Решение по делу № 33-5303/2021 от 15.03.2021

УИД 66RS0004-01-2020-009577-28

дело № 2-578/2021 (№ 33-5303/2021)

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Екатеринбург 09 апреля 2021 года

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе:

председательствующего судьи Колесниковой О.Г.,

судей Ивановой Т.С., Редозубовой Т.Л.,

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Безумовой А.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело

по иску Маковкина Р.И. к Уральской транспортной прокуратуре о признании незаконными результатов служебной проверки и приказа о привлечении к дисциплинарной ответственности, восстановлении на службе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе истца на решение Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 19.01.2021.

Заслушав доклад судьи Колесниковой О.Г., объяснения представителя ответчика Никитина А.С. (доверенность № 8-15-2020 от 17.12.2020 сроком на один год), возражавшего относительно доводов апелляционной жалобы истца и полагавшего решение суда подлежащим оставлению без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Маковкин Р.И. обратился в суд с иском к Уральской транспортной прокуратуре (далее по тексту Прокуратура) об оспаривании законности увольнения, ссылаясь в обоснование требований на следующие обстоятельства.

Истец с 24.09.2007 проходил службу в органах прокуратуры, с 07.05.2009 – в должности помощника Сургутского транспортного прокурора, приказом № 34-пн от 16.10.2020 освобожден от замещаемой должности и уволен из органов прокуратуры по основанию, предусмотренному подп. «в» п. 1 ст. 43 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации», за совершение проступка, порочащего честь прокурорского работника, выразившегося в нарушении требований пунктов 1.1, 2.1.15, 4.5 Кодекса этики прокурорского работника РФ, нарушение Присяги прокурора. Основанием к увольнению послужило заключение служебной проверки, согласно которому в период с 28 ноября по 13 декабря 2019 г. Маковкин Р.И. отснял и разместил в группе работников Сургутской транспортной прокуратуры в мессенджере «WhatsApp» два видеоролика, где он, находясь в состоянии, по внешним признакам схожем с опьянением, неоднократно используя нецензурные выражения и жаргонизмы, делится со своими коллегами впечатлениями о работе и отдыхе в г. Екатеринбурге. Кроме того, в личном аккаунте в социальной сети Instagram Маковкин Р.И. разместил свою фотографию с негативным комментарием о деятельности аппарата Прокуратуры. Данные действия расценены представителем нанимателя как проступок, наносящий урон авторитету органов прокуратуры и препятствующий дальнейшему прохождению Маковкиным Р.И. службы в должности прокурорского работника. Увольнение истец полагал незаконным, факт совершения порочащего проступка отрицал. Указал, что служебная проверка проведена в отсутствие резолюции Уральского транспортного прокурора, что не позволяет определить дату начала проверки, в незаконном составе, с участием заинтересованных лиц, взыскание наложено по истечении срока привлечения к ответственности, выводы проверки являются необъективными, неподтвержденными, не соответствующими действительности. Письменные объяснения в ходе проведения служебной проверки у него не истребовались. Также истец ссылался на неознакомление его с заключением по результатам служебной проверки.

На основании изложенного, с учетом последующего уточнения исковых требований в порядке ст. 39 Гражданского процессуального кодекса РФ, Маковкин Р.И. просил: признать незаконным заключение служебной проверки от 08.10.2020, утвержденное Уральским транспортным прокурором 14.10.2020; признать незаконным и отменить приказ о привлечении его к дисциплинарной ответственности № 34-пн от 16.10.2020; восстановить его в прежней должности с 19.10.2010; взыскать в свою пользу средний заработок за время вынужденного прогула с 19.10.2020 по 14.01.2021 в размере 417071,94 руб., компенсацию морального вреда в размере 500 000 руб.; обязать ответчика разослать в транспортные прокуратуры для ознакомления работников на оперативных совещаниях опровержение приказа № 34-пн от 16.10.2020.

Представитель Прокуратуры Никитин А.С. иск не признал, настаивая на наличии оснований для увольнения истца за совершение проступка, порочащего честь сотрудника органов прокуратуры, и соблюдении порядка увольнения. Указал, что факт совершения Маковкиным Р.И. порочащего проступка достоверно подтвержден материалами служебной проверки, в связи с чем у ответчика имелись основания для расторжения служебного контракта с истцом. Проверка инициирована на основании резолюции Уральского транспортного прокурора, проведена уполномоченными лицами, доказательств заинтересованности кого-либо из членов комиссии в результатах служебной проверки не имеется, при выборе меры взыскания учтены предшествующее поведение истца и отношение его к службе. 14.10.2020 истец был ознакомлен с заключением служебной проверки, а 19.10.2020 – с материалами служебной проверки в полном объеме. Просил учесть, что последствиями совершенных Маковкиным Р.И. действий явилось распространение в сети «Интернет» информации, умаляющей авторитет Уральской транспортной прокуратуры и органов прокуратуры в целом.

