Решение по делу № 2-1182/2023 от 24.05.2023

Гражданское дело № 2-1182/2023

УИД 66RS0011-01-2022-000915-67

Мотивированное решение изготовлено 04.07.2023

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

г. Каменск-Уральский

Свердловской области                                                                                       28.06.2023

Красногорский районный суд г. Каменска-Уральского Свердловской области в составе председательствующего судьи Рокало В.Е.,

с участием помощника прокурора Савиной Е.В.,

при секретаре судебного заседания Качалковой Ю.А.,

при участии истца Мочалова А.М., представителя ответчика Агеенко Ю.Л., представителя третьего лица Соколова С.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Мочалова А.М. к Государственному автономному учреждению здравоохранения Свердловской области «Городская больница город Каменск-Уральский» о взыскании компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

Мочалов А.М. обратился с иском к ГАУЗ Свердловской области «Городская больница город Каменск-Уральский» о взыскании компенсации морального вреда в размере 1 500 000 руб., расходов на оплату услуг представителя в размере 35 000 руб., расходов по уплате государственной пошлины в размере 300 руб.

В обоснование иска указано, что мать истца – М.. работала с 01.03.2002 по 26.12.2020 в ГАУЗ СО «Городская больница г. Каменск-Уральский» врачом-лаборантом. 13.12.2020 она заболела ***, 15.12.2020 обратилась за лечением в медицинское учреждение, в котором работала. *** М. умерла в результате ***. В первоначальной медицинской документации отсутствовали сведения о действительном диагнозе, медицинским учреждением был заявлен в качестве причины смерти диагноз, не связанный с профессиональным заболеванием, в связи с чем истец был вынужден обращаться с заявлениями, обращениями, жалобами в органы прокуратуры, Министерство здравоохранения Свердловской области. Кроме того, истец обращался непосредственно к ответчику с заявлениями о выдаче медицинской документации, на которые получил отказ. В результате инициированных истцом проверочных и надзорных мероприятий органами прокуратуры были выявлены нарушения в работе ответчика, приняты меры прокурорского реагирования, были установлены истинные причины смерти работника, выявлены обстоятельства профессионального заболевания, установлена его вина. Установлено, что условия труда не соответствовали требованиям. Только в результате активных действий истца, направленных на восстановление законности и справедливости, был установлен характер заболевания его матери как профессиональное заболевание, наступившее по вине работодателя, повлекшее смерть работника. По вине ответчика мать истца получила профессиональное заболевание, в результате которого скончалась в короткие сроки. Скоропостижной смертью матери, действиями ответчика по сокрытию причин и условий, способствовавших приобретению его матерью профессионального заболевания, истцу причинен моральный вред, который он оценивает в 1 500 000 руб. В результате переживаний по поводу смерти близкого человека у него обострились хронические заболевания, по поводу которых он неоднократно обращался в медицинские учреждения.

Решением Красногорского районного суда г. Каменска-Уральского Свердловской области от 10.08.2022, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 02.12.2022, с ГАУЗ СО «Городская больница г. Каменск-Уральский» в пользу Мочалова А.М. взысканы компенсация морального вреда в размере 800 000 руб., судебные расходы в размере 35 000 руб., расходы по уплате государственной пошлины в размере 300 руб.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 04.05.2023 вышеуказанные судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В судебном заседании истец Мочалов А.М. настаивал на заявленных требованиях, основанных на причинении истцу морального вреда в связи со смертью матери от профессионального заболевания, которое было установлено только в результате активных действий истца. Истец пояснил, что с мамой у него были идеальные, близкие и доверительные отношения. Хотя истец и проживает в г. Санкт-Петербурге, они общались каждый день, созванивались, переписывались в мессенджерах, истец приезжал в гости, мама также к нему приезжала, они вместе ездили на отдых. Потеря мамы для истца была большой утратой, по сей день истец переживает и скучает по маме.

Представитель ответчика Агеенко Ю.Я. указала на отсутствие нарушений в создании и обеспечении безопасных условий труда М.., все предусмотренные на момент ее смерти требования ответчиком выполнялись.

Представитель третьего лица филиала ФБУЗ «Центра гигиены и эпидемиологии в Свердловской области, в г. Каменске-Уральском, Каменском районе, Сухоложском и Богдановичском районах» Соколов С.А. пояснил, что экспертным заключением о несоответствии условий труда констатирован факт работы М. во вредных условиях труда, что является достаточным для вывода о наличии нарушений.

