Решение от 13.12.2022 по делу № 33-3301/2022 от 28.11.2022

Судья Шестакова Н.А. Дело № 2-1/2022

№ 33-3301/2022

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Курганского областного суда в составе:

судьи – председательствующего Софиной И.М.,

судей Алексеевой О.В., Артамоновой С.Я.,

при секретаре судебного заседания Шаповалове М.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Кургане 13 декабря 2022 г. гражданское дело по иску ФИО1, действующей в интересах недееспособной ФИО2, к ФИО3, ФИО4 о признании договора дарения, договора купли – продажи квартиры недействительными, применении последствий недействительности сделок, взыскании неосновательного обогащения, вселении,

по апелляционной жалобе ФИО1 в интересах недееспособной ФИО2 на решение Шадринского районного суда Курганской области от 9 сентября 2022 г.

Заслушав доклад судьи областного суда Артамоновой С.Я., изложившей существо дела, пояснения представителя истца ФИО24, представителя ответчика ФИО4 – ФИО13, судебная коллегия

установила:

ФИО1 обратилась в суд с иском (с учетом его изменения) к ФИО3, ФИО4 о признании договора дарения, договора купли-продажи квартиры недействительными, применении последствий недействительности сделок, взыскании с ФИО4 неосновательного обогащения, вселении ФИО2 В обоснование иска указала, что решением Шадринского районного суда Курганской области от 13 августа 2020 г. ФИО2 признана недееспособной. Распоряжением Москаленского отдела межрайонного управления министерства труда и социального развития Омской области от 13октября 2020 г. истец назначена опекуном недееспособной ФИО2, которая на основании договора купли-продажи от 9 июня 2004 г. являлась собственником квартиры по адресу: <адрес>. Государственная регистрация сделки произведена 29 июня 2004 г. ФИО2 зарегистрирована и постоянно проживала в принадлежащей ей на праве собственности квартире. 11 октября 2017 г. между ФИО2 и ответчиком ФИО3, который является ее сыном, заключен договор дарения принадлежащей ФИО2 квартиры. При этом ответчику достоверно было известно, что его мать в момент заключения договора дарения страдала сосудистой деменцией. На основании договора купли-продажи от 21 сентября 2020 г. ФИО3 продал спорную квартиру ФИО4 и ее несовершеннолетним детям. ФИО2 длительное время страдает сосудистой деменцией, заболевание протекает с ухудшением восприятия, памяти и мышления, а также поведенческими расстройствами. Изменение психики у ФИО32 выражены столь значительно, что это лишало ее способности понимать значение своих действий и руководить ими, в связи с чем она нуждается в опеке. Полагала, что ответчиков нельзя признать добросовестными приобретателями, поскольку им достоверно было известно, что на момент заключения оспариваемых сделок ФИО2 имела регистрацию в спорной квартире, то есть спорная квартира была обременена правами третьих лиц, а именно – правом пользования квартирой ФИО2, что являлось существенным условием договора. Обязанность ФИО2 сняться с регистрационного учета по месту жительства с ней не согласовывалась, договор она не подписывала, в связи с чем за ней сохраняется право пользования жилым помещением при смене собственника. На момент заключения договора купли-продажи 21 сентября 2020 г. ФИО2 была признана недееспособной, однако ФИО3 при заключении договора купли-продажи спорной квартиры не обращался в органы опеки за получением разрешения на отчуждение жилого помещения, которое является обязательным условием действительности сделки. Спорное жилое помещение является для нее единственным, она лишена возможности проживать по месту жительства. Полагала, что с ответчика ФИО4 подлежит взысканию неосновательное обогащение в размере 50000 руб. за использование для проживания квартиры, принадлежащей ФИО2, без ее согласия. При заключении сделки купли-продажи ответчик ФИО4 не связалась с лицом, зарегистрированным в жилом помещении, не поинтересовалась причиной сохранения регистрации в жилом помещении, не проявив должную степень заботливости и осмотрительности при приобретении жилья. Просила признать недействительными вышеуказанные договор дарения и договор купли-продажи квартиры по адресу: <адрес>, применить последствия недействительности сделок: возвратить в собственность ФИО2 указанную квартиру, погасить в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество запись о регистрации права собственности ФИО4 и ее несовершеннолетних детей ФИО8, ФИО9, восстановить запись о праве собственности ФИО2 на квартиру, взыскать с ФИО4 в пользу ФИО2 неосновательное обогащение в размере 50000руб.; вселить ФИО2 в квартиру по адресу: <адрес>, взыскать с ответчиков в пользу истца судебные расходы и расходы по оплате госпошлины.

В судебное заседание истец ФИО1 не явилась, о времени и месте рассмотрения дела извещена надлежащим образом. Ранее в судебном заседании поясняла, что ее мать ФИО2 с 2016 года начала забывать события, перестала следить за чистотой в квартире и за собой. В 2018 году она возила ФИО2 в ПНД, где ей назначили лекарства. После этого ФИО3 забрал мать жить к себе, однако за период проживания у него состояние здоровья ФИО2 ухудшилось, поскольку она не принимала необходимые лекарства. 19 января 2020 г. ФИО1 забрала мать в <адрес>, а в марте 2020 года оформила ее в больницу. После лечения в апреле 2020 года забрала ее из <адрес> в <адрес>. О заключении оспариваемого договора дарения она узнала в январе 2020 года. Предполагает, что ФИО2 не знала о спорном договоре дарения. На сегодняшний день ФИО2 негде жить, поскольку квартира продана, хотя это ее единственное жилье.

Представитель истца ФИО10 в судебное заседание не явилась, о времени и месте рассмотрения дела извещена надлежащим образом. Ранее поясняла, что с 2016 года она стала помогать матери ФИО1 – ФИО2, возила ее в больницу к различным специалистам, помогала ей продуктами из огорода. В этот же период у ФИО2 начались проблемы с памятью, она стала все забывать, от нее исходил неприятный запах. В 2017 году ФИО2 в психоневрологическом диспансере выписали таблетки длительного применения.

Представитель истца ФИО24, действующая на основании доверенности, исковые требования поддержала в полном объеме, требования о взыскании судебных расходов не поддержала, дала пояснения по доводам, изложенным в измененном иске. Дополнительно пояснила, что до заключения договора купли-продажи от 21 сентября 2020 г. ФИО3 было достоверно известно о том, что ФИО2 страдала слабоумием, однако он продал квартиру ФИО4, лишив тем самым ФИО2 после выписки из стационара возможности приехать по своему постоянному месту жительства, которое для ФИО35 являлось единственным. Обратила внимание, что ответчику ФИО34 было известно о том, что у ФИО2 есть право проживания в спорной квартире, однако она не интересовалась причиной сохранения регистрации в жилом помещении. Таким образом, ответчик не проявил должную степень заботливости и осмотрительности при приобретении жилья. Выразила несогласие с экспертным заключением Бюджетного учреждения здравоохранения Омской области «Клиническая психиатрическая больница им. Н.Н. Солодникова», поскольку оно подготовлено с нарушениями, экспертами не была учтена информация в амбулаторной карте городской поликлиники с диспансерным наблюдением ФИО2, ее лечение в психоневрологическом диспансере, заключение оформлено в нарушение с предъявляемыми к нему требованиями. Полагала незаконным и не обоснованным отказ в назначении повторной судебной комплексной экспертизы, поскольку экспертиза фактически не была проведена, и само заключение не соответствует требованиям закона. Просила заявленные требования удовлетворить в полном объеме.

Ответчик ФИО3 в судебное заседание не явился, о времени и месте рассмотрения дела извещен надлежащим образом. Представил письменные возражения на иск, в которых указал, что при заключении договора дарения спорной квартиры 11 октября 2017 г. в поведении и здоровье ФИО2 не было никаких отклонений. Просил в иске отказать.

Представитель ответчика ФИО3 – ФИО25, действующий на основании ордера, пояснил, что при совершении договора дарения 11 октября 2017 г. квартиры своему сыну ФИО3 ФИО2 не страдала какими-либо психическими заболеваниями и отдавала отчет своим действиям. На момент совершения сделки, согласно материалам дела и пояснениям истца, ФИО2 проживала в <адрес>, в дальнейшем там была оформлена опека, истец является опекуном, местом жительства опекаемой является место жительства ее опекуна. ФИО12 не могла знать о том, что ФИО33 признана недееспособной, даже ФИО3 не знал об этом. В квартире никто не проживал, у ФИО2 имелась только регистрация. Жилищные права ФИО2 не нарушаются.

Ответчик ФИО4 пояснила, что исковые требования не признает. О регистрации ФИО2 ей стало известно из договора купли-продажи, однако по условиям договора она должна была сняться с регистрационного учета в течение 30 дней. Личных вещей ФИО2 в квартире на момент ее приобретения не было, со слов ФИО3, все находящиеся в квартире вещи принадлежат ему. Возражала против вселения ФИО2 в спорную квартиру. Просила отказать в удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Представитель ответчика ФИО4 – ФИО13, действующая на основании ордера, пояснила, что ФИО4 является добросовестным приобретателем спорной квартиры, поскольку у нее не было возможности узнать о состоянии здоровья ФИО2 ФИО4 со своей стороны выполнила условия договора, передала в полном объеме денежные средства, с момента купли-продажи выполняет все обязанности, предусмотренные Жилищным кодексом Российской Федерации. Спорная квартира является единственным жильем ее и ее несовершеннолетних детей, чьи интересы она также защищает.

Представитель третьего лица Управления Росреестра по Курганской области в судебное заседание не явился, о времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом, просил рассматривать дело в его отсутствие, в письменном отзыве указал, что регистрация сделок произведена согласно действующему законодательству, на основании представленных документов, которые соответствовали требованиям закона, оснований для отказа в государственной регистрации выявлено не было. Разрешение заявленных требований оставил на усмотрение суда.

Представитель третьего лица Межрайонного управления Министерства труда и социального развития Омской области № в судебное заседание не явился, о времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом. В письменном отзыве указал, что не располагал объективными данными о состоянии здоровья ФИО2, способности адекватно совершать юридически значимые действия, не выполнял функции контроля за обеспечением сохранности ее имущества, поскольку ФИО2 на момент заключения сделки дарения квартиры юридически являлась дееспособным гражданином. Оставил решение по делу на усмотрение суда, просил рассмотреть дело в его отсутствие.

Представитель отдела опеки и попечительства отдела образования администрации города Шадринска в судебное заседание не явился, о времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом. Из письменного отзыва следует, что удовлетворение исковых требований возможно при условии установления при рассмотрении дела фактических обстоятельств, позволяющих полагать, что ФИО2, признанная недееспособной, в момент совершения сделки также не была способна понимать значение своих действий, просил рассмотреть дело в его отсутствие.

Представитель третьего лица Отделения Пенсионного фонда Российской Федерации в Курганской области в судебное заседание не явился, о времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом, просил рассмотреть дело в его отсутствие.

Решением Шадринского районного суда Курганской области от 9 сентября 2022 г. исковые требования ФИО1, действующей в интересах недееспособной ФИО2, к ФИО3, ФИО4 оставлены без удовлетворения.

С таким решением выражает несогласие истец ФИО1, ею принесена апелляционная жалоба, в которой она просит решение суда отменить, исковые требования удовлетворить. В обоснование жалобы указывает, что суд, принимая во внимание показания свидетелей ФИО22, ФИО14, ФИО36 не выяснил, откуда им известна информация о том, как жила ФИО2, как оплачивала покупки и коммунальные платежи. Показания данных свидетелей противоречат показаниям других свидетелей, к которым суд отнесся критически или не дал оценки при вынесении решения.

Также суд не дал оценки показаниям ФИО10, которая пояснила, что длительное время ухаживала за ФИО2 В период времени с 2016 года у ФИО37 начались проблемы с памятью, она стала все забывать. В тоже время свидетели ФИО14 и ФИО15 в рассматриваемый период в квартире ФИО2 не были.

Полагает, что судом не приведено мотивов, по которым он отклонил ходатайство истца о назначении по делу повторной комплексной экспертизы. Вместе с этим приводит в апелляционной жалобы подробные мотивы несогласия с отказом в назначении повторной экспертизы. Среди них указывает на то, что экспертное заключение подписывается каждым из экспертов, принимавшим участие в производстве экспертизы, после выводов, в каждом приложении. Все подписи экспертов должны быть заверены печатью организации. Также экспертное заключение должно содержать описание примененных медицинских технологий и экспертных методик. Из заключения не усматривается, на чем основаны выводы экспертов. В заключении не приведен анализ медицинских документов. Эксперты в установленном законом порядке не предупреждались об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

По мнению стороны истца для выяснения вопроса о том, могла ли ФИО2 в момент заключения договора дарения квартиры по состоянию здоровья отдавать отчет своим действиям и руководить ими, необходимо комплексное заключение специалистов в области психиатрии, психологии, неврологии.

Ссылается на то, что спорная квартира была единственным жилым помещением ФИО2, в указанной квартире она была зарегистрирована и проживала. ФИО3 достоверно было известно о том, что ФИО2 страдала слабоумием задолго до заключения договора купли-продажи от 21сентября 2020 г.

Обращает внимание, что из медицинской документации усматривается, что с 2016 года у ФИО2 имеется расстройство здоровья, а именно заболевание головного мозга, установленное врачом-психиатром. На дату 21 сентября 2020 г. ФИО2 являлась недееспособной. Также медицинской документацией опровергаются показания свидетелей ФИО22, ФИО14, ФИО15, ответчика ФИО3

Полагает, что зафиксированные экспертами БУЗ Омской области «Клиническая психиатрическая больница им. Н.Н. Солодникова» более тяжелые психические расстройства, чем отраженные в медицинской документации, указывают на прогрессирование заболевания. Вместе с тем эксперты в заключении не дали оценку установленного у ФИО2 заболевания на дату 13января 2016 г. и в последующие периоды прогрессирующей деменции, а также могло ли данное заболевание повлиять на выводы экспертов. В заключении отражено, что в указанный период ФИО2 к врачам не обращалась, что не соответствует действительности.

Указывает на условие договора купли-продажи о том, что ФИО3, ФИО16, ФИО2 обязуются сняться с регистрационного учета в течение 30 дней с момента подписания договора. Однако ФИО2 стороной договора не являлась, таких обязательств не давала. Продавец ФИО3 преднамеренно скрыл факт проживания в квартире недееспособной, по этой же причине не сообщил об этом в орган опеки и попечительства.

Ссылается на оформление ФИО3 договора купли-продажи спорной квартиры в тот период времени, когда ФИО1 обращалась в органы опеки и попечительства, прокуратуру, полицию для защиты прав недееспособной ФИО2, а также в ГБУ «Многофункциональный центр по предоставлению государственных и муниципальных услуг» с заявлением о запрете совершения сделок с единственным жилым помещением ФИО2

В возражениях на апелляционную жалобу ответчики ФИО4, ФИО38 просят решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу ФИО1 – без удовлетворения.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель истца ФИО24, действующая на основании ордера, поддержала доводы апелляционной жалобы по изложенным в ней основаниям.

Представитель ответчика ФИО4 – ФИО13, действующая на основании ордера, выразила согласие с решением суда, просила оставить его без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом, уважительных причин отсутствия не представили, в связи с чем, руководствуясь статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия определила рассмотреть дело, доводы апелляционной жалобы, возражений в их отсутствие.

Проверив материалы дела в пределах доводов апелляционной жалобы, возражений (статья 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда.

В соответствии со статей 166 Гражданского кодекса Российской Федерации, сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

В соответствии со статьей 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Как следует из материалов дела, на основании договора купли-продажи от 9июня 2004 г. ФИО2 являлась собственником квартиры, расположенной по адресу: <адрес>.

11 октября 2017 г. между ФИО2 и ФИО3 заключен договор дарения квартиры <адрес>, в соответствии с которым ФИО3 перешла в собственность указанная квартира. Право зарегистрировано 16 октября 2017 г.

21 сентября 2020 г. между ФИО3 (продавец) и ФИО4, действующей за себя лично и за своих несовершеннолетних детей ФИО8 и ФИО9 (покупатели), заключен договор купли-продажи квартиры, в соответствии с пунктом 1 которого продавец продал, а покупатели купили в общую долевую собственность ФИО4 – 3/5 доли, ФИО8 – 1/5 доли, ФИО9 – 1/5 доли квартиру с кадастровым номером №, площадью 35,2 кв. м, назначение: жилое помещение, находящуюся по адресу: <адрес>. Указанная квартира принадлежит на праве собственности продавцу на основании договора дарения квартиры от 11 октября 2017 г., право зарегистрировано № от 16 октября 2017 г. (пункт2). В указанной квартире на момент подписания договора зарегистрированы: ФИО3, ФИО16, ФИО2, которые обязуются сняться с регистрационного учета в срок 30 дней с момента подписания договора (пункт 8). Продавец ставит в известность покупателей о том, что лиц имеющих право на проживание в отчуждаемой квартире, в том числе осужденных, находящихся без родительского попечения несовершеннолетних членов семьи собственника, недееспособных, ограниченно дееспособных не имеется (пункт 16). Право общей долевой собственности зарегистрировано в установленном законом порядке 30 сентября 2020 г.

Ссылаясь на то, что на момент заключения указанных сделок ФИО2 являлась недееспособной, ФИО1 обратилась в суд с настоящим иском, к которому приложила копию решения Шадринского районного суда Курганской области от 13 августа 2020 г., которым заявление ФИО1 удовлетворено, ФИО2 признана недееспособной.

В ходе рассмотрения указанного дела ГКУ «Шадринский областной психоневрологический диспансер» была проведена первичная амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза ФИО2 (заключение № от 20 июля 2020 г.). В ходе исследований экспертами установлено, что впервые к психиатру Шадринского ПНД ФИО2 обратилась 1 ноября 2018 г. с жалобами на снижение памяти. При амбулаторном обследовании поставлен диагноз сосудистое заболевание головного мозга с местническими расстройствами. По инициативе дочери 19 февраля 2020 г. госпитализирована в психиатрическое отделение Шадринского ПНД с жалобами на постепенное снижение памяти с 2016 года, с 2018 года не стала узнавать родственников, утратила навыки самообслуживания. В стационаре находилась до <...> Проведенное лечение эффекта не дало. По результатам исследования эксперт пришел к заключению, что ФИО2 страдает сосудистой деменцией (F-01 по МКБ-10), что подтверждается данными анамнеза о прогрессирующем нарастании расстройства памяти, утраты навыков самообслуживания, данными медицинской документации, об установлении вышеуказанного диагноза в психиатрическом стационаре и данными настоящего обследования, выявившие дезориентировку во времени и пространстве и когнитивные нарушения. Слабоумие выражено столь значительно, что лишает ФИО2 способности понимать значение своих действий и руководить ими.

Как указывает истец в апреле 2020 года она забрала ФИО2 из <адрес> в <адрес> по своему месту жительства.

Распоряжением Москаленского отдела межрайонного управления Министерства труда и социального развития Омской области № от 13 октября 2020 г. №-р ФИО1 назначена опекуном недееспособной ФИО2

Поскольку из заключения судебно-психиатрической экспертизы № от 20июля 2020 г. не усматривается период, в течение которого ФИО2 не могла понимать значение своих действий, с учетом того, что юридически значимым обстоятельством для признания сделки недействительной в соответствии с пунктом 2 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации является не способность гражданина понимать значение своих действий или руководить ими на момент совершения сделки, судом по ходатайству истца была назначена комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, проведение которой поручено ГБУЗ «Областная клиническая специализированная психоневрологическая больница № 1» г. Челябинска.

Поскольку прибыть на экспертизу ФИО2 не смогла, определением Шадринского районного суда Курганской области от 3 февраля 2022 г. производство экспертизы по ходатайству истца поручено БУЗ Омской области «Клиническая психиатрическая больница им. Н.Н. Солодникова».

Согласно экспертному заключению от 10 июня 2022 г. №/А комиссией экспертов БУЗ Омской области «Клиническая психиатрическая больница им.Н.Н.Солодникова» проведена комплексная амбулаторная судебная психолого-психиатрическая экспертиза в отделении амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы. Подэкспертная ФИО2 поступила 10 июня 2022 г. в 9 час. 00 мин., экспертиза проводилась в период с 10 июня 2022 г. по 11 июля 2022 г., в ходе которой комиссия пришла к заключению, что на момент заключения договора дарения квартиры 16 октября 2017 г. между ФИО2 и ФИО39 психического расстройства у ФИО2 нет, по состоянию своего психического здоровья ФИО2 при заключении договора дарения квартиры 16 октября 2017 г. между ФИО2 и ФИО3 не была лишена способности понимать значение своих действий и руководить ими.

Вопреки доводам апелляционной жалобы в ходе проведения экспертизы экспертами были использованы методы психиатрического (клинико-психопатологического) экспертного исследования (анамнез, катамнез, медицинское наблюдение, клиническая беседа, описание психического состояния, психометрическое обследование, анализ имеющихся симптомов психических расстройств) в сочетании с анализом данных соматического, неврологического и психического состояния, а также экспериментально-психологических методов обследования.

Экспертиза проведена врачом психиатром, судебно-психиатрическим экспертом высшей категории, зав. отделением амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы ФИО17, имеющей стаж работы 25 лет, медицинским психологом высшей категории ФИО18, стаж работы 15 лет, врачом психиатром высшей категории, судебно-психиатрическим экспертом высшей категории ФИО19, стаж работы 30 лет.

Эксперты предупреждены об ответственности по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Экспертное заключение подписано экспертами, его подготовившими, скреплено оттиском печати учреждения, направлено в адрес суда вместе с делом и приложенными к нему медицинскими документами за подписью и.о. зам. главного врача по КЭР и СПЭ БУЗ ОО КПБ им. Н.Н. Солодникова.

Учитывая, что экспертное заключение является ясным, полным и не содержит противоречий, а выводы специалистов не вызывают сомнений в их правильности и обоснованности, у суда первой инстанции не имелось предусмотренных законом оснований для исключения заключения из состава доказательств по делу.

Само по себе несогласие истца с экспертным заключением не является основанием для назначения по делу повторной экспертизы, поскольку основано на субъективной позиции ФИО1, которая не обладает необходимыми специальными знаниями, но заинтересована в исходе дела.

В ходе проведения экспертизы экспертами были исследованы как материалы гражданского дела, так и медицинская документация - медицинская карта пациента, получающего медицинскую помощь в амбулаторных условиях ГБУ«Шадринская поликлиника Курганской области» №, индивидуальная карта ШОПНД №, медицинская карта стационарного больного ГКУ ШОПД № года, амбулаторная карта амбулаторного больного ШОПНД №, медицинская карта стационарного больного ГКУ ШОПНД №, из которых следует, что в Шадринской поликлинике ФИО2 наблюдалась с 1996года, в связи с полипом желудка, хроническим гастритом, 25 июля 2013 г. установлен диагноз: поясничный остеохондроз, 20 июля 2015 г. из записи врача усматривается ремиссия остеохондроза. Дисциркуляторная энцефалопатия 2степени. Хронический холецистит, 4 марта 2016 г. гипертоническая болезнь 3стадии, риск 4. Дисциркуляторная энцефалопатия 2 стадии. Из индивидуальной карты амбулаторного больного, карта оформлена МЗ ШОПНД №, усматривается 1 ноября 2018 г. (запись исправлена), впервые была осмотрена психиатром в 2020 году, точная дата первичного осмотра врача-психиатра в медицинской документации не указана (запись нечитабельна из-за неразборчивости почерка врача). Повторный осмотр 20 января 2020 г., диагноз сосудистое заболевание головного мозга с мнестическими расстройствами.

По результатам проведенной экспертизы эксперты пришли к выводу, что в исследуемый период (11 октября 2017 г.) ФИО2 под наблюдением врача-психиатра не состояла, на консультацию к врачу-психиатру не направлялась. В представленных материалах дела и медицинской документации отсутствуют сведения о наличии у ФИО2 на период заключения договора дарения признаков бреда, галлюцинаций, нарушенного сознания, когнитивных расстройств, снижения критических, прогностических способностей или иных психопатологических синдромов. В медицинской документации, представленной на психиатрическую экспертизу, дата составления карты Шадринского областного психоневрологического диспансера указана с исправлением «01.11.2018» (спустя 1 год после сделки), первая запись врача-психиатра, осматривающего подэкспертную в Шадринском областном психоневрологическом диспансере лишь 20 января 2020 г. (спустя более 2 лет после сделки), первая запись в амбулаторной карте без указания даты нечитабельна в связи с неразборчивостью почерка врача.

Таким образом, судебная экспертиза проведена при доскональном исследовании медицинских документов, в том числе с учетом наличия у ФИО2 дисциркуляторной энцефалопатии, материалов дела и амбулаторного наблюдения за ФИО2 в течении месяца, в связи с чем доводы апелляционной жалобы в данной части являются несостоятельными.

В ходе рассмотрения дела судом были допрошены свидетели.

Так допрошенный в качестве свидетеля ФИО20 пояснил, что он давно знаком с ФИО2 и ее дочерью ФИО1, которая является подругой его жены. В одно время связь между ними потерялась в связи с переездом ФИО40 С 2016 года вновь начали общаться, познакомились с ФИО2, 2-3 раза в месяц приходили с женой к ней в гости, приносили овощи со своего огорода, помогали ей. В августе-сентябре 2016 года стал замечать у ФИО2 отклонения, она стала шутить на сексуальные темы, заглядывалась на него, как на мужчину, ему было неудобно, поэтому он стал избегать встреч с ней, но ее поведение становилось назойливым, она стала забывать прошлое, теряла память, отвечала и тут же забывала, спрашивала повторно. ФИО2 думала, что он работал вместе с ней на заводе «Полиграфмаш». Сначала шутил по этому поводу, а потом понял, что она воспринимает все всерьез. Она забывала, как зовут его жену, сколько детей и внуков. ФИО2 стала более неопрятной, это было видно по прическе, по одежде, от нее исходил запах, как будто она не мылась. Было видно, что имеют место изменения в личности. В последний раз они виделись около двух лет назад, когда увозили ФИО2 на лечение в психоневрологический диспансер. О том, как ФИО2 оплачивала коммунальные платежи, ходила в магазин, ему ничего не известно. На тот момент, когда они снова начали общаться, ФИО2 проживала у дочери в Омской области. Выводы о состоянии ФИО2 сделаны им со слов ФИО1 и жены.

Допрошенный в качестве свидетеля супруг истца ФИО21 пояснил, что знаком с ФИО2 с 1989 года. Раньше ФИО2 всегда любила пошутить. Какой-то период он ее не видел, но разговаривал с ней по телефону. Примерно в 2015 – 2016 году он заметил, что ФИО2 стала как-то неадекватно шутить. При этом они не знали, что ФИО2 не адвекватна, а все странности в поведении списывали на возраст. В мае или июне 2017 года. ФИО3 привез ФИО45 к ним в гости. Из разговора с ФИО2 ФИО21 понял, что она его не узнала. Когда ФИО2 проживала у ФИО3, ФИО1 ездила к ним в гости. Он в этот время общался с ФИО2 по телефону, при этом ее ответы были неадекватные. Она не помнила, что у младшего внука был день рождения, не помнила, сколько лет ему исполнилось. Со слов ФИО1 ему известно, что ФИО2 говорила ФИО20, что работала с ним и как будто приставала к нему. ФИО2 всегда была чистоплотной, но когда он предложил ей сходить в баню, ФИО2 ответила с раздражением. В 2016 году ФИО41 водила ФИО2 в больницу, где ей выписали таблетки, но она их не принимала. О том, что ФИО2 подарила квартиру ФИО3, им стало известно в январе 2019 года. В тот период времени она проживала в квартире в <адрес>, потом ФИО3 забрал ее к себе. В феврале 2020 года они перевезли ФИО2 из <адрес> в <адрес>, поскольку ФИО3 осуществлял за ФИО2 ненадлежащий уход, не водил ее в больницу, вид у ФИО42. был неопрятный, она ходила в грязной одежде. С марта 2020 года, после того, как забрали ФИО2 из психоневрологического диспансера, она проживает с ними. На сегодняшний день ФИО2 ничего не понимает.

Свидетель ФИО22 пояснил, что знаком с ФИО2 примерно с момента переезда в 2014 году. Является старшим по подъезду в доме, где проживала КузьА.И. в <адрес>. В его обязанности входил ежемесячный сбор с жильцов денежных средств на капитальный ремонт, в связи с чем он бывал в квартире у ФИО2 При внесении платы за капитальный ремонт ФИО2 самостоятельно расписывалась в тетради, сама считала деньги, ждала сдачу при необходимости, ходила в магазин за продуктами, получала на почте пенсию, затем ходила в банк платила за квартиру, мыла пол на площадке. При общении ФИО2 производила впечатление адекватного человека, рассказывала, как работала токарем на заводе «Полиграфмаш», рассказ был связный. Одежда, прическа у ФИО2 всегда были опрятными, неприятного запаха от нее не исходило. ФИО2 рассказывала, что по дому ей помогал сын ФИО5, который приезжал с Севера, поменял рамы на окнах, вставил двери, вместе с женой они покупали для нее продукты. О том, общаются ли они с дочерью, ФИО2 ничего не говорила. Социального работника у ФИО2 он никогда не видел. Общение с ФИО2 прекратилось зимой 2020 года, когда сын ФИО5 увез ее к себе домой. Впоследствии из телефонного разговора ему стало известно, что ФИО2 забрала к себе дочь. От соседей ему известно, спор возник из-за оформленной ФИО2 на ФИО3 квартиры.

Допрошенная в судебном заседании свидетель ФИО14 пояснила, что она проживала с ФИО2 на одной лестничной площадке, общались не тесно, но встречалась почти каждый день. ФИО2 была адекватной, гостеприимной, общительной. В последнее время в силу возраста у ФИО2 дома было небрежно. ФИО2 обращалась к ней с какими-то просьбами. ФИО2 проживала одна, социальный работник к ней не приходил. Из родственников видела сына ФИО3, который часто к ней приезжал и помогал. ФИО1 видела один раз в 2020 году. Никаких отклонений в поведении ФИО2 она не замечала. ФИО2 всегда их узнавала и здоровалась, заходила к ним в квартиру с различными просьбами, приходила с подарками и угощениями для ее внука. Сын ФИО2 работал на Севере, но помогал матери, поменял входную дверь, вставил окно.

Свидетель ФИО15 пояснила, что проживала с ФИО2 в одном подъезде, встречались они или на улице, или на лестничной площадке, разговаривали. ФИО2 всегда рассказывала о сыне. Дома у ФИО2 было чисто, сама она была чистая, выглядела бодрой, ходила в магазин за продуктами, либо просила что-то купить. Также ходила в церковь. Сын ФИО5 со снохой приезжали в гости, всегда приходили с покупками. В разговорах ФИО2 о дочери не говорила, только о ФИО5.

В соответствии со статьей 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения (пункт 1).

Сделка, совершенная гражданином, впоследствии признанным недееспособным, может быть признана судом недействительной по иску его опекуна, если доказано, что в момент совершения сделки гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими (пункт 2).

Таким образом, основание недействительности сделки, предусмотренное в указанной норме, связано с пороком воли, то есть таким формированием воли стороны сделки, которое происходит под влиянием обстоятельств, порождающих несоответствие истинной воли такой стороны ее волеизъявлению, вследствие чего сделка, совершенная гражданином, находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, не может рассматриваться в качестве сделки, совершенной по его воле, и потому может быть признана судом недействительной.

Оценив представленные доказательства в соответствии с требованиями статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, правильно распределив бремя доказывания, суд пришел к обоснованному выводу о том, что истцом не представлено относимых, допустимых доказательств, бесспорно свидетельствующих о нарушении прав ФИО2, в связи с чем, оснований для признания договора дарения недействительным в силу пункта 2 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации не имелось.

Доводы апелляционной жалобы о том, что суд необоснованно принял во внимание показания свидетелей ФИО22, ФИО14, ФИО46 судебная коллегия отклоняет, поскольку показания данных свидетелей согласуются между собой, а также не противоречат выводам экспертного заключения. Указанные свидетели регулярно общались с ФИО2, проживали с ней в одном подъезде. Никаких отклонений в поведении или состоянии здоровья данные свидетели не замечали.

Из показаний свидетелей ФИО21 следует, что он проживал с ФИО43 в разных населенных пунктах, в связи с чем не мог ежедневно с ней общаться, замечать изменения в поведении. Странности в поведении ему известны со слов супруги ФИО1 При указанных обстоятельствах судом обоснованно отклонены показания данного свидетеля.

Пояснения ФИО10 судом первой инстанции приняты во внимание как пояснения представителя по доверенности, в связи с чем оснований принимать их во внимание в качестве свидетельских показаний у суда первой инстанции не имелось.

Выводы о состоянии ФИО2 свидетелем ФИО20 сделаны со слов ФИО1 и жены.

Оспаривая решение суда ФИО1 указывает на медицинскую документацию, из которой следует наличие расстройства здоровья у ФИО2, а именно заболевание головного мозга, установленное врачом-психиатром. Однако из представленной в материалы дела медицинской документации, которая была предметом исследования в рамках проведенной судебной экспертизы, следует, что впервые за психиатрической помощью ФИО2 обратилась в Шадринский областной психоневрологический диспансер 1 ноября 2018 г., то есть после заключения оспариваемого договора дарения. Доказательств указывающих на то, что состояние здоровья ФИО2 на дату заключения договора дарения не позволяло ей понимать значение своих действий или руководить ими ФИО44 не представлено и судом не добыто. При указанных обстоятельствах нельзя прийти к выводу о том, что договор дарения был заключен ФИО2 с пороком воли.

Доводы апелляционной жалобы о несогласии с отказом суда первой инстанции в назначении повторной комплексной судебной медицинской экспертизы на правильность обжалуемого решения суда не влияют, поскольку повторная экспертиза может быть назначена судом в случае, если выводы эксперта противоречат фактическим обстоятельствам дела или если во время судебного разбирательства установлены новые данные, которые могут повлиять на такие выводы, а также в случае допущенных экспертами нарушений законодательства при производстве экспертизы.

Как следует из содержания решения суда, заключению судебно-психиатрической экспертизы №/А от 10 июня 2022 г. БУЗ Омской области «Клиническая психиатрическая больница им. Н.Н. Солодникова» дана надлежащая в соответствии с требованиями статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации правовая оценка.

В силу статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации относимость, допустимость и достаточность доказательств определяется судом, в связи с чем оснований для вывода о том, что отказ в удовлетворении ходатайства о назначении по делу повторной экспертизы ограничил истца в праве на представление доказательств, не имеется.

Вопреки доводам жалобы экспертное заключение БУЗ Омской области «Клиническая психиатрическая больница им. Н.Н. Солодникова» подготовлено лицами, обладающими правом на проведение подобного рода исследований, имеющими достаточный профессиональный стаж и квалификацию для данной деятельности.

Каких-либо сомнений в правильности выводов экспертов или наличие достоверных, допустимых и достаточных доказательств, опровергающих выводы заключения БУЗ Омской области «Клиническая психиатрическая больница им.Н.Н. Солодникова», установлено не было.

Из дела правоустанавливающих документов следует, что при совершении дарения ФИО2 лично сдала документы для оказания государственных услуг по регистрации сделки, подписывала все документы. Сделка зарегистрирована. Каких-либо сомнений в состоянии здоровья ФИО2 у сотрудника Управления Росреестра по Курганской области не возникло.

Поскольку судом первой инстанции установлено, что на момент заключения договора дарения 11 октября 2017 г. ФИО2 понимала значение своих действий, право собственности ФИО3 приобретено в соответствии с действующим законодательством.

В соответствии со статьей 209 Гражданского кодекса Российской Федерации собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом (пункт 1).

Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом (пункт 2).

Заключая 21 сентября 2020 г. договор купли-продажи, ФИО3 выразил свою волю на отчуждение принадлежащего ему имущества.

Условие договора купли-продажи о том, что не имеется лиц, имеющих право на проживание в отчуждаемой квартире, в том числе недееспособных, не является основанием для признания указанного договора недействительным.

Из пояснений сторон следует, что с апреля 2020 года ФИО2 проживает с ФИО1 в Омской области, в связи с чем распоряжением Москаленского отдела межрайонного управления Министерства труда и социального развития Омской области № от <...> №-р над ФИО2 установлена опека. Поскольку продажей квартиры по адресу: <адрес>, не нарушаются жилищные права ФИО2, согласие органов опеки и попечительства на отчуждение спорной квартиры не требовалось.

Условие договора купли-продажи квартиры о том, что зарегистрированные в квартире лица обязуются сняться с регистрационного учета в течение 30 дней с момента подписания договора, не противоречит действующем законодательству.

Регистрационный учет граждан Российской Федерации имеет уведомительный характер и отражает факты прибытия гражданина Российской Федерации в место пребывания или место жительства, его нахождения в указанном месте и убытия гражданина Российской Федерации из места пребывания или места жительства.

Пунктом 2 статьи 292 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что переход права собственности на жилой дом или квартиру к другому лицу является основанием для прекращения права пользования жилым помещением членами семьи прежнего собственника, если иное не установлено законом.

Оснований для сохранения за ФИО2 права пользования жилым помещением не усматривается.

Обращение ФИО1 в органы опеки и попечительства, прокуратуру, полицию, ГБУ «Многофункциональный центр по предоставлению государственных и муниципальных услуг» не является основанием для признания сделки недействительной, поскольку в силу положений статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка может быть признана недействительной в силу признания ее таковой судом.

Доводы, изложенные в апелляционной жалобе, являлись предметом подробного исследования и оценки суда первой инстанций и обоснованно отклонены, не опровергают приведенные выводы суда, не подтверждают нарушений судом норм материального и процессуального права, и в силу статьи330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не являются основанием для отмены состоявшегося по делу решения.

В силу изложенного решение суда является правильным и отмене по доводам апелляционной жалобы не подлежит.

Руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ 9 ░░░░░░░░ 2022 ░. ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░1 ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░2 – ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░-░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░.░. ░░░░░░

░░░░░: ░.░. ░░░░░░░░░

░.░. ░░░░░░░░░░

░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ 16.12.2022.