Решение по делу № 66а-821/2020 от 21.09.2020

УИД 24OS0000-01-2020-000350-90

Дело № 66а-821/2020

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

    г. Новосибирск                                 20 октября 2020 года

Судебная коллегия по административным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего      Красиковой О.Е.,

судей                  Ненашевой Е.Н., Захарова Е.И.

при секретаре             Крикуновой Е.О.

рассмотрела в открытом судебном заседании административным делом № 3а-561/2020 по административному исковому заявлению Артемовой А.В., Елизарьевой Е.В. к Губернатору Красноярского края о признании недействующими в части указа Губернатора Красноярского края от 31 марта 2020 года № 73-уг «Об ограничении посещения общественных мест гражданами (самоизоляции) на территории Красноярского края»

по апелляционной жалобе административного истца Елизарьевой Е.В. на решение Красноярского краевого суда от 06 июля 2020 года, которым в удовлетворении административных исковых требований отказано.

Заслушав доклад судьи Ненашевой Е.Н., объяснения Елизарьевой Е.В. и ее представителя Шульгиной Е.С., поддержавших доводы апелляционной жалобы, представителя Губернатора Красноярского края - Куренева Д.С., представителя Управления Роспотребнадзора по Красноярскому краю Киреева Р.В., возражавших против доводов жалобы, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Довыденко Н.П., полагавшей решение суда не подлежащим отмене, судебная коллегия по административным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции

УСТАНОВИЛА:

Губернатором Красноярского края 31 марта 2020 года принят Указ № 73-уг «Об ограничении посещения общественных мест гражданами (самоизоляции) на территории Красноярского края» (далее также Указ № 73-уг), в соответствии с подпунктами 1 и 3 пункта 1 которого с момента его вступления в силу и до улучшения санитарно-эпидемиологической остановки на граждан, находящихся на территории Красноярского края, возложены следующие обязанности:

- по соблюдению дистанции до других граждан не менее 1,5 метра (социальное дистанцирование), в том числе в общественных местах и общественном транспорте, за исключением случаев оказания услуг по перевозке пассажиров и багажа легковым такси;

- не покидать место жительства (место пребывания), за исключением случаев следования к месту (от места) осуществления деятельности (в том числе работы), которая не приостановлена в соответствии с федеральными и краевыми правовыми актами, направленными на предупреждение коронавирусной инфекции (в том числе оказания транспортных услуг и услуг доставки), а также следования к ближайшему месту приобретения товаров, работ, услуг, выноса отходов до ближайшего места накопления отходов, выгула домашних животных на расстоянии, не превышающем 100 метров от места проживания (места пребывания), обращения за экстренной (неотложной) медицинской помощью и случаев иной прямой угрозы жизни и здоровью, а также иных экстренных случаев.

Названный Указ № 73-уг опубликован на официальном интернет-портале правовой информации Красноярского края http://www.zakon.krskstate.ru 31 марта 2020 года.

Указами Губернатора Красноярского края от 13 апреля 2020 года № 89-уг, от

20 апреля 2020 года № 97-уг, от 12 мая 2020 года № 118-уг, от 03 июня 2020 года № 140-уг, также опубликованными на указанном официальном интернет-портале правовой информации Красноярского края 17 апреля 2020 года, 25 апреля 2020 года, 30 апреля 2020 года, 12 мая 2020 года и 04 июня 2020 года соответственно, в содержание оспариваемого Указа № 73-уг внесены изменения.

На момент рассмотрения настоящего административного дела нумерация составных частей и содержание пункта 1 Указа № 73-уг были изменены.

В подпункте 1 данного пункта оспариваемого Указа (в редакции Указа Губернатора Красноярского края от 03 июня 2020 года № 142-уг - далее, действующая редакция) на граждан с момента вступления в силу Указа до улучшения санитарно-эпидемиологической обстановки была возложена обязанность:

а) соблюдать дистанцию до других граждан не менее 1,5 метра (социальное дистанцирование) в общественных местах, в том числе в общественном транспорте (за исключением такси);

б) использовать средства индивидуальной защиты органов дыхания (лицевые маски одноразового использования, медицинские маски, ватно-марлевые маски, респираторы и иные их заменяющие текстильные изделия) при нахождении в общественном транспорте (включая такси), на остановочных пунктах, при посещении организаций, деятельность которых не приостановлена в соответствии с федеральными и краевыми правовыми актами, направленными на предупреждение распространения коронавирусной инфекции.

В соответствии с подпунктом 3 пункта 1 Указа № 73-уг в действующей редакции, гражданам, находящимся на территории Красноярского края, было рекомендовано не покидать место жительства (место пребывания), за исключением случаев, предусматривающих эффективную защиту от коронавирусной инфекции. Этим же подпунктом предусмотрен соответствующий перечень случаев исключений, имеющий буквенную нумерацию от буквы «а» до буквы «р».

Елизарьева Е.В. обратилась в суд с административным иском о признании недействующими с 4 апреля 2020 года и по день фактической отмены подпункты 1 и 3 пункта 1 Указа № 73-уг (в редакциях Указов Губернатора Красногорского края от 13 апреля 2020 года № 89-уг, от 20 апреля 2020 года № 97-уг, от 12 мая 2020 года № 118-уг), которые, по ее мнению, противоречат положениям Федерального конституционного закона от 30 мая 2001 года № З-ФКЗ «О чрезвычайном положении» (п. «б» ст. 11, п. «б» ст. 13), Федерального закона от 21 декабря 1994 года № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» (пп. «д» п. 10 ст. 4.1), Устава Красноярского края (ч. 3 ст.7).

В обоснование исковых требований административный истец указала, что при принятии оспариваемого нормативно-правового акта административным ответчиком допущено превышение властных полномочий, поскольку полномочия по введению обжалуемых ограничительных мер на территории Красноярского края Губернатору Красноярского края не передавались; введённые карантинные противоэпидемические мероприятия на территории Красноярского края являются не мерами режима повышенной готовности, а мерами чрезвычайного положения; при издании оспариваемого правового акта Губернатором Красноярского края допущено присвоение полномочий высшего должностного лица Российской Федерации и нарушение порядка введения чрезвычайного положения. Также указала, что в условиях сложившейся санитарно- эпидемиологической обстановки в Красноярском крае оснований для введения ограничений прав и свобод человека, установленных оспариваемым актом, объективно не имелось, поскольку уровень заболеваемости по отношению к эпидемиологическому порогу составляет менее одно десятой процента, отсутствуют случаи тяжелого протекания болезни, показатели смертности от коронавирусной инфекции (COVID-19) не превышают аналогичные показатели по гриппу, коронавирусная инфекция (COVID-19) не обладает статусом особо опасной инфекции.

Артёмова А.В. также обратилась в суд с административным исковым заявлением об оспаривании отдельных положений Указа № 73-уг, в котором, с учетом уточнений, выполненных в связи с принятием Указа Губернатора Красноярского края от 03 июня 2020 года № 140-уг, внесшего изменения в Указ № 73-уг, просит признать недействующим подпункт «а» подпункта 1 пункта 1 Указа № 73-уг, устанавливающий обязанность для граждан на территории Красноярского края соблюдать дистанцию до других граждан не менее 1,5 метра (социальное дистанцирование) в общественных местах, в том числе в общественном транспорте (за исключением такси).

В обоснование требований указала, что установленная подпунктом «а» подпункта 1 пункта 1 спариваемого Указа в действующей редакции обязанность граждан по соблюдению социальной дистанции в общественных местах, незаконно ограничивает право на свободу передвижения, поскольку в соответствии с положениями Федерального закона от 30 марта 1999 года № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» (далее Федеральный закон №52-ФЗ) введение в случае угрозы эпидемии ограничительных мероприятий (карантин) может осуществляться на территории субъекта РФ решением его главы исключительно по предложению Главного санитарного врача. В связи с тем, что на территории Красноярского края карантин в порядке, установленном Федеральным законом № 52-ФЗ, не введен, следовательно, у Губернатора Красноярского края отсутствовали снования для введения режима социального дистанции, запрещающего гражданам приближаться друг к другу ближе установленного расстояния. Также указала, что Режим социальной дистанции в действующем законодательстве не предусмотрен. Несмотря на то, что обязанность по соблюдению социальной дистанции носит временный характер, введенные ограничения не могут быть оправданы необходимостью создания на территории Красноярского края условий для предупреждения эпидемии.

Определением Красноярского краевого суда от 28 мая 2020 года рассмотрение в административных исковых заявлений объединено в одно производство для совместного рассмотрения.

Решением Красноярского краевого суда от 06 июля 2020 года в удовлетворении административных исковых требований Артемовой А.В. и Елизарьевой Е.В. отказано.

В апелляционной жалобе административный истец Елизарьева Е.В. просит отменить постановленный судебный акт как принятый с нарушением норм материального и процессуального права и направить административное дело на новое рассмотрение в иной суд. В качестве доводов жалобы указывает, что имеющееся в материалах дела решение не является оригиналом в связи с тем, что первоначально суд принял решение об удовлетворении административного иска; отсутствовали основания для объединения дел в одно производство для совместного рассмотрения; суд не убедился в полномочиях участвующих в рассмотрении дела лиц и их представителей; имеются сомнения в осведомленности Губернатора Красноярского края о заявленном административно-правовом споре; судом приняты в качестве доказательств копии документов, не отвечающие требованиям допустимости.

Относительно доводов апелляционной жалобы участвующим в деле прокурором прокуратуры Красноярского края, представителем Губернатора Красноярского края представлены возражения, в которых, выражая мнение о законности судебного акта, указанные лица просят в удовлетворении апелляционной жалобы отказать.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции административный истец Елизарьева Е.В. и ее представитель Шульгина Е.С. поддержали доводы жалобы, указав дополнительно, что при рассмотрении дела судом первой инстанции в отношении Елизарьевой Е.В. незаконно была применена мера процессуального принуждения в виде удаления ее из зала судебного заседания, тогда как до этого суд не применял к ней иную, более мягкую меру в виде предупреждения; в результате удаления из зала суда Елизарьева Е.В. была лишена возможности давать пояснения по делу и осуществлять иные принадлежащие ей как административному истцу процессуальные права. Кроме указанного, судом первой инстанции не дана оценка тому обстоятельству, что оспариваемый акт не был обнародован (опубликован) в установленном законом порядке, что лишает его обязательной силы; представленные в материалы дела в отсутствие оригиналов документов копии, оцененные судом в качестве доказательств, не отвечают требованиям допустимости, поскольку в деле отсутствуют доказательства их заверения уполномоченными лицами; в резолютивной части решения судом указаны редакции оспариваемого акта, не относящиеся к предмету спора; на момент принятия Указа № 73-уг у Губернатора Красноярского края отсутствовали соответствующие для этого полномочия.

Представитель Губернатора Красноярского края – Куренев Д.С., представитель Управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Красноярскому краю Киреев Р.В. возражали против доводов жалобы, выразив мнение об отсутствии оснований для ее удовлетворения.

Судом апелляционной инстанции административное дело рассмотрено в соответствии с частью 1 статьи 308 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и поступивших на нее возражений, судебная коллегия по административным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции приходит к выводу об отсутствии правовых оснований для отмены постановленного судебного решения.

Разрешая спор, суд первой инстанции правильно исходил из того, что согласно пунктам «б» и «з» части 1 статьи 72 Конституции Российской Федерации защита прав и свобод человека и гражданина, обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности, осуществление мер по борьбе с катастрофами, стихийными бедствиями, эпидемиями, ликвидация их последствий отнесены к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.

Согласно положениям частей 2 и 5 статьи 76 Конституции Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, которые не могут противоречить федеральным законам.

Отношения, возникающие в процессе деятельности органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, а также предприятий, учреждений и организаций независимо от их организационно-правовой формы и населения в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, регулируются Федеральным законом от 21 декабря 1994 года № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера».

В соответствии с частью 1 статьи 1 названного Федерального закона (в редакции Федерального закона от 30 декабря 2008 года № 309-ФЗ) чрезвычайная ситуация - это обстановка на определенной территории, сложившаяся в результате аварии, опасного природного явления, катастрофы, стихийного или иного бедствия, которые могут повлечь или повлекли за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или окружающей среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей.

Как правильно указал суд, постановлением Правительства Красноярского края от 02 декабря 2008 года № 209-п образована краевая комиссия по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и обеспечению пожарной безопасности (далее Комиссия), к полномочиям которой, в том числе, отнесены вопросы подготовки предложений о введении режимов функционирования краевой территориальной подсистемы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций и ее звеньев. Председателем указанной Комиссии является Губернатор Красноярского края, который руководит ее деятельностью (пункты 4, 6 Положения о Комиссии).

Частью 1 статьи 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» (в редакции Федерального закона от 01 апреля 2020 года № 98-ФЗ) к чрезвычайной ситуации также отнесено распространение заболевания, представляющего опасность для окружающих.

Под предупреждением чрезвычайных ситуаций в силу части 2 данной статьи понимается комплекс мероприятий, проводимых заблаговременно и направленных на максимально возможное уменьшение риска возникновения чрезвычайных ситуаций, а также на сохранение здоровья людей, снижение размеров ущерба окружающей среде и материальных потерь в случае их возникновения.

Подпунктом «б» пункта 6 статьи 4.1 указанного нормативного правового акта предусмотрено, что органы управления и силы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций функционируют в режиме повышенной готовности - при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации.

Согласно подпункту «а.2» пункта «а» статьи 10 этого же Закона (в редакции Федерального закона от 1 апреля 2020 года № 98-ФЗ) Правительство Российской Федерации устанавливает обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации.

Такие правила утверждены Постановлением Правительства Российской Федерации от 02 апреля 2020 года № 417 (далее Правила) и предусматривают, в том числе, что при введении режима повышенной готовности на территории, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации, граждане обязаны выполнять законные требования должностных лиц, осуществляющих мероприятия по предупреждению чрезвычайных ситуаций; при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации гражданам запрещается осуществлять действия, создающие угрозу собственной безопасности, жизни и здоровью, а также осуществлять действия, создающие угрозу безопасности, жизни и здоровью, санитарно-эпидемиологическому благополучию иных лиц, находящихся на территории, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации (подпункт «б» пункта 3, подпункты «в», «г» пункта 4 Правил).

Исходя из положений пунктов «а», «м», «у», «ф» части 1 статьи 11 Федерального закона от 21 декабря 1994 года № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» органы государственной власти субъектов Российской Федерации принимают в соответствии с федеральными законами законы и иные нормативные правовые акты в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций межмуниципального и регионального характера и обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации, а также с учетом особенностей чрезвычайной ситуации на территории субъекта Российской Федерации или угрозы ее возникновения во исполнение правил поведения, установленных в соответствии с подпунктом «а.2» пункта «а» статьи 10 названного Федерального закона, могут предусматривать дополнительные обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации.

В силу положений статьи 19 данного Федерального закона граждане Российской Федерации обязаны соблюдать законы и иные нормативные правовые акты Российской Федерации, законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, выполнять установленные правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации.

В соответствии со статьей 9.1 Закона Красноярского края от 10 февраля 2000 года № 9-631 «О защите населения и территории Красноярского края от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» Губернатор края в области защиты населения и территории края от чрезвычайных ситуаций устанавливает региональный (межмуниципальный) уровень реагирования на чрезвычайную ситуацию в порядке, установленном пунктом 8 статьи 4.1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», а также обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения в соответствии со статьей 7.1 настоящего Закона (в ред. Законов Красноярского края от 25 июня 2015 года № 8-3575, от 02 апреля 2020 года № 9-3843)

Указом Президента Российской Федерации от 02 апреля 2020 года № 239 «О мерах по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения на территории Российской Федерации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», действие которого впоследствии было продлено Указом Президента Российской Федерации от 28 апреля 2020 года № 294, высшим должностным лицам субъектов Российской Федерации было поручено обеспечить разработку и реализацию комплекса ограничительных и иных мероприятий с учетом положений данного Указа, исходя из санитарно-эпидемиологической обстановки и особенностей распространения коронавирусной инфекции (COVID-19) в субъекте Российской Федерации, в том числе установить особый порядок передвижения на соответствующей территории лиц и транспортных средств, за исключением транспортных средств, осуществляющих межрегиональные перевозки (пункт 2 Указа).

Указом президента Российской Федерации от 11 мая 2020 года № 316 «Об определении порядка продления действия мер по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения в субъектах Российской Федерации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19)» определен порядок продления действия мер по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения в субъектах Российской Федерации, в числе которых высшим должностным лицам субъектов Российской Федерации поручено обеспечить установление в случае необходимости особого порядка передвижения на соответствующей территории лиц и транспортных средств, за исключением транспортных средств, осуществляющих межрегиональные перевозки (подпункт «в» пункта 2 Указа).

В соответствии с пунктом 1 статьи 2 Федерального закона от 30 марта 1999 № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» санитарно-эпидемиологическое благополучие населения обеспечивается, в частности, посредством выполнения санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий и обязательного соблюдения гражданами, индивидуальными предпринимателями и юридическими лицами санитарных правил как составной части осуществляемой ими деятельности.

Согласно абзацу 14 статьи 1 данного Федерального закона под санитарно-противоэпидемическими (профилактическими) мероприятиями понимаются организационные, административные, инженерно-технические, медико-санитарные, ветеринарные и иные меры, направленные на устранение или уменьшение вредного воздействия на человека факторов среды обитания, предотвращение возникновения и распространения инфекционных заболеваний и массовых неинфекционных заболеваний (отравлений) и их ликвидацию.

Пунктом 1 статьи 31 этого же Федерального закона предусмотрено введение ограничительных мероприятий (карантина) на территории Российской Федерации, территории соответствующего субъекта Российской Федерации, муниципального образования, в организациях и на объектах хозяйственной и иной деятельности в случае угрозы возникновения и распространения инфекционных заболеваний.

К ограничительным мероприятиям (карантину) относятся административные, медико-санитарные, ветеринарные и иные меры, направленные на предотвращение распространения инфекционных заболеваний и предусматривающие особый режим хозяйственной и иной деятельности, ограничение передвижения населения, транспортных средств, грузов, товаров и животных (абзац 15 статьи 1 указанного Федерального закона).

В силу положений абзаца 4 статьи 6 и пункта 2 статьи 31 этого же нормативного правового акта ограничительные мероприятия (карантин) вводятся (отменяются) на территории субъекта Российской Федерации на основании предложений, предписаний главных государственных санитарных врачей и их заместителей решением органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 августа 2005 года № 529 «Об организации и контроле за введением и отменой ограничительных мероприятий (карантина) по предписанию территориального органа, осуществляющего государственный санитарно-эпидемиологический надзор» установлено, что в случае угрозы возникновения или распространения инфекционных заболеваний на территории субъекта Российской Федерации орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации на основании предписания территориального органа, осуществляющего государственный санитарно-эпидемиологический надзор, в течение 24 часов обязан принять решение о введении необходимых ограничительных мероприятий (карантина) на всей территории соответствующего субъекта Российской Федерации или на территории отдельных районов, городов, населенных пунктов данного субъекта Российской Федерации.

Постановлением Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 02 марта 2020 года № 5 «О дополнительных мерах по снижению рисков завоза и распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)» высшим должностным лицам субъектов Российской Федерации (руководителям высшего исполнительного органа государственной власти субъектов Российской Федерации) предписано обеспечить организацию и проведение мероприятий, направленных на предупреждение завоза и распространения, своевременное выявление и изоляцию лиц с признаками новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV) (пункт 1.1), с учетом складывающейся эпидемиологической ситуации в регионе и прогноза ее развития своевременно вводить ограничительные мероприятия (пункт 1.2).

Судом установлено и подтверждается материалами дела, что на основании решения Комиссии по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и обеспечению пожарной безопасности Красноярского края от 16 марта 2020 года № 7 постановлением Правительства Красноярского края от 16 марта 2020 года № 152-п «О введении режима повышенной готовности в связи с угрозой распространения в Красноярском крае новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV) с 16 марта 2020 года введен режим повышенной готовности для органов управления и сил территориальной подсистемы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций края. Границами территории, на которой может возникнуть чрезвычайная ситуация, определена вся территория края.

Письмом от 31 марта 2020 года № 24-00-17/02-4028-2020 Управление Роспотребнадзора по Красноярскому краю предложило Губернатору Красноярского края принять решение о введении необходимых дополнительных санитарно-эпидемиологических (профилактических) мероприятий – обязать граждан не покидать место проживания (пребывания), определив исключительные случаи, при которых возможен выход граждан из дома, определить обязательную дистанцию до других граждан (социальное дистанцирование), в том числе в общественных местах и общественном транспорте, за исключением случаев оказания услуг по перевозке пассажиров и багажа легковым такси.

Решением Комиссии по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и обеспечению пожарной безопасности при Правительстве Красноярского края от 31 марта 2020 года № 9 было внесено предложение Губернатору Красноярского края принять дополнительные меры, направленные на предупреждение распространения коронавирусной инфекции, на территории Красноярского края, предусматривающие ограничение посещения общественных мест гражданами (самоизоляцию).

С учетом приведенных выше положений Федерального закона от 21 декабря 1994 года № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», Федерального закона от 30 марта 1999 № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения», постановления Правительства Российской Федерации от 19 августа 2005 года № 529 «Об организации и контроле за введением и отменой ограничительных мероприятий (карантина) по предписанию территориального органа, осуществляющего государственный санитарно-эпидемиологический надзор», Постановления Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 02 марта 2020 года № 5 «О дополнительных мерах по снижению рисков завоза и распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)», приведенные административными истцами доводы об отсутствии у Губернатора Красноярского края по состоянию на 31 марта 2020 года полномочий на издание оспариваемого Указа № 73-уг, основаны на неверном толковании положений материального права, в связи с чем во внимание не принимаются.

По этим же основаниям являются ошибочными доводы административных истцов о несоответствии оспариваемых ими норм положениям актов, имеющих большую юридическую силу.

Полно и всесторонне проанализировав положения федерального и регионального законодательства, регулирующие вопросы подготовки, принятия и опубликования нормативных правовых актов высшим должностным лицом Красноярского края, включая требования к форме акта и порядку введения его в действие, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что оспариваемый Указ № 73-уг, а также последующие указы от 13 апреля 2020 года № 89-уг, от 20 апреля 2020 года № 97-уг, от 12 мая 2020 года № 118-уг, от 03 июня 2020 года № 140-уг, которыми в первоначальную редакцию акта вносились изменения, приняты Губернатором Красноярского края в пределах предоставленных ему полномочий, с соблюдением требований к форме и порядку их принятия, а также процедуры их обнародования.

Довод административного истца о наличии среди данных об источнике публикации системы «Консультант-плюс» сведений о том, что оспариваемый Указ № 73-уг не был опубликован, не соответствует фактическим обстоятельствам дела, в связи с чем отклоняется судебной коллегией как необоснованный.

При этом судебная коллегия отмечает, что федеральный и региональный законодатели, регулируя вопросы срока и порядка опубликования нормативных правовых актов, в том числе оспариваемого Указа № 73-уг, установили требования к обнародованию первоначальной редакции нормативного правового акта и актов, которыми в первоначальную редакцию вносятся изменения, не устанавливая при этом в качестве условия, влекущего наделение нормативного правового акта юридической силой, необходимость опубликования полного текста нормативного правового акта в каждой из его последующих редакций.

Как следует из материалов дела и установлено судом, первоначальный текст Указа № 73-г был опубликован на официальном интернет-портале правовой информации Красноярского края http://www.zakon.krskstate.ru 31 марта 2020 года, что соответствует в том числе и сведениям, представленным Елизарьевой Е.В. в судебном заседании. При этом, отображение в тексте справки к документу информации о том, что документ не был опубликован в данном виде (в измененном редакцией от 03 июня 2020 года тексте), свидетельствует лишь об отсутствии публикации документа в полном объеме именно в указанной редакции.

В соответствии с разъяснениями, приведенными в абзацах втором и третьем пункта 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 года № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней», в силу части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации, положений Конвенции и Протоколов к ней любое ограничение прав и свобод человека должно быть основано на федеральном законе; преследовать социально значимую, законную цель (например, обеспечение общественной безопасности, защиту морали, нравственности, прав и законных интересов других лиц); являться необходимым в демократическом обществе (пропорциональным преследуемой социально значимой, законной цели).Несоблюдение одного из этих критериев ограничения представляет собой нарушение прав и свобод человека, которые подлежат судебной защите в установленном законом порядке.

Оценивая доводы административных исков о нарушении оспариваемыми положениями прав административных истцов на свободу передвижения, суд, основываясь на положениях пункта 3 статьи 2 Протокола № 4 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (подписан в г. Страсбурге 16 сентября 1963 года), а также положениях подпунктов «а», «м», «у», «ф» пункта 1 статьи 11 Федерального закона № 68-ФЗ, пришел к правильному выводу о том, что принятые Губернатором Красноярского края в оспариваемых положениях Указа № 73-уг правила поведения, действие которых началось с 01 апреля 2020 года, предопределены степенью угрозы распространения на территории Красноярского края новой коронавирусной инфекции (COVID-19) как заболевания, представляющего существенную и реальную угрозу для жизни и здоровья людей.

При этом суд обоснованно принял во внимание, что 30 января 2020 года по решению Всемирной организации здравоохранения эпидемиологической ситуации, вызванной вспышкой новой коронавирусной инфекции (COVID-19), присвоен уровень международной опасности, объявлена чрезвычайная ситуация международного значения, а 11 марта 2020 года указанная ситуация признана пандемией.

Указанные обстоятельства с учетом фактически существующей в настоящее время ситуации, складывающейся на территории Российской Федерации, и в том числе Красноярского края, сопровождающейся значительным увеличением количества лиц, заболевших новой коронавирусной инфекцией, а также наступивших в связи с указанным заболеванием летальных исходов, опровергают доводы административных исков о незначительном уровне угрозы распространения новой коронавирусной инфекции и степени опасности ее последствий для жителей Красноярского края, а также адекватности степени и характера установленных Губернатором Красноярского края при принятии оспариваемого Указа № 73-угобязательных для жителей края правил поведения как ограничивающих возможность непосредственных контактов между гражданами и взаимодействие между ними через предметы, которые могут быть источником распространения коронавирусной инфекции.

При этом судебная коллегия также приходит к выводу о том, что при принятии оспариваемого акта, Губернатором Красноярского края были соблюдены требования соразмерности, пропорциональности и обоснованности установленных ограничений прав и свобод, а также их адекватности, ясности, и недвусмысленности, поскольку установленные в оспариваемом акте меры направлены исключительно на предупреждение распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19), сопровождаются государственной поддержкой наиболее уязвимых сфер экономики, материальной поддержкой широких категорий граждан, носят временный характер и регулярно пересматриваются на предмет соответствия (пропорционально) текущей ситуации; постепенное ослабления ограничений подтверждают указанную в оспариваемом Указе № 73-уг цель их введения, опровергая доводы о произвольном вмешательстве в личную жизнь граждан.

Доводы представителя административного истца Шульгиной Е.С. о недопустимости представленных стороной административного ответчика письменных доказательств в виде заверенных копий документов, указывающих на процедуру принятия и официального опубликования Указа № 73-уг, судебной коллегией отклоняются как основанные на неверном толковании норм процессуального права.

Указанные документы удостоверены начальником Управления документационного обеспечения Правительства Красноярского края М.Г. Ивановой, в рамках имеющихся у нее должностных полномочий, представлены суду в судебном заседании, состоявшееся 28 мая 2020 года, представителем Губернатора Красноярского края Куреневым Д.С. во исполнение определения судьи Красноярского краевого суда от 25 мая 2020 года, с учетом установленной для ответчика обязанности доказывания имеющих значение для дела обстоятельств.

Доводы Елизарьевой Е.В. и ее представителя Шульгиной Е.С. о подмене судебного акта и вынесении судом первоначально решения об удовлетворении иска опровергаются содержанием аудиозаписи судебного заседания Красноярского краевого суда от 06 июля 2020 года, согласно которой после выхода из совещательной комнаты судом оглашена резолютивная часть решения об отказе в удовлетворении административных исков Елизарьевой Е.В. и Артёмовой А.В., идентичная письменному тексту резолютивной части решения, находящемуся в деле.

Ошибочность выполнения сотрудником аппарата Красноярского краевого суда записи о результате рассмотрения дела установлена в процессе проведенной проверки, подтверждается материалами дела и не опровергает содержания имеющегося в деле аудиопротокола судебного заседания.

Доводы апелляционной жалобы о недоказанности полномочий лиц, участвующих 06 июля 2020 года в судебном заседании Красноярского краевого суда, опровергаются материалами административного дела, согласно которым судом личности лиц, явившихся в судебное заседание, установлены, их полномочия проверены. Обязанности по предоставлению документов, удостоверяющих личность и подтверждающих полномочия представителей административного ответчика, заинтересованного лица и участвующего в деле прокурора непосредственно административному истцу, действующее процессуальное законодательство не содержит, учитывая к тому же, что проверка полномочий представителей участвующих в деле лиц относится к исключительной компетенции суда.

Также судебная коллегия находит несостоятельными дополнительно озвученные административном истцом Елизарьевой Е.В. и ее представителем Шульгиной Е.С. доводы о нарушении судом первой инстанции процессуальных положений Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, выразившихся в незаконном применении к Елизарьевой Е.В. меры процессуального принуждения в виде удаления ее из зала судебного заседания 06 июля 2020 года.

Факт нарушения Елизарьевой Е.В. порядка в судебном заседании, состоявшемся 06 июля 2020 года, следует из содержания аудиозаписи судебного заседания и отражен в письменном протоколе.

Оценивая характер допущенного нарушения, выразившегося в грубом обращении Елизарьевой Е.В. к суду, перебивании председательствующего судьи, выступлении с места без предварительного получения на это разрешения, а также не реагирования на требование председательствующего судьи о необходимости прекращения своего противоправного поведения, факт которого зафиксирован в аудиопротоколе и отражен в письменном протоколе судебного заседания, судебная коллегия признает его существенным, а период, в течение которого нарушение имело место – длительным.

При этом требование о необходимости соблюдения порядка в судебном заседании, председательствующим судьей предъявлялось к Елизарьевой Е.В. в соответствии с частью 2 статьи 143 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и имело место неоднократно.

То обстоятельство, что Елизарьевой Е.В. были объявлены замечания за нарушение порядка судебного заседания, свидетельствует именно о выполнении председательствующим судьей требований, предусмотренных частью 2 статьи 143 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, и подтверждает факт нежелания Елизарьевой Е.В. выполнить законно предъявленное к ней требование о прекращении нарушения порядка судебного заседания.

С учетом данного поведения административного истца, которое Елизарьева Е.В. избрала осознанно, и которое не пожелала прекратить, суд правомерно применил к ней единственно возможную для обеспечения порядка в судебном заседании меру процессуального принуждения.

При этом судебная коллегия отмечает ошибочность суждений представителя административного истца о невозможности применения к лицу, участвующему в деле, меры процессуального принуждения в виде его удаления из зала судебного заседания на все время рассмотрения дела, без предварительного применения к нему иной меры процессуального принуждения в виде предупреждения, поскольку положения части 2 статьи 116 и части 1 статьи 119 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации не ставят возможность удаления участника судебного разбирательства из зала судебного заседания в зависимость от повторного нарушения таким лицом порядка судебного заседания после объявления ему предупреждения.

В вязи с изложенным, судебная коллегия признает, что удаление Елизарьевой Е.В. из зала судебного заседания 06 июля 2020 года в качестве меры процессуального принуждения выполнено судом в соответствии с положениями части 2 статьи 117, части 1 статьи 119 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, избранная судом мера реагирования на противоправное поведение истца являлась адекватной и соразмерной допущенному нарушению.

Из материалов дела следует, что участвуя в судебном заседании 06 июля 2020 года, Елизарьева Е.В., к суду с ходатайством о допуске к участию в деле в качестве своего представителя лица, отвечающего требованиям статьи 55 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, в том числе после уточняющего об этом вопроса председательствующего судьи, не обратилась.

В этой связи судебная коллегия отмечает также несостоятельность доводов представителя истца Шульгиной Е.С. о фактическом лишении ее доверителя права на участие в судебном заседании суда первой инстанции, поскольку в соответствии с частью 9 статьи 208 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации при рассмотрении административных дел об оспаривании нормативных правовых актов в верховном суде республики, краевом, областном суде, суде города федерального значения, суде автономной области, суде автономного округа, апелляционном суде общей юрисдикции, кассационном суде общей юрисдикции, в Верховном Суде Российской Федерации граждане, участвующие в деле и не имеющие высшего юридического образования, ведут дела через представителей, отвечающих требованиям, предусмотренным статьей 55 настоящего Кодекса.

Дополнительно озвученные доводы жалобы о принятии судом решения в отношении иного предмета спора, отличного от указанного в иске, в связи с указанием судом в резолютивной части решения иного наименования должности лица, издавшего указы, которыми в оспариваемый нормативный правовой акт были внесены изменения («в редакциях Указов Губернатора Красногорского края…») о незаконности обжалуемого решения не свидетельствуют. Изложенное в описательно-мотивировочной части решения (абзац третий страницы 3 решения, том 2 л.д. 33) и его резолютивной части наименование высшего должностного лица субъекта Российской Федерации как «Губернатора Красногорского края», допущено судом в результате технической ошибки (описки), устранение которой возможно по правилам статьи 184 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, учитывая, что в составе Российской Федерации отсутствует такой субъект как Красногорский край.

Довод жалобы о необоснованном объединении судом в одно административное дело двух самостоятельных исков различных истцов о незаконности решения суда основан на неверном толковании истцом норм процессуального права и не имеет правового значения для оценки законности судебного акта.

С учетом изложенного, вопреки доводам апелляционной жалобы, решение суда первой инстанции основано на полном и всестороннем анализе материалов административного дела, все имеющие значение для правильного рассмотрения дела обстоятельства судом установлены. Судом правильно применены и истолкованы нормы материального права, выводы суда являются полными, мотивированными и соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Предусмотренных статьей 310 Кодекса административного судопроизводства оснований к отмене решения не имеется.

Руководствуясь статьями 309 - 311 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, судебная коллегия по административным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Красноярского краевого суда от 06 июля 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Елизарьевой Е.В. - без удовлетворения.

На апелляционное определение может быть подана кассационная жалоба (принесено кассационное представление) в течение 6 месяцев со дня его вынесения в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции (город Кемерово) через Красноярский краевой суд.

Председательствующий

Судьи