Заслушав объяснения явившихся лиц, допросив свидетеля И. исследовав материалы дела, заслушав заключение прокурора, полагавшей требования истца обоснованными, размер компенсации морального вреда подлежащим снижению до разумных пределов, суд приходит к следующему.

Судом установлено, что истец Мочалов А.М. является сыном М., ***.

М. с 01.03.2002 работала врачом-лаборантом в клинико-диагностической лаборатории ГАУЗ Свердловской области «Городская больница город Каменск-Уральский»,

Согласно свидетельству о смерти *** М. умерла.

Причиной смерти М. явился *** что подтверждается медицинским свидетельством о смерти, выданным 11.02.2021.

Согласно медицинскому заключению от 15.04.2021 № 64/807 о наличии профессионального заболевания, выданному Федеральным бюджетным учреждением науки «Екатеринбургский Медицинский центр – Научный Центр профилактики и охраны здоровья рабочих промпредприятий», диагноз заболевания М. в отношении которого проведена экспертиза связи заболевания с профессией: «***

Из экспертного заключения от 19.05.2021 № 66-20-005/11-381901-2021 ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области в городе Каменск-Уральский, Каменском районе, Сухоложском и Богдановическом районах», следует, что при проведении санитарно-эпидемиологической экспертизы, направленной на установление причин и выявление условий возникновения профессионального заболевания работника, установлено, что причиной возникновения профессионального заболевания М. являлось постоянное (в течение рабочей смены) и длительное (в течение 8 месяцев) во время работы врачом-лаборантом воздействие биологического фактора ***.

Согласно акту о случае профессионального заболевания от 24.05.2021, на основании результатов расследования установлено, что заболевание М. является профессиональным и возникло в результате трудовой деятельности в клинико-диагностической лаборатории провизорного госпиталя ГАУЗ СО «Городская больница г. Каменск-Уральский» по оказанию медицинской помощи пациентам в период массовой заболеваемости COVID-19.

Учитывая вывод кассационного суда о наличий оснований для возложения на ответчика ответственности по компенсации морального вреда в связи со смертью М.. вследствие профессионального заболевания, суд данное обстоятельство не устанавливает. Определяя подлежащий взысканию размер компенсации морального вреда, суд исходит из следующего.

Частью 3 статьи 37 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены.

На основании статьи 214 Трудового кодекса Российской Федерации обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда в организации возлагаются на работодателя.

Порядок возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении им обязанностей по трудовому договору, регулируется Федеральным законом от 24.07.1998 № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний».

В соответствии с абзацем 11 статьи 3 данного Федерального закона профессиональное заболевание - хроническое или острое заболевание застрахованного лица, являющееся результатом воздействия на него вредного (вредных) производственного (производственных) фактора (факторов) и повлекшее временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности и (или) его смерть.

В силу абзаца 2 пункта 3 статьи 8 данного Федерального закона возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Порядок и условия возмещения морального вреда работнику определены статьей 237 Трудового кодекса Российской Федерации, а также правилами, предусмотренными главой 59 и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Исходя из положений статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В пункте 63 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» разъяснено, что размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» (далее – Постановление от 15.11.2022 № 33), моральный вред подлежит компенсации независимо от формы вины причинителя вреда (умысел, неосторожность). Вместе с тем при определении размера компенсации морального вреда суд учитывает форму и степень вины причинителя вреда (статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 46 Постановления от 15.11.2022 № 33 разъяснено, что в случае смерти работника или повреждения его здоровья в результате несчастного случая на производстве члены семьи работника имеют право на компенсацию работодателем, не обеспечившим работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности, морального вреда, причиненного нарушением принадлежащих им неимущественных прав и нематериальных благ. При разрешении исковых требований о компенсации морального вреда, причиненного повреждением здоровья или смертью работника при исполнении им трудовых обязанностей вследствие несчастного случая на производстве суду в числе юридически значимых для правильного разрешения спора обстоятельств надлежит установить, были ли обеспечены работодателем работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности. Бремя доказывания исполнения возложенной на него обязанности по обеспечению безопасных условий труда и отсутствия своей вины в необеспечении безопасности жизни и здоровья работников лежит на работодателе, в том числе если вред причинен в результате неправомерных действий (бездействия) другого работника или третьего лица, не состоящего в трудовых отношениях с данным работодателем.

Суду при определении размера компенсации морального вреда в связи с нарушением работодателем трудовых прав работника необходимо учитывать, в числе других обстоятельств, значимость для работника нематериальных благ, объем их нарушения и степень вины работодателя. В частности, реализация права работника на труд (статья 37 Конституции Российской Федерации) предопределяет возможность реализации ряда других социально-трудовых прав: на справедливую оплату труда, на отдых, на безопасные условия труда, на социальное обеспечение в случаях, установленных законом, и др. Размер компенсации морального вреда, присужденный к взысканию с работодателя в случае причинения вреда здоровью работника вследствие профессионального заболевания, причинения вреда жизни и здоровью работника вследствие несчастного случая на производстве, в том числе в пользу члена семьи работника, должен быть обоснован, помимо прочего, с учетом степени вины работодателя в причинении вреда здоровью работника в произошедшем несчастном случае (пункт 47 Постановления от 15.11.2022 № 33).

Согласно экспертному заключению от 19.05.2021 № 66-20-005/11-381901-2021 ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области в городе Каменск-Уральский, Каменском районе, Сухоложском и Богдановическом районах» условия труда М. не соответствовали требованиям: Федерального закона от 30.03.1999 № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения»; СП 3.1.3597-20 «Профилактика новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», раздел II; СанПиН 1.2.3685-21 «Гигиенические нормативы и требования к обеспечению безопасности и (или) безвредности для человека факторов среды обитания», раздел II; СП 2.2.3670-20 «Санитарно-эпидемиологические требования к условиям труда», пункт 1.5.

На запрос суда специалистом ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области в городе Каменск-Уральский, Каменском районе, Сухоложском и Богдановическом районах» даны разъяснения о том, что выводы экспертного заключения основаны на несоответствии условий труда М. пункту 1 статьи 26 Федерального закона от 30.03.1999 № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения», пункту 2.2 раздела 2 СП 3.13597-20 «Профилактика новой коронавирусной инфекции (COVID-19)». М. в процессе исполнения трудовых обязанностей врача-лаборанта клинико-диагностической лаборатории имела непосредственный контакт с возбудителями патогенных микроорганизмов, что автоматически относит условия труда на рабочем месте врача-лаборанта к классу 3.3 (вредный, третьей степени). Учитывая отнесение условий труда к данному классу, работодателем не соблюден пункт 1.5 СП 2.2.3670-20 «Санитарно-эпидемиологические требования к условиям труда», согласно которому факторы производственной среды и трудового процесса, воздействующие на работника, для рабочих мест с постоянным или непостоянным пребыванием на них людей должны соответствовать гигиеническим нормативам, утвержденным в соответствии с пунктом 2 статьи 38 Федерального закона от 30.03.1999 № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения», с учетом реализуемых санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий.

Таким образом, согласно выводам экспертного заключения причиной возникновения профессионального заболевания послужило постоянное (в течение рабочей смены) и длительное (в течение восьми месяцев) во время врачом-лаборантом воздействие биологического фактора – ***

При этом суд учитывает, что ссылки на пункт 1 статьи 26, пункт 2 статьи 38 Федерального закона от 30.03.1999 № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» являются общими, не указывают на конкретные допущенные ответчиком нарушения, которые привели к смерти М.

СП 2.2.3670-20 «Санитарно-эпидемиологические требования к условиям труда» и СанПиН 1.2.3685-21 «Гигиенические нормативы и требования к обеспечению безопасности и (или) безвредности для человека факторов среды обитания», на которые имеются ссылки в экспертном заключении, зарегистрированы в Минюсте России после смерти М. поэтому к рассматриваемому спору не применимы.

Ссылка на нарушение требований СП 3.13597-20 «Профилактика новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», раздела II «Мероприятия, направленные на предупреждение распространения COVID-19», касается проведения мониторинга заболеваемости, лабораторного мониторинга (слежение за циркуляцией и распространением возбудителя), мониторинга напряженности иммунитета среди переболевших лиц, среди групп риска и среди всего населения, сбора и анализа полученной информации, эпидемиологической диагностики, прогнозирования, оценки эффективности проводимых мероприятий, гигиенического воспитания населения.

Ответчиком представлены достаточные доказательства о выполнении комплекса мероприятий, направленных на создание и обеспечение безопасных условий труда в соответствии с действующими в спорный период требованиями.

В частности, в соответствии с Указом Губернатора Свердловской области от 18.03.2020 № 100-УГ «О введении на территории Свердловской области режима повышенной готовности и принятии дополнительных мер по защите населения от новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)», санитарно-эпидемиологическими правилами СП 3.1.3597-20 «Профилактика новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», Письмом Роспотребнадзора от 09.04.2020 № 02/6475-2020-32 «Об использовании средств индивидуальной защиты» М. как врач-лаборант была обеспечена средствами индивидуальной защиты от воздействия опасных и вредных производственных факторов: халат хирургический, шапочка медицинская, бахилы высокие, маска медицинская, респиратор (класс защиты 3), перчатки 2 пары, очки с плотным прилеганием. Работа без предусмотренных средств защиты не допускалась. Кроме того, в начале смены после прохождения «входного фильтра», а также в течение рабочей смены перед каждым входом в «красную зону» сотруднику выдавался комплект средств индивидуальной защиты (защитный комбинезон, перчатки, бахилы, респиратор, очки с плотным прилеганием). М. проходила в установленном порядке обучение безопасным методам и приемам выполнения работ, вводный инструктаж по охране труда и инструктаж по охране труда на рабочем месте у сотрудников клинико-диагностической лаборатории, проверку знаний по охране труда и технике безопасности. Проведение инструктажей зарегистрировано в журналах с подписью инструктируемого и инструктирующего. Проводились занятия по вопросам профилактики и снижения рисков распространения новой коронавирусной инфекции, с протоколированием за подписью обучающегося. Сотрудники ознакомлены с алгоритмами надевания и снятия комплекта одежды медицинского персонала при работе с возбудителями 1-2 группы патогенности. Проходили регулярную термометрию. Многоразовые средства защиты подвергались дезинфекции в инфекционном кабинете. Кабинеты, расположенные в клинико-диагностической лаборатории, регулярно обеззараживались облучателем, проводилась генеральная уборка с дезинфицирующим средством Квартет 0,1%. 11.12.2020 у М. был взят анализ ***, результат отрицательный.

Суд учитывает, что М. как врач-лаборант работала в «красной зоне», в ее обязанности входила работа непосредственно с возбудителем инфекции COVID-19, в период, когда отсутствовали полные объективные данные по указанному заболеванию, по его распространению, профилактике, в том числе посредством специальной вакцинации и лечению. М. не могла не осознавать риск, связанный с вредным производственным фактором, получала соответствующее вознаграждение за данную работу.

Кроме того, ответчиком приняты необходимые меры по расследованию происшествия.

Так, в силу действовавшего в спорный период Положения о расследовании и учете профессиональных заболеваний, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 15.12.2000 № 967, ответчик 28.12.2020 представил в ТО Управления Роспотребнадзора извещение об установлении предварительного диагноза острого или хронического профессионального заболевания (отравления).

Следует отметить, что в пункте 7.1 извещения от 28.12.2020 ответчиком был указан предварительный диагноз: U ***

В Письме от 08.04.2020 № 13-2/И/2-4335 «О кодировании коронавирусной инфекции, вызванной COVID-19» Министерством здравоохранения Российской Федерации разъяснен порядок кодирования статистической информации при наличии подозрения или установленного диагноза *** В частности, рекомендовано указывать код ***, вирус не идентифицирован, в том случае, когда *** диагностируется клинически или эпидемиологически, но лабораторные исследования неубедительны или недоступны. При наличии *** ***, рубрики J12 - J18 используются в качестве дополнительных кодов.

В этой связи доводы истца о том, что ответчиком изначально скрывался действительный диагноз, несостоятельны. Указание в справках о смерти от 29.12.2020 № C-11943 и от 04.03.2021 № А-01358 в качестве причин смерти ***) в силу вышеприведенных разъяснений также не свидетельствует о намеренном сокрытии ответчиком причины смерти М.

Таким образом, предварительный диагноз указан ответчиком в соответствии с действующими в тот период рекомендациями, истинные причины смерти установлены впоследствии по результатам вскрытия и проведенных исследований.

В соответствии с вышеуказанным Положением о расследовании и учете профессиональных заболеваний именно ТО Управления Роспотребнадзора как надзорный орган, а не медицинское учреждение, выясняет обстоятельства и причины возникновения заболевания, по итогам составляет санитарно-гигиеническую характеристику условий труда работника, которую направляет в медицинское учреждение.

По получении названной характеристики от 18.01.2021 № 2051, карты эпидемиологического обследования очага инфекционного заболевания (л.д. 31-42 том 1) и формированию пакета документов ответчик с целью установления связи заболевания с профессией, как то предусмотрено вышеуказанным Положением о расследовании и учете профессиональных заболеваний, обратился в ФБУН ЕМНЦ ПОЗРПП Роспотребнадзора, откуда только 05.05.2021 получил извещение об установлении заключительного диагноза профессионального заболевания от 15.04.2021 № 17/3 и медицинское заключение о наличии профессионального заболевания от 15.04.2021 № 64/807 (л.д. 43-44 том 1).

В соответствии с пунктом 19 Положения о расследовании и учете профессиональных заболеваний ответчик в течение установленных десяти дней с даты получения извещения об установлении заключительного диагноза профессионального заболевания приказом от 06.05.2021 организовал комиссию по расследованию профессионального заболевания (л.д. 51 том 1).

На основании поступивших 17.05.2021 материалов ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области в городе Каменск-Уральский, Каменском районе, Сухоложском и Богдановическом районах» составлено экспертное заключение от 19.05.2021 № 66-20-005/11-381901-2021 (л.д. 45-50 том 1).

Комиссией по расследованию профессионального заболевания 24.05.2021 составлен и 25.05.2021 главным государственным санитарным врачом г. Каменска-Уральского, Каменского района, Сухоложского и Богдановичского районов утвержден акт о случае профессионального заболевания (л.д. 52-56 том 1).

Доводы истца о том, что только в результате активных действий истца был установлен характер заболевания как профессиональное, наступившее по вине работодателя, не нашли своего подтверждения.

Обращения истца в Министерство здравоохранения Свердловской области касались невыдачи ответчиком медицинской документации истцу и его отцу. Организованная прокуратурой проверка по обращению истца выявила недостатки при оказании медицинской помощи и лечения М. что не имеет правого значения для рассмотрения настоящего дела, исходя из указанных истцом оснований искового заявления.

Основой настоящего иска Мочалова А.М. стали медицинское заключение ФБУН ЕМНЦ ПОЗРПП Роспотребнадзора от 15.04.2021 № 64/807 о наличии профессионального заболевания, а также экспертное заключение ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в Свердловской области» 19.05.2021 № 66-20-005/11-381901-2021, которые были даны на основании обращений и собранных документов ответчиком.

Приведенное не исключает ответственности работодателя, не принявшего исчерпывающих мер ***, которые исключали бы возможность заболевания и летального исхода для медицинских работников, которые, работая во вредных условиях труда и рискуя своими жизнью и здоровьем, оказывали медицинскую помощь населению в условиях массового распространения ***

Объяснениями истца, показаниями допрошенного судом свидетеля М. представленными истцом письменными доказательствами (перепиской, фотографиями) подтверждается, что истец имел очень близкие и доверительные отношения со своей мамой. У Мочаловых было два сына, брат истца умер до смерти мамы, свою любовь и заботу М. отдавала истцу. Они регулярно общались и виделись, поддерживали связь. Каждый год до пандемии истец со своей мамой отправлялись на отдых к морю, авиабилеты для себя и для мамы приобретал истец. Также М. неоднократно приезжала в гости к истцу в г. Санкт-Петербург, где они вместе проводили время. После случившегося заболевания истец каждый день интересовался самочувствием мамы, предлагал помощь, волновался за ее здоровье. Смерть мамы в возрасте 59 лет была шоком для истца. После смерти мамы истец незамедлительно приехал в г. Каменск-Уральский и занимался организацией похорон. Истец сильно переживал, испытывал тоску, горесть утраты самого близкого человека, находился в подавленном состоянии, пребывал в унынии.

Исследованные судом доказательства позволяют сделать вывод о наличии в данном случае сильной связи между матерью и сыном, их духовной и эмоциональной близости, несмотря на проживание истца в другом городе, связь между ними оставалась крепкой, отношения были теплыми и дружескими. Потеря самого близкого человека – мамы – в данном случае, безусловно, свидетельствует о глубоких душевных переживаниях истца.

Определяя подлежащий взысканию с ответчика в пользу истца размер компенсации морального вреда в размере 450 000 руб., суд руководствуется гарантированными Конституцией Российской Федерации принципами ценности жизни, здоровья и достоинства личности, приоритетом семейных ценностей, права на труд в безопасных условиях, а также принципами разумности и справедливости, позволяющими, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой - не допустить неосновательного обогащения со стороны истца с учетом установленных обстоятельств касаемо степени вины ответчика.

В соответствии с частью 1 статьи 88 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

Согласно статье 94 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации к издержкам, связанным с рассмотрением дела, относятся, в том числе, расходы на оплату услуг представителей.

На основании части 1 статьи 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы, за исключением случаев, предусмотренных частью второй статьи 96 настоящего Кодекса.

Статья 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации устанавливает, что стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

В пункте 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.01.2016 № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела» разъяснено, что разумными следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги. При определении разумности могут учитываться объем заявленных требований, цена иска, сложность дела, объем оказанных представителем услуг, время необходимое на подготовку им процессуальных документов, продолжительность рассмотрения дела и другие обстоятельства.

Разрешая вопрос о размере сумм, взыскиваемых в возмещение судебных издержек, суд не вправе уменьшать его произвольно, если другая сторона не заявляет возражения и не представляет доказательства чрезмерности взыскиваемых с нее расходов. Вместе с тем в целях реализации задачи судопроизводства по справедливому публичному судебному разбирательству, обеспечения необходимого баланса процессуальных прав и обязанностей сторон суд вправе уменьшить размер судебных издержек, в том числе расходов на оплату услуг представителя, если заявленная к взысканию сумма издержек, исходя из имеющихся в деле доказательств, носит явно неразумный (чрезмерный) характер (пункт 11 вышеназванного Постановления).

Таким образом, определяя сумму расходов на оплату услуг представителя, подлежащей взысканию в пользу заявителя, суд учитывает объем фактически оказанных представителем услуг, характер, сложность и длительность спора, а также необходимость соблюдения принципов разумности и справедливости, баланса интересов сторон.

В качестве доказательств несения расходов на оплату услуг представителя истца представлено соглашение об оказании юридической помощи от 04.04.2022 № 69 на представление интересов в суде первой инстанции (л.д. 60-61 том 1). Факт оплаты по соглашению подтверждается платежным поручением от 14.04.2022 о перечислении истцом вознаграждения адвоката в сумме 35 000 руб. (л.д. 66 том 2).

Материалами дела подтверждается, что представитель истца Григорьев А.С. подготовил и подал исковое заявление, доказательства в обоснование позиции истца (л.д. 6-8, 68 том 1), участвовал в длительном судебном заседании суда первой инстанции 04.08.2022-10.08.2022 (л.д. 133-141 том 2).

Оценив представленные доказательства несения судебных расходов на оплату услуг представителя, материалы дела, суд приходит к выводу о соразмерности и разумности суммы расходов на оплату услуг представителя в размере 20 000 руб., которые подлежат взысканию с ответчика в пользу истца.

При подаче иска истцом уплачена государственная пошлина в размере 300 руб. (л.д. 5 том 1), данная сумма в связи с удовлетворением требованием также подлежит взысканию с ответчика в пользу истца.

Руководствуясь статьями 194-198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

исковые требования Мочалова А.М. к Государственному автономному учреждению здравоохранения Свердловской области «Городская больница город Каменск-Уральский» о взыскании компенсации морального вреда удовлетворить частично.

Взыскать с Государственного автономного учреждения здравоохранения Свердловской области «Городская больница город Каменск-Уральский» в пользу Мочалова А.М., ***. (паспорт ***) компенсацию морального вреда в размере 450 000 рублей, расходы на оплату услуг представителя в размере 20 000 рублей, расходы по уплате государственной пошлины в размере 300 рублей.

В удовлетворении остальной части иска – отказать.

Решение может быть обжаловано в судебную коллегию по гражданским делам Свердловского областного суда в течение одного месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме путем подачи апелляционной жалобы через Красногорский районный суд г. Каменска-Уральского Свердловской области.

Судья                                                                                                                В.Е. Рокало