нахождения Жукова П.Ю. в состоянии аффекта (л.д. 19-24 в т. 2).

По смыслу закона не исключено совершение преступления вменяемым лицом, которое в силу естественных физиологических причин не помнит произошедшего.

Между тем, ссылки на запамятывание значимых обстоятельств Жуковым П.Ю. носят явно избирательный характер, и касаются исключительно обстоятельств, которые установлены изобличающими его доказательствами.

Так, в суде апелляционной инстанции он, в отличие от ранее данных им показаний и показаний свидетеля ФИО16, заявил о том, что возможно дверь в его квартиру в ночь убийства потерпевшего была открыта, и он не помнит того, кто и как ее открывал.

Вопреки показаниям свидетеля ФИО19, ссылаясь на то, что ничего не помнит, осужденный утверждает, что не пользовался умывальником и воду не открывал.

Равным образом, Жуков П.Ю. на следствии не мог пояснить источник происхождения у него телесных повреждений в области головы и предплечья, однако, несмотря на то, что он, по его утверждению, не помнит событий произошедшего, он однозначно отрицал возможность получения их в ходе драки или конфликта.

Между тем о наличии у него данных телесных повреждений по состоянию на вечер 24 сентября 2022 года никто из свидетелей по делу не пояснял.

При этом еще до допроса в качестве подозреваемого о том, что только он мог совершить убийство, прямо заявляя одновременно, что он ничего не помнит, Жуков П.Ю. в той или иной форме сообщал не только свидетелю ФИО16 (указывая на то, что «теперь его посадят»), но и свидетелю ФИО17, из протокола допроса которого усматривается, что Жуков П.Ю. спрашивал у него, «посадят ли его за убийство» и как надолго (л.д. 128-129 в т. 1).

Эти показания ФИО17, вопреки указанию прокурора Гаан Н.Н. в суде апелляционной инстанции об исключении их из числа доказательств, не приведены судом первой инстанции в приговоре в объеме, который является допустимым.

Данные показания не направлены ни в какой степени на восполнение показаний осужденного свидетелем ФИО17 как сотрудником полиции (участковым уполномоченным), поскольку они не связаны с сообщением о конкретных фактических обстоятельствах события преступления, о которых ему стало известно исключительно со слов Жукова П.Ю., а касаются, по сути, сообщенного ему последним предположений о его возможной причастности к убийству в силу невозможности доступа в квартиру третьих лиц.

При этом из пояснений свидетеля ФИО13 следует, что ее квартира граничит с квартирой Жуковых общей стеной и балконом, около 09:00 25 сентября 2022 года она услышала плач ФИО16, а затем разговор находящегося на балконе Жукова П.Ю. с ФИО17 Последний спрашивал у Жукова П.Ю.: «был кто-то еще?», на что Жуков П.Ю. несколько раз повторил: «нет, говорю, не было никого» (л.д. 115-117 в т. 1).

Допрос названных свидетелей в ходе следствия и оглашение их показаний в суде первой инстанции не противоречит правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом РФ в определениях от 06 февраля 2004 года № 44-О и от 19 июня 2012 года №-О, согласно которой норма ст. 56 УПК РФ не исключает возможность допроса работников правоохранительных органов в качестве свидетелей об обстоятельствах производства отдельных следственных и иных процессуальных действий, а равно не нарушает положений п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, поскольку ФИО17 сообщил об источнике своей осведомленности не о событии преступления, а об отношении к этому Жукова П.Ю., что каким-либо образом не подменяет показаний последнего, и не исключило для суда необходимости дать оценку ни показаниям подозреваемого, ни всем исследованным доказательствам, представленных сторонами, в целом.

Таким образом, в протоколе допроса подозреваемого действительно отражено предположение Жукова П.Ю. о его возможной причастности к совершению преступления, достоверность котрого изначально не вызывала у него самого никаких сомнений, что следует из его позиции задолго до допроса следователем при общении с женой и ФИО17 непосредственно на месте преступления.

На всем протяжении предварительного расследования, в том числе при допросах с приглашенным им самим защитником, а впоследствии и в суде, первой инстанции, в заседаниях которого принимал участие тот же адвокат, осужденный никогда, и ни в какой форме не сообщал о недостоверности своих первоначальных показаний, не обращался с жалобами в органы прокуратуры или к руководству СУ СК РФ России по Челябинской области.

Ссылки осужденного на его «правовую неграмотность» в связи с ране занимаемой позицией по подтверждению достоверности ранее даваемых им показаний суд апелляционной инстанции не принимает как надуманные. Как следует из материалов уголовного дела, Жуков П.Ю., сочтя, что следователь ненадлежащим образом ознакомил его с постановлением о назначении одной из судебных экспертиз, обратился с жалобой в прокуратуру Челябинской области, после разрешения которой в установленном законом порядке его ознакомили повторно с соответствующим постановлением, о чем суду апелляционной инстанции сообщил и свидетель ФИО11 (л.д. 172-173 в т.1).

Неубедительны и доводы осужденного о ненадлежащем оказании ему защиты в суде первой инстанции, поскольку приглашенный им адвокат якобы «склонял его к признанию вины», поскольку это опровергается протоколом судебного заседания, из содержания которого следует, что защитник последовательно отстаивал версию подсудимого, которого просил оправдать. В свою очередь подсудимый, занимая аналогичную позицию, никогда не заявлял о несогласованности позиции защиты, ненадлежащем оказании ему помощи адвокатом либо о его отводе.

Таким образом, показания Жукова П.Ю. на всем протяжении производства по делу, в том числе, в судах первой и апелляционной инстанции, противоречивы в части оценки им возможности причастности к убийству ФИО10 каких-либо третьих лиц, помимо него самого, а запамятыванием обстоятельств произошедшего он избирательно объясняет те факты, которые свидетельствуют об обратном.

Исходя из чего защита отдает превалирующее значение указанию в протоколе допроса подозреваемого на то, что Жуков П.Ю. не помнит, а не «не знает» ничего об обстоятельствах произошедшего из апелляционных жалоб не следует. Такого рода формулировка сомнений в позиции Жукова П.Ю. не известна.

Версия защиты сводится к обоснованию возможности причинения смерти ФИО18 третьими лицами, тогда как правильно указано в приговоре причастность таковых к совершенному преступлению в отношении потерпевшего ФИО10 не установлена, а виновность Жукова П.Ю. нашла свое объективное подтверждение.

Версия защиты, суть которой аналогична существу доводов апелляционной жалобы, тщательно проверялась судом первой инстанции и обоснованно опровергнута совокупностью приведенных в приговоре доказательств, которые получили верную оценку.

В соответствии со ст. 307 УПК РФ в приговоре приведены мотивы, по которым суд принял в качестве допустимых и достаточных именно совокупность исследованных доказательств, подтверждающих реальное событие преступления, конкретные фактические обстоятельства которого правильно установлены по итогам рассмотрения уголовного дела по существу.

При этом суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что им версия о непричастности подсудимого к совершению преступления полностью опровергнута.

Судебная коллегия не усматривает оснований для того, чтобы не согласиться с изложенными в приговоре выводами об оценке показаний подсудимого и очевидцев преступления.

Так, мотив преступления правильно установлен судом исходя из характера причиненных потерпевшему телесных повреждений и первоначальных показаний Жукова П.Ю. <данные изъяты>, вследствие которых он мог расценить погибшего как врага, которые сообразуются и показаниями ФИО16 <данные изъяты>.

С учетом приведенного выше заключения комиссии экспертов по итогам проведения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы сомнений во вменяемости осужденного у суда апелляционной инстанции не имеется.

При этом суд правильно оценил полученные по делу доказательства, в том числе и те, на которые ссылаются авторы апелляционных жалоб. Их содержание приводится в апелляционных жалобах неподробно и интерпретируется как доказательства защиты без каких-либо веских оснвоаний.

Так, свидетель ФИО9 в судебном заседании пояснила, что проживает в квартире, расположенной под квартирой Жукова П.Ю. Она слышала, что между 23:00 и 00:00 часов в подъезд заходило два человека (одна по голосу женщина), по реакции собаки она предполагает, что они могли быть «чужими». Однако сразу после этого звуков в квартире Жукова П.Ю. она не слышала. Ночью до 02:00 она слышала звуки того, как в квартире Жукова П.Ю. «сидели», в районе 03-04 часов утра она также услышала в зале квартиры звуки, похожие на передвижение стола или стула (т. 3, л.д. 97 об). При этом ни о каких обстоятельствах, которые свидетельствовали бы об относимости данных фактов к событию убийства, свидетель не показала.

Так, в частности из показаний Жукова П.Ю. и ФИО16 усматривается, что ФИО10 как обычно лег спать на выдвижную часть дивана, что требовало разбора данного предмета мебели. При этом в названный свидетелем промежуток времени осужденный и потерпевший продолжали употреблять спиртное, о чем пояснила свидетель ФИО16

Вопреки доводам защиты о причастности посторонних к убийству, никак не свидетельствует и факт нахождения в подъезде многоквартирного дома предположительно не проживающих там людей, притом, что спустя значительный промежуток времени после того, как таковые зашли в подъезд, ФИО28 живым ФИО30 видела ФИО16, которая в свою очередь не наблюдала посторонних в своей квартире.

Таким образом, показания свидетеля ФИО9 не подтверждают версию защиты.

Из показаний свидетеля ФИО16 следует, что дверь в квартиру Жуковых открывается ключом, изнутри дверь закрывается на ключ, поскольку щеколда не работает длительное время. Если изнутри ключ вставлен в замочную скважину, то снаружи дверь никто не сможет открыть. Когда она, Жуков П.Ю. и ФИО19 находятся дома, ключ всегда находится в замочной скважине.

Во время застолья она и ФИО10 пили пиво, а Жуков П.Ю. – вино. Пива было около 4 бутылок по 1,5 литра. Сколько литров вина было, она не знает. Жуков П.Ю. несколько раз подливал вино ФИО10, но она была категорически против, поскольку нельзя смешивать алкогольные напитки. ФИО10 не возражал и пил вино вместе с Жуковым П.Ю.

За столом с ФИО10 и Жуковым П.Ю. она просидела примерно до 04:00 25 сентября 2022 года, время она заметила на микроволновке, когда уходила спать. Когда она уходила спать в комнату ФИО19, ФИО10 и Жуков П.Ю. продолжали распивать спиртные напитки в кухне. До того момента, как она ушла, в квартиру никто не приходил, не звонил в дверь, то есть, никто, кроме нее, Жукова П.Ю., ФИО19 и ФИО10, в квартире не находился.

Когда она пришла в спальню к ФИО19, дверь в комнату была закрыта. Когда она ложилась спать, то не слышала, чтобы кто-то приходил, звонил в домофон, в дверь, не слышала, чтобы открывалась входная дверь в квартиру. Как и всегда, входная дверь была закрыта изнутри на ключ, ключ находился в замочной скважине.

Она не помнит, чтобы ФИО19 при ней просыпалась, но не исключает, так как находилась в состоянии алкогольного опьянения.

Ночью она просыпалась, поскольку захотела в туалет, сколько было времени, она не помнит, но начинало немного светать. Она почувствовала, что в квартире холодно. Она зашла в зал, чтобы закрыть окно. Жуков П.Ю. и ФИО10 в этот момент спали. Жуков П.Ю. спал возле окна, а ФИО10 на разложенном диване. Свет в комнате она не включала. Она обратила внимание, что ФИО10 «странно спал»: был как-то скукожен, поза была похожа на позу эмбриона, также ФИО10 был одет в футболку темного цвета, в которой пришел. На Жукове П.Ю. были надеты только шорты синего цвета. Она укрыла ФИО10 покрывалом, поскольку в комнате было холодно, после чего ушла спать.

Около 08:30 25 сентября 2022 года она проснулась, так как ей нужно было собираться на работу. Она услышала, что Жуков П.Ю. ходит по квартире, поскольку во время курения он начал кашлять. Когда она проснулась, Жуков П.Ю. сидел в кухне. Дверь в зал была открыта, но она не обратила внимания, что там происходит. В кухне обстановка не изменилась. Вся посуда, предметы мебели, находились на местах.

Ножей в квартире всего 6 штук: 5 ножей в наборе с рукоятью красного цвета, которые стоят на кухонном гарнитуре в предназначенной подставке для хранения ножей, а один нож с рукоятью серого цвета лежит над микроволновой печью на кухне. Жуков П.Ю. курил на балконе, был одет в шорты синего цвета. На одежде Жукова П.Ю. следов крови она не заметила. Повреждений и следов крови на теле Жукова П.Ю. она не видела.

В поведении Жукова П.Ю. она не заметила никаких странностей, он был спокоен. Она сказала Жукову П.Ю., что ей нужно идти на работу и нужно разбудить ФИО10, чтобы тот шел домой, на что Жуков П.Ю. ей ничего не ответил. Жуков П.Ю. продолжал оставаться в кухне, и не шел самостоятельно будить ФИО10 Она зашла в зал, Жуков П.Ю. пошел вслед за ней.

Она обнаружила ФИО10 лежащим на диване на левом боку головой к окну, ногами к выходу. ФИО10 был накрыт одеялом, которым она укрывала ночью. ФИО10 лежал в том же положении, в котором она видела, когда закрывала ночью окно. Она начала будить ФИО10, потрогав за правое плечо, но он не реагировал на ее прикосновения. Когда она развернула его за плечо на спину, то увидела, что у ФИО10 разрезана шея. От испуга она отпрыгнула назад, хотела закричать, но сдержалась, чтобы не напугать ФИО19

Какое было поведение у Жукова П.Ю., она не видела, поскольку последний стоял позади нее. Она стала спрашивать у Жукова П.Ю., что случилось с ФИО10, на что муж ответил, что не знает – ничего не помнит. Она пошла на кухню, чтобы выпить успокоительные препараты, Жуков П.Ю. пошел вслед за ней. Она сказала Жукову П.Ю., что нужно вызвать сотрудников полиции и бригаду скорой медицинской помощи. Жуков П.Ю. начал ей говорить, что теперь его «посадят в тюрьму», она снова переспросила, что случилось, на что Жуков П.Ю. вновь отвечал, что не помнит. После этого Жуков П.Ю. позвонил в полицию и в «скорую медицинскую помощь».

Жуков П.Ю. несколько раз ходил в туалет, но душ не принимал – она не слышала громкого шума воды. Спустя непродолжительное время пришел ФИО17, дверь которому она открывала сама. Входная дверь была закрыта на ключ изнутри, как это было и в ночь с 24 на 25 сентября 2022 года. После приехали сотрудники скорой медицинской помощи, которые констатировали смерть ФИО10 Посторонних лиц в квартире не было.

Она считает, что ножевые ранения ФИО10 нанес Жуков П.Ю., но по какой причине она пояснить не может. Не исключает, что, находясь в состоянии алкогольного опьянения, Жуков П.Ю. мог не узнать ФИО10, принять за чужого человека, поэтому и нанес удары ножом, либо у мужа случились галлюцинации.

В состоянии алкогольного опьянения поведение Жукова П.Ю. не меняется. Она никогда не видела, чтобы Жуков П.Ю. в состоянии алкогольного опьянения вступал с кем-либо в конфликты, провоцировал драки. Бывали случаи, когда во время употребления спиртных напитков Жуков П.Ю. начинал с кем-то разговаривать, что-то обсуждать, при этом рядом никто не находилось. Жуков П.Ю. говорил что-то невнятное, речь невозможно было разобрать. Жуков П.Ю. какие-либо <данные изъяты> (л.д. 93-96 в т. 1).

Показания ФИО16 однозначно подтверждают невозможность проникновения в квартиру третьих лиц помимо тех, кто присутствовал в ней в ночь с 24 на 25 сентября 2022 года.

Никто из находившихся квартире после смерти ФИО10 свидетелей не поясняет о том, что он открывал, или вновь закрыл дверь на ключ до прихода ФИО17, притом, что сам Жуков П.Ю. отрицает возможность того, что он в силу состояния опьянения мог активно перемещаться, после того, как он лег спать.

Также свидетель подтверждает факт употребления алкоголя потерпевшим длительное время. Доводы осужденного о непонятности ему причин сильной концентрации алкоголя в крови ФИО10, напротив, носят надуманный характер.

        Согласно выводам эксперта в крови трупа при судебно-химическом исследовании обнаружен этиловый спирт в концентрации 5,2‰, что при жизни могло соответствовать тяжелой алкогольной интоксикации. В моче трупа при судебно-химическом исследовании обнаружен этиловый спирт в концентрации 4,3‰. Учитывая наличие этилового спирта в крови и моче потерпевшего в высоких концентрациях, запах алкоголя от вскрытых полостей, запах алкоголя от содержимого желудка, то не исключается то, что потерпевший принимал незадолго до наступления смерти алкоголь (л.д. 181-200 в т.1).

        При этом степень опьянения, обусловленная концентрацией этилового спирта в крови, может определяться не только «крепостью» алкогольных напитков, но количеством употребленной спиртосодержащей жидкости и ее усвоением.

    При этом из показаний свидетеля ФИО14 (матери ФИО16 и ФИО10) следует, что ее муж (к моменту допроса свидетеля умерший), приехавший на место преступления, и оставшийся там, в то время как она сама с внучкой (ФИО19) уехала. Муж рассказал ей, что после того, как все сотрудники полиции уехали с ее зятем, стал распивал в квартире, которое нашел в квартире, которое настаивал Жуков П.Ю. и для крепости подливал туда медицинский спирт.

    Также ФИО16 сказала ей, что в ночь с 24 на 25 сентября 2022 года посторонних у них не было, квартира была закрыта, ночью никто не приходил (л.д. 122-125 в т.1).

        Потерпевший со слов очевидцев из квартиры не отлучался, о чем также свидетельствует тот факт, что дверь находилась в закрытом положении и сам он ее после причинения ему телесных повреждений, смерть от которых наступила в течение минут, закрыть не мог – при том, что помимо помещения комнаты в которой он спал следов крови не обнаружено не было.

    Относительно этого обстоятельства показания ФИО16 согласуются с показаниями свидетеля ФИО17 о том, что в утреннее время 25 сентября 2022 года, когда от оперативного дежурного поступило сообщение о том, что в полицию позвонил Жуков П.Ю. и сообщил о том, что в квартире по адресу: <адрес>, умер ФИО10, то он проехал для проверки поступившей информации, Следов, похожих на кровь, в подъезде дома и на лестничной площадке 4 этажа он не заметил.

    Когда он стал стучаться во входную дверь в квартиру, которая была заперта, ее открыла ФИО16, которая плакала и сообщила, что в зале находится труп ФИО10 (л.д. 128-129 в т.1).

Суд обоснованно отверг как не в полной мере достоверные показания несовершеннолетнего свидетеля ФИО19 (л.д. 99-103 в т. 1)., которой оглашались судом первой инстанции с согласия сторон, а видеозапись допроса была непосредственно исследована судом апелляционной инстанции (файл <данные изъяты> – т.1 л.д. 103 запись с 00:10:25).

Вопреки позиции адвоката Куриловой А.И. в суде апелляционной инстанции, как следует из данной видеозаписи, разъяснение несовершеннолетней ее прав и обязанностей, в том числе говорить правду осуществлялось должным образом.

Из ее показаний несовершеннолетней следует, что вечером громкие голоса ФИО16, Жукова П.Ю. и ФИО10, когда она еще не спала, свидетель ошибочно восприняла как то, что те «стали ругаться» по поводу «планирования» и оплаты отпуска. При этом факт такой ссоры (при том, что эти вопросы отпуска действительно обсуждались, что супруги Жуковы не отрицают) опровергается показаниями Жукова П.Ю. и ФИО16

Затем около 00:00 24 сентября 2022 года она легла спать. ФИО16, Жуков П.Ю. и ФИО10 «ей мешали», поскольку громко разговаривали, каких-либо ссор она не слышала.

«Через сон», ночью, она услышала, что ФИО10 с кем-то ругается. Голоса она слышала мужские, один из голосов был ФИО10, чей был второй голос, она не знает. Ссора длилась недолго, около 5-10 минут. Также она слышала, что после этого открылась входная дверь в квартиру, она поняла, что «кто-то пришел». Она не видела, кто именно, поскольку лежала в кровати.

Из этих показаний с учетом содержания видеозаписи (файл <данные изъяты> – т.1 л.д. 103 запись с 00:10:25) следует, что показания свидетеля в этой приведённой части носят неконкретный характер: сон свое состояние характеризует фразами – «она не проснулась», «где-то в половине ночи (во сколько конкретно она не знает) «они опять стали ругаться».

При этом как следует из пояснений несовершеннолетней мать при этом в ее комнате отсутствовала, поскольку ругался «Дядя ФИО31» (ФИО10) «не с папой, и не мамой». При этом она слышала «мужские голоса» - «один дяди ФИО32», а «второй не знает чей, какой-то мужской». Был ли это голос ее отца, свидетель уточнять не стала после напоминания следователя о том, что она обещала говорить правду.

Ответ о том, что «кто-то приходил в квартиру после ссоры» был получен на наводящий вопрос следователя, при этом свидетель пояснила, что кто-то пришел после ссоры, но «кто это был, не знает, поскольку спала». Затем она проснулась утром в 04:00, когда мама уже спала с ней.

Указанные показания не сообразуются с показаниями ФИО16 и противоречат им в существенных моментах.

Эти показания противоречат показаниям ФИО16 о том, что когда она уходила спать в 04:00, ФИО10 и Жуков П.Ю. продолжали употреблять спиртное, а никаких посторонних не было, равно как не происходило никаких ссор и конфликтов. Факт того, что кто-то пришел в квартиру ФИО19 описывает как произошедший до 04:00, поскольку когда она проснулась в это время, мать уже спала рядом с ней, равно как и с первоначальными показаниям Жукова П.Ю. о том, что они ушли спать с ФИО10 вместе.

Таким образом, учитывая индивидуальные возрастные особенности восприятия несовершеннолетней ФИО19 происходившего, того обстоятельства, что звуки, которые она восприняла как свидетельствующие о наличии в квартире посторонних лиц, она слышала в тот момент, когда отсутствие таковых лиц опровергается показаниями не спавшей ФИО16, которая подробно и последовательно поясняла о происходившем, и пояснявшей, что дверь квартиры при ней никто не открывал, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что показания несовершеннолетней не могут быть признаны достоверными, поскольку не подтверждаются иными доказательствами по делу, носят предположительный характер, и поэтому сами по себе не могут влечь сомнения в обоснованности версии о невозможной причастности к убийству третьих лиц.

При этом смерть потерпевшего явилась для девочки травмирующим фактором, поскольку она, как следует из материалов уголовного дела и показаний ее близких, испытывала к нему родственные чувства, как и к Жукову П.Ю., и вместе с тем слышала разговор родителей, что в связи с ней «отца могут посадить».

Таким образом, вследствие нахождения в сонном состоянии на момент времени преступления, и в несвойственном для нее психоэмоциональном состоянии при допросе, несовершеннолетняя сообщила о фактах, которые по обстоятельствам дела объективно иметь места не могли.

Вместе с тем, судебная коллегия, исходя из положений ч. 1 ст. 389.15 УПК РФ, не может согласиться с обоснованием обжалуемого приговора показаниями свидетеля ФИО20 – психолога <адрес> в том объеме, которой приведен судом (л.д. 107-108 в т.1).

Будучи допрошенной в качестве свидетеля, она сообщила, что 25 сентября 2022 года присутствовала при допросе несовершеннолетнего свидетеля ФИО19

Как пояснила свидетель, в ходе допроса у ФИО19 присутствовали волнение и тревожность, имелся страх, имелся тремор в руках, сухость во рту (часто пила воду). ФИО19 путается во времени, но для ее возраста это свойственно. Тревожность также вызывало и проведение допроса в присутствии незнакомых людей. ФИО19 разговаривала ускоренно, что также свидетельствует о тревожности. Психотравма у ФИО19 отсутствует, так как она не плакала во время допроса.

В этой части показания являются приемлемыми, поскольку касаются обстоятельств, в связи с которыми допрос несовершеннолетней проводился как того требует закон с участием психолога и об эмоциональном состоянии допрашиваемой, которое может учитываться при оценке показаний, что требованиям ч. 1 ст. 56 УПК РФ само по себе не противоречит.

Однако далее свидетель, как отраженно в приговоре, пояснила, что «во время рассказа ФИО19 о том, что Жуков П.Ю. жарил шашлыки, пришел домой ФИО10, что ФИО16, Жуков П.Ю. и ФИО10 сидели за столом, распивали спиртные напитки, ФИО19 отводила взгляд влево, тем самым воспроизводила достоверные воспоминания. Когда ФИО19 рассказывала, что кто-то приходил домой, слышала чей-то мужской голос, который не является голосом Жукова П.Ю., ФИО19 отводила взгляд вправо, тем самым, взвешивала информацию, чтобы не сказать чего-то лишнего, не навредить кому-либо. ФИО19 с трудом отвечает на вопрос: «во что был одет ее отец». При ответе на данный вопрос ФИО19 выдерживает паузу, думает, что ответить. Данная информация является легкой для воспроизведения, и ее она была должна сразу воспроизводить. Полагает, что с ФИО19 разговаривала ФИО16 после случившегося. После того, как ФИО16 рассказала, что ФИО10 умер, должны были последовать вопросы: «как», «почему» и так далее. Вероятно, ФИО16 выдала желаемую информацию, которая была заранее обсуждена с Жуковым П.Ю. ФИО19 в ходе допроса указала, что только слышала голоса людей, находящихся в квартире, но не видела самих людей, при этом описывает все события, будто являлась очевидцем, что свидетельствует о том, что ФИО19 была преподнесена информация со стороны ФИО16 или Жукова П.Ю. ФИО19 не до конца осознает произошедшую ситуацию, ФИО19 осторожна в высказываниях, думает, что сказать, как ответить на вопрос, осмысливает каждый вопрос. ФИО19 понимает, что Жукова П.Ю. могут «посадить» в исправительное учреждение, старается не сказать лишнего, чтобы не ухудшить его положение».

Таким образом, на разрешение свидетеля ФИО20 был поставлен ряд вопросов, которые фактически сводились к разрешению единого вопроса о достоверности показаний несовершеннолетнего свидетеля при производстве ее допроса 25 сентября 2022 года, что недопустимо.

Постановка правовых вопросов, в том числе связанных с оценкой правдивости или лживости, то есть достоверности или недостоверности показаний свидетеля, не допускается ни перед экспертом, ни перед специалистом, ни перед свидетелем, а его мнение по этому поводу не может учитываться при оценке показаний.

Соответствующие вопросы не могли быть поставлены перед ФИО20, а в случае изложения ею указанных оценок самостоятельно не должны были учитываться, поскольку согласно норме ст. 8 УПК РФ, во взаимосвязи со ст.ст. 17, 87, 88 УПК РФ, вопросы о достоверности или недостоверности доказательств, в том числе подозреваемых в совершении преступлений лиц, отнесены к исключительной компетенции следователя, в производстве которого находится уголовное дело, или же суда, если уголовное дело передано в суд для его рассмотрения по существу.

В недопустимой части, которая процитирована выше при изложении мнения свидетеля об оценке правдивости несовершеннолетней ФИО19 при ее допросе, ссылки на показания ФИО20 надлежит исключить из обжалуемого приговора как недопустимое доказательство.

Вместе с тем, данное изменение не влечет переоценку правильного вывода суда относительно доказанности вины подсудимого и квалификации его действий, поскольку обстоятельства о предполагаемом нахождении в квартире третьих лиц, о которых сообщила ФИО19, опровергнуты иными доказательствами в совокупности.

Что касается иных показаний несовершеннолетней, то в свободном рассказе об обстоятельствах произошедшего утром 25 сентября 2022 года ФИО19, не будучи осведомленной в силу возраста об обстоятельствах, имеющих значение для дела в части обнаружения и оценки следов преступления, поясняла, что слышала, что именно отец проходил в ванную комнату, где «ненадолго включалась вода», что отрицает, ссылаясь на запамятывание, осужденный (файл <данные изъяты> – запись с 00:16:42).

Таким образом, по делу не исключена возможность, вопреки пояснениям осужденного об обратном, смыть с себя следы крови, в том числе и со своих рук. При этом следует отметить, что до встречи утром с ФИО16 у него также была такая возможность.

Безотносительно этого, неясно из апелляционных жалоб, на чем основана твердая убежденность защиты в том, что на рукояти ножа, который явился орудием совершения преступления и на лезвии которого обнаружена кровь ФИО10, и на руках подсудимого, в том числе в подногтевом содержимом, изъятом у Жукова П.Ю., должны были остаться следы крови, возможность того, что такие следы с рукояти ножа стерли, поскольку механизм причинения телесных повреждений погибшему не предполагает исключительно такой необходимости.

Как следует из протокола освидетельствования Жукова П.Ю. от 25 сентября 2022 года (л.д. 144-146 в т. 1), при осмотре его шорт обнаружены следы крови округлой и продолговатой формы, об источнике их появления Жуков П.Ю. не пояснил.

При осмотре футболки и кроссовок следов, интересующих следствие, не обнаружено, что сообразуется с данными о том, что он был одет только в шорты на момент совершения предполагаемого преступления, о чем поясняла ФИО16, и не отрицал он сам. На наружной поверхности правой стопы ФИО16 также обнаружены два следа крови.

На волосистой части головы, в области лба и левой височной области по линии роста волос обнаружены ссадины. Жуков П.Ю. пояснил, что 24 сентября 2022 года во время распития алкоголя повреждений не было. Откуда образовались ссадины, не знает.

Тождественные выводы о характере повреждений, обнаруженных у Жукова П.Ю., отражены и в заключении эксперта № № от 29 сентября 2022 года (л.д. 208 в т. 1).

По заключению эксперта № № от 31 октября 2022 года по итогам судебно-медицинской экспертизы трупа ФИО10 его смерть наступила от острой массивной кровопотери (малокровие внутренних органов, левосторонний гемоторакс 1 415 мл; гистологически – морфологические признаки острой массивной кровопотери, малокровие внутренних органов), развившейся вследствие образования следующих повреждений: обширного резаного ранения шеи (рана на передней и задней поверхностях шеи) с повреждениями (полными пересечениями) скелетных мышц и фасций передней поверхности шеи справа и слева и задней поверхности шеи слева, трахеи, пищевода, общих сонных артерий, внутренних яремных вен, блуждающих, диафрагмальных и возвратных гортанных нервов, левого симпатического ствола, левого спинномозгового нерва, левой и правой долей щитовидной железы; с оскольчатым переломом остистого отростка III шейного позвонка со сквозным повреждением твердой мозговой оболочки и частичным повреждением задней поверхности спинного мозга шейного отдела на данном уровне; со сквозным повреждением сочленения между перстневидным и щитовидным хрящами; с шестью слепыми повреждениями надкостницы тел V-VII шейных позвонков, с неполным рассечением межпозвоночного диска по передней поверхности между V-VI шейными позвонками, с полным повреждением межостистой связки между остистыми отростками VI и VII шейными позвонками; гистологически – кровоизлияние в мягких тканях с области раны шеи, кровоизлияния в адвентициальной оболочке общей сонной артерии и окружающей сосуд жировой клетчатке, отек спинного мозга шейного отдела с области повреждения, и слепого колото-резаного ранения передней поверхности грудной клетки слева (рана на передней поверхности грудной клетки на уровне левой средне-ключичной линии тела в проекции IV межреберья), проникающего в левую плевральную полость со сквозным повреждением межреберных мышц IV межреберного промежутка и пристеночной плевры на данном уровне, сквозным повреждением верхней доли левого легкого, слепым повреждением нижней доли левого легкого и скоплением крови (объемом 1 415 мл) и воздуха в левой плевральной полости (левосторонним гемопневмотораксом); гистологически – кровоизлияния в легких, эмфизема, отек легких. Таким образом, между причинением потерпевшему вышеуказанных повреждений и его смертью усматривается прямая причинно-следственная связь.

Учитывая морфологические особенности раны на передней поверхности грудной клетки на уровне левой средне-ключичной линии тела в проекции IV межреберья и данные медико-криминалистического исследования кожно-мышечного лоскута с данной раной можно сказать, что слепое колото-резаное ранение передней поверхности грудной клетки слева причинено колюще-режущим воздействием острого предмета – плоским клинковым объектом (орудием, предметом типа ножа), имевшего острие, одну острую кромку (лезвие) и противоположную тупую кромку (обух П-образного сечения), длина травмирующей (лезвийной) части которого составляла не менее 5,2 см (длина раневого канала вышеуказанного слепого колото-резаного ранения передней поверхности грудной клетки слева).

Учитывая морфологическую картину обширного резаного ранения шеи, можно сказать, что данное ранение могло образоваться от, как минимум, восьми (8) режущих воздействий (давление с протягиванием) лезвия того же острого предмета, что и слепое колото-резаное ранение передней поверхности грудной клетки слева. О кратности травматических воздействий, от которых образовалось обширное резаное ранение шеи, свидетельствует количество изолированных (локальных) повреждений шейного отдела позвоночника со стороны передней поверхности тела и повреждения сочленения хрящей гортани, расположенных изолировано, параллельно друг другу и на разном уровне: одно сквозное повреждение сочленения между перстневидным и щитовидным хрящами, шесть слепых повреждений надкостницы тел V-VII шейных позвонков и одно неполное рассечение межпозвоночного диска по передней поверхности между V-VI шейными позвонками.

Повреждение в виде обширного резаного ранения шеи причинило вред здоровью, опасный для жизни человека, который по своему характеру непосредственно создает угрозу для жизни, а также вред здоровью, вызвавший развитие угрожающего жизни состояния, что является квалифицирующими признаками тяжкого вреда здоровью (п.п. 6.1.4., 6.1.24., 6.1.25., 6.1.26. и 6.2.3. Медицинских критериев, утвержденных приказом Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008г. №194н, Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных постановлением Правительства РФ от 17 августа 2007 года № 522),

Повреждения в виде слепого колото-резаного ранения передней поверхности грудной клетки слева, которое расценивается как причинившее вред здоровью, опасный для жизни человека, который по своему характеру непосредственно создает угрозу для жизни, а также вред здоровью, вызвавший развитие угрожающего жизни состояния, что является квалифицирующими признаками тяжкого вреда здоровью (п.п. 6.1.9. и 6.2.3. Медицинских критериев, утвержденных приказом Минздравсоцразвития РФ от 24 апреля 2008 года № 194н, Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных постановлением Правительства РФ от 17 августа 2007 года № 522).

При исследовании трупа также обнаружены сопутствующие повреждения – слепое колото-резаное ранение передней поверхности грудной клетки слева (рана на передней поверхности грудной клетки на уровне средне-ключичной линии тела слева в проекции IV ребра), проникающее в левую плевральную полость со сквозным повреждением костной ткани IV ребра, без повреждения внутренних органов; две колото-резаные раны на передней поверхности грудной клетки слева; четыре колото-резаные раны на передней поверхности грудной клетки справа; две колото-резаные раны на задней поверхности грудной клетки справа; четыре колото-резаные раны на задней поверхности шеи справа; три колото-резаные раны на левом бедре; колото-резаная рана на левой голени; две колото-резаные раны на передней поверхности нижней трети шеи справа; три колото-резаные раны на передней поверхности нижней трети шеи слева; три колото-резаные раны на передней поверхности верхней трети шеи слева; пять поверхностных резаных ран на лице и на шее слева.

Каждое из указанных сопутствующих повреждений также образовалось от, как минимум, однократного травматического воздействия колюще-режущего воздействия плоского клинкового орудия (предмета), чем мог быть предмет, от травмирующего действия которого образовались вышеописанные повреждения, вследствие которых наступила смерть потерпевшего.

Названые сопутствующие повреждения обычно у живых лиц, как в совокупности, так и каждое в отдельности, влекут за собой кратковременное расстройство здоровья (менее 21 дня), что является квалифицирующим признаком легкого вреда здоровью (п. 8.1. Медицинских критериев, утвержденных приказом Минздравсоцразвития РФ от 24 апреля 2008 года № 194н, Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 17 августа 2007 года №), в причинной связи с моментом наступления смерти не состоят.

Степень выраженности ранних трупных явлений указывает на то, что с момента смерти до момента исследования трупа (то есть с 13:00 26 сентября 2022 года) прошло не менее 24 и не более 36 часов.

После причинения потерпевшему всех вышеуказанных повреждений смерть его наступила в период нескольких секунд-минут после их получения, о чем может свидетельствовать морфология повреждений и результаты судебно-гистологического исследования кусочков внутренних органов.

Определить точную последовательность образования повреждений не представляется возможным в виду однотипности морфологической и гистологической картины поврежденных тканей, но отмечено, что учитывая морфологию вышеуказанного слепого колото-резаного ранения передней поверхности грудной клетки слева, проникающего в левую плевральную полость с повреждениями левого легкого и скоплением крови и воздуха в левой плевральной полости, а именно скопление обильного количества крови в левой плевральной полости — 1415 мл, и массивность поврежденных крупных магистральных сосудов (артерий и вен) шеи, входящих в комплекс обширного резаного ранения шеи, можно сказать что вышеуказанное слепое колото-резаное ранение передней поверхности грудной клетки слева, проникающее в левую плевральную полость с повреждениями левого легкого и скоплением крови и воздуха в левой плевральной полости, образовалось до образования обширного резаного ранения шеи.

Способность потерпевшего совершать какие-либо самостоятельные действия после причинения ему вышеуказанных повреждений не исключается в промежуток времени до момента наступления смерти, и уменьшалась по мере развития острой массивной кровопотери.

Все обнаруженные при исследовании трупа повреждения причинены прижизненно. Посмертных повреждений при исследовании трупа не обнаружено. Взаимное расположение потерпевшего и нападавшего в момент образования указанных повреждений может быть вариабельно, но морфологические особенности и анатомическая локализация повреждений (в частности, обнаруженных при исследовании ран) позволяют сделать вывод о том, что травмирующий предмет:

в момент образования повреждений лица, передне-боковых поверхностей шеи, передней поверхности грудной клетки и передней поверхности левого бедра находился спереди и имел траекторию спереди назад относительно передней поверхности тела потерпевшего,

в момент образования повреждений задней поверхности грудной клетки, задней поверхности шеи и задней поверхности левого бедра - находился сзади и имел траекторию сзади наперед относительно задней поверхности тела потерпевшего,

в момент образования повреждений наружно-боковой поверхности левых голени и бедра - находился слева от левой нижней конечности и имел траекторию слева направо.

При исследовании трупа ФИО10, ДД.ММ.ГГГГ, повреждений, образование и локализацию которых принято считать как следствие действий борьбы или самообороны, обнаружено не было (л.д. 181-200 в т.2).

Вопреки доводам осужденного, указанное заключение в полной мере позволяет сделать выводы о возможных вариантах нанесения телесных повреждений потерпевшему при взаимном расположении погибшего и виновного с учетом характера и количества нанесенных ударов, их направления.

Данные приведенного заключения в части гистологического исследования, согласно которому первым причинено телесное повреждение левого легкого в районе нижней доли со значительным скоплением крови (объемом 1415 мл), сообразуются с зафиксированной в ходе осмотра места происшествия картиной, из которой видно, что значительная часть крови впиталась в диван или находится под ним в форме «большого загустевшего пятна» и капельных скоплений, а следов, в том числе брызг, потеков, капель на полу, паласе, с внешней стороны дивана и предметах постельного белья не фиксируется. При этом на выдвижной части дивана обнаружено два повреждения со стороны окна, кроме того на футболке и брюках, в которых находился погибший, также обнаружены следы разрезов (л.д. 29-43 в т.1).

Таким образом, с учетом отсутствия иных следов крови в иных помещениях квартиры Жуковых, подъезде дома, где она расположена, характерных повреждений дивана и установленного периода смерти после нанесения опасных для жизни повреждений, локализации крови в одном месте и объеме гемопневмоторакса, оснований сомневаться в том, что действия по причинению смерти имели место в момент, когда потерпевший находился на выдвижной части дивана, не имеется.

Таким образом, массивная кровопотеря у потерпевшего частью связана с внутренним кровоизлиянием, частью с интенсивным наружным кровотечением в области шеи, что объективно обусловило невозможность появления иных заметных следов крови кроме лужи и капельных образований под диваном – в форме капель, пятен от пропитывания, брызг, потеков, затеков, мазков и отпечатков, за исключением тех двух, которые были обнаружены на шортах и одежде, а также на самом лезвии ножа, а также спортивных брюках потерпевшего, и его футболке, которая пропитана кровью.

Так, по заключению эксперта № № от 13 октября 2022 года по итогам генотипоскопической судебной экспертизы следы крови обнаружены в смыве с правой стопы Жукова П.Ю., на клинке ножа, шортах синего цвета, спортивных брюках;

на рукоятке ножа найдена кровь человека с примесью пота, клеток эпидермиса кожи не найдено;

на ногтевых срезах с рук Жукова П.Ю. и ФИО16 обнаружены пласты клеток поверхностных слоев кожи без половых маркеров, кровь и пот не найдены;

в смывах с рук Жукова П.Ю., смыве с края ванны, смыве со сливного отверстия ванны, двух смывах с пола подъезда, на халате (платье), шортах черного цвета, футболке кровь не найдена.

Генотипические признаки в препаратах ДНК, полученных из биологических следов в смыве с правой стопы Жукова П.Ю., на клинке ножа, шортах синего цвета, спортивных брюках, совпадают с генотипом, установленным в образце крови ФИО10 Расчетная [условная] вероятность того, что эти биологические следы произошли от ФИО10, составляет не менее 99,(9)%. При этом генотипические признаки в препаратах ДНК, полученных из биологических следов в смыве с правой стопы Жукова П.Ю., на клинке ножа, шортах синего цвета, спортивных брюках, отличаются от генотипов Жукова П.Ю. и ФИО16 Характер установленных отличий исключает происхождение этих биологических следов от Жукова П.Ю. и ФИО16

Генотипические признаки в препаратах ДНК, полученных из биологических следов на ногтевых срезах с рук Жукова П.Ю., совпадают с генотипом, установленным в образце буккального эпителия Жукова П.Ю. Это означает, что данные биологические следы могли произойти от Жукова П.Ю. с вероятностью того, что биологические следы действительно произошли от Жукова П.Ю. не менее 99,(9)%. Генотипические признаки в препаратах ДНК, полученных из биологических следов на ногтевых срезах с рук Жукова П.Ю., отличаются от генотипов ФИО10 и ФИО16 Характер установленных отличий исключает происхождение этих биологических следов от ФИО10, ФИО16

Генотипические признаки в препаратах ДНК, полученных из биологических следов на ногтевых срезах с рук ФИО16, совпадают с генотипом, установленным в образце буккального эпителия ФИО16 Это означает, что данные биологические следы могли произойти от ФИО16 с вероятностью не менее 99,(9)%. Генотипические признаки в препаратах ДНК, полученных из биологических следов на ногтевых срезах с рук ФИО16, отличаются от генотипов ФИО10 и Жукова П.Ю. Характер установленных отличий исключает происхождение этих биологических следов от ФИО10, Жукова П.Ю.

При типировании препарата ДНК, выделенного из биологических следов на рукоятке ножа, не удалось установить профиль ПДАФ в данном препарате. Такой результат может объясняться рядом причин: деградацией исходного биологического материала и/или очень низким содержанием генетического материала в объекте исследования, которого недостаточно для проведения идентификационного анализа имеющимися методами.

Характер описанных негативных явлений не позволяет идентифицировать представленный на экспертизу объект и решить вопрос о его принадлежности какому-либо конкретному лицу, в том числе ФИО10, Жукову П.Ю., ФИО16 (л.д. 218-233 в т. 1).

При этом из заключения эксперта не следует, что очень низкое содержание генетического материала на рукояти ножа связано с тем, что с него каким-либо образом удалялись следы крови, как это предполагает сторона защиты. Объективно следов вытирания рукояти ножа (потеков, мазков, следов волокон и т.п.) при производстве по делу не установлено.

Так, по заключению эксперта № № от 25 ноября 2022 года по результатам медико-криминалистической судебной экспертизы, согласно выводам которого на кожном лоскуте, изъятом у трупа, имеются четыре сквозные раны, допускается причинение ран ФИО10 ножом с рукоятью красного цвета, изъятым в ходе осмотра места происшествия (л.д. 252-255 в т.1).

Как следует из данного заключения и протокола осмотра, нож с рукоятью из пластика красного цвета, на свободном конце рукоятки имеется выступ из металла серого цвета овальной формы. Лезвие имеет двустороннюю заточку. Размеры: общая длина – 337 мм, длина клинка – 200 мм, ширина клинка – 225 мм, длина рукояти – 137 мм, толщина рукояти – 24 мм. На клинке ножа имеются следы крови ФИО10

Нож имеет хозяйственно-бытовое назначение (т. 2, л.д.32- 33).

При этом из приведенного выше заключения эксперта по итогам судебно-медицинской экспертизы трупа, протокола его осмотра (л.д. 161-166 в т.1) усматривается, что глубина раневых каналов не превышает 5,2 см, то есть существенно менее длины лезвия; из протокола осмотра усматривается, что следы крови на лезвии визуально локализуются как у острия, так и в основном ближе к рукояти, по кромке лезвия, но не вплотную к ней, а до выступа из металла серого цвета овальной формы (л.д. 41, 42 в т.1; л.д. 81 в т. 2), что сообразуется с данными о прижизненном причинении потерпевшему не только колото-резанных, в том числе «слепых», но и резанных ран.

Таким образом, механизм причинения телесных повреждений ФИО10, особенности места его нахождения и массивной кровопотери, исходя из анализа внешних объективных признаков, не исключают возможности того, что значительного попадания крови на тело, в том числе руки и одежду лица, наносившего удары и рукоятку ножа, который использовался для их нанесения, не произошло.

    Следов крови потерпевшего, как отмечалось выше, в иных помещениях комнаты, где он спал, и кухне (в части ножа), а также в подъезде дома, где расположена квартира Жуковых, не обнаружено, равно как не обнаружено следов рук (л.д. 40-46 в т.2), отпечатков обуви иных лиц, которые могли бы находиться в квартире по версии защиты.

Такие следы обнаружены лишь на теле и одежде потерпевшего, что получило оценку суда не само по себе, а в совокупности с иными доказательствами, исследованными судом.

При этом суд правильно исходил в целом из того, что каждое из заключений экспертов получено в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, они выполнены квалифицированными и компетентными экспертами, имеющими значительный стаж работы по специальности, поэтому у суда нет никаких оснований не доверять данным заключениям.

Суд правильно счел эти заключения обоснованными, так как они подтверждены результатами исследований, которые были проведены на основе соответствующих методик.

Вопросы оценки данных, полученных при проведении экспертиз и фиксации следов преступления, относятся к компетенции следователя и суда, что исключает необходимость допроса экспертов.

Доводы защиты об обратном никак не мотивированы, в связи с чем ходатайства об этом со стороны осужденного судом апелляционной инстанции обоснованными признаны быть не могут.

Утверждения осужденного о причинении смерти ФИО10 в 06:00 утра 25 сентября на каких-либо объективных данных не основаны. С учетом сведений о времени наступления смерти, а также данных о телефонных соединениях последнего, также исследованных судом, позволили ему согласиться с версией следствия о совершении убийства в период с 18:47 24 сентября до 08:40 25 сентября 2022 года.

Кроме того, 25 сентября 2022 года в 08:38 зафиксирован исходящий вызов на абонентский номер №, который является телефоном экстренной службы, в 09:08 второй исходящий вызов на данный номер (л.д. 68-70 в т. 2).

Учитывая показания ФИО16, конкретизировать время смерти ФИО10 с момента, когда она видела его живым в последний раз и до момента обнаружения ею же его трупа, невозможно.

При этом версия о причастности к данному убийству третьих лиц проверялась применительно ко всему этому периоду и опровергнута с учетом пояснения названного свидетеля об отсутствии возможности нахождения таковых на месте преступления.

Оценивая приведенные и иные доказательства, содержание которых подробно приведено в приговоре, суд первой инстанции верно исходил из того, что сообщенные подсудимым на следствии обстоятельства, в том числе дача показаний на досудебной стадии, проводились с участием защитников Жукова П.Ю., которыми являлись адвокаты, подтвердившие свои полномочия в установленном законом порядке, что исключало нарушение его права на защиту при том, что согласно названным заключениям экспертов он мог правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела.

Из содержания протоколов следственных действий видно, что нет оснований сомневаться в том, что допрошенные лица самостоятельно поясняли о произошедших событиях, сообщали, где и как они происходили, их пояснения достаточно детализированы и не содержат существенных противоречий, протоколы подписаны всеми участниками следственных действий, в том числе Жуковым П.Ю. и его защитником, и следователем, каких-либо замечаний по составлению таких протоколов у участников со стороны защиты не возникло.

    Оснований не доверять показаниям потерпевшей и свидетелей, за исключением показаний ФИО19 в части версии о наличии в квартире третьих лиц, не имеется.

    До события преступления все допрошенные лица в той или иной мере были знакомы с Жуковым П.Ю., каких-либо обстоятельств, позволяющих констатировать наличие к нему личной неприязни вне связи с событиями соответствующих преступлений, при производстве по делу не выявлено.

    Оснований для оговора осужденного у них не имелось. При этом они не сообщали о каких-либо фактах, о которых бы не сообщил ранее сам Жуков П.Ю. при допросах его в качестве подозреваемого и обвиняемого, напротив, поясняли о тех обстоятельствах, осведомленность в которых он отрицает, ссылаясь на запамятывание.

    Не выявлено по уголовному делу и признаков самооговора осужденного, версия о чем была сформулирована им только в апелляционной жалобе и опровергается исследованными доказательствами.

Каких-либо данных, свидетельствующих об умышленном создании доказательств виновности Жукова П.Ю., о фальсификации материалов уголовного дела, не установлено.

Нарушений уголовно-процессуального закона при получении и исследовании доказательств, повлиявших на правильность установления судом первой инстанции фактических обстоятельств дела, не допущено.

    Из доказательств, исследованных судом первой инстанции, не усматривается юридически значимых обстоятельств, которые могли бы повлиять на уголовно-правовую оценку содеянного, изложенную в обжалуемом приговоре.

Суд пришел к правильному выводу об отсутствии каких-либо объективных данных, свидетельствующих о наличии в момент нанесения Жуковым П.Ю. потерпевшему ударов ножом, какой-либо реальной угрозы его жизни или здоровью со стороны потерпевшего.

Ни в ходе предварительного расследования, ни в судебном заседании не установлено обстоятельств, свидетельствующих о совершении потерпевшим ФИО10 действий, которые бы создавали реальную опасность для жизни Жукова П.Ю.

Данный вывод сообразуется как с характером и тяжестью телесных повреждений, обнаруженных у Жукова П.Ю., так и отсутствием на теле потерпевшего следов, которые были бы возможно как связанные с его действиями по самообороне.

    Факт нахождения ножа на кухне не исключает выводов о виновности Жукова П.Ю. и приискании им данного предмета как орудия преступления, поскольку оснований сомневаться в использовании этого, а не иных ножей для причинения смерти потерпевшему, с учетом всей совокупности сообразующихся между собой выводов, изложенных в приведенных заключениях экспертов, не имеется.

Таким образом, учитывая способ совершения убийства, характер и локализацию причиненных телесных повреждений в области расположения жизненно важных органов, используемое орудие преступления, а также предшествующее и последующее поведение виновного, суд первой инстанции правильно определил наличие у Жукова П.Ю. умысла на лишение жизни ФИО10, обоснованно расценив версию подсудимого как защитную.

Оценив в совокупности собранные по делу доказательства, суд дал верную юридическую оценку действиям ФИО1, квалифицировав их по ч. 1 ст. 105 УК РФ как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку.

При назначении наказания осужденному суд в целом обоснованно, и в соответствии с требованиями ст.ст. 6, 43 и 60 УК РФ, учел характер и степень общественной опасности преступления, обстоятельства его совершения, данные о личности Жукова П.Ю., наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, влияние наказания на его исправление и условия жизни его семьи.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание, в отношении Жукова П.Ю. судом учтено в соответствии с п. «г» ч. 1 ст. 61 УК РФ наличие у него малолетнего ребенка; в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ возраст подсудимого, <данные изъяты>, отсутствие судимости, совершение преступления впервые.

Иных обстоятельств, смягчающих наказание, суд первой инстанции не усмотрел.

Между тем, с данным выводом суда первой инстанции судебная коллегия согласиться не может, усматривая по уголовному делу наличие обстоятельства, смягчающего наказание Жукову П.Ю., предусмотренное п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, – явку с повинной, находя в этой части доводы защиты заслуживающими внимания.

По смыслу уголовного закона под явкой с повинной, которая в силу п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ является обстоятельством, смягчающим наказание, следует понимать добровольное сообщение лица о совершенном им или с его участием преступлении, сделанное в письменном или устном виде.

Не может признаваться добровольным заявление о преступлении, сделанное лицом в связи с его задержанием по подозрению в совершении этого преступления.

Признание лицом своей вины в совершении преступления в таких случаях может быть учтено судом в качестве иного смягчающего обстоятельства в порядке ч. 2 ст. 61 УК РФ или, при наличии к тому оснований, как активное способствование раскрытию и расследованию преступления (пп. 29, 30 постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания»).

При этом добровольное сообщение лица о совершенном им или с его участием преступлении признается явкой с повинной и в том случае, когда лицо в дальнейшем в ходе предварительного расследования или в судебном заседании не подтвердило сообщенные им сведения.

Так, суд первой инстанции положил в основу приговора показания свидетеля ФИО17, дав им оценку в совокупности с показаниями иных свидетелей лишь с точки зрения установления признаков оговора Жукова П.Ю. в совершенном им преступлении, но не сославшись на данные показания как на доказательства виновности осужденного, подтверждающие событие преступления.

При этом по делу не вызывает сомнений тот факт, что Жуков П.Ю. самостоятельно звонил по экстренному номеру, сообщив о наличии у него трупа в квартире, что предполагает сообщение в орган полиции и вызов бригады «скорой медицинской помощи».

При этом из анализа содержания показаний названного свидетеля, содержащихся в протоколе его допроса, безотносительно того, в каком объеме они изложены судом первой инстанции в тексте приговора, следует, что утром 25 сентября 2022 года ФИО17 от оперативного дежурного межмуниципального отдела полиции «Троицкий» поступило сообщение о том, что «в полицию позвонил Жуков П.Ю.», который сообщил, что «в его квартире умер ФИО10».

После того, как он прибыл по этому вызову, осмотрел тело ФИО10, находящееся в комнате, он прошел на кухню квартиры, где был Жуков П.Ю., с которым он общался до приезда следственной группы. Исходя из показаний свидетеля ФИО17, Жуков П.Ю. в ходе общения задавал ему вопросы о том, «посадят ли его в тюрьму за убийство человека и как надолго».

Кроме того, Жуков П.Ю., отвечая на вопросы участкового уполномоченного полиции, указал, что «кроме него больше некому было совершить убийство, но он не помнил, как именно это произошло», что «квартира точно была закрыта, и никто не мог зайти».

Таким образом, сотруднику полиции Жуков П.Ю. после того как предпринял меры, повлекшие его вызов, сообщил сведения, которые недвусмысленно свидетельствовали о его причастности к убийству ФИО10

Вне зависимости от степени достоверности предположений Жукова П.Ю. о том, что только он мог умышленно причинить смерть погибшему, о чем он стал заявлять значительно позднее, указанные обстоятельства не получили какой-либо оценки суда первой инстанции при решении вопроса о назначении подсудимому наказания.

При таких данных, и исходя из приведенных разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, факт сообщения Жуковым П.Ю. таких сведений фактически прибывшему первым по его вызову участковому уполномоченному сотруднику полиции, суду первой инстанции, вне зависимости от позиции осужденного, занятой им в свою защиту в ходе дальнейшего производства предварительного расследования и в судебном заседании о непризнании вины и по существу возражавшего против обвинения, следовало расценить как явку с повинной, чего сделано не было.

При этом не имеет значения, были ли показания свидетеля ФИО17 исследованы для доказывания вины осужденного в названной части, использованы в процессе доказывания либо нет (как это и имело место применительно к обжалуемому приговору), оформлялись ли пояснения Жукова П.Ю. в качестве объяснения либо путем составлении протокола явки с повинной либо нет, поскольку закон допускает и устное сообщение о преступлении, а недостатки его оформления либо не оформление вообще сами по себе не могут умалять значение такого сообщения.

По делу не усматривается обстоятельств, которые с очевидностью свидетельствовали бы об объективных препятствиях для Жукова П.Ю. предпринять меры для того, чтобы попытаться скрыть труп и иные следы преступления до момента начала поисков погибшего в случае, если бы он не вызвал сотрудников полиции.

Указанное свидетельствует о неправильном применении судом первой инстанции уголовного закона при назначении Жукову П.Ю. наказания, что является основанием для изменения судебного решения в силу п. 1 ч. 1 ст. 389.18 УПК РФ.

По изложенным основаниям обстоятельством, смягчающим наказание Жукову П.Ю., суд апелляционной инстанции признает его явку с повинной, что влечет соразмерное смягчение назначенного ему наказания.

При этом подлежит применению императивное требование, установленное ч. 1 ст. 62 УК РФ, поскольку обстоятельств, отягчающих наказание Жукову П.Ю., при производстве по уголовному делу не установлено.

При этом отсутствие в приговоре суждений о наличии обстоятельства, предусмотренного ч. 1.1 ст. 63.1 УК РФ, сторонами не оспаривается.

Иных обстоятельств, смягчающих наказание, предусмотренных ч. 1 ст. 61 УК РФ, а также обстоятельств, которые могли бы быть признаны смягчающими наказание обстоятельствами на основании ч. 2 ст. 61 УК РФ, судебная коллегия не усматривает.

Судом первой инстанции в приговоре с достаточной полнотой приведены и учтены при назначении наказания данные о личности Жукова П.Ю., а именно его возраст, те обстоятельства, что у врача психиатра и нарколога не состоит, участковым уполномоченным полиции характеризуется по месту жительства удовлетворительно, осуществляет трудовую деятельность, является почетным донором, положительно характеризуется по месту работы.

Суд апелляционной инстанции при этом принимает во внимание как содержание характеристик, исследованных судом первой инстанции (т. 2, л.д. 167, 168), так и пояснения свидетелей, приведенные в приговоре, из которых усматривается, что они положительно оценивают личность и поведение осужденного в быту и на работе.

Проанализировав характер и степень общественной опасности совершенного особо тяжкого преступления против личности, суд первой инстанции верно не усмотрел оснований и для применения в отношении осужденного положений ст. 64 УК РФ, не установив каких-либо исключительных обстоятельств, которые существенно уменьшали бы степень общественной опасности содеянного, что исключает возможность назначения осужденному иного вида наказания помимо лишения свободы.

Исходя из того, что степень общественной опасности преступления определяется конкретными обстоятельствами его совершения: способом содеянного, видом умысла, а также обстоятельствами, смягчающими и отягчающими наказание, относящимися непосредственно к совершенному деянию, суд апелляционной инстанции также приходит к выводу, что наличие в действиях виновного еще одного смягчающего наказание обстоятельства – явки с повинной, не влечет применения положений ст. 64 УК РФ, поскольку не влияет на переоценку степени общественной опасности содеянного.

Как усматривается из материалов уголовного дела, связанные со спецификой поведения осужденного в состоянии алкогольного опьянения, о которых пояснял он сам, его супруга, также достаточно подробно отражено в заключении экспертов № № от 02 июня 2023 года. Они связаны с синдромом зависимости от алкоголя и не влекут переоценку установленного судом мотива совершения преступления – личной неприязни как исключительного при установленных обстоятельствах совместного употребления виновным и потерпевшим алкоголя.

Исходя из фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности, суд обоснованно не счел возможным изменение категории преступления на менее тяжкую в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ, чему в силу закона препятствует и назначение лишения свободы на срок более 7 лет.

Принимая во внимание положения чч. 1 и 2 ст. 73 УК РФ, суд апелляционной инстанции, также не считает, что даже с учетом смягчения наказания имеются правовые основания для назначения Жукову П.Ю. условного осуждения.

Смягчая наказание, суд апелляционной инстанции также учитывает все те смягчающие наказание обстоятельства и положительные данные о личности осужденного, установленные судом первой инстанции, в том числе и те, на которые ссылаются в апелляционных жалобах осужденный и его защитник.

Как видно из материалов уголовного дела, применительно к вопросу о процессуальных издержках (т.3 л.д. 171), суд установил наличие основания, предусмотренного ч. 6 ст. 132 УПК РФ.

Указанное обстоятельство учитывается судебной коллегией при оценке влияния наказания на условия жизни семьи осужденного при решении вопроса о смягчении назначенного осужденному наказания, а равно при разрешении в порядке ч. 3 ст. 313 УПК РФ вопроса об оплате труда защитника в суде апелляционной инстанции.

Правовых оснований для замены назначенного лишения свободы принудительными работами в порядке ст. 53.1 УК РФ не имеется в виду категории тяжести совершенного преступления.

Вид режима исправительного учреждения, назначенного Жукову П.Ю. для отбывания им наказания в виде лишения свободы, – исправительная колония строгого режима – судом первой инстанции определен верно в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ.

Зачет времени содержания Жукова П.Ю. под стражей в срок отбытия наказания в виде лишения свободы в соответствии с требованиями п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ произведен правильно.

При этом неназначение Жукову П.Ю. дополнительного наказания в виде ограничения свободы является мотивированным с учетом данных о личности осужденного. Сторонами приговор в данной части не обжалуется.

Выводы суда по поводу порядка разрешения заявленных прокурором гражданских исков с учетом применимых разъяснений постановления Пленума Верховного Суда РФ от 13 октября 2020 года № 23 «О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу» по существу кем-либо из участников судебного разбирательства не оспариваются и требованиям уголовно-процессуального закона не противоречат.

Вопрос о передаче для рассмотрения гражданского иска с учетом положений гражданского законодательства о компенсации морального вреда, причиненного в результате преступления, возможен, что прямо следует из ч. 4 ст. 42 УПК РФ и ч. 2 ст. 309 УПК РФ, которой предусмотрено, что при необходимости произвести дополнительные расчеты, связанные с гражданским иском, требующие отложения судебного разбирательства, суд может признать за гражданским истцом право на удовлетворение гражданского иска и передать вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства. Копии материалов уголовного дела, необходимых для рассмотрения гражданского дела, подлежат направлению в суд, к подсудности которого оно отнесено законом.

Учитывая, что потерпевшая не допрашивалась подробно относительно характера причиненного ей и ее детям морального вреда после заявления гражданского искав в ее интересах прокурором, ФИО21 и ФИО22 не допрошены по делу вообще, суд, не имея оснований сомневаться в причинении им моральных страданий ввиду гибели мужа и отца, соответственно, был лишен возможности оценить характер их нравственных и физических страданий, что исключало бы возможность разрешения гражданского иска с учетом требований закона.

Вопрос о признании названных несовершеннолетних потерпевшими государственным обвинителем в ходе судебного разбирательства или прокурором в иске не ставился.

Между тем при определении размера компенсации морального вреда необходимо учитывать характер причиненных потерпевшему физических и (или) нравственных страданий, связанных с его индивидуальными особенностями, степень вины подсудимого, его материальное положение и другие конкретные обстоятельства дела, влияющие на решение суда по предъявленному иску.

Таким образом, свои доводы о несогласии с возможным размером исковых требований Жуков П.Ю. вправе заявить при разрешении гражданского иска о компенсации морального вреда, причиненного преступлением, в порядке гражданского судопроизводства.

Иных нарушений законодательства, являющихся основаниями для отмены приговора, в соответствии со ст. 389.15 УПК РФ, или внесения в него иных изменений, помимо указанных выше, в ходе предварительного следствия и при рассмотрении дела судом первой инстанции не допущено.

Не усматривается оснований и для того, чтобы признать иные доводы защиты, изложенные ими в апелляционных жалобах, обоснованными.

Довод осужденного о том, что эксперт-криминалист, якобы возвращался в его квартиру, чтобы взять для него одежду взамен изъятой в ходе выемки, носит надуманный характер.

Из дела усматривается, что все значимые процессуальные действия, связанные с обнаружением и фиксацией следов преступления по делу, проведены до изъятия у Жукова П.Ю. шортов, а само по себе оставление его без одежды на период задержания явилось бы недопустимым обращением с ним.

    На предметах, изъятых в ходе осмотра места происшествия 26 сентября 2022 года (л.д. 47-55 в т.1), не обнаружено следов крови потерпевшего, равно как она не зафиксирована и на сливных отверстиях ванной и раковины. Но данный осмотр проводился в присутствии ФИО16, а по делу не исключено использование ею указанных сантехнических изделий,

Сведений о доступе в квартиру Жукова П.Ю. должностных лиц правоохранительных органов в отсутствие какого-либо из проживающих там лиц в материалах дела не имеется.

С учетом времени окончания допроса ФИО16 никаких препятствий о том, чтобы получить у нее одежду для мужа в случае необходимости, не имелось.

В протоколе выемки, в ходе которой изымались шорты у Жукова П.Ю., не содержится никаких заявлений подозреваемого и его защитника о том, в каком порядке взамен изъятого ему были выданы иные предметы одежды (л.д. 144-146 в т.1). При этом при освидетельствовании Жукова П.Ю. факта наличия у него при себе ключей от его квартиры не зафиксировано (л.д. 134-139 в т. 1), равно как и при его задержании в порядке ст. 91 УПК РФ (л.д. 11-114 в т.1), а также при производстве самой выемки.

Вопреки доводам защиты, как следует из протокола судебного заседания, судом были созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и реализации предоставленных законом прав.

При этом стороны не ограничивались судом в предоставлении доказательств, приводимых в подтверждение своих аргументов либо в опровержение доводов противоположной стороны.

Доводы о неразрешении судом первой инстанции каких-либо ходатайств осужденного не основаны на содержании протокола судебного заседания.

Как видно из соответствующих сопроводительных писем, осужденным, до направления в Троицкий городской суд самого уголовного дела 05 июня 2023 года, было направлено два ходатайства, которые ему возвращены 19 июня 2023 года с разъяснением права заявить их в ходе судебного разбирательства, после поступления уголовного дела в суд (т. 3, л.д. 229), которое фактически имело место 31 июля 2023 года (т. 3, л.д. 66).

Данным правом сторона защиты не воспользовалась при отсутствии к этому объективных препятствий.

При этом мотивы, которыми осужденный обосновывает необходимость допросов экспертов, связаны с его личными представлениями, связанными с картиной события преступления, зафиксированной при осмотрах места происшествия, и не связаны в объеме приводимых им аргументов с наличием каких-либо специальных медицинских познаний и конкретными выводами, изложенными в заключениях экспертов.

Так, в частности, взаимное расположение потерпевшего и нападавшего в момент образования указанных у ФИО10 повреждений, как установил эксперт, может быть вариабельно, но морфологические особенности и анатомическая локализация повреждений (в частности, обнаруженных при исследовании ран) позволяют сделать вывод о расположении травмирующего предмета, о чем подробно излагалось выше.

Вопрос о судьбе вещественных доказательств разрешен судом первой инстанции в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 81 УПК РФ, оснований для изменения приговора в данной части не усматривается.

Руководствуясь п. 9 ч. 1 ст. 389.20, ст. 389.28, ч. 2 ст. 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ОПРЕДЕЛИЛ:

приговор Троицкого городского суда Челябинской области от 01 ноября 2023 года в отношении Жукова ФИО33 изменить:

исключить из приговора ссылки на недопустимое доказательство – показания свидетеля ФИО20 в части, связанной с оценкой ею как психологом достоверности показаний несовершеннолетнего свидетеля ФИО19

признать явку с повинной обстоятельством, смягчающим наказание;

смягчить наказание, назначенное Жукову П.Ю. по ч. 1 ст. 105 УК РФ, сократив срок лишения свободы до 9 лет 06 месяцев.

В остальной части этот же приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы (с дополнением) осужденного и его защитника – адвоката Архиреева Е.А. – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано с соблюдением требований ст. 401.4 УПК РФ в кассационном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции путем подачи кассационных жалобы, представления через суд первой инстанции в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу, а осужденным – в тот же срок со дня вручения ему копии настоящего определения.

В случае пропуска срока кассационного обжалования или отказа в его восстановлении кассационные жалоба, представление подаются непосредственно в суд кассационной инстанции и рассматриваются в порядке, предусмотренном ст. 401.10 – 401.12 УПК РФ.

В случае подачи кассационных жалобы и (или) представления лица, участвующие в деле, вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи