Решение по делу № 2-6558/2024 от 16.07.2024

Дело № 2-6558 (2024)

59RS0007-01-2021-011968-65

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

13 августа 2024 года                                          г. Пермь

Свердловский районный суд г. Перми в составе:

председательствующего судьи Цветковой Н.А.,

при секретаре судебного заседания ФИО2,

с участием прокурора ФИО3,

представителей ответчиков ФИО11, ФИО4,

третьего лица ФИО14

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к ФИО15 №» о компенсации морального вреда,

у с т а н о в и л:

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО16 <адрес>» (в настоящее время ФИО17 3») о компенсации морального вреда, указав, что с ДД.ММ.ГГГГ его мать ФИО5 1952 г.р., находилась на лечении в данном учреждении, с отделении для лечения пациентов с Ковид-19, с диагнозом коронавирусная инфекция Ковид-19. ФИО12 являлась лечащим врачом, с которой общался как истец, так и его супруга ФИО6 Со слов врача, начиная с ДД.ММ.ГГГГ лечение ФИО5 проходило с положительной динамикой и ее состояние улучшалось. ФИО5 по телефону говорила, что по сравнению с датой поступления ей действительно становилось лучше, но без кислородной поддержки она обходиться не могла, так как задыхалась. ДД.ММ.ГГГГ врач сообщила, что пациент диет на поправку и ее готовят к выписке, ДД.ММ.ГГГГ врач сообщила, что ФИО5 выписывают, сама ФИО5 сообщила, что чувствует себя недостаточно хорошо, при отключении кислорода она начинает задыхаться, ей сложно ходить из-за слабости и головокружения. ФИО5 оставили в больнице до ДД.ММ.ГГГГ, в этот день истец с супругой приехали к 15-00 час. в больницу, санитары выкатили инвалидное кресло с ФИО5, самостоятельно передвигаться она не могла, она была пересажена в автомобиль, был передан выписной эпикриз, после чего ФИО5 начала задыхаться и потеряла сознание, после ее с большим трудом достали из машины, уложили на каталку и увезли в реанимационное отделение, ДД.ММ.ГГГГ в 21-50 час. ФИО5 не стало. Далее истцом было получено медицинское свидетельство о смерти. Считает, что ответчиком допущены дефекты оказания медицинской помощи. Истец с ФИО5 проживали не вместе, у них сохранились близкие, доверительные отношения, истец постоянно приезжал к ней по месту жительства, проводили семейные праздники, оказывал ей помощь в работе по дому, делился жизненными удачами и неприятностями, получая взамен любовь и поддержку. Истец до сих пор не может прийти в себя от вида картины задыхающейся ФИО5 на сиденье его автомобиля, не понимает, как может было выписать из больницы ее, по факту отказать в дальнейшей медицинской помощи человеку, который просит о помощи, просит не выписывать ее, потому что не может самостоятельно дышать. На момент смерти ФИО5 было 69 лет, она была активным и жизнерадостным человеком, имеющим планы на дальнейшую жизнь. Истец испытывает тяжелые нравственные страдания в силу того, что в результате действий медицинского учреждения была лишена жизни ФИО5, испытывает сильнейшие страдания от чувства несправедливости и безысходности, вызванные действиями медиков, которые в силу своей профессии должны были знать, что ФИО5 находится при смерти и тем не менее выписали ее из больницы. Действиями ответчика истцу причинены сильнейшие нравственные страдания, выразившиеся в глубоких переживаниях по поводу смерти ФИО5 вследствие получения медицинской помощи не в полном объеме, а оказанная помощь была выполнена с дефектами. Просит взыскать с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда в сумме 3 000 000 рублей.

Решением Свердловского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ исковые требования ФИО1 были удовлетворены частично, с его пользу с ответчика взыскана компенсация морального вреда 120 000 рублей.

Апелляционным определением от ДД.ММ.ГГГГ решение Свердловского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ оставлено без изменения, апелляционная жалоба ФИО1 без удовлетворения.

Определением Седьмого кассационного суда от ДД.ММ.ГГГГ решение Свердловского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционное определение от ДД.ММ.ГГГГ отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Истец и его представитель в судебное заседание не явились, извещены, представлены ходатайства об отложении дела на более позднюю дату, поскольку представитель истца в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ будет находиться в очередной отпуске с выездом за пределы <адрес>.

Уважительность причин неявки определяется судом на основании анализа фактических обстоятельств, поскольку предусмотреть все причины неявки, которые могут быть отнесены к числу уважительных, в виде исчерпывающего перечня в законе, не представляется возможным.

Суд считает, что оснований для отложения судебного заседания не имеется, поскольку нахождение представителя истца в очередном отпуске не является уважительной причиной для отложения дела. Истец надлежащим образом извещен о дате судебного заседания, посредством направления на его телефон СМС-сообщения, при наличии соответствующего письменного согласие на такое извещение (т. 1 л.д. 29), сообщение доставлено. Уважительность неявки самого истца также последним не представлена. Нахождение представителя истца в отпуске не лишает как представителя, так и самого истца возможности изложить свои доводы путем предоставления письменных пояснений и доказательств в обоснование своей позиции, и не исключает возможности истцу поручения иному представителю представлять свои интересы.

Представители ответчика в судебном заседании просили отказать в удовлетворении требований истца, по доводам, изложенным в письменных пояснения по делу, из которых следует, что согласно выводам заключения СМЭ диагноз ФИО5 поставлен своевременно, правильно, обоснован клиническими, лабораторными и иными данными, лечение было комплексным, соответствовало патологии и требованиям лечения. Причинно-следственной связи недостатков с неблагоприятным исходом не имеется. Причины резкой декомпенсации были обусловлены характером инфекционного заболевания, тяжестью фоновой патологии (состояние здоровья, в том числе диабет и ожирение), а также возрастом пациентки. На момент выписки из стационара у пациентки не было признаком бактериального заражения ни клинических, ни лабораторных, ни рентгенологических, при этом допрошенный эксперт Коротаев также указал, что это не было заражением ФИО13 бактериальной инфекцией, поскольку она проходила стационарное лечение, в процессе которого получала, в том числе антибактериальную терапию. Эксперт Коротаев предположил раннюю выписку ФИО13, однако это противоречит выводам экспертного заключения. Наличие 75 % поражения легочной ткани данным рентгена легких не является противопоказанием к выписке, так как рентгенологическим исследованием описывается изменение плотности тканей, при прохождении через нее рентгеновского излучения в заданных проекциях, ввиду чего описанный объем поражения, является условным ориентиром для оценки динамики развития заболевания. При выписке пациента из стационара опираются на клинические и лабораторные данные, так как уплотненная легочная ткань, описанная на рентгене как поражение, уже может функционировать, при этом рентгенологическая картина может сохраняться в течение месяцев после выписки. Кроме того, согласно информации из медицинской карты, пациента получала в процессе госпитализации антибактериальную терапию, о чем есть запись в листе назначений (цефтриаксон 1 г с 23.10-28.10, моксифлоксацин 0,4 г с 25.10-29.10). Экспертами указано на отсутствие назначения антибактериальной терапии в период нахождения пациентки в условиях отделения реанимации и интенсивной терапии (ДД.ММ.ГГГГ с 15-00 час. до 21-20 час.). В указанный период тяжесть состояния пациентки определялась дыхательной недостаточностью, ввиду чего использование антибактериальной терапии не могло повлиять на течение заболевания. Выписка пациента из стационара по документам была в 15-00 час., перевод с ОРИТ в 15-20 час. Наличие нескольких записей с указанным временем 15-20 час. обосновано тем, что активные жизнеспасающие мероприятия связаны с множеством одновременных действий сотрудников стационара, когда нет возможности четко отслеживать текущее время, записи в карту делаются после оказания медицинской помощи, четкое указание времени до минуты не влияет на качество оказания медицинской помощи и исход лечения. Относительно не обеспечения кислородом при помещении в автомашину, пациента в день выписки не нуждалась в непрерывной инсуфляции кислородом (дневниковые записи от ДД.ММ.ГГГГ-00 сатурация 93 % в положении сидя, ЧДД 18 в минуту в покое). В стационаре всегда были заправленные портативные кислородные баллоны. Сумма в 3 000 000 рублей не отвечает принципам разумности и справедливости, доказательств необходимости взыскания такого количества желаемой суммы истцом не представлено. В случае удовлетворения требований истца просят определить сумму, отвечающую требованиям соразмерности и разумности.

Третье лицо ФИО7 в судебном заседании пояснила, что являлась лечащим врачом пациентки ФИО5, которая поступила в отделение ДД.ММ.ГГГГ, посредством скорой медицинской помощи, из жалоб следовало, что ее состояние ухудшалось на протяжении двух недель до поступления в больницу. ФИО5 была тяжелым пациентом, негативном настроенной. Пациент лечилась в соответствии со стандартами лечения Ковид-19. ФИО5 имела ряд хронических и сопутствующих заболеваний (сахарные диабет, гипертония, ишемическая болезнь, ожирение, гепатит ожирение печени токсичный, была слабослышащей). В отделении находилась с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, поступила в тяжелом состоянии 75 % поражения легких. ДД.ММ.ГГГГ был сделан рентген, который показал, что поражение составило 50 %. На дату выписки она повторный рентген, КТ не делала, мазок не брала, поскольку он был взят ранее, при планировании выписки ДД.ММ.ГГГГ, мазок на Ковид был отрицательным. Пациента страдала ожирением, весила около 140 кг. В период лечения ФИО5 нарушала лечим лечебного учреждения, отказывалась от лечения, снимала маску с кислородом, не принимала прописанные лекарственные препараты, отказывалась от капельниц, от гимнастики, при этом ее родственниками был передан пакет с лекарствами, которые она самостоятельно принимала совместно с назначенным лечением, врача она не ставила в известность об этом, об этом врач узнала от пациентов, которые лежали в одной палате с ФИО5, из-за действий ФИО5 она принимала по 4 антибиотика одновременно. Указанные нарушения она не внесла в медицинскую документацию, это было ее упущением. При лечении состояние здоровья пациента улучшалось, она могла самостоятельно дышать без кислорода. При выписке пациент был помещен в коляску, также до передачи родственникам она была в кислородной маске, уровень кислорода в баллоне был на минимуме, но данного количества хватило, чтобы добраться до машины, хотя могла сама дышать. Больница не обязана обеспечивать кислородом выписывавшихся пациентов. После передачи ФИО5 посадили в автомобиль, и она ушла в больницу. Через некоторое время пришел сын и сказал, что его маме плохо. Она побежала к машине, подумала, что у ФИО5 инфаркт, оторвался тромб. После чего ФИО5 смогли достать из машины 6 человек, увезли в реанимационное отделение. Баллон с кислородом был пустой, когда она хотела вновь после приступа дать его ФИО5, второй заправленный баллон находился в больнице. Считает, что данное состояние ФИО5 могло вызвать волнение при выписке, перепад температур, кроме того, ее посадили в узкое пространство автомобиля, пережалась диафрагма, поскольку пациент была очень крупная.

Третье лицо ФИО18 в судебное заседание представителя не направил, извещен.

Свидетель ФИО6 поясняла, что является супругой истцом, у истца с матерью были очень близкие отношения, к ней приезжали каждые выходные, помогали, семья общалась тесно, ФИО5 начала кашлять в октябре 2021 г., затем был сдан анализ на Ковид, скорая помощь привезла ее в больницу по <адрес>, состояние было тяжелое, ФИО5 сообщила, что по словам врачей у нее 75 % поражения легких, врач ей сказал, что она умрет, после общения с врачом было выяснено, что у ФИО5 сильное поражение легких, ситуация серьезная, после курса уколов, состояние улучшилось. Врач сообщала свидетелю, что ФИО5 в маске не дышит, хотя свидетель уверена, что ФИО5 не жаловалась, не отказывалась от лечения, постоянно была в маске, ходить не могла. Перед выпиской ФИО5 была в хорошем настроении, переживала, что за пределами больницы не сможет дышать. ФИО5 должны были выписать 05.11., затем позвонила врач и сообщила, что ФИО5 отказывает от выписки, выписку перенесли на 08.11., для ФИО5 свидетель приобрела концентратор. 08.11. ФИО5 позвонила свидетелю, попросила привезти успокаивающее, она не могла дышать без аппарата, в больнице свидетель прибыла к 15-00 08.11., ФИО5 выкатили на каталке, ее под руки посадили в машину, она закатила глаза, ей стало плохо, начала терять сознание, после прибежала лечащий врач, ее обратно пересадили в коляску, затем дали пустой баллон с кислородом, затем увезли в больницу. Истец морально не восстановился, плохо спит по ночам, просыпается, ходит по квартире.

Выслушав присутствующих лиц, исследовав материалы дела, суд приходит к следующему.

Статьей 41 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее также - Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В статье 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Пациент - это физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункт 9 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

В соответствии с частью 1 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; на основе клинических рекомендаций; с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи и клинических рекомендаций и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом законом установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении (пункт 25).

Тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий (пункт 27).

Под индивидуальными особенностями потерпевшего, влияющими на размер компенсации морального вреда, следует понимать, в частности, его возраст и состояние здоровья, наличие отношений между причинителем вреда и потерпевшим, профессию и род занятий потерпевшего (пункт 28).

При определении размера компенсации морального вреда судом должны учитываться требования разумности и справедливости (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В связи с этим сумма компенсации морального вреда, подлежащая взысканию с ответчика, должна быть соразмерной последствиям нарушения и компенсировать потерпевшему перенесенные им физические или нравственные страдания (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации), устранить эти страдания либо сгладить их остроту.

Как разъяснено в пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика (ов) возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Согласно пункту 49 указанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

В судебном заседании установлено, что ФИО5 является матерью истца ФИО1, о чем представлено свидетельство о рождении последнего.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО5 умерла, выдано свидетельство смерти III-ВГ №.

Согласно выписного эпикриза №э21, ФИО5 находилась на лечении с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ (16 к.д.), диагноз основной: коронавирсная инфекция COVID-19 (вирус идентифицирован ПЦР от ДД.ММ.ГГГГ), тяжелое течение, осложнения: внебольничная двухсторонняя полисегментарная пневмония, тяжелое течение, стадия текущего разрешения. РГ-3, ДН2, сопутствующий: ИБС, стенокардия напряжения 2 ФК, артериальная гипертензия 3 ст., риск 4, ХСН 1/2 ф.к., сахарный диабет 2 типа, впервые выявленный, ожирение 3 ст., токсический (лекарственный) гепатит, синдром цитолиза. Анамнез заболевания: считает себя больной с ДД.ММ.ГГГГ, когда появился кашель, одышка при нагрузке, общая слабость, ДД.ММ.ГГГГ вызов участкового терапевта, взят ПЦР-тест, положительный, доставлена в приемное отделение КБ СР, госпитализирована в отделение № для лечения пациентов с Ковид-19. ДД.ММ.ГГГГ проведена рентгенография: двухсторонний интерстиционально-инфильтративный процесс в легких, стадия текущего рассасывания и формирования участков консолидации, положительная динамика в сравнении с ДД.ММ.ГГГГ РГ 2 ст. (50 %). Выписывается с положительной динамикой с удовлетворительном состоянии. Отмечается стойкое улучшение клинической картины, исчезновение лихорадки, отсутствие признаков нарастания дыхательной недостаточности при Sp02 на воздух 95 %, уровень СРБ 30 мг/л, даны рекомендации, осмотр врачом ДД.ММ.ГГГГ

Согласно медицинского свидетельства о смерти 57 № ФИО5, причинами смерти явилось: недостаточность дыхания острая, пневмония уточненная, коронавирусная инфекция COVID-19, вирус идентифицирован, ожирение уточненное.

Согласно ответа Кунгурской городской станции скорой медицинской помощи, в отношении ФИО5 ДД.ММ.ГГГГ был зарегистрирован вызов СМП в 22-13 час., пациентка с диагнозом: новая коронавирусная инфекция COVID-19, подтвержденная, вирусная пневмония, госпитализирована в ГБУЗ ПК «Клиническая больница <адрес>» в 00-05 час.

Из акта экспертизы качества медицинской помощи № от ДД.ММ.ГГГГ следует, что смерть пациентки 69 лет, страдавшей новой коронавирусной инфекцией с диффузным альвеолярным повреждением на фоне ожирения 3 степени, а также хронической ишемией головного мозга, наступила от острой дыхательной недостаточности. Выявлены нарушения при оказании МП: не в полном объеме выполнены требования ВМР МЗ РФ п. 3.2.1 перечня.

Согласно экспертного заключения (протокол оценки качества медицинской помощи): не выполнен Д-димер при поступлении в течение 24 часов (ДД.ММ.ГГГГ), Ферритин однокр., при установлении тяжелой степени НКВИ лабораторный мониторинг ОАК, Б/Х по алгоритму средней степени. Ошибки, повлиявшие на исход заболевания: не в полном объеме выполнены требования временных лабораторных рекомендаций.

Согласно приказа № от ДД.ММ.ГГГГ, в ходже анализа информации, внесенной в медицинскую карту ФИО5 установлено, что в последнюю (электронную карту) не внесена дневниковая запись за ДД.ММ.ГГГГ, ФИО12 объявлен выговор.

Как следует из протокола № заседания врачебной комиссии КБ <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, медицинская помощь пациентке ФИО5 была оказана своевременно, надлежащего качества, в полном объеме. По данным объективного осмотра, лабораторным данным пациентка соответствовала критериям для выписки, согласно 13 версии ВМР, где рентгенография и/или КТ перед выпиской для оценки динамики пневмонии не являются обязательными процедурами. Вместе с тем, не исполнена кратность забора крови на биохимический анализ, общий анализ, согласно временным методическим рекомендациям № для тяжелого течения заболевания. Нет подписи врача в добровольном информированном согласии на медицинское вмешательство. Не указана степень тяжести при поступлении. Стартовая терапия пневмонии была начата одним антибиотиком, второй антибиотик подключен на третий день поступления. В ходе анализа информации, внесенной с электронную медицинскую карту, установлено, что в последнюю (электронную карту) не внесена дневниковая запись за ДД.ММ.ГГГГ 15-00 час.

Из ответа Минздрава ПК следует, что согласно данным из ЕИСЗ ПК ФИО5 находилась на лечении в период с 23.10-ДД.ММ.ГГГГ, получала лекарственные препараты (перечень составляет 21 наименование), также проводились медицинские исследования. Контроль качества оказания медицинской помощи осуществляется исключительно на основании медицинской документации, заполненной на бумажном носителе. Также из ответа следует, что контроль за качеством медицинской помощи ФИО5 не проводился, медицинская документация не запрашивалась.

Из медицинской карты ФИО5 в амбулаторных условиях № следует, что ДД.ММ.ГГГГ была оказана неотложная помощь, с жалобами на кашель, насморк, повышение температуры, озноб, головные боли, болеет второй день, был поставлен диагноз: ОРВИ, ларинготрахеит, легкой степени тяжести, явка ДД.ММ.ГГГГ, взят мазок.

ДД.ММ.ГГГГ осмотр фельдшера на дома, диагноз: новая коронавирусная инфекция, подтвержденная (ПЦР + от ДД.ММ.ГГГГ), легкое течение, от предложенного стационарного лечения отказалась, осмотр через 3 дня. Представлен письменный отказ от лечения в стационаре.

ДД.ММ.ГГГГ был произведен осмотр инфекциониста, диагноз: новая коронавирусная инфекция, подтвержденная (ПЦР + ДД.ММ.ГГГГ), средней тяжести, пневмония?, при ухудшении состояния вызов 03.

Согласно карт вызова скорой медицинской помощи, ДД.ММ.ГГГГ была вызвана скорая помощь для ФИО5, последняя госпитализирована.

Также судом была истребована медицинская документация стационарного больного ФИО5, протокол патологоанатомического вскрытия 3193 от ДД.ММ.ГГГГ, причиной смерти явилось: основная – новая коронавирусная инфекция COVID-19, подтвержденная методом ПЦР в ПКСПК от ДД.ММ.ГГГГ, непосредственная: острая дыхательная недостаточность. Клинико-патологоанатомический эпикриз: пациентка ФИО5 69 лет, страдала новой коронавирусной инфекцией, подтвержденной с диффузным альвеолярным повреждением на фоне ожирения 3 степени, также пациента страдала хронической ишемией головного мозга, смерть пациентки наступила от острой дыхательной недостаточности.

Согласно рентгенографии от ДД.ММ.ГГГГ в 13-30 час., заключение: двусторонние интерстициально-инфильтративные изменения, РГ-2, стадия текущего рассасывания и формирования участков консолидации, положительная динамика, в сравнении с рентгенограммой от ДД.ММ.ГГГГ Исследовательская часть: отмечается усиление, ячеистая деформация легочного рисунка по всем легочным полям, на этом фоне с обеих сторон уменьшились по площади и интенсивности разнокалиберные фокусы затемнения с тяжистыми контурами, площадь поражения в интервале 50 %, корни не расширены, структурны, средостение не смещено без видимых патологических изменений, сердце не расширено, талия сохранена, диафрагма с ровными контурами, материальные синусы свободны.

Из рентгенографии (выполнено ДД.ММ.ГГГГ в 18-05 час.) следует, что заключение: рентгенокартина интерстициально-инфильтративных изменений легких (вирусной этиологии-?), РГ-3, стадия прогрессирования, отрицательная динамика от ДД.ММ.ГГГГ в виде увеличения площади и интенсивности поражения легочной паренхимы. Исследовательская часть: ОГК в прямой проекции лежа ЭТТ в проекции трахеи установлена правильно- легочные поля расправлены- с обеих сторон участки уплотнения, сливные, субплевральные, без четких контуров, с нарастанием интенсивности в нижних и периферических отделах, однородной структуры, площадь поражения визуально 75 %, легочный рисунок усилен, деформирован, по ячеестому типу с реакцией интерстиции. Корни легких структурны, не расширены, плевра междолевая уплотнена справа, диафрагма ровная, синусы передние, боковые, задние свободы, аорта не изменена, сердце в пределах нормы, талия сохранена, органы средостения не смещены.

Определением суда от ДД.ММ.ГГГГ по делу была назначена судебная медицинская экспертиза, производство которой поручено ГКУЗОТ «ПКБСМЭ».

Согласно выводов заключения экспертов № ГКУЗОТ «ПКБСМЭ»:

- больная ФИО5, 69 лет, была доставлена в приемное отделение Клинической больницы <адрес> бригадой скорой медицинской помощи ДД.ММ.ГГГГ в 00-05 час. После первичного осмотра на основании жалоб, анамнеза заболевания, лабораторных и инструментальных данных ФИО5 был установлен диагноз: коронавирная инфекция COVID-19, вирус идентифицирован (ПЦР+ от ДД.ММ.ГГГГ) тяжелое течение U07.1, осложнения: внебольничная двусторонняя, полисегментарная вирусная пневмония, тяжелое течение ДН 2 (дыхательная недостаточность 2 степени). Сопутствующие заболевания: артериальная гипертензия 3 ст., 2 ст., риск 4, ишемическая болезнь сердца, стенокардия напряжения 2 ФК, ожирение 3 ст.

Больная была госпитализирована в инфекционное отделение, где было назначено комплексное обследование и лечение с учетом Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика, лечение новой коронавирусной инфекции. При динамическом наблюдении состояние пациентки оценивалось как тяжелое или средней степени тяжести, с учетом состояния и динамики инфекционного процесса проводилось лечение и обследование. ДД.ММ.ГГГГ в 15-00 час. пациентка была выписана из отделения в удовлетворительном состоянии, но через 20 минут, в 15-20 час., отмечено резкое ухудшения самочувствия ФИО5, состояние оценено как тяжелое, обусловленное церебральной недостаточностью (оглушению) и дыхательной недостаточностью (сатурация кислорода 81 %, частота дыхательных движений 27), больная экстренно была госпитализирована в отделение реанимации (ОРИТ), где ДД.ММ.ГГГГ в 21-50 час. наступил летальный исход.

Клиники- лабораторные данные, патоморфологическая картина, установленная при вскрытии трупа ФИО5, и результаты исследования гистологического архива органов и тканей трупа в рамках настоящей экспертизы, дают основание заключить, что смерть ФИО5 наступила от новой коронавирусной инфекции COVID-19 с поражением легких в виде диффузного альвеолярного повреждения и развитием очаговой фибринозно-гнойной пневмонии (с присоединением бактериальной инфекции) при явлениях острой дыхательной недостаточности. Неблагоприятным фоном для течения новой коронавирусной инфекции и резкой декомпенсации состояния больной явилась многочисленная соматическая патология, имевшаяся у пациентки: ожирение 3 степени, заболевания сердечно-сосудистой системы (гипертоническая болезнь, генерализированный атеросклероз, хроническая ишемическая болезнь сердца, хроническая сердечная недостаточность, цереброваскулярная болезнь в виде хронической ишемии головного мозга), хронический бронхит, хроническая болезнь почек.

- Анализ представленной медицинской карты стационарного больного показывает, что лечение пациентки ФИО5 в условиях Клинической больницы <адрес>, в связи с имевшейся у нее новой коронавирусной инфекцией соответствовало требования медицинских стандартов, порядков, клинических рекомендаций, было полным, своевременным и правильным, за исключением дефектов, отмеченных в п. 6 выводов настоящего заключения при ответе на вопрос № определения.

- Установить насколько дозировка назначенных препаратов соответствовала массе тела ФИО5 не представляется возможным, поскольку масса тела ее не была установлена при госпитализации. Можно лишь говорить о том, что дозировки назначенных препаратов соответствовали общепринятым для лечения пациентов с новой коронавирусной инфекцией.

- По записям в медицинской карте стационарного больного пациентка ФИО5 получила полный курс лечения и с учетом положительной клинико-лабораторной динамики состояния могла быть выписана домой под наблюдение участкового терапевта с учетом выполнения рекомендации лечащего врача.

- На основании имеющихся объективных медицинских данных отметить на постановленный вопрос не представляется возможным (существовала ли реальная возможность избежать смертельного исхода при продолжении нахождения ФИО5 на кислородной поддержке на стационарном лечении, под наблюдением врачей). С учетом записей, сделанных при осмотре ФИО5 ДД.ММ.ГГГГ в 15-00 час., а также данных ежедневного мониторинга сатурации (каждые 2 часа), больная на момент выписки не нуждалась в кислородной поддержке.

- В ходе анализа медицинской карты стационарного больного выявлены следующие замечания (дефекты) при оказании медицинской помощи ФИО5 в Клинической больнице <адрес>:

Информированное добровольное согласие пациента на медицинское вмешательство при поступлении заполнено не полностью;

При поступлении в стационар ДД.ММ.ГГГГ при объективном осмотре отсутствует оценка тяжести состояния пациентки, хотя больная была осмотрена врачом приемного отделение совместно с дежурным реаниматологом;

Нет обследования на группу ОРВИ, легионеллез, микоплазмоз и пневмохламидиоз для проведения дифференциального диагностики;

Обоснование диагноза сделано кратко, без расшифровки;

Нет данных роста и массы тела больной, не рассчитан показатель индекса массы тела (ИМТ), хотя у пациентки отмечено ожирение 3-й степени;

Не соблюдена временная последовательность дневников от ДД.ММ.ГГГГ;

Исследования мокроты на микроскопию и бактериологическое исследование (для проведения дифференциальной диагностики и исключения бактериальных осложнений), а также чувствительность к антибиотикам назначены при поступлении ДД.ММ.ГГГГ, но результаты исследований в медицинской карте отсутствуют;

ДД.ММ.ГГГГ состояние пациентки оценено как тяжелое, назначены общий и биохимический анализы крови, но их результаты отсутствуют;

В первые сутки госпитализации не сделан анализ на показатель Д-димер крови, анализ на ферритин крови назначен только 1 раз;

При проведении рентгенографии органов грудной клетки от ДД.ММ.ГГГГ, которое проводилось дважды, не отмечено время проведения одного из диагностических исследований, при этом заключения рентгенолога разные, что затрудняет оценку динамики состояния пациентки.

- Диагноз больной ФИО5 был поставлен своевременно и правильно, обоснован клиническими, лабораторными и рентгенологическими данными, назначенное лечение было комплексным и соответствовало имевшейся у пациентке патологии. В процессе лечения наблюдалась положительная клинико-лабораторная динамика до выписки ДД.ММ.ГГГГ.

- На этапе оказания ФИО5 реанимационной помощи отмечены следующие дефекты:

При поступлении ФИО5 в реанимационное отделение (ОРИТ) ДД.ММ.ГГГГ не была назначена антибактериальная терапия (в назначениях антибиотики не отмечены, в листе учета медикаментов ОРИТ - антибиотики не перечислены);

Некачественный аускультативный контроль после интубации трахеи, в результате чего не был своевременно выявлен ателектаз левого легкого при ИВЛ;

Формальные дневниковые записи в ОРИТ ДД.ММ.ГГГГ, не отражающие полной картины состояния пациентки.

- Как было указано выше, смерть ФИО5 наступила от новой коронавирусной инфекции COVID-19 с поражением легких в виде диффузного альвеолярного повреждения и развитием очаговой фибринозно-гнойной пневмонии (с присоединением бактериальной инфекции) при явлениях острой дыхательной недостаточности. Ухудшение состояния пациентки ФИО5 вызвано не дефектами оказания медицинской помощи, а развитием тяжелого атипичного течения новой коронавирусной инфекции COVID-19 во многом из-за неблагоприятного фона многочисленной соматической патологии (ожирение 3 степени, ГБ, генерализованный атеросклероз, ХИБС, ХСН, ЦВБ, хронический бронхит, ХБП), при отсутствии вакцинации от COVID-19 и пневмококковой инфекции. Именно характер инфекционного заболевания и тяжесть фоновой патологии обусловили резкую декомпенсацию состояния пациентки при выписке из стационара и предопределили неблагоприятный исход для жизни больной. Указанные выше дефекты оказания медицинской помощи, сами по себе, не оказали значимого причиненного влияния на состояние больной и не находятся в причинно-следственной связи со смертью ФИО5 Однако, в какой-то мере их можно рассматривать в качестве факторов, которые могли негативным образом повлиять на течения патологического процесса, вызванного заболеванием, но не как ни в качестве причины смерти больной. Отсутствие указанных дефектов оказания медицинской помощи не гарантировало наступление благоприятного исхода для жизни пациентки, поскольку госпитальная летальность больных новой коронавирусной инфекции в тяжелой форме, находящихся на респираторной поддержке, составляет 65,4 %. Соматические заболевания, которые имелись у ФИО5, ассоциированы с развитием тяжелой формы коронавирусной инфекции COVID-19 и летального исхода, в частности гипертоническая болезнь (син.: артериальная гипертензия, ГБ, АГ), жирение 3 <адрес> литературным данным, при коронавирусной инфекции существует более чем 3-кратное увеличение риска летального исхода среди пациентов с АГ. Течение COVID-19 у пациентов с ожирением более тяжелое, с более высокими рисками смерти. Столь резкая декомпенсация состояния отчасти связана и с возрастом больной (69 лет). Так, во Временных методических рекомендациях «Профилактика, диагностика, лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19», версия 13 от ДД.ММ.ГГГГ отмечено, что у пациентов пожилого возраста может наблюдаться атипичная картина заболевания, симптомы COVID-19 могут быть невыраженными и не соответствовать тяжести заболевания и серьезности прогноза.

При разрешении требований истца, суд принимает во внимание вышеописанное заключение экспертов, поскольку иного заключения материалы дела не содержат и сторонами не представлено (ст. 56 ГПК РФ). Оснований не доверять выводам указанного заключения у суда не имеется. Выводы сторонами не оспорены. Заключение проведено экспертами соответствующей категории, предупреждены об уголовной ответственности.

При этом пояснения экспертов ФИО8, ФИО9, данных в ходе рассмотрения дела, до его направления в суд на новое рассмотрение, не опровергают выводов заключения экспертизы, с учетом того, что данная экспертиза составлена в том числе ФИО8 и ФИО9, эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомого ложного заключения, стоят их подписи.

Анализируя представленные доказательства по делу в их совокупности, суд считает, что лечение пациентки ФИО5 в условиях «Клинической больницы <адрес>», в связи с имевшейся у нее новой коронавирусной инфекцией соответствовало требования медицинских стандартов, порядков, клинических рекомендаций, было полным, своевременным и правильным. Имелись дефекты оказания медицинской помощи, отраженные в выводах судебной экспертизы, однако дефекты не оказали значимого причиненного влияния на состояние больной и не находятся в причинно-следственной связи со смертью ФИО5, их можно рассматривать в качестве факторов, которые могли негативным образом повлиять на течения патологического процесса, вызванного заболеванием, но не как ни в качестве причины смерти больной. Отсутствие указанных дефектов оказания медицинской помощи не гарантировало наступление благоприятного исхода для жизни пациентки. Кроме того, установлено, что пациент выписывалась в удовлетворительном состоянии, получила полный курс лечения, могла быть выписана домой под наблюдение участкового терапевта с учетом выполнения рекомендации лечащего врача.

Доводы иска о том, что лечащий врач выписал ФИО5 при отсутствии показаний к выписке, опровергается заключением экспертов.

Согласно сведений рентгенограммы от ДД.ММ.ГГГГ, площадь поражения легких составляла 50 %, при этом ссылка истца на поражение легких 75 % суд также считает несостоятельной, поскольку такой процент был выявлен при проведении реанимационных мероприятий. Как следует из пояснений представителя ответчика, оснований не доверять которым у суда не имеется, обязательность проведения перед выпиской рентгена отсутствовала.

Доводы истца о том, что ФИО5 не могла самостоятельно дышать перед выпиской, ее выкатили на коляске, также суд не принимает во внимание, поскольку как следует из выводов экспертного заключения, а также пояснений лечащего врача ФИО7, больная на момент выписки не нуждалась в кислородной поддержке.

Мнение истца о том, что ФИО5 была готова к выписке при условии, что у нее дома будет кислородный баллон, и что при пересадке ФИО5 в автомобиль она не была обеспечена кислородным баллоном, а имевшийся у работников баллон оказался пустым, суд не может принять во внимание, поскольку материалы дела не содержат рекомендации врачей о необходимости наличия кислородного баллона, а также их обязанности по обеспечению при выписке ФИО5 баллоном с кислородом. Факт того, что после того, как ФИО5 выписали, передали истцу и его супруге, посадили в автомобиль, и ей в автомобиле стало плохо, никаким образом не связано с пустым кислородным баллоном, имевшимся в медицинском учреждении. О том, что ФИО5 стало плохо уже в автомобиле истца, лечащему врачу стало известно через определенное время после выписки, путем сообщения об этом истцом в виде нераскрытой ситуации о том каким образом ФИО5 стало плохо, после чего лечащий врач незамедлительно предприняла меры по реанимационным мероприятиям, поскольку ФИО5 в этот момент находилась в непосредственной близости к медицинскому учреждению.

Утверждения истца, о том, что ФИО5 жаловалась, что не может дышать, не может ходить из-за слабости, поэтому не хочет выписываться из больницы, основаны исключительно на мнении самого истца, никакого документального подтверждения не представлено.

Как следует из пояснений представителей ответчика, третьего лица, ухудшение состояние пациента могло вызвать перепад температур в день выписки, пересадка с коляски с автомобиль, значительный вес пациента, зажатие диафрагмы при пересадке в транспортное средство.

Экспертами, медицинской документацией установлено четко, ясно, однозначно и прозрачно, что смерть ФИО5 наступила от новой коронавирусной инфекции COVID-19 с поражением легких в виде диффузного альвеолярного повреждения и развитием очаговой фибринозно-гнойной пневмонии (с присоединением бактериальной инфекции) при явлениях острой дыхательной недостаточности. Ухудшение состояния пациентки ФИО5 вызвано не дефектами оказания медицинской помощи, а развитием тяжелого атипичного течения новой коронавирусной инфекции COVID-19 во многом из-за неблагоприятного фона многочисленной соматической патологии (ожирение 3 степени, ГБ, генерализованный атеросклероз, ХИБС, ХСН, ЦВБ, хронический бронхит, ХБП), при отсутствии вакцинации от COVID-19 и пневмококковой инфекции.

Утверждения о том, что из-за неправильного, халатного лечения ФИО5 скончалась, суд считает надуманными.

Также следует отметить, что время выписки пациента указано как 15-20 час., это же время значится как время перемещения больной в автомобиль, и как время перевода в ОРИТ, не влияет на качество оказания медицинской помощи и исход лечения, обусловлено тем, что активные жизнеспасающие мероприятия связаны с множеством одновременных действий сотрудников стационара, когда нет возможности четко отслеживать текущее время, записи в карту делаются после оказания медицинской помощи.

Кроме того, согласно информации из медицинской карты, пациентка получала в процессе госпитализации антибактериальную терапию, о чем есть запись в листе назначений (цефтриаксон 1 г с 23.10-28.10, моксифлоксацин 0,4 г с 25.10-29.10). Экспертами указано на отсутствие назначения антибактериальной терапии в период нахождения пациентки в условиях отделения реанимации и интенсивной терапии (ДД.ММ.ГГГГ с 15-00 час. до 21-20 час.).

Вместе с тем, поскольку выводами экспертизы установлены дефекты лечения ФИО5, которые не оказали значимого причиненного влияния на состояние больной, но имелись, суд исходит из того, что требования о компенсации морального вреда, причиненного нарушениями прав граждан в сфере охраны здоровья, в случае причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи, также могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение членам семьи нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

Принимая во внимание выводы, содержащиеся в экспертном заключении, суд приходит к выводу о том, что сотрудниками ответчика медицинская помощь была оказана с дефектами.

Выявленные дефекты медицинской помощи причинили истцу (сыну пациента ФИО5) нравственные страдания, поскольку он вправе рассчитывать на оказание матери необходимой и предусмотренной стандартами, клиническими рекомендациями медицинской помощи надлежащим образом и в полном объеме во избежание наступления негативных последствий.

Определяя размер компенсации морального вреда, принимая во внимание степень вины причинителя вреда, наличие дефектов, описанных выше, учитывая, возраст ФИО5, наличие у нее хронических, сопутствующих заболеваний до поступления в медицинское учреждение, позднее обращение за медицинской помощью при появлении первых признаков заболевания, отказ от госпитализации изначально, доводы лечащего врача о том, что ФИО5 нарушала режим медицинского учреждения, отказывалась от лечения, которые ничем не опровергнуты, характер причиненных потерпевшему невосполнимых нравственных страданий, отсутствие обоснования заявленной ко взысканию суммы морального вреда, отсутствие документального подтверждения причинения какого-либо вреда здоровью истцу в период лечения матери и после ее смерти, суд приходит к выводу о том, что в пользу ФИО1 подлежит взысканию компенсация морального вреда в размере 500 000 рублей. По мнению суда, данная сумма является обоснованной, соразмерной переживаниям истца, разумной. При этом суд учитывает, что каких-либо критериев денежного выражения испытанных нравственных страданий не имеется, заявляя ко взысканию 3 000 000 рублей истцом не приведены доводы, обосновывающие соразмерность данной суммы действиями ответчика и причиненным ему моральным вредом.

Руководствуясь ст. ст. 194-199 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л:

Исковые требования удовлетворить частично.

Взыскать с ФИО19 №» в пользу ФИО1 (ДД.ММ.ГГГГ г.р.) компенсацию морального вреда в размере 500 000 рублей.

В удовлетворении остальной части требований отказать.

Решение в течение месяца со дня изготовления в окончательной форме может быть обжаловано в <адрес>вой суд через Свердловский районный суд <адрес>.

Судья                                     Цветкова Н.А.

Мотивированное решение изготовлено ДД.ММ.ГГГГ