Решение по делу № 8Г-14712/2020 [88-14794/2020] от 11.08.2020

ВОСЬМОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

                                                                                                        № 88-14794/2020

О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Кемерово                                                                                15 октября 2020 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

         председательствующего Лавник М.В.,

         судей Новожиловой И.А., Кожевниковой Л.П.

с участием прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Трифоновой М.К.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-2107/2019; УИД: 22RS0013-01-2019-002019-29 по иску Дорофеевой Галины Николаевны к Краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Центральная городская больница г. Бийск», Краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Бийская центральная районная больница» о взыскании компенсации морального вреда, расходов на погребение,

по кассационной жалобе Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Центральная городская больница г. Бийск» на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 23 июня 2020 г.,

кассационному представлению и.о. прокурора прокуратуры Алтайского края Фомина А.Н. на решение Бийского городского суда Алтайского края от 16 декабря 2019г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 23 июня 2020 г.,

кассационной жалобе Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бийская центральная районная больница» на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 23 июня 2020 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Лавник М.В., заслушав пояснения представителя Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Центральная городская больница г. Бийск» Тоболкиной З.Б., поддержавшей доводы кассационной жалобы, пояснения истца Дорофеевой Г.Н., ее представителя Кутлярова Д.В., возражавших против удовлетворения кассационных жалоб и кассационного представления, принимавших участие в судебном заседании с использованием средств видеоконференц-связи, заключение прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Трифоновой М.К., поддержавшей доводы кассационного представления и.о. прокурора прокуратуры Алтайского края,

судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

3 октября 2016 г. Д. обратилась за медицинской помощью в Краевое государственное бюджетное учреждение здравоохранения «Бийская центральная районная больница» (далее по тексту также КГБУЗ «Бийская центральная районная больница»), где у нее выявлен диагноз <данные изъяты>, в соответствии с которым назначено лечение.

10 октября 2016 г. Д. в связи с ухудшением состояния здоровья экстренно доставлена в КГБУЗ «Бийская центральная районная больница», откуда по согласованию с начальником медицинской части учреждения здравоохранения 11 октября 2016 г. направлена в Краевое государственное бюджетное учреждение здравоохранения «Центральная городская больница г. Бийск» (далее по тексту также КГБУЗ «Центральная городская больница г. Бийск».

В данное лечебное учреждение Д. поступила в тяжелом состоянии, была осмотрена врачом-терапевтом и направлена на стационарное лечение в терапевтическое отделение больницы, где находилась и получала медицинскую помощь с 11 по 13 октября 2016 г.

<данные изъяты> октября 2016 г. Д. в предсмертном состоянии вновь доставлена в КГБУЗ «Бийская центральная районная больница», где скончалась.

В связи со смертью Д. 9 января 2017 г. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей).

9 апреля 2018 г. производство по данному уголовному делу прекращено по основаниям, предусмотренным пунктом 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием в действиях врачей состава преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Дорофеева Г.Н., являясь дочерью умершей Д.., обратилась в Бийский городской суд с иском к КГБУЗ «Центральная городская больница г. Бийск», КГБУЗ «Бийская центральная районная больница», просила взыскать с ответчиков денежную компенсацию морального вреда, причиненного ненадлежащим оказанием медицинской помощи и повлекшим смерть близкого человека, в сумме 3000000 руб., по 1500000 руб. с каждого ответчика; взыскать с ответчиков расходы на погребение в размере 60000 руб. пропорционально установленной вине и удовлетворенным основным требованиям; судебные издержки в размере 27000 руб. В обоснование заявленных требований истец указала, что в связи с ошибочным диагностированием Д. определили <данные изъяты>. Причиной смерти Д. явилось острое отравление <данные изъяты> препаратом <данные изъяты>. Материалами уголовного дела и заключениями экспертов подтверждены нарушения медицинскими организациями установленных стандартов и обязательных требований при проведении лечения <данные изъяты>, назначение лечения в максимально возможных дозах, без учета потенцирования и эффекта возраста пациентки и без подтверждения диагноза центральной врачебной контрольной комиссией. До настоящего времени истец испытывает страдания в связи со смертью матери.

Решением Бийского городского суда Алтайского края от 16 декабря 2019 г. исковые требования Дорофеевой Г.Н. удовлетворены частично. С КГБУЗ «Бийская центральная районная больница» в пользу Дорофеевой Г.Н. взыскана компенсация морального вреда в сумме 250000 руб., расходы на погребение в сумме 60000 руб., судебные расходы по оплате услуг представителя в сумме 20000 руб. В удовлетворении остальной части требований истцу отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 23 июня 2020 г. постановлено:

«решение Бийского городского суда Алтайского края от 16 декабря 2019 г. отменить.

Принять новое решение.

Исковые требования Дорофеевой Галины Николаевны удовлетворить частично.

Взыскать с Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Центральная городская больница г. Бийск» в пользу Дорофеевой Галины Николаевны расходы на погребение в сумме 30000 руб., компенсацию морального вреда в размере 250000 руб., расходы на оплату услуг представителя в сумме 10000 руб., всего взыскать 290000 руб.

Взыскать с Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бийская центральная районная больница» в пользу Дорофеевой Галины Николаевны расходы на погребение в сумме 30000 руб., компенсацию морального вреда в размере 250000 руб., расходы на оплату услуг представителя в сумме 10000 руб., всего взыскать 290000 руб.

Апелляционную жалобу истца Дорофеевой Галины Николаевны удовлетворить частично.

Апелляционную жалобу ответчика Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Центральная городская больница, г.Бийск» оставить без удовлетворения».

В кассационной жалобе представитель Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Центральная городская больница г. Бийск» Тоболкина З.Б. просит отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 23 июня 2020 г., принять по делу новое решение, не передавая дело на новое рассмотрение.

В кассационном представлении и.о. прокурора прокуратуры Алтайского края Фомин А.Н. просит отменить решение Бийского городского суда Алтайского края от 16 декабря 2019г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 23 июня 2020 г., дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В кассационной жалобе представитель Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бийская центральная районная больница» Катунцева А.А. просит отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 23 июня 2020 г., принять по делу новое судебное постановление, не передавая дело на новое рассмотрение.

Относительно доводов кассационной жалобы Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бийская центральная районная больница» прокурором прокуратуры Алтайского края Удачиным И.Б. принесены возражения.

Представитель КГБУЗ «Бийская центральная районная больница» обратился в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции с ходатайством о рассмотрении дела в его отсутствие.

От представителя Краевого бюджетного учреждения здравоохранения «Противотуберкулезный диспансер г. Бийск» в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции поступило ходатайство о рассмотрении дела в его отсутствие.

В судебное заседание судебной коллегии по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции иные лица, участвующие в деле, надлежаще извещенные о времени и месте рассмотрения дела, не явились, о причинах неявки не сообщили.

На основании части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц, участвующих в деле.

Проверив материалы дела, заслушав пояснения представителя Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Центральная городская больница г. Бийск» Тоболкиной З.Б., поддержавшей доводы кассационной жалобы, пояснения истца Дорофеевой Г.Н., ее представителя Кутлярова Д.В., возражавших против удовлетворения кассационных жалоб и кассационного представления, принимавших участие в судебном заседании с использованием средств видеоконференц-связи, заключение прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Трифоновой М.К., поддержавшей доводы кассационного представления и.о. прокурора прокуратуры Алтайского края, обсудив доводы кассационных жалоб, представления, возражений, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, 3 октября 2016 г. Д. обратилась за медицинской помощью в КГБУЗ «Бийская центральная районная больница», где у нее выявлен диагноз <данные изъяты>, в соответствии с которым назначено лечение.

10 октября 2016 г. Д. в связи с ухудшением состояния здоровья бригадой скорой медицинской помощи доставлена в КГБУЗ «Бийская центральная районная больница», откуда по согласованию с начальником медицинской части учреждения здравоохранения 11 октября 2016 г. помещена в КГБУЗ «Центральная городская больница, г. Бийск».

В данное лечебное учреждение Д. поступила в тяжелом состоянии, была осмотрена врачом-терапевтом и направлена на стационарное лечение в терапевтическое отделение больницы, где находилась и получала медицинскую помощь с 11 по 13 октября 2016 г.

<данные изъяты> октября 2016 г. Д. в предсмертном состоянии вновь была доставлена в КГБУЗ «Бийская центральная районная больница», где скончалась.

Разрешая спор и отказывая истцу в иске к КГБУЗ «Центральная городская больница, г. Бийск», суд первой инстанции указал на то, что истцом не представлены доказательства ненадлежащего оказания медицинской помощи, повлекшего смерть пациента Д. Выявленные дефекты в оказании медицинской помощи не повлияли на диагноз и лечение Д. не могли предотвратить наступление смерти, что подтверждено заключением судебного эксперта. По мнению суда, негативные последствия в результате госпитализации и стационарного лечения Д. в терапевтическом отделении КГБУЗ «Центральная городская больница, г. Бийск» не находятся в причинной связи с кончиной пациента.

Отменяя решение суда первой инстанции судебная коллегия суда апелляционной инстанции исходила из того, что ответчиками не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие их вины в оказании медицинской помощи Д., не отвечающей требованиям порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций по вопросам оказания медицинской помощи, а также отсутствие их вины в дефектах такой помощи, которые согласно выводам в заключениях комиссионных экспертиз явились одним из факторов, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода – смерти Д..

С выводами суда апелляционной инстанции соглашается судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее также - Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ).

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ).

В силу статьи 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ охрана здоровья в Российской Федерации основывается на ряде принципов, одним из которых является соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий.

В числе таких прав - право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (часть 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (в редакции от 6 февраля 2007 г.), под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина (абзац первый пункта 2 названного постановления Пленума).

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др. (абзац второй пункта 2 названного постановления Пленума).

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 названного постановления Пленума).

Исходя из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо (пункт 1 этого постановления).

Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (статья 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»), поэтому применение судами вышеназванной конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 10 названного постановления).

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Пунктом 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, другими близкими ему людьми, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, лично им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, лично им также причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

Пунктом 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и в тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12 Гражданского кодекса Российской Федерации) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 ГК РФ) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации установлены общие основания ответственности за причинение вреда.

Согласно данной норме закона вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В силу части 2 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (часть 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ).

Из изложенного следует, что в случае причинения гражданину морального вреда (нравственных и физических страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, в числе которых право гражданина на охрану здоровья, право на семейную жизнь, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В ходе рассмотрения настоящего гражданского дела судом первой инстанции обсуждался вопрос о проведении по делу судебно-медицинской экспертизы, однако стороны отказались от проведения указанной экспертизы в рамках рассмотрения гражданского дела.

В рамках расследования уголовного дела были проведены две комиссионные медицинские экспертизы: комиссией экспертов КГБУЗ «Алтайское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» и комиссией негосударственных нештатных экспертов (г. Санкт-Петербург).

Согласно заключению экспертно-медицинской комиссии КГБУЗ «Алтайское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» смерть Д. наступила от внебольничной <данные изъяты> По мнению экспертов, <данные изъяты> препарат <данные изъяты> был назначен пациенту в терапевтической дозировке, его концентрация в теле не является летальной и не могла привести к смерти Д. Также эксперты не определили у Д. признаков наличия <данные изъяты>, указанный диагноз, установленный Д. в КГБУЗ «Бийская центральная районная больница», КГБУЗ «Центральная городская больница г. Бийск», объективными данными не подтвержден. Эксперты провели анализ качества медицинской помощи при обращении Д. 3 октября 2016 г. в КГБУЗ «Бийская центральная районная больница» и пришли к выводу о том, что в соответствии с анамнезом заболевания и предъявляемыми жалобами ей были правильно и в полном объеме назначены диагностические мероприятия и консультация врача-<данные изъяты>, выставленный предварительный диагноз не противоречил рентгенологической картине, правильно назначены лабораторные исследования, рекомендовано начать <данные изъяты> лечение. Эксперты отметили допущенные врачами КГБУЗ «Бийская центральная районная больница» нарушения процедуры оформления письменного отказа пациентки от лечения, единоличной постановки окончательного диагноза, вменили медицинскому персоналу    отсутствие контроля за приемом <данные изъяты> препаратов Д. и отсутствие направления пациента для прохождения центральной врачебной контрольной комиссии. Также эксперты указали на отсутствие дифференциальной диагностики заболеваний Д. с помощью компьютерной томографии органов <данные изъяты>. Учитывая тяжесть состояния Д., по мнению экспертной комиссии, при установлении правильного диагноза и проведении соответствующей терапии, возможность благоприятного исхода заболевания была маловероятна. Эксперты обусловили смерть больной тяжестью самого заболевания (<данные изъяты>), так и недостаточными диагностическими мероприятиями, как на амбулаторном, так и на стационарном этапах, установив косвенную причинно-следственную связь между качеством оказания медицинской помощи Д. и наступлением неблагоприятного исхода.

Экспертным заключением комиссии негосударственных нештатных экспертов (г. Санкт-Петербург) подтверждены диагнозы, выставленные КГБУЗ «Бийская центральная районная больница» и КГУБЗ «Центральная городская больница г. Бийск», а также подтверждена причина смерти Д. в связи с острым отравлением <данные изъяты> препаратами, осложнившимся <данные изъяты> Согласно данному экспертному заключению Д. назначался препарат <данные изъяты> в дозировке, превышающей максимальную суточную дозировку с учетом массы тела и возраста Д. Данные эксперты усмотрели на момент обращения Д. за медицинской помощью явные признаки, указывающие на наличие у нее <данные изъяты>, не сопровождаемые необходимыми для полноценной диагностики заболевания данными: <данные изъяты> характерной рентгенологической картиной, что не препятствовало установлению этого диагноза и началу правильного лечения. Эксперты установили факт недостаточного обследования врачом-<данные изъяты> при амбулаторном приеме и недостаточный объем полученной медицинской помощи и обследования, указав на необходимость немедленной госпитализации после отравления. Эксперты привели перечень мероприятий, должных быть проведенных в связи с отравлением, сославшись на то, что <данные изъяты> не выполнялись.

Анализируя качество оказания медицинской помощи при амбулаторном обращении, эксперты пришли к выводу о том, что прием препаратов на догоспитальном этапе проводился без профилактического назначения препаратов <данные изъяты>, что было показано, то есть данное лечение было неверным. Эксперты отметили, что состояние Д. при ее госпитализации было критическим. При таком состоянии возможность спасения жизни отсутствовала, что указывает на отсутствие прямой причинно-следственной связи между допущенными при оказании стационарной медицинской помощи Д. недостатками и наступлением ее смерти.

Таким образом, как экспертами КГБУЗ «Алтайское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы», так и комиссией негосударственных нештатных экспертов (г. Санкт-Петербург) установлены недостатки качества оказанной медицинской помощи пациентке Д. как при амбулаторном обращении, так и в рамках госпитализации каждым из ответчиков.

Из материалов дела следует, что истица просила взыскать компенсацию морального вреда, причиненного ей смертью ее матери вследствие оказания некачественной и несвоевременной медицинской помощи, ссылалась на то, что погибшая и истец являлись близкими родственниками, до смерти Д. проживали совместно, Д. финансово, духовно и физически поддерживала истца, находилась с больным сыном истца в периоды отсутствия истца, они поддерживали тесные родственные и близкие отношения, которые были внезапно прекращены в результате смерти Д.

Приведенные выше фактические обстоятельства, указанные истцом в качестве основания иска о компенсации морального вреда, судом первой инстанции вследствие нарушения им норм материального и процессуального права оставлены без внимания и соответствующей правовой оценки.

В отличие от суда первой инстанции суд апелляционной инстанции правильно применил нормы материального права, регулирующие спорные отношения, установил обстоятельства, имеющие значение для дела, признав выводы суда первой инстанции об отсутствии вины медицинского персонала КГБУЗ «Центральная городская больница г. Бийск» противоречащими установленным обстоятельствам, поскольку на этапе лечения персоналом именно этого лечебного заведения не проведен весь комплекс необходимых мероприятий, который мог бы препятствовать либо своевременно диагностировать развитие тяжелого отравления.

В результате некачественного и несвоевременного оказания ныне умершей Д. медицинской помощи сотрудниками КГБУЗ «Центральная городская больница г. Бийск» было нарушено личное неимущественное право истца на семейную жизнь, что повлекло причинение ей нравственных страданий (морального вреда).

При определении размера компенсации морального вреда судом апелляционной инстанции учтены характер и степень причиненных истцу сотрудниками КГБУЗ «Центральная городская больница г. Бийск» нравственных страданий, фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред.

Обстоятельства дела, установленные судом апелляционной инстанции, и соответствующие выводы суда апелляционной инстанции не опровергнуты ответчиками в ходе судебного разбирательства.

Доводы кассационных жалоб повторяют позицию сторон в суде первой и апелляционной инстанции, были предметом исследования и оценки судебными инстанциями, нашли верное отражение и правильную оценку в судебных постановлениях, не содержат указаний на нарушения норм материального или процессуального права, повлиявшие на исход дела, фактически сводятся к иной оценке установленных судом обстоятельств и собранных по делу доказательств, тогда как, в силу части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации правом самостоятельно устанавливать обстоятельства дела и давать иную оценку собранным по делу доказательствам, кассационный суд общей юрисдикции не наделен, а потому не могут повлечь отмену судебных постановлений применительно к требованиям статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Вопреки доводам кассационных жалоб суды разрешили спор в соответствии с подлежащими применению к спорным отношениям нормами материального права и установленными обстоятельствами, в связи с чем отсутствуют предусмотренные статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основания для отмены или изменения оспариваемых судебных актов по доводам кассационных жалоб.

Доводы кассационного представления также не являются основанием к отмене принятых по делу судебных актов, поскольку не свидетельствуют о нарушении судебными инстанциями норм процессуального права, которые являются безусловным основанием к их отмене.

Вопреки доводам кассационного представления выводы проведенных судебно- медицинских экспертиз были предметом исследования и оценки судебными инстанциями в совокупности с иными доказательствами, представленными сторонами, при этом, как правильно указал суд апелляционной инстанции как экспертами КГБУЗ «Алтайское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы», так и комиссией негосударственных нештатных экспертов (г. Санкт-Петербург) установлены недостатки качества оказанной медицинской помощи пациентке Д. как при амбулаторном обращении, так и в рамках госпитализации каждым из ответчиков. В связи с чем судебная коллегия не усматривает оснований, предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, для отмены обжалуемых судебных постановлений по доводам кассационного представления.

В силу части 3 статьи 379.3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации приостановление исполнения обжалуемых в кассационном порядке судебных актов, примененное по настоящему делу, подлежит отмене.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Бийского городского суда Алтайского края от 16 декабря 2019г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 23 июня 2020 г. оставить без изменения, кассационные жалобы Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Центральная городская больница г. Бийск», Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бийская центральная районная больница», и кассационное представление и.о. прокурора прокуратуры Алтайского края Фомина А.Н. – без удовлетворения.

    Отменить приостановление исполнения решения Бийского городского суда Алтайского края от 16 декабря 2019г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 23 июня 2020 г.

Председательствующий:

Судьи: