Решение по делу № 33-1561/2024 от 10.04.2024

    Судья Лубсанова С.Б. № гражданского дела 2-12/2024

    Поступило 10 апреля 2024 г.                                                                      33-1561

    ВЕРХОВНЫЙ СУД РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ

    АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

    г. Улан-Удэ                                                24 июня 2024 года

    Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Бурятия в составе председательствующего судьи Васильевой С.Д., судей коллегии Ивановой В.А. и Богомазовой Е.А., с участием прокурора Хорошевой О.Я., при секретаре Раднаевой С.Е.,

    рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционным жалобам сторон на решение Октябрьского районного суда г. Улан-Удэ от 25.01.2024 года, которым постановлено:

        Исковые требования Мельниковой Елены Борисовны удовлетворить частично.

        Взыскать с Бурятской таможни Дальневосточного таможенного управления в пользу Мельниковой Е.Б. компенсацию морального вреда в размере 200 000 руб.

        Зачесть в счет погашения компенсации морально вреда в пользу Мельниковой Е.Б. произведенную Бурятской таможней Дальневосточного таможенного управления выплату в размере 15 000 руб. по исполнительному документу серии ФС №....

        В остальной части исковые требования оставить без удовлетворения.

        Взыскать с Бурятской таможни Дальневосточного таможенного управления в пользу ГБУЗ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы» расходы на проведение экспертизы в размере 11 200 руб.

        Заслушав доклад судьи Васильевой С.Д., судебная коллегия

    УСТАНОВИЛА:

Решением Октябрьского районного суда гор. Улан-Удэ от 24 февраля 2022 г. постановлено:

исковые требования Мельниковой Елены Борисовны удовлетворить частично;

взыскать с Бурятской таможни Дальневосточного таможенного управления в пользу Мельниковой Е.Б. моральный вред в размере 15 000 руб., в остальной части исковые требования оставить без удовлетворения.

Апелляционным определением Верховного Суда Республики Бурятия от 20.07.2020 г. решение Октябрьского районного суда гор. Улан-Удэ от 24 февраля 2022 года оставлено без изменения, апелляционные жалобы без удовлетворения.

Определением Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 29 ноября 2022 г. решение Октябрьского районного суда г. Улан-Удэ от 24 февраля 2022 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия от 20 июля 2022 г. отменены с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Обращаясь в суд с иском к Бурятской таможне Дальневосточного таможенного управления, истец Мельникова Е.Б. просила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 250 000 руб., а также понесенные расходы на лечение в размере 7 506 руб.

Исковые требования мотивированы тем, что Мельникова Е.Б. в период прохождения государственной гражданской службы в Бурятской таможне в должности <...> получила производственную травму - 11 декабря 2007 г. при спуске в подвальное помещение поскользнулась на ступеньке лестницы и упала на бетонную площадку, ударившись <...> коленом о бетонное основание, в результате чего был поврежден наружный мениск <...> коленного сустава и причинен ушиб правового коленного сустава, в связи с чем с 11 декабря 2007 г. по 23 января 2008 г. находилась на амбулаторном лечении у травматолога по месту жительства. Данная травма впоследствии привела к <...> правого коленного сустава, выявлены признаки повреждения <...> мениска, <...>. Считает, что причинение вреда ее здоровью произошло вследствие необеспечения работодателем безопасных условий труда. До настоящего времени она испытывает физическую боль, вынуждена проходить обследования, в том числе платные лечения – массаж, инъекции, в связи с чем несет расходы. Последствия травмы в виде вышеприведенных заболеваний неизлечимы. Поскольку она получила производственную травму с последствиями в виде <...> с выявлением признаков повреждения <...> по вине работодателя, не создавшего безопасные условия для прохождения службы, она имеет право на компенсацию морального вреда и на возмещение расходов, понесенных на лечение.

При новом рассмотрении истец Мельникова Е.Б. и ее представитель Копелева Е.С. исковые требования поддержали.

Представитель ответчика по доверенности Лебедев Д.С. исковые требования не признал, полагал, что между полученной травмой в 2007 г. и заболеванием, диагностированным после травмы в 2015-2016, не имеется причинно-следственной связи.

Прокурор Шулунова С.М., участвующая в деле в порядке ст. 45 ГПК РФ, полагала возможным взыскать в пользу истца 100 000 руб. с учетом принципов разумности и справедливости.

Суд постановил вышеуказанное решение, с которым не согласились стороны, подали апелляционные жалобы.

