Решение по делу № 2-604/2019 от 18.04.2019

Дело № 2-604/2019

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

Сосногорский городской суд Республики Коми

в составе: председательствующего судьи Шибаковой Т.А.,

при секретаре Леонтьевой О.К.,

с участием представителя третьего лица прокуратуры Республики Коми Карчевской Р.М.,

истца Ткачева С.В. посредством проведения видеоконференц-связи,

представителя ответчика ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Республике Коми Осташовой Е.Ю., представителя УФСИН России по Республике Коми, ФСИН России Тихоновой Н.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании в г.Сосногорске 26 июня 2019 года гражданское дело по иску Ткачева СВ к ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Республике Коми, Управлению ФСИН России по Республике Коми, Федеральной службе исполнения наказаний, Министерству финансов Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда,

установил:

Ткачев С.В. обратился в суд с исковым заявлением к Министерству финансов РФ о взыскании компенсации морального вреда в размере 1 000 000 руб.

В обоснование искового заявления указал, что приговором Сосногорского районного суда от ДД.ММ.ГГГГ по делу № осужден по п. «а» ч.2 ст.112 УК РФ и оправдан по п. «г» ч.3 ст.163, п.п. «а, з» ч.2 ст.126 УК РФ ввиду отсутствия в его действиях состава преступлений. Между тем судом не были разъяснены права истца на реабилитацию, а прокурором не были принесены истцу извинения, что, по мнению истца, нарушило положения ч.1 ст.134, ч.1 ст.136 УПК РФ. Кроме того, во время нахождения в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ годы в ФКУ СИЗО-2 истец испытал нравственные, физические, этические и моральные страдания из-за бесчеловечных, пыточных условий содержания, а именно камера, в которой содержался истец, была предназначена для заключенных к высшей мере наказания, вместо кровати смонтирована бетонная тумба для сна, в штукатурке стен из накидного раствора «шубы» находились клопы, на окнах стояли металлические жалюзи «ресницы», из-за которых не проникал дневной свет в камеру, освещение состояло из одной лампы 40 Вт, отсутствовала нормальная питьевая вода, вентиляция и канализация. При этапировании в судебные заседания в Сосногорский районный суд автомобили, перевозившие заключенных, не отапливались, в суде подсудимые содержались в «стаканах», стоя целыми днями без горячего питания, истца при проведении судебного заседания помещали в клетку с другими подсудимыми, где все участники процесса смотрели на него, что порождало чувство страха и умаляло принцип презумпции невиновности.

В порядке подготовки дела к судебному разбирательству к участию в деле привлечены в качестве ответчиков главный распорядитель бюджетных средств - Федеральная служба исполнения наказаний России; УФСИН России по Республике Коми; ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Республике Коми (далее - ФКУ СИЗО-2), в качестве третьего лица - прокуратура Республики Коми.

ДД.ММ.ГГГГ Ткачев С.В. в порядке ст.39 ГПК РФ уточнил исковые требования, в которых увеличил денежную компенсацию морального вреда до 2 000 000 руб., указав в заявлении о том, что 1 000 000 руб. в качестве возмещения за страдания и пытки, причиненные содержанием в ФКУ СИЗО-2, и 1 000 000 руб. в порядке реализации права на реабилитацию в связи с незаконным уголовным преследованием, одновременно ходатайствовал о восстановлении процессуального срока для обращения с данными требованиями к ответчикам со ссылкой на то, что узнал о нарушении своих прав в 2019 году и свою юридическую неграмотность.

Истец Ткачев С.В. в судебном заседании на исковых требованиях настаивал по доводам, изложенным в исковом заявлении и дополнениях к нему, просил взыскать компенсацию морального вреда за ненадлежащие условия содержания в ФКУ СИЗО-2 в размере 1 000 000 руб. и в порядке реализации права на реабилитацию - 1 000 000 руб. Пояснил, что содержался под стражей с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, в ДД.ММ.ГГГГ этапирован в больницу, после чего освобожден под подписку о невыезде и надлежащем поведении, в ДД.ММ.ГГГГ вновь арестован, в ДД.ММ.ГГГГ расследование дела было завершено, ДД.ММ.ГГГГ по нему проходили судебные слушания, в ходе которых находился за заградительной решеткой, ДД.ММ.ГГГГ приговор оглашен с его освобождением. Настаивал, что весь период предварительного и судебного следствия по данному уголовному делу содержался в ненадлежащих условиях, в частности: в камере № отсутствовал туалет; в камерах № - туалет не был отгорожен; камеры № - предназначались для смертников, в них не имелось умывальников.

Представитель ответчика ФКУ СИЗО-2 Осташова Ю.Е. в суде с требованиями Ткачева С.В. не согласилась по доводам, изложенным в письменном отзыве на иск, согласно которому в ФКУ СИЗО-2 камеры для содержания лиц, приговоренных к высшей мере наказания, отсутствовали. Ткачев С.В. содержался под стражей в ФКУ СИЗО-2 в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, находился в камерах режимного корпуса № режимного корпуса № - №, карцеры № режимного корпуса № все камеры оборудованы приточно-вытяжной вентиляцией, канализацией, двухъярусными металлическими кроватями, окна находились в исправном состоянии, имели остекление из обычного стекла, металлическую решетку, преграждающую доступ к окнам со стороны камер. В ФКУ СИЗО-2 регулярно осуществлялись мероприятия по дезинфекции и дератизации на договорной основе, водоснабжение ФКУ СИЗО-2 осуществлялось из собственной артезианской скважины, отборы проб осуществляются регулярно, нарушений не выявлялось, перебоев в поставке воды не допускалось.

В судебном заседании представитель ответчиков УФСИН России по Республике Коми, ФСИН России Тихонова Н.В. с исковыми требованиями не согласилась, поддержав письменные возражения на иск, указав на уничтожение личного дела истца за истечением срока хранения, в остальном привела доводы, аналогичные позиции ФКУ СИЗО-2 по делу.

Ответчик Министерство финансов РФ в лице Управления Федерального казначейства по Республике Коми в судебное заседание представителя не направило, ходатайствовало о рассмотрении дела без его участия, представив письменный отзыв, в котором указало, что истцом доказательств наступления неблагоприятных последствий в виде нравственных либо физических страданий в связи с уголовным преследованием, в том числе обосновывающих заявленный размер компенсации морального вреда, в исковом заявлении не содержится, в связи с чем при наличии оснований для компенсации морального вреда, просило определить размер такой компенсации в соответствии со ст.1101 Гражданского кодекса РФ с учетом требований разумности и справедливости, фактических обстоятельств дела, индивидуальных особенностей истца, а также с учетом давности вменяемых событий. Нахождение истца в суде за металлической заградительной решеткой не является безусловным основанием для признания его прав нарушенными, не может расцениваться как уничижающее честь и достоинство личности. Доказательств незаконных действий (бездействия) должностных лиц администрации ФКУ СИЗО-2 в отношении истца при содержании под стражей, по указанным в иске обстоятельствам, нарушения его личных неимущественных прав либо нематериальных благ, наступления неблагоприятных последствий, в иске не содержится, какие-либо недостатки коммунально-бытовых условий содержания сами по себе не могут являться безусловным основанием для взыскания компенсации морального вреда.

Представитель прокуратуры Республики Коми Карчевская Р.М. в суде пояснила, что вред, причиненный гражданину в результате незаконного уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда. Право на возмещение вреда возникает при условии, помимо прочего, прекращения уголовного дела за отсутствием состава преступления; прекращения уголовного дела за недоказанностью участия гражданина в совершении преступления, в то же время заявленная Ткачевым С.В. компенсация морального вреда в размере 2 000 000 рублей с учетом его частичного оправдания является завышенной, не соответствует характеру и степени понесенных им физических и нравственных страданий, а также принципу разумности и справедливости, в связи с чем требования истца о компенсации морального вреда подлежат частичному удовлетворению.

Суд в соответствии со ст.167 ГПК РФ определил рассмотреть дело при имеющейся явке.

Заслушав объяснения участников процесса, исследовав письменные материалы дела, допросив свидетеля ААС, суд приходит к следующему.

По делу установлено, что ДД.ММ.ГГГГ Ткачев С.В. по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п. «а, в, г, д» ч.2 ст.112 УК РФ, п. «а, з» ч.2 ст.126 УК РФ, п. «а» ч.3 ст.163 УК РФ был заключен под стражу и помещен для содержания в ФКУ СИЗО-2, где находился с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ.

Приговором Сосногорского районного суда от ДД.ММ.ГГГГ по делу № Ткачев С.В. по п. «а» ч.2 ст.112 УК РФ признан виновным и осужден к 3 годам лишения свободы; на основании п.1 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов» от назначенного наказания освобожден.

По п. «г» ч.3 ст.163, п.п. «а,з» ч.2 ст.126 УК РФ на основании п.2 ч.3 ст.309 УПК РСФСР оправдан за отсутствием в деянии состава преступления.

Указанные сведения получены из представленной архивом Сосногорского городского суда копии приговора от ДД.ММ.ГГГГ по делу №, а также ответа МВД по Республике Коми от ДД.ММ.ГГГГ №, подготовленного по оперативно-справочным учетам информационного центра при министерстве.

Конституция Российской Федерации, провозглашая человека, его права и свободы высшей ценностью, а признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства (ст.2), гарантирует каждому право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст.53).

В силу ст.ст. 17 (ч. 1 и 2) и 18 Конституции Российской Федерации закрепленное ее ст.46 право на судебную защиту в числе других основных прав и свобод человека признается и гарантируется согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации является непосредственно действующим, определяет смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, что, как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, предполагает не только право на обращение в суд, но и гарантии, позволяющие реализовать его в полном объеме и обеспечивающие эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости и равенства (постановления от 14.07.2005 №8-П, от 26.12.2005 №14-П, от 25.03.2008 №6-П и др.).

Конституционным гарантиям находящегося под судебной защитой права на возмещение вреда корреспондируют положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (п.5 ст.5), Протокола №7 к данной Конвенции (ст.3) и Международного пакта о гражданских и политических правах (подп. «a» п.3 ст.2, п.5 ст.9, п.6 ст.14), закрепляющие право каждого, кто стал жертвой незаконного ареста, заключения под стражу или осуждения за уголовное преступление, на компенсацию, если вынесенный ему приговор был впоследствии отменен или ему было даровано помилование на том основании, что какое-либо новое или вновь открывшееся обстоятельство убедительно доказывает наличие судебной ошибки (если не будет доказано, что указанное неизвестное обстоятельство не было в свое время обнаружено исключительно или частично по его вине).

Признавая необходимость повышенного уровня защиты прав и свобод граждан в правоотношениях, связанных с публичной ответственностью, в частности уголовной и административной, Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что законодательные механизмы, действующие в этой сфере, должны соответствовать вытекающим из ст.ст. 17, 19, 45, 46 и 55 Конституции Российской Федерации и общих принципов права критериям справедливости, соразмерности и правовой безопасности, с тем чтобы гарантировать эффективную защиту прав и свобод человека в качестве высшей ценности, в том числе посредством справедливого правосудия (постановления от 12.05.1998 №14-П, от 11.05.2005 №5-П и от 27.05.2008 №8-П).

