Решение по делу № 22-1386/2024 от 11.09.2024

Судья Ратомская Е.В. №

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

(.....) ХХ.ХХ.ХХ

Судебная коллегия по уголовным делам

Верховного Суда Республики Карелия

в составе: председательствующего Бочарова С.Н.,

судей Михайлова Д.А., Кутузова С.В.,

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Карнауховой А.А.,

с участием:

прокурора Силкиной Н.А.,

осуждённого Стрижова Е.А. в режиме видео-конференц-связи,

защитника – адвоката Автуховича Л.П.

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе осуждённого Стрижова Е.А. на приговор Сортавальского городского суда Республики Карелия от ХХ.ХХ.ХХ, которым

Стрижов Е. А., родившийся ХХ.ХХ.ХХ в (.....) Республики Карелия, гражданин РФ, ранее судимый Сортавальским городским судом Республики Карелия:

ХХ.ХХ.ХХ по ч.2 ст.162 УК РФ к 4 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 5 лет,

ХХ.ХХ.ХХ по п. «в», «г» ч.2 ст.163, ч.1 ст.112 УК РФ, на основании ч.3 ст.69 УК РФ к 3 годам лишения свободы, в соответствии с ч.5 ст.74, ст.70 УК РФ (по совокупности с приговором от ХХ.ХХ.ХХ) к 5 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима; освобождён ХХ.ХХ.ХХ по постановлению Сегежского городского суда Республики Карелия от ХХ.ХХ.ХХ условно-досрочно на 2 года 6 месяцев 1 день,

осуждён по ч.1 ст.111 УК РФ к 5 годам лишения свободы, в соответствии с п. «в» ч.7 ст.79, ст.70 УК РФ по совокупности приговоров путём частичного присоединения неотбытой части наказания по приговору от ХХ.ХХ.ХХ к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.

Мера пресечения в виде заключения под стражу до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения.

Срок отбывания наказания исчислен с даты вступления приговора в законную силу.

Зачтено в срок отбывания наказания время содержания под стражей с ХХ.ХХ.ХХ до дня вступления приговора в законную силу из расчёта один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии особого режима.

Взыскано со Стрижова Е.А. в счёт компенсации морального вреда 500000 рублей в пользу потерпевшего З., за которым признано право на удовлетворение гражданского иска в части возмещения материального вреда с передачей вопроса о размере возмещения по гражданскому иску для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Разрешён вопрос по процессуальным издержкам по делу.

Заслушав доклад судьи Михайлова Д.А. о содержании приговора, существе апелляционной жалобы и поданных возражений, выступления осуждённого Стрижова Е.А. и его защитника – адвоката Автуховича Л.П. в поддержку апелляционной жалобы, мнение прокурора Силкиной Н.А., полагавшей необходимым приговор оставить без изменения, судебная коллегия

у с т а н о в и л а :

Приговором суда Стрижов Е.А. признан виновным в умышленном причинении З. тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека.

Как установлено судом, преступление совершено ХХ.ХХ.ХХ в (.....) Республики Карелия при обстоятельствах, подробно приведённых в приговоре.

В апелляционной жалобе (основной и дополнительной) осуждённый Стрижов Е.А. выражает несогласие с приговором, считая его незаконным, необоснованным и подлежащим отмене в виду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

Ссылаясь на показания потерпевшего З. в суде о том, что тот лично с ним (Стрижовым) не знаком, отношений с ним не поддерживал, узнал его по голосу в ходе проведения следственного действия – опознание по голосу, обращает внимание на то, что стороной обвинения данное доказательство суду не представлено, потерпевшему его голос не мог быть знаком. Усматривает противоречия в объяснении З. и показаниях потерпевшего в части описания машины и его (Стрижова) действий. Как следует из того же объяснения и подтверждено З. в суде, о падении со скамейки потерпевший пояснил сотрудникам полиции, которые убедили потерпевшего его (Стрижова) оговорить.

Указывает об отсутствии у него умысла на причинение З. тяжкого вреда здоровью, а также на пояснения потерпевшего в больнице о получении травмы в результате падения.

Анализируя показания Б. И. (Б.), Б., С. и Л., утверждает об алкогольном и наркотическом опьянении З. ХХ.ХХ.ХХ, в связи с чем, по мнению автора, потерпевший не мог себя адекватно вести, думать и давать показания в суде о происшедшем. Б. О. в судебном заседании его не опознал и не подтвердил показания З. о том, что во дворе дома тому угрожали, наносили удары, и что потерпевший просил о помощи; кроме того, Б. указал на наличие во дворе мусора, упав на который З. мог получить переломы рёбер.

Полагает, что уголовное дело расследовано и рассмотрено судом односторонне, с обвинительным уклоном, на что, по мнению автора, указывает следующее. Б. Л. показал, что перед допросом следователем оперативные сотрудники сообщили ему об избиении З. Е.; поручение следователя об установлении Б. и очевидцев причинения З. повреждений и наличия камер видеонаблюдения в магазине «Пятерочка» и пункте выдачи товаров «Озон» не выполнено; выданная участковым инспектором характеристика основана на догадках и его (Стрижова) прежней судимости, а не на основании опроса соседей; следователем не проводилось опознание в соответствии с требованиями ст.193 УПК РФ с участием З. и И.; все Б. косвенные, очевидцами событий не являлись, узнали о преступлении по телефону от И. (Барковой), при этом в деле отсутствует детализация их телефонных разговоров; в ходе предварительного следствия не допрошены Б. защиты Прокофьев, Дуплихин, а также водитель такси, на котором И. приехала за З.. Об обвинительном уклоне следствия также подтвердил Б. Ширко. Суд не дал оценку показаниям потерпевшего, который говорил о том, что упал, а лишь потом стал его оговаривать, однако принял во внимание показания Б. Ш., который является наркозависимым, проходил соответствующее лечение, во время допроса находился в наркотическом опьянении, в судебное заседание не явился, показания Б. не подтверждаются показаниями потерпевшего З. и Б. И.. Судом не учтено, что источник осведомлённости Б. Т. – Филатова не была установлена, Б. также сообщил, что перед допросом с ним общались оперативные сотрудники, которые его обманули. Суд отказал в удовлетворении его ходатайства о проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы, мотивировав тем, что при ознакомлении с постановлением о назначении данной экспертизы от обвиняемого и защитника заявлений не поступило, вместе с тем сообщает, что является юридически неграмотным, а защитник по назначению поддерживал интересы следователя.

Ссылаясь на объяснение и показания И. (Б.), усматривает в них противоречия в части того, какой автомобиль подъехал к ней и З., при каких обстоятельствах она его (Стрижова) заметила, кто находился около данного автомобиля, где она была, когда ей позвонил З., по разному сообщила о действиях С.. Утверждает, что с И. ранее не общался, в связи с чем ставит под сомнение, что она могла его опознать, сначала по голосу, затем – в профиль сбоку в тёмное время суток. Отмечает, что в ходе очной ставки с ним Б. пояснила, что не видела лиц, как человека, который побежал за З., так и людей, находившихся у машины, знает всё со слов З.; в дальнейшем И. отказалась от своих показаний, ссылаясь на то, что испугалась, но чего именно, пояснить не смогла.

Не соглашаясь с тем, что суд критически отнёсся к показаниям Б. Прокофьева, Дуплихина и О., указывает на отсутствие в них противоречий. Полагает, что не могут являться доказательствами его виновности заключения эксперта № от ХХ.ХХ.ХХ и № от ХХ.ХХ.ХХ, выводы которого носят вероятностный характер.

Просит учесть данные о личности потерпевшего З., Б. Т. и Ш., которые привлекались к уголовной ответственности по ст.228 УК РФ, как и И., являются потребителями наркотиков, в связи с чем находятся в зависимости от правоохранительных органов и готовы дать любые показания.

Считает нарушенным его право на защиту, поскольку его мать Ширко заключила соглашение с адвокатом Хачатряном, уведомила об этом следователя, который данный факт от него скрыл, запретил ему свидания и телефонные разговоры с ней.

Утверждает, что преступление не совершал, в деле отсутствуют доказательства его виновности. Просит приговор отменить и оправдать его в связи с непричастностью к совершению преступления.

В поданных возражениях на апелляционную жалобу государственный обвинитель М. и представитель потерпевшего Ж. просят оставить её без удовлетворения.

Апелляционное представление отозвано до начала судебного заседания суда апелляционной инстанции по инициативе его автора.

Проверив материалы дела, выслушав выступления участников процесса, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений, судебная коллегия находит, что выводы суда первой инстанции о виновности Стрижова в изложенном приговоре общественно-опасном деянии соответствуют фактическим обстоятельствам дела, основаны на полно и всесторонне исследованных в процессе судебного разбирательства доказательствах.

Осуждённый Стрижов в суде первой инстанции отрицал свою причастность к умышленному причинению тяжкого вреда здоровью З., ссылаясь на то, что с потерпевшим не знаком, ХХ.ХХ.ХХ с ним не встречался. Привёл доводы о том, что потерпевший З. его оговорил.

Между тем, данная позиция стороны защиты была тщательным образом проверена судом первой инстанции и получила надлежащую оценку в приговоре.

Отвергая данные утверждения осуждённого и его защитника, суд, вопреки доводам апелляционной жалобы, правомерно сослался на показания потерпевшего З., данные в суде и частично оглашённые в судебном заседании на основании ч.3 ст.281 УКП РФ, в которых последний показал, что знает Стрижова как инициатора конфликтных ситуаций, которые осуждённый разрешал дракой, в связи с чем опасался его, ХХ.ХХ.ХХ на оклик осуждённого попытался скрыться, а когда Стрижов догнал его во дворе дома, нанёс ему удар ногой в правый бок (по рёбрам), отчего он испытал сильную физическую боль, а также несколько ударов кулаком по телу и голове, волочил его за ногу.

По мнению судебной коллегии, на достоверность положенных в основу приговора показаний потерпевшего З. не влияют его первоначальные пояснения сотрудникам полиции о получении повреждений при падении, а также его показания о том, что он узнал Стрижова по голосу, поскольку в своих показаниях, являющихся последовательными, он с уверенностью указывал на причинение ему повреждений именно Стрижовым, которого знал внешне и видел во время избиения. Как следует из копии медицинской карты №, при обращении за медицинской помощью З. сообщил об избиении его известным (том 3, л.д.80). В соответствующих частях показания З. подтверждаются сведениями, содержащимися в протоколе проверки его показаний на месте (том 1, л.д.53-58), протоколе следственного эксперимента с участием потерпевшего (том 1, л.д.155-161), а также в заключениях эксперта № от ХХ.ХХ.ХХ (том 1, л.д.167-169) и № от ХХ.ХХ.ХХ (том 1, л.д.178-180), согласно которым установленные у З. переломы правых рёбер с гемопневмотораксом, которые квалифицируются как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни человека, могли образоваться ХХ.ХХ.ХХ от удара обутой ногой. Возможность визуального восприятия З. осуждённого при изложенных потерпевшим обстоятельствах не вызывает сомнений у суда апелляционной инстанции, который также считает не опровергнутым представленными доказательствами то обстоятельство, что З. мог узнать находившегося в салоне автомобиля Стрижова по голосу. При этом, как правильно отмечено судом, показания потерпевшего З. также согласуются и с другими доказательствами, положенными в основу приговора, что подтверждает их правдивость.

Так, из показаний Б. И. следует, что во время прогулки с З. его кто-то нецензурно окликнул из машины, он сообщил ей, что в салоне находится Стрижов, по её совету потерпевший попытался скрыться, осуждённый побежал за ним; через 20 минут ей позвонил З., тяжело дышал, сообщил, что осуждённый его догнал и сильно побил; подъехала на такси к указанному им дому, где увидела потерпевшего, который держался за правый бок, кашлял, жаловался на сильную боль, считал, что у него сломаны рёбра; от потерпевшего узнала, что Стрижов наносил ему удары ногами и руками. Б. О. показал, что у своего дома увидел двух мужчин, один из них сидел на корточках спиной к стене, второй стоял напротив, позже около дома заметил автомобиль, у которого стояли мужчина и девушка, а также на корточках сидел другой мужчина, они вместе уехали. Согласно показаниям Б. Ш. вечером ХХ.ХХ.ХХ И. по телефону сообщила ему об избиении З. осуждённым, просила помочь отвезти потерпевшего в больницу; по приезду с ней на такси к частному дому помог сесть в машину З., который тяжело дышал; позже З. сообщил, что во время прогулки с И. пытался убежать от агрессивно настроенного Стрижова, который догнал потерпевшего около частного дома и нанёс тому удары. От З. и И. Б. В. известно, что потерпевший, убегая от Стрижова, оказался на территории частного дома, где осуждённый его догнал и нанёс ему удары ногами и кулаками, в результате чего З. оказался в больнице с переломами рёбер и повреждением лёгкого. Из показаний Б. Л. следует, что вечером ХХ.ХХ.ХХ он встретил З. и И.; через несколько часов И. ему сообщила, что Стрижов избил потерпевшего; позже от З. узнал, что Стрижов нанёс тому удары ногами и руками, сломал рёбра. Б. С. подтвердил, что подходил к З., который находился в компании с девушкой, тогда же видел Стрижова в проехавшей рядом машине. Б. сообщила, что З. находится в больнице в связи с избиением осуждённым. Согласно показаниям Б. Т. Стрижов известен своей агрессией, провокационными действиями и склонностью к дракам, ХХ.ХХ.ХХ осуждённый находился в (.....), где беспричинно пытался спровоцировать конфликт; ХХ.ХХ.ХХ узнал о нахождении в больнице З., которого побил осуждённый.

Судом правильно обращено внимание на то, что Б. И. дала последовательные показания, в том числе в ходе очной ставки с обвиняемым Стрижовым, о том, что осуждённый преследовал З.. В ходе указанной очной ставки, отвечая на вопрос обвиняемого, Б. уточнила, что не видела лица человека, который бежал за З.. После исследования протокола очной ставки в суде первой инстанции Б. И. настаивала на том, что за З. побежал именно Стрижов, которого испугалась во время проведения данного следственного действия, дав иные показания; просила учесть показания, данные в ходе судебного разбирательства.

Таким образом, устанавливая фактические обстоятельства причинения тяжкого вреда здоровью З., судом правильно приняты во внимание показания Б. И., данные в ходе судебного заседания, как достоверные, поскольку они согласуются с приведёнными доказательствами о причастности Стрижова к совершению инкриминируемого деяния.

Показания Б. И., Б. и Ш. в соответствующих частях подтверждают, что за день до вменяемых событий Стрижов угрожал З., заблуждаясь в том, что из-за потерпевшего получила травму И..

Поэтому суд в обжалуемом приговоре обоснованно пришёл к выводу о наличии у Стрижова личного мотива для избиения З., при том, что каких-то обстоятельств, которые бы свидетельствовали о наличии такого мотива у других лиц, установлено не было.

Б. О. сообщил суду, что во дворе его дома могли находиться обрезки гипсокартона, а на бетонной отмостке у дома, где он наблюдал двух мужчин, строительного мусора не было.

Учитывая отсутствие сведений о том, что во дворе указанного дома З. падал, принимая во внимание заключение эксперта № от ХХ.ХХ.ХХ о том, что переломы рёбер не могли у него образоваться при падении с высоты собственного роста на ровную поверхность, доводы осуждённого в жалобе об ином механизме образования повреждений у потерпевшего являются надуманными.

Виновность осуждённого Стрижова подтверждают также следующие доказательства, исследованные судом с достаточной полнотой и получившие свою оценку в обжалуемом приговоре: протокол осмотра места происшествия с участием И. (том 1, л.д.30-33), сведения о проведении оперативно-розыскных мероприятий, касающиеся передвижения автомобиля, в котором находился Стрижов, и телефонных соединений между З. и И. (том 1,л.д.190-201), данные ГИБДД ОМВД России по (.....) о принадлежности автомобиля (том 1, л.д.212-213).

Вопреки доводам жалобы, судом оглашены показания Б. Ш. в соответствии с требованиями ч.1 ст.281 УПК РФ при наличии согласия сторон. При этом приведённые в жалобе данные о привлечении потерпевшего З., Б. Т. и Ш. к уголовной ответственности по ст.228 УК РФ, а также о потреблении ими и Б. И. наркотиков представленными материалами дела не подтверждаются и не ставят под сомнение достоверность их показаний, как и не свидетельствуют о наличии оснований для оговора указанными лицами осуждённого.

Утверждения Стрижова в жалобе о состоянии опьянения З. ХХ.ХХ.ХХ и отсутствии в связи с этим у потерпевшего возможности воспринимать обстоятельства, по которым тот давал показания, являются надуманными, поскольку из исследованных судом доказательств не усматривается наличие у потерпевшего З. такой степени алкогольного опьянения, которая не позволяла бы ему понимать значение своих действий и руководить ими.

Несостоятельными являются ссылки автора жалобы на объяснения З. и И., поскольку указанные документы доказательствами не являются и в суде первой инстанции не исследовались.

С указанием надлежащих оснований и мотивов суд отверг как недостоверные показания подсудимого о непричастности к преступлению, признав их способом защиты с целью избежать уголовной ответственности за содеянное, а также критически оценил показания Б. Прокофьева и Дуплихина о том, что вечер ХХ.ХХ.ХХ осуждённый провёл с ними и с З. не встречался, поскольку данные показания опровергнуты совокупностью признанных судом достоверными доказательствами.

Суд пришёл к правильному выводу о том, что показания Б. О., не наблюдавшего противоправных действий в отношении одного мужчины со стороны другого, не свидетельствуют о невиновности Стрижова, учитывая тёмное время суток, плохое зрение у Б., который к мужчинам не подходил и не наблюдал их в течение всего времени. Вопреки утверждениям в жалобе, сведения о том, что З. просил помощи у О., в представленных суду доказательствах отсутствуют.

Данных, свидетельствующих о наличии у потерпевшего и Б. причин для оговора осуждённого, в материалах уголовного дела не имеется. Суд положил показания потерпевшего и Б. в основу приговора после их надлежащей проверки, оценки, сопоставления с иными исследованными доказательствами, выяснения и устранения выявленных противоречий, обоснованно посчитав данные показания достоверными, поскольку они не содержат существенных противоречий по обстоятельствам дела, ставящих их под сомнение и которые повлияли или могли повлиять на выводы суда о доказанности вины Стрижова, согласуются между собой и с другими представленными сторонами в ходе судебного следствия доказательствами, и в совокупности изобличают осуждённого в содеянном. Оснований не соглашаться с приведённой судом в приговоре оценкой показаний потерпевшего и Б. не имеется.

Поскольку из показаний Б. Л. следует, что об избиении Стрижовым З. ему стало известно от самого потерпевшего через неделю после случившегося, изложенные в жалобе сведения, согласно которым оперативные сотрудники сообщили Л. о причастности осуждённого к инкриминированному деянию перед допросом Б., имевшим место ХХ.ХХ.ХХ (том 1, л.д.137-139), не умаляют выводы суда о достоверности показаний данного Б..

Степень тяжести вреда здоровью, причинённого З., подтверждена заключениями эксперта, согласно которым установленные у З. переломы правых рёбер с 4 по 7 с гемопневмотораксом квалифицируются как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни человека. При этом переломы рёбер с 4 по 7 определены в ходе проведения спиральной компьютерной томографии грудной клетки, которая является более информативным методом исследования по сравнению с рентгенографией в боковой проекции, результатами которой подтверждены переломы рёбер справа с 5 по 7.

Вопреки доводам осуждённого в жалобе, оснований ставить под сомнение заключения эксперта № от ХХ.ХХ.ХХ и № от ХХ.ХХ.ХХ не имеется. Заключения соответствуют требованиям ст.204 УПК РФ, даны квалифицированным специалистом соответствующего профиля, в пределах его полномочий, после разъяснения процессуальных прав и предупреждения об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных заключений, научно обоснованы, выводы надлежащим образом мотивированы, являются полными и понятными, объективно подтверждены исследованными в судебном заседании доказательствами. Нарушений требований Федерального закона от ХХ.ХХ.ХХ №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» при производстве экспертиз не усматривается.

Нарушений уголовно-процессуального закона при сборе доказательств по делу, при проведении следственных и иных процессуальных действий не установлено.

Доводы осуждённого о том, что в ходе предварительного расследования не проведено его медицинское освидетельствование, не изучены сведения о телефонных соединениях, в том числе потерпевшего и Б., не были допрошены в качестве Б. Прокофьев, Дуплихин, водитель такси, на которой И. приехала за З., а также источник осведомлённости Б. Т. – Филатова, являются несостоятельными с учётом положений ст.38 УПК РФ, согласно которой следователь процессуально самостоятелен в организации хода предварительного расследования, принятии решений о проведении следственных, иных процессуальных действий и сборе доказательств. При этом в представленных суду доказательствах отсутствуют сведения о том, что показания Б. Т. даны в результате применения к нему незаконных методов ведения следствия.

Поскольку потерпевший З. и Б. И. указывали о причастности к совершению инкриминированного преступления известного им лица – Стрижова, необходимость предъявления им осуждённого для опознания в соответствии со ст.193 УК РФ, о чём имеется указание в жалобе, по делу отсутствовала.

Вопреки доводам осуждённого в жалобе, по поручению следователя об установлении иных Б. и очевидцев причинения повреждений З., изъятии при наличии видеозаписей, имеющих отношений к расследуемым событиям (том 1, л.д.202), проводились оперативно-розыскные мероприятия, которые оказались безрезультатными (том 1, л.д.203), что на полноте предварительного следствия не отразилось.

Доводы о нарушении права осуждённого на защиту в связи с проведением следственных действий без участия защитника – адвоката Хачатряна, с которым матерью Стрижова было заключено соглашение, суд обоснованно признал несостоятельными, поскольку они не подтверждаются материалами дела, в которых отсутствуют сведения о том, что в досудебной стадии адвокат Хачатрян вступил в уголовное дело в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера, как это предусматривает ч.4 ст.49 УПК РФ. Такой ордер представлен защитником – адвокатом Хачатряном в дело только ХХ.ХХ.ХХ (том 2, л.д.207), то есть после поступления уголовного дела в суд для рассмотрения.

Судебное разбирательство по настоящему делу проведено в соответствии с уголовно-процессуальным законом, на основе состязательности сторон. Судом созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Как следует из протокола судебного заседания, данных о том, что судебное разбирательство проводилось предвзято либо с обвинительным уклоном, а суд отдавал предпочтение какой-либо из сторон, из материалов уголовного дела не усматривается.

Оснований для производства дополнительной судебно-медицинской экспертизы с целью выяснения поставленного осуждённым вопроса о возможности получения З. травмы при падении на неровную поверхность у суда не имелось, поскольку в материалах уголовного дела отсутствуют обстоятельства, указывающие на получение потерпевшим травмы грудной клетки в результате падения.

Проанализировав доказательства, правильно установив фактические обстоятельства дела, суд первой инстанции обоснованно сделал вывод о виновности Стрижова в совершении установленного преступления и верно квалифицировал действия осуждённого, как совершение преступления, предусмотренного ч.1 ст.111 УК РФ.

В ходе судебного разбирательства суд убедился в психическом состоянии осуждённого, обоснованно признал его вменяемым и подлежащим уголовной ответственности за содеянное.

При назначении Стрижову наказания суд в соответствии с требованиями ст.ст.6, 43, 60 УК РФ в полной мере учёл характер и степень общественной опасности преступления, смягчающие и отягчающее наказание обстоятельства, сведения о личности виновного, а также влияние назначенного наказания на исправление осуждённого и на условия жизни его семьи.

Суд правомерно признал в качестве обстоятельства, смягчающего наказание Стрижову, наличие у него малолетнего ребёнка, а также установил в действиях осуждённого рецидив преступлений, который признал отягчающим наказание обстоятельством, предусмотренным п. «а» ч.1 ст.63 УК РФ.

Вопреки доводам жалобы, суд правильно учёл все характеризующие сведения осуждённого, в том числе характеристику, выданную временно исполняющим обязанности начальника отдела УУП и ПДН ОМВД России по (.....) (том 2, л.д.98), как надлежащим должностным лицом и в пределах своих полномочий, оснований к предвзятости или необъективности со стороны последнего судебной коллегией не усматривается.

Таким образом, при назначении Стрижову наказания судом учтены все известные на момент постановления приговора значимые обстоятельства.

При определении Стрижову вида и размера наказания суд правильно руководствовался положениями ч.2 ст.68 УК РФ, а при наличии обстоятельства, отягчающего наказание, правомерно не применил к осуждённому положения ч.6 ст.15 и ч.1 ст.62 УК РФ. При этом суд мотивировал свои выводы в приговоре, а с учётом того, что Стрижов совершил тяжкое преступление в период условно-досрочного освобождения, назначил осуждённому окончательное наказание по правилам ст.70 УК РФ по совокупности приговоров на основании п. «в» ч.7 ст.79 УК РФ, обоснованно применив принцип частичного присоединения неотбытой части наказания по предыдущему приговору. Оснований не соглашаться с данными выводами у судебной коллегии не имеется.

Назначенное осуждённому с учётом положений Общей части УК РФ наказание, как за совершённое преступление, так и по совокупности приговоров чрезмерно суровым, несправедливым не является и снижению не подлежит.

Какие-либо иные не принятые во внимание судом первой инстанции обстоятельства, которые могли бы обуславливать необходимость смягчения назначенного наказания, не выявлены.

Вид исправительного учреждения для отбывания лишения свободы Стрижову обоснованно назначен судом в соответствии с п. «г» ч.1 ст.58 УК РФ.

Решение суда по исковым требованиям потерпевшего о компенсации морального вреда является законным и обоснованным, как и вывод о признании за ним права на удовлетворение гражданского иска о возмещении материального ущерба с передачей вопроса о размере его возмещения в порядке гражданского судопроизводства в связи с необходимостью дополнительных расчётов.

Вопросы о мере пресечения, исчислении срока отбывания наказания, зачёте времени содержания осуждённого под стражей в срок лишения свободы, а также о судьбе вещественных доказательств и распределении процессуальных издержек разрешены судом правильно, в соответствии с законом.

Нарушений уголовно-процессуального закона в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства, влекущих отмену или изменения приговора, по делу не установлено.

Руководствуясь ст.ст.389.20 ч.1 п.1, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

Приговор Сортавальского городского суда Республики Карелия от ХХ.ХХ.ХХ в отношении Стрижова Е. А. оставить без изменения, апелляционную жалобу осуждённого – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Третий кассационный суд общей юрисдикции в порядке, предусмотренном ст.401.7, 401.8 УПК РФ, в течение 6 месяцев со дня вступления в законную силу приговора, а осуждённым, содержащимся под стражей, в тот же срок с момента получения копии приговора, вступившего в законную силу. По истечении указанного срока апелляционное определение может быть обжаловано в порядке, предусмотренном ст.ст.401.10-401.12 УПК РФ.

В случае обжалования осуждённый вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий С.Н. Бочаров

Судьи Д.А. Михайлов

С.В. Кутузов