Решением Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 19.01.2021 в удовлетворении исковых требований Маковкина Р.И. отказано.

В апелляционной жалобе истец, ссылаясь на нарушение норм материального права, несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела, ненадлежащую оценку доказательств, просит отменить решение суда и принять по делу новое решение об удовлетворении исковых требований. Выражает несогласие с выводом суда о доказанности совершения им проступка, порочащего честь сотрудника органов прокуратуры, приводя в обоснование доводы, аналогичные доводам искового заявления. Настаивает на том, что взыскание наложено на него за пределами шестимесячного срока со дня совершения вмененного ему в вину проступка, также считает, что ответчиком пропущен срок назначения служебной проверки. Апеллянт полагает неверным вывод суда о том, что срок для назначения служебной проверки надлежит исчислять с 24.09.2020, указывает, что о предполагаемом совершении проступка руководителям истца Ш. и К. стало известно еще в декабре 2019 г. Доказательств того, что о допущенных истцом нарушениях представителю нанимателя стало известно 24.09.2020 при поступлении видеороликов и фотографий на телефон Р., не имеется. Суд не дал должной оценки противоречиям между информацией, изложенной Р. в рапортах от 24.09.2020 и 12.01.2021, и показаниями последней в судебном заседании. Показания свидетеля К. являются также противоречивыми, противоречащими его же письменным объяснениям в материалах служебной проверки. Обращает внимание, что мессенджер «WhatsApp» не является социальной сетью, а потому вменение истцу в вину нарушений п. 4.5 Кодекса этики прокурорского работника РФ неправомерно. Необоснованно оставлены без внимания доводы истца о том, что при принятии решения о выборе меры взыскания представитель нанимателя не учитывал тяжесть проступка, предшествующее поведение истца и отношение его к службе. Суд не принял во внимание и доводы Маковкина Р.И. о его тяжелом материальном положении, наличии на иждивении двоих несовершеннолетних детей, не исследовал возможность применения к истцу менее строгого вида взыскания.

В возражениях на апелляционную жалобу представитель ответчика Никитин А.С. просил в удовлетворении жалобы отказать, полагая несостоятельными доводы апеллянта.

В заседание судебной коллегии истец не явился, о месте и времени рассмотрения дела извещался заблаговременно надлежащим образом – путем направления 22.03.2021 СМС-уведомления на телефонный номер, указанный им в расписке о согласии с таким способом извещения (т. 1 л.д. 187). До начала судебного заседания истец направил на электронный адрес помощника судьи ходатайство о рассмотрении дела в его отсутствие.

Руководствуясь положениями ст. 167 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия определила о рассмотрении дела при данной явке.

Заслушав объяснения представителя ответчика, изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на нее, проверив законность и обоснованность решения суда исходя из этих доводов (ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса РФ), судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда.

В соответствии с п.п. 1, 2 ст. 40 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» (далее по тексту Федеральный закон от 17.01.1992 № 2202-1) служба в органах и организациях прокуратуры является федеральной государственной службой.

Прокурорские работники являются федеральными государственными служащими, исполняющими обязанности по должности федеральной государственной службы с учетом требований настоящего Федерального закона. Правовое положение и условия службы прокурорских работников определяются настоящим Федеральным законом.

Трудовые отношения работников органов и организаций прокуратуры (далее также - работники) регулируются законодательством Российской Федерации о труде и законодательством Российской Федерации о государственной службе с учетом особенностей, предусмотренных настоящим Федеральным законом.

К лицам, назначаемым на должности прокуроров, предъявляются повышенные профессиональные требования и учитываются их моральные качества (ст. 40.1 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1).

В силу ст. 40.4 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 лицо, впервые назначаемое на должность прокурора, принимает Присягу прокурора следующего содержания: «Посвящая себя служению Закону, торжественно клянусь, в том числе постоянно совершенствовать свое мастерство, дорожить своей профессиональной честью, быть образцом неподкупности, моральной чистоты, скромности, свято беречь и приумножать лучшие традиции прокуратуры. Сознаю, что нарушение Присяги несовместимо с дальнейшим пребыванием в органах прокуратуры».

С целью установления правил поведения прокурорского работника, вытекающих из этого высокого звания, особенностей службы в органах и организациях прокуратуры Российской Федерации и ограничений, связанных с прокурорской деятельностью, содействия укреплению авторитета прокурорского работника, доверия граждан к государству и обеспечить единую нравственно-нормативную основу поведения прокурорских работников принят Кодекс этики прокурорского работника Российской Федерации, утвержденный приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 17.03.2010 № 114 (далее Кодекс этики).

В соответствии с требованиями п.п. 1.3, 1.4 Кодекса этики прокурорский работник в служебной и во внеслужебной деятельности обязан стремиться в любой ситуации сохранять личное достоинство и не совершать поступков, дающих основание сомневаться в его честности и порядочности. При любых обстоятельствах воздерживаться от поведения, которое могло бы вызвать сомнение в добросовестном исполнении своих служебных обязанностей, избегать имущественных (финансовых) связей, конфликтных ситуаций, способных нанести ущерб его репутации или авторитету прокуратуры Российской Федерации и тем самым подорвать доверие общества к ее деятельности.

В силу п. 1.1 Кодекса этики прокурорский работник в служебной и во внеслужебной деятельности обязан: неукоснительно соблюдать Конституцию Российской Федерации, Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации», федеральные конституционные законы и федеральные законы, а также иные нормативные правовые акты, нормы международного права и международных договоров Российской Федерации, руководствоваться правилами поведения, установленными настоящим Кодексом, Присягой прокурора и общепринятыми нормами морали и нравственности, основанными на принципах законности, справедливости, независимости, объективности, честности и гуманизма.

Прокурорский работник воздерживается от публичных высказываний, суждений и оценок в отношении деятельности органов, организаций прокуратуры и их руководителей, если это не входит в его служебные обязанности (п. 2.1.15 Кодекса этики).

В силу п. 4.5 Кодекса этики, участвуя в социальных сетях и форумах информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», прокурорский работник не допускает обсуждений деятельности государственных органов и их должностных лиц, высказываний в некорректной и грубой форме с использованием нецензурной лексики, размещения фото-, видео- и текстовых материалов, способных нанести ущерб репутации прокурорского работника или авторитету органа прокуратуры.

В силу п. 5.2 Кодекса этики нарушение прокурорским работником норм Кодекса, выразившееся в совершении проступка, порочащего честь прокурорского работника, является основанием для привлечения его к дисциплинарной ответственности.

В соответствии со ст. 41.7 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 за неисполнение или ненадлежащее исполнение работниками своих служебных обязанностей и совершение проступков, порочащих честь прокурорского работника, руководители органов и организаций прокуратуры имеют право налагать на них следующие дисциплинарные взыскания: замечание; выговор; строгий выговор; понижение в классном чине; лишение нагрудного знака «За безупречную службу в прокуратуре Российской Федерации»; лишение нагрудного знака «Почетный работник прокуратуры Российской Федерации»; предупреждение о неполном служебном соответствии; увольнение из органов прокуратуры (пункт 1).

Дисциплинарное взыскание налагается непосредственно после обнаружения проступка, но не позднее одного месяца со дня его обнаружения, не считая времени болезни работника или пребывания его в отпуске (пункт 6).

Дисциплинарное взыскание не может быть наложено во время болезни работника либо в период его пребывания в отпуске (пункт 7).

Дисциплинарное взыскание не может быть наложено позднее шести месяцев со дня совершения проступка, а по результатам ревизии или проверки финансово-хозяйственной деятельности - двух лет со дня его совершения (пункт 8).

Согласно подп. «в» п. 1 ст. 43 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 служба в органах и организациях прокуратуры прекращается при увольнении прокурорского работника. Помимо оснований, предусмотренных законодательством Российской Федерации о труде, прокурорский работник может быть уволен в связи с выходом в отставку и по инициативе руководителя органа или организации прокуратуры в случаях: нарушения Присяги прокурора, а также совершения проступков, порочащих честь прокурорского работника.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, существование такого основания увольнения прокурорских работников, как нарушение Присяги прокурора, обусловлено спецификой деятельности, которую осуществляют органы и учреждения прокуратуры и которая предопределяет специальный правовой статус ее работников; исходя из этого государство, регулируя порядок прохождения государственной службы в органах и учреждениях прокуратуры, в том числе основания увольнения с этой службы за виновное поведение, может устанавливать в данной сфере особые правила (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 20.02.2003 № 86-О, от 25.01.2012 № 225-О-О, от 22.11.2012 № 2213-О и др.).

Закрепляя за руководителем право увольнения прокурорского работника, законодатель предусмотрел такой порядок его реализации, который распространяется на всех прокурорских работников. Законность и обоснованность увольнения прокурорского работника за совершение проступка, порочащего честь прокурорского работника, а также за нарушение Присяги прокурора могут быть предметом судебной проверки. Суд при рассмотрении дела обязан выяснить все обстоятельства, в том числе дать оценку проступку прокурорского работника, оценить доказанность совершения сотрудником действий, нарушающих Присягу и порочащих честь сотрудника (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 22.11.2012 № 2213-О, от 17.07.2012 № 1316-О, от 15.09.2015 № 1829-О).

Как следует из материалов дела (копии приказов о приеме на работу, о назначении на должность, трудового договора – т. 1 л.д. 118-125) и установлено судом, Маковкин Р.И. с 24.09.2007 проходил службу в органах прокуратуры, с 07.05.2009 – в должности помощника Сургутского транспортного прокурора.

