Решение по делу № 2-454/2023 (2-3787/2022;) от 16.11.2022

31RS0002-01-2022-005270-91 2-454/2023

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

г. Белгород 23 августа 2023 года

Белгородский районный суд Белгородской области в составе:

председательствующего судьи Котельвина А.В.,

при секретаре судебного заседания Казаковой А.Е.,

с участием истцов Аветиковой А.А., Шелухина Д.О., Авраменко Т.Н., представителя ответчика ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» – адвоката       Гавриловой Н.А., старшего помощника прокурора Белгородского района Воробьевой Э.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску            Аветиковой Александры Агвановны, Шелухина Дмитрия Олеговича, Авраменко Тимофея Николаевича к ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» о компенсации морального вреда, причиненного в результате некачественного оказания медицинской помощи,

УСТАНОВИЛ:

Аветикова А.А., Шелухин Д.О., Авраменко Т.Н. обратились в суд с указанным иском, в котором просили взыскать с ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» в качестве компенсации морального вреда, причиненного в результате некачественного оказания медицинской помощи матери истцов ФИО18 денежные средства в размере 2 000 000 руб. в пользу каждого.

В обоснование исковых требований указали на то, что ФИО17, (дата обезличена) года рождения, в период с 04.04.2021 по 16.04.2021 находилась на лечении в хирургическом отделении ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» с диагнозом «(информация скрыта) Ссылаются на то, что согласно выписному эпикризу из истории болезни (номер обезличен) была проведена консервативная терапия с положительной динамикой – (информация скрыта), больная выписана с улучшением на амбулаторное лечение. Указывают, что 20.04.2021 бригада скорой помощи доставила ФИО3 в ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница», где она была госпитализирована в хирургическое отделение. 21.04.2021 ФИО3 перевели в отделение интенсивной терапии, где последняя умерла в 05 часов 50 минут (дата обезличена). Указывают, что причиной смерти согласно свидетельству о смерти ФИО3 явились: (информация скрыта) Полагают, что медицинскими работниками допущены грубейшие нарушения качества оказания медицинской помощи ФИО3, которые привели к летальному исходу.

В судебном заседании Аветикова А.А., Шелухин Д.О., Авраменко Т.Н. поддержали заявленные требования в полном объеме. В дополнение к изложенному в иске указали, что после проведенных проверок было установлено, что медицинская помощь, оказанная пациентке, имеет дефекты, иными словами является некачественной. Полагают, что врачами ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» были допущены существенные нарушения при оказании помощи их матери, а именно: повторная госпитализация, одновременная с выпиской, больной не предлагалась, что привело к смерти последней, следовательно, имеются все основания для взыскания с больницы компенсации морального вреда. В обоснование заявленного размера компенсации морального вреда указали, что ФИО3 была для них единственным близким и дорогим человеком, потеря которого повлекла сильные душевные переживания и волнения.

Представитель ответчика ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» – адвокат Гаврилова Н.А. предъявленный иск не признала, указала, что ФИО3 была оказана медицинская помощь в полном объеме, врачами были приложены все необходимые усилия для лечения ФИО3; лечение основывалось на клинических рекомендациях и протоколах лечения желудочно-кишечных кровотечений. Ссылалась на то, что в период лечения каких-либо претензий к лечебному учреждению истцы не предъявляли, с лечением были согласны. Полагала, что рецидив кровотечения возник в связи с длительным приемом ФИО3 медицинских препаратов, назначенных ей в Московском миастеническом центре для лечения сопутствующего заболевания. Также ссылалась на то, что истцы и их мать на момент смерти последней не являлись членами одной семьи и, соответственно, не имеют права на компенсацию морального вреда.

Третье лицо Перепелица М.И., своевременно и надлежащим образом извещенный о времени и месте судебного разбирательства, в суд не явился, о причинах неявки суд не уведомил. В предоставленных письменных возражениях указал, что являлся лечащим врачом ФИО3 в период ее нахождения в хирургическом отделении ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница». Ссылался на то, что пациент ФИО3 (дата обезличена) была переведена в хирургическое отделение из неврологического отделения, где находилась на лечении с (дата обезличена), с диагнозом: (информация скрыта) При первичном осмотре (дата обезличена) установлено, что признаки (информация скрыта) были отмечены 6-7 суток назад. При переводе в хирургическое отделение клинических и эндоскопических признаков активного кровотечения не было. ФИО3 получала лечение согласно Клиническим рекомендациям (информация скрыта). За время наблюдения и лечения в хирургическом отделении признаков рецидива (информация скрыта) не наблюдалось. Учитывая тяжелую сопутствующую патологию в ходе курса лечения (дата обезличена) была выполнена контрольная фиброгастродуоденоскопия, признаков (информация скрыта) не выявлено. Пациенту при выписке из хирургического отделения была доведена вся необходимая информация о дальнейшем плане лечения. Обращает внимание на то, что, поскольку больная страдала (информация скрыта) Последняя принимала длительное время (информация скрыта) и (информация скрыта), которые при длительном использовании пагубным образом влияют на слизистую желудка и двенадцатиперстной кишки. Полагает, что основания для удовлетворения заявленного иска отсутствуют.

Третье лицо ФИО15, будучи своевременно и надлежащим образом уведомленной о времени и месте судебного разбирательства, в суд не явилась, в письменных возражениях полагала заявленные исковые требования необоснованными и не подлежащими удовлетворению. Указала, что (дата обезличена) являлась дежурным реаниматологом, в период дежурства ею был осуществлен осмотр пациентки ФИО3, после чего принято решение о переводе из хирургического отделения в анестезиолого-реанимационное отделение с целью интенсивной терапии и динамического наблюдения. На момент поступления состояние крайней степени тяжести, обусловлено постгеморрагической анемией тяжелой степени, угнетением сознания до уровня сопор. Указывает, что на тяжесть состояния и ухудшение прогнозов влияло наличие сопутствующей патологии: (информация скрыта) Ссылается на то, что больной незамедлительно была назначена интенсивная терапия согласно Клиническим рекомендациям (информация скрыта) Проведена гемостатическая терапия, инфузионная терапия. Во время нахождения в отделении реанимации пациентка была гемодинамически стабильна, но, несмотря на проводимое лечение, состояние ФИО3 не улучшалось. (дата обезличена) в 05:20 зафиксирована остановка сердечной деятельности, начата сердечно-легочная реанимация согласно клиническим рекомендациям по проведению реанимационных мероприятий; сердечно-легочная реанимация результат не принесла, (дата обезличена) в 05:50 констатирована биологическая смерть пациентки        ФИО3

Третье лицо Белов А.А., извещенный своевременно о времени и месте судебного разбирательства, в суд не явился, о причинах неявки суд не уведомил.

Прокурор Воробьева Э.А., привлеченная к участию в деле в порядке статьи 45 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ), считала необходимым взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере, отвечающем требованиям разумности и справедливости.

В соответствии со статьей 167 ГПК РФ дело рассмотрено в отсутствие не явившихся третьих лиц.

Исследовав в судебном заседании обстоятельства по представленным в деле доказательствам, выслушав участников процесса, заключение прокурора, заслушав свидетелей, суд признает исковые требования подлежащими удовлетворению в части.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации» (далее – Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации»).

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В статье 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 части 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 части 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь организуется и оказывается в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями, а также на основе стандартов медицинской помощи, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации (часть 1 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 названного федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Основания, порядок, объем и характер возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также круг лиц, имеющих право на такое возмещение, определены главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 ГК РФ, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В объем возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, входит в том числе компенсация морального вреда (параграф 4 главы 59 ГК РФ).

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации (далее – СК РФ) предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 СК РФ).

Пунктом 1 статьи 150 ГК РФ определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (статья 151 ГК РФ).

В соответствии с позицией Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлении Пленума от 15.11.2022 №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Согласно разъяснениям, данным в пунктах 48, 49 указанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации»).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

Из изложенного следует, что в случае причинения работниками медицинской организации вреда жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи медицинская организация обязана возместить причиненный вред лицу, имеющему право на такое возмещение.

Необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности медицинской организации за причиненный при оказании медицинской помощи вред являются: причинение вреда пациенту; противоправность поведения причинителя вреда (нарушение требований законодательства (порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов) действиями (бездействием) медицинской организации (его работников); наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда; вина причинителя вреда - медицинского учреждения или его работников.

Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 ГК РФ. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и причиненным вредом, в том числе моральным, означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде причиненного потерпевшему вреда. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить вред только прямую причинную связь. Характер причинной связи может влиять на размер подлежащего возмещению вреда.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием ответчик должен доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда Аветиковой А.А., Шелухину Д.О., Авраменко Т.Н. в связи со смертью ФИО3, медицинская помощь которой, по утверждению истцов, оказана ненадлежащим образом.

Судом установлено, что ФИО3 являлась матерью Аветиковой А.А. ((номер обезличен) от (дата обезличена)), Шелухина Д.О. ((номер обезличен) от (дата обезличена)), Авраменко Т.Н. ((номер обезличен) от (дата обезличена), справка о заключении брака (информация скрыта) от (дата обезличена)).

22.04.2021 ФИО3 умерла ((информация скрыта)).

Из материалов гражданского дела и медицинской карты стационарного больного (информация скрыта), следует, что 04.04.2021 в 15 час. 44 мин. ФИО3 была доставлена бригадой скорой медицинской помощи в ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница».

Осмотр ФИО3 дежурным врачом совместно с заведующим отделением был произведен в 16 час. 00 мин., поставлен диагноз: (информация скрыта)(информация скрыта) (информация скрыта)

05.04.2021 в 8 час. 21 мин. произведен совместный осмотр ФИО3 с заведующим неврологическим отделением; поставлен диагноз: «(информация скрыта) План лечения: церебропротекторы, витамины группы В, статины, сосудистые, дезагреганты, симптоматическая терапия, ЛФК.

07.04.2021 произведен совместный осмотр ФИО3 с заведующим неврологическим отделением; ранее поставленный диагноз подтвержден.

08.04.2021 произведен первичный осмотр ФИО3 совместно с заведующим хирургическим отделением; поставлен диагноз: (информация скрыта) План ведения больного: клинические анализы, ЭКГ, консультация терапевта, гемостатическая терапия, антисекреторные препараты, инфузионная терапия. Для дальнейшего лечения ФИО3 переведена в хирургическое отделение ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница».

09.04.2021 в 8 час. 30 мин. произведен осмотр ФИО3 лечащим хирургом. Признаки продолжения кровотечения не определяются.

12.04.2021 в 8 час. 30 мин. совместный обход с заведующим хирургическим отделением. Признаки продолжения кровотечения не определяются.

14.04.2021 в 8 час. 30 мин. произведен осмотр ФИО3 лечащим хирургом. Признаки продолжения кровотечения не определяются.

16.04.2021 в 8 час. 30 мин. произведен осмотр ФИО3 лечащим хирургом. Больная жалоб не предъявляет. Признаки продолжения кровотечения не определяются. Выписана с улучшением на амбулаторное лечение. Рекомендовано: продолжить лечение у терапевта по месту жительства.

Согласно выписному эпикризу из истории болезни (номер обезличен) ФИО3 с 04.04.2021 по 16.04.2021 находилась на лечении в хирургическом отделении ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница», где ей была проведена консервативная терапия с положительной динамикой – рецидива (информация скрыта) нет, больная выписана с улучшением на амбулаторное лечение.

Из медицинской карты стационарного больного (информация скрыта) следует, что (дата обезличена) в 21 час. 58 мин. ФИО3 была вновь доставлена бригадой скорой медицинской помощи в ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница».

Осмотр ФИО3 дежурным врачом был произведен в 22 час. 00 мин., поставлен предварительный диагноз: (информация скрыта)

20.04.2021 в 22 час. 30 мин. общее состояние больной тяжелое, вызван дежурный реаниматолог; в 23 час. 50 мин. состояние тяжелое, относительно стабильное.

21.04.2021 в 8 час. 30 мин. произведен совместный осмотр ФИО3 с заведующим хирургическим отделением; поставлен диагноз: «(информация скрыта) В связи с нестабильной гемодинамикой переведена в АРО.

21.04.2021 в 10 час. 00 мин. произведен первичный осмотр дежурным реаниматологом; в 17 час. 00 мин. общее состояние тяжелое, стабильное; в 19 час 00 мин. – 1 час 00 мин. – состояние тяжелое, обусловлено угнетением сознания, анемией тяжелой степени сопутствующей патологией, без значимой динамики.

22.04.2021 в 1 час 00 мин. – 5 час 00 мин. – состояние пациентки тяжелое, обусловлено угнетением сознания, анемией тяжелой степени сопутствующей патологией, без значимой динамики.

22.04.2021 в 5 час. 50 мин. констатирована биологическая смерть пациента ФИО3

Согласно медицинскому свидетельству о смерти серии (номер обезличен) от 22.04.2021 ФИО3 умерла в ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» 22.04.2021 в 5 час. 50 мин. Причиной смерти пациентки, установленной по результатам патологоанатомического вскрытия, является (информация скрыта)

Территориальным органом Росздравнадзора по Белгородской области на основании поступившего из Следственного Управления СК России по Белгородской области обращения Аветиковой А.А. в адрес Департамента здравоохранения Белгородской области направлено указание на необходимость проведения ведомственной проверки качества оказания медицинской помощи пациентке ФИО3

В рамках ведомственного контроля Департаментом организации медицинской помощи Министерства здравоохранения Белгородской области проведена внеплановая документальная целевая проверка качества медицинской помощи, оказанной ФИО3 в ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» в апреле 2021 года.

По результатам проверки выявлены нарушения: выписка ФИО3 16.04.2021 из хирургического отделения осуществлена необоснованно при не достижении клинико-лабораторной ремиссии заболевания; отсутствие в медицинской документации рекомендаций по дальнейшему лечению пациентки в амбулаторных условиях; необеспечение своевременного перевода ФИО3 в отделение анестезиологии и реанимации, при имеющихся показаниях к интенсивному наблюдению (акт проверки ведомственного контроля качества и безопасности медицинской деятельности (номер обезличен) от (дата обезличена)).

При этом администрации ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» выдано предписание с указанием принятия мер организационного и дисциплинарного характера к лицам, допустившим нарушения.

Согласно экспертному заключению (протоколу оценки качества медицинской помощи) №06.149.С.КМП.МЭ.040003 от 31.08.2021 филиалом АО «МАКС-М» в г. Белгороде выявлены нарушения: сбора информации (показано, но не проведено «cito»-исследование, консультация хирурга и ФГДС, оценка своевременности и эффективности лечебных мероприятий затруднена); оказания медицинской помощи (несвоевременно начата гемостатическая терапия, с момента перевода хирургическое отделение противоязвенная терапия не проводилась, показаны, но не применены препараты висмута или антациды); преемственности (выписка с учетом данных ФГДС-контроля и коморбидного фона больной из стационара преждевременна – был необходим перевод в терапевтическое отделение, в выписном эпикризе не отражены рекомендации по терапии и ФГДС-контролю). За выявленные нарушения к медицинской организации применены финансовые санкции.

Определением Белгородского районного суда Белгородской области от 04.04.2023 по ходатайству представителя ответчика ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» в рамках настоящего дела была назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза для установления наличия или отсутствия причинно-следственной связи между действиями сотрудников ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» и смертью ФИО3, производство которой было поручено ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Курской области.

Согласно заключению экспертов (номер обезличен) (комплексной судебно-медицинской экспертизы по материалам дела), проведенной на основании представленных медицинских документов и материалов гражданского дела, эксперты пришли к следующим выводам:

1. Тяжесть общего состояния ФИО3 при первичной и повторной госпитализациях в ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» была оценена правильно и соответствовала выявленной клинической симптоматике;

2. Установленный на основании клинической симптоматики и результатов лабораторных и инструментальных методов исследования диагноз при обращении ФИО3 в ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» 04.04.2021 является правильным. Установленный в ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» заключительный клинический диагноз «(информация скрыта) также установлен правильно;

3. Организация обследования и лечебного процесса ФИО3 должна была осуществляться в соответствии с клиническими рекомендациями «Язвенные гастродуоденальные кровотечения», принятыми на Общероссийской согласительной конференции по принятию национальных клинических рекомендаций 0606.2014, г. Воронеж; При оказании медицинской помощи ФИО3 в ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» с 04.04.2021 по 16.04.2021 и в период с 20.04.2021 по 22.04.2021 имели место следующие дефекты:

- оформления медицинской документации: не указано время выполнения фиброгастродуоденоскопии 16.04.2021; отсутствует указание дозировок некоторых препаратов; в диагнозе при выписке не указана степень тяжести анемии; в рекомендациях отсутствуют указания на объем и характер медикаментозной терапии (информация скрыта) болезни, не указаны сроки выполнения контрольного эндоскопического исследования, соблюдение диеты, а также необходимость применения гормональных препаратов для лечения основного заболевания (информация скрыта)); в дневниках хирурга и реаниматолога отсутствуют сведения об объеме отделяемого по желудочному зонду после 22:30 20.04.2021 (при этом запись об его удалении отсутствует); в заключительном клиническом диагнозе не указана (информация скрыта), который и стал причиной летального исхода;

- тактические: при повторной госпитализации не проведен консилиум с определением лечебной тактики, необходимости оперативного лечения и перевода на ИВЛ; необоснованная выписка из стационара 16.04.2021, несмотря на выраженную активность (информация скрыта) для лечения не привлечен гастроэнтеролог (терапевт) с целью последующего назначения комплексной реабилитации вплоть до санаторно-курортного лечения; госпитализация пациентки в хирургическое отделение 20.04.2021, хотя целесообразно было бы в отделение интенсивной терапии; первичный осмотр пациентки врачом-реаниматологом 21.04.2021 произведен только в 10:00 (через 1,5 часа от принятия решения о переводе в АРО);

- диагностические: не проведено (информация скрыта) исследование (информация скрыта) 07.04.2021, несмотря на выявленный «(информация скрыта); не выполнена консультация терапевта, назначенная врачом-хирургом при первичном осмотре 08.04.2021; не назначена и не выполнена экстренная (информация скрыта) при ухудшении состояния 21.04.2021;

- лечебные: не производилось внутривенное введение ингибиторов протонной помпы; более восьми часов (с 23:50 20.04.2021 по 08:30 21.04.2021) пациентка находилась без присмотра медицинского персонала (записей осмотра в эти часы нет).

Оценить полноту рекомендаций, данных лечащим врачом пациентке ФИО3 при выписке, не представляется возможным ввиду их отсутствия в выписном эпикризе как таковых.

4. Дефекты оформления медицинской документации не могли повлиять на проведение диагностики и назначения соответствующего лечения, привести к ухудшению состояния здоровья ФИО3 и повлечь за собой неблагоприятный исход (смерть пациентки). Диагностические, тактические и лечебные дефекты оказания медицинской помощи, хотя и в определенной степени оказывали негативное влияние на состояние здоровья пациентки, не могли сами по себе привести к возникновению выявленной у ФИО3 патологии ((информация скрыта)), ее осложнений ((информация скрыта)) и к наступлению смерти. Согласно представленной медицинской документации у ФИО3 имел место целый ряд сопутствующей (коморбидной) патологии, а именно: (информация скрыта)

При этом эксперты отмечают, что при (информация скрыта) риск смерти коморбидного пациента прямо коррелирует с количеством сопутствующих заболеваний. С учетом изложенного, учитывая тяжесть имевшейся у ФИО3 основной и сопутствующей патологии, а также ее высокую смертность, эксперты пришли к выводу, что обоснованно утверждать, что при гипотетическом отсутствии выявленных дефектов оказания медицинской помощи смерть больной не наступила бы, нельзя.

5. Общепринятые в медицине представления об этиологии, патогенезе, клинической картине и течении имевшейся у ФИО3 патологии ((информация скрыта) позволяют комиссии констатировать, что именно она по своему характеру и степени выраженности непосредственно и закономерно породила в организме цепь болезненных процессов, приведших к возникшим последствиям ((информация скрыта) определила их специфику, скорость течения и выраженность, т.е. обладает присущими причине свойствами ((информация скрыта)) и находится с наступлением смерти в прямой причинно-следственной связи.

Выявленные при проведении данной экспертизы дефекты оказания медицинской помощи, не могли сам по себе породить имевшуюся у ФИО3 патологию и определить характер наступивших последствий ((информация скрыта)), не обладая присущими причине свойствами генетичности, активности и необходимости, а лишь в определенной степени оказывали негативное влияние на состояние здоровья пациентки, являясь в данном случае не причиной, а лишь частью совокупности условий, от наличия которых зависит возникновение, существование, развитие и время наступления следствия (смерти).

Так как вываленные дефекты оказания медицинской помощи в определенной степени косвенно влияли на вызванные причиной ((информация скрыта)) патологические процессы, эксперты констатировали, что они находятся со смертью в причинной связи, однако эта связь является не прямой, а косвенной.

Суд принимает указанное заключение, поскольку исследование проведено врачами, имеющими необходимое образование, а также экспертами ФИО8 и ФИО9 с соответствующей квалификацией ((информация скрыта)) и опытом работы, предупрежденными об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, их выводы являются четкими и мотивированными.

Оснований для признания указанного заключения недопустимым доказательством, в том числе по основаниям, изложенным ответчиком в письменном ходатайстве, судом не установлено.

Ходатайство представителя ответчика о вызове указанных выше экспертов и врачей для допроса, заявленное в ходе предварительного судебного заседания, протокольным определением суда было отклонено, поскольку в соответствии со статьей 187 ГПК РФ вызов эксперта в целях разъяснения и дополнения заключения является правом суда, однако в данном случае суд не усмотрел необходимости в допросе экспертов ввиду отсутствия сомнений в обоснованности заключения, противоречий в его выводах либо их неоднозначного толкования.

Доказательств, опровергающих выводы заключения экспертов (номер обезличен) ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Курской области, сторонами не представлено.

Сторонами не заявлялось ходатайств о назначении по делу дополнительной, повторной экспертизы.

Исследовав и оценив по правилам статьи 67 ГПК РФ приведенные доказательства, суд приходит к выводу об оказании ФИО3 некачественной медицинской помощи ответчиком ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница», поскольку были допущены такие дефекты как не проведение консилиума при повторной госпитализации с определением лечебной тактики, необходимости оперативного лечения и перевода на ИВЛ; осуществлена необоснованная выписка из стационара 16.04.2021, несмотря на выраженную активность эрозивно-язвенного процесса; для лечения не привлечен гастроэнтеролог (терапевт) с целью последующего назначения комплексной реабилитации; госпитализация пациентки в хирургическое отделение 20.04.2021, в то время как хотя целесообразно было в отделение интенсивной терапии; первичный осмотр пациентки врачом-реаниматологом 21.04.2021 произведен только в 10:00 (через 1,5 часа от принятия решения о переводе в АРО).

С учетом того, что приведенными выше доказательствами установлены недостатки оказания медицинской помощи ФИО3, вопреки доводам ответчика, обязанного доказать наличие оснований для освобождения его от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, суд приходит к выводу о необходимости возложения на ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» обязанности по возмещению морального вреда, причиненного истцам.

Доводы стороны ответчика об отсутствии у истцов права на компенсацию морального вреда ввиду того, что истцы и их мать на момент смерти последней не являлись членами одной семьи, признаются судом несостоятельными.

Исходя из разъяснений, изложенных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

Пунктом 1 статьи 1 СК РФ предусмотрено, что семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Исходя из приведенных положений моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В подтверждение сложившихся семейных связей между истцами и ФИО3 в судебном заседании качестве свидетелей были допрошены ФИО10, ФИО11, пояснившие, что отношения Аветиковой А.А., Шелухина Д.О., Авраменко Т.Н. с их матерью были близкие, основанные на любви и заботе друг о друге, несмотря на то, что        Аветикова А.А. и Шелухина Д.О. с ней совместно не проживали.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 ГК РФ).

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 ГК РФ).

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 27 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 №33, тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни.

Из изложенного следует, что право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав гражданина или посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда. Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав пострадавшей стороны как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон.

Определяя размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию с ответчика, суд исходит из следующего.

Согласно абзацам второму и третьему пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Из содержания приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что размер компенсации морального вреда определяется на основании оценки судом конкретных обстоятельств дела. При этом суд наряду с учетом степени вины причинителя вреда, степени физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, должен учитывать требования разумности и справедливости.

Моральный вред, являясь оценочной категорией, включающей в себя оценку совокупности всех обстоятельств, по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и не поддается точному денежному подсчету.

Между тем ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий, ненадлежащий уход за пациентом и т.п.) причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Рассматривая требование о компенсации морального вреда, необходимо учитывать, что юридическое значение имеет не только прямая причинная связь, но и косвенная (опосредованная) причинная связь между противоправным поведением и наступившим вредом, если дефекты (недостатки) оказания работниками лечебных учреждений медицинской помощи могли способствовать ухудшению состояния здоровья и привести к неблагоприятному исходу, то есть к смерти.

Вместе с тем наличие косвенной причинной связи между противоправным поведением и наступившим вредом может влиять на размер взыскиваемой в пользу потерпевшего компенсации морального вреда (Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2021 №80-КГ21-9-К6).

Медицинская помощь является специфическим видом деятельности, и действенность ее оказания зависит и от индивидуальных особенностей организма, условий жизнедеятельности и иных, не поддающихся точному прогнозированию и учету, обстоятельств.

Все перечисленное позволяет сделать вывод о наличии косвенной причинно-следственной связи между выявленными дефектами оказания медицинской помощи и смертью ФИО3, поскольку диагностические, тактические и лечебные дефекты оказания медицинской помощи, хотя и в определенной степени оказывали негативное влияние на состояние здоровья пациентки, не могли сами по себе привести к возникновению выявленной у ФИО3 патологии ((информация скрыта) ее осложнений ((информация скрыта) и к наступлению смерти.

Суд принимает также во внимание то, что учитывая тяжесть имевшейся у    ФИО3 основной и сопутствующей патологии, а также ее высокую смертность, комиссия экспертов пришла к выводу, что нельзя обоснованно утверждать, что при гипотетическом отсутствии выявленных дефектов оказания медицинской помощи смерть больной не наступила бы.

Вместе с тем, в результате некачественного оказания ФИО3 медицинской помощи было нарушено неимущественное право истцов на родственные и семейные связи, семейную жизнь, повлекшее причинение им нравственных страданий (морального вреда).

Обосновывая размер заявленной суммы компенсации морального вреда (по 2 000 000 руб. в пользу каждого из истцов), Аветикова А.А., Шелухин Д.О., Авраменко Т.Н. в исковом заявлении, в судебном заседании указывали на то, что испытывали переживания по поводу преждевременной выписки ФИО3 16.04.2021 из медицинского учреждения, недооценки тяжести состояния их матери, неожиданность и непредвиденность смерти матери, потеря близкого родственника доставляет им тяжелейшие душевные страдания.

Определяя размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию, суд учитывает, что было нарушено неимущественное право истцов на семейную жизнь, им были причинены нравственные страдания в связи с некачественно оказанной их материи медицинской помощью, Аветикова А.А., Шелухин Д.О., Авраменко Т.Н. потеряли мать. В тоже время суд не может оставить без внимания степень вины и не столь значительный объем нарушений, допущенных медицинскими работниками ответчика, отсутствие прямой причинно-следственной связи между их действиями и наступившими последствиями.

    При таких обстоятельствах суд находит разумным и справедливым, соответствующим фактически сложившимся обстоятельствам дела и степени претерпеваемых истцами нравственных страданий, определить подлежащей взысканию с ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» компенсацию морального вреда в размере по 200 000 руб. в пользу Аветиковой А.А., Шелухина Д.О. и Авраменко Т.Н.

Поскольку истцы освобождены от уплаты государственной пошлины, в соответствии с частью 1 статьи 103 ГПК РФ с ответчика в доход бюджета муниципального образования подлежит взысканию государственная пошлина в размере 900 руб.

Руководствуясь статьями 194-199 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л:

исковые требования Аветиковой Александры Агвановны, Шелухина Дмитрия Олеговича, Авраменко Тимофея Николаевича к ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» о компенсации морального вреда, причиненного в результате некачественного оказания медицинской помощи, – удовлетворить в части.

Взыскать с ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» (информация скрыта)) в пользу Аветиковой Александры Агвановны ((номер обезличен)) в счет компенсации морального вреда денежные средства в размере 200 000 руб.

Взыскать с ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» ((информация скрыта)) в пользу Шелухина Дмитрия Олеговича ((номер обезличен)) в счет компенсации морального вреда денежные средства в размере 200 000 руб.

Взыскать с ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» ((информация скрыта)) в пользу Авраменко Тимофея Николаевича ((номер обезличен) в счет компенсации морального вреда денежные средства в размере 200 000 руб.

В удовлетворении остальной части исковых требований отказать.

Взыскать с ОГБУЗ «Шебекинская центральная районная больница» ((информация скрыта)) в доход бюджета муниципального образования «Белгородский район» Белгородской области государственную пошлину в размере 900 руб.

Решение суда может быть обжаловано в апелляционном порядке в Белгородский областной суд в течение месяца со дня принятия судом решения в окончательной форме путем подачи апелляционной жалобы через Белгородский районный суд Белгородской области.

Судья                                                                                                               А.В. Котельвин

Мотивированное решение суда изготовлено 5 сентября 2023 года.