Так, в апелляционной жалобе Мельникова Е.Б. просит увеличить присужденный ответчику размер компенсации морального вреда и отменить решение суда в части отказа в компенсации истцу затрат на прохождение обследования, получении консультации и лечения, связанные с получением травмы правого коленного сустава, усугубившего заболеванием, указывая на то, что истцом предоставлены достаточные доказательства о несении данных расходов в размере 7 506 руб. в результате производственной травмы, полученной 11 декабря 2007 г. как то, договор возмездного оказания услуг от 15.01.2020 года, чеки от 15.01.2020 года на 3 200 руб., заключение МТР – исследования. Не согласна с выводами суда первой инстанции о том, что чеки на консультацию травматолога в размере 1 800 руб. от 17.01.2020 года, справки по операциям ООО «Тамир» однозначно не свидетельствуют о расходах на лечение травмы, полученной 11.12.2007 г.

В апелляционной жалобе представитель Бурятской таможни Дальневосточного таможенного управления по доверенности Стукалова С.В. просит решение в части взыскании компенсации морального вреда в пользу Мельниковой и судебных расходов на проведение судебно-медицинской экспертизы отменить ввиду неправильного определения обстоятельств по делу, нарушения норм материального и процессуального права, не соответствия решения суда фактическим обстоятельствам дела, указывая на то, что районный суд не учел рекомендации кассационного суда, не выяснил, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ей нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины - причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда. Истцом не представлены доказательства о том, что после травмы от 11.12.2007 г. испытывала физические страдания, неоднократно обращалась за медицинской помощью. Так, в материалах дела не имеется ни одного медицинского документа, свидетельствующего об обращении Мельниковой Е.Б. вплоть до 2015 года с травмой правого коленного сустава от 11.12.2007 г. Согласно заключению № ... ГБУЗ «Республиканское бюро судебно - медицинской экспертизы» выявить причинно-следственную связь между «<...> и «<...>» от 11.12.2007 г. не представляется возможным. Не согласна с выводом суда о том, что имеется вина работодателя, в том числе в длительном не оформлении Акта о несчастном случае на производстве, так как такой Акт был составлен Бурятской таможней 17.12.2007 г., а в 2019 г. новый Акт Н-1 был составлен в связи с обращением Мельниковой в Гострудоинспекцию по РБ. При этом суд первой инстанции не выяснил, почему Мельникова Е.Б. обратилась за новым Актом Н-1 спустя такое длительное время. Также суд не учел, что Федеральной таможенной службой своевременно были направлены все документы для осуществления Мельниковой страховой выплаты в размере 119 716, 74 руб., которые Мельникова получила 22.02.2008 г., тем самым Бурятская таможня возместила в полном объеме моральный вред Мельниковой Е.Б. в феврале 2008 г. за счет страховых сумм, выплаченных из федерального бюджета. Указанная позиция подтверждается судебной практикой (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 21 сентября 2015 г. № 67-КП5-6). Кроме того, Мельниковой Е.Б. была выплачена в полном объеме все социальные выплаты, в том числе заработная плата. Между тем, Мельниковой Е.Б. не представлены доказательства по несению расходов на обследование и лечение, понесенных вследствие несчастного случая па производстве, произошедшего 11 декабря 2007 г., отсутствие права на бесплатное получение медицинской помощи, причинно- следственной связи между понесенными ею расходами и вредом, причиненным ее здоровью 11 декабря 2007 г. Считает, что оснований для взыскания с ответчика в пользу Мельниковой компенсации морального вреда в размере 200 000 руб., у суда не имелись, учитывая, что Мельниковой Е.Б. неоднократно предпринимались попытки по изменению медицинских диагнозов и медицинских документов с целью получения выгоды материального характера, что подтверждается решением Октябрьского районного суда г. Улан-Удэ от 24.01.2020 г. по гражданскому делу № 2а-564/2020, согласно которому Мельниковой Е.Б. предпринимались незаконные попытки через ФКГУЗ «Медико-санитарную часть МВД России по РБ», Государственную инспекцию труда по РБ изменить диагноз в медицинском заключении о характере полученных повреждений здоровья в результате несчастного случая на производстве и степени их тяжести (форма 315/у), а также апелляционным приговором Верховного Суда Республики Бурятия от 03.10.2017 г., в соответствии с которым Мельникова признана виновной в совершении преступления, предусмотренного <...> УК РФ. Полагает, что районный суд должен был отказать истцу во взыскании компенсации морального вреда по двум основаниям: по мотиву пропуска трехмесячного срока для обращения в суд за защитой нарушенного права, срок по которому начинает течь с 19.10.2019 г. - с момента вынесения Верховным судом Республики Бурятия апелляционного определения от 09.10.2019 г., которым предписание Гострудоинспекции от 05.06.2019 г. № <...><...> признано незаконным, а предписание Гострудоинспекции от 17.05.2019 г. № <...> о составлении по факту получения Мельниковой травмы 11.12.2007 г. нового Акта Н-1 и устранении нарушений оставлено в силе; в связи с отсутствием вины Бурятской таможни в заболевании истца – <...>, впервые диагностированного в 2015 г. Считает, что срок обращения в суд с требованием о компенсации морального вреда в связи с получением Мельниковой Е.Б. травмы в декабре 2007 г. истек 20.01.2020 г., а с иском Мельникова Е.Б. обратилась в суд в октябре 2021 г., то есть за пределами срока. Кроме того, апеллянт не согласен с тем, что расходы по проведению судебной медицинской экспертизы в размере 11 200 руб. взысканы с Бурятской таможни, так как такая экспертиза была проведена по инициативе суда. Бурятская же таможня возражала против проведения такой экспертизы.

На апелляционную жалобу истца Мельниковой Е.Б. ответчиком принесено возражение, в котором просит апелляционную жалобу истца оставить без удовлетворения.

В суде апелляционной инстанции истец Мельникова Е.Б. и ее представитель Копелева Е.С. доводы апелляционной жалобы поддержали, против удовлетворения апелляционной жалобы ответчика возражали.

Представители Бурятской таможни Дальневосточного таможенного управления по доверенностям Стукалова С.В. и Батарева М.В. доводы апелляционной жалобы поддержали, против удовлетворения апелляционной жалобы истца возражали.

    Проверив материалы дела, решение суда в пределах доводов апелляционных жалоб, выслушав участников процесса, заслушав заключение прокурора Хорошевой О.Я., полагавшей снизить присужденный истцу размер компенсации морального вреда, судебная коллегия считает решение суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, Мельникова Е.Б. с 12 марта 2007 г. по 17.05.2017 г. состояла на службе в Бурятской таможне в должности <...>.

В рабочее время 11 декабря 2007 г., спускаясь в рабочее время в 13 ч.30 м. в подвальное помещение здания Бурятской таможни по адресу: <...> по неосвещенному железобетонному лестничному маршу, где была сломана восьмая из ступеней, и отсутствовало перильное ограждение, Мельникова Е.Б. оступилась и упала на бетонную площадку, ударившись правым коленным суставом о бетонное основание, получив повреждение <...> коленного сустава, ушиб коленного сустава, что следует из медицинского заключения от 24 декабря 2007 г.

По факту падения и получения Мельниковой телесных повреждений работодателем составлен и утвержден 17.12.2007 г. Акт о несчастном случае на производстве, в котором причиной несчастного случая явилась неосторожность со стороны пострадавшей, виновных лиц со стороны работодателя не установлено.

18 апреля 2019 г. Мельникова Е.Б. обратилась с заявлением в Государственную инспекцию труда по Республике Бурятия с заявлением, в котором просила провести дополнительное расследование несчастного случая на производстве, имевшее место 11 декабря 2007 г. в период, когда она проходила службу в Бурятской таможне.

Государственной инспекцией труда по Республике Бурятия проведено расследование данного несчастного случая на производстве, по результатам которого 17 мая 2,019 г. вынесено заключение, в соответствии с которым несчастный случай, имевший место с Мельниковой Е.Б. 11 декабря 2007 г. подлежит квалификации как связанный с производством, подлежит оформлению Актом формы Н-1, учету и регистрации в Бурятской таможне. По мнению Гострудинспекции по РБ причинами, вызвавшими несчастный случай, являются неудовлетворительное техническое состояние здания, выразившееся в необеспечении создания безопасных условий труда, соответствующих государственным нормативным требованиям охраны труда, а именно наличие неисправных ступеней лестничного марша, не оборудованных противоскользящим покрытием. В действиях Мельниковой Е.Б. факта грубой неосторожности не усмотрено.

По результатам расследования государственным инспектором труда Бурятской таможне выдано предписание от 17 мая 2019 г. за № <...>, согласно которому Акт о несчастном случае на производстве с Мельниковой Е.Б. от 11 декабря 2007 г. признан недействительным; возложена обязанность на Бурятскую таможню составить новый Акт о несчастном случае на производстве с Мельниковой Е.Б. в соответствии с заключением государственного инспектора труда от 17 мая 2019 г., вручить данный Акт пострадавшей Мельниковой Е.Б., экземпляр Акта и копии материалов расследования направить в исполнительный орган страховщика, оформленный в установленном порядке несчастный случай на производстве с Мельниковой Е.Б. работодателю зарегистрировать в журнале регистрации несчастных случаев на производстве по установленной форме. Срок выполнения предписания указан 7 июня 2019 г.

Также Государственной инспекцией труда по Республике Бурятия в адрес Бурятской таможни было вынесено предписание от 5 июня 2019 г. № <...>.

Не согласившись с указанными предписаниями, Бурятская таможня обратилась в суд с административным иском о признании их незаконными и подлежащими отмене.

Решением Октябрьского районного суда г. Улан-Удэ от 8 июля 2019 г. административное исковое заявление Бурятской таможни к Государственной инспекции труда по Республике Бурятия о признании незаконными и отмене предписаний от 17 мая 2019 г. № <...>, от 5 июня 2019 г. № <...> оставлены без удовлетворения.

Апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Верховного суда Республик Бурятия от 9 октября 2019 г. решение Октябрьского районного суда г. Улан-Удэ от 8 июля 2019 г. отменено в части отказа в признании незаконным предписания Государственной инспекции труда по Республике Бурятия от 5 июня 2019 г. № <...>. В указанной части принято новое решение, которым данное требование Бурятской таможни удовлетворено. Признано незаконным и отменено предписание Государственной инспекции труда по Республике Бурятия от 5 июня 2019 г. № <...>. В остальной части решение суда оставлено без изменения.

На основании судебного акта Бурятской таможней 19 ноября 2019 г. составлен и утвержден новый Акт о несчастном случае на производстве № 02-19, согласно которому причиной несчастного случая с Мельниковой Е.Б., имевшее место 11.12.2007 г., является неудовлетворительное техническое состояние здания, выразившееся в необеспечении создания безопасных условий труда, соответствующих государственным нормативным требованиям охраны труда, в наличии неисправных ступеней лестничного марша, не оборудованных противоскользящим покрытием; лицами, допустившими нарушение требований охраны труда, является Бурятская таможня. В действиях Мельниковой Е.Б. факта грубой неосторожности не установлено.

09 сентября 2021 г. Мельникова Е.Б., полагая, что в связи с полученной производственной травмой по вине работодателя и наступившими последствиями в виде заболевания «<...>», имеет право на компенсацию морального вреда и возмещения понесенных расходов на лечение, обратилась в суд с вышеуказанным иском.

Разрешая спор, суд первой инстанции, руководствуясь ч. 3 ст. 37 Конституции РФ, статьями 21, 22, 212, 219, 237 Трудового кодекса Российской Федерации, Федерального закона от 24 июля 1998 г. № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», статьями 2, 150, 151, 1064, 1099, 1101 Гражданского кодекса РФ, разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда", оценив представленные в материалы дела доказательства по правилам статьи 67 ГПК РФ, заключения судебно-медицинских экспертиз № 13 от 15.02.2022 г., № 192 от 22.12.2023 г., пришел к выводу, что Мельникова Е.Б. имеет право на компенсацию морального вреда, поскольку она 11 декабря 2007 г. получила производственную травму в период исполнения служебных обязанностей. Определяя размер компенсации морального вреда в 200 000 руб., подлежащего взысканию с ответчика в пользу истца, суд первой инстанции принял во внимание обстоятельства причинения вреда, бездействие работодателя, не обеспечившего истцу охрану труда и безопасные условия труда, глубину и стрессовое состояние, ограничения в движениях, снижение физической активности, длительное неоформление работодателем Акта о несчастном случае на производстве. Оснований для взыскания расходов на лечение в размере 7 506 руб. суд первой инстанции не установил, указав, что предоставленные документы не доказывают, что истец понесла расходы на лечение травмы, полученной 11.12.2007 г., учитывая, что она проходила лечение по травме, полученной на левую ногу. Кроме того, с Бурятской таможни Дальневосточного таможенного управления в пользу ГБУ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы» взыскал расходы за проведение экспертизы в размере 11 200 руб.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда о том, что Мельникова Е.Б., получив 11.12.2007 г. производственную травму по вине работодателя, не обеспечившего истцу охрану труда и безопасные условия труда имеет право на компенсацию морального вреда.

Вместе с тем коллегия не соглашается с присужденным истцу размером компенсации морального вреда по следующим основаниям.

Статьей 2 Конституции Российской Федерации установлено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на труд (статья 37 Конституции Российской Федерации).

Частью 3 статьи 37 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены.

Положения Конституции Российской Федерации о праве на труд согласуются и с международными правовыми актами, в которых раскрывается содержание права на труд.

Из приведенных положений Конституции Российской Федерации следует, что право на труд относится к числу фундаментальных неотчуждаемых прав человека, принадлежащих каждому от рождения. Реализация этого права предопределяет возможность реализации ряда других социально-трудовых прав, в частности, права на условия труда, отвечающие требованиям безопасности.

В целях защиты прав и законных интересов лиц, работающих по трудовому договору, в Трудовом кодексе Российской Федерации введено правовое регулирование трудовых отношений, возлагающее на работодателя дополнительную ответственность за нарушение трудовых прав работника.

В силу положений абзацев четвертого и четырнадцатого части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый, пятнадцатый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда (абзац второй части 1 статьи 210 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй части 2 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации).

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда (абзацы второй и тринадцатый части 1 статьи 219 Трудового кодекса Российской Федерации).

Моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора (часть 1 статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации).

В Трудовом кодексе Российской Федерации не содержится положений, касающихся понятия морального вреда и определения размера компенсации морального вреда. Такие нормы предусмотрены гражданским законодательством.

Пунктом 2 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В соответствии со ст. 1101 Гражданского кодекса РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме (часть1); размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Согласно пунктам 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Из приведенного нормативного правового регулирования следует, что работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. При получении работником во время исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья ему в установленном законодательством порядке возмещается материальный и моральный вред, исходя из положений трудового законодательства, предусматривающих обязанности работодателя обеспечить работнику безопасные условия труда и возместить причиненный по вине работодателя вред, в том числе моральный, а также норм гражданского законодательства о праве на компенсацию морального вреда.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда"

Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

В соответствии с п. 14 данного Постановления Пленума под физическими страданиями следует понимать физическую боль, связанную с причинением увечья, иным повреждением здоровья, либо заболевание, в том числе перенесенное в результате нравственных страданий, ограничение возможности передвижения вследствие повреждения здоровья, неблагоприятные ощущения или болезненные симптомы, а под нравственными страданиями - страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции).

В пунктах 46, 47 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 даны разъяснения о том, что работник в силу статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации имеет право на компенсацию морального вреда, причиненного ему нарушением его трудовых прав любыми неправомерными действиями или бездействием работодателя (в том числе необеспечением безопасности и условий труда, соответствующих государственным нормативным требованиям охраны труда, и др.). При разрешении исковых требований о компенсации морального вреда, причиненного повреждением здоровья или смертью работника при исполнении им трудовых обязанностей вследствие несчастного случая на производстве суду в числе юридически значимых для правильного разрешения спора обстоятельств надлежит установить, были ли обеспечены работодателем работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности. Бремя доказывания исполнения возложенной на него обязанности по обеспечению безопасных условий труда и отсутствия своей вины в необеспечении безопасности жизни и здоровья работников лежит на работодателе, в том числе, если вред причинен в результате неправомерных действий (бездействия) другого работника или третьего лица, не состоящего в трудовых отношениях с данным работодателем.

Суду при определении размера компенсации морального вреда в связи с нарушением работодателем трудовых прав работника необходимо учитывать, в числе других обстоятельств, значимость для работника нематериальных благ, объем их нарушения и степень вины работодателя. В частности, реализация права работника на труд (статья 37 Конституции Российской Федерации) предопределяет возможность реализации ряда других социально-трудовых прав: на справедливую оплату труда, на отдых, на безопасные условия труда, на социальное обеспечение в случаях, установленных законом, и др. Размер компенсации морального вреда, присужденный к взысканию с работодателя в случае причинения вреда жизни и здоровью работника вследствие несчастного случая на производстве должен быть обоснован, помимо прочего, с учетом степени вины работодателя в причинении вреда здоровью работника в произошедшем несчастном случае.

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь, здоровье (состояние физического, психического и социального благополучия человека), семейные и родственные связи. В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда. Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Согласно п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" по общему правилу, моральный вред компенсируется в денежной форме (пункт 1 статьи 1099 и пункт 1 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Из Акта о несчастном случае на производстве № 02-19 от 19.11.2019 г. следует, что причиной несчастного случая с Мельниковой Е.Б. является неудовлетворительное техническое состояние здания, выразившееся в необеспечении создания безопасных условий труда, соответствующих государственным нормативным требованиям охраны труда, в наличии неисправных ступеней лестничного марша, не оборудованных противоскользящим покрытием; лицами, допустившими нарушение требований охраны труда, является Бурятская таможня. В действиях Мельниковой Е.Б. факта грубой неосторожности не установлено.

Поскольку Мельниковой Е.Б. получена 11.12.2007 г. производственная травма - повреждение наружного мениска правого коленного сустава, ушиб коленного сустава в результате того, что работодатель не обеспечил ей охрану труда и безопасные условия труда, что следует из Акта о несчастном случае на производстве № 02-19 от 19.11.2019 г., то в силу вышеприведенных норм, вопреки доводам жалобы ответчика, имеются безусловные основания для взыскания с работодателя в пользу истца компенсации морального вреда.

Как следует из содержания искового заявления, Мельникова Е.Б. просит взыскать компенсацию морального вреда:

за причинение ей физических страданий в результате получения ею 11.12.2007 г. производственной травмы – повреждения <...> по вине ответчика, не обеспечившего ей охрану труда и безопасные условия труда;

а также за то, что травма привела к <...>, выявлены признаки повреждения <...>.

Суд первой инстанции для разрешения спора исследовал заключение судебно-медицинской экспертизы от 15.02.2022 № 13, проведенного комиссией экспертов ГБУЗ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы» при Министерстве здравоохранения Республики Бурятия, согласно которому в декабре 2007 г. гр. Мельниковой Е.Б. был выставлен диагноз «<...>», при этом не указан сам вид повреждения - разрыв, отрыв или надрыв. Кроме того, до результатам MPT-исследования правого коленного сустава № 2331 (где имеются противоречия в дате исследования 2004-12-18 и возрасте 44 года (дата рождения гр. Мельниковой Е.Б. ... г.р.)) какие-либо травматические повреждения в области <...> не описаны, а также была выявлена МРТ-картина <...>. Таким образом, учитывая отсутствие описания вида повреждения <...> (разрыв, отрыв или надрыв), наличие <...>, а также отсутствие травматических повреждений в области латерального (наружного) мениска по результатам МРТ-исследования № 2331 (где имеются противоречия в дате исследования 2004-12-18 и возрасте <...> года (дата рождения гр. Мельниковой Е.Б. ... г.р.)) комиссия экспертов считает, что между «<...>» от декабря 2007 г. и развитием заболевания в виде «<...>», впервые диагностированного у гр. Мельниковой Е.Б. в январе 2015 г., прямой причинно-следственной связи не усматривается.

Также суд по своей инициативе назначил в ГБУЗ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы» при Министерстве здравоохранения Республики Бурятия дополнительную судебно-медицинскую экспертизу с привлечением травматолога и рентгенолога.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы от 21.12.2023 г. № 192 следует, что у Мельниковой Е.Б. имеется заболевание «<...>». Данное заболевание впервые диагностировано в период времени с января 2015 г. по август 2016 г., о чем свидетельствует следующие данные, а именно: данные жалоб и анамнеза (ноющие боли и чувство скрипов в правом коленном суставе); данные объективного осмотра (в области правого коленного сустава отечность умеренная, болезненность при пальпации по наружному краю надколенника); данные дополнительных инструментальных методов исследований (протокол рентгенологического исследования коленных суставов от 26.01.2015 г., закл: <...>, из справки ООО «КДЦ РИТМ» № 42422 от 09.07.16 г., на рентгенограмме... правого коленного сустава: определяется неравномерное снижение высоты суставной щели...на 30 % в медиальных отделах справа, субхондральный остеосклероз, краевые остеофиты не определяются, заключение: диффузный <...>; из заключения ООО «МРТ-Центр» от 11.11.2021 г. MPT-исследования правого коленного сустава гр. Мельниковой Е.Б. от 15.08.2016 г., заключение: MP-картина <...>...).

Кроме того, у гр. Мельниковой Е.Б. имелись следующие повреждения: 1) «<...>» от 11.12.2007 г., полученные на производстве (рабочем месте), при падении на правую ногу (коленный сустав), по поводу которых гр. Мельникова Е.Б. находилась на больничном листе с 11.12.2007 г. по 23.01.2008 г. и получала консервативную терапию, после чего была выписана в удовлетворительном состоянии и вышла на работу 23.01.2008 г. Однако согласно данным заключения врача-рентгенолога MP-исследования правого коленного сустава от 18.12.2007 г. у гр. Мельниковой Е.Б. выявлена дегенерация наружного мениска 1-2 степени (2 степени по Stoller). Дегенерация мениска - это патологическое изменение (повреждение) мениска, которое может развиться в результате хронической («старой») микротравмы, деформирующего артроза (как ранний его признак), а также у лиц, которым приходится много ходить или работать стоя (как признак повышенной нагрузки и изношенности мениска) (Клинические рекомендации, 2021 г. - Повреждение мениска коленного сустава); 2) «<...>» от 03.05.11 г., полученные при падении с лестницы, подвернув левую нижнюю конечность, по поводу которых она обращалась за медицинской помощью за период времени с 04.05.11 г. по 14.06.11 г., в результате чего ей было оказано консервативное и оперативное лечение (<...> от 01.06.2011 г.); 3) «<...>» от 11.06.2013 г. полученные во время работы (упала возле здания таможни по пути в соседнее здание, оступилась...), по поводу которых обращалась за медицинской помощью за период времени с 13.06.2013 г. по 26.06.2013 г. к хирургу поликлиники МВД, в результате чего ей было оказано консервативное лечение, после которого отмечалось улучшение в области правого коленного и левого голеностопного суставов, однако в области левого коленного сустава продолжались отмечаться болезненность, отек и ограничение движений, затем за период времени с 13.07.2013 г. по 23.01.2020 г. ей была оказана медицинская помощь в виде консервативного лечения и неоднократных оперативных вмешательств, при этом у гр. Мельниковой Е.Б. развились заболевания «<...>»; в последующем на основании данных заболеваний гр. Мельниковой Е.Б. комиссией экспертов медико-социальной экспертизы неоднократно присваивалась <...>-группа инвалидности, 23.01.2020 г. бессрочно. При этом стоит отметить, что в представленных медицинских документах за периоды времени с 2008 г. по 2012 г., и с 2013 г. по 2015 г. отсутствуют какие-либо данные об обращении гр. Мельниковой Е.Б. за медицинской помощью по поводу повреждений/заболеваний правого коленного сустава».

Следовательно, выявленное у гр. Мельниковой Е.Б. заболевание «<...>», учитывая вышеуказанные данные материалов гражданского дела № 2-900/2023, представленные медицинские документы и данные медицинской литературы (Клинические рекомендации, 2021 г - Гонартроз, Клинические рекомендации, 2021 г - Повреждение мениска коленного сустава), могло развиться как при «<...>» от 11.12.2007 г, так и при травме правого коленного сустава от июня 2013 г («<...>...»), увеличении осевой нагрузки на правый коленный сустав в результате травм левого коленного сустава (от мая 2011 г., и от июня 2013 г.) с развитием посттравматического артроза левого коленного сустава, вследствие возрастных изменений структуры сустава (изношенность), и их взаимном отягощении, поэтому выявить причинно-следственную связь между деформирующим остеоартрозом правого коленного сустава, гонартроз 2 ст. с ушибом мягких тканей, закрытом повреждении наружного мениска правого коленного сустава» от 11.12.2007 г не представляется возможным.

Таким образом, заключением двух судебно-медицинских экспертиз не установлено, что имеющееся заболевание у истца «<...>», впервые диагностированное в 2015 г. (через восемь лет после получения травмы), явилось следствием полученной Мельниковой производственной травмы 11.12.2007 г.

Оснований не доверять заключениям двух экспертиз у районного суда не имелось, так как экспертизы проведены специалистами, имеющими высшие медицинские образования, стаж медицинской работы, при проведении экспертизы эксперты были предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 Уголовного кодекса РФ.

Следовательно, оснований для взыскания компенсации морального вреда с работодателя в пользу истца за то, что производственная травма от 11.12.2007 г. привела к деформирующему артрозу правого коленного сустава, гонартрозу 2 степени с выявлением признаков повреждения латерального мениска, у суда первой инстанции не имелось.

Между тем суд первой инстанции, определяя размер компенсации морального вреда с ответчика в пользу Мельниковой в этой части каких-либо суждений не привел, из чего следует, что при определении размера компенсации морального вреда, подлежащего взысканию в пользу истца, районный суд учел и заболевание истца «<...>». Более того, при определении размера компенсации морального вреда необоснованно учел длительное неоформление работодателем Акта о несчастном случае на производстве, тогда как работодатель составил и утвердил Акт о несчастном случае на производстве в установленные сроки - 17.12.2007 г.

Исходя из вышеуказанных обстоятельств, установленных судебной коллегией, присужденный с ответчика в пользу истца размер компенсации морального вреда подлежит снижению до 140 000 руб., при этом коллегия учитывает, что в результате получения производственной травмы, вопреки доводам ответчика, Мельникова перенесла физические и нравственные страдания (боль), более одного месяца была ограничена в движениях, в этот же период снижена физическая активность, с 11.12.2007 г. по 23.01.2008 г. (1месяц и 12 дней) находилась на амбулаторном лечении, а также то, что при составлении и утверждении Акта о несчастном случае на производстве - 17.12.2007 г. работодатель при очевидных обстоятельствах, что в здании Бурятской таможни имелись неисправные ступени лестничного марша, не оборудованные противоскользящим покрытием, исключил свою вину.

Определенный судебной коллегией размер компенсации морального вреда в 140 000 руб. отвечает принципам разумности и справедливости.

Суд первой инстанции по существу правильно разрешил спор в части заявленных требований о взыскании расходов на проведение исследований, получении консультаций и медицинских услуг в частных клиниках, лечения и приобретения лекарственных препаратов.

Так, анализ предоставленных истцом в обоснование данных доводов документов свидетельствуют, что Мельникова понесла данные расходы после 2016 г., в 2018, 2019, 2020 и 2021 г. и все расходы истца связаны с диагностированным в 2015-2016 г. заболеванием у истца «<...>.».

В отсутствие причинно-следственной связи между <...> и <...>, <...>», полученным истцом 11.12.2007 г., отсутствуют основания для взыскания указанной суммы с работодателя.

Оснований для отмены решения суда в этой части по доводам жалобы истца коллегия не находит.

Доводы ответчика о том, что суд необоснованно возложил на ответчика расходы на проведение дополнительной судебно-медицинской экспертизы в размере 11 200 руб. заслуживают внимание судебной коллегии.

Как следует из протокола судебного заседания от 28 февраля 2023 г., ни истец, ни представитель ответчика не заявляли ходатайства о проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы, напротив представитель ответчика Стукалова С.В. возражала против проведения такой экспертизы, из чего следует, что дополнительная судебно-медицинская экспертиза была проведена по инициативе суда.

Частью 2 статьи 96 ГПК РФ предусмотрено, что в случае, если вызов свидетелей, назначение экспертов, привлечение специалистов и другие действия, подлежащие оплате, осуществляются по инициативе суда, соответствующие расходы возмещаются за счет средств федерального бюджета.

Поскольку дополнительная судебно-медицинская экспертиза была проведена по инициативе суда, то взыскание указанных выше расходов с ответчика является неправильным. В связи с чем решение суда в этой части подлежит отмене с принятием нового судебного акта в этой части.

Оплату на проведение дополнительной судебно-медицинской экспертизы следует произвести на счет федерального бюджета.

Доводы ответчика о том, что истец пропустила трехмесячный срок обращения в суд за защитой нарушенного права, не состоятельны.

Вопреки ошибочной позиции ответчика, в данном случае спор хотя и вытекает из трудовых правоотношений сторон, однако предметом иска является не восстановление нарушенных трудовых прав, а возмещение вреда, причиненного здоровью истца в результате производственной травмы.

В этой связи у суда первой инстанции не имелось оснований для применения в споре положений ч. 3 ст. 392 Трудового кодекса РФ, согласно которой при наличии спора о компенсации морального вреда, причиненного работнику вследствие нарушения его трудовых прав, требование о такой компенсации может быть заявлено в суд одновременно с требованием о восстановлении нарушенных трудовых прав либо в течение трех месяцев после вступления в законную силу решения суда, которым эти права были восстановлены полностью или частично. На требования о возмещении вреда здоровью (в том числе, морального вреда, причиненного в связи с повреждением здоровья) срок исковой давности не распространяется в силу абз. 4 ст. 208 Гражданского кодекса РФ (п. 11 Постановления от 15.11.2022 № 33).

Доводы истца со ссылкой на показания врача – травматолога- ортопеда ФИО16, принимавшего участие в проведении дополнительного судебно-медицинской экспертизы, о том, что он в судебном заседании подтвердил, что заболевание «<...>.» возникло вследствие производственной травмы не состоятельны, так как исходя из его показаний в судебном заседании 25 января 2024 г. следует, что он не исключает, что производственная травма, полученная в декабре 2007 г., могла привести к данному заболеванию, но стопроцентно проследить этого невозможно.

Доводы ответчика о том, что моральный вред возмещен истцу работодателем выплатой страховых сумм подлежат отклонению, так как истец получила страховую сумму в связи с получением ею телесных повреждений при прохождении службы, что нельзя расценивать в качестве возмещения морального вреда в рамках приведенных выше норм.

Все иные доводы сторон, при установленных выше обстоятельствах, не имеют правового значения.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 328, 329 и 330 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия

                                ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Октябрьского районного суда г. Улан-Удэ от 25 января 2024 г. в части взыскания с Бурятской таможни Дальневосточного таможенного управления в пользу Мельниковой Елены Борисовны компенсации морального вреда изменить, уменьшив ее размер с 200 000 руб. до 140 000 руб.

        Решение Октябрьского районного суда г. Улан-Удэ от 25 января 2024 г. в части взыскания с Бурятской таможни Дальневосточного таможенного управления в пользу ГБУ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы» расходов на проведение экспертизы в размере 11 200 руб. отменить.

        В этой части постановить новое решение.

        Оплатить за счет федерального бюджета Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы» расходы по проведению судебно-медицинской экспертизы по гражданскому делу по иску Мельниковой Елены Борисовны к Бурятской таможне Дальневосточного таможенного управления о компенсации морального вреда и взыскании расходов на лечение в размере 11 200 (одиннадцать тысяч двести) руб.

        Решение суда в этой части подлежит исполнению Отделом финансов бухгалтерского учета и отчетности Управления судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации в Республике Бурятия путем перечисления денежных средств:

        Банковские реквизиты взыскателя: Министерство финансов Республики Бурятия (ГБУЗ «РБ СМЭ», л\с 20026Ц95190), ОГРН 1020300905767, ОКПО 02801572, ИНН 0323054042, КПП 032301001, казначейский счет № 03224643810000000200, единый казначейский счет № 40102810545370000068, БИК 018142016, Отделение – НБ Республика Бурятия Банка России// УФК по РБ г. Улан-Удэ КБК 00000000000000000130.

        В остальной части решение суда оставить без изменения, доводы апелляционных жалоб истца Мельниковой Е.Б. и ответчика Бурятской таможни Дальневосточного таможенного управления - без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, расположенный в г.Кемерово, в течение трех месяцев со дня принятия апелляционного определения путем подачи кассационной жалобы через суд, рассмотревший дело в качестве суда первой инстанции.

Председательствующий:                        С.Д.Васильева

Судьи:                                     В.А. Иванова

                                        Е.А.Богомазова