Решение по делу № 8Г-33178/2023 [88-37710/2023] от 05.10.2023

ЧЕТВЕРТЫЙ КАССАЦИОННЫЙ СУДОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

Дело № 88-37710/2023

№ дела суда 1-й инстанции 2-2503/2021

УИД: 23RS0015-01-2021-004038-81

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

    г. Краснодар    14 декабря 2023 года

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Мартыновой Н.Н.,

судей Мотиной И.И., Парасотченко М.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску       Авдеева В.Г. к государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Ейская центральная районная больница» Министерства здравоохранения Краснодарского края о взыскании компенсации морального вреда, причиненного вследствие наступления смерти пациента, по кассационной жалобе Авдеева Валерия Григорьевича, поступившей с делом 6 октября 2023 г., на решение Ейского городского суда Краснодарского края от 1 декабря 2021 г., апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда                 от 20 июня 2023 г.

Заслушав доклад судьи Мартыновой Н.Н., выслушав истца                        Авдеева В.Г. и его представителя Державина А.В, поддержавших доводы кассационной жалобы, заключение прокурора Шаповаловой О.Ю., полагавшей доводы кассационной жалобы засуживающими внимания, а судебные акты подлежащим отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, судебная коллегия

установила:

Авдеев В.Г. обратился в суд с иском к государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Ейская центральная районная больница» Министерства здравоохранения Краснодарского края (далее по тексту также ГБУЗ «Ейская ЦРБ») о компенсации морального вреда, причиненного вследствие смерти пациента – матери истца ФИО9, в размере                          3 000 000 руб., а также расходов по оплате госпошлины в размере 300 руб.

Решением Ейского городского суда Краснодарского края                                 от 1 декабря 2021 г. отказано в удовлетворении исковых требований               Авдеева В.Г.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 20 июня 2023 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В кассационной жалобе истец просит отменить судебные акты и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. В обоснование доводов указывает, что одновременно с подачей искового заявления истцом были заявлены ходатайства о назначении посмертной комплексной судебно-медицинской экспертизы, о вызове в качестве свидетелей: ФИО5 и ФИО6 Судом указанные ходатайства не рассмотрены в установленном законом порядке, экспертиза не назначена, лица для дачи свидетельских показаний в суд, не вызваны. В результате, нарушено право истца, регламентированное частью 1 статьи 57 Гражданского процессуального кодекса РФ, согласно которой если представление необходимых доказательств затруднительно, суд по ходатайству стороны, оказывает содействие в собирании и истребовании доказательств.

В протоколах судебных заседаний не отражена информация о рассмотрении заявленных ходатайств, в протоколе судебного заседания               от 1 декабря 2021 г. истец настаивал на удовлетворении ходатайств о назначении экспертизы и вызове свидетелей, обосновал и мотивировал свою позицию. В протоколе судебного заседания имеется отметка о том, что суд удалился в совещательную комнату, но какое принято решение по указанным ходатайствам, не отражено. Указано, что по выходу из совещательной комнаты определение оглашено.

По мнению истца, судом первой инстанции не принято во внимание, что результаты проведенной в рамках доследственной проверки Государственным бюджетным учреждением здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы министерства здравоохранения Краснодарского края" экспертизы, оценивались органом предварительного следствия в целях установления наличия оснований для возбуждения уголовного дела именно по статье 109 Уголовного кодекса РФ и они не могли препятствовать суду назначить экспертизу по гражданскому делу.

Вывод по результатам проведения в рамках доследственной проверки экспертизы, сделанный Государственным бюджетным учреждением здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы министерства здравоохранения Краснодарского края", о том, что выявленные недостатки оказания медицинской помощи ФИО9, допущенные врачами ФИО7, ФИО15, ФИО16 не повлияли на объем и правильность проводимой терапии, а также общий прогноз для жизни, который с учетом объема и локализации ишемического поражения головного мозга, наличия противопоказаний для проведения тромболизиса изначально был неблагоприятный и прямой причинно-следственной связью между нарушениями врачей и наступлением смерти ФИО9 не имеется, основан без учета бездействия врачей, на которое указывает выявленные недостатки в лечении пациента в ходе производства даже этой экспертизы..

Экспертиза установила, что при поступлении ФИО9 в неврологическое отделение МБУГЗ МО Ейский район «ЦРБ» врачом ФИО8 не в полной мере был соблюден порядок оказания медицинской помощи больным с острым нарушением мозгового кровообращения, утвержденный приказом М3 РФ № 928н и не соблюдены все критерии качества специализированной медицинской помощи при ОНМК, утвержденные Приказом Минздрава России от 10 мая 2017 г. № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи».

В своем решении суд первой инстанции сослался лишь на заключение по результатам проведения на основании постановления следователя Государственным бюджетным учреждением здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы Краснодарского края" экспертизы, согласно которому выявленные дефекты оказания медицинской помощи ФИО9 по стандартам оказания медицинской помощи больным с ОНМК не могли повлиять на развитие летального исхода и в прямой причинно-следственной связи с наступлением ее смерти не состоят. Само судебное решение состоит из тезисов, имеющихся в экспертизе, оценка экспертизы в совокупности с другими доказательствами судом не давалась, поскольку суд не принял мер по их истребованию, отказал в удовлетворении ходатайства о вызове свидетелей, назначении судебной экспертизы по делу.

При этом судом в нарушение положений статьи 67 Гражданского процессуального кодекса РФ не дана оценка этому заключению с учетом доводов Авдеева В.Г. о противоречивости и предположительном характере выводов экспертов без постановки вопросов эксперту о бездействии врачей и требований статьи 4 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" о том, что государственная судебно-экспертная деятельность основывается на принципах законности, соблюдения прав и свобод человека и гражданина, прав юридического лица, а также независимости эксперта, объективности, всесторонности и полноты исследований, проводимых с использованием современных достижений науки и техники. Суд возложил бремя доказывания на истца.

Представитель ответчика ГБУЗ «Ейская ЦРБ», надлежащим образом извещенный о времени и месте рассмотрения дела, в судебное заседание суда кассационной инстанции не явился. Судебное извещение вручено адресату.

Согласно части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации неявка в судебное заседание кассационного суда общей юрисдикции лица, подавшего кассационные жалобу, представление, и других лиц, участвующих в деле, извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, не препятствует рассмотрению дела в их отсутствие.

В соответствии со статьей 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации лица, участвующие в деле извещаются заказным письмом с уведомлением о вручении, телефонограммой или телеграммой, либо с помощью иных средств связи и доставки, обеспечивающих фиксирование судебного извещения или вызова и его вручение адресату.

Органы государственной власти, органы местного самоуправления, иные органы и организации, являющиеся сторонами и другими участниками процесса, могут извещаться судом о времени и месте судебного заседания или совершения отдельных процессуальных действий лишь посредством размещения соответствующей информации в установленном порядке в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", такие лица, получившие первое судебное извещение по рассматриваемому делу, самостоятельно предпринимают меры по получению дальнейшей информации о движении дела с использованием любых источников такой информации и любых средств связи.

Лица, участвующие в деле, несут риск наступления неблагоприятных последствий в результате непринятия ими мер по получению информации о движении дела.

Информация о месте и времени рассмотрения кассационной жалобы заблаговременно размещена на официальном сайте Четвертого кассационного суда общей юрисдикции.

При таких обстоятельствах в целях недопущения волокиты и скорейшего разрешения спора, судебная коллегия считает возможным рассмотреть жалобу в отсутствие не явившегося участника процесса.

Проверив материалы дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции рассматривает дело в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такого характера нарушения допущены судом при разрешении настоящего дела.

Судами установлено, что ДД.ММ.ГГГГ ФИО9 бригадой скорой помощи была доставлена в приемное отделение ГБУЗ «Ейская ЦРБ». Поставлен диагноз инфаркт мозга, вызванный тромбозом в бассейне левой средней мозговой артерии, правосторонний, гемипарез, сенсорная дисфазия, центральный парез лицевого нерва. Дисциркулярная энцефалопатия II ст. мешанного генеза. Гипертоническая болезнь III ст. риск 4. Сахарный диабет, тип 2.

ФИО9 была госпитализирована в палату интенсивной терапии неврологического отделения, в которой находилась в период                                          с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ под наблюдением врача-невролога и врача-реаниматолога и получала дифференцированное лечение. После улучшения состояния, на период с ДД.ММ.ГГГГ                                       по ДД.ММ.ГГГГ, ФИО9 переведена на лечение в палату на сосудистом посту, где продолжила получать дифференцированное лечение.

ДД.ММ.ГГГГ    г. ФИО9 осмотрена дежурным врачом-неврологом совместно с врачом-реаниматологом, которыми зафиксировано ухудшение состояния, и принято решение о переводе пациента в палату интенсивной терапии, в которой её подключили к аппарату ИВЛ.

ДД.ММ.ГГГГ    г. состояние ФИО9 крайне тяжелое, нестабильное. Проводилась интенсивная терапия. На фоне постоянной инфузии вазопрессоров в 03 часов 30 минут произошла остановка кровообращения. Реанимационные мероприятия, проводимые в течение 30 минут, эффекта не имели. В 04 часа наряду с признаками клинической смерти, появились ранние признаки биологической смерти. Реанимационные мероприятия прекращены ввиду их неэффективности, констатирована смерть пациента ФИО9

Согласно справке о смерти №, причиной смерти ФИО9 наступившей ДД.ММ.ГГГГ является отек головного мозга, инфаркт головного мозга вследствие тромбоза церебральной артерии, сахарный диабет 2 типа с ангиопатией.

Из содержания протокола патологоанатомического вскрытия № от ДД.ММ.ГГГГ    г. следует, что при исследовании трупа ФИО9 клинический диагноз подтвержден. Основное заболевание - инфаркт головного мозга в левой гемисфере в стадии колликвации. Заболевание протекало на фоне гипертонической болезни и сахарного диабета 2 типа с ангиопатией. Непосредственная причина смерти - отек головного мозга с дислокацией ствола.

Согласно информации Ейского межрайонного следственного отдела СУ СК России по Краснодарскому краю, ДД.ММ.ГГГГ в Ейский межрайонный следственный отдел следственного управления Следственного комитета России по Краснодарскому краю поступило заявление ФИО10 по факту ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей со стороны сотрудников ГБУЗ «Ейская ЦРБ», повлекших смерть ФИО9

В соответствии с материалами дела, ДД.ММ.ГГГГ старшим следователем ФИО11 по результатам дополнительной процессуальной проверки вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 Уголовного кодекса РФ по основаниям, предусмотренным пунктом 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса РФ, т.е. за отсутствием состава преступления в действиях ФИО12,              ФИО7, ФИО13, ФИО16

В рамках проведения проверки по заявлению Авдеева В.Г. по факту смерти ФИО9 была проведена комплексная медицинская экспертиза, производство которой было поручено ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Краснодарского края.

Согласно выводам заключения комплексной медицинской судебной экспертизы № ГБУЗ «Бюро СМЭ» М3 КК от ДД.ММ.ГГГГ, фельдшерами ФИО12 и ФИО13 по результатам осмотра ФИО9 был установлен диагноз: «Острое нарушение мозгового кровообращения. Правосторонний гемипарез». Данный диагноз был установлен верно, что подтверждается результатами компьютерной томографии, патологоанатомического и повторного судебно-гистологического исследования. Действия фельдшеров ФИО12, и ФИО13 при оказании медицинской помощи ФИО9 в полной мере соответствовали основным положениям Приказа Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении стандарта скорой медицинской помощи при остром нарушении мозгового кровообращения», а также Приказу М3 РФ от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи больным с острыми нарушениями мозгового кровообращения». Выполнен физикальный осмотр, измерены показатели АД, пульса, исследован неврологический статус, снята ЭКГ, выполнена пульсоксиметрия, глюкометрия. Выявлены признаки острого нарушения мозгового кровообращения, в связи с чем больная незамедлительно была доставлена в МБУЗ МО Ейский район «ЦРБ». Предварительно дежурному неврологу было сообщено о госпитализации больной. На месте больной также оказана адекватная медикаментозная помощь (внутривенная инфузия 25% раствора магнезии на физрастворе), выполнение которой было обоснованно и имело положительный эффект. Каких-либо дефектов в оказании медицинской помощи ФИО9 со стороны фельдшеров скорой медицинской помощи экспертной комиссией не выявлено. С учетом вышеизложенного, экспертная комиссия считает, что между действиями фельдшерской бригады скорой медицинской помощи и наступлением смерти ФИО9, причинно-следственной связи не имеется.

На основании жалоб, анамнез неврологического статуса, результатов КТ ФИО9 врачом-неврологом ФИО7, был установлен диагноз: «Инфаркт мозга, вызнанный тромбозом в бассейне левой средней мозговой артерии, правосторонний гемипарез, сенсомоторная дисфазия, центральный парез лицевого нерва. Дисциркуляторная энцефалопотия II ст. мешанного генеза, гипертоническая болезнь III ст. риск 4/ Сахарный диабет, тип 2». Данный диагноз был установлен верно. При поступлении                      ФИО9 в неврологическое отделение МБУЗ МО Ейский район «ЦРБ» не в полной мере был соблюден порядок оказания медицинской помощи больным с острыми нарушениями мозгового кровообращения, утвержденный Приказом М3 РФ № 928н, и не соблюдены все критерии качества специализированной медицинской помощи при остром нарушении мозгового кровообращения, утвержденные Приказом Минздрава России                                            от 10 мая 2017 г. № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи», а именно: больная не была осмотрена дежурным неврологом ФИО7 в течение 10 минут с момента поступления (осмотр по данным медицинской карты выполнен спустя 18 минут с момента поступления, уже после проведения КТ исследования); развернутый общий анализ крови с определением, в том числе, уровня тромбоцитов не был проведен в режиме cito (результаты получены спустя 2 часа); согласно имеющемуся порядку определение содержания тромбоцитов в периферической крови производится в течение 20 минут с момент забора крови.

Также не были выполнены назначения терапевта: согласно листу назначений ДД.ММ.ГГГГ больная не получала Престанс и Индап (Престанс внесен в лист назначений ДД.ММ.ГГГГ, Индапамид пациентка не получала). В остальном при поступлении медицинская помощь ФИО9 согласно данным медицинской карты, была оказана правильно, своевременно установлен правильный диагноз, назначена инфузионная, антикоагулянтная, антиагрегантная терапия, больная помещена в ПИТ. Таким образом, вышеуказанные недостатки не оказали влияния на тактику и правильность проводимого лечения. Сведения, указанные сыном ФИО9, относительно того, что КТ-исследование было проведено больной только спустя час после поступления, после чего она была помещена в общую палату неврологического отделения, не имеют подтверждения по данным медицинской карты. По данным медицинской карты мониторинг состояния больной до утра ДД.ММ.ГГГГ проводился неврологом ФИО7 совместно с дежурным реаниматологом, однако подписей его под осмотрами не имеется, что следует расценивать как недостатки ведения, медицинской документации.

В дальнейшем врач-невролог ФИО14 принимала участие в оказании медицинской помощи ФИО9 17 и ДД.ММ.ГГГГ Из недостатков оказания помощи на данном этапе эксперты отметили следующие: с учетом отрицательной динамики в состоянии больной, наблюдавшейся согласно дневниковых записей еще с ДД.ММ.ГГГГ, вопрос о переводе пациентки в палату интенсивной терапии из общей палата был решен несвоевременно, только после угнетения сознания до уровня сопора и нарушения гемодинамики; при описании неврологического статуса не проведена оценка уровня сознания по шкале Глазго. Осмотр больной                   ДД.ММ.ГГГГ в 20.10 и 00.10 был проведен совместно с реаниматологом, однако его подписей в осмотрах не имеется. При переводе больной в ПИТ в 20.10 указано, что ей была начата ИВЛ, однако протокола интубации трахеи в карте не имеется, что следует расценивать как недостаток ведения медицинской документации.

Согласно заключению экспертов недостатки в оказании медицинской помощи ФИО9, допущенные врачом ФИО7, не повлияли на объем и правильность проводимо терапии, а также общий прогноз для жизни, который с учетом объема и локализации ишемического поражения головного мозга, наличия противопоказаний для проведения тромболизиса (возраст больной), характера сопутствующей патологии (сахарный диабет, гипертоническая болезнь 3 стадия) изначально был неблагоприятный. В связи с изложенным выше экспертная комиссия пришла к выводу, что между нарушениями (недостатками), допущенными врачом-неврологом, ФИО7, и наступлением смерти ФИО9, прямой причинно-следственной связи не имеется.

Врач-невролог ФИО15 принимала участие в оказании медицинской помощи ФИО9 ДД.ММ.ГГГГ Больная была осмотрена ею дважды в 10.45 и 14.45, согласно записей в карте, совместно с реаниматологом, однако подписи его в осмотрах отсутствуют, что следует расценивать как недостаток ведения медицинской документации. Дневниковые записи в целом малоинформативны: отсутствует подробное описание неврологического статуса, оценка уровня сознания по шкале Глазго, рекомендации по лечению. При констатации факта нарастания слабости в правых конечностях каких-либо рекомендаций по тактике ведения больной, в том числе проведения дополнительного лабораторно-инструментального обследования (в том числе контрольной компьютерной томографии), не дано. При этом недостатки оказания медицинской помощи ФИО9, допущенные врачом-неврологом ФИО15, не повлияли на объем и правильность проводимой терапии, а также общий прогноз для жизни, который изначально был неблагоприятный, в связи с чем не состоят в причинно-следственной связи с наступлением ее смерти.

Заведующий неврологическим отделением ФИО16 принимал участие в совместном осмотре больной ФИО9 при поступлении                 ДД.ММ.ГГГГ, а также по данным медицинской карты являлся её лечащим врачом ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ По мнению экспертной комиссии с его стороны имели место недостатки оказания медицинской помощи, однако недостатки в оказании медицинской помощи ФИО9, допущенные врачом-неврологом ФИО16, не повлияли на объем и правильность проводимой интенсивной терапии, а также общий прогноз для жизни, который с учетом обширного характера ишемического поражения головного мозга, наличия противопоказаний для проведения тромболизиса (возраст больной), характера сопутствующей патологии (сахарный диабет, гипертоническая болезнь 3 стадия), изначально был неблагоприятный. В связи с вышеизложенным экспертная комиссия считает, что между нарушениями (недостатками), допущенными врачом-неврологом ФИО16, и наступлением смерти ФИО9 прямой причинно-следственной связи не имеется. В данном случае у ФИО9 изначально при поступлении имело место обширное ишемическое поражение левого полушария головного мозга. Ещё в 2017 году у нее по данным УЗИ фиксировалось критическое сужение просвета левой общей средней мозговой артерии, что создавало высокий риск развития обширного ишемического инсульта. С учетом возраста больной (более 80 лет), проведение реперфузионной терапии (медикаментозной и/или с помощью интервенционной реваскуляризации) было противопоказано. Ангиопластика и имплантация стентов в острейший период не выполняется. При этом базисная и    дифференцированная медикаментозная интенсивная терапия ишемического инсульта по данным медицинской документации проводилась в полном объеме и в соответствии с действующими стандартами и клиническими рекомендациями, однако не имела положительного эффекта. С учетом вышеизложенного, а также наличии тяжелой сопутствующей патологии (гипертоническая болезнь с поражением головного мозга, сердца, почек, сахарный диабет, декомпенсированный на фоне острого нарушения мозгового кровообращения), общий прогноз для жизни пациентки был крайне неблагоприятный, Экстренной и эффективной при остром нарушении мозгового кровообращения считается медицинская помощь, оказанная в течение 3 часов с момента начала заболевания. В данном случае                                ФИО9 была обнаружена сыном с уже развернутой клинической картиной инфаркта головного мозга. Время начала заболевания при этом определить не представляется возможным. Можно лишь говорить о том, что ФИО9 заболела в период с 7 часов 30 минут по 17 часов 30 минут                  ДД.ММ.ГГГГ С момента начала заболевания могло пройти более                              3 часов, что не позволяло оказать пациентке эффективную медицинскую помощь. ФИО9 не нуждалась в медицинской помощи со стороны рентгенэндоваскулярного хирурга, так как удаление тромбов (селективный инттраартериальный тромболизис, тромбэкстракция) не применяется при неизвестном времени начало заболевания. Кроме того, тромболизис противопоказан лицам старше 80 лет. Также в острейший период инфаркта мозга не проводится ангиопластика и имплантация стентов.                                  Врач ФИО7, с учетом своих знаний и квалификации, могла распознать необходимость привлечения специалистов узкого профиля, однако в силу имеющихся очевидных противопоказаний у пациентки для проведения инструментальной реперфузионной терапии, не должна была этого делать.

Разрешая спор, суд первой инстанции, оценив представленные а материалы дела доказательства, в том числе заключение экспертов ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Краснодарского края от ДД.ММ.ГГГГ, пришел к выводу о том, что факт оказания матери истца некачественной медицинской услуги не нашел свое подтверждение.

В связи с чем суд первой инстанции не усмотрел основания для удовлетворения требований истца о компенсации морального вреда.

Проверяя законность и обоснованность решения в апелляционном порядке, с целью проверки доводов истца о наличии грубых нарушений и противоречий в экспертном заключении ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Краснодарского края                             от 30 мая 2019 г., судом апелляционной инстанции определением от 22 марта 2022 г. назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Краснодарского края, производство по делу приостановлено.

28 октября 2022 г. дело возвращено в краевой суд без исполнения определения о проведении судебной экспертизы, в связи с недостаточностью медицинских документов.

Судебной коллегией по гражданским делам Краснодарского краевого суда в судебном заседании 17 ноября 2022 г. по ходатайству стороны истца по делу назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза. Проведение судебной экспертизы поручено ГБУЗ Волгоградское областное бюро судебно-медицинской экспертизы, производство по делу приостановлено.

13    декабря 2022 г. дело возвращено в суд апелляционной инстанции без исполнения определения о проведении судебной экспертизы, в связи отсутствием в штате бюро специалистов: врача невролога, врача скорой медицинской помощи, врача рентгенолога.

Судебной коллегией по гражданским делам Краснодарского краевого суда в судебном заседании 12 января 2023 г. по ходатайству стороны истца по делу назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза. Проведение судебной экспертизы снова поручено ГБУЗ Волгоградское областное бюро судебно-медицинской экспертизы. Экспертной организации указано на необходимость привлечения для проведения судебной экспертизы и включения в состав экспертной комиссии врача невролога, врача скорой медицинской помощи, врача рентгенолога.

14    марта 2023 г. дело возвращено в суд апелляционной инстанции без исполнения определения о проведении судебной экспертизы, в связи с отсутствием в штате бюро специалистов: врача невролога, врача скорой медицинской помощи, врача рентгенолога. Определение судебной коллегией по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 12 января 2023 г., в части привлечения к экспертному исследованию сторонних специалистов оставлено без исполнения.

При изложенных обстоятельствах суд апелляционной инстанции приял в качестве допустимого доказательства заключение ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Краснодарского края от 30 мая 2019 г. и согласился с выводами суда первой инстанции об отказе в иске.

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции не соглашается с выводами судов первой и апелляционной инстанций по следующим основаниям.

Пунктом 2 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В абзаце 3 пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ                      от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

В пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" разъяснено, что обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда.

Потерпевший - истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (часть 2 статьи 1064 Гражданского кодекса).

В пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" разъяснено, что под физическими страданиями следует понимать физическую боль, связанную с причинением увечья, иным повреждением здоровья, либо заболевание, в том числе перенесенное в результате нравственных страданий, ограничение возможности передвижения вследствие повреждения здоровья, неблагоприятные ощущения или болезненные симптомы, а под нравственными страданиями - страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции).

Отсутствие заболевания или иного повреждения здоровья, находящегося в причинно-следственной связи с физическими или нравственными страданиями потерпевшего, само по себе не является основанием для отказа в иске о компенсации морального вреда.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" в пункте 25 разъяснил, что суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 ГК РФ, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда (пункт 26 названного постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации).

Согласно пункту 48 приведенного Постановления Пленума Верховного суда РФ, медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В силу статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" к основным принципам охраны здоровья граждан относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде физических и нравственных страданий потерпевшего. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага (в настоящем случае - право на родственные и семейные связи), при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием медицинская организация – ГБУЗ «Ейская ЦРБ» Министерства здравоохранения Краснодарского края должна доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда Авдееву В.Г. по факту смерти матери ФИО9, медицинская помощь которой была оказана, как утверждает истец, ненадлежащим образом.

Однако суд первой инстанции неправильно истолковал и применил к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по компенсации морального вреда, причиненного гражданину, в их взаимосвязи с нормативными положениями, регламентирующими обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи.

Судом первой инстанции вследствие неправильного применения норм материального права не дана оценка доводам Авдеева В.Г. о том, что заключением комплексной медицинской экспертизы, проведенной в рамках доследственной проверки Государственным бюджетным учреждением здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы министерства здравоохранения Краснодарского края" установлены дефекты оказания медицинской помощи ФИО9 При поступлении ФИО9 в неврологическое отделение МБУГЗ МО Ейский район «ЦРБ» врачом ФИО14 не в полной мере был соблюден порядок оказания медицинской помощи больным с острым нарушением мозгового кровообращения, утвержденный приказом М3 РФ № 928н и не соблюдены все критерии качества специализированной медицинской помощи при ОНМК, утвержденные Приказом Минздрава России от 10 мая 2017 г. № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи».

Врачом - неврологом ФИО15 по данным медицинской карты ФИО9 осматривалась дважды в 10 ч. 45 мин и 14 ч. 45 мин.                               ДД.ММ.ГГГГ совместно с реаниматологом, однако его подписи в осмотрах отсутствуют; дневниковые записи мало информативны, отсутствует подробное описание неврологического статуса, оценка уровня сознания по шкале Глазго, рекомендации по лечению. При констатации факта нарастания слабости в правых конечностях, каких-либо рекомендаций по тактике ведения больной, в том числе проведения дополнительного лабораторно-инструментального обследования (в том числе контрольной компьютерной томографии), не дано.

ФИО20 указывал на нарушения, допущенные заведующим неврологическим отделением ФИО16, принимавшим участие в совместном осмотре больной ФИО9 при поступлении                                      ДД.ММ.ГГГГ, а также по данным медицинской карты являлся ее лечащим врачом ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, который, по мнению истца, фактически ФИО9 не лечил.

При ухудшении состояния больной в виде нарастания слабости в конечностях справа ДД.ММ.ГГГГ необоснованно принято решение о переводе пациентки в общую палату на сосудистый пост, при этом в переводном эпикризе имеются две противоречащие записи о наличии ухудшения состояния больной и одновременно о том, что состояние больной улучшилось. Фактически ФИО9 все время находилась в общей палате неврологического отделения больницы и никакого лечения не получала, что подтверждается свидетелями, о вызове которых ходатайствовали перед судом.

ДД.ММ.ГГГГ при дальнейшей отрицательной динамике (наличие оглушения сознания) не решен вопрос о переводе в палату интенсивной терапии. При описании неврологического статуса, отсутствует оценка уровня сознания по шкале Глазго, не проводилось динамическое лабораторное обследование.

Также Авдеев В.Г. полагал, что в случае оказания матери своевременной квалифицированной медицинской помощи она была бы жива, в то время как врачи ГБУЗ «ЕЦРБ» М3 КК в нарушение стандарта первичной медико-санитарной помощи больным с острым нарушением мозгового кровообращения, утвержденный приказом М3 РФ № 928н, попросту бездействовали, свое бездействие в суде ни чем не аргументировали, доказательств не представили.

Суд первой инстанции сделал вывод об отсутствии вины медицинских работников ГБУЗ «Ейская ЦРБ» Министерства здравоохранения Краснодарского края в ненадлежащем оказании медицинской помощи ФИО9 со ссылкой на то, что не имеется прямой причинно-следственной связи между действиями работников этой больницы и наступившими последствиями в виде смерти пациентки.

Однако такое суждение суда первой инстанции противоречит приведенному правовому регулированию спорных отношений, которым возможность возмещения вреда, в том числе морального вреда, не поставлена в зависимость от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом.

Судом не учтено, что в данном случае юридическое значение может иметь и косвенная (опосредованная) причинная связь, если дефекты (недостатки) оказания работниками ГБУЗ «Ейская ЦРБ» могли привести к неблагоприятному для пациента исходу, что несомненно причиняло              Авдееву В.Г. нравственные страдания.

Судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении дела по иску Авдеева В.Г. о компенсации морального вреда, связанного с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, повлекшей смерть его матери ФИО9, существенно нарушены нормы процессуального права.

Частью 1 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел (часть 2 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В силу части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (часть 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (части 1 и 3 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

При принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению (часть 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В пункте 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" разъяснено, что заявленные требования рассматриваются и разрешаются по основаниям, указанным истцом, а также по обстоятельствам, вынесенным судом на обсуждение в соответствии с частью 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ (пункт 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении").

Требования процессуального закона о доказательствах и доказывании судом первой инстанции соблюдены не были.

По данному делу юридически значимыми и подлежащими установлению с учетом правового обоснования Авдеева В.Г. заявленных исковых требований положениями Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статей 151, 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и иных норм права, подлежащих применению к спорным отношениям, являлось выяснение обстоятельств, касающихся того, могли ли выявленные дефекты при оказании медицинской помощи ФИО9 повлиять на правильность постановки ей диагноза, назначения соответствующего лечения и развитие летального исхода, а также определение степени нравственных и физических страданий Авдеева В.Г. с учетом фактических обстоятельств причинения ему морального вреда и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им переживаний в результате бездействия врачей при оказании его матери медицинской помощи, наблюдения за ее страданиями от боли на протяжении длительного времени (с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ) и ее последующей смерти.

