Решение от 13.12.2023 по делу № 33-5239/2023 от 20.11.2023

Дело № 33-5239/2023                     Докладчик Никулин П.Н.

Суд I инстанции дело № 2-12/2023             Судья Синицына О.Б.

УИД 33RS0014-01-2022-000553-73

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Владимирского областного суда в составе:

председательствующего             Никулина П.Н.,

судей                     Афанасьевой К.Е., Огудиной Л.В.,

при секретаре                     Яблоковой О.О.,

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Владимире 13.12.2023 дело по апелляционным жалобам истца Поглид В.Д. и ответчика ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» на решение Муромского городского суда Владимирской области от 16.02.2023, которым постановлено:

исковые требования Поглид Виктора Дмитриевича удовлетворить в части.

Взыскать с ГБУЗ НО «Выксунская центральная районная больница» (ИНН 5247006188 КПП 524701001) в пользу Поглид Виктора Дмитриевича (паспорт ****) компенсацию морального вреда в размере 200 000 руб.

В удовлетворении оставшейся части требований отказать.

Взыскать с ГБУЗ НО «Выксунская центральная районная больница» государственную пошлину в бюджет округа Муром в размере 300 руб.

Заслушав доклад судьи Никулина П.Н., объяснения представителей ответчика – ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» – Азиной О.М., Хамкова М.В., истца Поглид В.Д., поддержавших доводы своих апелляционных жалоб и возражавших по доводам жалобы другой стороны, а также заключение прокурора Шигонцевой В.А., полагавшей необходимым исключить из решения суда выводы о наличии косвенной причинно-следственной связи и об учете имущественного положения ответчика, изучив материалы дела, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Поглид В.Д. обратился в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Нижегородской области «Выксунская центральная районная больница» (далее – ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ»), с учетом уточнения исковых требований, о взыскании компенсации морального вреда в размере 2 000 000 руб.

В обоснование требования указано, что **** сын истца –П. Д.В., являясь пассажиром автомобиля ****, государственный регистрационный знак ****, получил повреждения в ходе дорожно-транспортного происшествия (далее – ДТП), произошедшего в результате опрокидывания автомобиля в овраг. В этот же день П. Д.В. был доставлен в реанимационное отделение ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» с диагнозом – ****. Истец посетил сына в реанимационном отделении, общался с врачами, которые его заверили, что состояние сына стабильно, не рекомендовали перевозить его куда-либо для лечения, выразили мнение, что необходимости длительного нахождения сына в реанимационном отделении нет. При общении с сыном его состояние не вызвало у него тревоги. **** пациент был переведен в травматологическое отделение, находился в состоянии средней тяжести, повреждений внутренних органов не было зафиксировано. Однако **** состояние П. Д.В. резко ухудшилось, было зафиксировано состояние клинической смерти, в 14 час. 20 мин. сын умер. Установлено, что смерть наступила в результате ****. Постановлением следователя Выксунского межрайонного следственного отдела СУ СК России по Нижегородской области было возбуждено уголовное дело по данному факту, следственные органы пришли к выводу о том, что на момент принятия решения имелись достаточные данные, указывающие на причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения медицинским персоналом ответчика своих должностных обязанностей. Уголовное дело было прекращено на основании п. 1 ч.1 ст.24 УПК РФ. В рамках уголовного дела ООО «Экспертная организация «Воронежский центр медицинских экспертиз» была проведена комплексная судебно-медицинская экспертиза **** от ****. Согласно заключению были выявлены дефекты оказания медицинской помощи; недостатки на этапе лечения не находятся в причинно-следственной связи с его смертью. При этом эксперты резюмируют, что реальная возможность избежать смертельного исхода при данном лечении П. Д.В. существовала. Истец просил учесть, что его сыну не был выполнен ряд медицинских процедур, в том числе, РКТ головного мозга, костей черепа, рентген черепа, не было консультации невролога и нейрохирурга, отсутствуют протоколы всех рентгенологических исследований и, соответственно, рентгенологические заключения по диагнозу. Полагал, что диагноз сыну был поставлен не совсем правильно, так как был неполным, поскольку не диагностирована тупая травма живота (повреждение печени) и органов забрюшинного пространства (повреждение почки, осложненное кровотечением – именно это состояние стало непосредственной причиной смерти). Заключением эксперта **** ОБУЗ «БСМЭ Ивановской области» от **** также установлены нарушения, ранее зафиксированные в акте проверки оказания медицинской помощи Министерства здравоохранения Нижегородской области от **** ****, при этом эксперты исключили действия самого пациента П. Д.В., что он потянулся за бутылкой с водой, которая стояла на тумбочке, как оказывающих существенное влияние на состояние его здоровья. Истец обратил внимание на разъяснения в п.49 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда». Полагал, что ответчик должен нести ответственность за причиненный вред в полном объеме.

В судебном заседании суда первой инстанции истец Поглид В.Д. и его представитель – адвокат Хрипачева А.А. поддержали исковые требования по вышеизложенным основаниям.

Представители ответчика – Азина О.М. и Хамков М.В. иск не признали. Пояснили, что из анализа медицинской документации, имеющейся в материалах дела, следует, что лечение П. Д.В. было своевременным, адекватным и соответствовало тяжести состояния пациента. Из заключения комиссии экспертов ООО «Экспертная организация «Воронежский центр медицинских экспертиз» следует, что тяжесть состояния П. Д.В. в период времени с 05 час. 50 мин. **** по 10 час. 00 мин. **** оценена правильно, а в целом оказанная пациенту медицинская помощь соответствовала тяжести состояния пациента и основным требованиям нормативов в сфере здравоохранения, фактов не проведения или несоответствующего проведения реанимационных мероприятий П. Д.В. в период времени с 10 час.00 мин. по 14 час. 20 мин. **** при изучении первичной медицинской документации не выявлено. Причиной смерти П. Д.В. стали травмы, полученные им в результате ДТП ****; между смертью П. Д.В. и действиями сотрудников ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» отсутствует причинно-следственная связь. Аналогичные выводы содержит и судебное экспертное заключение **** от ****, согласно которому действия (бездействие) медицинского персонала травматологического отделения ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» в отношении пациента П. Д.В. не рассматриваются как причинение вреда здоровью. Прекращение уголовного дела подтверждает факт того, что не имело место ненадлежащее исполнение медицинским персоналом своих профессиональных обязанностей. Вывод заключения комиссии экспертов ООО «Экспертная организация «Воронежский центр медицинских экспертиз» о том, что существовала реальная возможность избежать смертельного исхода при данном лечении, подтверждает, что лечение было проведено правильно, и при отсутствии иных фактов, ухудшающих состояние пациента, независящих от действий медицинского персонала, возможность избежать смертельный исход существовала; также данный вывод носит предположительный характер. **** вступил в законную силу приговор Выксунского городского суда Нижегородской области в отношении Л. О.В., управлявшего автомобилем, по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.6 ст.264 УК РФ. Приговором суда установлено, что в результате ДТП, которое явилось следствием грубого нарушения водителем Л. О.В. Правил дорожного движения, пассажиры указанного автомобиля П. Д.В. и Г. И.А. от полученных телесных повреждений скончались. Полагали, что факт наличия дефектов оказания медицинской помощи сам по себе не может служить основанием для компенсации морального вреда, поскольку не состоит в причинно-следственной связи с наступившими последствиями.

Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, Поглид Л.В., Поглид В.А. в судебное заседание не явились, извещенные надлежащим образом о времени и месте рассмотрения дела.

Ранее Поглид В.А. суду пояснила, что П. Д.В. является её сыном; когда он поступил в больницу, её в городе не было; **** около 14:00 она узнала, что сын находится в реанимации; около 20:00 она приехала в город; около 21:00 позвонила в реанимацию, где ее уверили, что с сыном все в порядке, состояние стабильное, опасности никакой нет. 14.06.2021около 10:00 Поглид В.А. пошла в реанимационное отделение больницы, ей позвонила дочь и сказала, что сына перевели в травматологическое отделение. Когда она зашла в палату, взгляд у сына был испуганный, он находился в шоковом состоянии. Она его умыла, у него все лицо было в кровоподтеках. Около 11:00 пришли врачи, фамилии их она не знает, и попросили ее выйти. Врачи и ей, и сыну сказали, что все будет хорошо. Когда она заглянула в палату к сыну, увидела, как врачи переворачивали его на бок, там, где у него были ****. Потом врачи ушли, она сразу же зашла к сыну в палату. На полу была кровь. Какую помощь ему оказали, она не знает, возможно, ни какую. У сына были адские боли. После прихода врачей сыну стало еще хуже, он стал тяжелее дышать, поменялся цвет кожи, появились черные пятна. Она не придала этому никакого значения, так как их уверили, что с ним все в порядке. У сына были очень сухие губы, она постоянно смачивала ему губы влажной салфеткой. Она ему предлагала попить, он отказывался, попросил покушать. Когда она уходила, сын очень тяжело дышал, сказал, что устал, что у него все болит. Перед уходом она его обняла, а когда пришла, сына уже не было. Ей никто не позвонил, не сообщил, начали врать. С кровати он не вставал. Кровать была неудобная, полусидящая, ноги свисали на пол. Даже если бы он захотел встать, у него не получилось бы, так как у него не было сил даже взять бокал воды. Сыну никакой помощи не оказывали, из реанимации его привезли «бабушки», которые его просто не поднимут, поскольку он очень высокий, возможно именно в этот момент он что-то повредил. Обезболивающие препараты сыну не давали; кровать стояла далеко от тумбочки, сын не мог взять воду; у него уже было обезвоживание, все болело. Пока она была у сына, врачи к нему ни разу не подошли, она была у него до 13:00. На ее вопросы доктор ответил, что в правое подреберье поступает жидкость, кровь поступает в легкие. Он согласился с ней, что это опасно и ушел. Она спускалась вниз за вещами сына, видела там врачей, ни один из них не поднялся к ним. В тот день, когда умер ее сын, она вернулась в больницу, персонал больницы сразу же вывел всех пациентов, которые лежали с сыном в палате. Врачи ввели её в заблуждение, сказав, что сыну ничего не угрожает, состояние у него стабильное, они хотели отвезти его в г. Нижний Новгород, однако их убедили, что все в порядке.

Представитель третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора,– Министерства здравоохранения Нижегородской области в судебное заседание не явился, извещенный надлежащим образом о времени и месте рассмотрения дела, представил отзыв по существу заявленных требований, в котором просил отказать в удовлетворении иска с учетом прекращения уголовного дела, выводов заключения судебной экспертизы, указав, что выявленные дефекты оказания медицинской помощи не находятся в причинно-следственной связи со смертью П. Д.В., вред жизни и здоровью П. Д.В. был причинен в результате действий водителя Л. О.В. в результате ДТП.

Прокурор Кириллова Е.С. полагала требования подлежащими удовлетворению с определением размера компенсации морального вреда на усмотрение суда.

Судом постановлено указанное выше решение.

В апелляционной жалобе истец Поглид В.Д. просил отменить решение суда и удовлетворить заявленные требования в полном объеме. В качестве доводов указано, что взысканная сумма компенсации занижена и определена судом без учета тяжести причиненных истцу нравственных и физических страданий, степени вины нарушителя. По мнению апеллянта, между оформлением медицинской документации и наступлением смерти П. Д.В. имеется косвенная (непрямая) причинно-следственная связь, и хотя указанные дефекты не являлись причиной его смерти, они повлияли на качество оказанной пациенту медицинской помощи, не отвечающей установленным порядкам и стандартам. Указано, что выполнение плевральной пункции выполнено неграмотно; при анализе медицинских записей в истории болезни П. Д.В. не представляется возможным проследить хронологию диагностических и лечебных мероприятий в связи с отсутствием отметки о времени их выполнения. Обращено внимание, что заключением эксперта **** от **** исключено, что действия самого пациента П. Д.В. могли оказать существенное влияние на состояние его здоровья. Указано, что вследствие ненадлежащей диагностики состояния здоровья П. Д.В., изменения в работе его организма, приведшие к смерти, стали известны медицинский работникам только после гибели пациента. Также указано, что представители ответчика не высказали в адрес истца слова поддержки, извинений в связи со смертью сына.

В апелляционной жалобе представитель ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» просил отменить решение суда и отказать в удовлетворении исковых требований в полном объеме. В качестве доводов указано, что суд не в полной мере дал оценку всем имеющимся доказательствам, а именно, не учел, что приговором суда от 07.04.2022 виновным в смерти П. Д.В. признан Л. О.В., следовательно, по мнению апеллянта, ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» является ненадлежащим ответчиком по делу о компенсации морального вреда.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Владимирского областного суда от 03.08.2023, решение Муромского городского суда Владимирской области от 16.02.2023 изменено, исключено из описательно-мотивировочной части решения вывод суда о наличии косвенной (непрямой) причинно-следственной связи между выявленными дефектами оказания медицинской помощи П. Д.В., оформлением медицинской документации и наступлением смерти П. Д.В., а также вывод суда об учете финансового положения ответчика при определении размера компенсации морального вреда.

В остальной части решение Муромского городского суда Владимирской области от 16.02.2023 оставлено без изменения, апелляционные жалобы Поглид Виктора Дмитриевича, ГБУЗ НО «Выксунская Центральная районная больница» – без удовлетворения

Определением судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции от 24.10.2023 апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Владимирского областного суда от 03.08.2023, отменено, дело направлено на новое рассмотрение в судебную коллегию по гражданским делам Владимирского областного суда.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы в отсутствие не прибывших участвующих в деле лиц, надлежащим образом извещавшихся о его слушании (т. 2 л.д. 220, 222-223, 225-227), но не явившихся в судебное заседание, что не является препятствием для рассмотрения дела, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно п.п. 1, 2 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному ст. 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная ст. 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В объем возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, входит, в том числе компенсация морального вреда (параграф 4 гл. 59 ГК РФ).

На основании ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя, потерпевшего и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (п. 1 ст. 1 Семейного кодекса Российской Федерации (далее – СК РФ)).

Как установлено судом и следует из материалов дела, **** в 14 час. 20 мин. скончался П. Д.В., **** года рождения, являющийся сыном истца Поглид В.Д. и третьего лица Поглид А.В.

**** в период времени с 04 час. 00 мин. до 05 час. 50 мин. П. Д.В., являясь пассажиром автомобиля ****, государственный регистрационный знак ****, получил повреждения в ходе ДТП, произошедшего в результате опрокидывания автомобиля в овраг в районе д. № 97, расположенном по адресу: Нижегородская область, г.Выкса, ул. Красные Зори.

**** в 05 час. 50 мин. П. Д.В. доставили в реанимационное отделение ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» с диагнозом: ****, полученные им в результате дорожно-транспортного происшествия.

После проведенного лечения в реанимационном отделении ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» П. Д.В. **** в 10 час. 00 мин. переведен в травматологическое отделение ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ».

**** в 13 час. 50 мин. состояние здоровья П. Д.В. резко одномоментно ухудшилось, зафиксировано состояние клинической смерти. Проведенные реанимационные мероприятия эффекта не принесли, после чего в 14 час. 20 мин. была констатирована биологическая смерть П. Д.В.

**** по факту ненадлежащего оказания медицинской помощи П. Д.В. следственным отделом по г.Мурому СУ СК России по Владимирской области было возбуждено уголовное дело № 1210220094000057, в ходе расследования которого была назначена судебно-медицинская экспертиза (т.1 л.д. 15-29).

Согласно заключению Выксунского межрайонного отделения ГБУЗ НО «НОБСМЭ» от **** **** у П. Д.В. обнаружена **** Учитывая морфологические особенности повреждений, входящих в комплекс сочетанной тупой травмы тела (переломы****), она образовалась от действия твердого тупого предмета (предметов) и вполне могла возникнуть от соударения о части салона автомобиля при дорожно-транспортном происшествии. Смерть П. Д.В. наступила от повреждений, входящих в комплекс сочетанной тупой травмы тела.

Таким образом, между сочетанной тупой травмой тела и причиной смерти имеется прямая причинно-следственная связь.

Сочетанная тупая травма тела причинила тяжкий вред здоровью, по признаку опасности для жизни (согласно п.п. 6.1.10., 6.1.16 приложения к приказу № 194-н от 24.04.2008 «Об утверждении медицинских критериев определения тяжести вреда, причиненного здоровью человека»).

Так же при экспертизе трупа были обнаружены повреждения, образовавшиеся в результате лечебных мероприятий, операция: ****. Эти повреждения к причине смерти отношения не имеют.

Согласно заключению комплексной судебно-медицинской экспертизы от **** **** ООО «Экспертная организация «Воронежский центр медицинских экспертиз» (поставлено 16 вопросов), копия которого приобщена к материалам гражданского дела в суде апелляционной инстанции (т.2 л.д. 70-104), проведенной в рамках уголовного дела, исследованного судом первой инстанции, причина смерти П. Д.В. – ****. Имеющиеся основные и сопутствующие заболевания у П. Д.В., а именно: ****, не оказали воздействия на результаты лечения, не повлияли на состояние здоровья П. Д.В. и на неблагоприятный исход в виде смерти.

Экспертами указано, что диагностические и лечебные мероприятия, проведенные медицинскими работниками отделения реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» П. Д.В. в период времени с 05 час. 50 мин. **** по 10 час. 00 мин ****, включали: ****.

При изучении представленной медицинской документации (записи в истории болезни) выявлены следующие дефекты: пациенту не было выполнено показанное ему РКТ головного мозга + кости черепа, краниограмма (рентген черепа), не было консультации невролога и нейрохирурга для верификации наличия и тяжести ****, отсутствуют протоколы всех рентгенологических исследований и, соответственно, рентгенологические заключения по диагнозу. Выставлен диагноз клинически: ****. Данные мероприятия должны были быть ему применены. Судя по протоколу выполненной манипуляции, плевральная пункция и дренирование проведены пациенту в 7-м межреберье по среднеключичной линии, что является грубым нарушением техники выполнения манипуляции, из-за малой эффективности такого варианта пункции и угрозы ранения внутренних органов. Поскольку протокол СМЭ трупа не подтверждает введение дренирующей трубки через «неправильную» среднеключичную локализацию, а описывает «правильное» введение дренажа через среднеподмышечную локализацию (причем дренаж находится в плевральной полости), информацию протокола манипуляции можно расценить как описку.

По вопросу № 3 сделан вывод о том, что медицинскими работниками отделения реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» тяжесть состояния П. Д.В. в период времени с 05 час. 50 мин. **** по 10 час. 00 мин. **** оценена правильно. Несмотря на ряд дефектов, описанных выше, пациенту были проведены: **** УЗИ ОБП + почки. Заключение: сопутствующей патологии со стороны органов брюшной полости и почек не обнаружено; **** 08.50 дежурным хирургом состояние больного было оценено как тяжелое. Показаний к экстренному оперативному вмешательству на момент осмотра не выявлено. При проведении УЗИ ОБП «Заключение: сопутствующей патологии со стороны органов брюшной полости и почек не обнаружено»; показатели общего анализа крови соответствовали тяжести состояния пациента.

В целом, оказанная медицинская помощь, соответствовала тяжести состояния пациента и основным требованиям нормативов в сфере здравоохранения. Оценка технических и кадровых возможностей ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» для проведения полноценного обследования не является компетенцией судебно-медицинского эксперта.

Срочность, объем, содержание и последовательность диагностических и лечебных мероприятий медицинскими работниками отделения реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» П. Д.В. в период времени с 05 час. 50 мин. **** по 10 час. 00 мин. **** были определены правильно.

Диагноз, соответственно, ставился, однако был поставлен не совсем правильно, так как был неполным, поскольку не была диагностирована ****.

Прямой причинно-следственной связи между не проведением или несоответствующим проведением диагностических и лечебных мероприятий П. Д.В. медицинскими работниками отделения реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» в период времени с 05 час. 50 мин. **** по 10 час. 00 мин. 14.06. 2021 и наступлением смерти П. Д.В. – не выявлено.

Оценка и хронология диагностических и лечебных мероприятия, которые были проведены медицинскими работниками отделения травматологии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» П. Д.В. в период времени с 10 час. 00 мин. по 14 час. 20 мин. 14.06. 2021 невозможна, так как в дневниковых записях травматологов (всего две) отсутствует время осмотра, и, соответственно, невозможно оценить мероприятия, которые должны быть выполнены в определенный (запрашиваемый) промежуток времени. Соответствие стандартам оказания медицинской помощи и иным требованиям нормативов в сфере здравоохранения, примененные диагностические и лечебные мероприятия в отделении травматологии оценить не представляется возможным, так как в этот период в медицинской карте нет информации, что проводилось полноценное динамическое наблюдение (поскольку нет времени осмотра в дневниковой записи врача травматолога) и не представляется возможности определить, когда этот осмотр проводился, до перевода пациента из ОАР в травматологическое отделение или после перевода.

Правильность оценки, соответствие стандартам примененных методов, а также срочность, объем, содержание и последовательность диагностических и лечебных мероприятий медицинскими работниками отделения травматологии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» тяжести состояния П. Д.В. в период времени с 10 час. 00 мин. по 14 час. 20 мин. **** определить не представляется возможным, так как отсутствует время в одном единственном дневнике травматолога от **** ине возможно определить, когда этот осмотр проводился, до перевода пациента из ОАР в травматологическое отделение или после перевода.

Наличие прямой причинно-следственной связи между не проведением или несоответствующим проведением диагностических и лечебных мероприятий П. Д.В. медицинскими работниками отделения травматологии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» в период времени с 10 час. 00 мин.по 14 час. 20 мин. ****, и наступлением смерти П. Д.В. оценить не представляется возможным ввиду скудности информации и отсутствия «привязки» записей в истории болезни к определенному временному промежутку.

Показания к проведению реанимационных мероприятий (точнее, мероприятий интенсивной терапии) П. Д.В. в период времени с 10 час. 00 мин. по 14 час. 20 мин. **** в ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» имелись, и данные мероприятия проводились.

Фактов не проведения или несоответствующего проведения реанимационных мероприятий П. Д.В. медицинскими работниками ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» в период времени с 10 час. 00 мин.по 14 час. 20 мин. **** при изучении первичной медицинской документации не выявлено.

Смерть П. Д.В. наступила от повреждений, входящих в комплекс сочетанной травмы, осложненной внутренним кровотечением и травматическим шоком.

Реальная возможность избежать смертельного исхода при данном лечении П. Д.В. существовала (т.2 л.д.99).

Информация о том, насколько правильно, своевременно и в соответствии с какими стандартами осуществлялась транспортировка больного из отделения реанимации в палату травматологического отделения в первичной медицинской документации отсутствует.

На наступление смерти расположение П. Д.В. на больничной койке в полусидящем состоянии после перевода из реанимации не повлияло.

Выявлены следующие недостатки в оказании медицинской помощи: на этапе лечения в ОАР: ****. На этапе же лечения в отделении травматологии дефекты или недостатки в оказании медицинской помощи медицинскими работниками отделения травматологии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» П. Д.В. в период времени с 10 час. 00 мин. по 14 час. 20 мин. **** оценить не представляется возможным, так как отсутствует время в одном единственном дневнике травматолога от **** и не представляется возможности определить, когда этот осмотр проводился, до перевода пациента из ОАР в травматологическое отделение или после перевода. Последний же дневник (отделение травматологии) содержит только информацию о наступлении клинической смерти и начале СЛР. В листе врачебных назначений информация о назначении и введении некоторых лекарственных препаратов (физ. р-р, антибиотики, этамзилат, викасол, и т.д.) в этот период времени есть, но подпись врача в листе назначений (наблюдений) отсутствует.

Недостатки на этапе лечения пациента в отделении реанимации с наступлением смерти пациента П. Д.В не находятся в причинно-следственной связи.

Причинно-следственную связь между дефектами в период лечения пациента в травматологическом отделении и наступлением смерти пациента, оценить невозможно по причине скудности информации и отсутствия конкретного времени в записях истории болезни.

Постановлением следователя Выксунского межрайонного следственного отдела следственного управления Следственного комитета РФ по Нижегородской области уголовное дело № 12102220094000057, возбужденное по ч.2 ст.109 УК РФ, прекращено на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием события преступления (т.1 л.д.15-29). В постановлении указано, что в ходе предварительного расследования установлено, что оказанная П. Д.В. медицинская помощь медицинскими работниками отделения реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» соответствовала тяжести состояния пациента и основным требованиям нормативов в сфере здравоохранения; срочность, объем, содержание и последовательность диагностических и лечебных мероприятий медицинскими работниками отделения реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» П. Д.В. были определены правильно. Прямой причинно-следственной связи между не проведением или несоответствующим проведением диагностических и лечебных мероприятий П. Д.В. медицинскими работниками отделения реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» и наступлением смерти П. Д.В. – не выявлено.

При переводе П. Д.В. в травматологическое отделение ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ», был проведен осмотр пациента врачом травматологом С. А.Е., при котором установлено, что он находился в средней степени тяжести, состояние стабильное, был в сознании, доступен к контакту. Около 11 час. П. Д.В. врачи-травматологи ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» С. А.Е., К. Д.В. провели активную эвакуацию крови из плевральной полости справа с помощью дренажа, установленного пациенту в реанимационном отделении. После проведенной процедуры пациент отметил улучшение, сказал, что ему стало легче дышать. До 13 час. 50 мин. **** состояние П. Д.В. оставалось стабильным, жалоб на ухудшение состояния со стороны пациента медицинскому персоналу не поступало. **** в 13 час. 50 мин. состояние здоровья П. Д.В. резко одномоментно ухудшилось, зафиксировано состоянии клинической смерти, после чего ему проведены реанимационные мероприятия в течении 30 минут, которые к улучшению состояния П. Д.В. не привели, и в 14 час. 20 мин. **** была констатирована смерть П. Д.В.

Сделан вывод об отсутствии события преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ,– причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. Из содержания постановления о прекращении уголовного дела следует, что причинно-следственная связь между оказанным лечением и наступлением смерти П. Д.В. отсутствует.

Вступившим в законную силу приговором Выксунского городского суда Нижегородской области от **** Л. О.В. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 6 ст.264 УК РФ.

Согласно Акту **** проверки качества оказанной медицинской помощи П. Д.В. Министерства здравоохранения Нижегородской области нарушений Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «Травматология и ортопедия», утвержденного приказом Минздрава России от 12.11.2012 № 901н и Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «Анестезиология и реаниматология», утвержденного приказом Минздрава России от 15.11.2021 № 919, не выявлено (т.1 л.д. 115-118).

При этом в Акте указано, что не выполнен Стандарт специализированной медицинской помощи при внутричерепной травме, утвержденный приказом Минздрава России от 07.11.2012 № 635н. Не выполнена рентгенография костей черепа, не выполнен первичный осмотр больного врачом-неврологом, офтальмологом, травматологом, не выполнена ЭКГ, биомикроскопия глазного дна. Федеральный Стандарт специализированной медицинской помощи при переломах ребер не утвержден.

Также имеются иные нарушения: ****.

Нарушены п/п. г), д), р) п. 2.2 Приложения к приказу Минздрава России от 10.05.2017 № 203-н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи». При первичном осмотре не сформированы планы обследования и лечения, имеет место расхождение клинического и судебно-медицинского диагнозов.

Судом первой инстанции был допрошен свидетель Ш. В.В. (знакомый семьи Поглид), пояснивший о своем участии **** в транспортировке П. Д.В. с места ДТП в автомобиль скорой помощи в положении лёжа на каталке, оказании помощи медицинскому работнику в перевозке П. Д.В. на 4 этаж для УЗИ, поскольку Д. весил около 110 кг. Свидетель указал, что при посещении **** П. Д.В. в больнице в палате в присутствии 5 пациентов, Д. ему сообщил, что у него все болит, плохо разговаривал, говорил шепотом, не вставал, ему было дышать тяжело. Пока свидетель находился в палате, никакие медицинские работники не заходили, находился он в палате около 15 мин. Сообщил, что в день ДТП, когда он зашел в больницу, то увидел, что Д. и Л. просто лежат, никого нет, все медицинские работники заняты своими делами, заполняют какие-то бумаги; он стал говорить им, что нужно быстрее работать, после этого все засуетились, принесли носилки; около 15 мин. работники больницы ничего не делали, после его слов все начали работать, медсестры побежали за носилками, начали перекладывать; в его присутствии при проведении процедуры пациенту работник больницы не знала, как работает медицинское оборудование, сообщив, что впервые сейчас будет делать данную процедуру. Сделали снимки, на которых свидетель увидел, что у Д. сломаны ребра; у него нет медицинского образования, но на снимках были хорошо видно переломы. О смерти Д. ему сообщил посторонний человек; он сразу же нашел номер врача, позвонил, спросил о случившемся; врач сообщил, что Д. встал, что явилось причиной смерти. Свидетель полагал, что П. Д.В. не мог встать, т.к. ему было больно как-то шевелиться. На следующий день после смерти или через день свидетель заходил в палату в больнице, где остался один пациент, сообщивший, что остальных распределили по другим палатам. Со слов пациента П., ранее лежавшим в палате с П. Д.В., ему известно, что Д. не вставал, все время лежал, в какой-то момент ему стало плохо, он поперхнулся, стал тяжело дышать, позвали врача.

Согласно заключению комплексной судебно-медицинской экспертизы, назначенной определением суда первой инстанции от **** по ходатайству ответчика, проведенной ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы Ивановской области», от ****-**** **** (т.1 л.д. 188-200) при оказании медицинской помощи П. Д.В. нарушений Порядка оказания медицинской помощи по профилю «Травматология и ортопедия», утвержденного приказом Минздрава России от 12.11.2012 № 901н и Порядка оказания медицинской помощи по профилю «Анестезиология и реаниматология», утвержденного приказом Минздрава России от 15.11.2012 № 919, не выявлено.

При оказании медицинской помощи П. Д.В. установлены следующие дефекты: ****.

Сделан вывод, что указанные дефекты не находятся в причинно-следственной связи со смертью П. Д.В.

Отмечено, что утвержденного стандарта специализированной медицинской помощи при переломах ребер не существует.

Указано, что причиной смерти П. Д.В. явилась ****.

В соответствии с п.24 «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» (приложение к приказу Минздравсоцразвития РФ № 194н от 24.04.2008) ухудшение состояния здоровья человека, вызванное характером и тяжестью травмы, отравления, заболевания, поздними сроками начала лечения, его возрастом, сопутствующей патологией и др. причинами, не рассматривается как причинение вреда здоровью. Следовательно, действия (и бездействия) медицинского персонала травматологического отделения ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» в отношении пациента П. Д.В не рассматриваются как причинение вреда здоровью. Понятие «вред жизни» отсутствует как квалифицирующий признак в судебной медицине.

Действия пациента П. Д.В., указанные в вопросе определения – «описанные в показаниях свидетеля Х. А. В. от 28.06.2021 «Подтянулся левой рукой за перекладину над койкой, а другой рукой потянулся за бутылкой с водой, которая стояла рядом на тумбочке. Затем он попытался попить из бутылки из горла, но поперхнулся водой. После этого П. Д.В. поставил бутылку на тумбочку, лег на койку», не могли оказать существенное влияние на состояние здоровья П. Д.В., о чем свидетельствует ограниченность амплитуды описанных движений и взаиморасположение указанных предметов.

Разрешая заявленные исковые требования, суд первой инстанции, установив обстоятельства, имеющие значение по делу, оценив представленные доказательства в совокупности с доводами сторон, руководствуясь приведенными нормами материального права, регулирующего спорные правоотношения, в том числе положениями Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», пришел к выводам о том, что при оказании медицинской помощи П. Д.В. в ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» были допущены дефекты её оказания, которые могли ограничить права пациента на получение своевременного и отвечающего установленным стандартам лечения, и недооценка состояния пациента, непроведение пациенту необходимой диагностики, неполная постановка диагноза, не состоящие в причинно-следственной связи с его смертью, тем не менее повлияли на качестве оказанной пациенту медицинской помощи, отвечающей установленным прядкам и стандартам, что отражено в заключении ООО «Экспертная организация «Воронежский центр медицинских экспертиз», Акте проверки качества оказания медицинских услуг Минздрава Нижегородской области, а также в заключении судебной экспертизы. Исходя из того, что в случае причинения работниками медицинской организации вреда жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, медицинская организация обязана возместить причиненный вред лицу, имеющим право на такое возмещение, и принимая во внимание, что ответчиком не представлено доказательств, подтверждающих оказание медицинской помощи П. Д.В. надлежащего качества, учитывая ненадлежащее оказание медицинской помощи влечет за собой нарушение неимущественного права членов его семьи на родственные и семейные связи, на семейную жизнь, суд пришел к выводу о праве истца на компенсацию морального вреда.

Вопреки доводам апелляционной жалобы ответчика судебная коллегия находит выводы суда о наличии правовых оснований для взыскания компенсации морального вреда обоснованными.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (ст. 41 Конституции Российской Федерации).

Согласно п. 1 ст. 2 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ) здоровье – это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан – это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (п. 2 ст.2).

В ст. 4 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5).

Медицинская помощь – это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент – физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (п.п. 3, 9 ст. 2 Федерального закона №323-ФЗ).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (ч.ч. 1, 2 ст. 19 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ).

В силу п. 21 ст. 2 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ качество медицинской помощи – это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается:

1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти;

2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями;

3) на основе клинических рекомендаций;

4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (ст. 37 Федерального закона № 323-ФЗ).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части второй ст. 64 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с ч. 2 ст. 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (ч. 2 и ч. 3 ст. 98 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Основания, порядок, объем и характер возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также круг лиц, имеющих право на такое возмещение, определены гл. 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» ГК РФ (ст.ст. 1064-1101).

В соответствии с п. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Как разъяснено в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации, каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ст.ст. 17 и 45 Конституции Российской Федерации).

Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

В п. 14 указанного постановления Пленума разъяснено, что под физическими страданиями следует понимать, в том числе, переживания в связи с утратой родственников.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами ст. 1 СК РФ предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Из норм Конституции Российской Федерации, СК РФ, положений ст.ст. 150, 151 ГК РФ в их взаимосвязи и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации в постановлении № 33 следует, что моральный вред – это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством, в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

Как разъяснено в п. 49 постановления Пленума от 15.11.2022 № 33, требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

В силу п.1 ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными гл. 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (ст.ст. 1064-1101) и ст. 151 ГК РФ.

Статья 1101 ГК РФ предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Из изложенного следует, что в случае причинения работниками медицинской организации вреда жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи медицинская организация обязана возместить причиненный вред лицу, имеющему право на такое возмещение.

Необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности медицинской организации за причиненный при оказании медицинской помощи вред являются: причинение вреда пациенту; противоправность поведения причинителя вреда (нарушение требований законодательства (порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов) действиями (бездействием) медицинской организации (его работников); наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда; вина причинителя вреда – медицинского учреждения или его работников.

Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности ст. 1100 ГК РФ. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и причиненным вредом, в том числе моральным, означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде причиненного потерпевшему вреда. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом, и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить вред только прямую причинную связь. Характер причинной связи может влиять на размер подлежащего возмещению вреда.

Из содержания искового заявления П. В.Д. усматривается, что основанием для обращения в суд с требованиями о компенсации морального вреда послужило ненадлежащее, по мнению истца, оказание медицинской помощи его сыну медицинскими работниками ответчика, приведшее к осложнениям и возможно к смерти.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием ответчик – ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» должен доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда истцу, потерявшему сына П. Д.В., медицинская помощь которому, по утверждению истца, оказана ненадлежащим образом.

В суде апелляционной инстанции с использованием системы видеоконференц-связи был допрошен эксперт ОБУЗ «БСМЭ Ивановской области» Б. С.Ю., входивший в состав экспертной комиссии, проводившей экспертизу по определению суда первой инстанции от 20.06.2022, который указал, что дефекты оказания медицинской помощи, оказанной П. Д.В., не находятся в причинно-следственной связи, и делая такой вывод, эксперты имели ввиду отсутствие как прямой, так и косвенной (опосредованной связи). По мнению эксперта, дефекты оказания медицинской помощи не могли привести к ухудшению состояния здоровья П. Д.В., кровотечений на момент осмотра, а также ухудшение состояния здоровья, связанное с разрывом органов у пациента, не имелось и не наблюдалось. Экспертом указано, что дефект оказания медицинской помощи не стоит ни в прямой, ни в косвенной причинно-следственной связи со смертью пациента. При этом эксперт подтвердил, что у врачей имелись основания для проведения исследования внутренних органов, поскольку это указано в Рекомендациях. Также через выполненный рентген грудной клетки органы достаточно плохо визуализируются; при проведении УЗИ врачом было указано об отсутствии повреждений органов. При повреждении органов у пациента в брюшной полости имеется жидкость. Однако в данном случае врач этих признаков не увидел и не задокументировал. На вопрос о том, повлияло ли наличие малого количества документации травматологического отделения и её ненадлежащее оформление на вывод об отсутствии причинно-следственной связи, эксперт ответил отрицательно, пояснив, что помимо медицинских документов на экспертизу были представлены протоколы допросов всех врачей в рамках уголовного дела, из которых следовало, что медицинские работники проводили УЗИ, по результатам которого ничего не обнаружено; жалоб пациента, негативных симптомов и кровотечений не имелось. Экспертом пояснено, что данные о проведении УЗИ приняты им только на основе сказанного врачами на допросах, и в одном из протоколов допроса врачом УЗИ указано на отсутствие возможности оформить заключение этого медицинского исследования. Экспертом указано, что дефекты оказания медицинской помощи не привели к смерти пациента, а ухудшение состояния здоровья вызвано не столько дефектами, сколько характером заболеваний.

Разрешая спор, суд обоснованно исходил из того, что ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего (несвоевременного) оказания ему медицинской помощи, в том числе, по причине таких дефектов ее оказания как несвоевременная диагностика заболевания и непроведение пациенту всех необходимых лечебных мероприятий, направленных на устранение патологического состояния здоровья, причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации такого вреда.

Из материалов дела и установленных судом обстоятельств следует, что диагностические и иные установленные экспертизами и актом проверки качества оказания услуг дефекты не являлись причиной наступления смерти П. Д.В. и не находятся с ней в причинно-следственной связи. Между тем, недооценка состояния пациента и неполная постановка его диагноза в связи с непроведением диагностических мероприятий (не выполнено УЗИ органов грудной клетки, контрольная рентгенография органов грудной клетки после дренирования плевральной полости, информация о выполненной ренгтенографии органов грудной клетки и поясничного отдела позвоночника в медицинской документации отсутствует, прижизненно не установлены разрывы правой доли печени и правой почки, не интепретированы врачом патологическиеизменения АЛТ и АСТ в биохимических анализах крови), а также отсутствие достаточных сведений об оказании П. Д.В. квалифицированной медицинской помощи в травматологическом отделении больницы, о надлежащей транспортировке пациента из отделения реанимации в травматологию с учетом того, что у него имелись ****, и с учетом того, что смерть П. Д.В. наступила, в том числе, в связи с разрывами внутренних органов и кровотечением, в совокупности с выводом заключения ООО «ЭО «Воронежский центр медицинских экспертиз» о существовании реальной возможности избежать смертельного исхода при лечении П. Д.В., в совокупности данные обстоятельства явились условием, фактором, самим по себе не приводящим к наступлению негативного последствия, но при этом повлиявшим на качество оказания медицинской помощи, не отвечающей установленным порядкам и стандартам, и могли способствовать ухудшению состояния здоровья пациента, что бесспорными доказательствами ответчиком не опровергнуто. При этом в пояснениях в суде эксперт Б. С.Ю. не исключил в категоричной форме тот факт, что ухудшение состояния здоровья пациента вызвано не только характером его заболеваний, а и допущенными дефектами при оказании помощи.

Полное освобождение ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» от гражданско- правовой ответственности в виде компенсации морального вреда возможно было бы только в том случае, если бы проведенное лечение полностью соответствовало стандартам оказания медицинской помощи, все диагностические мероприятия были бы проведены своевременно и в полном объеме, пациенту П. Д.В. был бы поставлен полный и правильный диагноз, назначено и проведено все необходимое лечение, которое соответствовало бы правильному диагнозу.

Однако ответчиком – ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» соответствующих этому достоверных доказательств не представлено, в связи с чем суд правомерно пришел к выводу о возложении на данное медицинское учреждение ответственности, связанной с выплатой компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда судом сделан правильный вывод о наличии косвенной причинной-следственной связи между допущенными ответчиком дефектами оказания медицинской помощи и смертью пациента. Данный вывод суда соответствует фактическим обстоятельствам дела, ни одно из экспертных заключений указанный вывод не опровергает, равно как ответчиком не представлено достоверных доказательств отсутствия такой связи, в том числе, с учётом установленных обстоятельств ненадлежащего оформления ответчиком медицинских документов. Заявлять соответствующие ходатайства о проведении по делу повторной или дополнительной экспертиз ответчик отказался.

Судебная коллегия полагает, что с учетом допущенных ответчиком в лечении П. Д.В. диагностических дефектов при обследовании, и в данном случае между выявленными дефектами оказания медицинской помощи, оформления медицинской документации и наступлением смерти П. Д.В. имеется косвенная (непрямая) причинно-следственная связь, и хотя указанные дефекты не явились причиной его смерти, они, тем не менее, повлияли на качество оказанной пациенту медицинской помощи, не отвечающей установленным порядкам и стандартам, что отражено в заключении ООО «Экспертная организация «Воронежский центр медицинских экспертиз», акте проверки качества оказания услуг Министерства здравоохранения Нижегородской области, заключении судебной экспертизы ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы Ивановской области».

При этом суд обоснованно принял во внимание, что здоровье – это состояние полного социального, психологического и физического благополучия человека, которое может быть нарушено ненадлежащим оказанием пациенту медицинской помощи, и, как следствие, влечет за собой нарушение неимущественного права членов его семьи на родственные и семейные связи, на семейную жизнь, в связи с чем, вопреки доводам апелляционной жалобы ответчика, за истцом правомерно признано право на компенсацию морального вреда.

Судебная коллегия также учитывает, что ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов (недостатков) её оказания (не проведение диагностических и лечебных мероприятий в полном объеме, постановка неполного диагноза и, как следствие, неправильное либо недостаточно верное лечение пациента) причиняет вред как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции принял во внимание характер перенесенных истцом физических и нравственных страданий в связи со смертью сына, степень вины нарушителя, в действиях которого имелись недостатки в оказании медицинской помощи, тот факт, что истец испытал нравственные страдания, узнав, что его сыну не было оказано должное лечение и прижизненно не установлены повреждения внутренних органов, и взыскал с ГБУЗ НО «Выксунская ЦРБ» в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 200 000 руб.

Вместе с тем, судебная коллегия полагает заслуживающим внимание довод истца о заниженном размере компенсации морального вреда.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» в п. 25 разъяснил, что суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из ст.ст. 151, 1101 ГК РФ, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда (п. 26 названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации).

В п. 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни.

В п. 28 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» указано, что под индивидуальными особенностями потерпевшего, влияющими на размер компенсации морального вреда, следует понимать, в частности, его возраст и состояние здоровья, наличие отношений между причинителем вреда и потерпевшим, профессию и род занятий потерпевшего.

При определении размера компенсации морального вреда судом должны учитываться требования разумности и справедливости (п. 2 ст. 1101 ГК РФ).

В связи с этим сумма компенсации морального вреда, подлежащая взысканию с ответчика, должна быть соразмерной последствиям нарушения и компенсировать потерпевшему перенесенные им физические или нравственные страдания (ст. 151 ГК РФ), устранить эти страдания либо сгладить их остроту.

Судам следует иметь в виду, что вопрос о разумности присуждаемой суммы должен решаться с учетом всех обстоятельств дела, в том числе значимости компенсации относительно обычного уровня жизни и общего уровня доходов граждан, в связи с чем исключается присуждение потерпевшему чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы, если только такая сумма не была указана им в исковом заявлении (п. 30 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда»).

Как разъяснено в п. 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый п. 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1).

Истец, обращаясь с иском в суд указывал, что смерть сына для него явилось сильнейшим стрессом, до сих пор он продолжает испытывать глубокие моральные страдания.

Вместе с тем, при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Поскольку истец является отцом погибшего, то имеет право на получение компенсации морального вреда в связи с утратой близкого человека. Факт того, что в связи со смертью ребенка его отцу причинены нравственные страдания, подлежащие компенсации морального вреда, по данному делу является бесспорно установленным.

Так как моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и полного возмещения, предусмотренная законом денежная компенсация должна лишь отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания.

Анализ вышеизложенных положений закона указывает, что при удовлетворении требований о компенсации морального вреда суд наделен правом определения размера указанной компенсации, при этом размер компенсации не ставится в зависимость от того, в каком денежном размере определил ее сам истец.

Определяя размер компенсации морального вреда, судебная коллегия учитывает фактические обстоятельства дела, обстоятельства наступления смерти П. Д.В., степень родственных отношений, степень нравственных страданий Поглид В.Д., связанных с преждевременной кончиной близкого человека – единственного сына, в котором он видел продолжение своего дела, а также поддержку в старости, и индивидуальными особенностями личности, его возраст, постановку неполного диагноза, допущенные дефекты оказания медицинской помощи П. Д.В. ответчиком, наличие косвенной причинно-следственной связи между допущенными ответчиком дефектами оказания медицинской помощи и смертью П. Д.В., требования разумности и справедливости, а также то обстоятельство, что, гибель сына сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родителей, влечет состояние субъективного эмоционального расстройства, поскольку утрата близкого человека рассматривается в качестве наиболее сильного переживания, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам, а также нарушает неимущественное право на семейные связи.

На основании этого, судебная коллегия полагает, что с ГБУЗ НО «Выксунская центральная районная больница» в пользу П. В.Д. подлежит взысканию компенсация морального вреда в размере 1 000 000 руб.

Пунктом 1 ст. 150 ГК РФ определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен ░░░░░░░░░ ░░░░ (░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░) ░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░, ░ ░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░, ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░. ░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░. ░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░ (░░. 151 ░░ ░░).

░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░. 2 ░░. 1101 ░░ ░░, ░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░, ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░, ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░, ░░░░░░░░░ ░░░░, ░░░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░, ░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░, ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░.

░░░░░ ░░░, ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░, ░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ (░. 1 ░.░.221), ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░, ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░. 1083 ░░ ░░, ░ ░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ «░░░░░░░░░░ ░░░» ░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░-░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░.

░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░.

░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░ ░░ «░░░░░░░░░░ ░░░» ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░, ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░, ░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░ ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░. ░.░.

░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ «░░░░░░░░░░ ░░░» ░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░ ░░░░░░ ░. ░.░. ░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░. 2 ░░. 109 ░░ ░░, ░░░░░░ ░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░-░░░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░ ░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░-░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░, ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ (░░.░░. 21 ░ 53 ░░░░░░░░░░░ ░░), ░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░, ░ ░ ░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░.

░░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░ ░░.░░. 328-330 ░░░ ░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░

░░░░░░░░░░:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ 16.02.2023 ░░░░░░░░, ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░-░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░.

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ 16.02.2023 ░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░.

░░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░ «░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░» (░░░ 5247006188 ░░░ 524701001) ░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ (░░░░░░░ ****) ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░ 1 000 000 ░░░.

░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ 16.02.2023 ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░, ░░░░ ░░ «░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░» – ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░                        ░.░. ░░░░░░░

░░░░░:                                    ░.░. ░░░░░░░

                                        ░.░. ░░░░░░░░░░

░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ 14.12.2023.

░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░            ░.░. ░░░░░░░