Решение по делу № 2-530/2023 от 05.06.2023

Дело №2-530/2023

                УИД 18RS0017-01-2023-000463-90

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

16 ноября 2023 года                                                         с.Грахово Удмуртской Республики

Кизнерский районный суд Удмуртской Республики в составе:

председательствующего судьи Федоровой Е.А.,

при секретаре Елкиной Е.Г.,

с участием:

истца Агафьиной Л.А., ее представителя адвоката - Кривенко А.Г., действующей на основании ордера № от ДД.ММ.ГГГГ,

представителей ответчика БУЗ УР «Кизнерская РБ МЗ УР» Полянцевой О.А., действующей на основании доверенности от 18 июля 2023 года, Гайнцева А.М. – главного врача учреждения, действующего на основании Устава,

представителя ответчика БУЗ УР «Увинская РБ МЗ УР» Бабиной Н.А., действующей на основании доверенности №82 от 18 января 2023 года, Рябчиковой Н.В., действующая на основании доверенности №1433 от 24 августа 2023 года,

прокурора Граховского района Николаева М.Г.,

рассмотрев в открытом судебном заседании исковое заявление Агафьиной Людмилы Александровны к Бюджетному учреждению здравоохранения Удмуртской Республики «Кизнерская районная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики», Бюджетному учреждению здравоохранения Удмуртской Республики «Увинская районная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» о компенсации морального вреда в связи с дефектами оказания медицинской помощи,

у с т а н о в и л:

Агафьина Л.А. обратилась в суд с иском о взыскании с Бюджетного учреждения здравоохранения Удмуртской Республики «Кизнерская районная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» (далее по тексту - БУЗ УР «Кизнерская РБ МЗ УР», Кизнерская больница) 1 000 000 руб. 00 коп., с Бюджетного учреждения здравоохранения Удмуртской Республики «Увинская районная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» (далее по тексту - БУЗ УР «Увинская РБ МЗ УР», Увинская больница) 2 000 000 руб. 00 коп. в связи с дефектами оказания медицинских услуг.

В обосновании иска указано, что 16 сентября 2020 года сын истца – ФИО1 был доставлен в ИВС МО МВД России «Кизнерский». При приеме в изолятор временного содержания он жаловался на состояние здоровья, также жаловался на свое самочувствие и 17 сентября 2020 года, однако медицинская помощь надлежащим образом не была оказана и 18 сентября 2020 года без оказания помощи он был этапирован в другой населенный пункт в СИЗО-1 УФСИН России по Удмуртской Республике в г.Ижевск, где был осмотрен в помещении медицинской части ФКУЗ МСЧ-18 врачом и также предъявлял жалобы на свое самочувствие, у него была выявлена температура тела 37,8, был поставлен диагноз <данные изъяты>, рекомендовано рентгенография легкого и анализ на COVID-19. Из-за плохого самочувствия было отказано в принятии ФИО1 в СИЗО-1 УФСИН России по Удмуртской Республике, и он в болезненном состоянии был перевезен в другой населенный пункт в ИВС «Увинский». Позже, также 18 сентября 2020 года из-за плохого состояния здоровья и повышения температуры тела был вызов СМП (скорая медицинская помощь) к ФИО1 в ИВС «Увинский». На момент прибытия скорой от ФИО1 поступали жалобы на свое состояние здоровья. При осмотре в очередной раз была выявлена повышенная температура тела, поставлен диагноз «<данные изъяты> и пациент без надлежащей медицинской помощи был оставлен в ИВС, ранее рекомендованная рентгенография не была произведена. В течение двух суток до 20 сентября 2020 года ФИО1 также оставался без надлежащей медицинской помощи. 20 сентября 2020 года в 21 час. 10 мин. при осмотре медицинским работником ИВС «Увинский» у ФИО1 было повышение температуры тела, а диагноза <данные изъяты> ставился лишь со слов пациента. Спустя два часа был осуществлен вызов СМП в связи с ухудшением состояние ФИО1, и сотрудниками скорой медицинской помощи был поставлен без обследования и только со слов больного диагноз <данные изъяты> Спустя несколько часов в 01 час. 30 мин. 21 сентября 2020 года ФИО1 был доставлен в БУЗ УР «Увинская РБ МЗ УР», в ходе осмотра в приемном отделении при наличии жалоб на самочувствие, повышение температуры тела, его состояние было расценено как удовлетворительное и он был признан не нуждающимся в госпитализации. Диагноз вновь был поставлен без обследования больного, изменен и дополнен признаками других заболеваний в виде <данные изъяты> Затем, спустя несколько часов 22 сентября 2020 года в 11 час. 01 мин. в очередной раз был осуществлен вызов СМП к пациенту ФИО1 с жалобами на боль, тошноту, рвоту. При осмотре было установлено состояние пациента средней тяжести. Диагноз был поставлен без надлежащих обследований в виде <данные изъяты>». Пациент оставлен в ИВС «Увинский» без надлежащей медицинской помощи и без госпитализации в медицинское учреждение. Затем, также 22 сентября 2020 года в 21 час. 09 мин. в СПМ вновь поступил вызов к пациенту ФИО1 с жалобами на боль, рвоту. При осмотре было установлено состояние пациента средней тяжести. ФИО1 оставлен в ИВС без медицинской помощи и госпитализации. 23 сентября 2020 года медицинская помощь ФИО1 не оказывалась и по этой причине его состояние здоровья стало быстро ухудшаться. 24 сентября 2020 года в 10 час. 04 мин., за два часа до смерти, ФИО1 в крайне тяжелом состоянии был помещен в БУЗ УР «Увинская РБ МЗ УР» для рентгенографии. Пациент был осмотрен в приемном отделении, его состояние определено как тяжелое. На основании результатов обследования и рентгенографии легких пациенту был установлен клинический диагноз <данные изъяты>». В эти же сутки 24 сентября 2020 года спустя 15 минут после его доставки в 10 час. 20 мин. у ФИО1 была зафиксирована остановка дыхания и сердечной деятельности. В 12 час. 10 мин. на фоне вазопрессорной поддержки асистолии, реанимационные мероприятия были без эффекта, констатирована биологическая смерть больного.

Диагнозы, указанные медицинскими работниками при осмотре больного объективными лабораторными данными и медицинскими документами не подтверждены. На протяжении всего времени, вплоть до 24 сентября 2020 года ФИО1 своевременно лабораторные исследования не производились, диагнозы ставились неправильно и, соответственно, надлежащее лечение не оказывалось.

16 октября 2020 года по факту смерти ФИО1 было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ. В рамках расследования дела была назначена и проведена комплексная судебно-медицинская экспертиза. В соответствии с выводами экспертизы установлено, что смерть ФИО1 наступила в результате <данные изъяты>, которые и явились непосредственной причиной смерти. Кроме того, согласно данному заключению выявлены дефекты оказания медицинской помощи, которые не являются причинной наступления смерти ФИО1 от пневмонии, но были факторами, которые не дали возможности своевременно его диагностировать, и тем самым изменить негативный характер течения патологического процесса и предотвратить наступление его смерти.

Тот факт, что у ФИО1 имелись хронические заболевания и риски ухудшения состоянии здоровья, не влечет взятие пациентом на себя ответственности за негативные последствия ненадлежащим образом оказанной медицинской помощи. Не установление правильного диагноза ФИО1, ненадлежащая оценка его состояния здоровья, ошибочная тактике лечения, ненадлежащий уход и лечение привело к развитию у него <данные изъяты>.

Любые дефекты оказания медицинской помощи, в том числе при оформлении документации, являются дополнительным основанием для принятия решения о ненадлежащем лечении пациента и для выводов о виновности медицинской организации в наступлении летального исхода. Врачи не приняли все необходимые и возможные меры для своевременного и квалифицированного обследования ФИО1 по указанным него жалобам. Ухудшение состояние здоровья пациента вследствие ненадлежащего оказания медицинской помощи причиняет страдания (вред), как самому пациенту, так и его родственниками, что является основанием для компенсации морального вреда.

Размер причиненного ответчиками морального вреда подтверждается страданиями истца, ее переживанием, постоянным беспокойством. На протяжении всего времени с момента задержания сына и до настоящего времени истец испытывает душевные страдания, у нее ухудшилось состояние здоровья, обострились хронические заболевания, она неоднократно переносила гипертонический кризис.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 151, 1064, 1068 Гражданского кодекса РФ, положениями Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», истец просит заявленные требования удовлетворить.

В судебном заседании истец Агафьина Л.А. и ее представитель заявленные исковые требования поддержали, просили удовлетворить по основаниям, указанным в иске. Дополнительно пояснили в действиях больниц имеются дефекты оказания медицинской помощи, дефекты оформления документации, что нашло свое подтверждение в экспертизе №116, проведенной в рамках уголовного дела. С 16 сентября 2020 года по 24 сентября 2020 года медицинские учреждения, несмотря на наличие заболеваний, действий, направленных на улучшения состояния здоровья ФИО1, не предприняли. Возражая против выводов экспертизы, сторона ответчиков свою экспертизу, иных документов, опровергающих ее в суд не предоставила.

Также Агафьина Л.А. пояснила, что ее моральный вред заключается в несении страданий о потере сына, который был ее надеждой и опорой, в связи с перенесенными страданиями о потере сына, ее состояние здоровья ухудшилось, приходилась обращаться к врачам по факту гипертонического кризиса, а также обострились хронические заболевания. В связи с наличием у сына заболевания <данные изъяты> он проходил соответствующее лечение, чему она была непосредственным свидетелем. Считает смерть сына произошло от действий врачей, не оказавших своевременную помощь.

Представители БУЗ УР «Кизнерская РБ МЗ УР» Полянцева О.А., Гайнцев А.М. с заявленными требованиям не согласились, поддержали доводы своих возражений на исковое заявлении, указав, что в действиях Кизнерской больницы нарушений не имеется, что также установлено и материалами экспертизы №116 и постановлением о прекращении уголовного дела. В связи с установлением у ФИО38 удовлетворительного состояния здоровья, врачами больницы было отражено в документации, что он готов к этапированию. Более того, Кизнерская больница действовала на то время с ИВС МО МВД России «Кизнерский» в рамках условий действующего договора, которым предусмотрено лишь определение состояние здоровья у лиц, содержащихся в ИВС, и отсутствие/наличие телесных повреждений. Функции по лечению данного спецконтингента у больницы при отсутствии острых заболеваний, подлежащих экстренной неотложной помощи, не имелось, поскольку это обязанность возложена на внутренние органы МВД и уголовно-исполнительные органы, больница лишь могла дать рекомендации, которые уже должны исполнять при необходимости соответствующие органы, занимающиеся содержание лиц подозреваемых или обвиняемых. 16 сентября 2020 года сотрудники больницы вызывались для медицинского осмотра лиц, содержащихся в ИВС, в том числе ФИО1, для определения состояния здоровья; в связи с наличием у него признаков заболевания, был рекомендована консультация врача-инфекциониста, которую провели 17 сентября 2020 года с врачом больницы ФИО39, показания ФИО1 были в норме, что послужило основанием для дачи заключения о возможности его этпирования, а также рекомендовано временная изоляция и анализ на COVID. В связи с длительность лабораторных исследований данного анализа (до 5 дней) он произведен не был, по причине этапирования ФИО1 в другое учреждение.

Согласно возражениям от 07 августа 2023 года (поступили в суд 28 августа 2023 года) ответчик просит в удовлетворении заявленных требований к нему отказать. Согласно п. 124 Приказа МВД РФ от 22 ноября 2005 года №950 «Об утверждении внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел» с целью определения состояния здоровья и наличия телесных повреждений у подозреваемых и обвиняемых при поступлении в ИВС, лиц, освобождаемых из ИВС или передаваемых конвою для этапирования, обязательно проводятся медицинские осмотры с отражением данных осмотра в медицинских журналах. При отсутствии медицинского работника ИВС медицинский осмотр проводится медицинскими работниками лечебно-профилактических учреждений государственной или муниципальной системы здравоохранения. Так, 16 сентября 2020 года ФИО1 сотрудниками скорой медицинской помощи Кизнерской больницы был проведен медицинский осмотр в рамках заключенного договора от 23 января 2020 года на оказание медицинских услуг в форме проведения периодических медицинских осмотров при водворении подозреваемых и обвиняемых в изолятор временного содержания МО МВД России «Кизнерский», а также при освобождении при передаче конвою для этапирования. Результаты осмотра заносятся в Журнал медицинских осмотров, содержащихся в ИВС, которой ведется МО МВД России «Кизнерский». Иной медицинской документации фиксирующей состояние здоровья и оказания медициной помощь в Кизнерской больнице не ведется. Согласно Журнала медосмотров ИВС ФИО1ВА. был осмотрен 16 сентября 2020 года в 23:25 фельдшером скорой медицинской помощи Кизнерской больницы ФИО13 При осмотре фельдшер в Журнале внесла записи о жалобах, о состоянии пациента, диагноз – <данные изъяты>. 17 сентября 2020 года консультация инфекциониста в боксе. 17 сентября 2020 года в 9:54 ФИО1 был доставлен в бокс Кизнерской больницы и осмотрен врачом-инфекционистом ФИО15 В результате осмотра в Журнал медосмотра ИВС внесена запись о жалобах, в анамнезе указано <данные изъяты>, состояние удовлетворительное, в условиях ИВС содержаться может в отдельной камере. После консультации врача-инфекциониста ФИО1 не доставлялся в Кизнерскую больницы и иных вызовов скорой медицинской помощи ему от МО МВД России «Кизнерский» не поступало. 18 сентября 2020 года поступил вызов скорой медицинской помощи для медицинского осмотра ФИО1 перед этапом. В Журнале медосмотров ИВС фельдшером ФИО14 была внесена запись л жалобах, видимых телесных повреждений нет, зафиксирована небольшая температура, диагноз – <данные изъяты> к этапу готов. Таким образом, при поступлении 16 сентября 2020 года и убытии 18 сентября 2020 года ФИО1 в рамках договора на медосмотры от 23 января 2020 года был проведен медицинский осмотр. Согласно п. 1.3 данного договора целью медицинского осмотра является определение состояния здоровья и наличие телесных повреждений. Фельдшерами ФИО13 и ФИО14 данный медосмотр проведен надлежащим образом. Состояние здоровья и отсутствие телесных повреждений зафиксировано в Журнале. 16 сентября 2020 года медицинским осмотром у ФИО1 было установлено состояние здоровья, отклоняющееся от нормы (температура 39,0 градусов), в связи с чем ему была рекомендована консультация врача-инфекциониста. При осмотре врачом-инфекционистом ФИО15 состояние ФИО1 было удовлетворительное, о чем выдана справка. Таким образом, ФИО38 надлежащим образом в установленном порядке были проведены медицинские осмотры 16 сентября 2020 года и 18 сентября 2020 года. Ввиду удовлетворительного состояния на момент осмотра ФИО1 мог содержаться в ИВС, рекомендована отдельная камера. Оценка состояния здоровья ФИО1 проведена на основании показателей, которые на момент осмотра находились в норме и собранного анамнезе, из которого следует, что ФИО1 был <данные изъяты>. В свою очередь, в период обострения <данные изъяты> могли проявится слабость, озноб и повышение температуры. При данных обстоятельствах врач-инфекционист ФИО15 не мог установить воспаление легких, так как все показатели были в норме, а собранный анамнез свидетельствовал о наличии других заболеваниях. При изложенных обстоятельствах, медицинские работники Кизнерской больницы действовали надлежащим образом. Вины и умысла в причинении вреда ФИО1 у сотрудников больницы не было, что также подтверждается постановлением о прекращении уголовного дела от 31 марта 2023 года, где отражено, что смерть ФИО1 наступила не в результате действий (бездействия) медицинских работников. Как указано в заключении № даже своевременное и полное оказание медицинской помощи ФИО1, учитывая наличие тяжелой сопутствующей патологии, не гарантировало наступление благоприятного исхода. Кроме того, истец, требуя возмещения вреда в связи с дефектами оказания медицинских услуг в период с 16 сентября 2020 года до 06:05 часов 18 сентября 2020 года, не указывает ни на дефекты медицинских услуг, ни на виновных в данных дефектах. Отсутствуют сведения о дефектах медицинских работников Кизнерской больницы и в заключении экспертиз. Вывод экспертов о том, что дефекты оказания медицинской помощи не являются причиной наступления смерти ФИО1 от пневмонии, но были факторами, которые не дали возможности своевременно его диагностировать и тем самым изменить негативных характер течения патологического процесса и предотвратить наступление его смерти также не относится к медицинским услугам Кизнерской больницы.

Согласно возражениям от 27 сентября 2023 года (поступили в суд 25 октября 2023 года) следует, что в соответствии со ст. 24 Федерального закона от 15 июня 1995 года №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершений преступлений» оказание медицинской помощи обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия в местах содержания под стражей организуется в соответствии с законодательством в сфере охраны здоровья. Администрация указанных мест обязана выполнять санитарно-гигиенические требования, обеспечивающие охрану подозреваемых и обвиняемых. Порядок оказания медицинской помощи подозреваемых и обвиняемым, а также их содержание в медицинских организациях привлечения к их обслуживанию медицинских работников этих организация определяется федеральным органом исполнительной власти. Так указанным органом были принято ряд нормативно-правовых актов, регламентирующих порядок оказания медицинской помощи лицам, содержащимся в изоляторах временного содержания органов внутренних дел, согласно которым медицинские работники изолятор временного содержания органов внутренних дел организуют и осуществляют медицинскую помощь подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений. В случае отсутствие в ИВС медицинских работников функции по медико-санитарному обеспечению подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений возлагается на медицинских работников здравпункта городского, районного и линейного органа внутренних дел. Лица нуждающиеся в скорой медицинской помощи, а также в амбулаторном либо стационарном обследований и лечении по поводу своих заболеваний, в том числе <данные изъяты>, при которых показано непрерывное наблюдение и лечение, обеспечиваются необходимой медицинской помощью в соответствующих лечебно-профилактических учреждениях государственной и муниципальной систем здравоохранения. Лица, поступившие в ИВС из учреждений УИС (уголовно-исполнительной системы), а также осужденные к лишению свободы, обеспечиваются медицинской помощью (кроме скорой) в медицинских учреждениях УИС. Согласно Правил оказания помощи лицам, заключенным под стражу (утв. постановлением Правительства от 28 декабря 2012 года №1466) предусматривается порядок оказания указанным лицам помощи в медицинских организациях государственной и муниципальной систем здравоохранения, а также приглашение для проведения консультации врачей-специалистов медицинских организаций при невозможности оказания данным лицам, медицинской помощи в учреждениях УИС. Пунктом 6 указанных Правил предусмотрено, что первичная медико-санитарная помощь, специализированная, в том числе высокотехнологичная, медицинская помощь и паллиативная медицинская помощь оказывается в медицинских организациях лицам, лишенным свободы, в соответствии с договором об оказаний медицинской помощи, заключаемым между учреждением уголовно-исполнительной системы и медицинской организацией. Вместе с тем, договор об оказании медицинской помощи в соответствии с п. 6 Правил между Кизнерской больнице и учреждением уголовно-исполнительной системы отсутствует. Запросов о необходимости заключении такого договора от учреждения уголовно-исполнительной системы не поступало. Из указанного следует, что медицинская помощь в период пребывания ФИО1 в ИВС МО МВД России «Кизнерский» с 16 сентября 2020 года до 06:05 часов 18 сентября 2020 года должна была оказываться медицинскими работниками ИВС и (или) в медицинских учреждениях уголовно-исполнительной системы. С Кизнерской больницей договор был заключен исключительно на проведение медицинского осмотра, целью которого являлось определение состояние здоровья и наличие телесных повреждений лиц, содержащихся в ИВС. Между тем, ФИО1 ДД.ММ.ГГГГ был доставлен в Кизнерскую больницу на консультации к врачу-инфекционисту. При наличии в анамнезе сведений о наличии заболеваний <данные изъяты>, а также жалоба на плохое самочувствие и повышение температуры тела и иных признаков ОРВИ, врач-инфекционист руководствовался Приложением № 14 (алгоритм действий медицинский работников, оказывающих медицинскую помощь в амбулаторных условиях, в том числе на дому, пациентам с ОРВИ) Временных методических рекомендации «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирсуной инфекции (COVOD-19). Версия 8» (утв. 03 сентября 2020 года). Врачом-инфекционистом было установлено состояние у ФИО1 удовлетворительное, небольшая температура тела, дыхание справа ослаблено и прочее. Данные показатели состояния здоровья ФИО1 согласно п. 2 вышеуказанного Положения №14 свидетельствовали о наличии у него ОРВИ легкого течения, требовалось осуществить забор мазка из носа- и ротоглотки в день обращения при первичным осмотре и изоляция на дому на 14 дней. Забор мазка не был осуществлен в виду отсутствия полиса ОМС, а также и иных документов, подтверждающих личность ФИО1, так как в соответствии с Приложением 3-1 Временных методических рекомендации направление на лабораторные исследования должно содержать персональные данные пациента, обеспечивающие его однозначную идентификацию. По результатам консультации ФИО1 была выдана справка с записью о том, что в условиях ИВС содержаться может в отдельной камере. Кроме того, забор мазка ФИО1 17 сентября 2020 года не мог повлиять на оказание медицинской помощи сотрудниками Кизнерской больницы или способствовать наступлению неблагоприятного исхода. Лабораторные исследования в самой больнице не производились, а направлялись в лабораторию г.Ижевска, время хранения образцов для исследования могло достигать до 5 дней. С учетом того, что Кизнерская больница не могла обеспечить ежедневную отправку образцов для исследования в лабораторию г.Ижевска, а также сроки исследования до 5 дней, отсутствие забора мазка не могло повлиять на оказание медицинской помощи больницей, так как ФИО1 в 06:05 час. 18 сентября 2020 года был этапирован в другой населенный пункт.

Представители ответчика БУЗ УР «Увинская РБ МЗ УР» Бабина Н.А., ФИО17 с заявленными требованиям не согласились, поддержали доводы своих возражений на исковом заявлении.

Представитель Бабина Н.А., дополнительно пояснила, что на сегодняшний день с учетом изученной документации в заявленными требованиями не согласны. ФИО1 с 18 по 24 сентября 2020 годы производились вызовы скорой медицинской помощи, он был госпитализирован в больницу, фельдшера и врачи Увинской больницы действовали в пределах своих полномочий, проводили лечение, а в дальнейшем и реанимацию ФИО1 Согласно Федерального закона №103-ФЗ лицам, находящимся в местах содержания под стражей, организуется лечение администрацией указанных учреждений, ответственность за их состояние здоровья и рекомендации по лечению возложена УФСИН. 18 сентября 2020 года было установлено, что ФИО1 было назначено, но не выполнено диагностическое исследование – рентгенография легких, данное назначение было произведено врачом ФКУЗ МСЧ-18 Веретенниковым и, соответственно, не было выполнено сотрудниками УФСИН, где содержался ФИО1, а не Увинской больницей, оказывающую экстренную неотложную помощь, в связи с чем в действиях больница дефектов оказания медицинской помощи не имелись в этой части. Согласно экспертизе, ДД.ММ.ГГГГ при оказании медицинской помощи ФИО1 в приемном покое Увинской больницы, при наличии в анамнезе сведений о заболеваниях <данные изъяты>, а также жалоба на повышение температуры тела и признаков ОРВИ в условиях пандемии не была проведена госпитализация, что является дефектом оказания помощи. Вместе с тем, исходя из данных журнала амбулаторного приема пациентов приемного покоя ФИО1 обращался с другими жалобами, а именно на боли в животе, следовательно, было ошибочно в экспертизе приняты чужие жалобы, а не ФИО1, он в госпитализации не нуждался. Согласно экспертизе также были выявлены нарушения 24 сентября 2020 года. Так, при поступлении ФИО1 в больницу не было заполнено наличие информационного добровольного согласия на медицинское вмешательство, что является дефектом ведения медицинской документации. Вместе с тем, данное обстоятельство не является дефектом, поскольку при поступлении пациента в тяжелом состоянии данное согласие оформляется консилиумом врачей, что и было сделано учреждением, имеется отметка в карте стационарного больного №4172. Также в этот день 24 сентября 2020 года у ФИО1 было зафиксировано нарушение сознания, сатурация 70%, ЧДД>35 в мин, что требовало незамедлительной госпитализации в ОРИТ по мнению экспертов, чего сделано не было и является дефектом оказания медицинской помощи. Вместе с тем, согласно данным этой же экспертизы ФИО1 поступил в 10:04 в Увинскую больницу, где в приемном отделении был осмотрен и было зафиксировано его состояние как тяжелое, на основании обследования и рентгенографии легких была установлена пневмония, в 10:20 у пациента была зафиксирована остановка дыхания и сердечной деятельности и в 10:35 он был госпитализирован, что также отражено в медицинской карте стационарного больного №. Следовательно, дефекта оказания медицинской помощи в этой части не было. Также в экспертизе отражено, что при наличии в анамнезе сведений о заболеваниях <данные изъяты> с 2018 года не были назначены обследования на <данные изъяты>, <данные изъяты>, что является дефектами диагностики. Вместе с тем, данный дефект не является ответственностью Увинской больницы, на учете в органах здравоохранения Удмуртской Республики ФИО1 не состоял, состоял на учете в <адрес> с 2014 года. Также в экспертизе указано, что в медицинской карте стационарного больного № нет записи осмотра врача-инфекциониста, в карте интенсивной терапии и записи врача-реаниматолога отсутствуют сведения о сатурации, что является дефектом ведения медицинской документации. Вместе с тем, согласно данной карты установлено наличие записи врача-инфекциониста ФИО18 и запись о сатурации при осмотре терапевта. Наличие дефекта ведения медицинской документацией не является существенным нарушением, повлекшим смерть ФИО1 Также представитель указывает, что факторами способствовавшими у ФИО1 такого течения болезни (пневмонии, с последующей смертью) явилось отношение данного лица к своему здоровью, а также тот факт, что СИЗО-1 УФСИН не среагировало на рекомендации врача Веретенникова о необходимости проведения рентгенографии легких ФИО1 В действиях врачей и фельдшеров Увинской больницы вины не усматривается.

Представитель ФИО17 дополнительно пояснила, что наличие таких заболеваний у ФИО1 как <данные изъяты>, при имеющихся в справке ФИО40 показаниях лабораторных исследования, свидетельствуют о сильном снижении иммунитета у данного лица, который без соответствующего регулярного специфического лечения ухудшает состояние его здоровья и не дает возможность прогнозировать течение иных заболеваний, в том числе, установленной у него пневмоний, послужившей причиной смерти. Подтверждено, что ФИО1 данное лечение проводил не регулярно, допускал значительные пропуски в лечении, не проходил необходимое количество лабораторных исследований для исследования своего состояния здоровья, следовательно, своим поведением способствовал течению болезни в негативном характере.

Согласно возражениям от 22 августа 2023 года (поступили в суд 25 августа 2023 года) с заявленными требования Увинская больница не согласна. Согласно приказа Минздрава от 20 июня 2013 года №388-н скорая специализированная, медицинская помощь оказывается при заболеваниях, несчастных случаях, травмах, отравлениях и других состояниях, требующих срочного медицинского вмешательства. Скорая, в том числе скорая специализированная, медицинская помощь, оказывается в форме экстренной – при угрозе жизни, и неотложной – без явных признаков угрозы жизни пациента. Согласно карт вызовов, поводом к вызову скорой медицинской помощи (СМП) послужило обострение хронического заболевания, оценено как состояние средней тяжести. Таким образом, фельдшера выездной бригады СМП оказали ФИО1 медицинскую помощь, требующую срочного медицинского вмешательства в соответствии с установленным диагнозом, что подтверждается заключением эксперта. Вызов СМП Увинской больницы в отношении ФИО1 поступал 4 раза. Проведенный анализ карт показал, что 18 сентября 2020 года в 16:21 оказание скорой медицинской помощи ФИО1 было выполнено в соответствии с установленным диагнозом. Ссылка истца о том, что пациент был оставлен без надлежащей медицинской помощи на месте в ИВС «Увинский» не обосновано. 20 сентября 2020 года в 23:19 оказание скорой медицинской помощи ФИО1 фельдшером выездной бригады СМП ФИО32 было выполнено в соответствии с установленным диагнозом. Медицинская эвакуация в Увинскую больницу была выполнена по показаниям, ФИО1 был осмотрен врачом-хирургом, назначено лечение. 22 сентября 2020 года в 11:01 проведено симптоматическое лечение. 22 сентября 2020 года в 21:09 проведено симптоматическое лечение в соответствии с выставленным диагнозом, результат лечение – улучшение, пациент оставлен на месте. Фельдшером СМП указано на необходимость консультации ФИО1 врачом-терапевтом. 23 сентября 2020 года при осмотре врачом-терапевтом рекомендован рентген легких. Таким образом, изучение представленных медицинских документов показала, что медицинская помощь ФИО1 оказывалась: проводились регулярные осмотры пациента и согласно установленным диагнозом обосновано назначались лекарственные препарат, что подтверждается экспертным заключением. В ходе предварительного следствия установлено, что врачи и фельдшера СМП Увинской больницы, исполняя возложенные на них обязанности, организовали и провели все необходимые мероприятия по оказанию скорой медицинской помощи ФИО1 в соответствии с выявленными у него симптомами заболеваний. Принимая во внимание постановление о прекращении уголовного дела от 31 марта 2023 года и заключение экспертов №116, экспертами выявлены дефекты оказания медицинской помощи: вызов СМП 18 сентября 2020 года в 16:21 отклонение в части сбора жалоб, анамнезов жизни и заболевания, которые не могли повлиять на течение заболевания и его исход; вызов СМП 20 сентября 2020 года в 23:19 отклонение в части сбора жалоб, анамнезов жизни и заболевания, осмотра и лечения, учитывая причину и время наступление смерти, не могли повлиять на течение заболевания и его исход; вызов СМП 22 сентября 2020 года в 11:01 и вызов СМП 22 сентября 2020 года в 21:09 - была необходима консультация врача-хирурга, однако, осмотр врача-хирурга проведена 20 сентября 2020 с назначением лечения. Фельдшером СМП была указана необходимость консультации ФИО1 с врачом-терапевтом. Осмотр врача-терапевта был произведен ДД.ММ.ГГГГ. Комиссия экспертов пришла к выводам, что дефекты, указанные в заключении экспертов №116 нельзя однозначно отнести к дефектами оказания медицинской помощи СМП Увинская больница, поскольку носят общий характер и могут возлагаться на пациента, ИВС «Увинская», ГАУЗ «Городская поликлиника №7» и БУЗ УР «Граховская РБ МЗ УР». Кроме того, установлено, что у ФИО1 при жизни были диагностировано ряд заболеваний: <данные изъяты>. Также имелись и сопутствующие заболевания, <данные изъяты>, наличие которого существенно повлияло на течение заболевания, приведшего к наступлению летального исхода. Как указано в экспертном заключении, даже своевременное и полное (без допущенных дефектов) оказание медицинской помощи, учитывая наличие тяжелой сопутствующей патологии, не могло гарантировать наступление благоприятного исхода, следовательно, прямой причинно-следственной связи между выявленными дефектами оказания медицинской помощи и смерти не имеется. Кроме того, ФИО1 имея ряд хронических и сопутствующих заболеваний за медицинской помощью не обращался, лечением на постоянной основе не занимался, то есть не принимал надлежащих мер для сохранения своего здоровья, что явилось причиной наступления непредсказуемых для его жизни последствий и факторами (причиной смерти), которые не дали возможности своевременного его диагностировать. Вместе с тем, согласно Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ граждане обязаны заботиться о сохранении своего здоровья, обязаны проходить медицинское обследование и лечение, а также заниматься профилактикой этих заболеваний. Таким образом, вывод истца, который полагает, что основанием для взыскания морального вреда является косвенная связь, если дефекты оказания медицинской помощи могли способствовать ухудшению состояния здоровья пациента и привести в конечном итоге к его смерти, а при хронических заболеваниях и рисках ухудшения состояния здоровья, не влечет взятие пациентом на себя ответственности за негативные последствия, носит сомнительный характер и истцом не обоснован. Что касается размера компенсации морального вреда, в исковом заявлении изложены лишь общие суждения в обоснование размера морального вреда, не конкретизированы какие именно обстоятельства явились основанием для принятия такого решения, не представлены доказательства, подтверждающие причинно-следственную связь. С учетом принципа разумности и справедливости, компенсация морального вреда в заявленном размере является чрезмерно завышенной и подлежит снижению, а принимая во внимание отсутствие состава преступления в действия ответчика, не подлежит удовлетворению.

Согласно возражений от 15 ноября 2023 года (поступили в суд 15 ноября 2023 года) следует, что в разделе №5 заключения экспертов №116 указано, что ФИО1 18 сентября 2020 года было назначено, но не выполнено диагностическое исследование – рентгенография легких, что является дефектом оказания медицинской помощи. Однако, в данном экспертном заключении имеются сведения на стр. 11, где указано, что 18 сентября 2020 года в 06:05 час. ФИО1 был этапирован в СИЗО-1 УФСИН России по Удмуртской республике, где в помещении медицинской части ФКУЗ МСЧ-18 он был осмотрен врачом ФИО19 и им было рекомендовано – рентгенография легких и анализ на COVID. Согласно ч. 1 ст. 24 Федерального закона №ФЗ оказание медицинской помощи и обеспечение санитарного-эпидемиологического благополучия в местах содержания под стражей организуются Администрацией указанных мест. Таким образом, ответственность по проведение рентгенография легких и анализ на COVID ложится на ФСИН России. Как указано в разделе №5 заключения экспертов №116 24 сентября 2020 года ФИО1 при поступлении в Увинскую больницу не было заполнено информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство, что является дефектом ведения медицинской документации. Вместе с тем, решение о медицинском вмешательстве без согласия гражданина может приняться консилиумом врачей. Согласно медицинской карты стационарного больного №4172 стр. 4 консилиумом врачей было принято решение о медицинском вмешательстве. Следовательно выводы экспертизы не могут приняты в этой части в качестве доказательств, поскольку не соответствуют материалам дела. Как указано в разделе №5 заключения экспертизы №116 в приемном покое у ФИО1 было зафиксировано нарушение сознания, сатурация 70%, ЧДД>35 в мин., что требовало незамедлительной госпитализаций пациента в ОРИТ, чего сделано не было. Согласно медицинской карты стационарного больного №4172 (запись врача приемного покоя) состояние пациента тяжелое, сатурация 70 %, сознание спутанное, что свидетельствовало о незамедлительной госпитализации пациента, что и было выполненного Увинской больницей. Осмотр врачом приемного покоя проведен в 10:04, госпитализация в ОАР (отделение реанимационной и интенсивной терапии), пациент переведен на ИВЛ в 10:20. В период с 10:22 до 10:32 проведена СЛР (сердечно-легочная реанимация), 10:35 состояние критическое, сознание кома1+ медикаментозная седация (назначение наркотических средств), остановка сердечной деятельности в 12:20, СЛР (сердечно-легочная реанимация) в период с 12:20 до 12:40. Таким образом, врачи Увинской больницы, исполняя возложенные на них обязанности, своевременно организовали и провели все необходимые мероприятия по оказанию медицинской помощи ФИО1 в соответствии с выявленными у него симптомами заболевания. Следовательно, выводы экспертов не совпадают с данными имающимися в медицинской карте стационарного больного №4172. Как указано в разделе №5 заключения экспертов №116, при наличии в анамнезе сведений о заболеваниях <данные изъяты> с 2018 года не были назначены обследования на <данные изъяты>, что является дефектом диагностики. Вместе с тем, данные дефекты не могут отнесены к дефектами Увинской больницы, поскольку ФИО1 не проживал и не обслуживался в медицинских учреждения на территории Удмуртской Республики. Согласно письма ФИО41 от ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 числился на учете с 2014 года с диагнозом <данные изъяты> и нерегулярно посещал врача-инфекциониста и проходил лабораторные исследования. Принимая во внимание данное письмо, ответственность в части обследования на <данные изъяты> лежит и <данные изъяты> целиком ложится на пациента. Как указано в разделе № заключения экспертов № в медицинской карте стационарного больного № нет записи осмотра врача инфекциониста, в карте интенсивной терапии и записи врача-реаниматолога отсутствуют сведения о сатурации, что является дефектом ведения медицинской документации. Вместе с тем, согласно указанной карты больного №, а именно запись врача приемного покоя в 10:04 имеются записи осмотра врача ФИО20, которая является врачом-инфекционистом Увинской больницы. Согласно протоколу допроса от ДД.ММ.ГГГГ, в указанной должности она работает в 2021 года. Сведения о сатурации указаны при приеме врачом-терапевтом (70%), в записи врача-инфекциониста в 10:04 указана сатурация 70%, госпитализация в отделении интенсивной терапии в 10:20, в 10:22 время началась сердечно-легочной реанимация. Следовательно, выводы экспертов по данному вопросу не соответствуют действительности и дефекты оказания медицинской документации отсутствуют. На основании изложенного, требования истца не обоснованы, дефекты оказания медицинской помощи, а также дефекты ведения медицинской документации в отношении Увинской больницы отсутствуют. Как указано в экспертном заключении №, изучение представленных документов показало, что медицинская помощь ФИО1 оказывалась: проводились регулярные осмотры пациента и согласно установленным диагнозом обосновано назначались лекарственные препараты. Согласно данным предварительного следствия установлено, что врачами и фельдшерами СМП Увинской больницы проводились все необходимые мероприятия по оказанию медицинской помощи ФИО1 Кроме того, как установлено материалами дела у ФИО1 имелась <данные изъяты>, которое при отсутствии специфического лечения ведет к гибели инфицированного человека. В настоящее время основным компонентом лечения пациентов с указанным диагнозом является <данные изъяты> Данное лечение проводится пожизненно и требует от пациентов точного соблюдения рекомендации врачей и режима терапии. Прогностическими факторами прогрессирования <данные изъяты> являются лабораторные исследования и клинические данные. ФИО1, несмотря на то, что состоял на учете с 2014 года с указанным диагнозом, нерегулярно посещал врача-инфекциониста, и проходил лабораторные исследования, в период с 2014 года по 26 апреля 2017 года <данные изъяты> не получал, следовательно, добиться контролируемого течения заболевания было невозможно, имеется выраженный иммунодефицит. При имеющихся у ФИО1 показателях, он плановые исследования должен был проходить минимум 6 раз в год до снижения показателей иммунодефицита. В 2019 году ФИО1 самовольно прервал лечение. В 2020 году обеспечен лечением был до 28 февраля 2020 года. Результат лабораторных исследований 30 января 2020 года свидетельствует о выраженном иммунодефиците, активное размножение вируса. Таким образом, не регулярное посещение врача-инфекциониста, не регулярный прием АРТ, самовольно прерванное лечение способствовало уменьшению продолжительности и ухудшению качества жизни пациента и при отсутствии специфического лечения привело к гибели инфицированного человека. Имея сопутствующее заболевание <данные изъяты> можно сделать вывод, что ФИО1 не принимал надлежащим мер для сохранения своего здоровья, что явилось причиной наступления непредсказуемых для его жизни последствий и факторами (причиной смерти), которые не дали возможности своевременно его диагностировать и тем самым изменить негативный характер течения патологических процессов и предотвратить наступление смерти. Согласно экспертного заключения № ухудшение состояния здоровья ФИО1, вызванное характером и тяжестью заболевания, поздними сроками начала лечения не рассматриваются как причинение вреда здоровью. Кроме того, Увинскяа больница считает, что одним из фактором (причиной смерти), который не дал возможности своевременно диагностировать у ФИО1 заболевания является несвоевременная рентгенография легких, рекомендованная врачом ФИО19 18 сентября 2020 года, осмотренным в помещении медицинской части ФКУЗ МСЧ-18.

Третьи лица Автономное учреждение здравоохранения Удмуртской Республики «Станция скорой медицинской помощи Министерства здравоохранения Удмуртской Республики», ФИО25, ФИО3, ФИО26, ФИО27, ФИО28, ФИО29, ФИО30, ФИО31, ФИО32, ФИО33, ФИО34, ФИО35, ФИО36, извещенные о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом, в суд не явились, в материалах дела имеются заявления о рассмотрении дела без их участия.

На основании статьи 167 ГПК РФ суд рассмотрел дело в отсутствие не явившихся лиц, участвующих в деле.

Заслушав стороны, заключение прокурора, полагавшего, что имеются основания для компенсации морального вреда с БУЗ УР «Увинская РБ МЗ УР» и отсутствуют основания для его взыскания с БУЗ УР «Кизнерская РБ МЗ УР», исследовав материалы гражданского дела, суд приходит к следующим выводам.

Здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Согласно части 1 статьи 41 Конституции РФ каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлении.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулируются Федеральным законом от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее - Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Статьей 4 указанного закона предусмотрено, что к основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - это физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Согласно статьи 32 указанного закона к видам медицинской помощи относятся: 1) первичная медико-санитарная помощь; 2) специализированная, в том числе высокотехнологичная, медицинская помощь; 3) скорая, в том числе скорая специализированная, медицинская помощь; 4) паллиативная медицинская помощь (п. 2 статьи). Формами оказания медицинской помощи являются: 1) экстренная - медицинская помощь, оказываемая при внезапных острых заболеваниях, состояниях, обострении хронических заболеваний, представляющих угрозу жизни пациента; 2) неотложная - медицинская помощь, оказываемая при внезапных острых заболеваниях, состояниях, обострении хронических заболеваний без явных признаков угрозы жизни пациента; 3) плановая - медицинская помощь, которая оказывается при проведении профилактических мероприятий, при заболеваниях и состояниях, не сопровождающихся угрозой жизни пациента, не требующих экстренной и неотложной медицинской помощи, и отсрочка оказания которой на определенное время не повлечет за собой ухудшение состояния пациента, угрозу его жизни и здоровью (п. 4 статьи).

В соответствии со ст. 35 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» скорая, в том числе скорая специализированная, медицинская помощь оказывается гражданам при заболеваниях, несчастных случаях, травмах, отравлениях и других состояниях, требующих срочного медицинского вмешательства. Скорая, в том числе скорая специализированная, медицинская помощь оказывается в экстренной или неотложной форме вне медицинской организации, а также в амбулаторных и стационарных условиях. При оказании скорой медицинской помощи в случае необходимости осуществляется медицинская эвакуация, представляющая собой транспортировку граждан в целях спасения жизни и сохранения здоровья (в том числе лиц, находящихся на лечении в медицинских организациях, в которых отсутствует возможность оказания необходимой медицинской помощи при угрожающих жизни состояниях, женщин в период беременности, родов, послеродовой период и новорожденных, лиц, пострадавших в результате чрезвычайных ситуаций и стихийных бедствий). Медицинская эвакуация осуществляется выездными бригадами скорой медицинской помощи с проведением во время транспортировки мероприятий по оказанию медицинской помощи, в том числе с применением медицинского оборудования. Медицинские организации, подведомственные федеральным органам исполнительной власти вправе осуществлять медицинскую эвакуацию в порядке и на условиях, установленных уполномоченным федеральным органом исполнительной власти. Выездными экстренными консультативными бригадами скорой медицинской помощи оказывается медицинская помощь (за исключением высокотехнологичной медицинской помощи), в том числе по вызову медицинской организации, в штате которой не состоят медицинские работники выездной экстренной консультативной бригады скорой медицинской помощи, в случае невозможности оказания в указанной медицинской организации необходимой медицинской помощи.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Установлено, что ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, является сыном ФИО2.

Согласно данным МКУ Управление ЗАГС при Исполнительном комитете МО «город Набережные Челны» от 07 августа 2023 года, ФИО1 умер 24 сентября 2020 года, причина смерти – острая тотальная левосторонняя пневмония.

16 октября 2020 года Увинским МСО СУ СК России по Удмуртской Республике возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, по факту смерти ФИО1

В ходе предварительного следствия была произведены экспертизы.

Согласно заключению эксперта №121 от 13 ноября 2023 года установлено, что причиной смерти ФИО1, наступившей 24 сентября 2023 года в 12:40 час. явился <данные изъяты>. Также выявлены хронические заболевания <данные изъяты>.

Согласно заключению экспертов №116 (комплексная судебно-медицинская экспертиза), изготовленной с 26 февраля 2021 года по 09 декабря 2021 года ГКУЗОТ «ПКБСМЭ» установлено наличие дефектов оказания медицинской помощи и дефектов оформления медицинской документации.

Указанной экспертизой установлено, что анализ представленных медицинских документов и данных судебно-медицинской экспертизы (акт № 125/2020) позволяет заключить, что смерть ФИО1 наступила в результате тотальной двусторонней фибринозно-гнойной пневмонии (воспаления легких), осложнившейся левосторонним плевритом (воспалением плевры), синдромом диссеминированного внутрисосудистого свертывания (ДВС) и сепсисом, которые и явились непосредственной причиной смерти.

Исходя из выводов экспертизы следует:

Проведенный анализ карты вызова СМП от 18 сентября 2020 показал: при оформлении карты вызова имеются исправления; жалобы пациента не четко дифференцированы (не уточнены давность и характер кашля, его динамика); анамнез заболевания собран со слов пациента, но не отражена динамика состояния в течение месяца; когда поднялась температура. Анамнез жизни собран со слов пациента, но не указаны давность установления имеющихся диагнозов и проводимая постоянно терапия; объективный осмотр проведен не в полном объеме: (состояние микроциркуляции, склер, видимых слизистых, селезенки и лимфоузлов; наличие/отсутствие травматических повреждение, не описаны тургор кожных покровов и голосовое дрожание; не указаны баллы по шкале комы Глазго (ШКГ); где именно кожные покровы гиперемированы; когда был стул и его характер); не указано время измерения показателей витальных функций; игнорирована относительная брадикардия для указанных цифр температуры тела; диагноз «ОРВИ» допустим, но не корректен по формулировке – не внесен в диагноз гипертермический синдром; лечение проведено симптоматическое; не указаны временные показатели введения препаратов; тактика допустима. Таким образом, оказание скорой медицинской помощи пациенту ФИО1, фельдшером выездной бригады СМП было выполнено в соответствии с установленным диагнозом. Отклонения в части сбора жалоб, анамнезов жизни и заболевания не могли повлиять на течение заболевания и его исход.

Проведенный анализ карты вызова СМП от 20.09.2020 показал: при оформлении карты имеются не общепринятые сокращения; жалобы пациента не четко дифференцированы: (характер болей, кроме сильных; облегчение после рвоты?). При сборе анамнеза заболевания не отражена динамика состояния в течение 4-х часов; при сборе анамнеза жизни не указаны давность установления имеющихся диагнозов и проводимая постоянно терапия. Объективный осмотр проведен не в полном объеме: состояние микроциркуляции, склер, видимых слизистых, селезенки и лимфоузлов; наличие/отсутствие травматических повреждение, не описаны тургор кожных покровов и голосовое дрожание; не указаны баллы по ШКГ; локализация болей в верхней части живота? наличие/отсутствие перистальтики, перитонеальных симптомов и свободной жидкости; не описано состояние края печени); не указано время измерения показателей витальных функций; игнорирована относительная брадикардия для указанных цифр температуры тела. Диагноз «<данные изъяты>» допустим, но некорректен по формулировке; в соответствии с выставленным диагнозом было проведено симптоматическое лечение, но не указаны временные показатели введения препаратов. При наличии болевого синдрома в брюшной полости введение анальгетиков не рекомендуется, следовательно, их назначение было необоснованным. Медицинская эвакуация была выполнена по показаниям. Таким образом, оказание скорой медицинской помощи пациенту ФИО1 фельдшером общепрофильной фельдшерской выездной бригады СМП ФИО32 было выполнено в соответствии с установленным диагнозом. Отклонения в части сбора жалоб, анамнезов жизни и заболевания, осмотра и лечения, учитывая причину и время наступления смерти, не могли повлиять на течение заболевания и его исход.

Проведенный анализ карты вызова СМП №17/18929 от 22.09.2020 показал: юридическая и статическая часть карты оформлена; имеются не общепринятые сокращения; не указано время измерения показателей витальных функций; жалобы собраны со слов пациента, но не четко дифференцированы (характер болей, иррадиация; облегчение после рвоты?). Анамнез заболевания собран со слов пациента, но не отражена динамика состояния в течение 3-х дней и прием медикаментов; анамнез жизни собран со слов пациента, но не указаны давность установления имеющихся диагнозов и проводимая постоянно терапия. Объективный осмотр проведен не в полном объеме: не описаны кожные покровы, состояние микроциркуляции, склер, видимых слизистых, селезенки и лимфоузлов; наличие/отсутствие травматических повреждение, не описаны тургор кожных покровов и голосовое дрожание; не указаны баллы по ШКГ; наличие/отсутствие перистальтики и свободной жидкости; не описано состояние края печени). Диагноз: «<данные изъяты> не подтвержден описанной клинической ситуацией, не корректен по формулировке; симптоматическое лечение проведено, но не указаны временные показатели введения препаратов; тактика выбрана не правильно; при болевом синдроме брюшной полости для исключения острой хирургической патологии была необходима консультация врача-хирурга, чего сделано не было и является дефектом оказания медицинской помощи.

Проведенный анализ карты вызова СМП №54/18966 от 22.09.2020 показал: что имеются не общепринятые сокращения; не указано время измерения показателей витальных функций; жалобы не четко дифференцированы (характер головной боли, иррадиация болей в животе; облегчение после рвоты?). При сборе анамнеза заболевания не отражена динамика состояния в течение нескольких дней; прием медикаментов?; когда появилась многократная рвота. При сборе анамнеза жизни не указаны обследования/наблюдение врачом имеющихся диагнозов и проводимая постоянно терапия; объективный осмотр проведен не в полном объеме; не описаны: состояние микроциркуляции, склер, видимых слизистых, селезенки и лимфоузлов; наличие/отсутствие травматических повреждений, не описаны тургор кожных покровов и голосовое дрожание; не указаны баллы по ШКГ; наличие/отсутствие перистальтики и свободной жидкости; не описано состояние края печени). Диагноз: <данные изъяты>» допустим, но не корректен по формулировке; лечение проведено симптоматическое, в соответствии с выставленным диагнозом, но не указаны временные показатели введения препаратов; тактика: при болевом синдроме в брюшной полости для исключения острой хирургической патологии была необходима консультация врача-хирурга, чего сделано не было и является дефектом оказания медицинской помощи. Учитывая давность наступления смерти и ее причину, дефекты, полученные при оказании медицинской помощи ФИО1, 22.09.2020 на этапе СМП явились факторами, не позволившими наступлению благоприятного исхода.

Установлено, что:

- 18 сентября 2020 года ФИО1 было назначено, но не выполнено диагностическое исследование – рентгенография легких, что является дефектом оказания медицинской помощи;

- 21 сентября 2020 года при оказании медицинской помощи ФИО1 в приемном отделении БУЗ УР «Увинская РБ МЗ УР», при наличии в анамнезе у пациента сведений о заболеваниях <данные изъяты>, а также жалоб на повышенную <данные изъяты> в соответствии с Временными методическими профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19, версия 8 от ДД.ММ.ГГГГ Приложение 14) требовалась госпитализация пациента в стационар, чего сделано не было и является дефектом оказания медицинской помощи;

- 24 сентября 2020 года при поступлении ФИО1 в БУЗ УР «Увинская РБ МЗ УР» не было заполнено наличие информационного добровольного согласия на медицинское вмешательство, что является дефектом ведения медицинской документации – нарушение Приказов (1,2);

- в приемном отделении у ФИО1 было зафиксировано нарушение сознания, сатурация 70%, ЧДД >35 в мин, что требовало незамедлительной госпитализации пациента в ОРИТ, чего сделано не было и является дефектом оказания медицинской помощи – нарушение Приказов (3,4),

- при наличии в анамнезе сведений о заболеваниях <данные изъяты> с 2018 года не были назначены обследования на <данные изъяты>, что является дефектом оказания диагностики – нарушение Приказа (5);

- в медицинской карте стационарного больного №4172 нет записи осмотра врача-инфекциониста, в карте интенсивной терапии и записи врача-реаниматолога отсутствуют сведения о сатурации, что является дефектом ведения медицинской документации – нарушение Приказа (2).

Также указано, что были выявлен дефекты оказания медицинской помощи, которые не являются причиной наступления смерти ФИО1 от пневмонии, но были факторами, которые не дали возможности своевременно его диагностировать, и тем самым изменить негативный характер течения патологического процесса и предотвратить наступление его смерти. Вместе с тем, даже своевременное и полное (без допущенных дефектов) оказания медицинской помощи, ФИО1, учитывая наличие тяжелой сопутствующей патологи, не могло гарантировать наступление благоприятного исхода, следовательно, прямой причинно-следственной связи между выявленными дефектами оказания медицинской помощи и смерти не имеется. В соответствии с п. 24 «Методических критериев степени тяжести вреда. причиненного здоровью человека», утв. 24 апреля 2008 года №194-н, ухудшение состояния здоровья человека, вызванное характером и тяжестью заболевания, поздними сроками начала лечения не рассматриваются как причинение вреда здоровью.

Согласно общедоступной информации сети Интернет установлено, что в 2022-2023 гг произведена централизация скорой медицинской помощи путем ее выделения из подчинения больниц и отнесения к БУЗ УР «ССМП МЗ УР». Таким образом, на момент смерти ФИО1 и оказания его медицинской помощи в сентябре 2020 года врача и фельдшера скорой медицинской помощь, оказывающие осмотр и лечение ФИО1, относились к Кизнерской и Увинской больницам.

31 марта 2023 года Увинским МСО СУ СК России по Удмуртской Республике вынесено постановление о прекращении уголовного дела, с указанием на то, что в ходе предварительного следствия установлено, что врач-хирург ФИО33, врач анестезиолог-реаниматолог ФИО27, врач-терапевт ФИО29, врач-терапевт ФИО28 в Увинской больницы, фельдшеры СМП АУЗ «ССМП МЗ УР» ФИО32, ФИО31, ФИО26, ФИО30, ФИО21, ФИО3, исполняя возложенные на них обязанности, организовали и провели все необходимые мероприятия по оказанию медицинской помощи ФИО1 При этом смерть ФИО1 наступила не в результате действий медицинских работников, оказывающих ему медицинскую помощь, хотя и дефекты оказания медицинской помощи присутствуют, но они не находятся в прямой причинно-следственной связи с наступившими последствиями в виде смерти ФИО1, смерть ФИО1 наступила от имеющихся у него заболеваний. Состава преступления в действиях указанных врачей, фельдшеров не установлено. В действиях сотрудников ИВС МО МВД России «Кизнерский» и ИВС МО МВД России «Увинский» состава преступления также не имеется.

Согласно ответа МО МВД России «Кизнерский» от 20 сентября 2023 года следует, что 16 сентября 2020 года в 21 час. 35 мин. в ИВС был водворен ФИО1. При водворении ФИО1 был осмотрен в ИВС в 23 час. 25 мин. фельдшером скорой медицинской помощи БУЗ УР «Кизнерская РБ МЗ УР» ФИО13 В ходе осмотра в соответствии с Журналом у ФИО1 была повышена температура тела, слабость, тошнота, рвота, диагноз был поставлен – <данные изъяты>. Фельшер написала рекомендации по осмотру ФИО22 врачом-инфекционистом в боксе 17 сентября 2020 года. Порядок действий сотрудников ИВС в случае поступлении жалоб от лиц, помещенных в ИВС, на состояние здоровья установлен в виде того, что постовой у камер ИВС нажимает тревожную сигнализации, сообщает по внутреннему номеру дежурному, дежурный вызывает бригаду скорой неотложной медицинской помощи, затем сообщает о происшествии начальнику МО МВД России «Кизнерский». В дальнейшем, 17 сентября 2020 года в 09 час. 54 мин. ФИО1 был осмотрен врачом-инфекционистом ФИО15 в боке Кизнерской больницы и был выставлен диагноз – общее состояние удовлетворительное, в условиях ИВС содержаться может в отдельной камере, проставлена отметка в журнале осмотров. Затем, 18 сентября 2020 года в 06 час. 05 мин. перед этапом в СИЗО-1 УФСИН России по Удмуртской Республике ФИО1 также был осмотрен фельдшером больницы ФИО14, которая также сделала отметку в журнале медицинских осмотров, указав, что у ФИО1 была небольшая температура тела, жалоб на состояние здоровья и видимых повреждений нет, диагноз – <данные изъяты> к этапу готов. После этого ФИО1 был этапирован на спецавтомобиле в СИЗО-1 г.Ижевска, где сотрудниками СИЗО-1 было отказано в его приеме в связи с наличием повышенной температуры тела. После этого, ФИО22 был передан конвойную батальон г.Ижевска, которые в последующем этапировали его в ИВС МО МВД России «Увинский», так как лица с подозрениями на COVID-19 содержаться в п.Ува. Книга учета лиц, содержащихся в изоляторе временного содержания МО МВД России «Кизнерский»и Журнал ежедневных медицинских осмотров лиц, содержащихся в ИВС, представить не предоставляется возможным в связи с их изъятием сотрудниками следственного комитета.

Согласно ответу <данные изъяты>» от 19 октября 2023 года следует, что ФИО1, проживающий в <адрес> Республики Татарстан состоял на диспансерном учете учреждения в <адрес> с 27 марта 2014 года в диагнозом: <данные изъяты> С 2014 года нерегулярно посещал врача-инфекциониста и проходил лабораторные обследования (2014 год – 3 посещения, 2015 год – нет посещений, 2016 года – 3 посещения, 2017 года – 5 посещений, 2018 года – 5 посещений, 2019 года – 1 посещение, 2020 год – 1 посещение). 29 марта 2017 года им дано информированное согласие на получение <данные изъяты> С 26 апреля 2017 года получал <данные изъяты> по схеме нерегулярно, в июне 2019 года самовольно прервал назначенное лечение. 30 января 2020 года в учреждении проведено последнее лабораторное обследование ФИО1 с осмотром врача-инфекциониста и возобновлением <данные изъяты> (обеспеченность до 28 февраля 2020 года).

Основания, порядок, объем и характер возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также круг лиц, имеющих право на такое возмещение, определены главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» Гражданского кодекса РФ (статьи 1064 - 1101).

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса РФ, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В пункте 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса РФ определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса РФ).

Исходя из разъяснений, данных в п. п. 12, 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2022 года №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 ГК РФ). Потерпевший - истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред. Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (пункт 2 статьи 1064 ГК РФ). Под физическими страданиями следует понимать физическую боль, связанную с причинением увечья, иным повреждением здоровья, либо заболевание, в том числе перенесенное в результате нравственных страданий, ограничение возможности передвижения вследствие повреждения здоровья, неблагоприятные ощущения или болезненные симптомы, а под нравственными страданиями - страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции).

В пунктом 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года №33 даны разъяснения о том, что медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Из изложенного следует, что в случае причинения работником медицинской организации вреда жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи медицинская организация обязана возместить причиненный вред лицу, имеющему право на такое возмещение.

Таким образом, необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности медицинского учреждения за причиненный при оказании медицинской помощи вред являются: причинение вреда пациенту; противоправность поведения причинителя вреда (нарушение требований законодательства (порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов) действиями (бездействием) медицинского учреждения (его работников); наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда; вина причинителя вреда - медицинского учреждения или его работников.

Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и причиненным вредом, в том числе моральным, означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде причиненного потерпевшему вреда. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить вред только прямую причинную связь. Характер причинной связи может влиять на размер подлежащего возмещению вреда.

Статьей 38 Конституции РФ и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса РФ предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса РФ).

Из нормативных положений Семейного кодекса Российской Федерации, статей 150, 151 Гражданского кодекса РФ следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого гражданина, другими близкими ему людьми.

Согласно частей 1-3 статьи 67, части 3 статьи 86 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства, в том числе заключение эксперта, не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

В силу части 1 статьи 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Как указано ранее, в ходе расследования уголовного дела на основании постановления Увинского МСО СУ СК России по Удмуртской Республики была проведена комплексная судебно-медицинская экспертиза ГКУЗОТ «ПКБСМЭ» и согласно заключению экспертов №116 установлено наличие дефектов оказания медицинской помощи и дефектов оформления медицинской документации.

Ответчики не согласившись с указанными результатами экспертизы, ходатайство о проведении повторной экспертизы не заявляли, указали:

- Кизнерская больница на то, что не несет ответственности за действия органов, осуществляющих содержание лиц подозреваемых и обвиняемых в ИВС, поскольку в рамках имевшего на то время договора, они осуществляли только функцию по определению состояния здоровья и наличия/отсутствии телесных повреждений, функция лечения граждан, содержащихся в ИВС возложена на администрацию учреждения;

- Увинская больница на то, что дефекты, указанные в экспертизе опровергаются иными медицинскими документами, а дефект оказания медицинской помощи в не проведения рентгенографии – является дефектом оказания медицинской помощи органа УФСИН.

Изучив представленные доводы и документы, суд приходит к выводу об обоснованности позиции представителей ответчика Кизнерской больницы по следующим основаниям.

Установлено, что 23 января 2020 года между БУЗ УР «Кизнерская РБ МЗ УР» и ГУ Межмуниципальный отдел МВД России «Кизнерский» был заключен договор оказания возмездных медицинских услуг, по условиям которых медицинские услуги больница оказывала в форме проведения периодических медицинских осмотров при водворении подозреваемых и обвиняемых в изолятор временного содержания МО МВД России «Кизнерский», а также при освобождении или передаче конвою для этилирования.

Согласно ст.24 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» оказание медицинской помощи и обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия в местах содержания под стражей организуются в соответствии с законодательством в сфере охраны здоровья. Администрация указанных мест обязана выполнять санитарно-гигиенические требования, обеспечивающие охрану здоровья подозреваемых и обвиняемых. При ухудшении состояния здоровья подозреваемого или обвиняемого сотрудники мест содержания под стражей безотлагательно принимают меры для организации оказания подозреваемому или обвиняемому медицинской помощи.

Приказом Минюста России от 28 декабря 2017 года № 285 утвержден Порядок организации оказания медицинской помощи лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы, в котором в пункте 2 отражено, что оказание медицинской помощи лицам, заключенным под стражу, или осужденным осуществляется структурными подразделениями (филиалами) медицинских организаций, подведомственных ФСИН России, и СИЗО УИС, подчиненных непосредственно ФСИН России, а при невозможности оказания медицинской помощи в медицинских организациях УИС - в иных медицинских организациях государственной и муниципальной системы здравоохранения.

Как следует из материалов дела сотрудники Кизнерской больницы трижды оказывали осмотр Агафьину Д.В. – 16 сентября 2020 года при приеме в изолятор, где он пожаловался на плохое самочувствие, 17 сентября 2020 года при выезде на жалобы ФИО1 на плохое состояние здоровья и 18 сентября 2020 года при даче заключения о возможности этапирования. При осмотре ФИО1 в указанное время его состояние было установлено как удовлетворительное, не требующее оказанию скорой экстренной либо неотложной помощи и госпитализации. ДД.ММ.ГГГГ сотрудниками больницы было указано на необходимость получения консультации у врача-инфекциониста, что и было произведено 17 сентября 2020 года врачом ФИО39, который установил отсутствие тяжелого состояния у ФИО1, показатели были в норме. Также была рекомендована временная изоляция и анализ на COVID, который больница не произвела в связи с его длительностью и этапированием в другое учреждение. Основания для оставления ФИО1 в ИВС в связи с его удовлетворительным состоянием, только для получения результатов анализов на COVID у Кизнерской больницы не имелось.

При таких обстоятельствах, судом не усматривается наличие вины (прямой, косвенной либо опосредственной) в действиях Кизнерской больницы, следовательно в указанной части исковые требования о компенсации морального вреда удовлетворению не подлежат.

Что касается требований, заявленных к Увинской больнице, суд приходит к выводу о наличии в действиях данного учреждения дефектов оказания медицинской поморщи и дефектов ведения медицинской документации, которые не дали возможности своевременно диагностировать его состояние, и тем самым изменить негативный характер течения патологического процесса и предотвратить наступление его смерти, даже несмотря на то, что согласно выводов экспертизы №116 прямой причинно-следственной связи между выявленными дефектами оказания медицинской помощи и смерти не имеется.

Так представители ответчика в своих доводах указывают на то, что ФИО1 с 18 по 24 сентября 2020 годы производились вызовы скорой медицинской помощи, он был госпитализирован в больницу, фельдшера и врачи Увинской больницы действовали в пределах своих полномочий, проводили лечение, а в дальнейшем и реанимацию ФИО1

Суд частично соглашается с доводами представителей Увинской больницы, в частности с тем, что у больницы не имеется дефектов оказания медицинской помощи по не проведению рентгенография легких, назначенной врачом ФКУЗ МСЧ-18 ФИО19 18 сентября 2020 года, поскольку в силу ст. 24 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», а также п. 2 Порядок организации оказания медицинской помощи лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы (утв. Приказом Минюста России от 28 декабря 2017 года № 285) оказание медицинской помощи лицам, заключенным под стражу, или осужденным осуществляется структурными подразделениями (филиалами) медицинских организаций, подведомственных ФСИН России, и СИЗО УИС, подчиненных непосредственно ФСИН России, а при невозможности оказания медицинской помощи в медицинских организациях УИС - в иных медицинских организациях государственной и муниципальной системы здравоохранения.

Следовательно, при наличии показаний для рентгенографии легких, данных врачом учреждения ФСИН, указанное исследование также должно было проведено медицинским органом ФСИН, при отсутствии необходимости оказания скорой экстренной либо неотложной помощи.

Также суд соглашается с доводом представителей Увинской больницы на то, что исходя из данных журнала амбулаторного приема пациентов приемного покоя в экспертизе были ошибочно приняты чужие жалобы, а не ФИО1, который обращался с иными жалобами, а именно на боли в животе.

Согласно данными Журнала №26 амбулаторного приема пациентов в приемном покое, из которого следует, что диагноз ОРВИ с повышением температуры тела был установлен пациенту ФИО23, у ФИО1 указано на наличие обострение хронического гастрита, боль в животе, ему назначено соответствующее лечение. Таким образом, при таких данных в соответствии с требованиями Временных методических рекомендаций профилактики, диагностики и лечения новой коронавирусной инфекции, версия 8, в госпитализации ФИО1 не нуждался.

Также суд соглашается с доводом представителей Увинской больницы на отсутствие нарушения в оформлении документации на медицинское вмешательство. Так, 24 сентября 2020 года при поступлении ФИО1 в больницу не было заполнено наличие информационного добровольного согласия на медицинское вмешательство. Вместе с тем, поскольку ФИО1 поступил в тяжелом состоянии и не мог предоставить добровольное согласие на медицинское состояние, данное согласие было оформлено консилиумом врачей, о чем имеется отметка в карте стационарного больного №, что предусмотрено ст. 48 Федеральный закон от 21 ноября 2011 года 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

С доводами представителей Увинской больницы о наличии своевременной госпитализации ФИО1 24 сентября 2020 года, то есть в день его приема в приемном отделении, суд не может согласиться в виду следующего. Как установлено, экспертизой 24 сентября 2020 года у ФИО1 было зафиксировано нарушение сознания, сатурация 70%, ЧДД>35 в мин, что требовало незамедлительной госпитализации в ОРИТ. Согласно карты стационарного больного № ФИО1 поступил в приемный покой с таким симптомами в 10:04 часов 24 сентября 2023 года, однако незамедлительно госпитализирован не был, его госпитализация была проведена лишь в 10:35, то есть фактически по истечению получаса, что является дефектом оказания медицинской помощи.

С доводами представителей Увинской больницы об отсутствии у нее ответственности в части отсутствия обследования на <данные изъяты> суд не соглашается, поскольку данный довод основан на неправильном понимании выводов экспертизы. В экспертизе отражено, что несмотря на наличие у больницы в медицинской документации сведений о наличии у ФИО1 заболеваний с 2018 года <данные изъяты> при оказании медицинской помощи ФИО1 в связи с ухудшением его состояния здоровья с 18 по 24 сентября 2020 года сотрудниками больницы обследования на <данные изъяты> сделаны не были, что повлекло дефект диагностики.

С доводами представителей Увинской больницы о наличии в медицинской карте стационарного больного № записи осмотра врача-инфекциониста, вопреки выводам экспертизы, суд соглашается, поскольку он установлен данной карты, а именно указанный осмотр был произведен лечащим врачом ФИО1 – врачом-инфекционистом ФИО18 24 сентября 2020 года в 10:04, имеется соответствующая запись.

Вместе с тем, не опровергнуты выводы экспертизы в части отсутствия записи в карте интенсивной терапии и записи врача-реаниматолога о сатурации, что является дефектом ведения медицинской документации, поскольку действительно усматривается из представленной медицинской документации, в частности карты стационарного больного №, о том, что сведения о сатурации у ФИО1 были произведены только в приемном покое при его осмотре терапевтом, в дальнейшем этого работниками больницы сделано не было.

Кроме того, согласно выводов экспертизы № установлено, что при изучении карт вызовов СМП № и № от 22 сентября 2020 года следует, что объективный осмотр ФИО1 произведен не в полном объеме, кроме того, при болевом синдроме для исключения острой хирургической патологии была необходима консультация врача-хирурга, что сделано не было, что является дефектом оказания медицинской помощи.

Довод представителей Увинской больницы, отраженный в возражениях, о том, что осмотр был осуществлен врачом-хирургом 20 сентября 2020 года с назначением лечения, не опровергает выводов экспертизы об отсутствии его после 22 сентября 2020 года несмотря на жалобы ФИО1 в указанный период и необходимости повторного осмотра врачом-хирургом, с учетом выявленных симптомов после 20 сентября 2020 года.

Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса РФ).

При таких обстоятельствах, суд находит не доказанными доводы Увинской больницы об отсутствии в действиях врачей и фельдшеров учреждения дефектов оказания медицинской помощи, следовательно, исковые требования ФИО2 в части компенсации морального вреда с Увинской больницы подлежат удовлетворению.

Согласно пункта 26 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда.

Тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни (пункт 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33).

Согласно пункту 30 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 при определении размера компенсации морального вреда судом должны учитываться требования разумности и справедливости (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса РФ).

При таких обстоятельствах, определяя размер компенсации морального вреда по настоящему спору, суд принимает во внимание обстоятельства, при которых наступила смерть ФИО1, имевшего <данные изъяты> и не проводившего на регулярной основе соответствующего специфического лечения и лабораторный исследований, что могло повлиять на тяжесть течение пневмонии, фактические действия персонала Увинской больницы, оказывающей медицинскую помощь, наличие и характер недостатков при оказании больницей медицинской помощи ФИО1, которые не дали возможности своевременно диагностировать его состояние, и тем самым изменить негативный характер течения патологического процесса и предотвратить наступление его смерти, отсутствие прямой причинно-следственной связи между имеющимися недостатками и неблагоприятными последствиями в виде смерти пациента, нравственные переживания истца, являющейся матерью ФИО1, обусловленные осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи, индивидуальные особенности истца (пожилой возраст), степень близости истца с сыном (поддерживали хорошие отношения, общались на постоянной основе), характер и степень вины ответчика в причинении истцу нравственных страданий, требования разумности и справедливости, соразмерности, и приходит к выводу о наличии правовых оснований для удовлетворения требований Агафьиной Л.А. частично, в размере 300 000 руб. 00 коп.

Согласно пункту 62 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ № «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» ввиду того, что моральный вред признается законом вредом неимущественным, государственная пошлина подлежит уплате на основании подпункта 3 пункта 1 статьи 333.19 НК РФ.

При этом судам следует иметь в виду, что в предусмотренных законом случаях истцы освобождаются от уплаты государственной пошлины. Например, от уплаты государственной пошлины освобождены истцы по искам о компенсации морального вреда, возникшего вследствие причинения увечья или иного повреждения здоровья или смерти лица (пункт 3 части 1 статьи 333.36 НК РФ).

При таких обстоятельствах, государственная пошлина, уплаченная Агафьиной Л.А. подлежит возврату, поскольку оснований для ее уплаты не имелось.

В силу ст. 103 ГПК РФ, ч. 1 ст. 333.19 НК РФ с БУЗ УР «Увинская РБ МЗ УР» государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, пропорционально удовлетворенной части исковых требований, при таких обстоятельствах с БУЗ УР «Увинская РБ МЗ УР» подлежит взысканию государственная пошлина, от которой истец был освобожден.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 194-199 ГПК РФ, суд

р е ш и л:

Исковые требования Агафьиной Людмилы Александровны (паспорт 92 05 №, выдан ДД.ММ.ГГГГ) к Бюджетному учреждению здравоохранения Удмуртской Республики «Кизнерская районная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» (ИНН 1813001299), Бюджетному учреждению здравоохранения Удмуртской Республики «Увинская районная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» (ИНН 1821002514) о компенсации морального вреда в связи с дефектами оказания медицинской помощи удовлетворить частично.

Взыскать с Бюджетного учреждения здравоохранения Удмуртской Республики «Увинская районная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» в пользу Агафьиной Людмилы Александровны компенсацию морального вреда в размере 300 000 (триста тысяч) руб. 00 коп.

В остальной части исковые требования оставить без удовлетворения.

Взыскать с Бюджетного учреждения здравоохранения Удмуртской Республики «Увинская районная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» в доход бюджета МО «Муниципальный округ Граховского района Удмуртской Республики» государственную пошлину в размере 300 (триста) руб. 00 коп.

Управлению Федеральной налоговой службы по Удмуртской Республике возвратить Агафьиной Людмиле Александровне уплаченную государственную пошлину в размере 600 (шестьсот) руб. 00 коп.

Решение может быть обжаловано в Верховный суд Удмуртской Республики в течение месяца со дня его вынесения в окончательной форме через Кизнерский районный суд Удмуртской Республики.

Мотивированное решение изготовлено 22 ноября 2023 года.

Председательствующий судья     /подпись/                   Е.А. Федорова

Копия верна:                                                           судья Е.А. Федорова