От выяснения данных обстоятельств зависело правильное разрешение судом спора по требованиям Авдеева В.Г. о взыскании компенсации морального вреда, однако суд первой инстанции эти юридически значимые обстоятельства не определил и не установил, ограничился лишь запросами и получением материалов до следственных проверок от органов предварительного следствия.

В своем решении суд первой инстанции сослался лишь на заключение по результатам проведения на основании постановления следователя Государственным бюджетным учреждением здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы Краснодарского края" экспертизы, согласно которому выявленные дефекты оказания медицинской помощи ФИО9 по стандартам оказания медицинской помощи больным с ОНМК не могли повлиять на развитие летального исхода и в прямой причинно-следственной связи с наступлением ее смерти не состоят.

При этом судом в нарушение положений статьи 67 Гражданского процессуального кодекса РФ не дана оценка этому заключению с учетом доводов Авдеева В.Г. о противоречивости и предположительном характере выводов экспертов.

В силу части 1 статьи 79 Гражданского процессуального кодекса РФ при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

Вопрос о наличии причинно-следственной связи дефектов оказания медицинской помощи, указывающих на бездействие врачей, с наступлением смерти пациента требует специальных знаний в области медицины и может быть разрешен судом в том числе с привлечением специалистов для получения консультаций или при проведении судебной экспертизы.

Суд первой инстанции не поставил на обсуждение сторон вопрос о назначении соответствующей судебной экспертизы исходя из заявленных Авдеевым В.Г. требований и их обоснования, посчитав возможным самостоятельно, без привлечения специалистов в области медицины, ограничиться лишь ссылкой в судебном постановлении на заключение по результатам проведения в рамках доследственной проверки Государственным бюджетным учреждением здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы Краснодарского края" экспертизы, в котором указано на отсутствие причинно-следственной связи дефектов оказания медицинской помощи ФИО9 с наступлением ее смерти, вследствие чего доводы Авдеева В.Г. о неполноте и ясности при не разрешении вопросов о бездействии врачей этого учреждения остался нерассмотренным и не опровергнутым.

Между тем суд первой инстанции, исходя из характера спорных отношений и положений статей 67 (оценка доказательств), 86 (заключение эксперта), части 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не дал собственной правовой оценки тому обстоятельству, что в заключении судебно-медицинской экспертизы отмечены дефекты в оказании медицинской помощи ФИО9

Кроме того, в нарушение подлежащих применению норм материального права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации суды первой и апелляционной инстанций возложили на истца бремя доказывания обстоятельств, касающихся некачественного оказания ФИО9 медицинской помощи, и причинной связи между ненадлежащим оказанием сотрудниками ГБУЗ «Ейская ЦРБ» медицинской помощи ФИО9 и наступившей смертью ФИО9, в то время как медицинской организацией не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие их вины в оказании ФИО9 медицинской помощи ненадлежащего качества.

Разрешая спор о качестве оказанной медицинской помощи, суд первой инстанции не принял во внимание, что каждое доказательство, представленное лицами, участвующими в деле, в обоснование своих выводов или возражений на доводы другой стороны спора, должно быть предметом исследования и оценки суда, в том числе в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами и в соответствии с нормами материального права, подлежащими применению к спорным правоотношениям.

Не дав всесторонней и объективной правовой оценки всем доказательствам, представленным в материалы дела, суд первой инстанции произвольно применил положения статей 56, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, тем самым нарушив установленные статьей 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации задачи и смысл гражданского судопроизводства.

Суд апелляционной инстанции допущенные судом первой инстанции нарушения норм материального и процессуального права не устранил.

Учитывая изложенное, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции не может признать судебные акты соответствующими закону и полагает, что они подлежат отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду первой инстанции следует учесть изложенное и разрешить спор в соответствии с подлежащими применению к спорным отношениям сторон нормами материального права и нормами процессуального права.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Ейского городского суда Краснодарского края от 1 декабря 2021 г., апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 20 июня 2023 г. отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции – Ейский городской суд Краснодарского края.

Председательствующий                        Н.Н. Мартынова

Судьи                                Н.В. Бетрозова

                                    М.А. Парасотченко