Решение по делу № 33-2539/2021 от 25.08.2021

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 27.09.2021

судья Плескачева Л.И. № 33-2539-2021

УИД07RS0005-01-2020-001506-55

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Мурманск 22 сентября 2021 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Мурманского областного суда в составе:

председательствующего	Захарова А.В.
судей	Исаевой Ю.А.
при секретаре	Устинович С.Е. Маничевой А.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-232/2021 по иску Кильберг-Шахзадовой Надежды Васильевны к Кильбергу Владиславу Владимировичу о признании недействительным завещания,

по апелляционной жалобе Кильберг-Шахзадовой Надежды Васильевны на решение Кандалакшского районного суда Мурманской области от 4 июня 2021 г.

Заслушав доклад судьи Захарова А.В., выслушав объяснения Кильберг-Шахзадовой Н.В., ее представителя Кольцовой О.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Мурманского областного суда

установила:

Кильберг-Шахзадова Н.В. обратилась в суд с иском к Кильбергу В.В. о признании недействительным завещания.

В обоснование заявленных требований указала, что _ _ г. умер ее супруг К В.С., с которым она состояла в зарегистрированном браке с _ _ г. и проживали совместно по день его смерти.

В состав наследственного имущества входят: жилой дом с земельным участком по адресу: ..., и жилой дом с земельным участком по адресу: ....

При обращении к нотариусу Майского нотариального округа Ворсину А.Ф. по вопросу принятия наследства после смерти супруга ей стало известно о том, что имеется завещание, подписанное ее супругом К В.С. 29 октября 2012 г., согласно которому он завещал все свое имущество одному из своих сыновей - Кильбергу В.В.

При жизни К B.C. ей ничего не было известно о наличии завещания. С сыном Кильбергом В.В. К B.C. почти не общался, между ними были плохие отношения. В 2015 году супруг обращался в Майский районный суд с иском о снятии сыновей Кильберга В.В. и Кильберга И.В. с регистрационного учета, чтобы принудительно выписать их из своего дома по адресу: .... После принятия решения по данному иску сыновья К B.C. уехали из г. Майского, и, где они находятся в настоящее время, не известно, с отцом с тех пор они не общались и не навещали его.

В 1968 году во время прохождения службы в Армии К B.C. получил травму черепа и шейного отдела позвоночника, после чего проходил длительное лечение, а затем был комиссован по болезни ввиду негодности к дальнейшей военной службе. Ему была установлена *** группа инвалидности.

На протяжении всей их совместной жизни К B.C. постоянно испытывал проблемы со здоровьем, которые с каждым годом только усугублялись, часто терял сознание, испытывал приступы эпилепсии, после чего на некоторое время у него пропадала память, был рассеянным и крайне забывчивым, заторможенным, не мог самостоятельно принимать несложные решения даже на бытовом уровне. В последние годы жизни не мог самостоятельно выходить из дома, мог потеряться и не найти дорогу домой, часто его поведение было неадекватным. К B.C. неоднократно проходил стационарное и амбулаторное лечение в Майской городской больнице в неврологическом отделении, а также в 1991-1992 годах находился на лечении в Республиканском психоневрологическом отделении г. Нальчика КБР с диагнозом «***».

К B.C. состоял на учете у врачей невропатолога и психиатра Майской ЦРБ. Врачами ему были выставлены такие диагнозы как «***»; «***».

В июле 2007 года Кильберг B.C. находился на лечении у врача-психиатра в психиатрическом кабинете Майской районной больницы по поводу травмы ***.

Указала, что на период составления оспариваемого завещания (октябрь 2012 года) они с супругом временно находились в ссоре и даже были намерены расторгнуть брак, но затем помирились, в связи с чем Майским районным судом было прекращено производство по иску о расторжении брака.

Полагала, что ответчик, у которого в тот период проживал К B.C., воспользовавшись ситуацией, а также нездоровым психическим состоянием своего отца и был инициатором составления завещания в свою пользу.

Указала, что возможно при составлении завещания нотариус мог не заметить отклонений в психическом состоянии К B.C., поскольку визуально такие нарушения более 8 лет назад у него сильно не проявлялись, и с виду он мог казаться вполне нормальным и адекватным человеком. Тем более, что нотариус общался с К B.C. непродолжительное время.

Считала, что при подписании завещания у нотариуса 29 октября 2012 г. ее супруг К B.C. в силу своего состояния здоровья, в том числе наличия психических расстройств, не мог в полной мере отдавать отчет своим действиям и руководить ими, не мог понимать юридическое значение и последствия подписания им данного документа.

Истец просила признать недействительным завещание, составленное и удостоверенное нотариусом Майского нотариального округа Ворсиным А.Ф. 29 октября 2012 г., зарегистрированное в реестре под № * подписанное К В.С., _ _ года рождения, умершим _ _ г.

В судебном заседании истица и ее представитель адвокат Кольцова О.В. поддержали заявленные требования по основаниям, изложенным в иске и дополнении к нему, просили признать недопустимым доказательством заключение посмертной психолого-психиатрической экспертизы, полагали, что оно составлено с нарушением требований статей 4, 8, 16, 25 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Судом постановлено решение, которым исковые требования Кильберг-Шахзадовой Н.В. о признании недействительным завещания оставлено без удовлетворения.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней Кильберг-Шахзадова Н.В. просит решение отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении заявленных требований в полном объеме.

В обоснование жалобы указывает, что суд не принял во внимание ходатайства ее представителя о том, что заключение экспертизы не может являться доказательством, поскольку не соответствует представленным медицинским картам, свидетельским показаниям.

Обратила внимание, что ею были поданы жалобы в различные инстанции на ГБУЗ Республиканскую психиатрическую больницу Министерства здравоохранения РСО-Алании, проводившую посмертную экспертизу.

Отмечает, что судом при вынесении оспариваемого решения не было принято во внимание, что ответчик на протяжении многих лет не общался с наследодателем. Кильберг В.В. материально не поддерживал отца, не принимал участие в его лечении и уходе, избегал с ним встреч, выкрал документы, среди которых было завещание от 29 октября 2012 г. Он даже не знал о смерти отца.

При этом сам ответчик подтвердил, что он не встречался с отцом по шесть – девять месяцев и даже не звонил отцу, поскольку находился в командировках, однако судом не был проверен факт нахождения ответчика в командировках.

Из показаний свидетелей К Г., М С., З В., С А. также следует, что о существовании ответчика они не слышали и не знали, с отцом он не проживал.

Приводит возражения относительно доводов ответчика о том, что он все время проживал с отцом.

Кроме того, указывает, что ответчик обманывает относительно того факта, что он знал о лишении его регистрации и проживания в доме отца.

Обращает внимание на противоречивость в показаниях ответчика, данных в ходе рассмотрения дела.

Указывает, что ей необоснованно было отказано судом в удовлетворении ходатайства о запросе распечатки звонков с номера телефона ответчика на телефон умершего К B.C. за 2019-2020 годы.

Настаивает на том, что ответчик, воспользовавшись ситуацией, которую сам и создал, а именно рассорил ее с супругом, психологически повлиял на него и добился составления завещания на свое имя с целью обогащения, в связи с чем он привел К В.С. в нотариальную контору. В этой связи ставит под сомнение пояснения ответчика о том, что не знал нотариуса Ворсина А.Ф.

Отмечает, что нотариус Ворсин А.Ф. составил завещание с нарушениями, поскольку в нем отсутствует слово «супруга», как наследодатель первой очереди, а кроме того, нотариус не потребовал от завещателя справок о его дееспособности и психическом состоянии.

Обращает внимание, что суд необоснованно не принял во внимание, что за несколько дней до составления завещания Кильберг В.С. обратился к лечащему врачу-психиатру Б Г.М. за справкой о его дееспособности, однако врач отказался выдать ему такую справку. При этом, позже в 2014 году по запросу правоохранительных органов в психиатрический кабинет Майской РБ, была выдана справка, из содержания которой следовало, что К В.С. не может в полной мере признаваться дееспособным.

Кроме того, психиатр Б Г.М. в судебном заседании от 04 июня 2021 г. подтвердила, что больной страдал заболеванием, которое могло нарушать него психическое состояние и он мог находиться под психологическим влиянием со стороны окружающих, что не было учтено судом при вынесении решения. При этом данные пояснения отсутствуют как в протоколе судебного заседания, так и в решении.

Указала, что узнала о завещании только после смерти супруга в августе 2020 г.

Также указывает, что при первом обращении в нотариальную контору, нотариус не нашел спорного завещания и только на третий день, когда ею было написано заявление о вступлении в наследство, сказал об имеющемся завещании на имя ответчика. В этой связи указывает, что завещание вместе с документами К В.С. были похищены ответчиком, затем некоторые из них в основном копии были подброшены, что подтверждается копией описи документов, сделанной 15 февраля 2014 г.

Указала, что 23 июня 2021 г. она обратилась к нотариусу по вопросу написания заявления на обязательную супружескую долю, но ей было отказано по мотиву пропуска срока для подачи такого заявления.

В судебном заседании судом она также заявляла о том, что имеет право на обязательную супружескую долю, однако суд не учел, что она находится в преклонном возрасте, прожила с К В.С. более 20 лет и была вынуждена работать в университете до 25 мая 2021 г., в настоящее время она не работает.

Все совместно прожитые годы с мужем - К B.C. (более 20 лет состояла с ним в браке) она ухаживала за ним, заботилась, лечила, возила на медицинские консультации в Железноводск, Кисловодск, республиканскую больницу. После его смерти занималась организацией похорон, поставила памятник, приняла меры к охране недвижимости, принадлежащей К B.C.

Полагает, что суд при рассмотрении дела необоснованно не затронул вопрос о недостойном наследнике-ответчике и отсутствии между ним и Кильбергом В.В. семейных отношений.

При этом отмечает, что в присланном на ее электронную почту судебном акте отсутствует выступление ее представителя и показания врача-психиатра Б Г.М.

Указывает на предвзятость судьи Плескачевой Л.И. и ее секретаря Телегиной Д.А. к ней, что выразилось в нарушении оформления протоколов судебных заседания, их неполноте и несоответствия аудиозаписям, что свидетельствует об их фабрикации.

Обращает внимание, что в своем решении суд исказил ее пояснения, а также пояснения ее представителя и свидетелей в пользу ответчика, а также привел искаженные обстоятельства и сведения.

Полагает, что в решении судом сознательно не приведены пояснения свидетелей о причастности ответчика в доведении супругов до развода, а также не акцентировано внимание на последовательность дат составления завещания: 24 октября 2012 г. в результате ссоры К В.С. уходит в свой дом по ..., в котором в это время проживал ответчик с Б Л., 26 октября 2012 г. К В.С. берет повторное свидетельство о браке в Майском ЗАГСе и подает заявление на развод, 29 октября 2012 г. ответчик ведет отца к нотариусу Ворсину А.Ф., чтобы составить на его имя завещание.

Кроме того, указывает, что свидетельские показания о состоянии здоровья К В.В. не были приняты судом во внимание, хотя и имели место в аудиозаписи судебного заседания от 4 марта 2021 г. и в протоколе судебного заседания.

Приводит доводы о том, что судом необоснованно было отказано в ходатайстве ее представителя Кольцовой О.В. о признании недопустимым доказательством заключения посмертной психолого-психиатрической экспертизы, в связи с тем, что оно составлено с нарушением требований статей 4, 8, 16, 25 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Обращает внимание, что выводы экспертов не основаны и не исследованы на медицинской документации, а наоборот, противоречат им и научно необоснованы, сделаны без учета действительного состояния здоровья К B.C.; не в полной мере принят во внимание и указанный диагноз больного: «***», который с 2010 года на протяжении длительного времени был, выставлялся больному врачом-психиатром Майской ЦБР Б Г.М.

Кроме того, в заключении эксперты не ссылаются на запись врача психиатра Б Г.М. 17 октября 2012 г.

Обращает внимание, что 22 августа 2021 г. она получила ответ с Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения (Росздравнадзор), в котором указывается, что по итогам проверки выявлены нарушения Порядка проведения судебно-психиатрической экспертизы, утвержденного приказом Министерства здравоохранения РФ от 12 января 2017 г. В соответствии с выявленными нарушениями выдано предписание, составлен протокол об административном правонарушении.

Указывает, что в ходе судебного заседания представитель ответчика Литвиненко Л.Л. оказывала прямое давление на нее и свидетелей, однако каких-либо мер со стороны судьи принято не было.

Кроме того, указывает, что вызывают сомнения в амбулаторной карте К В.С. записи врачей-психиатров при посещении их больного.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились ответчик Кильберг В.В., третьи лица Кильберг И.В. и нотариус Ворсин А.Ф., извещенные о времени и месте рассмотрения дела в установленном законом порядке.

Судебная коллегия по гражданским делам Мурманского областного суда, руководствуясь частью 3 статьи 167 и частью 1 статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц, поскольку их неявка не является препятствием к судебному разбирательству.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия находит решение суда законным и обоснованным.

В соответствии со статьей 1111 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей на момент оставления оспариваемого завещания) наследование осуществляется по завещанию и по закону. Наследование по закону имеет место, когда и поскольку оно не изменено завещанием, а также в иных случаях, установленных настоящим Кодексом.

Согласно пункту 1 статьи 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

Пунктом 1 статьи 1142 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что наследниками первой очереди по закону являются дети, супруг и родители наследодателя.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1118 Гражданского кодекса Российской Федерации, распорядиться имуществом на случай смерти можно только путем совершения завещания. Завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме. Завещание должно быть совершено лично. Завещание является односторонней сделкой, которая создает права и обязанности после открытия наследства.

Завещатель вправе по своему усмотрению завещать имущество любым лицам, любым образом определить доли наследников в наследстве, лишить наследства одного, нескольких или всех наследников по закону, не указывая причин такого лишения, а также включить в завещание иные распоряжения, предусмотренные правилами настоящего Кодекса о наследовании, отменить или изменить совершенное завещание (статья 1119 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пунктам 1 и 2 статьи 1131 Гражданского кодекса Российской Федерации при нарушении положений настоящего Кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание). Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием.

Как разъяснено в пункте 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. №9 «О судебной практике по делам о наследовании», сделки, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей при наследовании (в частности, завещание, отказ от наследства, отказ от завещательного отказа), могут быть признаны судом недействительными в соответствии с общими положениями о недействительности сделок (§2 главы 9 Гражданского кодекса Российской Федерации) и специальными правилами раздела V Гражданского кодекса Российской Федерации.

Завещание может быть признано недействительным по решению суда, в частности, в случаях: несоответствия лица, привлеченного в качестве свидетеля, а также лица, подписывающего завещание по просьбе завещателя (абзац второй пункта 3 статьи 1125 Гражданского кодекса Российской Федерации), требованиям, установленным пунктом 2 статьи 1124 Гражданского кодекса Российской Федерации; присутствия при составлении, подписании, удостоверении завещания и при его передаче нотариусу лица, в пользу которого составлено завещание или сделан завещательный отказ, супруга такого лица, его детей и родителей (пункт 2 статьи 1124 Гражданского кодекса Российской Федерации); в иных случаях, если судом установлено наличие нарушений порядка составления, подписания или удостоверения завещания, а также недостатков завещания, искажающих волеизъявление завещателя (пункт 27).

Согласно пункту 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

По смыслу приведенных положений, основание недействительности сделки, предусмотренное в указанной норме, связано с пороком воли, то есть таким формированием воли стороны сделки, которое происходит под влиянием обстоятельств, порождающих несоответствие истинной воли такой стороны ее волеизъявлению, вследствие чего сделка, совершенная гражданином, находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, не может рассматриваться в качестве сделки, совершенной по его воле.

Судом установлено и из материалов дела следует, что _ _ г. умер К В.С., после смерти которого открылось наследство.

Истец приходится супругой К B.C., ответчик – сыном от другого брака.

29.10.2012 по реестру № * нотариусом Майского нотариального округа Кабардино-Балкарской Республики Ворсиным А.Ф. удостоверено завещание, которым К В.С. все свое имущество, какое ко дню его смерти окажется ему принадлежащим, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно не находилось, завещал Кильбергу В.В.

Из текста завещания следует, что завещание оформлено нотариусом Майского нотариального округа Кабардино-Балкарской Республики Ворсиным А.Ф. со слов завещателя, полностью прочитано завещателем до подписания и собственноручно им подписано в присутствии нотариуса. Личность завещателя установлена, дееспособность проверена.

Оспариваемое завещание не отменялось и не изменялось.

Наследственное дело открыто нотариусом Майского нотариального округа Кабардино-Балкарской Республики Ворсиным А.Ф. 21.08.2020 по заявлению Кильберг-Шахзадовой Н.В. о принятии наследства. Кроме того, 29.09.2020 заявление о принятии наследства подано нотариусу Кильбергом В.В. Второй сын наследодателя - Кильберг И.В., с заявлением к нотариусу о принятии наследства после смерти отца не обращался.

Из материалов наследственного дела следует, что нотариусом свидетельство о праве на наследство никому из наследников не выдавалось.

Оспаривая завещание, истец сослалась на то, что К B.C. на момент составления указанного завещания имел ряд серьезных заболеваний, состоял на учете у врача-психиатра, в связи с чем, в силу своего состояния здоровья в полной мере не мог понимать значение своих действий и руководить ими.

Между тем, доводы Кильберг-Шахзадовой Н.В. о том, что К В.С. на момент составления завещания и его подписания не мог осознавать характер своих действий и руководить ими, не нашли своего объективного подтверждения в ходе судебного разбирательства.

Согласно медицинским документам К B.C. первая травма головы с потерей сознания получена им в 1956 году, с июня 1967 года проходил срочную военную службу, в июне 1968 года при исполнении служебных обязанностей в автомобильной аварии получил травму головы и шейного отдела позвоночника, решением ВВК от 16.08.1968 установлен диагноз «***», признан негодным к военной службе с исключением с воинского учета. Он неоднократно проходил амбулаторное и стационарное лечение, страдал рядом хронических заболеваний, состоял на учете врача-психиатра, являлся инвалидом *** в связи с увечьем, полученным при исполнении обязанностей военной службы.

Судом принято во внимание, что в амбулаторных картах К B.C. отражены данные о его обращениях к врачам и проводимом ему лечении до 20.02.1992, с 23.01.2020 по 06.05.2020, обращении к терапевту 19.10.2012 с жалобами на боли в суставах, приеме на дому 13.11.2019, осмотрах невролога 14.03.2020, 17.03.2020 и 19.06.2020.

Из медицинской карты К B.C., заведенной врачом-психиатром, следует, что 23.08.1992 К B.C. поставлен на диспансерный учет у врача-психиатра с диагнозом «***», с 24.04.2010 установлен диагноз «***; проходил стационарное лечение в Психоневрологическом диспансере в период 11.01.1990 по 30.01.1990, с 09.01.1992 по 24.01.1992 и с 20.01.2003 по 07.02.2003; наблюдалось ухудшения состояния в 2001 году, в 2004 году; 23.10.2004 после осмотра в приемном покое доставлен скорой помощью домой на попечительство сына, на приемы 15.10.2004, 20.11.2004, 10.11.2004 году приходил с сыном, после приема 11.02.2007 передан на руки сыну - Кильбергу Владиславу с рекомендацией наблюдения; в середине 2007 года попал в аварию, ударился головой о верхнюю панель автомобиля, терял сознание на короткий срок, с момента аварии усилились головные боли, появилась беспричинная раздражительность, вспыльчивость, бессонница, рекомендовано стационарное лечение, но в стационар не поступил в связи с разбирательством в суде по поводу аварии; до 2010 года к врачу-психиатру обращений не было; 24.04.2010 медсестрой проведен патронаж, указано, что больной проживает с семьей, со слов нигде не работает, жалобы на головные боли, приступы с потерей сознания, приглашен на прием к врачу-психиатру; 27.04.2010 на приеме пациент сам сообщил, что постоянно меняет место жительства, в г. Майском не проживает; далее больше года за помощью к врачу-психиатру не обращался, в декабре 2011 года приглашен на прием, посещал врача 16.12.2011 и 20.02.2012, предложено посещать врача-психиатра по графику; 17.10.2012 обратился к врачу-психиатру для получения справки о том, что он дееспособен, проведена беседа, рекомендован запрос от суда, в карте в этот день врачом сделаны записи о приступах с потерей сознания, постоянно беспокоят головные боли, слабость, амбулаторное лечение регулярно; далее приходил на прием 12.12.2013, находился в удовлетворительном состоянии, жалоб не предъявлял; на приеме 05.03.2014 высказаны жалобы на головокружение, головные боли, нарушение координации; на приеме 22.05.2014 сам выражал недовольство проводимым всеми врачами лечением, требовал вернуть деньги, потраченные в частных клиниках, говорил, что если придет жена, «вам мало не покажется», предъявлял массу жалоб на здоровье, но от посещения терапевта отказывался, от прохождения стационарного лечения в ПНД категорически отказался; с 2015 года в медкарте записи только о направлении на флюорографию и сдачу анализов крови, а также отметка об ответе на запрос следователя 14.04.2018.

Из показаний допрошенной в качестве свидетеля врача-психиатра Б Г.М., наблюдавшей К B.C. с 16.12.2011, следует, что она не очень хорошо помнит данного пациента. Согласно записям в медицинской карте она наблюдала К B.C. с диагнозом, который был выставлен предыдущим лечащим врачом, на приемы пациент приходил самостоятельно, без сопровождающих. Некоторые пациенты с подобным диагнозом могут отдавать отчет своим действиям и руководить ими, а другие не могут. В октябре 2012 года К B.C. обращался за справкой о дееспособности, ухудшения состояния здоровья у него на тот момент не было, ею были даны разъяснения, что вопрос о дееспособности решает психиатрическая комиссия, а не участковый психиатр.

Оценив показания допрошенных в судебном заседании свидетелей С А.Ю., Ф B.C., Ц А.В., К Г.И., М С.Н. и З В.М. относительно отмечаемой свидетелями неадекватности поведения К B.C., неопрятности его внешнего вида, суд верно указал на то, что объективно данные обстоятельства не могут быть соотнесены с моментом составления завещания, поскольку из-за длительности прошедшего времени временные ориентиры назывались свидетелями приблизительно. При этом, как верно отмечено судом все допрошенные судом свидетели, кроме врача-психиатра Б Г.М., не обладают специальными познаниями в области психиатрии, и достоверно не могли судить о наличии либо отсутствии у К B.C. психических отклонений, а также способности понимать значение своих действий и руководить ими. Вместе с тем, как ранее было указано, данный свидетель отметила, что какого-либо ухудшения состояния здоровья у К B.C. в октябре 2012 года не наблюдалось.

Также оценивая показания свидетелей, суд правомерно учел, что в медицинской документации К B.C. в записях врачей за 2012 год отсутствуют какие-либо данные о его неадекватном поведении. Верным является и указание суда и на то, что наличие у К B.C. провалов памяти само по себе не свидетельствует об отсутствии у него возможности понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимый момент. При этом, оценивая указанное свидетелями обстоятельство, что К B.C. в 2012 году не ездил за рулем, суд правомерно указал на то, что данное обстоятельство не исключает наличия у него способности понимать значение своих действий и руководить ими, поскольку отсутствие допуска к управлению транспортными средствами может быть обусловлено различными заболеваниями, в том числе не связанными с расстройством психики.

Для разрешения вопроса о способности К В.С. в момент подписания им завещания понимать значение своих действий и руководить ими, учитывая, что разрешение этого вопроса требовало специальных познаний, судом первой инстанции на основании статьи 79 ГПК РФ была назначена посмертная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, производство которой было поручено экспертам ГБУЗ «Республиканская психиатрическая больница» Министерства здравоохранения Республики Северная Осетия-Алания.

Согласно заключению комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы от 06.04.2021 № * К B.C. при жизни страдал психическим расстройством (***) в форме ***). При жизни, в том числе и в юридически значимый период, К B.C. находился под постоянным наблюдением специалистов в области психиатрии с диагнозом: ***. Находился под наблюдением невролога и психиатра, получал амбулаторное и стационарное лечение, был признан в 1992 году инвалидом ***. Указанное психическое расстройство не нарушало социальную адаптацию подэкспертного, он имел собственный бизнес, нанимал работников, оплачивал их труд, вел документацию, имел водительские права и личный автотранспорт, вел семейный образ жизни, имел в собственности два домовладения с земельными участками в г. Майский КБР, оплачивал коммунальные услуги, самостоятельно обращался с заявлениями к нотариусу, в суд, в правоохранительные органы. При объективных обследованиях, в том числе и 19.06.2020, К B.C. пребывал в ясном сознании, был правильно ориентирован во времени, пространстве и в лицах, что отражено в медицинской документации. В медицинской документации не было зафиксировано, в том числе и на юридически значимый период, 29.10.2012, выраженного снижения интеллектуально-мнестических функций, психотических расстройств, социальной дезадаптации, беспомощности в быту, утраты практических навыков, критических и прогностических способностей, что свидетельствует о сохранности его способности понимать значение своих действий и руководить ими в период составления завещания. Полученные К B.C. в разные периоды жизни черепно-мозговые травмы стали причиной возникновения у него *** в форме ***. С течением времени болезнь прогрессировала незначительно. В клинической картине преобладали эмоциональные расстройства, периодически отмечалось учащение припадков. Сведений о выраженных интеллектуально-мнестических нарушениях в медицинской документации нет. Возраст не является критерием оценки тяжести имевшегося у К B.C. психического расстройства.

Входящий в состав экспертной комиссии психолог пришел к выводу о том, что при жизни К В.С. страдал психическим расстройством в форме ***. У него отмечались судорожные припадки, их эквиваленты, а также эмоциональные расстройства (***). У К В.С. не имелось значительных нарушений познавательной деятельности, интеллектуальных расстройство со снижением памяти, внимания, восприятия, мышления, повышенной утомляемости и истощаемости, которые бы прогрессировали и перешли в апатию, безучастность, безразличие к окружающему, малодоступность продуктивному контакту, значительному снижению активности, появлению у него внушаемости и подчиняемости, ведомости и оказали бы значительное влияние на его эмоционально-волевую сферу, интеллектуальный самоконтроль, способность к самостоятельному принятию решения, что подтверждается медицинской документацией, свидетельскими показаниями и показаниями истца. К B.C. мог правильно понимать значение своих действий, руководить ими, отдавать им отчет, а также объективно воспринимать и оценивать происходящее в момент составления и подписания завещания от 29.10.2012. В материалах гражданского дела не содержится сведений о том, что воля К B.C. в момент заключения сделки находилась под влиянием несоответствующих представлений о существенных элементах сделки.

Оценив заключение судебной экспертизы по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в совокупности с другими доказательствами по делу, в том числе медицинскими документами, показаниями врача-психиатра Б Г.М., суд пришел к правомерному выводу о том, что на момент составления оспариваемого завещания К В.С. понимал значение своих действий и мог ими руководить.

Судебная коллегия приходит к выводу, что данное заключение экспертов выполнено в соответствии с требованиями статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная экспертиза проведена в порядке, установленном статьей 84 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Заключение составлено специалистами, имеющими профильное образование, длительный стаж работы по специальности судебно-психиатрическая экспертиза. Экспертами соблюдены требования Федерального закона от 31 мая 2001 г. №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Эксперты в установленном порядке предупреждены об уголовной ответственности. Вопреки доводам апелляционной жалобы оснований не доверять представленному заключению у суда апелляционной инстанции не имеется.

Доводы апелляционной жалобы о несогласии с выводами экспертов выражают субъективное мнение истца, и не опровергают выводов экспертов.

В связи с указанным доводы апелляционной жалобы о недопустимости признания заключения комиссии экспертов от 6.04.2021 № * надлежащим доказательством, не могут повлечь отмены оспариваемого судебного постановления.

Ссылка истца в апелляционной жалобе на то, что по ее обращению, после вынесения судом решения, территориальным органом Росздравнадзора по РСО-Алания составлен акт документарной проверки от 13.08.2021 проведенной Республиканской психиатрической больницей РСО-Алания экспертизы и выявлен ряд нарушений, не ставит под сомнение законность выводов суда первой инстанции, указанное доказательство не принято судебной коллегией в качестве нового (дополнительного) ввиду отсутствия к тому оснований, предусмотренных ч.1 статьи 327.1 ГПК РФ, получено стороной истца после вынесения судом решения, а кроме того, содержащиеся в акте выводы не позволяют признать заключение экспертизы полученным с нарушением законодательства и не имеющим доказательственное значение, нарушения носят формальный характер, судебная коллегия также отказала по этим основаниям в назначении повторной экспертизы.

Истцом в нарушение требований статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не представлено каких-либо доказательств, подтверждающих наличие у К В.С. на момент составления завещания порока воли, физической невозможности на подписание завещания, а также нахождение его под влиянием заблуждения или давлением с чьей-либо стороны, включая ответчика.

В этой связи суд обоснованно принял во внимание, что в 2012 году К B.C. обращался на судебный участок № 2 Майского района с иском к Кильберг-Шахзадовой Н.В. о расторжении брака. Определением от 25.12.2012 производство по делу было прекращено в связи с отказом истца от иска вследствие примирения с супругой. Из данного определения усматривается, что К B.C. лично участвовал в судебном заседании.

Также судом обоснованно учтено, что в 2015 году Майским районным судом Кабардино-Балкарской Республики рассматривалось гражданское дело по иску К B.C. к Кильбергу В.В. и Кильбергу И.В. о признании утратившими право пользования жилым помещением. Из решения суда от 08.04.2015 по данному делу усматривается, что К B.C. лично участвовал в судебном разбирательстве, самостоятельно, без представителя давал объяснения суду и поддерживал свои требования, что, по мнению суда, свидетельствовало о вполне адекватном состоянии психики К B.C. и сохранности его интеллекта вплоть до 2015 года.

Вместе с тем, оценивая то обстоятельство, что в результате проведения проверки по заявлению К B.C. о привлечении к уголовной ответственности неизвестного лица, незаконно проникшего в домовладение № ... и тайно похитившего документы на данное домовладение, а также личные документы на имя К B.C. было вынесено постановление от 05.02.2014 об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием события какого-либо преступления на основании пункта 1 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку в ходе проверки материала с учетом полученной справки о том, что К B.C. состоит на учете у врача-психиатра с _ _ , дознаватель пришел к выводу о том, что К B.C. не может в полной мере признаваться дееспособным, суд верно указал на то, что в рамках проведения проверки по заявлению К B.C. какая-либо психиатрическая экспертиза в отношении заявителя не назначалась. Также судом верно отмечено, что указанное обращение К B.C. в правоохранительные органы имело место в 2014 году и не может свидетельствовать о состоянии К B.C. на момент составления оспариваемого завещания, а в установленном порядке К B.C. не был признан недееспособным.

Доводы апелляционной жалобы в данной части на правильность выводов суда не влияют, направлены на переоценку исследованных судом доказательств.

При таких обстоятельствах, у суда отсутствовали основания для признания завещания недействительным. Завещание от 29.10.2012 совершено завещателем К B.C., являющимся дееспособным, в полном соответствии с его волеизъявлением. При удостоверении завещания нотариусом были соблюдены все требования, предусмотренные статьями 1118, 1125 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия, проанализировав обстоятельства рассматриваемого дела, и представленные в их подтверждение доказательства, находит правильными выводами суда первой инстанции об отказе в удовлетворении исковых требований, поскольку данные выводы не противоречат нормам материального права и фактическим обстоятельствам дела.

Доводы апелляционной жалобы истца о ее праве на обязательную долю в наследстве, о недостойном поведении наследника судебной коллегией отклоняются, поскольку соответствующих исковых требований Кандалакшскому районному суду Мурманской области заявлено не было, дело рассмотрено судом на основании части 3 ст. 196 ГПК РФ в соответствии с заявленными требованиями, предмет которых состоял в оспаривании завещания.

Доводы истца о предвзятости судьи и секретаря судебного заседания судебной коллегией отклоняются как необоснованные, в связи с тем, что не нашли своего подтверждения при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции.

Судебная коллегия отмечает также, что в установленном порядке и сроки истцом замечания на протокол судебного заседания не подавались.

В целом доводы апелляционной жалобы направлены на переоценку обстоятельств, установленных и исследованных судом первой инстанции в соответствии с положениями статей 12, 56, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не содержат фактов, не проверенных и не учтенных судом первой инстанции при рассмотрении дела и имеющих юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, в связи с чем, являются несостоятельными.

С учетом изложенного судебная коллегия приходит к выводу, что доводы апелляционной жалобы и обстоятельства, на которые ссылается апеллянт в их обоснование, правильных выводов суда первой инстанции не опровергают и не могут в силу статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации служить основанием к отмене в апелляционном порядке обжалуемого судебного постановления.

Нарушений норм процессуального права, которые бы в силу части 4 статьи 330 ГПК РФ влекли необходимость отмены решения суда в безусловном порядке, судебной коллегией не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 193, 199, 328, 329, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Мурманского областного суда

определила:

решение Кандалакшского районного суда Мурманской области от 4 июня 2021 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу Кильберг-Шахзадовой Надежды Васильевны – без удовлетворения.

председательствующий:

судьи: