Решение по делу № 22-1190/2019 от 13.06.2019

Судья Иконников В.А.                                                       22 - 1190/2019

Апелляционное определение

11 июля 2019 года                                           г. Ижевск УР

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Удмуртской Республики в составе председательствующего судьи Булдакова А.В.,

судей Колегова С.О., Сергеевой Т.Ю.,

при секретаре Зелениной Т.С.,

с участием прокурора Сергеевой С.В., потерпевшего Третьякова А.П.,

осужденного Трифонова И.Г., его защитника адвоката Корпачева О.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционным представлениям государственного обвинителя, апелляционным жалобам осужденного и защитника на приговор Камбарского районного суда Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГГГ, которым

Трифонов И. ГрИ.ич, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, ранее судимый:

<данные изъяты>

<данные изъяты>

осужден с назначением наказания по ч. 3 ст. 162 УК РФ к лишению свободы на срок 7 лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

    мера пресечения изменена с домашнего ареста на заключение под стражу;

    срок отбывания наказания исчислен с 23 апреля 2019 года;

зачтено в срок отбывания наказания время содержания под стражей с 9 по 22 августа 2018 года;

зачтено в срок отбывания наказания время содержания под домашним арестом с 23 августа 2018 года по 22 апреля 2019 года из расчета два дня содержания под домашним арестом за один день лишения свободы на основании ч. 3.4 ст. 72 УК РФ;

разрешена судьба вещественных доказательств;

заслушав доклад председательствующего судьи Сергеевой Т.Ю., изложившей содержание приговора, существо апелляционных представлений и жалоб, выступления участников судебного разбирательства,

установила:

Трифонов признан виновным в совершении разбойного нападения на ФИО1 31 июля 2018 года на территории <адрес> УР при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В судебном заседании, проведенном в общем порядке судебного разбирательства, предусмотренном главами 33-39 УПК РФ, Трифонов вину в предъявленном обвинении признал частично.

В апелляционном представлении от 6 мая 2019 года государственный обвинитель просил приговор отменить ввиду его несправедливости вследствие чрезмерной мягкости назначенного наказания, несоответствия выводов фактическим обстоятельствам дела, мотивировав тем, что описание преступного деяния на 2 листе приговора противоречит установленным судом обстоятельствам на 17 листе приговора. Назначенное наказание не соответствует характеру и степени общественной опасности совершенного преступления, личности Трифонова, который находясь под домашним арестом совершил преступления, предусмотренные ст. 319, ч. 1 ст. 318 УК РФ.

В апелляционном представлении от 5 июля 2019 года государственный обвинитель привел доводы о том, что в срок отбывания наказания зачету подлежит период времени с 7 по 22 августа 2018 года, в то время произведен зачет за период с 9 по 22 августа 2018 года. Кроме того, суд необоснованно не применил положения ст. 70 УК РФ при назначении наказания.

В апелляционной жалобе защитник Корпачев просил приговор отменить ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, и чрезмерной суровости назначенного наказания, вынести оправдательный, прекратив уголовное дело в отношении Трифонова за отсутствием в его действиях состава преступления, отменить меру пресечения, мотивировав тем, что выводы суда противоречивы. Для зашиты осталось загадкой, что именно для суда послужило основанием квалифицировать действия Трифонова как разбойное нападение: словесные угрозы убийством, якобы высказанные, либо действия по нанесению ударов потерпевшему пластиковой палкой, которая признана предметом, используемым в качестве оружия. При этом в мотивировочной части приговора оценка якобы высказанным угрозам судом не дана.

У осужденного не было цели причинить вред здоровью потерпевшего. Он хотел только его проучить. При иных целях Трифонов мог взять из багажника автомобиля металлическую монтировку. Выводы суда о признании обрезка полой пластиковой трубы (длина 66 см., диаметр 3 см.) предметом, способным или создающим опасность причинить смерть или вред здоровью, противоречат разъяснениям, данным в постановлении Пленума ВС РФ № 29 от 27 декабря 2002 года. Характер действий осужденного, используемый им предмет, поведение потерпевшего, его субъективное восприятие в силу нахождения в состоянии опьянения действий осужденного и якобы высказанных им угроз не давали и не могли давать ФИО1 оснований опасаться за свои жизнь и здоровье. В момент произошедшего какой-либо угрозы жизни и здоровью потерпевшего в реальности не существовало, а высказанные угрозы носили опосредованный и неопределенный характер. Трифонов в гараж не вторгался, а зашел в него после его открытия потерпевшим. Корыстного мотива у осужденного не было. Он намеревался заплатить за приобретенный двигатель, но не смог этого сделать, т.к. потерпевший его выгнал. Ранее осужденный приезжал к ФИО1 для покупки двигателя, но оформить сделку не получилось, т.к. потерпевший находился в неадекватном состоянии из-за опьянения. Отсутствуют в действиях осужденного и составы преступлений, предусмотренных ст. 161, 330 УК РФ, ввиду отсутствия корыстного мотива и существенного вреда. Потерпевший показал, что претензий к Трифонову не имеет, считает произошедшее недоразумением, просил не лишать осужденного свободы, но оценка этому в приговоре не дана. Суд необоснованно и немотивированно отказал в заявленных стороной защиты ходатайствах, тем самым нарушил право осужденного на защиту. Назначенное наказание является чрезмерно суровым.

В апелляционной жалобе от 6 мая 2019 года осужденный Трифонов просил приговор отменить, переквалифицировать его действия на иную соответствующую статью уголовного закона, правильно назначить наказание, применить положения ч. 6 ст. 15, ст. 64 УК РФ, мотивировав тем, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Показания допрошенных лиц надлежащим образом не оценены. Дело рассмотрено в одностороннем порядке.

В апелляционной жалобе от 6 июня 2019 года осужденный привел доводы о том, что показания потерпевшего и свидетелей приняты судом только в обвинительной части. Их слова о том, что должна была состояться покупка двигателя, оставлены без внимания. Он намерен был заплатить деньги, но потерпевший был пьяный и не смог подписать договор. Свидетель ФИО2 показал, что протокол допроса не читал, расписался, не глядя. Но суд принял эти показания. На потерпевшего он не нападал. Корыстного умысла не было. В гараж зашел, когда его открыл ФИО1. Пластмассовую палку как оружие не применял. Суд все обстоятельства дела не выяснил, противоречия в показаниях свидетелей не устранил, дело рассмотрел с обвинительным уклоном. Потерпевший солгал относительно выхода на работу и употребления спиртного 30-31 июля 2018 года. В ходе предварительного следствия допущены многочисленные нарушения закона, что подтвердили ФИО2 и ФИО3. Потерпевший первый высказал в его адрес оскорбления, после чего он вспылил.

В апелляционной жалобе от 14 июня 2019 года осужденный привел доводы о том, что потерпевший ФИО1, свидетели ФИО2 и ФИО4 дали противоречивые показания под давлением сотрудников полиции, но суд это не учел, положил их в основу приговора, имеющиеся противоречия не устранил. Свидетели показали, что имелась договоренность о купле-продажи двигателя, а суд расценил это как умысел на разбойное нападение. Он не причинил какого-либо вреда здоровью потерпевшего. Пластиковая палка не способна причинить смерть или вред здоровью. Он хотел купить двигатель, но ни в первый, ни во второй день сделать этого не смог, т.к. потерпевший был пьян, поэтому он решил проучить ФИО1, отдать деньги после его звонка. Сам он деньги за двигатель ни от кого не получил, что также свидетельствует об отсутствии умысла на обогащение. При назначении наказания суд не принял во внимание имеющиеся положительные характеристики.

В судебном заседании прокурор Сергеева доводы апелляционных представлений поддержала в полном объеме; осужденный Трифонов и его защитник Корпачев просили приговор отменить по доводам апелляционных жалоб, вынести оправдательный; потерпевший Третьяков оставил разрешения данного вопроса на усмотрение судебной коллегии.

Согласно ч. 1 ст. 389.19 УПК РФ при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке суд не связан с доводами апелляционных жалобы, представления и вправе проверить производство по делу в полном объеме.

В соответствии с ч. 2 ст. 297 УПК РФ приговор признается законным и обоснованным, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.

    Правила подсудности, пределы судебного разбирательства, предусмотренные ст. ст. 32, 252 УПК РФ, процедура судопроизводства соблюдены.

Судебное разбирательство проведено с соблюдением уголовно-процессуального закона, объективно и с достаточной полнотой, в условиях состязательности и равноправия сторон, в соответствии с требованиями ст. 15 УПК РФ.

Уголовное дело возбуждено в соответствии со ст. 146 УПК РФ при наличии повода и основания, предусмотренных ст. 140 УПК РФ.

Имеющееся в материалах уголовного дела обвинительное заключение составлено в соответствии с требованиями ст. 220 УПК РФ, т.к. оно содержало существо обвинения, место и время совершения преступлений, способ, мотив, цель и последствия, наступившие в результате их совершения, у суда не имелось препятствий для постановления обвинительного приговора.

Обстоятельства, которые в силу ст. 73 УПК РФ подлежали доказыванию, в том числе, время, место, способ совершения преступления, форма вины, мотив, цель и последствия преступления, в целом установлены верно.

Процессуальные права и обязанности, предусмотренные уголовно-процессуальным законом, при рассмотрении уголовного дела в суде всем участникам судебного разбирательства разъяснялись. Трифонову также были разъяснены его права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ, ст. 51 Конституции РФ. Данные обстоятельства подтверждены протоколом судебного заседания, из которого следует, что осужденный и его защитник никоим образом не были ограничены в правах, активно отстаивали свою позицию. При этом защитник добросовестно исполнял свои обязанности, активно защищал права Трифонова, не занимал позицию, противоположную позиции подзащитного. Нарушения права осужденного на защиту не допущено.

Все заявленные ходатайства судом рассмотрены с вынесением мотивированных решений. Показания лиц, допрошенных на предварительном следствии, были оглашены в суде с соблюдением уголовно-процессуального закона. Приговор суда не противоречит протоколу судебного заседания с учетом поданных на него и рассмотренных замечаний. Смысл показаний допрошенных лиц, как в ходе судебного следствия, так и в ходе предварительного следствия, исследованных письменных доказательств приведен в приговоре в соответствии с протоколом судебного заседания и материалами уголовного дела.

Обвинительный приговор постановлен с соблюдением требований ст. ст. 296 и 297 УПК РФ, предъявляемым его к форме и содержанию, соответствует разъяснениям, данным в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 55 от 29 ноября 2016 года «О судебном приговоре». Решения по всем вопросам, подлежащим разрешению в порядке ст. 299 УПК РФ, в целом мотивированы и основаны на правильном применении закона.

Обоснованность вывода суда в части признания Трифонова виновным в совершении преступления сомнения не вызывает. Указанное решение, за исключением вносимых изменений, с учетом всесторонне, полно и объективно исследованных материалов дела, получивших соответствующую оценку в приговоре, в соответствии с правилами ч. 4 ст. 7 УПК РФ и ст. 299 УПК РФ основано на правильном применении судом норм материального и процессуального законов.

Суд при рассмотрении дела исследовал все имеющиеся доказательства в достаточном объеме, проанализировал и проверил их в соответствии с положениями ст. 87 УПК РФ путем сопоставления с иными доказательствами, имеющимися в уголовном деле, без придания каким-либо из них заранее установленной силы и дал им надлежащую оценку по правилам ст. 88 УПК РФ с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности для разрешения уголовного дела. Совокупность собранных и исследованных в суде относимых и допустимых доказательств, согласующихся между собой по фактическим обстоятельствам, дополняющих друг друга, явилась достаточной для разрешения уголовного дела по существу и для вынесения обвинительного приговора в отношении осужденного.

Виновность Трифонова в совершении преступления подтверждена:

- показаниями потерпевшего ФИО1 о том, что 31 июля 2018 года по его месту жительства осужденный требовал открыть гараж и отдать двигатель, одновременно нанес несколько ударов обрезком трубы по различным частям тела, после чего свои действия прекратил, положил трубу в багажник машины, и вновь потребовал открыть гараж, получив его отказ, высказал угрозу применения насилия, потянулся за палкой, но ее в руки не взял. Он (потерпевший) был вынужден открыть гараж. Осужденный забрал двигатель, стоимостью 4 000,00 руб., не заплатив за него денежные средства;

- показаниями свидетелей ФИО4, ФИО3 и ФИО2 о том, что в конце июля 2018 года Трифонов в их присутствии нанес 3-6 ударов обрезком пластмассовой трубы по телу потерпевшего, требовал открыть гараж и отдать двигатель, высказал угрозу применения насилия, после чего последний открыл гараж;

- показаниями свидетеля ФИО5 о том, что деньги за двигатель потерпевшему не были отданы;

- протоколами выемки, осмотра места происшествия и предметов, в которых зафиксирована информация, имеющая значение для расследования преступления;

- заключениями судебных экспертиз № 163 от 24 августа 2018 года, № 163-Д от 28 января 2019 года о наличии у ФИО1 телесных повреждений, не причинивших вреда здоровью, локализации, времени и механизме образования;

- признательными показаниями самого осужденного, данными в ходе допросов по обстоятельствам и причинам совершения преступления, в том числе, о нанесении ударов обрезком пластмассовой трубы, требовании открыть гараж и отдать двигатель;

- другими исследованными доказательствами, изложенными в приговоре.

Суд обоснованно положил в основу обвинительного приговора показания вышеуказанных лиц, в соответствии с требованиями ст. 307 УПК РФ изложил мотивы, по которым он принял одни доказательства и отверг другие, почему при наличии противоречий признал достоверными те или иные показания потерпевшего и свидетелей.

Потерпевший неоднократно в ходе предварительного следствия подробно, последовательно показал о фактически совершенных в отношении него действиях, подтвердил их в ходе очной ставки с осужденным и в судебном заседании.

Показания ФИО1 и свидетелей согласуются друг с другом и с исследованными письменными доказательствами. Допрошенные лица предупреждались об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Оснований не доверять их показаниям у суда не было, поскольку они получены с точным соблюдением требований уголовно-процессуального закона. Оснований для оговора ими осужденного не установлено.

Имеющиеся заключения судебно-медицинского эксперта являются допустимыми доказательствами вины осужденного, т.к. они получены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона. Оснований не доверять выводам эксперта, имеющего специальные познания в интересующей области знаний, не имеется, т.к. он был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, имеет необходимое образование, квалификацию и стаж работы в государственном учреждение, не заинтересован в исходе дела.

Показания Трифонова о намерении заплатить за двигатель после его изъятия, заключить письменный договор, составить соответствующую расписку суд оценил правильно, как не соответствующие действительности. Доводы стороны защиты об отсутствии корыстного мотива полностью опровергнуты совокупностью исследованных доказательств.

Фактов, свидетельствующих об использовании в процессе доказывания вины осужденного недопустимых доказательств, судебной коллегией не установлено. Сведений об искусственном создании доказательств по делу либо об их фальсификации сотрудниками правоохранительных органов не добыто. Основания утверждать, что виновность осужденного установлена судом на порочных и неисследованных доказательствах, отсутствуют.

Выводы суда о наличии в действиях Трифонова такого квалифицирующего признака как «с незаконным проникновением в иное хранилище» являются правильными, основанными на фактических обстоятельствах дела и положениях уголовного закона.

Все представленные стороной обвинения доказательства судом оценены отличным от защитника и осужденного образом, но в полном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Оценка данных доказательств указанными лицами иным образом не основана на законе, а её обоснование носит не вытекающий из материалов дела и требований действующего закона субъективный характер.

Доводы апелляционных жалоб о несогласии с показаниями потерпевшего и свидетелей, об отсутствии доказательств вины осужденного удовлетворению не подлежат, поскольку они направлены на переоценку исследованных доказательств, противоречат фактическим обстоятельствам уголовного дела и в полном объеме опровергнуты исследованной и приведенной в приговоре совокупностью доказательств.

Между тем, выводы суда о наличии в действиях Трифонова состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 162 УК РФ, о применении абзаца третьего п. 21 постановления Пленума ВС РФ № 29 от 27 декабря 2002 года «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» противоречат предъявленному ему обвинению, т.к. осужденный в совершении разбойного нападения с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, а также в применении насилия, которое хотя и не причинило вред здоровью потерпевшего, однако в момент применения создавало реальную опасность для его жизни или здоровья, не обвинялся.

Суд в соответствии с предъявленным обвинением объективно установил, что Трифонов нанес обрезком пластиковой трубы удары по различным частям тела ФИО1, тем самым применил насилие, не опасное для жизни и здоровья.

Трифонов не обвинялся в высказывании угрозы убийством, то есть угрозы применения насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением предмета, используемого в качестве оружия. Непосредственно угрозу убийством осужденный потерпевшему не высказал. Суд этих обстоятельств не установил.

В суде апелляционной инстанции потерпевший показал, что он понимал, что на месте преступления Трифонов его не убьет, в лес не повезет, т.е. не воспринял слова и действия осужденного как непосредственную угрозу жизни в момент совершения преступления, а только как возможность продолжить наносить удары палкой; что каких-либо действий, направленных на вывоз его в лес осужденный не предпринял; что угрозы от лиц, приехавших вместе с ним (свидетели ФИО2, ФИО4 и ФИО3), не испытал. Данные показания не противоречат показаниям, данным ФИО1 в ходе предварительного следствия и исследованным в суде.

Согласно разъяснениям, данным в абзаце шестом п. 21 постановления Пленума ВС РФ № 29 от 27 декабря 2002 года, в тех случаях, когда завладение имуществом соединено с угрозой применения насилия, носившей неопределенный характер, вопрос о признании в действиях лица грабежа или разбоя необходимо решать с учетом всех обстоятельств дела: места и времени совершения преступления, числа нападавших, характера предметов, которыми они угрожали потерпевшему, субъективного восприятия угрозы, совершения каких-либо конкретных демонстративных действий, свидетельствовавших о намерении нападавших применить физическое насилие, и т.п.

Как суд первой инстанции, так и судебной коллегией объективно и достоверно установлено, что словесную угрозу применения насилия высказал один осужденный, в светлое время суток, в непосредственной близости от дома потерпевшего в населенном пункте. При этом демонстраций какого-либо предмета Трифонов ее не сопровождал, фактических действий, направленных на ее реализацию, не предпринял.

По указанным мотивам, учитывая фактические обстоятельства дела и субъективное восприятие происходящего потерпевшим, судебная коллегия пришла к выводу, что из описания преступного деяния, признанного судом доказанным, подлежат исключению указания: на совершение нападения, на высказывание угрозы убийством, то есть угрозы применения насилия, опасного для жизни и здоровья, на применение предмета, используемого в качестве оружия, а действия Трифонова должны быть переквалифицированы с ч. 3 ст. 162 УК РФ на п. «в, г» ч. 2 ст. 161 УК РФ как грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, совершенное с незаконным проникновением в иное хранилище, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья.

Вносимые изменения не нарушают право осужденного на защиту и не ухудшают его положения, т.к. действия Трифонова, квалифицируемые по новой статье уголовного закона, вменялись ему в вину, не содержат признаков более тяжкого преступления и не отличаются по фактическим обстоятельствам от поддержанного государственным обвинителем и признанного судом доказанным обвинения.

Все иные доводы, изложенные в апелляционных представлениях и жалобах, не свидетельствуют о таких нарушениях уголовно-процессуального закона, которые могут служить поводом для изменения либо отмены постановленного приговора.

В соответствии с пунктами 1 и 3 (d) Статьи 6 Конвенции о защите прав и основных свобод в рассматриваемом уголовном деле осужденный и его защитник имели реальную возможность допрашивать показывающих против Трифонова потерпевшего и свидетелей, задавать им вопросы, высказывать свои возражения в случае несогласия.

Психическое состояние осужденного судом проверено. Сомнений в его вменяемости не возникло. В соответствии со ст. 19 УК РФ Трифонов как вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного УК РФ, подлежит уголовной ответственности.

При назначении наказания суд руководствовался требованиями ст. ст. 6, 43, 60 УК РФ, учел все установленные данные о личности осужденного, имеющиеся характеристики, характер и степень общественной опасности совершенного преступления, наличие смягчающих наказание обстоятельств, отсутствие отягчающих, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи.

Оснований для признания иных обстоятельств, смягчающими или отягчающими наказание, с учетом того смысла, который заложен в эти понятия уголовным законом, по делу не имеется. Доводом об это сторонами не приведено.

С учетом положений ч. 1 ст. 60 УК РФ о том, что более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания, суд обосновано пришел к выводу о назначении наказания в виде лишения свободы.

Данный вид наказания соответствует характеру и степени общественной опасности совершенного преступления, обстоятельствам его совершения, личности виновного, положениям ч. 1 ст. 56 УК РФ, принципу справедливости и целям наказания.

Выводы суда о назначении наказания без применения ч. 6 ст. 15, ст. 64, ст. 73 УК РФ, но по правилам ч. 1 ст. 62 УК РФ основаны на положениях уголовного закона, достаточно мотивированы, соответствуют разъяснениям, данным в постановлении Пленума ВС РФ № 58 от 22 декабря 2015 года «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания».

Судебная коллегия не установила предусмотренных законом оснований для назначения дополнительных наказаний по ч. 2 ст. 161 УК РФ.

Оснований для применения положений ст. 70 УК РФ не имеется, т.к. наказание по приговору от 7 декабря 2017 года на момент постановления обжалуемого приговора отбыто в полном объеме.

Между тем, при назначении вида и размера наказания суд учел, в том числе, факт привлечения осужденного к административной ответственности 28 декабря 2018 года по ч. 1 ст. 5.61 КоАП РФ.

В силу ч. 1 ст. 6 УК РФ и ч. 3 ст. 60 УК РФ в их взаимосвязи при назначении наказания признание каких-либо иных обстоятельств, кроме предусмотренных данными статьями, влияющих на назначение наказания в сторону ухудшения положения осужденного, уголовным законом не допускается. При таких обстоятельствах учет указанного обстоятельства при назначении наказания является неправомерным и подлежит исключению из описательно-мотивировочной части приговора.

Учитывая вносимые изменения в описание преступного деяния и юридическую квалификацию содеянного в соответствии с положениями уголовного закона назначенное наказание подлежит соразмерному смягчению, а вид исправительного учреждения назначению на основании п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ – исправительная колония общего режима.

Кроме того, в силу ч. 1 ст. 308 УПК РФ в резолютивной части обвинительного приговора должны быть указаны: 9) решение о зачете времени предварительного содержания под стражей, если подсудимый до постановления приговора был задержан, или к нему применялись меры пресечения в виде заключения под стражу.

В соответствии с п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ время содержания лица под стражей засчитывается в срок лишения свободы, за исключением случаев, предусмотренных ч. 3.2 и ч. 3.3 ст. 72 УК РФ, из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Согласно материалам уголовного дела Трифонов в порядке ст. ст. 91-92 УПК РФ был задержан 7 августа 2018 года и содержался под стражей по 22 августа 2018 года. Несмотря на это суд произвел зачет только с 9 августа 2018 года по 22 августа 2018 года, что является необоснованным.

По изложенным мотивам на основании ст.ст. 389.15, 389.16, 389.18 УПК РФ приговор подлежит изменению.

Оснований, предусмотренных уголовным и уголовно-процессуальным законами, для прекращения уголовного дела и освобождения осужденного от уголовной ответственности, постановления приговора без назначения наказания, освобождения от наказания или для замены назначенного наказания на принудительные работы по делу не имеется.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и мотивированного решения, влекущих его отмену, не допущено.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13-389.33 УПК РФ,

определила:

приговор Камбарского районного суда Удмуртской Республики от 23 апреля 2019 года в отношении Трифонова И. ГрИ.ича изменить.

Исключить из приговора в описании преступного деяния, признанного судом доказанным, указания на совершение нападения, на высказывание угрозы убийством, то есть угрозы применения насилия, опасного для жизни и здоровья, на применение предмета, используемого в качестве оружия.

Переквалифицировать действия Трифонова И.Г. с ч. 3 ст. 162 УК РФ на п. «в, г» ч. 2 ст. 161 УК РФ как грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, совершенное с незаконным проникновением в иное хранилище, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, и назначить наказание в виде лишения свободы на срок три года шесть месяцев с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Исключить из приговора указание об учете в качестве обстоятельства, влияющего на назначение Трифонову И.Г. наказания, - привлечение его к административной ответственности 28 декабря 2018 года.

Исключить из приговора указание на зачет в срок отбывания наказания времени содержания Трифонова И.Г. под стражей с 9 по 22 августа 2018 года.

На основании п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ зачесть время содержания Трифонова И.Г. под стражей с 7 августа 2018 года по 22 августа 2018 года и с 23 апреля 2019 года до 11 июля 2019 года в срок лишения свободы из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

В остальной части этот же приговор оставить без изменения.

Апелляционные представления государственного обвинителя удовлетворить частично, апелляционные жалобы осужденного и защитника оставить без удовлетворения.

Мотивированное апелляционное определение вынесено 12 июля 2019 года.

Апелляционное определение может быть обжаловано в порядке, установленном главами 47.1 и 48.1 УПК РФ.

Председательствующий судья

Судьи

Копия верна: судья                                                                    Т.Ю. Сергеева