Решение по делу № 33-3076/2021 от 18.10.2021

Судья Харченко И.В.                                                  Дело № 2-11/2021

33-3076/2021

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Курганского областного суда в составе

судьи – председательствующего Тимофеевой С.В.,

судей Голубь Е.С., Булатова П.Г.,

с участием прокурора Федоровской Н.М.,

при секретаре судебного заседания Павловой Е.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Кургане 25 ноября 2021 г. гражданское дело по исковому заявлению Нуриевой Марины Владимировны к акционерному обществу «Медико-санитарная часть «Нефтяник» о защите прав потребителя,

по апелляционной жалобе Нуриевой Марины Владимировны, апелляционному представлению прокурора города Кургана на решение Курганского городского суда Курганской области от 28 июня 2021 г.,

заслушав доклад судьи Булатова П.Г. об обстоятельствах дела, объяснения представителя истца Нуриевой М.В. – Забродиной О.Ю., представителя ответчика Бондученко О.В., прокурора Федоровской Н.М., поддержавшей доводы апелляционного представления,

УСТАНОВИЛА:

Нуриева М.В. обратилась в суд с иском к акционерному обществу «Медико-санитарная часть «Нефтяник» (далее – АО «МСЧ «Нефтяник») о защите прав потребителя.

В обоснование требований с учетом их изменения указала, что 15 ноября 2018 г. между ней и АО «МСЧ «Нефтяник» был заключен договор об оказании платных медицинских услуг №, по условиям которого АО «МСЧ «Нефтяник» приняло на себя обязательство оказать медицинские услуги в соответствии с медицинскими показаниями и требованиями, установленными законодательством об охране здоровья. Общая стоимость услуг по договору составила 116 140 рублей. 15 ноября 2018 г. в соответствии с указанным договором ответчиком ей были проведены две операции - липосакция и мастопексия. До операции лечащим врачом с ней был согласован вид предстоящей операции с учетом птоза 3-4 степени – якорная мастопексия, о чем она была предупреждена в письменной форме, однако, во время операции лечащий врач изменил ранее согласованно решение, избрав новый вид операции - циркулярная (разрез вокруг ареолы соска). Проведенные операции повлекли возникновение осложнений и сильных болевых ощущений, о чем она неоднократно сообщала лечащему врачу. В период реабилитации у неё возникли такие осложнения, как расхождение послеоперационного шва, онемение зоны (потеря чувствительности) сосков, воспалительный процесс, формирование грубой рубцовой такни (шрам более 5 мм), ассиметрия молочных желез, сильные болевые ощущения, впоследствии визуально стали очевидными дефекты проведенных операций. Полагая, что ей оказаны некачественные медицинские услуги, она обратилась к ответчику с претензией об уменьшении цены договора на стоимость таких услуг в размере 101 085 рублей, в ответ на которую ей было предложено провести повторную операцию по истечении года. Обращала внимание, что факт оказания ей некачественных услуг в части проведения операции мастопексии подтвержден заключением комиссионной медицинской экспертизы, проведенной по определению суда ООО «Научно-исследовательский институт судебной экспертизы - СТЭЛС». Полагала, что действиями ответчика ей причинен моральный вред, размер которого ею оценен в 50000 рублей.

Ссылаясь на положения Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» (далее - Закон о защите прав потребителей), просила суд взыскать с АО «МСЧ «Нефтяник» денежные средства, оплаченные по договору за проведение операции и сопутствующие проведению операции услуги, в размере 90955 рублей, неустойку за отказ в удовлетворении требований в добровольном порядке в размере 90 955 рублей, штраф в размере 90 955 рублей, компенсацию морального вреда в размере 50000 рублей.

В судебном заседании представитель истца Нуриевой М.В. – Забродина О.Ю., действующая на основании доверенности, на исковых требованиях настаивала, просила их удовлетворить.

Представители ответчика АО «МСЧ «Нефтяник» - Бондученко О.В., действующая на основании доверенности, возражала против заявленных исковых требований. Настаивала на том, что медицинские услуги истцу оказаны в полном объеме, в соответствии с общепринятыми методиками, а также с соблюдением необходимых требований.

Третье лицо Кручинин Е.В. в судебное заседание не явился, о времени и месте судебного заседания извещался надлежащим образом, просил рассмотреть дело в его отсутствие.

Представитель третьего лица АО «СОГАЗ» в судебное заседание не явился, о времени и месте судебного заседания извещался надлежащим образом.

Прокурор Цигель Л.В. полагала, что заявленные истцом требования удовлетворению не подлежат.

Судом вынесено решение, которым постановлено: «Нуриевой Марине Владимировне в удовлетворении исковых требований к АО «Медико-санитарная часть «Нефтяник» о защите прав потребителей, отказать».

В апелляционном представлении прокурор города Кургана просит отменить решение Курганского городского суда Курганской области от 28 июня 2021 г., принять новое решение по делу.

В обоснование апелляционного представления прокурором указано, что судом при принятии решения по делу допущено неправильное применение норм материального и процессуального права, выводы суда не соответствуют обстоятельствам дела. Обращает внимание, что отказывая в удовлетворении исковых требований, суд сослался на заключение проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы ГБУЗ «Челябинское областное бюро СМЭ», изложив выводы экспертов, отраженные в резолютивной части заключения. Указывая на то, что ответчиком услуги оказаны качественно и в соответствии с условиями договора, дефектов оказания медицинских услуг не допущено, не достигнутый истцом эффект от операции соответствует сложившейся деловой практике в области пластической хирургии, каких-либо соглашений либо указаний в договоре на эффект в определенном виде сторонами не подписывался и не согласовывался, суд не дал правовой оценки мнению специалистов в области хирургии, дерматовенерологии, косметологии, паталогической анатомии, лечебного дела, судебно-медицинской экспертизы НИИСЭ «СТЭЛС» от 30 ноября 2019 г. Согласно данному заключению экспертов у истца установлено наличие сформировавшихся обезображивающих рубцов, частично деформирующих грудные железы. Признавая, что оснований для удовлетворения ходатайства стороны истца о назначении повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы не имеется, суд не принял во внимание доводы о противоречивости выводов специалистов в имеющихся заключениях экспертиз, оценка изложенным обстоятельствам с точки зрения оказания истцу медицинских услуг надлежащего качества не дана. Кроме того, суд, указывая, что информация о медицинском вмешательстве и его рисках доведена до истца в полном объеме, и при заключении договора истцом было дано информированное согласие на операцию, не принял во внимание, что сведения об информировании в доступной форме истцу о таких последствиях медицинского вмешательства как воспалительный процесс, формирование чрезмерной рубцовой ткани в зоне операции, частично деформирующей грудные железы, в материалах дела отсутствуют. Не принято во внимание и то обстоятельство, что истец не обладает медицинскими знаниями, в силу чего не может осознавать все последствия соответствующего медицинского вмешательства, даже очевидные для врача, если они не доведены в доступной форме, не содержащей специальную профессиональную медицинскую лексику. Также отмечает, что законодательство напрямую связывает качество медицинской услуги со степенью достижения запланированного результата, при этом, сам результат хирургического вмешательства при отсутствии оценки последствий, с очевидностью значимых для пациента, не может рассматриваться как безусловно соответствующий требованиям к качеству медицинских услуг и не свидетельствует о нарушении прав в сфере охраны здоровья.

В апелляционной жалобе истец Нуриева М.В. просит решение суда отменить, принять по делу новое решение.

В обоснование доводов жалобы указывает, что обращаясь в суд с иском о защите прав потребителя, она указывала о том, что ей была оказана ненадлежащая медицинская услуга. По ее ходатайству судом по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой было поручено ООО «Научно-исследовательский институт судебной экспертизы – СТЭЛС». В последующем назначена еще одна экспертиза. Определением суда от 26 октября 2020 г. произведена замена экспертного учреждения ГБУЗ Свердловской области «Бюро судебно-медицинской экспертиза» на ГБУЗ «Челябинское областное бюро судебно-медицинской экспертизы». В распоряжение экспертов представлены материалы гражданского дела № 2-197/20, оригинал ее медицинской карты. В ходе проведения экспертизы, а именно 22 марта 2021 г. от эксперта Б.Ю.О. поступило письмо с просьбой представить дополнительные материалы: фото/видео изображения молочных желез и передней брюшной стенки истца до проведения ей операции из личного архива подэкспертной или медицинских учреждений; результаты УЗИ молочных желез. 9 апреля 2021 г. на запрос суда от ответчика поступило письмо о предоставлении фото/видео изображений молочных желез передней брюшной стенки в количестве 3 шт. в электронном виде на флеш-носителе. Фотоизображения созданы до проведения операции 14 и 15 ноября 2018 г. Выражает сомнение в допустимости и относимости данных доказательств, поскольку ранее ответчиком указанные материалы с историей болезни не предоставлялись, непонятно кем, когда и при каких обстоятельствах они были созданы, почему данная информация не была запрошена у самой истицы, а также по какой причине экспертами самостоятельно не было проведено УЗИ молочных желез. Указывает на многочисленные допущенные при производстве экспертизы нарушения. Выражает сомнение в объективности и незаинтересованности эксперта ФИО15, квалификации и компетенции эксперта Б.Ю.О., с учетом того, что в основу заключения положены недопустимые доказательства, в частности, новый фотоматериал, отсутствующий в медицинской документации. С учетом наличия в деле двух противоречивых заключений экспертов ею было заявлено ходатайство о назначении по делу повторной экспертизы, однако судом в удовлетворении ходатайства было отказано, равно как и в удовлетворении ходатайств о назначении повторной комиссионной и дополнительной экспертиз. Полагает, что судом также необоснованно было отказано в удовлетворении ходатайства об отложении судебного заседания для предоставления дополнительных доказательств по делу, необходимость в приобщении которых возникла после опроса в судебном заседании экспертов. Считает, что суд по формальным основаниям признал заключение экспертов ООО «НИИ судебной экспертизы – СТЭЛС» недопустимым доказательством (отсутствие у организации лицензии), вместе с тем, данный факт не отменяет квалификацию и опыт лиц, которые проводили экспертное исследование. Настаивает, что медицинские услуги были оказаны ей ненадлежащего качества, так как вокруг ареолы на грудных железах сформировались обезображивающие с эстетической точки зрения рубцы, частично деформирующие грудные железы. То есть, вместо улучшающего косметического эффекта, ради которого был заключен договор с ответчиком, был получен прямо противоположный результат – принципиальное ухудшение. По её мнению, судом также не дана оценка тому факту, что в представленных медицинских документах, включая протокол №, отсутствует необходимый план предстоящего вмешательства с обоснованием целесообразности применения той или иной конкретной тактики с учетом индивидуальных особенностей пациента. Отсутствуют необходимые для подобных вмешательств схемы и фотоснимки в фас и в профиль, которые позволили бы впоследствии оценить динамику и характер наступивших последствий. Не принята во внимание судом и противоречивость выводов экспертов, не дана надлежащая оценка тому обстоятельству, что выводы повторной экспертизы основаны на подложном фотоматериале, который отсутствовал в истории болезни и материалах данного дела до назначения экспертизы. Выражает несогласие с выводом суда о том, что она была осведомлена обо всех последствиях хирургического вмешательства. В материалах дела отсутствуют доказательства, которые бы содержали перечень тех последствий, которые по факту наступили у нее. Отмечает, что законодательство напрямую связывает качество медицинской услуги со степенью достижения запланированного результата. При этом, сам результат хирургического вмешательства при отсутствии оценки последствий, с очевидностью значимых для пациента, не может рассматриваться как безусловно соответствующий требованиям к качеству медицинских услуг и не свидетельствует о нарушении прав в сфере охраны здоровья. Полагает, что отказ суда в назначении по делу повторной, комиссионной или дополнительной экспертизы лишает её на предоставление суду допустимых доказательств по делу, которые бы позволили всесторонне и полно установить обстоятельства по делу.

В возражениях на апелляционную жалобу и апелляционное представление АО «МСЧ «Нефтяник» выражает согласие с постановленным решением.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель истца Нуриевой М.В. – Забродина О.Ю., действующая на основании ордера, доводы апелляционной жалобы поддержала. Пояснила, что претензий относительно качества проведения хирургической операции липосакции передней брюшной стенки истец к ответчику не имеет.

Представитель ответчика АО «МСЧ «Нефтяник» - Бондученко О.В., действующая на основании доверенности, выразила согласие с постановленным решением.

Иные участвующие в деле лица в суд апелляционной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, о причинах неявки суду не сообщили, об отложении судебного разбирательства не просили.

С учетом положений ч. 1 ст. 327, ч. 3, 4 ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее ГПК Российской Федерации, ГПК РФ) суд апелляционной инстанции пришел к выводу о возможности рассмотрения апелляционной жалобы и апелляционного представления при установленной явке.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, апелляционного представления, возражений на них, рассмотрев дело в порядке ч. 1 ст. 327.1 ГПК Российской Федерации в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе и апелляционном представлении, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с положениями ст. 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации. Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (ч. 1 и ч. 2 ст.17 Конституции Российской Федерации).

Согласно положений ст. 18 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

В силу ст. 41 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

На основании ст. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Закон об основах охраны здоровья) под здоровьем понимается состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма. Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг, а медицинская услуга - медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение.

Под качеством медицинской помощи в соответствии с п. 21 ст. 2 ст. 2 Закона об основах охраны здоровья понимается совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Согласно ст. 4 названного Закона основными принципами охраны здоровья являются соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий, приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи, ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, доступность и качество медицинской помощи.

В соответствии с пунктами 2, 4, 5, 9 ч. 5 ст. 19 указанного Закона об основах охраны здоровья пациент имеет право на профилактику, диагностику, лечение, медицинскую реабилитацию в медицинских организациях в условиях, соответствующих санитарно-гигиеническим требованиям; облегчение боли, связанной с заболеванием и (или) медицинским вмешательством, доступными методами и лекарственными препаратами; получение информации о своих правах и обязанностях, состоянии своего здоровья, выбор лиц, которым в интересах пациента может быть передана информация о состоянии его здоровья; возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

В силу ст. 73 упомянутого Закона медицинские работники и фармацевтические работники осуществляют свою деятельность в соответствии с законодательством Российской Федерации, руководствуясь принципами медицинской этики и деонтологии. Медицинские работники обязаны оказывать медицинскую помощь в соответствии со своей квалификацией, должностными инструкциями, служебными и должностными обязанностями.

Согласно ч. ч. 2, 3 ст. 98 названного Закона об основах охраны здоровья медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Из материалов дела следует, что 15 ноября 2018 г. между АО «МСЧ «Нефтяник» (исполнитель) и Нуриевой М.В. (пациент) был заключен договор оказания платных медицинских услуг № (том 1 л.д. 8-10), по условиям которого исполнитель, действуя с добровольного согласия пациента (законного представителя), обязуется оказать ему медицинские услуги в соответствии с медицинскими показаниями и требованиями, установленными законодательством об охране здоровья, а пациент обязуется оплатить данную помощь. Перечень платных медицинских услуг, предоставляемых по настоящему договору, и их стоимость указывается на расчетном листе, являющемся неотъемлемой частью настоящего договора. (Приложение №1) (п.1.1,1.2 договора).

Согласно п.3.1 договора стоимость услуг, оказываемых по настоящему договору, определяется в соответствии с действующим приложением на платные медицинские услуги, утвержденным исполнителем и составляет 116140 рублей.

В подтверждение оплаты услуг по названному договору представлены счета от 15 ноября 2018 г., а также кассовые чеки на сумму 116140 рублей (том 1 л.д. 11,12,13).

В соответствии с расчетными листами исполнитель принял на себя обязательства оказать заказчику следующие медицинские услуги: койко-дни (хирургия) 1 день, палата послеоперационного наблюдения с ИВЛ, анестезиолог-реаниматолог, липосакция передней брюшной стенки, мастопексия, эндотрахеальный наркоз. Всего на сумму 116140 рублей (том 1 л.д. 73, 74).

14 ноября 2018 г. врачом Кручининым Е.В. Нуриевой М.В. были проведены две хирургические операции: мастопексия двусторонняя и липосакция передней брюшной стенки (протоколы операций №, № – том 1 л.д. 87, 88).

14 ноября 2018 г. Нуриева М.В. была выписана из АО «МСЧ «Нефтяник» (том 1 л.д. 71).

17 мая 2019 г. Нуриевой М.В. в адрес АО «МСЧ «Нефтяник» была направлена претензия, в которой ею указано на то, что после проведения липосакции у нее возникли осложнения в виде повышенной чувствительности кожи, скопления жидкости в области липосакции и образования кист, усиленной пигментации кожи, появления кровоподтеков, сильных болей. По проведению операции лечащим врачом с ней был согласован вид операции - якорная мастопексия, однако впоследствии была проведена циркулярная мастопексия. В период реабилитации у нее возникли осложнения после операции: расхождение послеоперационного шва, онемение зоны (потеря чувствительности сосков, воспалительный процесс, формирование грубой рубцовой ткани (шрам более 5 мм), асимметрия молочных желез, сильные болевые ощущения. Полагала, что ей были оказаны некачественные медицинские услуги в части проведения мастопексии, а именно была проведена операция не соответствующая условиям договора (избрана иная техника (вид) операции), при проведении операции нарушена методика проведения операции, что привело к ухудшению состояния здоровья; в части хирургического вмешательства – липосакции передней брюшной стенки, нарушена методика проведения операции, что привело к ухудшению здоровья. Обратилась к АО «МСЧ «Нефтяник» с требованиями уменьшить цену договора на стоимость операций, возместив ей 101085 рублей, а также возместить убытки в размере 150000 рублей. 21 мая 2019 г. указанная претензия получена АО «МСЧ «Нефтяник» (том 1 л.д. 14-16, 17, 18).

10 июля 2019 г. АО «МСЧ «Нефтяник» в адрес Нуриевой М.В. был направлен ответ на претензию. Нуриевой М.В. предложено проведение дополнительной операции по маммопластике после 15 ноября 2019 г. (по истечении года со дня оперативного вмешательства), в связи с неполучением ожидаемого результата от оказанных в ноябре 2018 г. медицинских услуг (том 1 л.д. 19).

Обращаясь в суд с настоящим иском, Нуриева М.В. полагала, что ответчиком ей оказаны медицинские услуги ненадлежащего качества, ввиду чего, по её мнению, она обладает правом на взыскание в её пользу денежных средств, оплаченных по договору за проведение операции и сопутствующие проведению операции услуги, неустойки за отказ в удовлетворении требований в добровольном порядке, штрафа, а также компенсации морального вреда.

В связи с характером спорных отношений, по ходатайству стороны истца определением суда первой инстанции от 15 октября 2019 г. по делу была назначена судебная экспертиза, производство которой поручено экспертам Научно-исследовательского института судебной экспертизы СТЭЛС (том 1 л.д. 196-197).

Поскольку в ходе судебного разбирательства стало известно о том, что экспертиза проведена экспертным учреждением Научно-исследовательский институт судебной экспертизы СТЭЛС при отсутствии у него соответствующей лицензии, определением суда первой инстанции от 6 июля 2020 г. по делу была назначена повторная судебная экспертиза, производство которой поручено экспертам Свердловской области «Бюро судебно-медицинской экспертизы» (далее – ГБУЗ Свердловской области «Бюро СМЭ») (том 3 л.д. 34-36).

Затем определением суда первой инстанции от 26 октября 2020 г. произведена замена экспертного учреждения ГБУЗ Свердловской области «Бюро СМЭ» на ГБУЗ Челябинское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» (далее – ГБУЗ Челябинское областное бюро СМЭ), поскольку от ГБУЗ Свердловской области «Бюро СМЭ» поступило сообщение о невозможности проведения экспертизы по причине отсутствия в штате специалистов (том 3 л.д. 142-143).

Согласно заключению ГБУЗ Челябинское областное бюро СМЭ № 40/20-Г от 19 мая 2021 г. экспертная комиссия отмечает, что в ходе экспертизы недостатков медицинских услуг, предоставленных Нуриевой М.В. не выявлено. Указано, что все операции (маммопластика, липосакция) выполнены по общепринятым методикам с соблюдением всех необходимых требований, с использованием разрешенного оборудования и расходных материалов. Отмечено, что в пластической хирургии не всегда прослеживается корреляция между качеством оказания услуги (непосредственно выполнение операции, ведение послеоперационного периода) и степенью удовлетворенности пациента. Даже при безупречной технике выполнения оперативного вмешательства и отсутствии осложнений пациент может расценивать окончательный результат как неудовлетворительный. Кроме этого, после любой операции могут возникать осложнения и нежелательные последствия, не зависящие от хирурга. В частности, индивидуальные особенности течения раневого процесса с формированием широких послеоперационных рубцов. После операции у пациентки сформировались широкие послеоперационные рубцы по краю ареол обеих молочных желез, неровности контуров кожи передней поверхности брюшной стенки. Данные изменения являются причиной психологического дискомфорта пациентки. Нарушения функции органов при этом отсутствуют. Как причинение вреда здоровью рассматривается только ухудшение состояния здоровья человека, обусловленное дефектом оказания медицинской помощи (п. 25 Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 17 августа 2007 г. № 522).Соответственно, при отсутствии установленных дефектов, степень тяжести вреда, причиненного здоровью человека, не устанавливается. Экспертами установлено, что медицинских показаний для проведения эстетических операций не существует. Целью подобных вмешательств является только улучшение внешнего вида отдельных частей тела у заведомо здорового человека. Учитывая отсутствие каких-либо объективных данных (фотографии, заключения УЗИ, консультации специалистов и т.п.), установить имелись ли у Нуриевой М.В. в послеоперационном периоде образование кист в зоне липосакции, расхождение швов после операции мастопексии не представляется возможным. На момент проведения экспертизы данных за наличие кист в подкожной клетчатке передней поверхности брюшной стенки не выявлено (заключение УЗИ от 31 марта 2021 г.). С учетом клинического диагноза, установленного перед операцией (птоз обеих молочных желез), представленных фотографий с предоперационной разметкой, а также полученного результата можно сделать вывод о том, что вид операции на молочных железах в объеме «периареолярной маммопластики» выбран правильно. Об этом свидетельствует изменение положения сосков по отношению к субмаммарным складкам (до операции ниже складок, после операции выше уровня складок в вертикальном положении тела). Также значительно уменьшена асимметрия положения сосков по высоте относительно грудинно-ключичного сочленения (25 см справа и слева). Вместе с тем, существуют и другие методики коррекции формы молочных желез, имеющие как преимущества, так и недостатки. Способ выполнения хирургического вмешательства зависит от пожеланий и индивидуальных анатомических особенностей строения тела пациента, предпочтений и опыта хирурга. Перед операцией должна проводиться разъяснительная беседа с описанием всех методик, ожидаемою результата и возможных осложнений. Независимо от избранного способа, на коже неизбежно образуются послеоперационные рубцы. Послеоперационные жалобы Нуриевой М.В. соответствуют объему выполненных операций. В частности, при выполнении липосакции в подкожную клетчатку вводится большое количество специального раствора (в данном случае 1000 мл раствора Кляйна), после чего производится вакуум-аспирация жировой ткани. В результате в клетчатке остаются полости, содержащие остатки раствора и тканевую жидкость. Нарушения чувствительности кожи, отечность тканей, гематомы в области липосакции могут сохраняться от 3 до 6 месяцев. При выполнении маммопластики выполняется иссечение избытков кожи вокруг ареолы, что вызывает нарушениечувствительностивплотьдо полной стойкой анестезии. Для профилактики образования широких рубцов во время операции накладывается внутренний циркулярныйудерживающий шов, из нерассасываемого шовного материала (шов Бинелли). В протоколе операции указано, что данные швы были наложены помимо прочих. Однако, этот оперативный прием не дает гарантии формирования тонких малозаметных рубцов. У пациентки Нуриевой M.B.имелась асимметрия по объему молочных желез и высоте расположения сосков, что подтверждается описанием локального статуса в истории болезни и предоперационными фотографиями. В результате операции устранена асимметрия по высоте расположения сосков. Полное устранение асимметрии при мастопексии, как и при других видах эстетических операций на молочной железе, маловероятно ввиду большой вариабельности и временной нестабильности объема и формы молочных желез даже у одной женщины. Операция периареолярная маммопластика (мастопексия) специально разработана и рутинно выполняется для коррекции птоза молочных желез (понятие «птоз молочной железы» трактуется как опущение соска ниже уровня субмаммарной складки). Утвержденных в установленном порядке клинических рекомендаций о выборе метода маммопластики в зависимости от степени птоза в настоящее время не существует. Вопрос «нуждаемости» пациентки Нуриевой М.В. в повторной операции для восстановления состояния здоровья дискутабелен. Как таковых медицинских показаний для коррекции послеоперационных рубцов нет, поскольку нет нарушения функции органа. Любые повторные операции, направленные на коррекцию рубцов, могут привести к образованию таких же или еще более грубых рубцов, других хирургических осложнений. При желании пациентки Нуриевой М.В. возможны следующие варианты: коррекция рубцов молочных желез (без изменения формы молочных желез), повторная маммопластика с коррекцией периареолярных рубцов и дополнительным вертикальным или Т-образным дизайном кожных разрезов (в результате операций изменяется форма молочных желез). Медицинских показаний, направленных на устранение дефектов медицинских услуг, оказанных ответчиком не усматривается.

В силу положений ст. 86 ГПК Российской Федерации заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы.

Разрешая спор, суд первой инстанции руководствовался заключением экспертов ГБУЗ Челябинское областное бюро СМЭ.

Доводы апелляционной жалобы о несогласии с положенным судом в основу решения экспертным заключением, составленным ГБУЗ Челябинское областное бюро СМЭ, признаются судебной коллегией несостоятельными по следующим основаниям.

Согласно ч. 3 ст. 86 ГПК Российской Федерации заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в ст. 67 ГПК Российской Федерации.

В соответствии с ч. ч. 3 и 4 ст. 67 ГПК Российской Федерации суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Оснований не доверять названному заключению у суда не имелось, поскольку судебная экспертиза проведена компетентными квалифицированными экспертами, обладающими специальными знаниями в объеме, требуемом для ответов на поставленные судом вопросы. Данное заключение получено в соответствии с требованиями ГПК Российской Федерации, его содержание обоснованно, выводы конкретны и не противоречивы, согласуются между собой и с другими материалами дела. Заключение экспертов ГБУЗ Челябинское областное бюро СМЭ содержит подробное описание этапов и результатов исследования, которое отвечает требованиям объективности, проведено на строгой научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме. Заключение содержит четкие и ясные выводы, исключающие возможность двоякого толкования в той степени, в которой предусмотрены примененными методиками.

При этом экспертам, проводившим исследование, были разъяснены права и обязанности эксперта, предусмотренные ст. 85 ГПК Российской Федерации, они были предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Доводы апелляционной жалобы о несогласии с выводами экспертизы судебной коллегией отклоняются, поскольку стороной истца не были представлены доказательства, указывающие на недостоверность проведенной судебной экспертизы, либо ставящие под сомнение её выводы. Полученное в суде экспертное заключение может быть поставлено под сомнение или опровергнуто только в случаях и в порядке, предусмотренных в ст. 87 ГПК Российской Федерации. Отводы экспертам в соответствии со ст. 18 ГПК Российской Федерации стороной истца заявлены не были.

Судебная коллегия также полагает необходимым отметить, что определение обстоятельств, имеющих значение для дела, а также оценка доказательств, в соответствии с положениями ст. ст. 56, 57, 59, 67 ГПК Российской Федерации, относится к исключительной компетенции суда.

Оценивая заключение ГБУЗ Челябинское областное бюро СМЭ по правилам ст. 67 ГПК Российской Федерации в совокупности с иными имеющимися в материалах дела доказательствами, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что данное заключение в полной мере является допустимым и достоверным доказательством, соответствующим требованиям ст. ст. 56, 59, 60 ГПК Российской Федерации.

Допрошенный в судебном заседании посредством систем видеоконференц-связи эксперт В.Ю.С. подтвердил выводы, изложенные им в заключении (протокол судебного заседания от 28 июня 2021 г. – том 4 л.д. 27-45).

Не имеется, по мнению судебной коллегии, оснований для назначения по делу повторной либо дополнительной судебных экспертиз ввиду следующего.

Дополнительная экспертиза (ст. 87 ГПК Российской Федерации, ст. 20 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»), назначается при неполноте заключения (когда не все объекты были представлены для исследования, не все поставленные вопросы получили разрешение); при неточностях в заключении и невозможности устранить их путем опроса эксперта в судебном заседании; при необходимости поставить перед экспертом новые вопросы (в случае неверного установления обстоятельств, имеющих значение для дела, при уточнении таких обстоятельств в связи с изменением исковых требований).

Повторная экспертиза (ст. 87 ГПК Российской Федерации, ст. 20 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации») назначается в связи с сомнениями в объективности и обоснованности экспертного заключения; при наличии противоречий в заключении эксперта и в пояснениях этого же эксперта в судебном заседании; когда экспертом не учитывались отдельные обстоятельства или был нарушен порядок проведения экспертизы.

Заключение экспертов ГБУЗ Челябинское областное бюро СМЭ не содержит каких-либо неясностей, неполноты, противоречий, само по себе несогласие с заключением не является основанием для назначения повторной или дополнительной экспертизы.

Отклоняя ходатайство о назначении дополнительной и повторной судебной экспертиз (определения Курганского городского суда Курганской области от 28 июня 2021 г. – том 4 л.д. 48, 49), суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что заключение экспертов ГБУЗ Челябинское областное бюро СМЭ не содержит каких-либо неясностей, само по себе несогласие с заключением не является основанием для назначения повторной экспертизы.

Разрешая спор, и отказывая в удовлетворении заявленных Нуриевой М.В. исковых требований, суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для взыскания с ответчика в пользу истца денежных средств, оплаченных по договору, неустойки за отказ в удовлетворении требований в добровольном порядке, штрафа ввиду того, что медицинские услуги были оказаны ответчиком истцу качественно и в соответствии с условиями заключенного между ними договора.

Судебная коллегия соглашается с указанным выводом суда.

Поскольку факт некачественного оказания медицинских услуг, полученных Нуриевой М.В. в заявленный период времени в АО «МСЧ «Нефтяник» не установлен, в удовлетворении исковых требований Нуриевой М.В. к АО «МСЧ «Нефтяник» о взыскании денежных средств, оплаченных по договору, неустойки за отказ в удовлетворении требований в добровольном порядке, штрафа судом первой инстанции отказано обоснованно. Совокупность представленных в материалы дела доказательств свидетельствует о том, что медицинская услуга истцу ответчиком в рамках договора от 15 ноября 2018 г. оказана надлежащим образом, что подтверждено заключением экспертов ГБУЗ Челябинское областное бюро СМЭ.

В связи с изложенным, судебная коллегия полагает доводы апелляционной жалобы о необоснованном отказе в удовлетворении исковых требований в данной части несостоятельными, поскольку они повторяют правовую позицию стороны истца, выраженную в суде первой инстанции и являвшуюся предметом оценки, сводятся к оспариванию правильности выводов суда об установленных им фактах, направлены на переоценку имеющихся в деле доказательств.

Вместе с тем, судебная коллегия не может согласиться с выводами суда в части отказа в удовлетворении исковых требований Нуриевой М.В. к АО «МСЧ «Нефтяник» о компенсации морального вреда, поскольку отсутствие доказательств, причинения вреда здоровью истца действиями ответчика, не является основанием для отказа в удовлетворении требований о компенсации морального вреда.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК Российской Федерации, ГК РФ), если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Пунктом 2 ст. 150 ГК Российской Федерации определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.

В силу п. 1 ст. 1099 ГК Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (статьи 1064 - 1101) и ст.151 ГК Российской Федерации.

Статья 1101 ГК Российской Федерации предусматривает, что компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме (пункт 1). Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости (пункт 2).

По общему правилу, установленному п.п. 1 и 2 ст. 1064 ГК Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная ст. 1064 ГК Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представлять сам ответчик.

В соответствии с ч. 2 ст. 98 Закона об основах охраны здоровья граждан медицинские организации, медицинские работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации не только за причинение вреда здоровью при оказании гражданам медицинской помощи, но и за нарушение прав в сфере охраны здоровья.

Согласно п. 6 ст. 4 Закона об основах охраны здоровья граждан к основным принципам охраны здоровья относится доступность и качество медицинской помощи.

В соответствии с ч. 1 ст. 20 Закона об основах охраны здоровья граждан необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является дача информированного добровольного согласия гражданина или его законного представителя на медицинское вмешательство на основании предоставленной медицинским работником в доступной форме полной информации о целях, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, о его последствиях, а также о предполагаемых результатах оказания медицинской помощи.

Порядок дачи информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство и отказа от медицинского вмешательства в отношении определенных видов медицинских вмешательств, форм информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство и форм отказа от медицинского вмешательства утвержден приказом Минздрава России от 20 декабря 2012 г. № 1177н.

Пунктом 5 указанного Порядка предусмотрено, что перед оформлением информированного добровольного согласия на виды медицинских вмешательств, включенных в Перечень, лечащим врачом либо иным медицинским работником гражданину, одному из родителей или иному законному представителю лица, указанного в пункте 3 настоящего Порядка, предоставляется в доступной для него форме полная информация о целях, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных вариантах видов медицинских вмешательств, включенных в Перечень, о последствиях этих медицинских вмешательств, в том числе о вероятности развития осложнений, а также о предполагаемых результатах оказания медицинской помощи.

Статьей 22 Закона об основах охраны здоровья граждан предусмотрено, что каждый имеет право получить в доступной для него форме имеющуюся в медицинской организации информацию о состоянии своего здоровья, в том числе сведения о результатах медицинского обследования, наличии заболевания, об установленном диагнозе и о прогнозе развития заболевания, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных видах медицинского вмешательства, его последствиях и результатах оказания медицинской помощи.

Информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство или отказ от медицинского вмешательства содержится в медицинской документации гражданина и оформляется в виде документа на бумажном носителе, подписанного гражданином (ч. 7 ст. 20 Закона об основах охраны здоровья граждан).

Из материалов дела усматривается, что 13 ноября 2018 г. Нуриевой М.В. дано согласие АО «МСЧ «Нефтяник» на обработку персональных данных в соответствии с Федеральным законом № 152-ФЗ от 27 июля 2006 г. «О персональных данных» (том 1 л.д. 78), информационное добровольное согласие на медицинские вмешательства (том 1 л.д. 79), а также информированное добровольное согласие на медицинское исследование/манипуляцию (том 1 л.д. 80), а также информированное согласие на операцию (том 1 л.д. 85), согласие пациента на операцию переливания компонентов крови (том 1 л.д. 86). Данный факт сторонами не отрицался.

Из информированного добровольного согласия на медицинское исследование/манипуляцию, данного Нуриевой М.В. при нахождении на обследовании и лечении в хирургическом отделении № 1 АО «МСЧ «Нефтяник» среди прочего следует, что Нуриева М.В. информирована о характере предстоящего исследования/манипуляции и возможном развитии неприятных ощущений и осложнений: боль, повышенная кровоточивость, тромбоз, эмболия, воспалительные явления, обострение сопутствующий заболеваний, аллергические реакции, колебания артериального давления, механическое повреждение органа, вероятность неблагоприятного жизненного прогноза (том 1 л.д. 80).

Из информированного согласия на операцию, данного пациентом хирургического отделения № 1 АО «МСЧ «Нефтяник» Нуриевой М.В., среди прочего следует, что Нуриева М.В. её лечащим врачом информирована о характере её заболевания в доступной ей форме, диагнозе, о предполагаемой операции мастопексия и возможных осложнениях, связанных с операцией, наркозом и прочими медицинскими манипуляциями. Нуриева М.В., подписывая указанный документ, выразила согласие с изменением вариантов и объ6еме вмешательства по решению оперирующего хирурга (консилиума), если в ходе операции будут выявлены дополнительные обстоятельства или патология. Указано на то, что Нуриева М.В. чувствует себя достаточно информированной по интересующим её вопросам (том 1 л.д. 85).

Как следует из доводов иска и подтверждено совокупностью имеющихся в материалах дела доказательств, в частности, заключением комиссии экспертов ГБУЗ Челябинское областное бюро СМЭ, после проведенной в АО «МСЧ «Нефтяник» 15 ноября 2018 г. операции «мастопексия» у Нуриевой М.В. сформировались широкие послеоперационные рубцы (от 0,5 до 1,5 см) по краю ареол обеих молочных желез.

Суд первой инстанции не принял во внимание, что ответчиком АО «МСЧ «Нефтяник» в материалы дела не представлено достоверных и допустимых доказательств, подтверждающих исполнение возложенной на него законом обязанности по надлежащему информированию пациента Нуриевой М.В. перед оказанием медицинской услуги, заключающейся в проведении хирургической операции «мастопексия», о возможных неблагоприятных последствиях в виде формирования послеоперационных рубцов неравномерной ширины от 0,5 до 1,5 см. По мнению судебной коллегии, наличие подписанного истцом информированного добровольного согласия (том 1 л.д. 78, 79, 80, 85) не освобождает ответчика от обязанности довести до пациента полную и достоверную информацию о характере медицинского вмешательства и его возможных последствиях, поскольку правильность выбора пациентом вида услуг обусловлена отсутствием у него специальных познаний в области медицины. Тогда как действия ответчика, оказывающего медицинские услуги в области пластической хирургии с привлечением специалистов, обладающих специальными познаниями в указанной области, призваны обеспечить надлежащее информирование пациента об особенностях проводимого оперативного вмешательства с целью достижения последним желаемого результата.

Ввиду того, что наступившие последствия проведенной мастопексии в виде формирования послеоперационных рубцов по краю ареол обеих молочных желез шириной от 0,5 до 1,5 см и потеря чувствительности зоны операции являются значимыми, прогнозировать их неизбежное наступление (либо их отсутствие) не представлялось возможным, судебная коллегия приходит к выводу о том, что о возможности наступления подобных значимых последствий истец должна была быть предупреждена ответчиком до оперативного вмешательства, что сделано не было.

При таких обстоятельствах, учитывая, что информация о потенциальной вероятности наступления таких значимых последствий, как образование широких послеоперационных рубцов по краю ареол обеих молочных желез, потеря чувствительности до Нуриевой М.В. не была доведена, она была лишена возможности выбора между проведением данного медицинского вмешательства либо отказа от него с учетом возможных неблагоприятных последствий, что привело к нарушению ее прав на здоровье как нематериальное благо.

Нарушение ответчиком права истца на получение полной информации о характере и объеме предстоящего медицинского вмешательства, а также его последствиях является основанием для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда.

Определяя размер компенсации морального вреда, исходя из установленных обстоятельств, учитывая характер нравственных страданий, полученных истцом вследствие виновных действий ответчика, её возраст, индивидуальные особенности, наступившие последствия, руководствуясь принципом разумности и справедливости, судебная коллегия определяет ко взысканию с АО «МСЧ «Нефтяник» в пользу Нуриевой М.В. компенсацию морального вреда в заявленном размере 50 000 рублей.

Иных оснований для взыскания денежной компенсации морального вреда в пользу Нуриевой М.В. с учетом анализа доказательств, имеющихся в материалах дела и исследованных судом первой инстанции, судебная коллегия не усматривает.

Судебная коллегия в силу положений ч. 2 ст. 328 ГПК Российской Федерации по результатам рассмотрения апелляционной жалобы вправе отменить или изменить решение суда первой инстанции полностью или в части и принять по делу новое решение.

В связи с несоответствием выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела, а также нарушением норм материального права (п. 3 и п. 4 ч. 1 ст. 330 ГПК Российской Федерации) судебная коллегия находит, что решение суда подлежит отмене в части.

В остальной части решение суда следует признать законным и обоснованным.

В соответствии с ч. 1 ст. 88 ГПК Российской Федерации судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

В силу положений ст. 103 ГПК Российской Федерации издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением дела, и государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, пропорционально удовлетворенной части исковых требований. В этом случае взысканные суммы зачисляются в доход бюджета, за счет средств которого они были возмещены, а государственная пошлина - в соответствующий бюджет согласно нормативам отчислений, установленным бюджетным законодательством Российской Федерации.

В случае, если суд вышестоящей инстанции, не передавая дело на новое рассмотрение, изменит состоявшееся решение суда нижестоящей инстанции или примет новое решение, он соответственно изменяет распределение судебных расходов (п. 3 ст. 98 ГПК Российской Федерации).

С учетом изложенного, в соответствии с п. 1 ст. 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации, ст. 103 ГПК Российской Федерации с ответчика в доход муниципального образования город Курган подлежит взысканию государственная пошлина, размер которой составляет 300 рублей.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 199, 328-330 ГПК Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Курганского городского суда Курганской области от 28 июня 2021 г. отменить в части отказа в удовлетворении исковых требований Нуриевой Марины Владимировны к акционерному обществу «Медико-санитарная часть «Нефтяник» о компенсации морального вреда, взыскав с акционерного общества «Медико-санитарная часть «Нефтяник» в пользу Нуриевой Марины Владимировны компенсацию морального вреда в размере 50000 рублей.

Взыскать с акционерного общества «Медико-санитарная часть «Нефтяник» в доход бюджета муниципального образования город Курган государственную пошлину в размере 300 рублей.

В остальной части решение Курганского городского суда Курганской области от 28 июня 2021 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу Нуриевой Марины Владимировны, апелляционное представление прокурора города Кургана – без удовлетворения.

Судья - председательствующий

Судьи:

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 1 декабря 2021 г.