Из приведенных положений Конституции Российской Федерации и международно-правовых актов, основанных на принципах правового государства, верховенства права, юридического равенства и справедливости, следует, что государство обязано гарантировать лицам, пострадавшим от незаконных и (или) необоснованных ареста, заключения под стражу или осуждения, возмещение причиненного вреда, в том числе морального.

Развивая эти положения, федеральный законодатель урегулировал условия возмещения вреда, причиненного гражданину в результате уголовного преследования, в отраслевых законодательных актах, прежде всего в гл.18 УПК РФ, регламентирующей основания возникновения права на реабилитацию, порядок признания этого права и возмещения различных видов вреда, а также в гл.59 Гражданского кодекса РФ, устанавливающей, в частности, ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (ст.1070), и правила компенсации морального вреда (§4).

Порядок реализации гражданами права на компенсацию вреда в Российской Федерации определяется, в том числе положениями Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981 «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» (утв. Законом СССР от 24.06.1981). Однако в настоящее время Указ хотя и сохраняет юридическую силу, может применяться лишь во взаимосвязи с положениями гл.18 УПК РФ, а также с положениями ст.1070 и §4 гл.59 Гражданского кодекса РФ.

Так, ст.133 гл.18 УПК РФ, закрепляющая право реабилитированных лиц на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, предусматривает, что вред, причиненный в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда (часть первая). Согласно п.4 ч.2 ст.133 УПК РФ осужденный имеет право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п.п. 1 и 2 ч.1 ст.27 УПК РФ.

В иных случаях вопросы, связанные с возмещением вреда, разрешаются в порядке гражданского судопроизводства (ч.5 ст.133 УПК РФ), и в том же порядке, согласно ч.2 ст.136 УПК РФ, подлежат разрешению иски о компенсации в денежном выражении за причиненный реабилитированному моральный вред.

Данному регулированию корреспондируют нормы п.1 ст.1070 и абз. 3 и 5 ст.1100 Гражданского кодекса РФ, в соответствии с которыми моральный вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, а также в иных случаях, предусмотренных законом, возмещается в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

При этом ни ст.133 УПК РФ, ни указанные нормы Гражданского кодекса РФ не связывают принятие решения о возмещении материального вреда и компенсации морального вреда только с наличием вынесенного в отношении гражданина оправдательного приговора или постановления (определения) о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям, а также решения органа предварительного расследования, прокурора или суда о полной реабилитации подозреваемого или обвиняемого (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21.04.2005 №242-О).

Таким образом, действующее законодательство - в системном единстве его предписаний - не исключает принятие судом в порядке гражданского судопроизводства решения о компенсации морального вреда, причиненного при осуществлении уголовного судопроизводства, исходя из обстоятельств конкретного уголовного дела и руководствуясь принципами справедливости и приоритета прав и свобод человека и гражданина.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п.8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», при рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств, и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Пунктом 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.11.2011 №17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве», разъяснено, что при определении размера денежной компенсации морального вреда реабилитированному судам необходимо учитывать степень и характер физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, иные заслуживающие внимания обстоятельства, в том числе продолжительность судопроизводства, длительность и условия содержания под стражей, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание, и другие обстоятельства, имеющие значение при определении размера компенсации морального вреда, а также требования разумности и справедливости.

Согласно ст.1071 Гражданского кодекса РФ в случаях, когда в соответствии с указанным Кодексом или другими законами причиненный вред подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации, от имени казны выступает финансовый орган.

На момент рассмотрения искового заявления уничтожены за истечением сроков хранения уголовное дело № в отношении истца Ткачева С.В. в соответствии с Перечнем документов федеральных судов общей юрисдикции с указанием сроков хранения, утвержденным приказом Управления Судебного департамента в Республике Коми от ДД.ММ.ГГГГ № (акт от ДД.ММ.ГГГГ №), а также личное дело Ткачева С.В., освободившегося из ФКУ СИЗО-2 в ДД.ММ.ГГГГ согласно приказу МВД РФ от ДД.ММ.ГГГГ № об установлении сроков хранения (акт от ДД.ММ.ГГГГ).

Прокуратурой г.Сосногорска не представлены по тем же основаниям истечения срока хранения, установленного приказом Генеральной прокуратуры РФ от ДД.ММ.ГГГГ №, сведения о дате задержания Ткачева С.В. и ходе следствия, возможного возвращения уголовного дела в отношении истца для производства дополнительного следствия в порядке ст.217 УПК РСФСР за период заявленный в иске с ДД.ММ.ГГГГ

Как следует из ответа МВД по Республике Коми от ДД.ММ.ГГГГ № по сведениям оперативно-справочной картотеки до ДД.ММ.ГГГГ (ареста по уголовному делу №, судебный №) Ткачев С.В. под стражей не находился, ранее указанной даты отбывал наказание по приговору Ухтинского городского суда от ДД.ММ.ГГГГ (с учетом приговора от ДД.ММ.ГГГГ) в виде 1 года 8 месяцев лишения свободы в ОС-34/1 (<адрес>), откуда освободился по отбытии наказания ДД.ММ.ГГГГ с убытием в <адрес>.

Указание истцом в подтверждение периода его содержания под стражей ранее ДД.ММ.ГГГГ на этапирование в ДД.ММ.ГГГГ в ФКУ ФКЛПУ Б-18 (больницу) опровергнуто ответом Филиала «Больница» ФКУЗ МСЧ-11 ФСИН России от ДД.ММ.ГГГГ №, сообщившего, что в период с ДД.ММ.ГГГГ Ткачев С.В. на лечении в больнице не находился.

Таким образом, доводы истца о содержании в следственном изоляторе с ДД.ММ.ГГГГ своего документального подтверждения не нашли, допустимыми доказательствами не подтверждены.

По смыслу ст.134 УПК РФ суд в приговоре, определении, постановлении, а следователь, дознаватель в постановлении признают за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Одновременно реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием. Согласно ч.1 ст.136 УПК РФ прокурор от имени государства приносит официальное извинение реабилитированному за причиненный ему вред.

В соответствии со ст.4 УПК РФ при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства следственных действий или принятия процессуального решения.

При таких обстоятельствах доводы истца о нарушении его прав не разъяснением в приговоре Сосногорского районного суда от ДД.ММ.ГГГГ по делу № права на реабилитацию, не принесением прокурором извинения отклоняются судом как безосновательные, поскольку приговор вынесен до введения в действие Уголовно-процессуального кодекса РФ от 18.12.2001 №174-ФЗ, в период действия УПК РСФСР, нормы которого не предусматривали положения о реабилитации, соответственно право на реабилитацию Ткачеву С.В. не могло быть разъяснено.

Как следует из приговора Сосногорского районного суда от ДД.ММ.ГГГГ по делу № Ткачев С.В. обвинялся, но был оправдан

по п. «г» ч.3 ст.163 УК РФ (в редакции, действующей в период спорных правоотношений), предусматривающей наказание от 7 до 15 лет лишения свободы с конфискацией,

по п.п. «а,з» ч.2 ст.126 УК РФ, предусматривающей наказание от 6 до 15 лет лишения свободы;

осужден по п. «а» ч.2 ст.112 УК РФ к 3 годам лишения свободы, максимальное наказание по указанной статье в рассматриваемый период предусматривалось до 5 лет лишения свободы.

К моменту вынесения приговора время содержания под стражей Ткачева С.В. с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ составило ДД.ММ.ГГГГ которое в случае не применения акта амнистии подлежало зачету в срок назначенного наказания.

Между тем суд считает необходимым учесть, что мера пресечения в виде содержания под стражей избрана Ткачеву С.В. ДД.ММ.ГГГГ на основании постановления Сосногорского районного суда по фактам совершения всех преступлений, включая два преступления, относящихся к категории тяжких, по которым в его отношении ДД.ММ.ГГГГ состоялся приговор с оправданием в указанной части.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд исходит из фактических обстоятельств дела, из индивидуальных особенностей личности Ткачева С.В., приведенных в приговоре Сосногорского районного суда от ДД.ММ.ГГГГ по делу №: об отсутствии у истца непогашенных судимостей, наличии на иждивении дочери, 1986 г.р., удовлетворительной характеристики, хронических заболеваний, принимает во внимание также то обстоятельство, что Ткачев С.В. осужден указанным приговором суда по п. «а» ч.2 ст.112 УК РФ к 3 годам лишения свободы с освобождением от наказания вследствие п.1 Постановления ГД ФС РФ от 26.05.2000 №398-III ГД «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов» как впервые осужденного к лишению свободы на срок до трех лет включительно.

Также судом учитывается практика Европейского Суда по правам человека, в силу которой компенсация, предложенная властями Российской Федерации в отношении морального вреда в порядке реабилитации должна представлять собой адекватное и достаточное возмещение в связи с нарушениями, в том числе конвенционных прав заявителей.

При этом суд, определяя размер компенсации морального вреда в пользу Ткачева С.В., исходит не только из обязанности максимально возместить причиненный моральный вред реабилитированному лицу, но и не допустить неосновательного обогащения потерпевшего, в связи с чем считает заявленную сумму в 1 000 000 руб. чрезмерно завышенной и определяет исходя из принципа разумности и справедливости компенсацию в сумме 80 000 руб.

Истец также обосновал иск тем, что находился в ФКУ СИЗО-2 в ненадлежащих условиях, в связи с которыми просил взыскать денежную компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб.

Суд приходит к выводу об отказе в иске по этим основаниям.

Минимальные стандартные правила обращения с заключенными, принятые на Первом конгрессе Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, состоявшемся в Женеве в 1955 году, и одобренные Экономическим и Социальным Советом в его Резолюциях 663 C (XXIV) от 31.07.1957 и 2076 (LXII) от 13.05.1977, предусматривают, что все помещения, которыми пользуются заключенные, особенно все спальные помещения, должны отвечать всем санитарным требованиям, причем должное внимание следует обращать на климатические условия, особенно на кубатуру этих помещений.

Впервые институт компенсации морального вреда был введен Основами гражданского законодательства Союза ССР и республик, утвержденных ВС СССР 31.05.1991 №2211-1 (далее - Основы гражданского законодательства), начало действия с 01.01.1992, действие на территории Российской Федерации с 03.08.1992.

Согласно п.1 ст.127 Основ гражданского законодательства вред, причиненный гражданину или юридическому лицу незаконными действиями государственных органов, а также должностных лиц при исполнении ими обязанностей в области административного управления, возмещается на общих основаниях, если иное не предусмотрено законодательными актами.

Моральный вред (физические или нравственные страдания), причиненный гражданину неправомерными действиями, возмещается причинителем при наличии его вины. Моральный вред возмещается в денежной или иной материальной форме и в размере, определяемом судом, независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда (ст.131 Основ гражданского законодательства).

Статьей 17 Конституции Российской Федерации предусмотрено, что в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.

Согласно со ст.1069 Гражданского кодекса РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет казны Российской Федерации, казны субъектов Российской Федерации или казны муниципального образования.

При причинении гражданину физических или нравственных страданий действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, суд, в силу ст.151 Гражданского кодекса РФ, может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией РФ (ч.1 ст.17 Конституции Российской Федерации).

Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (ст.1 Федерального закона от 30.03.1998 №54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»). Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции осуществляется с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В соответствии с положениями и требованиями, содержащимися в постановлениях Европейского Суда по правам человека, условия содержания заключенных должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству.

В соответствии со ст.21 Конституции Российской Федерации никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство обращению и наказанию. Данной норме корреспондируют принятые на себя Российской Федерацией обязательства, закрепленные международными правовыми актами, являющимися согласно ч.4 ст.15 Конституции РФ частью ее правовой системы: ст.5 Всеобщей декларации прав человека, ст.3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст.7 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Так, согласно ст.3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950 никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.

Аналогичные нормы содержатся и в ст.7 Международного пакта от 16.12.1966 «О гражданских и политических правах».

Наряду с этим ст.10 Международного пакта провозглашено, что все лица, лишенные свободы, имеют право на гуманное обращение и уважение достоинства, присущего человеческой личности.

Между тем ч.3 ст.55 Конституции Российской Федерации допускает возможность ограничения федеральным законом прав человека и гражданина как средство защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Такие ограничения, в частности, могут быть связаны с применением к лицам, совершившим преступления, уголовного наказания в виде лишения свободы и сопряженных с ним иных ограничений.

Относя принятие уголовного и уголовно-исполнительного законодательства к ведению Российской Федерации, Конституция РФ (ст.71, п.«о») тем самым наделяет федерального законодателя полномочием предусматривать и иные ограничительные меры в отношении лиц, совершивших преступления и подвергнутых наказанию, которое по самой своей сути, как следует из ч.1 ст.43 УК РФ, заключается в предусмотренном законом лишении или ограничении отдельных прав и свобод этих лиц.

В силу ч.2 ст.10 УИК РФ, введенному в действие согласно Федеральному закону от 08.01.1997 №2-ФЗ с 01.07.1997, при исполнении наказаний осужденным гарантируются права и свободы граждан Российской Федерации с изъятиями и ограничениями, установленными уголовным, уголовно-исполнительным и иным законодательством Российской Федерации.

С 20.07.1995 порядок и условия содержания под стражей, гарантии прав и законных интересов лиц, которые в соответствии с УПК задержаны по подозрению в совершении преступления, а также лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, в отношении которых в соответствии с УПК избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, регулируются Федеральным законом от 15.07.1995 №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

Статья 8 названного закона предусматривает, что следственные изоляторы предназначены для содержания подозреваемых и обвиняемых, в отношении которых в качестве меры пресечения применено заключение под стражу.

В силу ст.15 Федерального закона №103-ФЗ, в местах содержания под стражей устанавливается режим, обеспечивающий соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, исполнение ими своих обязанностей, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных УПК.

Согласно ст.ст. 17, 23 указанного закона подозреваемые и обвиняемые имеют право получать материально-бытовое обеспечение; подозреваемым и обвиняемым предусматривалось создание бытовых условий, отвечающих требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности. Подозреваемым и обвиняемым предусматривалось предоставление индивидуального спального места. Норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливалась в размере четырех квадратных метров.

В соответствии с ч.1 ст.99 УИК РФ норма жилой площади в расчете на одного осужденного к лишению свободы в исправительных колониях не может быть менее двух квадратных метров.

Приказом МВД РФ от 20.12.1995 №486, действующим на момент нахождения истца в следственном изоляторе с 05.07.1999, но до 12.05.2000, утверждены Правила внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации (далее - Правила внутреннего распорядка следственных изоляторов №486), применяемые органами уголовно-исполнительной системы до издания приказа Минюста России от 12.05.2000 №148 «Об утверждении Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации» (п.3).

В обоснование своих исковых требований о взыскании компенсации морального вреда Ткачев С.В. указал, что в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ содержался в ФКУ СИЗО-2 с нарушением порядка размещения, в ненадлежащих антисанитарных условиях, что причиняло ему физические и нравственные страдания. В частности, камера, в которой находился истец, была предназначена для заключенных к высшей мере наказания, вместо кровати смонтирована бетонная тумба для сна, в штукатурке стен из накидного раствора «шубы» находились клопы, на окнах стояли металлические жалюзи «ресницы», из-за которых не проникал дневной свет в камеру, освещение состояло из одной лампы 40 Вт, отсутствовала нормальная питьевая вода, вентиляция и канализация.

В иске истца и дополнении к нему не назван номер камеры, описываемой истцом в обоснование содержания в бесчеловечных условиях, в ходе судебного заседания истец уточнил, что ненадлежащими являлись условия в камере № - отсутствовал туалет; в камерах № - туалет не отгорожен; камеры № - предназначались для смертников, в них не имелось умывальников.

Между тем по делу не представлено доказательств наличия в ФКУ СИЗО-2 специальных камер для содержания осужденных к высшей мере наказания и размещения истца в указанные камеры, которые свидетельствовали бы о пытках либо унижении человеческого достоинства в значении ст.3 Конвенции, на которую ссылается истец, как и о наличии в камерах бетонных тумб для сна, накидного раствора (шубы) на стенах с клопами, жалюзи (ресничек) на окнах, об отсутствии нормального освещения, питьевой воды, вентиляции и канализации.

Напротив, судом установлено и подтверждено материалами дела, в частности, пояснениями представителей ответчиков, справками, показаниями свидетеля ААС, следующее.

Так, в соответствии с техническими паспортами на режимные корпуса ФКУ СИЗО-2 и согласно отзывам ФКУ СИЗО-2 от ДД.ММ.ГГГГ, а также ФСИН России, УФСИН России от ДД.ММ.ГГГГ, камерные помещения, в которых в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ содержался истец, были оборудованы приточно-вытяжной вентиляцией под потолком размером 350*350 мм, оконным проемом 900*1300 мм на расстоянии от пола 1,5 м, металлическими двухъярусными кроватями, бачком с питьевой водой, светильниками дневного и ночного освещения (лампами накаливания 40 Вт), устанавливаемыми суммарной мощностью исходя из площади камер, унитазом и раковиной, принадлежностями для бытовых целей и стирки одежды, одновременно характеризовались следующим:

в первом режимном корпусе: камеры № - <данные изъяты> кв.м с лимитом на 5 заключенных, камера № кв.м с лимитом на 2 заключенных, камера № - <данные изъяты> м с лимитом на 2 заключенных;

во втором режимном корпусе: камера № кв.м с лимитом на 3 заключенных, карцеры № - <данные изъяты> кв.м на 1 заключенного (с характерными оконным проемом 450*900, металлической откидной кроватью);

в третьем режимном корпусе: камера № - <данные изъяты> кв.м с лимитом на 2 заключенных, камера №,9 кв.м на 1 заключенного, камера № - <данные изъяты> кв.м с лимитом на 7 заключенных, что соответствует норме санитарной площади в камере на одного человека в размере четырех квадратных метров.

Приведенная нумерация камерных помещений, занесенных в качестве мест содержания Ткачева С.В. в алфавитно-учетные карточки формы №м, опровергает его довод о нахождении в камере № с отсутствием окон, туалета, наличием бетонных тумб и сырости, и в камерах № где санитарный узел был не отгорожен. Доказательств помещения истца в указанные им камеры не представлено, а судом не добыто.

Кроме того, согласно техническому паспорту на первый корпус, ДД.ММ.ГГГГ постройки, составленному Сосногорским БТИ по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ, с текущей инвентаризацией на ДД.ММ.ГГГГ, внутренняя отделка стен оштукатурена с нанесением побелки и покраски, полы цементные, дощатые. Во втором и третьем режимных корпусах, ДД.ММ.ГГГГ года постройки, полы выложены плиткой, внутренняя отделка стен состоит из покраски и побелки, окна остекленные, о чем свидетельствуют технические паспорта данных строений, составленные по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ Сосногорским БТИ, с текущей инвентаризацией на ДД.ММ.ГГГГ.

Кроме того, ФКУ СИЗО-2 представлены технические паспорта на сеть канализации, водопровод, ДД.ММ.ГГГГ года постройки, технический паспорт на пищеблок, пекарню, банно-прачечный комплекс и электроцех, в отсутствие в них замечаний Сосногорского БТИ относительно качественного состояния объектов, а также о наличии на территории учреждения артезианской скважины №-э, входящей по данным инвентарной карточки учета в состав нефинансовых активов ФКУ СИЗО-2 и введенной в эксплуатацию с ДД.ММ.ГГГГ года. По отборам проб питьевой воды нарушений не установлено, о чем свидетельствуют полученные следственным изолятором заключения бак.лаборатории. Водоотведение, работа канализации контролируется с участием ОАО «Водоканал», ранее - его преемниками.

Согласно справке начальника канцелярии ФКУ СИЗО-2 ТТН от ДД.ММ.ГГГГ книга количественной проверки лиц, содержащихся в следственном изоляторе за ДД.ММ.ГГГГ журналы учета технического осмотра камер и плановых обысков за ДД.ММ.ГГГГ уничтожены по истечению срока хранения согласно приказу № ст.133 МВД РФ от ДД.ММ.ГГГГ (акт №ДСП от ДД.ММ.ГГГГ); акты по проверке работоспособности вентиляции, освещенности, влажности, температурного режима в камерах СИЗО-2 за ДД.ММ.ГГГГ уничтожены по истечении срока хранения согласно приказу № ст.133 МВД РФ от 2000 года (акт №ДСП от ДД.ММ.ГГГГ); акты проверок прокуратурой по надзору за исправительными учреждениями, следственными изоляторами за ДД.ММ.ГГГГ уничтожены по истечении срока хранения согласно приказу № ст.133 МВД РФ от 2000 года (акт № от ДД.ММ.ГГГГ); договоры, соглашения, заключенные с учреждениями, организациями за ДД.ММ.ГГГГ уничтожены по истечению срока хранения, согласно приказу № ст.133 МВД РФ от ДД.ММ.ГГГГ (акт №ДСП от ДД.ММ.ГГГГ).

Между тем в докладах уполномоченного по правам человека в Республике Коми о деятельности в ДД.ММ.ГГГГ, являющихся общедоступными, указано, что в ходе проверки соблюдения требований уголовно-исполнительного законодательства, правил внутреннего распорядка, питания, медицинского обеспечения в ФКУ СИЗО-2 проведены обходы коммунально-бытовых объектов учреждения, посещены камеры, в которых содержатся лица, заключенные под стражу, в том числе несовершеннолетние и женщины, проведены беседы с лицами, содержащимися под стражей и осужденными. Жалоб и заявлений не поступало, нарушений законности со стороны администрации следственного изолятора не выявлено.

Из показаний начальника ОКБИ и ХО ФКУ СИЗО-2 ААС, работающего в ФКУ СИЗО-2 с ДД.ММ.ГГГГ допрошенного в качестве свидетеля в судебном заседании, следует, что отдельных камер для лиц, осужденных к высшей мере наказания в ФКУ СИЗО-2 не имеется, оснащение камер являлось надлежащим, стены окрашены краской, потолок побелен, на окнах имеются решетки, камерные помещения оборудованы металлическими двухъярусными кроватями, отделенным перегородкой санитарным узлом, необходимым в зависимости от площади камеры количеством лампочек, вентиляционными отверстиями, жалоб по наличию насекомых и недостатков оснащения, канализации, водоотведения не поступало, ежемесячно проводились плановые проверки, в том числе со стороны прокуратуры.

Из письменного ответа Ухтинской прокуратуры по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях от ДД.ММ.ГГГГ следует, что обращения Ткачева С.В. по фактам нарушений не поступали, надзорные производства не заводились, сведения о проверках ФКУ СИЗО-2 за период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ не могут быть представлены в связи с их отсутствием за истечением сроков хранения первичной документации.

В свою очередь, в судебном заседании Ткачев С.В. не отрицал, что по фактам ненадлежащих условий содержания в ФКУ СИЗО-2 от него обращений в прокуратуру, другие надзорные органы и учреждения не поступало, доказательств этому самим истцом не представлено, а судом не добыто.

По факту этапирования Ткачева С.В. в судебные заседания в Сосногорский районный суд в неотапливаемых автомобилях, установить количество проведенных судебных заседаний и время года, на которые они приходились, не представилось возможным ввиду истечения срока хранения уголовного дела № и его уничтожения ДД.ММ.ГГГГ в соответствии с приказом Управления Судебного департамента в Республике Коми от ДД.ММ.ГГГГ №.

В отношении неотапливаемых автомобилей, перевозивших заключенных во время ведения судебного следствия в заявленный Ткачевым С.В. период в Сосногорский районный суд, истцом доказательств, включая обращения, жалобы по указанному нарушению, суду не представлено, ответами ФКУ Управление по конвоированию УФСИН России по Республике Коми, ОМВД России по г.Сосногорску указано на отсутствие запрашиваемых данных, в том числе вследствие истечения 5-летнего срока хранения первичных документов.

По доводам Ткачева С.В. о содержании в суде в «стаканах» целыми днями стоя без горячего питания, его помещении при проведении судебного заседания в клетку с другими подсудимыми, что порождало чувство страха и умаляло принцип презумпции невиновности, суд исходит из следующего.

Согласно представленному Министерством юстиции Республики Коми с письмом от ДД.ММ.ГГГГ № техническому паспорту по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ на помещения Сосногорского районного суда, расположенного в спорный период по адресу: <адрес>, в них отражено наличие комнаты конвоя с внутренними вспомогательными помещениями площадью около <данные изъяты> кв.м с приложением схемы ее размещения и наполнения, в которой имеется также санитарный узел, что явно не соответствует утверждению Ткачева С.В. о его помещении в суде в «стакан» и стоя.

Ухтинским отделением Северного филиала АО «Ростехинвентаризация - Федеральное БТИ» в адрес суда от ДД.ММ.ГГГГ также представлены технические паспорта на расположенное по адресу: <адрес>, в заявленный Ткачевым С.В. период здание Сосногорского районного суда, ДД.ММ.ГГГГ постройки, по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ и по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ, из которых также следует отсутствие в здании суда помещения, площадь которого позволяла размещение подсудимых исключительно стоя.

В отношении содержания истца во время слушания дела в металлической клетке с другими подсудимыми суд исходит из того, что уголовное дело № рассматривалось Сосногорским районным судом в отношении группы лиц одновременно, по нему обвиняемыми проходили 7 человек, в этой связи их совместное нахождение в специальной защитной кабине в ходе судебного слушания дела не может расцениваться в качестве нарушения прав истца. Более того, обеспеченные в соответствии с требованиями закона условия содержания под стражей нельзя рассматривать как бесчеловечные или унижающие достоинство, поскольку условия содержания под стражей продиктованы прежде всего требованиями обеспечения безопасности лиц, содержащихся под стражей, конвоя и сотрудников учреждения, суда, п.п. 5.9, 8.3 Свода правил по проектированию и строительству СП «Здания судов общей юрисдикции» 31-104-2000, и не носят цели нарушить гражданские и иные права истца.

Вопреки утверждению Ткачева С.В. о его содержании в «стаканах» без горячего питания ФКУ СИЗО-2 представлены сведения о том, что питание подозреваемых и обвиняемых в заявленный истцом период было организовано в соответствии с Постановлением Правительства от 01.12.1992 №935 «Об утверждении норм суточного довольствия осужденных к лишению свободы, а также лиц, находящихся в следственных изоляторах, лечебно-трудовых, воспитательно-трудовых и лечебно-воспитательных профилакториях Министерства внутренних дел Российской Федерации», представление копий продовольственных аттестатов и списков выдачи рациона питания в ФКУ СИЗО-2 не возможно в связи с истечением срока их хранения согласно приказу МВД РФ от 2000 года № (акт №ДСП от ДД.ММ.ГГГГ).

Как усматривает суд, с момента периода содержания в ФКУ СИЗО-2 (с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ) до истечения сроков хранения письменных документов, содержащих исчерпывающую информацию о порядке и условиях содержания под стражей, создания бытовых условий, отвечающих требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности, прошло 5 лет, в течение которых и по истечении которых истцом не предпринято действий по инициированию внесудебных, судебных обращений по фактам предполагаемых нарушений его прав. Напротив, инициатива на такое обращение проявилась по истечении более 19 лет от периода содержания в следственном изоляторе, несмотря на непредставление суду каких-либо объективных доказательств причин невозможности обращения за защитой нарушенных прав своевременно.

Истец согласно ст.56 ГПК РФ не представил доказательств, подтверждающих причинение ему физических и (или) нравственных страданий, наличия причинно-следственной связи между наступлением вреда и нахождением его в условиях, не отвечающих установленным нормам. При этом суд отмечает, что в период содержания Ткачева С.В. в следственном изоляторе жалоб на состояние здоровья либо на ненадлежащие условия содержания от него не поступало, что им не оспаривалось.

Незаконность действий государственных органов, должностных лиц устанавливается в предусмотренном законом порядке: вступившими в силу решениями суда или актами государственных органов. Вместе с тем, истцом не представлено доказательств, подтверждающих, что условия содержания признаны в установленном законом порядке незаконными и нарушающими его права. Причинение истцу морального вреда действиями названных выше органов, их должностных лиц, равно как и противоправность самих действий, ничем не подтверждены.

Согласно п.3 ст.1 Гражданского кодекса РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

В силу п.4 ст.1 названного Кодекса никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Статьей 10 Гражданского кодекса РФ установлено, что не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (п.1).

Как предусмотрено ч.1 ст.35 ГПК РФ, лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами.

Согласно разъяснению, содержащемуся в п.1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (ст.56 ГПК РФ).

Из приведенных правовых норм и акта их толкования следует, что в случае очевидного отклонения действий участников гражданского оборота от добросовестного поведения, в том числе путем предъявления надуманных исковых требований, суд обязан дать надлежащую правовую оценку таким действиям и при необходимости вынести этот вопрос на обсуждение сторон.

Исковое заявление Ткачева С.В., составленное ДД.ММ.ГГГГ, поступило в суд ДД.ММ.ГГГГ, по истечении более 19 лет тех событий, с которыми истец связывает причинение ему нравственных страданий, влекущих взыскание компенсации морального вреда, документы, которые могли бы подтвердить факты ненадлежащих условий содержания истца в ФКУ СИЗО-2, уничтожены за истечением их срока хранения.

При этом суд учитывает также, что в течение периода пребываний в ФКУ СИЗО-2 Ткачев С.В. был вправе обратиться устно либо письменно к администрации ФКУ СИЗО-2 с жалобами или заявлениями, касающимися ненадлежащих условий содержания, чего, как следует из объяснений истца, им не было сделано.

В силу положений ст.56 ГПК РФ, содержание которой надлежит рассматривать в контексте п.3 ст.123 Конституции Российской Федерации и ст.12 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона обязана доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено Федеральным законом.

Во время периода нахождения с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в определенных камерах следственного изолятора, после освобождения в связи с изданием акта амнистии Ткачев С.В. не был лишен возможности самостоятельно либо через представителя подать исковое заявление в более ранние сроки. Само по себе юридическая неграмотность и последующее отбывание наказания в местах лишения свободы по другим фактам совершенных преступлений не свидетельствует об отсутствии у истца реальной возможности защиты своих прав, так как закон не ограничивает права данной категории лиц обращаться с запросами в органы государственной власти и участвовать в гражданском судопроизводстве, в том числе посредством оформления доверенности на представителя, проведения видеоконференц-связи в порядке ст.155.1 ГПК РФ, введенной в действие с ДД.ММ.ГГГГ.

В то же время, из дела не усматривается каких-либо препятствий, объективно исключающих возможность Ткачева С.В. обратиться в надзорные органы, органы прокуратуры, к уполномоченному по правам человека в Республике Коми, иные органы и общественные объединения, в том числе перечисленные в ч.4 ст.12 УИК РФ, или за судебной защитой нарушенных прав в разумный срок.

При добросовестной реализации процессуальных прав, истец не был лишен возможности в разумный срок обратиться за защитой своих нарушенных прав, представить обосновывающие его позицию доказательства самостоятельно либо ходатайствовать об их истребовании судом и реализовать иные процессуальные права и обязанности, предусмотренные ст.ст. 35, 56 ГПК РФ, не дожидаясь истечения более 19 лет относительно заявленных им нарушений, имевших место в ДД.ММ.ГГГГ

В связи с изложенным, обращение в суд с исковым заявлением зависело от действий самого заявителя и при добросовестной реализации своих процессуальных прав истец имел возможность обеспечить сбор и представление доказательств, однако не проявил разумную заинтересованность в своевременной реализации права на защиту.

Уважительных причин, по которым истец на протяжении более 19 лет не обращался в суд, прокуратуру, иные надзорные органы, к уполномоченному по правам человека в Республике Коми не представлено.

Установленные по делу обстоятельства свидетельствуют о том, что действия (бездействие) истца не отвечают требованиям о добросовестности, предусмотренным ч.1 ст.35 ГПК РФ, согласно которой лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами.

Оценив представленные сторонами доказательства в обоснование своих требований и возражений применительно к ст.ст. 151, 1101 Гражданского кодекса РФ, ст.131 Основ гражданского законодательства, ст.3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в совокупности с положениями ст.ст. 1, 10 Гражданского кодекса РФ, ст.35 ГПК РФ, суд приходит к выводу о том, что требования Ткачева С.В. взыскании компенсации морального вреда, причиненного ненадлежащими условиями содержания в ФКУ СИЗО-2, удовлетворению не подлежат.

Руководствуясь ст.ст.194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования Ткачева СВ удовлетворить частично.

Взыскать с Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в пользу Ткачева СВ компенсацию морального вреда в размере 80 000 рублей.

В удовлетворении исковых требований Ткачева СВ к ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Республике Коми, Федеральной службе исполнения наказаний, Управлению Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Коми о взыскании компенсации морального вреда оставить без удовлетворения.

На решение может быть подана апелляционная жалоба в Верховный Суд Республики Коми через Сосногорский городской суд Республики Коми в течение месяца со дня принятия решения судом в окончательной форме.

Мотивированное решение составлено 01 июля 2019 года.

Председательствующий Т.А. Шибакова

Копия верна: судья