Решение по делу № 33-3554/2018 от 05.04.2018

Судья Нелина Е.Н. Дело № 33-3554/2018

А П Е Л Л Я Ц И О Н Н О Е О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

08 мая 2018 года г. Барнаул

Судебная коллегия по гражданским делам Алтайского краевого суда в составе

Председательствующего Науменко Л.А.,

судей Варнавского В.М., Тертишниковой Л.А.,

при секретаре Рогожиной И.В.,

с участием прокурора Шелудько И.Э.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе истца Сергеевой Т. П., апелляционной жалобе и дополнению к ней ответчика краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Славгородская центральная районная больница» в лице представителя Кондуровой И. И. на решение Славгородского городского суда Алтайского края от 25 декабря 2017 года

по делу по иску Сергеевой Т. П. к краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Славгородская центральная районная больница» о компенсации морального вреда, причиненного преступлением.

Заслушав доклад судьи Тертишниковой Л.А., судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

Сергеева Т.П. обратилась в суд с иском к краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Славгородская центральная районная больница» (далее также КГБУЗ «Славгородская ЦРБ») о взыскании компенсации морального вреда, причиненного преступлением в размере 5 000 000 руб..

В обоснование требований указала, что ДД.ММ.ГГ в 04 часа 00 минут она поступила в акушерское отделение КГБУЗ «Славгородская ЦРБ», где в 07 часов 00 минут у нее родился живой доношенный ребенок мужского пола. После родов ребенок был переведен в отделение новорожденных. ДД.ММ.ГГ в 22 часа 00 минут новорожденный ребенок умер.

Причиной смерти новорожденного ребенка, в соответствии с заключением комиссионной медицинской экспертизы *** от ДД.ММ.ГГ, явилась персистирующая легочная гипертензия новорожденных с развитием острой дыхательной и сердечно-сосудистой недостаточности.

Установлено, что при правильном и своевременном проведении реанимационных мероприятий было возможно спасение жизни новорожденного ребёнка.

Приговором Славгородского городского суда Алтайского края от ДД.ММ.ГГ, который ДД.ММ.ГГ вступил в законную силу, врач анестезиолог-реаниматолог Лопатенко Г.А. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 Уголовного кодекса Российской Федерации - причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

Решением Славгородского городского суда Алтайского края от ДД.ММ.ГГ исковые требования удовлетворены частично и постановлено.

Взыскать с краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Славгородская центральная районная больница» в пользу Сергеевой Т.П. в счет возмещения компенсации морального вреда, причиненного преступлением 500 000 руб.

В остальной части Сергеевой Т.П. в иске к краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Славгородская центральная районная больница» отказать.

Взыскать с краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Славгородская центральная районная больница» в доход бюджета муниципального образования город Славгород Алтайского края государственную пошлину в сумме 300 руб..

В апелляционной жалобе истца содержится просьба об отмене решения суда и принятии нового о взыскании с ответчика компенсации морального вреда в размере 5 000 000 руб. и штрафа, предусмотренного Законом «О защите прав потребителей» в размере 50% от присужденной к взысканию суммы. В обоснование доводов жалобы указывает, что принятое судом решение является незаконным и необоснованным, так как судом занижена сумма, заявленная к возмещению морального вреда, с учетом фактических обстоятельств дела, из которых следует, что она потеряла своего новорожденного ребенка по вине работника ответчика. В результате она пережила огромный стресс, физические и нравственные страдания, которые суд не оценил должным образом. Суд объективно не оценил заслуживающие внимание обстоятельства недобросовестного поведения работника ответчика – Лопатенко Г.А., а именно ее циничное и безразличное отношение к ее горю, безнравственное поведение и высказывания во время рассмотрения уголовного дела. Суд необоснованно указал, что не нашли подтверждения ее обращения к психологу, приобретение заболеваний вертебрагия и ломбалгия, та как в соответствии с законом физические и нравственные страдания, как и факт причинения морального вреда предполагаются.

Несмотря на императивные требования закона, суд при принятии решения не рассмотрел вопрос о взыскания штрафа предусмотренного ст. 13 Закона о защите прав потребителей.

Ответчик КГБУЗ «Славгородская ЦРБ» в апелляционной жалобе просит изменить решение суда в части размера компенсации морального вреда, снизив взысканную судом сумму до разумных пределов. В обоснование доводов жалобы указывает, что ответчик не согласен с приговором суда, считает его незаконным и не обоснованным, в настоящее время обжалует в кассационном порядке в Алтайский краевой суд. Не смотря на это, иск Сергеевой Т.П. был частично признан в сумме 200 000 руб., с учетом тяжелого материального положения больницы. Доказательства финансовой несостоятельности медицинского учреждения были предоставлены в суд. Истцом не доказано обращение к психологу. Считают, что сумма в 500 000 руб. является завышенной, при этом ссылается на судебную практику судов Алтайского края.

В дополнительной апелляционной жалобе КГБУЗ «Славгородская ЦРБ» указывает, что иск подан на основании приговора Славгородского городского суда от ДД.ММ.ГГ, в настоящее время приговор постановлением Президиума Алтайского краевого суда от 06 марта 2018 года отменен, уголовное дело передано на новое судебное рассмотрение в тот же суд другим судьей. Считает, что в связи с отсутствием вступившего в законную силу обвинительного приговора отсутствуют основания для заявления со стороны истца требований к ответчику о компенсации морального вреда причиненного преступлением.

В возражениях на апелляционные жалобы сторон Славгородская межрайонная прокуратура просит оставить их без удовлетворения, решение суда без изменения.

В суде апелляционной инстанции представители ответчика настаивали на доводах своей жалобы и дополнения к ней; истец и ее представитель просили удовлетворить жалобу истца, а жалобу ответчика и дополнения к ней оставить без удовлетворения.

Прокурор просила оставить решение суда без изменения, жалобы сторон без удовлетворения.

Изучив материалы дела, проверяя законность и обоснованность принятого решения в соответствии с п.1 ст.327-1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов жалоб, выслушав стороны, прокурора, судебная коллегия приходит к следующему.

Из материалов дела следует, что ДД.ММ.ГГ в 04.00 час. истица Сергеева Т.П. поступила в КГБУЗ «Славгородская ЦРБ» с диагнозом при поступлении, клинический и заключительный «срочные стремительные роды II. Дородовое излитие околоплодных вод. ХФПН компенсированная, без нарушения кровообращения. Анемия легкой степени. Урогенитальный хламидиоз. Разрыв влагалища 1 степени. РРП, РШМ, кольпоррафия».

ДД.ММ.ГГ в 7.00 час. Сергеева Т.П. родила мальчика, весом 3 140 гр., ростом 51 см, окружность головки 34 см., груди 33 см., пуповина длина 50 см., обвитие вокруг шеи нетугое, с оценкой по шкале Апгар 6-6 баллов.

В 22 часа ДД.ММ.ГГ новорожденный ребенок Сергеевой Т.П. умер.

Приговором Славгородского городского суда от ДД.ММ.ГГ Лопатенко Г.А. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 Уголовного Кодекса Российской Федерации. Приговором суда установлено, что Лопатенко Г.А., являясь врачом анестезиологом-реаниматологом КГБУЗ «Славгородская ЦРБ», ненадлежаще исполнила свои профессиональные обязанности, при оказании медицинской помощи новорожденному Сергееву К.В., что по неосторожности повлекло смерть последнего, и действия подсудимой состоят в причинно-следственной связи с наступившими последствиями.

Апелляционным постановлением суда апелляционной инстанции Алтайского краевого суда от 21 сентября 2017 года приговор Славгородского городского суда Алтайского края от 12 июля 2017 года в отношении Лопатенко Г.А. оставлен без изменения, апелляционные жалобы осужденной и адвоката – без удовлетворения.

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции, руководствуясь ст.ст. 151, 1064, 1101, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и положениями ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, оценив представленные доказательства, установив, что смерть новорожденного сына истца наступила в результате неосторожных преступных действий сотрудника ответчика, что установлено вступившим в законную силу приговором суда, имеющим преюдициальное значение, пришел к выводу об удовлетворении заявленных требований.

После принятия судом оспариваемого решения, постановлением президиума Алтайского краевого суда от 06 марта 2018 года приговор Славгородского городского суда от 12 июля 2017 года и апелляционное постановление судебной коллегии по уголовным делам Алтайского краевого суда от 21 сентября 2017 года в отношении Лопатенко Г.А. отменены, уголовное дело передано на новое рассмотрение в тот же суд иному судье.

Однако указанное обстоятельство на правильность выводов суда об обоснованности заявленных истцом требований о компенсации морального вреда не повлияло, ввиду следующего.

Согласно ст. 98 Федерального закона от 21.11.2011 года № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Из положений п. 21 ст. 2 вышеупомянутого Федерального закона от 21.11.2011 года № 323-ФЗ следует, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Моральный вред компенсируется лишь при наличии вины причинителя вреда. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Согласно п. 1 и п. 3 ст. 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и статьей 151 настоящего Кодекса. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

В силу положений ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда, в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В силу положений ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Согласно п. 1 ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Для возложения ответственности в виде возмещения вреда должны быть установлены противоправность поведения причинителя вреда и его вина, наличие и размер ущерба, причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда и причиненным ущербом. При этом бремя доказывания причинения ущерба и причинно-следственной связи между действиями ответчика и причинением ущерба лежит на истце.

Из разъяснений, изложенных в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 года № 10 "О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда", следует, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

В связи с отменой обвинительного приговора суда, судебной коллегией были истребованы из материалов уголовного дела заключения экспертиз, протоколы допросов свидетелей, обвиняемой, протоколы судебных заседаний, акты проверки медицинского учреждения. Оценивая имеющиеся в материалах дела доказательства в соответствии с предписаниями ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия приходит к выводу, что материалами дела подтверждается прямая причинно-следственная связь между дефектами медицинской помощи и наступлением смерти новорожденного ребенка истца.

Так, согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы *** от 10.04.2015г. КГБУЗ «Алтайское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» по представленным медицинским документам, общая продолжительность родов у Сергеевой Т.П. составляла 02.05ч., в том числе 1 период (период раскрытия шейки матки) – 01.55ч. Следовательно, в этом случае роды были стремительными.

Согласно представленным медицинским документам, раскрытие шейки матки у Сергеевой Т.П. с 4 см. (в 06.30 ДД.ММ.ГГ) до полного ее раскрытия (до 11-12 см), при котором родился ребенок (в 07.00ч. ДД.ММ.ГГ) произошло за аномально короткий промежуток времени – 30 минут. При физиологическом (самопроизвольном) течении родов подобная динамика раскрытия шейки матки невозможна.

В медицинских документах отсутствует описание причин указанного течения родов у Сергеевой Т.П.

Таким образом, указанная чрезмерно короткая продолжительность родов у повторнородящей возможна только при условии проведения медикаментозной стимуляции родовой деятельности (как это следует из показаний Сергеевой Т.П.). Однако в медицинских документах отсутствуют данные о проведении Сергеевой Т.П. этой стимуляции родовой деятельности, поэтому достоверно судить о выполнении медицинским персоналом данной стимуляции невозможно.

По данным медицинских документов, у Сергеевой Т.П. отсутствовала слабость родовой деятельности. Следовательно, у нее отсутствовали медицинские показания для проведения медикаментозной стимуляции родовой деятельности.

Причиной смерти ребенка, родившегося от матери Сергеевой Т.П., явилась персистирующая легочная гипертензия новорожденных с развитием острой дыхательной и сердечно-сосудистой недостаточности. Данный вывод подтверждается клиническими данными: тяжелое состояние ребенка после рождения, с цианозом («синюшный цвет») кожных покровов, не поддающимся лечению оксигенотерапией; одышка (увеличение частоты дыхания до 80 в минуту), тахикардия (увеличение частоты сердечных сокращений до 150 в минуту).

По данным медицинских документов (в том числе, по данным рентгенограммы органов грудной клетки *** от ДД.ММ.ГГ, осмотренной членами экспертной комиссии), данными исследования аутопсийного материала («Акт судебно-гистологического исследования» *** от ДД.ММ.ГГ), у новорожденного отсутствовали какие-либо врожденные пороки развития, некомпенсированные нарушения маточно-плацентарного кровообращения с развитием длительной внутриутробной гипоксии плода перед родами, выраженные воспалительными заболеваниями (пневмония, сепсис).

При исследовании аутопсийного материала от трупа новорожденного установлено (Акт судебно-гистологического исследования *** от ДД.ММ.ГГ), что кора надпочечников истончена, в ней – мелкие очаги делипидизации. Такая морфологическая картина развивается как ответная реакция организма на различные стрессовые ситуации (шок, травма, гипоксия и пр.) – в виде выброса в кровь гормонов, синтезируемых в коре надпочечников (адреналин, норадреналин), вызывающих спазм стенок кровеносных сосудов.

При стремительных родах (как это имело место у Сергеевой Т.П.) нарушается биомеханика продвижения плода по родовым путям матери, с нарушением адаптационных механизмов со стороны систем и органов (в том числе, дыхательной системы) к внеутробному существованию. Это приводит к ухудшению состояния здоровья плода, в том числе сопровождается развитием гипоксии (снижение поступления кислорода в организм) у него различной степени выраженности.

Отсутствие каких-либо признаков нарушения развития плода до родов, тяжелое состояние ребенка сразу после родов (цианоз и пр.) свидетельствуют о том, что у плода имелась интранатальная гипоксия (выраженное кислородное голодание во время родов).

К развитию персистирующей легочной гипертензии у новорожденного от матери Сергеевой Т.П., привела интранатальная гипоксия плода, развившаяся вследствие стремительных родов у роженицы.

В связи с диагностированием у ребенка интранатальной гипоксии, персистирующей легочной гипертензии, врачами КГБУЗ «Славгородская ЦРБ» новорожденному правильно были назначены и проведены следующие мероприятия: санация верхних дыхательных путей, оксигенотерапия (ИВЛ), антибактериальная, седативная, вазодилатирующая (расширяющая кровеносные сосуды) и симптоматическая терапия (ампициллин, дофамин, сульфат магния и пр.), лучистое тепло; ребенок помещен в палату интенсивной терапии.

Однако, по данным медицинских документов, ИВЛ ребенку начата несвоевременно – только с 8 минуты жизни после родов. В этом случае тяжелое состояние ребенка (с выраженными признаками кислородного голодания) требовало проведение экстренных мероприятий по обеспечению организма ребенка кислородом – оксигенотерапии (маска с кислородом, ИВЛ и пр.) – сразу же после рождения ребенка. Кроме того, в стационаре не проводился необходимый контроль за показателями кислотно-основного (газового), электролитного состава крови. Это не позволяло должным образом корректировать параметры ИВЛ и обеспечивать оптимальный газовый состав крови.

Согревающие мероприятия (лучистое тепло) были выполнены только в течение первых 2-х минут жизни ребенка. Тогда как, учитывая состояние здоровья ребенка, в том числе низкую температуру тела (36,0 градусов) в течение первого часа жизни с (07.00 до 08.00 ДД.ММ.ГГ), новорожденному было необходимо продолжительное проведение указанных мероприятий (помещение в теплый кювез).

В медицинских документах отсутствуют данные об измерении ребенку артериального давления.

Вышеуказанные недостатки в ведении ребенка (без своевременного купирования гипотермии, гипоксии, возможной гипотензии /снижение уровня артериального давления/) привели к декомпенсации кислородного голодания организма, развитию легочной, сердечно-сосудистой недостаточности и наступлению смерти новорожденного.

Кроме того, ребенку в больнице вводилась свежезамороженная плазма. Однако в медицинских документах отсутствуют данные о наличии показаний (геморрагический синдром) для ее назначения.

При правильном и своевременном проведении всех вышеперечисленных мероприятий было возможно спасение жизни ребенка.

В выводах дополнительной комиссионной судебно-медицинской экспертизы ***-доп./2016 от ДД.ММ.ГГ КГБУЗ «Алтайское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» указано, что с учетом данных патологоанатомического исследования трупа, дополнительного изучения данных гистологического исследования (лишь часть альвеол расправленного вида, выражен дистелектаз, участки ателектазов; просветы большей части альвеол выстилают гиалиновые мембраны – «Акт судебно-гистологического исследования» *** от ДД.ММ.ГГ), причиной смерти ребенка Сергеевой Т.П., явился респираторный дистресс-синдром (РДС-синдром) новорожденного на фоне морфо-функциональной незрелости легочной ткани с пневмопатией, с вторичной персистирующей легочной гипертензией новорожденных, с развитием острой дыхательной и сердечно-сосудистой недостаточности.

Этот вывод подтверждается клиническими данными (тяжелое состояние ребенка после рождения; кожные покровы ярко-розовые, с акроцианозом и цианозом носогубного треугольника; отсутствие эффекта от оксигенотерапии; одышка (увеличение частоты дыхания до 80 в минуту), тахикардия (увеличение частоты сердечных сокращений до 150 в минуту), данными патологоанатомического исследования трупа ребенка (легкие выполняют плевральные полости на ?, все доли легких на ощупь плотные, кусочки обоих легких сразу тонут в растворе формалина) и вышеуказанными гистологическими данными.

Объективными критериями необходимости перевода ребенка на искусственную вентиляцию легких (ИВЛ) являются: выраженность гипоксии (диагностируемой, в том числе на основании определения сатурации кислорода /уровень насыщения гемоглобина крови кислородом/), характер имеющейся патологии.

В каждом конкретном случае – в зависимости от данных клинико-инструментального и лабораторного обследования пациента – врач анестезиолог-реаниматолог определяет время начала проведения реанимационных мероприятий индивидуально и в соответствии со сложившейся ситуацией.

После рождения ребенка Сергеевой Т.П. врач анестезиолог-реаниматолог при оказании медицинской помощи новорожденному обоснованно руководствовался Методическим письмом «Первичная и реанимационная помощь новорожденным детям» от ДД.ММ.ГГ ***.

В нарушение этого письма, в «Карте первичной и реанимационной помощи новорожденным в родильном зале» (имеющейся в «Истории развития новорожденного» *** из КГБУЗ «Славгородская ЦРБ») не указана сатурация кислорода в течение первых 30-ти минут жизни мальчика. Следовательно, по имеющимся данным, судить о показаниях перевода новорожденного на 8-й минуте его жизни на ИВЛ невозможно.

Врач анестезиолог-реаниматолог при оказании медицинской помощи ребенку, кроме вышеуказанного письма, должен был руководствоваться ниже перечисленными нормативными документами: национальное руководство «Неонатология» под редакцией Н.Н. Володина (Москва: «ГЭОТАР-Медиа»,2007),практическое руководство «Детская анестезиология, реаниматология и интенсивная терапия» под редакцией В.В. Курек и А.Е. Кулагина (Москва: «Медицинское информационное агентство», 2011), Приказ Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 13.03.2006 № 149 «Об утверждении стандарта медицинской помощи больным при синдроме дыхательного расстройства у новорожденного», приказ Министерства здравоохранения РФ от 15.11.2012 № 921н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю «неонатология» и пр.

В нарушение требований этих документов, врачом анестезиологом-реаниматологом не проведено исследование показателей кислотно-основного (газового), электролитного состава крови, не измерен уровень артериального давления.

По мнению судебно-медицинской экспертной комиссии, эти клинические и лабораторные исследования было необходимо провести в течение первого часа жизни мальчика. Это обусловлено тем, что тяжелое состояние ребенка с прогрессирующей дыхательной недостаточностью (потребовавшей перевода новорожденного на искусственную вентиляцию легких на 8-й минуте жизни), как правило, сопровождается выраженными нарушениями функций сердечно-сосудистой системы (включая гипотензию), требующими выполнения клинического и лабораторного контроля за состоянием здоровья мальчика в динамике в ближайшее время после его рождения.

Как указывалось в п.1 выводов, причиной смерти ребенка явился респираторный дистресс-синдром с вторичной персистирующей легочной гипертензией новорожденных. При данной патологии, с выраженной незрелостью легочной ткани, обеспечить нормальный газообмен в легких без проведения консервативной терапии препаратами сурфактанта было невозможно. Данная терапия ребенку не проводилась, что исключало благоприятный исход лечения РДС-синдрома.

Наступление смерти ребенка обусловлено как тяжестью имеющегося у него патологического состояния в виде РДС-синдрома новорожденного с вторичной персистирующей легочной гипертензией новорожденных, так и отсутствием проведения терапии препаратами сурфактанта.

Отсутствие анализа показателей кислотно-основного (газового), электролитного состава крови, отсутствие контроля за величинами артериального давления не находится в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти ребенка.

Оснований не доверять заключениям указанных экспертиз, у судебной коллегии не имеется, поскольку они соответствуют требованиям действующего законодательства, составлены квалифицированными и незаинтересованными в исходе дела специалистами, предупрежденными об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании представленных медицинских документов.

Ходатайств о проведении судебно-медицинской экспертизы в рамках настоящего дела ни одной из сторон заявлено не было.

Вопреки доводам представителя ответчика выводы вышеуказанных заключений экспертиз не противоречат друг другу, а дополняют. Специалист Черкасова Т.М. в ходе судебного разбирательства по уголовному делу показала, что причина смерти ребенка указанная в дополнительной экспертизе – РДС –синдром новорожденного, не противоречит выводам первой экспертизы, в которой причиной смерти указана персистирующая легочная гипертензия, так как в данном случае, РДС синдром развился именно на фоне персистирующей легочной гипертензии, которая явилась следствием стремительных родов и кислородного голодания новорожденного после них. Вследствие того, что легкие, сосуды легких не были расправлены, развился РДС-синдром, на что указывают результаты гистологии. При этом, препараты сурфактанта не являются безусловной панацеей в борьбе с дыхательной недостаточностью, так как в рассматриваемом случае необходимо было своевременно и правильно провести респираторную терапию, то есть дать кислород, подключить к аппарату ИВЛ и постоянно контролировать необходимые параметры, что в случае с ребенком истца сделано не было.

Указанный специалист также поясняла, что по ее личному мнению подключение к аппарату ИВЛ было своевременным, однако экспертная комиссия пришла к противоположному выводу. Вместе с тем отметила, что ведение новорожденного на аппарате ИВЛ было неправильным, так как не контролировались необходимые параметры. Также отметила, что не поддержание температуры тела новорожденного повлекло развитие последствий в виде дыхательной и сердечно-сосудистой недостаточности, ребенка необходимо было согревать всеми способами, а медицинские документы свидетельствуют об отсутствии мероприятий по согреванию.

При таких обстоятельствах отклоняются доводы представителей ответчика со ссылкой на оборотно-сальдовую ведомость о том, что ребенок постоянно находился под источником лучистого тепла, поскольку иного оборудования в родильном зале нет. Кроме того, как следует из показаний специалиста, необходимо было применять дополнительные меры подогрева (теплые пеленки, носочки, шапочка, пакет целлофановый), так как температура тела ребенка не поднималась выше 36 градусов.

Доводы представителей ответчика, что препарат сурфактант назначается только недоношенным детям, опровергаются выводами экспертизы, показаниями специалиста Черкасовой Т.М.

Допрошенная свидетелем в судебном заседании при рассмотрении уголовного дела Куриленко О.А. –врач анестезиолог-реаниматолог палаты реанимации интенсивной терапии межрайонного перинатального центра КГБУЗ «Славгородская ЦРБ» также показала, что ребенок истца был функционально не зрелый, у него количество сурфактанта было выработано не достаточно. Сурфактант – поверхностное активное вещество, которое облегает легочную альвеолу, то есть там, где происходит в легких газообмен, и его было очень малое количество. Его хватило для первого вдоха и компенсации периода, когда он начал синеть и ему становилось хуже, то есть сурфактант распадался. Период полураспада сурфактанта составляет 1-2 часа. Сурфактанта было настолько мало, что на 8 минуте ребенку становилось хуже. До этого работал тот сурфактант, который сформировался, его было 3 грамма. Этих трех грамм было достаточно для первого вдоха и дыхания в течение 5 минут, а потом наступает ухудшение. Ввести ребенку сурфактант не могли, так как не было в наличии. Сурфактант они вводят не только незрелым детям, но и при тяжелых болезнях легких. И при введении такого препарата идет улучшение прямо на глазах. Вместе с тем, она указала, что по ее мнению ребенок был нежизнеспособен, спасти его было невозможно.

Как следует из заключения дополнительной экспертизы отсутствие анализа показателей кислотно-основного (газового), электролитного состава крови, отсутствие контроля за величинами артериального давления не находится в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти ребенка. Вместе с тем, как пояснила специалист Черкасова И.М., это не позволило корректировать параметры ИВЛ и обеспечивать оптимальный газовый состав крови.

То обстоятельство, что ответчиком оказана медицинская услуга некачественно, следует и из акта проверки органом государственного контроля (надзора) юридического лица *** от ДД.ММ.ГГ Территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Алтайскому краю. Актом установлено, что при оказании медицинской помощи пациентке Сергеевой Т.П. не осуществлялось ведение партограммы в родах; не проводилась непрерывная кардиотокография; при стремительных родах не рассмотрен вопрос о токолизе (гексопреналин) (торможение родовых схваток).

При этом судебная коллегия обращает внимание, что как следует из заключения экспертизы к развитию персистирующей легочной гипертензии у новорожденного от матери Сергеевой Т.П., привела интранатальная гипоксия плода, развившаяся именно вследствие стремительных родов у роженицы.

В акте также указано, что при оказании медицинской помощи новорожденному ребенку Сергеевой Т.П. выявлены нарушения: не осуществлен осмотр новорожденного ребенка врачом-неонатологом; не определялось кислотно-основное состояние (исследование концентрации водородных ионов (рН) крови), и, соответственно, коррекция параметров искусственной вентиляции легких проводилась без учета кислотно-основного состояния; несвоевременно (не в родильном зале) определен уровень кислорода в крови, только через час; биохимический анализ крови; определение уровня калия в крови было выполнено на 2-й день после смерти ребенка (ДД.ММ.ГГ в 10.08), при этом содержание калия в крови составило 6,9 ммоль/л (гиперкалиемия) при нормальном значении у новорожденных: 3,7-5,9ммоль/л), следовательно, данные показатели во время оказания медицинской помощи ребенку не оценивались, контроль уровня калия в крови не осуществлялся и проводимое лечение не корректировалось; при наличии показаний (хламидийная инфекция у матери) не выполнен соскоб с коньюктивы, посев из носоглотки на хламидии; при наличии показаний (клинический диагноз: морфофункциональная незрелость легких, респираторный дистресс-синдром новорожденного, который подтвержден результатами патолого-анатомического вскрытия) не рассмотрен вопрос о назначении новорожденному ребенку лекарственного препарата Сурфактант –BL; несвоевременно назначена антимикробная лекарственная терапия (через 2 часа после постановки диагноза пневмония); необоснованно, без наличия показаний проведено переливание свежезамороженной плазмы; применение лекарственного препарата викасол 1%-0,3 мл осуществлялось не в соответствии с инструкцией по применению – вместе внутримышечного введения проводилось внутривенное; при наличии противопоказаний (острые проявления заболевания: респираторный дистресс-синдром тяжелой степени; лейкоцитоз; повышение температуры тела, рентгенологические признаки пневмонии) проведена вакцинация новорожденного ребенка против вирусного гепатита В; при этом решение о проведении вакцинации было принято врачом анестезиологом-реаниматологом, а не врачом-неонатологом; реанимационные мероприятия новорожденном ребенку проводились в течение 20 минут вместо обязательных 30.

Следует отменить, что и в указанном акте, вопреки доводам представителей ответчика, также указано на наличие показаний назначения новорожденному ребенку истца лекарственного препарата Сурфактант –BL.

Вместе с тем, как следует из показаний свидетеля Косых В.В., заведующей отделением новорожденных, врача-неонатолога КГБУЗ «Славгородская ЦРБ» в судебном заседании по уголовному делу ребенок истца не был обеспечен препаратом сурфактант, ввиду его отсутствия в наличии в больнице.

При таких обстоятельствах, поскольку материалами дела установлена причинно-следственная связь между дефектами оказания медицинской помощи и наступлением смерти ребенка истца, ее требования о компенсации морального вреда правомерно удовлетворены судом первой инстанции.

Размер компенсации морального вреда определен судом с учетом фактических обстоятельств дела, характера причиненных истцу нравственных страданий.

При определении размера компенсации морального вреда суд первой инстанции принял во внимание характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинен вред, то, что потеря ребенка является нервным переживанием и несет нравственные страдания родителей, данное обстоятельство не нуждается в доказывании и является очевидным, учел фактические обстоятельства дела и наступившие последствия, степень вины причинителя вреда и на основании положений ст.ст. 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации удовлетворил исковые требования Сергеевой Т.П. и счел возможным взыскать в пользу истца в возмещение морального вреда денежную сумму в размере 500 000 рублей, что соответствует требованиям разумности и справедливости как в отношении истца, как и в отношении ответчика.

Судебная коллегия находит вывод суда правильным, основанным на законе и материалах дела, поскольку взысканная с ответчика сумма компенсации морального вреда в размере 500 000 рублей в пользу истца соответствует требованиям разумности и справедливости.

Вывод суда относительно размера компенсации морального вреда мотивирован и принят в соответствии с действующими нормами права, оснований, как для его уменьшения, так и для увеличения по доводам апелляционных жалоб сторон, у судебной коллегии не имеется.

Ссылка апелляционной жалобы представителя ответчика на сложившуюся судебную практику основанием для изменения решения суда служить не может. Суду не представлено доказательств наличия судебного акта, который в силу положений ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации мог бы иметь преюдициальное значение по настоящему делу; при этом размер компенсации морального вреда определяется судом с учетом конкретных обстоятельств по каждому гражданскому делу.

Обсудив ходатайство представителя ответчика изложенное в судебном заседании суда апелляционной инстанции о приостановлении производства по настоящему делу, до рассмотрения уголовного дела в отношении Лопатенко Г.А. по существу, либо, до получения результатов судебно-медицинской экспертизы в отношении новорожденного Сергеева, судебная коллегия не находит оснований для его удовлетворения.

В соответствии с абз. 5 ст. 215 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд обязан приостановить производство по делу в случае невозможности рассмотрения данного дела до разрешения другого дела, рассматриваемого в гражданском, административном или уголовном производстве, а также дела об административном правонарушении.

По смыслу данной нормы невозможность рассмотрения дела до разрешения другого дела, рассматриваемого в гражданском, уголовном или административном порядке, следует понимать таким образом, что факты, которые могут быть установлены судом или административным органом при разрешении другого дела, имеют преюдициальное значение для дела, производство по которому подлежит приостановлению.

В соответствии с ч. 4 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен приговор суда, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

Заявляя ходатайство о приостановлении производство по настоящему гражданскому делу, представитель ответчика не указал, в чем именно заключается невозможность рассмотрения данного гражданского дела ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░, ░░░░░ ░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░, ░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░.

░░░ ░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░, ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░ ░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░. ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░. 1068 ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░. ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░.░. ░ ░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░.

░ ░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░.░., ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░. 2 ░░. 109 ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░.░. ░ ░░░░░ «░░░░░░░░░░░░░ ░░░» ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░ ░ ░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░░. 5 ░░. 215 ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░.

░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░-░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░, ░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░, ░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░.

░░░░░ ░░░░, ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░-░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ – ░░░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░, ░░░ ░░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░. 13 ░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░. ░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░, ░░ ░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░.

░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░-░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░, ░ ░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░. ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░ ░░░░░░░. ░░░░░░ ░ ░░░, ░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░.

░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░ ░░.░░. 328, 329 ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░,

░░░░░░░░░░:

░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░. ░., ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ «░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░» ░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░. ░. ░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ 25 ░░░░░░░ 2017 ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░

░░░░░:

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>

<░░░░░░ ░░░░░░>