Решение от 08.07.2024 по делу № 33-1835/2024 от 17.06.2024

Судья Ерчева А.Ю. дело № 33-1835/2024

УИД №

номер дела в суде 1 инстанции №

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

08 июля 2024 года город Иваново

Судебная коллегия по гражданским делам Ивановского областного суда в составе председательствующего судьи Смирнова Д.Ю.,

судей Егоровой Е.Г., Земсковой Н.В.,

при секретаре судебного заседания Фокеевой О.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу судьи Егоровой Е.Г.

дело по апелляционной жалобе Генеральной прокуратуры Российской Федерации на решение Ленинского районного суда г.Иваново от ДД.ММ.ГГГГ по иску ФИО1 к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации о компенсации морального вреда,

установила:

ФИО1 обратился в суд с иском к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации, просил взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере <данные изъяты> рублей.

Иск мотивирован тем, что постановлением следователя <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ на основании <данные изъяты> Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации прекращено уголовное дело №, возбужденное ДД.ММ.ГГГГ по <данные изъяты> Уголовного кодекса Российской Федерации. ДД.ММ.ГГГГ истец допрошен в качестве подозреваемого по указанному уголовному делу и задержан в <данные изъяты> в порядке <данные изъяты> Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. По месту жительства истца в присутствии его детей и супруги, которая ДД.ММ.ГГГГ родила третьего ребенка и находилась в соответствующем морально нестабильном состоянии, произведен обыск. В отношении истца проводились очные ставки и опознания, неоднократные допросы, портретная судебная экспертиза. Истец является жертвой незаконного уголовного преследования, продолжавшегося год, несмотря па очевидную абсурдность подозрении. Такая длительность усугубляла положение истца, убеждала его в безвыходности сложившейся ситуации, в правовом беззаконии. Данная психотравмирующая ситуация носила продолжающийся, длительный характер, негативно сказалась на здоровье истца и его душевном состоянии. Уголовное преследование было сопряжено с переживаниями и страхами быть признанным виновным в преступлении, которого он не совершал, при наличии троих детей и супруги, находящейся в декретном отпуске, послужило источником страданий, причинило ему моральный вред. Пережитые страдания связаны с задержанием истца по подозрению в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы, унизительными допросами, проведением в отношении него экспертизы, обыска в присутствии семьи, задержанием в <данные изъяты> что в глазах его знакомых и родственников расценивалось как свидетельство его причастности к преступлению, ассоциировалось с выводом о его виновности. В ходе допросов истец был вынужден оправдываться за события и действия, которых не совершал; он постоянно находился в ожидании каких-либо действий со стороны правоохранительных органов, ему было стыдно перед семьей и страшно за членов семьи, что также негативно сказывалось на его душевном состоянии. Указанные обстоятельства привели к разрыву отношений с окружающими людьми, пренебрежению с их стороны, трудностям в общении. Многие жители <адрес> узнали и обсуждали тот факт, что он совершил преступление, в последующем шутили и смеялись над ним, осуждали. Подобная огласка причинила истцу и его семье нравственные страдания. Имя истца было опорочено подозрением в совершении тяжкого преступления. Нравственные страдания претерпевались истцом незаслуженно. Истец ранее не судим, в каких-либо порочащих честь и достоинство ситуациях замечен не был, является примерным отцом троих несовершеннолетних детей и семьянином. Причиненный моральный вред истец оценивает в сумме <данные изъяты> рублей.

Решением Ленинского районного суда г.Иваново от ДД.ММ.ГГГГ исковые требования ФИО1 удовлетворены частично: с Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в его пользу взыскана компенсация морального вреда в размере <данные изъяты> рублей; в остальной части требований отказано.

С указанным решением не согласилось третье лицо Генеральная прокуратура Российской Федерации, в апелляционной жалобе, ссылаясь на несоответствие выводов суда обстоятельствам дела, просила изменить решение суда, уменьшив размер компенсации морального вреда.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель третьего лица Генеральной прокуратуры Российской Федерации по доверенности ФИО6 апелляционную жалобу поддержала по изложенным в жалобе доводам, полагала отвечающим требованию разумности для истца компенсацию морального вреда в размере <данные изъяты> рублей.

Истец ФИО1, представитель ответчика Министерства финансов Российской Федерации, третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, ФИО7, МВД России в судебное заседание не явились, извещены о времени и месте рассмотрения дела в порядке главы 10 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, об уважительных причинах неявки не сообщили, об отложении рассмотрения жалобы не ходатайствовали. От истца ФИО1 поступили письменные возражения на апелляционную жалобу третьего лица с ходатайством о рассмотрении дела в отсутствие стороны истца.

В соответствии с частью 3 статьи 167, частью 1 статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дело рассмотрено судебной коллегией в отсутствие не явившихся в судебное заседание участвующих в деле лиц.

Выслушав представителя третьего лица, проверив материалы дела в пределах доводов апелляционной жалобы, возражений истца на жалобу, судебная коллегия приходит к следующему.

Судом установлено и из материалов дела следует, что ДД.ММ.ГГГГ следователем <данные изъяты> возбуждено уголовное дело № по признакам состава преступления, предусмотренного <данные изъяты> Уголовного кодекса Российской Федерации.

ДД.ММ.ГГГГ истец предъявлен для опознания свидетелю, составлен протокол опознания, который постановлением начальника <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ признан недопустимым доказательством.

ДД.ММ.ГГГГ в жилище ФИО1 проведен обыск, в ходе которого изъяты вещи, принадлежащие истцу. В тот же день произведена выемка в транспортном средстве истца, в ходе которой предметов, имеющих значение для уголовного дела, не изъято.

ДД.ММ.ГГГГ судом вынесено постановление о проведении прослушивания телефонных переговоров и снятии информации с технических каналов связи, ведущихся истцом по сотовому телефону, сроком на 90 суток с ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГ истец предъявлен для опознания потерпевшему. В тот же день между потерпевшим и истцом проведена очная ставка, после которой истец задержан в качестве подозреваемого и направлен для содержания в <данные изъяты>

ДД.ММ.ГГГГ истец допрошен в качестве подозреваемого по уголовному делу.

ДД.ММ.ГГГГ истец из-под стражи освобожден.

ДД.ММ.ГГГГ по уголовному делу начальником отделения <данные изъяты> назначена судебно-медицинская экспертиза, ДД.ММ.ГГГГ - судебная биологическая экспертиза, с которыми истца и его защитника знакомили с составлением соответствующих протоколов.

ДД.ММ.ГГГГ подозреваемый-истец и его защитник ознакомлены с заключением биологической судебной экспертизы.

ДД.ММ.ГГГГ судом удовлетворено ходатайство следователя о получении информации о соединениях между абонентами и абонентскими устройствами, принадлежащими истцу, за ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГ истец вновь допрошен в качестве подозреваемого по уголовному делу. В тот же день с участием истца и его защитника проведен осмотр диска, изъятого у свидетеля ФИО8, о чем составлен протокол.

ДД.ММ.ГГГГ по уголовному делу следователем назначена психофизиологическая судебная экспертиза, ДД.ММ.ГГГГ - дополнительная судебно-медицинская экспертиза, с которыми истца и его защитника знакомили с составлением соответствующих протоколов.

ДД.ММ.ГГГГ истец был дополнительно допрошен в качестве подозреваемого по уголовному делу.

Доказывая свою непричастность в инкриминируемом преступлении, истец был вынужден представлять доказательства. По его ходатайству в материалы дела приобщена видеозапись с камер видеонаблюдения, на которых зафиксировано движение транспортного средства истца.

ДД.ММ.ГГГГ подозреваемый-истец и его защитник знакомились с заключением судебной психофизиологической экспертизы потерпевшего, ДД.ММ.ГГГГ - с заключением дополнительной судебно-медицинской экспертизы.

ДД.ММ.ГГГГ постановлением следователя <данные изъяты> уголовное преследование в отношении ФИО1 прекращено по основанию, предусмотренному <данные изъяты> Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с его непричастностью к совершению инкриминируемого преступления, за истцом в соответствии со статьей <данные изъяты> Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации признано право на реабилитацию.

ДД.ММ.ГГГГ в адрес истца следователем направлено извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с незаконным уголовным преследованием.

В ходе рассмотрения настоящего спора судом была допрошена супруга истца - ФИО9, которая пояснила, что в период незаконного уголовного преследования ее супруг ФИО1 находился в постоянном напряжении, нервном состоянии. Она переживала за супруга, переживала, что его признают виновным в преступлении, которого он не совершал, а она останется одна с тремя детьми. Пояснила, что следственные действия производились у них дома в присутствии детей. В течение года ее супруг искал и добывал доказательства своей невиновности, при этом об уголовном преследовании ее супруга стало известно широкому кругу лиц, соседям, которым органами полиции причинены неудобства в связи с проведением обыска в их доме и изъятием камер видеонаблюдения, после чего дружеские отношения с соседями были прекращены.

В период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 проходил лечение в дерматовенерологическом отделении № <данные изъяты> кожно-венерологический диспансер», ему диагностировали «псориаз», что подтверждено выпиской из истории болезни от ДД.ММ.ГГГГ.

Частично удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 22, 45, 53 Конституции Российской Федерации, статей 151, 1070, 1071, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 133, 134, 136 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, данными в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2011 года № 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» разъяснениями, исходил из того, что факт ухудшения состояния психологического здоровья истца, причинение ему глубокой психологической травмы в результате незаконного уголовного преследования доказаны, что является основанием для удовлетворения требований о компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суд учел характер и степень нравственных страданий истца, фактические обстоятельства, при которых истцу причинен моральный вред, его индивидуальные особенности, личность, и исходя из требований разумности и справедливости определил ко взысканию размер компенсации <данные изъяты> рублей.

С выводами суда первой инстанции судебная коллегия соглашается, поскольку они основаны на верном применении норм материального права, а также правильной оценке представленных суду доказательств, которая дана в соответствии с требованиями статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В апелляционной жалобе истец ссылается на чрезмерно завышенный размер компенсации морального вреда, указывая, что в ходе предварительного следствия мера пресечения в отношении истца не избиралась и он не был лишен возможности вести привычный образ жизни, что причинно-следственная связь между ухудшением состояния здоровья истца и уголовным преследованием отсутствует.

Данные доводы являлись предметом оценки суда первой инстанции, при рассмотрении дела им дана надлежащая правовая оценка.

Статьей 2 Конституции Российской Федерации закреплено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

Согласно статье 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

На основании статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах. Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда (часть 1).

Право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, в силу пункта 3 части второй статьи 133 данного кодекса имеют подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2, 5 и 6 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 4 - 6 части первой статьи 27 данного кодекса (часть 2).

Согласно пункту 1 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, - за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

В силу статьи 1100 указанного кодекса компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ.

В соответствии с пунктом 2 статьи 1101 данного кодекса размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Как разъяснено в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 года N 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», судам следует исходить из того, что моральный вред, причиненный в связи с незаконным или необоснованным уголовным или административным преследованием, может проявляться, например, в возникновении заболеваний в период незаконного лишения истца свободы, его эмоциональных страданиях в результате нарушений со стороны государственных органов и должностных лиц прав и свобод человека и гражданина, в испытываемом унижении достоинства истца как добросовестного и законопослушного гражданина, ином дискомфортном состоянии, связанном с ограничением прав истца на свободу передвижения, выбор места пребывания, изменением привычного образа жизни, лишением возможности общаться с родственниками и оказывать им помощь, распространением и обсуждением в обществе информации о привлечении лица к уголовной или административной ответственности, потерей работы и затруднениями в трудоустройстве по причине отказов в приеме на работу, сопряженных с фактом возбуждения в отношении истца уголовного дела, ограничением участия истца в общественно-политической жизни.

При определении размера компенсации судам в указанных случаях надлежит учитывать, в том числе длительность и обстоятельства уголовного преследования, тяжесть инкриминируемого истцу преступления, избранную меру пресечения и причины избрания определенной меры пресечения (например, связанной с лишением свободы), длительность и условия содержания под стражей, однократность и неоднократность такого содержания, вид и продолжительность назначенного уголовного наказания, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание, личность истца (в частности, образ жизни и род занятий истца, привлекался ли истец ранее к уголовной ответственности), ухудшение состояния здоровья, нарушение поддерживаемых истцом близких семейных отношений с родственниками и другими членами семьи, лишение его возможности оказания необходимой им заботы и помощи, степень испытанных нравственных страданий (пункт 42).

При рассмотрении настоящего спора судом первой инстанции учтены все предусмотренные законом критерии определения размера компенсации морального вреда и заслуживающие внимания обстоятельства.

Так, суд первой инстанции правомерно исходил из того, что сам факт необоснованного уголовного преследования вызывал сильные нервные переживания, психологическое напряжение, стресс, которые истец неизбежно испытал в результате преследования. Суд обоснованно посчитал доказанным факт ухудшения состояния психологического здоровья истца, причинения ему глубокой психологической травмы в результате незаконного уголовного преследования, что учтено судом при определении размера компенсации морального вреда.

Также судом первой инстанции обоснованно сделан вывод о том, что исходя из существа подозрения истца в совершении тяжкого преступления, за которое предусмотрено наказание только в виде лишения свободы, проводимых в ходе предварительного следствия процессуальных и следственных действий (допрос свидетелей, в том числе его супруги и обыск у соседей), уголовное преследование негативно отразилось на мнении общественности об истце, информация об уголовном преследовании истца стала известна широкому кругу лиц - соседям, близким людям, что также причиняло истцу нравственные страдания.

При определении размера компенсации морального вреда судом правомерно учтено, что истец задерживался в порядке <данные изъяты> УПК РФ с помещением в <данные изъяты>, где в условиях изоляции от общества, изоляции от семьи он содержался 2 суток, что, безусловно, причинило ему физические и нравственные страдания, поскольку данная мера процессуального принуждения свидетельствует об ограничении в свободе, ограничении права свободно передвигаться и других прав, гарантированных Конституцией РФ. Исходя из периода предварительного следствия, многократного участия истца в следственных и процессуальных действиях, суд обоснованно пришел к выводу, что привычные уклад и образ его жизни, безусловно, были незаконно нарушены, истцу приходилось тратить свое время на доказывание невиновности в совершении вмененного ему в вину преступления.

Судом первой инстанции правомерно принято во внимание, что сам факт незаконного уголовного преследования истца свидетельствует о нарушении его личных неимущественных прав, принадлежащих ему от рождения: права на доброе имя, достоинство личности, личную неприкосновенность, репутацию, права не подвергаться уголовному преследованию за преступление, которое он не совершал.

В этой связи, суд первой инстанции обоснованно отклонил доводы ответчика об отсутствии доказательств, что уголовное преследование каким-либо негативным образом отразилось на самом истце, условиях его жизни, поскольку незаконное уголовное преследование за преступление, которое истец не совершал, в любом случае ограничило конституционные права истца на свободу и личную неприкосновенность, отчего он испытал нравственные страдания, выразившиеся в лишении привычного образа жизни, бытовых неудобствах, пребывании в состоянии стресса, вызванного переменой его положения в обществе.

Доводы апеллянта об обратном основаны на субъективном понимании представителем прокуратуры «привычного образа жизни» в ситуации незаконного уголовного преследования истца со стороны правоохранительных органов, длившегося почти год. Данные доводы апеллянта выводов суда в обжалуемом решении не опровергают.

При определении размера компенсации морального вреда судом учтены характер и степень нравственных страданий истца, фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, индивидуальные особенности истца, его личность (мужчина средних лет, женат, наличие на иждивении троих несовершеннолетних детей, трудоспособность истца, род его деятельности, положительную характеристику с места работы), продолжительность уголовного преследования истца (практически год), длительность периода нахождения истца в статусе подозреваемого, факт не предъявления истцу обвинения и не применения к нему меры пресечения, применение к истцу меры процессуального принуждения, виды, формы и количество следственных и процессуальных действий с участием истца, тяжесть преступления, в совершении которого подозревался истец (тяжкое преступления), отсутствие неоспоримых доказательств причинения вреда здоровью истца в результате его уголовного преследования, факт причинения истцу сильной психологической травмы в результате незаконного уголовного преследования, факт того, что информация об уголовном преследовании истца стала известна среди его близких, знакомых, неопределенного круга лиц (соседей), а также отсутствие для него тяжких и необратимых последствий в результате уголовного преследования. Применив также требования разумности и справедливости к заявленному истцом размеру компенсации морального вреда, суд с учетом вышеприведенных фактических обстоятельств настоящего дела, снизил размер просимой истцом компенсации в <данные изъяты> рублей, удовлетворил требования истца частично, определив ко взысканию размер компенсации <данные изъяты> рублей исходя из характера и объема нравственных страданий, которые претерпел истец.

Таким образом, вопреки доводам апеллянта в апелляционной жалобе, обстоятельства того, что в отношении истца мера пресечения не избиралась, обвинение не предъявлялось, отсутствие доказательств причинно-следственной связи незаконного уголовного преследования с ухудшившимся состоянием здоровья истца, были учтены судом первой инстанции при определении размера компенсации морального вреда.

Оснований для большего снижения заявленной истцом компенсации морального вреда судебная коллегия не усматривает.

При этом, судебная коллегия учитывает, что в апелляционной жалобе третьим лицом не указаны обстоятельства, которые не были учтены судом при определении размера компенсации морального вреда, и не приведено ни одного доказательства, которые бы опровергли выводы суда о размере присужденной компенсации морального вреда и обосновывали бы размер предложенной представителем третьего лица компенсации морального вреда <данные изъяты> рублей в связи с причиненными истцу моральными и нравственными страданиями от его незаконного уголовного преследования в совершении тяжкого преступления, длившегося в течение года.

Как указано в Постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации от 14.07.2011 года № 16-П и от 21.11.2017 года № 30-П, незаконное или необоснованное уголовное преследование представляет собой грубое посягательство на человеческое достоинство, а потому возможность реабилитации, восстановления чести и доброго имени опороченного неправомерным обвинением лица является непосредственным выражением конституционных принципов уважения достоинства личности, гуманизма, справедливости, законности, презумпции невиновности, права каждого на защиту его прав и свобод.

Кроме того, судебная коллегия принимает во внимание, что размер компенсации морального вреда является оценочной категорией, и только суд вправе дать оценку указанному критерию исходя из своего внутреннего убеждения, основанного на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств и установленных обстоятельств конкретного дела.

Вопреки доводам жалобы, определенная судом первой инстанции денежная компенсация способствует устранению последствий нарушения прав истца от незаконного уголовного преследования. Данный размер компенсации морального вреда согласуется с принципами конституционной ценности жизни, здоровья, свободы, неприкосновенности и достоинства личности (статьей 20, 21, 22 Конституции Российской Федерации), а также с принципами разумности и справедливости, позволяющими, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой - не допустить неосновательного обогащения потерпевшего.

В целом доводы апелляционной жалобы выражают иную оценку собранных по делу доказательств и субъективное отношение апеллянта к правильности разрешения спора, не содержат обстоятельств, свидетельствующих о несоответствии выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела.

Решение суда отвечает требованиям закона, оснований для его отмены или изменения, предусмотренных статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, по доводам апелляционной жалобы не имеется.

Руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░. ░░░░░░░ ░░ ░░.░░.░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ - ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░

░░░░░