Приказом № 34-пн от 16.10.2020 Маковкин Р.И. освобожден от замещаемой должности и уволен из органов прокуратуры по основанию, предусмотренному подп. «в» п. 1 ст. 43 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 за совершение проступка, порочащего честь прокурорского работника, выразившегося в нарушении требований пунктов 1.1, 2.1.15, 4.5 Кодекса этики прокурорского работника РФ, нарушении Присяги прокурора (т. 1 л.д. 126, 127).

Основанием для издания указанного приказа явилось заключение служебной проверки от 08.10.2020, проведенной комиссией из числа сотрудников Прокуратуры, утвержденное Уральским транспортным прокурором 13.10.2020 (т. 1 л.д. 173-177).

Поводом для проведения служебной проверки послужил рапорт от 24.09.2020, подготовленный старшим помощником прокурора по вопросам государственной службы и кадрам Р., о том, что в телекоммуникационных средствах передачи информации распространяются видеофайлы с записью изображения помощника Сургутского транспортного прокурора Маковкина Р.И., порочащие честь и достоинство прокурорского работника (т. 1 л.д. 128).

На основании данного рапорта Уральским транспортным прокурором 24.09.2020 назначено проведение служебной проверки по указанным в рапорте обстоятельствам (распоряжение о проведении служебной проверки № 106/6р – т. 1 л.д. 129, 130).

По результатам служебной проверки 13.10.2020 утверждено заключение, из которого следует, что в период с 28 ноября по 13 декабря 2019 г. Маковкин Р.И., находясь на основании распоряжения от 20.11.2019 № 151-рк на стажировке в подразделениях аппарата Прокуратуры, в личном аккаунте в социальной сети Instagram разместил свою фотографию, сделанную в помещении Прокуратуры, с негативным комментарием о деятельности аппарата Прокуратуры следующего содержания: «После двух дней в аппарате в Екб понял вот что, нам и на Севере не плохо кормят, да и пенсия близко, зачем мне эти каждодневные мозгоклюйства на старости лет». Кроме того, в этот же период времени Маковкин Р.И. отснял и разместил в группе работников Сургутской транспортной прокуратуры в мессенджере «WhatsApp» два видеоролика, где он, находясь в состоянии, по внешним признакам схожем с опьянением, неоднократно используя нецензурные выражения и жаргонизмы, делится со своими коллегами впечатлениями о работе и отдыхе в г. Екатеринбурге. Видеоролики и скриншот публикации в социальной сети Instagram получили широкое распространение среди работников Сургутской транспортной прокуратуры и неограниченного количества лиц в телекоммуникационной сети «Интернет».

Обстоятельства, приведенные в заключении служебной проверки, истцом не опровергнуты, подтверждаются материалами служебной проверки: рапортом Р. (т. 1 л.д. 128), скриншотом публикации Instagram (т. 1 л.д. 133), приобщенными к материалам служебной проверки видеозаписями, рапортами сотрудников Прокуратуры, а также показаниями допрошенных в судебном заседании свидетелей Б., З., Ш., Р., К. Факт размещения им видеороликов в мессенджере «WhatsApp» и фотографии с комментарием в социальной сети Instagram, равно как и того обстоятельства, что на фото и видео изображен именно он, Маковкин Р.И. не отрицал.

В объяснениях, данных в ходе служебной проверки, Маковкин Р.И. пояснил, что в период с 28.11.2019 по 13.12.2019 проходил стажировку в аппарате Прокуратуры в г. Екатеринбурге. 02.12.2019 или 03.12.2019 (точную дату не помнит) в социальной сети Instagram, в закрытом для общего доступа аккаунте «rusmak86», разместил фотографию со своим изображением и комментарием. Суть комментария была в том, что с 2009 г., когда он попал работать в г. Сургут, много лет хотел вернуться обратно в г. Екатеринбург. Однако после нескольких дней, проведенных в Екатеринбурге, понял, что жить здесь не хочет, так как в городе утром и вечером большие пробки на дорогах, а добираться ежедневно с работы и на работу общественным транспортом долго и не удобно, в то время как в г. Сургуте он может добраться до работы даже на общественном транспорте за 30 минут, а не за час или полтора, как в г. Екатеринбурге. Кроме того, в тот момент он находился в ссоре со своей супругой, а нахождение в г. Екатеринбурге не способствовало примирению. Умысла обсуждать деятельность аппарата Прокуратуры не имел, наоборот, нахождение там принесло ему пользу. Также истец указал, что данное фото с комментариями было ему продемонстрировано 03.12.2019 первым заместителем Уральского транспортного прокурора Б. и старшим помощником Уральского транспортного прокурора З., разъяснена недопустимость такого поведения, после чего он фото и комментарии удалил, аккаунт не существует. Относительно двух видеозаписей Маковкин Р.И. указал, что точную дату съемки не помнит, но они сделаны также в период стажировки с 28.11.2019 по 13.12.2019. Данные видео записаны шуточно и постановочно, с целью розыгрыша, и отправлены в закрытую группу Сургутской транспортной прокуратуры для ограниченного круга лиц. Предположил, что данные видео распространены иным лицом, без его ведома и согласия.

В дополнительных объяснениях от 28.09.2020 Маковкин Р.И. указал, что им записано видео с использованием нецензурной брани в связи с тем, что он изображал пьяного человека, дополнительно отметив, что в коллективе при общении с коллегами также допускается использование нецензурной брани, данное видео было адресовано и отправлено исключительно в закрытую группу «WhatsApp».

Пояснения истца о том, что комментарии к фотографии, размещенной в социальной сети Instagram, не касаются оценки деятельности аппарата Прокуратуры, суд обоснованно оценил критически, исходя из содержания последующих комментариев истца в ответ на комментарий, поступивший на его первоначальный комментарий к фотографии. В частности, комментарий Маковкина Р.И. о том, что «он привык приезжать в Екб. отдыхать, а тут еще работать приходится)))», прямо указывает, что комментарии истца касаются его отношения именно к работе аппарата Прокуратуры, а не к транспортной проблеме в г. Екатеринбурге.

Размещение истцом фотографии со своим изображением с негативными комментариями о работе аппарата Прокуратуры в социальной сети Instagram является прямым нарушением запрета, установленного в Кодексе этики, и обоснованно расценено ответчиком как порочащий проступок.

Правомерно расценено в качестве порочащего проступка и размещение истцом видео с использованием нецензурной лексики в мессенджере «WhatsApp». При этом доводы жалобы о том, что мессенджер «WhatsApp» не является социальной сетью, видео были отправлены только в закрытую группу «WhatsApp», ограниченному кругу лиц, дальнейшее распространение видео истец не совершал, являлись предметом проверки суда и обоснованно признаны несостоятельными.

Как верно указал суд, само по себе направление истцом указанных видео в закрытую группу «WhatsApp» не исключало возможности их дальнейшего распространения и, соответственно, формирования у тех или иных людей, коллег, пользующихся мессенджером, при получении видео определенного мнения относительно поведения истца, его моральных и нравственных качеств как человека, а в случае узнаваемости – и как сотрудника органов прокуратуры, что с учетом замещаемой истцом должности и требований к поведению, установленных действующим законодательством, наносит урон авторитету органов прокуратуры. Круг лиц, которые получили указанные видео в сообщениях в мессенджере «WhatsApp», установить невозможно, он является неопределенным, следовательно, указанные видео, пересланные в сообщениях, приобрели признаки публичности.

Таким образом, материалами служебной проверки достоверно подтверждается факт совершения Маковкиным Р.И. действий, несовместимых с требованиями, предъявляемыми к сотрудникам органов прокуратуры, выразившихся в распространении в публичном пространстве контента, содержащего неприглядное аморальное поведение работника прокуратуры, отрицательную оценку работы аппарата Прокуратуры, подрывающего авторитет прокуратуры среди ее работников и граждан, чем способствовал формированию негативного отношения общества к органам прокуратуры, а также сформировал образ пренебрежительного отношения работников прокуратуры к общепринятым нормам поведения и морали и к выполнению ими своих служебных обязанностей, нарушив требования указанных выше пунктов Кодекса этики, чем совершил проступок, порочащий честь прокурорского работника.

Такое поведение Маковкина Р.И. не отвечает высоким требованиям, предъявляемым к сотруднику органов прокуратуры, поскольку в сложившейся ситуации не соответствует критерию безупречности, а потому наносит урон авторитету лица, призванному стоять на страже правопорядка. Указанные действия Маковкина Р.И. правомерно квалифицированы комиссией, проводившей служебную проверку, как совершение истцом проступка, порочащего честь сотрудника прокуратуры, нарушение Присяги, за совершение которого в соответствии с законом может быть применено взыскание в виде увольнения.

Доводы апелляционной жалобы истца о противоречивости показаний свидетелей К. и Р. ввиду их несоответствия письменным объяснениям этих же лиц в материалах служебной проверки не могут быть приняты во внимание, так как направлены на иную оценку исследованных судом свидетельских показаний и письменных доказательств, оснований для которой судебная коллегия не усматривает. Показания указанных лиц оценены судом в соответствии с требованиями ст. 67 Гражданского процессуального кодекса РФ в совокупности с иными доказательствами по делу, выводы суда в данной части подробны, мотивированы, не соглашаться с ними у судебной коллегии оснований по доводам апелляционной жалобы не имеется.

Также судебной коллегией отклоняются доводы апелляционной жалобы о неучете при издании оспариваемого приказа предшествующего поведения истца и отношения его к службе, поскольку данные доводы опровергаются текстом заключения служебной проверки, из которого следует, что представителем нанимателя учтены характеризующие истца материалы, в том числе, служебная характеристика, выданная Сургутским транспортным прокурором Ш. 30.09.2020. Данное обстоятельство подтверждается также показаниями допрошенного в качестве свидетеля председателя комиссии по проведению служебной проверки Б. Оснований для учета при принятии решения о выборе меры дисциплинарного взыскания семейного и финансового положения истца у ответчика, вопреки доводам апелляционной жалобы, не имелось, поскольку данные обстоятельства не связаны с деловыми качествами истца, влияющими на его служебную деятельность. Судебная коллегия отмечает, что характер совершенного проступка не позволяет применить иную меру ответственности кроме увольнения.

Доводы апелляционной жалобы истца о том, что суд необоснованно возложил на него бремя доказывания незаконности своего увольнения, не могут быть признаны состоятельными, поскольку материалами дела (в частности, определением о подготовке дела к судебному разбирательству от 23.11.2020) не подтверждаются, основной массив доказательств по делу представлен ответчиком, на котором в силу закона лежит обязанность доказать законность увольнения истца.

Нарушений требований закона в ходе проведения служебной проверки и увольнения истца также не допущено.

Обстоятельства нарушения прокурорским работником Присяги прокурора, совершения таким работником проступка, порочащего честь прокурорского работника, в том числе связанного с нарушением Кодекса этики прокурорского работника, подлежат установлению в ходе проведения служебной проверки в отношении прокурорского работника, основания и процедура проведения которой регламентированы Инструкцией о порядке проведения служебных проверок в отношении прокурорских работников органов и организаций прокуратуры Российской Федерации, утвержденной приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 28.04.2016 № 255 (далее Инструкция).

Так, согласно п. 2.3 названной Инструкции поводами к проведению служебных проверок являются: информация, представленная в письменном виде гражданами, органами государственной власти и органами местного самоуправления, органами МВД России, ФСБ России, другими правоохранительными органами, средствами массовой информации, общественными организациями, или информация из иных источников о совершении прокурорским работником проступка; рапорт (докладная записка) руководителя органа (организации) прокуратуры (заместителя руководителя) или руководителя подразделения органа (организации) прокуратуры; рапорт прокурорского работника.

В соответствии с п. 2.10 Инструкции при проведении служебной проверки комиссией служебная проверка назначается посредством издания распоряжения руководителя органа (организации) прокуратуры, которое должно содержать основание для ее проведения, дату назначения и состав комиссии по проведению служебной проверки. Комиссия формируется в составе трех и более прокурорских работников. В состав комиссии, как правило, включаются представители кадрового подразделения, подразделения, осуществляющего представительство интересов органа (организации) в судах, и подразделения, в котором проходит службу прокурорский работник, в отношении которого проводится служебная проверка.

Согласно п. 2.11 Инструкции при проведении служебной проверки должны быть полностью, объективно и всесторонне установлены: факт, дата, время, место, обстоятельства, мотивы совершения прокурорским работником проступка; вина прокурорского работника, а также степень вины каждого прокурорского работника в случае совершения проступка несколькими прокурорскими работниками; обстоятельства, причины и условия, способствовавшие совершению прокурорским работником проступка; характер и размер вреда (ущерба), причиненного прокурорским работником в результате совершения проступка; обстоятельства, послужившие основанием для рапорта прокурорского работника о проведении служебной проверки; деловые и личные качества прокурорского работника, в отношении которого проводится служебная проверка, иные данные, характеризующие его личность.

Пунктом 4.1 Инструкции предусмотрено, что по результатам служебной проверки составляется письменное заключение, которое подписывается прокурорским работником (членами комиссии), проводившим (проводившими) служебную проверку. Заключение по результатам служебной проверки утверждается руководителем, назначившим проведение служебной проверки (в случае ее проведения специально создаваемой комиссией), либо уполномоченным им руководителем подразделения, работником которого проводилась служебная проверка. В случае утверждения заключения уполномоченным руководителем подразделения результаты служебной проверки докладываются руководителю, назначившему ее проведение. Заключение должно состоять из трех частей: вводной, описательной и резолютивной и содержать следующую информацию: дата и место составления; данные прокурорского работника (работников), проводившего (проводивших) служебную проверку, и прокурорского работника, в отношении которого она проводилась; основания проведения служебной проверки; обстоятельства и факты, установленные в ходе служебной проверки; ссылки на нормы законодательства Российской Федерации и организационно-распорядительных документов Генерального прокурора Российской Федерации и (или) организационно-распорядительных документов органов (организаций) прокуратуры, которые были нарушены лицом, в отношении которого проводилась служебная проверка; доводы прокурорского работника, в отношении которого проводилась служебная проверка, в свою защиту, а также оценка этих доводов и выводы, к которым пришел прокурорский работник, проводивший служебную проверку, выводы членов комиссии; материалы, подтверждающие (исключающие) вину прокурорского работника, иные сведения о виновности либо невиновности прокурорского работника; выводы о причинах и условиях, способствовавших совершению проступка; предложения о применении (неприменении) к прокурорскому работнику, в отношении которого проведена служебная проверка, мер дисциплинарной ответственности, иных мер воздействия.

Приведенные выше требования Инструкции при проведении служебной проверки соблюдены, поскольку служебная проверка назначена распоряжением Уральского транспортного прокурора, проведена комиссией, состав которой утвержден данным распоряжением и включал в себя первого заместителя Уральского транспортного прокурора, старшего помощника Уральского транспортного прокурора по обеспечению собственной безопасности и физической защиты, старшего помощника прокурора по вопросам государственной службы и кадрам, а также старшего помощника прокурора по обеспечению участия прокуроров в гражданском и арбитражном процессе.

Доводы истца о том, что в состав комиссии было включена Р., подавшая рапорт 24.09.2020, послуживший основанием для проведения проверки, что, по мнению истца, говорит о заинтересованности данного лица в исходе проверки, суд обоснованно отклонил, указав, что само по себе написание рапорта, послужившего основанием для проведения проверки, не свидетельствует о заинтересованности указанного работника в исходе проверки. Кроме того, истец в ходе проведения проверки каких-либо возражений относительно состава комиссии, с которым он ознакомлен исходя из уведомления, полученного 25.09.2020, не высказывал, закрепленным в п. 3.3 Инструкции правом заявить мотивированный отвод прокурорским работникам, которым поручено проведение служебной проверки, не воспользовался.

Нарушений прав истца в ходе проведения служебной проверки не установлено, от него неоднократно получены письменные пояснения. При этом доводы истца о необходимости истребования у него дополнительных объяснений непосредственно перед применением дисциплинарного проступка, по завершению служебной проверки, суд правильно признал несостоятельными и основанными на неверном толковании норм материального права, приняв во внимание к тому же, что в уведомлении об окончании служебной проверки 14.10.2020 Маковкину Р.И. разъяснено, что он имеет право дать дополнительные пояснения после ознакомления с заключением по результатам служебной проверки, однако таким правом истец не воспользовался, доказательств обратного суду не представлено. Права истца на ознакомление с материалами служебной проверки (п.3.3 Инструкции) ответчиком также не нарушены, поскольку из материалов гражданского дела следует, что 14.10.2020 Маковкин Р.И. был ознакомлен с заключением служебной проверки, о чем свидетельствует его подпись в конце заключения (т. 1 л.д. 182), а 19.10.2020 на основании его личного заявления – с материалами служебной проверки в полном объеме (т. 1 л.д. 222).

Доводы истца в жалобе о нарушении срока назначения служебной проверки, который, по мнению апеллянта, следует исчислять не с 24.09.2020, когда поступил рапорт Р., а с декабря 2019 г., когда размещенные в мессенджере «WhatsApp» видеоролики были просмотрены непосредственным руководителем истца – Сургутским транспортным прокурором Ш., судебная коллегия не может признать состоятельными.

Инструкция не устанавливает срока, в течение которого уполномоченным лицом должно быть принято решение о проведении служебной проверки, определен лишь срок, в течение которого служебная проверка должна быть завершена - не позднее 15 рабочих дней со дня назначения служебной проверки, с исключением из этого срока периодов временной нетрудоспособности прокурорского работника, в отношении которого проводится служебная проверка, пребывания его в отпуске (п. 3.5 Инструкции).

Приводя указанные доводы, истец, по существу, настаивает на нарушении установленного п. 6 ст. 41.7 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 месячного срока для привлечения к дисциплинарной ответственности, который исчисляется со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни работника или пребывания его в отпуске.

Между тем, вопреки доводам апеллянта, указанный срок привлечения к дисциплинарной ответственности нарушен не был.

Как разъяснено в п. 34 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации», днем обнаружения проступка, с которого начинается течение месячного срока, считается день, когда лицу, которому по работе (службе) подчинен работник, стало известно о совершении проступка, независимо от того, наделено ли оно правом наложения дисциплинарных взысканий.

Судом в ходе рассмотрения дела установлено и истцом надлежащими доказательствами не опровергнуто, что непосредственному руководителю истца – Сургутскому транспортному прокурору Ш. о совершении истцом действий по распространению в средствах передачи информации, порочащей честь и достоинство прокурорского работника, стало известно лишь 24.09.2020, что следует из ничем не опровергнутых пояснений Ш. в ходе служебной проверки и его свидетельских показаний в судебном заседании. Доводы истца в жалобе о том, что его непосредственный руководитель знал о видеофайлах еще в декабре 2019 г., поскольку также входил в состав закрытой группы в мессенджер «WhatsApp», основаны на предположениях и направлены на иную оценку исследованных судом доказательств, оснований для которой не имеется.

Что касается доводов истца о нарушении при привлечении его к ответственности в виде увольнения установленного п. 8 ст. 41.7 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 шестимесячного срока, исчисляемого с даты совершения проступка, то данные доводы не могут повлечь отмены обжалуемого решения ввиду следующего.

Судебная коллегия полагает, что установленный п. 8 ст. 41.7 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 шестимесячный срок привлечения к ответственности не применяется в данном случае, так как увольнение имело место в связи с совершением порочащего проступка, нарушением Присяги.

Из содержания п. 1 ст. 40.4 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 следует, что нарушение Присяги несовместимо с дальнейшим пребыванием в органах прокуратуры.

Нарушение Присяги прокурора, а также совершение проступков, порочащих честь прокурорского работника, является самостоятельным основанием для увольнения прокурорского работника по инициативе руководителя органа или учреждения прокуратуры (подп. «в» п. 1 ст. 43 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1).

В своем определении от 20.02.2003 № 86-О, вынесенным по жалобе гражданина Мустафаева Магомед-Али Закарьяевича на нарушение его конституционных прав нормой подп. «в» п. 1 ст. 43 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 как не содержащей указания на сроки привлечения к дисциплинарной ответственности и не соответствующей статьям 7, 37 и 54 Конституции Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что служба в органах и учреждениях прокуратуры, как следует из п. 1 ст. 40 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1, является видом федеральной государственной службы. Специфическая деятельность, которую осуществляют органы и учреждения прокуратуры, предопределяет и специальный правовой статус ее работников. Исходя из этого государство, регулируя государственную службу в органах и учреждениях прокуратуры, в том числе основания увольнения с этой службы, а также сроки претерпевания негативных последствий применения дисциплинарных взысканий, включая увольнение со службы за виновное поведение, может устанавливать в данной сфере особые правила, что само по себе не противоречит статьям 19 (часть 1), 37 (части 1 и 3) и 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации и согласуется с пунктом 2 статьи 1 Конвенции МОТ № 111 1958 года относительно дискриминации в области труда и занятий, согласно которому различия, исключения или предпочтения в области труда и занятий, основанные на специфических (квалификационных) требованиях, связанных с определенной работой, не считаются дискриминацией.

Следовательно, установление для работников прокуратуры таких указанных в п. 1 ст. 43 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 оснований и условий увольнения, которые не предусмотрены трудовым законодательством для иных категорий работников, т.е. имеющих иной правовой статус, не может рассматриваться как ущемление конституционных прав и свобод граждан, проходящих службу в органах и учреждениях прокуратуры. Что касается применимости к федеральному государственному служащему, находящемуся на службе в органах прокуратуры в должности прокурора, предусмотренных в отраслевом законодательстве сроков привлечения к дисциплинарной ответственности, то это к полномочиям Конституционного Суда РФ не относится.

Если даже согласиться с доводами апеллянта о необходимости применения в споре положений п. 8 ст. 41.7 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1, то судебная коллегия полагает, что установленный названной нормой срок на момент издания обжалуемого приказа об увольнении пропущен не был, поскольку вмененный в вину истцу проступок носит длящийся характер, учитывая, что фотография с негативными комментариями относительно работы аппарата Прокуратуры и видеоролики с использованием нецензурной лексики находились в социальной сети Instagram и в мессенджере «WhatsApp» длительное время после того, как истцом было осуществлено их размещение (о чем само по себе свидетельствует то обстоятельство, что фотография и видеофайлы являлись доступными для просмотра вплоть не менее чем до 24.09.2020), соответственно, на протяжении всего этого периода истец нарушал требования Кодекса этики и Присяги.

Приказ об увольнении истца издан уполномоченным лицом – Уральским транспортным прокурором (п. 3 ст. 41.7 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1).

При изложенных обстоятельствах, руководствуясь приведенными выше положениями законодательства, регулирующего спорные правоотношения, оценив в совокупности по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса РФ представленные сторонами доказательства, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о наличии у ответчика оснований для освобождения истца от замещаемой должности и увольнения его из органов прокуратуры по основанию, предусмотренному подп. «в» п. 1 ст. 43 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 в связи с совершением проступка, порочащего честь прокурорского работника, нарушением Присяги, соблюдении порядка проведения служебной проверки и увольнения.

Иных доводов, которые бы имели правовое значение для разрешения спора и нуждались в проверке, могли повлиять на оценку законности и обоснованности обжалуемого решения суда, апелляционная жалоба не содержит.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в соответствии с ч. 4 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса РФ безусловным основанием для отмены решения суда первой инстанции, судебная коллегия по материалам дела не усматривает.

Руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 19.01.2021 оставить без изменения, апелляционную жалобу истца – без удовлетворения.

Председательствующий: Колесникова О.Г.

Судьи: Иванова Т.С.

Редозубова Т.Л.