Решение по делу № 7У-3161/2024 [77-1487/2024] от 18.04.2024

ЧЕТВЕРТЫЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД

ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

дело № 77-1487/2024

КАССАЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

г. Краснодар                                                                               13 июня 2024 года

Четвертый кассационный суд общей юрисдикции в составе председательствующего – судьи Хохлова А.Н.,

с участием прокурора Саушкиной И.В.,

представителя потерпевшего – адвоката ФИО9,

осужденного ФИО3,

защитника – адвоката ФИО5,

при ведении протокола секретарем судебного заседания          ФИО6,

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационной жалобе осужденного ФИО3 и дополнений к ней защитника - адвоката ФИО5 о пересмотре приговора Ленинского районного суда                   <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционного постановления <адрес>вого суда от ДД.ММ.ГГГГ.

По приговору Ленинского районного суда <адрес>                            от ДД.ММ.ГГГГ

ФИО3 ФИО3, родившийся                    ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> Республики Азербайджан, гражданин Российской Федерации, несудимый,

    осужден:

            - по ч. 1 ст. 119 УК РФ к 180 часам обязательных работ;

            - по п. «д» ч. 2 ст. 127 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы.

В соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ ФИО3 от назначенного по ч. 1 ст. 119 УК РФ наказания освобожден в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

На основании ст. 73 УК РФ назначенное ФИО3 по                            п. «д» ч. 2 ст. 127 УК РФ наказание постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года, на него возложено исполнение обязанностей, указанных в приговоре.

Приговором разрешены вопросы о мере пресечения в отношении осужденного до вступления приговора в законную силу и судьбе вещественных доказательств, а также предъявленный гражданский иск.

Апелляционным постановлением <адрес>вого суда              от ДД.ММ.ГГГГ приговор оставлен без изменения.

Заслушав выступления осужденного ФИО3 и его защитника – адвоката ФИО5, поддержавших доводы кассационной жалобы, а также выступление представителя потерпевшего – адвоката ФИО9 и мнение прокурора ФИО4, возражавших против удовлетворения кассационной жалобы, полагавших необходимым судебные решения оставить без изменения, суд

установил:

по приговору суда ФИО3 признан виновным в угрозе убийством при наличии оснований опасаться осуществления этой угрозы и незаконном лишении человека свободы, не связанном с его похищением, совершенном в отношении заведомо несовершеннолетнего.

Преступления совершены во время и при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный ФИО3 и его защитник - адвокат ФИО5 выражают несогласие с состоявшимися судебными решениями в связи с существенными нарушениями уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшими на исход дела, указывая, что виновность ФИО3 в совершении инкриминированных ему действий не доказана, а в основу обвинительного приговора положены противоречивые показания несовершеннолетнего потерпевшего ФИО8 и его законного представителя ФИО7, которые являются заинтересованными в исходе дела лицами и имеют основания для оговора осужденного. При этом показания потерпевшего ФИО8 имеют противоречия с показаниями, данными очевидцем произошедших событий - свидетелем ФИО10, которые, по мнению стороны защиты, были сфальсифицированы на стадии предварительного расследования.

Авторы жалобы утверждают, что у ФИО3 не было умысла на незаконное лишение потерпевшего ФИО8 свободы, его действия имели своей целью кратковременное задержание ребенка в момент совершения последним противоправных и аморальных хулиганских действий, связанных с помещением под дверь его, ФИО3, квартиры пакета с мусором и незаконным ведением видеосъемки личной жизни семьи ФИО3, для дальнейшей передачи малолетнего ФИО8 его матери ФИО7

Отмечают, что потерпевший ФИО8 имел возможность покинуть квартиру ФИО3 в любой момент, так как входная дверь квартиры не была заперта на замок. Кроме того, ФИО3 сразу после задержания ФИО8 позвонил его матери, а ребенок находился в его квартире непродолжительное время ровно до того момента, когда за ним пришла мать.

Находят недоказанным тот факт, что потерпевший ФИО8 реально опасался угрозы убийством, высказанной ФИО3 в его адрес, указывая при этом, что примененная ФИО3 физическая сила в момент задержания ФИО8 не была чрезмерной и не превысила меру, необходимую для его задержания.

На основании изложенного, полагают, что в действиях ФИО3 отсутствуют составы инкриминируемых преступлений и в силу ст. 38 УК РФ его действия не являются преступными.

Далее кассаторы утверждают, что судом необоснованно отказано в удовлетворении заявленных стороной защиты ходатайств о проведении комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в отношении ФИО8, а также технико-криминалистической судебной экспертизы приобщенных к делу видеофайлов, которые, по мнению авторов жалобы, имеют следы монтажа и являются недопустимыми доказательствами, поскольку не являются первоисточником информации, которую они содержат, что в свою очередь, как они полагают, влечет признание недопустимыми и всех производных от них доказательств, включая частичное признание ФИО3 своей вины при производстве предварительного расследования. Кроме того, в нарушение требований       ст. 240 УПК РФ данная видеозапись не была исследована непосредственно в судебном заседании.

Указывают, что в материалах уголовного дела имеется копия неотмененного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от ДД.ММ.ГГГГ, которым установлен факт отсутствия в действиях ФИО3 события какого-либо преступления.

Поясняют, что доказательством невиновности ФИО3 являются показания свидетеля ФИО12, которая была очевидцем произошедших событий, между тем в нарушение требований закона на стадии предварительного следствия ей не был предоставлен переводчик, а в ходе судебного разбирательства представлен переводчик, не имеющий филологического образования и не знающий юридических терминов, в удовлетворении ходатайства свидетеля об отводе которого суд необоснованно отказал, что привело к нарушению прав как свидетеля, так и самого осужденного.

В заключение обращают внимание, что в результате необоснованного осуждения ФИО3 и возложенной на него судом обязанности не выезжать за пределы муниципального образования <адрес>, он лишен возможности заниматься своей профессиональной деятельностью.

Просят судебные решения отменить и прекратить производство по уголовному делу в отношении ФИО3 либо возвратить уголовное дело прокурору или передать на новое судебное рассмотрение в суд первой инстанции.

В возражениях на кассационную жалобу представитель потерпевшего ФИО8 – адвокат ФИО9, не соглашаясь с доводами кассационной жалобы, просит оставить состоявшиеся судебные решения без изменения, а кассационную жалобу без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и дополнений к ней, а также возражений на кассационную жалобу, выслушав мнения участников процесса, суд кассационной инстанции приходит к следующему.

Описание деяний, признанных судом доказанными, содержит все необходимые сведения, позволяющие судить о событии преступлений, причастности к ним ФИО3 и его виновности, а также об обстоятельствах, достаточных для правильной правовой оценки содеянного им.

Оснований для возвращения уголовного дела прокурору в порядке                ст. 237 УПК РФ, вопреки доводам кассационной жалобы, суд кассационной инстанции не находит, поскольку обвинительное заключение составлено в соответствии с требованиями ст. 220 УПК РФ, в нем, в числе иных данных, указаны существо обвинения, место и время совершения преступлений, их способ, мотивы, цели, какие конкретно действия совершены обвиняемым в целях осуществления преступного умысла, последствия совершенных преступлений, вред, причиненный преступлениями, и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, а также иные обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии с                             пп. 1-4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, часть и статья Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающие ответственность за данные преступления.

Выводы суда о виновности ФИО3 в совершении преступлений, что оспаривает сторона защиты, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным в ходе судебного разбирательства, предположений и противоречий не содержат, являются мотивированными и полностью подтверждаются совокупностью доказательств, всесторонне, полно и объективно исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре:

показаниями несовершеннолетнего потерпевшего ФИО8, из анализа которых видно, что после совершенных им в подъезде дома около квартиры ФИО3 действий, которые он расценивал как шуточные, последний взял его за шею, стал душить и угрожать тем, что зарежет, выражался нецензурной бранью, потом нанес ему удар в область шеи и затылка, втолкнув его, ФИО8, в свою квартиру, в результате чего он, ФИО8, упал в прихожей, а затем ФИО3 закрыл дверь квартиры и заставил его пройти в ванную комнату, где ФИО3 вновь угрожал, что зарежет его, ФИО8, и, уйдя на кухню, начал имитировать звуки ножа металлическими предметами, данные угрозы ФИО3 он, ФИО8, воспринимал реально и опасался их осуществления;

показаниями несовершеннолетнего свидетеля ФИО10, который подтвердил, что он совместно ФИО8 в подъезде дома около квартиры ФИО3 совершили определенные действия, которые ими расценивались как шутка;

показаниями свидетеля - законного представителя несовершеннолетнего потерпевшего ФИО7, согласно которым после поступившего от ФИО3 телефонного звонка, в котором он сообщил, что поймал ее сына ФИО8, она пришла к квартире ФИО3, дверь которой была открыта, у входа в квартиру стоял ФИО3, а ее сын находился в ванной комнате его квартиры, она забрала сына домой, где он сразу лег на диван и не разговаривал, находясь в состоянии шока, после чего сообщил о наличии видеозаписи произошедших событий.

Признав эти показания потерпевшего и свидетелей достоверными, суд обоснованно указал, что они согласуются и объективно подтверждаются:

заключениями экспертов, согласно которым у несовершеннолетнего потерпевшего ФИО8 установлены телесные повреждения в виде кровоизлияний на задней поверхности шеи, ссадин по задне-боковой поверхности шеи, которые могли образоваться в день совершения преступлений в результате двух травмирующих воздействий твердым тупым предметом;

протоколами осмотра видеозаписей, на которых зафиксированы противоправные действия ФИО3 в отношении несовершеннолетнего потерпевшего ФИО8, выразившиеся в удерживании потерпевшего на площадке дома около его, ФИО3, квартиры с применением к потерпевшему физической силы, высказывании, в том числе в нецензурной форме, угроз убийством в его адрес, нанесении ему ударов, насильственном помещении его в свою квартиру и удержании там вплоть до прихода ФИО7 - матери ФИО8;

протоколом осмотра СД-диска с записью, согласно которому осужденный ФИО3 производит видеозапись несовершеннолетнего потерпевшего, находящегося в ванной комнате его, ФИО3, квартиры;

протоколами осмотров мест происшествия, в ходе которых зафиксирована обстановка на месте совершения преступлений, а также другими доказательствами по делу, подробно изложенными в приговоре.

Сам осужденный ФИО3 в показаниях, данных при производстве предварительного расследования, не отрицал, что после совершенного несовершеннолетним ФИО8 поступка, выразившегося в подкладывании под дверь его квартиры пачки из-под чипсов с содержимым, находясь на площадке дома около своей квартиры, взял того рукой за шею и, высказывая угрозу убийством, завел ФИО8 в свою квартиру, где последний находился до прихода его матери.

Из показаний свидетеля ФИО12, супруги осужденного       ФИО3, также следует, что ФИО3 привел в их квартиру несовершеннолетнего ФИО8, который находился в ванной комнате квартиры до прихода его матери.

Все доказательства судом проверены в соответствии с требованиями    ст. 87 УПК РФ, оценены с учетом правил, предусмотренных ст. 88 УПК РФ, с точки зрения их допустимости, достоверности и относимости к рассматриваемому событию, а в совокупности - достаточности для признания ФИО3 виновным в инкриминированных ему деяниях и, как верно указано в приговоре, свидетельствуют об умышленном характере его действий.

Суд первой инстанции в приговоре дал правильную оценку показаниям потерпевшего и свидетелей обвинения, касающимся обстоятельств совершения ФИО3 преступлений, и с учетом установленных по делу обстоятельств и совокупности исследованных в судебном заседании доказательств обоснованно признал их достоверными при этом правильно исходил из того, что показания допрошенных лиц носят подробный характер, дополняют друг друга и конкретизируют обстоятельства произошедшего, в целом согласуются между собой и с другими письменными и вещественными доказательствами, исследованными в судебном заседании, а также с установленными судом фактическими обстоятельствами дела.

Каких-либо существенных противоречий, которые повлияли или могли повлиять на выводы суда о фактических обстоятельствах совершенных преступлений, в показаниях потерпевшего и свидетелей обвинения, а также сомнений в достоверности их показаний, приведенных в приговоре, либо их заинтересованности в исходе дела, наличии у них оснований для оговора осужденного в совершении преступлений, вопреки доводам кассационной жалобы, не установлено. Все имевшиеся незначительные расхождения в показаниях потерпевшего и свидетелей об обстоятельствах совершения осужденным преступлений судом выявлялись и получили правильную оценку, в приговоре приведены мотивы, почему одни доказательства и в какой части признаны судом достоверными, а другие отвергнуты.

Утверждение стороны защиты о том, что показания несовершеннолетнего свидетеля ФИО10, данные им при производстве предварительного расследования, сфальсифицированы, носит произвольный характер, поскольку показания названного свидетеля в целом согласуются с иными исследованными судом доказательствами и подтверждаются ими. Более того, законный представитель свидетеля ФИО10 подтвердила, что показания, изложенные в протоколе допроса ее сына, отражены именно так, как об обстоятельствах совершения преступления он рассказывал ей.

Являются несостоятельными и доводы жалобы о том, что судом было нарушено право свидетеля ФИО12 на пользование услугами переводчика.

В соответствии с ч. 2 ст. 18 УПК РФ участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право пользоваться помощью переводчика.

Как видно из протокола судебного заседания, на основании волеизъявления ФИО12 в ходе судебного следствия ей был предоставлен переводчик ФИО11, который осуществлял устный перевод в судебном заседании, то есть при рассмотрении уголовного дела свидетелю ФИО12 было реально обеспечено ее право пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом.

Уголовно-процессуальный закон, вопреки доводам стороны защиты, сводящимся к утверждению о некомпетентности переводчика, не предусматривает обязательного наличия у лица, привлекаемого в качестве переводчика, специального филологического образования и необходимости полного владения юридической терминологией.

При этом следует отметить, что свидетель ФИО12 при допросе на стадии предварительного расследования заявляла о том, что русским языком она владеет в совершенстве и в услугах переводчика не нуждается.

С учетом изложенного, а также принимая во внимание, что свидетель ФИО12 понимала задаваемые ей вопросы и давала на них ответы по существу, суд первой инстанции обоснованно отказал в удовлетворении заявленного ходатайства об отводе переводчика и продолжил допрос свидетеля ФИО12 с его участием.

Оснований для признания недопустимыми доказательствами видеозаписей, на которых зафиксированы противоправные действия осужденного ФИО3, суд кассационной инстанции, вопреки доводам стороны защиты, не находит, поскольку носители информации с видеозаписями изъяты при производстве следственных действий в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, в дальнейшем произведен их осмотр и они признаны и приобщены к уголовному делу в качестве вещественных доказательств.

Помимо этого, зафиксированные на видеозаписях события подтверждаются иными доказательствами, исследованными в судебном заседании, в частности, показаниями потерпевшего, свидетелей обвинения и заключениями судебных экспертиз, а также частично вышеизложенными показаниями самого осужденного, данными им в стадии досудебного производства по делу.

Суд кассационной инстанции считает, что по делу отсутствовали основания для назначения судебной психолого-психиатрической экспертизы в отношении потерпевшего ФИО8 и технико-криминалистической судебной экспертизы видеозаписей, на производстве которых настаивала сторона защиты, так как показания потерпевшего на протяжении всего предварительного расследования и в ходе судебного разбирательства являлись последовательными, логичными, а также, как и зафиксированные на видеозаписях сведения о произошедших событиях, согласующимися с иными доказательствами, исследованными в судебном заседании.

Нельзя признать обоснованными доводы о нарушении судом требований ст. 240 УПК РФ при исследовании видеозаписей, поскольку, как видно из протокола судебного заседания, просмотр файла с видеозаписью не был осуществлен по техническим причинам, в то же время в судебном заседании был исследован протокол осмотра данной видеозаписи, который и был положен судом в основу приговора.

Судом даны надлежащие анализ и оценка показаниям осужденного ФИО3 и обоснованно признано, что его показания в той части, в которой он отрицал высказывание угроз убийством, применение в отношении несовершеннолетнего потерпевшего физической силы и факта лишения его свободы передвижения, являются недостоверными, поскольку они противоречат совокупности приведенных в приговоре доказательств, исследованных в судебном заседании, и опровергаются ими.

При этом суд обоснованно положил в основу обвинительного приговора показания, данные ФИО3 при производстве предварительного расследования, в части, изложенной в приговоре, в которых он признал вину в совершении угрозы убийством и показал о том, что взял несовершеннолетнего ФИО8 рукой за шею и привел в свою квартиру, в которой последний и находился до прихода матери, так как они получены в присутствии защитника, с соблюдением требований уголовно-процессуального закона и, как верно указано в приговоре, согласуются с вышеизложенными показаниями потерпевшего и свидетелей, с результатами осмотра видеозаписей и заключениями судебных экспертиз.

Факт высказывания ФИО3 угроз убийством в отношении несовершеннолетнего (малолетнего) потерпевшего ФИО8 установлен как показаниями самого осужденного, данными при производстве предварительного расследования, так и другими изложенными выше доказательствами, в частности, показаниями потерпевшего ФИО8 и его законного представителя ФИО7, а также данными о произошедших событиях, зафиксированных на видеозаписи.

Исследовав с достаточной полнотой обстоятельства дела, суд, вопреки доводам кассационной жалобы, пришел к обоснованному выводу о том, что угроза убийством в отношении потерпевшего ФИО8 носила реальный характер и имелись основания опасаться ее осуществления, что также подтверждается показаниями потерпевшего ФИО8 и его законного представителя ФИО7, конкретной обстановкой совершенного преступления, а именно проявлением осужденным агрессии в своем поведении, применением физической силы в отношении потерпевшего и причинением ему телесных повреждений, высказыванием претензий в его адрес в нецензурной форме, а также его действиями, связанными с имитацией звуков ножа металлическими предметами во время удержания ФИО8 в квартире.

Судами первой и апелляционной инстанций надлежащим образом были проверены и отвергнуты как несостоятельные доводы стороны защиты об отсутствии у ФИО3 умысла на незаконное лишение свободы несовершеннолетнего потерпевшего ФИО8, а также о том, что каких-либо препятствий покинуть последнему квартиру ФИО3 не имелось.

Оснований не согласиться с указанной оценкой суд кассационной инстанции не находит, поскольку, как следует из анализа показаний потерпевшего ФИО8, свидетеля ФИО12 и объективных данных, зафиксированных на видеозаписи произошедших событий, а также из показаний самого осужденного ФИО3, последний, применяя в отношении потерпевшего ФИО8 физическую силу, привел его в свою квартиру, закрыл за собой дверь квартиры, поместил его в ванную комнату и удерживал его там, тем самым лишив потерпевшего возможности свободно по собственной воле и усмотрению передвигаться в пространстве и определять место своего пребывания, что осознавалось самим осужденным.

При этом потерпевший ФИО8, находившийся в ванной комнате квартиры ФИО3, не имел возможности покинуть помещение квартиры, как об этом утверждает адвокат, даже в то время, когда         ФИО3 открыл дверь квартиры, ожидая мать потерпевшего, так как согласно представленной видеозаписи ФИО3 в указанное время располагался в дверном проеме входной двери квартиры и таким образом контролировал передвижение потерпевшего.

Мотивы и цели, а также продолжительность незаконного лишения свободы, вопреки доводам кассационной жалобы, на квалификацию действий виновного лица не влияют.

В соответствии с положениями ст. 38 УК РФ и разъяснениями, содержащимися в п. 18 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», не является преступлением причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании. При этом целью задержания такого лица является его доставление органам власти и пресечение возможности совершения им новых преступлений, если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным и при этом не было допущено превышения необходимых для этого мер.

Установленные судом конкретные обстоятельства дела, из которых нельзя сделать вывод о том, что потерпевший ФИО8, в том числе с силу его малолетнего возраста, своими действиями, расцененные им самим как шуточные, совершил какое-либо преступление либо его поведение являлось аморальным, не позволяют признать обоснованными доводы стороны защиты о том, что осужденный ФИО3 действовал в рамках задержания преступника, имел на то законные основания и у него отсутствовала иная возможность пресечь проступок малолетнего ребенка. Более того, как видно из материалов дела, ФИО3 никаких мер по вызову сотрудников полиции для задержания или доставления потерпевшего в отдел полиции не предпринимал.

В связи с этим суд кассационной инстанции не может признать убедительными доводы кассационной жалобы о том, что ФИО3 действовал правомерно в соответствии с положениями ст. 38 УК РФ с целью задержания малолетнего ФИО8 и в его действиях отсутствует состав преступления, предусмотренного ст. 127 УК РФ.

Доводы жалобы о незаконности осуждения ФИО3 со ссылкой в обоснование этого на постановление дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела от ДД.ММ.ГГГГ удовлетворению не подлежат, поскольку, как правильно указано судом апелляционной инстанции, предметом процессуальной проверки по указанному материалу являлось заявление самого ФИО3 по факту ненадлежащего выполнения родителями несовершеннолетнего ФИО8 обязанностей по его воспитанию, в рамках которой правовая оценка действиям ФИО3, за которые он осужден настоящим приговором, не давалась.

При таких обстоятельствах, соглашаясь с выводами судов первой и апелляционной инстанций, суд считает несостоятельными доводы стороны защиты, сводящиеся к утверждению о неверной оценке судом доказательств по делу, положенных в основу обвинительного приговора, а также недоказанности виновности осужденного в совершении преступлений и не находит оснований для его оправдания, как об этом поставлен вопрос в кассационной жалобе.

Иная оценка доказательств, положенных в основу приговора, приведенная в кассационной жалобе, является неубедительной и основанной на собственной субъективной оценке осужденным и его защитником отдельных доказательств и фактов по уголовному делу без связи и в отрыве от совокупности иных добытых и исследованных доказательств, что противоречит положениям ст. 88 УПК РФ.

Тот факт, что данная судом оценка доказательств не совпадает с позицией стороны защиты, не свидетельствует о нарушении судом требований уголовно-процессуального закона и не является основанием к отмене или изменению судебных решений.

При этом суд кассационной инстанции отмечает, что содержание кассационной жалобы и дополнений к ней по существу сводится к переоценке доказательств по делу, которые судом исследованы и правильно оценены по внутреннему убеждению, как это предусмотрено ст. 17 УПК РФ. Оснований для переоценки этих доказательств суд не усматривает.

Судебное разбирательство по уголовному делу проведено с соблюдением уголовно-процессуального закона. Председательствующим выполнены требования ст. 15, 243, 244 УПК РФ об обеспечении состязательности и равноправия сторон. Все поступившие ходатайства рассмотрены в соответствии с требованиями ст. 256, 271 УПК РФ путем их обсуждения всеми участниками судебного заседания и вынесения судом соответствующих мотивированных постановлений, в правильности которых оснований сомневаться не имеется. Необоснованных отказов в удовлетворении ходатайств, которые могли бы иметь существенное значение для исхода дела либо повлекли нарушение прав участников, по делу не усматривается.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона, которые путем лишения и ограничения гарантированных прав участников судопроизводства, несоблюдения процесса судопроизводства или иным способом повлияли бы на вынесение законного и обоснованного решения, не допущено.

Обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии                     со ст. 73 УПК РФ, судом установлены правильно, в необходимом для принятия законного и обоснованного решения объеме и нашли свое отражение в обвинительном приговоре, который соответствует требованиям ст. 303, 304, 307-309 УПК РФ, содержит описание преступных деяний осужденного с указанием места, времени, способа их совершения, формы вины, мотива, цели, последствий, перечень исследованных в судебном заседании доказательств, на которых основаны выводы суда в отношении осужденного, их оценку с приведением мотивов, по которым суд принял за основу одни доказательства и отверг другие, а также обоснование принятых решений по всем вопросам, указанным в ст. 299 УПК РФ. Протокол судебного заседания суда первой инстанции составлен в соответствии с требованиями, предусмотренными ст. 259 УПК РФ.

Действиям ФИО3 на основе установленных в судебном заседании фактических обстоятельств дела дана правильная правовая квалификация по ч. 1 ст. 119 и п. «д» ч. 2 ст. 127 УК РФ, соответственно, как угроза убийством при наличии оснований опасаться осуществления этой угрозы и незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением, совершенное в отношении заведомо несовершеннолетнего. Выводы суда относительно юридической оценки его действий, в том числе о наличии диспозитивных и квалифицирующих признаков преступлений, основаны на исследованных доказательствах и подробно мотивированы в приговоре. Оснований для иной квалификации действий осужденного не усматривается.

При назначении осужденному ФИО3 наказания суд в соответствии с требованиями ст. 6, 43, 60 УК РФ, наряду с характером и степенью общественной опасности совершенных преступлений, учел обстоятельства их совершения, данные о личности виновного, смягчающие наказание обстоятельства, в качестве которых по всем преступлениям признал положительную характеристику, наличие малолетнего ребенка, места работы и те обстоятельства, что ранее он не судим, на учете в психоневрологическом и наркологическом диспансерах не состоит, а также наличие отягчающего наказание обстоятельства по ч. 1 ст. 119 УК РФ – совершение преступления в отношении малолетнего, влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Каких-либо обстоятельств, обуславливающих смягчение наказания ФИО3, но не установленных судом или не учтенных им в полной мере на момент постановления приговора, и подлежащих в силу ст. 61 УК РФ обязательному учету в качестве смягчающих наказание, по делу не установлено.

Учитывая совокупность перечисленных обстоятельств, суд с соблюдением принципа индивидуального подхода к назначению наказания пришел к обоснованному выводу о необходимости назначения осужденному ФИО3 по эпизоду совершения преступления, предусмотренного         ч. 1 ст. 119 УК РФ, наказания в виде обязательных работ, а по эпизоду совершения преступления, предусмотренного п. «д» ч. 2 ст. 127 УК РФ, - в виде лишения свободы, и правильно не нашел оснований для применения принудительных работ как альтернативы лишению свободы, назначения ему более мягкого наказания, чем предусмотрено за данные преступления, и изменения категории одного из преступлений на менее тяжкую, подробно аргументировав свои выводы по данным вопросам в приговоре.

При этом судом обоснованно сделаны выводы об освобождении ФИО3 от отбывания наказания по ч. 1 ст. 119 УК РФ в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности, а также о возможности его исправления без реального отбывания им наказания в виде лишения свободы за совершение преступления, предусмотренного     п. «д» ч. 2 ст. 127 УК РФ, но в условиях осуществления за ним надзора со стороны специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, с возложением определенных судом обязанностей, способствующих его исправлению, и при назначении осужденному наказания в виде лишения свободы применены положения     ст. 73 УК РФ.

Вопреки доводам кассационной жалобы, возложенная на осужденного при условном осуждении обязанность в виде запрета на выезд за пределы соответствующего муниципального района, не препятствуют занятию им профессиональной деятельностью, поскольку установленная обязанность не является безусловной и его выезд за пределы соответствующего муниципального образования может быть совершен, как указано в приговоре, посредством уведомления об этом специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного.

С учетом изложенного суд кассационной инстанции приходит к выводу о том, что данные о личности осужденного, влияющие на его наказание, судом учтены всесторонне, объективно и в полном объеме, а при определении вида и размера наказания в полной мере учтены положения уголовного закона о его индивидуализации и справедливости.

Оснований для признания назначенного осужденному ФИО3 наказания несправедливым вследствие чрезмерной суровости и его смягчения, суд кассационной инстанции не усматривает. Выводы суда о виде и размере назначенного осужденному наказания мотивированы и отвечают принципам справедливости, содержащимся в ст. 6 УК РФ.

Гражданский иск несовершеннолетнего потерпевшего ФИО8 в лице его законного представителя о компенсации морального вреда рассмотрен и разрешен судом в соответствии с требованиями ст. 151, 1064, 1099-1101 ГК РФ, п. 10 ч. 1 ст. 299 УПК РФ с учетом характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, требований разумности, справедливости и соразмерности, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения гражданского иска, и обоснованно удовлетворен в размере, указанном в приговоре.

Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену состоявшихся судебных решений, по настоящему делу не допущено.

Вместе с тем суд кассационной инстанции находит судебные решения в отношении осужденного ФИО3 подлежащими изменению по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Такие нарушения по уголовному делу были допущены.

В силу ст. 297 УПК РФ приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым и признается таковым, если он постановлен в соответствии с требованиями норм уголовно-процессуального закона и основан на правильном применении уголовного закона.

Согласно ч. 3 ст. 60 УК РФ при назначении наказания учитываются, в том числе, влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Как видно из приговора, суд первой инстанции принимал во внимание положительные характеристики личности ФИО3 по месту жительства и представителя международной организации Национального союза Азербайджанцев мира в России по <адрес>, наличие у него на иждивении малолетнего ребенка, места работы и иные обстоятельства, указанные в приговоре, однако необоснованно, в том числе без учета возраста осужденного и его семейного положения, установил значительный испытательный срок, в течение которого ФИО3 должен своим поведением доказать свое исправление.

При таких данных суд кассационной инстанции считает возможным, не затрагивая меры наказания, сократить установленный ему испытательный срок при условном осуждении до 1 года 6 месяцев, полагая, что такое уменьшение срока будет достаточным для достижения целей наказания, предусмотренных ст. 43 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции допущенные судом нарушения закона не устранил, оставив приговор суда без изменения, ввиду чего апелляционное постановление в полной мере не соответствует требованиям                             ч. 4 ст. 7, ст. 389.28 УПК РФ и наряду с приговором подлежит изменению.

Других существенных нарушений уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, являющихся основанием для отмены или изменения обжалуемых судебных решений, в том числе по доводам кассационной жалобы и дополнений к ней, суд кассационной инстанции не находит, а потому в остальном они являются законными и обоснованными.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 401.14, 401.15 УПК РФ, суд

постановил:

приговор Ленинского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционное постановление <адрес>вого суда                         от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО3 ФИО3 изменить: сократить установленный ФИО3 в соответствии                    со ст. 73 УК РФ испытательный срок до 1 года 6 месяцев.

В остальном судебные решения оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения.

Настоящее кассационное постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ.

    Председательствующий: